Ситуация менялась кардинально и план кампании требовал корректировки. Теперь важнее была не скрытность – а скорость.

Батарей докладывал о выдвижении только одного каравана. Более подвижек в сторону Пензы по тракту не было. Караван по пути мобильные группы не высаживал – этим Данил поинтересовался на допросе специально. Получалось, что теперь, когда противник уничтожен полностью, дорога до города была абсолютно свободна. Только лишь к вечеру Верховный прочухает… Вышлет ли он поисковые группы? Добрынин бы на его месте поостерегся – за неделю вторая группа куда-то исчезает… Словом, до вечера точно никаких телодвижений с его стороны не будет. А если и будут – так на тракте в районе Тащиловки наблюдатели Пашкины сидят, успеют предупредить. Нужно пользоваться, пока есть возможность. Куй железо, пока горячо.

Быстренько переговорили с Фунтиковым, решили не ползти черепашьим ходом, а быстрым марш-броском преодолеть оставшееся расстояние. До вечера еще времени полно. Батарей уже и место удобное нашел, встретят и проводят.

Решение это, пожалуй, было наиболее верным в данной ситуации. Да и логика и смысл в нем тоже присутствовали – как можно быстрее достичь города, уйти с тракта и раствориться в лесных дебрях в пригороде Сердобска.

Расстояние порядка восьмидесяти километров прошли за четыре часа. Не заморачиваясь, шли тем же строем, что и в начале, только бдительность усилили, да наблюдателей удвоили. Где-то шустрым маршем шпарили, где-то пришлось тормозить, чтоб пролезть по рытвинам и буеракам. Тракт был девственно пуст, не то что людей – ни единого мутанта на глаза не попалось. И на подъезде к Тащиловке их уже встречали – на тракт выбралось несколько фигур в черных демронах, дружно замахали руками, призывая головную машину прижаться к обочине.

Добрынин уж знал, что встречает их Батарей сам. Передали по связи. И, видно, вести были интересные, раз Пашка лично командира встречать выбрался. А как же иначе… Это хреновые вести через других пытаются передать. А правильную информацию всегда самому хочется представить, блеснуть.

Так и оказалось. Батарей, едва забравшись в кунг, даже комбинезон ополаскивать не стал, сбросив это на следующего за ним бойца.

– Сполоснешь, свернешь, повесишь тут, – послышался в переговорном устройстве его голос из тамбура. – Я на доклад к командиру.

Тут же над дверью зажглась красная сигнальная лампочка – это с той стороны двери нажали кнопку запроса на вход – и в кунг в блеске славы вступил героический Батарей.

По всему выходило, что с поставленными задачами он справился на «отлично». Еще в пути Добрынин с Фунтиковым обсудили этот вопрос и пришли к единому мнению. А что ж… Наблюдение осуществлял? Осуществлял. Разведданные предоставлял? Предоставлял. А кроме того – мост со стороны Ртищево заминировал и насыпь со стороны Пензы тоже. И, наконец, плацдарм нашел. И должно быть хороший плацдарм, раз самолично докладывает!..

– Место я тебе подобрал, командир – пальчики оближешь! – прямо с порога, сияя, как красно солнышко, заявил Пашка. – Медаль мне! Да чё там медаль… Орден! С брыльянтовыми подвесками! Неделю по окрестностям ползал, лично, сам! Сначала по южной и западной части пролез – но там тухловато… да и не всем условиям удовлетворяло! Фон там, конечно, поменьше… но, собственно, на этом преимущество и заканчивается. То от железки далеко, то техника не пройдет… а то вроде и найдешь место – да в плане обороны не очень, подходы легкие… Мутантов полно попадается, потому что город все же совсем рядом, да и река там… В общем – тухляк. А потом решил как-то на север больше углубиться… Начал отсюда, от Тащиловки – и кружным путем пошел, пошел… И вот позавчера только наткнулся!

– Где нашел-то? – усмехаясь Пашкиной сияющей физиономии, спросил Добрынин. – Все же здесь где-то, в Тащиловке, как и говорили?

– И здесь, и подальше… – туманно усмехнулся Пашка. – Тут прямо как-то все сложилось… удачно! А, ладно… Давай-ка карту! Сейчас обозначу… Тут не только это… тут еще парочка новостей есть! Обалдеете у меня сейчас…

– Карта у нас со стола и не убирается, – усмехнулся Олег Валентинович, приглашающе кивнув на стол. – Вот она. Ну, давай… поражай!

– Смотрите, – Батарей уселся за стол, принялся шарить мокрым пальцем по карте. – Вот тут, в полукилометре от Тащиловки, если в сторону Пензы смотреть, ветка железнодорожная отходит…

