Сицилия. Авиабаза ВВС США.

Февраль 1986 года

— Мне нужно в туалет! — Джон Махович нетерпеливо мотнул головой.

— Ничем не могу помочь, сеньор подполковник… — Луиджи усмехнулся. — Впрочем, если совсем невтерпеж, можете справить нужду прямо здесь, в собственном кабинете…

Лицо Маховича побагровело.

— Не смущайтесь, подполковник, я ведь врач, так что, видел и не такое…

— Вы ведете себя как настоящий арабский террорист, как ослепленный ненавистью фанатик!..

— Вы несправедливы, — спокойно возразил молодой итальянец и переложил пистолет в левую руку. — Будь на моем месте арабский террорист, он давно бы прострелил вам шкуру в нескольких местах. Просто так, чтобы подчеркнуть серьезность своих намерений. Я же, заметьте, терпеливо дожидаюсь, когда у вашего командира созреет решение и даже веду с вами беседы на отвлеченные темы…

— Вы действительно думаете, что Теккер пойдет на ваши условия?

— А почему он должен не согласиться? — тонкие брови Луиджи удивленно вскинулись. — Если в этом мире все еще сохраняется прежний порядок, командующими базами США в Европе по-прежнему назначают умных и проверенных людей. Не так ли, сеньор Махович?

— Вы так и не дали сколько-нибудь серьезных гарантий, что мне и экипажу вертолета ничего не угрожает. По-моему, это авантюра — слепо подчиняться вашим требованиям.

— Гарантией является здравый смысл, сеньор подполковник, — спокойно возразил Луиджи. — Повторяю: мы ничего не не имели и не имеем против США и американцев. И нам нет никакого смысла намеренно портить с вами отношения. Я уже говорил, могу повторить: в этой акции нет ничего личного…

— По-вашему, вооруженное проникновение на американскую военную базу и захват в качестве заложника подполковника ВВС США — хороший способ укрепить итало-американские отношения?

— Боюсь, этот вопрос не ко мне, сеньор подполковник. — Луиджи развел руками. — Членом кабинета министров Италии меня еще не избрали…

— Так вы рассчитываете сделать политическую карьеру, доктор? — крупные желтоватые зубы Маховича осклабились в презрительной усмешке. — Хотя, о чем, собственно, я спрашиваю: в стране, которой заправляют отъявленные мафиози, это, наверняка, не проблема…

— В любом случае, это МОЯ страна, сеньор подполковник! — жестко отрезал Луиджи. — И, к счастью, мы все еще выбираем свое правительство без консультаций с Белым домом.

— Все верно, — кивнул Махович, саркастически улыбаясь. — Это Белый дом вынужден постоянно оглядываться на ваших набриолиненных бандитов.

— Не любите итальянцев, подполковник? — спокойно спросил Луиджи. Однако это было кажущееся спокойствие молодого итальянского врача — веко Луиджи несколько раз прерывисто дернулось.

— Не люблю бардак, — поморщился американец. — Особенно, когда все вокруг считают, что это и есть истинная демократия.

— Разве в Америке бардака меньше, чем в Италии?

— А разве я сказал, что горжусь своей страной больше, чем вы, доктор, — своей?

— Оставьте мою страну в покое!

— У меня есть неплохое предложение, док? — негромко произнес подполковник и облизнул пересохшие губы.

— Чье предложение? — Луиджи насторожился. — Ваше или командира базы?

— Мое. Но, если вы его примите, командир с ним согласится. Не сомневайтесь, доктор, я всегда отвечаю за свои слова.

— Слушаю вас, сеньор Махович.

— Скорее всего, произойдет то, о чем вы только что говорили.

— То есть, вы не верите, что мои требования будут удовлетворены? — Луиджи скептически прищурился.

— Совершенно верно! — кивнул Махович. — Не верю.

— И в чем же состоит предложение?

— Даю слово офицера армии США, что вам будет предоставлена возможность покинуть базу целым и невредимым. И будем считать этот неприятный инцидент исчерпанным… Чем плохое предложение, док?

— Предложение хорошее, — спокойно кивнул итальянец. — И я вам признателен за благородство. Но вряд ли смогу воспользоваться им.

— Почему так?

— Видите ли, мне поручено вполне конкретное дело… — Луиджи вытянул руку с пистолетом в сторону окна и тщательно прицелился в остроклювый силуэт истребителя «F-14». — И я должен довести его до конца. То есть, выполнить приказ. В любом случае…

— Вы ведь из «Красных бригад», верно?

— Что-то не припомню, что я вам представлялся.

— Да бросьте вы, док! — Махович пожал плечами. — Это же и так видно.

— Тогда зачем спрашивать?

— Чего вы добиваетесь?

— Я лично?

— Ваша организация?

