Подлинные и подражательные суфийские группы

У суфийских групп, как и у всего, что становится популярным и вызывает широкий интерес, есть свои имитаторы. Среди этих подражаний редко встретишь злонамеренную подделку. Напротив, многие из них опираются на идею, лежащую в основе таких внешне различных явлений, как симпатическая магия и мода: «Если я выгляжу как что-либо, значит, могу каким-то образом стать этим». Иногда подобная концепция выражается в форме такого непреднамеренного суждения: «Если буду думать о чем-то, то это случится».

Следует избегать магического мышления. Религиозное мышление требует, чтобы человек стал достойным своей цели, магическое мышление стремится создать, сотворить желаемый эффект.

Лет двадцать назад я столкнулся с живой иллюстрацией того, как далеко в своей абсурдности может зайти человеческий механизм самооправдания: лидеры обучающихся групп из Европы и Америки встретились со мной и попросили совета, чему и как учить.

Пораженный сперва самим вопросом, я спросил, долго ли существуют их группы и каким образом им удается продолжать свою деятельность, если у них нет представления, как учить. Выяснилось, что в таком состоянии они просуществовали около 40 лет. «За счет чего?» — спросил я.

«Видите ли, нам стало известно, что источник учения находится на Востоке, — объяснили они, — вот мы и прикинули, что, если создать здесь учебные центры, истинные учителя услышат о нас и потянутся сюда. Фактически, так было заявлено нашими руководителями, и тогда эта идея показалась нам вполне логичной».

«Мы прикинули»?! Поначалу я решил, что они просто шутят. Но мой смех только огорчил этих искренних и совершенно заблудших людей.

Большинство человеческих существ склонно питать отвращение к жажде власти, но когда эта жажда проявляется бессознательно, она еще уродливее.

Эти люди пытались сотворить желаемое событие…

Вы, конечно, не назовете их неискренними, но какое же еще подобрать слово? С одной стороны, они говорили вполне откровенно и недвусмысленно, признав, что почти ничего не знают. С другой — они известили своих учеников, что ожидают послания от учителей с Востока, а сами эти ученики, многие из которых были высокоинтеллектуальными людьми, не увидели ничего странного в подобной концепции.

Для любого мало-мальски здравомыслящего человека их теория может быть перефразирована следующим образом:

«Где-то на Востоке, неизвестно где, существует община людей, которые владеют особым, продвинутым, знанием о человеке. Эти люди культивировали такое знание в течение целых эпох, создали школы и системы, через которые оно передается. Будучи заинтересованными в продолжении своей деятельности на благо всего человечества, они владеют способом, необходимым для реализации высших учений».

Но никому из этих добрых людей, как я понял, так и не пришло в голову, что, если представить, будто восточные учителя, о которых они все время твердили, действительно существуют, они, при любых обстоятельствах, несомненно, располагают собственными методами проецирования своего учения туда, куда пожелают или где в нем есть нужда или смысл.

Я пережил нечто необычное, увидев выражение, которое эти страстные эзотеристы изобразили на своих лицах, когда я сказал:

«Ваши восточные учителя, по всей видимости, чудной народ, если, обладая той мудростью, которую вы им приписываете, не способны передавать свои учения без вашей помощи».

Я представил себе столь же нелепую, гипотетическую ситуацию: добропорядочные жители небольшой деревушки Кент, расположенной по соседству с моим домом, собираются вместе и решают, что им позарез нужны знания, ну, скажем, по микроэлектронике. И вот они потеют над имеющейся у них информацией в надежде, что какой-нибудь технолог, воодушевленный таким героизмом, сжалится над ними…

До сих пор существуют сотни подобных групп искателей знания, насчитывающие в своих рядах тысячи членов.

Но это — только одна из форм подражательных групп. Значительно шире распространены группы, черпающие свои силы из более знакомого, хотя и менее очевидного источника, чем простое отсутствие здравого смысла. Такие образования считают суфийскими, но динамика, которая их объединяет, является чем-то совершенно иным.

Это можно определить как негласный договор тех, кто желает находиться в социальной группе, с теми, кто (чаще всего неосознанно) желает проявлять лидерство.

Подобный феномен сегодня хорошо известен и задокументирован экспертами в таких областях, как антропология, социология и психология. Но он все еще недостаточно понятен для широкой массы людей. Причину не надо долго искать. Когда сколько-то человек объединяются во имя общей цели, они исходят из аксиомы, что их номинальная очевидная цель и есть основной фактор, объединяющий и сохраняющий группу.

Реальность же состоит в совершенно обратном. Если бы у этих индивидов не было желания сбиться в кучу, никто из них и не подумал бы о формировании группы. Если бы у них не было предполагаемой цели, чтобы объединиться, они бы нашли другую. Вот ведь как все просто.

Одна из причин того, что захватывающее и важное знание, подтвержденное огромным количеством социологических исследований на Западе, с таким трудом проникает в сознание обычного человека, состоит в следующем: люди дорожат своими группами. Они также искренне заинтересованы в целях, провозглашенных группой. Все, кто, как им кажется, смеется над ними или угрожает существованию их объединения, всего лишь ставя под вопрос некоторые их убеждения, делаются врагами.

Таким образом, с психологической точки зрения, в поведении группы наблюдается явление с далеко идущими последствиями как для группы в целом, так и для ее отдельных участников, и это наиболее ярко проявляется в том, что людям мучительно трудно расстаться со своей группой, даже когда их участие в ней нежелательно.

И еще одна дополнительная сложность: многие группы часто представляют собой по-своему ценные объединения, выполняющие важную и полезную работу. В силу этого у людей возникает невольное убеждение, что образованное ими объединение НЕ МОЖЕТ не быть благотворным и полезным. Их чувство уверенности подкрепляется духом товарищества, присущего человеческой общности: люди извлекают эмоциональное удовлетворение из своего участия в сообществе.

Подобные группы, однако, что бы себе ни воображали их члены, не являются суфийскими. Если кто-то посторонний скажет им: «Ваша группа — всего лишь общественная ячейка», — ему ответят: «Вам не понять, какую ценность она для нас представляет. Вы просто не в состоянии почувствовать то же, что и мы».

Когда такое происходит, группа вырабатывает мощный инстинкт самосохранения, но, разумеется, подобную группу нельзя назвать духовной, какой бы она ни казалась ее участникам. Здесь налицо работа воображения, замаскированная под нечто иное.

Кто-то может спросить, как меня часто спрашивали, а что в этом плохого? Один человек сформулировал это так:

«Согласен, поведение групп диктуется инстинктом. Но это же не более чем форма, содержание-то совсем в другом. Подобный инстинкт играет положительную роль, и не будь его, люди никогда бы не объединялись. Мы должны ценить существование в нас этой тенденции. Например, люди могут объединиться для оказания медицинской помощи пострадавшим, и их деятельность принесет много добра. Могли бы они осуществлять благотворительную работу, если бы не их тяга к общим понятиям, согласованным действиям и планированию?»