– Знаем, – кивнул Фунтиков. – Пленный кололся…

– Ветка явно большого значения не имеет, она даже и на картах не обозначена. На вашей вот нет, и на моей тоже. А вот тут, где она от основной магистрали должна бы отходить – тут лес вплотную к путям подступает. Тут ее хворостом, листьями, перегноем за эти годы завалило, рельсы в землю вросли. Ее и не видать. Случайно на нее наткнулись… Сначала к северу идет, потом к западу загибает. Ветка не везде целая. Есть участки, где уже деревца вовсю растут, есть хорошие, годные отрезки пути, есть и такие, где и вовсе пути разобраны – но таких не много. У нас ведь мотовозы с ремонтными платформами, так? Насыпь-то сохранилась! Восстановить недолго, день-два… И вот тут смотрите, по порядку… – Пашкин палец уперся в карту, в белое пятно к северо-востоку, неподалеку от Тащиловки. – Вот тут эта ветка проходит. А вот тут, совсем рядом – объект номер раз. Здесь раньше вертолетная часть стояла. Потом свалка цветного металла была, мне кто-то из стариков в Убежище рассказывал… Потом там все разобрали под основание – а площадка бетонная осталась. Чистая, ровная. Вокруг раньше поля были, но теперь зарастать начинают, таким, знаете, мелким подлеском. Березки-елочки, осинка тонкая… часто-часто стоят, стеной. И маскируют отлично – и доступ технике есть, потому что танк, к примеру, по этому молодняку пройдет как по ровной дорожке. Вот здесь вполне можно жилой лагерь организовать. Фон – почти никакой, до трех-пяти рентген максимум. А чего ж… поля вокруг были, за годы ветром обдувало, дождями вымывало. Вот и смыло все напрочь. Без хрюшки тут, конечно, ходить не рекомендуется – но без комбеза вполне можно бродить… недалеко и недолго.

– Ну что ж… Вроде неплохое местечко, – пробормотал Фунтиков, разглядывая карту. – И до города недалеко… и железная дорога рядом… И тракт, опять же, совсем близко, рукой подать… – Он оторвался от карты, усмехнулся. – Неплохо. Но – не поразил пока, не поразил…

– Да вы погодите… – отмахнулся Пашка. – Это пока только объект номер раз. Смотрите дальше. Ветка мимо бетонной площадки проходит и дальше идет, закругляется к западу… закругляется, закругляется, – увлеченно тащил по карте пальцем Батарей, – и начинает слегка в гору ползти… Ползет долго, километров пять-шесть. И вот тут, на шестом километре, проходит мимо подстанции. Электрическая подстанция, бетонным забором огорожена. Называется – «ПС 110/10 Зубринка». Местность такая же, как и у объекта номер раз – березки-осинки. Но гораздо важнее то, что подстанция эта уже на самой горе стоит, хоть еще и не в Сазанье. Вокруг подстанции – бетонная площадка. И если на нее выставить и «Град» и гаубицы – то лупить мы будем по Убежищу чуть ли не прямой наводкой. Тут всего-то километров семь!

Эта новость была уже получше. Данил оглянулся на полковника – тот задумчиво скреб бороду.

– Местность какая вдоль этой ветки? Для техники проходимо?

– Пройдет. Тут везде молодняк. Говорю же – тут поля раньше были, под засев распаханы. Ровно, плавный подъем в сторону Сазани. Ни оврагов, ни разломов. Проторить раз танком – и можно тягачи взад-вперед гонять.

– А с радиацией что? Мы когда в прошлый раз на Сазань-гору лезли – там в лесу на подступах фонило до двухсот рентген. А демроны – дефицит. Многие обычные ОЗК используют, особенно те что из цыган… В Пензе с радиацией таких проблем нет.

– Промеряли, – кивнул Батарей. – Первым делом. Вы когда по лесу лазили – на проплешину наткнулись. Это от нее и фонило. Сазань ведь этими проплешинами окружена, мне пацаны потом рассказывали. А эта самая подстанция к северо-востоку стоит, от крайней проплешины до нее далеко. Радиации минимум. На самой подстанции – до двадцати рентген показывает. На местности вокруг до сорока поднимается. Технику выставить на позиции, подтянуть два-три кунга с людьми. Сменами работать. Кто отработал – снова в кунг, моется, бэху глотает. А вместо него следующий работает.

Паша замолчал.

– Что скажите, Олег Валентиныч? – спросил Данил, поглядев на полковника. – Вы тут спец, вам и вердикт выносить.

– Да… неплохо, Павел, очень неплохо, – полковник кивнул. – Правильно мыслишь. Конечно, нужно еще с командирами боевых расчетов… Но я уже предварительно могу тебе плюс поставить в личное дело. Прямой наводкой… подлетное время минимальное… корректировщикам раздолье, и артиллерийскому расчету геморроя минимум, поправки высчитывать. Класть будем один к одному, прямо в яблочко!

Пашка просиял.

– Я ж и говорю! Но – и это еще не все!.. Давайте сюда, смотрим дальше… – он в третий раз уткнул свой палец в карту и прочертил от пятна подстанции почти прямую линию до самой Сазань-горы. – Вот так эта ветка идет. Ведет дальше и дальше, на Сазань-гору, и проходит недалеко от той самой части. И от этой ветки в саму часть, за периметр – тоже свое ответвление имеется… Как вам?!

– Что-то не видели мы ее, когда в прошлый раз там бродили, – задумчиво глядя на карту, пробормотал Добрынин. – Недоглядели?.. И почему ее на карте нет? Вроде серьезная карта, военная…

– Так вы-то с юга к периметру подходили, на гору взбирались. А ветка по ровной местности идет, вдоль северной части. Почему ее тут нет – не знаю, может просто не важная ветка или тупиковая… Или – секретная, например! Такая не на каждой карте обозначена будет!

