Новист осторожно пробирался к боту. Перемешанные между собой отряды были сейчас грозной опасностью для любого неосторожного. В темноте и неразберихе на командира мог напасть и его собственный подчиненный. Он сам, похоже, сделал то же самое. Человек, тень которого совсем недавно проступила перед ним в свете фар бота, оказался своим, но начальник гарнизона понял это только после того, как всадил ему нож между лопаток.

Новиста била мелкая противная дрожь — он был дважды ранен в плечо и в живот. Первая рана была глубокой и причиняла невероятные мучения, временами заглушая боль другой, к счастью, менее опасной. В правой, здоровой руке он тащил лучевое ружье, которое в бою использовал как дубину, а теперь — как клюку. Огни бота расплывались в слезах, постоянно набегающих на глаза, и Новисту время от времени приходилось останавливаться с тем, чтобы протереть глаза и уточнить направление.

Памятуя о врагах, прячущихся вокруг, он не пошел через освещенное пространство прямо к боту, а, превозмогая боль и слабость, обошел его по дуге. Так, чтобы подойти прямо к открытому люку. Но когда до цели оставалось всего каких-то двадцать шагов, впереди замаячила неясная фигура.

Новист замер и постарался собрать свои оскудевшие силы в мощный кулак. Фигура расплывалась в темноте, но начальник гарнизона готов был поклясться, что этот человек не из его отряда. Этот был слишком мал ростом. А когда в отсвете фар бота сверкнула обширная плешь, все сомнения окончательно развеялись. Нет, он не узнал Льва — он ни разу не видел его вблизи, — но и этого ему было вполне достаточно.

Лев без опасения подошел к распахнутому люку и заглянул в освещенный тусклым зеленоватым светом трюм. Почти сразу он различил в дальнем его конце две спеленатые фигуры. Даже от входа было видно, что одна из них — женская. Кряхтя, Лев забрался внутрь и прошел к пленникам.

— А вот и трофеи! — довольно потирая руки, сказал он, присаживаясь на корточки. — О! Граф, какими судьбами?

— Это вы как здесь оказались?

— Разве не ясно? — вступила Энни. — Он с ними заодно!

— Можете говорить все, что захотите, — улыбнулся Лев. — Я за свою жизнь всякого наслушался.

Сейчас я позову ваших братьев, и моя миссия будет выполнена до конца. Потом можно будет получить выигрыш по билету. Где он у вас, кстати? Я думаю, что за счет выбывших сумма значительно увеличилась. Мне бы она не помешала.

— Да? Думаешь, тебе кто-то заплатит? Неужели ты такой дурак?

— Энни, я прошу вас, будьте корректны! — вступился граф.

— Вы же не знаете, кто это перед вами!

— Кем бы ни был этот человек, к нему все равно надо относиться с уважением, коль скоро вы снизошли до беседы с ним.

— Так и хочется сказать «премного благодарна»! Это же главный палач империи!

— Ну так что же! Не подавайте ему руки при встрече, но оскорблять не надо.

— Если вы заметили, я так и сделала, — ответила девушка, кивнув за спину на связанные руки.

— Спасибо. — Лев с саркастической улыбкой поклонился графу. — Памятуя о вашем воспитании и достоинстве, сохраняемом в такой ситуации, я запрошу выкуп, который не будет обременительным для ваших родственников.

— Что? — не понял Мастубани.

— Вы стали моим военным трофеем…

— Пленным, наверное?

— Нет, именно трофеем, а значит — моей собственностью. Я волен продать вас, обменять и так далее.

— Но это противоречит конвенции о статусе…

— Бросьте! Вы же отлично понимаете, в чьи руки попали. Ваши конвенции лишили нас возможности выходить в космос на законных основаниях. Поэтому мы вынуждены вести, так сказать, партизанскую войну, на которую не распространяются межпланетные договоренности.

— Так вы пират!

— Наконец-то вы это поняли! — сказала Энни.

— Ну вот! Во всем разобрались. Пойду позову остальных. Лев повернулся и двинулся вдоль трюма к выходу.