«Как жаль, что календарная весна уже наступила, а настоящей даже и не пахнет», – подумала Мария Мельникова по дороге в школу. Словно соглашаясь с ней, где-то вдали залаяла собака. Сильный ветер вырывал из рук девушки пакет со сменной обувью, но Маша не сдавалась. Прикрывая ладошкой лицо, она уже не шла, а почти бежала. От такой сумасшедшей гонки и шквального ветра на лице девушки заиграл румянец; а длинные темные волосы, выбившись из-под шапки, образовали нечто похожее на воронье гнездо. «В каком же виде я до школы добегу?! И совсем не остается времени, чтобы привести себя в порядок! Господи, как же скользко!!!».

Два раза поскользнувшись на школьном крыльце, Маша все-таки вошла в школу. Неожиданно она вспомнила, что забыла взять с собой приготовленные бабушкой бутерброды. Бабушка... «Как бы хотелось никуда и никогда не уходить утром, а оставаться рядом с любимой бабулей. Но...» Пробегавший мимо пятиклассник едва не сбил Машу с ног. «Да это же не школа, а сумасшедший дом!» – подумала девушка. Не успела она опомнится, как сзади чьи-то цепкие руки схватили ее за плечи. Маша вскрикнула и обернулась: на нее смотрели жгучие глаза с едва скрываемой усмешкой.

– Марина, как же ты меня напугала! – облегченно вздохнула девушка.

– Рано расслабляешься! Сейчас по химии контрошка будет. Ты что-нибудь учила?

– Да нет вообще-то... Ну, так, приблизительно кое-что знаю... – Пока Маша в нерешительности вспоминала, что же она учила о сложных эфирах, подруга уже тащила ее по коридору к кабинету химии.

–Кстати, ты в курсе, что у нас историк новый? Маш, да ты чего? В Степном уже все знают! Только ты у нас, как с луны свалилась.

«Да, действительно, в Степном ничего ни от кого не утаишь», – подумала Мария Мельникова и в задумчивости вошла в кабинет химии.

Поселок городского типа Степное находится совсем недалеко от провинциального городка. Благоустроенные дома соседствуют с «избушками на курьих ножках» и с шикарными коттеджами. Там еще сохранился едва уловимый дух деревенской жизни, но вместе с тем шумная городская жизнь все больше захватывает Степное. И нет ничего удивительного в том, что водителю иномарки встречается по дороге стадо коров, идущих с пастбища. Когда-то в Степном была военная часть; теперь же ее жалкие остатки лишь напоминают о былых дискотеках у КПП и бравых курсантах.

Главная достопримечательность поселка и его окрестностей – Ее Величество Природа. Именно Природа с большой буквы. Дышащие свежестью и прохладой леса, пруды, обрамленные зарослями камышей и раскидистыми ивами, неиссякаемые источники, бескрайние поля ромашек – все это вызывает любовь и обожание.

Сельская школа – лучшая школа области по всем показателям. Ученицы десятого «Б» класса Маша Мельникова и Марина Канина очень любят свою школу и гордятся каждым ее достижением. Однако Марина больше рада тем достижениям, в которых она принимала непосредственное участие. Девушки дружат с первого класса, что не мешает им постоянно ругаться и выяснять отношения. Марина – живая и энергичная. Она запросто может за один час перессорится со всеми одноклассниками и снова с ними помириться. Да что там с одноклассниками – со всей школой. Черные беспокойные глаза выдают ее цыганское происхождение. В любую погоду все вечера девушка проводит на улице, придумывая веселые и интересные забавы. Маша же – полная противоположность этому дьяволенку, отличница и умница. Но, как известно из курса физики, отрицательные заряды притягиваются.

На уроке химии Марина Канина, конечно же, сидела за одной партой с Машей. Только это ее и спасло от казалось бы неизбежной двойки. Однако, узнав, что контрольных больше не предвидится, Канина села с Егором Бутейко.

– Маш, ты не обижайся, мне Егор обещал кучу прикольных анекдотов рассказать, – небрежно бросила Марина, проходя мимо.

– Да я и не обижаюсь! – старалась как можно веселее и беззаботнее ответить Мария.

Просидев оставшиеся пять уроков в городом одиночестве, Маша ушла домой, так и не дождавшись подруги.

– Машенька, садись скорее кушать. Я твой любимый борщ сварила. Как дела в школе? – встретил ее родной, любящий и спокойный голос бабушки – Тамары Алексеевны.

–Нормально. По химии контрольная была. Надеюсь, у меня будет пять. Маринка, как обычно со мной сидела и все списала. А потом вообще про меня забыла.

– Ох уж эта Марина! Маш, ты уверена, что тебе стоит с ней общаться? Ведь так некрасиво поступать.

– Бабуль, мы с ней с первого класса дружим. Я уже ко всему привыкла. Что ж поделать, характер у нее такой.

–Ну, тебе решать. Я просто советую.

Дочь Тамары Алексеевны Наталья росла очень неспокойным ребенком. Никто в Степном до сих пор не может понять, как у такой замечательной женщины могла вырасти такая дочь? Тамара ни в чем не отказывала единственной дочери: самые лучшие игрушки, наряды и сладости по первому требованию. Может, именно это ее и избаловало? Как бы то ни было, но Наташа очень рано повзрослела. Двойки в школе, молодые люди на дорогих иномарках, алкоголь, а потом и наркотики... Одному только Богу известно, через что пришлось пройти бедной Тамаре Алексеевне. А в семнадцать лет Наталья родила Машу. Девочка родилась здоровой ко всеобщему удивлению («При таком-то образе жизни матери!»). Кто отец ребенка – тайна, покрытая мраком. Сама Наталья не знала этого.

Когда Машеньке исполнилось два года, Наташа пропала. Ее не было две недели. Милиция сбилась с ног, разыскивая девушку. Именно тогда Тамара Алексеевна начала верить в Бога. Она молилась днем и ночью, но Всевышнему было угодно, чтобы Натальи не стало. Ее нашли очень далеко от Степного, где-то в лесу. Тело было настолько изуродовано, что Тамара не могла узнать свою дочь. Она опознала ее только по одежде и нательному крестику.

С тех пор Тамара Алексеевна одна воспитывает внучку. Они живут в частном доме, и Маша, как может, помогает бабушке справляться с хозяйством. Правды о матери девушка не знает – бабушка сказала ей, что мама умерла от рака. По Степному ходят слухи, что Наталья не умерла. Якобы, кто-то ее недавно видел: она, мол, страшно худая и сама на себя не похожа. Но слухи остаются слухами.

Оставшись в столь раннем возрасте без матери (которая даже и не пыталась заботиться о дочери), Машенька очень привязалась к бабушке. Тамара Алексеевна стала ей и мамой, и папой, и лучшей подругой. Девушка могла рассказать любимой бабуле абсолютно все, зная, что она не посмеется над ней, а даже наоборот: даст ценный совет умудренной опытом женщины. Тамара Алексеевна часто рассказывала внучке о своем детстве и молодости, о первой любви, о покойном муже... Для них почти не существовало запретных тем. Почти. Они никогда не говорили о Наталье. Маша не хотела расстраивать бабушку, а Тамара Алексеевна, в свою очередь, не хотела касаться этой больной для внучки темы. Они обе, как могли, берегли друг друга.

Пообедав, Мария села за письменный стол делать уроки. Едва раскрыв тетрадь, она услышала, как у забора залаяла собака. Девушка вышла во двор и ее догадки оправдались: у калитки стояла радостно улыбающаяся Марина.

– Маш, пойдем гулять! – прокричала Канина подошедшей подруге.

– Ты что, Марин! Ты посмотри погода-то какая!

– Да ладно тебе! Не сахарные – не растаем.

–От такого мокрого снега мы, может, и не растаем, но промокнем точно.

–Маш, не хочешь идти – так и скажи. Нечего всякие отговорки придумывать.– Марина развернулась, явно намереваясь уйти.

– Марин, ну подожди! Не обижайся.

– Я не обижаюсь.

– Я же вижу, что ты уже обиделась. Мне правда не хочется никуда идти. Тем более уроки надо делать. Если я их не сделаю, то мы обе можем двойки получить.

– Ну да, вообще-то ты права, – согласилась Марина. Она никогда не озадачивала себя таким занятием, как выполнение домашних заданий. – Я тогда пойду.

Вновь усевшись за письменный стол, Маша отложила в сторону тетради и задумалась. История всегда была ее самым любимым предметом в школе. Загадочные пирамиды и сфинксы, средневековые рыцари и замки, короли и королевы – все это вызывало невольный трепет в сердце юной девушки. Она даже мечтала в недалеком будущем поступать на исторический факультет университета. Но это пока были лишь мечты. С пятого класса учителя истории в классе, где училась Мария, менялись очень часто. К каждому из них Маша по-своему привязывалась и привыкала, ведь у каждого педагога – свои требования, своя методика преподавания. А теперь вот снова в школу новый учитель приходит... Тем более, мужчина (что было редкостью для школы Степного). Марии показалось, что она думает совершенно о бессмысленных вещах: «Ну новый учитель – ну и что? Да мало ли их приходило и уходило в нашей школе!». Отогнав все мысли прочь, девушка снова начала заниматься.

На следующее утро, вопреки неблагоприятным погодным условиям, Мария успешно добралась до школы. Первым в расписании был урок истории. Боясь опоздать, Маша ворвалась в класс, едва не сбив с ног Егора.

–Машка, ты чего несешься как ненормальная? – возмутился молодой человек, – Урок еще не начался.

– Извини, – на ходу пробормотала девушка.

Как только Мельникова села за парту, в класс вошел высокий молодой человек. Его темный волосы были аккуратно подстрижены, а задачей просторного свитера было скрыть худощавую фигуру. Он положил на учительский стол черную кожаную папку и, обведя присутствующих в классе быстрым взглядом карих глаз, сказал:

– Здравствуйте! Я ваш новый учитель истории. Меня зовут Клевин Игорь Алексеевич. С каждым из вас я познакомлюсь в процессе обучения. А сейчас я прошу вас открыть рабочие тетради для записи конспектов.

 

Весь урок Маша не сводила с учителя восторженных глаз. В нем все было строго и просто. Марии даже показалось, что на ней его взгляд задержался на доли секунд дольше. Половину урока она летала где-то в облаках, совершенно не слушая о феодальной раздробленности на Руси. Потом девушка все же спустилась с небес на землю: «Что-то я задумалась совершенно ни о том. Так и до двоек можно докатиться. Теперь я понимаю, почему некоторые плохо учатся. На истории надо заниматься историей». Маша оглянулась: Канина и Бутейко оживленно шептались и постоянно хихикали. «Хотя нет, некоторые двоечники ни о чем не задумываются. Они просто находят более интересные занятия, чем летать в облаках», – подумала Мельникова.

– Девушка и юноша на последней парте, если вам неинтересно, то вы можете покинуть класс, – чуть повысил голос Игорь Алексеевич.

Марина и Егор моментально притихли. Анжелика Хамина подняла руку и задала какой-то вопрос. Оставшиеся пол-урока Мария пыталась вникнуть в сложную для нее тему, но одного момента она все же понять не могла. После урока девушка подошла к учителю, чтобы задать вопрос. Клевин подробно и понятно все объяснил.

– Спасибо, Игорь Алексеевич, – поблагодарила Маша.

– Не за что. Тем более, я это в начале урока объяснял. – Маша густо покраснела. – А как вас зовут?

– Мария Мельникова.

– Я заметил ваше расслабленное состояние в начале урока, Маша. Надеюсь, этого больше не повториться.

– Не повториться, – тихим эхом отозвалась девушка. – До свидания. Еще раз спасибо.

– Всего доброго.

Вечером того же дня Маша помогала Марине писать реферат по географии. Точнее, Маша его и писала. Марина же в это время ни на секунду не замолкала. Она рассказывала анекдоты и сама же над ними смеялась, так как подруга ее совершенно не слушала.

– Маш, ну ты меня хоть немножечко слушаешь? – заметила Марина безучастность подруги.

– Угу. Немножечко. Чуть-чуть.

– Маш, ну ты чего? Я сейчас такой анекдот классный рассказала! Теперь повторять придется...

– Не надо. Если ты его сейчас повторишь для меня, то придется завтра и для географички повторять.

– Ну ладно, извини.

Марина посадила на колени кота Ваську и начала задумчиво его гладить. Васька замурлыкал и поудобнее устроился на коленях девушки. Несколько лет назад его, еще совсем маленького котенка, нашла Маша. Холодной осенью это беспомощное существо прижималось к мусорному ящику у входа в магазин. Многие прохожие его пинали: кто-то специально, а кто-то просто не замечал этот маленький рыжий комочек. Маша не могла пройти мимо и подобрала брошенного котенка. Дома заботливая девушка его искупала и налила в миску молока для гостя. Пришедшая Марина тут же без памяти влюбилась в этого котенка. К счастью для девушки, эта любовь оказалась взаимной: зверек с радостью и благодарностью терся об ее ноги.

– Видишь, как меня животные любят, – подытожила Марина.

– Это он просто не понял, кто же из нас его накормил, – улыбнулась Мария.

– Маш, а подари его мне! У тебя же есть кот. Они вдвоем не уживутся.

– Удивительная у тебя особенность – подарки выпрашивать. Бери, конечно. Я сама уже думала, куда бы его пристроить. Маркиз его появление явно не одобрит.

– Спасибо тебе огромное! Я его Василием назову.

Теперь Васька, уютно свернувшись клубочком, спал на коленях хозяйки. Марина посмотрела на часы: «Скоро мама должна придти. Папа вообще поздно придет. Целыми днями на работе пропадают, как же они так жить могут? Машка вон тоже, сидит и копается в этих книжках. Как не надоедает? Я так не могу. Чтобы я без нее делала? Меня, наверное, сразу бы из школы выгнали. Молодчина она, настоящая подруга».

Мария отложила в сторону кипу многочисленных книг и журналов:

– Марин, ты хоть перед уроком реферат прочитай. А то тебе вопрос зададут, а ты ответить не сможешь.

– Конечно, прочитаю. Ты все?

– Почти. Осталось только вывод написать.

– Пойдем чаю попьем? Мама вчера блинчиков напекла. Я их сейчас разогрею, и будут как...новенькие, что ли...

– Как будто только что со сковородки сняли, – поспешила Маша на помощь запутавшейся подруге.

– Точно! Пойдем.

Наливая заварку из белоснежного чайничка, Марина исподлобья посмотрела на гостью. В озорных глазах Каниной явно застыл вопрос. Она словно пыталась прочитать потайные мысли подруги, понять, в каком та настроении.

– Так... Ты о чем-то хочешь спросить, – догадалась Мария.

Марина, обрадованная тем, что наконец-то можно обо всем расспросить, в один прыжок очутилась на табуретке:

– Машка, а как тебе новый историк? Знаешь, я заметила: ты как-то не так на него смотрела...

– Как «не так»?

– А вот так! На учителя так не смотрят! Ты, конечно, можешь сказать, что это не мое дело, но как лучшая подруга, я имею право знать.

– Ты так говоришь, будто обвиняешь меня в чем-то, – в голосе Маши послышалось нескрываемое недовольство.

– Да ни в чем я тебя не обвиняю! Интересно просто, – пыталась оправдаться подруга. – Я бы очень хотела узнать твое впечатление о нем, – уже совсем тихо прибавила она.

– Да тут и знать-то нечего, – опустила Маша глаза.

– Врешь и не краснеешь! Можно подумать, я ослепла.

Маша немного отпила из огромной фарфоровой кружки и тихо сказала:

– Марин, я, если честно, сама не понимаю, что происходит... Давай потом об этом поговорим?

– Ну конечно, если ты сейчас не хочешь, поговорим потом. Да ты кушай, кушай, а то одни кости останутся.

Получив пятерку за реферат, Марина после урока рассыпалась в благодарностях подруге:

– Машенька, ты просто чудо!!! Если бы не ты, у меня бы вообще тройка выходила, а теперь, может и четверочка «обломится». Спасибо, спасибо, спасибо!!! Дай я тебя поцелую!

Марина в порыве радости и правда хотела чмокнуть подругу в щеку, но к девушкам подошла Анжелика Хамина. «Явилась, не запылилась», – сквозь зубы процедила Канина. А потом чуть громче, так, чтобы Анжелика услышала, затараторила:

– Внимание всем!!! Приближается особо опасный объект! Просьба всех использовать индивидуальные средства защиты.

Стоящие у окна школьного коридора ребята негромко засмеялись. Анжелика на секунду остановилась, чтобы откинуть со лба длинную челку и, сдавленно улыбнувшись, подошла к подружкам:

– Девчонки, между прочим, через три минуты звонок на урок. Неужели вы хотите опоздать на историю? Лично я считаю, что к ТАКОМУ учителю опаздывать на урок непозволительно.

– «Непозволительно!», – передразнила Марина, – а юбку выше пупка надевать на урок к «ТАКОМУ» учителю позволительно?

– Что хочу, то и ношу, – фыркнула Анжелика.

– Носи на здоровье! Главное – не простудись.

Анжелика изобразила подобие улыбки и ушла, плавно покачивая стройными бедрами.

– Смотри головой люстру не задень, – почти прошептала ей вслед Канина. – А ты чего застыла? Даже не сказала ей ничего! – заметила Марина безучастность подруги.

– Знаешь, а по-моему, ей Игорь Алексеевич нравится, – задумчиво протянула Маша.

– Ну и пусть нравится! Тебе-то что?

– Мне – ничего.

– Ты как будто оправдываешься... – прищурилась Марина.

– Я? Да зачем мне оправдываться??? Марин, ты опять начинаешь? – на щеках Мельниковой заалел румянец.

– Да ладно Маш, проехали.

– Мы с тобой еще никуда не уезжали!

– Маш, успокойся. Обещаю на эту тему хранить скорбное молчание. Пока ты сама не заговоришь о нем.

– Ладно, мир. А юбка на Лике сегодня так себе.

– В этом я с тобой полностью согласна!

С Анжеликой Хаминой девушки учились вместе с пятого класса. Ее родители приехали в Степное несколько лет назад, так как у ликиной мамы астма, и запыленный городской воздух ей противопоказан. Анжелика – стройная и высокая девушка с хитрыми зелеными глазами. Симпатичная; ее даже можно назвать красивой. Когда она пришла в пятый «Б» класс, многие ребята начали за ней ухаживать. Девочкам она тоже понравилась, многие хотели с ней подружиться. Но со временем кавалеров и подруг у Лики становилось все меньше и меньше. Многие просто начали над ней смеяться, за глаза, конечно. Подтрунивать над девушкой в разговоре могут лишь Маша и Марина. Девушки не желают Анжелике ничего плохого, просто им не нравится ее манера держать себя. А Лика ведь королева, по ее субъективному мнению, конечно. Считает себя самой умной, самой хитрой, самой ловкой, самой красивой, в общем, самой-самой. И часто оказывается далека от истины. Именно за такую самовлюбленность и завышенную самооценку ее недолюбливают одноклассники. Да и не только одноклассники.

Уверенность в себе – замечательное качество, жизненно необходимое в современном мире. Только тогда, когда ты научишься любить и уважать себя, тебя полюбят и начнут уважать окружающие. Здесь можно перефразировать знаменитую поговорку: относись к себе так, как хочешь, чтобы к тебе относились другие. Уверенность в себе, в своих силах дарует спокойствие и душевное равновесие в любых ситуациях, будь то ответ у доски, участие в олимпиаде или просто разговор с учителем. Но не самоуверенность. Это совершенно разные вещи. Самоуверенность превозносит тебя в собственных глазах до высоты Останкинской телебашни, а на деле ты оказываешься далеко не самым лучшим. Не надо в себя влюбляться, надо себя любить. Анжелика же в себя просто влюбилась.

Когда урок истории подошел к концу, Игорь Алексеевич объявил:

– Ребята, послезавтра состоится общешкольная дискотека, – в классе раздались одобрительные возгласы. – Я буду следить за порядком. У меня к вам убедительная просьба: никаких спиртных напитков и друзей, давным-давно закончивших нашу школу. Нарушителей порядка я удалю с мероприятия.

– Игорь Алексеевич, а можно вопрос? – немного привстала Анжелика.

– Можно, если осторожно, – улыбнулся учитель.

– Во сколько начало?

– Прошу прощения, забыл сказать. В восемнадцать ноль-ноль. В двадцать один ноль-ноль школа должна быть пуста.

– Как здорово! Давненько у нас дискотеки не было! Машка, ты рада? – спросила Марина после урока.

– Безумно, – как-то бесцветно ответила Мария.

– Не вижу радости в глазах...

– Марин, ну чего тут радостного? Ты же знаешь, я не любитель таких мероприятий.

– Опять ты за свое! Грустить запрещаю! Я за тобой зайду послезавтра, хорошо? И никаких возражений! Мы обязательно пойдем.

