Дорога действительно заняла очень много времени. Кристина сама не ожидала, что на это уйдет почти четыре часа, в отличие от неугомонной Эльвиры, весь путь она почти молчала. Ей несколько раз приходилось одергивать подругу, чтоб та не проболталась о странной истории перстня, чтобы Эльвира не выболтала о таинственном письме и медальоне.

— Ну, дорогая, — не успокаивалась Эльвира, — неужели тебе не хочется поделиться со своей бабушкой, как ты нашла…

— Что нашла? Кристина о чем она говорит?

— Не о чем, — отрезала Кристина и посмотрела на Эльвиру как на злейшего врага, — ей просто заняться не чем, вот она и выдумывает разные байки, ей богу Эльвира, если ты сейчас не замолчишь, то я выкину тебя на первом же переезде.

— Ну, хорошо, хорошо, уже заткнулась, — без всяких обид сказала Эльвира, — буду лучше курить, дай мне сигару!

— В бардачке.

Наконец показалась знакомая местность, и Кристина с облегчением вздохнула:

— Добрались.

Они проехали ещё немного, свернули с основной дороги на просёлочную и медленно стали продвигаться по ухабам и глубоким лужам. Через пару минут Кристина затормозила.

— Господи Елена вы что баба-яга, как вы можете жить в такой глуши!? — С изумлением сказала Эльвира, она открыла дверцу машины и почти по самые щиколотки плюхнулась в грязь. — О, нет! Это же мои любимые туфли!

— Я должна была вас предупредить, милая, у нас здесь нет асфальта, — с улыбкой сказала Елена.

— Да чего уж теперь. А где собственно дом?

— Нужно пройти немного пешком, вон тропинка, — сказала Кристина и демонстративно пошла вперёд.

— Ах, ты! У самой-то сапоги почти до пояса! — Воскликнула Эльвира. — Чувствую себя как "бойскаут". — Эй, подождите меня!

Они прошли немного вдоль старой железной дороги, спустились с насыпи и оказались на чудесной поляне, где величественно водружался великолепный дом из сруба. Вокруг дома, не было ни какого забора, а он был и не нужен, его окружали столетние деревья, они росли так плотно друг к другу, что напоминали старинный частокол, между ними был лишь небольшой зазор, который служил входом в этот сказочный дворец.

— Теперь я понимаю, Кристина, почему Елена так скромно отзывалась о вашем доме! Да мне ни каких туфель не жалко, за такую красоту, это же настоящий терем! Слушай подруга, а как же ты добиралась до института из такой глуши?

— За домом есть тропинка, которая ведет прямо на платформу, с которой ходит электричка, всего сорок минут и ты в центре города. — Сказала Кристина и рассмеялась, потому, как у Эльвиры просто глаза на лоб полезли.

— Сорок минут!!! И ты возила меня три часа по этим ухабам и колдобинам!!! Ну, всё принцесса, ты мне должна добрую пару обуви и прекрати ржать над бедной городской дурой!

— Ну, вы идете, или будите тут до ночи припираться? — Спросила Елена. — Давайте живей, испеку для вас пирог с клубникой.

Часы показывали почти девять вечера. От пирога, на столе, остались лишь одни воспоминания, Эльвира и Кристина выскребали пальцами из противня последние крошки лакомства и с удовольствием их облизывали.

— Всё, я больше не могу, — наконец произнесла Эльвира и со вздохом откинулась на спинку стула, — нет Елена Сергеевна, так вкусно готовить нельзя.

— Да, Ба, на этот раз ты превзошла саму себя.

— Просто ты давно не ела моей стряпни.

— А я вообще не ела ни чего подобного, дадите рецептик, — сказала Эльвира.

— С удовольствием. Нужно только немного терпения и побольше ягод.

— Не нужно, Ба, не давай она всё равно не умеет готовить. Ты лучше расскажи нам какую-нибудь историю.

— Что? Историю?

— Да, моя Ба рассказывает удивительные истории. Всё моё детство я слушала истории про рыцарей, про пропавшую надежду и про любовь…, - Кристина внимательно посмотрела на Елену, — расскажи про любовь.

— Да, да про любовь! — Поддержала подругу Эльвира.

— Ну, хорошо, девочки, — тихо сказала Елена, вы пока идите на веранду, а я уберу посуду и расскажу новую историю, которую ещё не рассказывала ни разу.

— Пойдем подруга, — еле вставая со стула, сказала Эльвира, — выкурим по сигаретке.

Сидя на веранде, в плетеных креслах-качалках, "девочки" молча курили.

Воздух был великолепен, на столько густо пропитан лесными ароматами, что казалось от него можно отрезать кусочек и съесть.

Тишину нарушал лишь ветерок. Пробираясь сквозь ветви, он заигрывал с листвой и создавал звук, приятный на слух. Трение лапок сверчков, дополняли ночной оркестр леса. Эту незатейливую мелодию можно было слушать вечно.

— Боже как хорошо, — еле слышно произнесла Эльвира, — спасибо тебе большое, что взяла меня с собой. Тут просто благодать. Райский уголок.