— Вы хотите знать ее цели и задачи?

— Я всего лишь задал вопрос, док.

— А если я скажу вам, что за фразу «всего лишь задал вопрос» можно остаться без языка, что тогда? — медленно поинтересовался Луиджи. — Вы опять скажите, что это не демократия, а бардак?

— А ведь вы совсем не похожи на сумасшедшего, док.

— Какой поразительный прогресс! — грустно улыбнулся Луиджи. — Еще пару минут назад вы сравнивали меня с арабским террористом.

— Не вас, а ваши методы, — пробормотал Махович.

— Так на кого же я, по-вашему, похож?

— На обычного молодого человека, наверняка получившего хорошее воспитание и образование. Думаю, ваши родители…

— Подполковник Махович, вы — типичный военный! — Луиджи улыбнулся и укоризненно покачал головой. — Когда вы начинаете хитрить и, наверное, кажетесь себе в этот момент очень умным и тонким дипломатом, выражение вашего лица все равно соответствует команде «Смир-р-рно!»

— Повторяю, — упрямо гнул свое Махович, — вы не похожи на пациента психушки.

— Тем не менее, то, что я делаю сейчас, кажется вам не вполне нормальным, верно?

— Не совсем так… — Махович мотнул головой и сделал глубокий вздох. — Мне кажется это откровенным дикарством, простительным, разве что, забитым племенам в дебрях экваториальной Африки, но никак не гражданам страны, являющейся цитаделью мировой культуры…

— Обратите внимание, подполковник, я ведь даже не спрашиваю, почему вы так думаете.

— И правильно, что не спрашиваете… — негромко ответил Махович. — Терроризм не может считаться нормальным явлением ни при каком раскладе.

— А разве то, что в свое время сделала Америка с индейцами, не было конкретным актом государственного терроризма?

— Вы хотите, чтобы в ответ я вспомнил времена святейшей инквизиции? — хмыкнул Махович. — История освоения Америки — позорное прошлое. И в США давно уже его осудили…

— А Вьетнам? — прищурился Луиджи. — Это тоже позорное прошлое?

— Да, — отрезал подполковник. — Тоже! Мы заплатили за эту авантюру очень дорогую цену…

— Да я не о вас, а о вьетнамцах… — Луиджи вновь переложил пистолет и вытер о халат вспотевшую ладонь. — Важно, какую цену заплатили ОНИ. И, главное, что они должны думать о вас, сжигавших напалмом их дома, их детей, их право на собственный выбор… Умиляться вашей совестливостью? Вот, мол, какие порядочные парни, эти американцы! Уничтожали нас, правда, нещадно, зато потом как раскаялись, как били себя кулаками в грудь, как рыдали на встречах ветеранов вьетнамской войны!..

— Но ведь то была война, доктор!

— Я знаю, — квинул Луиджи. — Читал в ваших учебниках. А если взглянуть на эту историю глазами северных вьетнамцев, это была вовсе не война, а многолетний, затяжной акт терроризма. Причем терроризма государственного, подполковник! Понимаете? Го-су-дар-ствен-но-го!!..

— И итальянские террористы, стало быть, пошли по нашим стопам? — усмехнулся подполковник. — Вы это хотите сказать?

— А что нам оставалось делать? Ждать, пока вы начнете жечь напалмом наших детей?

— Но это же бред, доктор! — взорвался Махович. — Полная и несусветная чушь! Наши государства — давние и надежные союзники. Америка помогла Италии сбросить с себя фашизм… Италия является полноправным членом НАТО… Мы полностью доверяем вам, иначе никогда бы не держали на Апеннинах ядерное оружие…

— Тем не менее, итальянский народ вас ненавидит, подполковник! — в голосе Луиджи отчетливо сквозили горечь и неприязнь. — И презирает ту напыщенность, с которой вы провозгласили себя гегемоном мирового порядка. Неужели вы действительно этого не понимаете, подполковник?

— И что? — прищурился Махович. — Итальянский народ дал «Красным бригадам» право говорить от своего имени?

— А разве Ку-клукс-клан не говорил в свое время от имени народа Америки?

— Вот это точная параллель, — кивнул Махович. — Вы такие же отморозки, как и те наши дебилы в балахонах. Ночью, исподтишка, в спину…

— Все зависит от того, с какой стороны смотреть, — спокойно возразил Луиджи.

— А с какой ни смотри! — махнул рукой подполковник. — Шантаж, заложники, взрывы, кровь ни в чем не повинных людей… Согласитесь, док: в XX веке все это выглядит дико.

— А как насчет игрушек, подполковник?.. — Черные глаза Луиджи недобро сверкнули.

— О чем вы говорите?

