Как ни стремился Добрынин отдать подготовке и боевому слаживанию максимальное количество времени – однако планам его не было суждено сбыться. Месяц лишь удалось выкроить, даже чуть меньше. А потом… Братство, захватив плацдарм и занявшись его укреплением, не сидело на месте, а тянуло свои щупальца дальше. Впрочем, так поступил бы любой мало-мальски грамотный глава крупной группировки: осмотреться на местности, укрепиться, став хозяином округи – и выслать дальнюю разведку ко всем интересующим объектам, чтобы иметь представление, что творится в соседних землях хотя бы в пределах трех-четырех дневных переходов.

Отряды Братства появились в городе 29 октября. Две мобильные группы. В составе каждой – «Урал», как базовый автомобиль, квадроциклы и один БТР. Численность бойцов – до пятнадцати человек. Разведка артиллеристов засекла их еще на подходе к Пензе, но ввязываться в бой не стала, благоразумно пропустив мимо и навесив хвост.

Добрынин узнал об этой новости тут же, не прошло и получаса. Сразу же стало понятно, что спокойно тренировать людей больше не получится. Да и как? Громыхание пушек и стрекотню стрелкового оружия в карман не спрячешь, они на весь город слышны. Сразу становится понятно – готовятся войска. А к чему готовятся? К войне, понятное дело. Другой вопрос – с кем, но и это нетрудно выяснить, достаточно с людьми в городе контакты навести. Хотя бы с тем же Сиплым… Общины уж слухами о большом походе полнятся, тут полным олухом надо быть, чтоб информацию не снять…

Чужаков нужно было давить. Но были с этим определенные сложности. Если группы просто исчезнут, перестав выходить на связь – Паук тут же насторожится. Усилит бдительность, выставит дополнительные посты и охранение… вероятно и подмогу вызовет – а еще хуже, если сам свалит! Конечно, пока еще эта подмога по нынешним дорогам доплетется… но так ведь и Паука в Убежище, может статься, расколоть с наскока не получится.

Словом, нужно было реагировать и реагировать немедленно.

От группы Батарея вести доходили двойственные. Ребята добрались без приключений. Шли не быстро, без горячки. Добравшись до поселка Колышлей, что в сорока километрах от Сердобска, свернули с тракта, взяв южнее, сделали большой крюк и подошли к городу с южного направления. Добрынин такой маршрут полностью одобрил – посты Братства наверняка стояли на подходах к городу, а вот где и в каком количестве – поди знай… Обосновались пацаны хоть и в черте города – но на отшибе, за рекой, в пустом и безжизненном пригородном поселке. Судя по докладам, Батарей развил бурную, но тщательно скрываемую деятельность в округе. Начал шерстить, искать место для плацдарма; минировал железную дорогу; установил круглосуточное наблюдение с двух точек, разнесенных диаметрально противоположно: с территории машиностроительного завода, куда не всякий сталкер сунется, и с технического этажа трех девятиэтажек, стоящих аккурат у забора войсковой части. Этот последний пост был выставлен, конечно, с большим риском – практически у самого логова Паука, в непосредственной близости – но именно он давал львиную долю всей поступающей информации. И… Пашка завалил Добрынина депешами, так что он теперь очень даже прилично представлял, что творится в Убежище. Это была новость хорошая.

Но была и плохая.

Убежище восстанавливалось ударными темпами, превращаясь постепенно в очень серьезный укрепрайон. Данил, читая доклады, только кривился и головой качал – инженеры группировки строили грамотно, обнаруживая неслабые знания в фортификационном деле. Само здание вокзала дорушили до конца, окончательно сровняв с землей, тем самым очень сильно снизив силуэт укрепрайона на местности. Взамен в считаные дни всю территорию опутали колючей проволокой, окружили окопами, блиндажами, огневыми точками, подземными ходами и переходами, укрепив все это взятым со здания вокзала стройматериалом. Вынесли во все стороны наблюдательные пункты и огневые точки, усилив их бетонными блоками, выставили минные поля по окружности, наварили из отрезков рельс противотанковых ежей. Отрыли окопы для техники, коей у Братства, по докладам Батарея, было достаточно: танки в количестве пяти единиц, два «бэтээра» и три БМПТ. Железнодорожные пути у вокзала тоже обезопасили – на протяжении километра вкопали бетонные столбы, подерганные из забора войсковых, обтянули «колючкой», с обеих сторон выкопали ДОТы, употребив на это элементы бетонного забора той же войсковой части. Кроме того Пашка докладывал, что из самого Убежища вынесли огромное количество земли. Это могло значить только одно – внутри шли какие-то подземные работы… но вот какие? Это был вопрос… Вполне возможно, были и еще какие-то мероприятия, которые Батарей просто не приметил в связи с тем, что они носили скрытый характер – и Добрынин в этом ни сколько не сомневался. Устроить схрон для двух-трех подвижных групп, которые базируются в стороне и по тревоге подрываются, чтоб куснуть агрессора за бока – это ж святое дело… А уж то, что вокруг Убежища уже оборудовано с десяток снайперских позиций, которые Пашка не сумел засечь – это к гадалке не ходи.

Когда-то Родионов говорил, что пехоту, зарывшуюся в землю – практически невозможно вытащить на поверхность. И вот теперь сводной бригаде предстояло невозможное.

Спешно собрали совет. Мамонов, Добрынин, Фунтиков и генерал. Ситуация экстренная, поэтому рассусоливать долго не пришлось. Решение было единогласным – разведывательные группы не трогать; встретить по возможности дружелюбно, занять вежливыми разговорами, изобразив полное неведение относительно ситуации в соседнем райцентре; в северную часть города не пускать; пока разведка будет общаться с представителями общин, пока скажут, зачем пожаловали, да пока будут «решения» ожидать – сводная бригада выдвинется в сторону Сердобска. Со всеми мыслимыми предосторожностями, передовыми и фланговыми дозорами – словом, как положено. Удастся разведку Братства дня три, а то и четыре промурыжить – и хорошо. За это время можно как минимум на половину пути продвинуться. Далее, если не получится сдерживать и тянуть резину – обе группы в расход. А там… Ввяжемся в бой – посмотрим.

