Ученик Бутлерова

Родился Иван Алексеевич в подмосковном селе Пруссы 2 сентября 1857 г. в бедной трудовой семье.

Стремление посвятить себя естественным наукам привело его на естественное отделение физико-математического факультета Московского университета.

В университете молодой человек увлекся зоологией, которую вел известный ученый — профессор А. П. Богданов — превосходнейший лектор и знаток медоносных пчел. В лаборатории зоологического музея университета студент Каблуков, буквально не выпускавший из рук лупы и микроскопа, узнал много нового о пчелах. Он заинтересовался этим удивительным насекомым, о котором, кстати сказать, имел уже кое-какое представление, так как в детстве бывал на пасеке. Значительно позже, когда он станет известным ученым, Иван Алексеевич не без основания назовет профессора Богданова своим первым учителем по пчеловодству.

Блестяще окончив университет и проявив незаурядные способности к научной работе, Каблуков остается на факультете для подготовки к званию профессора и педагогической деятельности.

Для совершенствования и пополнения знаний молодого ученого направили к академику А. М. Бутлерову в Петербургский университет для занятий в его прославленной химической лаборатории. Здесь, в центре русской химической науки, работали Д. И. Менделеев, Н. А. Меншуткин и другие выдающиеся ученые.

Общение с Бутлеровым, совместная работа в химической лаборатории, посещение его лекций, изучение классических трудов автора теории химического строения - все это определило научные интересы и теоретические взгляды Каблукова, оказало решающее влияние на его последующее творчество. Бесспорно воздействие на молодого человека и бутлеровского увлечения пчеловодством.

В Петербурге Иван Алексеевич активно приобщался к пчеловодству. Он присутствовал на заседаниях пчеловодной комиссии, где обсуждались пути перестройки пчеловодства России, принимал участие в редактировании статей для отдела «Пчеловодство» «Трудов» Вольного экономического общества, а потом и сам по заданию Бутлерова готовил материалы по зарубежному пчеловодству. Затем были определены и важнейшие сферы приложения сил Каблукова — распространение рационального пчеловодства и химический анализ меда и воска. Фальсификация пчелиного воска, в частности, приняла в то время угрожающие размеры. Требовалось как можно быстрее разработать простейшие способы определения примесей к нему, чтобы бороться с фальсификацией. Мог сделать это только химик.

Возникшая в Петербурге дружба Каблукова и Бутлерова крепла с каждым днем. Всемирно известного ученого и молодого начинающего исследователя связывали единство мыслей и действий в области химии и пчеловодства, чувство общественного долга, непреодолимое стремление служить народу.

Иван Алексеевич был буквально пленен Бутлеровым, его умом, доступностью, внимательностью, открытостью характера, энергией и настойчивостью в достижении намеченной цели.

Возвратившись из Петербурга, молодой ученый начинает работать в химической лаборатории Московского университета. Через два года он уже приват-доцент, защищает магистерскую, а потом и докторскую диссертации, посвященные проблемам химии. Несмотря на большую занятость, он остается верным идеям Бутлерова-пчеловода и развивает энергичную деятельность в области пчеловодства.

Каблуков сразу же сблизился с московскими пчеловодами, постоянно советовался с Бутлеровым, не упускал малейшей возможности повидаться с ним, когда тот приезжал в Москву.

В 1882 г., как только в Москве возникло отделение пчеловодства Русского общества акклиматизации животных и растений, Иван Алексеевич становится его секретарем, потом помощником председателя, а вскоре после смерти А. М. Бутлерова — председателем отделения. Здесь, при отделении, уже сформировалась представительная секция русских пчеловодов, среди которых были известные ученые — А. П. Богданов, Г. А. Кожевников, Н. М. Кулагин, Н. В. Насонов. Отделение организовало постоянный обмен мнениями пчеловодов-практиков и теоретиков, но главная задача, поставленная еще А. М. Бутлеровым, состояла в распространении приемов рационального пчеловодства среди сельского населения, в просвещении народа. «Всякий, кто имел счастье приобщиться к высшему знанию, — писал Каблуков, — обязан, на каком бы поприще деятельности ни был, распространять свет знаний в народе». Этой цели служили и создание образцовых пасек, которые в разных местах страны становились центрами распространения рационального пчеловодства, и организация специальных курсов, и издание популярных книг, и пчеловодные выставки.

 

От плавучей выставки до всероссийской

По инициативе Каблукова и других сотрудников отделения пчеловодства было решено организовывать передвижные пчеловодные выставки.

В конце 80-х годов XIX в. в России пчел держали преимущественно в колодах. Только в Московской губернии — центральной губернии страны, по сведениям Каблукова, у крестьян было всего 0,7 процента разборных ульев. Что же говорить о далеких глухих местах! Крестьянские пасеки находились в состоянии упадка. Но в эти годы были уже разработаны и проверены на практике методы пчеловодства в ульях рамочных, достигнуты крупные успехи в изучении биологии пчел и продуктов пчеловодства. Все это надо было донести до крестьян, обогатить их новыми знаниями, превратить, как говорил А. М. Бутлеров, из пчеляков в пчеловодов, заново открыть им пчелу. Для этого писали и издавали доступные для пчеловодов-крестьян книги, в губернских городах открывали выставки, обучали пчеловодству на краткосрочных курсах при образцово поставленных пасеках. Но книги не всегда доходили до мужика, в большие города он попадал случайно, и там ему было не до выставок, о которых он чаще всего и не слыхивал. Курсы же посещали, как правило, горожане и пчеловоды пригородных мест.

Пчеловоды сел и деревень России нуждались в конкретном, наглядном примере. Они могли убедиться в преимуществе рамочного улья перед хорошо знакомой им колодой и поверить в него только после того, как увидели бы сами на деле выгоду, которую несла новая система пчеловодства.