– Хорошо, пойдем.

Дискотеки в школе устраивались нечасто, поэтому для каждого школьника Степного это было событием ну просто мирового масштаба. Такие развлечения, как кино, театр или ночной клуб не очень-то доступны жителям поселка. Для этого надо ехать в город: полтора часа на автобусе. На маршрутке, конечно, быстрее, но все равно далеко... Многие жители поселка учатся и работают в городе, и в непогоду просто не могут вовремя приехать на работу или в институт (снежные заносы и гололед становятся преградой даже для водителей легковых автомобилей).

На дискотеку девчонки могли наконец-то надеть свою самую лучшую одежду, сделать вечерний макияж (ведь строгие учителя запрещали приходить в «боевой раскраске» на уроки), потанцевать, ну а мальчишки могли посмотреть на таких нарядных, красивых девчонок и просто потусоваться.

Маша Мельникова не особо «парилась» с выбором наряда. Она вообще всегда была равнодушна к стразам, заколочкам, бантикам, блеску и прочей, по ее мнению, ерунде. Вот и сейчас девушка надела простой джинсовый костюмчик с вышивкой и слегка коснулась губ розовым блеском, но и от этого стала только краше.

Бабушкина пенсия не позволяет Тамаре Алексеевне покупать внучке дорогие наряды, да и Маша никогда ничего не просит. Девушка очень часто сама шьет себе одежду, перешивает старые вещи, и получается у нее это очень хорошо. Мария никогда не будет «ляпать» на свои красивые темные волосы фиолетовые блестки, не будет обводить голубые глаза черными тенями или красить губы кроваво-красной помадой. Просто у девушки действительно хороший вкус.

Мария была уже полностью готова, когда за ней зашла Канина. На Марине красовалась ярко-красная кофточка, которая очень шла девушке. «А вот с оборками явно перебор», – отметила про себя Маша.

– Марин, пока ты до меня шла, я уже вздремнуть успела.

– Машунь, ну извини, пожалуйста. Я просто не знала, что надеть. Ты же знаешь: извечный вопрос, на который не сразу найдешь ответ.

– Я сразу ответ нахожу. Но это неважно. Пойдем быстрее, а то опоздаем.

«Господи, как же шумно!», – подумала Маша, оглушенная новой песней Глюкозы. Она не представляла, как можно радоваться «такому грохоту, темноте и куче народа». Но все же танцевала, и танцевала неплохо. «С таким же успехом я могла бы включить музыку дома и плясать в свое удовольствие. Но Маришке отказать было невозможно. Одна бы она не пошла».

Во время дискотеки к Маше подошел Максим Лебедев. Молодой человек в этом году заканчивает одиннадцатый класс и отличается не самым примерным поведением. Дом его родителей находится недалеко от машиного.

– Девушка, а можно вас на медленный танец пригласить? – спросил Максим, причем по его «свежему» дыханию и заплетающемуся языку Мария поняла, что не так давно парень принял изрядное количество пива.

– Нельзя, – коротко ответила девушка.

– Че? Машка, да хватит тебе ломаться! Тебя первый парень на деревне на медляк приглашает, а ты отказываешься! – Максим Лебедев одной рукой приобнял девушку.

– Я не буду с тобой танцевать. – Маша резко убрала руку Максима со своей талии.

– Я не понял, ты че отказываешься? Ты вообще понимаешь, кто тебя приглашает? Машка, ты че дурой-то прикидываешься?

– Лебедев, немедленно выйди из зала. – услышала Маша где-то совсем близко голос Игоря Алексеевича. Только сейчас он звучал не спокойно и увлеченно, как на уроках, а как-то грубо и жестко.

– Зачем? – опешил Максим.

– Ты русский язык понимаешь? Выйди из зала. Или тебе помочь?

Не говоря больше ни слова, учитель устремился к выходу, Максим Лебедев посеменил за ним. Маша отыскала глазами Марину: девушка, как обычно, «зажигала» в компании Егора. Она и не заметила, как Маша вышла из зала.

Как только за спиной стихли проникновенные слова песни Димы Билана, Мария Мельникова услышала приглушенный голос историка. Девушка осторожно крадясь, подошла к двери, которая ведет к школьному крыльцу и услышала:

– Я же предупреждал насчет спиртных напитков. Еще и к девушке приставать начал. Знаешь, Лебедев, я недавно работаю в этой школе, но о тебе уже наслышан. На педсовете только твою скромную персону и обсуждают. А теперь слушай внимательно и запоминай: я запрещаю тебе появляться на школьных дискотеках вообще! Иди домой.

Маша еще ждала, что же ответит Лебедев, как дверь открыл Игорь Алексеевич. Отступать было поздно: он ее уже увидел. «И почему я не слышала шагов? Как же бесшумно он ходит!» – подумала Маша и неуверенно, сочиняя на ходу, заговорила:

– Игорь Алексеевич, не ожидала Вас здесь увидеть. А я вот прогуляться решила...

– Уверяю вас – не стоит выходить на улицу. Там еще прохладно, а Вы без верхней одежды. Весна обманчива. Не рискуйте своим здоровьем.

– Хорошо. Спасибо.

В тот вечер Марии не спалось. Она на кухне в полной темноте (чтобы не разбудить бабушку) допивала уже четвертую чашку чая. Все произошедшее на дискотеке никак не могло уложиться в голове. «И почему Игорь Алексеевич это сделал? Он не просто следил за порядком и устранил нарушителя. Тогда бы мог ничего про меня не говорить. Мог не говорить, но сказал... Зачем? Может, я ему не безразлична? И этот взгляд на уроках... А как он «отчитал» Макса! Получается, что Игорь Алексеевич вступился за меня. Какой благородный поступок! И какой благородный человек...» Маша вылила в раковину остатки чая и, помыв бокал, отправилась спать.

 

Даже в воскресенье Мария Мельникова всегда просыпается очень рано. Вот и сегодня она встала с кровати в семь ноль-ноль. Все отдыхают по-разному, для Маши же отдых – сделать дома генеральную уборку, помочь бабушке, или просто почитать интересную книжку.

Когда все полы в доме были вымыты, кролики накормлены, а ужин приготовлен, Мария уселась за письменный стол и включила настольную лампу. Накануне она взяла в библиотеке интересную историческую книгу, как раз по той теме, которую десятые классы сейчас проходят в школе. За окном собирались темные дождевые тучи, и Машу это даже радовало – Марина не придет с милым предложением погулять.

Историю Мария любила всегда, но сейчас начала читать с каким-то особым интересом.

За окном лил противный дождь, капли которого по воле ветра попадали через форточку на подоконник. Маша подошла к окну, чтобы закрыть форточку, но неожиданно остановилась. За окном все было серым и мрачным. Если бы художник рисовал в этот день картину, то, несомненно, использовал бы лишь белые и черные краски. Тающий снег постепенно обнажал сырую землю, а на темных деревянных постройках вороны клевали засохший кусок хлеба. Маша закрыла форточку и поежилась: в доме было очень холодно. Но от окна все же не отошла; ее настроение было подстать погоде – на душе так же печально, холодно и тоскливо. Девушка наблюдала за суетливыми воронами, за падающими дождевыми каплями, и от этого становилось все грустнее. Мария отвернулась от окна и прижалась спиной к стене. Потом зачем-то снова взглянула в окно, закрыла глаза, и крупная слеза застыла на ее густых черных ресницах. Крупная кристально-чистая слеза, виной которой стала первая любовь.

«Я постоянно о нем думаю, мечтаю о чем-то... А я не должна. Не должна. Кто он, и кто я... Действительно: кто я? Наивная глупая дурочка, которая, кажется, влюбилась в учителя. А влюбилась ли? Боже мой, я не знаю... Все так запуталось! Как же часто мы говорим, что не можем понять друг друга, что нам трудно это сделать. Теперь я поняла, что, говоря так, мы нагло врем. Нагло и бессовестно врем. Или просто ошибаемся. Гораздо труднее понять самого себя. Ну почему, почему? Нам никогда не быть вместе. Просто абсурд даже и думать об этом. Но почему же тогда я не могу выкинуть его из головы?» Маша сама не заметила, как произнесла этот вопрос вслух. Но вокруг было все также тихо, и лишь сердце отозвалось на ее вопрос незнакомой тупой болью.

Закончился дождь, и Маша уже начала одеваться, когда в ее комнату вошла Тамара Алексеевна:

– Машунь, а ты далеко собралась? – забеспокоилась женщина. – Там такая слякоть на улице.

– Я к Марине. Хотя вряд ли ее можно застать дома. Даже в такую погоду.

– Но если ее не будет дома, ты не ищи ее на улице. Мало ли где она может пропадать. И долго у нее не засиживайся, а то я переживаю за тебя. Сейчас ведь такое время опасное. Мало того, что в городе по улицам преступники разгуливают, дак еще и у нас в Степном уж больно часто стали на людей нападать. Вот только на прошлой неделе у Нины Семенны кошелек вытащили и...

– Хорошо, бабуля, я недолго, – перебила Маша Тамару Алексеевну и чмокнула в щеку.

– Машка, привет! – завопила обрадованная Марина, которая все-таки оказалась дома.

– Пойдем прогуляемся?

– Пошли, только подожди, оденусь теплее. Я ведь простудилась, и родители меня никуда не пускают, чтоб хуже не стало. А с тобой пустят. Ты им нравишься.

– Марин, а может действительно тогда не стоит никуда идти? Я себе твоей смерти не прощу.

– Да что со мной случится?! Я же тепло оденусь! Тем более, я уже почти выздоровела.

– Ну тогда одевайся не просто тепло, а очень тепло.

Девушки в полном молчании прогуливались около пруда. Марина изнывала от нетерпения. Для ее подруги было не характерно гулять воскресным днем в такую погоду вместо того, чтобы делать уроки. Маша вообще очень «домашняя» девушка. Марина Канина сделала вывод, что подруга хочет с ней о чем-то поговорить, но начать разговор первой не решалась: «Пусть с мыслями соберется, успокоится. Она, конечно, скрывает, но я ведь вижу, что нервничает». Ждать Марине пришлось недолго, Маша медленно, обдумывая каждое слово, заговорила:

– Марина, ты это заметила раньше меня. Не могу я Игоря Алексеевича из головы выкинуть. Постоянно о нем думаю. Знаешь, я даже представляла: как бы было здорово, если бы я не была его ученицей, если бы я была старше... Тогда бы...

– Что тогда?

– Не знаю. Честно, не знаю. Наверное, так было бы лучше и проще. Я имею в виду... общаться. Глупые мыли какие-то. Но не думать о нем я не могу. Что это?

– Зачем ты спрашиваешь, если сама знаешь, – остановилась Марина.

– Хочу услышать это от тебя.

– А я боюсь делать выводы. Но мне кажется, что ты влюбилась.

– Это я и ожидала услышать. Я ведь никогда раньше не влюблялась. Думала, что это бывает только с легкомысленными и безответственными.

– Ты не права.

– Марин, а это хорошо или плохо?

– Что влюбилась – хорошо, а что в учителя – плохо. У вас все равно ничего не получится.

Маринина жизнерадостность куда-то испарилась. Она говорила очень серьезно и обдуманно. Говорила то, что действительно думала. Канина не стала смеяться, не стала обнадеживать подругу. Марина сказала Маше ПРАВДУ. Она поступила, как настоящая подруга. Маша немного помолчала, а потом неожиданно спросила:

– Мариш, а ты когда-нибудь влюблялась?

– По-настоящему – нет. Не было у меня еще первой любви, о которой пишут в твоих любимых книжках. Знаешь, Маш, я считаю, что до любви надо дорасти духовно. Видимо я еще не доросла.

Говорить больше ни о чем не хотелось. У каждой из подруг были свои мысли, и каждая торопилась остаться с ними наедине. Маша первая придумала предлог:

– Марин, мне домой пора. Ты не обижайся, но меня бабушка ждет. Я ей обещала долго не гулять, а то она волнуется. Да и книжку я очень интересную еще не дочитала.

– Я не обижаюсь. А что за книжка-то? – Марина заметила, как переменилось лицо подруги. – А хотя можешь не говорить – наверняка, что-то по истории.

В понедельник Маша шла в школу с каким-то странным, особенно приподнятым настроением. Накануне вечером она подготовила дополнительный материал по истории и очень хотела ответить на уроке. Марии хотелось удивить учителя, хотелось, чтобы он заметил ее, выделил среди остальных учеников. Даже вид мрачного дома не смог испортить ей настроение.

Этот дом встречался Марии Мельниковой ежедневно по дороге в школу, и при одном взгляде на него становилось как-то неуютно и холодно даже в разгар лета. Когда-то он, вероятно, был покрашен в синий цвет, теперь же краска облупилась, ставни были заколочены, а забор угрожал вот-вот упасть на прохожих. Огород упирался в пруд и давно зарос травой. На первый взгляд, ничего особенного: в Степном много таких заброшенных домов. Но этот дом особенный – у него какая-то странная, по мнению взрослых, «черная» энергетика. Дети же утверждают, что в этом доме водятся привидения. Бабушки часто рассказывают непослушным детям, как в этом доме цыган убил свою жену и троих детей, и теперь их души не могут найти покоя на небесах. А некоторые даже утверждают, что видели ночью дым из трубы. Даже Марина Канина не решалась лезть туда со своими друзьями на «разведку». Но сейчас Маша не прошла, а пролетела мимо этого дома, даже не взглянув на него.

На уроке Маша ответила просто блестяще и получила пятерку. Однако похвала Игоря Алексеевича была довольно скупой: «Неплохо. Продолжайте в том же духе».

– Игорь Алексеевич, мне очень понравилась сегодняшняя тема, – обратилась Мария после урока к учителю. – Не могли бы Вы мне посоветовать посмотреть какие-нибудь документальные фильмы по ней?

– Да, конечно. У меня есть диски с замечательными фильмами, и я могу их вам принести на следующий урок.

Мария попрощалась и ушла. Клевин долго и задумчиво смотрел ей вслед: «Я, конечно, недавно работаю в школе, но первый раз сталкиваюсь с тем, что кому-то из учеников интересны исторические документальные фильмы. Поразительные любознательность и усердие».

Маша старалась к каждому уроку истории находить дополнительный материал, смотреть исторические документальные фильмы. Ее ответы на уроках стали очень умны, содержательны и продуманы. Но девушка добилась лишь отличных отметок, от недостатка которых и раньше не страдала. Игорь Алексеевич Клевин действительно выделил ее среди других учеников – стал задавать более сложные вопросы, давать практические задания, задавать написание рефератов. Он действительно выделил Машу среди остальных, но не так, как ей того хотелось.

Как-то Маша шла с Мариной домой из школы, и та ее прямо спросила:

– Маш, а если честно, ты все еще на что-то надеешься?

– В каком смысле?

– В прямом. Не прикидывайся, ты все поняла. Я об историке.

– Если честно, то немного, – замялась Мария.

– «Немного»? А то я не вижу! Ты же из штанов выпрыгиваешь, только чтобы ему понравиться!

– Да выпрыгиваю, и что? – как-то нервно выкрикнула Маша.

–Да успокойся ты... Поступай как хочешь, – Марине показалось, будто ее подруга вот-вот заплачет. – Машунь, ты только не плачь. Все нормально будет. Может и правда, он в тебя влюбится. Ну чем черт не шутит? Он тебе одной из нашего класса пятерки ставит. И это при его-то строгости! Меня тройками завалил, а у Хаминой вообще может двойка в полугодии выйти! Не вздумай плакать! Ну чего ты молчишь? Надежда умирает последней.

– Я и не собиралась плакать, – уже совсем спокойно ответила Маша. – Но просто надеяться я не люблю. Надеются тогда, когда уже не остается никаких других чувств. Я люблю быть уверенной. Спасибо тебе, Марин.

– За что?

– За то, что успокоила, обнадежила.

– Ой, да ладно тебе! Подруги для этого и существуют.

– Только для этого? – немного прищурилась Маша.

– Нет, не только. Еще много для чего. Но для поднятия боевого духа в том числе.

Мария зашла в свою комнату и медленно опустилась на стул. На душе была горечь и обида... Обида от своих бессмысленных и пустых мечтаний. Маша с грустью подумала о маме: «Интересно, а как бы она поступила? Была ли у нее такая ситуация? Как же это трудно!» Тамара Алексеевна не рассказывала внучке правду о Наталье. Женщине хотелось создать в сознании ребенка светлый и добрый образ матери, которую просто забрал к себе Бог. А почему? Потому что так надо, ведь на все воля Божья. Машенька часто думала о матери, но бабушке об этом не говорила, ведь Тамара Алексеевна всегда старалась избежать этой темы. Пожалуй, мама была единственной темой, на которую Мария не решалась говорить с бабушкой.

 

«Если день не задался с самого утра, то ничего хорошего ждать не приходится», – была уверенна Маша, когда, выходя из дома, споткнулась о порог и упала в грязь. На первый урок она, конечно, опоздала, действительно, какая девушка решилась бы выйти из дома в таком виде? Пока приняла душ, пока переоделась... Если бы Мария пользовалась косметикой, то вообще пришла бы в школу только к третьему уроку. Многие молодые люди сетуют на особенность девушек долго собираться. Но как же они не могут понять, что девушки стараются для них! Для них они подкрашивают губки и глазки, для них делают шикарные прически, для них стараются хорошо выглядеть. И даже если молодому человеку абсолютно все равно, как выглядит его девушка, почему бы не оценить ее старания и не сделать маленький комплиментик?

Маша не особо старалась модно выглядеть. Ее главным оружием были ум и обаяние. Однако вид девушки всегда был аккуратным и опрятным. Именно поэтому она не могла себе позволить придти в школу в грязной одежде с оторванной пуговицей. Мобильный телефон предательски молчал. «Неужели Маринке все равно, что со мной случилось? Меня похитят и убьют, а она даже и не заметит», – расстроилась Маша.

Но Марине в тот момент было не до Маши. Шел урок географии, Марии по известной причине не было, а Канину как назло спросили. «Закон подлости», – прошептала девушка судорожно листая учебник и умоляя учителя дать время повторить.

– Понимаете, Эльвира Николаевна, я вчера весь вечер готовилась к географии, но сейчас почему-то забыла. Я очень волнуюсь. Можно я еще немного повторю, а после урока к Вам подойду и отвечу...

– Так усердно учила и забыла? Что-то не верится, – сдвинула брови географичка.

Пришлось Марине отвечать, да еще и у карты работать. Географической карты девушка панически боялась и не могла понять «зачем какой-то дурак все страны на нескольких сантиметрах уместил». В общем, на тройку кое-как ответила.

Мельникова тем временем торопилась успеть хотя бы на урок геометрии, раз уж на географию попасть не удалось. Когда же Маша примчалась в школу, ее ждал сюрприз – контрольная по геометрии, про которую она совсем забыла.

– Что же делать, что же делать? – нервничала Маша.

– Да перестань ты над ухом бормотать, – ворчала Марина. – Думать мешаешь.

– Думать?

– Да думать, каким бы удивительным тебе это не показалось.

Нужно было как-то выкручиваться. К контрольным Марина никогда не готовилась, надеясь на Машу. Но, как известно, и на старуху бывает проруха. Все одноклассники девушек за десять минут перемены пытались постичь все пройденные ранее теоремы, но у них это не особо получалось. Анжелика Хамина из этой толпы явно выделялась. Ну, ростом – это само собой; кроме того, она стояла совершенно спокойно и ничего не повторяла. Была уверенна, что у кого-нибудь спишет.

– Эврика! – неожиданно воскликнула Марина.

– Неужели? – усмехнулась Маша.

– Да, да, да! Точно! И как я раньше не догадалась! – не обратила Марина внимания на иронию подруги. – У Олега же сегодня тоже геометрия, и наверняка была контрольная! Надо пойти ответы спросить, у них сейчас по-моему, русский будет. Я не помню точно.

Олег Белобородов – двоюродный брат Марины Каниной. Парень учится в десятом «А» классе и отличается железной логикой. Он постоянно участвует в олимпиадах по математике, информатике и физике. Ну а об отличных оценках по этим предметам можно и не говорить. Олег часто общается с Мельниковой и Каниной, а Маша вообще считает его очень хорошим другом. Он переписал ответы для Марины и Маши на листочек, после чего предупредил:

– Вы только садитесь не вместе, а друг за другом. Я только один вариант успел решить. Сложноватые задания.

– Олежек, спасибо! Век не забудем твоей доброты, – обрадовалась Марина и побежала на урок.

Маша на несколько секунд задержалась: Олег смотрел ей прямо в глаза. Она даже растерялась от такого взгляда и почему-то вспомнила преподавателя: «У Игоря Алексеевича ведь тоже карие глаза. Только взгляд совсем другой. Какой-то строгий и таинственный. А у Олега взгляд добрый, простой». Но было в этом взгляде что-то еще, чего Мария не заметила, или не хотела заметить. Создалась какая-то неловкая ситуация: Белобородов ничего не говорил, а Маша не знала, что сказать.

