Смирение и превосходство

Вы не достигнете превосходства, пока у вас не будет смирения. Как непопулярно бы ни звучала сентиментальная фраза: «Чтобы стать лучше, сперва последуйте за кем-то, а уж потом беритесь вести других» — в действительности все именно так и есть.

Большинству желающих учиться невдомек, что прежде всего им необходимо повиноваться. А может быть, тем, кто понял это, неизвестно, как повиноваться?

Повиноваться, в нашем понимании, значит действовать иначе, чем следуя неопознанным предположениям о своем превосходстве.

Когда посетители говорят что-то вроде: «ответьте на мой вопрос», или «уделите мне внимание», или «помогите мне ощутить эмоциональный подъем», или «развлеките меня», они, как правило, безотчетно подразумевают, что в этот момент заслуживают внимания, или им и в самом деле важно испытать эмоциональный подъем, или позарез нужно развлечься.

Их требования должны были бы звучать так: «Дайте мне то, в чем я нуждаюсь, что принесет пользу мне, будет полезно другим и послужит высшим целям». Это и есть проявление смирения, если его правильно понимать.

Структура подобного образа мыслей и совершаемые впоследствии поступки гораздо важнее слов, которыми все сказанное выражено.

Если кто-то говорит: «Ведите меня, учите меня, позвольте мне повиноваться, учиться…», значит, скорее всего, он находится на стадии неспособности следовать, учиться или получать указания. В действительности он всего лишь хочет сказать: «Уделите мне внимание». К сожалению, здесь одно чаще всего подменяют другим, потому что многим, в частности, кажется, будто «позволь-ка, я поведу тебя» чем-то отличается от «веди меня!». Но исходя из динамики[7]Из энергетики. — Прим. перев
и то и другое есть одно, поскольку оба этих побуждения сплошь и рядом имеют единый источник — жажду внимания; оба они означают: «Предоставьте мне ваше внимание!»

Чтобы достичь стадии, на которой становится возможным реально вести и быть ведомым, обучать и обучаться, необходимо осознать то, что находится за словами.

Пока человек не достиг подобной стадии, его общение с окружающими будет игрой, развлечением, бесполезным для каких-то высоких целей.

Все это не ново. Много столетий назад мудрые люди осознали, что человек изо всех сил ищет комфорта, старательно избегает всего, что несет с собой боль, жаждет внимания и развлечения — и называет свои усилия разными именами, подсознательно ожидая, что каким-то магическим образом такая подмена поможет ему или изменить природу происходящего, или заменить его на «нравственно» более высокий процесс.

Мудрецы передавали свое знание узкому кругу избранных учеников. Их методы и обстоятельства не позволяли распространять подобные факты публично. Поэтому они встроили в некоторые культуры и традиции фрагменты учения с тем, чтобы основная часть человечества приняла их как «корзину Моисея». Люди, подобно водам Нила, несли корзину с Моисеем. Египетская принцесса, то есть люди понимания, смогли выловить корзину и позаботиться о ее содержимом.

В нашей традиции мероприятия, процедуры, методы организации и изучения дают человеку возможность избавиться от привычки преследовать бессмысленные цели, принимая их за высшие. В этом, и только в этом фактически заключена вся ценность традиции.

По этой же причине для всех нас чрезвычайно важно включаться в процедуры и действия, сохранять и выполнять их, поддерживать нашу связь, подчеркивать единство общины и традиции: именно так мы сможем воспользоваться скрытыми сокровищами знания, которые есть наше единственное истинное земное наследие и достояние.

Вот почему существуют «работа», организация, кружки учеников, мероприятия и обряды. И по этой же причине для нас не так уж важно интеллектуальное изучение письменных материалов.

Как изучать

Когда вы получаете материалы или идеи для изучения, вам нужно научиться уделять равное внимание всем фрагментам.

Поймите, до сих пор вы потребляли информацию выборочно, приветствуя то, что казалось вам привлекательным, и отвергая или искажая менее нужное на ваш взгляд.

Такой подход никуда не ведет в любом виде изучения.

Предубеждение, собственное мнение или позиция имеют ценность в обучении только при условии их эффективности. Однако их ошибочно возвели в некие обособленные добродетели.

В результате человек склонен учиться лишь тому, на что был натренирован (самим собой и другими). В случае контакта с более глубокими знаниями это приводит к пробелам в изучении. Упущения в познании, неощутимые в обиходе, становятся ловушками на более высоком уровне.

Человеку кажется, будто ему нужны знания. В действительности ему, возможно, нужна техника: знать как учиться. Пожалуй, это звучит не так драматично, не так волнительно, не так заманчиво, как туманные обещания, — стало быть людей это не занимает.

Человеческие знания

Интересно отметить, насколько безоговорочно сегодня принимают идею, что все человеческие знания на протяжении тысячелетий были старательно собраны методом проб и ошибок.

Люди убеждены в этом, потому что не представляют себе других способов получения информации, кроме:

· метода проб и ошибок;

· наблюдений и применения полученных результатов;

· словесной передачи информации.

Из-за того, что люди верят исключительно в перечисленные способы накопления фактов, им до сих пор не удалось заметить, что, если бы познание этим и исчерпывалось, человечество давно бы себя уничтожило.

В самом деле, допустим, кто-то, попробовав дать своему ребенку зерна тмина, заметил, что они действуют успокаивающе. Он может передать это знание остальным. Но что помешает ему и тем, кому он передал информацию, начать потчевать детей чем ни попадя, поубивав их всех прежде, чем успеют родиться новые?

Представьте себе относительно небольшое число людей на земле, низкий уровень организации общения, использование переданной информации впустую, частые разнообразные эксперименты методом тыка, а затем спросите себя: как человечество ухитрилось выжить в течение всего этого времени?…

Теперь обратите внимание на существующие у всех народов устойчивые предания о получении знания и информации из «сверхъестественных» или иных источников…

Как «расширить свой кругозор», сузив его?

При нынешних обстоятельствах вы вполне осилите этот трюк, просто будучи человеческим существом.

Люди, к какой бы культуре они ни принадлежали, сегодня непрерывно работают на самоуничтожение, сужая свой кругозор. Применяемый ими метод состоит в том, чтобы вообразить, будто кругозор расширяется. Такая убежденность крепнет довольно быстро и к тому же постоянно подтверждается культурными каналами.

Как самовозносящиеся, так и критикующие себя сообщества одинаково вовлечены в этот процесс. Они затрудняют диагностику своего состояния с помощью простого механизма: притворяются, что все зависит от разницы между указанными самооценками. Подобная позиция стала чем-то вроде общепринятой основы, и в результате человек лишает себя необходимой мысли, что вначале надо изучить проблему, а не способ ее решения.

Взгляните повнимательней на коллективные убеждения и мероприятия, и вы с удивлением обнаружите, что они сформированы всего лишь на нескольких грубых и простых допущениях. Люди игнорируют этот факт, провозглашая истиной то, что является лишь предположением, и объявляя возвышенными явления, сводящиеся к простой эмоциональности.

Подобный самообман был бы полезен, если бы человек действительно был таким пустым и безнадежным существом, каким, как ему кажется, он себя не считает.