— Да. — Только и смогла вымолвить Кристина.

— Ну, что вы готовы слушать, — выйдя на веранду, сказала Елена. Она получила утвердительное молчание, села в кресло, которое "девочки" поставили для неё между своих кресел и начала свой рассказ:

— Слушайте, ибо только те души, которые слышали эту историю, смогут воистину оценить всю прелесть человеческих чувств, что дал нам Господь.

Было это давно, во времена когда честь и чувство долга ставились превыше всего мирского и суетность человеческая преследовала только одну цель — доказать всем и прежде всего самому себе, что жизнь, даже самую короткую, нужно прожить ради любви.

— Ну, зачем? зачем тебе нужно ехать на эту войну, ты же дворянин! Войска Людовика могут обойтись и без тебя! Анри, прошу тебя, послушай. Плыть через океан это так опасно, и так далеко от меня! — девушка ни как не могла перестать плакать, слёзы градом катились по её прекрасному личику, всё её тело содрогалось от рыданий, она то и время всхлипывала и, заикаясь продолжала причитать:

— Прошу тебя, Анри, не делай этого. Моё сердце подсказывает мне, что если ты уедешь, то мы ни когда, слышишь, ни когда не будем с тобой вместе! неужели ты хочешь этого, любимый!?

— Успокойся, Мари, милая, ты же знаешь как важно для меня и для моей семьи это путешествие. Если всё пройдет хорошо, в чем я и не сомневаюсь, то мсье Шаплен пожалует нам землю в Новой Франции. Моя семья сможет расплатиться с долгами, а мы с тобой поженимся и уедем в Квебек. Там люди свободны от светской мишуры. Там даже простой солдат может стать господином. Поверь мне любимая, я обещаю тебе, всё будет хорошо.

— Нет, не будет. Элена видела наше будущее. Если ты уедешь, то случится что-то очень страшное. Ты слышишь, Анри, наша судьба будет ужасной!

— Ну, брось, Мари, ты же не можешь, всерьёз относится к словам своей служанки. Клянусь, порой я жалею о том, что времена святой инквизиции канули в лету. Да она просто выжила из ума, забивает тебе голову всякой чепухой. Брось милая, всего год и мы с тобой ни когда больше не расстанемся.

— Ах, Анри, это целая вечность, целая жизнь! За это время может случиться все что угодно.

— Ничего не случится, — успокаивающе сказал юноша, — наш брак дело решенное, твой отец дал слово дворянина, что наша свадьба состоится в срок.

— Это правда? Ты разговаривал с моим отцом?

— Да. Теперь мы с тобой жених и невеста, официально.

— Господь услышал мои молитвы, Анри, теперь я ни чего не боюсь, любимый, ты даже не представляешь, какой камень упал с моей души! Когда ты уезжаешь?

— Через семь дней я должен отплыть из Дьеппа, а значит, сегодня в ночь я отправляюсь в Тулуз.

— Уже сегодня? Тогда сегодня я буду твоей, — тихо сказала девушка и всем телом прижалась к своему любимому, — поцелуй меня, Анри, поцелуй так крепко, чтобы пламя твоих губ согревало меня всё то время, что тебя не будет со мной.

Юноша с нежностью посмотрел на свою возлюбленную, достал из кармана маленький бархатный мешочек, вынул из него кольцо, надел на руку невесты и сказал:

— Теперь мы с тобой муж и жена, перед ликом Господа нашего я хочу, чтобы всё было по его законам, прими Мари в знак моей вечной любви и преданности этот перстень.

— Ах, Анри, он прекрасен! Клянусь всеми святыми, моя душа навсегда будет принадлежать тебе!

…- Он так и не вернулся, — продолжала Елена, — ни через год, ни через два, а через полгода после известия о кораблекрушении, Мари выдали замуж за графа де Карта. После брачной ночи де Карт узнал, что его молодая жена не девственница, но, боясь позора, граф держал этот факт при себе, об этом знала только сама Мари и её преданная служанка Элена.

….-У меня плохое предчувствие, Элена. Я в этом замке совсем чужой человек, Его дети меня ненавидят.

— Конечно, они вас ненавидят, ведь если вы родите наследника, их состояние после смерти отца значительно уменьшится, к тому же они могут потерять родовой замок.

— Мне их замок не нужен, после исчезновения Анри, мне уже ни чего не нужно.

— Мадам так нельзя жить, вы должны надеяться…

— На что! Мне сказали, что корабль, на котором плыл Анри, был захвачен пиратами. Флибустьеры очень жестоки! Элена, они не оставляют в живых ни кого. Разве могу я надеяться на чудо, ведь прошло уже почти четыре года?

— Я пока не знаю, моя госпожа, но вы должны жить дальше.

— Нет, Элена, осознание того, что я больше не увижу его, не увижу его глаза, запустило в мою душу серую пустоту, я как будто статуя, на которую все смотрят, но прикоснуться к ней не желают, потому, как от неё веет холодом. Я брожу изо дня в день по этому каменному склепу и пытаюсь вспомнить его глаза, знаешь, Элена, ведь человек- это глаза, а потом все то, что вокруг, а потом опять — глаза, глаза, глаза.

