Маша уже собиралась уходить домой после занятий, когда кто-то ее окликнул. Девушка обернулась: ее догонял Олег Белобородов. Он тоже посещал исторический кружок. Чтобы почаще видеть Марию.

– Маш, ты сейчас домой? – спросил он девушку, когда подошел к ней.

– Да.

– Темнеет уже. Не боишься?

Маша посмотрела в окно и, вспомнив незнакомку, честно ответила:

– Боюсь.

– Давай я тебя провожу!

– Но тебе же совсем не по пути...

– Ну и что! Зато тебе не страшно будет.

– Тогда пойдем скорее, а то тебе совсем поздно придется возвращаться.

Рабочий день Кудрявцева закончился в восемь вечера. Уничтожив заботливо приготовленный матерью ужин, он отправился к Клевину. «Надо бы про записку не забыть», – напомнил Андрей сам себе. Маша показалась ему очень испуганной, и молодого человека мучило любопытство: что же она написала Игорю? Но записку он, конечно же, не прочитал. Когда он пришел к другу, тот был в ужасном расположении духа. Андрей заметил это сразу и спросил:

– Случилось что?

– Андрей, у меня сфинкса украли.

– Серьезно? – от неожиданности Кудрявцев сел на диван.

– Да.

– Может, ты его просто потерял?

– Нет. Я когда из сумки стал дома все выкладывать, не нашел его. Сначала думал, проглядел, а потом вспомнил, что я туда статуэтку и не положил даже. Меня якобы к телефону позвали, а когда я вернулся, статуэтки уже не было. Подумал тогда, что уже ее убрал.

Игорь сел в кресло и закрыл глаза.

– Может кто-то из учеников пошутил? – попытался Андрей успокоить друга. – Может, ее вернут.

Игорь открыл глаза и, рассеянно смотря в сторону, сказал:

– Мне дорога эта статуэтка, ты же знаешь. Дорога, как память... И обидно, что это кто-то из кружка.

Кудрявцев пошел на кухню заваривать чай, а Игорь погрузился в свои мысли. Какие-то отдельные картинки проносились в его памяти: аэропорт, ему почему-то невыносимо грустно, потом проходит время (тоже наполненное грустью), и снова улыбки, фигурка сфинкса, которая почему-то стала очень большой, и глаза... серые глаза, забыть которые невозможно... И глаза эти становятся все дальше и дальше, а потом и вовсе пропадают в тумане...

Вошедший в комнату Андрей хотел сообщить, что чай готов, но не промолчал. Он несколько секунд постоял на пороге и тихо ушел на кухню.

Маша и Марина возвращались из школы чуть позже обычного. Мария уговорила подругу задержаться и дописать контрольную работу по алгебре.

– Солнце спину так обжигает! Я сейчас сварюсь! – пожаловалась Марина и сняла джинсовую курточку, оставшись в легкой блузке.

– Марина, оденься. Весна обманчива, – произнесла Маша.

– Ой, да ладно тебе ворчать!

– Я не ворчу – я советую. Ты только посмотри: какая вокруг красота! А воздух какой свежий! – Маша глубоко вдохнула. – Обожаю весну! Вот именно такую, когда уже совсем тепло, и все зеленеет. А слякоть и грязь я терпеть не могу. Мне кажется, что весной все люди как будто расцветают, становятся добрее и красивее. Все-таки человек – не хозяин природы, а совсем наоборот. Марин, ты согласна?

– Машка, моим мозгам философские мысли противопоказаны! Не грузись ты! Ну какая разница кто хозяин? Я тоже весну люблю. Люблю за то, что позже темнеет, теплее становится. А это значит, можно погулять подольше.

Девушки дошли до перекрестка и простились. Маша медленно брела по дороге, ведь ее мучили сомнения: «Истории сегодня не было, но Игоря Алексеевича я в школе видела. Поздоровался и прошел мимо. Правильно ли я сделала? Может, не стоило писать ему? Хотя, переживать еще рано: вдруг Андрей Павлович ему просто не передал записку? Но завтра будет урок. И завтра я все узнаю».

Андрей пытался уговорить Игоря прогуляться:

– Какой смысл сидеть дома? Грустить и мучиться воспоминаниями в четырех стенах? Уверяю тебя, на свежем воздухе думать получается лучше, – убеждал он.

– Ну хорошо, если ты так этого хочешь, пойдем...

– Правильно! Кстати, Игорь, я забыл вчера отдать. – Кудрявцев протянул записку, написанную Машей.

– Что это?

– Записка.

– Вижу. От кого?

