Цветастые драпировки, флаги, вымпелы - все самых невообразимых тканей и красок. На улицах музицируют оркестры и разыгрывают представления передвижные балаганы. Факиры глотают шпаги и смело выстукивают по углям голыми пятками; неисчислимое количество заклинателей, кто дудочкой, кто синтезатором заставляют извиваться своих изящных питомцев. Акробаты и жонглеры, фокусники и дрессировщики, гадалки и карманники... и цветы. Везде, где только можно и нельзя. Моря цветов, океаны цветов, болота... Различные окраски и размеры, редчайшие и встречающиеся на каждом шагу, поодиночке и букетами, перевязанные бечевкой или в корзинах, представляющих сами по себе произведения искусства. Какой же праздник без цветов.
А праздник был. Вернее, есть. Вернее, будет. О-го-го. Всем праздникам праздник. Как?! Вы не слышали?! Вы не знаете?! Это невозможно. Во всяком случае, не на Авиноне и не на еще двух десятках планет, исповедующих культ Ака Майнью.
Впрочем, судя по количеству приезжих, на этих планетах вряд ли кто остался.
Разве старики да дети. И то в толпе то и дело проскальзывала сгорбленная фигурка умудренного, или углубленного, годами человека. Часто губы шептали одно и то же.
– Дожил! Слава тебе, Господи! Уважил! Своими глазами увижу. Теперь и помереть не жалко.
Праздник.
На лицах счастье и веселые улыбки. На телах лучшие одежды, специально ради такого случая загодя припасенные.
Семьями, поодиночке, компаниями от трех и больше.
Праздник.
Создавалось ощущение, что веселящиеся люди справляли свой собственный день рождения. Ибо собрались они и им подобные именно по поводу дня рождения.
– За здоровье Его Святости, многомудрого и многоумного (и еще много всяческих "много"), прекраснейшего из прекрасных, добрейшего среди добрых, сиятельного сына Ака Майнью, мессии Баалина!
– Слава! Слава! - Вверх вздымаются десятки рук с глиняными кружками. Пенистый напиток выплескивается через края.
– Пусть будет долга жизнь его!
– Пусть! Пусть! - неслось со второго стола, и вверх поднимались стаканы с чем-то более светлым, но зато более крепким.
– Да продлится вечно царствие его!
– Продлится, продлится.
Обязательно выпьем. За все выпьем. И за здоровье, и за царствие, и за детишек еще не рожденных (за детишек это святое), и даже за упокой. Был бы повод...
А повод, вот так повод, всем поводам повод. И глухой услышит, и слепой увидит. Мессии, сыну Великого и Могучего (и прочее, прочее) Ака Майнью завтра... "Что вы говорите? Ах, уже час пополуночи, я и не заметил. В таком случае сегодня... А вы, простите, что говорите? Как, как? Сам иди туда! Грубиян! Понаехали, понимаешь! На чем это я? Ах да, так вот сыну Ака Майнью сегодня исполняется ровно двадцать один год".
– Ваша Святость. Ваша Святость. Утро, пора вставать.
– Чего тебе? - Из-под пухового, с изящной вышивкой, одеяла показалась заспанная голова с взлохмаченными черными волосами.
Стоящий у кровати служка невольно покосился на торчащую из-под того же одеяла изящную и, что самое главное, совершенно обнаженную женскую ножку.
Нога дернулась, и задравшееся одеяло обнажило персиковую, идеальной формы ягодицу.
– Ну так чего тебе? - Голова окончательно высунулась и сонными глазами смотрела на служку.
Тот опомнился.
– Вчера вы просили разбудить вас пораньше. Осмелюсь доложить, уже десятый час, все приготовления идут полным...
– А, да, да. - К голове поднялись руки, и могучие кулаки принялись усиленно тереть глаза. - День рождения, как же.
Одеяло пришло в движение, и рядом с головой Баалина показалась более изящная головка. Не менее изящная ручка откинула со лба светло-русую челку. Ножка, несомненно, тоже принадлежала ей.
– В чем дело? - капризно поинтересовалась прелестница. Одеяло с противоположного края кровати зашевелилось, и из-под него вылезла очередная (третья по счету), на этот раз рыжая, но также изящная головка. Не менее капризным, но более сонным голосом голова внесла свою лепту в утреннюю дискуссию.
– Соленого не найдется?
Младший служка молча стоял и смотрел. Он давно привык к необузданным аппетитам хозяина. В лучшие дни или утра из-под этого одеяла выползало до пяти-шести подобных голов.
Служка даже испытывал некоторую гордость за господина. И хотя всемогущий Ака Майнью в одной из заповедей запрещал прелюбодейство, так разве ж своего сына он имел в виду.
Откинутое могучей рукой одеяло подхваченным ветром листком отлетело в сторону. Растерявшие остатки сна и теперь видимые во всей красе, то есть не только головы, девушки разом взвизгнули и попытались прикрыть узкими ладошками свои несомненные достоинства.
"Ох, не зря Ака Майнью наделил женщин маленькими ладошками". Бог понимал и заботился о таких вот, как служка, простых людях.
Несмотря на крутой нрав хозяина и на опасность нарваться на неприятности, вплоть до самых больших, служка любил свою работу.
Будить Баалина.
Ничуть не смущаясь (впервой, что ли), Баалин поднялся с ложа и босиком прошлепал к столу, где в изящном беспорядке красовались остатки вечернего пиршества.
Хозяин представлял собой высокого статного юношу, обладающего несомненными мужскими достоинствами. Сразу видно - сын бога.
Служка тактично отвел взгляд от обнаженного господина и вовсю вытаращился на торопливо одевающихся его любовниц.
Вернее, не любовниц, а так - девушек на одну ночь, даже имена которых запоминать, да и просто спрашивать совсем не обязательно.
– Вели, чтобы их накормили, дали денег и выпроводили из храма, - не глядя на девушек, кинул Баалин.
– Будет сделано, господин. - Процедура знакома, почти каждое утро приходится выполнять одно и то же.
Одна из девушек - светловолосая, кинулась к Баалину.
– Мой жених... в тюрьме, вы же обещали...
– А, да, да, - недовольно махнул Баалин. - Разберемся. - И уже обращаясь к служке. - Ну выпроводи ты их, в конце концов.
Сидя в парадной зале на огромном троне, Баалин возвышался над подданными. Трон представлял собой гигантскую и удивительно неудобную для сидения статую Ака Майнью. Сделан он был из чистейшего, облагороженного под давлением золота, по которому сверкали россыпи драгоценных камней. Такими же камнями сверкала и одежда мессии. Так что они вдвоем - трон и Баалин походили на увешанную гирляндами рождественскую елку.
По обычаю в день рождения Мессии каждый желающий мог подойти к живому воплощению Ака Майнью и кончиками пальцев дотронуться до самого края (больше не положено) одежды Его Святости. Тем самым получалось невиданное благословение от самого сына бога. Понятно, в желающих не было недостатка. Они двигались длинной молчаливой чередой, не задерживаясь и не смея поднять глаза.
Тех же, кто непозволительно долго прилипал к платью Мессии, уже злобно подталкивали в зад очередные соискатели.
"Так он себе все благословение заграбастает. Ишь, пальцы-то растопырил, чтоб всей пятерней в благословение, значит. Но мы тоже не промах, всякие уловки знаем. Ежели не просто дотронуться, а провести рукой по одежде - так подольше получится. А отсюда и милость божья вдвойне перепадет. Опять же по второму разу в очередь можно. Вон и стражник знакомый, ему пятерку сунешь, он и переставит, чтоб поближе..."
Особо ретивых почитателей, не особо церемонясь, когда подзатыльниками, а когда и пинками под зад, приводили в чувство два четырехруких шиваита из личной гвардии Его Святости.
Глядя с возвышения на эту копошащуюся змейку из человеческих тел, Баалин скривил рот.
Как он не любил проклятый обычай. Однако отменить не: решался - народ должен лицезреть своего кумира. Хотя бы изредка. Раз в год.
Он подозвал к себе одного из охраны и шепнул ему на ухо.
Поклонившись, шиваит удалился, а Баалин уже довольнее глянул на очередь - скоро она иссякнет.