Институты, модели поведения и догмы можно считать декларациями человеческой значимости и достоинства, утверждающими культурные ценности и даже высшее предназначение личности. Но в своих фундаментальных принципах, структуре и, прежде всего, в предпринимаемых действиях они компрометируют подлинную веру в эти замечательные концепции.

Вместо того чтобы действовать в согласии с верой в человека, большинство людей и сообществ давным-давно усвоили сегодняшние ограниченные суррогаты веры: внушение, обусловливание, насаждение одержимости. Все это называется, однако, обретением и поддержанием «веры». С помощью подмены слов человек может навязывать «веру» и думать, что имеет прямое или косвенное свидетельство ее существования. Полагая, что уже обладает чем-то или сможет, если очень-очень захочет, обрести искомое, он избавляет себя от необходимости поисков. Таким образом человек «верует».

Проводя аналогию с машинами, следует сказать, что аппарат, в котором обнаружилась бы подобная тенденция к смешению функций, нуждался бы в ремонте.

Мастерские по ремонту людей, пытаясь что-то исправить, постоянно доказывают свою несостоятельность. Даже когда этот факт признают, выдвигается автоматическое предположение, что ремонтной мастерской не хватает знаний. На самом деле ей нужны новые мастера.

Я вижу здесь поэтически красивую, но ужасающую ситуацию. Люди, больше всех интересующиеся ремонтными работами, часто менее всего способны их выполнять. Те же, из кого вышли бы хорошие механики, как правило, меньше всего интересуются указанной проблемой.

Однако нам и в самом деле необходимы ремонтники.

Почитание

Почитание — не самоцель, а всего лишь подготовка.

Если вы учите, что человек способен только ползать, и не даете детям дорасти до стадии, когда они смогут выпрямиться и пойти, то чего вы достигли?

Если вы мешаете людям учиться ползать, отвлекая их разговорами о ходьбе, то чего вы достигли?

Если, обучая только ползанью, вы взрастите поколение, которое будет так передвигаться до самой смерти, не способное ни на что большее, то чего вы добились?

Если вас научили, что ползать — высшее предназначение, и ничего не рассказали о ходьбе, то подходящий ли учитель вы сами?

Если вы думаете, что лучше научить людей ползать, чем оставить их лежать на месте, помните, что тот, кто может научить ходить, может научить и ползать: тот же, кто способен научить только ползти, рискует обречь учеников на неспособность усвоить следующий урок.

Почитание, поведение, дисциплина, правдивость, искренность — все это подготовка, а не конечная цель.

Высшие ступени обучения

Если в области знания совершается новое открытие, понятное и на обычном уровне, оно становится частью образовательной системы общества. Можно увидеть, например, что такие инструменты, как алгебра, химия и даже литература, прививаются в сообществах, где их полезность легко продемонстрировать.

Когда же мы подходим к высшим формам обучения, то должны помнить, что по отношению к ним наши общества похожи на примитивные племена. В каждом племени лишь относительно немногие способны переварить и передать другим новые знания в приемлемой форме.

Не забывайте, что, прежде чем такая известная дисциплина, как математика, стала общедоступной, большинство людей считали числа магическими знаками. Некоторые из тех, кто разбирался в числах, ради личной власти или суеверия, сохраняли частную или групповую монополию на эти знания. И примитивной, и более развитой математикой продолжали пользоваться одновременно, в течение долгого времени, пока развитие общества не потребовало освоения высших форм вычислений.

Слишком большое количество людей считают само собой разумеющимся, что с помощью образования требуется только «вдолбить» людям необходимость в новом знании. Под «образованием» в этом случае подразумевается «внушение». Такой способ не работает.

Слишком многие воображают, что, если они долгие годы занимались поисками высших знаний о человеке, все их друзья тоже должны быть включены в подобную деятельность. Это похвально с точки зрения товарищества, но представляет собой неподходящую основу для учения.

Рассмотрим следующий случай: несколько человек привыкли играть с числами как с магическими или просто забавными символами. Этим людям дается одинаковый шанс использовать числа для другой цели — для вычислений. Можно заранее предсказать, что некоторые захотят получить «новые» знания, другие же предпочтут продолжать развлекаться.

Назовем их тип «А» и тип «Б». Так вот, и тип «А», и тип «Б», в силу того, что они создали (помимо общих целей) взаимную психологическую зависимость, будут сопротивляться всему, что грозит ее разрушить.

Если одни могут стать математиками, а другие — выдающимися специалистами в области развлечения (или учиться каким-нибудь другим образом), но при этом и те, и другие составляют группу социального характера, со взаимным влиянием друг на друга, в результате и люди из категории «А», и люди из категории «Б» неизбежно будут изо всех сил сопротивляться необходимости перегруппировки. Подобная реакция подтвердит, что группа настолько социализировалась, что стала необучаемой.

Так как члены группы своей ситуации не видят, то только фактические события и поведение людей в группе могут подтвердить эту тенденцию и сделать ее заметной, если, конечно, участники рассматриваемого объединения уже не обладают достаточными знаниями о социальной эволюции человека, чтобы распознать подобные тенденции в своих рядах. В этом случае им будет необходима изрядная доля чего-либо, напоминающего объективность, чтобы не выдать свое поведение за что-то другое. Найти рациональное объяснение своим поступкам достаточно просто, и так, собственно, оно и происходит во всех примитивных сообществах перед лицом любого «нового» фактора, воспринимаемого как угроза.

Когда «новое» требует от участников группы некоторого доверия, в этом видят попытку к доминированию и контролю. Необходимость в материальных пожертвованиях будет истолкована как скрытая форма коммерции. Если им предложат какой-то предмет для изучения, литературу или другие материалы, они решат, что это опасное или даже «бесполезное» занятие.

Такого рода поведение настолько же предсказуемо, как любой лабораторный эксперимент в химии или физике. Его источник — поверхностные слои человеческого мышления. В числе многих других вещей, полезных в предварительном обучении, эти реакции должны быть проверены и отслежены, а затем оставлены позади так скоро, как только возможно, чтобы не мешать высшему прогрессу.

Однако те, кто не способен воспринять данный урок, как бы социально дороги они ни были остальным, не могут оставаться учениками — без притворства или невежества со стороны инструктора. В противном случае социальная функция пастыря находится в диспропорции с его образовательной миссией.

Долг человека

Помогать другим, стараться быть добрым и избегать жестокости, лечить больных и защищать слабых — вот элементарные социальные, а не духовные обязанности, возложенные на человека как на социальное животное.

Тот, кто. путает социальное развитие и психологическую заботу о ближних с «высшими» устремлениями, непременно безвылазно запутается или ударится в софистику, когда обнаружит, что не обладает монополией на общественное служение.

По крайней мере, часть вины ляжет на самого человека, которому не стоило с такой легкостью приравнивать простое цивилизованное поведение к чему-то «иному».

Лицемерие

Стать лицемером, вероятно, худшее, что может произойти с человеком. Однако в голову приходит и нечто более разрушительное: человек, воображающий, что он не лжив в своих «добрых намерениях». Так же неправильно грезить, что вы лживы, и бичевать себя за вранье, ибо и то и другое — формы самопотакания.