И вот в середине июля 1887 г. из Москвы отчалила огромная баржа с такой выставкой. Прогрессивные деятели пчеловодства возлагали на эту впервые в мире организованную передвижную плавучую выставку большие надежды в пропаганде среди крестьян приемов рамочного пчеловодства.

Передвижная выставка была отлично оборудована. На барже длиной 70 и шириной 15 метров устроили павильон, в котором разместили мелкие пчеловодные принадлежности: маточные клеточки, разделительные решетки, дымари, роевни, меды из различных зон страны, семена медоносных растений, образцы пчел разных пород, соты, наблюдательный улей с живыми пчелами, таблицы по анатомии пчелы, литературу по пчеловодству. Рядом с павильоном под навесом находилось более крупное оборудование: двух- и четырехрамочные медогонки, воскотопка, в том числе и паровая. На барже стояли рамочные ульи наиболее известных тогда типов, была даже маленькая пасека из шести ульев с пчелами среднерусской и кавказской пород, которые, не обращая внимания на многочисленных посетителей, работали как ни в чем не бывало.

По бортам баржи можно было увидеть высаженные в ящики с землей медоносные деревья, кустарники, травы.

Все это делало плавучую выставку праздничной, привлекательной, интересной и для крестьянина-пчеловода в высокой степени познавательной. Не случайно на всем пути, а проследовала она вниз по Москве-реке более 100 верст, ее посетили почти все пчеловоды окрестных селений — 6 тыс. человек. А ведь стояла рабочая пора, и для крестьянина каждый час был дорог.

Весть о прибытии выставки, как правило, быстро разносилась по селению, а затем и по округе верст за 10—15 от стоянки. К полудню баржа всегда бывала полна народу. Посетителям рассказывали о жизни пчел, которую они могли сами наблюдать у стеклянного улья, об устройстве ульев, демонстрировали приемы ухода за пчелами на семьях, находящихся здесь же.

Многое на выставке сельские пчеловоды увидели и услышали впервые. Их восхищала легкость работы с пчелами в разборных ульях, и они уходили домой заинтересованные и окрыленные надеждой перевести свои колодные пасеки в рамочные. К тому же на выставке все желающие бесплатно получали практические пособия: книги, плакаты, семена медоносных растений, а многие — и образцы пчеловодных принадлежностей. Пользуясь всем этим, можно было самостоятельно изготовлять рамочные ульи, постигать приемы ухода за пчелами в них и становиться грамотными пчеловодами.

Плавучая выставка, кроме просветительских целей, преследовала и другие: создать на местах опорные пункты, очаги рационального пчеловодства. Работники выставки по просьбе местных пчеловодов посещали их любительские пасеки и на месте давали практические советы, убеждали, «помогали горю».

На выставку приходили и такие пчеловоды, которые были знакомы с основами рационального пчеловодства и даже сами в меру сил своих пропагандировали его.

По словам Каблукова, плавучая выставка — это и учебная аудитория, и музей, и пасека, и бесконечные дружеские беседы. Она показала: большинство крестьян с охотой перенимают приемы пчеловодства, основанные на науке, и с удовольствием будут содержать пчел в рамочных ульях, а не в колодах, надо только им разъяснить, как это сделать. Передвижная выставка и проводившиеся на ней занятия изменили взгляд на пчелу и пчеловодство у многих посетивших ее.

Когда Бутлеров узнал, что готовится передвижная выставка, он горячо приветствовал эту идею и советовал устроителям выставки в беседах с крестьянами убеждать их в необходимости изучения природы пчел, знакомить их с самыми простыми конструкциями рамочного улья и с основными приемами правильного ухода за пчелами, чтобы не испугать посетителей сложностью рационального пчеловодства.

Каблуков, который вырабатывал программу бесед и публичных чтений, увязывая их с демонстрацией технологических приемов, учел советы своего учителя.

Плавучая выставка, великолепно организованная и проведенная, положила начало новой очень действенной форме пропаганды передового. Совсем не случайно вслед за ней передвижные выставки на плотах, баржах, в железнодорожных вагонах и даже на телегах начали разъезжать почти по всей стране. Больше того, как справедливо писал Иван Алексеевич в статье о ней, первая передвижная выставка обратила на себя внимание не только в России, но и в Западной Европе.

За организацию выставки и оригинальные лекции и беседы Каблуков был награжден большим жетоном с изображением пчелы — весьма высокой и почетной наградой Русского общества акклиматизации животных и растений.

Еще больше энергии, сил и творчества вложил Каблуков в устройство второй передвижной выставки летом 1894 г. Сказался приобретенный опыт и в организации выставки, и в подборе экспонатов. Много предметов выделила Измайловская опытная пасека Русского общества акклиматизации животных и растений. Баржа следовала на этот раз от Москвы до Калуги по двум водным магистралям — Москве-реке и Оке. Как и прежде, выставку сопровождали видные деятели пчеловодства России. Почти на всем пути находился на ней и профессор Каблуков. Ему приходилось давать пояснения неоднократно за день, нередко даже в ночные часы при свете фонарей. В зависимости от аудитории беседы меняли свое содержание. В частности, в Кашире, выступая перед слушателями курсов, организованных Русским обществом пчеловодства, лектор подробно разбирал отдельные вопросы естественной истории пчел, химии меда и воска, технологии ухода за семьями. Отсюда, с Оки, курсанты, жители Прибалтики, Сибири, Смоленской, Воронежской и других губерний, увезли приобретенные знания и практические навыки во все концы России. Ради этого, конечно, стоило трудиться не жалея сил.