Генерал тут же умчался принимать гостей, а Добрынин с Фунтиковым принялись за экстренную эвакуацию.

На сборы людям дали три часа. Старт – в 15:00. Техника исправна, заправлена. Боезапас, средства РХБЗ, медицина уложены, припасы и вода тоже. Связь готова. Общий план действий имеется. Каждый боец свое место знает, успел изучить в доскональности. Потому три часа вполне достаточно, чтоб с родными попрощаться и из дома баул со снарягой прихватить.

Часть людей отправляли мотовозами. Стартовали они с окраины города, поэтому пришлось еще потратить время на загрузку. На часах было начало седьмого, когда караван, наконец, выбрался из города и по окружной, в обход города, пошел наматывать километры к намеченной цели.

И снова под ноги легла дорога.

Пробитая на месте проходящей тут когда-то трассы широкая колея, сжатая с обеих сторон лесом, петляла, поднимаясь на пригорки и спускаясь в овражки, обходя попадающиеся на пути мелкие заболоченные участки леса, проходя мимо покосившихся ржавых дорожных столбов-указателей со стершимися надписями, мимо заросших молодым леском примыкающих дорог и проселков. Странно, но их, в отличие от основного тракта, можно было бы назвать неплохо сохранившимися – если б не молодые деревца, взломавшие асфальт и растущие теперь прямо из покрытия… Хотя… чего ж тут странного. С самого Начала они стояли неезжеными, а по тракту все ж нет-нет – да и пройдет колонна, разбивая остатки полотна. Империя – это дороги. И хотя Россия и была когда-то империей – но дороги у нее никогда этому высокому званию не соответствовали. Разве что времена партийных вождей исключение. А теперь и вовсе – ни дорог, ни империи…

Шли таким порядком.

В голове два БТР, следом две «Ноны» и «Акация». Дальше – танк. Один, остальные уехали на мотовозах. Два «Тигра», имитируют командирский и штабной автомобили. Следом – вереница тягачей, десять штук один за другим, штабной «Урал» предпоследним. Далее – еще один «Урал», в котором Данил разместился с пацанами, своей личной гвардией. «Град», вторая «Акация», цистерна с топливом. И, замыкающим, – третья и четвертая «Ноны». Во избежание опознания сторонними наблюдателями вся техника опутана масксетями, так что и непонятно – кунг перед тобой или РСЗО, танк или БТР.

Логика построения была такова. Удара с тыла в принципе не ожидалось, поэтому там для охранения хватало и двух «Нон». С избытком. Конечно, могут и всякие неожиданности случиться – но это уже с натяжкой… Потому и цистерну в хвост колонны, и командно-штабной «Урал» тоже. А вот впереди, по ходу движения – Братство, и вполне ожидаемые засады. Поэтому передняя часть колонны должна чувствовать себя уверенно. Оба БТР, две «Ноны» и Т-72 сюда в самый раз будут. И подвижные «Тигры» для рывков по возможности. Живую силу в центр, для сбережения. В общем, в данной конкретной ситуации вроде бы оптимальное расположение. Вертолет бы еще для сопровождения, чтоб местность обшаривал – но это уже просто несбыточная мечта…

В прошлый раз расстояние от Сердобска до Пензы караван покрыл меньше чем за полдня. Однако это было в прошлый раз, когда шли особо не осторожничая и зная, что пусто впереди. Теперь же с самого начала пришлось взять максимальную крейсерскую скорость три-пять километров в час. Фактически, техника стояла на месте, лишь изредка продвигаясь чуть вперед и вновь замирая затем на обочине дороги, стараясь слиться своими опутанными масксетями бесформенными силуэтами с окружающей осенней серостью и унылостью. Это было необходимо – Братство, пройдя буквально накануне по этому же тракту, вполне могло оставить наблюдателей. И первейшей задачей разведки, подметающей трехкилометровый отрезок местности перед караваном, было теперь вычисление и уничтожение этих нежелательных элементов.

Впрочем, остаток дня прошел спокойно. Полковник Фунтиков с офицерами занимались чисто штабной работой. Принимали рапорта от разведки, обдумывали ближайшие планы, изучали карту прилегающей к Сердобску местности, размышляя, куда бы выставить «Град» и гаубицы, откуда лучше организовать атаку, с какой стороны подойти, да с какой стороны лучше ударить… Добрынин наблюдал, присматривался, сидел над картами, пробуя себя в новой роли верховного главнокомандующего. Иногда выдавал консультации по прилегающей к городу местности. Работа кипела. Стол посреди кунга был весь заложен картами позиционного района, какими-то набросками планов, листочками, усеянными стрелками – следами деятельного военного ума полковника и штабных… В общем – дым коромыслом и военная бюрократия. Важная штабная работа.

Ближе к вечеру, когда небо за окном начало наливаться темнотой, удалось глотнуть немного свободы – отработали тренировку без участия ушедшей далеко вперед разведки. Караван, тронувшись и продвинувшись на очередной километр, внезапно был остановлен командой «Тревога! Занять круговую оборону!». Добрынин, отодвинув в сторону осточертевшие карты и планы, наблюдая из окна за действиями бойцов, остался вполне доволен – выпрыгивали из кунгов шустро, оборону занимали быстро, двигались грамотно, коробочки работали активно… Не прошел месяц боевой подготовки зря, не прошел!

Контактов с противником не было и к темноте, для исключения ненужного риска, встали на привал.

Так же спокойно и размеренно начался и второй день. Двигались все так же, практически пешком – работала разведка. Слишком много было поставлено на карту, чтоб ломить вперед. К обеду связались с Пензой. Мамонов ответил быстро, кратко обрисовал ситуацию. Обе бригады приняты, ждут аудиенции липового «Совета Общин», который якобы собирается. Якобы, уже вот-вот… За периметром не сидят, разъезжают по городу вместе с проводниками, активно интересуются, что да как. Было несколько вопросов по уничтоженному под Ардымом бронепоезду – но информации, понятное дело, нет. В северную часть, к поселку, гости пока не суются – предупреждены о крупном гнездилище куропатов, куда лезть себе дороже. Словом – все чинно и благородно, без ссор и вроде бы без подозрений со стороны засланцев.

