#img_8.jpeg

ДЕЙСТВУЮЩИЕ ЛИЦА

М и х а и л  Ч е р е м н ы х.

Г е о р г и й — его брат.

А р и н а — жена Михаила.

К у з ь м и ч.

К а т ю ш а.

Н и к и ш и н.

В а н ю к о в.

Е ф и м о в н а.

Н и н а — ее внучка.

 

ДЕЙСТВИЕ ПЕРВОЕ

ЭКСПОЗИЦИЯ

На ярко высвеченном заднике сцены, как бы на огромной рельефной карте Сибири, через дремучую тайгу, водоразделы, сопки, реки и точки с названиями сел и поселков — крупным пунктиром бежит, извивается линия Байкало-Амурской магистрали. Гигантский необжитый край… Кажется, никто не в силах нарушить этой застывшей вековечной тишины и первозданности. Но над всем этим безмолвным пространством эфир наполнен писком морзянки, голосами изыскательских партий, геологических экспедиций, строительных отрядов, ведущих переговоры по рации:

«…Разбейте пикетаж и промерьте расстояние. Лист 247.249…»

«…Третий, третий, прими сводку: подрядчику сданы школа, ясли на 90 мест, котлопункт. Как понял, прием…»

«…Полсотни семь, полсотни семь — одиннадцатому.

— Слышу тебя, Сеня, прием.

— Поздравляю с новым начальником экспедиции, Сеня. Зовут — Георгий Аверьяныч Черемных. Откуда-то из Средней Азии. Прием.

— Что за мужик этот Черемных? Прием.

— Пожуем — увидим…»

В разговор невидимых собеседников врывается чей-то начальственный бас:

«Не засорять эфир трепом. Уйдите с волны!..»

КАРТИНА ПЕРВАЯ

Дом Михаила Черемных. Большая комната, обставленная современной мебелью. Также видны прихожая, крыльцо и часть двора, отгороженного от соседнего участка, где живет лесничий Кузьмич.

Комната жилая, но в ее обстановке странным образом сочетаются мягкий диван и служебный сейф, торшер из гарнитура и переходящее Красное знамя в углу. Письменный стол и два стула для посетителей поставлены таким образом, что создают от сугубо домашней обстановки впечатление служебного кабинета.

За столом  М и х а и л  Ч е р е м н ы х  подписывает документы, передает их чем-то подавленной  Н и н е.

М и х а и л. Смета на капитальный ремонт библиотеки. Оформи, а я потороплю строителей… Ты что такая хмурая?

Н и н а (сдерживая слезы). Вам что за дело!

М и х а и л. Ну, извини…

В открытом окне появляется  Г е о р г и й  Ч е р е м н ы х  с заграничным чемоданчиком в руке и молча с улыбкой наблюдает за братом.

Г е о р г и й (негромко). «Вот моя деревня, вот мой дом родной…»

М и х а и л. Жорка!.. Братан!.. (Бросается к окну, хочет обнять брата, но мешает подоконник.) Черт!.. (Радостно смеется.) Ну что же ты торчишь за окном?!

Георгий перемахивает через окно в комнату. Братья обнимаются. Нина скромно отходит в сторону.

Ну-ка… (Оценивающе смотрит на брата.) Вот каким ты стал… Когда уезжал, в тебе еще было что-то щенячье, но теперь — мужик! Красавец мужчина, правда, Нинок?

Н и н а. Здравствуйте.

М и х а и л. Нина Анисимовна, мой секретарь и моя тайная любовь.

Н и н а (вспыхивает от смущения). Я могу идти, Михаил Аверьянович?

М и х а и л. На сегодня всё, Нинок. Брат приехал!

Н и н а. До свидания. (Уходит.)

Г е о р г и й. Зато ты совсем не изменился, такой же шебутной, как и раньше. (Осматривается.) Во что родительский дом превратил?! Похоже на филиал твоего поселкового Совета.

М и х а и л. А, это… Бог нас в прошлом месяце наказал за нерадение. Во время грозы молния угадала точно в поссовет, и сгорела моя контора. Только и успели знамя да сейф с документами спасти. Сейчас строимся заново.

Г е о р г и й. Снял бы временное помещение.

М и х а и л. Где? Ты по дороге видел, что в поселке творится? Геологи, строители, командированные — и всем крыша нужна. У нас теперь каждый квадратный метр жилья дороже, чем в Москве на Арбате! Но это ладно. (Усаживает Георгия.) Лучше расскажи, как жил, что с тобой происходило?

Г е о р г и й (неопределенно). Жил…

М и х а и л. Стоп! Не будем комкать встречу. Мы с тобой сядем за накрытый стол, и ты все неторопливо поведаешь. (Кричит.) Арина!.. Сейчас увидишь мою жену…

Входит  А р и н а. Георгий встает.

Ариша, это брат мой. А это — Арина. Я писал тебе о ней.

А р и н а. Миша много рассказывал о вас.

Г е о р г и й. Рад познакомиться. У тебя прекрасная жена, Миша.

А р и н а. Благодарю. (Михаилу.) Помоги мне.

С помощью мужа она ставит письменный стол на место, убирает стулья.

Пожалуй, так комната обретет более жилой вид.

М и х а и л. Прием граждан окончен. (Целует жену.) Не сердись. Через неделю увезу все это в новый поссовет.

А р и н а (стелет на стол свежую скатерть). Ужинать сейчас будете или после бани?

М и х а и л. А про баньку-то я и забыл!.. Конечно, после баньки! (Идет в прихожую, гремит там железом и возвращается с двумя шайками и веником.) Как чувствовал, что ты объявишься, и с утра протопил баньку… Снимай пиджак, и пойдем. Сколько же лет тебя не было, Жора?

Г е о р г и й. Пять…

КАРТИНА ВТОРАЯ

В маленьком рубленом предбаннике сидят завернутые в простыни  М и х а и л  и  Г е о р г и й, пьют квас прямо из деревянной бадейки.

М и х а и л. Ох!.. Хорошо-о… Будто бог по душе босиком ходит…

Георгий только постанывает от удовольствия и снова припадает к бадейке.

(Просветленно.) Нет ничего лучше своей баньки, Георгий… (Замечает рубец на груди брата.) Откуда шрам?

Г е о р г и й. Шурф били аммоналом, осколком задело. Действительно, славно… (Проводит рукой по бревенчатой стене.) Помнишь, как рубил эту баньку отец?

М и х а и л. Помню. Думал ли он тогда, что пройдет время — и мы вот так, вдвоем, будем сидеть здесь, уже седые дети его?.. Что же ты делал все это время, Жора? Кроме поздравительных открыток, ничего больше не удосужился написать.

Г е о р г и й. Мотался по стране с изыскательскими партиями… Средняя Азия, Кавказ, Камчатка, даже в Африку на полгода занесло. (Закрывает глаза.) Дома я…

М и х а и л. Не женился?

Г е о р г и й. Хватит с меня и одного раза.

М и х а и л. Что так?

Г е о р г и й. Я кто? Перекати-поле, изыскатель. А она у меня была этаким деревенским кулачком в юбке. Все в дом гребла, все ей чего-то не хватало. То люстры хрустальной, то ковра… Это бы ладно… Короче, пока я в экспедиции был, она мне такие рога наставила, что, вернувшись домой (невесело усмехается), рогами за потолок зацепился…

М и х а и л (страдая за брата). Может, болтовня людская, а?

Г е о р г и й. Нет. Поэтому я взял пиджачок, плюнул и ушел. (Помолчав.) Арина, она что — местная? Что-то я раньше ее не встречал в поселке?

М и х а и л. Был в Хабаровске на совещании, там и познакомился. Арина как раз институт заканчивала. На третий день сделал предложение и увез сюда, в Камушки. Сейчас в школе историю преподает. (Вздыхает.) Добрый она человек, порядочный и умница. А вот жизнь наша совместная не клеится. Живем оба как во сне. Вроде бы все настоящее, а протянешь руку потрогать — пустота… И главное, не могу понять, в чем дело, чего ей не хватает… И детей не хочет…

Г е о р г и й. Почему?

М и х а и л. Не знаю… Наверное, боится связать себе руки.

Молчат.

Надолго к нам?

Г е о р г и й. Работать.

М и х а и л (обрадованно). Ну!