Когда выставка находилась в Калуге, в зале городской думы Иван Алексеевич прочел публичную лекцию «О пчелах и их образе жизни», вызвавшую большой интерес. Присутствовало на ней более 500 человек. Он рассказал о состоянии пчеловодства, причинах его упадка, возможностях развития, указал на выгодность отрасли при умелом уходе за пчелами в разборных ульях. Пчеловодство — это не только дело одних пчеловодов, но и гражданский долг всех, кто так или иначе может влиять на его развитие. Вот основная мысль, неоднократно подчеркнутая в лекции, о которой тогда много говорили. Выступление ученого было пронизано духом патриотизма, страстным призывом служить народу.

За труды по устройству и руководству выставкой Каблукову присудили большую серебряную медаль общества.

Вторая передвижная выставка продолжалась дольше первой и охватила значительную территорию прибрежных районов. Своим успехом она обязана исключительной энергии видных русских ученых, сама встреча с которыми для крестьянина была уже событием.

Устройство выставок с наглядным показом приемов ухода за пчелами, пасечного инвентаря благотворно влияло на распространение полезных сведений о пчеловодстве, исстари окруженном всякого рода суевериями, нравственно обогащала людей. Каблукову не раз приходилось слышать восторженные восклицания: «Ведь люди-то какие все показывают! А у нас и кто знает-то, ничего не скажет».

Иван Алексеевич считал, что знакомство с местными пчеловодами, ведущими на своих пасеках дело по-новому, было очень важно и для самого центрального отделения, фактически возглавившего пчеловодство страны. Только в таком контакте можно плодотворно работать, направляя деятельность местных пчеловодов, пасеки которых становились очагами пчеловодной культуры.

Каблуков был одним из руководителей Всероссийской выставки пчеловодства 1899 г., приняв на себя весьма ответственные обязанности. Цель ее — ознакомить общественность с пчеловодством России, его состоянием и перспективами, способствовать распространению сведений о рамочном пчеловодстве и, как тогда говорили, учить примером. Ведь выставка — это своего рода общедоступная школа, в которой можно получить новые и самые верные сведения, заручиться ценным советом, увидеть все своими глазами. Всероссийская выставка показала, что рациональное пчеловодство благодаря усилиям и энергии прогрессивных деятелей постепенно распространяется по России. Увеличивается число пчеловодов-рационалистов и пунктов, где успешно работают по-новому и где можно многому научиться. «Этот факт, по моему мнению, — говорил Каблуков на торжественном заседании Русского общества акклиматизации животных и растений, — очень отрадный, ибо крестьянин не всегда с охотой пойдет учиться к барину, но когда увидит, что его же брат крестьянин ведет свое пчеловодное хозяйство по-новому, не так, как водили деды и прадеды, и получает от этого большой доход, то пойдет к такому пчеловоду и начнет у него учиться: с введением же рационального пчеловодства начинают исчезать массы суеверных и нелепых россказней». В новой системе пчеловодства, основанной на знании природы медоносных пчел, Каблуков видел один из путей повышения общей культуры крестьянина, его нравственного воспитания и совершенствования.

Личная пасека профессора в подмосковной деревне Витеневе тоже стала очагом культурного пчеловодства для крестьян окрестных деревень. На выставке он демонстрировал свои экспонаты — коллекции медов, воска и их фальсификатов. Все было направлено на то, чтобы способствовать прогрессу пчеловодства России.

В течение многих лет Иван Алексеевич читал лекции на всевозможных пчеловодных курсах — на Измайловской опытной пасеке, в зоологическом музее университета, в Костроме, Екатеринодаре (Краснодаре), Подмосковье, выступал с циклом публичных лекций в Московском зоологическом саду и других местах, стараясь пробудить у широкой публики интерес к пчеловодству — исстари любимому занятию русского народа. Читая лекции на курсах садоводства и огородничества для сельских учителей, он подчеркивал важность обучения в школах пчеловодству, напоминал слова Бутлерова о том, что сельские учителя — лучшие проводники знаний рационального пчеловодства среди крестьян.

Надолго запоминались выступления Каблукова, его живые, увлекательные лекции и беседы, пересыпанные рассказами о собственных наблюдениях, шуточными замечаниями, интересными и поучительными эпизодами из жизни ученых пчеловодов. Как блестяще знал он свой предмет, как просто, доходчиво и увлекательно мог его излагать! На лекциях демонстрировались экспонаты — то разные сорта меда, препараты тростникового, виноградного, плодового сахара, то образцы натуральных и фальсифицированных восков, нередко тут же ставились опыты, в которых принимали участие сами слушатели. Все это говорило о высоком педагогическом мастерстве ученого.

И. А. Каблуков составлял учебные плакаты, писал популярные пособия для пчеловодов-крестьян. Одна из первых таких книг — «Пчелиный воск» — руководство к качественному и количественному анализу воска и его подмесей, издана в 1893 г. В серии популярной библиотеки неоднократно выходила работа «Пчелиный воск, его свойства, состав и простые способы открытия подмесей к нему». Его лекции, прочитанные на курсах пчеловодства, под названием «Мед и воск» выдержали несколько изданий и были хорошо известны пчеловодам России.

 

Знакомство с зарубежным опытом

В 1895 г. профессор Каблуков был направлен в Германию и Францию для изучения системы высшего образования. Одновременно, несмотря на насыщенную программу, он нашел возможность познакомиться и с пчеловодством этих стран. В Германии его заинтересовала зимовка пчел на воле, а не в помещениях, как было принято в России почти повсеместно. Ульи на немецких пасеках размещали кучно, а не разбросанно, что позволяло человеку заниматься пчеловодством и на небольшом клочке земли. Русского ученого поразило, что в Германии, где пчеловодов намного меньше, чем в России, издавали 10 пчеловодных журналов, тогда как на родине выходил только один «Русский пчеловодный листок». Пропаганда пчеловодных знаний поэтому за границей была поставлена лучше, что дало свои результаты: более высокий профессиональный уровень подготовки немецких пчеловодов.