Имейте мужество согласиться, что, как бы много людей ни впечатлялось видимым смирением и самобичеванием набожных благочестивцев, реальное усилие заключается в познании самого себя, — тогда вы можете что-то сделать. Как только, поддавшись искушению, вы пойдете сравнительно легким путем признания персональной вины, вы будете виновны в том, что ублажаете себя, упиваясь своей никчемностью.

Если вы все же так поступаете, люди, возможно, будут вами восхищаться, ставить вас в пример, радиционные институты будут поддерживать ваш образ мыслей и действий, общество поверит, что получает пользу от вашего существования, — однако сами вы пропадете.

Когда человек чувствует себя праведником, он занимается самообманом. Подлинно знающие люди существуют ради того, чтобы указывать по-настоящему серьезным искателям на этот факт, вместо того чтобы маскировать щели обоями, соглашаясь, будто некий образ мыслей, или ряд поступков, или и то и другое есть безусловный признак истинной веры и практики.

Человеческая мысль проходит через весь организм

В определенном диапазоне человеческие мысли непосредственно, без озвучивания, переходят от отдельных индивидов или групп ко всему человечеству.

Результат может быть чрезвычайно мощным оттого, что обычными органами чувств происходящее не воспринимается.

Если, например, большое количество людей будет мыслить определенным разрушительным образом, то каждый из нас, любой человек в мире, испытает на себе истощающий психический удар.

Существуют человеческие способности, которые, если их развивать, могут оперировать конструктивно или деструктивно, при этом не имея ни малейшего контакта с теми «высшими» ментальными функциями, с какими их так часто путают.

Именно в этом диапазоне мышления действуют системы, достигающие наиболее драматических результатов. Их недостаток, вырастающий порой до размеров трагедии, состоит в том, что технические приемы здесь выдаются за результаты, за истину; проявление или средства — за источник или цель.

Высшая пища

Физическому организму требуется пища определенного качества, в нужном количестве и с необходимой периодичностью. Это верно и в отношении «высшей пищи». Произвольно комбинируя различные внутренние учения, можно нанести себе вред; подобное происходит с алкоголиком или с человеком неразборчивым в еде, поскольку у него атрофированы вкусовые рецепторы.

Почитание мудрецов

Глупым или незначительным людям порой бурно рукоплещут те, кто ни глуп, ни мудр. Признание само по себе создает чувство важности. С объективной точки зрения совершенно не существенно, как именно поддерживается в человеке чувство важности.

Огромная неразбериха происходит из-за того, что очень редкие люди различают важность по ее «плотности». Не каждый в состоянии измерить эту плотность — ведь, чтобы определить, сколько весит какая-то вещь, следует знать, что такое вес, и иметь соответствующий опыт взвешивания.

Точно так же вы определяете подлинную значимость какой-либо вещи: она поначалу может показаться весьма значимой вашим обычным чувствам, но через ощущение относительной «легковесности» этой вещи по сравнению с чем-то другим вы уже в состоянии опровергнуть первоначальную оценку.

Так что мудрые могут чтить глупцов — ведь «большой объем значимости», который несут в себе глупцы весьма сподручен в любой момент. Сами же глупцы обычно воображают, что их ценят за мудрость.

Вредные идеи

Способность к развитию находится внутри вас.

Разрушительный эгоизм, в поисках безопасного пристанища, убеждает человека, что тот наконец-то понял или всегда знал, как ему поступать дальше.

Если индивид в действительности обретает такую способность к распознаванию, то чувствует и ведет себя совершенно иначе, чем жадная или обманутая личность, которая лишь воображает, что уже достигла этой стадии.

Системы, основанные на одной формуле

«Эврика-системами» можно назвать учения, которые всем предлагают единый ритуал, верование, один авторитет или основную технику. Подобные системы вообще нельзя называть «путями». Лучше всего они подходят под определение неудачной шутки, рассказанной (возможно, из «лучших побуждений») невеждой в компании жадных. Я говорю об этом так прямо, потому что здесь, как и в случае с более явными заразными заболеваниями, обычная культурная щепетильность должна быть отброшена во имя добра в целом.

Ученики

То или иное учение, как правило, собирает весьма искусственный круг людей (привлеченных способом подачи учения), если только распространители учения не позаботятся о предотвращении подобного результата.

Никакое «учение» с одной-единственной догмой или единым посланием ко всем не способно избежать механической обработки своих последователей.

Глупость

Глупость — это понятие, которому не так-то просто дать определение.

Хотя некоторой глупости избежать невозможно, было бы полезно проследить, как многие глупеют намеренно, защищаясь подобным способом от понимания того, что могло бы иметь для них ценность.

Люди, производящие впечатление умных, порой исключительно бестолковы в методах оценки чего-либо. Однако, из-за сложившейся репутации или энтузиазма, глупцами их не считают. В этом кроется одна из причин, по которой дурацкое мышление так легко распространяется: его продвигают те, кого общественность считает во всех отношениях умными.

Социальная озабоченность

Озабоченность настоящим и будущим молодежи всех кто экспериментирует с разными методами, идеями и порой наркотиками, представляет собой только часть той всеобщей «озабоченности», которую большинство людей испытывают по отношению к другим.

Эта озабоченность драматизируется, когда наш собственный опыт, культурная позиция или какая-либо организация сосредотачивают внимание на таких бедствиях, как голод, нищета, наркотическая зависимость.

В действительности мы не можем отделить одну форму этой «озабоченности» от другой.

Я отец троих детей, у меня жена, родственники, и, в свойственной человеку степени, я озабочен судьбой тех или иных людей.

Причина беспокойства по поводу наших собратьев состоит в том, что у всех у нас есть чувство долга, как и у наших предшественников, которые помогали своим ближним, кормили их, защищали и поддерживали. Люди, по определенным причинам оказавшиеся в центре нашего внимания, как правило, и есть те, к кому мы испытываем подобные чувства наиболее интенсивно и настойчиво.

Когда отсутствует объективное знание причин тех или иных проблеем и неизвестно как эти проблемы решить, озабоченность становится почти бесполезной.

Нас учат любить и оберегать других, но затем мы обнаруживаем, что это явно не работает. Возникает конфликт. В состоянии конфликта люди готовы поверить всему на свете: что они сами во всем виноваты, что нужно принять правильное решение, что, возможно, система моральных ценностей устарела и так далее. Они бросаются за помощью к другим: к психологам, священникам и всевозможным авторитетам.

Но истинная причина перечисленных трудностей в том, что человек, как правило, всегда тратил так много своей энергии и внимания, пытаясь помогать сам и убеждая других помогать друг другу, что у него не оставалось времени изучить, разобраться и понять, какую именно помощь он может оказывать, кому, когда и где. Давно появившуюся перспективу достижения объективного знания люди загнали в такие дали, исключив ее из своего кругозора, что многие не способны даже поверить в существование подобной возможности.

Человеческие проблемы нельзя решать по образцу скорой помощи, посредством энергичной атаки, спустя много времени после того, как они (проблемы) уже пустили корни. Сначала необходимо обнаружить, что лежит в их источнике. Когда причина болезни найдена и уничтожена, симптомы тоже исчезают. Если человек берется за симптомы, он ничего не решает.

