В Средние века внутри еврейства выработалась система взглядов, регламентирующая как отношения с нееврейским миром, так и поведение евреев в частной жизни и в еврейской общине. Она может помочь конкретнее представить себе взаимоотношения между еврейской и нееврейской частью средневекового общества. В этих принципах невозможно отделить высказывания религиозного характера и конкретные правила поведения. Большая их часть содержится в Талмуде и комментариях к нему. Шахак пишет, что если в вопросах веры имеется широкий простор для интерпретаций, то предписания, касающиеся конкретных действий, жестко зафиксированы в Талмуде. При этом, классическая (и современная ортодоксальная) точка зрения заключается в том, что если возникает расхождение с Торой, то приоритет имеет талмудический текст. Согласно еврейскому преданию, Моисей сообщил евреям на горе Синай, кроме Торы – Закона, записанного по велению Бога, еще некоторые разъяснения и дополнения, которые должны были передавать изустно. После разрушения Храма, когда исчез центр религиозной жизни еврейства, раввины приступили к записи этой устной традиции (со II по VI в. после Р. Х.). Эти записи и составили Талмуд. Ввиду его обширности и несистематичности несколько раз делались попытки создать более компактные своды. Таковыми являются: Кодекс Маймонида – XII в., Кодекс Якова Ашера – XIII в. и Кодекс Иосифа Каро под названием «Шулхан Арух» – XVI в. По-видимому, мировоззрение ортодоксального еврейства в большей мере определяется Талмудом, чем Библией, хотя бы потому, что Талмуд предписывает понимать Библию только так, какой ее толкует. Для нового же времени такую роль играет «Шулхан Арух». Как говорит Гретц, «Каро (автор “Шулхан Аруха”) дал иудаизму тот образ, который он прочно сохранил до наших дней».

Многими авторами и много раз приводились выдержки из Талмуда и «Шулхан Аруха», фанатически враждебные по отношению к неевреям («гоям» или «акумам»). Вот несколько примеров. «Говорится, вы – овцы Мои, овцы паствы Моей, вы – человеки; вас называют человеками; акумы же таковыми не являются». «Деньги акумов суть как добро никому не принадлежащее, и каждый, кто пришел первым, завладевает им». «Сожительство с акумами – то же что сожительство со скотом». «Все народы, кроме евреев, произошли от нечистого духа и должны называться скотами». «Солнце освещает, дождь оплодотворяет землю только ради иудеев». «Иудею разрешается совершать беззаконие по отношению к гою, так как написано: ты не должен творить беззакония по отношению к ближнему твоему, и гой не подразумевается». «Запрещается иудеям освобождать акумов от какой-либо опасности, которой подвергается их жизнь, ибо спасти акума – значит увеличить число им подобных». «Откуда ненависть иудеев ко всем прочим народам? Она произошла с горы Синай» (игра слов: одно из значений слова Синай – ненависть; ненависть вместе с Законом дана на горе Синай).

Ряд авторов, настроенных апологетически по отношению к иудаизму, отрицали подлинность этих цитат. Самостоятельная проверка здесь для большинства из нас невозможна: надо было бы иметь доступ к экземпляру Талмуда или «Шулхан Аруха» и владеть языком, на котором они написаны. В крайнем случае, надо иметь в руках перевод, в добросовестности которого имеется уверенность. Шахак подтверждает многократно высказывавшиеся слухи, что Талмуд содержит также ряд чрезвычайно оскорбительных высказываний в адрес Христа, христиан и вообще иноверцев. В частности, предписание уничтожить по возможности все экземпляры Евангелия. В Средние века в связи с этим не раз провозглашались требования уничтожить все экземпляры Талмуда. Тогда, говорит Шахак, подобные места стали из талмудической литературы изыматься, начиная с изданий XVI в. и слова «язычник», «нееврей», «гой» стали заменяться чем-нибудь вроде «самаритянин», «египтянин» или даже «индус». Но одновременно распространялись списки подобных «изъятий». Теперь, как пишет Шахак, эти высказывания восстановлены в издающейся на древнееврейском литературе в Израиле. Но он приводит ряд примеров, когда английский перевод смягчает или полностью искажает такой текст.