Он велел телохранителю запереть центральные ворота. Набаловались, и будет. Всех желающих все равно не принять, хоть неделю сиди здесь истуканом.
Наконец последний счастливчик дотронулся до краешка одежды и, подгоняемый криками охраны, покинул залу. Баалин поднялся со своего места, на мозаичный пол полетела парадная накидка. За ней последовали камзол и рубаха.
– Велите, чтобы это сожгли, - бросил он брезгливо. - И вымойте здесь все, мало ли какую заразу занесли эти...
1
Тай-Суй высадил путешественников довольно далеко от столицы, так что до дворца пришлось добираться на обычном флайере. Всю дорогу Эйсай то тяжело вздыхал, то вскакивал со своего места и нетерпеливо вглядывался в иллюминатор.
– Прекрати ерзать, Ромео, - посоветовал Рип. Едва они приземлились, Эйсай посмотрел на соратников умоляющими глазами.
– Ну, я пошел?
– Куда это? - Таманэмон сделал строгое лицо.
– Э-э-э. - Завидя улыбки на лицах спутников, Эйсай махнул рукой. - Ну вас всех. Через минуту он уже несся к стоянке, где оставил собственный флайер.
– Любовь, любовь, - прокомментировал событие Таманэмон.
– Я понимаю его, - погрустнел Рип.
Император положил руку на плечо будущего зятя.
– Мне тоже больно. Мы спасем ее, обязательно спасем.
– Конечно. Только все надежды на встречу с Киото оказались напрасными. Свои знания о Тай-Суе император почерпнул от нас.
– Не говори так. Наше путешествие не было пустой тратой времени. Это еще одна иллюстрация о связи событий и времен. Каждое действие влечет за собой противодействие, каждый наш шаг в реке времен неизменно отдается эхом в прошлом или будущем. Не исчезни Марико, мы ни за что бы не отправились в прошлое, не встретили Киото и не посвятили бы его в тайну установки. А это значит, что сейчас она не была бы в наших руках, более того, ты никогда бы не встретил Марико, ведь именно благодаря Тай-Сую вы и познакомились. Не говоря уже о том, что сама Марико, как прямой потомок Киото, не появилась бы на свет, как, впрочем, и я.
– Из ваших слов выходит, что я встретил принцессу только для того, чтобы потерять ее, и все ради тайны машины времени, дабы донести ее до Киото.
– Жестоко звучит, но это так. В сложной игре со временем мы лишь пешки. Как ты знаешь, неизвестно кто создал установку, мы думаем, что прогомианцы, но вполне может статься, что и для них ее возможности были не менее фантастичны, чем для тебя и меня. Может, сидит кто-то наверху и играет нашими жизнями и жизнью принцессы. В таком случае ему наверняка наплевать на твои чувства... - Император жестом остановил уже что-то собирающегося сказать Рипа. - Однако это не значит, что мне, как отцу, менее больно, чем тебе. Несмотря ни на что мы будем бороться, будем искать Марико, даже путая карты могущественному соглядатаю.
– Лучше бы то, что вы сказали, оказалось вымыслом. Неприятно ощущать себя оловянным солдатиком на игрушечном поле боя.
– Знаю. Все это так, не обращай внимания, бредовые идеи старика. Я верю, что человек имеет достаточно воли противостоять кому бы то ни было. Тем более, когда им движет любовь.
– В древности говорили, что боги послали любовь людям как проклятие.
– Но чертовски приятное проклятие. Может, ниспослав ее, боги ошиблись, кстати сказать, не в первый раз. - Император обнял юношу за плечи. - Не бери в голову. У нас позади трудное путешествие, давай сейчас просто отдохнем. Утро вечера мудренее - тоже говорили древние.
– Может, они и здесь ошибались.
– Согласен, не будем ничего принимать на веру, испробуем на себе.
Рип невесело улыбнулся.
– Но есть одна проблема.
– Какая же?
– Сейчас уже утро.
2
Эйсай, хлопнув дверью, влетел в спальню. Девушка, закинув руки, все еще лежала в кровати. Во сне Оля была особенно прекрасна. Длинные рыжие волосы разметались по подушке, рот слегка приоткрыт, в разрезе не застегнутой до верха рубашки соблазнительно выглядывала упругая грудь.
Эйсай со всей нежностью поцеловал спящую в податливо распахнутые губы. Ресницы Оли затрепетали, она открыла глаза, и сонная пелена сменилась в них радостью. Впрочем, девушка тут же погрустнела.
– Уже уходишь, да?
Эйсай молча улыбнулся.
– Береги себя, - прошептала Оля, погладив его по колючей щеке. - И помни, здесь ждет тебя любящий человек.
Эйсай улыбнулся еще шире.
– Насколько любящий?
– Сильно-пресильно. - Оля обвила его шею руками и прильнула к губам юноши. - Ну как?
– М-м. - Эйсай облизнулся. - Не распробовал.
Девушка замахнулась на него.
– Ах ты...
Эйсай поймал ее руку и прижал к кровати, затем картинно вытянул губы в трубочку и закрыл глаза.
– Доктор, нельзя ли повторить последнюю процедуру.
– Злоупотребление лечением может пагубно сказаться на здоровье.
– Только не на моем и не с тобой. - Эйсай, как был, в одежде, завалился на кровать.
– Сумасшедший. - Оля попыталась спихнуть его. - Как же твой отъезд с императором?
– Ну... - Эйсай посмотрел на часы. - Пять минут у меня еще есть.
– Пять минут! Насколько я помню прошлую ночь, пяти минут для тебя крайне недостаточно.
– Я буду очень стараться. - Эйсай аккуратно запустил руку в вырез рубашки.
– Маньяк! - картинно оттолкнула его Оля.
– Еще какой. - Рука начала нежно гладить то, что находилось в вырезе.
Было видно, что Ольга была тоже не прочь, чтобы он остался, однако девушка настойчиво вытащила его руку.
– Тебе надо идти.
– Да ну их всех. - Эйсай вновь прильнул к ее губам.
– М-м-м, колючий. - Девушка осунулась и провела ладонью по щекам и подбородку. - И когда только успел так зарасти. Ведь еще ночью... - Она осеклась, видя лукавый взгляд Эйсая. - Что такое?
– Я уже вернулся.
– Но как... ведь прошло всего...
– Время пока в нашей власти.
В глазах девушки начало загораться понимание. Затем она расстегнула пуговицу рубашки.
– Тогда что же мы теряем это самое время.
– Я же и хотел... - Договорить Эйсаю не дали, решительно притянув его к себе и закрыв рот поцелуем.
3
Было около двенадцати пополудни, когда император зашел к себе в кабинет. Несмотря на усталость, вызванную путешествием, после расставания с Рипом Таманэмону так и не удалось заснуть. Сказывался возраст и непокидающие голову мысли о дочери.
Таманэмон подозревал, что и поспешно ретировавшийся Эйсай вряд ли сейчас отдыхает.
В кабинете ничего не изменилось, да и что могло поменяться за один день. Как странно, для окружающих он еще утром находился здесь, в то время как для него прошло около двух суток. Таманэмон прикинул, что с момента похищения Марико истекло уже больше месяца. За все это время, несмотря на старания, они ни на йоту не приблизились к освобождению принцессы.
– Ваше величество, к вам можно? - В приоткрытых дверях показалась голова секретаря.
– Заходи, - устало кивнул Таманэмон. - Что это у тебя?
– Получено сообщение от Рахим-сана. Срочное, по императорскому коду.
Это был один из людей, кому поручили розыск планеты сектантов. В отличие от других он не рыскал по космосу. Хаджи-Рахим являлся единственным в своем роде гением по выуживанию и сопоставлению информации из различных баз данных.
– Давай его скорее сюда!
Секретарь выудил из папки и протянул небольшой листок белой бумаги.
На нем стояло всего несколько строк:
"Приверженцы интересующей вас религии в данное время пребывают на планете Моргиана, система Фуат". Далее шли координаты.
– Какие будут указания? - поклонился секретарь.
– Срочно ко мне командира спецподразделения синоби полковника Биордера. Разбудите также Рип-сана и Эйсая... это пока все.
4
Гибкий широкоплечий Биордер протиснулся в кабинет императора.
– Вызывали? - Белозубая улыбка осветила изрезанное ранними морщинами лицо полковника.