Может, это утверждение звучит слишком резко, но только для ума, приученного к симптоматическому местному лечению. Говоря обобщенно, человек и не подозревает, что и локальные симптомы, которые он пытается лечить, ошибочно принимая за основу заболевания, могут быть нейтрализованы, как только он возьмется за их корень.

Люди, как правило, настолько обусловлены, что силятся восстановить некий статус-кво, даже если это уже не имеет смысла. А когда они перестают к этому стремиться, их усилия сосредотачиваются на поисках «новой морали», правда, мораль, на которую они притязают, никогда не возникает. С крушением установленных идеалов образуется нечто такое, что совершенно неприемлемо для старшего поколения или предшествовавшего общества. В этом одна из причин отмирания прежних обществ. Феникс, возрождающийся из собственного пепла, выглядит и даже ощущает себя иначе, чем его предшественник.

Объяснять подобные вещи непопулярно, так как люди предпочитают иметь дело с тем, что им уже известно. Они не подозревают, что их знания не имеют отношения к ним самим или к некоему постоянному фактору.

Напряженность и беспокойство, которые человек испытывает в изменяющемся мире, снимаются только самообманом или объективным знанием того, «что происходит и почему». Но, как это ни трагично, люди, обладающие знанием происходящего и способом передачи своих познаний другим, вскоре обнаруживают, что эти самые другие, публично заявляя о своем стремлении к такому знанию, на самом деле просят дать им сверхметод для сохранения ныне существующего порядка.

Когда у человека есть знание, о котором мы говорим (а оно покупается не так дешево, как иногда воображают), он становится способным быть «в мире, но не от мира». Особый сентиментальный вклад такой личности в общество не менее значителен, чем вклад добродетельных. Фактически он даже больше, так как ни одна крупица этого вклада не пропадает зря. В то же время он способен действовать на более высоком уровне, помогая возрождению нового «феникса».

Мы живем в беспрецедентный век: впервые с тех пор, как крошечной человеческой расе, сконцентрированной лишь в нескольких местах, угрожала реальная опасность быть погребенной под обломками оседающих пещер, история повторяется — все мы сегодня стоим перед лицом возможного физического уничтожения. Этот риск был создан старшим, а не подрастающим поколением. Старшее поколение скомпрометировало себя в глазах молодых людей и больше не может притворяться, что «знает лучше».

Новая мораль и общество, которые возникнут, если этому дадут шанс, будут в равной степени непонятными и неприемлемыми как для старшего поколения, так и для тех, кто сегодня представляет новое поколение. Пройдет совсем немного времени, и сегодняшние пользователи наркотиков и провидцы-авангардисты (если, конечно, общество выживет) покажутся гротескными эмпириками, действовавшими неуклюже и наугад, подобно тому, как им самим сегодня старые системы кажутся негибкими и лицемерными.

Единственное, что соединит между собой все три мира — старый, современный и будущий — это всестороннее знание, которое объясняет и иллюстрирует, как подобные условия возникают, кто в этом «виноват» и что является необходимым, а что нет.

Мир пережил наконец лицемерие и механистические системы, присвоившие себе ярлык духовности и от ее имени навязавшие людям шаблоны, в которые все одинаково верили, как во что-то, обладающее высшей ценностью. И хотя Высшее содержание в подобных системах действительно присутствовало, не было никого, кто мог бы с этим работать.

Люди, которые слишком отождествляются с эмоциональными проблемами, равно как и те, кто игнорирует указанные вопросы, относятся к экстремальным случаям. У них нет будущего. Человек должен, прежде всего, узнать, что означает: «Кесарю кесарево, Богубогово», или, другими словами: «Верь в Бога, но привяжи своего верблюда», исходя из этого смысла, в каком эти принципы применяются как упражнения для трансформации индивидов и общества.

Самоустранение от общества — это разновидность личной жадности. Она несет в себе собственное наказание. Служить тому или иному благу сверх всякой меры — форма жадности, чреватая последствиями. Если бы люди изучили этот вопрос, они бы увидели, как много ошибок было совершено в человеческой истории и почему так случилось.

Если, например, вы любите других, потому что в действительности сами хотите быть любимым, вы вообще не любите, и люди (особенно те, кто является объектом вашей «любви») возненавидят вас, по крайней мере частично, и обратятся против вас; возможно, это проявится в том, что они восстанут против ваших самых сокровенных убеждений или действий. В человеке есть нечто такое, что способно узнать истинную любовь. Суррогатная любовь стирает в нас это чувство или заглушает его.

Человеческие пороки часто маскируются под наиболее похвальные формы социального поведения. Существует два вида сознания: реальное сознание и обусловленное сознание. Последнее необходимо, но не абсолютно, его цель — поддерживать нас до тех пор, пока еще есть шанс найти другое сознание. Лишь немногие это понимают.

Вы должны усовершенствовать себя в более высоком смысле, если хотите на самом деле помочь людям, а не просто сокрушаться и жалеть их. «Не думай, что волшебное кольцо проявит свою силу, если сам ты — не Соломон».

Такова высшая философия и высшая мораль. Как и все тонкое, это может быть разрушено в индивиде под давлением грубого. Грубое заявляет о себе в таких словах: «Я верю, что то-то и то-то — добро, а все остальное, в частности, сказанное вами, — замаскированное зло». В этом плане очень мало различий можно обнаружить у соперничающих друг с другом идеологий: что есть «добро» для одной, является «злом» для другой. «Однажды подрались собака с котом, выясняя, кто из них крыса». Единственный выход из этой ситуации — приобрести больше знания.

Люди говорят о «служении, усилии, любви, знании». Но только с помощью знания можно узнать, что такое любовь и что не имеет к ней отношения. Когда у вас есть знание, вы можете служить, можете совершать усилия. Знание не выше любви, но является совершенно необходимым условием. Если вы не понимаете, вы не можете любить. Вам останется только воображать, что вы любите.

Не умея помогать ближним, вы не сможете принести им пользу на какой-то постоянной основе или сколько-нибудь результативно — просто советуясь с другим человеком. Однако вы можете вооружить себя для помощи своим собратьям, и в этом деле другой человек может помочь вам.

Никто из нас не сможет оставить попытки помогать людям. Но можно перестать думать, что где-то должна существовать панацея и что именно нам удастся ее применить. Такое мышление примитивно. До тех пор пока мы не осознаем, что должны научиться вещам, которые необходимо знать, а не тому, что нашему воображению кажется важным, знание к нам не приблизится.

Ориентиры для выводов

Чтобы изучение могло начаться и оставалось плодотворным, необходимо досконально знать факты, которые тормозят или предотвращают процесс изучения. Во все времена во всем мире люди занимались изучением философии, метафизики, религии, не осознавая того, что материалы, которые они изучают, способ изучения и факторы, воздействующие на индивидов и группы, должны быть определенным способом поняты. Вот несколько коротких заметок на эту тему.

1. Люди ведут себя тем или иным образом в зависимости от своей культурной, национальной и психологической почвы. Такое поведение окрашивает все их существо. Не зная этого, они приписывают естественно возникающие у них реакции воздействию «учения» (см.: Edward Hall. Silent Language).

