Гермгольц с хрустом размял свои костлявые пальцы и флегматично посмотрел на студентов. Его худое лицо не выражало абсолютно никаких эмоций. Преподаватель был невероятно высок, даже по сравнению с Артуром, но при этом умудрялся быть настолько тонким, что казалось, его тело может переломиться от легкого ветерка. Впечатление это было обманчиво, но лабораторный халат всегда висел на нем будто на вешалке. Впрочем, сейчас на Гермгольце был не белый халат, а инженерный скафандр багряно-красного цвета.

Студенты, будущие инженеры, тоже уже облачились в свои скафандры. В задних рядах кто-то все еще возился с непослушными, тугими застежками. По спортивному залу разносилось еле слышное эхо разговоров.

— Джерард, выйди вперед. — Гермгольц обратился к Артуру по фамилии, и остальные студенты тут же замолкли.

Урок начался.

Артур шагнул вперед. Шестнадцатилетний, уверенный в себе парень, он не сомневался, что готов ко всему.

— Что это? — Тонкий, как веточка, палец уткнулся в грудь Артура.

— Зэ-ка-и. Эм-три, — отбарабанил Артур, а затем расшифровал: — Защитный костюм инженера. Модель три.

«Сейчас опять заставит пройтись по характеристикам, мощности…»

Гермгольц с силой толкнул Артура в грудь, но тот даже не шелохнулся.

— Почему ты не сдвинулся с места?

— Экзоскелет, — пожал плечами Артур. — Волокна костюма имитируют работу мышц и увеличивают мою физическую силу. Автоматика костюма по умолчанию настроена на поддержание баланса. При внешнем воздействии костюм сам не дает мне упасть.

Артур улыбнулся под маской шлема. Наверное, Гермгольц сейчас придумывает какой-нибудь коварный вопрос. Что ж, пусть попробует его удивить. Но вместо вопроса Гермгольц нанес ему хлесткий удар в солнечное сплетение. Как и с толчком, никакого эффекта не последовало.

— Что ты почувствовал? — словно бы ничего не произошло, тем же безразличным тоном спросил преподаватель.

— Эм… ничего? Защитный костюм поглотил кинетическую энергию вашего удара.

— Вот именно. Но что еще произошло?

Артур замялся.

— Класс? — Гермгольц обратился к остальным студентам.

— Вы задели одну из силовых линий его костюма, — из зала раздался голос Берга, — внешнюю, питающую экзоскелет. Автоматика перевела ее в режим профилактического отключения для обеспечения безопасности оператора и сохранения системы жизнеобеспечения.

«Чертов выскочка!» — подумал Артур.

— И что теперь, Джерард? — спросил Гермгольц.

— Автоматика переведет питание на другую линию. — Артур пожал плечами.

— Нет, — Гермгольц нанес еще один удар, — не переведет.

— Эй! — вскрикнул Артур.

— Теперь ты почувствовал?

Артур не ответил, он приготовился отразить следующий удар.

Гермгольц обошел его со стороны и замахнулся. Артур попытался блокировать удар, но преимущество было на стороне преподавателя. Его скафандр, в отличие от скафандра Артура, работал на полную мощность. Удар пришелся в бок, и вместе с болью Артур почувствовал, как на него наваливается вес скафандра.

— Автоматика переводит всю энергию на систему жизнеобеспечения, думает, что спасает тебе жизнь, — констатировал Гермгольц, — твой экзоскелет обесточен.

Он легонько толкнул Артура в спину, и тот повалился на пол.

— Поздравляю, будь ты в космосе, ты бы уже был мертв.

— Профессор Гермгольц! — раздалось из зала.

— Да?

— В естественных условиях повреждение трех внешних энергоузлов практически невозможно.

Гермгольц тяжело вздохнул:

— Этот урок не об энергоузлах и их слабостях. Как будущие инженеры вы должны понимать, что автоматика не всегда принимает правильные решения. — Преподаватель подал Артуру руку и помог ему встать. — Инженер должен думать своей собственной головой. Мои удары не могли повредить силовые линии, костюм в полном порядке, и профилактическое отключение было не обязательно. Если бы ты сразу включил прямое голосовое управление, ты бы смог избежать гибели. Запомните один раз и на всю жизнь, — он обратился к аудитории, — автоматика не заменит вам собственного ума. Вы должны знать все сильные и слабые стороны костюма. Только если вы понимаете, как обращаться с ним, он сможет вас защитить. Запомните, это всего лишь костюм.

Артур открыл глаза. Сон все еще не отпускал, его разноцветные осколки кружились в темноте, царившей вокруг, становились с каждым мгновением все более и более нереальными. Было тяжело дышать, словно его и правда только что побили. Нет, не только что — его побили пару недель назад. Ребро все еще не до конца зажило. Артур прикоснулся к месту перелома, и его рука легла на тонкую ткань комбинезона. Это вроде бы самое обычное ощущение — грубая ткань под пальцами — вдруг оказалось для него совершенно невыносимым. И дело было не в боли. Артур отдернул руку. Во сне он снова надел свой защитный костюм. Его гладкая поверхность вновь плотно прилегала к коже, защищая Артура, отгораживая его от внешнего мира.

За те несколько лет, которые Артур провел, не снимая скафандра, тот буквально сросся с ним, стал его второй кожей. И эту кожу содрали с него заживо.

Еще несколько минут он лежал, пытаясь успокоиться, и когда воспоминания наконец-то выветрились из головы, он расстегнул пуговицы своего спальника и встал. В кузове грузовика было довольно уютно — мало места, мало света. Большую часть пространства тут занимали «останки» Короля-Змея, то есть скафандра профессора Лысенко, внутри которого сейчас находилось израненное тело Берга.

Судя по показаниям приборов, Берг все еще спал. Если бы не система поддержания жизни, которую создал для себя Лысенко, следующие минуты могли бы стать для Берга фатальными. Сейчас коллега и друг Артура плавал в баке с биогелем и находился при этом между жизнью и смертью.

Сама машина была в ужасном состоянии — просто груда запчастей. На самом деле отремонтировать ее уже не представлялось возможным — большинство деталей не были обработаны должным образом после создания скафандра и за шестьсот лет подверглись серьезной коррозии. К этому добавились еще и повреждения от клепального аппарата, чьи выстрелы разрушили добрую половину тяжелой машинерии, а это привело к почти полному отключению мотиваторов в хвосте. Единственное, что радовало Артура, это то, что Гайка обещала ему, что, если у нее будут приличная мастерская и пара свободных недель, с этими деталями она сможет его очень приятно удивить.

Артур ей верил, потому что «приличная мастерская» была погружена в ящики и тоже стояла в кузове РИНО. К слову, это был действительно очень просторный кузов. Со времени их побега из модуля «Май-3» прошло уже дней десять. За это время они успели забрать все самое ценное из дома Берга и дома Гайки. Даже несмотря на то, что Джек-Джек и его люди вывезли из мастерской довольно много оборудования и материалов, там осталось еще больше. Но самое главное — Артур сумел собрать все нужное оборудование и медикаменты, чтобы провести Бергу операцию. Правда, для этого нужно было дождаться, когда состояние больного стабилизируется.

Артур сумел заставить себя покинуть кузов только после того, как судорожно натянул на тело броню и трижды проверил все застежки. Боль в сломанном ребре постоянно напоминала о том, что случилось в последний раз, когда он не носил доспех.

Гайка сидела у костра на коврике из полимерного утеплителя и жарила небольшую ящерицу, насадив ее на длинную отвертку. Это, по всей видимости, была добыча Мышки, и та, примостившись рядом, не без удовольствия наблюдала, как давно уже мертвая ящерка извивается над огнем. Она, конечно, не знала, что нервные окончания рептилии все еще могут реагировать на жар и посылать сигналы мышцам. Для нее это было настоящим волшебством.

Надо заметить, что Мышка изменилась внешне. Когда Артур познакомился с ней в ангаре, она была просто грызуном необычного размера, который имел отдаленное сходство с человеком. Сейчас она оделась, и это разительно изменило весь облик. На девочке были лоскутные шаровары, в которых приютился ее хвост, и рубаха из грубого льна, плотно сидящая на маленьком теле. На руках — перчатки из тонкой кожи с обрезанными пальцами, а вот от сапог Мышка отказалась. На случай, когда ее могли увидеть чужие люди, а это непременно должно было случиться, был припасен хиджаб, который полностью скрывал все особенности ее мутации. Все эти вещи принадлежали почившей жене Берга, матери Кузнечика, и на удивление оказались в самый раз Мышке с ее миниатюрной фигурой. Артур даже подумал, что если ему удастся вновь поговорить с Бергом, то стоит извиниться за ту шутку про «крупных женщин».

Первые часы на поверхности Мышка провела, не вылезая из кузова РИНО. На этом настоял Артур. Он, как никто другой, понимал, насколько сильно ее может напугать открытое пространство. Девочка всю жизнь провела в катакомбах и никогда еще не видела неба. К тому же яркий свет мог повредить ее привыкшие к мраку глаза.

В те же первые часы их догнали лошади, которых Артур оставил в пустыне. Бэтси, похоже, обладала сверхъестественным талантом находить своего хозяина. Не зря Артур отвязал ее с Роуз и нагрузил их всеми своими вещами, в том числе и броней.

Вместе с прочим хламом Артур обнаружил свои защитные очки, которые ему когда-то вручил Старик. Мышке они пришлись как нельзя более кстати, и Артур, немного повозившись с ремешками, вручил их ей. Потом, правда, он долго должен был объяснять, что очки носят на голове. Вот и сейчас, пока девочка с улыбкой наблюдала за мертвой извивающейся ящеркой, в них отражались языки пламени.

