Мисс Смоулль сидела на корточках, а мулат Тоби — у нее на плечах. Они отнюдь не показывали акробатического номера. Целью их была замочная скважина, ведшая в кабинет доктора Лепсиуса.
— Сидит! — бормотала мисс Смоулль, роняя слезы. — Сидит, наш голубчик, на том же месте с самого утра! Не кушает, не звонит, не ходит, не ругается… Господи боже мой, я прямо разрыдаюсь!
Она не успела привести свою угрозу в исполнение, как Лепсиус неожиданно бросился к дверям, распахнул их и опрокинул живую пирамиду в обратном порядке, так что мисс Смоулль очутилась на плечах у Тоби.
— Автомобиль! — рявкнул он. — Тоби, звони шоферу!
Вслед за этим он метнулся обратно, схватил шляпу, перчатки, трость и кубарем слетел с лестницы. Лицо его было красно, глаза сверкали решимостью. Он обдумал план вторжения к профессору Хизертону.
— Университет! — приказал он шоферу, садясь в автомобиль.
Через десять минут он был на месте. Войдя в канцелярию, он осведомился, в какой аудитории читает Хизертон. Служитель удивленно посмотрел на Лепсиуса.
— Как, сэр, разве вы не знаете, что профессор командирован на съезд психиатров в Петроград?
— Он уже выехал? — вырвалось у Лепсиуса.
— Вероятно. Впрочем, вы можете осведомиться у него на дому: Береговое шоссе, сто семьдесят четыре.
Лепсиус записал адрес и снова прыгнул в автомобиль.
— Береговое шоссе, сто семьдесят четыре! — крикнул он шоферу.
Снова пустынная улица, чем дальше, тем мрачней и безлюдней. Снова черная решетка у ворот жуткого дома, закупоренного и безмолвного, как если б все живое окостенело в нем на манер музейных чучел.
Лепсиус резко дернул звонок. Рябой привратник, весь белый от бешенства, высунул нос из-за решетки.
— Убирайтесь к черту! — заорал он, разглядев Лепсиуса. — Приема нет! Убирайтесь, а не то спущу собак!
— Друг мой, — шепотом произнес доктор, — я должен передать профессору Хизертону важную вещь. Дело идет о спасении его жизни.
— Поздно! — угрюмо ответил привратник. — Директор уехал на съезд в Россию, а сегодня была ревизия. Все дочиста записали и увели из камеры сто тридцать два…
— И все-таки еще не поздно. Речь идет о том, что знает один только Хизертон. Я его самый близкий друг. Он поручил мне в случае чего обратиться к вам. Если вы хотите спасти собственную шкуру, придумайте, как мне его догнать.
Привратник уставился на Лепсиуса подозрительно:
— Как ваше имя?
Лепсиус поперхнулся.
— Олеумрицини! — пробормотал он первое, что пришло на язык.
В ту же секунду лицо привратника прояснилось. Он снял цепочку и почтительно произнес:
— Войдите, сударь, войдите! Как видно, вы тоже будете итальянец?
— Разумеется, — пробормотал Лепсиус, входя вслед за ним в мрачное жилище смерти.
Но рябой повел его совсем не туда, где только что был Туск. Он отворил маленькую дверь и впустил Лепсиуса в блестящий докторский кабинет, сияющий безукоризненной чистотой.
— Сядьте, сударь, сядьте. Я сейчас позову нашу секретаршу, она обмозгует дело.
Лепсиус сел, чувствуя себя крайне плачевно. Он знал по-итальянски не больше десятка слов. Что, если секретарша заговорит с ним на этом языке!
Не в силах сидеть, он опять вскочил и пробежался раза два по кабинету, утирая с лица холодный пот. Вдруг взгляд его упал на превосходные картины, развешанные по стенам, и в ту же секунду он почувствовал, что за ним наблюдает пара черных глаз.
— Питореско э… э каскара саграда! — пробормотал он, не отводя глаз от картин. — Рома. Акрополи. Мультатули!
Поток его восхищений был прерван чистой английской речью:
— Здравствуйте, сэр!
Перед Лепсиусом стояла уже немолодая брюнетка с лицом, до странности похожим на кого-то, кого он знал очень хорошо… но кого? Черт побери, как ни напрягал он свою память, не мог припомнить!
— Я восхищался картинами, хотя душа моя в полном хаосе и смятении, — смущенно пробормотал он, идя навстречу секретарше. — Дорогая мисс или миссис…
— Мисс Кроче. Как итальянка, я понимаю ваш восторг, сэр, но, к сожалению, не знаю родного языка. Что привело вас к профессору?
— Синьорина Кроче, — зашептал Лепсиус, выкатывая глаза из орбит и, насколько это возможно, стремясь достичь максимальной экспрессии, — я его близкий друг! Мы затеяли вместе одно важное дело… одно тайное дело чрезвычайного значения. Оно сорвалось. Если профессор не примет меры, его уберут с пути. Я должен во что бы то ни стало догнать его и предупредить.
Мисс Кроче стала серьезной:
— Опасность грозит ему в Петрограде?
— Именно, именно!
— В таком случае, дорогой сэр, я немедленно устрою вам все документы, и вы завтра утром сядете на пароход.
— Чудесно! — воскликнул Лепсиус.
— Ах, произнесите это по-итальянски! — мечтательно проговорила мисс Кроче, закрывая глаза. — Мне так отрадно слышать родную речь…
— Хипероксидато! — улыбаясь, повторил Лепсиус.