— Мадам Мэри, вы пугаете меня, так не долго и сойти сума.

— Это было бы божьим благословением, ведь сумасшедшим живется довольно просто. Здесь все материально и конкретно, имеет запах, цвет, ко всему можно прикоснуться, а я, я ничего не чувствую… Прошу тебя, Элена погадай мне, ведь прошлые твои предсказания сбылись, что ждет меня, я и так знаю, но мне нужно чудо, Элена дорогая, мне нужно чудо.

— Хорошо. Дайте мне ваш перстень.

Элена взяла перстень обвела им трижды над головой Мари, затем она достала из корзины три яйца, каждым из них она поводила по лицу девушки, разбив яйца на серебреное блюдо, и что-то бормоча себе под нос, она бросила туда же перстень, в один миг яйца стали багрового цвета, опытная в своём деле Элена, от неожиданности отскочила от стола и стала что-то искать глазами на потолке, затем она быстро схватила блюдо и кинула его в печь, в тот же момент языки пламени вырвались из печи и в миг угасли. Вся мокрая от пота Элена забилась в угол, всё её тело колотила мелкая дрожь, в глазах застыл ужас, она посмотрела на свою госпожу и ватными губами произнесла:

— Прости меня дитя.

— Что ты увидела? — спросила Мари, не двигаясь с места.

— Что она увидела? — Спросила Кристина.

— Она увидела её будущее.

— Какое будущее?

— Поздно уже, нужно идти спать.

— Нет, Елена Сергеевна, пожалуйста. Расскажите, что случилось с Анри, ну, пожалуйста, ведь он же не погиб?

— Анри… Анри стал пиратом…

— … через день мы заметили на горизонте множество парусов. Индийских кораблей было не меньше тридцати…

— Тридцати! Ну и горазд ты заливать… — съехидничал старый матрос.

— Закрой свой поганый рот, Крыса!

— Не обращай внимание, Леонар, продолжай. — Поддержал рассказчика кто-то из команды.

— Так вот, их было не менее тридцати, поначалу мы даже струхнули — уж слишком много было добычи, к тому же, как мы позже обнаружили, с караваном следовало пять вооруженных кораблей! из Сурата! Но капитан решил, что отступать нельзя! — Матрос почесал за ухом и продолжил:

— он так долго ждал этого момента. Капитан знал, что если он сейчас допустит промах, то команда ему этого не простит. Мы решили затаиться и под покровом ночи вклинились в строй эскадры. Индийцы приняли нас за своих, капитан Дьюк выбрал в жертву два самых крупных корабля и, маневрируя, вынудил их сбиться с курса…

— Облака, Льенар, я вижу облака!!! — Закричал смотрящий, сверху.

— Клянусь своей бородой — это отличная новость, Волчонок!

— У тебя же нет бороды, старый ты лис! — Сказал кто-то из матросов.

— Да у него вообще нет растительности на голове! А последнюю он пропил на Тортуге! — крикнул кто-то из матросов.

Тут раздался общий хохот.

— Ни чего, Крыса, борода у меня отрастет, а вот твой грязный язык нет! Я вырву его и скормлю акулам, если ты не заткнешься!

— Опять вы грызетесь как две старые шлюхи! — Раздался низкий бас. — Вижу вам заняться не чем, спускайтесь-ка вы двое в трюм и разберитесь с провизией, жратва кишит червями, а до ближайшего порта еще три дня пути.

Матросы все расступились. На палубе возник человек не высокого роста, но широк в плечах. Отличался он от остальных членов команды опрятным внешним видом. Гладко выбритым подбородком и аккуратно стрижеными усиками.

— Капитан Цепь, я вижу облака! — крикнул с верху Волчонок.

— Да, Волчонок ты молодец. И это говорит нам о том, что нужно смотреть в оба, — заорал капитан и осмотрел всех кто был на палубе, — Роже, скажи всем пусть держат наготове орудия, да и подготовьте абордажные сабли. И где, черт возьми, смотрящий? Крыса!

— Он не слезает с жардины*, капитан, у него что-то с животом, а изо рта идет кровь.

— Давно это с ним?

— Нет, капитан, с ночи.

— Будь проклят этот штиль! Волчонок слезай, мал ещё, тебя заменит Крыса.

— А я? — спросил Леонар, поглаживая свою лысину.

— А ты, старый осел, спускайся в трюм и разберись с солониной, а то скоро вся команда будет харкать кровью.

— Капитан Цепь, вы сегодня обещали научить меня пользоваться градштоком*, - сказал Волчонок, как только спустился с грот-мачты.

— Ты же знаешь, Волчонок, моё слово закон, но для начала научись читать портулан*.

— Но я…

— И прекрати лазать наверх, я обещал заботиться о тебе твоей матери и хочу, чтобы ты дожил до своего десятилетия.

