Меня разбудили солнечный луч, ласково коснувшийся моей щеки и многоголосое щебетанье птиц. В распахнутое окно веяло живительной летней прохладой, после ночного дождя, благоуханием цветов и влажной травы. Я открыла глаза и с удовольствием потянулась. На белой поверхности потолка отражалась зелень деревьев и дрожащие солнечные блики, лукаво проглядывающие сквозь прорехи в густых кронах деревьев.

Я чувствовала себя бодрой, отдохнувшей, полной сил. Но в то же время, по телу растекалась сладкая лень, когда хочется просто наслаждаться данным моментом. Не погружаться в прошлое, не стараться предугадать будущее, а находиться в настоящем, здесь и сейчас, ни о чём не думая, никуда не торопясь.

Лето- моё любимое время года. Что может быть лучше чтения книжки в шумящем от детских криков и пенья птиц парке, вечернего чаепития на балконе с бабушкой, когда пахнет засыпающим городом, пыльной листвой и остывающим асфальтом, суеты на пляже, фруктового мороженного, шашлыка с холодным пивком? Стоп! Какое лето?! Какое пиво?! Какой, к демонам, пляж?! Я не в своей квартире, не в своём городе, не в своей стране! Я там, где не бывает зимы, где рокочет море, где растут пальмы и кипарисы. Я там, где много, чертов ски много вампиров. Я в Далере на территории вражеского государства! В немом ужасе я смотрела на дверь, которая вот- вот откроется и в эту такую милую голубенькую комнату войдёт вампир. И что он сделает, Инга? Правильно, он цапнет тебя в шею и начнёт пить твою кровь, с наслаждением причмокивая. Ты разделишь участь Абдуллы.

Куда бежать? Где прятаться? Да уж, Инга Анатольевна, если ты вернёшься домой и расскажешь детишкам в классе о своём приключении, на твоём уроке воцариться гробовая тишина. Я соскочила с кровати. На мне , по прежнему, болталось пёстрое платье старухи. Расцветочка отвратительная. Хотя, какая разница, в чём помирать?

Я подошла к двери, подёргала ручку. Заперто! Не удивительно, ведь человек- пища довольно подвижная, это ведь вам не отбивная из свинины и не котлета, спокойно лежать на тарелке не будет. Хотя прежде чем котлета стала котлетой, она была свиньёй, коровой или курицей. Да что за чушь мне лезет в голову?! Мне нужно думать о том, как спастись! Как? Как? Да ни как! Я могу сбежать от этого вампира, к примеру, выскочить в открытое окно, и попасть в лапы другого. Это их государство, здесь они хозяева. Я бесцельно оглядывала помещение. Голубые стены, голубые занавески, коврик на полу цвета морской волны, небольшой тёмно- синий прикрова тный столик. Стихия Вилмара- вода.

Дверь открылась тихо, и на пороге возник Вилмар с сияющей улыбкой радушного хозяина на лице.

- С прибытием, Инга, - проговорил он, садясь на кровать, приглашающим жестом предлагая сесть с ним рядом. Я осталась стоять.

Играет, как кошка с мышью, как жестокий ребёнок с бродячим котом, которого с начала поманит вкусняшкой, погладит по встопорщенной шерсти и лишь потом потянет за хвост или усы. Наши взгляды скрестились, словно кленки перед боем, мой- затравленный, решительный, полный страха и ненависти, и его- укоризненный, снисходительный, раздраженный. А с чего ты раздражаешься? Думал, что я днями и ночами мечтала попасть сюда, грезила твоим укусом, желала умереть?

- Я не хочу, чтобы ты меня боялась, - вновь зазвучал голос вампира. – Понимаешь ли, мне адреналин не по нраву, я больше эндорфины люблю.

- Значит, останешься голодным

Голос мой прозвучал хрипло и надломлено, сильно же я простудилась во время полёта над заснеженными полями.

- Посмотрим. Я найду способ тебя порадовать, не сомневайся.

Надо отдать должное этому вампиру, улыбался он, что называется, лучезарно. Его лицо тут же приобретало мальчишеский, бесшабашный вид. Хулиган, предлагающей, студентам прогулять зачёт. Беспечный повеса, клеящий девчонок на дискотеке.

- Идём на кухню, завтрак уже на столе.

Неужели он думает, что я вот так просто пойду за ним? Глупо, по- детски, но я решила никуда не ходить, нам не о чем говорить, не к чему сидеть за одним столом.

- Назови хоть одну причину, чтобы я пошла.

Не боюсь его ни капельки, мне больше нечего страшиться, овцой, которую откормят, чтобы потом зарезать, быть не желаю.

- Хорошо – вампир, явно, веселился. Поднявшись, он заходил по комнате, но не нервно, а беспечно, с видом скучающего бездельника. – Назову и не одну. Во- первых – ты моя гостья, и я, как радушный хозяин обязан напоить тебя чаем. Во- вторых- мне недавно сделали ремонт, и я хочу похвалиться, ну, а в третьих – за столом вести беседу гораздо приятнее, ты не находишь?

Враг улыбался так искренно, так естественно себя вёл, расхаживая по комнате, совершенно бесцельно, то открывая шкаф, то выглядывая в окно, что на мгновение в голову проскользнуло сомнение: « А может нет никаких вампиров, и я не в Далере, а в съёмочном павилионе? Может быть это какой- то телевизионный розыгрыш, которые часто устраивают, подшучивая над добропорядочными гражданами, чтобы потом показать по телевизору всей стране?»