Он чувствовал себя как на рельсах, и тревога его улеглась.
— Но только, сэр, до отъезда вам нельзя больше показываться в городе. Мы спрячем вас у себя до самого утра.
— Меня ждет автомобиль, — попытался Лепсиус протестовать.
— Вот и отлично! Передайте шоферу, что вы уезжаете и чтобы вас не ждали дома.
Лепсиус сошел вниз, к шоферу. Доверчивые лица привратника и мисс Кроче выглядывали из дверей.
— Передай Тоби и мисс Смоулль, что я уехал на три недели! — величественно сказал Лепсиус шоферу и повернул обратно.
Когда автомобиль скрылся, рябой привратник с грохотом запер дверь.
— А теперь… — произнесла мисс Кроче, обращаясь к слуге, — брось эту жирную свинью в камеру сто тридцать два и мори ее голодом до тех пор, пока она не признается, какая шпионская шайка ее подослала!
В ту же минуту ошеломленный Лепсиус был схвачен за шиворот, и железные руки привратника потащили его по страшному коридору. Как сквозь сон, слышал он визг, вопли и стоны, как сквозь сон, видел мрачные мокрые стены, вдоль которых влекли его вниз да вниз, пока не всунули в страшный склеп, где и бросили на солому.
Привратник дьявольски расхохотался, захлопнув железную дверь, и шаги его смолкли. Лепсиус остался один.
— Дурень! Дурень! Махровый дурень! — шептал он самому себе, остервенело дубася себя в лоб. — Сиди теперь, капуста, клюква, редиска, сиди, околевай!
Злоба на самого себя спасла доктора Лепсиуса от беспробудного отчаяния. Израсходовав на нее весь запас своей нервной энергии, он стал вяло раздумывать о том, что предпринять. Как только глаза его освоились с сумраком, он разглядел низкий и страшный склеп, его окружавший. Стены сочились от сырости. Только в одном углу, возле соломы, было сухо, и Лепсиус, начиная чихать и дрожать, забился в этот угол. Коснувшись ладонью стены, он почувствовал, что она вся в зазубринах и выемках. Лепсиус вытащил свой докторский электрический фонарик, счистил солому и нагнулся к стене. Каково же было его изумление, когда он прочитал великолепно выгравированное письмо:
МОЕМУ ПРЕЕМНИКУ.БОБА ДРУКА.
ПОДНИМИ БЛИЖАЙШУЮ К СТЕНЕ ПЛИТУ НОЖОМ, КОТОРЫЙ ОСТАВЛЯЮ ПОД СОЛОМОЙ. СПУСТИСЬ. КОПАЙ НА ПОЛ-АРШИНА НИЖЕ. УВИДИШЬ ОТВЕРСТИЕ. ЕСЛИ ТЫ НАБЛЮДАТЕЛЬ, ОТКРЫВАЙ СЕКРЕТЫ, ЕСЛИ ТЫ ТРУС, ПЫТАЙСЯ УДРАТЬ. И В ТОМ И В ДРУГОМ СЛУЧАЕ БЛАГОДАРНО ПОМЯНИ ЗНАМЕНИТОГО
— Это мне нравится! — сказал себе Лепсиус. — Здесь был, невидимому, человек с очень крепкими нервами. Попробуем!
Он порылся в соломе и без труда нашел нож, которым осторожно поднял плиту. Под ней оказалось земляное отверстие, очевидно прокопанное его предшественником. Он сунул туда ноги с такими телодвижениями, как если б лез в холодную воду. Пол был недалеко. Спустившись в яму, Лепсиус стал рыть землю. Он рыл, как крот, и довольно скоро дошел до отверстия шириной с человеческую голову, а длиной с аршин. Оно было обложено каменной рамой, и сквозь него что-то слабо светилось. Лепсиус опустил над своим тайником плиту, чтоб его не увидели в вырытой яме, и, скрючившись в ней, принялся выглядывать в мерцавшее отверстие.
«Открывай секреты»! Хорошее занятие для человека, приговоренного к голодной смерти. И что тут можно открыть, кроме того, что отверстие выходит в длинный каменный коридор, уходящий в бесконечную даль, превосходно мощенный и залитый тусклым светом лампочек!
Лепсиус просунул руку и помахал ею в воздухе. Отверстие слишком крепко замуровано, чтоб можно было отсюда бежать. Отчаяние опять овладело несчастным пленником.
— Я пропал! — пробормотал он истерически. — Эта мерзкая мисс Кроче… а, черт, как это раньше мне не пришло в голову!
Лепсиус выпучил глаза и разинул рот. Он вспомнил, на кого была похожа мисс Кроче. Несмотря на цвет волос, некрасивость, худобу, возраст, она безошибочно походила на миссис Элизабет Морлендер — тем страшным сходством, какое бывает у близких родственников.
Пока Лепсиус сидел в яме, пораженный своим открытием, в сумасшедшем доме шли события другого порядка. Взвод полицейских арестовал рябого привратника и мисс Кроче, а судебный следователь с многочисленными спутниками обходил одну за другой страшные камеры. Он заглянул и в N_132, но никого в нем не нашел.
— Молодчага этот генеральный прокурор штата Иллинойс! — пробормотал следователь в результате своего осмотра. — Недаром о нем прокричали газеты.