Артур улыбнулся. Отвратительное внешне, но в какой-то степени даже милое создание. «Мы в ответе за тех, кого приручили», — пронеслось в его голове.

— Привет, соня, — улыбнулась и Гайка, — кушать будешь? В котелке осталась каша.

— А как же ящерица?

Гайка убрала отвертку с огня и аккуратно понюхала запеченную ящерку.

— Мышка настояла, чтобы я попробовала.

— Попробовала. Да, — детским голоском выдала Мышка. — Пробуй.

Гайка бросила полный обреченности взгляд на Артура, но тот лишь пожал плечами.

— Ну, не так уж и плохо, — выдала Гайка, прожевав первый кусочек, — грубовато, но съедобно. Хочешь?

— Я не думаю, что…

— Хочешь? — перебила его Мышка, выудив откуда-то еще одну сырую ящерку, и тыкнула ей в Артура. — Пробуй.

Гайка ехидно усмехнулась.

— Пожалуй, да, — согласился Артур и, протянув руку над костром, взял у Гайки отвертку. — Где, кстати, Кузнечик?

— Бегает где-то. Он сам не свой с тех пор, как… — Гайка замолчала.

— Он знает, что с отцом все будет в порядке. Это нормально, что Питер переживает. Ладно, давай попробуем.

Они еще долго сидели у костра, обсуждали свои дальнейшие планы и просто болтали обо всем подряд. В какой-то момент Гайка сходила к своим вещам и вернулась с бутылкой, полной мутной темной жидкости. Из горлышка пахло ягодами, травами и спиртом. Мышка, поморщив носик, от напитка отказалась, а вот Артур, наоборот, решил приложиться к бутылке. Раньше он пил алкоголь с друзьями-инженерами, но это всегда были напитки, синтезированные в химической лаборатории. Продукт естественного брожения он употреблял впервые.

Вечер продолжался, Гайка с Артуром, то и дело перебивая друг друга, начали рассказывать какие-то забавные истории. Мышка сначала слушала их, а затем уснула, и Артур отнес ее в кузов. К своему удивлению, он обнаружил, что уже довольно сильно пьян. Сидя у костра, он не чувствовал этого, а вот встав… Ноги подкашивались, его прилично шатало, а в голове стоял сплошной туман, сквозь который пронеслась одна-единственная мысль: «Сколько в этой штуке градусов?»

Вернувшись к костру, он уселся на самое ближайшее место и оказался бок о бок с Гайкой. Та отпила из горла и передала ему бутылку.

— Сколько градусов в этом вине? — спросил Артур, отправляя внутрь очередную порцию алкоголя.

— Это настойка. Я не знаю. Пятьдесят. Может быть.

— Ого… — только и смог сказать он.

— Ты знаешь, там, внизу, я ведь думала, что умру, — ни с того ни с сего начала девушка. С тех пор как они покинули «Май-3», еще ни разу не говорили о том, что там произошло. — Думала, нас порвут на части, сожрут заживо и все такое. Я ведь хотела Мышке пулю в голову пустить, представляешь? Ну и себе потом, если успею.

— Но все ведь обошлось, верно?

— Если бы ты не пришел, не обошлось бы. Я бы оказалась права. Ты ведь мог бы просто уйти, не искать нас. Тебе ведь от меня ничего не нужно. — Она отпила из бутылки.

— Нет, я…

— Заткнись.

Он даже не успел отреагировать, когда Гайка вцепилась руками в бронепластины на его плечах, с силой притянула Артура к себе, после чего тут же впилась губами в его губы. Артур почувствовал вкус ягод, трав и алкоголя, когда ее язык скользнул внутрь его рта. Сначала робко, затем сильнее. Артур ответил ей тем же и вдруг почувствовал, как на его языке смыкаются ее зубы. Боль была совсем не сильной, но от нее по всему телу Артура прошла дрожь. Вкус настойки жег язык и губы. Руки мужчины тем временем легли на спину девушки, прижали ее к телу. Гайка, продолжая целовать Артура, подалась вперед и запустила руки в его волосы, а он опустил руки ниже и сжал пальцами ее бедра.

Гайка оторвалась от его губ.

— Думаю, на сегодня с тебя хватит, — улыбнулась она и, еще раз чмокнув Артура в губы, вырвалась из его объятий.

Ночь была долгой. Алкоголь и секс… что еще нужно?

— Черт! — буркнул Джек-Джек, выбираясь из-под шелковой простыни.

Несмотря на усталость и огромное количество выпитого, Джек-Джек так и не выспался. Всю эту ночь, как и несколько предыдущих, его мучили кошмары, содержание которых он не мог вспомнить, да и не хотел.

Ноги опустились на мягкий ковер, и Джек-Джек, не утруждая себя тем, чтобы найти тапочки или даже накинуть халат, пошел в ванную комнату. Там отражением в зеркале над раковиной его встретила его же собственная небритая мордаха. Сквозь недельную щетину пробивалась уставшая улыбка.

Он нагнулся над раковиной, чтобы умыться.

Но в этот момент мир треснул, и Джек-Джек провалился в образовавшийся разлом. Нет, он все еще стоял в ванной комнате номера люкс борделя «Золотые Холмы», но вместо своего отражения видел нечто совсем иное. Нечто по-настоящему страшное.

Это был человек в плотном комбинезоне, полностью скрывающем тело. Вместо лица у него блестело золотое зеркало. Самым страшным было то, что Джек-Джек все еще видел свое лицо, застывшее в гримасе ужаса внутри этой зеркальной маски.

— Джек… — произнес зеркальный человек, — зачем ты оставил нас, Джек? Зачем ты забыл нас, Джек? Мы верили тебе, Джек, ты был одним из нас, Джек…

— Кто ты, черт возьми?! Что тебе нужно, твою мать?!

— Ты, Джек. Нам нужен ты, Джек… — С этими словами зеркальный человек протянул свои руки к нему, и Джек-Джек с ужасом обнаружил, что они проходят сквозь поверхность стекла.

— Боже мой! — раздался девичий крик. — Джек-Джек, что с тобой?

Джек-Джек поднял взгляд и увидел испуганные глаза Лизы, прекрасной светловолосой девчушки, с которой он провел эту ночь.

— Я в порядке, все хорошо, — сказал он тихо.

— Что у тебя с рукой?

Джек-Джек посмотрел вниз и увидел сначала небольшую лужицу крови на полу, а затем порез на костяшках правой руки. Он перевел взгляд вверх. Зеркало было разбито вдребезги, теперь в нем никто не отражался.

— Есть чем перебинтовать?

Джек-Джек одевался очень быстро. Он не понимал, что произошло, и все, что ему хотелось, это как можно скорее и как можно дальше уйти от этого проклятого зеркала. Кобуру с револьвером он застегивал, уже сбегая вниз по лестнице.

Оказавшись в салуне, который расположился на первом этаже, он поспешно направился к выходу, но в этот момент его взгляд мельком скользнул по барной стойке. За ней стоял человек в комбинезоне и протирал стаканы с улыбкой на лице. Комбинезон был точно такой же, как и у зеркального человека — серый с оранжевыми полосками. Лицо его оказалось совершенно обычным, не похожим на зеркальную маску. Но Джек-Джека все равно пробрала дрожь, ведь это были его лицо и его улыбка. Это он стоял за барной стойкой, но при сем видел себя со стороны. Джек-Джек взглянул на других посетителей. Все они были хорошо ему знакомы, всех он знал по именам, хотя всех их видел в первый раз в жизни. И все они были в этих чертовых комбинезонах. Салун уже изменился. Пол и стены из кирпичных стали металлическими, изменилась форма столов, да и размеры помещения. Тут не было окон, а двери вели в какие-то темные коридоры, но не на улицу.

Джек-Джек отшатнулся назад, и все без исключения посетители странного салуна обратили свои взгляды на него.

— Зачем ты предал нас, Джек? — проговорили они хором. — Зачем ты забыл нас, Джек?

— Заткнитесь! — Джек-Джек выхватил револьвер и, не взводя курок, нажал на тугой спусковой крючок.

Раздался выстрел. И за секунду до того, как пуля разбила огромное зеркало за барной стойкой, Джек-Джек осознал, что он все еще в «Золотых Холмах» и никаких странных людей в комбинезонах тут нет.

— Ты совсем охренел, — констатировал бармен, за спиной которого на пол сыпались осколки.

Джек-Джек тряхнул головой. В любом другом случае он бы еще дал бармену по зубам за эти слова. Джек-Джек был в городе важным человеком, и надо было вести себя соответствующе, чтобы таковым оставаться. Но не в этот раз.

Наемник медленно, чтобы никто не увидел, что его шатает, подошел к стойке и, выудив из кармана несколько крупных купюр, швырнул ими в бармена.

— Купишь себе новое зеркало, — выдавил он из себя, — и новые штаны.

Никто из тех, кто был в салуне в столь ранний час, даже не заметил, что, выходя на улицу, Джек-Джек впервые за прошедшие годы не улыбался.

Ехать по пустынной дороге на РИНО было сплошным удовольствием. В машине имелся кондиционер и практически не трясло. Артур очень обрадовался, когда Гайка сообщила, что теперь его очередь садиться за руль, а ее — в седло. Ни Бэтси, ни Роуз, естественно, не могли ехать в кузове, и им приходилось скакать рядом с грузовиком. Когда Артур с Гайкой менялись местами, он не без удовольствия бросил взгляд ей вслед. И как только раньше не замечал, насколько привлекательна ее фигура? Будто бы почувствовав его взгляд, Гайка оглянулась и наградила его ослепительной улыбкой.