– Это да… Это запросто, – задумчиво покивал полковник. – Ладно. Молодец. Признаю. Поразил, что сказать… Железная дорога до самой части – это конечно… это ж милое дело! Подспорье огромное!

– Молодец, Паша. Работа на пять с плюсом, – подтвердил и Данил. – Это нам пруха опять идет, что Паук разведку свою вдоль ветки пока не выслал…

– Пора уж, чтоб и нам поперло, – проворчал Пашка. – А про разведку – это ты зря. Те ребятки, что в ДЗОТах у сазанской части сидят – они время от времени все ж вдоль путей пройти пытаются. Парами, тройками… Сегодняшний максимум – полтора километра. У меня там подвижные посты через каждый километр… Они вдоль ветки ходят – а мы их пропускаем, наблюдаем. Дальше второго поста пока не заходили. Если честно – я уже хотел запрашивать, каковы мои действия, если они и дальше разведку двинут. Вступать в бой или нет… Не хотелось бы, чтоб они до основной магистрали доползли. Но тут – вот они вы, примчались. Так что я с себя ответственность за дальнейшие действия скидываю. Вы командование – пусть у вас теперь головы и пухнут.

Да уж. Верно сказал. Башка у Добрынина снова начинала пухнуть – будьте-нате. Опять навалилась куча информации – и снова все это требовалось разгрести, разложить по полкам, взаимно связать и привести в согласие. А ведь это дело не такое простое. Как в шахматах. Нужно не только свои ходы продумать. Это не так и трудно, свои фигуры и их сильные-слабые стороны игрок знает… А вот ходы противника предугадать – вот что сложно! Это ж взять каждую отдельную фигуру, прикинуть ее расположение на доске, оценить, сделать мысленно несколько ходов – и поглядеть, какой из них к чему приведет и как это в дальнейшем отразится! И ответный ход продумать, а то и целую комбинацию контратакующую! Вот как тут башке не пухнуть?!

Аналитика, мать её ети!

Начиная с момента уничтожения встречной колонны, время для Добрынина вновь ускорилось многократно, полетело стрелой. Осознал он это не сразу – а только далеко за полночь, когда поднял наконец голову от штабной карты и убрал палец с тангенты радиостанции. Куда только полсуток девалось…

Развертывание частей и соединений дело не простое. И Родионов своих ребят этому не учил, упирал более на индивидуальную подготовку. Оно и понятно – откуда ж ему было знать, что хоть кому-то из его воспитанников понадобится столь спицифичная военная наука? Мог ли он знать, что Данька будет стоять во главе сводной бригады в восемь сотен штыков?.. А потому туго бы пришлось Добрынину, если б не Фунтиков. Но полковник, казалось, знал все наперед – да так скорее всего оно и было.

Однако, мало было развернуть плацдарм… Впереди маячила полноценная война, и потому подготовке к ней требовалось уделить куда больше сил и времени. А прежде всего – думать!

Результаты аналитической работы, проведенной Добрыниным, Фунтиковым и офицерами штаба, были таковы. У Паука есть две цели – тактическая и стратегическая. Обе они взаимосвязаны, одна вытекает из другой. Стратегическая цель – удержать контроль над «Периметром», что одновременно означает – и над Убежищем и, фактически, над всем городом и окрестностями тоже. И достигается это реализацией следующих тактических целей: захват ключевых объектов, обеспечивающих контроль над местностью, наличие достаточного количества сил для удержания данных объектов; проведение крупных инженерных работ, по превращению района в мощный форпост; постоянное сообщение с Сазань-горой. Подтянуть резервы, людей, технику, сконцентрировав в районе еще большие силы.

От этого и следовало плясать. Цели сводной бригады – диаметрально противоположны. Перерезать сообщение с Сазанью, взять контроль над частью. Уничтожить живую силу и технику противника. Сровнять с землей уже отстроенный укрепрайон, захватить Убежище. Не дать подтянуть свежие силы и ресурсы, потому что уж в чем, в чем, а в этом у Братства гигантское преимущество. И конечно же самое основное – не упустить Паука!

Вот такие мысли, вот такая аналитика. Казалось бы – чего проще… однако, реализация каждого из этапов – это дикое напряжение сил, нервов, воли… Каждая цель реализуется потерями, кровью и жизнями, и для того, чтобы минимизировать эти потери, – нужно очень много думать.

К реализации приступили немедленно.

Первым делом требовалось закрыть эту местность от глаз противника. Одно дело – догадываться, что в данном районе разместились серьезные силы. По шуму, дымам, движущейся технике, по иным косвенным признакам… И совсем другое – конкретно знать. Фактически, нужен был комендант позиционного района, который занялся бы всеми подобными вопросами. Для данной задачи требовался местный, а потому Добрынин решил включить в дело Паникара. Леха задачу выслушал внимательно, вник – и сделал все так же основательно, как и всегда. Расставил скрытые посты: вдоль тракта, до самого города; у разрушенного моста; в лесных дебрях с запада; вдоль главной магистрали и вдоль отходящей на Сазань ветки; у подстанции Зубринка; и даже с северо-востока пару наблюдательных пунктов не забыл. Словом – окружил место постоянной дислокации сводной бригады со всех сторон, да еще и патрулирование и прочесывание местности между этими точками, плюс сеансы связи каждые двадцать минут. На случай тревоги выпросил у командования целый БТР и три группы по десять бойцов подвижного резерва. Данил, понимая, что столь плотное прикрытие местности от соглядатаев на данном этапе очень важно – даже и не торговался, дал без вопросов.