– Мне на урок пора, – тихо сказала девушка. – Спасибо тебе огромное. Ты нас просто спас.

Маша поторопилась уйти. Олег еще что-то говорил ей вслед. Что-то вроде «не стоит благодарить, приходите еще», но Маша этого уже не слышала.

«Как же тщетны мои усилия!» – думала Маша, идя домой. Ее взгляд случайно упал на мрачный дом у пруда, и от его вида девушке стало очень грустно. «Ничего у меня не получится с Игорем Алексеевичем. Да и глупо было на что-то рассчитывать». Ее мысли прервал неслабый хлопок чьей-то ладони по спине.

– Машка, ты чего убежала? – спустя секунду услышала она знакомый высокий голос.

– Марина, опять ты меня напугала! Ты же с Егором собиралась идти.

– А, ну да. Только мы поссорились по дороге. Вот я тебя и догнала. А ты чего такая смурная? Опять об историке думаешь.

– Поразительная сообразительность, – язвительно отметила Маша.

– Да хватит тебе издеваться! Ты знаешь, я тут думала...

– А вот это поразительно звучит.

– Да, думала. Не перебивай, а то забуду, что хотела сказать.

– Склероз в таком возрасте – это серьезно.

– Машка, ну хватит! Если у тебя плохое настроение, я в этом не виновата. Вот тебе посоветовать хочу. Смотри: ты хорошо учишься, и историк видит в тебе только хорошую ученицу. А ты ведь хочешь, чтобы он в тебе увидел девушку. Умную и красивую.

– В общем, да. Ты права. И что хочешь мне посоветовать?

– Я тебе советую сменить имидж! Сделай новую прическу, начни, наконец, краситься... Короче, твоя внешность в твоих руках.

– А что тебе не нравиться в моей внешности?

– Всем все нравится. Просто ты должна стать яркой, понимаешь?

– Я не собираюсь одеваться, как Лика. Это вульгарно, – отрезала Маша.

– Да никто тебя не заставляет подражать Хаминой. Ярко – это не значит вульгарно. Короче, решай сама. Мое дело дать совет. И это легче всего. Самое трудное предстоит тебе – принять решение.

В следующие выходные Маша отправилась в парикмахерскую. Ей было безумно жалко обрезать длинные волосы, но мысль о том, что преподаватель обратит на нее внимание, грела душу. Утром в понедельник Мария встала на час раньше и решила сделать макияж. «Боевую раскраску» девушка переделывала два раза. В результате на ресницах красовалась фиолетовая тушь, на веках – перламутровые тени. А на губах застыл коралловый блеск. Девушка придирчиво оглядела себя в зеркале. С одеждой она решила не экспериментировать, зато надела колье с горным хрусталем. Тамара Алексеевна удивилась поведению внучки, но промолчала. Ей было ясно одно: Маша совершенно напрасно обрезала свои прекрасные волосы, и эта прическа ей совершенно не идет. Сверкая и блестя, как новогодняя елка, девушка отправилась в школу.

– У тебя что, вороны на голове гнездо свили? – вместо приветствия сказала Анжелика. – Неужели с деревом перепутали? Слушай, Машка, ты из какого зоопарка сбежала? Историк будет в ауте.

Лика усмехнулась и зашла в кабинет. Маша была готова заплакать, но к ней вовремя подошла Марина:

– Маша, спокойно. Дыши глубоко. Ну подумаешь, прическа не совсем удачная. Это все парикмахеры виноваты. Все они не так делают. Пошли на урок.

«Надо было с ней вместе идти», – подумала Канина.

Игорь Алексеевич внимательно посмотрел на Машу, и продолжил урок. Марии показалось, что он даже усмехнулся. И весь урок старался не рассмеяться. Ей казалось, что все одноклассники на нее смотрят, все смеются... Как только прозвенел звонок с урока, Маша ринулась в туалет. Она смывала с себя косметику и плакала, плакала... «Почему меня все время преследуют неудачи? Меня ни то что Игорь Алексеевич, меня никто и никогда не полюбит!!! Господи, какая же я неудачница! Что же мне теперь делать? Как я после такого позора буду людям в глаза смотреть?»

«Яркая внешность» – понятие относительное и сугубо индивидуальное. Нельзя стремиться к тому, что противоречит твоей природе. Многие девушки хотят быть похожими на моделей из глянцевых журналов, но немногие понимают, что они – это всего лишь яркие картинки. Их фотографии проходят компьютерную обработку, во время которой убирается и лишний вес, двойной подбородок, или мимические морщинки и бородавка на лбу. Слепо подражать кому-то, безукоризненно следовать моде – легко. А вот найти свой индивидуальный стиль, никого не копируя, найти то, что подчеркивает твою красоту и индивидуальность, – гораздо труднее.

 

Маша зашла в дом и, бросив в угол сумку, упала на диван. Не хотелось ничего делать, просто лежать и смотреть на стены, оклеенные обоями в цветочек. Девушка нехотя встала с дивана, переоделась, сделала несколько кругов по комнате и остановилась у окна. За окном уже полноправно хозяйничала весна...апрель... Снег уже растаял, местами проклевывались первые ростки, и теплое солнышко своими лучиками пыталось всем напомнить, что пришла весна, а это значит, что скоро будет лето, а значит, грустить ну никак нельзя. Маше от этого весеннего напоминания становилось только хуже. Ни весна, ни предстоящие лето и каникулы ее не радовали. Хотелось спрятаться от всех и выйти из своего укрытия только через несколько лет.

В комнату вошла Тамара Алексеевна и молча опустилась на стул.

– Почему ты молчишь? – спросила Маша.

– А что ты хочешь от меня услышать?

– Что я сделала ошибку.

– Ты сама это знаешь, – голос бабушки оставался ровным и спокойным.

– Да, знаю. Не надо было стричься, не надо было краситься, не надо было в таком виде идти в школу... Я сделала только хуже. Если бы я могла повернуть время вспять! Я бы никогда так не сделала.

– Время вспять повернуть нельзя. Что сделано, того не изменить. Я думаю, что если бы ты снова стояла перед выбором, то сделала бы то же самое. Мы совершаем ошибки в настоящем для того, чтобы не повторить их в будущем. Ты должна была совершить эту ошибку, чтобы избежать подобного потом. Машенька, сейчас о твоей неудачной прическе тебе наверняка сказал кто-то из одноклассников. Ты поплачешь и забудешь. Но это будет тебе уроком. А во взрослой жизни все не так. Тебе мало кто будет в лицо говорить о твоих промахах, но многие будут смеяться и злорадствовать за твоей спиной. Учись на своих ошибках и не повторяй их впредь.

– Спасибо, бабуль.

Тамара Алексеевна встала со стула и собиралась выйти из комнаты, но Маша ее остановила:

– Бабуль, подожди. Не уходи. Спасибо тебе за совет, но я еще тебе хочу кое-что рассказать.

– Что-то еще случилось?

– Да. Я влюбилась. Влюбилась в нашего преподавателя истории. Только не ругай меня.

– С чего ты взяла, что я буду тебя ругать? – улыбнулась Тамара Алексеевна. – Теперь понятно, почему ты с таким усердием делаешь уроки, что даже спать ложишься глубокой ночью. А не из-за него ли ты пыталась изменить внешность?

– Из-за него. Марина посоветовала.

– Марина? А ты не думала, что она могла специально дать тебе такой совет?

– Нет, она, правда, помочь хотела. Да и потом, она меня не заставляла. Я сама виновата. Только хуже теперь сделала. Бабуля, ну что мне сделать, чтобы понравиться ему?

– Как ученица ты ему, я думаю, и так нравишься. А вот как девушка... Маша, задумайся: зачем тебе это нужно? Не делай ничего. Зачем биться, как рыба об лед, и притом безрезультатно? В твоей душе живет любовь, а это чувство само по себе прекрасно. Любовь оставляет самые светлые чувства и воспоминания. Даже если она первая и безответная. Пройдет время, ты забудешь человека, но чувство не забудется. Оно будет вместе с тобой жить в твоем сердце. Не стремись прыгнуть выше головы. Цени то, что имеешь. У тебя есть ЛЮБОВЬ, и это просто замечательно. И перестань киснуть, у тебя еще вся жизнь впереди. В твоих силах прожить ее достойно, – Тамара Алексеевна подошла к внучке и вытерла с ее лица слезы.

– Бабуля, ты у меня самая лучшая! Правда! Почему ты смеешься?

– Потому что правильнее будет сказать «ты для меня самая лучшая». Я не идеальна и лучшей себя не считаю.

Маша улыбнулась и неожиданно чихнула.

– Правду говоришь, бабуля.

– Очень может быть, но как бы тебе, Машенька не простудиться.

Опасения бабушки подтвердились – Мария заболела. Несмотря на то, что накануне девушку мучила сильная головная боль, она, как обычно, сделала все уроки и легла спать с твердым намерением пойти завтра в школу. Но когда утром проснулась, поняла, что не сможет этого сделать. Маше было безумно жарко, а глаза, всегда такие добрые и искренние, теперь слезились. «Горло как будто обручем стянули», – подумала девушка и слабым голосом позвала бабушку. Тамара Алексеевна сообщила о своем намерении внучку никуда не пускать. «Как бы хуже не стало», – объяснила она свое решение. Причем тон, которым она это сказала, предупреждал, что возражений не потерпит.

– Ну, бабуля, у нас сегодня по физике лабораторная работа; я так не хочу пропускать!

– Какие у тебя по физике оценки?

– Три пятерки и одна четверка.

– Замечательно, пятерка ведь выходит за полугодие. Так что не переживай за эту физику. Ты в таком состоянии до школы просто не дойдешь. Я сейчас врача вызову.

Возражать у Маши не было сил, и она беспомощно опустила голову на подушку.

«Ну дела...» – подумала Марина, когда началась лабораторная по физике, а Маши все не было. «Что же я теперь делать буду? А вдруг на два напишу? Будь неладна эта лабораторка! Что же с Машей-то случилось? Может, заболела? Но на улице такая теплынь... Хотя, с Машкой все может случиться. Малейший сквознячек, и она уже кашляет. Я, в отличие от нее, болею мало и редко».

Задания оказались на редкость простыми, и Марина Канина справилась с ними без особого труда.

– Сама себе удивляюсь, – сказала она Егору Бутейко.

– Да я тоже почти все задания сделал, – ответил Егор. – Слушай, а чего это Лика все с книжкой по коридору ходит? Прямо глаз оторвать не может.

– Может, увидела там автопортрет? – предположила Марина.

– Ага, с надписью: «Разыскивается особо опасный преступник. Нашедшему вознаграждение».

– Если серьезно, Егор, она, кажется, любуется учебником по истории.

– Точняк... – присмотрелся повнимательнее Егор.

– И это меня удивляет побольше легкой лабораторки. Думаю, на истории нас ждет какой-то сюрприз.

Когда ребята вошли в кабинет истории, Игорь Алексеевич попросил Канину:

– Марина, сотрите, пожалуйста, с доски информацию для предыдущего класса. У нас сегодня другая тема будет.

Марина вышла из-за парты, чтобы взять у доски тряпку, но ее уже опередила Хамина. Анжелика в один прыжок очутилась у доски и стала старательно натирать доску со словами:

– Давайте лучше я помою, Игорь Алексеевич. А то Марина пока соберется, уже урок закончится.

Клевин очень удивился: «Что-то раньше я не замечал между девочками такого соперничества. Может быть, они недавно поссорились?».

– Ты посмотри, как намывает! Вот-вот дыру протрет в доске. Марин, почему ты вдруг так загрустила? Тебе так хотелось доску помыть? – спросил Егор Бутейко.

– Да нет. Странно все как-то. Лика явно что-то задумала. Раньше я за ней такого усердия не замечала.

На уроке Марина получила ожидаемый сюрприз. Это стало сюрпризом и для остальных учеников десятого «Б». Когда преподаватель начал спрашивать домашнее задание, не успев еще даже задать вопрос, Анжелика подняла руку со словами:

– Игорь Алексеевич, а можно я отвечу?

– Да, пожалуйста. С удовольствием вас послушаем, – учитель сказал это как-то неуверенно, как будто сам не верил своим словам.

Сказать, что Клевин удивился – это значит не сказать ничего. Анжелика Хамина никогда не отвечала на уроках по доброй воле, да еще и так хорошо. Ее ответы всегда были очень поверхностны, девушка часто путала даты или вообще их не знала. Удивлены были и все одноклассники: для Анжелики, оценками которой уже давно стали твердые тройки почти по всем предметам, это было чересчур. Лика ответила очень хорошо, и преподаватель не мог не поставить ей пятерку.

– Надеюсь, что Вы и в будущем будете радовать нас такими ответами, – добавил он.

Маше было очень тоскливо. Врач ушел с явной угрозой дать больничный не меньше, чем на неделю. Такая перспектива Машу не прельщала, а даже наоборот – пугала: «Какой ужас! Целую неделю сидеть дома! Да у меня за три дня все пройдет! Обычная простуда. Всего лишь в холодной воде во дворе руки помыла и уже заболела. А в школе всю неделю будет кипеть жизнь... Я пропущу новые темы... А Марина? Она же без меня до двоек скатиться. Интересно, как там она сейчас? Уроки уже закончились, может, она мне все-таки позвонит?». Не успела Маша подумать об этом, как заверещал мобильник.

– Машка, привет! Что с тобой? – спросила Марина.

– Заболела.

– Я сегодня не смогу, завтра к тебе зайду, хорошо? У нас в классе такие дела творятся! Ну, я тебе завтра все расскажу.

– Хорошо. Буду ждать.

Марина подругу заинтриговала: «Интересно, что же там такого случилось?». Десятый «Б» – класс на редкость спокойный. Ни в драках, ни в каких-либо других происшествиях его ученики замечены не были. Маше не терпелось поскорее узнать, «что же там такого случилось».

Наследующий день Марина поле уроков помчалась к подруге. Когда Канина выгрузила из сумки на кухонный стол апельсины, Маша удивленно спросила:

– Марина, что это?

– Апельсины.

– Да я вижу, что не помидоры. А зачем ты их притащила?

– Ну, тебе же витамин С нужен... Ты кушай, поправляйся.

– Спасибо большое.

Мария поставила чайник и пододвинула табуретку поближе к той, на которой сидела Канина:

– Ну рассказывай, что там у вас стряслось?

– Машка, ты себе не представляешь! Хамина стала неожиданно хорошо учиться! Причем это касается только истории. Готовится к каждому уроку, отвечать напрашивается и Клевину льстит! «Ой, Игорь Алексеевич, какой на Вас сегодня свитер красивый!». Жуть!

– Да, действительно, неожиданно, – задумчиво протянула Маша. – Из грязи в князи.

– Знаешь, а еще я думаю... Машка, у тебя чайник кипит!

Мария выключила газ и налила подруге чай.

– А ты почему чай не пьешь? – спросила Марина, лакомясь шоколадным печеньем из хрустальной вазочки.

– Не хочу.

– Маш, я думаю, что Лика специально это все затеяла. Чтобы тебе досадить. Наверно, заметила, что ты к историку неровно дышишь.

– А что, это так заметно? – застеснялась Мария.

– Конечно! И все-таки, какая она хитрая! Маш, а давай мы ей отомстим?

– Как ты собираешься это сделать? – удивилась Мельникова.

– Есть у меня одна идея... – загадочно протянула Марина. – У меня ведь бабушка покойная – цыганка, гадать умела. По-настоящему, между прочим.

– ...и?

– Я переоденусь так, что она меня не узнает, подойду к ней на улице и нагадаю что-нибудь плохое.

– Но ты же не умеешь гадать!

– Так я ей навру! Глаза у меня черные, волосы темные, в общем, на роль цыганки сгожусь.

– Нет, Марин. Не хорошо это. Не надо ей мстить. Ничего делать не надо.

– Как хочешь! – взорвалась Марина. – Сама же от своей правильности всегда страдаешь!

Марина, бросив в кружке недопитый чай, выскочила на улицу.

– Марин, да подожди ты... – крикнула ей вслед Маша.

Но Канина даже не оглянувшись вышла за калитку.

 

«Какая она вспыльчивая», – подумала Маша и закрыла входную дверь. «Неужели надеялась, что я за ней побегу? Не дождется. Мне вообще нельзя на улицу выходить». Маша уже домывала чашки, когда услышала лай собаки, в доме раздался звонок. Собака была привязана около двери, поэтому Маша не опасалась, что кто-то чужой сможет попасть в дом. Девушка убрала на место чистую посуду, спокойно подошла к двери и открыла ее. За калиткой стояла Марина Канина.

– Проходи, – крикнула Мария. – Мне нельзя на сквозняке долго стоять.

Марина зашла в дом и, виновато смотря на подругу, спросила:

– Маш, давай мириться?

– А я с тобой не ссорилась. Это ты ни с того ни с сего убежала.

– Не обижайся на меня. Просто я такой план придумала, а ты его забраковала.

– Я забраковала не твой план, а саму идею отомстить.

– Ну, да. Маш, я подумала: ты права. Неправильно это. Все равно все плохое потом к нам вернется. Не должны мы до такого опускаться. Мне просто очень хотелось цыганкой нарядиться.

– Так нарядись дома и любуйся в зеркале на свое отражение! – предложила Маша.

– Нет, так не интересно. – заскучала Марина.

– Может, еще чайку? – попыталась Маша приободрить подругу.

– Давай, – махнула та рукой.

Простуда не желала покидать машин организм, и доктор продлил ей больничный. Марина почти каждый день навещала подругу. Однако в воскресенье она не пришла – у ее дяди был день рождения. Девушка вместе со своими родителями отправилась в гости к Белобородовым. Марина терпеть не могла подобные семейные посиделки со взрослыми и надеялась поскорее улизнуть оттуда. Надеялась и Олега с собой прихватить.

Когда торжественная часть подошла к концу, дежурные тосты были сказаны, Марина шепнула брату, сидевшему рядом с ней:

– Олег, а пошли гулять? Мне надоело тут сидеть.

– Пойдем.

Парень поднялся со стула и со словами «Покажу Маринке дом» вывел сестру из зала.

– Ты с ума сошел! – зашипела на него девушка, когда они вышли на улицу. – Можно подумать, я ваш дом не знаю. Мы с тобой тут все детство в разбойников играли, пока нас твои родители не отправляли на улицу.

– Должен же я был им что-то сказать. Они по-моему и не слушали. Точнее, не обратили внимания.

Марина предложила брату прогуляться в лесу. Погода в этот день стояла солнечная, кое-где уже проклевывалась травка. Неугомонной девушке хотелось петь и танцевать, смеяться и веселиться, но присутствие спокойного и серьезного Олега ее смущало.

– Слушай, Олег, а давай во-он на то дерево залезем! – задорно сказала Марина, указывая на большой дуб с ветвистым стволом.

– Зачем?

– Ну, просто так... – замялась Марина. Ей и в голову не могло придти, что по деревьям нужно лазить с какой-то целью.

– Марин, на тебе такое платье красивое! И что от него останется, когда мы оттуда слезем? – попытался Олег отговорить сестру. На ней действительно было очень красивое голубое платье с вышивкой из бисера. Да и замшевые полусапожки на тоненьком каблучке явно не рассчитывали на такое испытание.

– Ой, да плевать я хотела на платье! Вот только предкам не понравиться. Оно все-таки дорогое. Что ж, не судьба нам сегодня нормально отдохнуть, не судьба...

– Ты всегда какой-то экстремальный отдых предпочитаешь, – заметил Олег.

– А ты всегда меня отговариваешь! Хотя, правильно делаешь. Должен же кто-то из нас рассуждать и обдумывать поступки за двоих. Я не очень люблю это скучное занятие. Что-то солнце спряталось. Не нравиться мне это.

Солнце действительно оказалось словно закрыто покрывалом из множества маленьких облачков, просветы между которыми были совсем крошечными. Мелкий моросящий дождь не заставил себя долго ждать.

– Олег, я тут неподалеку знаю один маленький домик, он пустой. И там можно укрыться от дождя, – предложила Марина брату.

– А что за домик?

– Там раньше лесник жил.

– Ну тогда пойдем скорее туда. Дождь, конечно, ненадолго, но мокнуть все же не очень хочется.

Домик стоял на опушке леса и действительно оказался очень маленьким. Ставни единственного окна были заколочены, а дверь беспомощно болталась на хлипких петлях.

– Жутковато тут, – заметил Олег.

– Ерунда! По сравнению с тем домом, что стоит у пруда, это просто милый памятник деревенской архитектуры.

– Кстати, а почему, облазив все заброшенные дома в Степном, ты никогда не была в том доме? И меня никогда туда не тащила...

– Боюсь я.

– Да ты что? С трудом верится. Ты с самого детства такая смелая и любопытная, а тут вдруг «боюсь»!