С другой стороны, ряд авторов, симпатизирующих евреям, утверждают, что все цитаты подобного типа из талмудической литературы – подделки антисемитов. Наиболее известный из высказывавшихся в критическом духе – В. Соловьев. Он посвятил этому вопросу отдельную статью: «Талмуд и новейшая полемическая литература о нем в Австрии и Германии». Его аргументы естественно разобрать в первую очередь. Подробнее всего в статье Соловьева разбирается книга Юстуса «Зерцало еврейства». В ней приводится около ста цитат из Талмуда и «Шулхан Аруха», характеризующих, по мнению Юстуса, враждебное отношение составителей этих книг к неевреям. Книга была издана в Германии, и там же против автора еврейской общиной был возбужден процесс по обвинению в клевете. В качестве эксперта был привлечен гебраист д-р. Эккер, и под влиянием его показаний автор был оправдан. Потом Эккер опубликовал книгу «Зерцало еврейства в свете истины», на эту книгу Соловьев и опирается. Дело в том, что Эккер упрекает Юстуса в некорректности цитирования: например, тот соединяет две разные цитаты в одну. Однако Эккер как раз приходит к выводу, что по существу Юстус правильно передает дух положений, имеющихся в Талмуде. Соловьев приводит критические замечания Эккера, но добавляет: «Все, что затем говорит критик, не мешает беспристрастному читателю составить правильное суждение по всем пунктам», – не информируя своего читателя, что же дальше говорит Эккер. Соловьев утверждает, что если устранить из книги Юстуса «все подложное, неверное и несообразное», то «останутся семь или восемь законов, которыми антисемиты могли с некоторой видимостью воспользоваться для своих целей».

Кроме того, Соловьев приводит большое число цитат из Талмуда, проникнутых гуманными и возвышенными чувствами. Но ведь критики Талмуда как раз и утверждают, что гуманные положения Талмуда в основном относятся к евреям и часто сопровождаются разъяснениями, что «ближний» или даже «человек», о котором говорится, – это только еврей, остальные же из этого высказывания «исключаются», ибо они «не люди» и т. д. Уже в Ветхом Завете формулируется подобный «двойной стандарт» – мы привели несколько примеров в гл. 2.

Именно такие цитаты из Талмуда и приводятся его критиками, что ряд мест Библии надо толковать именно таким образом. Например, заповедь (Левит 19.13. Не обижай ближнего твоего и не губительствуй. Плата наемника не должна оставаться у тебя до утра) не относится к гоям, ибо «гой не есть ближний». Утверждается, что именно таков смысл слов «делать добро» в большинстве талмудических текстов. Так, в литературе «Респонза» раннего Средневековья обсуждается обычай делать подарки беднякам, которые с этой целью обходили богатые дома в праздник Пурим. При этом иногда подарки получали и слуги-неевреи. Раввин Калоним это запрещает, говоря, что беспорядочно распределять подарки – хуже, чем вообще их не давать.

Статья Соловьева заканчивается мыслью, вложенной в уста некоего мысленного иудея: «Одно из двух: или ваша религия действительно неосуществима, она есть лишь пустая и произвольная фантазия; или же она осуществима и, значит, вы лишь по своей дурной воле не осуществляете ее; в таком случае, прежде чем звать других к себе, раскайтесь и исправьтесь сами». (Мысль для Соловьева старая – он высказывал ее еще в статье «Еврейство и христианский вопрос».) Но трудно поверить, что жизнь можно уложить в такую краткую схему. Христианство приближается тем самым к учению Льва Толстого о «непротивлении злу силою». Однако сам Соловьев, в своем произведении «Три разговора», когда, полемизируя с этим учением Л. Толстого, описывает войну с турками, совсем такой схемой не пользуется («Одно из двух…»), а с явным сочувствием описывает, как русские солдаты картечью разогнали башибузуков, громивших армянскую деревню.

Самое же, пожалуй, поразительное, что Соловьев уклоняется от главного вопроса: обсуждения подлинности тех или иных цитат из Талмуда. О нем было известно, что он владеет древнееврейским языком (даже умирая прочел молитву на древнееврейском), и он вполне мог высказать по этому вопросу свое мнение. Но он этого не делает, ограничиваясь обсуждением не Талмуда, а книг Юстуса и Эккера.

