Из столицы Алёна Юрьевна вернулась ровно через две недели. Уезжала с надеждой на новые интересные и перспективные проекты и начинания, но на деле получилось — с чем уехала, с тем и вернулась. Как бы выразился любитель афоризмов собственного разлива Бурбелла, «перешли с одной обочины на другую, да только пуще перемазались!».

Хотя один плюс был! Совершенно случайно Алёна вернула в своё рабство бывшего верного вассала, который ещё со студенческих времён был предан ей. Сейчас он стал весьма успешным и потому полезным для неё бизнесменом. Правда, там есть нюансы, но, в общем, как рассудила Барыня, будущее покажет.

Нет, планы были хорошие. У Алёны и её спутников имелись определённые намётки и надежды на новые полезные контакты, встречи и деловые предложения. Столица есть столица, возможности огромные! По сравнению с периферией просто грандиозные масштабы для коммерческой деятельности поворотливых людей да ещё при наличии начального капитала…

Только вот первые два дня были потеряны. Ибо виновники, хоть и не мелкие клерки, а, так скажем, чины среднего звена, посчитали справедливым совершить полный душевный оттяг, вырвавшись на временную свободу от своих патронов. Поэтому в их гостиничном номере, как только они в оном угнездились, заклубился дым коромыслом, зазвенели стаканы гранёные и тонкостенные, с пенной струёй полетели пробки, западали вилки со стола, и зажурчал интимный хохоток приглашённых дам…

Пытались пару раз завлечь и её (давай, мол, с нами, Алёнка!) разделить, так сказать, радость свободы, такой короткой и временной! Весьма настойчиво приглашали, только землячка вежливо, но твёрдо, отклонила сие лестное предложение и осталась у себя в номере. В отличие от попутчиков ей свобода не нужна, она сама себе хозяйка. На второй вечер, убедившись в решимости соседей продолжать банкет, и, дабы избежать их дальнейших поползновений и не портить себе и людям настроение, уехала к столичной подруге в гости с ночёвкой. Спортивная леди с решительным характером могла и хлёсткую пощёчину до звона в ушах отвесить при слишком навязчивом поведении кого-либо из подвыпивших мужиков, так, для отрезвления полезного! Но, чтобы не заострять с земляками отношения до предела без особой нужды, Алёна поступила, как поступают многие умные женщины, — она тихонько улизнула от этих самцов брутальных. Конечно, с бывшей однокашницей предварительно созвонились и договорились, та была рада встретиться, пообщаться, ибо скучала в данное время одна, как она выразилась, «покинутая всеми». Подруга осе́ла в столице давно, сразу после окончания института выскочила замуж, родила дочку, потом устроилась в банк работать. Кстати, один из столичных счетов нашей деловой леди как раз и был в этом самом банке, так сказать, под присмотром. Сейчас дочь подруги в Австрии, мужа услали от фирмы в командировку, так что вволю пообщаться никто не помешает.

За сухим из провинции Бордо Chateau Moulin Riche приятного алого цвета и самого изысканного вкуса дамы вполне смогли расслабиться, скинуть с себя лакированный имидж и превратиться в обыкновенных кумушек, любительниц посплетничать и посудачить. Вспомнили зловредную профессоршу, позлословили о «высокомерной королеве» их группы красавице Виолетте, у которой тогда было нос клюшкой не достать. Сейчас «Вилка» торгует на рынке китайскими шмотками, уже дважды разведёнка, двое детей.

Среди их легкомысленной трескотни для Алёны неожиданно мелькнула и полезная информация — Колька Извеков выбился в солидные люди. Да ладно!? Удивительно! Она прекрасно помнила верного пажа своего — Николашу. Долговязый очкарик и ботан, её верный клеврет и воздыхатель, он ещё на втором курсе прочно запал на симпатичную студентку, всегда норовил быть рядом, чтобы при случае угодить однокурснице. Сначала она даже его не замечала, потом это стало её раздражать, он был не в формате тех парней, что могли покорить характерную и требовательную красавицу.

Молчаливый скромняга весьма заурядной внешности, он держался на расстоянии, старался не выделяться, но ведь сытого комара на лысине всегда увидишь! Вот со временем и увидели. Конечно, у всего потока он вызывал смех, его даже обзывали «шелестящим хвостиком», но этот упрямец ни на кого, кроме предмета своего обожания, не обращал внимания. Постепенно и она сама, и все вокруг привыкли — где Шелестова, там и Извекова ищи. Дальше — больше, сообразительная студентка со временем привыкла пользоваться услугами пажа на все сто, он за неё писал лекции, выполнял задания, угощал её с подругами развесным мороженым, покупал билеты в театр и многое другое.