Хотя это утверждение красноречиво и, на первый взгляд, выглядит разумно, на самом деле оно основано на путанице в мышлении и недостатке информации. Приводя аргумент, не имеющий отношения к вопросу о высшем сознании, рассуждающий весьма нуждается в исправлении своего низшего (или обычного) сознания. Дело в том, что я говорю о суфийских обучающихся группах, а не о бригадах скорой помощи.

Есть огромное количество несуфийских мероприятий, которые могут осуществляться группами, основанными на естественной тенденции к объединению и использующими подобную склонность во благо, — разве это уже само по себе не достойно поощрения?

Путаница возникает, когда люди исходят из предпосылки, что существует только один вид групп и что подобный образец является наилучшим инструментом в любой деятельности. Суфийские группы представляют собой крайне специализированные объединения, что вовсе не по зубам любителям.

Возможно, вы обнаружите некоторую логику внутри этого абсурда. Наша старая подруга логика говорила устами того человека: «Я признаю, что совершаю это по привычке и благодаря инстинкту. Но взгляни, сколько добра я делаю в результате и, кроме того, другого пути нет!»

Вариант этого заблуждения иногда звучит так: «Если бы Богу было угодно, чтобы мы летали, Он дал бы нам крылья».

Кроме того, ни один суфий не скажет, что должны существовать группы, совершенно свободные от естественных человеческих склонностей, или группы, которые должны абсолютно отличаться от знакомых нам группировок. Однако он скажет, что ни одна суфийская группа не сможет функционировать с пользой до тех пор, пока групповое сознание в ней не будет сведено до минимума. Для того чтобы это случилось, чтобы суфийская группа могла появиться, участники группы должны прежде всего располагать информацией о групповом факторе и знать, как минимизировать принудительный элемент, свойственный стремлению людей собираться в группы.

Поэтому истинная группа, в суфийском смысле этого слова, есть такая группа, которая содержит в себе минимум «групповщины». Подражательные суфийские группы являются не более чем группировками.

В этом случае было бы полезным провести такой эксперимент: свободно ли почувствуют себя в группе люди совершенно посторонние, не интересующиеся ничем эзотерическим. Если им будет не по себе, то эта группа — не суфийская.

Более того, суфийская группа не есть что-то постоянное. Она может быть распущена, перегруппирована, ее деятельность может быть приостановлена на месяцы, даже на годы, для того чтобы избежать нежелательных специфических черт, которые в ней укоренились.

Другое качество подлинной суфийской группы состоит в том, что ее участники отбираются и приводятся в гармонию, чтобы извлечь максимум преимуществ от группового обучения. Чтобы достичь этого, нужна не трогательная вера в восточных мастеров, которых можно заманить, но очень специализированное суфийское знание гармонизации.

Суфийские обучающиеся группы — это не центры по вербовке последователей. Они не собрание людей, которые откликнулись на объявление в газете или сформировали группу после того, как прочитали некую книгу или прослушали лекцию, или стали группой в результате того, что поддерживают связь с кем-то, или потому, что интересуются суфийским путем, или в силу того, что они, то есть участники, просто искали компанию, к которой могли бы присоединиться. Такого рода несуфийские группы могут быть опознаны совершенно случайными наблюдателями по личностным конфликтам между членами группы.

Участники же суфийской группы — это те, кому было предписано присоединиться к группе человеком знающим, что делает. И это может быть только суфий. А суфием может быть человек, завершивший процесс своего обучения и воплотивший в себе конечный результат развивающегося процесса — во всяком случае, это не тот, кто все еще учится. Искатели суфиями не являются.

Какая угодно иная группа, члены которой воображают, будто занимаются суфийским изучением, имеет такие же шансы изучить суфийское знание, как и любое сборище людей, пытающихся овладеть какой-нибудь наукой при отсутствии необходимого фундаментального руководства (подобно моим соседям из Кента, если бы они попытались разобраться в электронике).

С этих позиций становится совершенно очевидным, что суфийская группа представляет собой весьма специализированную организацию, чем-то весьма отличную от случайного или созданного наугад объединения людей, которые просто разделяют убеждения друг друга или общие цели.

Уже по одной этой причине ни одна из групп не может быть названа суфийской — если она не создана суфием. Здесь нужно отметить, что суфии не утверждают, будто их группы каким-то образом стоят выше всех остальных разновидностей человеческих объединений. Они просто говорят, что суфийские группы весьма отличаются от них.

Говоря о причастности к группе, можно сказать, что, только присоединившись к суфийской группе, вы можете стать суфием, но это вовсе не означает, что цель любого суфия — делать из людей суфиев. Суфий, однако, обязан установить четкую границу между группами с суфийской целенаправленностью и другими объединениями, какими бы привлекательными или целеустремленными эти последние ни казались.

Существует и другое достаточно распространенное, хотя и не всегда преднамеренное самооправдание, к которому прибегают претенденты в «искатели». Как только им сообщают, что суфийская группа должна возглавляться суфием, они задним числом переименовывают себя в «подготовительную» группу или навешивают какой-нибудь другой похожий ярлык. Название может измениться, но реальность остается прежней. Возможно, у вас добрые намерения, возможно, вы хотите сообщить людям о суфизме, мало разбираясь в этом сами, попутно предполагая, что от лекций и собраний вреда не будет, и прочее. Но эта деятельность полна ловушек и нежелательных побочных эффектов, намного более многочисленных, чем кажущиеся преимущества. Мудрость не проистекает из невежества, и дело не только в этом. Невежество и самообман могут принести огромный вред. Самое безобидное в перечисленных случаях — это то, что подражательные группы неуклонно разрастаются, поскольку предотвратить подобный процесс невозможно.

Желающие действительно учиться посредством суфийских методов могут легко себя проверить. Это такой же тест, посредством которого здравомыслящий человек способен определить свою готовность к изучению любого предмета: готов ли он учиться тому, чему можно научиться на избранном поприще, тем способом, в той компании, с теми материалами, в те сроки и используя те методы, которые соответствуют требованиям времени, места и индивидуальной ситуации учеников и самого обучения? Или же он (она) предпочитает учиться способом, который ему/ей кажется верным?

Суфийская фраза «Увеличьте свою необходимость» говорит, заметьте, не о желании, а о необходимости. Большинство людей поворачиваются к суфийскому учению не той стороной. Может быть, они и ищут, но отнюдь не того, что могут дать суфии.

Весьма причудлива еще одна тенденция, способная возникнуть в обучающихся группах: вид заболевания, происходящего не от суфийского мировоззрения или учения, но от «мирского вируса». Подобный недуг проявляется следующим образом: человек вбивает себе в голову, будто суфийские идеи необходимо распространять, и создает группу, не имея нужной квалификации. Такого «лидера» легко опознать, опираясь на здравый смысл. Он начинает с того, что противится этому самому здравому смыслу, конечно, ко всеобщему сожалению.