Но как же тогда объяснить полёт, синяки на моей шеи от пальцев красномордого и три растерзанных труппа, оставшихся в общаге? Нет, это не розыгрыш и не игра моего воображения, передо мной стоит настоящий вампир, страшный враг человечества, а за окном цветёт и пахнет, купаясь в лучах южного солнца Далер.

- Ты издеваешься что ли? Я в твоём доме не гостья, а пленница, или лучше сказать- еда. И по этому, мне глубоко безразлично, какие у тебя обои, потолки и сантехника. А если хочешь со мной поговорить, говори здесь и сейчас.

Вампир внезапно посерьёзнел, мальчишескую весёлость, как ветром сдуло. Он подошёл ко мне совсем близко, так, что я ощутила его дыхание на своём лице, положил на плечи свои тяжёлые ладони , навис надо мной ,закрыв свет . В голове помутилось не то от страха, не то от ощущения своей беспомощности перед ним и ещё от чего – то волнующего, скручивающего внутренности, учащающего пульс.

- Нас видят такими, какими мы себя преподносим. Если ты постоянно ожидаешь удара, то тебя обязательно побьют, если ждёшь насмешек, над тобой будут смеяться. Не веди себя, как пленница, как несчастная жертва, и я не буду тебя ею считать. Так, что предпринимаю вторую попытку и приглашаю тебя присоединиться ко мне за завтраком.

Враг протянул мне руку, ожидая что я вложу в неё свою ладонь, но я проигнорировала его жест, и рука, на несколько секунд беспомощно зависла в воздухе. Затем вампир открыл дверь и вышел.

Я угрюмо поплелась за ним, по длинному коридору, затем по лестнице, украдкой оглядывая убранство дома. Всё, как и следовало догадаться, было выдержано в голубых и светло- зелёных тонах. Если бы кто- то решил разрекламировать этот дом, то слоган, вероятнее всего, звучал бы так: « Лёгкость и невисомость – комфорт для тела, отдых для души»

Пушистые зеленоватые коврики на полу, небольшие пуфики в коридоре, высокие светлые потолки, лёгкие, полупрозрачные занавески, глубокий, и по всей видимости очень мягкий диван в холле. Дом дышал свежестью, бодрящей прохладой. А на диванах и коврах хотелось растянуться, раскинуть руки в стороны, расслабить тело.

Кухня тоже была такой же голубовато- зелёной. Мне указали на просторный угловой диванчик за прозрачным столом, уставленным всевозможными яствами. Мы так с бабушкой никогда не питались, просто не хватало денег ни на вот такую золотистую дыню, исходящую сладким соком и головокружительным ароматом, ни на орехи , ни на белую рыбу . Обычно мы ели на завтрак кашу пшенную или гречневую, на обед щи, наготовленные бабулей на пять дней, на ужин макароны с сыром или варёным яйцом. По выходным мы пекли блины или ватрушки, если оставались деньги на творог. Вот так и жили. Бродя вдоль рыночных рядов, я даже не смотрела в сторону прилавков с фруктами и овощами, так как знала, что всё это не для моего скромного кошелька учительницы. Оранжевые апельсины, жёлтые бананы, краснощёкие яблоки и пупырчатые огурцы предназначались тем, кто имел хоть какое- то отношение к военной службе или военной промышленности. Они могли позволить себе и вкусную еду, и отдых на море, и стильную одежду, и дорогие лекарства.

При одном взгляде на стол, рот наполнился слюной, а желудок напомнил о своём существовании неприличным бурчанием. Ну уж нет, кто в доме хозяин, я или тараканы? Терпи, дорогой, и не урчи так громко, мы бедные, но гордые, нас кусочком дыни не купишь. Но каким, чёрт возьми, кусочком!

Я сидела неподвижно, стараясь не вдыхать дурманящие запахи.

- Что то не так?

Голос Вилмара показался мне встревоженным.

- Аллергия на какой- то из продуктов? Инга, говори сразу, это очень серьёзно.

Он опустился на диванчик рядом со мной, сжал мою руку своей огромной ладонью, впился в лицо зелёными глазами.

- Алексей, или Вилмар, прости, но я не знаю, как к тебе правильно обращаться – начала я, стараясь не закричать, от обиды, от жалости к себе, от растерянности. – Я не хочу оставаться здесь, не хочу есть эту еду, которую пробовала лишь однажды, в гостях у бабулиного одноклассника генерала Карпеева, зная, что мои близкие сейчас жуют пустые макароны. И неужели ты думаешь, что я, словно голодная собачонка кинусь на сахарную косточку, забыв обо всём, кто ты, куда я попала и что со мной будет?

Светлые брови мужчины сдвинулись к переносице, образовав складку, в глазах затвердел лёд.

- Послушай меня, Инга – начал он. –Я не виноват, что ваше правительство старается удержать свою власть путём запугивания несуществующим врагом и одну половину бюджета тратит на оборону, а другую половину разворовывает. Я не виноват, что СГБ плевать на всех вас, на ваше здоровье и благополучие. Не нужно воспринимать моё гостеприимство, как насмешку над твоей страной. К тому же, по известным нам обоим причинам, тебе необходимо хорошо питаться, чтобы выжить. А приручать тебя, как собачонку, я не вижу необходимости. По за кону Далера, ты являешься моей собственностью, и твоё желание здесь не учитывается.