Мне кажется, однако, что и для человека, не владеющего древнееврейским, возможно составить довольно надежное мнение о подлинности многих цитат из Талмуда. В качестве примера приведу один источник цитат из Талмуда – старинную книгу Эйзенменгера, изданную в 1700 г. (Автор сообщает, что в течение 40 лет издание книги было под запретом в Австрийской империи благодаря давлению влиятельных еврейских финансистов. В конце концов книгу удалось издать в Пруссии.) Весь спектр приведенных выше высказываний там имеется. Книга Эйзенменгера не есть перевод Талмуда – это сборник цитат типа: «Талмуд о христианстве», «Талмуд о других народах» и т. д. Однако каждое высказывание сопровождается точной ссылкой, приводится на одной странице по-древнееврейски и на противоположной переводится по-немецки. В юдофильской литературе перевод Эйзенменгера обычно третируется как «ненаучный».

Однако автор нигде не встречал каких-либо конкретных претензий к этой книге: утверждений, что приведенный в ней отрывок в Талмуде не содержится или что приведенный его перевод не верен.

Но имеется и вполне авторитетное подтверждение цитат Эйзенменгера. Это книга Я. Каца, почетного профессора еврейского университета в Иерусалиме, «От предрассудка к уничтожению. Антисемитизм, 1700–1933». Она как раз начинается с обсуждения книги Эйзенменгера. Автор признает точность цитат из Талмуда, приведенных в этой книге. При этом подбор цитат он называет тенденциозным. Последнее верно – по необходимости. Эйзенменгер был миссионером, стремился обратить евреев в христианство. Поэтому он выбрал именно цитаты, наиболее нетерпимые и фанатичные, которые должны были бы оттолкнуть читателя от иудаизма.

Другим подтверждением подлинности цитат Эйзенменгера можно считать то, что основные положения повторяются в книге Шахака, написанной с еврейско-патриотической позиции (причем автор получил религиозное образование и цитирует большое количество источников). Как считает Шахак, после крушения античного общества вплоть до 800 г. после Р. Х. нет источников, характеризующих жизнь европейского еврейства. Источники очень редки даже в X в. и дают некоторую общую картину лишь с XII в. Тогда и сложился кодекс законов, называемый Галахой, которому следовало подавляющее число еврейских общин вплоть до XIX в. Шахак называет эту систему законов «Классическим Иудаизмом». Он отмечает три основные черты европейских еврейских общин в эпоху, когда это мировоззрение сложилось. 1. Полностью исчезло еврейское земледельческое население. Соответственно, как он говорит, литература классического иудаизма исполнена, по отношению к земледелию и крестьянам, еще большей ненавистью и презрением, чем к язычникам. 2. Еврейские общины служили власти и входили в привилегированный слой населения. Он не отрицает распространенной среди евреев бедности и антиеврейских гонений. Но несмотря на это, «самый бедный еврейский ремесленник, разносчик, арендатор, приказчик жил несопоставимо лучше, чем крепостной. Особенно в европейских странах, где крепостное право сохранилось частично или полностью до XIX в.: Пруссия, Австрия (включая Венгрию), Польша и польские территории, аннексированные Россией». 3. Тотальное противостояние окружающему населению (исключая королей). Он предлагает и гонения на евреев рассматривать наравне с другими движениями низов, вызванными эксплуатацией.