Г е о р г и й. Перед тобой, Михаил Аверьяныч, не кто-нибудь, а начальник комплексной экспедиции изыскателей.

М и х а и л. Всегда гордился тобой, Жора. И маме покойной говорил — наш Жорка станет большим человеком!..

Г е о р г и й. Лагерь мы разбили рядом с Камушками, сразу за Медвежьей Падью.

М и х а и л. Это хорошо. Сможешь часто приезжать домой.

Г е о р г и й (встает). Нырнем еще разок?

М и х а и л. Нет, это ты правильно сделал, что попросился сюда. Кто лучше тебя может знать наши места? Еще пацаном все облазил.

Г е о р г и й. Одно дело — пацаном, Миша. Найти оптимальный вариант трассы для железной дороги непросто. В особенности для Байкало-Амурской магистрали.

М и х а и л. И не должно быть просто! Думаешь, так — через пень колоду мы сумели превратить наше село в поселок почти городского типа?

Г е о р г и й. Дома расскажешь. (Ежится.) Холодно.

М и х а и л. Нет, ты послушай! Мы такое сражение выдержали!.. Областное начальство заявляет нам: мол, пока изыскатели не решат, пройдет ли БАМ через Камушки, до тех пор никакого строительства не затевать!

Г е о р г и й. С головой наше начальство…

М и х а и л. С калганом, а не с головой! Мы реконструировали наш старенький лесопильный заводик, и он уже дает необходимые БАМу шпалы. Приехали специалисты — их жильем обеспечить надо или пусть в палатках живут?!

Г е о р г и й (возмущенно). Я что? Я в бане парюсь или сижу на общем собрании?! (Обхватывает брата за пояс и несет в парную.)

М и х а и л (упираясь). Но мы им с Никишиным дали прикурить!..

Г е о р г и й. Это я тебе сейчас дам прикурить!..

Дверь парной захлопывается. Слышится шипение воды на раскаленных камнях и хлесткие удары веника по голому телу.

КАРТИНА ТРЕТЬЯ

Тот же вечер. Снова комната в доме Михаила Черемных. За столом сидят  б р а т ь я, умиротворенные банькой и обильным ужином. А р и н а  убирает со стола тарелки с оставшейся закуской, бутылки, соления. Пока братья парились, Арина успела сделать прическу и переодеться в нарядное платье.

М и х а и л (продолжая разговор). Некоторые толкуют, жаль, мол, уходит в прошлое настоящая Сибирь — с дымком над трубами, санями, вековечной тишиной…

Георгий курит, украдкой наблюдает за Ариной.

А разик бы сбегали в сорокаградусный мороз в занесенную снегом уборную во дворе — всю любовь к патриархальности как рукой бы сняло!

А р и н а (излишне резко). Хватит, Михаил! Нашел тему для застольного разговора!

М и х а и л (обиженно). Разве я не прав, Жора?

Г е о р г и й (шутливо). У тебя дома, Миша, деревней и не пахнет. Последний раз я видел такую мебель у одного академика в Ленинграде.

М и х а и л. А что? Хотя мы и живем в тайге, но тоже желаем иметь красивый дом, водопровод и теплый туалет…

Арина берет поднос с посудой и демонстративно уходит на кухню.

Г е о р г и й. Действительно, Миша, что заладил про теплый туалет и изъясняешься как-то по-казенному?

М и х а и л (виновато). Привычка. Часто на собраниях выступать приходится…

В комнату бочком входит  Е ф и м о в н а.

Е ф и м о в н а. Хлеб да соль. (Кланяется.) Приятного вечера. Аверьяныч, прости, ради бога, да помощь нужна твоя…

М и х а и л. Что стряслось, Ефимовна?

Е ф и м о в н а. Можно я на ушко шепну?

М и х а и л. При нем можно, это брат мой.

Е ф и м о в н а. Георгий который? Да неужто!

Г е о р г и й. Здравствуйте, Ефимовна.

Е ф и м о в н а. Здравствуй-здравствуй, Георгий Аверьяныч. Не признала, богатым будешь. Примета верная, поверь старухе.

М и х а и л. Говори, Ефимовна, зачем пришла. Видишь, не ко времени.

Е ф и м о в н а. Нина моя беременная…

М и х а и л. Отведи к врачу, пусть посмотрит, посоветует что…

Е ф и м о в н а. Так ведь дело какое, Аверьяныч!.. (Приготовилась заплакать.) Обрюхатил ее геолог заезжий да и улетел потом на этой стрекозе-тарахтелке!

М и х а и л. Дела… Фамилию его Нина знает?

Е ф и м о в н а (причитает). Знает, да не говорит, не хочет!.. Аборт хочет делать. А это грех страшенный, убийство это!..

М и х а и л. Не ко времени все…

Е ф и м о в н а. Дак разве такое дело ко времени бывает, Аверьяныч? Бога буду молить, только угомони, утешь ее!

М и х а и л (начинает одеваться). Попа нашла…

Е ф и м о в н а. Была я и у попа, да не идет он!

М и х а и л. И правильно делает. Тебе надо было за внучкой доглядывать.

В комнату возвращается  А р и н а.

Е ф и м о в н а. Родители померли, а я разве, старая, угляжу? Да ты вспомни себя молодого, Миша. Сам кобелем был лихим…

Георгий смеется.

М и х а и л. Ну-ну, полегче, Ефимовна! (Арине.) Я недолго.

Михаил и Ефимовна уходят.

Пауза.

Г е о р г и й. Это какая же Нина?

А р и н а. Секретарь Миши, худенькая такая.

Пауза.

Знаете, Георгий… Когда я увидела вас, у меня возникло такое чувство, будто мы с вами где-то уже встречались.

Г е о р г и й. Вряд ли.

А р и н а (с неловким смешком). Я это сама понимаю. Но вот такое странное ощущение…

Пауза.

Когда молчание становится почти осязаемым, Георгий встает.

Г е о р г и й. Пойду покурю.

Георгий выходит из комнаты на крыльцо. «Тю!..» — вдруг раздается в темноте чей-то насмешливый женский голос.

Появляется  К а т ю ш а. Облокотившись на невысокий заборчик, она бесцеремонно рассматривает Георгия.

К а т ю ш а. Никак Жорка Черемных собственной персоной!.. А какой видный мужчина весь из себя стал!

Г е о р г и й (сдержанно). Здравствуйте.

К а т ю ш а. И-и, какие мы серьезные стали, с погонами! А ведь пацаном подглядывал за мной в щелку, а? Сознайся хоть сейчас, Георгий?

В освещенном окне показалась  А р и н а.

Г е о р г и й (украдкой посмотрев на окно). Хватит.

К а т ю ш а (кивнув Арине). О, и глаз у тебя запотел!

Улыбнувшись, Арина отходит от окна.

(Понизив голос.) Как тебе Арина?

Г е о р г и й (осторожно). Приятная женщина. (Меняет тему разговора.) А где ваш Кузьмич, тетя Катя…

К а т ю ш а. Я те дам «тетя»!

Г е о р г и й (улыбаясь). А где Кузьмич?

К а т ю ш а. Заявление в кадры повез. Уезжаем мы отсюда, Жора, в город Звездный.

Г е о р г и й. Не жаль? Столько лет прожили в Камушках?

К а т ю ш а. К новым людям хочется, на простор человеческий. Эх!.. Веришь, Жора, закрою глаза и вижу: полная зала мужиков здоровенных, шум, смех, голоса разные — и я гибко так между столиков с подносом. «Эй! — кричу. — Эй, мужички мои дорогие, поберегись! Борщом ошпарю!..»

Появляется  К у з ь м и ч  в форме лесничего.

А вот и мой Хаз-Булат удалой явился… (Грозно.) Заявление подписал?

К у з ь м и ч. Здравствуй, Георгий. С прибытием.

Г е о р г и й. Спасибо. (Пожимает руку.) Как поживаете, Кузьмич?

К у з ь м и ч. Сопротивляюсь.

Г е о р г и й. Это кому же?

К у з ь м и ч. Ей… (Опасливо покосившись на жену.) Жизни.

Катюша молчит, накаляясь.

Г е о р г и й. Жена вас заждалась…

К у з ь м и ч. В управление ездил, потом к крестному заглянул.

Г е о р г и й. Жив старичок?

К у з ь м и ч. А что ему сделается? В огороде копается, бражку пьет, пенсию как буденновский конник получает…

К а т ю ш а. Заявление подписал?