2. Люди объединяются в группы, не осознавая, что групповая структура может оказаться губительной для изучения. Некоторые виды объединений существуют только ради того, чтобы быть группой, хотя участники и не подозревают об этом. Группы могут стать действительно «религиозными», даже если они не изучают никакой религии. Изучите книгу: W.J. Н. Sprott. Human Groups, освещающую материалы на эту тему.

3. Случайное или систематическое изучение определенных идей почти бесполезно. Одно дело иметь открытый ум, совершенно другое — думать, что можно самому себе подобрать учебные материалы, не будучи осведомленным об особых обязательных обстоятельствах изучения и необходимости специально подобранного состава участников группы, когда речь идет об изучении особого характера (см.: Idries Shah. The Study of Sufism in the West[8]Из книги: Идрис Шах. Путь суфия. Раздел I. (В издании London Octagon Press Ltd.)
).

4. Многие «учения» и идеи поступают к учащимся, неся на себе сильный отпечаток средств выражения, принятых в той или иной местной культуре. Когда этого не знают и не предпринимают соответствующих мер противодействия данному фактору, учащиеся в результате обусловливаются поверхностными, наихудшими характеристиками формы, в которой выражено учение (см.: Peter King. Afghanistan).

5. Идеи, первоначально «прописанные» для определенных ситуаций и групп для того, чтобы их участники приобрели способность учиться, оказываются подхваченными теми, кто воображает, что эти идеи — непреложные «законы» или вечные истины. В результате возникает механическая система, почти бесполезная (см.: Рафаэль Лефорт. «Учителя Гурджиева»).

6. Люди изучают человека и его работу в свете доктрин и представлений о человеческой личности, которые неприменимы к данному деятелю и труду. В этом мероприятии исследователи теряются (см.: Reza Arasteh. Rumi the Persian).

Решение проблем

Когда возникает проблема или считается, что она возникла, первое побуждение человека — отсрочить возможное решение, хотя он и притворяется, что его намерение — поскорее решить ее.

Подобное притворство — лишь начало целого действа.

Человек прежде всего «потреплет» проблему, как животное треплет добычу или другой объект, привлекший его внимание. На этом этапе проблема используется для игры или как пища — чтобы заставить ее вызвать реакцию или выделить сок. Каждый шаг, совершаемый человеком в этом мероприятии, «оплачивается».

Даже если проблема — это спор между двумя сторонами, каждая из них будет рассчитывать на свою долю удовольствия от факта участия в споре, иначе решение вопроса как таковое не будет для них достаточным.

Человек, решающий проблемы «слишком быстро» или даже игнорирующий их, уже самим этим фактом сигнализирует, что он независим от наслаждения, которое дарит игра в проблему. В гораздо большей степени поэтому, а не из-за умения решать проблемы, люди его уважают. Они испытывают перед таким человеком некоторое благоговение, поскольку он показал, что умеет то, чего они сделать не в состоянии, а именно: лишиться удовольствия от борьбы с проблемой.

Искать и находить

Персидская пословица гласит: «В конце концов Ищущий становится Нашедшим»[9]«Кто ищет, тот всегда найдет». — Прим. перев.
.

Один суфий, взяв часть двустишия из Саади, закончил эту пословицу словами: «Даже если он и воспитан среди сынов Адама».

Вот объяснение, которое он привел:

Вы найдете то, что ищете, если будете непрерывно искать. Есть только одно маленькое условие, которое ради поэтического изящества было опущено в приведенной фразе: вы должны знать, что ищете, знать, где искомое находится, и знать, как это найти.

Показ

И те, кому нечего показать, и те, кто не в состоянии предъявить то, что у них есть, производят одинаковое впечатление на постороннего наблюдателя — они могут казаться ему либо честными людьми, либо обманщиками. Человеческие культуры должны учить человека разбираться в себе самом, а не только в других людях. Ситуация, создавшаяся сегодня, объясняет, почему существуют как обманщики, так и истинные мудрецы.

Специалисты

Простак, даже из тех, что любят позубоскалить, никогда не зацепит самозваного «специалиста». Стоит человеку назвать себя таким словом, как тут же алхимия ассоциативной мысли, раскручиваясь на всю катушку, подтолкнет вас к выводу: раз уж эти самые специалисты так сконцентрированы на таком названии, то они конечно же должны знать свое дело.

Сомнительно, что так было всегда, но исходя из развития ситуации в настоящее время можно с уверенностью предсказать (если вы усвоили собственный опыт), что слово «специалист» скоро станет синонимом «невежды».

Странный мир

В нашем мире действительно есть множество кратчайших путей, но их нелегко увидеть. Они ведут через джунгли, которые кишат враждебными дикарями и где отсутствует необходимая пища. Плоды, кажущиеся питательными, ядовиты, а то, что питательно, выглядит несъедобным.

Вид на кратчайшую дорогу в начале — почти в точности такой же, как и перспектива, открывающаяся с противоположного конца.

Таковы кратчайшие пути в полном смысле этого слова. Те пути, которые выглядят заманчиво, вовсе не являются кратчайшими.

Целеустремленный человек

Истинно целеустремленному человеку нужна вся его способность к сосредоточению. Он должен работать над тем, чтобы казаться не совсем целеустремленным.

Посредственности, воображая, что поддерживают целеустремленность, на самом деле боятся ее. Они культивируют лишь то, что только кажется целеустремленностью или приблизительно ей соответствует.

Оппозиция по-настоящему целеустремленной личности осуществляется посредством тысячи неосознанных, незначительных, но продуктивных способов.

В результате возникает кажущийся парадокс: подлинно решительный человек в целях самосохранения и поддержания эффективности своей деятельности должен казаться не очень-то эффективным и даже нерешительным.

Поэтому подлинная способность гораздо меньше проявляется на публике, чем присутствует в действительности. Как говорит древняя пословица: «Человек о двух ногах, попав в селенье хромых, будет самым хромоногим, если не дурак».

Эта пословица представляет собой кодификацию ценного наблюдения и потому является как запечатленным знанием, так и учебным материалом величайшего значения.

Нормальный и безумный

Все согласны с тем, что к сумасшедшим надо относиться с добротой. В нашем обществе эта важная обязанность выполняется в достаточной степени.

Существует, однако, некий культурный дисбаланс, пустивший корни в пессимистическом обществе, и его имеет смысл рассмотреть здесь.

Если сумасшедшие претендуют на что-то невероятное, с ними обращаются хорошо. Но когда так поступают нормальные люди, их игнорируют, высмеивают или даже могут подвергнуть публичному осуждению.

На нынешнем этапе развития, когда людей слишком часто игнорируют, чрезмерно подвергают насмешкам и травят, они становятся агрессивными и иррациональными. Таким образом, вынося вердикт: «Этот человек немногого стоит», пессимистическое общество своими методами фактически вызывает у преследуемого индивида болезненное состояние. Указанное состояние, конечно, рассматривается в качестве подтверждения априорной правоты пессимистов, установивших безумие обсуждаемой личности.

А к словам безумного не стоит и прислушиваться. Пессимисты, которые в то же время являются гуманистами, сломив его, теперь могут позволить себе доброе к нему отношение. В конце концов, ведь все мы милосердны к сумасшедшим, не так ли?