Я знала об этом, я не питала никаких иллюзий, что меня отправят домой или прислушаются к моему мнению. Но одно дело, когда ты это понимаешь, а другое – когда страшные слова произнесены вслух. И вот ты уже ощущаешь прикосновение металла наручников, защёлкивающихся на твоих запястьях, вдыхаешь смрадный запах застенков.

- Почему я?

Наверняка каждый, кто оказывался здесь, задавал этот вопрос. Глупый, ненужный, бесполезный.

- Что именно ты хочешь знать?

Тяжёлая горячая ладонь вампира переместилась на моё плечо. Освободившейся руке стало легко и прохладно. Странное ощущение, всё тело напряжено, лишь одна рука расслаблена, будто объявила суверенитет всему организму.

- Как вы отбираете нас?

-Находим не привитых с помощью комаров. Ты же обнаруживала у себя небольшой пузырёк на коже?

Я кивнула.

- Тебя укусил наш комарик, выращенный в королевской лаборатории, вернулся с образцом крови, и нас, поставщиков, отправили в вашу страну, за вкусными подарочками для чиновников. Сейчас не те времена, когда каждый вампир имел своего источника. Теперь это могут себе позволить только приближённые к его величеству или те, у кого имеются особые заслуги перед королём и государством. Я вот заслужил.

Тон его объяснений был спокойным, даже немного, скучающим, будто бы речь идёт не о похищении людей из страны, а о погоде за окном. Большие руки привычно наливали душистый кофе в изящные чашечки из тонкого белого фарфора, плавными, текучими движениями резали хлеб. Это для меня перевернулась жизнь, а для него ничего не изменилось, обычное солнечное утро, привычный завтрак, привычный запах кофе.

- А что, простолюдины голодные сидят и магию не используют? А ещё говорил, что нашему правительству на нас плевать, ваше то, выходит, ни чем не лучше?

Вампир расхохотался. Чашка, из которой он уже успел сделать глоток, со звоном ударилась о блюдце. Скорее всего его повеселили ни мои слова, шутить я никогда не умела, а моя готовность к вступлению в диалог.

- Мы их называем младшие вампиры. У нас есть пункты общественного питания, там содержатся люди для всех, кому понадобится кровь. Эти люди родились здесь, в специальных условиях. Они, конечно, представляют ценность, но не такую, как первозданный источник. Так что, я очень богат, и статус мой довольно высок. Кровь первозданного источника даёт больше возможностей, более крепкую связь со стихией. На мою тарелку лёг жёлтый кусочек дыни. Я отрицательно покачала головой, скрестив руки на груди. Я не скотина, которую откармливают на убой. Тебе придётся считаться со мной, придётся вступать в переговоры, идти на компромисс. Не для того воевали наши прадеды, чтобы их потомков воровали, как кур из курятников и пичкали кормом полезным и питательным для получения крови. Хочешь эндорфинов? Ну так убей своего короля, залей свою солнечную зелёную страну багрогом, сотри её с лица планеты! Это принесёт мне гораздо больше радости, чем твои деликатесы.

- Так, - вздохнул Вилмар, в одно мгновение поднявшись со своего места и нависнув надо мной. – Объя сняю в последний раз: Тебе необходимо хорошо питаться, от этого будет зависеть продолжительность твоей жизни, твоё здоровье, твоё самочувствие

Голос вампира зазвучал с пугающей мягкостью. От его нарочитого равнодушия по спине пробежали противные мурашки.

- Хочу предупредить сразу, с теми, кто пытается объявить голодовку, ты не одна такая гордая и принципиальная, мы поступаем довольно жёстко. Кормим принудительно, через зонд или сдаём в пункты общественного питания. Так, что запомни, девочка, манипулиро вать собой я не позволю. Даю тебе ровно одну неделю на адаптацию, а потом буду брать кровь, так и знай, прими это, как факт. И не вздумай разжалобить меня слезами или закатить истерику. В любом случаи держаться дольше, живя под одной крышей с источником, я не намерен.      

Я закрыла лицо руками. Всё! Больше не могу! Меня день за днём будут доить, как корову. С начала кормить, потом доить, и вновь кормить. И так по кругу. Жалкая беспомощная, глупая, не способная отстоять себя, не способная бороться серая мышка. Я буду жрать эту пищу, давясь слезами, давясь собственной гордостью, чтобы избежать ещё большего унижения. Я умерла, меня уже нет ни для бабушки, ни для подруг, ни для учеников. Мне остались считанные дни или месяцы, которые я проведу в заточении. Может повеситься? Но у меня не хватит духа. Моя душа сколько угодно может желать смерти, отдыха, коварной мести, но телесная оболочка хочет жить, Она всегда хочет жить, у неё нет принципов, нет гордости, нет моральных устоев, у неё есть только болевые рецепторы.

- Нет! – рыдала я, раненным зверем, загнанным в угол. – Я не смогу так, я не выдержу, я что не- будь с собой сотворю, я сойду с ума!

Напряжение всех этих дней вырвалось наружу и теперь текло из глаз и носа, сотрясало тело, вырывалось из горла хриплыми воющими звуками.

Сильные руки обхватили меня, прижали к рельефной груди, в которой гулко билось, такое же огромное, как и сам этот вампир сердце. Попытка вырваться из крепкого кольца его рук не увенчалась успехом. Ненавижу! Ненавижу! Ненавижу!