К у з ь м и ч. Начальник кадров уехал.

К а т ю ш а (ровным голосом). В прошлый раз он у тебя свинкой болел.

К у з ь м и ч. В Иркутск, на совещание руководящих работников…

К а т ю ш а. Ой ли?

К у з ь м и ч. Ей-богу, Катюша!

К а т ю ш а. Тогда я улетаю в Звездный одна.

К у з ь м и ч. Катя, я устал…

К а т ю ш а. Он хочет меня заживо здесь схоронить!.. (Пораженная новой мыслью.) Постой, если ты не был в управлении, то где шастал, пенек?!

К у з ь м и ч. Людей постыдись, Катя!

К а т ю ш а. Одна уеду! (Уходит к себе в дом.)

К у з ь м и ч (расстроенно). Дай закурить, Георгий. (Закуривает.) Она не ревнует, нет. На строительство БАМа ей приспичило ехать, к людям, говорит. А то, что изменщик, — это так, бабья фантазия.

Г е о р г и й. Ой ли?

К у з ь м и ч (в сердцах). Какая измена…

Г е о р г и й (смеется). Не скромничайте, Кузьмич.

К у з ь м и ч. Одним смех, другим слезы — так оно в жизни и бывает.

Г е о р г и й. Отпустите ее, пусть едет.

К у з ь м и ч. Нельзя. (С неожиданной тоской.) Люблю. (Помолчав.) Я слыхал, будто дорогу эту магистральную будут класть через наши Камушки. Верно, Георгий?

Г е о р г и й. Кто это вам сказал?

К у з ь м и ч. Люди болтают, радуются.

Г е о р г и й (уклончиво). Пока ведем изыскания.

К у з ь м и ч. Хорошо бы. Тогда и мы с Катюшей с места не тронулись бы…

Г е о р г и й. Все же решили уезжать?

К у з ь м и ч. Жизнь ломается, Георгий. Дров на зиму запасся. Куда их теперь? Эх… (Кивнув на прощание, уходит в свой дом.)

Некоторое время оттуда доносятся голоса Катюши и Кузьмича:

— Гришенька, ну давай уедем, а?

— Ох, настырная!..

— Миленький мой, уедем. Иди ко мне, сладкий, иди…

— Ох, Катюша… Ладно, я подумаю.

— Подумай. А теперь обними меня крепче…

— Погоди, услышат…

В доме лесничего закрывается окно и гаснет свет. Георгий, усмехнувшись, закуривает новую сигарету. На крыльцо выходит  А р и н а.

А р и н а. Идите пить чай, Георгий.

Появляется  М и х а и л.

М и х а и л. Это кто тут собирается пить чай в моем доме?! (Обняв брата и Арину, входит вместе с ними в дом.)

А р и н а. Что с Ниной?

М и х а и л (хмуро). Плачет.

А р и н а. Жаль ее.

М и х а и л. Ничего, пройдет. (Подходит к макету города, любуется им.) Вот скоро начнут строить у нас БАМ, понаедут целые батальоны женихов, и мы всех наших незамужних девок пристроим. Налей-ка чаю, Арина.

Арина выходит на кухню.

Знаешь, Жорка, что меня больше всего привлекает в БАМе? Это то, что строится он совсем другим методом. Не как Беломорканал, не киркой и энтузиазмом, как Комсомольск-на-Амуре, а умом инженерным, деньгами и техникой сумасшедшей! С настоящим Знаком качества, если хочешь!

Г е о р г и й (не сразу). Не хотел я тебя сегодня расстраивать, Миша… Наша экспедиция закончила изыскания в районе поселка. Трасса БАМа обойдет Камушки стороной.

М и х а и л. Как так?!

Г е о р г и й. Слишком дорого прокладывать железную дорогу именно через Камушки. Для этого пришлось бы взрывать целые километры скальных прижимов вдоль реки.

М и х а и л (потрясенно). Нет, ты понимаешь, что ты говоришь?! Ведь тогда рушатся все наши планы!

Г е о р г и й. Очень дорого. Невыгодно экономически. Тем более что в районе не обнаружены полезные ископаемые. Нет оснований биться за поселок.

М и х а и л (кричит). А то, что он уже сто лет стоит на этом месте, это как?!

Г е о р г и й. Это не аргумент.

М и х а и л (убито). А я-то, чудак, размечтался… Сам лесопильный завод предложил реконструировать, чтобы строителей заинтересовать в поселке, людям с три короба наобещал… Лешке вон макет города заказал… Что предпринять, посоветуй, Жора?

Г е о р г и й. Не знаю. Строители уже требуют от нас рабочие чертежи.

М и х а и л. Но ты же понимаешь, если БАМ обойдет Камушки, то поселок умрет!

Г е о р г и й. Но раньше вы как-то обходились без железной дороги?

М и х а и л. Обходились, потому что ее не было. А теперь где-нибудь рядом построят город или большую станцию, и все туда постепенно переберутся. Что людям скучать в тайге?

Михаил сидит с таким потерянным видом, что Георгию становится его жаль.

Г е о р г и й. Не принимай так близко к сердцу, Миша. (Он обнимает брата.) Постарайся понять — этого требуют интересы дела.

М и х а и л (помолчав, горько). Пятнадцать лет я был председателем поселкового Совета Камушек. Выходит, что все эти годы я старался впустую…

КАРТИНА ЧЕТВЕРТАЯ

Дом Михаила Черемных. Утро. В комнате за столом сидят  Н и к и ш и н  и  М и х а и л, мрачно молчат.

М и х а и л (после паузы). Вот такая беда нежданная, Коля.

Н и к и ш и н. Да… Удружил твой братец, ничего не скажешь. Как кулаком под дых. Надо срочно что-то предпринимать.

М и х а и л. Что? За изыскателями стоит экономический расчет. Они доказывают, что их решение наиболее выгодно государству…

Н и к и ш и н. Стоп! А если я у себя на заводе попрошу экономиста сделать расчеты, которыми мы аргументированно докажем важную роль Камушек в экономической и культурной жизни района? А? Точно! И с этими расчетами — прямым ходом в облисполком. Так и так, дорогие товарищи. Не по-государственному решили изыскатели. Негоже бросать в тайге обжитой поселок. И — расчеты на стол!

Михаил достает из ящика стола толстую тетрадь, бросает на стол.

М и х а и л. Вот эти расчеты. Уже посылал в облисполком и ответ уже получил.

Н и к и ш и н. Ну?

М и х а и л. «Расчеты ваши, товарищ Черемных, неубедительны».

Н и к и ш и н. А что станет с моим заводом?

М и х а и л. Есть и про твой завод. Когда БАМу в нем отпадет необходимость, завод демонтируют и перенесут в новый город. Его собираются строить в двухстах километрах отсюда, за Медвежьей Падью. (Помолчав.) Вероятно, изыскатели правы — дорогу выгодней строить в стороне от Камушек…

Н и к и ш и н. Свалился на голову этот БАМ!

М и х а и л (невесело шутит). И — бам! Только прошу тебя, Коля, пока никто в поселке не должен знать об этом, даже твоя жена. Иначе люди решат, что Камушки скоро бросят, и начнут работать с прохладцей.

Н и к и ш и н. Понятно. Кузьмич в курсе?

М и х а и л. Да…

Из своего дома во двор выходит  К у з ь м и ч, за ним вылетает раскаленная  К а т ю ш а.

К а т ю ш а (кричит). Не-ет!.. Тебе не удастся похоронить меня в этих Камушках, нет! Не буду я жить в этой тьме тараканьей — одна уеду!..

К у з ь м и ч. Ну скажи, чего тебе не хватает? Свой дом, корова, живность всяческая по двору бегает. Тишина вокруг. А воздух — так тот вообще рубль глоток! Куда тебя тянет, а? Зачем, что надо-то?

К а т ю ш а. Жизни живой!

К у з ь м и ч. Да городские сюда специально ездят, чтоб дохнуть у нас жизни этой!..

Михаил подходит к открытому окну, наблюдает за ними.

К а т ю ш а (бушует). Тогда одна уеду!..

К у з ь м и ч. Я завтра спокойный буду, а ты как есть дура, так дурой и помрешь!..

М и х а и л. Кузьмич, зайди ко мне, дело есть.

