«Какая она вспыльчивая», – подумала Маша и закрыла входную дверь. «Неужели надеялась, что я за ней побегу? Не дождется. Мне вообще нельзя на улицу выходить». Маша уже домывала чашки, когда услышала лай собаки, в доме раздался звонок. Собака была привязана около двери, поэтому Маша не опасалась, что кто-то чужой сможет попасть в дом. Девушка убрала на место чистую посуду, спокойно подошла к двери и открыла ее. За калиткой стояла Марина Канина.

– Проходи, – крикнула Мария. – Мне нельзя на сквозняке долго стоять.

Марина зашла в дом и, виновато смотря на подругу, спросила:

– Маш, давай мириться?

– А я с тобой не ссорилась. Это ты ни с того ни с сего убежала.

– Не обижайся на меня. Просто я такой план придумала, а ты его забраковала.

– Я забраковала не твой план, а саму идею отомстить.

– Ну, да. Маш, я подумала: ты права. Неправильно это. Все равно все плохое потом к нам вернется. Не должны мы до такого опускаться. Мне просто очень хотелось цыганкой нарядиться.

– Так нарядись дома и любуйся в зеркале на свое отражение! – предложила Маша.

– Нет, так не интересно. – заскучала Марина.

– Может, еще чайку? – попыталась Маша приободрить подругу.

– Давай, – махнула та рукой.

Простуда не желала покидать машин организм, и доктор продлил ей больничный. Марина почти каждый день навещала подругу. Однако в воскресенье она не пришла – у ее дяди был день рождения. Девушка вместе со своими родителями отправилась в гости к Белобородовым. Марина терпеть не могла подобные семейные посиделки со взрослыми и надеялась поскорее улизнуть оттуда. Надеялась и Олега с собой прихватить.

Когда торжественная часть подошла к концу, дежурные тосты были сказаны, Марина шепнула брату, сидевшему рядом с ней:

– Олег, а пошли гулять? Мне надоело тут сидеть.

– Пойдем.

Парень поднялся со стула и со словами «Покажу Маринке дом» вывел сестру из зала.

– Ты с ума сошел! – зашипела на него девушка, когда они вышли на улицу. – Можно подумать, я ваш дом не знаю. Мы с тобой тут все детство в разбойников играли, пока нас твои родители не отправляли на улицу.

– Должен же я был им что-то сказать. Они по-моему и не слушали. Точнее, не обратили внимания.

Марина предложила брату прогуляться в лесу. Погода в этот день стояла солнечная, кое-где уже проклевывалась травка. Неугомонной девушке хотелось петь и танцевать, смеяться и веселиться, но присутствие спокойного и серьезного Олега ее смущало.

– Слушай, Олег, а давай во-он на то дерево залезем! – задорно сказала Марина, указывая на большой дуб с ветвистым стволом.

– Зачем?

– Ну, просто так... – замялась Марина. Ей и в голову не могло придти, что по деревьям нужно лазить с какой-то целью.

– Марин, на тебе такое платье красивое! И что от него останется, когда мы оттуда слезем? – попытался Олег отговорить сестру. На ней действительно было очень красивое голубое платье с вышивкой из бисера. Да и замшевые полусапожки на тоненьком каблучке явно не рассчитывали на такое испытание.

– Ой, да плевать я хотела на платье! Вот только предкам не понравиться. Оно все-таки дорогое. Что ж, не судьба нам сегодня нормально отдохнуть, не судьба...

– Ты всегда какой-то экстремальный отдых предпочитаешь, – заметил Олег.

– А ты всегда меня отговариваешь! Хотя, правильно делаешь. Должен же кто-то из нас рассуждать и обдумывать поступки за двоих. Я не очень люблю это скучное занятие. Что-то солнце спряталось. Не нравиться мне это.

Солнце действительно оказалось словно закрыто покрывалом из множества маленьких облачков, просветы между которыми были совсем крошечными. Мелкий моросящий дождь не заставил себя долго ждать.

– Олег, я тут неподалеку знаю один маленький домик, он пустой. И там можно укрыться от дождя, – предложила Марина брату.

– А что за домик?

– Там раньше лесник жил.

– Ну тогда пойдем скорее туда. Дождь, конечно, ненадолго, но мокнуть все же не очень хочется.

Домик стоял на опушке леса и действительно оказался очень маленьким. Ставни единственного окна были заколочены, а дверь беспомощно болталась на хлипких петлях.

– Жутковато тут, – заметил Олег.

– Ерунда! По сравнению с тем домом, что стоит у пруда, это просто милый памятник деревенской архитектуры.

– Кстати, а почему, облазив все заброшенные дома в Степном, ты никогда не была в том доме? И меня никогда туда не тащила...

– Боюсь я.