До Февраля оставалась всего пара десятков километров, которые они проехали в искусственных сумерках. Когда Анна жестом дала команду сворачивать с дороги, очертания города уже четко вырисовывались на горизонте — башня геостанции и множество крохотных по сравнению с ней домов. Артур сбавил скорость и позволил девушке проскакать вперед, чтобы показать ему дорогу.

Вокруг города было далеко не пустынно. Тут встречалось много ферм, заброшенных и жилых, одиноко стоящих посреди иссушенной солнцами земли и окруженных вспаханными полями. Ферма, к которой направлялась Гайка, стояла совсем на отшибе, километрах в семи от города. Это было довольно красивое двухэтажное здание, в окнах которого горел свет. Рядом с ним виднелись несколько амбаров, пустующий загон для скота и невспаханное поле.

Артур остановил машину и открыл окно.

— Оставайся тут, — произнесла Гайка, подскакавшая к нему на Роуз, — я пойду внутрь и поговорю с дядей Бернардом.

— Ты уверена? Может быть, этот Шоу нам поможет?

Гайка подняла бровь.

— А ты уже забыл, как его лучший наемник грозился достать тебя из-под земли, а?

— Да, точно… — только и согласился Артур.

Гайка больше ничего не сказала и направила лошадь в сторону дома.

Артур откинулся на спинку сиденья и стал ждать.

Все это время рядом с ним на сиденье спала Мышка. Кузнечик ехал в кузове, но ему были не страшны шатающиеся из стороны в сторону ящики и куски железа, а крохотную девочку могло бы и придавить ненароком. Мышка потянулась, зевнула, высунула наружу язык невероятных для человека размеров и вдруг положила голову Артуру на колени.

В первые секунды он слегка опешил, а затем, рассудив, что вреда от этого не будет, стал чесать этого маленького крысенка за ухом. К его удивлению, Мышка заурчала.

— Я думал, что только кошки урчат, — произнес он тихо и убрал руку.

В этот же момент Мышка открыла глаза, будто бы и не спала. Артур почувствовал, как когти ее руки, которую она ненароком опустила вниз, впиваются в его ногу, легко проходя между бронепластин.

— Продолжай, — произнесла она ультимативным тоном.

Артур понял, что теперь выбора у него нет, и продолжил чесать Мышку за ухом. А та убрала когти и продолжила урчать, довольно улыбаясь. Вскоре девочка закрыла глаза и, может быть, уснула.

Минут через двадцать вернулась Гайка. Лошадей она оставила привязанными у дома, и Артур счел это хорошим знаком.

— Они согласились принять нас, — сказала Анна через открытое окно, а затем посмотрела на колени Артура. На ее лице появилось удивление, смешанное с возмущением.

— Что? — пожал плечами он.

— Да. Что? — повторила Мышка. Нет, она явно не спала.

Гайка бросила на Артура настолько холодный взгляд, что его буквально обожгло.

— Поставишь машину в загон для скота, — сказала она жестко, сделав акцент на слове «скота». — Прежде чем идти в дом, оба переоденьтесь. Ты сними броню, а она пусть наденет хиджаб.

— А Кузнечик?

— А Кузнечику — сидеть в грузовике.

Артур, конечно, знал, что Гайка может быть жесткой, но раньше как-то не сталкивался с этой ее стороной.

— Все. Хватит, — сказал он Мышке и, вопреки ее возмущению, убрал голову девочки со своих коленей.

Бернард и Сара Давич — дядя и тетя Гайки по материнской линии — оказались очень приятными людьми. Им обоим было за пятьдесят. Бернард был невысок, имел округлые формы и крепкие мозолистые руки, привыкшие к тяжелому труду. Сара со своими румяными щеками и пышным телом выглядела под стать мужу. Артуру подумалось, что Гайка ростом и нравом пошла в отца, а вот местами округлая фигура перешла к ней по материнской линии. Дом Давичей был настолько уютным, насколько это возможно. Сидя за столом, Артур понимал, что все, что он до этого знал о домашнем уюте, можно считать наглой ложью.

— Ваша восточная подруга точно не присоединится к нам? — посетовала Сара, накрывая на стол.

— О, ей нельзя открывать лица, — заверила Гайка, — ее религия не позволяет.

— Ясно. Но ведь ей можно есть пирог с мясом?

— Да, конечно. Она с удовольствием съест его у себя в комнате.

— Вот и славно. Кстати, кто хочет кусочек?

— Я бы не отказался, — улыбнулся Артур.

— И как давно вы вместе? — вдруг произнес Бернард, до этого сохранявший молчание.

— Мы не… — начала Гайка.

— Вот уже полгода, — перебил ее Артур, — мы планируем обручиться в будущем году.

Конечно, нехорошо лгать, но это была самая простая ложь, не требующая особых объяснений. Бернард и Сара, судя по всему, были поборниками семейных ценностей, и им не следовало знать, что знакомы они с Гайкой чуть менее четырех недель. Это вызвало бы куда больше вопросов и соответственно куда больше лжи.

— А кто эта ваша подруга? — осведомился Бернард.

— Эм… — замялся Артур.

— Ее зовут Мария, — проявила инициативу Гайка, — она жена брата Артура, Джозефа.

— А как вы познакомились? Должно быть, какая-то романтическая история? — Сара буквально вывалила на тарелку Артура огромный кусок пирога.

— Да нет, ничего такого, — бодро продолжил врать Артур. — Мой РИНО сломался по дороге в Февраль, как раз недалеко от мастерской. Ну и так получилось, что ремонт занял куда больше времени, чем я рассчитывал.

— Я смотрю, сейчас машина бегает неплохо, — заметил Бернард.

— Да, да, — согласился Артур, — Гайка просто чудеса творит.

Наступило неловкое молчание. По холодному взгляду Сары (тоже семейная черта) Артур понял, что сказал что-то не то.

— А с трактором все в порядке? — попыталась разбить лед настороженности Гайка. — Я обратила внимание, что поле не вспахано. Может быть, нужна починка?

Но молчание не прервалось.

— Нам пришлось его продать, — наконец-то тяжело вздохнул Бернард. — Последнее время дела идут неважно.

Сара села на стул рядом с мужем и положила ему руку на плечо.

— Мистер Шоу немного помогал нам, пока твой отец был жив, а сейчас… — сказала она.

— Сейчас он никому не помогает. Только душит всех налогами. Земля сухая, на ней почти ничего не растет. Нам говорят, что у станции недостаточно энергии. Но что это, черт побери, значит? Раньше ведь на всех хватало!

— Тише, дорогой.

— Да, простите. — Бернард потер переносицу. — Милая, поставь нам чаю.

Артур, конечно, понимал, что энергии не могло вдруг ни с того ни с сего стать меньше, она просто была переведена на что-то еще. Но вот на что? Интересно, чем таким на станции занимается Шоу, если это потребовало тысячи киловатт электричества?

— Еще раз спасибо за деньги, Аня, — тихо произнес Бернард, наклонившись немного вперед, — за эти и за те, что ты нам присылала. Ты знаешь, без них нам пришлось бы худо.

— Я рада, что могу хоть как-то помочь.

— Я только прошу не говорить Саре, она… не понимает, насколько у нас все плохо.

— Чай готов, — послышался с кухни радостный голос Сары.

После ужина они занялись разгрузкой. Для новой мастерской Бернард предоставил один из пустующих амбаров. Артур слегка переставил грузовик, так, чтобы скрыть груз от посторонних глаз. Хотя… в первую очередь скрывать надо было не груз, а грузчика.

Кузнечик был рад, что наконец-то сможет размять косточки. Даже такой просторный кузов, как у РИНО, был для него тесноват. Пока Артур и Гайка вытаскивали ящики, он ворочал огромные останки Короля-Змея, причем делал это с особым усердием. Работа спорилась, и спустя два часа они закончили. Даже несмотря на то что Артур из-за сломанного ребра носил только легкие ящики, закрывая двери амбара, он почувствовал, что окончательно выдохся.

В его голове были только мысли об отдыхе. Вместе с Гайкой он поднялся наверх и, пожелав ей спокойной ночи, ушел в свою комнату. Там разделся и, быстренько стерев с себя пот мокрой губкой, лег спать. Но сон к нему не шел. Стоило только крови, закипевшей от бурной работы, успокоиться, как она вдруг закипела вновь. И причиной тому были воспоминания о вчерашнем поцелуе. Мысли об отдыхе почти моментально улетучились из его головы, уступив место мыслям о содержимом Гайкиного комбинезона.

Это было странно для него, ведь в последний раз он чувствовал что-то подобное в глубокой юности и уже успел позабыть, что значит испытывать влечение к женщине. Будущих инженеров воспитывали довольно строго, и особой частью этого воспитания был целый набор медицинских препаратов. Некоторые из них, по всей видимости, подавляли желание половой близости. Исключение делали разве что для первого эшелона. Одной из ступеней подготовки у них было формирование супружеских пар. Считалось, что подобное «партнерство» помогает стабилизировать психоэмоциональное состояние во время полета. Артур прекрасно помнил, какими теплыми были отношения у Гермгольца с его женой. Казалось, что преподаватель умеет проявлять эмоции только в ее присутствии. А еще Артур слышал истории о старшекурсниках, которые синтезировали в лаборатории вещества, блокирующие действие препаратов, но ни с чем таким сам не сталкивался.

Уйти мыслями от Анны не удалось, воспоминания о прошлой жизни, которые обычно успокаивали Артура, на этот раз никак не помогли. Все, чего он хотел сейчас, это оказаться в комнате Гайки…

Не найдя сил сопротивляться желанию, он встал с постели и быстро натянул комбинезон. От одежды откровенно несло потом, но ничего другого у него пока не было. Ну и что? Когда они целовались, потом несло не только от комбинезона, но и от самого Артура.