Кузьмич с облегчением спешит в дом Михаила.

К а т ю ш а (вслед). Уеду!.. (Уходит.)

В комнату входит взъерошенный  К у з ь м и ч.

К у з ь м и ч. Язва, а не женщина!

Н и к и ш и н. Дал бы ей раз — и все стало бы на место.

К у з ь м и ч. Рука не поднимается. Но ничего, она у меня когда-нибудь схлопочет!.. Ответ пришел, Миша?

М и х а и л. Пришел.

К у з ь м и ч. Понятно. Что же дальше, братцы?

Никишин молчит. Михаил достает платок, осторожными движениями смахивает пыль с макета.

М и х а и л. Остается последний вариант — собрать общепоселковое собрание, объяснить людям сложившуюся ситуацию с Камушками и написать коллективное письмо в Совет Министров. И чтобы каждый житель поселка подписался под ним.

Н и к и ш и н. А тебе ответят, что это дело не Совета Министров, а изыскателей. Они должны решать, где лучше и выгодней проложить трассу БАМа. И будут правы.

М и х а и л. Тогда не знаю…

К у з ь м и ч. Постой-погоди, Миша. Давай сначала. Значит, так: если БАМ обойдет нас, то город построят в другом месте и все наши сельчане уедут туда, так?

М и х а и л. Так.

К у з ь м и ч. Дальше идем. Почему этот БАМ должен обойти такой хороший поселок? Их что, много в тайге?

М и х а и л. Строителям невыгодно вести дорогу через Камушки. Дешевле строить напрямую.

К у з ь м и ч. Понятно. Ну а если, к примеру, у нас тут рядом обнаружатся полезные ископаемые, а? Дорога подвернет к нам?

М и х а и л. Если бы!..

К у з ь м и ч. Говори дальше.

М и х а и л. Говорить больше не о чем. У нас осталась последняя попытка — написать письмо в Совет Министров.

Н и к и ш и н. Попытка в пользу бедных…

Телефонный звонок.

М и х а и л (снимает трубку). Черемных. Какое совещание? У рыбаков? Знаю, обязательно буду. (Кладет трубку.)

Неожиданно Кузьмич встает, выглядывает в открытое окно, проверяя, нет ли кого поблизости. Затем закрывает обе половинки окна, тщательно задергивает шторы, запирает дверь и для верности несколько раз дергает за ручку.

Михаил и Никишин с удивлением наблюдают за его манипуляциями.

Только проделав все это, Кузьмич достает из-за пазухи какой-то небольшой предмет, завернутый в тряпицу, со вздохом кладет перед Михаилом.

М и х а и л (с некоторой опаской). Что это?

К у з ь м и ч (шепотом). Ты гляди, гляди.

Михаил разворачивает тряпицу. В ней золотой самородок.

Михаил (рассматривает). Откуда?

Кузьмич мнется. Видно, как он мучается.

Говори, коль принес.

К у з ь м и ч. Эх, верно Катюша моя речет: кто дураком родился, тот таким и помрет…

М и х а и л. Ты свою Катюшу через раз слушай! (Передает золото Никишину.)

Н и к и ш и н. Место богатое?

К у з ь м и ч. Признаки есть.

М и х а и л. Где оно?

Кузьмича снова одолевают муки. Он мается по комнате, вздыхает.

К у з ь м и ч (прошептав какое-то немыслимое ругательство). У Медвежьей Пади.

Н и к и ш и н. Не может быть! Это же совсем рядом с поселком, и геологи там все исходили!

М и х а и л. Не темнишь, Кузьмич?

К у з ь м и ч. Чего теперь темнить? Есть золотишко. Теперь-то дорога пойдет через Камушки?

Н и к и ш и н. Мужики, вот он, настоящий аргумент, — золото!.. (Хохочет.) Аргумент, перед которым никто не устоит!

М и х а и л. Давно нашел?

К у з ь м и ч. Лет семь уже.

М и х а и л. Что же ты молчал, козел старый?! Ведь золото это!

К у з ь м и ч. Вспомни, Миша, какая благость была в тайге раньше. Станешь на увал, посмотришь окрест — и плакать хочется, до того чисто, тихо и хорошо. Боялся, укажу золото — наедут, прииск откроют и порушат всю красоту и спокойствие. Ну, а когда БАМ начали строить, понял — не спрячешься…

М и х а и л. БАМ нужен людям, одной красотой сыт не будешь. (Звонит.) Нина? Зайди по-быстрому ко мне. (Кладет трубку.)

К у з ь м и ч. Да разве я против?! Стройте на здоровье, только не похабьте тайгу! Не лейте мазуту в речку, не палите лес, не гоняйте технику где попало!.. Я бы этим сукиным детям вездеходчикам самолично ноги повыдергивал из одного места! Ведь сколь деревьев погубили!..

Н и к и ш и н. Странный ты человек, Кузьмич. Смотришь на все с колокольни лесничего. Прогресс идет! А где рубят, там, сам знаешь, щепки летят. А ты из-за одного дерева человека готов изничтожить.

К у з ь м и ч. Вон видишь лиственницу за окном, видишь? Так она тоже живая. Она, может, сейчас слушает нас и говорит про себя: «Что же вы с нами делаете, матерь вашу, своими железными вездеходами!»

Н и к и ш и н. Так уж и говорит!

М и х а и л. Теперь дело за Георгием. Мы ему только намекнем, что есть, мол, рядом с Камушками нечто такое, что может его заинтересовать.

Н и к и ш и н. Чего темнить?

М и х а и л. Одно дело, когда человек сам находит, другое — когда его как щенка носом ткнут. Психология! (Кузьмичу.) А ты за свою находку получишь премию. (Шутливо.) Хотя и пытался зажилить золотишко.

К у з ь м и ч. Что я, крохобор или в могилу все уволоку? Ну зажилил бы золотишко, ну таскал бы себе потихоньку, хоронясь от всего света белого, и вздрагивал. Разве это жизнь?

М и х а и л. Премия тебе полагается по закону. Ее хватит и тебе, и Катюше.

К у з ь м и ч. Это Катюше-то? Кому им когда хватало? Покажь мне такую?

Появляется  Н и н а.

Н и н а. Здравствуйте.

М и х а и л. Сходи к геодезистам, их палатки за околицей, и попроси от моего имени связаться с Георгием Аверьяновичем Черемных. Пусть он срочно приедет в поселок.

В окно комнаты стучит Катюша. Михаил отодвигает шторы, открывает окно. К а т ю ш а  стоит у окна.

К а т ю ш а. Чего заперлись? Мой уже освободился, Михаил Аверьяныч? (Кузьмичу, ласково.) Обед на столе стынет, иди домой.

К у з ь м и ч. Сейчас. (Михаилу, тихо.) Ты ей пока о золотишке молчи.

К а т ю ш а (подозрительно). Вы что там секретничаете?

К у з ь м и ч. Не твоего ума дело.

К а т ю ш а. Смотри-и…

Н и к и ш и н. А мы тебя не боимся, Катя. Мы с Кузьмичом на фронте танковые атаки выдерживали — и ничего, живы-здоровы. (Смотрит на часы, встает.) Пора и мне на завод. Держи нас в курсе, Михаил Аверьянович.

Кузьмич и Никишин уходят.

Н и н а. Я пойду?

М и х а и л. Как настроение, Нинок?

Нина молчит.

(Вздыхает.) Забор у вас покосился, на крыльце ноги поломать можно. Это не дело… Ты напиши заявление, а я завтра плотника пришлю. И маляра тоже. Пора вам дом в божеский вид привести. Вот дите у тебя появится, так пусть в чистоте живет.

Н и н а. Не надо, Михаил Аверьянович, не говорите про это. Мне сейчас плохо. Очень.

М и х а и л (помолчав). Ты помнишь Олю, мою первую жену?

Нина молча кивает.

Нам с ней очень хотелось иметь ребенка, но врач не разрешал. А Оля решила пойти на риск, я не мог отговорить ее… Да что теперь! Если не кривить душой, то не очень-то и отговаривал. Самому хотелось сына. Думал, мудрят врачи, перестраховываются… (Видно, как трудно вспоминать Михаилу.) Умерла Оля во время родов. И ребенок мертвый родился. Вот… Долго мне потом плохо было. Как подступит к горлу, брал лодку и на всю ночь уезжал на Дальний остров. Запалю костер, сяду возле и пою всю ночь. Песни разные… Тем и спасался, когда становилось невмоготу…

Нина плачет.