У Биордера напрочь отсутствовали черты, характерные для нихонской расы. Родители военного эмигрировали на Хонс незадолго до рождения мальчика. Надо сказать, что Нихония от этого только выиграла. Прекрасный организатор, талантливый и грамотный командир, Биордер сделал неплохую для своих лет карьеру в армии.
Моргая заспанными глазами, следом в кабинет ввалился Винклер.
– В чем де... - Увидев Биордера, юноша осекся. - Что-то случилось?
– Теперь, кажется, все в сборе. - Император подал знак садиться.
Рип, однако, не унимался.
– Новые сведения о Марико? Грабители? Дали знать, они требуют выкуп?
– Не совсем, есть сообщение от одного из занятых поисками планеты сектантов людей. Он выяснил, где сейчас эта планета.
– Летим! Сегодня же!
– Не так быстро, - остудил юношеский пыл император. - Это серьезная акция. Вторжение на чужую планету. Возможно, придется стрелять, если, конечно, верно то, что рассказал нам о сектантах Олонэ. В любом случае сами мы не справимся.
– Но тогда затягивается время. - Рип намекал на то, что если им придется брать с собой посторонних людей, они уже не смогут использовать для перемещения Тай-Суй.
– Здесь важно не столько время, сколько результаты, поэтому здесь Биордер-сан. Он уже не раз доказывал делом свои преданность и умение.
И это была чистая правда. В освобождении плененного императора из рук генерала Гордона полковник Биордер вместе со своими людьми сыграл далеко не последнюю роль.
– Но что на это скажет сам полковник? Широкие плечи недоуменно поднялись, а затем опустились.
– Я не совсем понимаю, о чем здесь идет речь, однако Рип-сан упомянул принцессу. Следовательно, дело касается освобождения ее высочества. Если так, то я полностью в вашем распоряжении.
– Простите, Биордер-сан, - спохватился император, - что не ввел вас сразу в курс дела. Как вы знаете, мою дочь похитили. Мы пока не знаем, зачем это сделали и кто стоит за преступлением. Однако есть подозрение, что к похищению причастна некая религиозная секта. Мои люди выяснили, на какой планете сейчас находятся сектанты, и мы с Рип-саном собираемся отправиться туда. Это вполне может оказаться ложным следом, но в нашем положении выбирать не приходится.
– Вы можете полностью располагать мною и моими людьми, - спокойно сказал полковник. - Не могу скрыть, миссия, вполне вероятно, сопряжена с определенным риском. Кроме того, если дойдет до силовых методов проникновения на планету, мы нарушим несколько общегалактических законов.
Командир, казалось, обиделся.
– Неужели вы хоть на секунду усомнились во мне?
Ради вас и ради принцессы я готов на все.
Император похлопал его по плечу.
– Простите, меня, старика. Я обязан был объяснить положение вещей. Дело сугубо добровольное, и я прошу оказать помощь мне лично. Совет о предстоящей акции не знает. Я, конечно, сообщу им, но на сборы и принятие решений уйдет слишком много времени, а его у нас нет. Каждый день задержки это лишний день моей дочери в плену. Поэтому, если вы откажетесь, я пойму, и, поверьте, это не будет трусостью.
Военный покачал головой.
– Я думал, мы достаточно знаем друг друга, Таманэмон-сан, чтобы не произносить столь длинных речей. Вам требуется моя помощь и этого достаточно. Я не прошу объяснений и оправданий, пусть их не будет вовсе, как уже говорил, полностью располагайте мной.
– Благодарю, Биордер. - Император порывисто обнял полковника. - Большое спасибо. Иного я не ожидал. Собирай людей. Нет нужды уточнять, что это должны быть только добровольцы, сознающие, на что они идут. Выбери среди них тех, кого считаешь нужным. Много не надо, полетим на одном корабле. На твое усмотрение также оставляю оружие и снаряжение. Когда это может быть готово?
– Завтра, к утру справимся.
– Прекрасно, значит, завтра в восемь утра мы с Рипом будем ждать вас на аэродроме.
– Разрешите идти? - поднялся командир.
– Конечно, у вас много дел. До завтра.
Когда за военным закрылась дверь, император повернулся к Рипу.
– Извини, что пришлось поднять тебя. Кстати, как там наш Ромео? Я решил его не брать, парень заслужил право на личную жизнь, да и не до наших проблем сейчас Эйсаю. - В голосе правителя слышалась легкая грусть.
– Боюсь, он обидится, когда узнает.
– Ничего, переживет, он понятливый. А сейчас давай-ка готовиться к путешествию.
5
Вышеупомянутый Эйсай в этот момент как раз поглощал завтрак, который ему прямо в постель принесла Ольга. Девушка не без удовольствия любовалась, как он в неимоверных количествах поглощает булочки, запивая все это большими глотками кофе.
– Будешь спешить, подавишься, - предупредила она.
– Ничего не могу с собой поделать. - Рот был набит до предела. - Уж больно вкусно.
– Вот как? А повар сказал, ты каждый день так завтракаешь.
– Угу, но первый раз из рук такой прелестницы.
– Тогда давай я тебе помогу.
Оля взяла одну из булочек, отломила от нее кусок и поднесла к Эйсаю. Тот не замедлил, словно птенец, раскрыть голодный рот.
– Что у тебя с рукой? Раньше этого не было. - Ни-хонец указал на кусок пластыря телесного цвета, приклеенного на плече девушки.
– Ерунда, ударилась утром, когда душ принимала. Все твоя угловая полка.
– Угловая полка! - преувеличенно воскликнул Эйсай. - Ах, паршивка, обижать мою ненаглядную! Сегодня же велю снять ее и выбросить.
– Ну зачем так сразу. Обыкновенный синяк. Просто потребуется некоторое время, чтобы он сошел.
– Синяк! А вдруг это серьезная травма. - Эйсай отставил поднос и начал подбираться к девушке. Одеяло сползло, полностью обнажив молодого человека. - Я должен посмотреть.
Оля кинула на него оценивающий взгляд.
– Ты уверен, что тебе именно этого сейчас хочется?
– Не спорьте, пациент. Вы не понимаете, с чем имеете дело. Больное место просто необходимо срочно обработать... поцелуем.
– И не только его, доктор, - лукаво скосив глазки, ответила "больная". - У меня ноет буквально все тело.
– В таком случае приступаем немедленно, иначе может оказаться слишком поздно.
– Но как же ваш завтрак, доктор?
– Работа прежде всего! - Эйсай ловко поймал и притянул к себе Олю.
– Ой, щекотно! - заверещала девушка.
– А кто тебе сказал, что лечение это приятно? Лежи и не двигайся, пока я буду проводить процедуры.
Не тратя больше времени на разговоры, юноша принялся претворять свой план в жизнь.
6
Стены, выложенные из серого, местами потрескавшегося камня, поднимались много выше их роста. Этот камень был везде.
Из него состояли длинные одноэтажные бараки и высокие, явно обделенные вниманием архитектора храмы. Им были вымощены мостовые, и опять же он проступал сквозь штукатурку заборов. Создавалось впечатление, что цивилизация стекла, пластика, бетона и керамики просто не дошла сюда, затормозив на полдороге, она решила забежать в кабак, да так и осталась там к радости или огорчению содержателя, напрочь забыв и маршрут, и цель своего путешествия.
Правду сказать, и сам каменный мирок, похоже, не страдал. Да и как можно страдать, когда нашлись-таки добрые люди. Заселили, воздвигли, приспособили, по образу, так сказать, и подобию...
Мир был счастлив, как только может быть счастлива маленькая планета. Атмосферу не загрязняют, ископаемых не вывозят, деревья не рубят... хотя где они, деревья-то? Впрочем, не в деревьях, как говорится, счастье.
Рассуждая так, или примерно так, маленькая планетка под названием Моргиана баловала своих обитателей.
Баловала хорошей погодой, без проливных дождей и сильных ветров. Баловала ровным климатом, без резких смен времен года. Баловала, поставляя строительный материал для их чудных сооружений, благо этого самого материала у планеты было хоть... много, в общем.
