Неожиданный поворот в научной судьбе

Родился Григорий Александрович 27 сентября 1866 г. в провинциальном уездном городке Козлове на Тамбовщине. Чтобы дать детям хорошее образование, семья Кожевниковых переехала в Москву. Здесь мальчик, блестяще окончив гимназию, поступил на естественное отделение физико-математического факультета Московского университета.

Естествознание в то время переживало расцвет, своими материалистическими идеями, великими открытиями и перспективами возбуждало общественный интерес и привлекало молодежь.

Став студентом Московского университета, Кожевни» ков вошел в среду прогрессивно мыслящей молодежи и ученых-естественников. Уже со второго курса он принимает участие в научном студенческом кружке. Знакомств во с методикой исследований, первые эксперименты, попытки самостоятельного научного мышления — такое не забывается.

Приметил одаренного юношу, а потом и руководил его научными изысканиями известный зоолог, великолепный преподаватель и наставник молодежи профессор Анатолий Петрович Богданов.

Молодого, романтически настроенного юношу, мечтавшего, как и многие в его годы, о великих научных открытиях, увлекла фауна моря. Эта мало исследованная по тому времени область действительно сулила много открытий, манила загадочностью и необычностью. Общество любителей естествознания, антропологии и этнографии, членом которого Кожевников стал, командировало его в Крым для изучения морских животных. Потом он отправился на Балтику для сбора коллекции. С этими ответственными и в то же время увлекательными заданиями начинающий исследователь справился блестяще, получив в награду от общества большую серебряную медаль. Казалось, путь был определен. После окончания университета открывалась захватывающая по своей перспективе научная деятельность.

И вот 25 марта 1886 г. на заседании зоологического отделения общества профессор Богданов предложил членам общества подготовить для издания работы, посвященные описанию самых обыкновенных животных, чтобы ими, как практическими пособиями, могли воспользоваться начинающие специалисты-зоологи. Кожевникову, в частности, он поручил заняться медоносной пчелой.

Вряд ли кто мог по-настоящему понять разочарование, которое испытал тогда молодой исследователь, уже познавший, как ему казалось, радость первооткрывателя. Но даже и он со своим пылким воображением не мог предположить, что этот день навсегда определит его научную судьбу.

Начал будущий зоолог с энтомологической литературы. Он уже знал: только изучив то, что есть, можно идти дальше. И с первых же шагов его поразило обилие книг и статей о пчеле. Он изучал русские, немецкие, английские и французские источники. Ведь для монографии необходимо знание всей мировой литературы. В каждой книге он старался отыскать что-нибудь новое, заметить плохо описанное или совсем незатронутое. Ушел на это не один год упорного и напряженного труда. И в студенческие каникулы сидел он в библиотеках, читал и осмысливал все, что было написано о пчелах. Собрал огромный материал. И тем не менее монография о пчеле не получилась. Для такого капитального труда у него, студента, еще недоставало знаний, не была развита необходимая исследователю способность к критической оценке работ и взглядов авторов. Не владел он еще и искусством изложения монографического материала. Несмотря на неудачи и огорчения, юноша хорошо понимал, что труды его не напрасны. Он многое узнал и решил для себя.

Всесторонне изучив обширную энтомологическую литературу и одним из первых составив полную библиографию работ о пчеле, молодой ученый увидел потрясающую противоречивость данных разных авторов и пришел к выводу, что медоносная пчела не так уж хорошо изучена, как он думал, приступая к теме. Пожалуй, она может представить для него весьма интересный объект исследований. Это вдохновляло, рождало широкие творческие замыслы.

Потом Кожевников скажет, немного упрекая себя за разочарование, которое когда-то испытал, что «работать над пчелой интереснее, чем над каким-либо морским червем, интереснее не в смысле прикладном, а в смысле решения крупнейших вопросов биологии». С таких общебиологических позиций он и смотрел на медоносную пчелу, на ее эволюцию и жизнедеятельность.

После окончания университета Кожевникова, проявившего большие способности к творчеству, оставляют на кафедре зоологии ассистентом. Выполняет он и обязанности хранителя университетского зоологического музея. С этого времени вся его научная и педагогическая деятельность связана с кафедрой зоологии беспозвоночных животных Московского университета и зоологическим музеем. Здесь он формируется как ученый, защищает магистерскую, а потом и докторскую диссертации, становится профессором, заведующим кафедрой и директором музея.

В зоологической лаборатории Григорий Александрович проводит многочисленные анатомические исследования особей пчелиной семьи, изучает породы пчел, процесс их размножения и другие очень важные для пчеловодной науки и практики вопросы.

В 1890 г. в «Дневнике зоологического отделения» Общества любителей естествознания появилась первая самостоятельная печатная работа Кожевникова «Строение органов размножения трутня», замеченная русскими и зарубежными биологами. Автор сразу же заявил о себе как об оригинальном исследователе, умеющем не только добывать новые факты, но и объяснять их, давать им теоретическое обоснование.

Специально занимаясь анатомией пчелы, Кожевников отметил весьма странный факт, что один из родоначальников пчелиной семьи — трутень — до сих пор не подвергался сколько-нибудь серьезному изучению. По утверждению молодого ученого, пчеловоды плохо знают строение и физиологию трутня. Мало известно и о его поведении. Так как встреча трутней с матками происходит в воздухе и наблюдать ее невозможно, существовали самые разные, часто противоречивые догадки и предположения о спаривании. И в этом не было ничего удивительного, ведь авторы знали строение половых органов трутня весьма приблизительно.

Надо сказать, что Кожевников посвятил изучению половой системы трутня много времени, исследуя ее в личиночном состоянии, в стадии куколки и у взрослого насекомого разного возраста. В результате Григорий Александрович дал полное и правильное описание полового аппарата, которое помогло составить представление и о процессе осеменения матки. Рисунки половых органов трутня, помещенные в различных пособиях того времени, давали неверное их изображение. Кожевников впервые сделал рисунок полового аппарата трутня с точным воспроизведением всех его частей и размеров. Этот рисунок потом вошел в учебники, в научную пчеловодную литературу, в том числе зарубежную и воспроизводится до сих пор.

Кстати, трутень как биологический объект интересовал исследователя всю жизнь. Ученый препарировал многочисленных особей и выяснял их анатомическое строение, уточнял происхождение и назначение. Вопрос о роли трутня в пчелиной семье давно вызывал споры у пчеловодов-теоретиков. Утверждение о том, что трутни требуются семье не только для осеменения маток, но и для производства тепла, необходимого расплоду, Кожевников считал бездоказательным и отрицал его. Огромная масса рабочих пчел и без трутней довольно легко справляется с этой задачей, — считал он и доказывал, что трутни нужны только для осеменения маток и никаких работ в улье не выполняют, поскольку не приспособлены к ним.

Биолог ответил и на другой не менее сложный вопрос: для чего семья пчел выращивает так много трутней? В этом ему помогло доскональное знание особенностей поведения пчел. Матка с трутнями встречается в воздухе и вдали от гнезда, поэтому для большей вероятности спаривания как раз и бывает необходимо большое число трутней, тем более что в естественных условиях нет той скученности семей и скопления трутней, как на пасеках — в обстоятельствах, искусственно созданных человеком. В лесу, где живут дикие пчелы, одна семья от другой находится обычно на значительном расстоянии.

Спаривание матки в воздухе предупреждает близкородственное размножение, которое в конце концов могло бы привести к вырождению вида. Природа подвергает матку многим опасностям во время брачного полета, но она и уменьшает эти опасности, создавая изобилие мужских особей. Поэтому вполне естественно состояние любой пчелиной семьи, если она стремится вывести как можно больше трутней. Кожевников, пожалуй, одним из первых биологов становится на защиту трутня, прямо указывая на то, что подавление естественной потребности пчел в трутнях вредно отражается на состоянии семьи. Усердие пчеловодов в уничтожении «тунеядцев», по его словам, может им дорого стоить. Ведь известно немало случаев, когда матки из-за недостатка трутней оставались неплодными.