Как-то, будучи на старшем курсе, их группа выбралась на «зелёную». Стояли последние майские дни, гормоны у молодёжи бушевали нешуточно, поэтому выбралась практически, что бывало весьма редко, вся группа. Пели у костра песни под гитару и баян, пили вино и водку, два ведра замаринованных с кольцами лука куриных окорочков ушли влёт! Время летело весело, разбредались одни парочки, тут же возвращались другие. Вернулась и Алёна, вволю нацеловавшись с неотразимым красавцем Борькой Усачёвым. Вернулась и обнаружила, что её место на тёплом и уютном чурбачке занято принцессой Вилкой! Негодованию не было предела! Тут же последовала команда верному пажу прилечь на расстеленное одеяло и изобразить из себя удобную оттоманку! Николаша безропотно выполнил приказ и с благодарностью принял на себя груз воссевшей на него царицы Алены Первой! Потехе не было краю, все без исключения запечатлели на «мыльницы» столь интересное действо этих забавников и продолжили гулять.

Потом начались предсессионные хлопоты и беготня. Кто-то подчищал «хвосты», кто-то не вылезал с различных тематических консультаций, поэтому неудивительно, что в этой сутолоке не сразу обнаружилось отсутствие пажа Николаши. Алёна, сдав сессию, незамедлительно уехала домой. Она и думать забыла о студенческих забавах, впереди летний отдых дома, потом поездка к подруге в Абхазию, солнце, морская вода и южный загар, прогулки на катере и прочие радости жизни ожидали её.

Приехав на последний курс учёбы, Алёна не сразу, правда, узнала про убытие из их группы пажа. Оказалось, после их последней вылазки на природу, этот изнеженный столичный «ботан» слёг в больницу с воспалением лёгких и, пропустив сессию по состоянию здоровья, взял академический отпуск. Привыкшая поневоле к верному вассалу, Алёна поначалу пришла в небольшое бешенство, видите ли, взял и исчез! Потом немного взгрустнула, жалко всё-таки, парень в принципе неплохой, но со временем успокоилась и потихоньку забыла. С тех пор и не виделись с ним, а вот сейчас вдруг с удивлением узнаёт про успехи Извекова! Будучи женщиной практичной, она на всякий случай попросила подругу разузнать его телефон и, вообще, любую информацию.

Наконец её спутники угомонились, и вся приезжая группа лихорадочно окунулась в деловые будни. Встречи, фуршеты и презентации, мелькание лиц деловых и особо важных господ утомляли, но Алёне Юрьевне этот калейдоскоп событий нравился. Дела её земляков, в общем-то, пошли неплохо. Замаячили перспективные намётки на будущее, с телефонного одобрения шефов были заключены предварительные соглашения и договора, неудивительно, что они пребывали в хорошем настроении и подтрунивали над попутчицей за нулевой результат. Алёне как бы пришлось исполнять роль этакого красивого фона, сама же не лезла в эти ненужные ей дебри, ибо в первые два дня выполнила намеченный план поездки. Проверила то, что надо было проверить, заручилась подтверждением, где оно требовалось, с нужными людьми повстречалась. Правда, возникло ещё одно непреодолимое желание. Подруга разузнала и скинула на телефон номер сотового и столичный юридический адрес Извекова. К своему удивлению Алёне захотелось встретиться с бывшим пажом, прямо скажем, нестерпимо!

Выбрав день, и с утра нарядившись намеренно с этаким налётом провинциализма, она вызвала такси и исчезла из гостиницы, не предупредив своих земляков. Таксист подвёз её до ворот и, махнув рукой в нужном ей направлении, быстро уехал. За причудливыми коваными воротами расположился уютный дворик, в глубине которого стояла пара ярких машин. Вход в офис находился справа, между молодыми лиственницами, у дверей — видеодомофон, кнопка вызова, но потянув дверь, гостья обнаружила — открыто, и она вошла. Внутри тихо и безлюдно … было целых пять секунд. Открылась дверь, и из кабинета напротив входа выскользнул с гибкостью леопарда молодой человек в безупречном костюме и с бесшумными манерами, за его спиной мелькнул такой же товарищ, смотрящий на мониторы.

— Приветствуем Вас. Позвольте узнать причину Вашего визита к нам? — спокойно, но чересчур вежливо осведомился охранник.