Я ревела, щедро орошая слезами, его рубашку. А он, терпеливо ждал, когда приступ моего отчаяния пройдёт. Я оплакивала свой привычный мир, из которого меня вырвали, оплакивала Валерку и свои натужные попытки обрести с ним счастье, свою свободу и такую неяркую, лишённую событий жизнь. Я ничего не успела, ничего не сделала, ничего не испытала. Могла ли я знать, что линия моей судьбы так резко прервётся. Ох, если бы я знала, то не сидела под крылом бабушки, а, вместо этого, разбив тёплый и комфортный колпак бабулиной гиперопеки, наслаждалась жизнью. Мне казалось, что всё впереди. Вот окончу школу и тогда… Вот окончу институт и тогда… Вот устроюсь на работу и тогда…

Но слёзы не могут литься вечно, поток иссяк, и на смену отчаянию пришло опустошение. До меня начали долетать посторонние звуки, шёрох листьев, пронзительные крики стрижей, шуршание занавески, колыхаемой ветром, о подоконник. Я застыла в руках этого существа, в его тепле и надёжности, слушая его дыхание и понимая, с ужасающей ясностью понимая, что у меня не осталось ничего, ни родных, ни работы, ни себя самой, только он.

Его ладони теперь гладили меня по спине, шеи, волосам.

- Не всё так плохо, - говорил Вилмар. Накручивая мой локон на палец. –Поверь мне, Инга, лучше я, чем кто- то другой. Сейчас прибудет курьер, привезёт вещи, которые я заказал для тебя, кое что из одежды и предметов личной гигиены. Если чего – то не хватит или что- то не понравится, закажешь по Интернету сама. Знаешь, мне три-сто лет, а я по- прежнему , не могу с точностью ответить на вопрос; что нужно девочкам ?

- У вас есть Интернет? – спросила я, не сколько по тому, что меня это удивило, мне вообще было наплевать, что там у них есть, а чего нет, а сколько для того, чтобы проверить, не сорвала ли я голос окончательно своими нечеловеческими воплями.

Но вампира это воодушевило. Ещё бы, уж слишком неудобный ему источник достался. То болеет, то от еды, такой питательной, по причине дурацкой гордости и патриотизма отказывается, то ревёт белугой. Негативные эмоции повышают уровень адреналина в крови, а мы их не любим, нам вкусненького подавай.

- Конечно есть, - рассмеялся он.- Зачем истощать свой магический ресурс, когда можно воспользоваться изобретением человечества? А ещё у меня есть сад, маленький, но очень красивый , где ты можешь гулять и бассейн, где можешь плавать. Но существует один запрет: никогда, не при каких обстоятельствах не выходить за ворота. Я обязательно покажу тебе город, мы будем ходить на море, посещать вечерние представления, тебе понравится. Но одна ты никуда не выходи шь . От этого зависит твоя жизнь. Ты поняла меня, Инга?

Теперь он держал моё лицо в своих ладонях. Его глаза были так серьёзны и в них было столько тревоги, что мне ничего не оставалось, как ответить:

- Да Вилмар, я поняла.

Но, чтобы оставить последнее слово за собой, и хоть немного ужалить самолюбие этого зарвавшегося мужика, добавила:

- Но и у меня к тебе будет небольшая просьба. Пожалуйста, больше не прикасайся ко мне. Поверь, это очень неприятно, когда в твоё личное пространство вторгается тот, кто тебе противен.

В зелёных омутах мелькнули удивление и что – то похожее на понимание.

- Как скажешь

В голосе, или это я приняла желаемое за действительное, проскользнула растерянность. Он встал со своего места и отошёл к окну. Не демонстрируя обиду, а просто для того, чтобы не раздражать меня. Своими плавными кошачьими движениями, безмятежным выражением лица, увеличившейся дистанцией, он, словно хотел сказать: « Я не навязываюсь, видишь, как далеко я нахожусь от тебя. Тебе не стоит бояться, я больше не приближусь».

Воцарилось тягостное, неприятное молчание. Я вгрызалась в рыхлый кусок дыни и ругала себя. И кому я решила что- то доказать? Кому сделала хуже? Хотела поставить вампира на место? Хотела уколоть его? Дура! Вилмару глубоко плевать, как я к нему отношусь, что я о нём думаю и кем считаю. Если он захочет моей крови, то он её возьмёт и разрешения спрашивать не станет. Это мне тяжело, это мне страшно, это мне необходимо чьё-то участие, чья-то поддержка. И Вилмар решил меня утешить, хотя мог бы не заморачиваться подобной ерундой.

Небо уже потемнело, приобретя насыщенный синий цвет. Жёлтый осколок луны заглядывал в окно, сквозь ткань тюлевой занавески.

Я сидела на подоконнике, стараясь отключиться от всего, от окружающего меня страшного настоящего под нарядной личиной, от дум о будущем, но особенно от картин прошлого. Только память не милосердно подсовывала то унылый вид моего двора , старые грязно- серые пятиэтажки, тусклый фонарь, скрипящий на ветру, ряд ржавых мусорных баков, то бабушку, склонившую над шитьём седую голову. Блеск иглы в тонких, скрюченных старостью пальцах, линялый халат на хрупкой, сгорбленной фигуре. Бубнит телевизор, тикают часы в прихожей, такие же долгожители, как и моя бабушка. Как же меня раздражали эти часы. Громоздкие , из тёмного дерева, занимающие собой половину стены. А когда они начинали бить, мне хотелось сорвать этот раритет и выбросить в один из тех ржавых баков, так живописно расположившихся во дворе.