Далее – продолжала работать разведка, по-прежнему под командованием Батарея. Паша показал себя неплохо, с предыдущей боевой задачей справился, а значит – тянуть ему лямку командира и дальше. Да и вникнуть в свою задачу за прошедшее время уже успел, пути отхода с каждой точки подготовил, маршруты скрытого передвижения… Так что кому, как не ему и продолжать? Данил подчинил ему пятьдесят человек, и Пашка тут же разбил их на десять групп, дополнив каждую проводником из пацанов, которые знали родную местность от и до. Задача все та же – скрытное наблюдение, доклады, отход в случае контакта. А контакты прогнозировались довольно скоро, едва лишь Паук поймет, что его начинают теснить… Батарей взялся с энтузиазмом, но пока каждый свой шаг согласовывал, инициативу чрезмерную не проявлял.

Следующая задача была поважнее предыдущей, и Добрынин не доверил ее никому, взялся сам. Цель прежняя – не упустить Паука. Город брался если и не в кольцо – на это элементарно не хватило бы личного состава, – но довольно плотненько затыкались все дыры, через которые можно было бы утечь. Полностью закрывались выходы из города. На тракт в сторону Пензы, а также и на железнодорожную ветку в эту же сторону, благо они шли в районе Тащиловки параллельно, сажалась тяжеловооруженная группа с двумя «Нонами» в придачу. Плюс минирование путей и тракта, во избежание движения тяжелой техники. Большего пока не нужно. Задача группы – задержать продвигающегося по тракту противника хотя бы минут на десять, помешать ему прорваться на выход. Этого времени вполне достаточно, чтобы скомандовать «по машинам» и ввести в бой наличные силы с расположенного рядом позиционного района.

На железнодорожную магистраль в сторону Ртищево выставил еще две подобные группы, усилив третьей «Ноной». Поставил их в отдалении от города, за мостом, да и то только как подстраховку, с наказом не соваться к путям раньше времени. Здесь он более рассчитывал на саперов, постоянно дежуривших у моста и готовых одним нажатием кнопки поднять его в воздух, а вместе с ним и проходящий состав. Был и еще один выход из города, тракт шел через Заречку, и уходил далее на юг – но дорога там была труднопроходима и технике, вздумай кто туда сунуться, пришлось бы плестись километра полтора в час. Однако и этот выход тоже закрывался – за ним следили те же группы, что держали под контролем магистраль на Ртищево.

Тракты прикрыты, железная дорога тоже… И как бы не хотелось Добрынину окружить людьми весь город, лишив Паука малейшего шанса просочиться тайными тропами – он понимал, что это нереально. Двадцать лет назад Николай Паутиков совершил невозможное, пешком выбравшись из города и сумев при этом выжить. Тогда – да. Но не сейчас. Данил был далек от той мысли, что теперь, будучи стариком, Паук, сообразив, что его загнали в угол, вновь попытается выбраться на своих двоих. Не то здоровье. Да и не протянет он долго снаружи – двадцать лет назад хищной фауны на просторах Родины еще не водилось… Что ж. Вполне достаточно и таких мер. Тем более – не побежит он теперь. Во-первых – «Периметр» близко! А во-вторых… На протяжении долгих лет все боялись только его. Верховный, Глава мощнейшей группировки, он отвык от мысли, что может кого-то бояться. Бегать? Пф-ф-ф…

Едва разгрузившись и организовав некое подобие жилого городка с кунгами в роли помещений для проживания личного состава, принялись пробивать просеку до «Зубринки». Трасса шла строго вдоль железнодорожной ветки, местность действительно была ровной. Березки и осинки покорно ложились под днище танка, перемалывались траками. Раз туда, раз обратно – и просека до самой электрической подстанции готова. По ней тут же пошли два тягача с личным составом боевых смен, три группы охраны, «Град» и обе «Акации». Остальные машины, боевые расчёты, боеприпасы – по приходу бронепоездов, но то, что имелось, уже сейчас было решено выставить без промедления, для дальнейшей экономии времени и во избежание скопления техники в одном месте.

Полковник занимался отдельно, и задача у него была, пожалуй, самая важная. Фунтиков, скомпоновав несколько групп, добавив в каждую по корректировщику артиллерийского огня, отправил их в глубокую разведку. Сутки, чтоб найти две-три подходящих точки, откуда есть возможность корректировать огонь по вокзальной площади.

Задача была сложная. Ближайшие подступы не годились – как только пойдут контакты, Паук наверняка перекроет всю окружающую территорию патрулями и секретами. И на стратегические высоты людей выставит. Очень подошли бы для корректировки огня девятиэтажки, что у войсковой части… но офицеры у Паука грамотные, по точной прицельной стрельбе на раз выкупят, что где-то поблизости корректировщик работает. А эти самые девятиэтажки – ближайшая и самая удобная позиция. Драка за них будет жуткая, как за дом Павлова в Сталинграде. Так что тут требовалось крепко подумать, выискивая подходящие места…

Правда, задачу немного упростил Ван. Узнав, что готовятся корректировщики, и что Добрынин с полковником ломают голову, куда бы их отослать в первую очередь, он подсел к Данилу и ткнул пальцем в карту.