Комплекс, где обосновались сектанты, занимал приличную площадь. Центральная пирамида приношений, главный храм, восемь храмов поменьше - по числу сторон света. Вокруг каждого еще по девять - по числу основных стихий: огня, воздуха, земли, воды, вакуума, абсолютного нуля, волны, кванта и флогистона. Далее шли жилища стоящих у алтаря - каждому отдельное, как подобает рангу, двухэтажное и восьмикелейное, ибо восемь есть священное и угодное Баал-Лиину число. Потому как за восемь дней Баал-Лиин сотворил этот мир, а на девятый... Впрочем, это всем известно. За ними шли четырехкелейные жилища дважды посвященных, ибо ровно в два раза дважды посвященный ниже стоящего у алтаря, так правильно и так угодно Всемогущему, Всепрощающему, Все... (еще множество всяких "все") Баал-Лиину. Далее стояли двухкелейные домики наставников (старших и младших), однокелейные посвященных и, наконец, широкие, приземистые бараки послушников. Да и какие могут быть удобства, когда последние только-только остригли волосы, тем самым отрекаясь от прошлого, и едва облачились в белые одежды, символизирующие чистоту помыслов и свободу разума. Свободу для поучений наставников, естественно.
Особняком сбились в кучу бараки служанок, дабы грешницы и случайным взглядом не осквернили служителей бога. Конечно, женщиной пользоваться можно и должно, ибо Всевышний заботится о телесном и духовном здоровье детей своих, но упаси Баал-Лиин сесть с ней за один стол или общаться как с равной. Известно, что бог изначально создал женщину как существо низшее, единственно для удовлетворения плотских желаний и продолжения рода. Только потом коварная Лилит, да будет проклято в веках имя ее, изловчилась выкрасть часть ума у мужчины и передать его своему потомству. Впрочем, как не исхитряйся, то была лишь малая часть.
По одному из многочисленных переулков, образованных стенами близлежащих строений, двигались двое.
Судя по шафрановому цвету мантий, идущие принадлежали к старшим наставникам. Поэтому попадающиеся на их пути послушники почтительно склоняли лысые головы и проводили ребром ладони по горлу - в знак почтения. А что до того, что капюшоны обеих ряс наставников были подняты и закрывали почти все лицо почтенных, так мало ли какие думы обуревают мудрые головы просветленных и не нам, низшим, судить о том, вот сами станем, тогда посмотрим...
– Если еще один, глядя на меня, проведет ладонью по горлу... - глухо донеслось из-под одного из капюшонов.
– Успокойся, ты же видишь, так они выказывают уважение, - ответил собеседнику второй капюшон.
– Уж больно оригинальное приветствие. Наводит на размышления.
– Если хотя бы половина из того, что нам рассказал об этих людях Олонэ, правда, приветствие как нельзя подходит им.
Раскланявшись с очередным послушником, первый капюшон продолжал бурчать:
– Ну и до хрена же здесь этих бритоголовых. И такое ощущение, что все нам навстречу. Делать им больше нечего? Пошли бы парочку-другую людей замучили, что ли.
– Типун тебе на язык. Скажи спасибо, что скорее всего мы оглушили двух высокопоставленных священников, иначе нас на первом же поклоне вывели бы на чистую воду.
– Весь вопрос в том, насколько высокопоставленных. Помогут ли нам эти балахоны и дальше.
Парочка ускорила шаги в направлении центрального храма, что соперничал высотой с четырехгранной пирамидой - самым величественным сооружением среди всех построек комплекса.
7
Некоторое время раньше, крейсер "Нопэрапон", бортовой №В1247, порт приписки Нихония. Хонс.
– Ваше величество, - массивная фигура Биордера застыла перед двумя слушателями, - Рип, еще раз повторяю, я категорически против вашей затеи. Это же безумие самим соваться в осиное гнездо.
– А вы, значит, предлагаете грохнуть по ним из всех орудий, а уж потом, спустившись на руины, начать задавать вопросы.
– Ну, не совсем так. - Военный смутился. - Стрелять по ним никто не собирается. Во всяком случае, пока они сами не начнут, можно же наставить на них пушки и предъявить ультиматум.
– Твой план неприемлем по двум причинам. Первая - вдруг мы ошиблись и внизу совершенно невинные люди, которые преспокойно молятся себе своему богу и ни слухом ни духом. А тут появляемся мы со своей армадой...
– Одним крейсером.
– Тогда громадой и нате здрасьте, жизнь или принцесса. Они: какая принцесса? Мы - бах из орудий, чтоб мало не показалось, и снова за свое.
– Сразу стрелять не будем. Если что, разберемся. Ну а какая вторая причина?
– Вторая прямо противоположная. Марико у них в руках и, поставив ультиматум, мы тем самым спровоцируем их. Под нами религиозный центр и чего-чего, а фанатиков там, думаю, хватает. Хорошо, если они в низах, но вдруг один из ярых поборников веры пролез наверх? Кто знает, что у таких в голове. Вдруг объявит во всеуслышание, что смерть во имя веры не только желательна, но и почетна, и пусть проклятые неверные кричат о своей принцессе, но мы лучше умрем, чем поддадимся на их навеянные, несомненно, дьяволом уговоры. А чтоб не было соблазна, эту самую принцессу лучше умертвить сразу.
Биордер потер лоб.
– Картину тут вы нарисовали... Но ваше присутствие на планете, как это поможет принцессе? Лучше будет, если с Рипом пойду я или кто-либо из моих людей.
– Но Рип пойдет?
– Конечно, он же жених.
– Чем это отец хуже жениха. Мой интерес ничуть не меньше, чем у Винклера, а может, и больше. Покажи мне такого человека, который запретит отцу попытаться освободить дочь.
– Уговорили, - защищаясь, поднял руки полковник. - Оружие, надеюсь, вы с собой возьмете?
– Конечно, нет.
– Господи! Но это-то почему?
– Наша цель - центральный храм. Именно в нем с большой долей вероятности находятся ответы на интересующие нас вопросы. Это главное здание, центр. При входе посетителей могут обыскивать, внутри могут находиться сканирующие устройства. А теперь представь, если они высветят парочку бластеров под рясами. Может, мы и пикнуть не успеем, как окажемся трупами. Никакого оружия, отсутствие его иногда безопаснее, чем наличие, и, уж конечно, оно мало располагает к дружеской беседе.
– Насчет дружеской беседы я бы поспорил. Ну да ладно, хоть связь с нами вы держать собираетесь?
– Обязательно. Стандартный передатчик в браслете, постоянно держите канал открытым. Как только услышите от меня или от Рипа слово "начинайте", приступайте к захвату. Но не раньше, слышите, что бы ни произошло.
– Вас понял, - по-военному козырнул Биордер. - Ну а если связь пропадет?
– Ждите сутки, потом по вашему усмотрению. В любом случае здесь вы в первую очередь для спасения Марико.
– Я помню. Когда отправляетесь?
– Сейчас.
8
Огромный зал. На стенах фрески и цветастые драпировки, повторяющие мотивы штукатурки. Цветастый лепной потолок, тоже весь расписанный. Толстые, словно столбы мироздания, колонны, то ли поддерживающие свод, то ли, как и многое здесь, выполняющие декоративную функцию. Пол, покрытый мозаикой, ну и, конечно, трон. Ибо какой же зал, а особенно подобный этому, без трона.
Кресло было под стать всему остальному. Его явно делали на великана, или просто менее массивный предмет затерялся бы неприметной мышкой в окружающем царстве гигантов. Обычному человеку, при желании, можно было бы даже прилечь на троне, впрочем, сидящий на нем субъект был не совсем обычным человеком. Он вообще не был человеком. Может, поэтому, он не лежал, а сидел, неестественно вытянув длинную худую спину. Под светлой мантией топорщился почти неприметный гребень.
Уроженец планеты Хиаршаммат, Первый Жрец одной парой глаз с желтой роговицей и узкими зрачками смотрел на стоящего перед троном молодого человека в темной рясе. Другая, казалось, без особой надобности уставилась в потолок. Время от времени она затуманивалась скользящей перепонкой третьего века.
– В том ты уверен, что сказал? - впервые за время разговора раскрыл пасть Первый Жрец и черный раздвоенный язык змейкой скользнул между острыми зубами.
