А в Миддльтоуне, на деревообделочном, работа кипит как ни в чем не бывало. Белокурый гигант ловко орудует рубанком, отряхивая с лица капли пота. Фартук его раздувается, стружки взлетают тучей, а голос гиганта весело выводит знакомую песенку:

Клеим, строгаем, точим, Вам женихов пророчим, Дочери рук рабочих, Вещи-красотки! Сядьте в кварталы вражьи, Станьте в дома на страже, Банки и бельэтажи — Ваши высоты!

— Слушай-ка, Джим Доллар, — сказал Микаэль Тингсмастер, остановив рубанок и глядя на меня широкими голубыми глазами, — ты малость приукрасил всю эту историю. Ребята сильно ворчат на тебя, что ты выдал наши секреты раньше времени.

— А разве это худо, Мик? — пробормотал я в ответ. — Мое дело — описывать, а ваше дело — орудовать.

Веселые знакомые лица обступили нас гурьбой. Тут были сероглазый Лори, солидный Виллингс, длинноносый Нэд с веселой, вилявшей хвостом Бьюти. Тут был старичина Сорроу с трубкой в зубах. Биск, Том и Ван-Гоп заглянули в мастерскую ради сегодняшнего дня. И даже Карло-ямаец и кой-кто из ребят с обойной фабрики в Биндорфе, наконец-то присоединившейся к союзу Месс-Менд, сунули нос в двери.

— Ладно, помалкивай! — заорали они, надавав мне дружеских тумаков. — Прикуси свой бабий язык насчет всего дальнейшего!

И мастерская, как один человек, затянула песенку Мика:

На кулачьих кадушках, Генераловых пушках, Драгоценных игрушках — Всюду наше клеймо. За мозоли отцовы, За нужду да оковы Мстит без лишнего слова Созданье само!

Написано в ноябре — январе 1923–1924 года в Петрограде.

Переработано в июле — августе 1954 года в Кратове.