В 1896 г. Иван Алексеевич посетил пчеловодный отдел национальной выставки в Женеве, а в 1899 г., когда участвовал в Международном конгрессе химиков в Вене, — австрийскую выставку пчеловодства. Особое внимание привлекло австрийское пчеловодное общество, которое издавало свой популярный журнал. Каблуков побывал и в школе пчеловодства, на краткосрочных курсах, интересовался их программой, учебным процессом. По его мнению, весьма полезно было бы и в России иметь авторитетное и влиятельное центральное пчеловодное общество, которое объединяло бы другие общества и направляло их деятельность, пропагандировало бы свои идеи через периодическую печать.

Летом 1912 г. профессор был приглашен на VIII Международный конгресс по прикладной химии, который проходил в США. Каблукову, представлявшему Московский университет и другие высшие учебные заведения и ученые общества России, департамент земледелия поручил ознакомиться с тем, как за океаном распространяется пчеловодство и пчеловодные знания.

Иван Алексеевич встретился с известным американским ученым пчеловодом — профессором Е. Филлипсом и ведущим пчелопромышленником, автором классического труда «Энциклопедия пчеловодства» А. Рутом, ознакомился с его промышленным предприятием по производству ульев и пчеловодного оборудования, которое очень понравилось русскому ученому.

Каблукова поразила широта постановки пчеловодного образования и система распространения пчеловодных знаний не только среди американских пчеловодов, но и всех, кто так или иначе связан с сельским хозяйством.

Примерно теми же формами пчеловодной информации пользовались и в Канаде — стране высокоразвитого пчеловодства. Зарубежным опытом, несомненно, Иван Алексеевич думал воспользоваться для усиления пропаганды новых приемов пчеловодства в России.

Однако Каблуков считал, что процветанию пчеловодства в России препятствует не только недостаточно эффективное распространение пчеловодных знаний в народе, но и недостаточность самих знаний. В 1902 г. в докладе на II съезде деятелей по сельскохозяйственному опытному делу он указывал на то, что многие важные вопросы биологии пчел и пчеловодной практики остаются неразработанными, исследования часто носят не систематический, а случайный характер, так как к выполнению их привлекают не всегда подготовленных и знающих людей. Те же, что занимаются научными исследованиями, нередко не имеют самых необходимых для этого условий — пасеки и лаборатории, без которых невозможно дать ничего серьезного ни науке, ни практике. Кроме того, в пчеловодстве есть такие стороны деятельности, которые требуют коллективных усилий, систематических наблюдений нередко в течение нескольких лет по заранее составленной программе, определенных материальных средств.

Даже пчеловодные общества — мощные и крепкие организации — не справляются с этими проблемами. Видимо, возникла необходимость создания специальных научных учреждений — опытных пчеловодных станций. «Устройство подобного рода станций, — говорил Каблуков, — несомненно содействовало бы развитию пчеловодства в России... Эти первые станции должны быть рассадником научных знаний по пчеловодству». Он разработал целую программу действий опытных станций. Кроме прямых задач — научных исследований по биологии пчел и химии продуктов пчеловодства и постановки практических опытов для изыскания лучших приемов пчеловождения, они должны распространять свои успехи среди народа. Ученый предложил устраивать при опытных станциях публичные беседы, систематически проводить курсы по пчеловодству, иметь лабораторию для проведения работ по анатомии пчел и анализу меда, воска и их суррогатов.

По мнению Каблукова, хорошо знавшего стиль работы ученых, научно-исследовательские станции наиболее удобно создавать при высших сельскохозяйственных учебных заведениях, которые имеют пасеки — производственную базу. Эти пасеки будут поставлять материал для исследований, на них станет отрабатываться технология пчеловодства.

Уже в советское время Каблуков входил в комиссию по организации опытного дела в пчеловодстве. В новых исторических условиях перед пчеловодной наукой были поставлены очень большие задачи. На съезде пчеловодов в 1922 г. он вновь доказывал необходимость создания опытных пчеловодных учреждений, горячо приветствовал только что организованную Московскую областную опытную станцию пчеловодства. Организация и постановка научно-исследовательского и опытного пчеловодного дела в нашей стране связаны с именем академика И. А. Каблукова и многим обязаны ему.

 

Тысячи анализов русских медов

Исследования меда и воска Каблуков начал сразу же, как только вернулся от А. М. Бутлерова в Московский университет. Его первая статья, опубликованная в 1885 г., так и называлась: «О воске и его суррогатах». В ней он привел химический состав и свойства пчелиного воска, указал на примеси к нему растительных восков и особенно церезина, совсем недавно появившегося в России, поставил вопрос о выработке простейших способов обнаружения фальсификата. Точно такую же проблему поднял он и в отношении меда.

Мед — чудеснейший продукт жизнедеятельности пчел. Называют его жидким золотом природы. О целебной силе меда, его неповторимых вкусовых и ароматических качествах написано немало восторженных популярных статей, однако меды России с точки зрения их химического состава оставались неизученными.