Например, он может взять наши книги, широко опубликованные и доступные всем, и предложить их людям для изучения. Затем он откажется от рациональной интерпретации идей, содержащихся в наших текстах, утверждая или подразумевая, что эти материалы обладают каким-то «другим, скрытым и особым смыслом». Он может выразить это так: «Все, что здесь написано, нельзя понимать буквально». Или же он может объявить: «Нас просто испытывают». Подобные люди сильно западают на идею испытаний. Но суфийские испытания никогда не проводятся в форме, которая позволила бы ученику их заметить, и уж тем более, когда обучающийся находится в «подготовительной группе».

Всякий, кто пытается учить других, говоря при этом, что не понимает смысла написанного, или утверждая, что опубликованные нами материалы содержат какой-то особый смысл, отличный от очевидного, в лучшем случае обманывает сам себя.

Другое весьма распространенное утверждение или подоплека, различимая в словах бесполезного наставника, звучит следующим образом: «Мы не понимаем, но, если будем настойчивы, понимание придет к нам».

С таким субъектом особенно тяжело иметь дело потому, что он или она страдает тайным желанием доминировать. Эта болезнь скрыта как от самого больного, так и от остальных участников группы за завесой «жадности» и самообмана. Только восстановление истинного смирения способно излечить от нее. Для этого необходимо раскаяться в желании доминировать. Но для того, кто вошел во вкус своего пристрастия, подобное требование будет просто невыполнимым.

Часто люди спрашивают: «Этот человек так предан цели, ничего не получает от группы взамен, как же может быть, чтобы он заблуждался или стремился к личной власти?» Задавая подобный вопрос, вы игнорируете тот факт, что есть и другие вещи, которые могут корыстно извлекаться из ситуации помимо, скажем, денег или явной власти.

Как правило, наблюдатель способен опознать заблуждающегося, хотя и высоко ценимого другими руководителя, по следующему признаку: такой лидер создает у других впечатление, что он действует согласно каким-то инструкциям, получаемым от некоего Учителя, живого или уже умершего.

В повседневной жизни подобных людей наблюдается весьма знакомая модель. Как правило, очень часто, у них возникают огромные трудности личного и социального характера, сопровождающиеся постоянными проблемами, приписываемыми «неким испытаниям» или «личному кресту». Все это объясняется очень просто: данный индивид присваивает событиям какие-то воображаемые причины, в результате чего подобная жизненная модель порой преследует его в течение многих лет.

К счастью, иногда ситуация поддается исправлению. Но это частично зависит и от способности подобного руководителя группы признать, что ему (или ей) необходимо учиться самому, прежде чем руководить другими. В знаниях такого человека существует большой пробел. Пока этот недостаток не будет ликвидирован, никакой прогресс невозможен.

Однако перестраиваться должны не только руководители. Большая доля «вины» за сложившуюся ситуацию лежит также и на остальных участниках группы. Их желание участвовать в чем-то важном, особом или многообещающем, тот факт, что они поддались чрезмерному чувству собственной зависимости, — все это привело к тому, что они усыпили в себе здравый смысл, необходимый суфиям в качестве предварительного условия духовного прогресса.

Мне неоднократно попадались люди, которые заявляли: «Я цепляюсь за эту группу только потому, что действительно хочу учиться и не вижу для себя другой возможности».

Тому, кто так говорит, собственные слова кажутся совершенно разумными. Но как он объяснит тот факт, что существуют тысячи, возможно, миллионы людей, которые хотят учиться не меньше, чем он, но не ввязываются в неадекватные сборища?

Описанный феномен отнюдь не ограничен группами якобы суфийского направления: на самом деле среди интересующихся суфийским учением таких псевдогрупп гораздо меньше, чем среди других эзотерических объединений. Любой социолог подтвердит, что подобные социальные структуры почти везде будут продолжать формироваться просто потому, что они используют такие психологические потребности, как зависимость и желание чудес, присущие каждому человеку. Суфии стараются уменьшить влияние этих характерных черт, эзотеристы же питаются ими — они ищут чудес, «понуждений», охотятся за сокровенным смыслом и откровениями. Такой подход в высшей степени неприемлем.

Какие еще причины, помимо некоторых естественных человеческих склонностей, создают перечисленные выше проблемы, превращающиеся в камень преткновения для людей, часто вполне разумно проявляющих себя в остальных областях жизни? Здесь небезынтересно будет отметить, что еще существует только одна причина. Ее присутствие мы обнаруживали везде, где встречались с описанными выше отклонениями. И состоит она всего-навсего в том, что, как оказалось, обсуждаемые здесь личности не смогли придерживаться одной-единственной программы обучения.

Они сгребли в кучу все виды эзотерических, религиозных и тому подобных фрагментов, взятых из разных источников, и стараются связать их вместе или, во всяком случае, включить в свое мышление. Иными словами, эти экспериментаторы пытаются делать обратное тому, чего требует любая прозрачная система обучения.

Суфийское учение не отличается от какой-нибудь другой целенаправленной и отработанной системы обучения, принятой в любой области. Оно требует от ученика пройти серию тщательно выверенных, последовательных стадий развития, не вовлекая в этот процесс воображение, предположения, материалы из других источников или концепции, принадлежащие другим эпохам, местам и людям. Иными словами, куда бы она ни проецировалась, эта система является завершенной.

Подобный подход не привлекает тех, кто, воображая себя желающими учиться и идти вперед, на самом деле просто хочет вариться в собственном соку. Они достаточно эффективно отрезали себя от всякого реального учения или изучения.

Предположение, лежащее в основе всех человеческих культур

Все человеческие культуры, какими бы разными они ни казались поверхностным наблюдателям, в конечном счете неизменно основываются на одной и той же предпосылке, вроде предположения, что если алчность порочна, то, стало быть, отречение от алчности, как нечто противоположное, должно быть правильным. Путем автоматических рассуждений (что становится ясным, если брать в расчет не аргументы, используемые в той или иной культуре, а собственно свершения — более надежный метод оценки) в этих культурных контекстах формируется следующий вывод: раз уж абсолютная алчность полностью предосудительна, то совершенное от нее отречение должно быть полностью достойным похвалы.

Конечно, основываясь на такой идее, культурные сообщества подобны младенцам или дикарям с их бесполезным образом мышления, побуждающего, например, прийти к такому выводу: если одна таблетка аспирина снимает головную боль, значит, 1000 таблеток аспирина приведет к просветлению.

Правда лежит посередине. Никто не спорит, что алчность вредна, и ее последствия можно легко проиллюстрировать, следуя даже такому заведомо преувеличенному логическому построению: «Если бы алчность одного человека возросла до абсолютного предела, остальным людям не хватило бы еды и алчный остался бы в одиночестве. Тогда жадность уничтожила бы самое себя, так как не осталось бы никакого объекта для стяжательства, правда, и человечество тоже вымерло бы».