Все правила Талмуда, цитированные выше, мы можем найти и в книге Шахака. И сверх того, цитаты, например, из составителя первого талмудического свода Маймонида, согласно которым врач (иудей) не должен лечить язычника, даже за плату. Но есть и исключение (сам Маймонид был врачом султана Саладина): если отказ может вызвать враждебность язычников, но тогда можно лечить лишь за плату. Или утверждение, что если еврей имел половые сношения с женщиной, хотя бы это была девочка трех лет, то женщина должна быть убита как животное, ибо она была причиной того, что еврей совершил дурное дело; еврея же надо наказать кнутом. Утверждение, что все неевреи являются органами Сатаны. Предложения, касающиеся евреев, в которых оговаривается, что «язычники и собаки исключаются». В частности, описание обряда ежемесячного очистительного купания, после которого ортодоксальная еврейка должна прийти домой и совершить ритуальный половой акт с мужем. Но если по дороге ей встретится одно из дьявольских существ – собака, свинья, осел или язычник – она должна вернуться. Маймонид утверждает, что часть турок, северные кочевники и черные, а также «похожие на них» не являются человеческими существами, но ближе к животным. Указание, проходя мимо нееврейского кладбища, проклинать мать умерших. Особенно Шахак выделяет постоянную враждебность еврейских источников к христианству. Так, имя Христа пишется обычно с прибавлением: да исчезнет имя нечестивца. Шахак суммирует: «Правоверный иудей с первой молодости, из своих благочестивых занятий, узнавал, что язычники подобны собакам, что делать им добро – грех и т. д.» Все это поразительно совпадает с другими свидетельствами, например, крещеного еврея, ставшего священником, А. Алексеева (Шахновича) о его молодости: «Прежде, нежели еврейский юноша выйдет из училища и узнает христианина, он уже становится неисправимым врагом его». «Стоит христианину подойти к дому еврея, как дети закричат: агой! агой! – т. е. христианин, а жена еще добавит: агой ахезер, т. е. христианская свинья тебя спрашивает». «Мы не могли пройти мимо церкви христианской без отвращения и считали непременною обязанностью плевать на нее, произнося слова: да будет это место попрано, ибо оно нечисто».

Шахак характеризует средневековое еврейское общество как «одно из самых “замкнутых” и тоталитарных в человеческой истории». Оно было основано на абсолютном подчинении общины (кагала) его верхушке.

Таким образом, кажется убедительным, что положения, вроде приведенных выше, передают дух Талмуда, а вместе с тем и мировоззрение ортодоксального еврейства, как оно сложилось в Средние века. Этот дух страха, ненависти и высокомерного презрения к окружающим народам не мог не сказываться в поведении, во всей жизненной установке средневекового еврейства.

Шахак определяет эпоху господства классического иудаизма в еврейских общинах, начиная с IX в. до Французской революции, для Восточной Европы – до XIX в., а например, для Саудовской Аравии – вплоть до момента написания его книги (XX в.).

Основываясь на наблюдении Шахака, что в Восточной Европе евреи еще в XIX в. жили согласно средневековому укладу, мы можем конкретнее представить себе систему ценностей и социальное устройство средневекового еврейства. Как раз по поводу образа жизни евреев в XVIII и XIX веках в «черте оседлости» России сохранились детальные свидетельства. Прежде всего я имею в виду книгу Якова Брафмана, которая во многих отношениях согласуется, но также и дополняет и конкретизирует точки зрения Шахака. Книга привлекает очень большой фактический материал. Автор (в отличие от Шахака) – христианин (по его словам, крестился в 34 года), но в книге чувствуется теплое отношение к еврейской традиции и судьбе евреев, например, при описании еврейских национальных праздников и обычаев: чтении Пятикнижия (Алии), праздновании нового года (Рош гашана), свадьбы и т. д. Подобно Шахаку, автор видит основу, разделяющую евреев и христиан, в особом характере кагальной организации: «тоталитарное общество» (по словам Шахака) или «власть еврея над евреем» (по словам Брафмана).

Мы приведем некоторые сведения о «внутреннем замкнутом быте евреев» из книги Брафмана. Напомним, что Шахак считает, что тип жизни средневекового еврейства определяется не предписаниями Талмуда, но сложился позже написания Талмуда – не раньше VIII в. Аналогичную точку зрения высказывает Брафман. В Талмуде можно найти разноречивые предписания, а в кагальной организации они приобретают четкий и однозначный характер. Например, по важному вопросу о том, насколько обязателен для евреев закон государства, в котором они живут, Талмуд содержит разные суждения: а) «царский закон обязателен для еврея»; б) «это постановление относится исключительно к вопросам, касающимся личных выгод Государя, но решения судебных мест никоим образом не могут быть обязательными для еврея» и, в заключение, в) «раввины – это государи». В то время, как постановления кагалов обрисовывают совершенно четкий взгляд на этот вопрос.

Вот несколько примеров.

«Воспрещено (еврею) судиться в суде нееврейском и в нееврейских судебных учреждениях. Это запрещение не теряет своей силы даже при таких вопросах, по которым нееврейские законы сходны с еврейскими, и если бы даже обе стороны желали предложить свое дело суду нееврейскому. Нарушающий это запрещение есть злодей. Этот пост упок признается равным хулению, поношению и наложению руки на весь закон Моисея.