– Я отвечаю за свои слова. - Молодой наклонил голову. - Их заметили еще во внешних дворах. Одеты в мантии старших наставников, последнее и вызвало подозрение. Когда младший служка, как и положено, за пять шагов почтительно приветствовал над собой стоящих, они, к немалому удивлению, ответили ему. Как равные равному. Служка не замедлил похвалиться перед другими, так сведения дошли до нас. Я посылал нескольких своих людей, выводы однозначны это чужаки. Не считая неправильных приветствий, они несколько раз прошли мимо курительниц, не совершив положенного малого ритуала. А кроме того, не отворачивали лиц перед изображениями ЕГО.
– Их сколько?
– Двое. Старик и молодой. Почти юноша.
– На территории обители уже сколько они находятся?
– Около часа. Думаю, мы почти сразу обнаружили их.
– Чего они хотят, посмотрим. Препятствий не чинить, постоянное наблюдение держите.
– Уже сделано.
– Одно еще... Чужаки на планету проникли как? Корабль свой у них или нет? Караулят сообщники на орбите, может. Не лишнего шума поднимая, окружающее пространство прочешите. Взять живыми постарайтесь, обнаружите если кого. Вас учить не мне. Если не удастся, впрочем, невелика беда. Узнать, пожаловали зачем к нам незваные гости, важнее всего.
Молодой человек поклонился.
– Разрешите приступать?
– Конечно, и да пребудет милость с вами Баал-Лиина. Массивные двери, створки которых образовывали диптих из жития Святого Троцеро, бесшумно стали на свои места за молодым священником.
9
Вопреки опасениям, Винклер и император продолжали свое "триумфальное" шествие по религиозному центру.
Никто их не останавливал, не приставал с вопросами. Казалось, окружающих совсем не интересовало, зачем и куда движется тот или иной обитатель комплекса. Молча снующие люди, безжизненные лица, пустые глаза.
Войдя во вкус, Рип лихо резал ладонью, раскланиваясь с очередным священнослужителем. Наконец показались раскрытые настежь ворота в высоком каменном заборе, что окружал самый большой храм.
Еще на корабле лазутчики выработали план действий. План получился весьма приблизительным и до смешного простым. Впрочем, придумать что-то более конкретное, имея в качестве исходной точки слова полуживого старика-пирата да предсмертный бред фанатика с татуировкой на руке, было проблематично.
Совместными умственными усилиями было решено пробраться в резиденцию главы религии, магистра ордена, папы, верховного шамана, архиерея, муллы (распределить на месте) и непосредственно из первых уст узнать о судьбе принцессы. Несмотря на весь риск, был в плане и положительный момент - в случае неудачи они получали ценного заложника. Оставалось найти этого самого главного, а также не спутать его с менее главным. Поэтому им нужен был большой храм.
Убранство двора практически не отличалось от прочих частей комплекса. Тот же серый безликий, идеальный порядок. Гладкие камни под ногами блестели от тысяч ног, ежедневно полирующих их. Ни мусора, ни хлама, вообще ни одной валяющейся бесцельно вещи. Если что и было, то это лежало аккуратными кучками (тюками, штабелями, пирамидами) и тоже поражало чистотой.
– Педанты какие-то, - не выдержал Рип.
– Тебе было бы легче, пробирайся мы по колено в грязи?
– Нет, но как-то здесь все слишком. Не по-человечески, что ли. Слишком чисто и аккуратно, слишком молчаливые служители, слишком безликие люди, слишком серые камни.
– Это только так кажется. В любом месте есть своя энергетика, а в храмах или монастырях, да еще и старых особенно чувствуется. Многие поколения верующих создают ее. Иногда она подавляет, иногда вызывает эйфорию, восторг, благоговение, умиротворенность. Каждый из живущих и когда-либо посещающих вносит свою, мельчайшую как самая мелкая монета лепта, частичку в общий фон, ауру, ментальность, и нельзя предугадать, что получится на выходе. Даже мы своим присутствием влияем на это место.
– Но пока оно влияет на меня. Не представляю, как можно жить здесь.
Путешественники подошли к резным, в три человеческих роста, дверям нависающей громады центрального храма. Как и ворота, двери были гостеприимно распахнуты. Ни охраны, ни смотрителя, вообще ничего, только вездесущие священники в рясах. Путешественники отметили, что цвет последних переменился. Если на улицах им по большей части встречались серые балахоны, то сейчас от королевского пурпура рябило в глазах. Путники не знали, насколько высоко в иерархии расположились их собственные шафрановые одеяния.
– Войдем? - прошептал Рип. За дверью угадывался длинный коридор, образованный двумя рядами колонн и арочным потолком. Каждый из каменных столбов украшал факел или его удачная имитация, так что в мерцающем свете живого огня помещение приобретало загадочный вид.
Переступая порог храма, все служители выполняли несложный ритуал. Били поклоны, разводили руки и тому подобное. Неловко повторив движения, Рип и император ступили внутрь.
10
Если раньше на путников давила обстановка комплекса, то здесь это давление ощущалось много явственнее, почти физически.
Высокие колонны, сплошь обвитые росписью или лепкой. Ниши со светящимися сосудами, неподвижные статуи и словно сделанные из того же камня служители у их подножий.
Чаще других повторялось два лица.
Одно совсем старого человека с бородой и длинными волосами. Другое молодое, хотя, возможно, это был один человек.
– Красиво. - Рип вовсю крутил головой. - Не знаю, во что они верят, но красиво.
– Как в любом храме, - согласился император.
– Они могли бы зарабатывать неплохие деньги, запуская сюда туристов.
Коридор пронизывал здание прямой линией. Изредка от него отходили ответвления поменьше, также освещенные живым огнем. Но тот, по которому двигались путники, оставался самым большим.
Двери появились неожиданно. Только что на этом месте были колонны и бесконечная мозаика пола, а вот лазутчики уже стоят у высоких, как и все здесь, створок с блестящими кольцами-ручками. В каждое из колец могла свободно пролезть голова взрослого человека.
Посетителей, кроме них, не наблюдалось.
– Кажется, нам сюда, - шепотом выдавил Рип. Император кивком головы выразил свое согласие.
Юноша схватился за одно из колец и потянул на себя. Неожиданно легко отлично сбалансированная створка поддалась. Открыв ее ровно настолько, чтобы мог пройти человек, Винклер с Таманэмоном переступили порог. Взору непрошеных гостей предстала высокая зала с украшенными фресками и тканями стенами и массивным креслом в дальнем конце.
– Вы пришли, итак, - встретил их тихий голос. Голос, создавалось ощущение, исходил со всех сторон, хотя было видно, что говорил четырехглазый инопланетянин с чешуйчатой кожей, восседавший на кресле-троне в конце зала. Белоснежная ряса четко выделялась на фоне желтого металла и сверкания камней.
Так же тихо, как открылась, дверь возвратилась на свое место. Рип обернулся на шорох - путь к отступлению перекрывали четверо высоких ящероподобных гуманоидов в розовых мантиях.
– Они это?
Рядом с троном появилось еще одно действующее лицо. Молодой человек в черном одеянии с откинутым капюшоном вышел из темноты и почтительно занял место у подножия.
– Да, Ваше Святейшество, те самые чужаки, о которых я вам докладывал.
– Я их не знаю, странно.
Разговор велся так, будто Рипа и императора в зале не было.
– Я-то думал, они приветствуют новых поклонников, - попытался пошутить Винклер.
Закончив перешептываться с помощником, существо на троне повернулось к ним.
– Подойти ближе можете. Стремились сюда вы же. Поощряемые пинками сзади, путники двинулись к трону.
Четырехглазый, казалось, с улыбкой смотрел на них, его широкая, до ушей, пасть не растянулась ни на дюйм, но создавалось впечатление, что он именно улыбается.
– Напоминает змею перед броском, - шепнул Винклер.
Если четырехглазый и услышал, то не подал виду. Или он вообще не знал, кто такие змеи.
"Гостей" заставили остановиться в нескольких шагах от трона.
– По дороге сюда вы удовлетворили достаточно свое любопытство, надеюсь. - Пасть открылась, обнажив мелкие острые зубы, отчего сходство со змеей стало просто разительным.
– Отнюдь, - смело выступил Рип. - Например, лично мне непонятно, что могут делать нормальные взрослые существа на такой планете, как Моргиана.