Служение и самоудовлетворение

Многими мыслителями, равно как и не мыслителями, уважение к другим расценивается как высшее благо.

Но уважение, основанное на ублажении самого себя, на самом деле является пороком.

Существует подлинная форма человеческого служения, превосходящая те его разновидности, которые основаны на самоудовлетворении.

Суфизм

Я так много говорил и писал о суфизме и суфиях, что некоторые люди воображают, будто я пытаюсь побудить присоединиться к культу или религиозной группировке.

В действительности для меня было бы невозможно начать такую компанию, и я сейчас объясню почему.

Слушание и чтение того, что я должен был сказать о суфиях, заставило тех, кто склонен к религии, хлынуть на Восток, став последователями теологических версий суфизма. С равной силой подтолкнуло любопытных и жадных сгруппироваться вокруг западных гуруистических культов.

Остались неосведомленные, те, кто хочет больше узнать о суфизме, — что это такое, и те, кого это совершенно не интересует.

Проведенная работа была весьма успешной, но для большинства она не имела какой-либо более высокой функции, чем любой другой проект, служащий инструментом для сортировки вещей или людей.

Спрашивающему

Вы думаете, я слишком рискую, когда говорю: «Вы никогда не сможете извлечь пользу из моих слов».

Этому есть объяснение: я, напротив, крайне осторожен, и делаю все, чтобы вы не стали моим «последователем», поскольку вижу, что передо мной человек, способный потеряться в ученичестве. Подобный итог, далекий от того, чтобы быть кому-нибудь полезным, означал бы потерю человеческого существа, ведь одержимость, как бы она ни называлась, — это беда.

Так что моя первоначальная «агрессивность» произведет эффект, который никогда не забудется. В результате вы не будете столь податливы внушению.

Наши отношения не станут отношениями учителя и ученика. Но при этом они и не будут отношениями продавца и покупателя.

И это воодушевляет!

Время, место и материалы

Эффект, производимый соответствующей литературой и обрядами, когда они успешно выполняют свою функцию как носители более высокого способа восприятия, зависит от метода, благоприятного случая и обстоятельств изучения.

Нарушать это правило — значит впустую тратить время, сокращать возможности понимания, утвердиться в том, что может казаться глубоким, а в действительности быть мелким.

Мы можем немало преуспеть в получении пользы от подобных концепций, если сделаем их привычной частью потребляемой нами информации. И даже нет необходимости отказываться при этом от самых обычных способов мышления.

Процесс трансформации

Знание подлинной добродетели было почти утеряно, когда невежды, исходя из лучших побуждений, сочли себя вынужденными практиковать и развивать разбавленное учение порой только ради того, чтобы привлечь чрезмерно большое количество людей. В ходе подобной практики они часто пренебрегали законом, согласно которому несколько трансформированных людей могут изменить миллионы; миллионы не-трансформированных людей ничего не могут сделать и никем не могут быть.

Такое утверждение, возможно, не станет популярным, но это не оспаривает его подлинности.

Тройки и единицы

Если кто-то скажет вам: «Два плюс два равняется четырем, это я знаю. Но почему и как может быть, что три плюс один тоже равняется четырем?»

Когда подобный вопрос задает ребенок, ему можно ответить: «Это правда, и я покажу тебе». Затем вы сможете развернуть демонстрацию, потому что в данном случае обладаете следующими преимуществами: вам удастся привлечь и удерживать его внимание, а кроме того, дети обусловлены к принятию определенных предпосылок, одна из которых состоит в том, что во время объяснений взрослого нужно вести себя тихо. Другая — что нельзя мешать вам говорить о тройках и единицах и выкладывать бобы на земле в качестве примера.

Но если вы имеете дело со взрослым, он не даст вам даже шанса. Фактически он скажет: «Хорошо, покажите, но при этом пользуйтесь только «двойками», — то есть в его терминах. А потом добавит: «Ладно, покажите, но только без этих дурацких и, возможно, зловещих бобов…»

Вот почему ребенка можно обучать с помощью последовательных демонстраций, выстроив единую цепочку аргументов и иллюстративных примеров. И вот почему взрослого едва ли удастся довести даже до стадии разумных рассуждений.

Если бы этот взрослый человек был ребенком, ведущим себя по отношению к вещам из сферы обычного понимания так же, как обычные взрослые ведут себя в отношении высшего изучения, вы без колебаний объявили бы его умственно отсталым или неподдающимся обучению. Ему пришлось бы пройти курс предварительной реабилитационной подготовки…

Чтобы остаться в памяти…

Людей, которые сами были плохими, история помнит гораздо лучше, чем тех, кто старался сделать дурными других. С добротой дело обстоит иначе. Вы сможете заметить, если потрудитесь проверить это, что помнят не тех людей, которые просто были хорошими, но тех, кто убеждал других быть таковыми независимо от того, являлись они сами добрыми или нет.

Правда и вера

Один человек под сильным нажимом, когда я довольно решительно взялся за него по поводу его верований, заорал на меня: «Я знаю, что это неправда, но я верю в это!»

Прежде чем улыбнуться, рассмотрите более известную фразу: «Я верю в это, потому что это абсурдно».

Вера не обязательно должна иметь какое-либо отношение к истине. Предположим, что-то является истиной, но люди могут верить в это потому, что им так внушили, или верят, что данная вещь истинна в силу ее истинности.

Вы можете посчитать подобное трудным для понимания. Трудность, однако, в том, что люди не привыкли думать подобным образом. Если бы на поиски и подлинной и обусловленной веры вы потратили столько же времени, сколько ушло на предположения, будто есть только один вид веры и что среди грубого разнообразия ее форм, порожденных идеологической обработкой или катарсисом, вера сама по себе предпочтительна и важна, — у вас не было бы никаких затруднений в понимании того, что я говорю.

Единственное различие между вами и мной состоит в том, что я потрудился потратить на выяснение этого вопроса время, которым вы распорядились иначе.

Преобразование мирской жизни человека

Удивительно, как много людей движутся в направлении высшего знания задом наперед. Некоторые, например, предполагают, что все это только психология или психотерапия.

Высшее знание действительно преобразовывает внешнюю жизнь, но при истинном поиске это случается только как побочное явление.

Любой иной подход к знанию будет действовать как простая «обработка», тренировка, не имеющая ничего общего с развитием.

Три последствия обобщения, лишающие человека способности

Склонность человека быть обобщающим животным — применять закон или правило, выведенное из одной ситуации к совершенно другой, — одна из самых больших его проблем, и в то же время подобная тенденция дает значительные преимущества. О преимуществах всем известно. Но пренебрежение указанным фактом как проблемой поместило целые культуры в психологически слабую ситуацию относительно дня сегодняшнего. Давайте рассмотрим первое основное последствие обобщения, лишающее человека способности к эзотерическим занятиям.