Однако почти всегда существовали менее многочисленные объединения людей, сознававших, что варварские способы мышления не только непродуктивны, но и явно недостаточны и создают больше проблем, чем решают.

Эти-то группы и передавали остальным намного более утонченные образцы мышления, явно отсутствующие во всех современных культурах.

Представители современных культур, проявляющие способность к пониманию подобного обрывочного развития своих мыслительных моделей, должны бы осознавать, что никто не в праве ожидать от человека отказа от общепринятых способов мышления. Ведь в этом случае он оказался бы непонятым своими товарищами, что серьезно помешало бы ему успешно жить в обществе в духе добрососедства и согласия. Это, однако, не означает, что «утонченный варвар» и вовсе лишен возможности внести дополнительные измерения в свое понимание, даже если он не может сделать эти измерения доступными для своих товарищей в пределах тех убогих мыслительных структур, в которых они требуют объяснений.

Однако, прежде чем индивид попытается увеличить широту своего знания и собственную объективность, пусть спросит себя, действительно ли он к этому стремится. Я говорю так, поскольку совершенно очевидно, что большинство людей не желает углублять свои знания, что бы они ни воображали по этому поводу. Если бы это было не так, люди давно бы уже заметили, по крайней мере, некоторые из нелепостей и недостатков своей нынешней модели мышления. Реальных признаков, свидетельствующих о том, что за последние несколько тысяч лет подобные прорывы происходили в сколько-нибудь значительном масштабе, не обнаружено.

Никто из тех, кто стремится распространить вышеозначенное знание в человеческой среде, не может не осознавать следующего факта: среди людей, верящих, будто они пытаются увеличить свое знание, восприятие и сознание, лишь очень немногие действительно стараются это сделать. Остальные просто пользуются теми же словами, требуя от подобной деятельности того или иного личностного удовлетворения: социальные, личные и общественные интересы — это лишь наиболее очевидные факторы, отвлекающие человека.

Принятие

Почти всем человеческим сообществам свойственно придерживаться универсального убеждения — свято чтимого и некритически принимаемого общественными институтами, — что та или иная мысль (идея) может быть истиной только в том случае, если она:

· удобна;

· правдоподобна;

· убедительна;

· допустима на основе прецедента;

· является общепринятой истиной;

· доказуема в пределах критериев, которые установлены самозваными авторитетами или их преемниками;

· признается некоторой учрежденной группой экспертов, — в противном случае ее запрещено считать истиной.

Но если мы на минуту остановимся, чтобы разобраться, в чем тут дело, сразу же станет очевидным следующий факт: идея, проект или почти все что угодно в действительности не нуждается ни в каких иных характеристиках, кроме одной — быть истиной.

Правило: истина не зависит от того, считает ее истиной или нет какие бы то ни было индивидуумы, машина или группа людей.

Внимание

Человек добивается внимания, потому что нуждается в нем.

Оно — часть его человеческого питания.

Получение и использование внимания происходит по образцу поиска и употребления пищи.

Слишком малое количество внимания вызывает признаки голода.

Внимание в чрезмерных дозах «переполняет» индивида, и он лишается способности постигать что-либо другое.

Человек находится на стадии, на которой он жаждет внимания и не осознает этого. Он желает не объекта внимания, но самого внимания, получаемого от объекта.

Он подобен ребенку, дикарю или животному в том, что у него есть нужда, парализующая его, так как ее удовлетворение не организованно должным образом.

Если бы человеческие существа не выработали привычку к регулярному питанию, они, сходным образом, ни к чему не были бы пригодны, так как то и дело совершенно импульсивно прерывали бы свои занятия, чтобы поесть.

Люди, способные давать и получать необходимое количество разнообразного внимания нужного качества, несравнимо более эффективны и свободны, нежели те, чья жизнь подчинена страстной погоне за вниманием, при отсутствии ясного представления о своей ситуации.

Желание быть замеченным

Люди, заявляющие, что им не уделяют такого внимания, какого они заслуживают, вели бы себя иначе, если бы это было правдой.

В равной мере заблуждаются и те, кто заявляет, что не нуждаются во внимании, тогда как оно им необходимо. Когда им дают то, на что они претендуют, они часто отвергают предложенное, поскольку все время хотели только одного — внимания. Это, однако, ни в коем случае нельзя называть вниманием, поскольку такие личности предпочитают чувствовать, что их привлекает нечто «более важное».

Подлинное сообщество

Наше сообщество — это подлинное сообщество. Обычные сообщества возникают, растут, развиваются, умирают и восстанавливаются по определенным, очень схожим образцам.

Принято думать, что эти сообщества отличаются друг от друга различными внешними формами.

Но всем им присущи характеристики, основанные на использовании таких человеческих наклонностей, как самоуважение, алчность, желание получать одобрение (или, в случае неудачи, — порицание, словом, внимание любого рода) и так далее.

Будучи не в состоянии или не желая сопротивляться общественному спросу на те или иные виды удовлетворения, почти все руководители человеческих групп, сознательно или нет, пользуются этими рычагами.

Соответственно почти все человеческие группировки, какими бы ни были их видимые цели, по своей структуре неизбежно напоминают одна другую. Они являются, или быстро становятся, воплощениями упомянутых характерных черт, лишь маскируясь под тех, кто «ищет знание», или «духовно возвышает людей», или «распространяет информацию», или даже «увеличивает богатство и производительность».

Они смогут создавать видимость названных устремлений лишь до тех пор, пока отдельные индивиды и массы людей будут реализовывать свои низшие потребности или им можно будет обещать подобное удовлетворение.

Этот факт очень хорошо известен социологам и психологам. И поскольку он так примечателен, многие специалисты зашли столь далеко, что считают, будто ни одно человеческое сообщество не может возникнуть, развиться или выжить, если не будет потворствовать низшим человеческим склонностям.

Если бы это действительно было так, у рода человеческого не осталось бы никакой надежды.

И хотя очевидно, что на низшем уровне развития личности человеческий эгоизм можно использовать для достижения общественных целей («сделай что-нибудь «хорошее», и ты почувствуешь себя хорошо»), высшая философия все-таки должна в какой-то момент начать действовать. Если этого не произойдет, если более высокоорганизованный тип сообщества не будет развиваться, ничему, вне общего социального знаменателя, не суждено появиться.

Суфийская деятельность направлена на развитие в человеке осознания того, что удовлетворение его привычного «я» может быть законно в незначительных вещах, но им нельзя воспользоваться как трамплином к высшему пониманию.

Наше сообщество остается преданным высшему развитию человека ровно в той степени, в какой принадлежащие к нему индивиды и группы в процессе изучения не забывают о возможности существования цели более высокой, чем замаскированный поиск самоудовлетворения.

Являются ли люди машинами?