– Нет, правда. От того дома холодом каким-то веет...

– И по нему бегают зеленые человечки! Кстати, ты говорила, что тут лесник жил. А что с ним случилось?

– Повесился. Вот прямо над тем самым местом, где ты сейчас стоишь, – Марине очень хотелось напугать брата.

– А там, где ты стоишь, он перед этим убил свою собаку! – не поверил Олег.

–Не хочешь верить – не верь. Только я тебе правду говорю, – надулась девушка. – Но, если честно, мне эту историю Машка рассказала. Мы с ней тут тоже как-то от дождя прятались летом. Я тоже тогда не поверила.

– Вы тут с Машей были?

– Да. А что нельзя?

– Почему нельзя... можно.

– Странный вопрос какой-то.

– Ничего в нем странного нет! Я просто так спросил.

– Что-то мне не особо верится, – засомневалась Марина. Ее очень насторожил вопрос брата. – Давай колись, чем тебя Машка так заинтересовала.

Олег долго ничего не отвечал, словно собирался с духом. Марина это заметила и стояла, молча смотря в пол. Наконец ее брат решился:

– Она мне нравится. Очень нравится.

– Кто??? Машка? В смысле? – спросила Канина, заранее зная ответы на свои вопросы. Просто такая простая, казалось бы, мысль ее шокировала.

– Да, Маша. Она мне нравиться. Ну как может девушка нравится парню... глупый ты вопрос задала.

– Но ты же ее сто лет знаешь!

– Ну и что? Она мне только недавно начала нравиться. Мариш, не задавай глупых вопросов. Ты лучше скажи: у меня есть шансы?

– Шансы на что? – не поняла Марина.

– Могу я рассчитывать на взаимность?

Марина немного подумала и ответила, тщательно подбирая слова:

– Нет, Олег. Тебе вообще ее лучше забыть. Маше нравится другой человек, – она очень боялась обидеть брата, но должна была это сказать. Чтобы он не питал иллюзий и не надеялся зря.

– А кто, я могу узнать?

– Нет, не можешь. Олег, не обижайся, я не могу тебе сказать. Это ее тайна.

– Конечно, я понимаю, – Олег сразу как-то погрустнел и ссутулился. Было видно, что сказанное сестрой его очень расстроило. – Ну, может быть тогда я смогу стать ей другом...

– Она и так тебя другом считает.

– Нет, я хочу стать для нее ОЧЕНЬ ХОРОШИМ ДРУГОМ.

– Да каким ты ей «хорошим другом» будешь?! Она же тебя не замечает даже! – воскликнула Марина.

– Это мое дело, – отрезал Олег. Больше к этой теме они в тот день не возвращались.

Пить назначенные врачом лекарства Мария отказалась. По примеру бабушки она всегда лечилась народными средствами. Вот и теперь, прополоскав горло отваром календулы, она пила морс из малинового варенья. Она снова думала о человеке, который за несколько месяцев стал ей очень дорог... Маша поймала себя на мысли, что скучает по учителю: «Уже больше недели его не видела. Как мне не хватает этого строгого серьезного взгляда, спокойного негромкого голоса... я очень скучаю по нему». Мария включила телевизор и несколько минут один за другим переключала каналы. Ничто ее не заинтересовало. Телевизор девушка выключила и просто легла на кровать. Врач прописал постельный режим, и тут Маша спорить с ним не решилась. Ее действительно одолевала слабость, и постоянно хотелось прилечь. «И что там Лика задумала? По рассказам Марины, выглядит все так, как будто она в Игоря Алексеевича влюбилась. Может, подруга преувеличивает? Она это любит. Хотя, вряд ли. Сейчас я ей почему-то верю. Ну зачем Маринке нагнетать страсти и еще больше меня расстраивать? Неожиданно Анжелика взялась за ум, и именно с истории начала. А вдруг ей удастся понравиться Игорю Алексеевичу? Хотя, нет. Не такой он, чтобы влюбляться просто из-за мини-юбки в девушку с полным отсутствием интеллекта. Хотя, откуда я знаю, какой он? Я его совсем не знаю... А еще я сомневаюсь, что он вообще может в ученицу влюбиться...».

Маша в своих фантазиях наделяла учителя всеми мыслимыми и немыслимыми достоинствами. Когда любишь человека, всегда считаешь его самым лучшим: самым добрым, самым умным, самым сильным, самым-самым! Присваиваешь любимому даже те положительные качества, которые ему чужды. А когда пелена первой влюбленности спадает, часто наступает разочарование. Любви присуща слепота. Бесспорно, приятно быть счастливым влюбленным, но приятно ли быть слепым? Быть может, лучше стать зрячим и оценивать человека по его реальным чертам характера, не фантазируя?

 

Игорь Клевин после работы любил встречаться с друзьями. Вот и сегодня с минуты на минуту должен был придти его лучший друг – Андрей Кудрявцев. Игорь уже и не помнил, как давно они знают друг друга. Все студенческие годы молодые люди провели вместе. На двоих были поделены все сессии, вместе писали дипломные работы, отдыхали всегда вдвоем, даже их девушки часто оказывались подругами. Только Андрей, в отличие от Игоря, закончил не исторический факультет университета, а физический. Хотя физиком его можно назвать условно. С трудом сдавал зачеты и экзамены, и до сих пор удивляется, как ему вообще удалось «Универ закончить». Но не стоит думать, что Андрей – лодырь и бездельник. Вовсе нет. Он увлекается историей и литературой, прочитал множество книг, помогает другу готовиться к урокам. Кроме того, Андрей – интересный собеседник. На физический факультет попал случайно, работать по специальности не хочет и никак не может найти работу по душе.

– Андрюх, когда Смерть за тобой придет, она ждать устанет. Так что жить тебе вечно, – Игорь не обижался на друга. Он уже привык, что Кудрявцев собирается куда-либо дольше любой девушки. Да и как можно обижаться на человека, девиз которого: «Не торопись, а то успеешь...»?!

– Надеюсь, она придет нескоро и окажется дамой терпеливой. Куда пойдем? – варианты ответа на вопрос были известны обоим друзьям, но Андрей предложил право выбора другу.

– Я предлагаю у Пятого пруда посидеть.

Молодые люди любили отдыхать на природе. Прогулки молодых людей заключались в дружеских беседах и созерцании окружающей их красоты. В Степном и его окрестностях у Игоря и Андрея конечно были излюбленные места. Одним они сами придумывали названия, другие уже были как-то названы старожилами поселка. Пруды по степени отдаленности друг от друга друзья называли соответственно Первым, Вторым, Третьим...

– Сегодня у Насти день Рождения, – немного грустным голосом сказал Андрей Кудрявцев. Он уже несколько минут подряд сидел неподвижно, и не мигая смотрел на гладь воды.

– Ты поздравил? – безразличным голосом спросил Игорь.

– Да, конечно, – тихо ответил друг. – Позвонил и поздравил. Я каждый год ее поздравляю.

– А Люду?

– Люду – нет. Она уже замужем.

Игорь дождался того момента, когда Андрей переведет свой взгляд от пруда к нему и, глядя в глаза, спросил:

– Не жалеешь, что расстались?

– Нет, – немного подумав ответил Кудрявцев. – Все случается к лучшему. Думаешь, они были бы счастливы со мной?

– Настя – нет, а вот Люда... Может быть.

– Теперь не важно, она уже нашла другого и, кажется, счастлива. Я искренне за них рад.

– А если нет?

– Что нет?

– Если не счастлива?

– Она сама сделала свой выбор. Теперь ее жизнь меня не касается.

Клевин ничего больше не спрашивал, ничего не комментировал. Он и так все знал. Знал, потому что они с Андреем были в курсе всех жизненных событий друг друга. «Кажется, что это было так давно... Веселые студенческие годы уже прошли, и началась серьезная жизнь».

Когда друзья уже возвращались домой, Игорь вспомнил, что забыл посоветоваться с другом:

– Андрей, забыл тебе рассказать! У меня задумка такая есть: организовать в школе исторический кружок. Многие, особенно десятиклассники, очень интересуются историей. Я думаю, ребятам это будет интересно. Что ты об этом думаешь?

– Интересная у тебя задумка. А это будет оплачиваться?

– Ты что, смеешься? Нет, конечно. На добровольных началах. Ну как?

– Неплохо. Я одобряю.

Маша в прекрасном настроении вошла в кабинет, где у десятого «Б» должен быть урок истории. Девушка шумно поставила на парту сумочку и начала извлекать из пакета все, что могло ей пригодиться на уроке.

– А что это у нас Маша сегодня с такой торбой в школу приперлась? Уже выздоровела? – материализовалась где-то поблизости Анжелика. – Ты чего в авоську напихала, Мельникова?

– Не твое дело, – тихо ответила Маша и бросила быстрый взгляд на уже пришедших одноклассников: «Ну вот, Марины нет. Придется мне одной от этой кикиморы отбиваться».

Мария стала не спеша выкладывать из пакета на парту книги. Конечно же, в каждой из них была масса интереснейших исторических фактов и легенд.

– Ой, Маш, как же ты донесла столько книг? Они же такие здоровые! – склонилась Лика над партой одноклассницы.

– Вот так и донесла.

– А дай почитать!

– Это не мои.

– Тебе что, жалко что ли? Да ладно, Машка, не жмись: я на уроке свою желанную пятерку получу и отдам тебе эти несчастные книжонки.

– Если ты горишь желанием прочитать «эти несчастные книжонки» – сходи в библиотеку. Я не обязана тебя дополнительной литературой обеспечивать, – ответила Маша. Наглость Хаминой ее поразила: «До библиотеки дойти лень, а хорошие оценки любит получать».

В конце урока Игорь Алексеевич объявил ученикам о его желании организовать в стенах школы исторический кружок. Кроме того, он обещал выездные занятия в город в музей краеведения.

– Предлагаю вам посещать занятия по вторникам и четвергам с шестнадцати до восемнадцати часов, – добавил он.

Учеников десятого «Б» заинтересовало предложение учителя. Первой записалась, конечно же, Мельникова. А вот Анжелике Хаминой удалось попасть в список только второй, хотя, это ничего не решает, ей было обидно. Просто очень уж хотелось Лике стать лучше Маши и опережать ее даже в таких глупых мелочах. Поступки, продиктованные завистью, часто бывают смешными.

Первое занятие в кружке прошло очень интересно. Присутствовали десять человек, в их числе Маша, Лика, Марина и Егор (он был уверен, что на занятиях будет весело). Маша Мельникова не могла отвести от Клевина взгляд своих очаровательных и влюбленных голубых глаз. Сейчас он казался ей каким-то другим. Общался с учениками почти на равных, как друг или как старший брат, даже голос его звучал по-другому. Маша задавала множество вопросов, и Игорь Алексеевич давал развернутые и интересные ответы. Казалось бы вот он – Игорь Клевин – такой простой, общительный молодой парень. Но он только казался таким простым и открытым. На самом же деле было в нем что-то такое, что оставалось непонятным, интригующим. И Маша это заметила. Даже когда Клевин казался искренним, была в нем какая-то таинственная загадка. «Наверное, никогда мне не разгадать этот ребус», – подумала Мария.

– Марин, а ты в курсе, что мы с тобой еще в нашем классном кабинете дежурим? – задержала Маша собравшуюся уходить подругу.

– Ой, забыла! Маш, к нам сегодня гости придут: Олег с родителями. А мне еще надо маме помочь салаты сделать. Подежуришь за меня, а? Ну, пожалуйста!

– Ладно, иди делай салаты. Я сама все помою.

–Машка, спасибо тебе огромное! Ты настоящий друг!

– Кто бы сомневался, – пробурчала Маша вслед подруге.

Маша прекрасно знала, что Марина Канина ненавидит готовить, но сделала вид, что поверила ей. «Одна я быстрее все сделаю, чем вместе с Мариной», – подумала Маша и начала поливать цветы. Помимо этого нетрудного занятия, дежурство в классном кабинете включало в себя устранение пыли с парт и учительского стола, а также мытье полов.

Когда кабинет сверкал чистотой, а тряпочки были аккуратно развешены на батарее, Маша погасила свет и вышла на улицу. Вахтер на первом этаже – пожилой мужчина – спросил:

– Это что же за безобразие такое! Дети до ночи учатся! Из какого ты класса?

– Из десятого «Б». Да Вы не переживайте, дядя Ваня. Еще совсем не поздно. Просто у нас был исторический кружок, а потом я в классе дежурила. До свидания.

– До свидания, до свидания. Я сегодня, кстати, последний день работаю. На пенсию уже пора. Осторожней там, под ноги смотри, а то темно уже.

– Хорошо, я буду осторожна. Мы будем очень скучать по вас, – крикнула уже с крыльца Мария, но вахтер наверняка ее не слышал. «У него же со слухом плохо», – подумала девушка и пошла домой.

На улице действительно было уже темно и довольно прохладно. Маша застегнула джинсовую курточку и побежала домой. Именно побежала, потому что такие торопливые шаги нельзя назвать даже быстрой ходьбой. Девушка не была любительницей ночных прогулок. На секунду она остановилась у заброшенного дома: теперь, в темноте и при шквальном ветре, он выглядел особо зловеще. Девушке показалось, что она услышала чьи-то шаги за спиной. Маша снова заторопилась домой, подумав: «Ветер, наверно шумит». Но не успела она пройти и нескольких шагов, как чьи-то цепкие пальцы схватили ее за плечо. «Марина», – молниеносно пронеслось в голове девушки.

 

Мария обернулась и вскрикнула от неожиданности: перед ней стояла не Канина, а какая-то незнакомая женщина. Ее бледное лицо обрамляли темные растрепанные волосы, а фигура казалась какой-то несуразной. Быть может, из-за болезненной худобы и высокого роста. Одежду заменяли какие-то лохмотья.

– Маша, мне нужно с тобой поговорить, – протянула она руки к девушке.

– Кто вы? Откуда вы знаете, как меня зовут? – Мария инстинктивно попятилась назад. Женщина подошла к ней еще ближе.

– Маша, не бойся меня. Я тебе не сделаю ничего плохого.

– Я вас не боюсь, – соврала Мельникова. – Я вас просто не знаю.

– Ты все узнаешь. Ты должна узнать.

– Что узнать? Я вас не пониманию. Извините, но мне пора домой. Меня бабушка ждет. Она будет переживать.

Мария развернулась, чтобы уйти, но незнакомка неожиданно схватила ее за руку так сильно, что девушка вскрикнула от боли.

– Извини, – убрала руку женщина. – Пожалуйста, не уходи. Я живу вон в том доме, – она указала на заброшенный дом. – Пойдем, там поговорим. Там лучше всего.

– Я думала, что в этом доме давно никто не живет...

– Я там живу. Не одна. Я вынуждена скрываться. Пойдем, – женщина сделала попытку обнять девушку.

– Никуда я с вами не пойду, тем более в этот дом, – Маша попятилась назад. – Кто вы вообще такая? Что вам от меня надо?

– Ну хорошо, мы не будем заходить в дом, только не уходи. Давай здесь поговорим, но хотя бы от дороги отойдем.

– Я даже не знаю... Ну, только не очень далеко, – согласилась Мария.

Девушке было безумно страшно в темноте разговаривать с какой-то неизвестной ей женщиной, но еще безумнее было ее любопытство. Да и вид этой женщины внушал не страх, а скорее сострадание и сочувствие.

Перебирая в своей маленькой однокомнатной квартирке огромную кипу книг, Игорь Клевин вдруг резко встал с дивана и стремительно помчался на кухню.

– Игорь, ты куда? Тебя оса ужалила? – спросил помогавший ему Андрей Кудрявцев.

– Андрюх, у нас же тут картошка жарится! Как мы могли забыть!

– Действительно, как это мы могли забыть... Тебе помощь нужна, или один блюдо реанимируешь? – Андрей, как и всегда, говорил очень тихо, но квартира была небольшой и поэтому его было прекрасно слышно.

– Один справлюсь. Ты лучше книги сортируй. Откладывай все по Древнему Египту. Завтра на занятиях кружка буду объяснять.

«Надо бы еще не забыть статуэтку взять», – пробурчал себе под нос Игорь и поставил на стол сковородку.

Усевшийся на табурет Андрей внимательно посмотрел на приготовленное блюдо, потом осторожно его понюхал и прокомментировал:

– Ничего, вполне съедобно. Как будто в углях печеная. Вспомним школьные походы.

У Игоря вид блюда аппетита не вызывал, а даже наоборот – отбивал. Он проткнул вилкой кусок темно-коричневой массы и, зажмурившись, отправил его в рот.

– Кстати, да, вполне съедобно. Только посолить забыл. Андрей, подай, пожалуйста, солонку.

– Жениться тебе пора! – подвел итог Андрей, поставив на стол оригинальную солонку в форме груши.

– Ни за что! Я же тебе уже сто раз говорил: денег нет – это раз, кандидатскую некогда будет писать – два, подходящую девушку еще не нашел – три, да и привык уже к холостяцкой жизни – это четыре.

Андрей выключил газ под кипящим чайником и грустно сказал:

– У меня те же причины, за исключением диссертации.

Маша внимательно посмотрела в глаза собеседницы, бледное лицо которой освещала луна. Читалось в этих глазах какое-то непонятное страдание, какая-то боль. Женщина взяла руку девушки в свою и начала торопливо говорить, словно боялась чего-то:

– Маша, ты мне, наверное, не поверишь, и будешь права. Но ты должна знать то, что случилось много лет назад. Скажи мне, что ты знаешь о своей матери?

– А какая вам разница? Почему вы вообще меня об этом спрашиваете? Кто вы такая, чтобы задавать подобные вопросы?

– Поверь мне, я имею право. Кто твоя мама?

– Я не хочу с вами об этом разговаривать. Моя мама умерла. И уже очень давно, – Маша развернулась и собралась уйти, но незнакомка снова схватила ее за руку.

– Подожди! Маша, я твоя мама...

Мария оглянулась – маленькая слезинка скользнула вниз по ее щеке: «Как она может говорить подобное? Какая злая и нелепая шутка... Как она смеет шутить так жестоко?»

– Я понимаю, трудно в это поверить, но то, что я сказала – правда. Тринадцать лет назад я ввязалась в очень опасную игру. Мне стали угрожать. Я должна была для всех умереть. А сейчас живу с одним человеком – хорошим человеком – в этом доме. Но никто не должен знать, что я жива. Машенька, ну что мне сделать, чтобы ты поверила?!

– Ничего. Я все равно вам не поверю. Моя мама никогда бы не бросила меня, и не стала бы организовывать свою мнимую смерть. Она умерла, и вы не имеете права оскорблять ее память. Что вам вообще надо от меня? Денег? У нас с бабушкой их нет. Оставьте нас в покое.

– Маша, послушай...

– Отпустите меня, – тихо сказала девушка. – Так нельзя. Это неправильно. Зачем вы все это говорите? Я все равно вам не поверю.

Мария вырвалась из рук женщины и, не оглядываясь, побежала домой.

– Маша! – услышала она голос новоявленной «матери».

– Ну что ей еще от меня нужно? – подумала девушка, не сбавляя бега.

– Никому не говори, что видела меня.

На огромном комоде из красного дерева стояла маленькая статуэтка, которая и приковала к себе взгляд Игоря Клевина. Позолоченная фигурка сфинкса выглядела очень красиво и изысканно. Несмотря на то, что статуэтка сделана уже в наши дни, в ней таится какая-то необъяснимая загадка древности, какая-то особая притягательность. Андрей заметил задумчивый взгляд Игоря и спросил:

– На занятия завтра возьмешь?

– Да, покажу ребятам. На книжных картинках он все же не так выглядит. Кстати, – повернулся Игорь к Кудрявцеву, – у нас в школе свободна вакансия вахтера. Не хочешь устроиться? Я, конечно, понимаю, что это не предел твоих мечтаний. Да и вообще это не твое. Но пока будешь искать другую работу... Хоть что-то заработаешь. Да и я всегда рядом буду, так что на переменах скучать не придется.

– Я даже не знаю, – задумался Кудрявцев.

– Да что тут думать, Андрей? Соглашайся! Сейчас я звоню директору, а завтра твой первый рабочий день. Хорошо?

– Ну, хорошо. То есть нормально: не могу сказать, что уж очень хорошо. Можно попробовать. Это, конечно, не то, что мне хотелось бы, но пока за неимением лучшего...

– Андрей, я звоню!

– Ну звони... Может, директора еще и дома нет...

– И не надейся! Завтра выходишь на работу.

Маша вбежала в дом и, бросив на пол сумку, начала трясущимися руками расстегивать куртку.

– Машенька, ну наконец-то! – послышался с кухни голос Тамары Алексеевны. – Тебя так долго не было, я уж переживать начала. Хотела идти встречать. Что с тобой? – спросила женщина, выйдя в прихожую.

– А что со мной? Что-то не так?