Не понравилась эта вежливость Барыне, вернее, этот тон! Знаете, этакое вежливое хамство, приплюсованное к неприкрытому, презрительному взгляду на её подчёркнуто простенькое, по столичным меркам, одеяние.

— Вы уверены, что мой визит к вам? — в той же тональности ответила гостья и спокойно уселась в кожаное кресло, стоявшее рядом.

По лицу секьюрити мелькнула тень недовольства, и он уже более жёстко поинтересовался, — повторяю вопрос: причина посещения нашего офиса?

— Вопрос почти верный, но хочу уточнить, — как бы в раздумье пробормотала вредная посетительница, при этом умудрялась смотреть сквозь двухметрового парня куда-то в грядущее, — а офис точно ваш?

— Нет, ваш! — съязвил охранник, он решил далее не оставаться в образе джентльмена, — коли больше нечего сказать, то извольте выйти вон!

— Слышь, вахтёр околоточный! А есть ли тут кто поумней и должностью постарше?

Услышав подобные речи, секьюрити взъярился и попытался схватить потерявшую разум деревенщину за руку да вывести на свежий столичный воздух, авось, там придёт в себя! Только затеял он это зря! Периферийная и несуразная барышня моментально пропала, пружиной взвилась тренированная плаваньем, бегом и прочими спортивными удовольствиями своенравная Барыня и звонко отвесила хлёсткую пощёчину! В пустом холле это действо с готовностью отозвалось отчётливым эхом, а изумлённый страж, потирая алую щеку, отступил метра на полтора от бешеной провинциалки.

На шум из кабинета тотчас вылетел его коллега, похожий на первого, словно вторая половина разобранных ножниц, и замер в некоторой озадаченности.

— Что происходит? — спросил он, поочерёдно оглядывая нарушителей тишины.

— Да вот, эта сумасшедшая явно сбежала откуда-то, видимо уколов боится, решила у нас спрятаться, переждать пока её медперсонал ищет, — объяснил пострадавший секьюрити.

— Может тебе добавить для симметрии? — поинтересовалась ворвавшаяся в эту обитель спокойствия и достоинства незнамо откуда чересчур агрессивная дама. Услышав это, охранник с багровеющей щекой отодвинулся подальше.

— Вы, собственно, что хотите-то? — обратился к ней второй, — здесь кого-то ищете?

— Я хочу поговорить с хозяином офиса, — Алёна опять уселась в кресло.

Второй страж достал сотовый и, оценивающе поглядывая на эту странную провинциалку, вполголоса с кем-то переговорил. Буквально через минуту с тихим всхлипом разошлись дверки прибывшего лифта. Из кабинки вылетел ещё один двухметровый и лихой с кобурой под мышкой, следом выплыла ослепительно симпатичная молоду́ха (вишнёво накрашенный рот от у́ха до у́ха!), и всей толпой они дружно сгрудились около сидящей в кресле ненормальной бабы.

— Вам зачем хозяин офиса? — после краткой паузы поинтересовалась молодуха.

При виде данной особы Алёну слегка кольнуло неясное чувство — «уж не ревность ли? — подумала она, — вот это да! Весьма неожиданно!». Вслух же озвучила кратко и сухо, — это я скажу самому Извекову.

— Николая Валерьяновича сейчас нет, но Вы смело можете мне рассказать суть проблемы, и я передам …

— Нет, не могу! — решительно перебила «молодую да наглую» вторгшаяся строптивица, — да и не хочу! Если его здесь нет, позвоните и пусть приедет, только поскорее, а то проблемы будут у вас всех! Я ждать не привыкла!

Переглянувшись меж собой, окружавший её коллектив чуть отдалился на экстренное совещание. Буквально через минуту молодка подошла с мобильником в руке и спросила, как её представить хозяину.

— Боярыня Шелестова, — безмятежно ответила она чистую правду, не обращая внимания на вытянутые лица и многозначительные переглядывания персонала.

— Хорошо, ждите, — через минутную паузу «яркоротая» проследовала в лифт и вознеслась. Один охранник вышел на улицу, двое остались неподалёку, зорко поглядывая на незваную чудачку. Потекли минуты ожидания.

Неясное предчувствие чего-то нехорошего кольнуло Алёну, она внутренне подобралась и постаралась прокачать варианты ближайших событий, но внешне это ничем не проявилось. Поэтому, когда на улице раздался шум мотора, и через мгновение в холл влетели двое в милицейской форме, а за ними следом третий охранник, она ничуть не удивилась, этот вариант лежал на поверхности.