И вот на Всероссийской пчеловодной выставке летом 1889 г. русскими пчеловодами были представлены сорта меда из самых разных местностей России — Башкирии и Кубани, Костромской и Саратовской губерний, Дальнего Востока и Средней Азии. После выставки ее участники подарили свои экспонаты музею Измайловской пасеки, образцы которых были переданы И. А. Каблукову. В химической лаборатории Московского университета он провел тысячи анализов русских медов и в 1892 г. сообщил результаты исследований. Ученому были хорошо известны анализы медов почти всего мира — Германии и Италии, Англии и Греции, стран Американского континента, Индии, Египта, и он с удовлетворением отметил, что наши отечественные меды по качеству не уступают иностранным, а по некоторым важным показателям намного превосходят их. Видимо, поэтому на международном рынке они исстари ценились высоко. Только мед с тех пасек, которые находились неподалеку от сахарных заводов, содержал большой процент тростникового сахара.

В 1920 г. Иван Алексеевич пишет монографию «Мед» — одну из лучших работ о меде. В ней дана всесторонняя характеристика меда — его образование, химический состав, физические, физико-химические и биохимические свойства, описаны методы оценки качества и натуральности. Здесь же он дал классическое определение этого продукта пчел. «Медом называется сладкое, ароматическое вещество, собираемое пчелами из нектарников или с других частей растений, после соответствующей переработки в медовом желудочке откладываемое в сотах». Источником меда, следовательно, признается только нектар цветков и сладкие выделения, встречающиеся на листьях и стеблях растений. Любые другие источники не могут служить сырьем для меда. «Мы должны, — утверждал он, — всякий продукт, полученный пчелами иным путем, например через подкормку тростниковым сахаром, считать не чистым медом, а фальсифицированным». Это была принципиальная позиция ученого, к которой он пришел в результате тщательного химического анализа медов различного состава, отсекавшая всякие попытки оправдать искусственные подмеси к меду, и в первую очередь свекловичного сахара.

Подробно разбирает Каблуков химический состав нектара, особо выделяя и подчеркивая богатство и ценность его компонентов. Кроме Сахаров, минеральных и ароматических тел, дубильных веществ, он указывает на присутствие в нектаре белка и кислот — щавелевой, яблочной, винной, некоторых ферментов, дрожжевой микрофлоры. Всего этого набора важнейших для организма пчел элементов лишен свекловичный сахар — чистейшая сахароза, носитель одних только калорий.

Ученый описал своеобразный и совсем непростой процесс превращения нектара в мед, обогащение его очень ценными белковыми веществами — ферментами. В результате химических реакций, протекающих при созревании меда под действием ферментов, как указывал Каблуков, происходит концентрация веществ, уменьшается содержание воды, сложные сахара расщепляются на простые, не образуя при этом никаких дополнительных соединений. Благодаря всему этому, мед как продукт приобретает поистине уникальные питательные качества и лечебные свойства.

Зрелым медом, по определению исследователя, может быть только мед, запечатанный пчелами. В незапечатанных сотах водность меда выше нормы, биохимические процессы далеко не завершены, поэтому отбирать его из ульев нельзя. Этот вывод, очень важный для практики, был весомым вкладом ученого в борьбу за чистоту и качество продукта.

Обнаружил Каблуков большую разницу между химическим составом цветочного нектара и пади независимо от того, какого она происхождения — растительного или животного. Пожалуй, впервые падь подвергалась тщательному химическому анализу. В пади он нашел значительно больше минеральных веществ и декстринов—продуктов частичного, неглубокого расщепления полисахаридов. Очень сложный сахар — мелизитоза, который присутствует в пади, не поддается действию ферментов, выделяемых пчелами. Этим ученый и объясняет плохую перевариваемость падевого меда, отягощение кишечника пчел остатками пищи, вредными для насекомых в зимнее время. Он разработал и предложил простой способ определения падевого меда и содержания его в натуральном цветочном при помощи спиртовой реакции. Способом Каблукова успешно пользуются и современные пчеловоды.

Изучение химического состава пади и падевого меда имело чрезвычайно большое практическое значение для пчеловодства страны. Теперь определилась одна из причин плохой зимовки пчел, особенно больных кишечными болезнями, и найден способ предупреждения ослабления и гибели семей. Однако Каблуков считал, что падевые меды еще недостаточно хорошо изучены. Падь различна по своей природе, компонентам, воздействию на организм пчел и человека.

Что касается ароматических веществ, которые придают меду вкус и во многом определяют его ценность, красящих веществ, то, несмотря на предпринятые попытки, выделить их и исследовать Каблукову не удалось из-за ничтожно малого количества.

И. А. Каблуков внес ясность и в другой весьма важный для практики вопрос — об искусственных кормах для пчел. Он не разделял широко распространенного тогда мнения о том, что кислоты, прибавленные к сахарному сиропу, который используют для подкормки пчел или пополнения кормовых запасов на зиму, способствуют инверсии сахарозы и помогают пчелам в переработке сиропа. Проведенные под его руководством опыты показали, что прибавление к подкормкам 0,3 процента лимонной, салициловой или какой-либо другой кислоты, наоборот, подавляет расщепление сложных Сахаров, угнетает все процессы, протекающие как в медовом желудочке пчелы, так и в сотах во время созревания меда.

Кислота не облегчает работу пчел по превращению сахарозы в глюкозу и фруктозу, а затрудняет ее, ослабляет действие их пищеварительных ферментов — мощных ускорителей химических реакций. В сахарном корме, полученном из подкисленного сиропа, всегда содержится больше тростникового сахара и меньше фермента диастазы, чем в корме из сиропа, в который кислоту не добавляли. Над таким плохо подготовленным кормом пчелам, следовательно, приходится работать зимой, доделывать его, доводить до легко усвояемых форм, расходовать на это много энергии, что, естественно, не может не ухудшить их состояния. Кстати, данные русского химика полностью подтверждаются исследованиями современных зарубежных ученых.