Люди не любят, когда их называют машинами. Тем не менее большинство людей нельзя даже машинами назвать, пока они не приобретут способность оценивать качественную сторону переживаний. Вместо того чтобы уметь воспринимать в одном-единственном опыте целый спектр влияний, они чувствуют, что пережили нечто трансцендентное, если это их глубоко тронуло. К тому же, в отличие от машин, у человека нет рычага, включающего или выключающего переживание. И наконец, чтобы создать переживание, человек не располагает никакими иными средствами, кроме наиболее опасных, — методом тыка: например, погружаясь с головой в случайные ситуации или принимая наркотики.

Одна из целей настоящей эзотерической подготовки состоит, в первую очередь, в том, чтобы овладеть низшим контролем — таким, какой присутствует в машине, — прежде, чем стремиться к высшему контролю.

Оценка и служение

Представьте себе ребенка, примитивного или необученного человека, который наблюдает за умелым рабочим, совершающим серию последовательных действий.

Этот наблюдатель, если ему недостает информации (а может, и опыта), придет к определенным выводам по поводу того, что он видит.

Среди прочего он может посчитать, что наблюдаемые им действия случайны, являются игрой, механическим ритуалом, эффектным представлением и так далее.

Наблюдатель может начать повторять то, что видит. Возможно, подобное подражание, из субъективных соображений или даже по причинам физического характера, доставит ему удовольствие. В этом случае он может заключить, что обнаружил мотив самих действий.

С другой стороны, по многим причинам подражание может утомить индивида или «не принести результата». Такой опыт почти наверняка побудит его принять или даже поверить, что его собственные предположения о данных действиях истинны, хотя это может и не соответствовать действительности.

Наконец, подражание может овладеть им до такой степени, что он будет чувствовать потребность постоянно повторять действия, которым научился. На основе своего опыта он также, предположительно, сформирует то или иное мнение, но опять же весьма далекое от реальных фактов.

Разумеется, возможны и многие другие опыты, и их интерпретации, вытекающие из простой ситуации, которую мы здесь описали.

Теперь заметьте, что в жизни бывает множество обстоятельств, когда любой из нас, отдельно или в группе, ведет себя точно так же, как ребенок, примитивный или невежественный человек. Это очень похоже на ситуацию, когда люди сталкиваются с идеями, поведением, поступками или другими феноменами, основанными на знаниях (или на информации), которых у них, как у наблюдателей, нет.

Они совершают ошибки, явно нелепые, сталкиваясь с обстоятельствами, в основе которых лежат факторы, недостаточно им знакомые, или факторы, в отношении которых они были информированы неправильно или недостаточно подробно, когда сведения носили слишком общий характер или были неприменимы.

Подобная ситуация со всеми составляющими практически повторяется в отношениях изучающего (или желающего изучать) высшее знание и учителя, дающего это знание.

Как вы легко поймете из дальнейшего материала, на учителе лежит бремя ответственности за то, чтобы ученик был должным образом проинформирован, имел достаточно знаний и умений для получения пользы от самого учения.

Учение, в свою очередь, должно быть представлено в таком объеме, качестве и форме, которые соответствуют как потребностям ученика, его способностям и сформировавшемуся у него образу мыслей, так и минимальным требованиям, необходимым для выражения самого учения.

Без всех этих условий настоящее учение невозможно.

Состояние ученика оценивается не самим учеником, но учителем, который предписывает ученику обучение. Без адекватного контроля над обучением и воздействием учебного материала на ученика прогресс невозможен.

И вовсе не является исключительной ситуация, когда два студента занимаются по идентичной программе, но в результате один из них выходит механически обусловленным, а другой развитым правильно.

Второй студент в таком случае пойдет дальше в своем развитии, тогда как первый либо станет счастливым, но ограниченным приверженцем учения, либо должен будет «разобусло-виться», чтобы обрести способность действительно учиться.

Впечатляющие примеры таких различий часто встречаются в ситуациях контакта между людьми, когда речь идет о служении некой личности, какой-то цели или доктрине. Это то, что мы называем «стадия служения». Всем людям следует научиться, как выполнять служение таким образом, чтобы приносить пользу и себе, и другим. Поверхностные объединения представляют собой лишь пародию на этот процесс, бесценную в качестве предупреждения, но бесполезную как пример для подражания.

Анонимные ученые

Именно так можно назвать категорию разочарованных ученых, к которой относятся люди, не переносящие ограниченности именно тех структур, чьей поддержкой они сами пользуются. Я получаю все больше и больше писем от подобных личностей. Некоторые из них весьма известны в своих областях. Однако они не решаются публиковать или высказывать идеи, не имеющие «подтверждения» в системе критериев, приемлемых для масс. Это является поводом для огорчения. Порой они сравнивают себя с Галилеем и другими мучениками за науку. Возможно, некоторые из них и правда мученики или могут стать ими. Они умоляют, довольно трогательно, чтобы кто-нибудь опубликовал их работы под псевдонимом, гарантируя анонимность. Справедливости ради замечу, что коль скоро они действительно так страдают, как пишут об этом, им следовало бы взять на себя ответственность за последствия и стать настоящими Галилеями. Если многие письма этих традиционных «специалистов» словно написаны одноглазыми мумиями, то другие похожи на статьи в женских еженедельниках:

«Если я расскажу о том, что думаю, мои коллеги пустят слух, что я сошел с ума. Не знаю, сколько еще смогу продолжать подобную жизнь, понимая, что академическое мышление и система так называемых доказательств — подделка, основанная на психологическом обмане, а часто — и на грубой подтасовке материалов…»

Вы выше или вне этого?

Каждый, кто проработал хоть какое-то время с претендентами на изучение специализированных «высших» материй, часто сталкивался с тем, что люди, которые подразумевают, говорят или думают, что они «выше» или «вне» некоторых идей, утверждений, занятий психологического или духовного толка, скорее всего, именно в них и нуждаются.

Причина, разумеется, в том, что один из путей избежать ситуации, пребывая в которой они опасаются обнаружить недостаток собственных способностей, — просто сказать: «Это меня не касается».

Те, кто лучше знаком с подобным явлением, знают: люди, которые действительно выше или вне вышеупомянутого, дают знать о своем уровне совершенно отличным от подражателей образом. Ничего подобного они не думают, не подразумевают и не говорят.

Знание повсюду

Высказывание, что тотальное знание вездесуще, является настолько же истинным, как и любое другое общее утверждение.

На практике же только присутствие учителя позволяет знанию проникать в ученика.

Человеческий элемент абсолютно необходим.

Учитель — не тот, кто предоставит вам возможность ощутить мир и гармонию, как вы, видимо, надеетесь. Он может дать вам любовь, знание, способность к действиям настолько продвинутого порядка, что эти ранее известные вам понятия, предстанут всего лишь имитацией.

Усвоенные методы

Если вы заимствуете методы и институты, разработанные людьми с одним-единственным набором идей, подобные приобретения рано или поздно возобладают над вами. В результате ваши собственные идеи или цели будут подавлены ментальными моделями, которые первоначально присутствовали в используемом вами инструменте.