— Капитан Галевский, — тяжело отдуваясь, представился старший, дородный, с сытым пузцом, мо́лодец, а сопровождающий его поджарый сержант грозно ощетинился коротким автоматом, — гражданочка, будьте добры, документики предъявите, пожалуйста.

Обращение было безукоризненным.

— А скажите, капитан, в связи с чем вызван такой интерес ко мне?

— Да разве вам непонятно? Поступил сигнал в дежурную часть от работников этой фирмы, о том, как неизвестная гражданка ворвалась в офис и, несмотря на неоднократные требования охраны удалиться…

— Они действительно сообщили, что я ворвалась? — Алёна смерила персонал офиса взглядом, персонал поёжился.

— Это неважно, мы обязаны отреагировать, поэтому предъявите документы…

— Нет, капитан, это важно. Вы всё же должны для начала разобраться и понять, что происходит, а не потворствовать лживым заявлениям, дабы не попасть потом в неприятную ситуацию. Я пришла в офис к его хозяину, Николаю Извекову, персоналу об этом чётко доведено, а вместо этого они вызвали вас.

— Разберёмся, гражданка, обязательно разберёмся! А пока предъявите паспорт! — стоял несокрушимо на своём капитан, сержант опять грозно качнул стволом автомата.

— Ну, что ж, — вздохнула Алёна, — давно у меня не проверяли документы, уже отвыкла, знаете ли…

Она спокойно достала из сумочки паспорт и подала представителю власти, тот внимательно стал изучать. Наступила тишина.

— Итак, вы — приезжая? Давно приехали? — после паузы осведомился служивый.

— Документ в порядке? — в свою очередь спросила Алёна.

— Да, документ в порядке, но вы не ответили…

— А остальное вас не касается, капитан.

— Ну, допустим, — вяло согласился страж порядка, — но где вы остановились, можете назвать?

Алёна назвала гостиницу, номер люкса и показала входную карточку-ключ.

— Буквально пять минут подождём, — капитан вышел из офиса к полицейской машине, уселся и стал бормотать что-то по рации.

Дверки лифта бесшумно разверзлись, и опять появилась «рото-вишнёвая инфекция» (так про себя обозвала её Барыня). Незамедлительно на её лице явственно проступило удивление… как!? Эта сумасшедшая ещё здесь?! Ближний к ней охранник тихонько осветил ситуацию.

— Ну, и кто из вас вызвал полицию? — весело спросила эта, явно сумасшедшая, тётка, не вставая с кресла. Казалось, её оттуда ничем не выкорчевать, на века обосновалась, прочно так! При этом она смотрела на молодуху.

Та гордо вскинула безупречный подбородок, — я вызвала! И что!?

— Вы знаете, что такое клевета?

— Ой, вот только не надо угроз глупых, ладно! Езжайте туда, откуда приехали и там творите, что хотите, а здесь не позволим. Полиция не поможет, санитаров вызовем!

В офис вошёл капитан со скучным лицом, не глядя по сторонам, протянул паспорт, козырнул, пробормотал извинения. Надо отметить, что статус отеля явно смутил служивого, туда абы кого не вселяли. Махнул рукой сержанту, и полиция исчезла, как будто её и не было.

Молодка растерялась, но ненадолго, такой расклад её явно не устраивал, и она подступила поближе с явным намерением проучить наглую хамку.

— Трое мужиков! Вы что, с одной умалишённой не справитесь? Ну-ка, взяли под белы рученьки эту деревню и выкинули вон отсюда!

— А, если я шокером? — опуская руку в сумочку, поинтересовалась, не вставая с кресла, упёртая пришелица. Алёна блефовала, не было никакого шокера, но секьюрити заколебались. В воздухе повисла напряжённая пауза, в течение которой стороны сверлили друг друга взглядами. Вернее, если её сверлили четверо, то она испепеляла только, как она предполагала, расфуфыренную администраторшу.

— Ну, вот что! Хватит сюсюкать! Вы — охрана или фракции в проруби?! Взяли и выкинули это существо отсюда, не то уже завтра будете искать себе другое место работы! — решительно и зло прокаркала молодуха. Виновница всего этого боевика, увидев приближающих двухметровых парней с решительными физиономиями, встала и, не желая подвергать себя унизительной процедуре, направилась к выходу. Перед дверями обернулась и всей этой мутной компании сообщила следующее, — ты, коза крашеная, завтра будешь искать работу на пару с краснорожим! Впитали, холопы!?

Развернулась и вышла на улицу, дверь плавно прикрылась и отрезала от слуха ответную ругань и всяческие недобрые пожелания лично Алёне и всей её деревне.

