Ну что, парни? Что вам ещё рассказать? Что? Чем закончилась история с душой «доктора Менгеле»? Ах, да, я тогда не дорассказал. Напомните, на чём я остановился? Вышел я из себя, догнал дух и порвал его на тряпки? Угу, ясно. Ну что ж, слухайте дальше.

Парни, для сталкера всегда очень важно сохранять выдержку и самообладание. Да, признаю, я тогда в гневе не сдержался и вышел из себя. Догнал я, значит, эту мелкую злобную «душонку», порвал её в клочки и развеял по ветру.

Стою я, значит, наблюдаю, как разлетаются клочки по закоулочкам. Думаю, вряд ли они теперь снова вместе соберутся. А потом вдруг: «А какого, собственно, хрена я тут стою? Надо же возвращаться к своему трупу, надо срочно, как в прошлый раз, приступать к его реанимации».

Я бросился обратно к бункеру. Выдернув из колеса кремальеры металлический штырь, я, не открывая люка, прямо так шагнул в бункер. Моего трупа у люка не было.

— Твою мать, развелось же тварей, охочих до чужого добра! Всего-то на минуточку оставил своё тело, и на тебе — спиз#или! — вырвалось у меня.

Так, не стоит с досады колотиться головой об стену, это бесполезно, да и вряд ли это у меня сейчас получится, но и падать духом тоже не стоит. Надо быстрей соображать. Итак, что мы имеем? Люк бункера был заблокирован «доктором Менгеле» с той стороны, так что монстры зоны ни при чём, утащить мой труп на завтрак они не могли. Значит, труп где-то ещё здесь. Получается что дух «доктора Менгеле» не единственный призрак в бункере. Блин, не бункер, а вертеп вороватых полтергейстов какой-то! Ну нет, своё бренное тело на поруганье я не отдам никому.

Я кинулся вдоль бункера, заглядывая в каждую лабораторию, и буквально в четвертой от входа увидел его. «Труп» преспокойно сидел на ящике и ел с ножа мою тушёнку.

— Попался, ворюга! — зло выпалил я, перекрывая собой выход из лаборатории. Моё тело равнодушно глянуло в мою сторону и продолжило уминать тушёнку.

И действительно, что ему волноваться, что я ему могу сделать. Я лихорадочно стал вспоминать всё, что мне было известно об экзорцизме, то есть об изгнании злых духов. Святая вода, распятие, божье слово. Ничего этого у меня нет, даже слов, один мат на уме. К подлянкам с электричеством в духе «доктора Менгеле» прибегать не хотелось. Надо попытаться запугать беса, чтобы он сам вышел из тела, а уж тогда посмотрим у кого сила духа больше.

Подошел вплотную к своему телу. Сел на корточки и упер руки в колени, сурово так, исподлобья, смотрю себе в глаза. Дух нисколько не испугался, моё тело равнодушно продолжало есть, лицо непроницаемое, взгляд отрешенный. Матёрый, видать, дух попался.

— Алё, гараж? Ты меня слышишь? Ты даже не представляешь, что я с тобой сделаю, если ты сейчас же не освободишь мне моё место, — сказал я, постучав призрачной костяшкой указательного пальца по черепу тела.

— Да пошел ты в жопу, ничего ты мне не сделаешь, — ответило тело, отмахнувшись от моей руки.

Я опешил от такого ответа. Нет, не способ моего входа в моё же тело меня смутил. По наглой манере разговора я понял, кто там внутри. Там никого нет. Вернее, там осталось моё подсознанье, мой «задний ум», моё «втрое я». Ну конечно же, я вышел неправильно. Я ментально, в сердцах, покинул своё тело, когда то было живо. В результате, оно целиком досталось моему «заднему уму».

Между тем, моё тело отложило банку с тушёнкой на ящик, достало фляжку и, свинтив крышку, приложилось к горлышку.

— Прекрати жрать самогонку, когда Я с тобой разговариваю! — заорал я, — А ну подвинься, свинья, дай войти.

Я поднялся и сосредоточием воли двинул по его руке, выбил фляжку. Она упала на бетон и самогонка из неё стала выливаться на пол.

Моё тело вскочило, проскочив меня, бросилось к фляжке и подхватило её с пола. Покачав фляжку возле уха, оно зло уставилось на меня.

— Ах, так? Ну всё, ты меня достал! Я столько лет тебя терпел. Но теперь баста, духу твоего больше не будет в моём теле! — зло процедило оно.

— Че-во, в твоём теле? Мозгляк, ты всего лишь мой «задний ум». Ты в моём теле без меня и сутки в зоне не протянешь. Без меня ты просто безмозглый зомби.

— Сам дурак. Был бы умным, не стал бы неприкаянным духом — допив остатки самогонки, ответило тело и, вернувшись на ящик, снова взялось за тушёнку.