И вот теперь мне от чего- то стало жаль этих часов. Захотелось вновь услышать их бой, пройтись ладонью по гладкому полированному дереву. Моя маленькая ко мната, свет настольной лампы, исписанные листы бумаги. План работы, конспекты уроков, тетради для контрольных работ. Скрипят половицы под шагами б абушки, гудит холодильник на кухне. Ещё вчера всё это было. Хотя нет, не вчера, а три дня назад. Три дня, выпавших из моей жизни, три дня, перечеркнувшие всю мою жизнь.

Вилмар подошёл тихо. Ну конечно, он же клятый вампир, они только так и ходят, тихо, осторожно, словно кошки.

- И не надоело тебе здесь сидеть? - а на губах усмешка, словно взрослый дядечка застукал малыша на краже конфет. – Вышла бы в сад или книжку бы какую почитала. У меня неплохая библиотека.

- Настроения нет, - даже головы в его сторону поворачивать не хотелось. Неужели он в серьёз полагает, что я буду чувствовать здесь, как у себя дома? Да и вообще, чего он ко мне прицепился? Сижу тихонечко, никого не трогаю, никому не мешаю.

- Посмотри на меня, - голос его был не суровым, но твёрдым, словно у доктора, который решил назначить больному болезненную, но эффективную процедуру.

Я осталась сидеть неподвижно. Насмотрелась уже в зелёные очи и на белоснежную, лучезарную улыбку, а толку то что?

- Я, кажется, попросил, - не унимался вампир. – Повернись ко мне лицом, пожалуйста.

А не пойти ли ему куда подальше? Жаль, что я не Наташка. Отбрила бы так, что всю свою вампирскую долгую жизнь рефлексировал. Ах, подруга, как же мне тебя не хватает, как же я скучаю по тебе, по нашим разговорам, спорам, твоим советам. Ну вот, опять эти дурацкие слёзы. Да уж, что у меня в жизни хорошо получается, так это плакать, как выражаются мои ученики: «Наматывать сопли на кулак».

- Инга, это не выход. Нам нужно с чего то начинать, как – то общаться. Расскажи мне о себе, что ты любишь, чем интересуешься.

Ладно, сам напросился.

- Люблю женские романы, люблю гулять по городу с подругой Наташей, люблю, пить чай с бабушкой по вечерам, люблю готовить. И вот теперь, по твоей милости, я лишена всего этого!

Я старалась вложить в каждое слово, как можно больше ненависти, горечи, злобы. Пусть не думает, что мне нужно его участие, его жалость. Жалость палача, предлагающего мыло тому, кого собирается повесить.

Несмотря на то, что моим ядом можно было бы морить блох и тараканов, вампир ни чуть не обиделся.

- Романов у меня нет, - спокойно сказал он. – Но я попрошу Илву и Брунгильду, они не откажут мне в этой маленькой просьбе. Готовить можешь на моей кухне, я буду только рад горячему ужину, вернувшись со службы. Вечерние чаепития мне и самому по душе. Ну а на прогулку, приглашаю тебя прямо сейчас. Город я покажу тебе чуть позже, а вот по саду можно пройтись.

Я опешила от такой наглости. Мне то хотелось его устыдить, показать ему всю свою тоску по дому и нежелание общаться с ним, а он так ничего и не понял, или понял, просто притворяется.

- Нет, спасибо, - отрезала я. – Посижу здесь.

- Глупо тратить такой чудесный вечер на просиживание в комнате. Или тебе настолько неприятно моё общество?

- Ты сам это озвучил, мне не пришлось ничего говорить.

- Но почему?

- Как почему? – я всерьёз начала думать, что у этого красавчика

«не все дома». – Ты вырвал меня из моего мира, от родных людей, чтобы пить мою кровь и ещё смеешь удивляться, почему я не прыгаю от радости?

- Так значит, - вампир устало опустился рядом со мной на подоконник. Очень близко, ещё немного и дотронется, дотянется до, такой незащищённой оголенной шеи. – Если мы немедленно не покинем дом, я не стану дожидаться недели. Какой смысл давать тебе время привыкнуть ко мне, когда ты не желаешь этого делать?

Его коварные глаза смеялись, но лицо было серьёзным. Да и что мне стоит пройтись с ним?

- Чёрт с тобой, пошли, - сказала я, спрыгивая с подоконника.

Сад благоухал запахами ночных цветов и трав, шумел листвой, звенел от стрёкота цикад. Небольшие разноцветные шарики прыгали с ветки на ветку, освещая нам путь.

- Тебе нелегко, - начал Вилмар. – Но признайся, и на родине тоже было не так уж радостно. Работа не приносящая хорошего заработка, постоя нная нужда, неуважение коллег , проблемы в личной жизни.

- Не тебе рассуждать о моих проблемах, - огрызнулась я. – Может мне тебя отблагодарить за то, что ты лишил меня всего этого и притащил сюда.

- А что плохого в том, что ты здесь?

- В том, что ты- враг, в том, что твоя страна- это территория вампиров, в том, чт о я скоро помру от кровопотери. И, наконец, в том, что я перестала быть свободной.

В темноте я споткнулась о какую- то корягу и чуть не растянулась на траве, но сильная рука Вилмара подхватила меня, спасая от падения. Просто помощь, не таящая ничего личного, но мне на мгновение показалось, что в том, как он притормозил моё падение, было что- то интимное. Темнота, мы вдвоём, его рука, обвивающая мою талию, так бережно, словно боясь напугать, но так крепко, словно опасаясь потерять. Тьфу! Да что за глупости в голову лезут?