Не хотела она звонить бывшему пажу, хотела сюрприз исполнить внезапным появлением, но, видно, выбора нет, надо звонить.

— Да, Извеков, — ответили в трубку.

— Нет, не Извеков, — в тон ему ответила «заноза и своенрава, взбалмошна и поперечна, вставши сегодня не с тех обеих ног, их Величество Алёна Первая!».

— И не Извеков ты мне, а верный слуга и исполнитель моих капризов…

После непродолжительной паузы:

— Шелестова, ты что ли!? Ты где? А, понятно, …офис…буду сейчас в момент!

Не прошло и десяти минут, как в сопровождении «Peugeot 407» во дворик влетел широченный «Mercedes-Benz Brabus S V12», а из него вышел стройный мужчина в дорогом костюме и поспешил к Алёне.

— Кого не чаял видеть, Алёна! Привет тебе, привет! Ты…

— Отложим на потом лобзанья нежные, иди за мной!

Сопровождающие рослые товарищи и различной важности господа, вышедшие из машин, прислушивались в молчаливом изумлении, явно не понимая суть происходящего.

За стеклянной дверью, оставшийся в одиночестве охранник, увидев такое дело и своего патрона, открыл рот и впал в коматозное состояние.

Уже в холле, усевшись в привычное кресло, она скомандовала охраннику позвать всё это доблестное «трио хамдуристов», да поживей! Ошарашенный парень, взглянув на стоявшего рядом хозяина и уловив подтверждающий кивок, опрометью бросился выполнять. Через пару минут в холле столпились все участники действа получасовой давности.

— Целуй.

Извеков наклонился и почтительно поцеловал протянутую Алёной руку.

Тишина наступила такая, что всем стало слышно воробьиное щебетание с улицы.

У молодухи вытянулось лицо, и на щеках проявились красные пятна. Краснорожий наоборот побледнел и стал напоминать персонаж ужастика «Высосанные вампиром».

— Хамку уволить. Бледного наказать на пятьдесят процентов оклада. Всё.

Извеков кивнул, жестом подозвал стоявшего у дверей солидного господина, приехавшего с ним в одной машине, и кратко распорядился, — выполняйте.

Тот понятливо кивнул и посмотрел очень недобро на провинившуюся пару.

Закончив с приговором, суровая карательница наконец покинула кресло и мановением руки пригласила следовать за собой хозяина, дабы проводить её в хозяйский же кабинет. Оставленный в холле народ безмолвствовал.

Войдя в огромный кабинет, Алёна невольно остановилась в некотором замешательстве. Нет, она привыкла к роскоши, красоте, масштабам всяческих современных помещений, зданий, офисов и прочее, поэтому поразить её чем-то было практически невозможно, но здесь…

А здесь, справа, на большой стене кабинета висел огромный портрет. Он сразу приковал внимание Алёны Юрьевны, потому что на нём была …Алёна! Портрет в полный рост, холст, краски, всё подобрано и выполнено с большим мастерством, чувствовалась рука талантливого художника. Богатое багетное обрамление, явно, выполненное по индивидуальному заказу. А сама Алёна — красивая, стройная, молодая…вот только платье…наряд какой-то старинный, непривычный глазу.

Она почувствовала, как Извеков пододвинул кресло, и, мягко поддерживая под руку, усадил её, сам сбоку уселся за огромный стол и затих. Гостья внимательно рассматривала картину, и с каждой минутой та ей нравилась всё больше и больше, да и не только ей. Явно, нравилась и заказчику, и творцу, ибо чувство вложенной души источалось от каждого квадратного сантиметра холста. Как не узнала Барыню и не сделала для себя соответствующие выводы теперь уже бывшая офисная сотрудница, явно видевшая этот портрет, — загадка.

— Эльжбета Левандовска! Точно! — Алёна вспомнила, наконец, обстоятельства, узнала и наряд этот. Они учились на четвёртом курсе, и как-то в один из перерывов между лекциями к ней подлетела взмыленная Вилка с неожиданной новостью: «Набирают студенток для музыкального клипа! Бежим скорее, надо только конкурс пройти!»

Дело в том, что польская певица Эльжбета приехала в Россию не только с концертами, но и начала снимать серию клипов с историческим уклоном для какого-то там их местного канала. А сейчас её администратор подбирает в вузах красивых девушек для массовок. Их заведению повезло — один из проректоров дружил с отцом звезды, бывало, даже ездил к ним в гости в Гданьск, естественно, к нему и обратилась Эльжбета. Да и сэкономить можно — платить студенткам не надо, им так интересно это мероприятие, что они готовы бесплатно вариться в этом съёмочном котле вместе с иностранной звездой, понимаешь ли. Из полсотни девчонок выбрали полтора десятка, Алёна и Вилка отбор прошли.