Что ты, Нинок… (Осторожно гладит ее по голове.)

Н и н а. Олю жалко… И вас.

М и х а и л. Ах ты, моя милая! (У него сдавило горло.) У меня все уже зажило. Пройдет время — и ты забудешь лицо этого подлеца, что бросил тебя. А сын останется. И сколько же радости он еще принесет тебе!

Н и н а. Вы думаете, будет мальчик?

М и х а и л. Да, я ни на минуту не сомневаюсь в этом! Это решенный вопрос!.. Эх, был бы я холост да помоложе, взял бы я тебя замуж, Нинок! Пошла бы?

Нина кивает, вытирает слезы, неуверенно улыбается.

А теперь иди свяжись с Георгием.

 

ДЕЙСТВИЕ ВТОРОЕ

КАРТИНА ПЯТАЯ

Комната в доме Михаила Черемных, вечер. За столом сидит  А р и н а  и проверяет ученические тетради.

Появляется  Г е о р г и й  Ч е р е м н ы х  с модным заграничным чемоданчиком в руках.

А р и н а (обрадованно). Вот так неожиданность! Здравствуйте, Георгий.

Г е о р г и й. Из лагеря шел вертолет в поселок, ну я и решил навестить вас.

А р и н а. И прекрасно сделали! Садитесь.

Г е о р г и й. А где Миша?

А р и н а. Уехал к рыбакам на тоню, какое-то собрание проводить. Чаю?

Г е о р г и й. Не откажусь.

Арина включает самовар, ставит на стол чашки.

А р и н а. Много работы?

Г е о р г и й. Хватает. В лагерь возвращаемся без ног. Но нас ноги и кормят.

А р и н а. Я смутно представляю, чем занимаются изыскатели.

Г е о р г и й (улыбается). Изысканиями.

А р и н а. А если не так скромно?

Г е о р г и й. Наш профессор в институте говорил, что настоящий изыскатель равен настоящему писателю…

А р и н а. Даже так!

Г е о р г и й. Не смейтесь, именно так. Изыскатель должен узнать о предмете правду, выбрать из правды самое значительное и расположить в наиболее подходящем порядке.

А р и н а (разливает чай). Вам покрепче?

Г е о р г и й. Да, пожалуйста. Я должен суметь выбрать такой оптимальный вариант трассы, в данном случае трассы Байкало-Амурской магистрали, чтобы она была не только самой короткой и экономически выгодной. Я должен учитывать при этом перспективы развития промышленности и сельского хозяйства, расположение полезных ископаемых в тех районах, через которые должен пройти БАМ. Мало того, должен уметь расположить станции и разъезды с такими промежутками, которые бы обеспечили пропуск всех пассажирских и грузовых поездов!..

Георгий рассказывает активно, горячо, Арина слушает его с восхищением.

Кроме того, изыскатель обязан предусмотреть сигнализацию, связь, энерго- и водоснабжение будущих поселков, депо и других железнодорожных предприятий! И еще многое — вплоть до типов рельсов, которые будут проложены, стрелок, балласта в пути!

А р и н а (шутливо). У вас мания величия, товарищ изыскатель. И вы никогда не ошибаетесь?

Г е о р г и й. К сожалению, как все смертные. Был такой Гарин-Михайловский…

А р и н а. Писатель?

Г е о р г и й. Гарин-Михайловский не только писатель. Он был еще и инженером-путейцем и выполнял изыскания для строительства Транссибирской магистрали. Однажды он ошибся в расчетах, и Транссибирская магистраль из-за этого обошла Томск. Но благодаря этой ошибке никому не известный поселок Николаевск стал большим промышленным центром, тем самым Новосибирском, который вы сейчас знаете.

А р и н а (с грустью). Искренне завидую вам. Как, наверное, прекрасно жить настоящим делом, а не тянуть лямку изо дня в день… Кончили в одном месте изыскания — и опять новые люди… Все уезжают на стройку — Толик наш, Катюша с Кузьмичом, мои ученики из старших классов, одна я как прикованная… Слава богу, что скоро и у нас БАМ начнут строить.

Г е о р г и й. Разве вам Миша не говорил?

А р и н а. О чем?

Георгий молчит.

Нет, не будут строить?

Г е о р г и й. К сожалению.

А р и н а. А я так надеялась, что в поселке повеет свежим ветром. Он скрыл от меня, решил обмануть… (Помолчав.) Я рада, Георгий, что вы приехали.

Г е о р г и й (облегченно, разговор ему этот неприятен). Не так просто было вырваться. Строители держат за горло. Все «давай-давай!», «давай чертежи!». Уже забыл, что такое роскошь простого человеческого общения.

А р и н а. И все же приехали?

Георгий смущенно молчит.

О роскоши человеческого общения… Вчера наш физик рассказывал в учительской об одном опыте. Нескольких добровольцев, мужчин и женщин, подвергли воздействию электрического тока. Сила тока увеличивалась до тех пор, пока становилась непереносимой… Тогда по сигналу испытуемых ток выключали.

Георгий внимательно слушает.

Сначала все участники эксперимента поодиночке проходили испытания — устанавливались границы чувствительности. Затем испытывались по двое — порог чувствительности снизился, выносливость увеличилась…

Г е о р г и й. Интересно.

А р и н а. В следующей серии опытов участники имели право выбрать себе партнера: кто кому был симпатичен, тот с тем и проходил испытания. Вы не поверите — выносливость сразу же повысилась на сорок процентов!

Г е о р г и й. Вам плохо (запинается) в Камушках?

А р и н а. У меня падает процент сопротивляемости. (Помолчав.) Странная сложилась у нас с Мишей жизнь. Внешне вроде бы все хорошо и достойно. А на самом деле мы словно проходим друг сквозь друга как бесплотные существа. Он занят своей работой, я — своей, объединяет нас лишь общая крыша над головой. Домашние дела — единственные наши точки соприкосновения… А ведь замуж я выходила с радостью. (Грустно усмехается.) У меня есть подруга, тоже учительница. Она говорит, что мы с Мишей — не самый худший вариант семьи. Так, мол, живут многие, а я просто капризничаю от благополучия.

Г е о р г и й. Может быть, вы все же преувеличиваете?

А р и н а. Нет, Жора…

Георгий бросает на нее быстрый взгляд: так Арина впервые назвала его.

Когда мы познакомились, меня в Мише привлекла его… надежность, что ли… Он ведь может все — и дом срубить, и капусту шинковать, стреляет влёт без промаха, он честен и добр. За ним чувствуешь себя как за каменной крепостной стеной. Но, господи, лучше бы он изменял мне — лишь бы я его любила!.. Нет, не хочу обкрадывать ни его, ни себя. Я уеду отсюда совсем.

Пауза.

Помогите мне, Жора…

Во дворе появляется  М и х а и л  Ч е р е м н ы х, шумно входит в дом.

М и х а и л (не замечая брата). Здесь русский дух, борщом здесь пахнет!.. (Идет на жену, раскинув руки.) Б-берегись, я шатун голодный!..

А р и н а (увернувшись от объятий). У нас гость.

М и х а и л. Жорка!.. (Обнимает брата.) Я так ждал тебя!..

Г е о р г и й (преувеличенно оживленно). А я, Миша, в прошлый раз совсем забыл о подарках и увез их с собой в лагерь! (Несколько суетливо начинает открывать свой чемоданчик, но путается в замках и застежках.) Черт, нагородили!..

М и х а и л. Ну-ка, пусти человека с золотыми руками. (Открывает чемоданчик.) Где такую игрушку достал?

Г е о р г и й. В Африке. Мы там изыскания вели. (Достает из чемодана кожаный пиджак.) Примерь, Миша.

М и х а и л. Такой дорогой подарок… (С удовольствием надевает пиджак, крутится перед зеркалом.) Идет?

Георгий достает модные сапожки, протягивает Арине.

Примерь.

А р и н а. Потом. Садитесь пить чай.

М и х а и л. Примерь, примерь. Доставь брату удовольствие. (Усаживает жену на стул, становится на колени.) Вашу ножку, мадам. Теперь вторую… Ну как?

А р и н а. Точно на заказ сшиты. Спасибо, Георгий.