Изучая хранение меда, Каблуков установил, что длительное время не ухудшаются качества только зрелого меда. Притом от длительности хранения в нем уменьшается водность и возрастает удельный вес. В личной коллекции медов ученого после 20-летнего хранения количество воды в меде упало до 12 и не превышало 17 процентов. Мед недозревший имеет повышенную водность, благоприятствующую развитию микрофлоры и процессу брожения, и долго храниться не может. Это еще раз подтверждает его неполноценность.

Иван Алексеевич предложил практике немало оригинальных способов определения фальсификатов, грубых и тонких, главным образом присутствия в меде свекловичного сахара. Исследователь, в частности, заметил, что натуральный цветочный мед всегда содержит каталазу - один из наиболее активных ферментов, биологическая роль которого состоит в защите меда, сохранении его качеств. В сахарном «меде» она отсутствует. Незначительное количество этого фермента обычно содержат и незрелые меды, отобранные из незапечатанных сотов. Их пчелы еще не успели обогатить ферментами. Перегретый мед (нагретый выше +70°С) каталазы не имеет, так как от высокой температуры она разрушается. Отсутствие фермента диастазы (амилазы), участвующего в расщеплении Сахаров, по данным Каблукова, указывает на то, что данный мед — искусственный или натуральный, но испорченный сильным нагреванием при обработке. Диастаза всегда присутствует в нектаре, основную же массу фермента, катализирующего гидролитические реакции, вносят в мед пчелы.

Благодаря находящейся в меде цветочной пыльце, как полагал ученый, открывалась возможность определять его ботаническое происхождение и натуральность. Он предложил использовать и оптическое свойство меда — способность вращать плоскость поляризации луча света. Натуральный мед отклоняет плоскость поляризации влево, а фальсифицированный — вправо. Все это учитывают современные исследователи меда.

Над медом Каблуков работал много. Анализировал он ядовитые меда, пьяный мед, каменный мед, которые ему присылали из Закавказья и других мест России. Наиболее полное справочное издание о меде им создано в последние годы жизни.

 

Экспертиза воска

Не меньшее внимание уделил Иван Алексеевич анализу пчелиного воска, его химическому составу и физическим свойствам. Это весьма ценное органическое вещество, известное с давних времен, подвергалось довольно тщательному анализу ученых всего мира, однако далеко не все элементы, входящие в него, были определены или выделены в химически чистом виде. Объясняется это тем, что составные части воска близки по химическому строению и физическим свойствам. Даже в наши дни, когда химия достигла высочайших вершин, детально определить состав воска чрезвычайно сложно. Как указывал Каблуков, воск представляет собой «сложную смесь очень многих тел», содержащих три важнейших химических элемента — углерод, водород и кислород.

В течение многих лет он проводил опыты в химических лабораториях Московского университета и Петровской сельскохозяйственной академии. В этих двух крупнейших высших учебных заведениях он преподавал химию. В академии, в частности, руководил научным студенческим кружком, вместе с молодыми исследователями, его учениками, выделял составные части воска с помощью сухой его перегонки под действием высоких температур. Подобные опыты проводились и ранее. Только прежде исследователи обращали внимание на жидкие и твердые продукты перегонки, а газообразные, выделяющиеся при высоких температурах, не изучали.

Академик Иван Алексеевич Каблуков

Иван Алексеевич исследовал и газы. Обнаружено их всего 2 процента по отношению к весу воска. В результате анализа продуктов перегонки ученый установил, что в более твердой части находится больше кислот, в более легкоплавкой — больше углеводородов. Газообразные вещества тоже состоят из предельных и непредельных углеводородов — этилена, пропилена, бутилена и других. Каблуков выделил пальмитиновую кислоту и другие органические кислоты (церотеновую и меленовую). В 1918 г. в результате сложных реакций среди других кислот он впервые обнаружил маргариновую кислоту в виде свободных или сложных эфиров. Однако многие элементы, в присутствии которых ученый не сомневался, установить не удалось. Требовались дальнейшие исследования воска с использованием более совершенных методов.

Каблуков обнаружил изменения химического состава воска при его отбеливании. Белый воск в довольно значительном количестве требуется для промышленных целей — приготовления лекарств, косметических кремов, некоторых красок. Пчелиный воск обычно подвергается обесцвечиванию под действием солнечных лучей или химических средств, которые как раз и влияют на его качество. По сравнению с желтым воском в белом образуются некоторые новые кислоты, заметно уменьшается количество углеводородов, разрушаются красящие вещества, уменьшается вес, изменяются физические свойства. Опыты, проведенные Каблуковым — крупнейшим знатоком прикладной химии, показали, что для более быстрого отбеливания воска необходимо совместное действие солнечного света и воздуха, лучше чистого кислорода, обладающего повышенными белящими свойствами. Он предложил более совершенную технологию химической отбелки воска, значительно ускоряющую процесс.

Изучение химического состава воска, его изменений в результате технологической переработки было весьма важным как для выработки лучшей технологии воска, так и для контроля его качества.

Очень много работал Иван Алексеевич над способами распознавания примесей к пчелиному воску. Продукт этот пользовался большим спросом, цена на него всегда держалась высокой, поэтому фальсификация была довольно широко распространена. К натуральному воску подмешивали не только растительные и минеральные воскоподобные соединения, но и различные примеси — песок, мел, гипс, серу, свинцовые белила, костную муку, которые увеличивали его вес. Поскольку все эти примеси по химическому составу и физическим свойствам отличаются от пчелиного воска. Каблуков в основу своей экспертизы положил отклонения от главных показателей, характерных для натурального воска, — температуры плавления, удельного веса, твердости и др.