- Я не враг, Инга. Я не желаю тебе зла , наоборот, стараюсь, чтобы было комфортно в моём доме, чтобы ты ничего не боялась. А что касается свободы, так ты не знала о ней никогда. Тебе приходилось есть куриные потроха, несмотря на то, что хотелось говядины, носить старый свитер, вместо нового, так приглянувшегося тебе костюма, сидеть в городе всё лето, потому что не хватает денег на путешествие, брать на себя лишние обязанности на работе под страхом увольнения, сдавать энную сумму на очередной памятник триумвирату, лишь бы отстали, лишь бы не обвинили в недовольстве существующим режимом. Это свобода по твоему?

- Ай- ай-ай! Какие мы оказывается несчастные! – я постаралась придать голосу как можно больше сарказма. – И нищие, и трусливые, и СГБ нас подавляет. Будто бы при вас, мы жили, словно птички райские, чирикали и горя не знали. Только вот от ваших клыков гибли люди. Как ты думаешь, что чувствовал второй ребёнок в семье, зная, что когда ему стукнет восемнадцать, его отдадут вампиру, зная, что жизнь его будет весьма короткой, что каждый ваш укус приближает его к смерти. А какого матери, растить дитя и знать, что отдаст его. Что однажды, в дверь позвонят и на пороге окажутся те, кто живёт дольше нас, умеют укрощать стихию, убивать одним взглядом, но не могут любить и сострадать.

Сад шумел, сад жил своей жизнью, радовался наступившей прохладе. Саду был глубоко безразличен наш спор. А чего ради я за теяла этот идиотский разговор? Куда он нас заведёт? Чего я жду? У него своя правда, у меня своя. Или я хочу, чтобы Вилмар проникся моей пламенной речью, раскаялся и отправил меня домой? Глупо и наивно! Нет таких слов, чтобы заставить его сделать это. Да и когда словоблудие приносило какую- то пользу?

- А что чувствует шахтёр, ежедневно опускаясь в шахту, а человек, работающий на химическом заводе, а водитель, выезжающий на оживлённую трассу? Разве они не рискуют? Риск умереть есть во всём и всегда, но зачем об этом думать. И вы, люди не думали. Вы просто служили нам, заметь, не за просто так, а за хорошие деньги, за положение в обществе, за возможность обзавестись нужными связями. Да и матери не роптали, сами готовили своих чад для нас. Правильно кормили, заставляли вести здоровый образ жизни. Да, были случаи и со смертельным исходом. Любой из нас может сорваться и взять слишком много, но и на заводах рабочим отрывает руки, а в шахтах происходят обвалы. Только однажды, кучка бездельников решила, что власть должна принадлежать им. Она назвала себя группой освободителей и принялась вносить смуту в массы, обещая богатство, власть, жизнь без труда и проблем. Гадости среди вас, людей распространяются быстро, и вот случилось то, что случилось. Знаешь, Инга, мы бы могли уничтожить вас, несмотря на то, что после войны численность вашего населения стала здорово превосходить. Нам ничего бы не стоило, зализав раны на островах, вернуться и дать бой, пр извав стихию. Но мы не сделали этого и, как видишь не делаем.

Мы шли рядом, в темноте сада, и мне от чего то стало спокойно. Не потому, что я смирилась со своей участью, не потому, что вдруг прониклась любовью к похитителю. Просто он сейчас говорил правду, пусть жестокую, пусть неприглядную, но правду, я это чувствовала. Он говорил со мной на равных, он не завлекал, не врал, не запугивал. Он просто шёл рядом и вёл беседу, как обычный человек. Так я могла бы поболтать с кем- то из коллег или попутчиком в трамвае.

- Ну хорошо, кучка идиотов решила свергнуть власть вампиров, руководствуясь жадностью, властолюбием и прочими пороками, но почему же люди откликнулись и пошли за ними. Может не всё было так безоблачно, как ты мне пытаешься доказать?

- А разве я говорил о безоблачной жизни? Идеального политического строя не существует, так же, как и идеального общества. Кто- то обязательно будет недоволен. Вы были сыты, жили в достатке, мы заботились о вас, на правах более древней, более сильной расы, ведь в том была и наша выгода.

Вампир, многозначительно, провёл пальцем по моей шее, от чего я дёрнулась в сторону.

- Прекрати, - устало произнёс он. – Сказал ведь, что пока не трону. Люди были недовольны отсутствием карьерного роста, он, этот рост был, но лишь до определённых пределов. Ну, к примеру, талантливый врач мог стать заведующим отделения, главным врачом больницы, но министром здрав оохранения стать уже не мог, эта должность предназначалась только вампиру. Вот тебе и недовольные. А ещё при нас не было тюрем для людей. С человечес кими правонарушителями разбирались быстро, без всякой волокиты – выпивали, иссушали до последней капли. Как ты думаешь, как к этому относились родственники осуждённого? Не будем списывать со счетов и бездельников, любящих валяться на диване, потягивать дешёвое пойло, ничего не делать, но жаловаться на судьбу, ругая власть имущих. Этих легко сподвигнуть на что угодно, достаточно лишь пообещать дармовых денег и беззаботной жизни.

- А как же источники? Почему они вас предали, если вы были такими лапочками? – ну вот не верилось мне в сказочку о добрых вампирах и глупых неблагодарных людях.

- Ты очень любишь своего начальника? Вот, к примеру, в школе начнётся пожар, ты бросишься его спасать?

- Нет конечно! Это дело пожарной бри гады, а не моё.

- То- то же.