Он тихо приоткрыл дверь, чтобы никого не разбудить, и вышел в коридор.

— Куда направляешься? — раздался голос Бернарда.

Сердце Артура, и так стучавшее с бешеной скоростью, чуть было не вылетело из груди.

Хозяин дома сидел на небольшом табурете рядом с лестницей, ведущей на первый этаж.

— Я… эм…

— Мы тут не совсем одобряем отношения до свадьбы, тем более до помолвки.

— О нет, — вдруг нашелся Артур, — я просто искал туалет.

В свете звезд, который пробивался через дальнее окно, он разглядел, что мужчина хмурится. Вид у него был крайне неприветливым. Интересно, он будет так караулить каждый вечер?

— Туалет во дворе.

Понимая, что другого выбора нет, Артур побрел мимо Бернарда на первый этаж и, натянув шлепанцы, стоявшие возле двери, видимо, как раз для таких случаев, вышел на улицу.

Было морозно. Артур не переставал удивляться тому, как сильно меняется температура в этих краях со сменой дня и ночи. По идее, такая прохлада должна была бодрить, но она попросту остудила жар в сердце мужчины, и на него вновь навалилась усталость.

Ладно, сейчас нужно дойти до той неприветливой постройки, которую хозяин дома называет туалетом, немного подождать и вернуться в дом.

Он прошел почти весь путь, когда вдруг в ночной тишине до его слуха донесся какой-то странный звук. В первую очередь он казался странным потому, что был знакомым. Не так давно он долго не мог понять, что же это за звук, а сейчас на это ушли считаные мгновения. Этот был скрежет когтей.

Артур обернулся и увидел, как со стены дома на землю спрыгивает некрупная фигура. В темноте был хорошо различим ее тонкий крысиный хвост.

— Твою же мать, Мышка! — сквозь зубы выругался Артур и пулей метнулся в сторону девочки.

Бежать в шлепанцах, да к тому же тихо, чтобы не привлечь ненужного внимания, было непросто. Когда же Артур достиг дома, Мышки там уже не было. Рассудив, что пробежать мимо него она не могла, Артур двинулся вперед и, обогнув дом по периметру, наконец-то заметил силуэт девочки, скрывающийся в ближайших холмах. Молча, вспомнив весь свой небогатый набор грязных ругательств, Артур продолжил погоню. Глупая девчонка даже не представляла, что с ней сделают местные, если поймут, кто она, если поймают.

Артур отбежал от дома и увидел, что за одним из холмов скрывается небольшой сад с высохшими деревьями. Особо не задумываясь, он направился туда.

Деревья оказались довольно приземистыми, кажется, это были сильно видоизмененные яблони или, может быть, сливы. Они имели широкое основание, мощную корневую систему и раскидистые, пышные ветви, переплетенные между собой хитрым узором. Несмотря на то что листвы на деревьях не было, под кронами образовался какой-то особый, густой мрак. В воздухе стоял тихий, почти не слышимый звон. Артур присмотрелся и увидел небольшие кусочки металла, привязанные на ветвях то тут, то там. С каждым, даже самым легким порывом ветерка эти странные колокольчики мягко соприкасались друг с другом, создавая непередаваемую хаотическую мелодию.

— Мышка! — произнес Артур негромко, но с нажимом. — А ну, быстро иди сюда! Ты чего творишь?

В ответ раздался лишь звонкий девичий смех, который тут же отразился от ветвей и крон деревьев, чтобы смешаться со звоном колокольчиков.

Артур пошел вперед.

— Мышка, ты вообще представляешь, что будет…

Звон колокольчиков. Прикосновение к волосам. Смех. Он обернулся.

За спиной было пусто, никого. Артур слегка опешил. Он посмотрел по сторонам и вдруг увидел тень справа от себя. Он тут же бросился в ту сторону, но когда оказался на том месте, где была тень, она уже мелькнула в другой части сада. Тень двигалась между деревьями словно бы в каком-то древнем танце, в такт музыке ветра. В глубине души Артура зародилось беспокойство. А Мышка ли это?

Неуверенным шагом он последовал за ней.

Шелест ветвей. Он поднял голову. Тонкие когти на его лице. Смех. Он обернулся.

— Черт побери!

За спиной опять никого не оказалось.

Артур нервно осмотрелся по сторонам и опять увидел смутный силуэт вдалеке.

Кто это с ним играет? Или, может быть, что? Мышка? А если нет? Артур не мог понять, неужели одно существо может быть настолько проворным? А если их тут много? Даже очень много? Вдруг они прячутся в ветвях, выжидают? А он один и безоружен.

Постепенно Артура начал наполнять животный страх, его охватила паника.

«Нужно убираться отсюда!» Артур вдруг понял, что не видит края этого таинственного сада и не знает, как из него выбраться. Будто бы сад был бесконечен.

— Проклятье, проклятье, проклятье… — повторил он зачем-то.

Стало очень тихо. Даже звон колокольчиков стих. Артур выдохнул, и пар из его рта застыл в воздухе. Почти физически он ощутил взгляд, сверлящий его затылок.

Он обернулся.

Перед Артуром стояла огромная темная фигура, заслонившая собой почти весь тусклый звездный свет, пробивавшийся сквозь густые ветви деревьев. В темноте было абсолютно невозможно различить, что это. Но оно было огромным.

Артур понял, что даже не дышит от страха, и в этот момент оно метнулось вперед. Движение было молниеносным и абсолютно беззвучным. Лишь зазвенели колокольчики.

Артур отпрыгнул в сторону, перекатился через себя и что есть силы впечатался в одно из деревьев. Боль от сломанного ребра прокатилась по всему телу.

Снова раздался девичий смех. На этот раз четко различимый.

— Поймал. Поймал. Мышку. Поймал, — радостно хихикала девчонка, а Кузнечик держал ее за ногу вверх тормашками в полуметре от земли.

— Вы… два… да я вас… — Артур издал еще несколько нечленораздельных ругательств и поднялся на ноги. — Что вы тут делаете, а?

— Играем, — ответила Мышка, — ты и я.

— А ты, Питер? На кой черт ушел из амбара?

— Па-а-а-атру-у-у-уль, — протянул Кузнечик.

— Ты не в пустыне, ты в пригороде, — начал ворчать Артур. — Тут не надо патрулировать.

Только сейчас Артур понял, что Кузнечик и не представляет, каково это — не защищать своих близких, не проводить ночи в патрулях, чтобы родным ничего не угрожало. Наверное, подумал Артур, в мире нет существа… человека… преданней, чем он.

— Опусти ее, — скомандовал Артур, и Кузнечик послушался.

— Вы оба под домашним арестом. Будете сидеть в амбаре. Кузнечик, присматривай за ней, чтобы она опять не сбежала, понял?

Кузнечик кивнул и взял Мышку за руку. Та не сильно сопротивлялась.

— Пойдем. Уже поздно, надо спать. — Артур сделал шаг. — И еще. Мышка. Оденься.

— Хо-о-о-ро-о-о-ошо-о-о, — протянула Мышка, явно передразнивая Кузнечика, и всем телом повисла на его руке.

Вернувшись к дому, Артур тихо зашел в дверь и так же тихо поднялся по лестнице. Там он вновь столкнулся с Бернардом.

— Что так долго? — осведомился тот.

— Мясной пирог, — похлопал себя по животу Артур.

— А-а-а-а-а… — понимающе протянул Бернард, — ну, тогда спокойной ночи.

Отец не просыпался. Иногда Питеру казалось, что он слышит какие-то звуки, доносящиеся из капсулы, может быть, звук голоса, а может быть, биение сердца. Но на самом деле толстая стальная оболочка была непреодолимой преградой для сенсоров Питера. Если бы он не присутствовал при процедуре, когда его отца погружали внутрь, ему было бы сложно поверить, что тот сейчас в этом стальном яйце. Ему и так было сложно в это поверить.

Питер еще раз посмотрел на приборную панель. Не то чтобы он разбирался во всех этих инженерных штуках, но кое-что да, понимал. Вот тут, сверху, — сердцебиение, вот тут — давление, вот тут еще что-то. Отец был жив, но…

Питер отвернулся от панели и вновь столкнулся взглядом с ней. Мелкая противная девчонка висела вверх тормашками, зацепившись ногами и хвостом за одну из балок. Абсолютно голая. Конечно, сенсоры Питера при желании позволяли ему видеть и сквозь одежду, но обычно он так не поступал. Сейчас спрятаться от ее наготы было некуда. Питера это сильно смущало, у него сложилось впечатление, что девчонка попросту издевается над ним. Она ему не нравилась. Он не хотел за ней следить, даже не хотел находиться с ней рядом.

Но сейчас, когда отец спал, Артур был самым близким ему человеком, и ослушаться его было бы для Питера безумием.

— Девочка, — сказала она.

Питер наклонил голову вбок: что?

— Девочка. Ты. — Она улыбнулась и тыкнула своим когтистым пальчиком в его сторону.

Питер отрицательно покачал головой. Что за бред?

— Девочки. Ловкие. Быстрые. Тихие. — Иллюстрируя эти слова, она легко спрыгнула вниз, не издав ни единого звука.

Питер никак не отреагировал. Ему даже стало интересно, какую еще глупость она скажет.

— Мальчики. Медленные. Сильные. Громкие. — Она задумалась. — Артур. Мальчик.

Питер сглотнул и произнес:

— Га-а-айка ма-а-альчи-ик? — Он улыбнулся, как мог. Получился скорее оскал.