Для определения удельного веса — одного из важных показателей — ученый предложил простой и оригинальный способ: опускать кусочки воска в водный раствор спирта разной им установленной концентрации. В одном растворе натуральный воск тонет, а фальсифицированный минеральными или растительными восками — плавает, в другом, наоборот, чистый воск плавает, а с механическими примесями — тонет.

Из постоянных химических величин он указал на кислотное, эфирное, йодное число и число омыления. Любое отклонение от них уже указывало на недоброкачественность продукта. Рекомендованные Каблуковым способы анализа воска на натуральность вошли и в современную экспертизу.

Замечательного ученого интересовало и строение пчелиных ячеек с точки зрения извлечения из них воска, количество воска в сотовом меде. В частности, он определил, что чистого воска в медовых сотах содержится 1/20 часть. Это говорило об огромной потере воска при использовании сотового меда в пищу.

Сам процесс восковыделения Иван Алексеевич считал произвольным и сравнивал его с выделением секрета сальных желез у животных. В подтверждение почти одинаковой физиологии образования он указывал на присутствие в продуктах восковых и сальных желез одинаковых химических веществ, в частности наиболее широко распространенной в природе жирной кислоты. По мнению исследователя, по виду и консистенции продукт кожных сальных желез млекопитающих животных напоминает пчелиный воск, хотя прежде считали, что воск близок к обычному животному жиру.

Увеличение воскоотделения при повышении температуры (она поддерживается в скоплении молодых пчел, строящих соты) лишний раз подтверждает сходство с действием сальных желез, которое усиливается в жаркое время.

Опыты, в которых Каблуков пытался выяснить, чем надо кормить пчел, чтобы они больше выделяли воска, показали, что восковые железы функционируют интенсивно, если пчелы питаются обильно, то есть употребляют мед и пергу без какого бы то ни было ограничения. Меда, в частности, расходуется в это время довольно значительное количество. По подсчетам ученого, на одну часть воска идет приблизительно восемь частей меда.

Перга необходима пчелам для пополнения громадных затрат энергии в период интенсивного восковыделения. Поэтому искусственное стимулирование восковыделения для практического пчеловодства невыгодно.

 

Изучение прополиса и пыльцы

Что касалось прополиса — пчелиного клея, третьего продукта пчеловодства, то, по словам Каблукова, «мы очень мало знаем о химическом составе его».

Прополис был известен людям с глубокой древности как лекарственное средство. Им успешно пользовались для лечения ран, долго не заживающих язв, ожогов. Применяли и в хозяйственных целях как лакокрасочный материал. Давно заметили, что пчелы собирают прополис с почек тополя, березы, ивняков. Потом появилась теория, которая утверждала, что пчелы получают прополис из оболочки цветочных пыльцевых зерен. Иван Алексеевич, в частности, придерживался последней точки зрения. Современные химики экспериментально доказали близость прополиса к смолам, выделяемым почками древесных растений.

Изучая физические свойства прополиса, Каблуков установил, что по цвету, вкусу, аромату, удельному весу он неодинаков. Прополис одних местностей резко отличается от прополиса из других районов. Такое разнообразие ученый объясняет источником происхождения — различием растений, которые вырабатывают разные смолы и эфирные масла. И по своей химической природе прополис неоднороден.

При анализе удалось найти в нем четыре группы химических веществ — смолы, бальзамы, эфирные масла, воск. Эти компоненты в какой-то степени подтверждали мысль о том, что в образовании прополиса принимают участие и пчелы, которую ученый разделял. Эфиры, в частности, он извлек перегоном прополиса с водяным паром.

Каблуков считал, что прополис — сложное органическое соединение. Однако выделить все составные части оказалось очень трудным, так как в то время не было ни совершенной аппаратуры, ни детальных сведений об эфирных маслах и смолах. Пришлось признать, что для химического состава прополиса пока не удается установить какие-либо определенные величины, которые указывали бы на его натуральность, как это было сделано для меда и воска. Обращение авторитетного ученого химика прополису уже само по себе было знаменательным. Оно подчеркивало значимость этого продукта и нацеливало на его дальнейшее исследование.

В наше время в изучении прополиса достигнуты большие успехи. Детально исследован его химический состав, выделено много новых элементов, установлены константы, определены физико-химические, биологические и ценные лечебные свойства.

Впервые в стране Каблуков сделал основательный химический анализ цветочной пыльцы — важнейшего продукта питания пчел. Без пыльцы, на одном меде, пчелы не могут выращивать расплод и выделять воск. Она очень нужна и молодым пчелам для укрепления их организма. При пыльцевом голодании трутни как производители становятся неполноценными. Пчелы едят пыльцу и зимой. Изучение химического состава этого корма представляло большой интерес как для биологической науки, так и для практического пчеловодства.

Опыты начались в мае 1933 г. Были использованы образцы пыльцы ветроопыляемых и насекомоопыляемых растений. Такой сравнительный анализ мог выявить качество пыльцы различного происхождения и установить влияние ее компонентов на отдельные органы насекомых и организм в целом.

Из ветроопыляемых Каблуков взял пыльцу березы. Кстати, пыльцу, переносимую ветром, пчелы иногда тоже собирают, особенно если не хватает насекомоопыляемых растений-пыльценосов. Березовую пыльцу собирали букетным способом: ветки с зацветающими сережками ставили в теплую и светлую комнату для созревания и осыпавшуюся на чистую бумагу пыльцу переносили в стеклянную посуду с притертой пробкой, изолируя ее от комнатной среды.

В результате химического анализа было установлено, что пыльца содержит очень большое количество белка. В этом отношении она превосходит все богатые белком зерновые культуры. Много в ней и минеральных веществ — фосфора, калия, кальция и других жизненно важных элементов.