– Вот тут, видишь?.. Помнишь, в элеваторном доме оборонялись, и тебя на чердаке снайпер шлепнул?

– Ну…

– Стрелял он отсюда, – палец китайца, прочертив дугу от вокзала, ткнулся в сосновую рощу в районе нефтебазы. – Почти километр по прямой. Из-за оврага с гаражами…

– Да, было дело… – Добрынин машинально почесал макушку, нащупывая рубец на коже, оставленный пулей снайпера. – С сосны вроде?..

– С сосны. На сосне сидел, в гилли – но я все равно его засек. Девятьсот сорок метров, как сейчас помню.

– И что же получается у нас?.. – пробормотал Данил, шаря глазами по карте. – Если и впрямь сюда их заслать…

– Получается для корректировщика позиция – идеальная. Смотри сам. От этой рощи вокзал хоть и не так хорошо виден, как с крыш – но достаточно, чтоб огонь корректировать. А достать его самого сложно будет. Между рощей и вокзалом – нефтебаза. Если к северу брать – здесь подстанция и выродки. И железная дорога. Здесь либо поезд выставить, либо группу высадить – и опять же не пролезешь. До рощи только с юго-востока можно добраться, напрямую от войсковой части – но так и корректировщику легко отсюда через лес уйти.

Совет Вана был толковый, понравился он и Фунтикову. Группы, получив задачу первым делом осмотреть именно этот район, ушли.

К десяти вечера прибыли оба бронепоезда. Началась разгрузка техники и личного состава. Излишнего шума старались избегать, но большого успеха в этом не достигли. Шум стоял изрядный – ревели двигатели, грохотали траками по платформам и разгрузочным пандусам танки, перекликались люди, громыхали краны на инженерных платформах, разгружая оборудование, снаряжение и боеприпас… Вся эта какофония разносилась далеко окрест, и не могла не привлечь внимания Братства. В ближайшие часы ожидалось появление гостей…

Сразу же, с ходу, не откладывая ни на мгновение это важнейшее дело, начали восстанавливать ветку, что вела на Сазань. На это бросили сразу сотню человек, разделив на три смены. Благо, работы было не так уж и много – молодняк вырубался, пути, заросшие землей – откапывались, недостающие куски полотна монтировались заново. Скорость прохождения была вполне удовлетворительной – к середине ночи прошли разом два километра, и темп работы постепенно увеличивался.

К полночи пошли первые доклады о контактах с противником. Разведгруппы Братства пытались подойти одновременно с двух сторон: с запада, вдоль железной дороги, и с юга, через дебри, которые когда-то были тащиловскими яблочными садами. Их вовремя вычислили. Подходили грамотно, шума – минимум, но не менее грамотно были организованы и посты. Группа, шедшая вдоль железной дороги, уничтожена сразу же и полностью. Южная, что шла через сады, поимев огневой контакт с сидевшей на тракте тяжеловооруженной группой, оставила одного двухсотого и спешно отошла. Так же выдвинулась и разведгруппа с севера, от Сазани, в составе четырех человек – но ее перехватили на втором километре ветки и очень быстро ухлопали. Даже боя не было. Просто отработали по-тихому, «Винторезами» – и все. И уже под самое утро пришел доклад от одного из наблюдательных пунктов, развернутых на северо-востоке. Противник в составе двух групп, сделав порядочный крюк по ночной местности, не побоявшись зверья, зашел с противоположной стороны. Шли, похоже, отборные профи, и им удалось обнаружить и скрытно подойти вплотную к первому НП. Охранение застали врасплох, вырезали по-тихому – однако не рассчитали, что этот наблюдательный пункт будет двойным. Со второго НП заметили неладное, подсветили ракетой. Завязался бой. В ту сторону сразу же выдвинулся подвижный резерв на «бэтээре» – и спустя полчаса одна из групп была уничтожена, а вторая, оторвавшись, ушла на юг. Справедливо опасаясь встречных засад и не решившись работать ночью, Паникар, едва дождавшись рассвета, выслал в том направлении людей. Местность прочесали – но безуспешно.

Поспать Добрынину удалось лишь под утро. Ухватил часика четыре, начиная с середины ночи – но даже и эти четыре часа можно было считать большой удачей! Разбудили его около шести, когда в районах города, прилегающих к вокзалу – что, впрочем, было вполне прогнозируемо – пошли множественные точечные боестолкновения.

Началась боевая работа.

Вступать в бой Фунтиков категорически запретил. Вся местность вокруг Убежища была объявлена строго запретной для ведения боевых действий. Контактировать – да. Огрызаться – пожалуйста. Но в затяжные бои не вступать, по возможности сразу же отходить.