М и х а и л. Поцелуй брата! (Смеясь, обнимает Арину и брата, с силой сводит их вместе.)

А р и н а. Нет!.. (Вырывается и убегает в другую комнату.)

М и х а и л (недоуменно). Что с ней?

Георгий молчит.

(С тоской.) Эх, детей в дом надо… Нет, не все ладно в мире этом. Одни аборт хотят делать, другие спят и видят дите в люльке… Чай будем пить?

Г е о р г и й. Ничего не хочу.

М и х а и л. Что-то все у меня наперекосяк пошло, Георгий. И Арина какая-то смурная стала, раздражительная…

Георгий настораживается.

А как вспомню, что дорога обойдет поселок, так вообще руки опускаются… Ты получил мою радиограмму?

Г е о р г и й. Да, но раньше приехать не мог, было много срочной работы.

М и х а и л. Жора, брат, ты бы проверил еще расчеты трассы, а? Ведь делал их твой предшественник.

Г е о р г и й. Он был достаточно профессиональным изыскателем.

М и х а и л. Он человек был чужой, делал расчеты холодными руками. А для тебя Камушки — это дом родной, родина.

Г е о р г и й. Я уже дважды проверил его расчеты. Дорогу выгоднее строить в обход поселка.

М и х а и л. А ты еще раз проверь!

Г е о р г и й (раздраженно). У меня сроки, Миша. Меня строители за горло держат, требуют рабочие чертежи, им строить надо.

М и х а и л. Тогда хотя бы пошли своих геологов, пусть они пошуруют в районе Медвежьей Пади.

Г е о р г и й. Там ими давным-давно все исхожено: пусто.

М и х а и л (многозначительно). Внимательно пусть пошуруют.

Г е о р г и й. На что ты намекаешь?

М и х а и л. Я тебе еще никогда не давал плохих советов.

Г е о р г и й (пожимает плечами). Ладно.

М и х а и л. Ну, если ты ничего не хочешь, тогда давай ложиться. (Стелет Георгию на диване.) Я сегодня у рыбаков собрание проводил — полста километров на моторке туда, полста обратно, умаялся… Спи спокойно, Жора. (Уходит в другую комнату.)

Георгий тушит свет, но ему не спится. Он закуривает и выходит во двор.

Тихо, только где-то в поселке взлаивают собаки да на реке дает прощальные гудки пароход.

Через комнату во двор тенью проскользнула  А р и н а.

А р и н а. Жора…

Они бросаются друг к другу, целуются быстро, горячо, жадно…

Г е о р г и й (шепотом). Что же мы делаем… Что же мы делаем, Арина, милая моя…

В темной комнате появляется  М и х а и л, он в майке и босиком.

М и х а и л (негромко). Жора, ты не спишь?.. Я подумал, что зря слукавил, не сказал тебе о золоте, что Кузьмич нашел в Медвежьей Пади…

Георгия на диване нет.

Где же ты?

Он подходит к открытому окну, видит Арину и Георгия. Молча смотрит.

КАРТИНА ШЕСТАЯ

Утро следующего дня. Дом Михаила Черемных. Строго одетая  А р и н а  собирается на работу: складывает в портфель ученические тетради, предварительно выложив из него конфискованные рогатки.

М и х а и л  придает жилой комнате вид кабинета — передвигает к сейфу письменный стол, расставляет стулья.

А р и н а (раздраженно). Когда уже ты переберешься к себе в поссовет?

М и х а и л. Через несколько дней.

А р и н а (помолчав, безразлично). А где Георгий, умывается?

М и х а и л. Он уехал рано утром.

Пауза.

А р и н а (смотрит на часы). Мне пора. Обед в холодильнике, разогреешь. (Деловым шагом она направляется к двери, но вдруг швыряет портфель на пол, в голос рыдает.) Нет!.. Нет, так больше продолжаться не может! Не может!..

Михаил безучастно наблюдает за ней.

Да, ты добрый, хороший и славный человек! Но этого мало, чтобы мы всю жизнь были вместе… А годы проходят, проходят, и я не знаю, зачем просыпаюсь утром! Просто тяну лямку!.. (Плачет.) Я хочу уехать. Отпусти меня, Миша. Ну, пожалуйста, отпусти. Не будем мучить друг друга!..

М и х а и л. Иди в школу. Иначе действительно опоздаешь на урок.

А р и н а. Да-да!.. (Вытирает слезы.) Уже время, я побегу!.. Вот только глаза подкрашу, и не сердись на меня, пожалуйста.

М и х а и л. Поговорим вечером. И возьми себя в руки, дружище. Плакать надо мне, а не тебе.

А р и н а (бросается к нему, обнимает). Миша!..

М и х а и л. Иди.

Арина поднимает с пола портфель; оглядываясь на Михаила, уходит.

Оставшись один, Михаил бесцельно бродит по комнате, затем останавливается у открытого окна. Из своего дома во двор выходит  К у з ь м и ч  с газетой в руках.

К у з ь м и ч (возбужденно). Миша, послушай, что пишут! Вот!.. (Потрясает газетой.) Жизнь существует на всех этажах — от земли до макушек сосен!.. Один ученый, пишут тут, решил проверить, как на комнатное растение действуют рентгеновские лучи. Он взял к растению этому прикрепил датчики и начал облучать. Раз придет облучит, второй, третий — и так целую неделю. Ты слышишь?

Михаил кивает.

А однажды заходит в комнату, где стояло растение, ну просто так заходит, без дела, и вдруг видит, как на экране (с трудом) осциллографа сразу линия изменилась, которая показывала состояние. Кривой стала, тревожной! Растение узнало его, представляешь?! Другие мужики заходят в комнату — оно на них ноль внимания! А как этот ученый зайдет — так оно сразу волнуется. Узнает того, кто ему больно рентгеном делал! (Восторженно.) Если так чувствует комнатный цветок, то что тогда говорить про тайгу?! Ведь это с ума сойти!.. Все живое вокруг, куда ни глянь!

Голос Катюши: «Иди в дом, не мешай людям».

К у з ь м и ч. Катюша, ты послушай только!.. (Уходит в дом.)

М и х а и л. Все живое…

Появляется  Н и к и ш и н, а за ним  В а н ю к о в.

В а н ю к о в (канючит). Николай Николаевич…

Н и к и ш и н. Нет у меня шпал, отстань, Ванюков. И откуда ты свалился мне на голову? (Видит Михаила, останавливается у забора.)

В а н ю к о в. Я теперь снабженцем на стройке века!

Н и к и ш и н. Доброе утро, Миша.

В а н ю к о в. Здравствуйте, Михаил Аверьяныч.

Михаил кивает.

Н и к и ш и н. Что нового? Георгий приезжал?

М и х а и л (нехотя). Был.

Н и к и ш и н. Ты что такой смурной, поссорились?

М и х а и л. Обещал послать геологов.

Н и к и ш и н. И слава богу.

В а н ю к о в. Михаил Аверьяныч, хоть вы посодействуйте! Слово и дело у меня! (Вытирает пот с лица.) Уф!.. Чай по́том выходит.

Н и к и ш и н (посмеивается). А не водка?

Ванюков дотрагивается пальцем до лба, затем пробует его на вкус.

В а н ю к о в. Пиво.

Н и к и ш и н. Смотри, Ванюков, уволят и со стройки века.

В а н ю к о в. Не пью я больше, Николай Николаевич. У меня теперь теория.

Н и к и ш и н. Ну да!

В а н ю к о в. Что сейчас требуется? Не пей! Не пей, и карьера тебе обеспечена! А разве я враг самому себе?

Н и к и ш и н (Михаилу). Ты сказал ему, ну… ты сам знаешь?

М и х а и л. Не успел.

Н и к и ш и н. Хотя бы намекнул?

М и х а и л. Намекнул.

В а н ю к о в. Николай Николаевич, вы мой наставник…

Н и к и ш и н (хохочет). Я на десять лет моложе тебя!

В а н ю к о в (с негодованием). А ваш жизненный опыт?! Кто из меня сделал настоящего снабженца?

Н и к и ш и н. Толкач ты, а не снабженец. Вышибала.

В а н ю к о в. Если нужен толкач, так кто-то же должен быть им? Николай Николаевич, нужны шпалы — во как!

Н и к и ш и н. Десять дней назад ваш участок уже получил их.