Ученый еще не знал, что для осеменения матки нужен не один трутень, как тогда считали, а множество. Эта чрезвычайно важная разгадка еще одного закона жизни медоносных пчел с большой убедительностью объясняет их потребность в обилии трутней.

Г. А. Кожевников выдвинул и другую, естественноисторическую гипотезу, объясняющую, в частности, и значительное число выводимых трутней. Он исходит из того, что в далеком прошлом пчелиная семья не существовала в том виде, в каком мы ее знаем теперь. Основанием для такого теоретического предположения послужил не только общий эволюционный процесс, совершающийся в природе, но и состояние других общественно живущих насекомых, находящихся на более ранней ступени развития, в частности шмелей. Кроме рабочих особей, в семье шмелей бывает много самцов, и все они выполняют определенные работы. Как полагал Кожевников, очевидно, было время, когда и в пчелиной семье трутни, кроме своего основного, предусмотренного природой назначения, тоже делали что-то полезное и для этого были ей нужны в большом количестве. Потом в результате длительной эволюции, которая у общественных насекомых шла в направлении специализации организмов и совершенствования самых важных органов, их польза стала более односторонней, и теперь трутни требуются только как производители потомства. Но, сохраняя еще не совсем угасший инстинкт, семья выращивает мужских особей лишь к роевой поре и избавляется от них сразу же после окончания периода размножения. Не в экономии запасов кормов, следовательно, причина изгнания трутней, а в прекращении роения, которое наступает под влиянием неблагоприятных условий в природе. Это было принципиально новым и глубоко научно обоснованным объяснением поведения пчел.

В научной деятельности Кожевникова сразу же наметились главные направления, которые определили тематику его работ, направили в единое русло все его исследования и в итоге позволили создать стройную систему взглядов на пчелу, ее строение и жизнь.

 

Сколько пород пчел?

Одна из тем, волновавшая Кожевникова на протяжении всей его творческой жизни, — породы пчел. Самую первую большую работу по естественной истории пчел он посвящает этому важному вопросу — очень сложному и недостаточно разработанному научно.

Медоносные пчелы в различных местностях неодинаковы по окраске и биологическим свойствам — поведению, размножению, работоспособности. Существование таких различий вполне объяснимо, если учесть, что пчелы живут в разных природно-климатических условиях и тысячелетиями приспосабливались к ним. Об этом в свое время говорил еще академик А. М. Бутлеров. Каждая порода отличается ясно выраженными признаками, которые сохраняются и передаются потомству. Однако встречается много переходных групп с иными внешними признаками и свойствами. Как раз это, по мнению Кожевникова, стало причиной исключительного разнобоя во взглядах на породы пчел. Одни зарубежные исследователи насчитывали 25 пород, другие — в 2—3 раза больше. Находились пчеловоды, которые готовы были насчитать несколько сотен пород пчел.

Изучение пород ученый начал с установления систематических признаков пчел различного происхождения. Он не умалял значения внешних особенностей, которые дают возможность отличить одних пчел от других, но большую роль все-таки отводил таким признакам, которые подкрепляются данными сравнительной анатомии, образом жизни и поведения насекомых, местом их обитания.

Г. А. Кожевников задался целью дать более точные характеристики видам, разновидностям и породам пчел, применить новые, надежные способы исследования систематических признаков.

Сначала ученый заинтересовался признаками лесной среднерусской пчелы, с которой много лет работал сам. Он решил собрать возможно больше образцов пчел из разных мест России и исследовать их. Через журнал «Русский пчеловодный листок» Григорий Александрович обратился к пчеловодам с просьбой присылать ему образцы пчел. Установилась довольно оживленная переписка ученого с пчеловодами.

В адрес зоологического музея Московского университета на имя профессора Г. А. Кожевникова поступали небольшие коробочки-посылки с пчелами из ближних и отдаленных мест, с юга, севера и востока России. Зарубежные пчеловоды присылали пчел алжирских, итальянских, палестинских. Ученый и сам через научные учреждения и торговые фирмы выписал для музея самых разных пчел неевропейского происхождения — из Китая, Японии, Марокко, Аргентины, Австралии, с Кубы и Бермудских островов.

Весной 1889 г. Кожевников был командирован в Западную Европу для осмотра зоологических музеев. Открывалась счастливая возможность познакомиться с находящимися в них коллекциями медоносных пчел. Он встретился с интереснейшими экспонатами рода пчелиных в музеях Берлина, Дрездена, Лейпцига, Вены, Лондона, Парижа, видел и такие экземпляры, которые были описаны другими авторами, что для успешного изучения пород было очень важно, так как становились очевидными точки зрения исследователей. Из берлинского музея в обмен на кавказянок ему передали несколько десятков образцов африканских пчел. В итоге Григорий Александрович собрал такую коллекцию представителей пород медоносных пчел, какой до него вряд ли располагали исследователи насекомых. Правда, не всегда Кожевникову удавалось приобрести вместе с пчелами трутней и маток или осмотреть их. Даже в самых богатых музейных коллекциях часто не оказывалось этих особей. Слишком малое число исследованных насекомых затрудняло окончательные выводы.

Ученый остановился прежде всего на величине пчелы. Этот признак, как известно, весьма важен в биологическом и практическом отношении. Увеличение или уменьшение размера тела влияет на принос нектара. Чем объемистей брюшко, тем значительнее может расшириться медовый зобик и больше нектара принесет пчела. От величины тела, а следовательно, и площади восковых зеркалец зависит выработка воска. Кстати, попытки получить более крупных пчел предпринимались многими пчеловодами разных стран и теперь оставлены как бесперспективные.

Если до Кожевникова величину пчелы измеряли циркулем, не расчленяя тела, то есть весьма приблизительно, то он измерял каждый членик. Впервые был испытан и предложен точный способ измерения пчелы, разработана новая методика изучения частей организма насекомого. Пчелу вываривали в едком кали, расчленяли, каждую часть измеряли окуляром-микрометром. В результате таких исследований Кожевников установил, что по размеру можно отличить пчел африканских от европейских. В России наибольшие размеры тела оказались у пчел среднерусских.

Измеряя длину крыла, ученый пришел к заключению, что этот признак характерным отличием пород служить не может, хотя и в этом отношении отличие европейских пчел от африканских сохраняется. Однако существенным признаком, по его утверждению, может служить жилкование крыла. Разветвления жилок, которые придают крылу упругость и прочность, у пчел неодинаковы, и отличие пород по этому признаку вполне уловимо. Определяется оно по переднему крылу (по направлению поперечной дискоидальной жилки, идущей от нижней границы третьей, так называемой кубитальной ячейки), и по заднему, в зависимости от того, одной или двумя жилками оно заканчивается. Жилкование крыла как признак, впервые подмеченный Кожевниковым, до сих пор считается исследователями очень важным в определении породной принадлежности пчел.

По его мнению, число зацепок на крыльях нельзя считать видовым признаком, как и форму первого членика лапки, хотя и число зацепок, и форма членика лапки нередко учитываются энтомологами, в том числе зарубежными.

Г. А. Кожевников впервые выявил чрезвычайно интересную закономерность — отсутствие прямой пропорциональности между длиной хоботка и величиной тела пчелы. Действительно, у пчел серых горных кавказских, хотя они мельче среднерусских, хоботок оказался длиннее, что и создало им большую популярность.