— Хорошо отец, — тихо сказал мальчик и с опущенной головой.

— Не смей называть меня отец! — Сквозь зубы процедил капитан.

— Слушаюсь капитан Цепь.

— Иди лучше посмотри как там наш "гость".

— Я заходил к нему склянку* назад, он ещё был без сознания.

— Капитан, а ты уверен, что он не испанец? — С ехидным видом спросил Крыса, оскалив свои гнилые зубы.

— Клянусь своей бородой, он точно француз, когда у него вынимали деревяшку из ноги он орал проклятья на таком французском, что св. Женевьва трижды перевернулась на небесах!

— Я что не ясно выразился, быстро всем за работу! Через пару дней мы приблизимся к берегам Маврикия, или вы бездельники хотите стать легкой добычей англичан или того хуже испанцев! За работу грязные обезьяны!!!

_________________________________________________________________________________

Градшток — инструмент для определения географической широты по высоте звёзд

Портулан- старейшая морская карта.

Склянка- измерение времени примерно один час.

Жардины или гальюны — корабельный туалет.

Капитан и мальчонка спустились вниз и направились в капитанскую.

— А почему ты положил его у себя, отец? — Шепотом спросил Волчонок, когда они зашли в каюту.

— Потому, Волчонок, что он храбро сражался и держался довольно дерзко.

— А я думал, что мы не берём пленных, он занимает твоё место вот уже неделю.

— Пока я не выясню, кто он и почему был на испанском судне в кандалах, он наш гость.

Капитан и мальчишка со страшным скрипом отворили дверь и вошли в каюту.

— Смотри отец, он приходит в себя, — шепотом сказал Волчонок, — он что-то бормочет.

Цепь подошёл и склонился над раненым.

— Где я? — потрескавшимися губами спросил гость.

— Вы всё на том же корабле, — ответил капитан, подавая ему сосуд с вином.

Раненый вцепился в серебряный кубок и стал жадно поглощать жидкость. Когда сосуд опустел, гость осмотрелся, посмотрел своему спасителю в глаза и спросил:

— Кто вы, сударь?

— Отец он назвал тебя сударь, чудно, он даже не подозревает что…

— Я капитан этой, теперь уже моей, старой посудины, — прервав мальчугана на полуслове, сказал Цепь.

— Слава Богу, вы француз, сударь, как ваше имя?

Капитан встал, выпрямился и, набрав полные легкие воздуха, представился гостю:

— Жак Давид Нау родился во Франции, в провинции Пуату в Олонской степи, но более известен как Франсуа Олоне, а если совсем проще то Капитан Цепь.

По лицу бедного юноши было видно, что слова, услышанные им, не сразу дошли до его измученного сознания. Но когда он окончательно понял, что ему сказали его, и без того, огромные глаза округлились.

— Вы капитан Цепь?! Тот самый капитан Цепь, цепь для испанцев? — Мгновение назад изнемогающий молодой человек подскочил как ошпаренный, — но вы же пират!!!

И тут в каюте раздался страшный хохот.

Капитан смеялся от всей души, придерживаясь за стол, он то и дело повторял "но вы же пират", и его захлестывал новый приступ хохота.

— Ну и рассмешил ты меня приятель, — наконец успокоившись, сказал капитан, — давно я так не смеялся.

— Так это вы меня спасли? — Спросил юноша не зная, что подразумевать под этим словом.

— Ну, спас я тебя или нет, я ещё не решил, — подтверждая опасения гостя, серьёзно сказал Цепь, — но судно, на котором ты был, я захватил. И теперь мы находимся на нём, мой фрегат хорошо потрепало.

— И что теперь со мной будет?

— Судя по-твоему виду ты не моряк, но признаться ты нам сильно помог, когда испортил румпель, но ничего мы его уже починили, да и дерешься на саблях ты здорово.

— Почему вы решили, что я не моряк?

— Ты слишком красив лицом, да и зубы у тебя белые, как молоко моей матери, — и капитан вновь рассмеялся, — ты лучше поведай мне, для начала, как тебя зовут, и что ты делал на испанском судне?

— Виконт Анри де Бьенар, шёл из Квебека домой во Францию.

— Франция! — Капитан закрыл глаза, будто пытаясь что-то вспомнить. — Франция. Я не был там…, впрочем, не важно, сколько я там не был. А что ты делал в Квебеке? Закуривая трубку, спросил Капитан.

Анри рассказал капитану Олену всё с самого начала:

— …вот так все и было, не должен был я покидать Францию, я всё потерял. Землю, которую мне выделили в Новой Франции, захватили дикари, они истребили целую деревню, те, кто остался в живых, бежали в Форт-Фронтенак, а затем мы отплыли из Монреаля. Поначалу всё шло хорошо, но когда мы вышли в открытый океан, начался сильный шторм, из шестидесяти человек осталось лишь двадцать четыре, наше судно имело небольшую течь, мы решили, что до Европы нам не добраться и повернули назад.

— Но как ты оказался на испанском галеоне?