В привезённом богатом реквизите польской певички Алёне лучше всего по образу и фигуре подошло (даже подгонять ничего не пришлось) платье из коллекции знаменитой француженки, первой женщины-кутюрье Жанны Пакен. Чуть приподнятая талия, длинная юбка со вставками, серый бархат, всё это придавало элегантную и в то же время строгую аристократичность даме начала двадцатого столетия. Картина, наверняка, писалась с фотографии, но где Извеков достал материал? Насколько она помнит, съёмочная команда Эльжбеты ревностно следила за целостностью отснятого материала, потом его увезли в Польшу, даже не показали узкому кругу задействованных статистов.

Она встала и, обойдя стол, подошла сбоку к своему бывшему пажу, чуть повернула руками его голову и вкусно поцеловала в губы. Мягкие усы приятно щекотали, запах дорогого мужского парфюма обволакивал и манил…

Бедняга тут же сомлел и несмело обнял Алёну, но вредная красавица отстранилась и этак чрезвычайно спокойно уселась рядом. А то, что при этом у мужчины дыхание участилось, щёки порозовели… ну, знаете ли, нужно уметь владеть собой! Сладкой ягоды, понимаешь, мало на этом свете…

— Спасибо, подыграл! С тобой, как и раньше, можно кашу варить, — наконец прервала она молчание, — я уж, грешным делом, подумала — морочил-морочил наивной студентке голову годами, а потом взял и предательски бросил и забыл!

— Зачем ты так? Наверняка поняла, что я ничего не забыл.

— Знаю вас, самцов-изменников! О любую проходящую мимо юбку рады глаза сломать, — подразнивала хозяина неугомонная колючка.

— Шелестова, ты не меняешься, вот ведь характер! Слушай, а ты ничего не желаешь? — спохватился Извеков, — чай, кофе, коктейль или может, что покрепче?

— Давай чаю с лимоном. Покрепче как-нибудь потом, а сейчас о деле.

— Ну, что ты сразу о деле, может, о себе немного расскажешь? — ненастойчиво предложил с улыбкой хозяин, — столько времени прошло…

— Неужели действительно вспоминал? Или может, хотя бы из вежливости скажешь, мол, тосковал по тебе, однокурсница! Ночи, бывало, не спал, всё о тебе, да о тебе грезил…

— Было дело, тосковал, — с небольшой грустинкой в улыбке согласился бывший паж, — и не из вежливости говорю, а как было на самом деле.

Дверь открылась, и с подносом вошёл молодой человек, быстро и ловко расставил на столе чашки с блюдцами, дымящийся пузатый чайник, вазочку с дольками лимона, щипчики, эклеры, коробку с «Птичьим молоком».

— Вижу, не забыл, — довольно заметила гостья, — любимые конфеты, эклеры. Помнишь, как ты нас с девчонками в кафе водил? Мы лакомились вволю, эклеры там вкуснейшие были…

Извеков кивнул головой, поднялся и стал наливать чай, пододвинул поближе к Алёне пирожные, уселся рядом, от него приятно веяло дорогим дезодорантом. Вообще, спортивная леди с полным одобрением оценила бывшего поклонника: строен, модная причёска, элегантен, ухоженные усы, легкие движения и без очков, которые надоели ей ещё во время учёбы. А самое главное — он бесспорно умён и до сих пор под её чарами. Сейчас этим обстоятельством она была весьма довольна.

— Чего же не разыскал меня, — уминая третий эклер с таким вкусным чаем, поинтересовалась довольная дама, — или жёны не позволяли?

— Ну, ты скажешь … жёны! Даже одной жены не было, так и не женился. Образование получил, потом работа интересная, затем дело своё, крутиться нешуточно пришлось. Тебя не искал, это верно. Наверное, струсил, ты же недоступная царица была! Вкратце, как-то так, Алёна Юрьевна. А ты, несомненно, замужем?

Он, конечно, великолепно владел собой, но ей-то было видно некое возникшее напряжение в ожидании ответа. Как все истинно красивые женщины, она коварно тянула паузу, перебирала щипчиками конфеты в открытой коробке, видимо, искала «покрасивше да поскусневше».