Связь с Братством поддерживают, никто им не препятствует, ибо мешать – смысла нет, могут забить тревогу. Однако – все передачи перехватываются, прослушиваются. Работы ЗАС в эфире отмечено не было – но это, в принципе, не может означать, что противник полностью под колпаком и информация, исходящая от него, контролируется. Вполне возможно и даже наверняка есть у связистов свои методы передачи… Специально подобранные словечки или словосочетания, совсем не тот смысл имеющие, что в них изначально заложен.

Пришел доклад и от железнодорожной бронегруппы. На данный момент, опередив караван, стояли под Колышлеем. Ремонтировали пути. Полотно на всем протяжении от Пензы было чистым, разве что под Ардымом наткнулись на состав под откосом. Везло Братство рабов на Каспий – да не довезло. Так что слова Хасана полностью подтверждались. Через Ардым прошли спокойно, засад и прочих помех не обнаруживалось. Дошли до Колышлея. Ремонта было всего ничего, к вечеру обещали закончить и к ночи стоять уже в районе Балтинки, поджидать караван.

Следом вышел на связь Батарей – и сразу вывалил две новости, одну важнее другой. Во-первых – плацдарм он все-таки нашел. Нашел вот только буквально два дня назад. Место отличное, но подробности обещал при встрече, не по открытому каналу.

А во-вторых – из Убежища выдвинулась еще одна группа, ушла по тракту в сторону Пензы. Состав серьезный – четыре тягача с кунгами для личного состава, куча квадроциклов, три «бэтээра», цистерна, хоть и небольшая, УАЗ-«буханка» и «Урал» со связной будкой. Над будкой – антенны и тарелка спутниковой связи. Вышли этим утром, в районе девяти часов. Скорость не то чтоб большая – но и не пешком. Километров двадцать, пожалуй, давали… Пашка, как только понял – тут же выслал людей за город, согласно приказа, сеанс связи устраивать. Пока дошли, да пока настроились – три часа прошло. Добрынин, поблагодарив Батарея за своевременную новость, отключился… и задумался.

Цистерна с топливом и отдельная машина для связи – это не ближняя вылазка, а куда-то в отдаленный район. И не на день-два… Может быть в Пензу, а может и подальше. Дорога тут, между городами, одна, проселки за годы сплошняком заросли. Свернуть некуда. Получается – в любом случае навстречу пойдут, лоб в лоб столкнутся. Нужно принимать меры, причем быстро. Если идут прямо по тракту, навстречу – то вероятность того, что они уже за следующим поворотом, достаточно велика. Тут все от скорости зависит. Если плестись пешком – еще дня три не повстречаются. А если сохраняют ту же скорость, что и на выходе – вот-вот нос к носу столкнутся! Сама бригада уже километров на двадцать от Пензы по тракту отодвинулась. И эти, если двадцать в час дают, уже километров на шестьдесят ушли. А от Сердобска до Пензы всего чуть больше сотни. По всему выходит, что в ближайшие пару часов встретятся… Вот интересно, за каким чертом и куда их понесло? Неужели командир разведгруппы страховку вызвал?..

Теперь дальше. Второй вопрос – что с этой колонной делать. Караван серьезный, но Добрынин не сомневался, что при грамотной постановке засады его уничтожить можно. Вот только – надо ли? Уничтожение каравана покажет Пауку, что в окрестностях Убежища действуют силы противника. Как он поступит в этом случае? Трудно сказать… однако Данилу почему-то не верилось, что Паук уедет из Убежища. Не для того приезжал. «Периметр» рядом, а ведь он до-о-о-олго за ним гонялся… И теперь, когда цель так близка – у кого достанет сил отказаться? Нет, не поедет он. А вот подкрепление – вызовет. Сколько времени в таком случае есть у пензенской бригады, чтобы вскрыть отстроенное и укрепленное Убежище? Точно не известно… Хасана бы спросить – так ведь он окончательно в овощ превратился, мычит иногда да под себя ходит.

Данил вздохнул, потирая лоб и мучительно пытаясь вспомнить разговор с Профессором в канализационном коллекторе. Какой срок он тогда озвучил… Помнится, у Хасана был месяц времени, чтоб дойти от Каспия на север. А когда караван тронулся от Убежища – оставалось времени еще две недели. Значит – еще две недели от базы Братства до Сердобска, минус три-четыре дня на войну… Итого – десять дней… Хорошо, пусть даже неделя. Хватит недели, чтоб Убежище вскрыть? Поди знай.

Однако – и упускать этот караван нельзя. Четыре кунга, три БТР… Силы немалые. По предварительным прикидкам – человек семьдесят со всей обслугой, бойцами и водителями. Что ж тогда?.. Уничтожить колонну; дать отмашку, чтоб генерал обе разведгруппы валил; и этим хоть какой-то урон Братству нанести. Это же почти сотня человек в отрыве от основной группировки! Хороший шанс выдрать у овцы серьезный кусок мяса с боку! Хасан на допросе сказал, что в Убежище сейчас триста бойцов без учета прочего персонала, да еще сто ожидается. Итого – четыреста. А если уничтожить четвертую часть соединения? Все полегче будет…

– Олег Валентиныч, кто у нас с разведкой по связи работает?

– Да вот… Сержант Финеев, – полковник, сидевший тут же за столом, и в тысячный раз, наверно, разглядывавший карту Сердобска и окрестностей, кивнул на молодого парня в наушниках у связной аппаратуры. – Слышь, Серега, разведка-то на связи у тебя?

– Так точно, товарищ полковник. Только что выходили. Спокойно у них.

– Давай, сержант, работа есть, – кивнул Добрынин. – Передавай… Разведке – стоп. Пусть на месте остаются. Рассредоточиться, залечь, местность пасти. Особое внимание теперь на тракт. Скажи, чтоб выслали две группы вперед, километра на три вдоль дороги. Ждем гостей. В бой не вступать, залечь, наблюдать, докладывать немедленно.