— Об игрушках, с помощью которых, по вашим же словам, можно в считанные минуты растворить в воздухе Италию и, заодно, всю старушку Европу… — Луиджи шутовским жестом поднес ствол пистолета к своему виску и сделал вид что спускает курок. — Они, по-вашему, выглядят привлекательно, подполковник?..

Махович хотел возразить, но, натолкнувшись на пристальный и, одновременно, отстраненный взгляд молодого итальянца, махнул рукой и замолчал…

* * *

…Закамуфлированный в защитные цвета армейский геликоптер «Сикорски-TS-40» с белыми звездами ВВС США на обоих бортах завис на несколько секунд неподалеку от стоянки истребителей F-14, после чего грузно, как бы нехотя, опустился. Пронзительный визг мощных двигателей резко смолк, и широкие лопасти винта, вращаясь по инерции, стали опадать на глазах, как обмокшие усы. Два коренастых пилота в шлемофонах, темных очках и зеленоватых армейских куртках спрыгнули на пропахший керосином гудрон и направились к стоявшему в нескольких метрах «джипу». Отдав честь командиру базы, оба летчика, как по команде, взглянули на наручные часы.

Полковник Теккер вытащил из кармана куртки мобильный телефон и короткими, злыми тычками набрал комбинацию из шести цифр:

— Алло! Здесь Майлс Теккер. Подполковник Махович, вы в порядке? Хорошо, передайте трубку этому человеку… Алло… Слушайте меня внимательно. До истечения обговоренных трех часов осталось семь минут. Все ваши требования выполнены… Машина готова, человек, о котором вы так… хлопотали, ждет вас непосредственно у вертолета. Так что, можете выходить. Что?.. Да, это я понимаю… Да, конечно… Пилоты безоружны, кроме того, им дана команда ни при каких обстоятельствах не подвергать риску людей и машину… Не сомневаюсь… Но и вы имейте в виду: если пострадает кто-то из моих людей, то… Хорошо, я вас понял… Да… На площадке нет лишних людей, можете быть спокойны… Выгляните в окно, и все увидите сами…

Спустя пять минут Луиджи и подполковник Джон Махович вышли из административного здания и медленно направились к вертолету. Итальянец, который был почти на полголовы ниже Маховича, шел первым, а подполковник — почти вплотную за ним, демонстративно положив обе руки на плечи Луиджи.

— Страхует спину, подонок! — прошипел полковник Теккер, внимательно наблюдая за этой странной парочкой.

По мере того, как итальянец и его заложник приближались к вертолету, напряжение вокруг становилось все более очевидным.

Оба остановились метрах в десяти от «джипа». Махович по-прежнему держал руки на плечах итальянца, а сам Луиджи с прижатым к бедру пистолетом крикнул:

— Кто из вас полковник Теккер?

— Я, — откликнулся командир базы.

— Кто сидит за рулем «джипа»?

— Мой водитель.

— Пусть он отойдет на двести метров в сторону!..

Полковник коротко кивнул шоферу. Тот выскочил из «джипа» и направился к зданию, из которого только что вышли Луиджи и Махович.

— Кто эти двое мужчин в шлемофонах? — продолжал допрос итальянец, не трогаясь с места.

— Экипаж вертолета, на котором вы должны улететь, — ответил Теккер.

— Разве один человек не может справиться с управлением?

— По инструкции положено два члена экипажа.

— Сделайте для меня исключение в инструкции, полковник, — прокричал Луиджи. — Пусть один из них отправится вслед за вашим водителем…

Пилоты молча переглянулись. Один из них едва заметно кивнул, после чего второй, сняв шлемофон, нехотя поплелся сторону здания.

— В вертолете есть кто-нибудь?

— Нет, — ответил Теккер. — В вертолете никого нет. Все, как мы договаривались…

— Если вы меня обманываете, полковник, ваш заместитель тут же схлопочет пулю в лоб — мне не до шуток!..

— Вы начинаете повторяться, мистер! — рявкнул Теккер и сорвал с носа солнечные очки. — Я уже сказал, могу повторить: в вертолете нет ни души!

— Кто на заднем сидении вашего «джипа»?

— Хороший вопрос! — Теккер недоуменно подал плечами. — Вы же сказали, что знаете его в лицо…

— Пусть этот человек вылезет из машины и подойдет к вертолету…

Сергей Неделин нехотя приподнялся и, перенеся ногу через борт «джипа», спрыгнул на гудрон. Потом сделал несколько шагов к вертолету и в нерешительности остановился.

Какое-то время над полем стояла полная тишина.

— Да, это он, — выкрикнул наконец итальянец. — Теперь, слушайте меня, сеньор! Да, я это вам говорю, — повторил Луиджи, перехватив недоуменный взгляд Неделина. — Снимайте куртку, брюки, короче, все, до трусов!..

