— Дзынь! — хрустально плывет звон чокнутых бокалов над буйным многоцветьем изысканных, деликатесных закусок.
— Буль-буль! — журчат рубиново-красные, изумрудно-зеленые, янтарно-золотистые винные струи.
— Ля-лям-пум-пум! — ласкает уши закусывающих нежная, божественно прекрасная музыка, несущаяся откуда-то с верхов.
Мастерство кулинаров, модельеров и парфюмеров слилось сегодня здесь в единый, восхитительный букет. Так в атмосфере тонких вкусовых ощущений, грациозных бесед и лицеприятных улыбок проходит обед-беседа по щекотливым проблемам «Общего рынка».
Жуя со всем изяществом, на какое способен лишь чистокровный бонтон, бельгиец мсье Швабер излучал желание сотрудничать и взаимопонимать.
Мягким, аристократическим движением наложив себе серебряной лопаточкой комочек паштета из омаровых шеек и сбрызнув его капельками гранатового сока, он любезно обратился к своему визави — мистеру Самюэлю Лонду, посланцу туманного Альбиона:
— Прекрасная погода, мистер Лонд, не правда ли?
— Ах, если бы так! — испустил легкий вздох мистер Лонд, обсасывая сладкий стебелек кольраби. — К нашему огорчению, приходится признать, что погоду в последние годы подчас делает чернь — землепашцы. Эти бесконечные демонстрации крестьян утомительны. Только и слышишь: «Цены, цены, закупочные цены!» Крестьянам почему-то постоянно хочется есть!
— Ах, не берите в голову! — элегантно посоветовал советник комиссия «Общего рынка» г-н Маркет. — Отдайте лучше дань этой брюссельской капустке в черепаховом бульоне! Или вот, цветной, в сухарном соусе! Мой диетолог настоятельно ее рекомендует!
— Из всех родов капустных войск мы, немцы, предпочитаем кислую, тушеную, со свиной сосисочкой! — гурманно проворковал герр Бонке из ФРГ. — Мы, немцы...
— Вы, западные немцы, вздули цены! — вдруг в нарушение этикета перебил его всегда сдержанный британец мистер Сэмюэл Лонд, — но мы ответим тем же! Вам придется забыть вкус капусты, а тем более, сосисочки!
Герр Бонке замер. Маленькая устрица тихонько выползла у него изо рта.
— Нет, вы только послушайте, это я вздул цены! — взорвался Бонке. — А что делать, если у нас частичный спад в некоторых сферах экономики! Но это не ваше дело!
— Нет, мое! — прогремел Лонд. — Я состою с вами в одном экономическом сообществе, и если вы взвинчиваете цену на свинину, то этим вы подкладываете свинью мне!
— Бей колбасника! Из-за него инфляция! — подхватил экспансивный итальянец синьор Ромулио.
— Господа, умоляю вас, не ссорьтесь! — разволновался советник «Общего рынка» г-н Маркет. — Нам всем сейчас не сладко. Мы чем-то прогневили небеса!
— К черту небеса! — бесновался Лонд. — Подставили мою многострадальную Англию под угрозу экономического кризиса! Всё! Выхожу! Ноги моей не будет в этом «Общем рынке»! Погодите, мы вам предъявим ультиматум! Вы у нас запляшете!
Метко пущенный голландцем Ван дер Гаагой снаряд из лобстера в майонезе заставил Лонда замолчать. Очнувшись от плевка, он вцепился в обидчика.
— Отцепитесь, Лонд, — брезгливо отдирал от себя Ван дер Гааг расходившегося британца под майонезом. — У меня самого инфляция! Голова кругом идет! Лучше полюбуйтесь, как бьют Пьера Швабера!
Действительно, Бонке и Ромулио атаковали бельгийского делегата.
— Дай ему по анфасу! Из-за него инфляция! — подхватил Самюэл Лонд и присоединился к атакующим.
— Трое на одного? — возмутился Швабер. — Предостерегаю, я быстровозбудимый! И потом, почему только я виноват? А во Франции что делается? Даже такая газета, как «Фигаро», вынуждена была признать, что сегодня французские деревни представляют собой настоящие пороховые погреба!
Демонстрируя полную коммуникабельность, Швабер замахнулся соусником.
— Майн гот! Моя манишка! Гретхен убьет меня! — ахнул Бонке. Его душила обида. — В ФРГ сейчас так плохи дела! Банки лопаются один за другим! Наша финансовая система расшатывается! Когда я вступал в «Общий рынок», я думал, что все будет наоборот!
Чтобы утешить Бонке, Ван дер Гааг поймал за шиворот г-на Маркета:
— Скотина, вы, Маркет! Видите, до чего довели человека? Почему взлетели цены на машины, горючее, корма, удобрения? А?
Маркет втягивал голову в плечи.
С настойчивостью, отличающей настоящего англичанина, Лонд продолжал гоняться за бельгийцем.
— Англия имеет желтую жизнь из-за вашей «Зеленой Европы»! — кричал Лонд, пытаясь ухватить Швабера за жабо.
— Се-си-бон! — глумился Швабер с изяществом врожденного аристократа, вскакивая на стол и приплясывая между блюд. — Так вы меня и поймали! Если уж я удрал от марша протеста ста тысяч крестьян стран «Общего рынка» в Брюсселе и благополучно отсиделся в шкафу у своей консьержки, то уж вы меня голыми руками не возьмете!
— А стотысячная демонстрация крестьян в Риме — все из-за вас! — подбежал итальянец Ромулио и бросил в Швабера пирожком.
С криком «Ну, уж это - пардон!» мсье Швабер намотал на руку копченого угря и хватил им итальянского коллегу. Тот взвыл.
— Врежь ему! Из-за него лук вздорожал! — подхватил голландец Ван дер Гааг.
И в эту минуту бельгиец поскользнулся на курином суфле. Воспользовавшись моментом, г-н Маркет потянул скатерть...
— Дзынь! — с хрустальным звоном загремел Швабер.
— Буль-буль! — издавал горестные звуки Сэмюэл Лонд, обездвиженный мельхиоровым ведром для шампанского.
— Ля-лям-пум-пум! Из-за вас всех инфляция! — в экстазе приговаривал синьор Ромулио, остервенело, по-мушкетероки лупцуя всех, кто попадался под горячую руку, ножкой от стола.
Это был переломный момент в переговорах.
Тот важный переломный момент, после которого надо вызывать скорую медицинскую помощь и накладывать на конечности участников гипс.
И только двое — представители Дании и Люксембурга — нашли общий язык. Оказавшись под столом, они нашли длинный, скользкий кусочек — телячий язычок и съели его на пару. Вкусный, холодный, в соусе пикан...