Спинномозговой захребетник, ишь как раздухарился. Впрочем, это я сам виноват, распустил своё «второе я» дальше некуда. Позволял иметь своё мнение, высказывать его и даже спорить с собой. Понимал же, что он шизофреник, но полагал, что это даже удобно — всегда есть с кем потреньдеть. А теперь что делать? Может, треснуть его по башке чем-нибудь тяжёлым? Нет, это не выход. Ведь это оно отвечает за инстинкты: дыхание, питание, мочеудержание и прочие мелочи. Если его вырубить, то мне самому придётся всем этим заниматься. И будет, как в том анекдоте: ёжик в тумане забыл, как дышать, и помер.

А, может быть, не надо было мне с самого начала на него так наседать, может, надо было как-то помягче, душевнее, что ли?

— Дружище, послушай, — сказал я ласково, снова усевшись на корточки перед своим телом, и предложил: — Давай решим это дело миром.

— И действительно, друзья, ну зачем вам ссориться, давайте мириться. И заживём по-старому, — сказало мое тело.

А это ещё кто? Ах, да, я совсем о ней забыл — моя совесть!

— По-старому, говоришь? Снова: «Он начальник — я дурак»! Нет уж, накось выкуси! Либо заткнись, либо выметайся вслед за ним, проживу и без тебя, — подытожило моё тело.

Совесть не вышла, правда, в голос она больше не высказывалась, но продолжала тихо бухтеть про себя. Вот и хорошо, хоть какая-то от неё польза, пусть теперь гложет изнутри его.

Ну и что теперь делать? Не на коленях же мне его умалять. Придушить что ли немного, чтобы стал сговорчивей? Нет, его надо проучить, пусть попробует пожить на моём месте, а я со стороны посмеюсь.

Я отошел в дальний угол лаборатории и уселся на ящик. Моё тело достало из разгрузки запасные обоймы и стало набивать их патронами. Ладно, это и дурак смог бы сделать, посмотрим, что будет дальше.

А дальше, тело поднялось, надело рюкзак, подхватило Калаш и двинулось на выход из лаборатории. Куда это оно намылилось? Надеюсь, просто выйти из бункера и отлить. Я встал и поплёлся вслед за телом.

Тело крутануло «баранку» кремальерного замка, распахнуло люк и вышло наружу. Черт, меня как прострелило! Хорошая мысля приходит опосля! У меня ведь был «рычаг» давления на свой «задний ум». Мне самому надо было выйти из бункера, заблокировать штырём «доктора Менгеле» замок и уже с этих позиций вести переговоры с моим «вторым я». Ладно, пусть только оно вернётся, я так и сделаю. Не выходя из бункера, стою, наблюдаю за собственным телом.

Отливом моё тело не ограничилось. Но и на этом оно не успокоилось, обратно в бункер оно не пошло, а направилось к канатной дороге.

— Холера б тебя задушила, ну куда ты попёрся! — крикнул я, в сердцах, в спину телу. То никак не отреагировало. Дело принимает нешуточный оборот. Допустим, тело, управляемое моим «вторым я», минует все аномалии, избежит встреч с монстрами зоны или отобьется от них. Но неминуемая встреча его с человеком закончится для меня плачевно — это для меня оно моё тело, а для всех остальных — зомби, котороё «мастдай», однозначно. Я навсегда потеряю своё тело.

Как долго ему осталось жить, теперь зависит от того, какой инстинкт возобладал над моим «вторым я». Если он намылился по бабам, то, возможно, ещё немного поживет. Если в бар за водкой, то только до момента его встречи с долговским патрулём или случайным сталкером.

Я бросился вдогонку за своим телом. Догнав его, я стал его увещевать и, призвав в союзники совесть, совместно совестить. Всё бесполезно, тело упрямо и молча, как на автопилоте, шло вперёд.

Дойдя до канатки, оно уселось в корзину и стало переправляться на другую сторону речушки. Я кинулся к воде и, пройдя по ней «яки посуху», раньше своего тела переправился на другой берег. Пошарив по прибрежным кустам, я отыскал весло. Хватит увещевать, надо действовать. Вытянул весло из кустов. Если только тело двинет в сторону бара, то я двину веслом ему по его пустой башке. Пусть потом будут проблемы с дыханием или даже энурез, но даже такое тело всё же лучше, чем вообще никакого.

К моему облегчению, переправившись, тело пошло в сторону Псовой пади, неширокой, глубокой, иссеченной оврагами и заросшей лесом долине меж холмов, называемых сталкерами холмами «Белеющих костей».

Что, почему холмы так называются? Потому, что множество сталкеров пыталось найти проход через эти холмы к центру зоны. Так вот, их кости там сейчас и белеются.