– Богу служить, - тихо ответил четырехглазый.
– И это все? Зачем же тогда прятаться от всех, и вообще, по какому праву нас задержали. Мы - свободные люди, законов не нарушали, никого не грабили, не убивали...
– Тоже попали к вам с добровольного согласия их владельцев эти рясы?
– А...
Император дотронулся до руки юноши, давая знак, чтобы он замолчал.
– Нет нужды ходить вокруг да около. Все верно, мы чужие и обманом пытались проникнуть в вашу обитель. От своего имени и от имени моего спутника просим прощения за причиненные неудобства и за то, что вместо открытого, честного визита применили иной способ. Надеюсь, вы если не простите, то хотя бы поймете нас. Поверьте, такому необычному поведению есть серьезная причина. Очень серьезная.
– Во внимании я весь. - Обладатель белой мантии откинулся на троне.
– Прежде чем я продолжу, хотелось бы знать, с кем имею честь.
После разрешающего кивка четырехглазого ответил молодой помощник.
– Вам оказал честь Тхан-Рух Джжада, Его Святейшество Понтифекс Иеронимус четвертый, также носящий титул Первого Жреца. Можем ли мы в свою очередь узнать ваши имена.
– Рип Винклер Первый, - церемонно поклонился Рип.
– Император Нихонии Таманэмон Дэнтедайси, - назвал старик свой сокращенный титул.
– Вот как. - По ящероподобному лицу ничего невозможно было прочесть. Визиту столь высокопоставленного гостя чем обязаны?
– Моя дочь, - коротко ответил старик.
– Объясните, - не понял или сделал вид, что не понял, Понтифекс.
– Больше месяца назад группа неизвестных хитростью проникла во дворец императоров Нихонии и выкрала наследницу престола, принцессу Марико. Охране удалось взять в плен одного из нападавших. В результате расследования выяснилось, что, возможно, он принадлежал к вашей религии. Поэтому мы здесь.
В этот момент позади трона показалось еще одно действующее лицо, естественно, в рясе. Подойдя к молодому помощнику, лицо что-то горячо зашептало ему в ухо. Отпустив докладчика, молодой поднялся к трону и припал к ушному отверстию Его Святейшества. Послание передавалось по цепочке. Внимательно выслушав, Первый Жрец посмотрел на посетителей.
– Словно грабителям пробираться вам не следовало. Вы могли сразу прийти сюда и возникшее недоразумение мы полюбовно решили бы.
– Как бы там ни было, мы здесь. И я спрашиваю, Иеронимус-сан, похищение принцессы ваших рук дело?
– Да, - буднично и просто ответило существо.
– Простите... - опешил император.
– Не ослышались вы. Это мои люди похитили вашу дочь принцессу Марико действительно.
– Ах ты, ублюдок! - Рип кинулся вперед, но был остановлен неожиданно сильными руками стоящих сзади ящериц-переростков. - Где она! Что ты с ней сделал!
Император оставался более хладнокровным.
– Могу я узнать, зачем вы это сделали?
– Ни я лично, ни мои люди не питаем неприязни к вам либо к вашей несравненной дочери. Воля Баал-Лиина на то была.
– Какого Баал-Лиина! Я не ваш единоверец и поэтому плохо воспринимаю религиозную болтовню. Почему вы похитили мою дочь? Деньги? Выкуп. Просите все что угодно.
Существо презрительно, во всяком случае так казалось, оскалилось.
– Вы считаете, что за ваши презренные пластины можете купить все, как просто. Нет! Нашу душу, нашу веру ни за какие богатства мира этого не получить вам.
– Кому нужна ваша душа, приберегите это для более впечатлительных свежеобращенных. Я пришел сюда забрать свою дочь и, клянусь, я сделаю это. Если дело не в деньгах, тогда в чем? Ради чего вы пошли на такой риск? Не ошибусь, если предположу, что террористическая акция на планете Республика Скотт в замке графа Волконского также ваших рук дело. Понтифекс кивнул.
– У меня с трудом укладывается в голове, - встрял Рип, - как может мыслящее существо сотворить такое. Вы убили столько совершенно невиновных людей только ради того, чтобы выманить нас с Хонса.
– Забрал с собой большую часть Королевской Гвардии император любезно, ослабив охрану дворца тем самым значительно. Ну а молодому влюбленному благодаря, беспрепятственно проникнуть в контролируемую радарами зону смогли мы. - Существо вновь оскалилось. - Пророчества точны, как всегда. Пароля и кода доступа у нас не спросили даже.
– Вы так и не ответили на вопрос, ради чего такие ухищрения. Зачем вам понадобилась принцесса?
– Баал-Лиина на все воля. Бог наш Всемогущий, Вседающий и Всепрощающий, Отец всего сущего, создатель и сотрясатель миров, а также владетель душ и даритель жизни, да славится в веках имя его, высочайшей волей приказал нам сделать это.
– Я уже говорил, здесь нет новопосвященных. Фразы поцветастее оставьте для них. Какой бог, какой Всепрощающий? Откуда вы можете знать, чего хочет ваш бог, а чего нет. Я пожил на этом свете и знаю, что очень часто воля бога чудесным образом совпадает с интересами его первого священника. Давайте поговорим как нормальные люди, без религиозных разглагольствований о высшей воле и прочем. Для чего вы это на самом деле сделали, чего вы хотите. Говорите, не стесняйтесь, ради дочери я на многое согласен.
Возмущенное существо поднялось со своего места. Гребень на спине топорщился, натягивая балахон.
– Усомниться в моей вере, презренный неверный, как можешь ты! Ревностно служил Своему Господину я всю жизнь, в точности выполняя указания его пророчеств. И еще бьется хоть одно из пяти сердец в моем теле покуда, Тхан-Рух останется верным служителем Великого и Могучего! Как ты, еще никто не оскорблял так меня!
Император опешил от такого проявления чувств. Первый Жрец казался вполне искренним.
– Но откуда вы можете знать волю Баал-Лиина. Не лично же он спускается с небес на землю, чтобы поговорить с вами.
– Нет надобности спускаться Баал-Лиину. Через пророков он говорит.
– Мы уже несколько раз слышали пророков, пророчества. Что это за пророчества, что призывают вас к убийствам?
– Да оставьте вы его! - не выдержал Рип. - Какая разница, почему они поступили так, а не иначе. Где сейчас Марико? Она жива?
– На этот вопрос я не могу ответить.
Кулаки Винклера опасливо сжались.
– То есть как?
– Великой книге Баал-Лиина согласно, в Жертвенной Пирамиде пленницу мы оставили, замуровали вход после чего, как и велят письмена.
– Что-о-о! Все это время Марико была в той каменной громаде! Вы замуровали там живого человека только потому, что так велел какой-то ваш задрипанный пророчишка...
Забыв про притаившихся за спиной конвоиров, Рип готов был кинуться на четырехглазого. Возможно, ему даже удалось бы добраться до вожделенного горла... Император остановил юношу.
– Мы узнали, что хотели. - Он кинул взгляд на браслет-передатчик. Начинайте. - И уже громче добавил: - Полковник Биордер, начинайте!
Ничего не произошло. Существо на троне опустилось на свое место. Черный язык замелькал между зубами.
– Ваше величество принимает нас за таких идиотов, неужели, что не в состоянии вычислить браслеты связи на руках, а также ваших сообщников на орбите.
Император, не проявляя эмоций, слушал священника.
– Корабли с моими людьми атакуют нихонский звездолет в эту самую минуту. Покинуть это место и у вас, и у ваших сообщников нет ни малейшего шанса.
– Вот почему вы были столь откровенны.
Первый Жрец склонил голову в знак согласия.
– Останетесь здесь вы, как и ваша дочь, как и ваш несостоявшийся зять. Не помешают свежие подопытные образцы лабораториям Баал-Лиина. Долго обычно у нас не живут, могу вас успокоить.