В а н ю к о в. Мало, Николай Николаевич, работаем ударно!

Н и к и ш и н. Ничем помочь не могу. Свой лимит вы уже выбрали.

В а н ю к о в. Ой, ой, опростоволосился! Главное забыл, Николай Николаевич! Идею!

Н и к и ш и н. У меня самого идей полная голова, а шпал нет. Не успеваем. (Михаилу.) Пока. Если что-нибудь прояснится — сообщи.

В а н ю к о в. Такая идея есть только у Ванюкова, Николай Николаевич. Учитывая конъюнктуру и повышенный спрос у женщин на гребешки изогнутые «а-ля Карменсита» и фигурные ручки для зонтиков, вы сможете открыть при своем заводе мастерскую!

Никишин заинтересованно останавливается.

Будете их мастрячить из древесных отходов. Как? Торговые организации области в землю вам поклонятся, и деньга потечет.

Н и к и ш и н. Как, Миша?

М и х а и л. Неплохая идея. (Оживившись.) Зимой можно в такой мастерской женщин поселковых занять, дать им заработать.

Никишин пишет в блокноте распоряжение, вырывает листок и передает его Ванюкову.

Н и к и ш и н. Отдашь в отдел сбыта.

В а н ю к о в. Спасибочки вам, Николай Николаевич… (Читает распоряжение.) Но это же грабеж! Утечка мозгов! За такую идею — всего один вагон шпал!

Н и к и ш и н. Идея хороша, но больше не имею права…

Рельефная карта Сибири. Звучат голоса, ведущие переговоры по рации:

«…Десант из Киренги радирует: пробиты еще три километра просеки. Ребята просят новое кино, передай по начальству. Как понял, прием…»

«…Черемных, Черемных, ты нас без ножа режешь. Когда наконец мы получим рабочие чертежи трассы через Камушки? Прием».

Голос Георгия: «Проверку расчетов трассы закончил. Завтра срочно высылаю вертолетом. Прием».

«Что-то ты химичишь, Георгий Аверьяныч. Прием».

Голос Георгия: «Никакой химии. Расчеты требовали дополнительного уточнения. Прием».

«Учти, Аверьяныч, завтра последний срок. У меня люди без дела маются. Отбой».

«…Пятый, прими погоду по состоянию на 16.00. Ожидается…»

КАРТИНА СЕДЬМАЯ

Вечер. Комната в доме Михаила Черемных. За чисто убранным столом сидят  Г е о р г и й  и  А р и н а. Оба настороженные, подтянутые. В стороне стоит собранный чемодан. Молчат.

А р и н а. С чего ты начнешь?

Г е о р г и й. Не знаю.

Молчат.

А р и н а. Ты как-нибудь помягче, подипломатичней. Миша иногда бешеным бывает.

Г е о р г и й. Пожалуйста, помолчи.

В комнату вихрем врывается торжествующая  К а т ю ш а.

К а т ю ш а. Всё, соседи, уезжаем в Звездный!.. (Кружит Арину по комнате.) Уломала-таки своего пенька!.. Слышишь, Жорка?

Г е о р г и й. Я в этом не сомневался.

Следом за женой появляется  К у з ь м и ч. Он сбрил бороду и выглядит удивительно молодо.

К у з ь м и ч (стесняясь своего обнаженного лица). Вечер добрый присутствующим.

А р и н а. Кто этот молодой человек?

К у з ь м и ч (конфузливо). Я, Кузьмич…

Г е о р г и й. Что с нами делают женщины…

Арина бросает на него быстрый, испытующий взгляд.

К а т ю ш а. Дай я тебя за это еще поцелую раз, Тарзан мой ненаглядный!.. (Крепко целует.) Непривычно без бороды, как чужого мужика, целуешь.

К у з ь м и ч. Какого такого чужого мужика? Болтай, но знай меру! (Георгию, степенно.) Плотник я, Георгий…

Г е о р г и й. Поздравляю.

К у з ь м и ч. Коль скоро такие дела вокруг… В общем, я решил податься на строительство Байкало-Амурской магистрали…

К а т ю ш а. В город Звездный! Так мне название нравится!

К у з ь м и ч. Прошу по-соседски посодействовать с трудоустройством.

К а т ю ш а. А то, чего доброго, приедем, а нам поворот от ворот.

К у з ь м и ч. Не звени под ухом. У меня три специальности плюс плотник высшего разряда… Значит, так: меня на строительство, а ее вот — в столовую поварихой…

К а т ю ш а. Официанткой.

К у з ь м и ч. Поварихой… или я не еду!

К а т ю ш а (подмигнув Арине). Ладно, поварихой.

К у з ь м и ч. Поможешь?

Г е о р г и й. Помогу. Я завтра как раз лечу в Звездный. Проект утверждать.

К а т ю ш а. Пойдем собирать вещи!

К у з ь м и ч. Выходит, закончили изыскания?

Г е о р г и й. Закончили.

К у з ь м и ч (осторожно). А что, геологи ничего полезного у нас не обнаружили?

Г е о р г и й. Нет.

К у з ь м и ч. Странное дело… А люди болтают, что места у нас богатейшие?

Г е о р г и й. Именно болтают.

К у з ь м и ч. Вот как… Значит, Катюша вперед поедет, обустроится, а я (горестно) тем временем уволюсь из лесничества, дом продам, скотину…

К а т ю ш а. Пошли!

К у з ь м и ч. Нет, не могу! Рука не поднимается…

К а т ю ш а. Опять за свое?!

К у з ь м и ч. Повременим, Катя. Может, и у нас строительство начнется…

К а т ю ш а (кричит). Три специальности у человека! Руки — золотые. На стройке почет и уважение от людей ждет!..

К у з ь м и ч. Дом мой это, не могу так сразу, пойми!

К а т ю ш а. И там со временем дом поставим. Во сто крат краше этого!

К у з ь м и ч. Катюша…

К а т ю ш а. Опять же, сердце у тебя скворчит, а там за стенкой врачи лучшие московские жить будут!

К у з ь м и ч (сдаваясь). О господи…

К а т ю ш а. Вот и хорошо… (Арине.) А вы что такие пришибленные?..

В сенях слышится шум.

А р и н а. Он!..

Входит  М и х а и л  Ч е р е м н ы х. Он небрит, в старой телогрейке, с ружьем через плечо.

К у з ь м и ч. На уток ходил?

М и х а и л. Вроде того. В Медвежьей Пади.

К у з ь м и ч (понимающе). Там? Убедился?

А р и н а (вскакивает). Чаю?

Г е о р г и й. Арина!..

Арина останавливается, беспомощно смотрит на него.

А р и н а. Я чаю…

Михаил снимает ружье с плеча.

Миша!..

Усмехнувшись, Михаил переламывает стволы, смотрит на свет.

М и х а и л. Вода попала, чистить надо. (Кузьмичу.) У тебя ружейное масло есть?

К у з ь м и ч. Сейчас принесу. (Уходит.)

Михаил садится, разбирает ружье, складывая части на стол.

К а т ю ш а (возмущенно). Грязные железяки — на чистую скатерть?! Арина, ты что смотришь?!

Арина молчит. Возвращается  К у з ь м и ч  с баночкой ружейного масла.

Пауза.

К у з ь м и ч. Уезжаем мы, Михаил Аверьянович.

М и х а и л (безразлично). Вот как?

К у з ь м и ч (обиженно). Пойдем домой, Катюша.

К а т ю ш а. Сейчас…

Всем своим женским нутром она чувствует, что в доме соседей происходит нечто странное, но что именно — понять не может.

Пауза.

М и х а и л (Георгию). Что же ты молчишь? Разве нам не о чем поговорить?

Г е о р г и й. Есть. (Выразительно смотрит на Катюшу.)

Катюша делает вид, что не замечает этого. Ее снедает любопытство.

К у з ь м и ч. Георгий завтра везет проект дороги на утверждение. (Многозначительно.) Слышишь, Миша?

М и х а и л. Разве изыскания закончены?

Г е о р г и й. Я и в этом должен отчитываться перед тобой?

М и х а и л. Я председатель поселкового Совета Камушек.

Г е о р г и й. А я начальник изыскательской экспедиции!

К у з ь м и ч (примирительно). Скажи подробней, Георгий, это же боль наша.