— Когда мы подходили к острову Ньюфаундленд на нас напали, шансов на спасение, как вы понимаете, у нас не было, судно и без боя кренилось на правый борт. Испанцы убили всех солдат и офицеров, а капитана связали и бросили за борт, у меня до сих пор стоит в ушах его крик, когда на него набросилась акула. Остальных, в том числе и меня, они заковали в кандалы и посадили в трюм, где над нами измывался один матрос, у которого было два развлечения барабан и плеть, — Анри снял изодранную рубаху и показал свою спину, на которой не было живого места, — они собирались продать нас в рабство.

— Сколько вы пробыли на галеоне? — Спросил капитан, явно заинтересовавшись рассказом юноши.

— Точно не знаю, может месяц, а может и две недели, время долго тянется, когда всё время слышишь только бой барабана и получаешь по спине очередную порцию "поцелуя", так мы назвали плеть.

— Ну что ж, думаю, твоя история довольно убедительна, но вот боюсь, домой ты не попадешь еще очень долго.

— Меня это вполне устраивает, во Франции для меня больше нет будущего.

— Ну, тогда добро пожаловать в семью Виконт! Волчанок, спустись в камбуз и скажи господину Тюро, что у нас сегодня праздничный ужин!

На веранде повисла тишина. Елена Сергеевна тихонько встала и пошла в дом.

— Круто. Твоя Ба рассказчик хоть куда. Мне даже казалось, что я слышу крик чаек и ощущаю морской бриз на своем лице.

Кристина посмотрела на блаженное лицо подруги и не в силах произнести ни слова, кивнула.

Мыслями она была далеко, на неё вдруг нахлынули воспоминания, она сидела и думала, зачем, почему ей так хотелось вырваться из этого уголка рая, для чего она столько ругалась со своей бабушкой, которая всеми силами пыталась её оградить от замужества с Игорем. Чем больше Кристина думала об этом, тем больше понимала, что не было бы Игоря, был бы кто-то другой, может тот, которого она встретила, тогда на пироне, тёмной ночью.

В тот день она опоздала на электричку, из-за пересдачи экзамена. И домой ей пришлось добираться на промежуточных поездах, последний из которых не доехал до нужной ей станции. Почти три часа Кристина, голодная, продрогшая до костей, ждала следующую электричку. Он стоял неподалеку. Из всех немногочисленных ожидающих он выделялся своим пижонским внешним видом. Хорошо скроенный костюм, галстук в цвет рубашки, кожаный дипломат в руке, а через правую руку свисал плащ. Такого мужчину нельзя было не заметить.

Кристина стояла в ситцевом костюме с голыми руками и дрожала как осиновый лист. Он подошел и просто накинул на её плечи свой плащ. Завязалась беседа.

Говорила в основном Кристина, тараторила о своих экзаменах, друзьях. Она на мгновение замолчала. Затем взглянула на своего собеседника. Черты его лица были размыты, на платформе не горело ни одного фонаря, а сумерки сгущались, но всё-таки Кристине показалось, что она их узнала.

— А где мы с вами могли встречаться? — спросила она.

Незнакомец в первый раз улыбнулся. В сумеречном свете дальних фонарей сверкнули его белые зубы. От его улыбки у Кристины по спине побежали мурашки, но она так и не поняла почему. Страх точно не был их причиной, тут было что-то другой, что она ни как не могла распознать. Рот незнакомца растянулся в улыбке еще шире, он огляделся по сторонам и остановил свой взор на дальнем мерцающем огоньке. Кристина услышала гудок приближающегося электропоезда.

— Пожалуй, мне пора — сказал он, вставая с перил.

— Как? Разве вы не поезда ждали?

— Нет, я ждал не поезда. Он стал к ней почти вплотную.

Сердце Кристины бешено заколотилось. Вдруг её как током ударило, бедняжке захотелось, чтобы он остался еще не надолго.

— Спасибо вам, что выслушали, — она с сожалением протянула ему его черный плащ. Незнакомец посмотрел на нее каким-то странным взглядом, затем притянул ей к себе и наклонился в поцелуе. Кристина закрыла глаза. Еще миг и губы соприкоснулись бы, но ни чего не произошло. Незнакомец отпрянул от девушки и, понизил голос, почти до шепота, сказал как бы самому себе:

— Еще не время.

Поезд уже подъезжал. На платформу, откуда ни возьмись, потянулись люди и стали занимать удобные позиции в ожидании желаемого вагона.

Незнакомец еще раз взглянул на разочарованное лицо Кристины, подошел к ней, положил одну руку на плече, другой обнял ее за талию и поцеловал в губы. Кристине показалось, что ее ноги отрываются от земли, все тело девушки задрожало, руки обмякли, в голове все закружилось и в тот момент, когда ей показалось, что она парит над землей, незнакомец резко отпрянул от нее, повернулся в сторону моста и быстро зашагал прочь.

Прошло, какое-то время, прежде чем девушка пришла в себя. Она посмотрела в ту сторону, куда ушел таинственный незнакомец. А вдруг она его больше ни когда не увидит?.