– Да ты что? С трудом верится. Ты с самого детства такая смелая и любопытная, а тут вдруг «боюсь»!

– Нет, правда. От того дома холодом каким-то веет...

– И по нему бегают зеленые человечки! Кстати, ты говорила, что тут лесник жил. А что с ним случилось?

– Повесился. Вот прямо над тем самым местом, где ты сейчас стоишь, – Марине очень хотелось напугать брата.

– А там, где ты стоишь, он перед этим убил свою собаку! – не поверил Олег.

–Не хочешь верить – не верь. Только я тебе правду говорю, – надулась девушка. – Но, если честно, мне эту историю Машка рассказала. Мы с ней тут тоже как-то от дождя прятались летом. Я тоже тогда не поверила.

– Вы тут с Машей были?

– Да. А что нельзя?

– Почему нельзя... можно.

– Странный вопрос какой-то.

– Ничего в нем странного нет! Я просто так спросил.

– Что-то мне не особо верится, – засомневалась Марина. Ее очень насторожил вопрос брата. – Давай колись, чем тебя Машка так заинтересовала.

Олег долго ничего не отвечал, словно собирался с духом. Марина это заметила и стояла, молча смотря в пол. Наконец ее брат решился:

– Она мне нравится. Очень нравится.

– Кто??? Машка? В смысле? – спросила Канина, заранее зная ответы на свои вопросы. Просто такая простая, казалось бы, мысль ее шокировала.

– Да, Маша. Она мне нравиться. Ну как может девушка нравится парню... глупый ты вопрос задала.

– Но ты же ее сто лет знаешь!

– Ну и что? Она мне только недавно начала нравиться. Мариш, не задавай глупых вопросов. Ты лучше скажи: у меня есть шансы?

– Шансы на что? – не поняла Марина.

– Могу я рассчитывать на взаимность?

Марина немного подумала и ответила, тщательно подбирая слова:

– Нет, Олег. Тебе вообще ее лучше забыть. Маше нравится другой человек, – она очень боялась обидеть брата, но должна была это сказать. Чтобы он не питал иллюзий и не надеялся зря.

– А кто, я могу узнать?

– Нет, не можешь. Олег, не обижайся, я не могу тебе сказать. Это ее тайна.

– Конечно, я понимаю, – Олег сразу как-то погрустнел и ссутулился. Было видно, что сказанное сестрой его очень расстроило. – Ну, может быть тогда я смогу стать ей другом...

– Она и так тебя другом считает.

– Нет, я хочу стать для нее ОЧЕНЬ ХОРОШИМ ДРУГОМ.

– Да каким ты ей «хорошим другом» будешь?! Она же тебя не замечает даже! – воскликнула Марина.

– Это мое дело, – отрезал Олег. Больше к этой теме они в тот день не возвращались.

Пить назначенные врачом лекарства Мария отказалась. По примеру бабушки она всегда лечилась народными средствами. Вот и теперь, прополоскав горло отваром календулы, она пила морс из малинового варенья. Она снова думала о человеке, который за несколько месяцев стал ей очень дорог... Маша поймала себя на мысли, что скучает по учителю: «Уже больше недели его не видела. Как мне не хватает этого строгого серьезного взгляда, спокойного негромкого голоса... я очень скучаю по нему». Мария включила телевизор и несколько минут один за другим переключала каналы. Ничто ее не заинтересовало. Телевизор девушка выключила и просто легла на кровать. Врач прописал постельный режим, и тут Маша спорить с ним не решилась. Ее действительно одолевала слабость, и постоянно хотелось прилечь. «И что там Лика задумала? По рассказам Марины, выглядит все так, как будто она в Игоря Алексеевича влюбилась. Может, подруга преувеличивает? Она это любит. Хотя, вряд ли. Сейчас я ей почему-то верю. Ну зачем Маринке нагнетать страсти и еще больше меня расстраивать? Неожиданно Анжелика взялась за ум, и именно с истории начала. А вдруг ей удастся понравиться Игорю Алексеевичу? Хотя, нет. Не такой он, чтобы влюбляться просто из-за мини-юбки в девушку с полным отсутствием интеллекта. Хотя, откуда я знаю, какой он? Я его совсем не знаю... А еще я сомневаюсь, что он вообще может в ученицу влюбиться...».

Маша в своих фантазиях наделяла учителя всеми мыслимыми и немыслимыми достоинствами. Когда любишь человека, всегда считаешь его самым лучшим: самым добрым, самым умным, самым сильным, самым-самым! Присваиваешь любимому даже те положительные качества, которые ему чужды. А когда пелена первой влюбленности спадает, часто наступает разочарование. Любви присуща слепота. Бесспорно, приятно быть счастливым влюбленным, но приятно ли быть слепым? Быть может, лучше стать зрячим и оценивать человека по его реальным чертам характера, не фантазируя?