– Ученица десятого «Б» просила тебе передать. Машей зовут, фамилию я не запомнил. Просила меня не читать – сказала «личное». Я и не читал.

– Во всех десятых Маша одна, – задумался Клевин, – Мельникова.

Учитель развернул записку и прочел:

Уважаемый Игорь Алексеевич!

Ни за что не решилась бы сказать Вам о том, что пишу. Так получилось, что я стала все чаще думать о Вас. Причина тому – мои чувства. Я боюсь говорить «любовь», но кажется, это она и есть. Извините, что пишу Вам, но просто молчать уже не могу.

Маша.

– Четко и лаконично, – прокомментировал Клевин.

– Что там? – спросил Андрей.

– Ученица в любви признается.

– И что ты намерен делать?

– Ничего. Пройдет время, она сама поймет, что ошибалась. А, может, поговорю с ней, когда время будет.

Статуэтка сфинкса стояла на комоде. Ей казалось, что это загадочное существо перестало улыбаться. Сфинкс смотрел строго, с каким-то непонятным укором во взгляде. Хотя почему непонятным? Ей все было предельно ясно. Большой риск, но игра стоит свеч. «Какая удача! Я была готова взять что угодно, а тут эта вещица! Явно недешевая. Конечно же, я ее верну... потом...»

Игорь Алексеевич начал урок как обычно. Как обычно открыл свои папки и тетради, как обычно написал на доске тему. Ничего в его поведении не изменилось. Разве что появилась какая-то унылость. И это Машу беспокоило: «Какой позор! Как я могла?! Зря я это сделала. Не надо было ничего писать. Между нами ничего быть не может. Была так уверенна, что все изменится, а ничего не изменилось. Какую же глупость я сделала!». Но неожиданно преподаватель резко бросил на стол мел и обратился к классу:

– Ребята, поскольку многие из вас посещают исторический кружок, сделаю объявление именно в вашем классе. Вчера после занятий у меня была украдена статуэтка сфинкса, которую я вам показывал. Если вдруг, по счастливой случайности вы ее увидите, сообщите мне, пожалуйста. Хотя я уже и не надеюсь ее найти.

– Игорь Алексеевич, – подняла руку Лика.

– Что Анжелика?

– А она очень дорогая?

– Не очень. Ее привезли мне в подарок из Египта. Но для меня эта вещь бесценна.

Мария Мельникова после обеда помыла посуду и ушла в свою комнату. Надо было делать уроки, но девушке не хотелось ничего делать. Мария села за стол и с головой погрузилась в свои мысли: «Как он потрясен кражей статуэтки! Наверное, ему подарил ее очень близкий человек. Может быть родственник? Или любимая девушка? Нет, родственник. Лучше родственник». Звонок в дверь прервал мысли девушки. Словно торнадо, в дом влетела Марина:

– Маша, ты себе не представляешь! Ну и дела у нас в Степном творятся!

– Что такое случилось? Да успокойся ты! Сядь, – Мария пододвинула подруге стул и села напротив.

– Представляешь, в том заброшенном доме (ну тот, который самый ужасный) живут люди!

– Да ты что? Правда? – наигранно удивилась Мельникова.

– Правда! Там бомжи живут. Точнее, уже не живут. Бомжи и воры.

– Откуда такая уверенность? И почему уже не живут?

– Ты ведь заметила, что в последнее время в Степном стали часто людей грабить: квартиры обворовывать, на улице нападать. Все о какой-то банде твердили. А тут участковый их выследил. Какой-то мужик с нашей соседки – Ирины Семеновны – серьги золотые снял. Крупные такие серьги. Представляешь: среди бела дня! Она сразу к участковому, а тот начал все дороги от нашей улицы проверять. В общем, смотрит, мужик какой-то идет быстро, почти бежит. Участковый за ним. Поближе подошел, и узнать его не может. Не местный значит мужик. А бежит и руку одну так старательно в кармане держит. Мужик побежал в заброшенный дом, и тут я мимо прохожу! Смотрю, участковый туда ломится, ему естественно никто не открывает. А он плечом дверь вышиб! А там добра награбленного! Короче, арестовал он их, – на одном дыхании выпалили Марина.

– А кого «их»? – спросила Маша, хотя уже заранее знала ответ.

– А с ним какая-то женщина жила. Они приехали неизвестно откуда, тут и жили. Во всем эта парочка созналась. Я сама все слышала.

– Как слышала? Ты в дом заходила?

– Конечно! Я вслед за участковым зашла. Интересно ведь! Там такая грязища... Ужас! Ну ладно, Маш, я домой побежала. Решила уроки сделать. Пока.

– Пока, – рассеянно ответила девушка.