Г е о р г и й. Определяя оптимальный вариант трассы БАМа на данном участке, я пришел к выводу, что дорогу следует прокладывать на семьдесят километров южнее поселка.

К у з ь м и ч. А через Медвежью Падь ты пробовал? Это совсем рядом с Камушками?

Г е о р г и й. Я тщательно проанализировал все возможные варианты. Через Медвежью Падь дорого, там скалы вдоль реки.

К у з ь м и ч. Скажи ему, Миша, скажи про Медвежью Падь.

Г е о р г и й. Что он мне может сказать, как заниматься изысканиями?

М и х а и л (поднимается). Тебе кажется, что мне нечего тебе сказать?

Встает и Георгий.

А р и н а (кричит). Прошу вас!.. Пожалуйста.

К у з ь м и ч (тихо). Катюша, пойдем.

К а т ю ш а. Погоди ты!..

М и х а и л. Если дорога, которую ты прокладываешь, обойдет поселок — он умрет.

Г е о р г и й. Потери при таком масштабном строительстве неизбежны. Умрет этот поселок, зато в другом месте возникнет новый.

М и х а и л. Как легко ты все решаешь!

Г е о р г и й. Трезво смотрю на вещи.

М и х а и л. Ты можешь представить свой родной поселок с опустевшими домами? А кладбище, где лежат наша мама, отец, дед, зарастает травой?

Г е о р г и й. Не передергивай!

М и х а и л. Это дом наш, здесь живут люди!

Г е о р г и й. А я тебе еще раз повторяю: БАМ — это двести двадцать миллионов кубометров перемещенной земли! Три тысячи четыреста искусственных сооружений! Новые города, рудники, заводы, станции!.. А ты цепляешься за какой-то несчастный поселок! Твоих Камушек и на карте порядочной нет!

М и х а и л. Вот ты, оказывается, какой… Беспощадный.

Г е о р г и й. Такой, какой есть. И еще раз прошу — не передергивай. «Родной поселок, святые мощи»!.. Речь идет о вполне конкретном деле.

М и х а и л. Без этих «святых мощей», как ты выразился, вся Байкало-Амурская магистраль очень быстро зарастет травой!

К у з ь м и ч. Грех бросать в тайге обжитой поселок, Георгий. (Умоляюще.) Пошли своих геологов еще разок посмотреть Медвежью Падь. Скажи ему, Миша!

Г е о р г и й (Арине). Ты заметила, что все без исключения умеют лечить лучше врачей, писать — интересней писателей, и как только что выяснилось — знают лучше профессиональных изыскателей, где должна пройти железная дорога!

К у з ь м и ч. И нам бы с Катюшей хозяйство не бросать. Вот дом наш, вот строительство, и мы ударники при нем…

Г е о р г и й (кричит). Петра Первого на вас нет!.. Бороды еще надо обрезать силой и морщины на детском лбу вашем высекать зубилом!.. Поймите, есть наукой подтвержденный вариант трассы! Это выводы целой комплексной экспедиции изыскателей, путейцев, геодезистов, гидрологов, буровых мастеров, геологов, наконец!

К у з ь м и ч. Вот геологи твои пусть и…

М и х а и л. Потери, Кузьмич. (Георгию.) Вспомни, сколько раз уже пытались строить Байкало-Амурскую магистраль! В тридцатых годах, в конце сороковых, пятидесятых. Даже были уже проложены сотни километров дороги — и не получалось, бросали. То не хватало умения, то экономически оказывалось не под силу, то методы строительства были не те… Теперь есть все — и деньги, и инженерное умение, и прекрасная техника. Но все это может оказаться бесполезным, если строить БАМ так, как это пытаешься делать ты. Экономический расчет — да, но только не беспощадностью! Нельзя бездумно гонять свои изыскательские вездеходы! Живое все вокруг.

К у з ь м и ч. Во! Знаешь, Георгий, я недавно прочел в газете про комнатные растения…

М и х а и л. БАМ — это не только железная дорога, проложенная через Сибирь. Это прежде всего новая ступень в развитии всей страны, которая определяет новое отношение к людям, природе, земле. Жестокости, голому расчету не должно быть места в этих отношениях!.. Даже если тебе кажется, что это делается во имя высших государственных интересов.

Г е о р г и й (насмешливо). Откуда тебе это известно?

М и х а и л. Просто я дольше тебя живу на этом свете и, наверное, больше думаю об этом.

Г е о р г и й (Арине). Он хочет выставить меня этакой инженерной машиной! Зато сам — радетель за судьбы народные! При жизни собирает свою похоронную процессию!

М и х а и л. Да, этим надо заниматься при жизни.

Г е о р г и й. Только не за мой счет!..

Кузьмич неожиданно опускается перед Георгием на колени.

К у з ь м и ч. Жора, дорогой человек, пусти дорогу через поселок, а?

Г е о р г и й (кричит). Да вы что тут все — ошалели?!

К у з ь м и ч. Конь о четырех копытах и тот ошибается…

Г е о р г и й (с нервным смехом). Я его сейчас укушу!

К а т ю ш а. Встань, не унижайся!..

К у з ь м и ч. Мною в доме каждый гвоздь забит, каждая досточка руками тронута…

К а т ю ш а (поднимает мужа). Не унижайся!.. Жили мы здесь век и еще поживем!.. (Уводит Кузьмича.)

Пауза.

Г е о р г и й. Миша, ты уже все понял. Поэтому давай обойдемся без лишних слов. Мы с Ариной решили…

М и х а и л. Выйди.

Г е о р г и й. Что?

М и х а и л. Выйди, мне надо поговорить с Ариной.

Георгий нерешительно смотрит на Арину.

А р и н а. Пожалуйста.

Георгий выходит.

М и х а и л. Ты действительно решила?

А р и н а. Да. Мне кажется, что и у тебя на сердце ничего не осталось, кроме привычки.

М и х а и л. Это только тебе кажется.

А р и н а. Не мучь меня, будь добрым.

М и х а и л. Ты у меня одна и последняя.

А р и н а. Миша, бедный мой… (Плачет.)

Входит  Г е о р г и й.

Г е о р г и й. Мы опоздаем на пароход, Арина.

А р и н а. Да-да!.. (Идет к двери.) До свидания.

Михаил не отвечает. Помедлив, Арина уходит.

Г е о р г и й. Прости меня, Миша. (Берет чемодан, идет к двери.)

М и х а и л. Не спеши везти проект дороги на утверждение. У тебя могут быть неприятности. (Тяжело встает, открывает сейф, достает оттуда самородок и протягивает брату.) Это золото Кузьмич нашел в распадке у Медвежьей Пади.

Г е о р г и й (рассматривает самородок). Еще неизвестно, имеет ли это золото промышленное значение.

М и х а и л. Вот ты и проверишь, прежде чем везти проект на утверждение. (Помолчав.) Суть не в этом золоте. Не было бы его, нашли бы что другое. А на прощание, как старший брат, я хотел бы сказать одну вещь… Занимаясь изысканиями, вникай в дело не только умом, но и сердцем. Иначе когда-нибудь это плохо для тебя кончится. А теперь уходи.

На ярко высвеченном заднике сцены, как бы на огромной рельефной карте Сибири, через дремучую тайгу, водоразделы, сопки и точки с названиями сел и поселков — крупным пунктиром бежит, извивается линия Байкало-Амурской магистрали. Гигантский необжитый край… Кажется, никто не в силах нарушить этой застывшей, вековечной тишины и первозданности. Но над всем этим безмолвным пространством эфир наполнен писком морзянки, голосами изыскательских партий и строительных отрядов, ведущих переговоры по рации:

«…разбейте пикетаж и промерьте расстояние. Лист 876, 787…»

«Третий, третий, прими суточную сводку: подрядчику сдана под ключ станция разъезда 265 километра…»

«…Полсотни семь, полсотни семь — одиннадцатому.

— Слышу тебя, Сеня, прием.

— Поздравляю с новым начальником экспедиции, Сеня. Зовут — Николай Васильевич, фамилия Михайлов. Прием.

— А куда делся Черемных? Прием.

— Отвалил куда-то на материк, в город.

— Что за мужик этот Михайлов?

— Пожуем — увидим…»

В разговор невидимых собеседников врывается чей-то начальственный бас: «Не засоряйте эфир трепом. Уйдите с волны!..»

#img_9.jpeg