Небо сегодня было ослепительно - синим, безоблачным, и мы смотрели в него, лёжа в густой высокой траве, греясь в лучах солнца, пронизывающего каждый лепесток цветка, каждую травинку. Слегка дурманил густой запах душицы и полыни. Гудели пчёлы, порхали белокрылые бабочки.

Вот только если на душе твоей скребутся кошки, если в голове прокручивается одна и та же мысль, не давая покоя, то и отличная погода, и благоухающий лес, и пронзающие воздух, своим криком стрижи, и близость любимого мужчины, всё это отодвигается на второй план. И жаль ускользающего момента, который мог бы стать абсолютно счастливым, но уже таковым не будет.

- Не могу так, - проговорила я обрывая белые тонкие ромашковые лепестки. Ромашка похожа на яичницу, в центре желток, а вокруг него белок. В детстве, играя в «Дом- дом», мы именно так и готовили завтрак. Клали цветок ромашки на игрушечную сковородку и шипели, изображая характерное потрескивание кипящего масла . – Бабушка заменила мне мать, растила меня, дала образование, и с моей стороны будет большим свинством исчезнуть, не предупредив, не посоветовавшись, ни попросив прощения.

- А что ты хочешь ей сказать? – Вилмар провёл тонкой травинкой по моему предплечью, пощекотал шею. Было ясно, что разговор его не волнует. Правильно, ведь это не его родственник будет волноваться, плакать, выдумывать чёрт знает что, представляя все возможные ужасы. Стало обидно. Я извелась от чувства вины, от тревоги за бабушкино здоровье, а он безмятежно валяется на травке, на солнышке греется.

- Ну, например что я жива, что ухожу с любимым человеком, то есть вампиром, не столь важно. Что мне очень жаль, ведь я чувствую себя предательницей, так как вынуждена жить на территории врага…

Благостное настроение вампира мгновенно испарилось. Глаза сверкнули зловещим огнём, Он резко поднялся, сел, грозно возвышаясь надо мной. И я, на физическом уровне ощутила, как сгустился от напряжения воздух, стал на несколько градусов холоднее, будто бы частички влаги, незримо присутствующие в воздухе, вот- вот превратятся в льдинки.

- Вынуждена? Ты это слово сейчас произнесла? Я ничего не перепутал? - именно таким тоном твёрдым и отстранённым, словно покрытая коркой льда река, он говорил с хозяином пункта общественного питания, именно так звучал его голос при беседе с Артамоновой. – Разве ты сейчас со мной не по собственной воле? Разве тебе не хочется жить в моём доме, стать вновь здоровой? Разве тебя устраивает жизнь Зинаиды, в которую тебя превратил СГБ? И за что ты собралась просить прощения? За свой выбор, за то что ты выбрала здоровье вместо болезни, свободу, вместо заточения, любовь вместо призрения?

- Но Вилмар, - было тяжело говорить, аура мужа подавляла, сминала мою волю. Я залипала в странной, не видимый глазу, но такой ощутимой, энергии. – Я предаю родину, всё то, чему меня учили с детства…

- Какую родину, Инга?! – пальцы вампира больно сжались на моём запястье. – Что такое родина ты можешь мне ответить? По мне, так это дом, где тебя любят и ждут любым, где помогут, где ты чувствуешь себя свободным, где безопасно. А что ты получила, вернувшись из Далера? Кто тебя встретил? Кто помог? Кто вступился? Считаешь мой народ врагами, но заметь, это сделали не они.

Небрежный кивок на мои ноги. Взгляд холодный, надменный. Да, Вилмар может быть и таким, даже со мной.

- А чему тебя учили с детства? Тому, что мы кровожадные монстры, моральные уроды? Вот только застенки СГБ ни чем не хуже наших ванн, а наши безумцы, как Рикард ни чем не страшнее ваших фанатиков. Любишь бабушку? Похвально! Вот только почему твоя бабуля не сказала тебе всей правды, почему два года морочила тебе голову, называя чужим именем и поддерживая легенду о твоей болезни? Потому что боялась, Карпеева, СГБ.