Неделин повернулся к Майлсу Теккеру:

— Почему я должен выполнять требования этого вонючки, полковник?

— Делайте, что он говорит, — негромко произнес Теккер. — И без рассуждений, пожалуйста. Сейчас мы все должны подчиниться…

— Пляжный сезон, вроде, еще не наступил, — криво усмехнулся Неделин, явно не торопясь выполнять требования итальянца.

— Если будете медлить, он для вас никогда не наступит, — крикнул Луиджи и поднял пистолет. — Побыстрее, сеньор, у меня очень мало времени!..

Неделин еще раз пожал плечами и стал не торопясь скидывать с себя одежду.

— Туфли и носки! — потребовал итальянец. — Быстрее!.. Теперь снимайте трусы! Можете до колен. Ну, только без кривляний, сеньор, здесь же нет дам!.. Так, хорошо… Теперь повернитесь! Задницей ко мне! Отлично!.. Трусы можете надеть, а все остальное пусть останется, где лежит. Теперь в вертолет, живо!..

Неделин посмотрел на полковника Теккера. Командир авиабазы, вцепившийся обеими руками в ветровое стекло «джипа», никак не отреагировал на этот взгляд. Тогда Неделин сплюнул себе под ноги и исчез в вертолете.

— То же самое пусть проделает пилот, — приказал Луиджи. — Немедленно!..

Пилот оказался намного послушнее и разделся в два раза быстрее.

— Благодарю вас, сеньор! Вы тоже можете остаться в трусах. Идите на свое место в вертолете и заводите двигатель…

— Мне нужен шлемофон! — крикнул пилот. — Иначе как я буду поддерживать связь в воздухе?

— За вашу связь с землей отвечаю я! — рявкнул Луиджи. — Идите на свое место и заводите двигатель! Немедленно!..

Летчик кивнул и проворно исчез в толстом брюхе геликоптера.

— Теперь вы, сеньор полковник! Медленно отгоните свой «джип» в любую сторону, но не меньше чем на километр от вертолета!..

Теккер тяжело опустился за руль и повернул ключ зажигание.

— Можете не беспокоиться, полковник Теккер, — крикнул Луиджи. — Если вы останетесь честным до конца, то и я сдержу свое слово. Ни один из ваших людей не пострадает, даю вам слово…

Через две минуты вертолет стремительно набрал высоту и, заложив косой вираж, взял курс на северо-восток. Мощное полукружье гигантского радара, установленного на специальном возвышении, словно подсолнух поворачивалось вслед за тяжелым геликоптером. Полковник Майлс Теккер, так и оставшийся сидеть за рулем «джипа» и не отрывая взгляда от винтокрылой машины, пробормотал себе под нос:

— Ну, до скорой встречи, макаронник поганый!..

Тем временем, посадив напротив Маховича и Неделина и выразительно выставив кольт в сторону заложников, Луиджи одной рукой набрал номер на мобильном телефоне.

— Мы в воздухе!.. — прокричал он сквозь рев винтов и треск помех. — Да, груз со мной… Куда?.. Повторите еще раз?.. Понял… Да… До встречи!..

Не выпуская пленников из поля зрения, Луиджи боком продвинулся к кабине пилота и прокричал:

— Курс 12–40. Время в полете — от пятидесяти до пятидесяти трех минут… Через минут двадцать я уточню курс… Вы меня поняли?

— Да, сэр! — не оборачиваясь, прокричал пилот. — Можете оказать любезность?

— В чем дело?

— Там, в хвосте, брошено несколько курток. Передайте мне одну, иначе через пару минут я превращусь в мороженое… Да и тому пассажиру в трусах обогрев тоже не повредит… Мы уже на высоте триста метров… Холодно, сэр!..

Луиджи недовольно пожал плечами и, не выпуская из поля зрения заложников, боком продвинулся в хвостовой отсек вертолета. Здесь действительно валялось несколько стеганых курток армейского образца. Подцепив одну из них носком ботинка, Луиджи по-футбольному перекинул куртку Неделину, который, ни слова не говоря, тут же влез в нее. Ту же операцию итальянец проделал и со второй курткой. Пилот, стремительно облачившись в теплую одежду, поднял воротник и вытянул над головой большой палец правой руки.

— Грацио, сеньор, мучо грацио!..

Через десять минут сотовый телефон Луиджи разразился почти непрерывными звонками.

— Алло! — крикнул итальянец, по-прежнему не сводя взгляд с пленников. — Да, я вас очень хорошо слышу!.. Понял… Хорошо… До связи!..