- Не нужно меня обвинять в чёрствости, просто я всего лишь хрупкая девушка, чем я смогу помочь, лишь сама пострадаю да доставлю проблем другим людям.

- А как же преданность до безумия, страх за жизнь начальника, застилающий глаза, затмевающий разум? – вампир откровенно потешался. Смех его напоминал перекатывающиеся волны, такой же густой и округлый, с золотистыми солнечными отблесками.

- Такой страх я смогу испытать, если в беду попал родной человек, а мой начальник в эту категорию не входит.

- Вот к чему я и веду. Не все источники любили нас. Кто- то работал ради денег, ничего личного, кто- то нас ненавидел и боялся, а кто- то любил. Вот кто любил, тот и ушёл с нами, ненавидящие- вкололи себе сыворотку, а безразличные- разбежались. Мой источник – миловидная чернявая толстушка Вера, сбежала сразу же, как запахло жаренным. Между нами никакой эмоциональной связи не было, лишь деловые отношения, чего ради ей со мной оставаться? Я особо и не жалел о ней. Кровь её мне не слишком нравилась, общались мы мало.

- А моя кровь покажется ли тебе вкусной? – пронеслось в мыслях. Подумала и содрогнулась, вспомнила, что прогуливаюсь по тёмным аллеям не с коллегой по работе, не с бывшим однокурсником, а с вампиром, врагом, похитителем, кошмаром всего человечества. Внезапно стало и стыдно, и страшно и обидно за свою невезучесть. Ах если бы я свалилась с гриппом и не пошла на работу, если бы взяла отгул! Как же хочется домой! Чтобы сидеть с бабушкой у телевизора, чтобы засыпать в своей комнате, глядя как по потолку скользят отражения фар, проезжающих под окнами машин, чтобы проснуться от пронзительной трели будильника, чтобы трястись в людном трамвае на работу, вглядываясь в жидкую рассветную синь за окном.

- Пора возвращаться домой, - сказал наконец Вилмар. – Становится прохладно, и ты, начинаешь замерзать. – А ты?

- Я могу подстроить свой организм под любую температуру окружающего воздуха. Так что мне может быть комфортно и в лютый мороз и в жару.

Я и впрямь начала немного замерзать. Хотелось в тепло деревянного дома, чтобы руки грела чашка горячего чая, а темнота осталась за окном вместе с кривым осколком луны и шуршащими от ветра деревьями.

На пороге комнаты, которая теперь считалась моей Вилмар остановился, тем самым напугав меня. Лицо его было серьёзным, в глазах не осталось даже намёка на смешинки. Неужели он всё испортит? Какая же я дура всё таки! Поверила в то, что мы можем подружиться? Детский сад какой- то! Дружба козла с капустой, а кота с мышью. Усыпил мою бдительность белокурый красавиц, а сейчас начнёт требовать крови и секса. Хотя по поводу второго можно, наверное, не беспокоиться, у него скорее всего в женщинах недостатка нет, нужны ему мои законсервированные прелести, как собаке пятая нога.

- Послушай меня внимательно, - заговорил вампир. – Дверь на ночь можешь не запирать, я себя контролирую и не войду, не бойся.

- Тогда какая тебе разница, закрою я дверь или нет?

- Я тебе не доверяю. Ты сегодня сказала, что сможешь покончить с собой, и пусть твоё высказывание было импульсивным, но всё же, я предпочитаю перестраховаться.

- А если всё же закрою?

И вновь зелёные бесенята в его глазах, улыбка, от которой приятно ноет в груди, мягкий, вкрадчивый голос.

- Тогда уйду завтра к морю один, без тебя.

Вилмар махнул на прощание рукой и скрылся в своей комнате.

Дверь я конечно- же закрывать не стала, хотя очень хотела это сделать. Но ребёнок, живущий внутри меня, победил взрослую осторожную женщину, занудно твердящую, что лучше бы задвинуть щеколду, так безопаснее. Ему, этому неугомонному любопытному ребёнку, оч ень хотелось взглянуть на море и даже искупаться в нём. Да, быстро же я изменила отношение к вампиру. Овца беспринципная! Педагог называется, ни стойкости духа, ни моральных устоев. Море показать обещали, а я всё забыв, слюни распустила, растеклась лужей от радости. Позор! С этими мыслями я и уснула, вдыхая свежий аромат гладкого чуть прохладного постельного белья и чувствуя прикосновение южного ветра к пылающей щеке.

Утро разбудило меня солнечным светом и пением птах. Я, в отличном настроении, выглянула в окно и обомлела от обилия красок. Огромные яркие цветы покачивались на ветру, разнося по округе сладкий, с легка дурманящий запах. Неестественно крупные пёстрые бабочки перелетали с ветки на ветку, То и дело с деревь ев, прямо в густую ослепительно- зелёную траву срывались фиолетовые, в розовую крапинку плоды, сочно шлёпаясь, образовывая кляксы.