Разведгруппы Батарея теряли свои наблюдательные пункты один за другим, оттягивались назад, хотя и избегали до сих пор крупных потерь. Паук, осознав, что у него в соседях вдруг нежданно-нагаданно появился серьезный и многочисленный противник, закрывал не только вокзал, но и весь прилегающий район. Шерстились дома; проверялись чердаки, крыши, подвалы; брались под контроль все стратегически важные объекты, которые позволяли получить хоть какое-то преимущество. Три девятиэтажки у городской войсковой части, с которых до сего момента осуществлялось наблюдение, были потеряны почти сразу. Противник подошел серьезными силами, штурмом взял первую, на крыше оборудовал наблюдательный пункт и пулеметные точки. И уже с поддержкой пулеметов выдавил разведку из второй и третьей девятиэтажек. Это позволило Братству сразу же взять контроль над огромным куском местности – все подходы к вокзалу с севера и востока разом оказались просматриваемыми и простреливаемыми.

Доклады шли ежеминутно, оперативная обстановка менялась мгновенно. Данил, с какого-то момента, вдруг почувствовал, что он уже не успевает реагировать. Он видел, что инициатива теряется… что весь район вокруг вокзала уже полностью под контролем Братства. Что глаз и ушей у бригады здесь больше нет… Что одиночные группы замечены уже не только в окрестностях вокзала, но и дальше – в войсковой части, в центре города, у хлебозавода, в районе скотобойни на южной окраине… Что они лишь реагируют на действия Братства, не пытаясь перехватить инициативу… Время от времени он поглядывал на полковника, сидевшего над картой тут же, рядом, за одним столом – но видел лишь каменное спокойствие на его лице. А вот сам Добрынин был далеко не так спокоен…

К обеду пошли доклады от саперов, сидевших в районе моста. Противник тремя малыми группами обшаривал местность вдоль реки, осматривал мост. Саперы запрашивали разрешение на подрыв – однако Фунтиков рвать мост категорически запретил. Дал команду на немедленный отход и наблюдение на удаленном расстоянии. Спустя полчаса пришел доклад – заряды обнаружены, местность вокруг моста взята под контроль, противник подтягивает саперные группы для разминирования.

– Потеряли мост? – спросил Добрынин.

– Не потеряли, а запланированно отдали, – туманно ответил полковник. – Создаем видимость, что Паук понимает наши действия, разгадывает их, начинает опережать нас на один шаг…

– Мост цел… Получается – пропускаем бронепоезд к вокзалу? – уточнил Добрынин. – Зачем он тогда минировался?

– Мост нам пригодился бы только в одном случае – если бы бронепоезд на него вошел. Вот тогда – рвать, чтоб все сразу под откос. Но как видишь, не удалось. Теперь же… теперь же я на месте Паука не только мост под контроль бы взял – но и людей навстречу поезду выслал. Чтобы прошлись по местности в километре-двух-трех от магистрали, проверили на наличие засад.

– А если все же рвануть мост? Время еще есть! Остановить на подходе, не дать бронепоезду соединиться с основными силами, выдвинуть тяжелую технику, ударить с расстояния… У нас только пушек одних – десять штук! Разом накроем…

– …и потеряем часть людей и техники, – закончил за него Фунтиков. – Без этого не обойдется, уж поверь. Да и не накроем. Силенки не те. Мы начнем долбить – они ответят тут же. Засекут огневые точки, ударят в ответ. У них совокупная огневая мощь с поезда – много выше нашего. ТТХ поезда помнишь? Там тебе и сто двадцать пять миллиметров орудия стоят, и те же самые сотки, и АГСы есть, и 30-мм автоматические, и пулеметы крупного калибра. А еще танки на платформах, ЗСУ… Плотность огня такая, что мы кровавыми слезами умоемся. Причешут местность мама не горюй.

– Ну не знаю… – засомневался Данил. – Ты конечно артиллерист, тебе виднее… Но только если неожиданно ударить – оно тоже для них просто так не пройдет.

– Да, какой-то вред мы им безусловно причиним. Но в ответ нас просто свинцом накроет и все, – раздумчиво пожевал губами полковник. – Нет, пушки мы использовать там не будем. А вот танками – танками поработаем.

Спустя полчаса танковая группа, получив задачу, убыла. Задача – организация подвижной засады. Соединиться с группами, патрулирующими южную часть пригорода, забрать «Нону» и, используя ее как автомобиль разведки, выйти за пределы города. Отодвинуться километров на пятнадцать, найти подходящую местность с неровным рельефом. Навестись на насыпь. Бить по теплушкам, пытаясь нанести как можно больший урон именно живой силе. По возможности сделать два-три залпа – и сразу же уходить, скрываясь в складках местности, не давая противнику отработать из артиллерии прямой наводкой.

– Орудийные системы – да и хрен бы с ними, – подытожил полковник, поставив задачу. – Мы навесным огнем площадь проутюжим, бронепоезду неслабо достанется. Это ж милое дело… А вот люди, если высадятся – по щелям разбегутся, попрячутся. Устанем выковыривать.

Ближе к вечеру Добрынин окончательно понял, что контроль за ситуацией он, пожалуй, полностью утратил. Всем теперь руководил Фунтиков – и руководил, нужно сказать, виртуозно. Казалось, он помнил сразу обо всем, держал в уме всю карту, весь позиционный район разом, помнил, где и по каким целям работают группы, в каком составе, с каким сопротивлением столкнулись и куда отходят… Но то, что бригада постепенно сдавала позиции, отдавала весь вокзальный район, Данил все же видел совершенно отчетливо. Булавки с зелеными флажками, обозначающие разведгруппы, теснились уже за пару кварталов от Убежища и продолжали отходить… До сих пор работала только разведка и вольные стрелки, не имеющие тяжелого вооружения. Основные силы стояли в полной боевой готовности. И Добрынин не понимал, зачем это нужно полковнику. Ведь достаточно ввести их в город – и ситуация поменяется в корне!