Пыльца насекомоопыляемых растений оказалась богаче белками, жирами и минеральными веществами, чем пыльца растений ветроопыляемых, причем пыльца разных насекомоопыляемых растений по качеству также была неодинакова. По данным Каблукова, цветочная пыльца содержит примерно до 5 процентов жира. Немало в ней Сахаров, безазотистых экстрактивных веществ. Обнаружена и молочная кислота. Пчеловоды теперь по достоинству могли оценить этот корм, который так охотно собирают пчелы.

Но цветочная пыльца в чистом виде, как известно, не полноценный корм для пчел. Уже при сборе они смачивают ее слюной, а при складывании в ячейки добавляют мед. Добавки вызывают в ней сложные биохимические процессы, которым способствует ульевая среда — высокая температура и влажность воздуха. Пыльца превращается в новый легкоусвояемый продукт — пергу, употребляемую пчелами в пищу.

Если попытки анализировать цветочную пыльцу все-таки были, хотя и бессистемные, химического анализа перги до Каблукова не делалось. В перге он, в частности, установил увеличенное количество Сахаров и в несколько раз возросшее количество молочной кислоты. Стало ясным, почему этот корм сохраняет свои качества в течение длительного времени. Молочная кислота оказывается мощным консервантом перги. Высокая кислотность среды препятствует развитию гнилостных бактерий.

Таким образом была познана еще одна новая страница жизни медоносных пчел. В последующие годы химики откроют в пыльце кладовую витаминов, гормональных и ростовых веществ и назовут ее чудо-продуктом, весьма необходимым пчелам и благотворно влияющим на здоровье человека. Но начало этому было положено Иваном Алексеевичем Каблуковым.

Многолетние исследования ученого легли в основу его книги «О меде, воске, пчелином клее и их подмесях» — наиболее полного пособия по химическому составу и характеристике продуктов пчеловодства. Эта фундаментальная работа уже много лет (второе издание вышло в 1941 г.) служит пчеловодам и химикам ценным практическим руководством и справочником. О специальном вопросе автор говорит здесь по-бутлеровски просто, так что текст понятен читателю даже мало знакомому с химией.

Каблукова-химика интересовало буквально все, что так или иначе касалось продуктов пчеловодства и их переработки. В 1898 г. на заседании Русского общества акклиматизации животных и растений он выступил, в частности, с сообщением о значении культуры чистых дрожжей в приготовлении вина из меда. Он поднял очень важный вопрос, который помог в свое время наладить производство натуральных медовых вин.

Исключительно плодотворна научная, просветительская и общественная деятельность И. А. Каблукова в советское время. Ученый-патриот написал в этот период свои главные работы по химии меда и воска, способствовал организации опытного дела и подготовке массовых кадров для народного хозяйства. Постановка образования и научных исследований по пчеловодству в Тимирязевской сельскохозяйственной академии не отделима от имени этого выдающегося ученого.

 

В подмосковной деревне на пасеке

Всю жизнь академик И. А. Каблуков был связан с пчеловодством и лично сам никогда не расставался с пчелами. В подмосковной деревне Витенево, где он жил летом и куда любил приезжать зимой, возле его дома в саду всегда стояла пасека, на которой он отдыхал и работал с пчелами. Было на ней до 20 ульев. На своей пасеке ученый применял рациональные приемы содержания, которым учил и местных пчеловодов. Отсюда брал для анализа мед, воск, прополис. Выполняя пасечные работы, следил за ходом взятка, интересовался количеством выделяемого пчелами воска. Делал сам ульи и вообще умел столярничать, без чего пчеловоду невозможно обойтись. Общение с пчелами, наблюдения за их жизнью давали ему ценный материал, который он использовал в лекциях и беседах. Это сближало ученого с аудиторией, делало его своим среди пчеловодов. Занятие практическим пчеловодством укрепляло здоровье, прибавляло силы и, бесспорно, помогало в научной деятельности, которая требовала громадных затрат энергии. Сохранилась запись, датированная 9 сентября 1899 г.: «Утро в деревне. Хорошо. Осматривал пчел. Вечером писал учебник».

И. А. Каблуков работал над объемной статьей по истории русского пчеловодства, которая, к сожалению, не была завершена. Однако по материалам, хранящимся в архиве Академии наук СССР, видно, что его волновали поворотные события 70—80-х годов прошлого столетия, - когда вокруг Бутлерова началось формирование русских пчеловодов. Кстати, о Бутлерове как общественном деятеле по распространению рационального пчеловодства Каблуков написал большую работу — лучшую из всего, что до сих пор написано о нем. Он первым составил библиографию его пчеловодных работ. И даже тогда, когда Каблуков писал о Бутлереве-химике, он не забывал сказать о нем как о пчеловоде. Иван Алексеевич был учеником Бутлерова, его сподвижником и продолжателем дела, поэтому всегда, во всех своих помыслах и делах, чувствовал большую ответственность перед величием своего учителя, перед русской историей.

Признавая выдающиеся заслуги академика И. А. Каблукова перед пчеловодством, Русское общество акклиматизации животных и растений избрало его действительным членом, Общество любителей естествознания, антропологий и этнографии — непременным членом, Русское общество пчеловодства — почетным членом, Ярославское общество пчеловодства — членом-корреспондентом. Он был членом и многих других обществ России.

Заслуженный деятель науки, почетный член Академии наук СССР, награжденный орденом Ленина и орденом Трудового Красного Знамени, академик Иван Алексеевич Каблуков оставил большое научное наследие не только в химии, но и в пчеловодстве. Его работы о продуктах жизнедеятельности медоносных пчел и огромная просветительская деятельность безусловно способствовали прогрессу отрасли.