- За меня она боялась! – заорала я, вскочив на ноги. Несколько ни в чём неповинных птах, испуганно слетели с веток. – Она хотела, сохранить мне жизнь, пусть такую, безрадостную, изломанную, но жизнь! Не смей осуждать мою бабушку, не после того, как сам меня выгнал из своего дома и подверг всем этим ужасным пыткам! Что ты хотел мне тогда доказать? Свою власть надо мной? Свою значимость?

Вот так и мрачнеет небо, вот так и гаснет солнце. А я то думала что простила, что не осталось в душе даже следа той обиды. Думала, что мы сможем начать заново. Нет, отношения с чистого листа невозможны, ведь память всё равно будет хранить и старые обиды, и недосказанности, и поступки.

- Я не выгнал, а позволил уйти, - Вилмар тоже встаёт на ноги. – Ты столько гадостей мне наговорила, столько ненависти швырнула в лицо. –И я тогда решил, что тебе и впрямь будет лучше среди своих, что тебе их не хватает, а мной ты перенасытилась, меня слишком много. Я бы вернулся за тобой, через несколько дней, но боги распорядились по другому. Но больше я не допущу подобной ошибки, Инга. Ты обещала у священного водопада принадлежать мне, разделить со мной века, и это не пустые слова, не те дурацкие клятвы, которые вы, люди даёте друг другу на своих свадьбах, а спустя месяц разводитесь. Твоё место, твой дом среди моего народа, и твоё мнение по этому поводу значения не имеют. Твоя благодарность по отношению к бабушке понятна, но она не стоит того, что может произойти. А произойдёт следующее: Тебя вновь превратят в безумную Зинаиду, а меня схватят и преподнесут СГБ на подносе, словно жаренного поросёнка.

- А паранойей вампиры случайно не страдают?

- Это не паранойя! Просто Карпеева лишили звания, прогнали из СГБ, словно щенка. Чем он не угодил, с кем не поделился награбленным, кто его подставил, не знаю, да мне и не интересно. Зато я твёрдо уверен в том, что ему захочется совершить великий подвиг, в надежде вернуть себе генеральские звёзды и тёплое кресло. СГБ давно подозревает о службе поставки, там всё таки не дураки работают, два и два сложить могут. Вот только никому ещё не удалось поймать хоть одного из нас. А Карпеев этой целью задался, по тому и отменил твою казнь.

Он ещё что- то хотел сказать, но земля под нашими ногами вздрогнула, и спустя секунду, вместо травы и запутавшихся в ней васильков, появилось лицо мага земли, на фоне какого- то строения из красного кирпича.

- Да, Гуннар, - произнёс вампир уже совсем другим, радостным голосом.

Интересно, мобильные телефоны вампиры не используют в целях осторожности, чтобы их не могли отследить или тут замешаны принципы? Наверное, всё таки из осторожности, ведь компьютерами у себя на родине они пользуются. А Илва, когда захочет поболтать в языках пламени покажется? А Брунгильда, ей то в чём являться? Спросить бы сейчас. Хотя, какая разница мне? Поссорились на ровном месте, такой чудный день коту под хвост пустили. Впрочем, теперь я знаю, какое занимаю положение в его жизни, зависимая кукла, которую можно перетаскивать с места на места, не спрашивая её согласия, не интересуясь её мнением. И плевать, что у куклы есть родные. А ведь даже попрощаться не даст, перетащит через портал. Как он там сказал : « Твоё мнение по этому поводу значения не имеет».

- Привет, Вилмар! Привет, Инга! – черноволосый вампир был доволен, словно кот, объевшийся рыбой. – Скоро увидимся, правда?

- Инга особо не рвётся, - Вилмар наградил меня мрачным тяжёлым взглядом.

- А когда мы кого спрашивали? – засмеялся маг земли, но тут же стал серьёзен. – Слушай, дружище, я понимаю у вас тут встреча, любовь и всё такое, но нам нужна твоя помощь. Я бы тебя не побеспокоил, клянусь матерью землёй, но это заказ его величества. Доставить нужно немедленно.

- Не вопрос, прямо сейчас вылетаем.