Первое и основное последствие, лишающее человека способности

Из разговоров о том, насколько опыт превосходит формальное изучение, люди спешат заключить, что им требуется мгновенное просветление или персональное внимание, а не чтение книг или слушание лекций. Это чудовищное упрощение подобно тому, как если бы кто-то сказал: «Лучше мыться, ведь человек становится чистым, а не учиться координации рук и зрения, потому что это годится только для детей». Но что случится, если индивид, не умея координировать движения своего тела, все же захочет освоить умывание? Вообще ничего не случится. Печальная правда состоит в том, что большинство людей прочли слишком много книг и как следствие заработали себе несварение. В чем люди, вероятнее всего, нуждаются точно в такой же, если не в большей степени, чем в персональном внимании, так это в правильном виде чтения или лекции, которая проходит в правильное время. Вот почему вас пригласили послушать или почитать эти лекции.

Обобщение приводит к упрощению. Упрощать люди любят точно так же, как усложнять. Но об усложнении все мы и так знаем, поэтому здесь мы рассматриваем упрощение.

Второе разрушительное последствие — упрощение

Когда человек узнает, что можно упрощать, он ударяется в следующую крайность: он упрощает что-то и получает вещь, лишенную всякой ценности. Такова ситуация эзотерических изучений. Привыкнув к изучению эзотерических дисциплин с помощью слов и символов, ритуалов и книг, регалий и обычаев, образов и авторитетных фигур, в процессе некоего упрощения приписанных к «эзотерической сфере», люди не способны представить себе (не говоря уже о том, чтобы распознать) эзотерический процесс, который существует и действует вне этих истощенных областей. И как следствие большинство в действительности лишило себя возможности учиться у вещей, не имеющих, по его мнению, отношения к делу. Поэтому часто находящееся у человека под самым носом, кажется ему тайным и неуловимым, многое из того, что он мог бы сразу понять, мнится эзотерическим и неясным. Любое подлинное учение о высшем понимании сегодня вынуждено раскрывать то, что, по ассоциации идей, не кажется принадлежащим высшей сфере. Таким образом, настоящие лекции и другие предлагаемые вниманию людей материалы не ограничиваются ни привычной терминологией, ни истощенными областями, неэффективно представляющими сегодня «высший мир», как его понимают поверхностные люди, вообразившие себя метафизиками.

Третье разрушительное последствие — жадность

Человеческая жадность и нетерпение, которые в общественных сферах в значительной мере поставлены под контроль, потому что там их повсеместно сделали невыгодными, все еще работают на полную мощность в эзотерических областях. В результате суть того, к чему стремится претендент на просветление, оказывается за пределами его понимания и таковой останется, пока он не узнает, какие шаги следует сделать вначале.

Прежде всего, ему нужно осознать, что ни в каком подлинном эзотерическом учении он не получит простых ответов на простые вопросы, чтобы таким образом легко достичь желаемого. Он должен подвергнуться влиянию самых различных, как ему покажется, материалов и переживаний, прежде чем будет основательно подготовлен, и такая подготовка есть то единственное, на что ему стоит положиться. Если он будет посещать кружки, претендующие на провозвестие чего-то высшего с помощью логической системы, то попадет в руки негодяев или людей с поверхностными знаниями. Его жадность лишит его способности. Пусть он сам решает, надо ли ему становиться ущербным или нет.

Если учащийся все же не потерял способность уделить внимание предлагаемому курсу обучения, у него появится возможность развиваться. Однако, если он воспользуется полученным для развлечения, просто чтобы убить время ради социального общения с другими людьми, для того, чтобы почувствовать себя занятым чем-то значительным и рассказывать об этом, или для достижения любой иной поверхностной цели, связанной с потворством своим интеллектуальным или эмоциональным удовольствиям, то данный материал не принесет ему вообще ничего, несмотря на все его фантазии по поводу того, какую пользу он от всего этого получает.

Человек вполне способен следовать подобному курсу обучения, но решение каждый должен принимать за себя сам. Однако он может также и вовсе не начинать, или пройти только часть пути и бросить, или же смешать этот путь с другими системами, цитатами или учениями. Дисциплина, которая от него потребуется, вполне ему под силу, и никто, кроме него самого, не сможет взять на себя подобную ответственность — что бы ни сулил ему с целью обмана или из иных соображений кто-то еще.

* * *

Обратите внимание на то, что в вышеприведенном утверждении слово «человек» используется в значении «мужчина или женщина» так же, как и часто используемое слово «птенец» обозначает детеныша любой птицы. Этот вид общепринятого обобщения обычно адекватен ситуации.

Если, однако, мы обратим внимание на ассоциации, связанные с другим словом, также встречающимся выше, а именно «эзотерический», то осознаем, что данный термин обычно употребляется в таком общем смысле, как «любое скрытое знание, все внутреннее, тайное, таинственное, преподаваемое немногим избранным». Тем не менее для тех, кто знаком с тайными знаниями, техническое значение вышеупомянутого термина — «знание, так или иначе скрытое от людей, которое ведет к окончательному пониманию человека человеком».

И, конечно, как только кто-то обретает подобное знание, оно по тому же принципу перестает быть «эзотерическим» для него или нее.

Мысль

Человек, как правило, полагает, что интеллект — это нечто согласованное, последовательное. Мышление, думает он, различается не по качеству, а по интенсивности. На самом же деле существуют бесконечные градации качества и восприимчивости самого интеллекта. Схоласт упивается гипертрофией интеллекта, подобно человеку, который накачивает свои бицепсы просто потому, что у него есть мускулы и он считает, что должен упражнять их до абсолютного предела. Мысль гораздо более эффективна и возвышенна, чем ее представляют подобные люди. Суфий — это тот, кто узнал гармонию и возможности мысли; он подобен атлету, осознавшему гармонию и завершенность тела, в отличие от человека, который обнаружил кое-какие возможности бицепсов и стал одержим этим фактором. Для суфия ученый так же несуразен, как человек с бицепсами, доведенными с помощью упражнений до крайних размеров — для обычного пристального взгляда.

Всегда наступает такое время…

Всегда наступает такое время, когда обучающие материалы, первоначально предназначенные для того, чтобы направить внимание определенных людей на специфическую цель, начинают принимать как «евангелие» и, с помощью упрощения, доводят до полной бесполезности или истолковывают поверхностно.

Примером последнего является современная трактовка действий Диогена, когда он с лампой бродил средь бела дня в поисках честного человека.

Люди думают, что он таким образом показывал, как редки честные люди. На самом же деле данная процедура служит очевидным примером того, как внимание может быть направлено на все аспекты данного вопроса — и как редко встречаются честные люди, и как их можно найти, — с привлечением всего с этим связанного.

Мысль и собственность

Мысль и вера лежат в сфере интересов собственности.

Из-за того, что вера не похожа, скажем, на участок земли или владение, самые разные люди не способны осознать, что происходит в их внутреннем мире.

Все человеческие системы обмениваются двумя видами собственности: материальной и ментальной.

Люди, не обладающие собственностью, поддаются идеологическому внушению с большей легкостью: то есть они скорее примут мысль, напоминающую что-то вещественное.

Люди, у которых так много собственности, что она утомляет их, чувствуют интерес к формам мысли. Это происходит потому, что, владея собственностью, они находятся в состоянии пресыщенности. И тогда они ищут и приобретают другую форму собственности — интеллектуальную.

Когда человек говорит: «Моя вера — самое ценное, что у меня есть», он невольно с научной точностью описывает свое состояние.

Когда ученый упоминает о «своей области», он говорит о личной альтернативе физическому обладанию собственностью.