Луиджи приподнялся с откидного сидения и боком, не выпуская из поля зрения пассажиров, сделал несколько шагов к пилоту. На какую-то долю секунды, занеся ногу над переборкой, итальянец опустил тяжелый кольт чуть ниже пояса. И в то же мгновение Сергей Неделин, резко сгруппировавшись, пантерой бросился в ноги Луиджи. Конечно, беглый майор КГБ сильно рисковал, однако накопившееся отчаяние вкупе с предчувствием, что живым из этой переделки ему все равно не выбраться, сыграли решающую роль. Потеряв равновесие от неожиданного броска в ноги, итальянец стал медленно валиться набок, но каким-то образом ухитрился сгруппироваться и направить пистолет в голову Неделина. Уже падая, Луиджи нажал на спусковой крючок. По счастливой для Неделина случайности именно в это мгновение вертолет как следует тряхнуло. В результате пуля, которая должна была снести Неделину как минимум полголовы, впилась в ключицу Сергея, пробила насквозь плечо и, визжа, заметалась по дюралевой обшивке геликоптера…

Вскрикнув от страшной боли, Неделин потерял сознание и рухнул, обливаясь кровью, на итальянца. Луиджи брезгливо отпихнув от себя бесчувственное тело и крикнул пилоту:

— Курс 17–30!.. Выполняйте!..

Обернувшись, пилот сразу же сориентировался в ситуации, молча кивнул и заложил резкий вираж.

Тем временем, подполковник Махович склонился над Неделиным. На месте выхода пули, над правой лопаткой Сергея, толчками фонтанировала кровь. Махович оглянулся.

— Перевяжите его! — крикнул Луиджи и швырнул Маховичу стерильную упаковку с бинтом.

— Вряд ли это что-то даст! — крикнул подполковник, зубами разрывая пакет. — Надо вначале наложить жгут или что-нибудь вроде этого… Иначе он может истечь кровью!..

— Ничего с ним не будет… — Итальянец презрительно поджал губы. — Часа три проживет в любом случае…

— Вы же врач, молодой человек!

— Но только не сейчас, подполковник! — отрезал Луиджи, с ненавистью смотря на поверженного Неделина.

— Вы что, не понимаете?! Этот парень истечет кровью, — повторил Махович. — Причем довольно быстро!..

— Это его проблема, а не ваша, подполковник…

* * *

…Охваченные ужасом глаза юноши с тонкими бакенбардами стали совершенно круглыми, как у филина. Не мигая, он спросил сдавленным голосом:

— Что вам нужно, сеньор?

— Два кода, — спокойно произнес мужчина. — Первый, с помощью которого ты связываешься с вертолетом. Второй, на котором ты передаешь донесение и ретранслируешь команды. Вот и все, mia piccolo. Считаю до пяти. Команду «шесть» ты не услышишь, клянусь честью твоей непорочной девы Марии! Раз… Два…

— Кто вы? — пролепетал юноша. — Откуда вы взялись?

— Сказал же — ангелы. Опустились с небес. Три… Четыре…

— Подождите, не стреляйте! — закричал парень.

— Я и не стреляю, — успокоил мужчина. — Осталась секунда…

— Я все скажу, только не стреляйте, пожалуйста, ради Бога!..

— Все не надо, парень, — сдержанно улыбнулся мужчина. — И Бог тут совершенно не при чем. Ответь только на мои вопросы…

— Значит так… — Дрожащей рукой парень отбросил назад мокрую прядь волос.

— Погоди! — Мужчина, используя пистолет, как указку, показал стволом на рацию. — Садись за стол, мальчик. Ну, не копайся, садись, так, хорошо… Теперь связывайся со своим приятелем в вертолете. Живо, живо, счетчик включен!..

Оскар крутанул шкалу настройки, затем взял в руки один из «уоки-токи» и набрал комбинацию цифр.

Из внешнего динамика раздались длинные гудки.

— Он на связи, сеньор. Сейчас ответит…

— Запомни цифры: квадрат 51–17.

— Запомнил.

— Скажешь ему, что это и есть место приземления…

В ту же секунду в комнату ворвался визг вертолетного двигателя и осевший от крика голос Луиджи:

— Алло, слушаю?

— Это Пабло! — прокричал Оскар, не отрывая от дула пистолета завороженного взгляда. — У тебя все в порядке?

— Пока да.

— Место твоего приземления — квадрат 57–17. Там тебя будут встречать. Как понял?

— Хорошо! — Голос Луиджи почти целиком поглощали эфирные шумы. — Я тебя понял…

— До встречи, брат!..

И Оскар отключил линию.

— Теперь, Оскар, ты должен сделать еще одну вещь. Лично для меня… И сохранишь себе жизнь. Понимаешь?

Юноша молча кивнул. Его взгляд был по-прежнему прикован к черному зрачку пистолета, а зубы выбивали неровную дробь.