Действительно, Анна почти идеально подходила под это описание «мальчиков» — сильная и громкая, разве что не медлительная.

Девчонка нахмурилась.

— Гайка? — Она положила лапки на свою маленькую грудь, а затем изобразила что-то вроде жеста «куда больше». — Девочка. Точно.

Питер начал было отворачиваться, но противная девчонка продолжала:

— Ты. Девочка.

Больше всего на свете ему сейчас хотелось выбраться наружу и побегать по округе. Одному. Послушать ветер, почувствовать мягкую землю под ногами, слиться с ночью. Но он не мог. Он должен был сторожить эту настырную дуру. Как же она его раздражала! В глубине души Питер понимал, что порой вел себя точно также, нарочно издевался над окружающими, но сейчас он отказывался это признавать. Как же его все это бесило!

Питер оскалил зубы, утробно зарычал и буквально вскинул вверх огромный кусок металла. Затем он резко опустил его на землю, и лишь в самом конце затормозил движение, чтобы шум не был слышен в доме.

«Видишь, я сильный. Я парень. Теперь заткнись!»

Это произвело должное впечатление. Несколько секунд девчонка стояла, не шелохнувшись. На ее лице, как показалось Питеру, отразился неподдельный страх. Может, она даже подумала, что он сейчас запустит в нее этой железкой? Или сделает еще что-то плохое? Но как только Питер спрятал свой оскал, девчонка сама обнажила клыки в неком подобии улыбки.

— Девочка. Ты.

Это было последней каплей. Питер понял, что больше он уже не выдержит. Этот разговор нужно было прекратить. Сейчас же. Иначе он мог попросту навредить ей.

Кузнечик быстрым движением расстегнул ремень и продемонстрировал ей содержимое своих штанов.

Девчонка пискнула и закрыла глаза лапой.

Застегивая ремень обратно, Питер обратил внимание на то, что она подглядывает сквозь пальцы.

— Мальчик… — обреченно выдохнула девчонка.

Питер кивнул — так-то лучше.

Он сел на землю и прислонился спиной к стене. Спать не хотелось, но лучше отдохнуть, чтобы в случае чего быть в полной силе.

Девчонка же направилась прямо к капсуле.

— Твой папа? — Она указала на нее.

Кузнечик кивнул.

— Он… Хороший. Очень. — Она задумалась и положила лапки на свой живот. — Спас.

Кузнечик опять кивнул, на этот раз медленно. Он вдруг испытал сочувствие к девочке. Питер не знал, что с ней происходило до того, как она сбежала, но догадывался, что это было что-то ужасное. Удивительно, как хорошо она держалась.

— Спи, — сказала она, быстро забираясь наверх и зарываясь в небольшую гору сена. — Не убегу.

Питер с подозрением посмотрел на торчащую из сена мордочку.

— Уходила. Не играть. Мы. Звали. Меня.

— Ты уверена, что это была хорошая идея? — Артур смотрел, как Мышка сквозь свой хиджаб пытается понюхать какой-то моток ткани, кажется, шерсти.

— Не дергайтесь… я снимаю мерки… — произнес столетний на вид портной, который суетился вокруг Артура, с ловкостью жонглера перекидывая в руках линейки, измерительные веревки, блокноты и карандаши.

— Все лучше, чем оставлять ее одну, — пожала плечами Гайка и вернулась к беседе с продавцом: — И еще вон ту шляпу. Какой это размер?

Артур чувствовал себя глупо. Он практически голым стоял на каком-то ящике, а вокруг него бегал этот старикашка.

— Сколько еще времени это займет? — пробубнил Артур.

— Не дергайтесь… я снимаю мерки…

— Он уже скоро закончит, а затем они быстро подгонят готовый костюм под твои размеры, — пояснила Гайка. — Это не займет много времени. Как раз успеем доделать все дела.

Артур тяжело вздохнул.

— Не дергайтесь…

— Я понял! — рыкнул инженер.

— …я снимаю мерки, — все равно закончил портной.

За следующие пять часов Артур так ни разу и не присел. Сначала эти мерки, затем Гайка потащила его к сапожнику, в баню, к цирюльнику… а затем снова к портному. Для Артура все это было крайне непривычно. Он впервые оказался за стенами такого города. Вдоль широких улиц, по которым размеренно катились телеги и экипажи, запряженные лошадьми, стояли двухэтажные кирпичные дома. Почти на всех домах висели вывески, предлагающие самые разные услуги. Вот портной, вот магазин «Ликер», вот «Золотые Холмы» (что бы это ни значило). Одни улицы отличались от других, где-то было больше уличных торговцев, где-то дома выглядели лучше остальных и имели больше этажей, а где-то это были и не дома вовсе, а какие-то склады. Возле этих складов, что удивительно, наряду с телегами стояли и различные грузовые автомобили. Единственное, что объединяло все районы города — повсюду суетились люди. Артур никогда в жизни не видел муравейника, но ни с чем другим сравнить это место он не мог.

Город со всех сторон окружали высокие стены, образующие неровный круг. В самом центре этого круга возвышалась городская станция. Ее махину было видно из любого уголка города, стоило лишь поднять глаза к небесам. Один из городских районов даже назывался «Тени», так как почти весь день станция заслоняла его от солнца. Другие районы носили куда более прозаические названия — «Приворотный», «Складской», «Торговый» и так далее.

Когда их утомительный поход по магазинам торгового района наконец-то закончился, Артур буквально выдохся. Одно дело скакать сутками по пустоши или, например, сражаться с толпой кровожадных выродков, и совсем другое — ходить с женщиной по магазинам. Сложно сказать наверняка, что из этого утомительнее.

В любом случае и он и Гайка избавились от своих комбинезонов. Это была практичная одежда, но от нее уже мало что осталось. После всех их приключений комбинезоны превратились в грязные, засаленные тряпки. Теперь Артур и Гайка были одеты, как она сказала, «в городском стиле». Артуру достались сапоги из мягкой кожи, брюки плотной ткани на подтяжках, льняная рубаха и длинный кожаный плащ «Дастер». Последним штрихом стали шейный платок, который можно было повязать на лицо, чтобы защитить дыхание от пыльного ветра, и широкополая шляпа от солнца, которую Артур повесил на спину. Гайка была одета примерно так же, только вместо плаща она приобрела куртку, а под нее поверх рубашки надела элегантный корсет.

К ужасу Артура, на этом список покупок не закончился. В него входили еще рюкзаки, кобуры для оружия, патроны, тюк ткани для ремонта брони и целая гора разнообразных деталей и инструментов. Артур не совсем разбирался в местных ценах, но, похоже, все это обошлось Гайке недешево. Впрочем, деньги у нее были. Артур подозревал, что она пользовалась не только своими накоплениями, но и заначкой Берга. Мышка же удивилась, когда в первый раз увидела, как Гайка расплачивается. Артур потом долго объяснял ей, что такое деньги и как они работают. Вполне возможно, она даже поняла.

Вообще Мышка вела себя вполне спокойно и тихо. Везде следовала за Артуром и не делала ничего особо вызывающего. Она все же неглупая девочка, просто еще не привыкла к обществу людей. Впрочем, сложно было назвать ее поведение нормальным. Ей было интересно без исключения все, что попадалось на пути, и она это «все» изучала — осматривала, нюхала, щупала. В какой-то момент даже попыталась «изучить» какого-то прохожего — хорошо одетого толстого мужчину, и тот то ли от неожиданности, то ли нарочно толкнул ее в плечо. Мышка повалилась на землю.

— Иностранцы, — скривил рожу толстяк, плюнул под ноги и пошел дальше, ускорив шаг. О том, чтобы помочь девушке встать, он даже и не подумал.

— Ты в порядке? — Артур протянул Мышке руку.

— Конечно, — ответила та и вдруг, развернувшись, пошла в сторону одной из палаток.

Артур и Гайка застыли на месте. Они не совсем понимали, что происходит.

— Это. — Мышка ткнула пальцем в мешок орехов, стоящий на прилавке, а затем вдруг протянула торговцу мятую купюру.

Торговец взял банкноту и, отсыпав на всю горсть орехов, протянул их Мышке. Та совершенно спокойно взяла маленький мешочек и вернулась к своим обескураженным сопровождающим.

— Откуда у тебя деньги? — с легким нажимом в голосе спросила Гайка.

— Иностранцы, — пожала плечами Мышка и продемонстрировала пухлый, как и его бывший владелец, кошелек.

— Воровка. — Гайка шлепнула себя ладонью по щеке.

Артур выхватил кошелек из рук Мышки.

— Надо вернуть…

— Ты где-нибудь его видишь? — все так же держа руку у щеки, спросила Гайка.

Артур посмотрел по сторонам. Толстяка нигде не было.

— Сколько там?

— Сорок дхарм, — сказал Артур, подсчитав купюры.

— Мышка, — Гайка обратилась к новоявленной воровке, — больше так не делай, ладно?

— Хорошо. Хорошо, — активно закивала Мышка и отправила под хиджаб целую пригоршню орехов.

— Будем искать его? — спросил Артур.

— Нет, — тяжело выдохнула Гайка. — Будем считать, что он нас угощает. Пойдем, выпьем пива с этими орешками. Я знаю тут одно приличное место.

— Джек-Джек, пошли с нами? — Девять Пальцев баловался с ножом-бабочкой. И когда его жизнь научит? — Мы собираемся малость выпить, ну знаешь, пива с орешками.

— Нет, — коротко ответил Джек-Джек с задумчивой улыбкой на лице.

— Босс? — сразу догадался Здоровяк Винни. — Что-то важное?