Рип лихорадочно искал выход. Как никогда юноша жалел, что поддался на уговоры Таманэмона и не взял хотя бы мало-мальски приличный нож. Тогда, на орбите, доводы императора казались весьма разумными. Но у него все еще оставались свободными руки и ноги, а при умелом использовании... Рип кинул взгляд за спину. Четверо. Здоровенные, но это ничего, при желании он справится с ними или сможет удерживать достаточно долго, пока император не доберется до четырехглазого. С таким заложником появится реальный шанс не только уйти отсюда, но и освободить попавших в плен синоби, а может, и Марико. Оставалось сообщить рядом стоящему императору о своем плане.
Когда Рип уже заканчивал обдумывать детали, сзади что-то громко хлопнуло. Все четыре глаза существа, забыв моргать, уставились за спины посетителей. Последовали звуки выстрелов, юноша обернулся.
Сквозь проем в стене, на месте которого секунду назад находились двери, в помещение вбегали вооруженные люди. На людях были камуфлирующие комбинезоны с масками, закрывающими лица. Синоби.
Сейчас эти безликие солдаты показались Рипу ангелами небесными.
Но как они успели? Император всего минуту назад подал условный сигнал. К тому же священник утверждал, что корабль почти уничтожен.
"Жрец!" - молнией проскользнула мысль.
Рип стремительно обернулся. Как он и опасался, возвышение уже пустовало. "Оперативно". Не наблюдалось и молодого темнорясого помощника. Рип обвел глазами зал, пытаясь определить, куда могли скрыться сектанты. К своему облегчению, они стояли у той самой двери, из которой выходил недавний курьер, и, похоже, никуда не собирались бежать.
Пленников держал на мушке массивного бластера высокий синоби. В отличие от остальных лицо его было открыто.
– Биордер! - узнал военного Рип.
К Биордеру присоединились остальные нихонцы. Полковник указал четырехглазому и его спутнику на середину зала. Те не сопротивлялись. Единственное, что они могли, это кидать полные ненависти взгляды на захватчиков.
– Биордер-сан, но как вы здесь... - Император, как и Рип, пребывал в недоумении.
Передав священников заботам подручных, полковник опустил оружие и подошел к правителю.
– Очень просто. Будь я прилежный вояка и строго выполняй приказы, ни меня, ни вас уже не было бы в живых.
– Опять насвоевольничали.
– А как иначе. Как только вы ступили за порог этого зала и начали разговор, я сразу понял, что это ловушка. Полагаю, их пилоты были сильно удивлены, когда, едва успев оторваться от земли, на них обрушилась вся мощь батарей нашего крейсера.
– Но как же их курьер. Мне показалось, он принес утешительные сведения.
– Тактический ход. К тому времени центр связи был уже в наших руках и передавал то, что нужно. Мы специально поступили так, чтобы их главный почувствовал собственную безнаказанность и разоткровенничался.
– Давно вы уже здесь?
– Достаточно, чтобы услышать, что надо, и не врываться, пока вы не выясните, где они прячут принцессу.
– Принцесса! - воскликнул Рип. - Что же мы стоим! Скорее к пирамиде!
Не дожидаясь остальных, юноша понесся к выходу из зала. За ним последовали несколько синоби.
11
Винклер бежал так, как, наверное, не бегал никогда в жизни. Даже если бы от этого зависела его жизнь, и то скорость юноши оказалась бы намного ниже.
"Опоздал, - крутилось в голове. - Или нет?"
Скоро шесть недель, как похитили Марико, и все это время несчастная девушка находилась в пирамиде. Человек без еды может прожить чуть больше месяца, без воды много меньше, потом смерть. Мучительная долгая смерть от жажды... Марико еще должна, обязана быть жива.
Воздух! Выскочило предательское слово. Выскочило и начало крутиться в голове. Если пирамида герметично закрывалась... В распоряжении пленника находился только ничтожный объем кислорода внутри здания. Здесь счет шел на часы, или в лучшем случае на дни.
– Чертовы фанатики! - Хотя это казалось невероятным. Рип ускорил бег. Если с ней хоть что-нибудь... разнесу это кодло на атомы в честь великого и всемогущего Баал-Лиина.
Имелся и еще один повод для невеселых мыслей. Человек, замурованный в темном гробу, без пищи, без надежды на спасение... Рип надеялся, что психика Марико достаточно выдержана. Хотя даже сильный человек, не желая дожидаться мучительного конца, мог наложить на себя руки.
Мысли выплывали одна радужнее другой. Наконец пирамида.
Вблизи сложенное из серого камня, как и все здесь, сооружение производило более солидное впечатление. Перед Рипом выросла неприступная стена с выступающими углами блоков. Он понесся в обход.
Уже за следующей гранью юноша увидел длинные ступени каменной лестницы. Ступени заканчивались где-то в середине сооружения, там же чернел ведущий внутрь зев.
Забыв про усталость, Винклер буквально взлетел по ним. Не задерживаясь на площадке с каменными перилами, по всей видимости, предназначенной для ораторских выступлений, юноша юркнул в черноту туннеля. Не сориентировавшись со света, он почти сразу налетел на шероховатую каменную стену. Холодный камень. Раствор, скрепляющий кладку, давно высох, и стена казалась монолитной.
В бешенстве Рип принялся колотить в нее руками.
– Марико!!! - Юноша хотел сквозь камень докричаться до любимой девушки, дать ей знак, главное, чтобы она узнала, что он здесь, пришел. Близко.
Необходимость действовать, собственное бессилие мучило юношу. Он разбежался и со всей силы ударил плечом в стену. Единственное, что он получил, это тупую боль в руке.
– Марико!!! - Юноша беспрерывно кричал. - Потерпи, я здесь! Я уже иду.
Чья-то рука легла ему на плечо.
– Разрешите попробовать нам, Рип-сан.
Трое запыхавшихся синоби привалились к стенам туннеля, четвертый, в центре, настраивал мощный бластер.
– Скорее. - Рип торопливо занял место позади военного.
Нихонцу не следовало объяснять, он нажал на пуск, и бело-желтый луч толщиной с карандаш полоснул по камню.
Некоторое время стена сопротивлялась. Казалось, примитивная преграда одержит верх над современной техникой. От волнения Винклер забыл даже дышать. В следующее мгновение в точке соприкосновения луча и камня последний задымился и... потек, словно обыкновенная вода.
Парень с бластером знал свое дело. Опасаясь повредить находящегося с той стороны человека, синоби резал у самой границы кладки с пирамидой. Когда бластер выключился, двое синоби дружно ударили по куску с дымящимися краями, и тот с грохотом упал внутрь.
Не дожидаясь команды, нихонцы нырнули в открывшийся проход, следом юркнул Рип.
12
Помещение оказалось довольно просторным - это Рип отметил сразу. Не ощущалось также обычной для закрытых помещений затхлости воздуха. Невольно он выпустил вздох облегчения - удушье Марико не грозило.
Синоби уже включили фонари и тщательно обшаривали пол и стены в поисках пленницы.
– Марико, - позвал Рип. Голос отразился от стен и заполнил комнату. Все прислушались. В ответ ничего, ни стона, ни шороха. Неужели все-таки опоздали.
Камера была прямоугольная, в одной из узких граней которой находился проход. Голые, в отличие от наружных, ровные стены без уступов и выемок, за которые можно было бы зацепиться. Каменный пол, покрытый тонким слоем пыли...
Фонари сделали уже полный круг.
– Марико, - еще раз позвал Рип.
Недоумевающие синоби вновь начали поиск, тщательно обследуя каждый сантиметр пола, не пропуская ни одной мало-мальски значимой детали... Когда лучи вновь встретились, они перешли на стены... Потолок...
Рип все это время рассеянно водил головой, не веря, не желая верить собственным глазам.
– Марико, - помимо воли шептали губы.
– Ничего, - после очередного безрезультатного круга доложил один из военных.
– Не может быть! Обыщите еще раз! - Не помня себя, Рип выхватил из мозолистых рук фонарик и сам принялся водить лучом по помещению. - Она должна быть здесь... должна...
Подоспевшие император и остальные военные застали юношу за этим занятием. Члены группы Рипа стояли в стороне, а он не мог остановиться.
По команде Биордера синоби вывалили оставшуюся часть кладки, и камера озарилась дневным светом. Солнце высветило мельчайшие детали и показало то, что Рип уже давно понял, хотя и упорно отказывался поверить. Камера была пуста.
13
– Этого не может быть. Не должно быть, невероятно.