Наспех одевшись я выскочила в сад. Тут же на плечи мне уселось несколько бабочек. Самая большая с жёлтыми крыльями, оказалась наиболее подвижной и коммуникабельной. Она всё норовила залезть мне за пазуху, щекотала шею длинными усиками. А плоды всё шлёпались и шлёпались на землю с омерзительным хлюпающим звуком, тошнотворно растекаясь по траве. Невероятно огромные цветы выстреливали в воздух разноцветной, напоминающей конфетти пыльцой. По телу начал расползаться липкий страх. Назойливые бабочки облепили меня со всех сторон. Теперь они сидели на голове, зарываясь в волосы, на плечах, руках, трепетали крыльями на груди. Но в одно мгновение все бабочки обратились в мохнатых гусениц. Немыслимое противоречие всем законам природы, абсурд, похмельный бред! Чудовищно, безобразно яркие, синие в жёлтый горох, красные в чёрных разводах, голубые с розовыми квадратиками. От красок, безумной какофонии цвета уже рябило в глазах, кружилась голова. Подняв взгляд к небу я увидела, как прямо на меня несётся птица, разинув ядовито- жёлтый клюв, расправив вишнёвые крылья. Ужас сжал горло. Птица целенаправленно падала мне на голову, чтобы расколоть мой череп своим клювом, как орех.

Я заорала. Так, наверное, я не орала никогда. Тьма комнаты, в которой я очутилась, не успокоила, наоборот, мне казалось, что она скрывает всех этих разноцветных тварей, что ночная мгла вот- вот рассеется, и передо мной вновь возникнут и цветы, и плоды и бабочки. Моё тело сотрясала дрожь, гадкая, болезненная.

Чьи- то руки подхватили меня, прижали к груди. Приятное тепло, биение сердца, мягкий, убаюкивающий голос.

- Инга, я здесь, я рядом. Тебе приснилась какая- то пакость, но сейчас всё хорошо, я с тобой.

Горячие губы касаются щёк, лба, вытирают дорожки слёз. Как же уютно, спокойно и надёжно в этих руках, какое же это блаженство, чувствовать, что он рядом. И все ночные страхи стыдливо съёживаются, отступают, поджав хвосты.

Я прижимаюсь теснее, ища защиты, безопасности. И он дарит мне всё это, прикосновениями рук и губ, теплом своей кожи, уверенностью своего голоса.

- Девочка моя, лучик золотистый. Зачем ты так себя изводишь, до ночных кошмаров. Просто живи, не думай ни о чём, не вини себя, ничего не бойся. Я никогда не причиню тебе зла.

Страх постепенно начал отпускать. Темнота, тусклый лунный свет, ветви деревьев за окном, мужчина, держащий меня на руках, прижимающий меня к своему обнажённому торсу.

Щёки залила краска стыда. Прижиматься к Вилмару вот так, всей поверхностью своего тело теперь казалось неприличным, его близость стала тяготить и раздражать.

- Опусти меня, - попросила я, стараясь придать своему голосу как можно больше строгости.

Вампир тут же исполнил мою просьбу. Аккуратно уложил меня на кровать, накрыл одеялом, подал стакан воды. Я, стараясь не стучать зубами о край, отпила несколько глотков, протянув Вилмару недопитую воду.

- Не нужно думать о том, кем я тебе прихожусь, враг я или друг, правильно ты себя ведёшь или нет, прилично или неприлично жить со мной в одном доме? Воспринимай меня как того ед инственного, кто смог тебя защитить, и теперь будет заботиться , так проще, поверь мне.

Он сидел на краю моей кровати, смотрел строго и пристально , положив свои ладони по обеим сторонам от меня. И глядя на него из положения лёжа, снизу вверх, каждой клеточкой тела чувствуя силу его подавляющей ауры, его тяжёлого взгляда, я испытывала дискомфорт. Муха, угодившая в сеть паука, птица, запутавшаяся в силках.

- Защитить от кого? – проговорила я, стараясь подавить липкое ощущение беспомощности.

- От таких, как я. Инга, все не привитые обречены. Рано или поздно, за ними приходят вампиры. У тебя не было выбора. В твоём пребывании здесь нет ничего постыдного или унизительного. И не бойся магии. Она может не только убивать, но и просто дарить радость.

Вампир ловким движением опрокинул содержимое стакана на прикроватный столик, но вместо лужи на нём очутилась гарцующая лошадь.

Она мерцала в лунном свете, размахивала хвостом, кивала головой. Я, по- детски распахнув глаза и раскрыв от удивления рот, смотрела на это чудо. Вот оно, управление стихией! Волшебство, настоящая магия. Лошадка в последний раз мотнула головой и обратилась в слона. Слон шевелил ушами, поднимал хобот, тяжело переступал ногами.

- Нравится? – самодовольно спросил Вилмар.

Я кивнула. Как такое может не понравиться! Что за глупые вопросы?

Слоник рассыпался мелкими брызгами и тут же на его месте возник кот. Он деловито расхаживал по столу, принюхивался, затем уселся и начал умываться. Я, заворожённая, удивлённая, протянула руку, чтобы погладить это серебристое чудо, сотканное из воды и лунного света. Хотелось дотронуться до светящейся, дрожащей шкурки. Но кот растаял, лишь оставив мокрый след на моих пальцах.

- Ну вот, всё испортила, - с наигранной досадой произнёс Вилмар. – А я так старался.

- Ты волшебник! – прошептала я.

- Да, я такой, - вампир засмеялся. – А теперь спи.

- Ох не думаю, что мне это удастся.

Спать было страшно, в сад кишащий мерзкой флорой и фауной возвращаться не хотелось. И к чему этот сон? Вещий ли он, или это своеобразные шуточки моего бедного, перегруженного информацией мозга?

- Не бойся, Инга, - Вилмар понял мои сомнения. – Не забывай, я маг, и от дурацких снов избавить тебя смогу.

И вот уже моя ладонь в его руке, но нет, это не ласка, не дружеская поддержка, это магия. Вилмар пел, и с каждым словом на не знакомом языке веки мои тяжелели, а сознание погружалось в вязкий туман.