— Ну же, соберись! — Мужчина ободряюще потрепал Оскара за плечо. — Самое страшное уже позади! Все будет нормально, поверь мне… Ты готов?

Юноша послушно кивнул.

— Хорошо… — Мужчина, словно обдумывая задание, поскреб затылок рукояткой пистолета и выразительно посмотрел на своего напарника, прилаживавшего на коленях какое-то устройство. — Сейчас ты наберешь номер, по которому тебе сообщали курс для вертолета и скажешь буквально следующее: «Я находился на связи, когда услышал две автоматные очереди… А потом связь внезапно оборвалась. Сколько я ни пытался, восстановить ее не удалось…» Запомнил?

— Да, сеньор, — чуть слышно ответил юноша.

— Запомнил…

— Включи аппарат на внешнюю связь.

— Уже включил.

— Начинай, парень, времени у нас в обрез!

Юноша набрал девятизначный номер. После паузы в несколько секунд помещение котельной прорезали длинные позывные зуммера. На третий сигнал трубка ожила:

— Двенадцатый слушает!

— Это Оскар! — прокричал юноша. — Только что был на связи. Потом там прозвучало две автоматные очереди… И все… Связь прервалась! Алло? Вы меня слышите? Алло?!..

— Не ори, слышу тебя, — спокойно отозвался голос. — Восстановить связь пробовал?

— Да. Несколько раз… Ничего не получается. Никто не отвечает…

— Ты уверен, что это были автоматные очереди?

— Конечно, уверен! Что я, пистолет от автомата отличить не могу?!..

— Хорошо, передай трубку Гремио…

Юноша растеряно посмотрел на своего начальника, связанного по рукам и ногам, и тут же перевел взгляд на мужчину. Тот сделал рукой выразительный жест в сторону двери.

— Гремио вышел… Только что…

— Как вернется, пусть немедленно свяжется со мной! Понял?

— Да, конечно!

— До моего сигнала ничего не предпринимать и всем оставаться на месте!..

Зазвучали короткие сигналы отбоя.

— Ну что? — мужчина посмотрел на напарника.

— Есть! — коротко ответил тот, оторвав взгляд от черной коробочки. — Они его засекли.

— Ты уверен?

— Да. Подтверждение получено.

— Тогда сматываемся!..

Юноша с косыми бакенбардами обреченно посмотрел на мужчину.

— Я сделал все, о чем вы просили, сеньор…

— Не совсем так, — возразил мужчина и приложил глушитель пистолета к уху юноши. — Ты забыл поздороваться со мной, когда я вошел. Со старшими по возрасту так не обращаются. Прощай, mia piccolo!..

Хлопок пистолетного выстрела отдаленно напоминал легкий треск разрываемой простыни. Через минуту его напарник, уложив в холщовую сумку аппаратуру и оружие, проделал ту же процедуру с тремя связанными итальянцами, которые отправились в мир иной, так и не приходя в сознание после взрыва гранаты.

В метре от двери котельной лежало грузное тело священника Луки. Склонившись над ним, мужчина с сумкой замер на секунду, после чего повернул голову к своему напарнику:

— Представляешь, еще дышит, свинья.

— Так помоги ему! — коротко бросил напарник и пошел вперед. — Здесь такой затхлый воздух!..

Через секунду за его спиной раздался легкий треск разрываемой простыни…

* * *

…«Сикорски», издавая пронзительный, ревущий свист, завис над небольшой поляной в десяти километрах к югу-востоку от городка Мадзара-дель-Валло. Подобно гигантской стрекозе, принюхивающейся в поисках затаившейся жертвы к траве, вертолет висел в семи-восьми метрах над чахлыми кустиками полыни. В стороне, где поляна плавно переходила в редкий перелесок, стоял, чуть задрав нос, синего цвета джип «чероки» с выключенным мотором и откинутым брезентовым верхом. На капоте, по-турецки скрестив ноги, сидел рослый итальянец в черных очках и джинсовом жилете, из-под которого выглядывал ворот армейской рубашки цвета хаки. Итальянец молча курил, периодически косо сплевывая в траву. На капоте, по левую руку от него, лежал советский автомат АК-47 со сдвоенным рожком, прикрученным синей изоляционной лентой. За спиной итальянца, на заднем сидении «чероки», непринужденно развалились трое мужчин, наблюдавшие за маневрами вертолета. Один из пассажиров, прижимая плечом к уху сотовый телефон, что-то кричал в трубку, периодически кивая в знак согласия…

Наконец «Сикорски» стал медленно опускаться и, подпрыгнув несколько раз на покатом склоне поляны, замер. Бешено вращавшиеся лопасти стали постепенно сбавлять обороты. Визг двигателя, от которого, казалось, вот-вот лопнут барабанные перепонки, постепенно перерос в мерный, смолкающий рокот.