- Нет, друг, летишь ты один. Источников четверо, пятого портал не пропустит. Есть где Ингу оставить, буквально на двое суток, не больше?

Обо мне говорили как о вещи, как о мешке с картошкой. Противно! Унизительно!

- Да, конечно. Я думаю, что смогу обеспечить ей безопасность. Скоро буду, пока!

Лицо Гуннара исчезло, а на его месте вновь появилась трава с синими глазками васильков.

Мы молча вернулись в сторожку. Я сидела на грубо- отесанной лавке и смотрела, как Вилмар собирается в дорогу. Уходит! Его позвали, и он уходит, оставляет меня вновь. Опять делает выбор не в мою пользу. Правильно, сейчас у него появились дела поважнее. А мешок с картошкой постоит в углу, ничего с ним не случится. Уловив мои эмоции, вампир всё же обратил на меня своё внимание, но истолковал причину моей печали по – своему.

- Девочка моя, не грусти. Я обязательно вернусь за тобой.

Он опустился на пол, чтобы быть на одном уровне со мной, глаза в глаза, мои пальцы в его ладонях.

- Тебе здесь ничего не угрожает. Я установил защиту вокруг сторожки, Никт о и никогда не сможет тебя найти и потревожить. Продуктов хватит на несколько дней. Захочешь вскипятить чайник, бросишь магические горошины в воду, печь не топи, моя магия огня не любит, а запах дыма могут учуять местные жители.

Мне было не сколько страшно оставаться одной в лесу, сколько обидно. Но я молча проводила Вилмара, заверив, что не в коем случаи не выйду за пределы защитных ворот. Да уж, ситуация повторяется, как то, я уже обещала ему это и не сдержала обещания, и сейчас не сдержу.

Оставшийся день в одиночестве показался мне слишком длинным, слишком утомительным. Я бесцельно бродила вокруг домика, срывала ромашки, гадая, как в детстве»Любит- не любит». Вечером отправилась к реке, смотреть на закат. И всё думала, вспоминала, переваривала, накручивала.

Под сенью векового дуба, листва которого от закатных лучей казалась коричневой, в объятиях прохладного ветра, сомнения мои казались глупыми. Ну уйду через портал, ну буду жить среди врагов человечества, и что в этом такого? Я не солдат, дезертировавший из армии, ни какой военной тайны не выдаю, я просто женщина, не нашедшая счастья среди своего народа, но сумевшая преобрести

его среди чужого. А бабушка? Она остаётся не одна, с ней Карпеев. Опора куда прочнее слабой, доверчивой, трусливой меня.

Но когда опустилось за горизонт солнце, а сторожку окутало тёмным, непроглядным без единой звёздочки саваном ночной тьмы, перед глазами замелькали обрывки моего прошлого. Бабушка в клетчатом переднике, её руки в муке. Мы лепим булочки с вишней. Не помню, как бабульке удалось достать эту вишню, может Карпеев принёс, а может выменяла на одно из своих украшений, подаренных генералом. Она никогда не носила ни браслетов, ни колец, что он ей приносил.

- На что мне эти побрякушки? – говорила бабушка. – Пусть жене своей дарит, а мне и надеть то их некуда.

Но когда жена Карпеева скончалась, бабушка всё же надела золотые серьги, чтобы прийти к ней на похороны.

Мы лепим булочки, я рассказываю о школе, о новом учителе физкультуры, который отрастил такой живот, что не в силах даже через козла перепрыгнуть. Бабулька смеётся, и я смеюсь вместе с ней.

А вот мы в парке, несёмся вниз в грохочущих железных вагончиках. Мне весело и страшно, а старушка охает и просит властителя вселенной спасти и сохранить наши жизни и дурные головы.

Нужно обязательно что- то придумать. Завтра наступит новый день, и завтра придёт ко мне решение. А сейчас спать.

Всё же, вопреки наставлениям Вилмара, я решила выйти за пределы защитной границы. Что бы он там не говорил, а с бабушкой посоветоваться и попрощаться надо. Это им, вампирам можно по две сотни лет родных не видеть, а с людьми так нельзя, люди долго не живут, тем более пожилые. За одно и докажу, что я не бессловесный мешок картошки, что и сама могу принимать решения, ставить перед собой цели и достигать их, что у меня есть своё мнение, которое тоже имеет право на существование. Прятаться за его защитными воротами? Ну уж нет! Ему дай волю, и он запрёт меня в высокой башне, окружённой глубоким рвом.