Этот принцип можно пронаблюдать на протяжении всей истории человечества.

Например, если религия перенимает структуру и обряды другой религии, она придет к тому, что станет походить на источник заимствования больше, чем на самое себя. Даже возобладав над другой религией в какой-то местности, новая религия разовьет в себе те симптомы или недостатки, которые были свойственны ее предшественнице. Единственное, что будет добавлено, так это определенное количество энергии, но и та вскоре будет израсходована.

Вот все почему монотеистические религии, включающие в себя черты язычества, вскоре оказываются побеждены язычеством.

Такая же судьба постигнет экономические и политические системы.

Подобное ожидает также народы и сообщества, организованные на новых принципах, — в том случае, если они прививаются к удобному и обычно все еще живому корню прежней системы.

Особые идеи, новые разработки, если вы хотите, чтобы они расцвели, нуждаются в совершенно адекватных структурах и методах.

Структуры, изначально сотворенные для какого-то одного типа мышления или созданные людьми, мыслящими согласно некой ограниченной модели, будут, подобно растениям, всегда приносить одинаковые плоды. «Все возвращается на круги своя».

Аппарат

«Светочувствительные сенсоры расположены в верхней части центральной башни с ограниченной амплитудой вращения, которая способна к горизонтальному, вертикальному и, частично, вращательному движению, что делает возможным направить данные сенсоры и другое оборудование к специфическим источникам раздражения. Башня содержит химическую и электронную системы оценки. Эффективность аналитического устройства значительно варьируется от модели к модели. Весь объект в целом обладает относительно слабой термостойкостью.

Выпуклость с двумя газозаборниками содержит систему идентификации определенных твердых примесей. Далее расположена сдвоенная, разнонаправленная система определения вибраций. Объект перерабатывает три тысячи галлонов газа за 24 часа.

Расположенный в центре нижней части башни реактор служит для первичной загрузки топлива».

Наукообразное описание человеческой головы.

Книги и чтение

Заметили ли вы кое-что по поводу книг и их названий?

Если я устно или письменно упоминаю книгу, даже просто как ссылку, люди спешат заполучить экземпляр. Если я рекомендую книгу (редкое издание), они спешат заполучить экземпляр. Если кто-то упоминает книгу, которую упомянул я, люди спешат заполучить экземпляр. Если я прошу кого-то достать мне книгу, другие спешат заполучить экземпляр.

Все эти люди истолковывают одним и тем же образом (спешат достать книгу) несколько различных намерений с моей стороны. В одном случае книга упоминается просто для того, чтобы отметить, что она существует, в другом — потому, что прочтение ее принесет пользу одним людям и не принесет другим, в третьем случае — поскольку я сам намереваюсь сделать примечания к этой книге или ее перевод, так как существующий вариант не подходит или неправилен.

Печально, но за всей этой «читательской» деятельностью стоят два неприемлемых фактора, а именно:

1. Людей захватывает что-то наподобие жадности, вроде примитивного чувства, что в «книге» скрывается нечто; а все потому, что их алчность сильнее разума.

2. Учащиеся предполагают, что таким образом им рекомендована книга, даже если для подобного вывода вообще нет оснований, и они как бы в силу своей избирательной слепоты закрывают глаза на факт, не раз отмеченный мной: книги предназначены для конкретных сообществ, ради которых они написаны, и отнюдь не скрывают в себе нечто ценное для всякого, кто пытается овладеть их смыслом.

Вы можете причинить себе вред, хватая все упомянутые мной книги и пытаясь понять их; особенно, когда по своему выбору игнорируете другие вещи, которые я говорю: в частности, что многие книги, предположительно принадлежащие к нашей области, вводят в заблуждение.

Некоторые части подобных книг могут подходить для нашего общества и нашего времени. Их специально делают доступными для изучения. Разве этого недостаточно?

Многие специальные книги, касающиеся традиционных учений, на самом деле служат чем-то вроде энциклопедий: какие-то части в них применимы только к определенным стадиям. Что бы случилось с вами, если бы вы выучили наизусть всю «Британскую энциклопедию», когда вам нужно было только прочитать статью о духах? Это не дало бы никаких результатов, разве что вы зациклились бы или на чтении, или на «Энциклопедии».

Не удивительно, что после прочтения некоторых книг, из которых я цитирую короткие отрывки или упоминаю какие-то отдельные детали, множество людей приходит ко мне или шлет письма, заявляя следующее:

«Я не понял», или:

«Я не согласен», или:

«Я хочу обсудить это», или:

«Это изумительно», или:

«Дайте мне еще книг», или:

«Хватит книг! Что мне делать?»

Подобные люди в лучшем случае впустую тратят время.

Я не занимаюсь научной, литературной или издательской деятельностью. Моя функция — обеспечить вас тем, что вам нужно, в наилучшее время и в подходящем месте. Ни вы, ни я не можем отказываться от ответственности, действуя как полуграмотные люди или подростки и разыскивая ответы в книгах. Утонченное использование литературы, специально приспособленной для охраны подлинного знания, было доведено до совершенства тысячи лет тому назад. Способ раскрытия такой литературы должен быть не менее утонченным.

Познакомьтесь с подобной точкой зрения. Если до сих пор оправданием вам служило то, что прежде вы этого не знали, помните — теперь вы проинформированы.

Если я захочу, чтобы книги изучались, я вам так и скажу. Если бы я желал, чтобы вы охотились за книгами, я знаю, как сказать: «Охотьтесь за книгами». Мне не нужно делать намеки, перечисляя, под видом ссылок, книги, которые в действительности предназначены для того, чтобы вы их достали и прочли.

Нам необходимо читать, писать и воспринимать на слух письменные материалы, нужно, чтобы нам их читали. Нам также требуется встречаться, проводить собрания, осуществлять учебу самыми различными способами, если мы не хотим быть пойманными на удочку так называемой панацеи и не надеемся «открыть» истину посредством трюка: простого приема, упражнения или книги.

Разница между бесполезным и полезным не в том, что где-либо содержится, но в том, как с этим работать.

Ваша учеба должна быть составлена из ряда элементов, находящихся в правильной пропорции. На нынешней стадии книги являются необходимым элементом, но в то же время они составляют лишь часть целого. Любая система, по существу заявляющая: «Цели можно достичь с помощью простого метода», основана на глупости, алчности или инфантилизме. Вместо того чтобы притворяться, вы с таким же успехом могли бы применить к себе принципы обусловливания и просто сказать: «С помощью этого знака, тотема, книги, упражнения я обучу себя чувствовать так, как будто я на пути к чему-то». Это, по крайней мере, будет честнее.

Скука, учение и развлечение

Некоторые люди поступают на курс обучения и начинают скучать. Следующая стадия — это либо бросить учебу, потому что они не выносят скуки, либо сказать: «В этом вряд ли есть толк, потому что это неинтересно».