Пассажиры «чероки» молча наблюдали за тем, как из вертолета вначале выпрыгнул коренастый мужчина в синем мундире американского офицера. Потом в проеме двери появился Луиджи с пистолетом и что-то крикнул офицеру. Американец потянулся к проему, вытащил оттуда светловолосого парня в армейской куртке и трусах, не без усилий перекинул безжизненное тело через плечо, после чего, пошатываясь, отошел со своим грузом метров десять в сторону от вертолета, осторожно уложил светловолосого на траву и побежал обратно к геликоптеру. Луиджи выразительно махнул пистолетом — мол, сматывайтесь побыстрее! — и не поворачиваясь, стал пятиться. В ту же секунду «Сикорски» с новой силой взвизгнул двигателем. Лопасти, набирая обороты, стали вращаться все быстрее и быстрее, пока не превратились в сплошную серую окружность. Тяжелый армейский вертолет дернулся, как-то нехотя оторвался от земли, после чего, резко накренившись, стал стремительно удаляться на северо-запад.

Луиджи, не отрываясь, наблюдал за вертолетом до того момента, пока он не исчез за невысоким бурым холмом. В то же мгновение, рослый итальянец в черных очках спрыгнул с капота, небрежно прихватил автомат, сел за руль, зажал АК-47 между ног и коротко повернул ключ зажигания. Мягко переваливаясь сбоку на бок, «чероки» медленно выполз на поляну и направился к Луиджи, стоявшему возле тела светловолосого парня с пистолетом в опущенной руке.

Через минуту машина притормозила в нескольких метрах от Луиджи. Оставив автомат на сидении, водитель лениво выпрыгнул из джипа и направился к врачу.

— Стой где стоишь! — Луиджи поднял «кольт» подполковника Маховича. — А своим дружкам передай, чтобы они не выходили из машины…

— Что с тобой, приятель? — Мужчина в черных очках послушно остановился и с искренним изумлением уставился на Луиджи. — Мы свои, друг! Ты что, не видишь?

— Мало ли, что я вижу!.. — Луиджи выглядел абсолютно спокойным, его рука, сжимавшая тяжелый пистолет, была прижата к бедру. Светловолосый Сергей Неделин, распластанный за его спиной на траве, не подавал ни малейших признаков жизни. Даже на защитном фоне куртке было видно, как медленно расползается огромное черное пятно крови. — Скажи мне, друг, что-то приятное, тогда, возможно, я и поверю, что ты и пассажиры — свои…

— Это тот самый? — спокойно поинтересовался мужчина в очках и кивнул в сторону тела.

— Так как насчет пароля?

— Надеюсь, он жив, дружище?

— Кто вы такие, ребята? — голос Луиджи, хоть и прозвучал очень тихо, не мог скрыть откровенной угрозы. Тонкие пальцы хирурга, сжимавшие пистолет, побелели от напряжения. — А ну-ка, руки на голову! Быстро!..

Почувствовав, что его загнали в ловушку, Луиджи отступил на шаг, стремясь держать под контролем одновременно и очкастого, и трех мужчин в джипе. — Я же сказал, руки на голову! Ну?!..

— Только не психуй, парень, ладно? — Мужчина в очках, недоуменно пожав широкими плечами, стал медленно поднимать руки над головой. Когда его правая рука достигла воротничка рубашки, он неожиданно резко выбросил ее вперед. Само движение заняло не более тысячной доли секунды. И чуть больше времени понадобилось, чтобы узкий стилет с тяжелой металлической рукояткой преодолел в воздухе расстояние в пять с половиной метров и по самую рукоять вошел в левую глазницу Луиджи.

Смерть наступила мгновенно, поскольку семисантиметровое лезвие стилета, пройдя сквозь глазницу Луиджи, пронзило его мозг. Молодой доктор вообще не успел отреагировать. Обе его руки повисли безжизненными плетьми. В правой был по-прежнему зажат «кольт». Итальянец стал медленно оседать и опустился на колени. Еще две-три секунды молодое, крепкое тело Луиджи, сохранявшее инерцию недавнего напряжения, держалось строго вертикально. А потом, словно здание, в фундамент которого заложили мощный заряд взрывчатки, тяжело рухнуло в траву…

Мужчина в черных очках, бесстрастно наблюдавший за короткой агонией Луиджи, даже не шелохнувшегося после того, как стилет достиг цели, как-то боком, очень осторожно подошел к итальянцу, разжал пальцы его правой руки, вытащил «кольт», внимательно осмотрел оружие, потом заснул его за пояс, повернулся к джипу и коротко бросил:

— Быстрее!