Винклер, обхватив голову руками, сидел на ступеньках, ведущих к трону. Рядом с юношей примостился император.
В дверях показался Биордер.
– Ну как? - Рип поднял на военного умоляющие глаза.
Командир помотал головой.
– Ничего. Мы просветили сканерами все строение. Башня монолитная. Единственное помещение в пирамиде - это то, которое мы уже обыскали.
– Не верю! - вскочил Рип. - Обыщите еще раз, расспросите пленников. В таком огромном сооружении просто обязано быть что-то еще...
– Успокойся, Рип, - охладил юношу голос Таманэмона. - Марико там нет.
– Нет там, но может, она в другом месте. Живая. Мы должны помочь...
Биордер молчал.
– Вы привели его? - спросил император, и голо звучал удивительно ровно.
– Он за дверью, ваше величество.
Повинуясь кивку правителя, Биордер сделал знак кому-то за спиной, послышались шаги и двое вооружен ных нихонцев ввели четырехглазого Первого Жреца.
Несмотря на унизительное положение и скованные наручниками руки, пленник держался прямо и даже несколько надменно. Лишь непрерывно шевелящийся раздвоенный на конце язычок выдавал внутреннее напряжение священника. В нескольких шагах от трона процессия остановилась.
– Освободите ему руки, - приказал император. Когда это было выполнено, жрец скрестил конечности на груди.
– В главном зале храма находиться вы не имеете права. Уже своим дыханием одним это священное место вы оскверняете. Не прощает подобного святотатства Баал-Лиин. Всемогущего настигнет вас карающая десница.
– Ой, как страшно, - съязвил Рип.
– Не забери вы мою дочь, мы здесь не появились бы, - сказал император.
– Баал-Лиина на то была воля всемогущего.
– А защитить своих приверженцев от нашего посещения ваш Баал-Лиин не подумал.
– Его воля и на это. Чтобы понять помыслы бога, кто мы такие.
– Тогда получается, своим присутствием мы не оскверняем, наоборот, всячески способствуем планам вашего всемогущего. На все же его воля.
Священник угрюмо молчал.
– Ну вот что, хватит! - не выдержал император. - Где принцесса?
– В великой пирамиде ее оставили мы Баал-Лиину как подношение...
– Ее там нет.
– Принял нашу жертву, да будет в веках царствие его, Баал-Лиин.
– Не вешай мне лапшу на уши! Я последний раз спрашиваю, куда вы дели мою дочь? Ты уже большой и должен понимать, в случае неудовлетворительного ответа у нас есть более действенные методы вытянуть правду. Сомневаюсь, что твой Баал хоть вспомнит о тебе.
– Воля на все...
– Где Марико!!!
– В священной пирамиде ее оставили мы...
Император устало откинулся на своем месте.
– Я предупреждал тебя.
– Послушай. - Со ступенек поднялся Винклер и подошел к допрашиваемому. - Здесь тебя никто не слышит, в том числе и столь обожаемый Баал-Лиин. Почему бы нам не решить возникшую проблему полюбовно. Я предлагаю сделку. Никто не узнает. Ты нам сейчас говоришь, где принцесса, а взамен мы немедленно убираемся восвояси и больше никогда не тревожим вас. Конечно, если вы не станете провоцировать. Если пожелаешь, мы можем даже убраться с фейерверками и взрывами, а потом ты расскажешь своей пастве, как страшен во гневе Баал-Лиин и как он, вняв лично твоим молитвам, одной лишь мыслью, или чем там еще, покарал чужеземцев, посягнувших на святое. Ну как? По-моему, в выигрыше остаются обе стороны. Как знать, возможно, сам великий и могучий вразумил меня на подобные мысли.
Первого Жреца трясло. Зрачки всех четырех глаз превратились в узкие щелочки.
– Предложить мне такое, неверный, как посмел ты! Воля Баал-Лиина несокрушима, и если Всемогущий испытать решил веру мою, если угодна ему смерть моя, с именем Его на устах я приму это. Но не предам Его я никогда.
– Бесполезно, - махнул рукой Рип. - Он фанатик, или идиот, что, впрочем, почти одно и то же.
– Значит, вы не скажете, где моя дочь?
– В пирамиде она.
– В пирамиде ее нет!
– Нет, конечно, забрал свою жертву Баал-Лиин.
– Баал-Лиин сказал, Баал-Лиин забрал. Что за бог такой разговорчивый. Откуда вы вообще знаете, чего хочет ваш Баал-Лиин?
– Через великую книгу пророчеств Троцеро он разговаривает.
– Ах да, пророчества. Мы уже слышали об этом. Ну и кто же пишет в священной книге, сам Троцеро?
– Более двух с половиной тысяч лет назад умер Великий пророк Троцеро. На небо в божественное жилище Баал-Лиина он вознесся, дабы вместе с ним...
– Из твоих слов выходит, что мою дочь похитили по милости ожившего покойника, даже кости которого давно истлели.
– Был первым пророком Троцеро. Первым, кому великая истина открылась. Дабы нести свет истины в народ, он бросил семью, дом, детей. Первосвященника, похоже, понесло. - Умирая, он последователям своим великий труд завещал: Откровения Святого Троцеро. В часы досуга являлся своему пророку Баал-Лиин и дверцу над тайнами грядущего приоткрывал. Чтобы написанное в откровениях не исполнилось, не было еще такого.
– Значит, Марико похитили только потому, что так написано в книжке, созданной более двух тысяч лет назад.
– Свитки это священные.
– А в священных свитках, часом, не сказано, куда она делась из замурованного помещения пирамиды?
– Баал-Лиина на все воля.
– Не, он издевается! - всплеснул руками Рип. - Или бредит. Предлагаю засунуть его в психозонд, посмотрим, как тогда запоет этот великий почитатель умерших пророков.
Психозондом называлась машина, способная считывать любую информацию непосредственно из мозга пациента. Придуманная медиками как средство помощи при черепно-мозговых травмах и амнезии, она нашла более широкое применение в несколько иной области. Подопытный не мог контролировать свое состояние, и поэтому скрыть от машины любое воспоминание, событие было практически невозможно. Она просто считывала твою жизнь, словно пущенный в обратном порядке фильм. Оставалось только дождаться нужного момента.
В свое время и Рипу, и императору пришлось пройти через испытание этим аппаратом. Винклеру добровольно, дабы показать новообретенным друзьям, а особенно принцессе Марико, свою невиновность. Императору - против воли, когда он находился в руках генерала Гордона.
Несмотря на то что оба мужчины пережили это, они приберегли психозонд только как крайнюю меру. И дело здесь было даже не в том, что далеко не все воспоминания поддавались расшифровке. Просто примерно в тридцати процентах случаев, то есть каждый третий, из-под колпака прибора появлялся... нет, не идиот, не умалишенный. Растение. Вот то слово, которое наиболее полно выражало состояние несчастного. Он не мог сам есть, не мог ходить, иногда даже забывал, как глотать или дышать. Терялись самые основные - безусловные рефлексы, не говоря уже о более сложных проявлениях нервной деятельности. Почему так происходит? Почему далеко не все пациенты изменялись? Ответить пока не могли.
Мужчины думали каждый о своем.
– Мы можем посмотреть эти свитки? - обратился к первосвященнику император.
– Нет! - Тот отшатнулся от него как от прокаженного. - Не должна прикасаться рука неверного к Откровениям Святого Троцеро...
– Ну, это мы еще посмотрим, - процедил Рип.
14
Каин, словно ярый приверженец Великого и Могучего Баал-Лиина, щеголял в пурпурной мантии стоящих у алтаря.
– Нашли они планету, - большие руки перебирали роскошные кисти кушака, подпоясывающего мантию, и высадились. С шумом и боем, как положено.
– Не отвлекайся, Каин. Что было дальше?
– Как и должно быть. Принцессы, понятное дело, в пирамиде не оказалось. Молодой убивался сильно, впрочем, и старик не лучше выглядел. Потом начали допрашивать... Понтифекса, или кто там у них самый главный. Узнали все, что нужно, то есть то, что должны были узнать.
Голос молчал.
– Эй! - через некоторое время не выдержал Каин.
– Все хорошо, - снова заговорил голос, - все хорошо. Все идет просто ПРЕКРАСНО.