Сержант кивнул, тут же отвернулся, принялся бубнить что-то в гарнитуру – а Добрынин наклонился и потащил из-под стола свой баул с оружием, снарягой и комбезом.

– Остальным передайте – готовность к бою. Пусть облачаются. Я сейчас сам одеваюсь и на выход. Оглядеться. Буду на связи.

– Валим? – подняв голову от карты, вопросительно поглядел Фунтиков.

– Так точно. Это же целая рота, сотня человек, Олег Валентиныч. Четвертая часть соединения. Плюс – техника, топливо. И наверняка боеприпас. Отгрызем у них кусок…

– Согласен. Уничтожим караван – ослабим противника. Пропустим – у нас в тылу серьезная группа будет работать, а на два фронта воевать мы силенками не вышли.

– Вот и я о том, – кивнул Данил, дергая молнию на разгрузе. – Штабная частота какая у нас?

– Четыреста-сто.

– Оповестите всех, чтоб на ней только командиры групп сидели. Иначе забьют канал!

– Сделаем.

– И оповестите, чтоб связной автомобиль первым давили. Понятно, конечно, что у них расписание сеансов связи есть и Паук о пропаже каравана скоро узнает… Но вот где конкретно он пропал, почему пропал, с чем столкнулся, какими силами уничтожен и уничтожен ли вообще – это ему знать не обязательно! Все, работаем.

Три минуты – и он готов. Оно и не мудрено – в снаряге все разложено по подсумкам, заряжено, дожидается в готовности номер раз. Дернуть только молнию баула, вытащить, комбез натянуть, сверху разгруз с транспортным поясом. И все, собран.

Выбравшись наружу, Добрынин сразу же махнул на крышу кунга. Завертел головой, оценивая местность. Караван на тракте – как вша на лысине. Далеко виден. Нужно всю это огромную гусеницу из более чем двадцати машин – спрятать. Распихать по складкам местности, но так чтоб в готовности были… И засаду подготовить. Ничего, время есть, подождем немного. Если ближайшие час-два-три тихо будет – тронемся малым ходом, так же аккуратно. Но эти часа три – постоим.

А местность была интересная. Повезло им с местностью, если честно. Сейчас караван, спустившись с горы, стоял в низине. Впереди, километрах в полутора, может чуть меньше, дорога, вновь плавно поднимаясь в гору, изгибалась вправо и исчезала за поворотом. Здесь, в низине, с обеих сторон – молодой лесок, тяжелой технике не помеха. А там дальше, на горе, с обеих сторон к тракту подступал лес, оставляя по обочинам немного пространства, поросшего молодой порослью.

– Финеев, на связь, – Добрынин, одной рукой зажав тангенту гарнитуры, второй полез за биноклем. – Скажи разведке, пусть поворот впереди посмотрят. Что там? Лес? Какой? Серьезный или так, подлесок… Что за поворотом? И побыстрее… Разведка-то по тракту ушла уже?

– Выдвинулись. Принял. Выполняю, – отозвалась гарнитура.

– Дальше. Танку – слезть с насыпи, пройти метров сто, промять делянку под технику. Кунгам – вслед за танком, не торопясь. Броневикам остаться на обочине, внимание на изгиб. Гаубицы – тоже изгиб дороги на прицел. Цистерну отогнать назад, на пригорок, наискось дороги раскорячить ее. Личный состав – из кунгов рассредоточиться, закрыть периметр вокруг делянки. Пока все. Выполнять.

Пошла работа! Данил, стоя на крыше кунга и наблюдая за суетой, чуть ли не повизгивал от нетерпения. Соскучился! Месяц сидел, бюрократией занимался. Приход-расход расписывал, разговоры разговаривал, в политику-дипломатию играл, личный состав распределял, штабными делами маялся… «Винторез» запылился, патроны мхом обрастают! Так и растолстеть недолго, все боевые навыки потерять.

Бойцы и техника постепенно рассредоточивались согласно разработанной полководцем диспозиции. Сам полководец остался на крыше кунга. Приказал только водителю так же слезть с тракта – но далеко в лес не соваться, так чтоб и обзор хороший был – и машину в зарослях скрыть, оставить только крышу поверх елочек. Обосновался словно военачальник на холме, оглядывающий свое воинство. Надергал мелкого ельника, заполонившего все вокруг, накидал поверх, замаскировался… Призадумался, вертя в голове ситуацию под разными углами.

Война выигрывается до ее начала. Это еще старик Сунь-Цзы говорил. А вернее так: кто – еще до сражения – побеждает предварительным расчетом, у того шансов много; кто – еще до сражения – не побеждает расчетом, у того шансов мало. Данил снова и снова проигрывал в уме ситуацию – и оценивал сейчас шансы как почти стопроцентные. Не видел он выхода для противника и все тут… Засада – классический мешок. Технику с тракта убрали, не видно. Часть народа – самый минимум – здесь осталась, делянку пасет. Остальные вперед выдвинуты, от изгиба и ближе сюда, к низине, лежат в глубине леса, группами. В каждой группе – десяток бойцов, РПГ наготове, технику жечь, и по одному пулеметчику. Почти две сотни штыков – сила очень серьезная. Два БТР и две «Ноны» – «борт один» – «борт четыре», соответственно – где-то посредине, так же нырнули с тракта вниз, под насыпь. Под пара́ми стоят, по команде готовы вылезти и прямой наводкой влупить. Танк сзади на пригорке притаился, взял под контроль весь тракт. У него пушка далеко бьет, три километра прицельная дальность, так что ему без надобности вперед лезть, он и так с избытком дотягивается. Его тоже замаскировали, разведка докладывает – вообще не различить, сливается. От изгиба и сюда, ближе к засаде – лес основательный, серьезный. БТР не пройдет, в первом же дереве застрянет. Так что деваться с тракта вправо-влево некуда, есть лишь небольшое пространство для маневра, и только. Опять же, квадроциклы, которые Братство так любит вперед пускать, тоже по бурелому не разгуляются. А если полезут сдуру – группы на флангах сработают. И наживочка имеется – цистерна, раскоряченная на пригорке. Кабина вперед откинута, двери нарасхлябень… Пацаны со вкусом подошли, сделали пару чучел… одно из кабины, с водительского места свешивается, второе прямо посреди дороги лежит. В общем – красивая картинка получилась, в глаза сразу бросается. Есть риск, конечно, что лупанут по ней всеми бортами – чисто так, ради озорства… но без этого никак не вытанцовывается. Нужно чтоб колонна на месте встала, чтоб танку по неподвижной цели работать, наверняка.