— Не знаю. Хочет что-то мне показать. — Джек-Джек почти уже вышел из ангара, но тут обернулся и произнес: — Только ведите себя потише, о'кей?

Если сначала он сам, а затем и его люди в один и тот же день дважды разнесут «Золотые Холмы», ничем хорошим это не кончится. Босс все же заботился о спокойствии в городе. В первую очередь, конечно, потому, что это сказывалось на его собственном спокойствии.

— Да, конечно, — донеслось откуда-то сзади расстроенное бурчание Девяти Пальцев.

Чертов придурок на прошлой неделе порезал одну из девочек. Ничего серьезного, но Джек-Джека так и тянуло свернуть ему его паршивую шею. Настанет день, и он, а может быть, кто-то другой это обязательно сделает.

При мысли об этом в голове Джек-Джека снова всколыхнулись воспоминания. Поднимаясь по одной из лестниц станции «Февраль-1», он аккуратно ощупывал свою шею. Ничего, ни единого следа того, что ему совсем недавно ее свернули. И ни единого следа того, что совсем недавно он был мертв. Джек-Джек не верил, что просто потерял сознание, что отрубился от боли и нехватки воздуха. Пусть в это верят идиоты вроде Дока. Он знал, твердо знал, что на какое-то мгновение ступил в Долину Смертной Тени, и сейчас…

Джек-Джек нервно обернулся по сторонам. Никого. Только он и бесконечные коридоры станции. Он не был религиозен в обычном понимании этого слова, но верил, верил в то, чему его научил старый Шаман. Джек-Джек знал, что в течение жизни нас сопровождают духи. Что они есть во всем, что нас окружает, и что от их решений во многом зависят вопросы нашей жизни… и смерти… Долгие годы Джек-Джек убеждал себя, что он неплохой человек, и духи будут оберегать его. Сейчас он впервые усомнился в этом.

Джек-Джек даже не представлял, что произошло и почему он вернулся обратно с той стороны. Но вот что он знал наверняка, так это то, что, побывав в мире духов, побеспокоил грозных и могущественных созданий. Те видения, которые преследовали его во сне и наяву… люди в серых комбинезонах с зеркальными лицами… Джек-Джек верил, что это злые духи пытаются прорваться сквозь пелену, отделяющую наш мир от потустороннего. Без всякого сомнения, чтобы утащить душу Джек-Джека в самые темные уголки Долины Смертной Тени.

Такая перспектива его нисколько не прельщала. Как можно скорее нужно было покинуть город и начать поиски старого Шамана. Если кто-то и мог помочь Джек-Джеку, это был только он сам. Но, черт возьми, узнай босс о том, что Джек-Джек верит в такую чушь, или что он сбежал из города, наемнику несдобровать. Зачем тогда, спрашивается, спасаться от духов, если через пару недель или раньше тебя отправят к ним на девятимиллиметровом экспрессе?

Джек-Джек наконец-то добрался до кабинета босса. Он быстро отряхнулся от пыли и застегнул все пуговицы на жилете. Сейчас он быстренько сварганит какую-нибудь элегантную ложь, и Шоу наверняка отпустит его ненадолго.

Дверь отворилась, Джек-Джек шагнул внутрь.

Шоу стоял лицом к двери, облокотившись на свой массивный стол. Его лицо было, как всегда, спокойно, но в глазах читалась улыбка.

— А, мой мальчик! — Он был подозрительно приветлив. — Проходи скорее.

— Что-то случилось, босс? — улыбнулся Джек-Джек.

— Да нет, ничего. Просто я хотел показать тебе кое-что… особенное.

В глубине души, зная своего босса, Джек-Джек понимал, что сейчас произойдет что-нибудь плохое, если не ужасное.

Шоу прошел по своему просторному кабинету в сторону стенного шкафа и резким движением открыл дверцу.

— Что скажешь?

Джек-Джек замер. Скорее даже, оцепенел.

— О духи… нет… — прошептал он беззвучно, — только не это…

Вопреки здравому смыслу, самым «приличным» местом в городе был бордель «Золотые Холмы». Девочки принимали гостей на втором и третьем этаже, и если бы Артур подумал слишком громко об их посещении, он получил бы увесистую затрещину от Гайки. Впрочем, она была уверена, что таких мыслей у него в голове нет.

Первый этаж заведения был отведен под бар. Естественно, в таком большом городе, как Февраль, было несколько борделей и полным-полно баров. Но «Холмы» — это такое место, куда всякий сброд вроде того, который можно было встретить на пакгаузах или рынке, просто не ходил — цены выше, да и охрана строже. Как раз то, что нужно, чтобы отдохнуть в прохладе и выпить пару кружек без лишнего шума.

Шанс того, что они встретятся с Джек-Джеком или его людьми и, более того, что те их узнают, равнялся нулю. Город большой. А даже если это случится, что с того? В городе есть закон, и даже наемникам придется с ним мириться. Артур и Гайка вынуждены будут быстро уехать, но это все.

Бордель оживал к ночи, но даже в этот ранний час тут оказалось людно. Впрочем, все было спокойно, и ничто не говорило о том, какой ужас тут порой творился по ночам. Ну, разве что разбитое зеркало за барной стойкой. Смазливые и на вид очень усталые девчонки, одетые одновременно вульгарно и практично, тихо шептались около старого механического пианино, которое сейчас молчало, пропуская внутрь бара приглушенный шум улицы. Время от времени кто-то из девчонок подходил к столикам и принимал заказы. Гайке показалось, что одну из них она знала в детстве. Кажется, они гуляли вместе, когда Гайка еще маленькой девочкой гостила у дяди и тети.

Жизнь странно распорядилась. Ничего не скажешь.

«Лиза… да, вот как ее зовут…» — вспомнила Анна, когда девушка вернулась к их столу с пивом. Гайка улыбнулась ей, но та, похоже, ее не узнала. На секунду в голове Гайки возникла мысль, а не пялится ли на нее Артур. Но, посмотрев на него, девушка поняла, что того больше интересует пиво.

— Это же хмель! — откровенно удивился Артур, после того как отпил первый глоток светло-янтарной жидкости из увесистой стеклянной кружки.

— Ну да, я же сказала, что мы идем пить пиво, а оно делается из хмеля.

Артур сделал еще один глоток, большой и жадный.

— Я один раз до этого пробовал настоящее пиво. Ну, меня уверяли, что оно настоящее. Знаешь, у нас почти не было натуральных продуктов, а тем более натурального алкоголя. Удивительно, я думал, это будет просто грибной чай со спиртом или соком кактуса. Что-то такое, но не…

— Заткнись и пей, — рассмеялась Гайка и стукнула своей кружкой о кружку Артура: — За начало путешествия.

Он широко улыбнулся и сделал именно так, как она сказала. Заткнулся и выпил.

В отличие от них двоих Мышка, похоже, не особо наслаждалась напитком. Она сделала пару маленьких глотков и отставила пиво в сторонку, сосредоточившись на орешках.

— Ты не пьешь? — поинтересовался Артур.

— Плохо, — пояснила Мышка. — Спирт.

«Удивительная она, эта девчонка», — подумала про себя Гайка и вернулась взглядом и мыслями к Артуру. Мысли ее, к слову, были довольно противоречивыми. С одной стороны, он ей правда очень нравился, и она понимала: то, что возникает между ними, куда сильнее, чем дружба. С другой стороны, она его попросту не знала. Как можно думать об отношениях с человеком, с которым ты знакома всего ничего? Даже и полугода будет маловато. Да и кто он вообще такой? Инженер, которому больше тысячи лет? Как-то сложновато поверить в подобное. Но другой-то правды у нее нет. Черт, все слишком сложно. Артур — отличный мужик… и да, Гайка была не особо против секса с ним, даже очень за. У нее уже были до этого мужчины — некоторые гости мастерской оказывались гостями и у нее в кровати. Но то короткие встречи на одну ночь, в большинстве случаев Гайка с такими гостями больше никогда не виделась. Кого-то забирала к себе пустошь, а кого-то прибирали к рукам городские девицы. Сейчас же им с Артуром предстояло долгое путешествие, и как им уживаться после этого в одной «банде», если отношения не заладятся? Гайка не знала… она знала лишь, что сейчас Артур крепко сжимает ее руку.

Пожалуй, даже слишком крепко.

— Черт, мне же больно!

Артур не слышал ее, он смотрел в зал с совершенно неестественным, пустым выражением лица. Кажется, за своими мыслями она упустила что-то важное, что сейчас произошло. Гайка дернула руку и освободилась от хватки инженера. Он даже не заметил этого. Его взгляд впился в человека, идущего по залу.

В этом человеке не было ничего особенного, просто старик, которого не пощадили время и алкоголь. Старик этот сел за дальний столик, улыбнулся своими черными зубами официантке и произнес что-то вроде: «Виски!»

В тот момент, когда голос старика долетел до Артура, тот встал из-за стола. Если до этого на его лице была какая-то неуверенность, то сейчас от нее не осталось и следа. Все так же держа в руке тяжелую кружку пива, он быстрым шагом направился к незнакомцу. Примерно на половине пути старик все же заметил Артура. И его будто молнией ударило. Он резко вскочил, опрокинув стул, откинул полу своего плаща, потянулся за револьвером на поясе.

Гайка тоже вскочила с места и потянулась за дробовиком, который болтался у нее за спиной.

Слишком медленно.

Старик был удивительно шустрым для своих лет — одним движением, как бывалый стрелок, он выхватил револьвер, взвел курок и тут же спустил его. Но Артур оказался быстрее. Тяжелая пивная кружка врезалась в руку старика и выбила из нее револьвер. Послышались выстрел и звон стекла. Последовавший за этик девичий визг заглушило пианино — пуля угодила в него и каким-то образом запустила старый механизм.