— Дочь есть, мужа нет, — наконец ответила она и сделала вид, что не заметила еле слышного облегчённого выдоха, — да и кому я нужна такая? С ребёнком! С вечной нехваткой денег, сейчас даже уборщицей подрабатываю, чтобы концы с концами хоть как-то сводить…

Она в великой печали понурила голову, волосы завесили лицо, скрывая улыбку этой прохиндейки.

Он осторожно обнял её за плечи.

— Ты же знаешь, что нужна мне! Давай, бросай там всё и переезжай ко мне, у меня квартира великолепная. Хочешь, там живи, а хочешь в коттедже, недавно выстроил. Про деньги не думай, будет у тебя, сколько надобно.

— И в качестве кого ты меня здесь видишь? Никак, в любовницы зовёшь?

— Почему в любовницы? В жёны зову… если согласишься, конечно, — стараясь заглянуть ей в лицо, серьёзно произнёс хозяин.

— «Доигралась, красавица, дошутилась! Сорок лет мужику, а он в душе всё такой же романтик. Нет, надо срочно менять русло разговора».

— Слушай, а что это у тебя мужики подносы носят? Неужели так престижно? — сменила резко галс беседы и подпустила яду в голос интриганка.

— Так ты же секретаршу уволила, — удивился Извеков, — завтра найдут другую, вот та и будет на подхвате.

— А ты, конечно, в расстройстве! Что, эта плебейка — твоя полюбовница?

Бывший паж отгородился руками:

— Да как ты могла такое подумать! Дочка важного чиновника, только и всего!

Алёна поднялась и, обойдя стол, уселась в хозяйское эргономичное кресло. У Извекова во взгляде обожания не убавилось.

— Итак, по делу, — она перешла на деловой тон, — чем изволишь заниматься?

— Инвестирую пару проектов. Один здешний, столичный. Другой — далеко, аж за Уралом, но тот перспективней, там производство. Здесь у меня свой комплекс, два склада, цех деревообрабатывающий, терминал. Да, ещё кондитерская фабрика: торты, пирожные, печенье всякое. Кстати, эклеры оттуда, как они тебе? Вроде понравились, судя по аппетиту, — не удержался и с лёгкой улыбкой подколол он сладкоежку.

— Это всё?

— Есть ещё линия майонезная и небольшая типография с магазинчиком, правда, цех и линия на двоих с компаньоном. Но, человек он надёжный, в планах совместное расширение дел. Теперь всё.

— Да ты — буржуй, Извеков! Капиталист! Наверное, сотни людей в подчинении?

— Да, людей много, к сожалению, толковой молодёжи не хватает. Вот сейчас подыскиваю молодых и образованных ребят! Пусть даже будут авантюристы от науки! Есть у меня мечта открыть научно-исследовательский центр, лабораторию. Чтобы там люди кипели различными идеями! К примеру, для усовершенствования солнечных батарей, изобретений в нанонауке, в бионике, да разве мало направлений для генерации научных новинок!?

Извеков увлёкся, встал, взгляд его загорелся…

Алёна поняла, если не сокрушить в сей момент оратора, лекция разрастётся до небывалых масштабов. Всё ж таки вторгаться в чужую мечту без искреннего интереса нельзя, грех это! Всё равно, что блаженного третировать — двойной на душу ляжет!

— Ты машину водишь? — приколотила она его на земное место из заоблачных фантазий, — или за водилу прячешься?

Осёкшись на полуслове, хозяин недоумённо взглянул на эту узурпаторшу, — одну сам вожу, а две другие за водителями закреплены. Мне, честно говоря, не до этого! А тебе, что, машина нужна?

— Ага, нужна! Швейная! Зингер есть? — поддела неразумного ехидная гостья, — отвезти меня надо домой, неужели неясно? Поиздержалась, понимаешь, в дороге к тебе. Вот на такси едучи сюда последние истратила…

Именно в это время из её сумочки раздался громкий, полный деловой бодрости рингтон сотового а ля Ramon Kreisler-Money Only и прервал бессовестные выдумки этой иезуитки на ровном месте. Не достать и не ответить Алёна не могла, звонили из отеля её непредупреждённые и, естественно, встревоженные долгим отсутствием неугомонной красавицы-попутчицы «соотечественники».

Достала мобильный «Nokia 8800 Mart Edition» стоимостью в пару тысяч долларов, при этом досадная морщина недовольства прорезала на секунду безупречно загорелый лоб! Ну, ведь как не вовремя! Явно и бездарно угробить такую легенду! Хотя и была чистая импровизация, но она всё ж таки королева, а не абы кто, и посему прокол на таком пустяке — вещь неприятная, тем более для «венценосных» особ.