– У тебя руки трясутся. И нервная ты какая-то...

– Замерзла просто.

– С тобой все хорошо? Ты не заболела? – забеспокоилась Тамара Алексеевна.

– Нет, я не заболела. Со мной все нормально. Просто замерзла. На улице к вечеру всегда холодает.

Маша убрала вещи в шкаф и крепко обняла бабушку. «Самый мой любимый и родной человек, я ничего не буду тебе говорить. Не хочу расстраивать, не хочу тебя тревожить. Мама бы никогда мне этого не простила. Она меня не бросила. Она умерла. Я плохо помню, как мама выглядела, но я точно помню, что от нее исходило душевное тепло. А от этой женщины веет холодом, как и от дома, в котором она живет с каким-то неизвестным человеком. Что бы не говорили люди, я помню о маме только хорошее», – сказала Мария сама себе.

– Пойдем ужинать, – предложила Тамара Алексеевна.

– Пойдем.

В обязанности Андрея входило отвечать на телефонные звонки (на его столе, который располагался у входа, стоял телефон времен первой революции) и следить за безопасностью. Роль «швейцара» Кудрявцеву совсем не нравилась: пока не начнется первый урок, он должен был стоять у входа и пускать в школу только учеников и учителей. У Андрея слабое здоровье, от сквозняка и постоянного мелькания школьников у него кружилась голова. «А при использовании духов девчонки вообще меры не знают, – думал он. – Каждая явно на неделю вперед надушилась».

Только во время уроков в школе воцарилась блаженная тишина. Но звонок на перемену снова принес и в школьные коридоры шум и гам.

Иногда на переменах к Андрею подходил Клевин, но нормально поговорить они не могли. Во-первых, из-за шума, а во-вторых, все-таки оба находились на работе. В общем, первый рабочий день Андрей кое-как вытерпел. Теперь на боевой пост он должен заступить только в четверг, а в субботу предстоит дежурить сутки.

После школы Канина и Мельникова пошли домой к Маше, чтобы написать для Марины практическую работу по химии.

– Нет, ну это ж надо! – возмущалась Марина. – Провели на уроке опыт, а описывать мы его сами должны! Да еще и вывод какой-то писать! Машка, и как ты успела это все за один урок сделать? У вашего первого варианта, наверняка, задания легче были!

– Нет. Мне наоборот ваши задания легче кажутся. Не переживай, сейчас мы тебе все напишем. Ой, смотри, Лика какого-то мальчика за руку ведет! Кто это?

– Это ее брат. Димка. В первом «А» учится. Хороший мальчик, не то что его сестренка. Он, кажется, отличник.

Мария накормила подругу обедом, после чего надиктовала описание и вывод практической работы. Когда Марина уже одевалась, Маша ее спросила:

– А ты вахтера нашего нового знаешь? Мне его лицо знакомым кажется. Я его вроде вместе с Игорем Алексеевичем видела.

– Это Андрей Павлович. Они с Клевиным очень хорошие друзья. Фамилия у него такая... то ли Кудряшов, то ли Кудряев...

– Кудрявцев!

– Точно! Так ты его знаешь?

– У него мама в аптеке работает. Моя бабуля ее знает.

– Ну вот видишь, у нас в Степном все друг друга знают!

Кукушка из старинных настенных часов прокуковала двенадцать раз. Маше не спалось. Она мечтала. Девушка всегда любила помечтать перед сном, когда ее мечты были более осязаемы. Маша мечтала об Игоре Алексеевиче: мечтала, что когда-нибудь назовет его просто Игорем, что он заметит, поймет, догадается, как сильно она его любит...«У нас в Степном все знают друг друга», – усиленно навязывала ей память сказанные Мариной слова. «Они с Клевиным очень хорошие друзья»...

– Хорошие друзья, – пробормотала Маша, – хорошие друзья...

Девушка резко села в кровати, откинув в сторону одеяло. «Ну конечно – они очень хорошие друзья! А что если Игорь Алексеевич относится ко мне, как и ко всем остальным просто потому, что не знает о моих чувствах? Значит надо сделать так, чтобы он о них узнал! И я придумала, как это сделать». Маша снова легла и натянула одеяло до подбородка. «Завтра все изменится», – уверенно прошептала она. Девушка уснула с легкой улыбкой на губах.

Мария плотно позавтракала и отправилась в школу. Она знала, что придет домой поздно (ведь сегодня будет исторический кружок), о чем и предупредила бабушку с просьбой не переживать за нее. Настроение у Маши было просто великолепное, если не считать легкого волнения. Погода настроению девушки не уступала: на порог уже ступил теплый и солнечный май. На деревьях распускались листочки, желтые ковры мать-и-мачехи радовали глаз своей яркостью и создавали самое что ни на есть весеннее настроение, а птицы беззаботно парили в небе, и от созерцания всей этой прелести учиться школьникам Степного совсем не хотелось...

Маша пришла в школу очень рано, чтобы вокруг было как можно меньше народа: «Лучше, чтобы его и вовсе не было». Мельникова медленно подошла к Кудрявцеву и спросила:

– Вас ведь Андрей Павлович зовут, если я не ошибаюсь?

– Не ошибаетесь. А что вы хотели?

– Меня зовут Мария Мельникова. Я учусь в десятом «Б». У меня огромная к вам просьба. Вы ведь друг Игоря Алексеевича?

– Да.

– Не могли бы вы передать ему вот эту записку? – Маша протянула молодому человеку свернутый вчетверо тетрадный лист в клетку.

– Хорошо, я передам... – Андрей очень удивился этой просьбе. – А почему вы сами не можете этого сделать?

– Если честно, у меня смелости не хватает. Только вы, пожалуйста, не читайте. Это личное.

– Да, конечно.

– Спасибо вам огромное!

– Да собственно пока не за что...

– Все равно спасибо.

Маша отошла и глубоко вздохнула: «Ну вот и все. Теперь уже ничего не изменить. Теперь он будет точно относиться ко мне по-другому. Вот только как? Но что-то в его отношении обязательно изменится. А вдруг посмеется надо мной? Хотя нет, он ведь благородный и честный. Надо верить, что все будет хорошо. А если веришь – так оно и будет».

На занятиях кружка Игорь Клевин рассказывал ученикам о Древнем Египте. Наконец, очередь дошла и до сфинкса. Он достал из сумки статуэтку и начал рассказывать:

– А это и есть загадочный сфинкс. С туловищем льва и головой человека, он уже много веков охраняет египетские пирамиды.

Когда занятие было закончено, и ребята разошлись, Клевин стал укладывать книги и всякие папки в сумку. Но неожиданно дверь кабинета резко открылась, и какой-то мальчик крикнул:

– Вас к телефону просят! Внизу на вахте. Говорят, срочно.

– Спасибо, я сейчас подойду, – поблагодарил Игорь, но сорванец уже убежал.

Игорь Алексеевич, шагая через три ступеньки, спустился на вахту.

– Андрей, кто меня к телефону просит? – спросил он друга.

– Вообще-то никто.

– Трубку уже положили?

– Да ее и не поднимали. Не звонил тебе никто.

– Странно... Какой-то ученик сказал, что меня к телефону требуют. Ладно, я побежал, а то у меня там кабинет открытый остался. Я еще вещи свои не забрал.

Когда Клевин зашел в кабинет, статуэтки на столе не было. «Наверно, уже в сумку убрал», – машинально подумал он и собрал оставшиеся вещи.

Спустя несколько минут, после ухода Игоря, мимо Андрея кто-то быстро пробежал и выскочил на улицу, громко хлопнув дверью. «Что за мода пошла, – подумал Кудрявцев, – девушку от парня не отличишь. Все одинаково одеваются: джинсы и эти кофты с капюшоном, даже лица не видно».

 

Маша уже собиралась уходить домой после занятий, когда кто-то ее окликнул. Девушка обернулась: ее догонял Олег Белобородов. Он тоже посещал исторический кружок. Чтобы почаще видеть Марию.

– Маш, ты сейчас домой? – спросил он девушку, когда подошел к ней.

– Да.

– Темнеет уже. Не боишься?

Маша посмотрела в окно и, вспомнив незнакомку, честно ответила:

– Боюсь.

– Давай я тебя провожу!

– Но тебе же совсем не по пути...

– Ну и что! Зато тебе не страшно будет.

– Тогда пойдем скорее, а то тебе совсем поздно придется возвращаться.

Рабочий день Кудрявцева закончился в восемь вечера. Уничтожив заботливо приготовленный матерью ужин, он отправился к Клевину. «Надо бы про записку не забыть», – напомнил Андрей сам себе. Маша показалась ему очень испуганной, и молодого человека мучило любопытство: что же она написала Игорю? Но записку он, конечно же, не прочитал. Когда он пришел к другу, тот был в ужасном расположении духа. Андрей заметил это сразу и спросил:

– Случилось что?

– Андрей, у меня сфинкса украли.

– Серьезно? – от неожиданности Кудрявцев сел на диван.

– Да.

– Может, ты его просто потерял?

– Нет. Я когда из сумки стал дома все выкладывать, не нашел его. Сначала думал, проглядел, а потом вспомнил, что я туда статуэтку и не положил даже. Меня якобы к телефону позвали, а когда я вернулся, статуэтки уже не было. Подумал тогда, что уже ее убрал.

Игорь сел в кресло и закрыл глаза.

– Может кто-то из учеников пошутил? – попытался Андрей успокоить друга. – Может, ее вернут.

Игорь открыл глаза и, рассеянно смотря в сторону, сказал:

– Мне дорога эта статуэтка, ты же знаешь. Дорога, как память... И обидно, что это кто-то из кружка.

Кудрявцев пошел на кухню заваривать чай, а Игорь погрузился в свои мысли. Какие-то отдельные картинки проносились в его памяти: аэропорт, ему почему-то невыносимо грустно, потом проходит время (тоже наполненное грустью), и снова улыбки, фигурка сфинкса, которая почему-то стала очень большой, и глаза... серые глаза, забыть которые невозможно... И глаза эти становятся все дальше и дальше, а потом и вовсе пропадают в тумане...

Вошедший в комнату Андрей хотел сообщить, что чай готов, но не промолчал. Он несколько секунд постоял на пороге и тихо ушел на кухню.

Маша и Марина возвращались из школы чуть позже обычного. Мария уговорила подругу задержаться и дописать контрольную работу по алгебре.

– Солнце спину так обжигает! Я сейчас сварюсь! – пожаловалась Марина и сняла джинсовую курточку, оставшись в легкой блузке.

– Марина, оденься. Весна обманчива, – произнесла Маша.

– Ой, да ладно тебе ворчать!

– Я не ворчу – я советую. Ты только посмотри: какая вокруг красота! А воздух какой свежий! – Маша глубоко вдохнула. – Обожаю весну! Вот именно такую, когда уже совсем тепло, и все зеленеет. А слякоть и грязь я терпеть не могу. Мне кажется, что весной все люди как будто расцветают, становятся добрее и красивее. Все-таки человек – не хозяин природы, а совсем наоборот. Марин, ты согласна?

– Машка, моим мозгам философские мысли противопоказаны! Не грузись ты! Ну какая разница кто хозяин? Я тоже весну люблю. Люблю за то, что позже темнеет, теплее становится. А это значит, можно погулять подольше.

Девушки дошли до перекрестка и простились. Маша медленно брела по дороге, ведь ее мучили сомнения: «Истории сегодня не было, но Игоря Алексеевича я в школе видела. Поздоровался и прошел мимо. Правильно ли я сделала? Может, не стоило писать ему? Хотя, переживать еще рано: вдруг Андрей Павлович ему просто не передал записку? Но завтра будет урок. И завтра я все узнаю».

Андрей пытался уговорить Игоря прогуляться:

– Какой смысл сидеть дома? Грустить и мучиться воспоминаниями в четырех стенах? Уверяю тебя, на свежем воздухе думать получается лучше, – убеждал он.

– Ну хорошо, если ты так этого хочешь, пойдем...

– Правильно! Кстати, Игорь, я забыл вчера отдать. – Кудрявцев протянул записку, написанную Машей.

– Что это?

– Записка.

– Вижу. От кого?

– Ученица десятого «Б» просила тебе передать. Машей зовут, фамилию я не запомнил. Просила меня не читать – сказала «личное». Я и не читал.

– Во всех десятых Маша одна, – задумался Клевин, – Мельникова.

Учитель развернул записку и прочел:

Уважаемый Игорь Алексеевич!

Ни за что не решилась бы сказать Вам о том, что пишу. Так получилось, что я стала все чаще думать о Вас. Причина тому – мои чувства. Я боюсь говорить «любовь», но кажется, это она и есть. Извините, что пишу Вам, но просто молчать уже не могу.

Маша.

– Четко и лаконично, – прокомментировал Клевин.

– Что там? – спросил Андрей.

– Ученица в любви признается.

– И что ты намерен делать?

– Ничего. Пройдет время, она сама поймет, что ошибалась. А, может, поговорю с ней, когда время будет.

Статуэтка сфинкса стояла на комоде. Ей казалось, что это загадочное существо перестало улыбаться. Сфинкс смотрел строго, с каким-то непонятным укором во взгляде. Хотя почему непонятным? Ей все было предельно ясно. Большой риск, но игра стоит свеч. «Какая удача! Я была готова взять что угодно, а тут эта вещица! Явно недешевая. Конечно же, я ее верну... потом...»

Игорь Алексеевич начал урок как обычно. Как обычно открыл свои папки и тетради, как обычно написал на доске тему. Ничего в его поведении не изменилось. Разве что появилась какая-то унылость. И это Машу беспокоило: «Какой позор! Как я могла?! Зря я это сделала. Не надо было ничего писать. Между нами ничего быть не может. Была так уверенна, что все изменится, а ничего не изменилось. Какую же глупость я сделала!». Но неожиданно преподаватель резко бросил на стол мел и обратился к классу:

– Ребята, поскольку многие из вас посещают исторический кружок, сделаю объявление именно в вашем классе. Вчера после занятий у меня была украдена статуэтка сфинкса, которую я вам показывал. Если вдруг, по счастливой случайности вы ее увидите, сообщите мне, пожалуйста. Хотя я уже и не надеюсь ее найти.

– Игорь Алексеевич, – подняла руку Лика.

– Что Анжелика?

– А она очень дорогая?

– Не очень. Ее привезли мне в подарок из Египта. Но для меня эта вещь бесценна.

Мария Мельникова после обеда помыла посуду и ушла в свою комнату. Надо было делать уроки, но девушке не хотелось ничего делать. Мария села за стол и с головой погрузилась в свои мысли: «Как он потрясен кражей статуэтки! Наверное, ему подарил ее очень близкий человек. Может быть родственник? Или любимая девушка? Нет, родственник. Лучше родственник». Звонок в дверь прервал мысли девушки. Словно торнадо, в дом влетела Марина:

– Маша, ты себе не представляешь! Ну и дела у нас в Степном творятся!

– Что такое случилось? Да успокойся ты! Сядь, – Мария пододвинула подруге стул и села напротив.

– Представляешь, в том заброшенном доме (ну тот, который самый ужасный) живут люди!

– Да ты что? Правда? – наигранно удивилась Мельникова.

– Правда! Там бомжи живут. Точнее, уже не живут. Бомжи и воры.

– Откуда такая уверенность? И почему уже не живут?

– Ты ведь заметила, что в последнее время в Степном стали часто людей грабить: квартиры обворовывать, на улице нападать. Все о какой-то банде твердили. А тут участковый их выследил. Какой-то мужик с нашей соседки – Ирины Семеновны – серьги золотые снял. Крупные такие серьги. Представляешь: среди бела дня! Она сразу к участковому, а тот начал все дороги от нашей улицы проверять. В общем, смотрит, мужик какой-то идет быстро, почти бежит. Участковый за ним. Поближе подошел, и узнать его не может. Не местный значит мужик. А бежит и руку одну так старательно в кармане держит. Мужик побежал в заброшенный дом, и тут я мимо прохожу! Смотрю, участковый туда ломится, ему естественно никто не открывает. А он плечом дверь вышиб! А там добра награбленного! Короче, арестовал он их, – на одном дыхании выпалили Марина.

– А кого «их»? – спросила Маша, хотя уже заранее знала ответ.

– А с ним какая-то женщина жила. Они приехали неизвестно откуда, тут и жили. Во всем эта парочка созналась. Я сама все слышала.

– Как слышала? Ты в дом заходила?

– Конечно! Я вслед за участковым зашла. Интересно ведь! Там такая грязища... Ужас! Ну ладно, Маш, я домой побежала. Решила уроки сделать. Пока.

– Пока, – рассеянно ответила девушка.

 

Мария Мельникова закрыла за подругой дверь и снова уселась за стол: «Значит, она воровка... Теперь я окончательно уверенна, что она самозванка. Но что этой женщине надо было от меня? А что если... Хотя, нет. Есть вещи, о которых лучше даже не думать. Мама умерла. И сейчас самый дорогой для меня человек – это бабушка».

Вечером покой и тишину дома снова нарушил звонок.

– Машенька, там к тебе какой-то молодой человек пришел, – заглянула в комнату Тамара Алексеевна, когда девушка делала уроки.

«Неужели! Он! А может быть и не он... Как же глупо думать так... Игорь Алексеевич никогда бы ко мне не пришел».

На пороге, переминаясь с ноги на ногу, стоял Олег Белобородов.

– Привет, – робко сказал он.

– Привет, – удивленно ответила девушка.

– Маша, ты извини, что я вот так, без приглашения. Мне Марина твой адрес дала. Пойдем гулять?

– Даже не знаю...

– Пойдем, в такой вечер глупо дома сидеть.

– Хорошо, я сейчас оденусь, – улыбнулась девушка.

– Одевайся теплее, там ветер холодный, – крикнул Олег вслед девушке.

Маша оглянулась и внимательно посмотрела на парня: его лицо выглядело встревоженным. «Неужели он действительно так переживает за мое здоровье?». Улыбка засияла на лице Марии. «Приятно. Очень приятно».

– Ты слышала про местную банду? – спросил Олег, когда они с Машей гуляли у пруда.

– Да, Марина рассказывала. Стала свидетелем их ареста и тут же прибежала ко мне делиться новостью.

– Получается, что потом она ко мне побежала. Мне это не особо интересно, а вот мама слушала с удовольствием.

– Мне Марина сказала, что пойдет делать уроки...

– И ты поверила?

– Да. А тебе не жалко этих людей? – спросила Маша после некоторой паузы.

– Мне – нет. Они преступили закон. И теперь получат по заслугам.

– Может, их до этого жизнь довела...

– Маша, жизнь многих доводит, но люди не сдаются. Борются, стремятся к чему-то, чего-то добиваются. А жить за счет других людей, причем таким способом, – это удел слабых.

Сможет ли остановиться человек, однажды преступивший закон? Возможно. Но черту дозволенности он уже переступил. Он уже преступник. За преступлением всегда следует наказание. Какое бы ни было, оно обязательно наступит. К сожалению, правосудие земное порой бывает бессильно. Но правосудие небесное неподкупно и прекрасно осведомлено. Жизнь за счет потерь и страданий других людей очерняет душу. И никогда не сможет преступник стать по-настоящему счастливым. Его счастье – мнимое счастье, самим им придуманное.

Трель мобильника Белобородова нарушила повисшее молчание.

– Марина звонила, – пояснил он Маше. – Сказала, что выполнять домашние задания ей надоело, и она сейчас к нам придет. Требовала не двигаться с места.

– Хорошо, подождем ее.

– Пойдем на лавочку присядем, – предложил Белобородов.

Олег невольно залюбовался Машей. Она выглядела немного печальной, но это выражение трагизма ей очень шло. Немигающим взглядом девушка смотрела куда-то вдаль, и Олегу на какое-то время показалось, что вся красота мира отражается сейчас в ее глазах. Странно, но парню совсем не хотелось узнать, о чем же думала Маша. А Мария думала об Игоре Алексеевиче... На несколько минут ее мысли все же обратились к Олегу: «Как мне сейчас спокойно... А Олег словно понимает, что не хочу ни о чем разговаривать: не спрашивает ничего, задумался. Меня даже не тяготит это молчание. Не думаю, как бы начать разговор, как его поддержать, что бы такого сказать... Редко можно встретить человека, с которым хорошо просто помолчать».

– Привет, народ! Как дела? – громогласно возвестила Марина о своем приходе.

– Нормально, – сказала Мария.

– А чего у вас видок такой? Как будто на похоронах сидите, – удивилась Канина. Но потом обратилась непосредственно к подруге – Ты чего такая грустная?

– Я – ничего. Задумалась просто.

– И о чем же? – бесцеремонно спросила Марина.

– О суетности бытия.

– Чего???

– Не грузись, Марин.

– Машка, ты надо мной издеваешься? – в голосе Каниной послышалась нескрываемая обида.

– Марин, да успокойся ты! – вмешался Олег.