– Впереди по тракту движение, – ожил вдруг наушник. – Разведка докладывает. За изгибом, в километре дальше по дороге.

Оп-па… Недолго ждать пришлось, и часу не пролежали.

– Что там? В каком составе?

Наушник примолк минуты на три – сержант запрашивал данные у головного дозора – и доложился:

– Большая колонна. Три брони, четыре кунга… «Буханка»… Цистерна… Квадроциклы шныряют, сколько – не разобрать. Это она. Утренняя колонна, от Батарея.

– Скорость какая?

– Километров тридцать шпарят. Чисто там на дороге…

Они. Точно. Быстро идут, торопятся куда-то…

– Разведке – соблюдать осторожность. Если квадры в глубь леса полезут – отходить, раньше времени себя не обнаруживать. Танку – по возможности первый выстрел по связной машине. Сначала ее раздолбать, потом уже БТР. Но если он в прицеле не появится – тогда по броне лупи, а связной машиной группы с РПГ займутся. Связь – приоритетная цель. Дальше – по ситуации…

Добрынин очень хорошо помнил тактику Братства при движении колонны на местности. Увидел странное – колонна стоп. Займи выгодную позицию, людей из кунгов на охрану периметра вокруг, броню на подстраховку, квадроциклы выдвигаются на проверку. А куда уж страннее, чем стоящая посреди тракта цистерна и трупы вокруг?.. Единственный вопрос теперь – где колонна встанет. За изгибом, вне зоны видимости – или ближе сюда выдвинется, разведку подстраховать…

Ответ на этот вопрос Данил получил очень скоро. Головной квадроцикл, взревывая двигателем, вылетел из-за поворота спустя минут пятнадцать – и тут же тормознул на полном ходу, пошел юзом, заложив лихой вираж с разворотом. Замер настороженно… В бинокль было видно, как спрыгнули оба седока, укрылись за своим железным конем, завертели во все стороны лысыми резиновыми головами, осматриваясь – разведка, увидев «разбитую» цистерну на гребне холма, оценивала ситуацию. Опасности вроде нет, пока шли – выстрелов не слышали… значит, обработали цистерну не вот только что, а давненько. И наверняка уже снялись и ушли… Да и стоит она как-то сиротливо, будто слита досуха. В любом случае – проверить необходимо. Видимо, получив приказ, оба седока вновь прыгнули в седла, квадр дернулся, покатил медленно вперед…

– Колонна встала, – послышалось в наушнике. – Две коробочки идут к нам, третья на месте… Квадроциклы тоже рванули, парой… Бойцы садятся вокруг, краем леса, далеко не лезут…

Данил, напряженно сжимая бинокль, чувствуя, как потек потихоньку в крови адреналин, кивнул сам себе… Вот и ответ. Сейчас еще квадры подойдут, чтоб не в одиночку работать. Броня тоже выдвинется, тракт под прицел взять. Один борт в тылу, в охранении периметра останется. Все точно, схема прежняя… Братство привыкло против людей работать, против мелких банд, у которых тяжелой техники нет. Знали бы они, что тут танк на изгиб навелся, поджидает – полезла б броня вперед? Да ни за что!

– Внимание… выбираем цели… огонь по команде…

Вот они! В бинокль Добрынин видел, как мелькнув меж голых осенних деревьев серыми тушами, выползли из-за поворота оба «бэтээра»… как, опережая, лезут по обочине дороги квадроциклы… Вот броневики полностью выдвинулись из-за изгиба, заняли позиции, накрывая пулеметами тракт, готовясь прикрыть крупным калибром разведку. Квадроциклы, набирая скорость, полетели вперед, подпрыгивая на ухабах…

Пора.

– Внимание всем… Огонь!

Добрынин в первый раз командовал этакой силищей… Нет, он конечно представлял, что произойдет – но смутно, очень смутно… Когда давили танками комбинатовских, он сидел под землей в канализационном коллекторе и весь тот огненный ад прошел мимо него. Он видел лишь результат, итог, в самом процессе не участвовал. Но сейчас он лежал практически в центре и мог видеть все своими глазами…

Земля дрогнула. Только лишь спустя долгую секунду он сообразил, что это отработало танковое орудие – а БТР на повороте уже рванул, окутавшись бешено вихрящимся облаком пыли и огня, летящими во все стороны кусками обшивки… Одновременно с этим по ушам рвануло чудовищным грохотом – танк стоял метрах в пятидесяти сзади и чуть выше, снаряд прошел над Данилом и акустический удар – тоже. Полководца смело с крыши штабного кунга и если б не труба вентиляции – лететь бы ему вниз с четырехметровой высоты. Но нет, успел среагировать, уцепиться… Пока корячился, забираясь назад – пропустил момент, как на тракт броском вылетели броневики. Увидел уже результат – квадроциклы под откосом и изорванные крупным калибром тела седоков там же. Танк между тем времени не терял – снова грохнуло и у изгиба тракта вместо второго «бэтээра», пытающегося сдать задним ходом, расцвел еще один огненно-бурый цветок.

– Контакт!.. Контакт с противником!.. Группы работают!.. – еле слышно, сквозь звон в голове, донеслось из наушника. – Контакт пошел, сжимаем кольцо!.. Пытаются в лес пролезть!..

– Броня – пошла! – заорал Добрынин, лихорадочно запихивая бинокль в подсумок. – Танк вперед пустите, остальным бортам за ним пристроиться!

– Принял, довожу!

– Что со связным автомобилем?! Запроси!

– Готов! Горит! С трех РПГ отработали!

– Держим периметр, вперед не лезем! Не дать пехоте в лес войти, закрепиться! Давите огнем, голову не дайте поднять! Сейчас техника пойдет, сметем их к разэтакой!.. Танк пусть тормознет, подберет меня!