Электричка подошла, в неё быстро загрузились люди, Кристина тоже зашла в вагон, но так и осталась стоять в тамбуре, прильнув к грязному стеклу.

— Вы тут не замерзли, девочки? Я принесла вам пару пледов.

Кристина даже не обратила на Ба никакого внимания, но мысль уже оборвалась. Елена, так и не дождавшись ответа, подошла к спящей Эльвире и укрыла её. Бедняжка, подумала она, её совсем сморил деревенский воздух.

— Ты что-то сказала, Ба? — Очнулась Кристина.

— Я спросила, не холодно ли тебе, — шепотом произнесла Елена, — вот плед.

— Спасибо, — сказала Кристина, — может, посидишь со мной немного.

Елена как будто ждала приглашения, она пододвинула стул поближе к креслу Кристины, положила ноги на старенький табурет и, облокотившись на спинку, сказала:

— Угостишь меня сигареткой.

— Ты же не куришь.

— Курю вот уже восемь лет.

Кристина сразу поняла на что намекает Елене, она грустно улыбнулась, достала из кармана пачку сигарет и протянула её Ба.

— Хорошую историю ты сегодня рассказала, но мне кажется, что я её уже слышала.

— Не от меня дорогая.

— Странно, она показалась мне знакомой.

— Кристина, что происходит у вас с Игорем? — Неожиданно спросила Елена.

— Ну, наконец-то, я уж думала, что ты так и не спросишь меня об этом, — она помолчала немного и, потупив глаза, сказала:

— У нас с мужем уже давно ни чего не происходит, — она задумчиво посмотрела на огонёк тлеющей сигареты и тихо продолжила, — странно, но до смерти тети Любы я этого почти не замечала. Знаешь, ты была права на счет него, и мне очень жаль, что я так с тобой поступила.

— Кто старое помянет…

— Да…, но это старое меня никак не отпускает, в последнее время мне кажется, что вся моя нынешняя жизнь каким то образом зависит от моего прошлого.

— Так и есть.

— Что?

— Жизнь любого человека зависит от того, как он жил раньше, настоящее строится из прошлого, а будущее из настоящего.

— Ты снова говоришь загадками.

— Я просто хочу сказать…, а что это за звук?

— О, это мой мобильник, — подорвалась Кристина. — Пойду, отвечу вдруг что-нибудь важное.

Кристина встала и направилась в дом.

Елена достала из пачки ещё одну сигарету и снова закурила. Как же ей сказать, подумала она, как же ей помочь? Елена не хотела повторять прошлых ошибок, она боялась, что снова отпугнёт Кристину от себя, отпугнёт так же, как отпугнула её мать. Нужно ждать, да нужно подождать. Она так просидела еще какое-то время, пока ворчание спящей Эльвиры не напомнили ей, что она сидит одна довольно долго.

— А где же Кристина? — Спросила Елена вслух.

— Может, она уже спит? — Услышала она в ответ.

— А вы уже проснулись, милочка.

— И давно я в отрубе? — С недоумением спросила Эльвира.

— Примерно час.

— Если бы я не замерзла, то так и проспала бы до самого утра, — потягиваясь, сказала Эльвира, — и вы мне не поверите, но я опять хочу есть.

— Пойдёмте в дом, — с улыбкой сказала Елена, — я напою вас чаем.

Поднявшись наверх и убедившись, что Кристина крепко спит, Елена спустилась на кухню, где её ждала Эльвира и сказала:

— Спит как ребёнок.

Елена Сергеевна ловкими движениями рук разожгла огонь в печи, поставила большой закопченный чайник прямо на открытое пламя, и через пять минут вода в нём тихо зашумела.

— Знаете, Елена Сергеевна, — сказала Эльвира, — в последнее время Кристина почти не высыпается. После смерти тети Любы у неё появилась странная привычка ходить во сне. Когда я у неё осталась ночевать в первый раз, Кристина меня чуть до смерти не напугала. Мы, конечно, все были на нервах. Таинственная смерть и организация похорон не прибавляют оптимизма в жизни, но, Кристина эти четыре дня была сама не своя. Она не ела, почти ни с кем не разговаривала и каждую ночь ходила как приведение по дому. Но в тот раз я просто чуть не поседела от страха.

— Расскажите подробней, прошу вас.

— Да рассказывать, в общем-то, не чего. В ту ночь мне тоже не спалось. На следующий день была назначена панихида, и я хотела еще раз, всё как следует проверить. Было часов девять вечера, когда я поехала к отцу Никону. Нужно было решить предавать тело земле или огню. Ну вот. Меня не было наверно часа два. Когда я вернулась, то оставила машину за домом и направилась в коттедж не с центрального входа, а со стороны леса. Темень, сами знаете. Хоть глаз вырви. И тут, в сплошном черном пятне, мелькнуло что-то белое! Ну, всё думаю, пришла моя смерть! Это пятно двигалось прямо на меня. Чувствую, что штанишки то мои стали влажными. С места не могу сдвинуться. Начала вспоминать молитвы. И как назло, не одной не могу вспомнить! только что-то вроде иже еси, бла-бла-бла. Короче. Пока я напрягала память немного пришла в чувства. Смотрю, белое пятно остановилось. Я стала пристальней всматриваться в него с меня наверно пять потов вышла пока до меня дошло — это же Кристина в белой ночнушке! Я окрикнула её, но она мне не ответила. Тогда я быстро подошла к ней и стала тихонько трясти её за плечи, а она посмотрела на меня такими глазами, будто в первый раз видит, и сказала…, - Эльвира набрала воздуха в легкие и замолчала.