И если об этих признаках в какой-то степени говорилось и их принимали в расчет при характеристике пород пчел, то о восковых зеркальцах как породном признаке никто до Кожевникова не упоминал. Анализируя хитиновый скелет насекомых разных пород, он заметил, что очертания этих зеркалец, расположенных на четырех последних брюшных полукольцах, и их площадь по отношению к поверхности остального хитина неодинаковы. Наибольших размеров площадь зеркалец достигает, в частности, у среднерусских пчел. Исследователь отнес этот важнейший биологический и хозяйственный признак к систематическому. Он предложил и способ определения площади зеркалец.

Таким образом, ученый упростил изучение пород пчел, из многочисленных признаков выделил главные, имеющие большое биологическое значение. Говоря о методике изучения пород пчел, он особо подчеркивал необходимость анализа внешних признаков при помощи точных измерительных приборов и биометрического метода. Такой подход, по утверждению исследователя, вызван исключительно большой неустойчивостью признаков пчелы, внутривидовой изменчивостью экстерьера как следствия разных условий воспитания. Кстати, начало научному изучению длины хоботка пчел разных пород биометрическим методом положено русскими биологами — учениками Кожевникова — Б. П. Хохловым, П. М. Комаровым, В. В. Алпатовым.

Много внимания уделил Кожевников изучению пчел Кавказа, неоднократно бывал там, подробно исследовал желтых и серых пчел, их многочисленные разновидности, встречающиеся в Закавказье. В характеристике биологических особенностей кавказских пчел он исходил из высказываний А. М. Бутлерова, впервые описавшего их свойства, однако был далек от восторга, испытанного академиком.

На основании многолетних исследований видовых признаков Кожевников предложил выработанную им классификацию пород пчел. В подробной классификационной схеме он разделил их на две большие группы — желтых и темных. К желтым он отнес египетскую, кипрскую, итальянскую, желтую кавказскую породы; к темным — среднерусскую (она же среднеевропейская), серую горную кавказскую, мадагаскарскую. Краинскую пчелу причислил к среднеевропейской, выделив ее как отродье — популяцию. Сейчас, как известно, краинку относят к самостоятельной породе. Украинских или южнорусских пчел считал не особой, а среднерусской породой, к которой прилита кровь желтых пчел. Кстати, и современные биологи полагают, что южнорусская степная пчела — переходная форма от украинской к среднерусской.

Г. А. Кожевников внес значительный вклад в научную систематику пород пчел и методы их исследования, заложив основу современного учения об изменчивости и породах медоносных пчел. Его мысли получили дальнейшую разработку в трудах учеников — профессора В. В. Алпатова и других русских биологов.

Очень высоко ценил Григорий Александрович среднерусских пчел. Он отмечал их высокую продуктивность, строительную энергию (эти пчелы имеют более развитые восковые железы), феноменальную зимостойкость. Ученый советовал беречь бортевых чистопородных среднерусских пчел как величайшую драгоценность, ибо они как селекционный материал, по его убеждению, «окажут большую услугу нашему племенному пчеловодству». В этих взглядах Кожевников был солидарен с выдающимся русским пчеловодом Н. М. Витвицким.

Все меньше на пасеках сохранялись среднерусские пчелы в чистом виде, все больше подвергались они скрещиванию с пчелами всевозможных так называемых лучших пород, особенно с серыми горными кавказскими и итальянскими, которыми увлекались пчеловоды. «Было бы безумием со стороны какого бы то ни было пчеловода Дальнего Востока, — говорил Кожевников, — выписать итальянскую, абхазскую или какую иную матку, так как трудно себе представить большую производительность, чем у дальневосточной пчелы». А ведь дальневосточные пчелы, — утверждал Кожевников, — среднерусской породы, приспособлены больше, чем другие, к максимальному использованию коротких бурных взятков. Поэтому так настойчиво призывал выдающийся биолог сохранять аборигенных лесных пчел. Если пчелы плохо работают, то, по его словам, это еще не значит, что плоха порода. Очевидно, семьи слабы, нарушается технология пчеловодного хозяйства. Не пчелы виноваты в этом, а пчеловод.

Однажды дальневосточный пчеловод прислал Григорию Александровичу коробочку с дикими пчелами, живущими в уссурийской тайге. Ученый, пользуясь своей методикой анализа, установил, что они принадлежат к индийской расе и был поражен этим неожиданным фактом, открывавшим, по его мнению, широкие перспективы для исследовательской работы. В 1926 г. он впервые сообщил об обитании индийской пчелы на территории нашей страны. «Уж очень заманчиво, — восторженно писал он, — не выезжая за пределы отечества, анатомировать индийскую пчелу и изучать ее жизнь!» Исследователь не замедлил уехать в Уссурийский край, наблюдал там жизнь этих пчел в дуплах, в декабре 1927 г. сделал о них доклад в Ленинграде на заседании Русского общества пчеловодства, а потом и описал их. Это была форма темной индийской пчелы, встречающаяся и в Японии, и на севере Китая, по окраске близкая к среднерусской пчеле, малозлобивая, хотя и совершенно дикая. Трутни оказались меньше среднерусских, имели некоторое своеобразие в строении задних ножек и органов спаривания. Эта новость была встречена пчеловодами с интересом.

Летом 1928 г. Кожевников возглавил пчеловодный отряд экспедиции Академии наук СССР и поехал в Башкирию, чтобы поближе познакомиться с местными лесными среднерусскими пчелами, которые его очень интересовали. И он действительно еще раз убедился в их превосходных качествах. Ученый установил, в частности, что в неблагоприятный год бортевые пчелы собрали себе кормовых запасов на зиму больше, чем пчелы, находящиеся на пасеках. Здесь же на одной из пасек он видел, как желтизна всего лишь от одной итальянской матки сохранялась у темных местных пчел в течение 14 лет. Действительно, одна матка или даже один трутень может «испортить» породу. Чтобы сохранить в чистоте аборигенных пчел, обитающих на территории нашей страны, Кожевников предложил запретить ввоз пчел и маток в Башкирию, на Дальний Восток, в Сибирь и на Кавказ.

Работы Кожевникова по систематике и породам пчел и в первую очередь капитальный труд «Материалы по естественной истории пчелы» — плод его 12-летних исследований — выдающийся вклад ученого в разработку этих вопросов. Русская пчеловодная наука обязана Кожевникову введением в изучение пород пчел метода биометрии.

 

Под микроскопом пчела

Обладая редким даром наблюдательности, Г. А. Кожевников как натуралист и биолог подметил интереснейшие явления в жизни пчел, ускользавшие прежде от взора естествоиспытателей, получил много ценных фактических данных, особенно по морфологическому строению пчелы, сделав в этой области немало важных научных открытий. Он значительно усовершенствовал саму технику исследования тела насекомых и приготовления гистологических препаратов, ввел в анатомическую практику новые способы. Расчленение взрослых насекомых из-за твердости хитина, а личинок из-за нежности тканей — необычайно трудное дело. Без предварительной обработки объектов оно приводит к смещению внутренних органов. Для приготовления препаратов насекомых, находящихся в любой стадии развития, ученый предложил заваривать их кипятком, а затем уплотнять спиртом постепенно возрастающей крепости. Благодаря такой обработке получались препараты с естественной картиной гистологического строения.

Превосходные препараты, выполненные Кожевниковым с высокой точностью, экспонировались на всевозможных пчеловодных выставках и неизменно вызывали восторг. Ими пользовались на курсах и в школах, где готовили пчеловодов и инструкторов: Они пополняли музеи русских пчеловодных обществ. Многие препараты до сих пор хранятся в зоологическом музее Московского университета.