Они имеют в виду, конечно: «Я пришел сюда не только для учебы, а еще и поразвлечься. Не понимаю, как можно получать учение из одного источника, а развлечения — из другого».

Как только реальная проблема (человеку необходим источник развлечения) установлена, она может быть решена.

Учеба «перестает быть скучной», если ученик не нуждается в развлечении в тот момент, когда сидит в классе.

Эту проблему часто путают с теорией, гласящей, что «все инструкции должны быть приятными».

Для такой теории не больше основания, чем в следующем рассуждении:

«Некоторые виды обучения могут быть сделаны развлекательными. Замечено, что прогресса достигают те люди, которых учеба развлекает. Поэтому мы полагаем, что вся учеба может или должна стать развлекательной». На самом деле, конечно, большая удача, если учение может быть сделано развлекательным, но это не всегда возможно. Когда изучение должно оставаться серьезным, необходимо найти развлечения в другом месте, чтобы эта часть потребностей ученика была удовлетворена.

Затем он сможет учиться, не испытывая скуки, если, конечно, не обусловлен скучать, что является уже отдельной проблемой.

«Мне никогда не удавалось изучить что-либо, пока мне это по-настоящему не понравится» не означает (в отличие от общепринятых представлений): «Никто не сможет чему-то научиться, пока ему не понравится это (то есть пока он этим не развлечется)». Все как раз наоборот: когда люди отчаянно ищут развлечений, они будут искать их повсеместно, пытаясь превратить серьезное и неразвлекательное обучение в игру. Поступая так, они часто лишают себя возможности по-настоящему изучать некоторые вещи.

Это особенно заметно в определенных академических кругах, где ученые и студенты «смакуют» мелкие детали и мнения ради незначительного эмоционального удовлетворения, которого им недостает в обычной жизни из-за низкой социальной приспособляемости.

Основные соображения

Число предположений о высшем, внутреннем, или глубоком познании, человека (и о тех, кто вовлечен в его передачу) удивительно невелико и составляет основу заблуждений, в сеть которых неизменно попадают потенциальные студенты, ученики, последователи и искатели.

Принятие упомянутых предположений дает неизменный результат: они производят одержимых («обусловленных») людей, иногда называемых верующими, а также порождают беспокойство у тех, чьи ожидания перечеркиваются действительностью.

Пристальное изучение таких ловушек совершенно необходимо для всех, кто ищет настоящего знания, не говоря уже о действительной самореализации, внутреннем мире и каком-либо достижении вообще.

Соображение 1

К внутреннему знанию не всегда можно подойти, если ищешь в нем ответа на свои личные психологические проблемы. Есть возможность подступиться к нему и с этой стороны, но только для отдельных индивидов или на определенном жизненном этапе. Из этого не следует, что такой подход годится для всех людей во все времена. Думая иначе, мы больше создаем проблем, чем решаем.

Соображение 2

Верить, что в книгах заложено все, так же правильно — и столь же ошибочно, — как верить, что в книгах вообще ничего нет. Здесь опять же следует придерживаться инструкций своего учителя, который подскажет, какие книги читать, когда и как именно, а когда не читать вовсе.

Соображение 3

Полагаться на кого-то, кто имеет авторитет в обществе, на великого учителя, литературу, упражнения или уповать на одну только традицию — все это просто химера. Нужно научиться извлекать питательные элементы из всего перечисленного и из многого другого. Не следует придерживаться «чего-то одного» в своих поисках.

Соображение 4

Одна из главных ошибок потенциальных мистиков, псевдооккультистов и неискренних религиозных людей состоит в том, что они путают эмоциональность или сентиментальность с духовностью. Эмоция является важным фактором человеческой жизни — ее следует понять. Подобное понимание может быть достигнуто только под компетентным руководством.

Соображение 5

Под компетентным руководством понимается руководство компетентного учителя. Такой, необычайно редко встречающийся индивид не имеет ничего общего с тем, кто рассчитывает вызвать эмоциональную реакцию у слушателя, которому в данный момент времени по душе те или иные его слова. Он также не относится к людям, полагающимся (явно или нет) на причудливые или авторитетные догмы. Он — учитель.

Соображение 6

Попытки следовать мистическим или другим высшим целям в том виде, в каком они сформулированы индивидами и сообществами с явным мистическим уклоном, вполне понятны. Однако есть и всегда было бесчисленное количество отдельных лиц и организаций, осуществляющих это учение в такой манере и форме, что никакой поверхностный мыслитель не смог бы предположить, что подобные люди или организации вовлечены в выполнение задачи высшего порядка.

Соображение 7

Когда подлинный учитель определяет курс обучения или предписывает человеку или группе какое-то действие, или бездействие, или вообще что угодно, — только это, и ничто другое, является единственной формой учения в данный период времени.

Соображение 8

Человек может поверить, что он учитель, или искатель, или кто-то там еще, но эта вера не в состоянии сделать его тем, кем он себя считает. Люди могут верить в то или другое, но чему только они не верят! Убеждения менее важны, чем действительное состояние. Индивид обычно не осознает своего внутреннего состояния. Необходим учитель, чтобы оценить состояние человека и сделать соответствующее предписание.

Соображение 9

Как внешние формы отдельных учений разнятся в зависимости от времени, людей, культур, так и форма одного и того же учения претерпевает видимые изменения. Если личность не может усвоить «новую» фазу традиционного учения, она показывает себя неспособной к необходимой адаптации, и, возможно, ей уже ничем не поможешь.

Соображение 10

«Древние» системы сегодня не действенны. Они способны обусловливать людей во что-либо верить, но не развивать их. Ни одна из истинных систем не является древней. Знания, на которых они основаны, — древние. Детали, формулировки, внешние атрибуты должны меняться, причем довольно часто, если цель — сохранение эффективности системы.

Соображение 11

Терпение и нетерпение в одинаковой степени ловушки, потому что проявление терпения и нетерпения является подготовкой для чего-то большего. Люди стопроцентно терпеливые так же не готовы к обучению, как и те, у кого совсем нет терпения.

Соображение 12

Люди, не отличающие настоящее чувство от чувства, которое им было навязано, не могут самостоятельно учиться. Им должен быть предписан соответствующий курс обучения, прежде чем они сами начнут разбираться в проблеме. Только тогда они смогут начать свой настоящий «поиск».

Соображение 13

Когда люди путают дружеские отношения, расслабление или простое чувство благополучия с прогрессом на пути достижения высших целей, им следует вернуться назад и усвоить несколько начальных уроков. Иначе подобные люди рискуют стать кандидатами в записные «мудрецы» и приверженцами поверхностных систем.

Соображение 14

Люди, думающие, что духовные, эзотерические, высшие движения в мире возникают ни с того ни с сего, должны уяснить, что нет ничего более далекого от истины, чем подобное предположение. Чрезвычайно сложное планирование и подготовка должны предшествовать любому подлинному учению.