В ту же секунду трое мужчин стремительно повыскакивали из «чероки». Один подбежал к Неделину, опустился возле него на колени и, сняв с плеча небольшую сумку, вытащил перевязочный пакет. Второй подхватил под мышки отяжелевшее тело Луиджи и поволок его к машине. Третий, пристроившись за багажником джипа, стал быстро монтировать компактную спутниковую антенну. Тем временем, мужчина в черных очках взял с водительского сидения АК-47, передернул затвор и, прислонившись к капоту, стал молча наблюдал за действиями своих товарищей, периодически поглядывая на часы.

Один из пассажиров джипа, колдовавший над Неделиным, вдруг резко поднял голову.

— Что? — нетерпеливо спросил мужчина в очках. — Неужели опоздали?

— Необходимо срочное переливание крови!.. — эту фразу он произнес сквозь зубы, как ругательство. — Как можно быстрее! Иначе он загнется…

— Ты что, ничего не можешь сделать?

— Нет. Он потерял не меньше двух литров крови. Непонятно, благодаря чему этот парень вообще дышит…

— Гай?

— Что тебе? — откликнулся парень, наводивший диск спутниковой антенны.

— Долго еще?

— Сейчас… Еще минуту…

— Люк, сколько он, по-твоему, может продержаться? — мужчина в очках перевел взгляд на распластанное тело Неделина и с досадой сплюнул в траву.

— Я вколол ему почти полный шприц камфоры… — ответил Люк и, приподняв Неделина, подсунул ему под голову свернутую армейскую куртку. — Хоть как-то поддержать сердце… Но это вряд ли поможет надолго. Минут двадцать, может быть, двадцать пять… Понимаешь, из него вытекла почти вся кровь. Вдобавок к этому, он еще и переохлажден…

— Есть связь! — раздался крик из-за джипа.

— Передай, что клиенту очень нездоровится. Нужно переливание крови. Как можно скорее…

— Они будут через семь минут! — крикнул радист. — Ты слышишь?

— Передай, что без аппарата для переливания крови, они могут вообще не торопиться! — мужчина в очках пожал плечами, после чего взял запястье раненого. — Что толку, если он загнется в дороге?!..

— Они говорят, что у них есть!

— Хорошо, — кивнул мужчина в черных очках и закинул автомат за спину. — Тогда ждем…

…Через сорок минут от одного из причалов рыбацкого порта в Мадзаро-дель-Валло отчалила «Артемида» — прогулочный пассажирский катер на подводных крыльях. Над косо срезанной кормой катера вяло шевелился флаг Туниса. Его пассажирами было четыре молодых тунисца, согласившихся сопровождать на родину своего соотечественника, перенесшего в Италии сложную хирургическую операцию, и теперь нуждавшегося в пристальном уходе семьи. Все необходимые документы, включая паспорта граждан Туниса и свидетельство о выписке пациента из хирургического отделения сицилийской больницы в Агридженто, пассажиры и перевязанный пациент получили непосредственно в каюте капитана «Артемиды» бородатого мужчины средних лет и сомнительной внешности, с янтарными от никотина зубами и в ослепительно белом морском кителе, больше подходившем для капитана огромного океанского лайнера, чем для одного из трех членов экипажа обычного прогулочного катера.

Едва только белоснежный бок «Артемиды» коснулся дощатой обшивки причала тунисского порта Бизерта, все четыре пассажира, как хорошо сработавшаяся команда опытных санитаров, бережно снесли носилки с раненым в поджидавший их у причала минибус «форд» с изображением красного полумесяца на капоте и запыленных боках. Через двадцать минут, без задержки миновав открытый шлагбаум, санитарная машина, не снижая скорости, въехала на взлетное поле крошечного аэропорта размером не больше чем две волейбольные площадки, и резко притормозила у шаткого дюралевого трапа старого двухмоторного «Дугласа», принадлежавшего по документам некоему частному лицу, большому оригиналу, известному в Тунисе тем, что он коллекционировал все, что имело малейшее отношение к истории Второй мировой войны. Зафрахтованный самолет, ожидавший своих пассажиров с уже работающими двигателями, тут же вырулил на взлетную полосу, отчаянно тарахтя, взмыл в бело-голубое небо Туниса и взял курс на восток. Через два с половиной часа, смешно подпрыгивая, «Дуглас» приземлился на посадочной полосе частного аэроклуба в семи километрах южнее Хайфы…

* * *

А спустя еще три часа все до одной вечерние итальянские газеты вышли с гигантскими заголовками: «Трагическая гибель сенатора Джанкарло Парини!», «Ужасная автокатастрофа на подъезде к Милану!», «Почтенный Джанкарло Парини и его водитель скончались на месте после того, как сенаторский „бентли“, потеряв управление, врезался в бетонную опору моста», «Назначена специальная парламентская комиссия по расследованию причин трагедии»…