Изучая кожные железы пчелы, Григорий Александрович в конце прошлого века впервые дал подробное описание строения восковых клеток пчелы. Еще будучи студентом Московского университета, он слышал и навсегда запомнил слова своего учителя — профессора А. П. Богданова, хорошо знавшего пчеловодную литературу: «Ну где же восковые железы у пчелы? Неужели так трудно их найти?». Действительно, более двух столетий пчеловодам и исследователям не давал покоя вопрос о производстве пчелами воска, о строении восковыделительных органов. И тем не менее многие стороны этого весьма важного процесса жизнедеятельности пчел до Кожевникова оставались неясными. Ученые искали железы в их обычном представлении — в виде сложных скоплений железистых клеток с выводными протоками, и никто не догадывался, что это просто обычные кожные клетки, но с особой функцией. Григорию Александровичу удалось не только изучить их анатомическое строение, но и проследить процесс формирования в стадии личинки и у взрослого насекомого, а также доказать непроизвольность выделения воска пчелами. Функционирование восковых желез, по его утверждению, находится в зависимости от совокупности определенных жизненных условий, которые могут усиливать их деятельность или ослаблять. Этот вопрос, несомненно, представлял большой научный и практический интерес.

Г. А. Кожевников открыл придаточную смазочную железу в области жала, которая теперь известна как железа Кожевникова. Ученый вспоминал, как, увидев отчетливо выделяющийся на больших пластинках жала белый комочек и убедившись, что это железа, он удивился, что она до него никем не была замечена. Перерыл всю мировую литературу, отыскивая хоть какое-нибудь упоминание о ней. Прошел не один год, а исследователь все не решался заговорить о железе. Наконец, убедившись, что она никому не известна, сообщил о ней в 1900 г. в статье «К познанию кожных желез пчелиных и осиных». Это открытие было признано и вдохновило Кожевникова на дальнейшее изучение пчелы.

Всесторонне исследовал Григорий Александрович и жировые клетки пчелы — в самых разных стадиях их развития, в неодинаковых условиях существования насекомых. Он дал такое подробное описание видоизменения этих тканей у пчелы, какого не было сделано ни по одному насекомому вообще. Выдающийся биолог привел новые данные, объяснил значение жировых клеток в жизни личинки и взрослой пчелы, открыл особое свойство жировых клеток — способность поглощать продукты обмена веществ, попавших в кровь насекомого.

Как известно, в процессе распада питательных веществ часть их усваивается и используется организмом как источник энергии, а часть оказывается ненужной и выводится наружу органами выделения. Однако кое-какие продукты распада задерживаются в крови. Они-то и поглощаются жировыми клетками — эноцитами. У перезимовавших пчел в этих клетках Кожевников наблюдал мелкие светло-коричневые включения. Такие зернышки имелись и у маток, причем чем старше были матки, тем больше у них скапливалось включений — зернышек. У трехлетних маток жировые клетки, переполненные зернышками, почти теряли прозрачность. Ученый не без основания полагал, что этим накоплением обусловливается старение клеток и всего организма насекомого. У молодых пчел, которые летом живут очень мало, пигментных тел в жировых клетках не обнаруживается.

 

Спор разрешает ученый

На первом съезде русских пчеловодов, состоявшемся в 1893 г. в Петербурге, был поднят весьма важный для практического пчеловодства вопрос о роевых и свищевых матках. Так как мнение участников о качестве этих маток разделилось, съезд поручил присутствующему там профессору Г. А. Кожевникову провести сравнительный анатомический анализ роевых и свищевых маток, который помог бы выяснить истину.

Роль матки в производстве особей пчелиной семьи, как известно, трудно переоценить. Какова матка, такова и семья, а каковы семьи, таково пчеловодное хозяйство. И тем не менее матка в анатомическом и физиологическом плане была изучена намного хуже рабочей пчелы. Кожевников поставил перед собой цель — подробно изучить строение матки, и в первую очередь ее полового аппарата. Сравнительный анализ половых органов роевых и свищевых маток, впервые сделанный Григорием Александровичем, показал, что в исследованных им образцах и у тех, и у других число трубочек в одном яичнике колебалось в больших пределах — от 110 до 173. Однако многолетние данные убеждали в том, что у свищевых маток яйцевых трубочек обычно бывает меньше, чем у роевых. Плодовитость матки зависит не только от числа яйцевых трубочек, но и от их длины, то есть от количества камер, в которых образуются яйца. У свищевых маток камер в трубочке оказалось намного меньше — всего 5, а у роевых — 13. А ведь чем меньше камер, тем меньше у матки созревает яиц.

Недоразвитость яйцевых трубочек и меньшее их число Кожевников объясняет двумя причинами: неблагоприятными условиями выращивания свищевых маток и значительным возрастом личинок, из которых пчелы выводят маток. Он указывает, что свищевые маточники пчелы закладывают на личинках самого разного возраста. По его наблюдениям, у пчел, потерявших матку, наблюдается торопливость и неразборчивость в закладке маточников, иногда их закладывают даже на трутневых личинках. Возможна закладка и на пчелиных личинках старшего возраста, из которых уже не может сформироваться полноценный организм матки. Это и приводит к значительной недоразвитости яичников. Давно замечено, что среди свищевых маточников немало бывает уродливых и по размеру намного меньших, чем роевые.

Неблагоприятные условия развития свищевых маток отрицательно отражаются на размерах их тела, объеме яичников, а следовательно, и на плодовитости. Поэтому Кожевников считал, что для племенного дела свищевые матки непригодны, а выведенные в слабой семье вообще должны быть уничтожены. Самые лучшие — матки роевые, выращенные пчелами под влиянием инстинкта роения в благоприятных условиях. Не советовал выводить маток искусственно, если пчеловод в совершенстве не освоил матковыводного дела.

Г. А. Кожевников был чрезвычайно заинтересован уникальной, как он считал, с физиологической точки зрения способностью маток сохранять мужское семя в семяприемнике, не снижая его жизненности и активности несколько лет. Матки шмелей и ос, в частности, хранят в себе семя приблизительно в течение года. Ученый предполагал, что в семяприемнике создается какая-то особая, благоприятствующая этому среда, изучение которой весьма важно для науки и практической селекции. Кожевникову не суждено было узнать, что матка спаривается не с одним трутнем, как тогда считали, а с несколькими и может вылетать для встречи с самцами неоднократно. Поэтому запас мужского семени у нее огромный и генетически разнообразный. Честь открытия этого явления принадлежит также русскому биологу — В. В. Тряско, ценные работы выполнены и польским ученым Е. Войке.

 

Эволюционная теория подтверждена

В 1905 г. вышла в свет докторская диссертация Кожевникова, посвященная полиморфизму (многообразию форм) у пчелы и у других общественно живущих насекомых. Вопрос о возникновении разнообразия животных форм на земле — один из основных вопросов биологии. Выдающийся вклад в этом направлении внес Чарлз Дарвин своей классической работой «Происхождение видов». Дарвинскую эволюционную теорию целиком разделял и Кожевников. Его также интересовали морфологическая эволюция, действие у общественно живущих насекомых закона разделения труда, индивидуальные изменения под воздействием окружающей среды, переходные формы.

Останавливаясь на различиях в анатомическом строении особей пчелиной семьи, главное внимание Григорий Александрович сосредоточил на яичниках, не без основания полагая, что именно в развитии органов размножения надо искать возникновение различия пчелы и матки. Пчела и матка — женские особи, существа одного пола, но они коренным образом отличаются друг от друга и по внешнему строению, и по физиологическим функциям. Перед этой великой загадкой природы были бессильны многие ученые и натуралисты прошлого. Только в период расцвета материалистического естествознания и эволюционного взгляда на природу, когда уже была выработана новая методология познания органического мира, стало возможным на строго научной основе разрешить эту проблему.

Кожевников-анатом у рабочей пчелы искал признаки пола, к которому она принадлежит, а у матки — черты отклонения от первоначального типа самки, возникшие вследствие ее специфической роли в размножении. Ведь любая специализация организма идет обычно в ущерб другим его функциям, менее важным для жизни.