Продолжая свое движение вперед, Артур с силой ударил старика ногой, и тот буквально отлетел в стену.

Бар наполнила веселая мелодия.

— Где он?! — буквально прорычал Артур, поднимая за грудки хрипящего от боли неизвестного.

Тот попытался что-то сказать, но удар, похоже, сбил ему дыхание, так что получилось что-то наподобие кашля.

Артур, не церемонясь, приложил несчастного об стену.

— Отвечай, мразь! — все так же свирепо произнес он.

Гайка тем временем оставила дробовик в покое и уже шла к ним. Она не представляла, что ей делать, но что-то делать было просто необходимо.

Звон механического пианино бодро лился по залу, сопровождаемый криками примерно следующего содержания:

— Эй, ты совсем рехнулся, а?

— Куда прешь, придурок?

— Слышь, это моя баба!

— Сейчас ты у меня получишь!

Все это сливалось в единую мелодию. Понадобилась всего пара тактов, чтобы к ней добавилась перкуссия бьющейся посуды и бьющихся морд.

Пробираться между столиков стало неожиданно сложно.

— Эй, а ты куда? — Какой-то толстый мужчина схватил Гайку за плечо.

От этого прикосновения ее буквально передернуло — от мужика несло алкоголем, а потное лицо было покрыто щетиной и жировиками. Она так и не поняла, чего он от нее хочет — помочь ей, юной леди, выбраться из разбушевавшегося салуна или, наоборот, вовлечь в драку и вволю облапать. У нее не было времени разбираться. Гайка резко вывернула руку и нанесла мощный удар локтем в лицо. Мужчина свалился на пол без сознания.

Артур продолжал избивать мужчину, очередной удар… головой в лицо. Из носа старика хлынула кровь.

Гайка первый раз видела своего друга таким. По его лицу, на котором застыл жестокий, звериный оскал, стекала чужая кровь. Сейчас он не походил на того человека, которого она знала, от которого хотела любви.

— Где, — Артур ударил старика о стену, — мой, — поднял его выше и швырнул в сторону, будто тряпичную куклу, — костюм?!

— Ты не улыбаешься?

Чтобы придумать правдоподобную ложь, Джек-Джеку понадобилось на пару долей секунды больше, чем обычно.

— Я поражен, — выдохнул он, — впервые вижу… э-м…

— Это инженерный скафандр. Не правда ли, он прекрасен? — Шоу провел рукой по толстой материи, чем-то напоминавшей кожу. Его пальцы остановились на изображении какой-то диковиной птицы, которое было впечатано в гладкую поверхность.

Джек-Джек глубоко вдохнул сквозь зубы. Именно такие костюмы были на людях из его видений. Буря внутри постепенно унималась, а на лице вновь расцветала улыбка. По крайней мере, Джек-Джек знал, или, лучше сказать, верил, что этот костюм не сорвется с места и не утащит его в мир духов. Хотя в первый момент он подумал именно так.

— Ты ведь помнишь Блэка? — продолжил Шоу, не дожидаясь вежливого ответа своего наемника.

— Дедулю-мародера? — не думая, вспомнил Джек-Джек.

Шоу бросил на него холодный взгляд, и только тогда наемник понял, что Блэк был ровесником босса. Впрочем, лед в глазах Шоу быстро растаял.

— Представь, даже такому неудачнику может повезти. Продал мне эту красоту недавно, сейчас, наверное, пропивает деньги.

«Найти Блэка, узнать, откуда костюм», — буквально загорелся Джек-Джек.

— Удачное приобретение, скажу я тебе. Дырка на плече, немного крови, но он, кажется, работает. Так вот, мальчик мой, я хотел тебя попросить…

Раздался телефонный звонок и оборвал Шоу на полуслове. Тот вдохнул, чтобы продолжить свою речь, но телефонный звонок повторился. Тогда Шоу пробурчал какое-то неразборчивое ругательство и подошел к трубке.

— Алло… — На его лице отобразилось как минимум четыре оттенка раздражения, пока он слушал, что говорят на том конце трубки. — Да, конечно, — сказал босс коротко и со щелчком повесил трубку.

Отбив звонок, снова обратился к Джек-Джеку:

— Где твои ребята?

«В „Золотых Холмах“», — чуть было не вырвалось у наемника.

— Поблизости, — вместо этого туманно ответил он.

— Отлично. Бери их — и бегом в «Золотые Холмы». Там, похоже, опять драка. Большая. Нужно разобраться.

День удивительно быстро подошел к концу. Гайка скакала обратно в город по дороге, окрашенной багрянцем сумерек. Внутренний карман ее куртки оттягивала толстая пачка старых банкнот. Залог за Артура оказался немаленьким — пришлось ехать обратно на ферму, чтобы взять деньги. Стоит отметить, что положение Артура сейчас беспокоило Гайку меньше всего. Он в тюрьме, так что ничего плохого приключиться с ним уже не может.

Что-то плохое могло приключиться с Мышкой. Анна мысленно ругала себя за то, что упустила девочку из виду, когда началась драка, а та, видимо, испугалась и убежала. Еще сильнее она ругала Артура за то, что он эту драку затеял. Но руганью делу не поможешь. Мышка сейчас осталась совсем одна в незнакомом городе и вряд ли понимает, что с ней могут сделать, если она попадет не в тот район не в то время. Главная беда заключалась в том, что Февраль, если не считать центральных улиц, практически целиком состоял из «не тех районов», а сумерки, как правило, были этим самым «не тем временем».

Гайке пришлось потерять кучу времени, чтобы вернуться в дом. Зато она смогла попросить Кузнечика проверить окраины, не попадаясь людям на глаза. Почему-то Гайка верила, что эта трехметровая машина смерти сумеет остаться незамеченной. Сама же она хотела освободить Артура и как можно скорее вместе с ним начать поиски девочки в черте города.

Как же все неудачно сложилось! Кабацкая драка с поножовщиной и членовредительством. Только этого им не хватало. Да и к тому же люди Джек-Джека оказались на месте куда быстрее, чем должны были, даже раньше людей шерифа… Лиза вывела Гайку на улицу через кухню. Она все-таки узнала свою старую подругу. А вот Артуру выбраться не удалось. Слава духам, почти не имелось шансов, что его кто-то узнал. Новая одежда, отсутствие бороды, кровь и гематомы на лице. Да и в такой толпе вряд ли кто-то станет обращать внимание на отдельных пьяниц. Особенно люди Джек-Джека.

К слову, о толпе… Гайке пришлось привязать Бэтси невдалеке от офиса шерифа. Возле него уже было человек двадцать, а может, и больше, и все они активно спорили друг с другом и вышедшим на крыльцо пожилым мужчиной. Блестящая звезда на лацкане выдавала в нем городского хранителя закона.

— Тише, тише! — успокаивал толпу шериф, пока Гайка шла в его сторону. На морщинистом, покрытом черно-седой щетиной лице отражалось такое абсолютное безразличие, что в этом поле злобы и раздражения оно казалось чем-то из другого мира. — Скоро мы со всем этим покончим, успокойтесь.

— Где мой Генри?! — выкрикнула какая-то женщина из толпы.

Гайка тем временем подняла воротник и натянула шляпу, ее-то как раз могли узнать.

— Ваш Генри в камере, мэм, — проговорил шериф холодно, — и пробудет там до тех пор, пока мы его не отпустим…

— Отпусти моего мужа, сукин ты сын! — завопила все та же женщина из толпы. — Он ветеран! Он на трех Июньских войнах за тебя кровь проливал!

— …но если вы продолжите в том же духе, — все тем же безразличным тоном сообщил шериф, — вы можете составить ему компанию. Ему и еще семерым его сокамерникам.

Наступила тишина.

— Чудно… Теперь я буду называть фамилии. Те, чьи родственники присутствуют и готовы внести залог, будут отпущены. Остальных ждут две недели исправительных работ на станции. Все знают закон? — В воздухе повисла тишина. — Всем все ясно? — Опять тишина. — Хорошо. Игорь…

Последнее он адресовал куда-то внутрь своего офиса.

Вскоре на пороге появился невзрачного вида рыжий юноша и подал своему начальнику черную меловую табличку.

— Кузнецов! — громко произнес шериф.

— Это мой брат, Стивен, — ответил грузный мужчина и вышел из толпы.

Шериф кивнул ему, предлагая зайти внутрь, подождал, пока тот закончит дела, и, только когда двое мужчин покинули офис, продолжил:

— Эдисон!

Гайка вдруг поняла, что не помнит фамилию Артура. Он определенно называл ее, и Берг ее называл, но вспомнить она не могла. Проклятье…

Толпа постепенно становилась меньше. Мимо прошло еще несколько человек, среди которых Анна узнала того приземистого мужика, которого вырубила сегодня в баре. Его тащили на себе, видимо, жена и сын, он еще не пришел в себя.

— Генри, как ты? — кудахтала над ним жена, та женщина, которая кричала на шерифа. — О боже, какой ненормальный тебя так?

Гайка нервно сглотнула. «Ненормальным» была она — побила ветерана, вполне возможно, ни за что.

— Джерард! — громко произнес шериф, и тут же, услышав, Гайка вспомнила, что это фамилия Артура.

— Джерард! — второй раз повторил шериф.

— Артур Джерард! — выкрикнула Гайка, затем почему-то добавила: — Это мой жених!

Шериф кивнул ей, и девушка прошла внутрь.

Рыжий парень сидел за столом, прямо напротив огороженных толстыми стальными решетками камер. Перед ним лежала огромная амбарная книга, куда он каллиграфическим почерком, экономя каждый миллиметр драгоценной бумаги, заносил фамилии преступников и суммы залогов.