Канина обиженно поджала губы, и среди ребят на несколько минут воцарилось молчание. Первой его прервала Маша:

– Интересно, кто же украл эту статуэтку?

– Еще как интересно, – согласилась Марина.

– Интересно и грустно, – подытожил Олег. – Грустно, что это кто-то из нашей школы на руку не чист. Посторонних Андрей Павлович не пустил бы. Он ведь в тот день дежурил.

– Слушайте, народ, я придумала! – прокричала Марина.

– Что ж ты пугаешь-то так? – вздрогнула Маша.

– Мы найдем эту статуэтку!

– Каким образом? – удивился Белобородов.

– Мы что-нибудь придумаем и обязательно выведем вора на чистую воду!

– Учеников в школе не так уж и много, да и вообще, в то время в школе были только те, кто в кружке занимается.

– Можно попробовать, – поддержала подругу Мария.

– Попробуем, – согласился Олег.

– Здорово! – обрадовалась Марина. – Операция под кодовым названием «Загадка сфинкса» началась!

– Вот это уже перебор, – засмеялась Маша. – Ты, наверное, слишком много детективов читаешь.

– Скорее смотрю, – улыбнулась Марина. – Завтра после школы собираемся у меня для обсуждения версий!

«Какое солнце яркое! Прямо так и шепчет о предстоящих каникулах! Если стану президентом, накажу начинать каникулы с мая», – мечтала Маша по дороге к дому подруги. «А как, наверное, здорово жителям стран, где вечное лето... Вот бы там пожить. Но тогда я очень быстро соскучусь по русским морозам и пушистым сугробам снега... И по березам. В конце концов, после зимы всегда наступает весна, а затем и лето». Размышляя, Маша и не заметила, как оказалась у дома Каниной.

– Машка, ты чего так долго? Мы с Олегом тебя уже почти полчаса ждем! – недовольно бормотала Марина, провожая Машу в свою комнату. – Садись пока, я сейчас чай принесу. Только ничего без меня не обсуждайте!

– Хорошо, – покорно согласилась Мария. – На эту тему мы с Олегом разговаривать не будем.

– На другие тоже не разговаривайте, вдруг я что-то интересное пропущу.

Марина ушла на кухню, громко топая ногами и постоянно кашляя.

– Как дела? – спросил Олег, когда Маша села напротив него в кресло.

– Как всегда, хорошо, – Мельникова решила, что парень спрашивает из вежливости, и из вежливости же ответила. «Вряд ли ему на самом деле интересно, как у меня дела».

Мария прислушалась: На кухне ее подруга, уронив чайник, проклинала всех, начиная от страны-производителя и заканчивая магазином, где этот чайник был приобретен. Маша мысленно улыбнулась и посмотрела на стены с детства знакомой ей комнаты. Марина очень любит оранжевый цвет, и сколько бы раз не делали ее родители ремонт, она всегда настаивала, чтобы стены красили обязательно в желтый или рыжий. Клеить обои девушка в своей комнате не позволяет. Маша провела взглядом по знакомым предметам: небольшой шкаф, маленький диванчик, письменный стол со стулом и кресло – вот вся нехитрая обстановка Марининой оранжевой комнаты. Шкаф почти полностью облеплен наклейками, которые добрые дяди и тети заботливо кладут в обертку из-под жевательных резинок. Машина же комната совсем другая: повсюду всевозможные фигурки и статуэтки, приятные мелочи, оставленные на память, столько всего, что почти не остается свободного пространства.

– Маша, чему ты улыбаешься? – откуда-то издалека услышала девушка голос Олега.

– Я? – Маше показалось, будто она только что проснулась. – Ничему. Так... Лишний раз поняла, какие же мы с Мариной разные.

– Конечно разные, и поэтому дружим, – бодро сказала Марина, неся на подносе вазочку с печеньем и три огромные кружки с чаем.

– А зачем ты кружки такие здоровые тащишь? – поинтересовался Олег.

– Потому что разговор у нас будет долгий. Ну теперь давайте думать: кто мог взять статуэтку и зачем.

– Статуэтку украл тот, кто знал о ее существовании, – предположил Олег.

– А знали о ней только те, кто посещает исторический кружок, – закончила его мысль Маша.

– Кроме нас в кружке занимаются еще пятеро: Егор Бутейко, Анжелика Хамина, Надя Смирнова, Игорь Петренко и Лариса Неклюдова. Правда, Лики вообще в тот день в школе не было. Подозреваем всех. Надо узнать, у кого из них нет алиби, – решила Марина.

– Да, надо, – пробормотала Маша. – И надо узнать, зачем украли сфинкса.

– Да тут и так все понятно! Красивая вещичка, вот ее сперли, – уверенно сказала Марина.

– Нет, тут не в красоте дело, – пробормотала Мельникова. – Тут что-то другое. И когда мы узнаем это что-то, мы узнаем, кто украл статуэтку.

 

Наступила суббота, а каждую субботу Андрей Кудрявцев ждал с каким-то неприятным чувством. Суточное дежурство в школе изматывало его неимоверно. Да и соседи не очень радовали: утром – шумные школьники, а после обеда – невыносимые тишина и скука. Ночь же казалась совсем бесконечной. Если с обеда и до вечера его одиночество скрашивал лучший друг Игорь Клевин, то ночь оставляла молодого человека наедине с собой. Он пробовал читать – становилось скучно и клонило в сон, а спать во время дежурства было нельзя. А скука в молодости подобна смерти. И теперь, собираясь утром на работу, Кудрявцев пообещал себе, что долго в этой школе не проработает и обязательно уволится летом.

Клевин тоже стал все чаще задумываться об уходе из школы. Рано или поздно ему все равно пришлось бы уволиться, а теперь поводов стало больше. Игорь уже заканчивал кандидатскую, и перспектива преподавать в родном университете радовала его куда больше, чем скромная участь школьного учителя.

Когда Маша ушла, Белобородов резко вскочил с дивана и побежал к входной двери.

– Олег, какая пчела тебя ужалила? Куда ты несешься? – побежала за ним Марина.

– Машу хочу проводить.

– Думаешь, она сама не дойдет? Дорогу домой, вроде, прекрасно знает.

– Марин, не злись. Просто очень хочу ее проводить. Пока.

– Пока, – ответила Марина, и уже потом тихо добавила: – Ненормальный.

Парень догнал Машу, когда девушка отошла от дома Марины уже на довольно приличное расстояние.

– Олег, как ты меня напугал! – удивилась Мария внезапному появлению друга. – Марина просила что-то передать? Или я опять у нее что-то забыла?

– Нет, ничего не забыла. Просто решил тебя проводить. Ты ушла, а я представил, как ты одна пойдешь... ведь темнеет уже. Вдруг нападет кто.

– Преступников ведь уже арестовали.

– Но они не единственные! Да и кто гарантирует, что новые не появились?

– Никто не гарантирует. Спасибо за заботу, – Маша улыбнулась, и Олегу даже показалось, что от ее улыбки на улице стало чуть-чуть светлее.

Мария Мельникова вошла в дом и присела на стул в прихожей. Девушке дико хотелось спать. «А еще уроки делать... Устала я уже от учебы. Скорей бы каникулы: вагон свободного времени и полная свобода в выборе занятий. И чего это я размечталась? – Маша словно проснулась – Под конец учебного года начинаю раскисать. Надо взять себя в руки и учиться, за себя и за Марину. До каникул совсем чуть-чуть. Надо потерпеть. И еще надо обязательно найти статуэтку Игоря Алексеевича».

На следующий день к Марии в школе подошел Белобородов:

– Маш, ты сегодня домой с Мариной идешь? – Олег заметно нервничал и говорил очень быстро.

– Сомневаюсь, что Марина меня дождется. Скорее всего, пойдет со своим закадычным другом Бутейко.

– Ты будешь не против, если я тебя провожу?

– А почему я должна быть против?

– Хорошо, тогда на первом этаже встретимся.

Олег ушел, а Маша еще некоторое время смотрела ему вслед: «Что-то больно часто он меня провожать стал. Подозрительно это. Это, кажется, уже выходит за границы дружбы».

– Какая прекрасная пара! – словно из ниоткуда материализовалась Анжелика. – Два «ботаника» вместе! Белобородов и Мельникова: любо-дорого поглядеть.

– Лика, тебе что, заняться нечем? – манера Хаминой лезть в чужую жизнь и постоянно сплетничать очень раздражает Машу. – Все тебе надо. Лучше бы за собой последила.

– А я за собой слежу... Смотри, какой я классный вчера маникюр сделала, – пропела Анжелика и продемонстрировала Марии бесконечной длины ногти бордового цвета.

– Лика, ты их больше не показывай никому, – улыбнулась Маша. – Зачем народ пугать? Да и потом, за такие когти могут и из школы выгнать.

– Дура, – прошипела Хамина.

– Я тебя тоже очень люблю, – Маша вновь улыбнулась и пошла на урок.

Дойдя с Марией до калитки ее дома, Олег Белобородов в нерешительности остановился.

– Ты о чем-то хочешь меня спросить? – предположила Маша.

– Ну, наверное, да... да. Хочу, – замялся Олег.

– Спрашивай.

– Маш, ты меня извини, что я с таким вопросом... У тебя есть парень? – спросил он неожиданно.

– У меня?

– Ну да. У меня-то точно нет.

– Олег, а почему ты спрашиваешь? – Маше явно не понравился вопрос Олега: «С какой стати он лезет мне в душу? Повода я, по-моему, не давала».

– Для меня это очень важно.

– Я не понимаю, зачем тебе это? Тем более, ты брат моей лучшей подруги и должен знать, что никого у меня нет, – разговор начинал уже злить Марию.

– Просто хотел узнать наверняка.

– Теперь узнал. Мне домой пора, – Маша собиралась уйти, но парень взял ее за руку

– Маша, подожди. Мне нужно тебе сказать... Я решил тебе сказать... В общем, Маш, ты мне нравишься. Очень.

– Что? – раздражение девушки резко куда-то испарилось, она посмотрела в глаза Олега – Ты шутишь? Сегодня не первое апреля.

– Я знаю и не шучу. Я серьезно.

– Олег, ты меня так удивил. Я даже представить себе не могла... Наверное, нужно что-то ответить. Я не знаю, что. Не обижайся, но я люблю другого человека.

– Понятно, – Белобородов отвел глаза в сторону.

– Ты очень хороший друг. Очень. Но... любовь это совсем другое. Я не испытываю к тебе подобных чувств.

Олег Белобородов тихо попрощался и ушел. Маша некоторое время смотрела парню вслед. Ей даже показалось, что он стал ниже ростом: до такой степени Олег ссутулился и опустил голову. «Как жаль, – подумала Маша. – Я ведь сейчас его понимаю, как никто другой. Потому что знаю, что такое неразделенное чувство. Я чувствую то же, что и Олег. Могу представить, как ему больно было все это услышать от меня. А что я могла сделать? Врать, дарить слепые надежды? Нет, это было бы нечестно. Наверное, он думает, что я жестокая и бессердечная... Это не так. Я честно призналась, что не люблю его. И как же это было трудно! Меня почему-то мучает совесть. Вроде бы, я ни в чем не виновата, а такое чувство, будто я во всем виновата. Оказывается, это ужасно, когда не можешь ответить взаимностью человеку, который для тебя действительно что-то значит... он же мой друг... Но сердцу ведь не прикажешь».

Олег Белобородов медленно шел по дороге. Проезжавшая мимо машина окатила его с ног до головы грязью. Он продолжал идти, даже не оглянувшись вслед лихому водителю. Словно и не заметил ничего. Навстречу почти вприпрыжку бежала Марина с Егором Бутейко. Олег не видел ее, так как даже не поднимал головы, разглядывая образовавшиеся после дождя лужи. Он услышал сестру, когда она была уже совсем близко. Увидев, что навстречу идет двоюродный брат, грязный, тихий и мрачный, словно туча, Марина спешно распрощалась с Егором, придумав какое-то неотложное по своей дело.

– Олег, привет, – поздоровалась девушка, остановившись напротив Белобородова.

– Вечер добрый, – хмуро отозвался парень.

– Случилось что-то?

– Случилось.

– Пойдем ко мне: чай попьем с пирожными, расскажешь все, – ласково предложила Канина.

– А ты уверенна, что я хочу тебе что-то рассказать?

– Нет, не уверенна. Если не хочешь – не рассказывай, но чай все-таки попьем.

Марина постоянно пододвигала Олегу блюдо с пирожными, а он упорно отстранял его обратно. Несколько минут парень молчал. Молчала и его сестра. Она всегда придерживается правила: «Заговорит, когда захочет». Олег заговорил. Вкратце поведал о признании Маше и об ее ответе. Марина бросила в раковину чашки и резко сказала:

– Олег, ты просто сошел с ума!

– Ты меня не удивила, – ответил парень.

– Я серьезно тебе говорю. Предупреждала ведь: не любит она тебя, а ты все никак успокоиться не можешь! Я не понимаю, не веришь мне что ли? Сам решил убедиться?

– Марин, тебе не понять.

– Конечно, куда уж мне до вас! Все вокруг влюбляются, страдают, только я одна не при делах. И абсолютно счастлива от этого. Вы сами себе проблемы придумываете. А у меня их нет. Есть, конечно, но не такие. Олег, оглянись вокруг: в поселке полно красивых девушек. Ты такой классный, да в тебя любая влюбится! Зачем ты страдаешь от неразделенной любви? Забудь Машку. Что ж поделать, если не любит она тебя.

– Марина, не лезь в мою личную жизнь!

– Да кто ж в нее еще кроме меня залезет?! Кто тебе правду скажет?

– Перестань кричать.

– Я кричу, потому что переживаю за тебя!

– Лучше я буду переживать за себя сам, – Олег резко встал и направился к выходу. Марина услышала, как оглушительно хлопнула входная дверь.

– Ну и переживай сам, – крикнула Марина вслед брату и обиженно поджала губы.

 

«Хочешь, как лучше, а получается, как всегда, – с грустью подумала Марина. – Хотела приободрить Олега, поднять ему настроение, а получилось так, что накричала. Как он не понимает, что я действительно за него переживаю! Хотя... Не имею я никакого права лезть в его личную жизнь, он прав. Я бы на его месте тоже обиделась. А как же мы теперь мириться-то будем? Я первая ни за что не решусь, он ведь так дверью хлопнул! Ладно, потом что-нибудь придумаю. А сейчас надо как-то отвлечься».

Марина шумно захлопнула лежащую перед ней книгу и начала набирать номер лучшей подруги. Что за книга лежала на столе у девушки, она и сама затруднялась ответить. Просто когда Марина злилась, то начинала что-нибудь читать, не вникая в смысл прочитанного. Очень уж ей хотелось отвлечься от дурных мыслей. Но в этот раз книга не помогла.

– Да, – послышался в трубке тихий голос Марии.

– Машка, привет! Это Марина.

– Я поняла. Тебя трудно не узнать.

– А то! Машка, дуй ко мне!

– Чего?

– Ко мне приходи! Срочно.

– Зачем? – не поняла девушка.

– Затем! Пора действовать.

– Ты о чем?

– Я о сфинксе. Или ты уже не хочешь его искать?

– Хочу, но не сейчас. Марина, не обижайся на меня, но никуда я сейчас не пойду.

– А что случилось? – спросила Марина, заранее зная ответ.

– Ничего не случилось. А... – Маша не решалась спросить, -...а Олег придет?

– Я в этом сильно сомневаюсь. Он только что ушел. Ну ладно, не хочешь – как хочешь. Пока.

– Пока, – попрощалась Маша, когда Марина уже бросила трубку.

«Ну вот, все остались в городом одиночестве, – сокрушалась Марина. – У одного душевная драма, у другой... Может, мне тоже безответно влюбиться? Пополню ряды обиженных и несчастных. А с другой стороны, лучше не надо. Лишняя головная боль. Да и потом, влюбляются ведь по велению сердца, а не от скуки. Так что у меня, наверное, не получиться. Остается только надеяться, что пройдет у них эта хандра». Марина усиленно пыталась успокоить саму себя и, забросив на шкаф книгу, позвонила Егору.

Мария легла на диван в гостиной и укуталась в одеяло. В доме было довольно тепло, ей просто захотелось от всех спрятаться. Девушка отключила телефон и дверной звонок. На вопрос бабушки, не заболела ли она, ответила отрицательно. Маша закрыла глаза и задумалась: «Как бы мне сейчас хотелось снова стать маленькой. Ни о чем не переживать, не знать никаких забот, и чтобы мама была рядом... Как бы мы сейчас хорошо втроем жили: я, мама и бабуля. Или вчетвером. Папа... Я ведь совершенно ничего о нем не знаю. Наверное, и узнать не смогу. Столько лет ведь прошло. Но я бы очень хотела, чтобы и он был рядом с нами». Мария вспомнила, как в пятом классе весной каждому ученику дали задание: сделать скворечник вместе с папой. Именно так учительница и сказала: «Вместе с папой». Но все (и ученики, и сама учительница) прекрасно понимали, что мастерить скворечник будет папа, ребенок же будет лишь заинтересованно наблюдать за этим процессом. Маша пришла домой вся в слезах. Конечно, «классная» прекрасно знала о машиной ситуации и разрешила ей это задание не выполнять. Но девочке было безумно обидно: «Как же так: все придут со скворечниками в руках, а я?». Заботливая Тамара Алексеевна попросила соседа смастерить скворечник. На следующий день Маша гордо зашла в класс со скворечником в руках, а после уроков они всем классом вместе с «классной» и учителем по физкультуре дружно пошли в лес вешать птичьи домики на деревья.

«Тогда меня бабуля выручила. А папа... Я надеюсь, что сейчас у него все хорошо».

Тамара Алексеевна не стала рассказывать внучке сказку про папу летчика, погибшего во время испытательного полета. Она просто сказала, как есть: что отца девушки она не знает.

Олег Белобородов пришел домой и, швырнув в дальний угол портфель и кроссовки, сел за стол. Он включил компьютер и, настроив колонки на полную громкость, включил оглушающую музыку. В комнату заглянула мама Олега. Она что-то говорила, пытаясь перекричать музыку, но Олег ее не слушал.

«Теперь я не смогу все каникулы провести в Степном. Постоянно буду ее видеть. Кто же тот счастливый, кого она любит? А если они будут вместе? Нет, я точно должен уехать», – подумал Олег Белобородов и убавил громкость музыки.

– Машка, привет! Как дела? – спросила Марина подругу на следующий день в школе.

– Вполне сносно, – ответила Мария.

– Ты какая-то грустная.

– А чему радоваться-то?

– Как чему? Каникулы ведь скоро!

– Разве что только этому.

Девушки увидели, что с противоположного конца коридора им навстречу идет Белобородов. Он холодно поздоровался с ними и хотел пройти мимо, но Марина окликнула его:

– Олег, подожди. Ты куда так несешься?

– У нас сейчас биология. Хотел повторить, вдруг спросят, – ответил Олег, стараясь не смотреть на Машу. Девушке от этого стало не по себе.

– Олег, ты на меня еще злишься? – заискивающе спросила Марина.

– Нет, – все так же холодно ответил парень. – Я пойду, мне подготовиться к уроку надо.

Олег наконец-то взглянул на Марию. Девушка невольно отвела глаза в сторону. Этот взгляд заставил ее еще больше мучиться.

После уроков Маша спросила подругу:

– Марина, а почему Олег должен был на тебя сердиться?

– Да так, ерунда.

– И для тебя так важна эта ерунда?

– А с чего ты взяла, что для меня это важно?

– Не отвечай вопросом на вопрос. Я тебя не первый год знаю. Давай, рассказывай.

– Ты меня прямо к стенке приперла, – вздохнула Марина и начала рассказывать подруге про свою ссору с братом. – Как ты думаешь, он правда больше не злится? – спросила Канина, когда рассказ ее подошел к концу.

– Даже не знаю... Может, и не злится, но все равно как-то странно с тобой разговаривает.

– Вот и я это заметила. Ой, Машка, и чего ты в этом историке нашла? Вы бы с Олегом такой парой могли стать... Оба красивые, оба умные. Он ведь такой классный! Нам когда по десять лет было, я в лесу ногу о стекло порезала. Он тогда порвал свою любимую рубашку и рану мне перевязал – герой! И много еще таких случаев было. Ты же знаешь, со мной постоянно что-нибудь случается, не знаю, что бы я без него делала. А еще он стойко переносит все крутые виражи моего характера, не парень, а просто клад!.

– Знаю. И знаю, что он классный. Но... Марина, ну не могу я Игоря Алексеевича из головы выкинуть!

– А ты и не пробовала!

– Пробовала. Правда, не могу. А Олег... Я так не хочу потерять его как друга. Но, кажется, уже потеряла.

– Я так не думаю. Он недельку походит, подуется, а потом снова будет рад любой возможности быть рядом с тобой.