— Эльвира, что она сказала?

— Я не помню, странно, но я же помнила, когда собиралась рассказать вам, это какое-то слово похожее на…

— Похожее на что? Прошу вас деточка вспомните!

— Ля…, нет, лу…, нет, а — ЛЮПУС! Да точно, она сказала ЛЮПУС!

Эльвира смотрела на бледное лицо Елены, и ей показалось, что с женщиной сейчас случится сердечный приступ.

— Елена Сергеевна вам плохо? — Эльвира вскочила и подбежала к бедной женщине, которая буквально "стекла" по стулу.

— Да нет, нет, всё в порядке просто я слишком много выкурила сигарет, — быстро ответила Елена.

— А мне показалось, что вы приведение увидели. Может проверить и ваши штанишки, а? — С юмором сказала Эльвира и помогла подняться Елене на ноги.

— Пошли-ка спать дорогая, а то завтра будем как разбитые клячи. — Решительно сказала Елена. — Пойдем, я покажу тебе твою комнату.

— Как скажите. Вы же хозяйка. К тому же если я не лягу, то доем у вас все запасы съестного, это в городе я вечно сижу на диетах, а на природе меня так пожрать тянет.

Уложив неугомонную гостью в постель, Елена спустилась вниз и вымыла посуду, выкурив ещё одну сигарету, она решила, что и ей пора идти спать. Проходя мимо комнаты, где спала Кристина, Елена захотела ещё раз посмотреть на внучку, но когда она потихоньку открыла дверь, то обнаружила, что постель пуста. Возможно, Кристина решила перелечь в свою комнату, подумала она и быстро прошла по коридору, но и там её не было. По спине Елены побежали предательские мурашки. Где она? Елена Сергеевна в панике пробежалась по дому и поняла, что кроме Эльвиры и её в доме больше никого нет.

Всю ночь Елена не сомкнула глаз, она то и дело спускалась во двор, вглядывалась в темноту и прислушивалась к каждому шороху. Так её и нашла Кристина — спящей на веранде укутанной старым пледом.

Когда Елена открыла глаза перед ней стояла женщина с растрепанными рыжими волосами, припухшими губами и со странным взглядом.

— Доброе утро, день сегодня будет просто чудным, — сказала Кристина с улыбкой на лице, — А где моя подруга.

— Спит. — Елена не верила своим глазам. Перед ней стояла точная копия…, - нет, этого не может быть.

— О чем ты Елена?

— Так не о чем. Ты назвала меня Елена?

— Ну, это же твоё имя, не так ли? — Кристина с легкостью подошла к растерянной женщине и поцеловала её в нос, — давай лучше завтракать.

— Да, да, конечно, — тихо произнесла Елена.

Пробуждение Эльвиры было сладким. Так классно она еще не спала.

Из-за двери доносился приятный запах готовившегося завтрака.

Спрыгнув с кровати и облачившись в старый полосатый халат, она подкралась босиком по деревянному и жутко скрипучему полу к двери. Приложив ухо к небольшой щели, Эльвира пыталась разобрать, о чем говорят на кухне, но к своему великому сожалению не расслышала ни единого словечка.

— Я знаю, что ты уже встала и подслушиваешь за дверью, дорогая! — раздалось прямо в ухе у Эльвиры.

Тут дверь распахнулась. Не удержавшись на ногах, Эльвира рухнула на пол. На пороге стояла Кристина.

— Я так и знала! — Сказала она. — Эльвира, ты неисправима!

— Господи, — Эльвира встала на колени, сложила руки перед грудью и иронично произнесла в потолок, — Господи, прошу, не карай за единственный и столь безобидный грех! Клянусь, что с сегодняшнего дня я постараюсь исправиться!

— Ага, а поступлю в балетную школу! — так же с иронией сказала Кристина. — Ладно, вставай, а то все коленки занозишь. Умывальник во дворе. Ба испекла отличный вишнёвый пирог.

При слове "пирог" Эльвира пулей вскочила с колен и побежала во двор умываться.

Через два часа три женщины молча сидели на веранде и курили. Со старенького радиоприемника раздавалась приятная мелодия в стиле сороковых годов.

Кристина была права. День действительно выдался чудесным. Сентябрьское солнышко грело по-летнему щедро. Началось настоящее бабье лето.

— Ещё пару таких деньков, и я не влезу ни в одни джинсы, — Эльвира первой нарушила молчание, для которой оно было просто невыносимо.