— Фамилия? — спросил он, будто бы не слышал, как ее только что громко произнесли снаружи.

— Эм… Джерард.

— Эмджерард? — Он тут же начал проглядывать книгу.

— Нет, просто Джерард.

Юноша поднял на Гайку свои усталые глаза. Их краснота в сочетании с белой кожей и выпирающими передними резцами делала его похожим на кролика.

— Он буянил, пытался покалечить другого заключенного. Мы вкололи ему транквилизатор.

— Мне очень жаль, — только и смогла сказать Гайка. Ох уж и задаст же она ему трепку дома.

— Двести драхм, — коротко выдохнул парень.

Гайка уже хотела начать спорить с Кроликом насчет суммы штрафа, но до ее слуха донесся шум голосов с улицы.

— Блэк! — произнес кто-то. — Мне нужен Блэк, сейчас же! — Этот «кто-то» был явно не шериф.

Послышался ропот толпы, и буквально тут же распахнулись двери.

— Где эта ошибка духов? — произнес Джек-Джек.

Гайка узнала его голос, но поворачиваться не стала.

«Вот дерьмо!» — устало подумала она. Если Джек-Джек ее увидит, ничего хорошего из этого не выйдет.

— Вторая камера, сэр! — буквально отрапортовал Кролик, вытянувшись по струнке. — Ключи…

— Мне не нужны ключи. — Наемник направился к камере.

Гайка извлекла из кармана немного купюр и начала их медленно пересчитывать.

— О, Джек! Слава духам, ты здесь!

— А чего ты радуешься?

На минуту повисла тишина.

— Ты ведь вытащишь меня отсюда? Мистер Шоу, он…

— Мистер Шоу прислал меня удостовериться, что ты отправишься колоть гранит.

— Но я…

— Ты принес ему костюм, и мистер Шоу выразил свою благодарность. Это все. Теперь ты пытаешься прикрываться его именем, когда попадаешь в неприятности? Ты никто, Блэк. Старая развалина. Неудачник.

— Но, Джек, я…

— Мое имя Джек-Джек, запомни. — Наемник резко развернулся и направился к двери. — Игорь, запиши ему двойной срок за оскорбление представителя закона, и… у него с собой не оказалось денег.

Гайка отсчитала последнюю купюру, когда Джек-Джек уже был у двери.

— Секундочку, — произнес Кролик, что-то записывая в книгу.

— Стой! Стой! — завопил Блэк, будто его резали, но Джек-Джек даже не притормозил. — Тот парень, он здесь!

— Какой еще парень? — раздраженно кинул Джек-Джек.

— Тот, у которого я забрал костюм, инженер!

Сердце Гайки замерло.

— Мисс? — спросил Кролик, пытаясь взять у нее деньги из руки, но она так сильно сжала купюры, что у него ничего не получилось.

— Что? — переспросил Джек-Джек.

— Он нашел меня в баре, избил. Это он затеял драку.

— И где же он сейчас?

— Я же говорю, здесь, в камере! Да вот же его баба стоит!

Гайка почувствовала, как хищная улыбка впивается ей в спину.

— Анюта?

…Свет был другим.

На концах железных столбов, вкопанных в землю, танцевал прирученный людьми огонь. Его желтое свечение разливалось по улицам неравномерным бушующим потоком, образуя почти осязаемые иссиня-черные тени. Свет не разрушал тьму, как ему было положено, а, наоборот, делал ее густой, непроглядной, живой.

Мышка никогда не боялась темноты. Но сейчас по какой-то причине ей было неприятно вглядываться в переулки — каждый раз дрожь пробегала по спине и шерсть вставала дыбом. Казалось, из темноты кто-то наблюдает за ней.

Она шла прямо посередине пустой, незнакомой улицы и никак не могла понять, где находится. Город оказался лабиринтом, куда более запутанным, чем переплетения коридоров родной станции. Улицы походили одна на другую, дома были совершенно одинаковыми. Страх не позволял ей войти в темный переулок, забраться на один из домов и проделать путь по крышам. Девочка была уверена, что в темноте могут обитать чудовища. В том месте, где она выросла, это было само собой разумеющимся. И потому свет казался ей куда более безопасным, чем тени, которые он создавал.

Впереди послышались голоса — громкие, сердитые. Мышка насторожилась. С одной стороны, она знала, что любое животное, которое так шумит — враждебно и опасно. С другой стороны, понимала, что у людей все устроено иначе. Они шумят по разным поводам.

Она ускорила шаг.

Свет впереди был ярче. В нем она видела фигуры людей, столпившихся вокруг какого-то дома. Интересно, что они делают?

Мышка прошла еще немного вперед, и вдруг увидела Бэтси. Лошадка, привязанная к фонарному столбу, стояла вдалеке от толпы.

— Забыли. Тоже? — Мышка провела ладонью по гриве Бэтси, и та довольно фыркнула в ответ.

В толпе раздался сердитый крик. Мышка вздрогнула. Страх внутри ожил, и она судорожными движениями начала отвязывать Бэтси.

«Лошадка спасет Мышку. Лошадка знает дорогу. Всегда находит путь».

Узел не поддавался, но Мышка продолжала дергать его, пытаясь развязать. Один из когтей соскочил, и девочка почувствовала резкую боль в пальце. С гневом она бросилась на веревку и начала грызть ее зубами.

За спиной раздался мужской голос:

— Кто это тут у нас?

Мышка обернулась и увидела троих мужчин. Один был пухлым, краснощеким и, если не брать в расчет его недобрый взгляд, казался весьма безобидным. Второй выглядел его полной противоположностью, точнее — худой противоположностью. Третий же, тот, который говорил, был особо ничем не примечателен, разве что на руке, которой он проводил по бородке, не хватало пальца.

— Что это за маленькая конокрадка нам попалась?

Мышка оцепенела.

— Я. Нет. Я…

— Ладно, ладно. — Голос у человека без пальца оказался липким, как смола. — Детка, пойдем с нами. Мы не причиним тебе вреда.

Он уверенно пошел вперед. Его походка была легкой, движения непринужденными, но в глазах сквозило что-то нехорошее. Мышке хватило одного взгляда, чтобы распознать в нем хищника.

В тот момент, когда мужчина дернулся в ее сторону, чтобы крепко схватить, она уже была готова.

«Отскочить назад. Ударить его по руке. Разворот, еще удар. Он отпрянул. Бежать».

— Ах ты, мелкая дрянь! — буквально прошипел мужчина у нее за спиной. — Ну что вы встали, хватайте ее!

Мышка неслась сломя голову, не разбирая дороги. Она уже не боялась теней, потому что у нее за спиной было что-то куда более страшное. На секунду пред ней предстал не мужчина. На секунду его кожа окрасилась золотом чешуи, и мерзкий раздвоенный язык скользнул изо рта.

Улицы гудели вокруг нее, стены домов нависали, заслоняя небо, мрак становился густым, и она вязла в темноте, как в смоле его голоса. Сердце стучало с невероятной скоростью, в глазах все плыло.

Неожиданно дорога закончилась. Мышка уткнулась в сплошную стену, перегородившую переулок.

«Нет. Нет. Нет. Нет. Нет!»

— Ну, вот и набегалась, — прошипел хищник за ее спиной.

Мышка прислонилась головой к холодному камню стены и заплакала.

— Ладно… — произнес кто-то другой с одышкой. — Вяжем ее… и к шерифу. Я уже выдохся…

— Нет, — опять прошипел Змей. — Я не упущу такой сладкий кусочек.

— Девять, ты рехнулся, — послышался еще один голос, — оставь ее. Сходишь завтра к Лизе.

— Отвянь, Док. Она мне по мордахе полоснула.

— Царапина же.

— Пусть заплатит.

Страх сковал Мышку, обвил ее своими кольцами, подобно тому, как делали патриархи. Она не могла даже пошевелиться. Мир сжался, все вокруг перестало существовать. Она лишь чувствовала, как на ее плечи ложатся его руки, как это чудовище прикасается к ней. Его руки скользнули на ее бедра, на грудь. Волна дрожи и отвращения пробежала по всему ее телу. Он что-то шептал ей, но Мышка слышала лишь шипение змеи. Она заплакала и заскулила. Его руки начали рвать на ней одежду.

— Я не могу на это смотреть, — донесся голос из иного мира, — пошли…

Вдруг послышались два глухих удара. Змей с девятью пальцами отпустил ее, и Мышка упала на колени, продолжая рыдать.

Вокруг нее стояла тишина.

Ей понадобилось время, чтобы прийти в себя. Но в какой-то момент по неведомой ей причине она вдруг почувствовала, что находится в безопасности. Мышка медленно встала с колен и прикрыла наготу куском порванного хиджаба, только после этого обернулась.

В темноте переулка возвышался силуэт, высвеченный полосами звездного света. Кузнечик стоял перед ней в полный рост, почти доставая головой до крыш домов. Огромный, сильный, непоколебимый. Он держал «человека» с девятью пальцами за лицо, так, что ноги мерзавца болтались над землей. Двое других уже валялись без сознания за спиной Питера.

— Убей! — тихо, но жестко произнесла Мышка.

Кузнечик без какого-либо усилия швырнул свою добычу в стену, послышался глухой удар, и насильник без сознания повалился на землю.

— Нет.

Она посмотрела на него неуверенно. Неужели он вот так просто отпустит это чудовище? В ее голове проносились разные мысли, и каждая противоречила другой.

Затем Кузнечик протянул ей свою руку, и она вложила в нее крохотную ладошку. Все остальное перестало иметь какое-либо значение. Он был рядом.