Все случилось, как и предсказывала Марина. Олег вскоре снова стал общаться с девушками, но не так, как раньше. В его поведении появилась какая-то холодность и недоверие, которых Маша не могла не заметить.

Наступило долгожданное для всех школьников, да и не только для школьников, воскресенье. Войдя в комнату внучки, Тамара Алексеевна застала Машу за чтением книги.

– Машенька, ты сейчас очень занята? – спросила она внучку.

– Вот читаю дополнительный материал по истории. А что?

– Я тесто на пироги поставила, а у нас хлеб и масло растительное закончились. Может, сбегаешь в магазин?

– Хорошо, сейчас только до конца абзаца дочитаю.

Мария Мельникова уже возвращалась домой из магазина, когда увидела вдалеке знакомый силуэт. Игорь Алексеевич – объект ее мечтаний и ночных слез в подушку – шел рядом с какой-то девушкой. Крашенная блондинка среднего роста, слегка полноватая – она моментально стала первым врагом Марии Мельниковой. Маша чуть было не выронила сумку из рук. У девушки было такое чувство, словно ее сердце в один миг разбилось на тысячи мелких осколков.

 

«Как же я могла надеяться на что-то? – сокрушалась Маша. – Ясно ведь: никогда он меня не полюбит. Просто совершенно не ожидала, даже подумать, представить себе не могла, что у Игоря Алексеевича может быть девушка. А почему ее не может быть? Он красивый, умный, благородный, честный, замечательный – в общем, самый лучший. Конечно же, у Игоря Алексеевича есть девушка. Как же обидно это осознавать! Хотя... А что, если она и не девушка ему вовсе? А просто знакомая или, может быть, сестра... В любом случае, теперь мы просто обязаны найти статуэтку. Тогда Игорь Алексеевич поймет, как сильно я его люблю. Ту записку ему Андрей Павлович, может, и не передал. Он мог забыть, потерять ее, да мало ли всего еще могло случиться! Мы найдем эту статуэтку сфинкса!».

– Как и все понедельники, которые считались «днем тяжелым», этот не стал для Маши исключением. Она отключила верещавший утром будильник и снова уснула. Проснулась же ровно через двадцать минут и начала спешно собираться в школу, проклиная вчерашний фильм, из-за просмотра которого девушка поздно легла спать. Пуговица, как назло, оторвалась и решила существовать отдельно от кофточки кремового цвета. Все было против нее, но в школу нужно было попасть вовремя.

– Марина, срочное дело! – сообщила Маша после первого урока Каниной. – На большой перемене собираемся на первом этаже около стола вахтера. Передай Олегу.

– Хорошо. А по поводу?

– По поводу статуэтки.

Когда вся троица была в сборе, Маша Мельникова начала рассказывать:

– Я уже с Игорем Петренко поговорила: он видел, как Надя и Лариса вместе ушли из школы сразу после занятий. Получается, они вне подозрений. И Игорь тоже.

– А Игорь-то почему? – недовольно спросил Олег.

– Потому что так получилось: я шла за ним от кабинета, где были занятия кружка до выхода. А потом ты, Олег, ко мне подошел и предложил проводить.

– А зачем ты за ним шла? – не поняла Марина.

– Я не за ним, я сама по себе шла. Просто так получилось, что он шагал впереди меня.

– А я все время вместе с Егором была, – вспомнила Марина Канина. – И при мне он никуда не отлучался. Мы и домой вместе шли. Он точно не мог сфинкса украсть.

– Получается, что Бутейко, Смирнова, Петренко и Неклюдова вне подозрений. А кто же тогда? Ведь кроме нас, больше никого не было в школе в то время вообще. Поздновато ведь уже было, – задумалась Мария.

– Стоп! – прервал ее размышления Олег. – А кто может гарантировать, что они не вернулись назад? Бутейко исключаем – с ним ты, Марина, была. А вот Надя, Лариса и Игорь запросто могли вернуться за статуэткой. Мы ведь не видели, куда они пошли.

– Позвольте с вами не согласиться, молодой человек. – вмешался стоящий неподалеку Андрей Кудрявцев. – Я невольно услышал ваш разговор и, если правильно понял, вы хотите найти украденную у моего друга статуэтку?

– Да, мы очень хотим ее найти, – ответила Маша.

– Буду рад, если окажу вам посильную помощь, – тихо сказал Андрей. – Я ведь в тот день дежурил здесь.

– А мы-то как рады будем! – воскликнула Марина.

– В ваших рассуждениях я услышал два ошибочных мнения. Первое – что трое из ребят могли вернуться. Я знаю в лицо всех, кто занимается в историческом кружке. Уверяю вас, никто из них не возвращался, – здесь Андрей Павлович выдержал театральную паузу.

– А второе? – нетерпеливо спросила Марина.

– А второе ошибочное мнение – что кроме вас в школе никого не было. Я видел, как некто выходил из школы. Как раз после того, когда Игоря Алексеевича якобы позвали к телефону. Как этот человек входил, я не видел. Наверное, это произошло как раз в тот момент, когда я на пять минут отлучался.

– Кто этот человек? – спросила Маша. – Девочка или мальчик? Худой или толстый? Высокий или маленький? Во что был одет?

– Маша, вы завалили меня вопросами, – улыбнулся Андрей.

«Надо же, имя мое помнит, а записку не передал», – с досадой подумала Мария.

– Я этого человека видел со спины. Одет был, как и все сейчас: джинсы и кофта. На голову натянут капюшон. Худой и высокий, прямо как вот эта девушка. На нее похож, – указал Кудрявцев на проходящую мимо Анжелику Хамину.

– То есть этот некто мог быть и парнем и девушкой? – уточнил Олег.

– Да, – подтвердил его соображения Андрей Павлович.

Мария Мельникова ходила из угла в угол у себя в комнате. Что-то не давало ей покоя, но что именно, она не могла понять. Понять или вспомнить. Одно она знала точно: это касается кражи статуэтки. «Что-то в памяти отдельные фразы всплывают, а выстроить их в одну картину не получается. «Отлучился на пять минут», «якобы позвали к телефону», «на нее похож»... Что же здесь не так? Что мы не уловили? «Лики в школе не было». Но почему мы делаем такой вывод? Потому что никто ее не видел? Если ее не видели, это не значит, что Хаминой в школе точно не было. Значит, она могла быть. А мы ее и не подозреваем...».

Через день, когда снова наступило дежурство Андрея Павловича Кудрявцева, Маша нерешительно подошла к вахтеру:

– Андрей Павлович, вы меня, пожалуйста, извините, но необходимо еще кое-что у вас узнать.

– Узнавайте.

– Куда вы отлучались в тот злополучный день? – Мария слегка покраснела. Ей было очень неловко задавать такой вопрос.

– Я тогда какой-то шум на втором этаже услышал, – после первых слов Андрея смущение девушки мгновенно испарилось. – Поднялся, а там пацаненок бежит. На вид класс первый-второй. Уроки-то давно закончились, я ему и посоветовал домой идти.

– То есть это второй человек, кто был в школе, кроме занимающихся в кружке. А почему вы про него позавчера ничего не сказали?

– Вряд ли он мог что-либо украсть. Да и потом, я же этого ребятенка до выхода проводил.

«Мог и не красть, а вот к телефону позвать – запросто», – подумала Маша и спросила:

– Вы вчера на одну девушку указали (что, мол, на нее был похож вероятный преступник). Скажите, а могла ли эта девушка и быть тем самым человеком в кофте с капюшоном?

– Очень даже может быть. Тоже высокая и худая.

«Значит все-таки это она», – подумала Мария.

– Так выходит, что это Лика сфинкса сперла! – воскликнула Марина, когда Мельникова рассказала обо всем ей и Олегу.

– Не «сперла», а «украла», – поправила Мария подругу. – И не «украла», а «могла украсть». Не пойман – не вор.

– Да, Маша права, мы не можем ее просто так обвинять, – согласился Олег.

– Как же не можем? Все против нее! – не могла успокоиться Канина.

– Но многое и за нее. Это могла быть не Анжелика, – продолжала Маша уверять подругу, – а тот мальчик из первого-второго класса мог и не быть тем учеником, который позвал Игоря Алексеевича к телефону. Все это голословные обвинения, которые абсолютно ничего не значат без доказательств.

– А где мы возьмем доказательства? – спросила Марина.

– Будем ждать и наблюдать за поведением Анжелики, – ответила Маша.

Игорь Клевин добросовестно готовился к завтрашним урокам у десятых классов. Импровизации он не любил, и поэтому каждая из фраз, произнесенных им за сорок минут урока, была тщательно продумана. Он пролистывал книги, освежая в памяти даты, сканировал и распечатывал иллюстрации, старательно составлял список дополнительной литературы для ребят. Старательность и добросовестность отличали и Игоря-студента. Он никогда не зубрил, но всегда успешно сдавал экзамены. «Я учусь не ради записей в зачетке, а ради знаний», – говорил он тогда Андрею.

Звонок в дверь заставил его отвлечься от подготовки к урокам.

– Привет, Игорь! – пожал Клевину руку нарисовавшийся на пороге Кудрявцев.

– Привет.

– Как она?

– Кто «она»?

– Жизнь.

– Нормально.

– А чего такой загруженный?

– К урокам готовлюсь. Да ты проходи, чего на пороге-то стоишь? Прямо как чужой. Я пойду чайник поставлю.

– Тебе помочь?

– Спасибо, постараюсь сам справиться с этой нелегкой задачей, – улыбнулся Игорь и отправился на кухню.

Вошедший вслед за ним Андрей спросил:

– Ты еще помнишь, про своего сфинкса?

– Не сыпь мне соль на рану, – ответил Игорь словами из известной песни.

– А ты не пой песню надкусанного помидора, – улыбнулся его друг.

– Самое обидное, что... как бы это сказать... В общем, все чаще вспоминаю того человека, который мне ее подарил.

– Иногда полезно освежать воспоминания, – разумно заметил Кудрявцев.

Клевин отвел глаза в сторону и невидящим взглядом посмотрел на незамысловатый обойный узор, украшающий стену.

– Почти все хорошие воспоминания (у меня по крайней мере) вызывают грусть. Грусть от того, что это хорошее уже закончилось и больше, может быть, не повторится. Это нормально. Кстати, твои пионеры создали добровольную организацию с целью найти сфинкса.

– Кто? – не понял Игорь. Его взгляд снова стал осмысленным и проницательным.

– Ученики твои. Десятиклассники. Просто горят желанием изобличить вора. Кстати, среди них та девушка, которая тебе записку передавала...

– Маша Мельникова? Ну что ж, не удивляюсь. Я в их возрасте тоже в детектива играл. Сомневаюсь, что у них что-нибудь получится.

– Напрасно ты так. Они толковые ребята.

– Посмотрим.

 

Андрей Кудрявцев ушел, но после его ухода Игорь так и не смог продолжить работу. Воспоминания с необычайной настойчивостью атаковали его, не позволяя думать о чем-либо другом. Молодой преподаватель полулежал на диване с закрытыми глазами. Именно с закрытыми, ведь стоило ему сомкнуть веки, как он так отчетливо все слышал и видел, словно это было вчера. А ведь прошло уже почти два с половиной года. Стройная фигура, звенящий колокольчиком голос... Она только что прилетела, ей не терпится поделиться впечатлениями, показать фотографии, подарить сувениры. ЕМУ подарить, ведь приобретала и везла их для НЕГО. «Интересно, сейчас она так же любит путешествовать? Куда же тогда ездит, если побывала уже во многих из самых живописных уголков планеты?», – неожиданно спросил себя Игорь. «Она искала рай на земле. Нашла ли? Ведь каждая новая страна казалась ей лучше предыдущей». Он, Игорь Клевин, тогда еще студент четвертого курса, несет ее огромные сумки, а она идет чуть впереди. Как королева... Походка легка и уверенна, речь и жесты безукоризненны, улыбка спокойна и прекрасна. И глаза... Они самые обыкновенные, но выражение, глубина и какая-то едва скрываемая усмешка... Родители могли подарить этой девушке весь мир, но она предпочитала принимать подарок по частям. Игорь тоже хотел бросить к ее ногам мир... мир своих чувств. Она училась на курс младше, вовсю наслаждаясь жизнью. «Теперь, быть может, она ею уже пресытилась. Любые удовольствия когда-нибудь надоедают. Неужели и я был «удовольствием»?» – с грустью подумал Игорь Клевин.

«Спокойно шла по коридору, никого не трогала, и тут на тебе!» – скорбела над своей участью Марина Канина. Она уже собиралась идти домой, когда закончились все уроки, но прямо по курсу неожиданно нарисовалась Евгения Владимировна – завуч по воспитательной работе. Что-то говорила про викторину для первоклассников – Марина не совсем поняла, чего от нее хочет эта грузная женщина. Но одно девушка запомнила точно: их с Машей о чем-то просят. А это значит, что Маша обязательно что-нибудь придумает, ведь прекрасно знает, что Канина общественно-полезные дела и подобную самодеятельность терпеть не может. Именно поэтому она из школы сразу пошла к Маше Мельниковой.

– Маша, привет! Как дела?

– Нормально. Мы с тобой примерно час назад виделись. С тех пор ничего не изменилось в моих делах. А ты откуда?

– Из школы. Евгения Владимировна меня в коридоре подкараулила.

– И что?

– Да я сама толком не поняла... Она что-то про викторину для первоклассников говорила. По-моему, мы с тобой должны ее провести.

– Под конец учебного года? Зачем?

– Ой, Маш, ну я не знаю! Мне не докладывали.

– В чем она должна заключаться?

– Кто?

– Не кто, а что – викторина.

– Я не запомнила.

– Потому что не слушала, – с укором в голосе сказала Маша подруге.

– Не ворчи на меня! – обиделась Марина. – Я тогда думала, как бы скорее от нее улизнуть, а не про общественно-полезные дела. И вообще, все это из-за тебя!

– Что из-за меня? Почему? – не поняла Мария.

– «Нагрузили» нас из-за тебя. Ты учишься хорошо, всегда на все соглашаешься, вот Евгения Анатолиевна и села на шею. И мне достается. Ох, и нелегко твоей подругой быть, Машка! Мне надо молоко за вредность давать.

– А как списывать у меня, так это нормально, значит? – на сей раз обижалась уже Маша.

– Маш, не злись!

– А я не злюсь. Просто теперь придется к ней идти и говорить: «Евгения Владимировна, Марина не слушала, что Вы ей в коридоре говорили, поэтому не могли бы Вы повторить? Извините ее, пожалуйста. Она больше так не будет».

– Но ты же так не скажешь... – заискивающе улыбнулась Канина.

– Конечно, не скажу, – вздохнула Маша. – Придется что-нибудь придумать.

«Как быстро время летит, – подумал Игорь Клевин. – Кажется, все было только вчера». Детство Игоря прошло в Индии. Его родители трудились в русском посольстве этой сказочной страны. Теперь они где-то в Африке. А Игорь – в Степном. Молодой человек всем сердцем любит родной поселок: бескрайние поля и луга, могучие леса с вековыми деревьями, зеркальную гладь прудов и озер. Он знает Степное и его окрестности в радиусе двенадцати километров, как свои пять пальцев. Как-то, общаясь по телефону с девушкой, Клевин сказал:

– Я родился и вырос на природе.

Услышав это, Андрей (он сидел неподалеку) тогда засмеялся и спросил:

– Как Маугли что ли? Или как простой российский бомж?

Клевин не выдержал и тоже рассмеялся. В общем, знакомство с девушкой тогда накрылось медным тазом.

В Степном Игорь отдыхает от городской жизни, от вечного шума. Еще учась в Университете, Клевин чувствовал дикую усталость от бешеного темпа городской жизни. Звериный рев машин, душераздирающий вой сигнализации, облака дорожной пыли, постоянно куда-то спешащие и озлобленные на весь мир люди – все это раздражало и утомляло его. Степное – это маленький райский уголок, где можно укрыться от всего того, что в избытке имеется в большом городе.

Вместе с родителями Игорь побывал во многих странах. Но только не в Египте. А ведь в университете он с особым интересом изучал историю Древнего Египта, и дипломную работу писал по династиям, правящим во времена расцвета египетской цивилизации. И какой же досадой было для молодого человека то, что в Египте он был лишь проездом, всего одну ночь. Во время путешествий Игорь Клевин вел что-то вроде дневника. Писал в нем лишь тогда, когда хотел оставить в памяти яркие события, неожиданные мысли и, возможно, неповторимые чувства. Теперь, перелистывая страницы и читая о том, как «билось его двадцатилетнее сердце» в ту ночь, он снова повторил: «Все так свежо в памяти, словно это было вчера. Время стремительно летит и неизбежно приближает старость. Говорят, что в двадцать семь лет не надо думать о старости. Так говорят те, кто ее боится. А я не боюсь. Все, что происходит с человеком – естественно. Так что же в этом страшного? Что дает повод для страха? Причину страхов нужно искать в себе, в своем прошлом. Но где же истоки страха старости? Ведь боятся ее почти все. Все-таки мне кажется, за страхом старости стоит страх смерти. У каждого возраста свои прелести. Но почему же тогда нам кажется, что время летит слишком быстро? Думая об этом, мы вспоминаем какие-то события, произошедшие с нами раньше. Просто память хранит в своих архивах все настолько ясно и четко, словно это было совсем недавно. Время не так скоротечно, как думают люди, и надо научиться ценить его, любить жизнь, ценить каждое ее мгновение. Когда человечество овладеет этой наукой, каждый станет гораздо счастливее. Ведь счастье – это только миг, короткая яркая вспышка, которая навсегда останется в памяти».

– Ну как? – спросила Марина подругу, когда та вышла из кабинета Евгении Владимировны.

– Все Маринка, пакуй чемоданы, – скорбно ответила Маша.

– Зачем? – испугалась Канина.

– Тебя из школы исключают.

– За что? Почему? Что я сделала? – запаниковала девушка.

– Вот именно за то, чего ты не сделала. За юношеский склероз, – Маша с трудом подавляла улыбку. Кто бы мог подумать, что Марина Канина купится на такую ерунду!

– Маш, ты, наверное, шутишь? – заподозрила неладное Марина.

– Конечно, шучу! Сценарий викторины я сама составлю. Тебе останется только провести ее вместе со мной.

– Маруся, я тебя обожаю! – обрадовалась Марина и обняла подругу. – А что ты Евгении Владимировне сказала?

– Сказала ей, что у тебя была очень высокая температура, и ты неадекватно воспринимала окружающую действительность, – с улыбкой ответила Мария и, взяв за руку ошарашенную подругу, пошла с ней домой.

Маша и Марина в самом прекрасном настроении провели викторину для первоклассников. Маша – потому что очень любит малышей, ну а у Марины был для радости особый повод. Из-за мероприятия девушки пропустили два урока ненавистной для Каниной физики. Девушки уже складывали в сумки загадки и рисунки, когда Марина заметила:

– А Димка, братик Анжелики, больше всех загадок отгадал. Умный мальчик, не то что его сестренка.

– И веселый такой, улыбается часто, – согласилась с ней Маша. – Смотри, он к нам идет!

Дима Хамин действительно направлялся к девушкам, ведь они ему очень понравились: «Добрые такие, не кричали на меня, как Анжелика».

– А у меня игрушка новая! – с широченной улыбкой сообщил он подругам.

– Правда? А какая она у тебя? Покажешь нам? – спросила Маша, наклонившись к мальчику.

– А вы со мной поиграете? – спросил Дима.

– Поиграем, конечно. Но только пока идет перемена. Потом нам на урок идти надо. Да и тебе, наверное, тоже. Что там у тебя за игрушка?

Мальчик с гордым видом вынимает из портфеля... украденную статуэтку!

Глаза девушек ментально округлились и стали похожи на пятирублевые монеты.

– Ни фига себе! – прошептала Марина Канина.

– Где ты ее взял? – спросила Маша.

– У сестры. Она у нее в комнате на комоде стояла. Только вы ей не говорите, ладно? А то она опять на меня кричать будет.

– Хорошо, не скажем, – начала более или мене понимать происходящее Маша. – А Лика часто на тебя кричит?

– Часто. А недавно вообще так орала, аж стены дрожали. Попросила какого-то учителя в школе к телефону позвать и ждать ее. А меня вахтер поймал и выгнал. Вот она и ругалась. Можно подумать, это я виноват.

Девушки постарались объяснить мальчику, что Лика перепутала, и случайно взяла статуэтку у учителя истории. «Тогда ее надо обязательно вернуть», – решил мальчик и отдал Маше фигурку сфинкса.

 

«Завтра последний учебный день, – с какой-то волнительной радостью подумала Мария Мельникова. – И завтра я отдам Игорю Алексеевичу сфинкса. Странно, но я ожидала каких-то других эмоций. Думала, буду волноваться, переживать, а ничего этого нет. Есть только чувство облегчения, какое бывает, когда выполняешь данное самой себе обещание».