(При выборах, на основании государственных законов, представителей еврейской общины в государственное судебное место, совершается их тайный выбор комиссией из 30 представителей кагала.

По совершении такого, так сказать, предварительно-неофициального выбора всем избирателям вменяется в непременную обязанность баллотировать при законном выборе в пользу тех двух кандидатов, на стороне которых оказалось большинство голосов в предварительном выборе)».

Пункты, составленные для предохранения талмудического суда от ослабления, которое вследствие наших грехов сделалось заметным. Они установлены на законном основании для того, чтобы, боже упаси, не допускать врагов наших судьями (чтобы евреи не представляли дела свои на разбирательство в суд нееврейский; в скобках – видимо комментарий Брафмана), чтобы в дугу согнуть дерзкого ослушника и заставить всякого еврея быть покорным талмудическому суду и закону.

Наконец, одно свое постановление кагал заключает словами:

«Сделать раскладку и учредить упомянутый сбор помимо согласия губернатора».

Постановления кагалов, приведенные в книге Брафмана, рисуют совершенно необычную форму отношения евреев к собственности окружающего населения. Этот общий принцип называется Хезкат ишуб. Он заключается в том, что собственность окружающих христиан распределяется кагалом (продается) подчиненным ему евреям.

Приводится много актов продаж (или перепродаж). Получаемое таким образом право собственности называется хазака. Иногда такой собственностью может оказаться определенный человек – это право называется меропие. Примеры санкционирования кагалом права хазаки:

«…постановлено продать раввину Михелю, с.р. Исаака, право на владение плацем и строениями христианина немца-столяра Иоанна, которые он построил на новой улице напротив домов архитектора Крамера.

По поводу тяжбы между представителями кагала и сыновьями покойного Ария относительно права на владение каменными лавками архиерея представителями кагала постановлено…

Общим решением представителей кагала продано было Исааку, с.р. Зева Вольфа, право на владение каменными лавками, находящимися на малом базаре и принадлежащими ксендзам Бонифатского ордена».

Иногда предоставление права хазаки на некоторую собственность сопровождается словами «от центра Земли до высоты небес». Как пишет Брафман:

«Нееврейские жители кагального района со всем своим имуществом являются здесь территорией, составляющей, так сказать, государственную или казенную собственность кагала, которую он по частям продает своим еврейским жителям».

Брафман видит источник такого взгляда в талмудическом принципе: имущество неевреев все равно что пустыня свободная. Он цитирует «одного из крупнейших знатоков талмудического законодательства», раввина Иосифа Клуни, полагающего, что эта территория подобна свободному озеру, в котором только тот еврей может ставить сети, который приобрел это право от кагала.

В реальности, приобретатель права хазаки, скажем, на определенный дом, получает исключительное право стараться овладеть этим домом, причем «какими бы то ни было средствами». До того, как он добьется этого, он имеет исключительное право снимать дом у его хозяина (считающегося таковым в окружающем обществе) и производить любые связанные с этим домом хозяйственные операции. Слова же «от центра Земли до высоты неба» означают, что если этот хозяин надстроит над домом еще один этаж, то право хазаки будет распространяться и на надстройку. Точно так же право меропие означает монопольное право любых экономических сделок с определенным человеком (меропие буквально означает отстранение «настоящего» владельца от его имущества). Закон о меропие гласит:

«Если человек (еврей) имеет в своей эксплуатации нееврея, то в определенных местах запрещается другим евреям входить в сношения с этим субъектом и делать подрывы первому; но в других местах вольно каждому еврею иметь дело с этим субъектом: давать ему деньги в заем, подкуп и обирать его, ибо имущество нееврея все равно что гефкер (свободное), и, кто им раньше овладеет, тому оно принадлежит».

Кагал жестко и детально регламентировал жизнь возглавляемой им общины. (То, что Шахак называет «тоталитарное общество».) Это касалось и религиозных предписаний, например, соблюдения субботы. Причем Шахак сообщает, что иногда надзор брала на себя администрация соответствующего государства, например в Испании, Польше, Австрии. Так, раввин Моше Зофер из Пресбурга (теперь – Братислава, тогда – в Австрии) писал: «Если у себя в Пресбурге я узнаю, что еврейский торговец дерзнул в праздник открыть лавку, я посылаю жандарма отвести его в тюрьму». В гл. III был приведен указ польского короля XV в.