Профессор Григорий Александрович Кожевников

Исследователь проследил развитие яичника матки и пчелы в личиночной стадии и впервые установил весьма интересный факт. При росте личинки рабочей пчелы яичник ее, несмотря на ухудшенное питание, будто по инерции продолжает расти и число зачаточных яйцевых трубочек в нем бывает не меньше, чем у личинки матки. Лишь при превращении личинки в куколку происходит перерождение яичника и исчезновение большинства яйцевых трубочек. В результате такой дегенерации яичник рабочей пчелы превращается в конце концов в тонкую ниточку, в которой невозможно увидеть яйцевых трубочек. Столь существенная и совершенная система органов, как органы размножения, у рабочей пчелы доведена до такого состояния, что они уже не могут выполнять своего назначения. Из одного и того же яйца под влиянием внешних факторов, в частности питания, формируются неодинаковые организмы с различными, строго определенными и наиболее целесообразными для вида назначениями. Кожевников получил весьма полные данные о формировании организма пчелы в течение стадий личинки и куколки. Его изыскания намного опередили работы известного немецкого ученого Е. Цандера и других биологов, посвященные этой важнейшей проблеме.

Интересно, что у половых органов рабочих пчел воспроизводительную способность, хотя и весьма ограниченную, природа все-таки сохранила. При особых условиях, которые складываются в семье, у рабочих пчел с повышенным обменом веществ (этих пчел Кожевников назвал анатомическими и физиологическими трутовками) функционирование яичников в какой-то степени восстанавливается. Пчела-трутовка становится способной класть яйца. Причем число яйцевых трубочек в ее яичниках, по Кожевникову, колеблется от 3 до 53.

Анатомические и физиологические данные, экспериментально полученные исследователем, дали ему основание выдвинуть новую теорию происхождения пчелиной семьи. Григорий Александрович предполагает, что в очень отдаленное время не было такого различия между маткой и рабочей пчелой, какое наблюдается теперь. Видимо, тогда все женские особи пчелиной семьи откладывали яйца. Потом, в ходе длительной эволюции, органы и организмы специализировались. Одни органы усиливали свою деятельность, совершенствовались и в строении, и в функциях, другие, наоборот, снижали ее, переставали функционировать и постепенно атрофировались.

Самки (пчела и матка), специализировавшиеся по разным направлениям, развивались каждая по своему собственному эволюционному пути. Все лишнее для организма матки, что переставало работать, — восковые железы, железы, вырабатывающие молочко, аппарат для сбора пыльцы — становилось неустойчивым и в своем строении, и в своих функциях, теряло связь с центральной нервной системой, постепенно уменьшалось в размере, а потом исчезало в поколениях. Так стало и с органами размножения пчелы — яичником и особенно семяприемником, который не функционирует, превратившись в рудиментарный орган. Даже развитие яичника не отражается на его увеличении или каком-либо другом изменении. Как предполагает Кожевников, семяприемник пчелы подвергся обратному развитию раньше других частей венского полового аппарата, поэтому в наследственности прочнее закрепился его регрессивный характер.

У пчелы сильнее, чем у матки, развит мозг, слюнные железы, хоботок, то есть те органы, которые находятся в процессе деятельности. У матки очень сильно развился половой аппарат. Она превратилась по существу в «яйцекладущую машину», совершенно утратив способность собирать корм, строить соты, кормить личинок.

По мнению исследователя, матку надо считать представителем более первобытного типа, а пчелу — более молодым продуктом эволюции.

Сенсационным событием для пчеловодов и биологов было открытие Кожевниковым промежуточной формы между маткой и рабочей пчелой. Случилось это в июле 1919 г. на Измайловской опытной пасеке. В одном из маточников Григорий Александрович обнаружил не матку, а насекомое, которого никогда раньше не видел. По внешнему виду оно напоминало рабочую пчелу. Когда ученый вскрыл его, то увидел вполне развитые яичники, какие бывают у матки. На нижней поверхности брюшка находились типичные для рабочей пчелы восковые зеркальца, а на задних ножках — щеточки для сбора пыльцы. Верхние челюсти оказались такими же, как у пчелы, а хоботок, как у матки. В этом существе небывало совмещались признаки матки и рабочей пчелы, хотя на первый взгляд оно казалось вполне нормальным насекомым.

Если прежде, до дарвинской эволюционной теории, считали, что матка и пчела возникли как разные организмы, недоразвитие рабочих органов матки природа как бы компенсирует очень развитыми органами пчелы, то теперь эта теория уничтожалась.

«Теоретическое значение этой формы громадно, — писал о промежуточном насекомом Кожевников. — Мы имеем достаточно оснований видеть в ней живое воплощение той формы, которая, по нашим теоретическим соображениям, должна была существовать много тысячелетий назад, когда пчелы не были такими, каковы они теперь. Природа являет нам непрерывную цепь изменчивости».

Отыскивая параллели первобытным пчелам, ученый обращался к ближайшим их родичам — шмелям, еще не достигшим в своем развитии такой специализации. Шмелиная матка не только кладет яйца, но и выкармливает потомство, выделяет воск, строит гнездо, добывает нектар, совмещая в себе действия, которые в пчелиной семье выполняют и матка, и пчелы. По предположению Кожевникова, в доисторическое время пчелиная семья была в какой-то степени похожа на шмелиную. В ней также выводилось много маток (кстати, и теперь пчелы, особенно желтые кавказские, часто выводят очень много маток — до 160 в семье), и они также работали и производили потомство. Кроме маточных, у них были органы, присущие пчелам. Следы этих рабочих органов, и даже железы, выделяющие молочко, встречаются у отдельных экземпляров и поныне.

Г. А. Кожевников задался целью искусственно получить промежуточную форму насекомого. Пять лет ушло на опыты. Пять лет упорных поисков. И в какие только условия воспитания ни ставил он личинки. Летом 1924 г. на Тульской опытной станции пчеловодства он, наконец, добился успеха. Такую же переходную форму между пчелой и маткой ему удалось получить и на Измайловской опытной пасеке. Эволюционный путь медоносной пчелы был подтвержден экспериментально.

Как полагал исследователь, медоносная пчела еще не закончила своей эволюции, не успела приобрести окончательной устойчивости в своей организации. Поэтому для нее так характерна необычная изменчивость внешних признаков и важнейших внутренних органов, а в переходных формах даже восстановлен исчезнувший тип предков современной пчелы.

Разные формы особей медоносной пчелы есть одно из проявлений великого закона изменчивости, по которому создавалось все многообразие природы. Такой глубоко диалектический вывод сделан выдающимся биологом впервые в истории пчеловодной науки.

Г. А. Кожевников перенес общие принципы дарвинизма на пчеловодство. Зная эволюцию вида медоносных пчел, физиологию пчелиной семьи как единого организма, анатомию насекомых, ученый обратился к племенному делу, и в первую очередь к улучшению пчел методом отбора. Он указывал, что искусственный отбор—важнейший путь улучшения любой породы пчел и практическое пчеловодство должно основываться на нем. Пример тому — отбор естественный, когда сама природа отбирала все полезное и устраняла бесполезное.

В результате многовекового естественного отбора, который проходил в условиях постоянной борьбы за существование, получали право на жизнь более совершенные организмы, которые могли создавать сильные семьи, способные заготавливать большие запасы меда, переносить длинные суровые зимы. Сама среда и ее условия явились могучим фактором отбора.

Г. А. Кожевников выделяет главные признаки, по которым следует отбирать семьи для размножения, на племя — силу и медистость. Плохая семья не может быть сильной, а если ее масса невелика, она соберет и мало меда. Сила семьи, то есть число находящихся в ней пчел, зависит от качества матки, ее плодовитости. Если семья сильная и медистая, она несет в себе хорошие наследственные задатки. От нее-то и надо получать потомство.