До тракта от штабного «Урала» было метров тридцать мелкого подлеска – но что такое подлесок для уника?.. Добрынин, сиганув с крыши, пролетел метров семь, врубился в частокол елочек, и, словно бегемот на водопое, попер вперед, оставляя за собой широченную просеку. К тракту он успел одновременно с танком… Мехвод притормозил, Данил, подстегиваемый кипящим в крови адреналином, сиганул с земли прямо на броню, едва коснувшись рукой корпуса – и, уцепившись за какие-то нашлепки, упал позади башни.

Бронированный динозавр, взревев дизелем и выбросив мощную струю угольно-черного дыма, набирая скорость, понесся вперед.

Спустя пару секунд Добрынин уже жалел о своем решении прокатиться на броне. Танк на всех парах пёр по тракту, совершенно игнорируя такие мелочи, как кочки или ямы на своем пути, нависшие местами над дорогой и хлещущие по броне ветви деревьев, колею, пробитую тяжелой техникой… Для него их словно не существовало – зато для Добрынина они существовали в полной мере! Трясло его так, словно мехвод решил вытрясти из пассажира все внутренности, от пищевода и до прямой кишки включительно. Один раз, словно решив уж совсем испытать седока на прочность, машина даже подпрыгнула на небольшом трамплине, образованном неровностями тракта, обрушившись всей своей сорокатонной массой на землю… После этого прыжка у Добрынина осталась острая боль во рту от прикушенного языка и мерзкое чувство беспомощности, словно он оседлал дикого быка и теперь пытается не свалиться вниз, под копыта. И ладно бы он еще видел, какая очередная кочка или яма его подстерегает, чтоб хотя бы иметь возможность сгруппироваться, приготовиться к очередному удару о бронированный корпус… так ведь нет! Спустя секунду после старта все пространство вокруг заволокло бешено крутящимися серыми облаками тумана, смесью дорожной пыли из-под траков и выхлопа дизельного двигателя – и видимость упала до нуля! Ему оставалось только цепляться за коробки динамической брони на башне, пытаясь не слететь с корпуса после очередного удара, и мысленно материться самыми черными ругательствами… Мелькнули серыми тенями на обочинах четыре броневика, пропускающие танк вперед – и снова вихрящийся серый туман да рев дизеля в ушах…

Конец поездки был не менее фееричен. Танк вдруг резко затормозил – кто бы мог подумать, что такая махина может мгновенно встать на месте! – и Добрынин, перелетев через башню и прогромыхав по броне, кубарем скатился на землю.

Прибыли.

За ту пару минут, что он, выпав из окружающей действительности, буквально выживал на броне, положение и расстановка сил практически не изменилась. Бойцы Братства, лишившись огневой поддержки двух «бэтээров», пытались забраться глубже в лес, понимая, что теперь это их единственный шанс. Прорваться из окружения, просочиться мелкими группами – и отойти. Разбежавшись как тараканы по округе, они в большинстве своем наверняка вышли бы назад к городу без приключений. Тут и расстояния-то… Однако, это понимали и бойцы бригады – и потому больших успехов Братство пока не достигло. Сказывался и численный перевес, и хорошо пропланированная и подготовленная засада, в результате которой караван попал в кольцо… Бойцов Братства прижали на пятачке по обеим сторонам тракта, не давая лишний раз высунуться. Сами же бойцы бригады находились в лесу, простреливали пространство между лесом и насыпью тракта почти полностью – и противнику теперь оставалось только лежать пластом да пытаться отстреливаться. Пустили дымы, пытаясь под прикрытием хоть немного продавить заслон в глубь леса, закрепиться на новых позициях – но и такой возможности им не дали. В белую пелену тут же долгими очередями заработали пулеметы и прорыв захлебнулся едва лишь начавшись.

Здесь, у раскуроченных и горящих обломков двух «бэтээров», сосредоточилось человек двадцать. Заняли позиции чуть поодаль, чтоб жаром не повредило ОЗК и резину противогазов, залегли, лупили вперед, вдоль тракта, пытаясь достать противника… Добрынин, стукнув в люк мехвода, показал высунувшейся оттуда резиновой морде внушительный бронированный кулак – и махнул рукой в направлении оставшегося в живых броневика, ревущего и стучащего пулеметом где-то дальше по дороге.

– Мочи! Мочи его! Понял меня, нет?!.. – заорал он. – БТР – главная цель! Входишь на тракт на скорости, валишь коробочку – и дальше, насквозь, полным ходом, чтоб из РПГ в бочину не заработать! Не залипать, на людей не отвлекаться! Следом броневики пойдут, пехоту подметут пулеметами!

Мехвод часто-часто замотал своей резиновой башкой, махнул рукой успокаивающе – дескать, не ссы, командир, сделаем – и скрылся в люке. Танк тут же взревел, и, протаранив левым бортом раскуроченный БТР, скрылся в клубах дыма, висящих над трактом. Следом за ним один за другим в серую завесу нырнули все четыре бронетранспортера.

– Добрыня – Фунтикову. Берите руководство на себя. Вплотную поработаю. От меня сейчас в плотном контакте толку больше!

– Принято.

Добрынин, перехватив поудобнее «Винторез», нырнул с насыпи тракта вниз, в кювет. Теперь можно и практическую помощь оказать. От штабного командования в этой свалке теперь не много зависит. Котел! Невозможно уже людьми управлять. Кто и где, по каким целям работает – не разберешься. К тому же и адреналин хлещет, бойцы кровь почуяли, озверели, команды задним умом воспринимают и фильтруют. Когда у тебя в прицеле очередной, которого ты к земле прижимаешь, давишь и вот-вот сейчас уже ухлопаешь – ты команды почти что игнорируешь… Делишь их на важные для тебя – и не важные. Услышишь разве что общую команду на отход или маневр всей группой. Это – важные команды, они тебе самому для твоей жизни важны. Остальные же и слушать не будешь. Потому – нет сейчас смысла штабу напрягаться, пытаться как-то все упорядочить. Задачи розданы, люди работают, нужная информация по штабному каналу раздается и младшими командирами оперативно людям доводится… Если какие резкие изменения в ситуации будут – доклады в штаб тут же пойдут, там полковник со штабными в курсе всего, на связи с самого начала, контролируют ситуацию. Среагируют. Бой теперь по конкретным целям идет, люди рассредоточились, работают как могут и умеют. Общая задача понятна каждому – не дать противнику прорвать кольцо, удерживать внутри, давить. Что можно озвучить двумя словами: стрелять – туда! С тракта броня работает – а это значит, что из леса к насыпи соваться не надо, можно сгоряча схлопотать от своих. Сиди на позиции, меняй ее время от времени, чтоб не пристрелялись по тебе, прикрывай огнем товарища, если запросит. Вот и все. А дальше уже командиры групп сами на местах разберутся, в каком направлении им работать, куда давить…