Лес не безлюден, кто не- будь обязательно наткнётся на меня, и я попрошу, чтобы бабушке передали записку. Она придёт, обязательно, просто не сможет не прийти. Мы всё обсудим, я расскажу ей и о Валерке, и о Вилмаре, и о том, как жила в Далере. Бабушка выслушает, поймёт, даст совет. Она- мой самый родной человек, роднее и быть не может, и будет слишком жестоко с моей стороны оставлять её в неведении. Я живо представила картину, как мы с бабулей сидим на берегу реки. В воду опускается рыжий шар вечернего солнца, Я говорю, а бабушка, всё понимающая, мудрая, добрая слушает мой рассказ, поддерживая, утешая.

Идти совсем не тяжело. Я бодро, на сколько это возможно, опираясь на толстую палку, шагаю к тому месту, где мы когда- то жгли костёр и вызывали демона. При воспоминании о том, как все бросились на утёк, когда Вилмар вышел из леса, я улыбнулась. Сейчас эта ситуация казалась мне смешной.

Я спотыкаюсь и падаю лицом на землю, но не долетаю, так как что- то прочное настойчиво поднимает меня вверх. И вот уже моё тело висит на ветвях клёна, слегка покачиваясь, а моя палка и сумка с бутербродом и бутылкой воды валяются прямо подо мной. Удивлённо оглядываюсь, но вокруг ни души. Зову на помощь, но тоже бесполезно. Раскачиваюсь, чтобы порвать нити ловушки, в которую я угодила, но и здесь провал. Сеть держит крепко. А солнце немилосердно сверлит затылок, начинает болеть голова.

От чего- то явственно запахло эфиром. Гадкий, наводящий безотчётный страх, запах. Все мои инстинкты воют о том, что нужно убираться отсюда, как можно быстрее, но как это сделать, если ты висишь над землёй и беспомощно смотришь, как в куче сухих иголок и листьев копошатся муравьи, как плавно качается тень от раскидистого клёна, как пригибается от ветра трава. На кого была поставлена эта ловушка? Прочная, из тонких сизых нитей? Знакомый, до озноба омерзительный, ненавистный цвет. Амгровые нити. Ну кому пришло в голову охотиться с помощью амгровой сети?

Пробую разорвать нити руками, но куда там? Мне ли не знать о прочности ткани с добавлением амгры. Солнце припекает, хочется пить, конечности затекли от неподвижности. И сколько мне так висеть? Час? Два? Или неделю? А может быть охотник и вовсе забыл о своей ловушке, и я помру, вися параллельно земле от жажды и голода. Ох и попадись мне этот шутник! Сверху резко каркает ворона, словно насмехаясь, над лицом кружит муха, пользуясь своей безнаказанностью, периодически садится мне на нос, противно щекочет крылышками. А я не могу даже вытащить из сети руку, чтобы прогнать её. От беспомощности и обиды на глаза наворачиваются слёзы.

Вилмар вернётся лишь через несколько дней, и что он тут найдёт? Вонючий, облепленный зелёными мухами вздувшийся трупп. Или чтобы вздуться труппам нужно гораздо больше времени? Тьфу! Да что за чушь лезет в голову?! Думай, Инга, о чём- то светлом, успокоительном. А когда появится тот ненормальный охотник у тебя будут силы, чтобы отколошматить его по дурной башке.

Нет, от голода и жажды мне умереть не грозит, так как к властителю вселенной я, по всей видимости, отправлюсь сейчас. Меня ожидает смерть от удушья.

Не дыши, Инга, не надо! Сейчас подует ветер и унесёт облако этой гадости куда не- будь подальше, и вновь запахнет хвоей. Вот сейчас, вот ещё немножечко. Перед глазами заплясали чёрные мушки, в голове зазвенело, и я всё таки сделала вдох.

