- Эй ты, клешник, куда бежишь? - крикнула бойкая торговка подсолнухами вдогонку молодому матросику, со всех ног мчавшемуся по направлению к гавани.

Но матрос, не останавливаясь, пробежал дальше. Он походил на сумасшедшего. Лицо его было искажено ужасом, каштановые локоны трепались за плечами. Изредка он вглядывался в клочок бумаги, зажатый у него в кулаке, и бежал дальше. Но вот матрос остановился, оглянулся, схватился за голову и помчался назад. На перекрестке он опять оглянулся, впился глазами в клочок бумаги и издал восклицание ужаса.

Улицы перед ним и улицы, план которых он держал перед собой, были не схожи. Вот тут, по плану, надо повернуть налево, а поворота нет. Здесь по плану должна быть церковь, а вместо нее перед матросом - мрачный извозчичий двор. А главное - гавани нет и помину, и как о ней спросить по-русски - он не знает.

В полном отчаянии матросик закрыл лицо руками и опустился на тумбу.

- Наклюкался, клешник, - сказал кто-то грубым голосом и толкнул его в спину. Вивиан, так как это была она, не шелохнулась. Грубый голос перешел в хохот и вдруг пробормотал по-английски:

- Погоди, погоди, скоро придет конец и тебе, и твоему флоту!

Вздрогнув, Вивиан чуть приоткрыла глаза и в щелку между пальцами поглядела на говорившего. Это был высокий старик с клюкой и в нищенском одеянии. На глазах у него были искусственные бельма, которые он поднял сейчас на лоб, совсем как очки. Рядом с ним шла грязная горбатая нищенка с седыми бровями и сверкающими черными глазами.

- Осторожней, граф, - сказала она шепотом, - может быть, этот мальчишка понимает по-английски.

- Если и понимает, так не сейчас. Он пьян! - насмешливо возразил старик, спустил свои бельма на глаза и зашагал вместе с нищенкой дальше.

Вивиан вскочила с места. Она не долго задумывалась над тем, что ей делать: Сорроу послал ее разыскать Лэна и Биллингса, но Вивиан заблудилась. Спрашивать дорогу она не может. А здесь перед ней нечто поважнее, чем поручение Сорроу. Надо выследить этих нищих, выследить их во что бы то ни стало!

Матросик спустил берет на лицо, сунул руки в карманы и пьяной походкой стал пробираться вдоль стен, не выпуская из виду парочку нищих. Они шли, ковыляя и изредка затягивая гнусавую песню, по самым безлюдным закоулкам Петрограда. Раза два одинокий прохожий протягивал им милостыню, и оба раза зоркие глаза Вивиан отмечали, что это не были деньги. Один раз нищий зашел в пивную, а горбатая старуха осталась ждать его у входа.

Тогда матросик тоже остановился, спрятавшись за тумбу, оклеенную объявлениями, и притворяясь мертвецки пьяным. Вивиан была уверена, что ее не заметили. Старик и старуха опять пустились в путь, не оборачиваясь в ее сторону, и на этот раз они не стали просить милостыню, а делали самые ужасные зигзаги, обходя черные дворы, прошмыгивая подъезды, перелезая пустынные заборы. Матросик с ловкостью акробата перелезал и прыгал вслед за ними, пока не заметил странной вещи: все эти кружения вели на Мойка-стрит, к тому самому дому, где находилось их общежитие.

«Странно! - подумала Вивиан. - Неужели они из шайки Чиче? Я послежу их до самого входа, а потом забегу к Сорроу, чтоб рассказать обо всем и снова взять адрес Лори».

Как кончились ее намерения, мы узнаем через несколько строк, а теперь воротимся на полверсты назад, к той самой тумбе, на которую села Вивиан, когда она убедилась, что потеряла дорогу. Внимание ее было обращено на старого нищего, и внимание нищего было обращено на матросика. Ни один из них поэтому не слышал странного шороха, доносившегося из железного котла, стоявшего среди улицы и предназначавшегося для варки асфальта.

Шорох был явственный и походил на драку. Трое взрослых мужчин вцепились друг другу в волосы с похвальными намерениями соблюсти дисциплину.

- Ни с места! Сорроу не велел! - шептал один, тузя другого.

- Сам ни с места, и тебе не велел! - рычал другой.

- Никому не велел, - шипел третий; наваливаясь на обоих, державших его за ноги свободными руками.

- Уф, мы опрокинем котел! - вырвалось у первого. - Черти, дайте отдышаться. Ай, она уходит, уходит, уходит!

В ту же минуту из котла показались три всклокоченные головы, и на мостовую один за другим выпрыгнули Лори, Виллингс и Нэд.

- Она уходит! - простонал Лори, глядя вслед удаляющемуся матросику, - Братцы! Сорроу не велел нам заговаривать с ней на улице, чтоб не испортить дела. Но он ничего не говорил насчет прогулки. Понимаете?

- Ладно, не дураки, - ответил, ухмыльнувшись, Виллингс, - кому это помешает, скажите, пожалуйста, если мы проводим ее до дому, деликатно, разумеется!

Они взяли друг друга под руки, нахлобучили шапки и осторожно направились по стопам кудрявого матросика, держась теневой стороны улицы.

Некоторое время они шли молча, останавливаясь, когда останавливалась Вивиан. Но, перемахнув в двух местах через заборы и миновав чью-то черную лестницу, Нэд шепнул товарищам:

- Ребята, дело пахнет перцем. Мисс Ортон охотится за этими двумя нищими, что идут впереди. Не подпортить бы нам всю историю.

- Глядите, она зашла им за спину! Ай, что это такое?

Все трое схватили друг друга за руки и уставились как сумасшедшие на странную сцену: Вивиан, дойдя до стены красного дома, подкараулила старика и горбунью, шмыгнувших в подворотню. Но в ту же секунду каменная плита под ней дрогнула и, прежде чем она успела вскрикнуть, черное отверстие образовалось в стене, длинная черная рука схватила ее за кушак, и через секунду на улице уже не было ни матросика, ни отверстия.

Лори с проклятием бросился к стене, забарабанив в нее кулаками.

- Ослы! Идиоты! Собаки! - кричал он в отчаянии. - О чем мы думали! Мы не сумели даже спасти ее от гибели!

- Лори! - вскричал Виллингс. - Не ори! Еще не все пропало. Смотри-ка, это Мойка-стрит, 81, здесь, в этом самом доме она и жила. Пойдем-ка, спросим швейцариху, разыщем кого-нибудь!

И все трое как безумные кинулись в подъезд.

- Мистрисс Василова! - заорал Виллингс, ухватив привратника за плечо. Тот молча указал наверх. Они побежали по лестнице, перепрыгивая через ступени.