Вот почему человеку удобно внушать: он не просто беспомощный получатель идей или жертва внедренных маний, он партнер в сделке. Некто говорит ему: «У меня кое-что есть, предлагаю это тебе».

Как в случае с аллергией на применяемые внутрь вещества, существует и врожденная отрицательная реакция на мысли. Обычно же человек не чувствует разницы между питательной мыслью и мыслью, манипулирующей им.

И все-таки некоторые мысли развивают его, тогда как другие лишь порабощают.

Любой сможет изучать это в повседневной жизни, как только научится обращать свой взгляд на то, что действительно происходит, а не только на ярлыки, которые на все навешаны.

Терминология

Когда вы общаетесь посредством слов и пользуетесь при этом архаичной терминологией, вы опускаете мышление вашей аудитории до уровня никчемности.

Если люди жаждут употребления определенных формул, это лишь симптом их состояния и вовсе не обязательно указывает на какую-либо потребность.

В известных случаях лучше не произносить «жизнь вечная». Сегодня у этих слов весьма обманчивый имидж. С гораздо большим успехом можно было бы сослаться на «Проект бесконечного увеличения человеческого долголетия».

Но и это можно сократить до ПБУЧД.

Худший недуг

Есть недуг, который и в самом деле является наихудшим.

Эта болезнь заставляет вас считать, что не вы, а другие страдают чем-то, вы же совершенно здоровы.

Вялотекущая форма данного недуга позволяет допустить, что, возможно, и у вас наблюдаются симптомы аналогичного заболевания, но при этом вы уверены, что у других они присутствуют в более серьезной форме.

Смысл жизни

«Смысл жизни» может быть найден, только если область нашего изучения включает в себя и так называемую «бессмыслицу». Люди, разумеется, не изучают подобные вещи, и тем самым прилагаемые усилия остаются незавершенными.

Незавершенное усилие приводит к несовершенным результатам. Одна из целей обучающей организации состоит в том, чтобы каждая уместная и существенная форма изучения была задействована.

«Право знать»

Люди говорят о праве знать то или другое. Они подразумевают, что некая часть информации, которую они могли или должны были бы знать, от них утаивается или они лишены возможности самостоятельно докопаться до тайны.

Суфийская деятельность является, пожалуй, самой мощной опорой этого ПРАВА ЗНАТЬ. У вас есть не только право знать все о себе, но и право знать, что удерживает вас от знания. Например, предубеждения и устоявшиеся мнения о самых разных вещах мешают людям знать, побуждая думать, что в данном случае и вовсе нет ничего такого, что нужно знать, а если даже и есть, то оно того не стоит. Право на знание должно включать в себя и право узнать, что существуют такие вещи, которые обязательно нужно знать.

Люди, интересующиеся политикой, снова и снова твердят о праве знать, что, например, делает их правительство. Все это замечательно. Но как нам быть, когда сама концепция, что вообще необходимо какое-либо знание, упраздняется? Среди некоторых покорителей человеческих умов есть такие, которые говорят буквально следующее: «Право знать о возможностях человека? Вы говорите о мистицизме? Ну что вы, об этом НЕЧЕГО ЗНАТЬ!» Они предотвратили даже предположение, что у человека есть право на знание, утверждая, что в названной области и знать-то нечего. В результате за столетия до появления концепции Оруэлла о народе, лишенном права на знание, было сделано следующие открытие: отрицать наличие любого подобного права менее умно и эффективно, чем утверждать, что знать НЕЧЕГО.

Высшее изучение

Когда вы осознаете, каким образом Высшее изучение защищает себя, вас уже не удивляет, что к нему приходит так мало людей.

Когда вы видите, насколько нечестными являются обычные человеческие ожидания, вы осознаёте, почему можно сказать, что путь к Высшему знанию идет в направлении, противоположном ожидаемому.

Если вы действительно знаете род человеческий, Высшее знание становится доступным для вас.

Суфии и мирской успех

Суфии считают, что могут преуспевать в мирских делах потому, что есть связь между этим миром и другим, хотя это не означает, что они привязаны к мирскому, — совсем наоборот. Поэтому реальность заключена не в обладании чем-то, а в том, является ли оковами то, чем они владеют.

Как и многие другие учителя, мастер Хисамуддин обеспечил нас аналогией «двух миров». Он обратил внимание на эффект, который производит движение на нашу тень.

Он говорил, что тень аналогична этому миру, а солнце — другому миру.

Теперь обратите внимание, что, если вы движетесь к своей тени (к миру), она отступает, начнете преследовать — ее не догнать.

Однако если вы направитесь к солнцу (к другому миру), ваша тень пойдет следом.

Работа с посвятительными текстами

Некоторые великие произведения на разных языках справедливо слывут величайшими учебниками высшего мышления и мистицизма.

Поэтому люди читают их, надеясь с помощью сосредоточения и применения ухватить кое-что из их высшего содержания.

Но каждая из подобных книг, в дополнение к тем частям, которые связаны с человеческим развитием, содержит материалы, надежно предотвращающие неправильное использование прочитанного текста.

Чтобы добраться до внутреннего смысла материалов, с книгой необходимо работать особым образом.

Прежде всего, надо знать, какие отрывки читать, а какие пропускать. Прочитав «не тот» отрывок или всю книгу целиком, вы поглотите как содержащиеся в ней полезные материалы, так и элементы противодействия — устройство безопасности. В результате книга не подействует таким образом, каким могла бы.

Прочитанное может завладеть вашим умом, может обусловить вас, вызвать эмоциональный подъем либо заинтересовать по причине вашего интеллектуального дилетантства. Эти реакции вы можете превратно истолковать как преднамеренное воздействие, заложенное в самом тексте. Вы просто не знаете, что почти любая книга окажет на вас подобное воздействие, если будете думать, что она содержит великие учения или тайны. В данном случае вы по-прежнему работаете с механической частью ума.

Именно по этой причине люди нашей традиции подбирают специальные отрывки из определенной литературы, чтобы предложить учащемуся подходящие для него материалы, способные уменьшить воздействие буферных факторов, заложенных в такие тексты для защиты подлинного смысла.

То же самое происходит с ритуалами и упражнениями. Многие упражнения, молитвы и другая установившаяся практика могут быть более или менее детализированы, но все они предназначены для определенного использования. Если вы, даже по неведению, пренебрегаете необходимостью снять кожуру, то будете есть апельсин вместе с горькой коркой. Что-то при этом, конечно, происходит, но чувствуется только горькое масло, а не чистый сок.

На уровне обычного изучения литературы преподаватели отбирают определенные отрывки, чтобы, например, снабдить учащихся полезными текстами. На высшем уровне применяется похожий подход. Более просветленный, в эзотерическом смысле, человек способен обеспечивать своих учащихся подходящим питанием.

Обычные «духовные» люди в действительности являются замаскированными искателями эмоций. Они отбирают материалы, затронувшие их чувства, и затем, как это всегда бывает, непроизвольно прививают своим последователям такие же субъективные переживания, предлагая им антологии стимулирующего материала. Подлинные внутренние материалы недосягаемы для подобных грубых восприятий.

Таковы некоторые из опасностей случайного изучения.