Сама мысль о том, что в селекции пчел надо использовать те же методы, что и при селекции сельскохозяйственных животных (от хороших производителей — хорошее потомство), была для многих довольно новой, непривычной, биологически слабо разработанной. Прежде о племенном разведении рядовые пчеловоды не задумывались. Новые семьи обычно получали а результате роения. Искусственное роение и искусственный вывод маток только начинали входить в практику, техника матковыводного дела была весьма далека от совершенства, притом владели ею специально подготовленные люди. Оставался отбор по продуктивности и получение потомства от самых лучших семей — способ надежный и простой, доступный любому пчеловоду. Его-то Кожевников и рекомендовал практике. «Хорошие естественно роящиеся семьи, — писал он, — дадут самый лучший племенной материал».

Григорий Александрович одним из первых русских биологов довольно подробно коснулся вопроса передачи свойств от родителей — матки и трутней — своему потомству, опираясь на законы наследственности.

Брачные встречи матки с самцами в воздухе не позволяют установить, какие наследственные свойства передадут трутни потомству и как эти свойства сохранятся в поколениях. Племенное разведение в пчеловодстве из-за этого весьма затруднено. Научная разработка генетики медоносных пчел, как справедливо считал Кожевников, начнется только тогда, когда будет точно известно, с какими трутнями спарилась матка. Как видим, он довольно отчетливо поставил проблему, которую потом будут разрабатывать биологи, имея уже в руках и инструмент для искусственного осеменения маток, и более совершенную методику генетического анализа.

 

Загадка инстинктов пчел

Сложная и удивительная организация жизни пчел издавна привлекала к себе натуралистов и пчеловодов. Пчелам приписывали разумность в действиях, говорили об их чувствах (в понятии, приложимом к человеку), восторгались умением соблюдать в гнезде порядок. Даже крупные ученые в конце прошлого столетия полагали, что матка по своему желанию кладет яйца оплодотворенные или неоплодотворенные. Такое направление в биологии оказалось бессильным научно объяснить факты и явления, наблюдаемые в жизни семьи пчел. «Можно с уверенностью сказать, — говорил Кожевников на лекции «Жизнь пчел», прочитанной на пчеловодной выставке в 1893 г., — что пчелам всегда удивлялись. Удивлялись им и тогда, когда многое из их жизни было уже известно и объяснено. Удивление это доходит у некоторых писателей до восторженности. Но естествоиспытателю нечего восторгаться и умиляться перед явлением природы — ему надо дать ему объяснение».

Г. А. Кожевников, опираясь на учение знаменитого русского физиолога И. М. Сеченова, открывшего новые пути к пониманию деятельности центральной нервной системы, и на труды академика И. П. Павлова о рефлексах, по-иному подошел к познанию жизни медоносных пчел и их поведения. Григорий Александрович исходил из того, что вся деятельность пчелы, как и любого другого животного, находится в непосредственной зависимости от нервной системы. Идея ведущей роли нервной системы в регуляции деятельности пчел и пчелиной семьи как самостоятельного организма дала ему возможность принципиально по-новому и глубоко научно объяснить все жизненные процессы пчелиной семьи и функции отдельных ее членов.

У медоносной пчелы нервная система очень хорошо развита. Она, как и у других высокоорганизованных животных, состоит из центральной, периферической и симпатической систем. Оказалось непростым, а для многих натуралистов недоступным понять механизм действия нервной системы пчелы. Эта область продолжала оставаться совершенно неисследованной. Г. А. Кожевников принялся за более глубокое изучение нервной системы пчел и их инстинктов. В 1895 г. он пишет статью «Дарвин об инстинктах пчел». Кожевников хотел знать, какие стороны жизни пчел особо заинтересовали великого естествоиспытателя, чтобы и самому подумать над ними. В том же году была опубликована его другая статья — «К вопросу об инстинкте пчел», в которой он сообщает о своих экспериментах по изучению строительного инстинкта пчел, изумлявшего натуралистов и ученых. Он еще раз подтвердил, что «умение» строить соты у пчел врожденное. Инстинктом он объясняет также непреодолимое стремление только что родившихся маток убивать друг друга.

Поскольку инстинктивные действия, выработанные в процессе эволюции, обычно целесообразны и необходимы для жизни организмов, то они по своему существу должны служить и на благо всего вида. С таких позиций подошел Кожевников к объяснению жизнедеятельности пчелиной семьи в целом. Поведение медоносных пчел представляет собой цепь инстинктивных действий в ответ на какие-либо раздражители. Инстинкт добычи корма, в частности, указывал ученый, врожденный, однако чем больше в природе появляется нектара-раздражителя, тем сильнее стремление пчел собирать его. Раздражителем оказываются и пустые соты, поставленные на гнездо. Они тоже усиливают летную энергию.

Знание инстинктивной деятельности медоносных пчел, как считал Кожевников, дает возможность пчеловодам-практикам применять более сильные средства воздействия на пчел и повышать их продуктивность. Инстинктами пчел, таким образом, можно управлять, определенными средствами вызывать их к действию, если они выгодны, или задерживать, тормозить, если нежелательны.

Совет приспосабливаться к жизни пчелиной семьи и не изменять ее Кожевников считал неверным и утверждал, наоборот, активную позицию практики. Даже морфологическое изучение особей пчелиной семьи, в том числе строение их отдельных органов, он увязывал с практическими задачами, указывая на факторы внешней среды, так или иначе влияющие на их функцию.

Принципиально по-новому Кожевников раскрыл и биологию роения — явления весьма сложного, характерного в природе только для медоносных пчел. Он исходил из исторически сложившегося своеобразия самой пчелиной семьи. Матка и трутень не в состоянии произвести новой семьи пчел, так как не могут ни построить гнезда, ни выкормить личинок. Не дают потомства и рабочие пчелы: они бесплодны. Существование вида может обеспечить только сообщество особей — матка, трутни и рабочие пчелы. Поэтому при роении и происходит отделение части пчел, матки и трутней от старой семьи.

Больше того, для процветания вида одного роя недостаточно, поэтому семья обычно готовит и отпускает несколько роев. Из них, конечно, выживут не все. В результате естественного отбора останутся самые сильные, энергичные, добычливые.

После зимовки в семье пчел трутней не бывает, а поскольку без них новой биологической единицы произвести нельзя, то начавшая готовиться к роению семья приступает к их выращиванию. В этом Кожевников видит первое, самое раннее проявление инстинкта размножения. Далее на роение указывает постройка пчелами мисочек — особых ячеек, совершенно непохожих на обычные ячейки сотов, с иным назначением, требующих от пчел оригинальных технических приемов. Потом — засев их яйцами, - воспитание маток. Таковы выделенные ученым этапы подготовки семьи к роению.

Он подробно останавливается на поведении готовящейся к роению семьи снижении работоспособности» пчел, уменьшении яйцекладки матки, скоплении пчел в гнезде. Какая поразительная реакция семьи на появление в гнезде маточников! Как качественно меняется ее физиологическое состояние. И все это биологически оправдано. Но естественное роение с точки зрения практики, как считал Кожевников, невыгодно. Роящаяся семья собирает мало меда, поэтому по возможности его не следует допускать.

Г. А. Кожевников отмечает, что, кроме врожденного стремления пчел к роению, существуют условия среды, которые так или иначе влияют на его ход (часто условия, благоприятствующие роению, ошибочно принимают за его главные причины). Изменяя условия искусственно, можно воздействовать на роевой инстинкт и не дать возможность ему обостриться или даже разрушить возникшее роевое состояние, сохранить работоспособность пчел и матки, иначе говоря — контролировать роение. Такой подход к одному из центральных и очень сложных явлений в жизни пчел чрезвычайно важен для практики и вполне соответствует задачам современного пчеловодства.