Соображение 15

Обучающиеся не могут претендовать на самостоятельный отбор каких-то фрагментов учения, чтобы на них сосредоточиться, исходя из того, что эти фрагменты им по душе. Чтобы внутреннее содержание вещей оказало на них эффективное воздействие, они прежде должны изучить основу этих вещей в целом.

Соображение 16

Когда учитель объявляет, что между ним и учеником или группой установился настоящий контакт, такой контакт никогда не прерывается, хотя участники могут и не знать об этом. Их делает нетерпеливыми или испуганными поверхностный характер испытываемых эмоций, а никак не отсутствие контакта.

Соображение 17

Индивид или группа могут находиться в контакте с учителем в течение продолжительных периодов времени, эффективно работать, не осознавая существования подобной связи, и это будет продолжаться до тех пор, пока учитель не передаст им все, что необходимо. Если, с другой стороны, студенты не выдерживают разлуки или кажущегося прекращения контакта с учителем, он не в силах помочь им, потому что развлекать их и работать на зыбкой почве психологических уверений и воодушевлений или, «обусловленности», не входит в его функции. Подобные ученики лицемеры. Им нужны игры, а не учение.

Соображение 18

Когда учитель предлагает что-нибудь индивиду или группе для изучения, наблюдения или в качестве практики, его задание следует выполнять, даже если оно не кажется логичным или необходимым. Редкий пациент знает необходимое ему лекарство, в отличие от доктора.

Соображение 19

Наилучшие плоды приносят только те «тесты» и виды обучения, которые наименее всего знакомы ученикам. Ведь когда студенты получают задачу для решения, знакомую им из прочитанного, услышанного или в результате практики, что-то в учащемся как бы заглядывает в «шпаргалку» при выполнении задания

Соображение 20

Люди, поставленные руководить другими (индивидами или группами) в русле реализации современной формулы учения, должны считать себя не более чем просто каналами.

Если они будут извлекать из ситуации какую-то личную выгоду или оказывать на других излишнее давление, то сами пострадают пропорционально своим злоупотреблениям.

Соображение 21

Сейчас люди должны узнать то, что когда-то передавалось только по секрету: существует множество разновидностей духовных, социальных и религиозных группировок. Все они привязаны к временному фактору. Большинство — анахроничны. Практически все, кроме содержащих подлинные внутренние учения, серьезно заражены, что является результатом их эфемерной деятельности в земных условиях. Это делает подобные группировки опасными для каждого в той же степени, как и в лучшем случае полезными.

Соображение 22

Людям необходимо тщательно ознакомиться с предлагаемыми материалами или заданиями, вместо того, чтобы использовать их как повод для критики, самовозвеличивания или предлог для мелких споров.

Соображение 23

Любая форма жадности — в том числе к знаниям — мешает настоящему обучению ровно в той степени, в какой подобная жадность присутствует в человеке, группе или организации.

Соображение 24

Гордость (проявленная в человеке или группе) есть форма жадности.

Соображение 25

Глядя на ребенка, можно заметить, что он обладает тремя видами качеств: во-первых, теми, что способствуют его росту, как, например, инстинктивное принятие пищи; во-вторых, теми, что грозят вредными последствиями, — если, например, он проглотит что-нибудь ядовитое; в-третьих, качествами нейтральными. Взрослый человек находится в таком же положении относительно высшего обучения и учения. Он может получить как питательные вщества в знаниях, так и опасные, думая, что они питательны, может бездумно поглотить не относящиеся к делу вещества и думать при этом, что они важны. Учитель, подобно родителям, знает, что есть что.

Соображение 26

Почти все люди, интересующиеся метафизикой, в то или иное время были изучены, чтобы установить их восприимчивость к учению — изучены теми, кто способен их учить.

Однако очень часто будущие ученики совершенно не осознают, что подобные исследования имели место. Они продолжают искать высшие знания, пытаясь вступить в контакт с вульгарными проявлениями того, что они считают истинным учением.

Соображение 27

Организации и вообще любые объединения, созданные для изучения истинных высших наук, живут как бы своей собственной жизнью. Они являются «точками концентрации». Жизненно важно, чтобы они продолжали свою деятельность и ими не пренебрегали, но в то же время и не превращались в центры по «производству золотых тельцов». Они являются такими организмами, через которые в должное время устанавливаются высшие контакты.

Соображение 28

Последовательное повторение чего-либо — встреч и занятий, действий и упражнений, которые выполняются строго по расписанию, — почти всегда служит признаком вырождения традиции. Подлинная школа варьирует свою деятельность и передвижения в соответствии со специальным образцом. Этот образец не имеет ничего общего с повторяющейся процедурой.

Соображение 29

Мужчина (как и женщина) имеет бесконечные способности к самосовершенствованию. Равно он или она имеет и бесконечные способности к саморазрушению. Человек может быть жив клинически и в то же время, вопреки всем видимым признакам, мертв духовно.

Соображение 30

Чтобы выявить правильную реакцию, в качестве испытания у людей часто вызывают переживания необычного характера. Большинство проваливает этот экзамен. Самый распространенный пример, когда людям дают почувствовать нечто из сферы Истинной реальности и они тут же воображают, что должны учить этому других.

Соображение 31

Восприятие бытия иного порядка, когда оно не сопровождается правильной подготовкой, может быть разрушительнее целой жизни, лишенной подобного восприятия. Это происходит потому, что неподготовленные люди неверно истолковывают свои переживания и стараются извлечь из них выгоду на низшем уровне. В качестве примера сошлюсь на тех, кто становятся суеверными, потому что ощутили действие некоего феномена, но слишком ленивы, чтобы попытаться понять его. Другой пример, когда человек воображает, будто некий истинный, но пустяковый «знак» увеличивает его значимость, или устанавливает контакт с божественным, или изменяет его личность. Подобные люди уже почти потеряны, «даже если их репутация возносится до небес».

Соображение 32

Подлинный мотив религиозных проповедей не в том, чтобы облагородить общество, внушить людям мораль и тому подобное, их цель — с помощью особой подготовительной технологии сделать людей способными следовать по пути высшего развития и выносить все, что с этим связано. Однако большинство известных нам религиозных систем сегодня поддерживают свою устойчивость, сосредотачиваясь на внешних аспектах и эмоциональности, потеряв при этом всякий контакт с высшими уровнями смысла, заключенными в их же увещеваниях; они остались с мясом, но потеряли рецепт его приготовления.

Соображение 33

Неизбежных ловушек в обучении две: первая — «синдром обращения», — когда люди верят во все, что им проповедуют соответствующие структуры, и вторая — «навязчивая оппозиция», — когда они ничему не верят. Эти два фактора могут одновременно присутствовать в одном человеке, но в различных пропорциях. Задача подлинного высшего обучения — вступать в контакт с людьми и информировать их, не касаясь вопроса веры или неверия. Как то, так и другое относится к программированию ума, которому нет места в реальном учении.