Регламентировались кагалом и право хазаки и меропие. Но также и многие детали более обыденной жизни, например, кого можно пригласить на пир. Так, согласно Брафману, по случаю обрезания кагал разрешал пригласить

«по два соседа с обеих сторон и трое живущих на противоположной с тороне улицы…»

Или:

«Кто, женя сына или выдавая дочь замуж, устроит свадьбу вне нашего города, тому совершенно запрещается приглашать на пир кого бы то ни было, и всем жителям города воспрещается в подобных случаях посылать новобрачным дроше гешенке (свадебные подарки)».

Более того, под каноническим херемом (проклятие – см. ниже. – И. Ш.) воспрещается шамошим (синагогальным служителям) призывать на пир обрезания или свадебный по реестру, который предварительно не будет пересмотрен эход мешамошей гакгила (одним из городских нотариусов) и не удостоверен его подписью, что список составлен по вышеизложенным правилам.

И множество предписаний, касающихся того, кого чем можно угощать, о приглашении музыкантов и т. д.

Кагал разрешал или запрещал тому или иному еврею поселяться в определенном городе. Он мог даже, в качестве наказания, воспретить определенному еврею сожительство с его женой (для этого надо было не допустить жену к ритуальному ежемесячному омовению, без сего супружеские отношения становились незаконными).

Кагал устанавливал определенные налоги (например, так называемый коробочный сбор, связанный с продажей кошерного мяса). Другие доходы происходили от продажи права хазаки или меропие. Таким образом, в руках кагала сосредотачивались крупные средства, которые шли на подкуп администрации и на помощь подчиненным кагалу евреям (о чем будет сказано ниже).

Выполнение всех предписаний кагала обеспечивалось талмудическим судом, который назывался бет-дин. В своде талмудических законов о нем говорится:

«Всякий бет-дин, даже не получивший подтверждения от властей земли Израиля, если он замечает, что народ предается распу тству, имеет право приговаривать к смертной казни, подвергать денежным взысканиям и другим разным наказаниям».

Бет-дин может провозгласить виноватому херем (проклятие), «исключить его из всего Израиля», то есть обратиться к другим кагалам с призывом ежедневно объявлять публично,

«…что хлеб его есть хлеб нееврея, вино его – вино “несех” идолослужения, овощи (ему принадлежащие) осквернены, книги его считаются книгами волшебников».

Далее следуют призывы:

«Отрежьте ему цицес (нитки, привязанные к камзолу на основании изречения Пятикнижия). Оторвите ему мезузу (свиток, прибиваемый к двери); вы не должны кушать или пить с ним; не должны совершать обрезания его сына, не обучать детей его закону, не хоронить умерших из его семейства, не принимать его в братства ни в благотворительные, ни в другие; чашу, которую он опорожнит, должны выполоскать и вообще обращаться с ним как с каждым (нахри) неевреем».

Сама формула херема содержит призывы:

«Будь он проклят устами Бога великого, сильного и страшного. Да поспешит к нему несчастие Божие. Создатель, истреби и уничтожь его; Боже Создатель! Сокруши его; Боже Создатель! Покори его».

Конкретнее, перечисляется ряд мер, чтобы «согнуть в дугу» еврея, непокорного бет-дину, в частности:

«Отступник совершенно исключается из общества и братства.

Если кто-либо заключил с ослушником обручательный договор, то другая сторона освобождается от этого обязательства.

Если ослушник – ремесленник, то заказывать у него работу воспрещается под тяжким херемом».

Позволяется опубликовать в синагоге, что отступник кушал треф (т. е. пищу, запрещенную для еврея согласно Талмуду) или нарушил пост и т. п., подтверждать это ложными свидетелями и подвергать его за это наказанию.

И само собой разумеется, что в роковой час разразится над ним его несчастье.

Для реализации подобных мер избирается так называемый «тайный преследователь», о котором говорится:

«Тайный преследователь должен утвердить торжественнейшей присягой, что он никого на свете щадить не будет, а будет поддерживать суд талмудический всевозможными средствами и мерами поданной ему инструкции».

Кроме того, тайный преследователь утверждает торжественной присягой, что он никогда и никому на свете не откроет, что он был когда-то тайным преследователем. Как сообщает «Краткая еврейская энциклопедия», сейчас сеть судов бет-дин покрывает Израиль.