Довольно глубоко изучал Григорий Александрович биологию зимующей семьи, в теоретическом отношении еще недостаточно разработанную. Он пришел к выводу, что пчелы скучиваются и образуют клуб в результате реакции на низкие температуры, что температура клуба пчел и температура внутри улья совершенно разные. Клуб имеет способность изолироваться от окружающей среды и создавать свой, необходимый для нормальной жизнедеятельности микроклимат. Развивая теоретические положения А. М. Бутлерова о зимовке пчел, Кожевников раскрывает и механизм теплообразования, указывая на физические и биологические факторы. Источник тепла — поедаемый пчелами мед. Но тепло производят пчелы и благодаря движению в клубе. При трении очень быстро повышается температура. Как утверждает Кожевников, способность производить тепло находится в прямой зависимости от развития дыхательной системы. Усиленное движение требует интенсивной работы органов дыхания. У пчел трахейная система как раз чрезвычайно сильно развита. Она пронизывает все их тело. Благодаря такому строению органов дыхания все перепончатокрылые насекомые по сравнению с другими способны поднять температуру тела за очень короткое время.

Без особых усилий пчелы создают и поддерживают в клубе нужную температуру. Указывает ученый и на одну из главных опасностей для пчел зимой — сырость и отсутствие вентиляции. В итоге приходит к выводу, что зимовка на открытом воздухе более соответствует природе пчел, чем зимовка в помещениях.

 

Болезнь названа нозематозом

В 1912 г. на Измайловской опытной пасеке Кожевников обнаружил споры ноземы — паразита, вызывающего у пчел понос и ослабление организма. Споры ноземы открыл немецкий ученый Е. Цандер в 1907 г., но русским пчеловодам они были мало известны.

Болезнь, вызываемую ими, Кожевников назвал нозематозом (термин так и вошел в пчеловодную литературу), организовал систематические наблюдения за пораженными семьями и установил, что смертность больных насекомых прогрессирует во второй половине зимы. Оставшиеся в живых пчелы, тоже зараженные, погибают вскоре после весеннего облета.

Г. А. Кожевников первым в России описал течение болезни, обратил внимание пчеловодов на ее чрезвычайную опасность. Действительно, от поноса погибали тысячи семей, в иные годы вымирали целые пасеки. Такое положение наблюдалось издавна и особенно в местах с длинными зимами, недостаточными запасами меда или плохими кормами.

Не меньшей, а во много раз больший урон несло пчеловодство и от ослабления семей, от потери работоспособности, которые наступали в результате болезни. Кожевников не без основания считал нозематоз одной из важных причин, резко снижающих доходность русского пчеловодства.

Более детальное ознакомление с состоянием пасек показало, что нозематоз распространен очень широко. В то время еще не было лекарств от нозематоза. Григорий Александрович первым предложил санитарно-гигиенические и зоотехнические меры, вошедшие потом в практику борьбы с болезнью. Среди них не только обновление гнезда и жилища, но и улучшение условий зимовки, предупреждение образования сырости, сокращение безоблетного периода, обилие кормов.

Кожевников считал необходимым запретить вывоз пчел и маток из зараженных зон, включить в борьбу с болезнью ветеринарных специалистов, привлечь к этому ветеринарные и зоологические лаборатории, биологов и врачей. «Я считаю весьма неправильным, — говорил он, — что ветеринарное ведомство, имеющее в своем распоряжении специальные лаборатории и технический персонал, ветеринарное законодательство, не включает пчелу в круг своего ведения». Борьбу с нозематозом он поднимает на уровень важнейших государственных задач.

Неоднократно ученый выступал в печати, на разного рода совещаниях, пчеловодных съездах, предупреждал об исключительной опасности нозематоза, сообщал о новых исследованиях зарубежных ученых, призывал к более глубокому изучению болезни, предлагал энергичные организационные меры защиты здоровья пчел, сам принимал в этом активное участие. По поручению Наркомзема в лаборатории зоологического музея университета Кожевников и его сотрудники исследовали на нозематоз присылаемый с мест патологический материал. Это давало возможность обнаружить вспышки и очаги болезни, установить районы, пока свободные от нее. Только после такого изучения эпизоотической ситуации можно было организовать плановую борьбу с нозематозом, разработать карантинные меры. По убеждению ученого, нозематоз своей распространенностью и массовостью поражения намного страшнее гнильцов.

 

Исследователь и популяризатор

Большую часть своих исследований и экспериментов Кожевников провел на Измайловской опытной пасеке, расположенной в окрестностях тогдашней Москвы, в липовом лесу. С этим небольшим, но хорошо известным своей опытной, учебной и просветительской деятельностью в России пчеловодным заведением ученый установил связь еще будучи студентом Московского университета по совету своего руководителя профессора А. П. Богданова, возглавлявшего Русское общество акклиматизации животных и растений. А после женитьбы вместе с семьей каждое лето проводил здесь.

Вековой липовый лес, где находилась пасека, или, как ее тогда называли, образцовый пчельник, был чудесен. В прошлом это было место царских охот, а в более позднее время дикие звери водились только за изгородью заповедных участков. С пасекой, славившейся богатством хранящихся в ее музее редких экспонатов, лабораторией, оснащенной лучшим по тому времени оборудованием, связали свою судьбу многие видные представители отечественного пчеловодства.

На Измайловской пасеке Кожевников подготовил почти все материалы для двух своих диссертаций — магистерской и докторской, открыл новую железу в области жала, первым в России исследовал нозематоз, обнаружил переходную форму между маткой и рабочей пчелой, анатомировал свищевых и роевых маток и выполнил массу других работ по анатомии и физиологии пчелы.

Измайловская пасека была для Кожевникова вторым университетом, где он формировался как исследователь медоносной пчелы и ученый пчеловод.

Вскоре после основания пасеки на ней начали действовать пчеловодные курсы. Это было первое в России учебное заведение по пчеловодству такого типа. Он сразу же начал там читать лекции и вести практические занятия по биологии пчел. Десять лет, с 1910 по 1920 г., Григорий Александрович заведовал Измайловской опытной пасекой. За это время дальнейшее развитие получила здесь научно-исследовательская и учебная работа. Руководил он и курсами. Новый директор добился разрешения на обучение женщин, хотя раньше на курсы принимали только мужчин.

Значение курсов и требования ко всем поступающим с приходом Кожевникова значительно повысились, особенно к курсам подготовки инструкторов по пчеловодству, от которых во многом зависело развитие отрасли на местах.

Пчеловодство — занятие особое, не для всех пригодное, требующее определенного склада характера и других природных качеств. А инструкторское дело еще более трудное, беспокойное. Инструктор не только должен хорошо знать теорию и практику пчеловодства, но и обладать организаторскими способностями, уметь выступать перед аудиторией. Всему этому и учили в Измайловке, постоянно расширяя и углубляя программу курсов. В 1912 г. впервые начали преподавать пчеловодную ботанику как самостоятельный предмет, с 1915 г. — химию меда и воска, технику пчеловодства. Сам Кожевников вел естественную историю пчелы и теорию пчеловодства - основные предметы. Ими он обычно торжественно открывал каждый новый учебный год.

Сотни пчеловодов и инструкторов пчеловодства обязаны Кожевникову фундаментальными знаниями биологии медоносных пчел. Его блестящие лекции, всегда насыщенные глубокими мыслями и новыми сведениями, каких еще не было в учебных пособиях, учащиеся слушали с захватывающим интересом. Кожевников старался возбудить у них интерес к научному изучению пчелы и ее жизни, указывал на перспективу, которая открывалась перед наукой и практикой. Влияние его на учебную аудиторию было огромно. Окончившие курсы обычно увозили с собой сделанные ими в лаборатории препараты по анатомии пчелы, матки и трутня, которые им могли служить пособиями в педагогической и просветительской деятельности, в пропаганде научных знаний о пчеле среди народа.