Меня засасывает в бурую воронку, всё глубже и глубже. Я цепляюсь за её склизкие края, пытаясь удержатся на поверхности, остаться собой. Но воронка немилосердно закручивается и всасывает тянет вниз, вниз, во мрак тяжёлый, сырой, беспросветный. Веки с каждой секундой становятся всё тяжелее. С трудом открываю глаза, стараясь сосредоточиться. Но на чём? Всё расплывается, теряет очертания. Веки становятся неподъёмными, они светло коричневой шторой опускаются, отделяя меня от внешнего мира…

- Попроситесь к местным жителям на постой. Убедите их в том, чтобы перед сном они выпивали по таблетке снотворного. Придумайте что не- будь Мол, профилактика эвильской лихорадки, не мне вас учить. Здесь люд тёмный, доверчивый, для них что СГБ, что властитель вселенной. Каждую ночь поднимайтесь на чердаки домов, ожидая врага, – командует знакомый мужской голос. Я стараюсь вспомнить, кому он принадлежит, это очень важно. Но кружение воронки отвлекает, не даёт сосредоточиться. – При появлении объектов открывайте огонь, можно на поражение. Не бейте лишь того, кто полетит к моему дому. С влюблённым кровососом я разберусь своими методами.

Вновь открываю глаза, под моим деревом стоят люди в кожаных зелёных плащах и противогазах. Что происходит? Проводятся учения?

- Есть, мой генерал!- сухо отвечал другой голос, он был мне не знаком.

- Уже нет, мой друг, - в смутно- знакомом голосе послышались нотки сожаления. – Я даже приказывать тебе и твоим людям не имею права, могу лишь просить.

- Вы генерал по своей сути, а я и мои люди были и будут верны вам всегда. Знайте об этом, мой генерал!

- Я знаю и очень ценю твою преданность мне, майор! Мы преподнесём этим идиотам всю службу поставки, на золотом блюдечке. А девчонка нам поможет.

- Нет, Ярослав! – бабушка, это бабушка. Я узнаю её голос! Голос бабули, такой родной, знакомый с детства, на мгновение, серебристым лучом, прорывает вспучившуюся, словно грязь деревенских дорог темноту воронки. – Я не позволю тебе использовать свою внучку в качестве наживки. Достаточно того, что с ней сделал СГБ. Ловите вампиров, поите местных снотворным, делайте, что хотите, но не смейте вмешивать во всё это Ингу!

Слова разноцветными рыбами, большими и маленькими, плоскими и шаровидными проскальзывают мимо моего сознания, юркие, неуловимые. А голова наполняется бурой жижей маслянистой, клейкой.

- Агнесса, не забывай, государственной изменницы Инги больше нет. Есть больная девочка Зина. Так будет лучше и для тебя, и для неё, поверь мне. Твоей внучке ничего не угрожает. Вампир доверяет ей, и Зина сможет подобраться к нему ближе, чем кто бы то ни было. Их ауры прочно сцеплены, он вернётся сюда за ней, - мужской голос дрожит нервной струной.

Бабушка- нить серебристая, она вьётся юркой змейкой, сверкает. А Ярослав- нить коричневая, мохнатая, грубая. Но нити сплетаются, образуя простой, но довольно красивый узор.

- Нет, я сказала! – от чего так злится серебряная нитка? Я не брала конфет, это Димка из соседней квартиры заходил к нам, Это он любит карамель, а я … Да причём тут я? Бабулька сердится на какого- то дядьку, Ярослава. Знакомое имя, где я его слышала? А! Вспомнила! Князь Ярослав из истории первого мира, точно! В первом человеческом мире было такое государство Русь, и князь Ярослав там правил. Учебник истории для пятого класса, как же я могла забыт

- Мой генерал, - в спор вмешивается майор, в плетение серебристой и коричневой нитей врывается грязно- жёлтая, нарушая гармонию. – А если девчонка вспомнит его?

- Она уже его вспомнила. Наверняка этот выродок своими магическими штучками вернул ей воспоминания. Но у меня в запасе имеется план «Б». Отправь ко мне Алину!

Больше не могу держаться на поверхности, расслабляюсь и позволяю жиже поглотить себя.