Тремя гигантскими скачками преодолев расстояние от насыпи до леса, Данил, проломив тушей комбинезона подлесок, влетел под деревья. Присел – над головой вжикнула шальная, сбив пару веток… Слева и чуть в глубине заметил здоровенное дерево, толстое, в два-три охвата, разлапистое… идеально для снайпера! Винтовку за спину, продрался сквозь бурелом, подпрыгнул, ухватился за сучок, начал карабкаться вверх, временами бросая взгляды влево-вправо, пытаясь разглядеть сквозь деревья позиции своих бойцов. Ага… вон двое… и вон, чуть подальше… а вон трое сразу, один за пулеметом, двое с боков страхуют… и еще дальше шевеления видны – но уже смутно, неразборчиво, мельком. Лес хоть и осенний, листья почти облетели, немного открывая обзор – но из-за густо торчащих стволов и мешанины веток видимость все равно сильно ограничена. Из леса тракт и пространство около него более-менее видно, а вот в лесу меж стволов или, тем более, с тракта в лес – бесполезно смотреть. Однако из того, что видно, общее представление составить все же можно. Как и предполагал Добрынин, группы распределились двумя полукольцами, охватывая правый и левый фланги тракта. Что там на левом фланге – отсюда не видать, насыпь частично скрывает, а еще больше – серый смог, густо висящий над полем. Но то, что творится с этой стороны, более-менее понятно. Бойцы, укрывшись за деревьями, втиснувшись между корнями, били в просветы между стволами на любое движение. Иногда попадали, иногда – нет… Чаще, однако же, попадали – пространство между трактом и лесом было довольно плотно усеяно телами бойцов противника. Сколько их там ехало?.. Четыре кунга? Шестьдесят-восемьдесят человек. Больше половины уже мертвы – а вот сейчас, похоже, и остальным конец…

За те несколько минут, что Добрынин ломил по лесу и лез на дерево, танк задачу свою выполнил. Едва умостившись на суке, и уложив винтовку поудобнее, Данил услышал мощный пушечный удар со стороны тракта – и затем еще более мощный взрыв. И сразу же – частый стук крупнокалиберных пулеметов с насыпи, когда за работу принялись броневики.

– Цель уничтожена! Всмятку! Под откос снесли! – донеслось на штабной частоте. – Уходим дальше по тракту! Еще задачи будут?

– Принято! – быстрее, чем Добрынин, экипажу танка ответил Фунтиков. – Пройдите километров пять дальше, проверьте дорогу. Может замыкающие у них остались, не полезли в драку, или еще чего… Валите всех, кто попадется, наших там нет!

– Принял. Выполняю.

Добрынин приник к прицелу, ощупывая тракт и пространство до леса. Разгром каравана заканчивался. Братство еще огрызалось, но бойцы наверняка уже поняли, что живыми их не выпустят. Танк ушел, его рев, еле различимый за грохотом очередей, удалялся, слышался все дальше и дальше… Теперь работали броневики. Добивали. Противник выметался метлой, подчистую. До сего момента еще получалось более-менее успешно скрываться в высокой траве… Но теперь она не могла укрыть от огня с возвышенности. Коробочки раскатывали по верху, словно адские колесницы, накрывая пространство полностью, секли короткими прицельными очередями в четыре пулемета, выбивая все живое. Уже прошло по связи предупреждение – не лезть на поле ни в коем случае – и стрелки на броне работали без опаски подстрелить кого-то из своих. Данил, отдав приказ на штабной частоте, теперь шарил по полю боя оптикой, страхуя броню, выцеливая тех, кто попытается врезать поверху насыпи из гранатомета… Нашлось несколько охотников. Добрынин уложил на землю двоих, третьего упустил – но тот и не попал, слишком уж торопился сделать выстрел. Болванка, дымя реактивной струей, прошла в двух метрах от корпуса – и стрелка тут же снял кто-то из снайперов. По стрелкам из РПГ работали сейчас не только снайпера… На поднимающейся для изготовки фигуре скрещивалось по пять-шесть очередей, так что шансов у них не было. Кроме того, Данилу пришлось сделать несколько выстрелов, добивая тех, кто все же сумел отчаянным броском достичь опушки – хотя, на таких можно было бы и не тратить патроны. В лесу было кому их встретить, каждого такого бегуна били в десяток стволов, рвали в клочья, не оставляя не единого шанса выжить.

Пять-семь минут – и стрельба постепенно начала стихать, и даже одиночные выстрелы хлопали все реже и реже. Теперь – осторожная зачистка, поиск раненых, подведение итогов… И своих нужно осмотреть, оказать помощь, потери подсчитать – хотя Данил все же очень надеялся, что таких будет не много. Сопутствующие потери на данном этапе в их планы не входили.

Примерно часам к шести был наведен порядок, собраны донесения от групп, и штаб, наконец, получил возможность свести все данные и получить единую картину.

Из трофеев досталось не то чтобы много – но и не мало. Три живых тягача с кунгами, которые немедленно были записаны на баланс как хабар в будущем дележе, а пока – приспособлены под нужды сводной бригады. Один целый квадроцикл, которому перебило передние колеса. Колеса заменены, квадроцикл поставлен в строй – и, опять же, на баланс. А еще – «буханка», в целости и сохранности, полная боеприпаса и даже с живым водителем. Боеприпасом тут же занялись назначенные Фунтиковым люди, и к вечеру он был распределен по всем бойцам бригады. Народ ходил довольный – надежды на несметные трофеи начинали приобретать куда более четкие очертания…

Вот цистерну, увы, спасти не удалось – она и сейчас еще догорала, полыхнув от взрыва третьего БТР.