Г. А. Кожевников проводил и так называемые воскресные беседы с посещавшими пасеку любителями природы. Эти популярные беседы, принявшие характер краткого учебного курса, собирали огромное количество людей, интересовавшихся пчеловодством. Беседы приобщали к пчеловодству многих крестьян и рабочих, расширяли знания о живой природе.

Изменялась и сама пасека. На ней с познавательной целью устанавливали ульи разных систем, отрабатывали новые приемы ухода за пчелами, обогащали коллекционный участок медоносными растениями. Укрепляли ц ее материальную базу. Во всем этом проявлялись незаурядные организаторские способности руководителя пасеки.

В Измайлове впервые в нашей стране была сделана кинолента о пчелах и пчеловодстве. В 1914 г. при непосредственном участии Кожевникова в съемках был создан фильм о пасеке, где запечатлены все работы сезона — с ранней весны до осени. Некоторые из них, в частности вывод маток, выполнены самим Кожевниковым.

Исключительно заботливо относился Григорий Александрович к подготовке научных кадров. Он становился руководителем научных работ тех слушателей Измайловских инструкторских курсов, которые обнаруживали интерес и склонность к биологическим исследованиям. В Московском университете по его предложению было введено преподавание пчеловодства. Главный предмет — научные основы пчеловодства — вел он сам. Студенты-старшекурсники проходили производственную практику на Измайловской опытной пасеке. Эта летняя практика считалась необходимой школой для будущих научных работников. В университете Кожевников организовал биологический кружок, в тематике занятий которого большое место занимало пчеловодство. Кружковцы под влиянием своего руководителя, влюбленного в медоносную пчелу, приобщались к научному творчеству.

Профессор мечтал о том, чтобы давать людям высшее специальное пчеловодное образование, готовить специалистов на опытных пчеловодных станциях. Ученому посчастливилось увидеть, как мечты его воплощаются в жизнь в наше советское время.

Г. А. Кожевников понимал, что без науки не может двигаться вперед пчеловодная практика и потому восторженно приветствовал появление в Советской России опытных пчеловодных станций, возлагал на них большие надежды. На Тульской опытной станции, которая многие годы пользовалась его авторитетными консультациями, он сам провел немало блестящих исследований, гордился успехами русской пчеловодной науки, и в первую очередь биологии, считал большим событием открытие в нашей стране Научно-исследовательского института пчеловодства.

Как ученый, Кожевников работал над пчелой так, будто все начинал сначала, старался быть зорче и внимательнее своих предшественников. Точные лабораторные методы, строгий анализ фактов, умение видеть в них общие закономерности, обоснованные логические выводы — вот стиль его работы. Добытые им факты рождали научные теории.

Под руководством профессора Г.А.Кожевникова выросли известные биологи — В. В. Алпатов, П. М. Комаров, Ф. А. Тюнин, Л. А. Перепелова, которые, развивая естественноисторические идеи своего учителя, внесли много ценного в науку о медоносной пчеле.

Г. А. Кожевников не замыкался в стенах учебных аудиторий и лабораторных кабинетов. Это был ученый широкого общественного диапазона. Практически ни одна пчеловодная выставка в России не обошлась без него. Мнение этого крупнейшего специалиста-биолога считалось весьма авторитетным. На выставках он был или одним из организаторов, или членом экспертной комиссии, или лектором. Пчеловодные выставки он, как и Бутлеров, считал одной из эффективных форм пропаганды знаний о пчеле и прогрессивных приемах пчеловодства среди широких слоев населения.

В 1890 г. он много сделал по устройству выставки на Измайловской пасеке, запомнившейся русским пчеловодам богатством экспонатов и превосходнейшими лекциями. Здесь во главе экспертной комиссии стоял профессор И. А. Каблуков, с которым еще ближе познакомился Г. А. Кожевников и сошелся во взглядах. За это короткое время он многому научился у Каблукова, перенял стиль его работы, принципиальность и объективность в оценке экспонатов. Это ему очень пригодилось в дальнейшем.

Вместе с первой передвижной выставкой Григорий Александрович проплыл до Серпухова, объясняя посетителям коллекции по биологии пчел. Встречались пчеловоды, даже не новички в своем деле, которые раньше никогда не видали матку и с интересом разглядывали ее на выставке. Кожевников понимал, как труден путь крестьянина от привычной для него колоды к рамочному улью, и старался делать все возможное, чтобы пчеловоды получше узнали жизнь пчел. Он замечал, что крестьяне тянутся к знаниям, убеждался в громадной пользе выставки и верил в успех дела.

Для второй плавучей выставки он также подготовил великолепно выполненные коллекции по анатомии и биологии пчелы, соты разного возраста, препараты, показывающие строение стенок пчелиных ячеек, образцы пчел разных пород. Кроме сопровождения экскурсий, Кожевников на этот раз занимался и исследованиями фауны берегов Оки, богатой и своеобразной. За активное участие в выставке, распространение пчеловодных знаний он был награжден большой серебряной медалью Русского общества акклиматизации животных и растений.

На первой пчеловодной выставке Русского общества пчеловодства, состоявшейся в октябре 1893 г., Григорий Александрович прочитал великолепную лекцию «Жизнь пчел», в которой раскрыл все многообразие явлений, протекающих в сообществе этих насекомых, их эволюцию. Он показал, как интересна жизнь пчел — этой частицы живой природы. «Любите пчелу, наблюдайте ее, изучайте ее, — призывал он, — и в этом изучении черпайте стремление к познанию всей природы».

Пчеловодный отдел Всероссийской выставки в Нижнем Новгороде (1896 г.) порадовал Кожевникова пропагандой повсеместно возникающих центров распространения пчеловодных знаний — учебных, опытных и школьных пасек, пчеловодных обществ. С удовольствием знакомился он с успехами крупных пасек промышленного типа. В них он усматривал один из путей развития пчеловодства России.

Неоднократно посещал ученый пчеловодные выставки и за рубежом. С парижской выставки, в частности, он привез немало экспонатов, которые демонстрировал во время лекций и занятий с пчеловодами. Григорий Александрович читал лекции по биологии пчел на нескольких курсах пчеловодства в Москве, выезжал в Башкирию, Тульскую область, проводил публичные тематические беседы в Московском зоологическом саду и в других местах. Это было время широчайшей пропаганды пчеловодных знаний.

Г. А. Кожевников участвовал почти на всех пчеловодных съездах, конференциях и совещаниях, представлял русскую пчеловодную науку на международных конгрессах во Франции и Голландии.

* * *

Г. А. Кожевников обладал исключительной энергией и работоспособностью. Он, кажется, успевал всюду: читал лекции студентам университета, выступал с докладами и сообщениями в обществах, выезжал в экспедиции, писал учебники, вел громадную переписку с пчеловодами, сотрудничал в журналах. Им написана масса научных и популярных статей на самые разные темы — о биологии и болезнях пчел, медоносных растениях и выставках, опубликованы рецензии на русские и иностранные книги по пчеловодству. Его работы печатали почти все выходящие в России и многие зарубежные пчеловодные периодические издания.

Блестяще образованный, изумлявший всех своей осведомленностью, он писал просто и увлекательно. В его превосходных статьях сочетались ум ученого, страстность публициста и слог литератора. Так написаны и его классические книги: «Породы пчел и способы их улучшения», «Как живут и работают пчелы», «Естественная история пчелы», «Биология пчелиной семьи».

Успехи современной биологии бесспорно стали возможны благодаря выдающемуся вкладу профессора Г. А. Кожевникова в изучение жизни медоносных пчел.