– Олег Валентиныч… теряем контроль, теряем… – в третий или четвертый раз за сегодня повторял он. – Теснят нас…

На это полковник лишь бросил в его сторону быстрый взгляд и, наконец, соизволил ответить.

– Не страшно. Путь теснят. Пускай смотрят, оценивают. До сих пор контакты только с легкими стрелковыми группами, разведкой – заметил это?.. Они должны убедиться, поверить, что им все легко удается. Где бы не появились бойцы Паука – мы тут же отрываемся, уходим, отдаем инициативу. Где-то даже теряем людей… Ничего не поделаешь. Сопутствующие потери.

– Зачем? Вся территория вокруг вокзала для нас уже закрыта. Мы туда теперь не сунемся! Как к Убежищу пробиваться? Бездарно людей на улицах положим, на подступах… На штурм ничего не останется!..

– Пусть закрываются. Сколько угодно. Пускай посты выставляют, группы на точки рассаживают, оборудуют наблюдательные пункты… Пускай занимают и чердаки, и подвалы, и в квартирах огневые точки оборудуют… Пусть как можно больше народа выползет из-под земли, сконцентрируются в укрепрайоне, рассосутся по ближним окрестностям… Чем больше – тем лучше. Пусть и поезд тоже подойдет! «Град» – оружие страшное, одним пакетом накрывает до тысячи квадратов. Площадь сплошного поражения. То есть – никого в живых вообще не остается. Три с половиной тысячи осколков на один снаряд, а их сорок штук в пакете – и все это сверху на головы… Температура в зоне поражения – до двух тысяч градусов. А самое жуткое – это когда встречная взрывная волна идет, внахлест, накладывается друг на друга. Там одни только перепады давления из человека котлету делают. Так что… то что они там себе накопали, в этом своем укрепрайоне – от реактивной артиллерии не спасет. Здесь только заглубленные сооружения помогут, с мощной защитой, бетонными перекрытиями, изолированные от внешнего мира наглухо. Как раз такие, как ваше Убежище. Вот потому и нужно как можно больше народа из-под земли выманить. А у нас еще и гаубицы есть…

– А если они по всему городу расползутся? Одно дело – вокзал и площадь вокруг обработать! И совсем другое – половину города… Потянет «Град»?

– Ну… «Смерча» у нас все равно сейчас в наличии нет. Уж извини, – развел руками Фунтиков. Кивнул на карту. – Флажки видишь? Пока далее двух кварталов от Убежища они нигде не ушли. Встряли на этих рубежах – и все. Люди закончились. И не уйдут они дальше. Мелкие отдельные контакты в центре или на юге, у моста – это не считается, это они лишь пути прощупывают. У Паука штабные офицеры грамотные, понимают, что весь город они тремя сотнями не закроют. И даже половину города. Этого даже на пару кварталов не хватит, более-менее дыры заткнуть, единый фронт создать без разрывов в линии обороны! И поэтому дальше они не полезут. Уже сейчас интенсивность контактов снижается, а к темноте и вовсе затихнет. То есть, что мы получим? Мы получим то, что нам и надо: противник вылез на поверхность, занял позиции на местности вокруг Убежища. Задача достигнута? Достигнута. При этом наши силы он пока не знает, так как до сих пор сталкивался только с легкими стрелковыми группами. И не узнает до поры до времени. Понимаешь теперь задумку? Сообразил?..

Да. Сообразил. Дальше Добрынину разжевывать было без надобности. После сказанного полковником все как-то сразу встало на свои места. Полковник рисовал свою картину боя. Выманить на поверхность, сконцентрировать все силы противника в одном районе, дождаться, пока максимум наличных сил займет свои позиции на поверхности – и отбомбиться по полной, использовать имеющуюся на вооружении реактивную артиллерию и навесной огонь. Максимально эффективно. Если нужно – все имеющееся в наличии спустить на головы врага! А потом подступы к вокзалу занять… и в атаку!

Данил кивнул, впечатленный.

– Понял, Олег Валентиныч… Стратег ты…

– Стараемся, – усмехнулся полковник. – А ты вот что… Я вижу, тебе делать нечего… Ты давай-ка лучше «Периметром» займись. Сам подумай… Спутник у них через двое суток. За это время мы должны «Периметр» взять и ракету пустить! Иначе, как только пройдет сеанс связи – сюда тут же половина Братства попрет! А нам это надо? Нам нужно их в норе всех разом прихлопнуть, пока не расползлись. Так что займись общественно полезным производительным трудом.

– Так восстанавливают пути… Работают. Чего я, надсмотрщиком буду там торчать?

– Да мне по хрен. Людей собери, группы подготовь… Один ты туда, что ли, полезешь? А вдруг разом придется бить – и мне, по Убежищу – и тебе, к «Периметру» прорываться! Нельзя и такой возможности исключать! Вот и надо чтоб все наготове было!