Своих потеряно шестеро. Еще около десятка временно выбыло из строя по разным причинам, связанным с легкими ранениями. Медик докладывал, что опасности для здоровья нет, самого тяжелого, с простреленной в двух местах рукой и легкой раной плеча, обещал поставить в строй дней за десять.

Противник уничтожен полностью, уйти никому не удалось. Погибшими – восемьдесят два бойца, шестеро легко ранены, среди них один из командного состава. Опрошены с применением сыворотки правды. Рядовому составу известно только, что шли в соседний большой город. Цель неизвестна, ожидали постановки задач перед прибытием. Больше ничего добиться не удалось.

Офицер знал намного больше. И сведения, полученные от него, были невероятно ценны.

Да, караван шел в Пензу, на выручку двум разведгруппам, выдвинувшимся ранее и вошедшим в соприкосновение с местными. Был разработан план ухода из объятий местных аборигенов, у группы стояла задача – обеспечить огневую поддержку в случае, если местные пожелают навязать свое гостеприимство. Это была первая задача. Вторая – попытаться собрать информацию по уничтоженному бронепоезду.

Да, данные по Убежищу имеются. В строю чуть больше двухсот бойцов, плюс обслуга около сотни человек – но обслуга грамотная, с оружием знакома, воевать умеет. Ожидается прибытие бронепоезда. Ждали на днях, вчера-позавчера – но задерживается. Поездная бригада выходила на связь, докладывала. Подходят со стороны Ртищево. Стоят недалеко, километров восемьдесят-девяносто, чинят пути. За двое суток обещают закончить, и это означало, что через три-четыре дня бронепоезд подойдет к Убежищу.

Да, ТТХ бронепоезда ему примерно известны. Поезд – один из трех имеющихся у группировки флагманов, по классификации группировки – БОП, бронепоезд огневой поддержки. Четыре вагона для личного состава и боевого расчета. Десять орудийных платформ с пушками 125-мм и 100-мм, пулеметы КПВТ и «Корды». На них же – АГСы, ЗСУ «Шилка», гнезда для бойцов с РПГ и РПО. Пять платформ с техникой – БМПТ, два-три танка, БТР.

Да, Верховный на месте. Покидать Убежище не собирается. Это и понятно – Паук рвался к «Периметру», и цель эта была уже совсем близка. Было две попытки проникновения, но оба раза безуспешно. Шли крупными группами, численностью до тридцати бойцов, с серьезным вооружением и средствами усиления. Первая группа исчезла бесследно, просто перестав выходить на связь. От второй уцелело всего трое. Вернувшиеся бойцы рассказывают про жуткого черного мутанта, которого не берут ни пуля, ни граната. После прямого попадания любым калибром, вплоть до четырнадцатого, чудовище распадается на мелкие клочки – и затем, целое и невредимое, собирается в другом месте, и атакует вновь. Здесь Добрынин усмехнулся – знакомо. Значит, «Периметр» Братству пока не достался. Однако после прихода бронепоезда планируется следующая вылазка, силами гораздо большими, чем первые две, и с применением тяжелой техники и огнеметов, напалма. На огнеметы возлагается особая надежда…

Да, на данный момент вокруг периметра части сформировано дежурство, оборудованы временные укрепления, блокпосты, организовано осторожное патрулирование, не нарушая границ части, где вовсю хозяйничает кляксоподобный мутант. Выкопаны ДЗОТы, установлено крупнокалиберное вооружение, работают снайпера. Наверняка имеются и минные заграждения, но где конкретно – пленный не знал, это было вне его обязанностей. Всего личного состава постоянного дислоцирования – до пятидесяти человек, разбросаны вокруг части, но собираться в единый кулак могут в течение десяти-пятнадцати минут. В случае необходимости в течение часа готовы прибыть еще пятьдесят человек – сидят в Убежище, группа быстрого реагирования – однако это только в том случае, если в самом районе вокзала все тихо и спокойно. Из иных средств усиления – РПГ-26, РПО «Шмель». Минометов непосредственно в Сазани не имеется – но в укрепрайоне Убежища выставлена батарея «Саней» и до части на Сазань-горе они добивают. Аккурат у них семь километров предел.

Обнаружена железнодорожная ветка, уходящая на восток – но плотная разведка пока не производилась. Маловато людей. Вполне возможно – соединяется с основной магистралью где-то между Пензой и Сердобском. Если так, то проникнуть в часть будет гораздо легче. Останется только восстановить или проложить временный мост через разлом в полотне на окраине города – и наведаться в гости к черному монстру на бронепоезде. Шансы в этом случае очень высоки! Именно поэтому и принято решение не штурмовать пока наличными силами, подождать. Тем более что и время терпит. Здесь Добрынин снова усмехнулся – знал бы Паук, что времени у него уже нет… Это подтвердил и пленный – ни о каких крупных силах или соединениях противника в районе города разведка не докладывала. Штаб Верховного пребывает в неведении. Есть сведения о ползающих по городу одиночках, оставшихся от бывшего населения Убежища – но серьезной угрозы они не представляют. Пенза же слишком далека, хотя осторожный Паук все ж и направил туда две разведгруппы.

Сеансы связи?.. Да. Сеансы связи с Каспием проводятся регулярно. Ближайший сеанс предстоит через трое суток, вечером. Тут все в штатном режиме.

И да… Организация связи с Убежищем такова, что уже сегодняшним вечером Пауку станет известно об исчезновении отправленной в Пензу колонны. И хотя он и не обладает информацией о том, кто работает в окрестностях города – однако становится предельно ясно, что противник имеется. И противник серьезный, уж коль под силу ему оказалось уничтожить караван, в составе которого шла бронетехника.

Однако Добрынина это уже не беспокоило.

Скрытная работа закончилась. Начиналась вторая фаза операции – война.