Черная тропическая ночь постепенно начала светлеть. На востоке одна за другой гасли звезды, а глубокий темно-синий небосклон стал потихоньку линять по краю, словно кто-то там, на горизонте, смывал копоть. Светило еще оставалось невидимым, но контуры окружающих предметов стали яснее, приобрели объем, как на голографической открытке. Еще трудно было наверняка определить расстояние, однако спутать фигуру человека с каким-нибудь неодушевленным предметом было уже значительно сложнее. Планета плавно поворачивала свой бок к свету, и с каждой минутой здесь все более и более выступали из мрака следы ночного сражения.

Энни от досады готова была расплакаться. По ее собственной оценке, она упустила едва ли не единственный шанс на победу. Как опытный боец, знающий толк в рукопашных, она не имела никаких оснований переоценивать свои возможности. Напротив, она привычно завысила оценку противника. Его сила, опыт и большая разница в весовых категориях оставляли Энни слишком мало надежд на победу. Ей только оставалось отступить, не принимая боя, и выждать удобный момент, когда удастся снова атаковать из засады.

Однако отступать тоже было некуда — Энни окружали руины бастионов, передвигаться по которым без риска для жизни было просто невозможно. Кругом торчали острые зубья расколотых бетонных стен, рваная арматура и покореженные металлоконструкции непонятного назначения, казалось, нацелились в подвздох. Коварные щели и провалы, качающиеся в неустойчивом положении обломки только и ждали неосторожного, чтобы схватить, изломать, искалечить и оставить на поругание стервятникам, невесть откуда собравшимся над замком. Был здесь рядом и выход отчаяния — специально для тех, кто не в состоянии найти путей к спасению, — бездонная пропасть за изгрызенным взрывами краем стены. Но этот, последний, Энни не стала брать в расчет.

Она осторожно выглянула в импровизированную амбразуру, образованную несколькими свалившимися друг на друга обломками. Штальнагель все еще стоял на прежнем месте, держа в руке покореженное ружье. Только на этот раз он смотрел прямо на нее.

— Иди сюда! — Он призывно махнул свободной рукой.

Их разделяло метров десять, только позиция девушки была как бы немного приподнята над площадкой, украшенной обломками бота. Она на пробу швырнула еще один обломок, но, как и следовало ожидать, Штальнагель легко уклонился от попадания.

— Может, сыграем по-честному? — предложил он, примериваясь, как можно прижать противника к краю стены и полностью лишить возможности маневрировать.

— Как же! Видали мы таких1 — прошептала Энни.

Чуть правее от своего укрытия она разглядела более или менее свободный проход. Куда он приведет ее, она не могла даже предположить, но он обещал спасение. Однако для того, чтобы выйти на эту узкую тропу, надо было пройти в непосредственной близости от вооруженного и, судя по всему, готового на все противника.

Энни не размышляла дальше. Решения она обычно принимала мгновенно и никогда не жалела об ошибках. Зажав в руке заостренный кусок бетона, она взметнулась над укрытием и, перепрыгивая препятствия, словно спринтер, бросилась на Штальнагеля.

Тот на секунду даже опешил. Ему и раньше приходилось видеть отчаянные попытки обреченных спасти свою жизнь, конец которой уже был рассчитан и предопределен. Но решительность, написанная на лице несущейся на него девушки, несколько смутила опытного убийцу. Он даже подумал, что ей удалось найти в руинах какое-то оружие, давшее ей бесспорное преимущество.

Однако секунду спустя Штальнагель понял, что в руке ее зажат всего лишь камень, и он, ухмыльнувшись, поднял свое оружие, словно игрок в гольф, намереваясь первым ударом сломать девушке ногу, а потом уже добить.

Она, словно угадав его намерение, с расстояния в пять шагов изо всех сил, даже подпрыгнув на месте, бросила обломок, целясь прямо в голову. В шахматах такая позиция называется вилкой — либо вы теряете значительную, сильную фигуру, либо… Ведь нельзя оставить короля под шахом. Не так ли? Только там противник дает вам время подумать, каким образом можно выпутаться из сложившейся ситуации, а у Штальнагеля было всего несколько долей секунд. Однако он поступил правильно — оставив надежду остановить несущуюся на него амазонку, он постарался как можно дальше убрать голову от траектории полета обломка.

Энни, воспользовавшись моментом, выбила винтовку у него из рук и сбила с ног. Но останавливаться и ввязываться в драку она не стала — противник хоть и оказался в невыгодном положении, однако не понес большого урона и по-прежнему был силен и опасен. Поэтому она пронеслась дальше по намеченному ранее пути.

Штальнагель, не ожидавший такого яростного натиска, промедлил всего секунду. Он мог поддеть Энни за ногу, но рука схватила только воздух, еще вьющийся в кильватере стремительно уносящейся девушки. Еще миг ушел на то, чтобы подняться, следующий — на поиски выбитого из рук оружия, и вот он уже бросился вслед за девушкой.

Погоня по незнакомой местности небезнадежна хотя бы потому, что преследователь всегда находится в более выгодном положении. Жертва сама указывает ему наиболее безопасный путь, сама теряя при этом время и силы на поиски последнего.