Умница Николай Валерьянович тотчас убрал понимающую улыбку, когда, закончив телефонный разговор, Алёна мрачно воззрилась на него.

— Оправдывайся, — кратко приказала она.

Извеков поднял обе руки перед собой, как бы защищаясь. — У тебя холёные, ухоженные руки. От них запах дорогого крема, опять же, маникюр, принадлежавший даме, а уж никак не уборщице! Да, Шелестова! Типаж женщины стандартной, домохозяйки со съеденной судьбой, — это не твоя фактура, да я и не представляю тебя вне пьедестала…

— Мерзавец, — мирно резюмировала притворщица, — не обманешь тебя, а ведь это удар по женскому самолюбию, между прочим. Мог бы и притвориться, что ли. Хотя, ты — молодец, Николай Валерьянович. Предпочитаю умных мужчин. Руку не пожму, а ещё поцелуй, так и быть, за мной…потом!

Извеков сокрушённо развёл руками.

Всё оставшееся время этого дня было потрачено на деловые поездки, полезные знакомства, осмотр хозяйства Извекова. Мелькали вереницей различные люди, различной степени полезности и значимости, интенсивность встреч поразила даже привычную деловую леди.

Она держалась скромно, старалась быть за спиной хозяина, как бы на вторых ролях, но тот обязательно высвечивал её, представлял как своего очень перспективного делового партнёра. За один этот день Алёна получила полезных знакомств на будущее в разы больше, чем за десять предыдущих.

Попутно наблюдала самым критичным взором сведущего в делах современной негоции человека за поведением бывшего пажа. Надо отдать тому должное, замечаний у придирчивой леди не нашлось, как высказанных вслух, так и в мыслях. Это был настоящий хозяин дела, спокойный и гибкий, со всеми вежливый, но одновременно твёрдый в своих решениях, проявляющий к партнёрам внимание и взамен получающий уважение.

Внезапно Алёна поймала себя на мысли, что невольно любуется Извековым, и он, в её понимании, уже далеко не тот студент, коим она помыкала искренне и со смаком.

Перед ней был знающий свое дело, умный, симпатичный и богатый мужчина, к тому же любящий её до сих пор. Это льстило и одновременно пугало. Она поняла, что ей приятно его общество, хотелось слушать его, смотреть на него, но…

Но в то же самое время близко допускать кого-либо к себе она не желала, присутствовало опасение вновь нарваться на разочарование, уже было у неё такое в прошлом. А процесс душевного выздоровления весьма болезненный и долгий, не хотелось бы повторения. К тому же, негативный стереотип мужчины, сложившийся за последние годы жизни, изменить сразу было невозможно, слишком он оказался въедливым.

Так в течение дня они и мотались по деловым встречам, заехали пообедать в ресторан, потом в офисе отвечали на звонки, обсуждали с помощниками текущие дела, планы и многое другое. Алёна мудро помалкивала, больше слушала, впитывала столичный кипящий ритм, но, в целом, это был знакомый ей мир, и она была в нём своя.

Наконец, когда вечер вступил в полные права, утомлённая этим сумасшедшим днём, она потребовала доставить её в отель. На уговоры остаться, переночевать в коттедже за городом либо в квартире около самого центра столицы, Алёна не поддалась. Разочарованному Извекову объяснила кратко, — мне, видишь ли, завтра на родину с утра отбывать, поэтому перед дорогой и отдохнуть надо.

Верноподданный поражённо уставился на неё, — как завтра? Зачем завтра!?

— Какое везение, что мне не надо у тебя дорожную грамоту испрашивать, — строго заметила она, — дела, мил человек, не только у тебя, нам вот тоже… с утра на свиноферму! Курей кормить там, коров разных…

Хозяин сокрушённо развёл руками, но не стал спорить, и сам лично решил отвезти строптивую гостью до места. Прощание у отеля было коротким. Николаша выскочил из машины, открыл даме дверь. Утомлённая Алёна, царственным жестом протянув руку для почтительного поцелуя и дождавшись оного, милостиво кивнула головой, одобрительно потрепала вихры кавалера и величественно удалилась. Отмахнувшись от вопросов взволнованных завтрашних попутчиков, закрылась в номере, приняла душ и упала почивать с превеликим удовольствием.

Тем временем, Николай Валерьянович извлёк сотовый и, с кем-то кратко переговорив, уселся в «брабус» и через минуту умчался.