Шахак пишет, что в Польше кагал мог приговорить преступника к смерти, причем особенно мучительной: запороть до смерти.

Он сам считает Николая I «антисемитом», издавшим ряд законов «против евреев». Но, пишет он, поддерживая «порядок» в своей империи, он препятствовал казням евреев по приказу раввинов – в то время как в Польше до 1795 г. это считалось «допустимым». «Официальная» еврейская история осуждает этого царя по двум пунктам, например, в конце 1830-х гг. один «святой раввин» (цадик) в местечке на Украине приговорил казнить еретика, сварив его в кипятке. Еврейский современник событий, излагая их, сообщает с недоумением и ужасом, что попытка «дать на лапу» чиновникам не достигла цели и не только исполнители, но и сам святой человек были сурово наказаны.

Все общество, как его описывает Брафман, крайне иерархично. Брафман делит его на два слоя, которые называет «патрициями» и «плебеями».

Все постановления и законы проникнуты крайним пренебрежением к «плебеям». Иерархически организованы и «патриции». Принадлежность к этому сословию и место в нем определяется, в основном, богатством. Об этом говорит, например, постановление:

«В члены асифа (общего собрания) избираются лица, участвующие в расходах города. Из среды этих членов избираются представители, старшины и прочие члены в кагальное управление».

И мы встречаем ряд постановлений о предоставлении определенного привилегированного статуса некоторому лицу, называемому «богачом», или даже за точно указанную плату кагалу. Однако существует и другой путь изменения своего места в иерархии: изучение Торы и Талмуда. Во многих ситуациях «талмуд хахам», то есть «знаток талмуда», занимает привилегированное положение.

Администрация кагала создается на основании выборов, так что Брафман оправданно говорит о «талмудической муниципальной республике». Но избирательное право очень узкое, иногда ограничено несколькими десятками человек – это видно из ряда документов. Фактически это была «патрицианская республика».

Из сводки документов Брафмана трудно установить, какова связь между разными кагалами. Во всяком случае, в некоторых документах содержатся решения о делах, касающихся целой губернии. Пожалуй, был один случай, в котором можно говорить об объединенном действии всех кагалов России. Речь идет о расследовании положения крестьян и евреев в Белоруссии, предпринятом Державиным при Павле I и Александре I (лишь незадолго до того Россия столкнулась с тем, что в числе ее подданных оказалось большое количество евреев). В связи со сделанными Державиным предложениями Гессен пишет о «чрезвычайном собрании депутатов кагалов в Минске в 1802 г.». Сам же Державин пишет, что он получил сведения, согласно которым «все кагалы» собрали для противодействия его предложениям 1 млн. р. и даже «хотят посягнуть на его жизнь», – что опять свидетельствует о некоторой организации. Но это сторона деятельности «талмудической республики», по-видимому, неизвестна.

В заключение нужно упомянуть о том, что, хотя кагал жестко и детально контролировал жизнь общины, он и заботился о нуждах ее членов. В документах, собранных Брафманом, говорится о ссудах, которые выдавал кагал отдельным лицам; о повивальных бабках, которых он содержал; о выдаче приданого бедным невестам; о «выкупе еврейских узников» (видимо, освобождении нелегальным путем евреев, арестованных властями); о сборе подаяния для бедных в Палестине. Это действительно было тоталитарное общество (как его характеризует Шахак), причем «патерналистского типа» – разумеется, если иметь в виду только отношения между членами общин.

Основываясь на замечании Шахака, можно предположить, что книга Брафмана рисует, в общих чертах, картину жизни средневекового еврейства в эпоху господства «классического иудаизма». Гессен обвиняет книгу в том, что она враждебна еврейству. У меня не создалось такого впечатления. Хотя Брафман и принял христианство, он явно с теплым чувством описывает многие черты еврейского быта. Но книга исполнена протестом против власти кагала (точнее, верхушки, состоящей из «патрициев»), «власти еврея над евреем». В немецком переводе Вавилонского Талмуда, принадлежащем Гольдшмидту, содержится такой рассказ:

«Один из учеников спросил Рабби Кахане: “Не слыхал ли ты, что значит “Гора Синай”? Тот ответил: “Гора, на которой совершилось чудо”. “Тогда она должна была бы называться Гора Низай”. “Скорее, гора, ставшая добрым знаком для Израиля”. “Тогда она должна была бы называться Гора Синай”. Тогда он отослал ученика к другим раввинам. Те сказали: “Что значит Гора Синай? Гора, на которой снизошла ненависть к другим народам”. Это сказал и рабби Иозе бен Ханина: “Она имеет пять имен: пустыня Цин, где были даны примеры; пустыня Кадеш, в которой Израиль был освящен; пустыня Кедемот, где ему были поведаны начала; пустыня Паран, где они расплодились; пустыня Синай, где снизошла ненависть к народам мира”. “Как же он на самом деле называется?” “Хореб”. В этом противоречит р. Абаху, ибо р. Абаху сказал, что настоящее имя – гора Синай, а Хореб она называется лишь потому, что через нее снизошло опустошение (Хорба) на народы мира”.

Цепь подобных поучений Талмуда и комментариев к нему, а также и дошедшие до нас сведения о реальной жизни еврейских общин (кагалов), намечают одну концепцию, характеризующую отношение к иноверцам и иноплеменникам. Например, утверждается, что в мире имеется 17 «народов», каждый из которых управляется особым «ангелом». Этот «ангел» является «богом» соответствующего народа, но в то же время это «дьявол» или «ангел смерти». Над всеми ими властвует главный ангел смерти – Самаэль, являющийся в то же время «богом» сынов Эдома (христиан). Христос называется «Мертвым», одежда священника – «одежда смерти» и т. д. Иными словами, евреи – единственные живые среди мира мертвых, они живут в окружении мертвецов или нечистой силы («народы мира» происходят от нечистого духа). Картина похожа на «Вий» Гоголя, где Хома Брут тоже окружен нечистой силой, пытающейся его утащить, причем строгие предписания Закона и Талмуда образуют нечто вроде волшебного круга, которым Хома Брут пытался оградить себя от рвавшейся к нему нечисти. Такое жизнеощущение не могло не вызвать в какой-то мере симметричной реакции в окружающем населении.

А ведь так часто судьба ремесленника или крестьянина оказывалась в руках еврейского ростовщика. Саббатини, например, говорит, что в Португалии до настоящего времени (XX в.) слово «еврей» применялось как обозначение жестокости: если ребенок бил собаку, родители кричали: «не будь евреем». Те же переживания сохранились и в произведениях великих писателей: в образе Шейлока у Шекспира и «Мальтийского еврея» у Марлоу. Все это делает более понятной враждебность коренного населения по отношению к еврейским общинам, те гонения, которые описаны выше, какими бы фантастическими, с нашей точки зрения, причинами ни объясняли их в то время. Возникало какое-то чувство несовместимости еврейства и христианского общества. Взаимное их отталкивание все более обособляло два эти мира. Но в то же время им невозможно было полностью замкнуться друг для друга, так как они были связаны нерасторжимой цепью финансовых и экономических отношений. По-видимому, этот процесс взаимного отталкивания, озлобления и изоляции усиливался в течение всех Средних веков и достиг максимума как раз к тому времени, когда неожиданно евреи начали играть все большую роль в жизни европейских народов.

Литература:

Das 40 Jahr von der Juden mil Arrest bestrikt gewesen, nunmehro aber durch Autoritaet eines Hohen Reichs-Vicariats relaxirte Johann Andreae Eisenmengers Entdecktes Judenthum. Gedruckt im Jahr nach Christi Geburt 1700.

Соловьев B. C. Собрание сочинений. С.-Петербург. 1911. T. IV. Т. VI.

Shahak I. Цит. в гл. 1.

Shahak I. Цит. в гл. 1.

Katz J. From Prejudice to destruction. Antisemitism 1700–1933. Harvard, 1970.

Алексеев А. Беседы православного христианина из евреев с новообращенными из своей собратий. Новгород, 1875.

Брафман Яков. Книга кагала. Материалы для изучения еврейского быта. Вильна, 1869.

Гессен Ю. История еврейского народа в России. Ленинград, 1925. Т. 1

Бет-дин. «Краткая еврейская энциклопедия». Цит. в гл. 3.

Der Babylonische Talmud. Nach der ersten zensurfreien Ausg. Goldschmidt, Lazarus. Berlin, 1929.