В долине много аномалий, богатых артефактами. Но никто из сталкеров, пожалуй, кроме меня, туда не ходит. А всё из-за того, что Псовая падь — это территория слепых псов. Там они плодятся, взрастают и растекаются оттуда по всей зоне.

Почему я туда свободно хожу, а другие нет? А-а, хороший вопрос. Да потому, что собаки меня обожают, просто боготворят, наверно, пахну я для них как-то по-особенному. Стоит мне только свиснуть в долине, как возле меня собирается целый эскорт из слепых псов, готовых по моему приказу порвать любого. У меня в долине есть даже своя собственная заимка, бревенчатая сараюшка, сложенная мной самолично из валежника.

Итак, парни, я понимаю, что моё тело устремилось на заимку, только не понимаю, зачем? Водки, тем более баб, там нет. Жёлудь вроде ещё не поспел, время ставить брагу и гнать желудёвый самогон не пришло. На кой ляд ему тогда понадобилась заимка? Ни хрена не понимаю, меня стала накрывать злость на мой бывший «задний ум»!

Почувствовав нарастающий гнев, я испугался. Один раз я уже дал волю гневу, в результате остался без физического тела, что само по себе уже не есть хорошо. И уж совсем будет хреново, если разделятся ещё астрально-ментальные составляющие моего «Я». Надо взять себя в руки.

Немного успокоившись, я двинулся вслед за своим телом. Оно шло не спеша, но уверенно, ловко обходя аномалии. Только почему оно постоянно оглядывается, не озирается, а именно оглядывается. Проверяет, иду ли я за ним? Может он подсознательно всё же боится меня совсем потерять? А вот на этом можно попытаться сыграть, надо его пугануть. Пусть идет сам, дойдет — «сапоги дорогу знают», а я пойду к заимке прямиком через аномалии, что они мне теперь.

Так вот, парни, бросился к моей заимке напрямик через холмы, дошел, залёг в кустах, наблюдаю. Через пару часов к заимке, сопровождаемое собаками, вышло моё тело. Озирается, в глазах какой-то осмысленный блеск. Ага, думаю, гад, испугался одиночества. Пусть ещё помучается, из кустов я решил пока не выходить.

Между тем, мое тело, шуганув собак окриками, направилось к ручью, захляло, должно быть, бедное. Однако, не доходя до ручья, оно свернуло к склону холма. Ещё раз, осмотрев окрестности, тело залезло в старую заброшенную собачью нору. Вот я не понял, без меня мой «задний ум» совсем человеческий образ потерял, что ли? Я пребывал в нерешительности: пойти, попытаться вытащить тело из норы, или ещё обождать?

Через несколько томительных секунд ситуация разрешилась сама собой. Моё тело, пятясь, само вылезло из норы, за собой оно вытащило двадцатилитровую алюминиевую канистру.

— Нашлась всё-таки «пропажа»! Однако каков негодяй?! — прошептал я с возмущением.

А дело, парни, было вот в чём. Поздней осенью мне крупно свезло. Решив разжиться соляркой для своего дизель-генератора на заимке, я на кордоне тиснул из кузова военного грузовика канистру. Представляете моё удивление, когда открыв крышку, я обнаружил, что в канистре не соляра, а чистый спирт. Ну, конечно, пригубил чуток. Так вот, помню, что до Псовой пади канистру я дотащил, а как пришел на заимку — уже нет. Утром я обыскал и заимку, и весь свой путь от входа в Псовую падь до заимки — канистры нигде не было. Я не знал, что и думать — сталкеры из-за собак проникнуть и украсть канистру из заимки не могли, а за собаками таких грехов отродясь не водилось.

Так вот, получается, что я-то забыл, а мой «задний ум» помнил, приныкал канистрочку, а мне даже полусловом не обмолвился. Теперь стало понятно, почему я, заходя на заимку, неделями беспробудно в ней гостил. И ещё эти сны, что я в который раз нашел канистру, и постоянный сушняк по утрам. Этот мозгляк, мой «задний ум», когда я спал, втихаря принимал на грудь. Вот, значит, когда он почувствовал самостоятельность, когда у него зародилась мысля избавиться от меня. Просто подходящего случая ему раньше не представлялось.

Но, как говорится, не воруй у другого канистру со спиртом, сам ведь можешь упиться. Дождавшись когда мой «задний ум» наклюкался до «положения риз», я легко завладел своим собственным телом.

То ли от спирта в крови, то ли от тепла собственного тела, в душе стала нарастать благодать. Какое это прекрасное чувство — чувство самообладания!

Вот, парни, такая со мной убийственная история приключилась. Посему, всегда помните, что для сталкера, кроме трезвого ума, всегда важны ещё сила духа, выдержка, ну и самообладание, разумеется.

(продолжение следует…)

Конец