Игорь Клевин уже собирался уходить домой: занятия были закончены, а годовые оценки выставлены. Но замысел его разрушил тихий и осторожный стук в дверь. Потом в маленьком пространстве между приоткрывшейся дверью и стеной показалось личико Марии Мельниковой; до Игоря донесся едва слышный вопрос:

– Можно?

– Да, конечно. Проходите, Маша.

Мария прошла в кабинет и села за парту, ближе всех стоящую к учительскому столу. Она медленно расстегивала замочек сумки, словно оттягивала момент возврата статуэтки, хотела его продлить. Девушка взяла в руки позолоченную вещицу и, не говоря ни слова, аккуратно поставила ее на стол преподавателя.

Сразу несколько чувств смешались в душе Игоря Клевина в тот момент: радость, удивление и непонимание реальности происходящего...

– Как вы нашли статуэтку? – спросил он с нескрываемым изумлением.

– Мы с Мариной нашли ее случайно. Мы давно догадывались, кто ее взял.

– Молодцы! Спасибо огромное! Вы представить себе не можете, как мне дорога эта вещь. Андрей говорил, что вы хотите ее найти, но я не верил в удачу подобного мероприятия. Теперь понимаю, как был не прав. Расскажите мне все подробнее!

«Она пропала! Этого не может быть, но она все же пропала...» – Анжелика Хамина металась по комнате, как хищный зверь, пойманный в капкан. «Что же я натворила! Надо было спрятать подальше. Это, наверняка, Димка. А если он ее кому-то покажет? Это конец. Конец всему. Мне теперь остается только переходить в другую школу. Придется в соседний поселок ездить. В эту школу мне теперь дорога закрыта. А может, он все-таки никому не покажет? Вряд ли. Этот простофиля с каждым встречным и поперечным готов играть». В прихожей раздались торопливые шаги. Это Дима пришел из школы. Фигурки сфинкса у него уже не было.

Игорь Клевин внимательно слушал восторженный рассказ девушки. У Маши горели глаза и пылали щеки. Молодой человек вдруг вспомнил о переданной ему записке. Он дождался, пока Мария все расскажет, эмоции, переполняющие девушку немного утихнут, и осторожно спросил:

– Маша, вы еще помните о той записке, которую передали мне?

Сердце девушки вдруг резко и неприятно заныло... Она так долго ждала этого разговора, а теперь была готова просто убежать. Ей хотелось бежать, не останавливаясь и не оглядываясь.

– Конечно, помню. А что, надо забыть? – ей стало настолько неприятным говорить на эту тему, что она готова была не отвечать на вопрос, но... Какая-то смутная тревога терзала сердце.

– Маша, я хочу, чтобы вы запомнили и никогда больше не повторяли подобных ошибок, – Игорь Алексеевич говорил вовсе не строго, а как-то по-дружески просто, что девушке моментально стало спокойнее. – Среди девушек вашего возраста часто встречается любовь к преподавателям. Как правило, неразделенная. Человек старше вас кажется мудрее, спокойнее, он не похож на ваших эмоциональных сверстников. Заметив в его поведении малейшую частичку внимания к вам, вы начинаете идеализировать человека, которого на самом деле не знаете, приписывать ему несуществующие черты характера. Это изначально самообман. Поймите, что между учителем и учеником ничего быть не может. Отношения между ними исчерпываются занятиями по школьной программе, а вне стен учебного заведения ограничиваются дежурным «Здравствуйте». Маша, вы очень хорошая и старательная ученица. Мне нравится ход ваших мыслей, вы логично и интересно рассуждаете; я благодарен за то, что вы с друзьями нашли дорогую для меня вещь. Но поймите, я далеко не идеальный человек. Давайте мы с вами забудем о той записке, будто ее и не было.

Чем дольше говорил Игорь Алексеевич, тем больше Маша Мельникова понимала его правоту. Под ясным взглядом этих темно-карих глаз все ее мечты и фантазии куда-то испарились. Остался лишь здравый рассудок. Он-то и подсказывал девушке, что ее любовь к учителю – надуманная глупость, и ничего более. «И в самом деле, как можно полюбить человека по-настоящему, совсем его не зная? Получается, я любила того, кого сама придумала. А может, он все-таки существует? Только не в образе Игоря Алексеевича?», – улыбнулась Мария своим мыслям.

Марина, облизывая на ходу чайную ложку, открыла дверь. На пороге стоял Олег Белобородов.

– Олежек, привет! – кинулась девушка на шею к брату. – Поздравляю тебя с началом каникул. Между прочим, они у нас последние. На следующий год поступать. Пойдем со мной мед есть!

– Мед? Ты же раньше шоколадное масло ложками ела... – Олег почему-то совершенно не радовался каникулам.

– Я узнала, что от него ужасно полнеют, и перешла на мед. Что с тобой? – заметила Марина скорбное выражение на лице двоюродного брата.

– Ничего.

– Неправда! Что случилось?

– Ничего не случилось. Просто завтра я уезжаю к бабушке в Воронеж. Мне родители уже билет купили.

– Они купили, или ты их попросил, чтобы они купили? – Марина явно не ожидала такого поворота событий. Она планировала очень весело провести летние каникулы в компании Олега, Маши и Егора.

– Я попросил. А что мне тут делать? Статуэтку уже нашли, все хорошо. Теперь мне в Степном делать нечего.

– Олег, ты это из-за Машки? – догадалась Марина. – Перестань. Я, конечно, не имею права, но все же скажу: она по историку сохнет. Хотя, в последнее время все меньше говорит о нем. Может, уже и разлюбила. А если и нет, то скоро точно разлюбит. Я ее уже столько лет знаю. Неужели ты мне не веришь?

– Верю, – сказал Олег. Он догадывался, что Маше нравится Игорь Алексеевич, и слова сестры его не особо удивили. – Но все равно уеду. Надо о многом подумать.

– Ты окончательно решил?

– Окончательно.

Марина не стала более переубеждать брата, так как знала, что это бесполезно.

Маша уже собиралась уходить, но вспомнила о вопросах, мучивших ее:

– Игорь Алексеевич, могу я задать вам два личных вопроса?

– Попробуйте.

– Я вас как-то в воскресенье с одной дамой видела. Это ваша девушка?

– Нет, что вы! – улыбнулся учитель. – Это девушка моего друга. Он в магазин пошел, а мы его неподалеку ждали. А какой второй вопрос?

– Второй мне задавать труднее. Он очень личный. Может, для вас это больная тема...

– Спрашивайте, Маша, не робейте. Вы очень внимательная слушательница и замечательный человек. Я отвечу на любой вопрос.

– Кто подарил вам фигурку сфинкса? – на выдохе выпалила Мария.

Игорь Клевин откинулся на спинку стула:

– Если я начну говорить, то вы устанете слушать. Вы готовы запастись терпением?

– Я им уже запаслась, – ответила Маша. Она очень переживала, что вопрос будет неприятен учителю: «Вдруг тот человек уже умер?»

– Когда я учился на третьем курсе, познакомился с очаровательной девушкой. Наше знакомство – это отдельная история. Я не буду вас, Маша, утомлять ею. Ее зовут Ирина. Не могу сказать, что она необыкновенная красавица – вполне обычная девушка. Что в ней действительно необыкновенно – так это глаза и улыбка. Если позволите, я буду говорить о ней в прошедшем времени, так как не знаю, где она сейчас и что с ней. За такое время человек может очень сильно измениться. Мы же перенесемся на несколько лет назад. Ирина очень любила путешествовать, танцевать до зари, отдыхать в самых необыкновенных местах – словом, она любила жизнь и с удовольствием вкушала ее радости. Меня покорила ее уверенность, независимость, жизнерадостность. Мы встречались. Как-то, возвращаясь из поездки в Египет, она и привезла мне эту статуэтку.

– А что потом? – робко спросила Маша, когда Игорь Клевин замолчал.

– Потом много всего было. Мы ссорились и мирились, потом снова ссорились... и так по замкнутому кругу. Она была истинной леди – утонченной, изысканной, гордой. Я тоже не лыком шит. В общем, ссоры становились все более частыми и продолжительными. Я тогда думал, что ссоры укрепляют любовь, а теперь понимаю, что это не так. Ссора ссоре рознь. Когда, выплескивая свое раздражение, оскорбляешь человека – это уже ни к чему хорошему не приведет. Важно уметь идти на компромисс. Мы с Ириной эту науку так и не освоили. Через два года мы расстались окончательно. Недавно я звонил ей, и мне сообщили, что она переехала. Странно, но я испытал облегчение. До сих пор задаю себе вопрос: любил ли я Иру? Наверное, нет. Но мне приятны воспоминания о ней. Ирина – замечательный человек; один из таких, что оставляют о себе лишь светлые воспоминания. Конечно, некоторое время после расставания были злость и раздражение, но сейчас это забылось. Кстати, Андрей встречался с ее подругой. Они тоже расстались.

– А вы давно дружите с Андреем Павловичем?

– Да, очень давно. – Игорь Клевин опустил вниз глаза его мысли перенеслись на несколько лет назад: «Всегда буду помнить студенческие годы. Время, когда учишься жить пока еще только на своих ошибках».

– Ну, мне пора. До свидания, Игорь Алексеевич. До следующего учебного года, – попрощалась Мария, заметив, что мысли преподавателя уже далеко.

– До свидания, Маша, – попрощался Игорь, зная, что в следующем учебном году они если и встретятся, то только где-нибудь на улицах Степного. – И помните: счастье может быть совсем рядом. Надо только уметь его разглядеть.

После ухода девушки Игорь взял в руки статуэтку и несколько минут задумчиво смотрел на нее. Потом положил в сумку, бормоча что-то невнятное себе под нос.

 

Маша вышла на крыльцо школы и глубоко вдохнула теплый летний воздух. «Ну и что, что сегодня еще только тридцать первое мая? Завтра будет первый летний день, а погода уже совсем летняя. Надо зайти к Марине, а то она умрет, истязая себя вопросом: «Как прошла церемония возврата сфинкса его законному обладателю?», – решила девушка и отправилась к подруге.

Марина встретила Машу грустным приветствием и прошла с ней на кухню. Выслушав рассказ Марии, Канина возмутилась:

– А как же Анжелика?

– А что с ней? – удивилась Маша вопросу подруги.

– Неужели он ей два по истории не поставит?

– Зачем? На твердую тройку она наработала.

– Но надо же ее как-то наказать!

– Знаешь, Марин, я думаю, она уже наказана. Во-первых, ее «заест» совесть, а во-вторых, про ее проступок скоро узнает вся школа. Теперь учителя будут ее на каждом педагогическом совете ругать. А отношение к ней учеников, и без того неважное, станет еще хуже.

После ухода подруги Марина вдруг поняла, что Олег мог уехать не только из-за Маши: «Как же я раньше не догадалась! Он бы мог остаться, если бы я не стала тогда приставать со своими советами. Что же делать? Отговорить его я не смогу. Олег своих решений не меняет. Вот если бы Машка...».

Маша зашла в свою комнату и села за письменный стол. «Зачем я вообще сюда пришла? По привычке. Чем же заняться? Марина сегодня не в настроении. Она вряд ли зайдет. А Олег...». У Маши возникло непреодолимое желание рассказать Белобородову о том, как она вернула статуэтку и как радовался Игорь Алексеевич... Ей просто захотелось поговорить с ним. Она подошла к телефону и набрала его номер. В трубке слышались протяжные гудки. Видимо, на том конце провода не слышали звонка телефонного аппарата или же просто не хотели снимать трубку. Маша некоторое время гипнотизировала глазами телефон, потом снова позвонила. «Олег, пожалуйста, возьми трубку», – шептала она, как заклинание. Но длинные гудки не прекращались. Они уже начали раздражать девушку, и она в бессилии опустила трубку на рычаг. Девушка вышла на улицу и устроилась в беседке.

«Счастье близко», – проносились в голове молниеносно слова Игоря Алексеевича. Она пока не до конца понимала смысла этих слов, но уже чувствовала, что учитель сказал нечто очень важное. Маша обязательно поймет, что, и все будет хорошо. Чувство, которое раньше согревало сердце, теперь мучительно его терзало. Мучительно и беспощадно. Маше безумно захотелось, чтобы Олег сейчас оказался рядом: «Я бы не стала ему ничего рассказывать, не стала утомлять болтовней. Я бы просто помолчала, только чтобы он был рядом. Только бы видеть его добрый взгляд...».

Марина покормила кота и ушла к себе в комнату. Олег сказал, что она в его отъезде нисколько не виновата. Никто не виноват.

– Я на тебя не злюсь, – сказал Марине брат. – Я уже давно все забыл. Неужели ты думала, что я такой злопамятный?

– Я знаю, что ты не злопамятный, но ведь я кого угодно могу довести до белого каления.

– Это точно. Все нормально, Марин. Я просто уезжаю. Смирись с этим и успокойся.

«Легко ему говорить «успокойся». Он ведь не понимает, как я не хочу его отъезда. Я даже придумать ничего не могу! Если бы только с Машей поговорить... Но это бесполезно», – подумала Марина.

– Машенька, уже вечер, прохладно. Или кофточку потеплее надень, или домой заходи. Нечего там комаров кормить, – крикнула внучке из окна Тамара Алексеевна.

– Я сейчас зайду, – ответила Мария и вышла из беседки.

Из кухни доносился запах домашней выпечки и шум кипящего чайника. Мария вошла тихими шагами и приземлилась на табуретку.

– Что с тобой? – спросила ее бабушка.

– А что со мной?

– Ты сама на себя не похожа. Болит что-то?

– Болит? – эхом отозвалась Мария. – Да, болит. У меня все болит, а больше всего – душа.

– Что случилось? – забеспокоилась Тамара Алексеевна.

– Случилось, бабуля то, что я слишком поздно поняла свою ошибку.

– И ничего нельзя изменить?

– Наверное, уже нет. Я поняла, что Олег мне очень нравится. Я не могу без него.

– Так в чем же проблема? Ты, кажется, влюбилась, Маша.

– Кажется, да. Но я уже сказала ему, что люблю другого человека.

– А что тебе мешает позвонить и сказать обратное? – улыбнулась бабушка?

– Бабуля, да ты что! Он тогда подумает, что я легкомысленная, «без царя в голове»!

– Если он тебя действительно любит, то никогда так не подумает. Разве ты не хочешь узнать силу его чувств к тебе?

– Хочу, – ответила Маша.

В глазах девушки загорелся маленький огонек, который обещал разгореться и превратиться в бурную радость. Она побежала к телефону со словами: «Мне надо срочно поговорить с Олегом!».

– Маша, – остановила ее Тамара Алексеевна. – Неужели ты сейчас будешь звонить? Поздно ведь уже. Зачем людей беспокоить? Завтра позвонишь. Никуда он не денется.

– Действительно, лучше завтра позвоню, – решила Мария и начала с огромным аппетитом поглощать заботливо испеченные бабушкой булочки. А Олег Белобородов тем временем уже собирал вещи...

Ночью Мария Мельникова почти не спала. Она ворочалась в кровати с бока на бок. Простыня казалась ужасно горячей, а подушка обжигала лицо. Маша постоянно видела перед собой Олега и представляла, что ему скажет. Мысли путались, и иногда она даже начинала разговаривать вслух. Она уснула только под утро. Неизвестно, какой сон приснился девушке, но проснулась она в прекрасном настроении. Маша пулей рванулась к телефону и набрала знакомый номер.

– Алло, – раздался в трубке женский голос.

– Здравствуйте. А Олега можно к телефону? – ужасно волнуясь произнесла Маша привычную фразу.

– Здравствуйте. А его нет.

– Могу я узнать, когда он будет? – спросила Маша. Судя по всему, с ней разговаривала мама Олега.

– Можете. Скорей всего, в конце августа.

– Когда??? – не поняла Мария. «Сегодня ведь только первое июня!».

– В конце августа. Он к бабушке уезжает как раз сегодня. Наверное, уже на вокзале сейчас.

Маша, не попрощавшись бросила трубку, и раненым зверем заметалась по комнате. «Нет, это не правда. Не может быть. Не могло все так случиться», – тревожно шептала девушка. Маша снова подбежала к телефону, но на этот раз позвонила уже Марине. «Черт, спит, наверное, до сих пор», – подумала Мария и, швырнув трубку, начала одеваться.

Дверь открыла мама Каниной и с заспанным видом сообщила, что Марина уехала провожать брата. «Как же так, – изумилась Маша, – она все знала и ничего мне не говорила? Хотя, я и не спрашивала. Она просто не знала тогда, как это для меня важно».

Мария Мельникова, спотыкаясь о каждый камень, побежала на остановку. Маленький асфальтированный пятачок был пуст, только несколько пожилых людей терпеливо ожидали транспорт. «Автобус будет нескоро, – поняла Мария. – Так всегда. А я потеряю лишние драгоценные секунды». Девушка вспомнила, что из соседнего поселка ходит маршрутка до города. «Правда, ехать придется с пересадкой, но это ничего», – подумала она и побежала в Дачный.

Ноги девушки не чувствовали усталости, она почти ничего не чувствовала. В голове была лишь одна мысль: «Бежать, бежать, бежать еще быстрее. Как только могу». Ее сердце бешено колотилось и угрожало вырваться из груди. Дыхание стало настолько частым, что, казалось, Мария сейчас задохнется. Появилась боль в горле, в левом боку начало неприятно покалывать. Маше захотелось остановиться, упасть на траву и просто полежать. Совсем чуть-чуть. «А вдруг именно этого времени мне не хватит для того, чтобы успеть? Нет, надо бежать дальше. Бежать и не останавливаться».

Мария стремительно запрыгнула в уже отъезжающую маршрутку и глубоко вздохнула: «Теперь можно немного отдохнуть». Два километра она преодолела, как стометровку на уроках физкультуры. Девушка достала мобильный телефон и набрала свой домашний номер:

– Бабуля, Олег на вокзале. Я за ним поехала. Скоро буду. – не дожидаясь вопросов и причитаний, Маша отключила мобильник и подумала: «Надеюсь, он еще в городе».

На вокзале, как обычно, было полно народу. Маше даже показалось, что все эти люди специально бегут ей навстречу, чтобы помешать. «Только бы успеть! Господи, я знаю, ты слышишь меня. Помоги, чтобы я успела остановить Олега. Помоги, чтобы он был еще где-то здесь». А потом Мария вспомнила, что даже не знает, на каком поезде и куда он едет. Пока ехала, она все время набирала номер подруги. Никто не отвечал. Видимо, мама снова уснула, а Марина еще не вернулась. Это Машу заметно успокаивало.

Девушка растеряно вглядывалась в толпу спешащих людей: «Как же их много, прямо как в муравейнике. И все куда-то спешат, как и я. Но они не понимают, как важно для меня УСПЕТЬ». Вдруг взгляд девушки выхватил из огромной массы людей знакомые фигуры – Олега и Марину. Маша, толкая локтями прохожих и обращая на нелестные выкрики в свой адрес, начала пробираться к ребятам. К счастью, они остановились у газетного ларька. Услышав, как ругается какая-то бабулька, Олег оглянулся и увидел Машу. Удивление, непонимание, сомнение, восторг – много всего выразил его взгляд. Увидев подбежавшую и запыхавшуюся подругу, Марина удивилась не меньше, но не растерялась.

– Машка, привет! Знаете, ребята, мне страсть как мороженого хочется. Вы меня тут подождите, я скоро вернусь, – протараторила Марина и растворилась в толпе.

Маша и Олег молча смотрели друг другу в глаза. Зачем слова, когда взгляд порой бывает красноречивее любых пафосных изречений? Потом Олег опустил сумку на асфальт и крепко обнял девушку. А Маша почувствовала себя самой счастливой, и все люди вокруг, все тот же муравейник, показались ей вдруг такими милыми и хорошими...

– Олег, ничего, что я билет в кассу сдала? – спросила только что подошедшая Марина.

– Ничего, – улыбнулся парень.

– Все-таки правильно, что я его к себе в сумочку положила. Ты бы обязательно потерял.

Игорь Клевин и Андрей Кудрявцев набрали в пластиковые бутылки родниковой воды и медленно зашагали по лесной тропинке. Они несколько минут назад забрали свои трудовые книжки из школы.

– Андрей, ну мне-то понятно – диссертацию писать некогда, а ты зачем уволился?

– Мне с самого начала такая работа не по нутру была. Только конца учебного года ждал. Не мое это, Игорь.

– Понятно. Получается, мы с тобой теперь оба безработные...

– Получается, что так.

Молодые люди рассмеялись и зашагали бодрее. К чему переживания, когда ты молод, и вся жизнь впереди? Солнце ласково улыбнулось, но не только для них, а для всех людей так долго ждавших настоящего лета...а особенно для одной счастливой влюбленной пары и для девушки, которая искренне за них рада...