— Дорогая, для этого тебе понадобится минимум год подобной диеты, ты же просто светишься, — еле слышно произнесла Кристина, — с тобой можно даже в темноте ходить, потому, как твоя кожа почти не прикрывает твой скелет. Фосфор так и рвется наружу.

— О, если бы ты меня видела, когда мне было двадцать лет, ты бы так не говорила. Я весила почти центнер.

— Никогда не поверю в это.

— Поверишь, после того как я наберусь, смелости и покажу тебе свои фотографии.

— Хотелось бы на это посмотреть, да Ба. Ба!

— Странно она только что была тут.

— Знаешь Элька, сегодня утром она вела себя гораздо странней, чем обычно, и постоянно спрашивала меня, как мне спалось.

— Елена Сергеевна поистине — женщина загадка. А действительно, Кристина, как тебе спалось этой ночью? И зачем мы вообще приехали в дом к твоей бабушке?

— Кстати! — Кристина резко вскочила с кресла-качалки и быстрым шагом вошла в дом.

Нет, вот всё-таки она умеет уходить от ответов, подумала Эльвира и медленно пошла за ней.

Зайдя в кухню, Эльвира нашла её пустой.

— Где все? — Крикнула она вслух.

— Мы на чердаке, поднимайся к нам, — услышала она, откуда-то сверху, голос Кристины.

— А как я туда попаду? — Крикнула Эльвира. — Черт, с этой семейкой не соскучишься!

Эльвира пошла к задней двери и вышла во двор. Там она нашла старую деревянную лестницу, приставленную к крыше. Подняв голову и оценив всю шаткость конструкции, Эльвира с чертыханиями стала медленно подниматься.

— Господи, я думала она никогда не закончится, — сказала Эльвира, как только просунула свою голову в довольно узкое отверстие чердачного окна.

— Можно было и через дом, — со смехом сказала Кристина, — на втором этаже есть лестница куда безопасней.

— Блин, ты не могла сказать раньше, — Эльвира, пыталась отцепить штанину от ржавого гвоздя.

Наконец, под общий хохот, она справилась со своим захватчиком, порвав при этом джинсы, за триста баксов.

— Так, сначала туфли, теперь вот это, — Эльвира демонстративно показала на вырванный клок, — ну всё ты со мной не расплатишься! Елена Сергеевна, скажите своей внучки, чтобы перестала ржать как раненая лошадь!!!

Уняв немного свой искусственно напущенный гнев, Эльвира, наконец, огляделась. Она не могла поверить своим глазам, перед её взором открылась невероятная картина.

Чердак, был вовсе не чердак, а настоящий музей. Он был обставлен как комната из старинных русских сказок.

Скамейки, нет, просто скамейками их назвать было слишком скупо. Скамьи были все в резных узорах, их яркая роспись изображала райских птичек восседавших на гроздьях винограда; самотканые ковры с изображением славянских богатырей; всевозможные балалайки, которые красовались на стенах; иконы, а посреди всей этой красоты стоял настоящий, старинный станок для тканья полотен вручную.

— Вот это, да, — только и смогла произнести она.

— Да, это и есть моё маленькое хобби, дорогая, — тихо, но с гордостью сказала Елена, — я, как и вы увлекаюсь стариной.

— Это всё…, боже, да это стоит целого состояния!!! — Эльвира суетливо заметалась по комнате, прикасаясь к каждой вещи. — Елена Сергеевна да просто… вы просто…

— Не обольщайся, — сказала Кристина, — это не раритеты, верней не всё.

— В каком смысле?

— Большую часть Ба сделала сама, она искусно режет по дереву и рисует, но балалайки, к примеру настоящие.

— Не может быть!!! — Эльвира подошла к иконе, которая висела в углу и сняла её с гвоздя, на котором та держалась. — Изумительная техника письма. Никогда такой не видела. Где вы этому научились?

— Ни где, как вижу, так и пишу, это приходит само по себе.

— А вы не пробовали продавать свои работы?

— Конечно, а на что вы думали мы жили с Кристиной всё это время.

— Так вот откуда у тебя деньги, Ба! — Воскликнула Кристина.

— Конечно, глупенькая, а ты что думала?

— Да так, ничего, — тихо сказала она.

Елена молча улыбнулась, подошла к внучки и крепко обняла её. У Кристины от неожиданности даже дыхание перехватило.

— Всё что я делала и делаю — это только ради тебя моя милая, только ради тебя, — тихо произнесла Елена и ещё крепче сжала её в объятиях.

— Прости меня, — Кристина почувствовала, как на глаза наворачиваются слёзы, — прости, если сможешь.

Такая душещипательная сцена не могла не затронуть и без того сентиментальную Эльвиру, она тихонько стояла в углу чердака и изо всех сил пыталась сдержать слёзы, наконец, она не выдержала и громко сказала:

— Ну ладно хватит, а то в твой список Кристя добавиться ещё и моя тушь за сто баксов!

Обе женщины с мокрыми глазами, наконец, оторвались друг от друга, посмотрели на лицо Эльвиры с трясущимися губами и дружно засмеялись.