– А если помощь какая понадобится?..

– Здесь ты без надобности вообще. Все у нас в порядке, под контролем. Штаб работает… А ты – как пятое колесо в телеге. Херней маешься, я-то вижу: третий час в прострации сидишь, не успеваешь за ситуацией, – усмехнулся полковник. – Это общевойсковой бой! Тут мозги решают, а еще больше – опыт и реакция! У тебя же опыта таких масштабов – ноль. И без обид, просто согласись с этим и все.

И Данил, вздохнув, вынужден был согласиться. Оно и понятно… так и где ж опыта было набраться?! По местности шарить – это да, багаж опыта богатейший, кого хочешь может обучить, рассказать и показать. А вот руководство таким крупным войсковым соединением – уж извините, прежде практики вообще не было!

Что ж… Выбравшись из штабного кунга, Добрынин присел у колеса и задумался. Значит – «Периметр». Работающей смене он, конечно, ничем не поможет – самому, что ли, лопату в руки брать?.. Половина пути уже пройдена. Оставшуюся половину ночью обещают. Охранение там организовано, Паникара проверять не надо… Сопротивления вообще никакого. Да и о каком сопротивлении речь, когда вся война в городе идет… Так что комплектованием ударной группы заняться и в самом деле пора.

Забравшись в кунг, Добрынин, в соответствии с новым планом, немедленно начал отзывать из города пацанов. Часть из них работала в разведке с Батареем, часть припахал Паникар – но Данил отозвал всех, и Пашку с Лехой тоже. На передовой сейчас вполне достаточно вольных стрелков, чтобы продолжать создавать видимость хоть и достаточно многочисленного – но легко вооруженного противника, столь необходимую полковнику для реализации его стратегической задумки. А вокруг позиционного района и без того неслабый пояс постов и секретов. Таким образом его пацаны погоды не сделают. И в соответствии с информацией из файла «Х» их лучше держать теперь при себе и на штурм Убежища ни в коем разе не пускать.

Однако, замену командира разведки и коменданта позиционного района пришлось все же согласовывать с Фунтиковым и полковник задал вполне закономерный вопрос – а почему? Что Добрынин вполне логично объяснил необходимостью формирования ударного отряда для проникновения к «Периметру». Фунтиков помолчал – но в молчании этом явно слышалось некое сомнение в словах Данила. Информацию принял и отключился.

Ребята тоже, как оказалось, были не совсем довольны. Некоторые уже вошли во вкус, ухлопав кто по одному, а кто и по два человека – но этого им было мало, крови хотелось еще и еще. Однако Добрынин в полминуты навел дисциплину, рыкнув пару раз в качестве воспитательного мероприятия. В качестве поощрения – рассказал, наконец, что же такое находится в части на Сазань-горе, из-за чего их мелкий городок подвергся атомной бомбардировке. Ребята притихли, осознав серьезность предстоящего мероприятия.

– А хрень та черная… она все еще там? – поинтересовался Букаш. – Мне в прошлый раз ее хватило. Больше нет желания встречаться.

– Да, Хранитель там, – ответил Данил. – Это его задача – охранять «Периметр».

– Хранитель? – глаза у Гришки расширились до размеров пятка. – Эту хрень специально туда посадили?..

– Специально, – кивнул Добрынин, отводя глаза. Не мог он сейчас сказать правды. Убей – не мог. То, что ему открылось – было слишком уж фантастично. Знать – знал, но верить… Мозгами может и поверил, а вот сердцем поверить пока не мог. Но даже если это и так, если записи не врут… Им предстоит сегодня брать «Периметр». Поднимется ли у ребят рука, если узнают, что стрелять придется в того, кто опекал их с детства и под чьим руководством они – пусть и не так интенсивно, как поколение Добрынина – постигали воинскую науку? Пусть и в сильно преобразившегося, и горящего желанием уничтожить всякого, кто посягнет на Секрет Великой Державы?.. Хватит ли духу нажать на спусковой крючок?..

– Разве перед Началом уже были такие технологии? – усомнился Ван.

– Ну, раз ты эту хрень видишь – значит были, – не моргнув, снова соврал Добрынин. – Сказочник подтвердил. Специально выведенное для охраны существо. А за прошедшие годы оно еще и мутировало… Так что противник серьезный. Пуля не берет, граната тоже. Братство хотело попробовать напалм… вот и мы попробуем.

– В прошлый раз мы дальше бетонного куба не прошли, – заметил Дед.

– В этот раз пройдем. Должны, – ответил Данил, усаживаясь на свою полку и выдвигая из-под кровати баул со снарягой. – Ивашуров – один из проектировщиков и строителей «Периметра». Он все рассказал. Там доступ по голосовому паролю. И пароль этот у меня есть. Поэтому – хватит сидеть, глазами хлопать. Снаряжаемся, забиваемся гранатами… На сборы даю четыре часа. Батарей – зашли кого-нибудь к завхозу. Пусть даст мыла хозяйственного и бензина литров двадцать. Паникар – организуй группу, прошарить по ближайшим окрестностям, по домам в Тащиловке. Нужны стеклянные бутылки. Будем делать напалм. После одиннадцати – отбой, сон до упора. Ремонтные бригады закончат – тогда уж мы и начнем. И сил нам очень много понадобится.