А потом они решили тайно ото всех встретиться за границей. Их влекло друг к другу, но положение великого князя, да ещё совсем молодого, обязывало быть сдержанным и осторожным. И вот появилась надежда на такую поездку, где они могли полностью принадлежать друг другу. Когда Андрей после летних лагерей получил отпуск, они договорились о встрече в небольшом городке Биаррице на юго-западе Франции, чтобы провести несколько недель без посторонних глаз.
Но у великого князя Андрея Владимировича был ещё расписан целый маршрут. Сначала он отправился в Севастополь, чтобы побывать на памятных местах, взглянуть на строящуюся панораму «Оборона Севастополя», на памятник адмиралу Павлу Степановичу Нахимову, открытый в 1898 году к 45-летию знаменитого Синопского сражения, и другие памятники, уже открытые или находящиеся на стадии завершения.
Там великий князь побывал в гостях у великой княгини Ксении Александровны, старшей дочери императора Александра III и сестры императора Николая II, супруги любимца всей семьи Романовых великого князя Александра Михайловича, прозванного родными и близкими Сандро.
Конечно, Матильде было немножечко обидно, что не может совершить путешествие с любимым. Но, ничего не поделать, таков выбор! Непростым был любимый. Сердцу не прикажешь. Она призналась в мемуарах:
«Накануне своего отъезда в Крым Андрей приехал ко мне, в мой дом в городе, куда я на этот день вернулась из Стрельны, чтобы провести с ним последний вечер, и я помню, как сейчас, как чудно мы его провели… Я осталась ночевать в городе и на другой день ждала его проезда на Невском проспекте на своей одиночке и ехала тихо, чтобы он меня обогнал и мы могли бы ещё раз проститься, хотя бы издали».
Ну а следом в путешествие отправилась и сама Матильда.
Встреча во Франции прошла, как и планировали. Но дни отдыха, особенно если они наполнены счастьем, быстро заканчиваются. Единственно, что отрывало Матильду и великого князя Андрея друг от друга, – его многочисленные друзья. Приглашения следовали одно за другим, отказаться же он не мог, поскольку ещё не обрёл пусть и неполную, но самостоятельность в жизни. Полной самостоятельности у великого князя дома Романовых быть не могло. Приглашения омрачали отдых потому, что ходить в гости, на приёмы Андрей должен был один, чтобы не дать почвы для сплетен.
Мирские дела, которые ждали в России, вырвали Матильду из волшебства.
Уезжали в Париж, откуда Кшесинской предстояло отправиться в Петербург тайно. Матильда Феликсовна писала по этому поводу:
«Да и я должна была соблюдать некоторую осторожность и не хотела ни его подвергать каким-либо семейным неприятностям, ни сама давать повод к разным сплетням. На обратном пути мы остановились в Париже, где ещё провели вместе несколько дней. Но я должна была скоро уехать обратно домой, чтобы поспеть вовремя к моим выступлениям. Я ревновала Андрея ко всем и ко всему, и оставлять его одного в Париже мне было очень неприятно. Андрей приехал проводить меня на Северный вокзал ко времени отхода поезда “Норд-Экспресс”».
Когда паровоз дал свисток и вагоны качнулись, увлекаемые им в дальний поход, великий князь Андрей вскочил, чтобы покинуть поезд, но Матильда схватила его за руку, и он услышал её горячий шёпот:
– Не уходи. Ещё немного, до первой остановки, до «Сент-Кантэна», побудем вместе…
Он растерялся, сел на диван отдельного купе. Поезд набирал ход. Оборвался перрон. Выходить было поздно. Матильда обняла любимого, спросила:
– Ты недоволен, что я тебя оставила? Ты не рад?
– Нет-нет, просто я без билета… А ехать часа два, если не больше. Вот будет конфуз!
Но конфуза не случилось. Они были одни, одни ещё некоторое время, а потом их ждала разлука, и Матильда писала:
«Я помню, как мне становилось всё грустнее и грустнее, чем больше поезд удалялся от Парижа…»
В ту пору путь от Парижа до Санкт-Петербурга занимал около трёх суток. В дороге Матильде было о чём подумать. Она достигла совершенства в любимом деле, о ней говорили, как выдающейся звезде балета. Тут всё было нормально. А вот в личной жизни… Что в личной жизни?
Неудачная любовь с Ники? Нет. Любовь как раз счастливая, но развязка горькая. А что можно было ожидать от отношений с наследником престола? Ведь он невластен над своей судьбой.
Прекрасные отношения с великим князем Сергеем Михайловичем, любящим, заботливым… Что же тут? Она отвечала на любовь. Но она не любила. То есть были чувства благодарности, дружбы, даже привязанности. Но разве это то, что было с Ники? Нет, нет и нет…
Но вот новая любовь. Новые отношения с великим князем Андреем Владимировичем. Возлюбленный на 7 лет моложе. А ведь мужчина должен быть старше. Так заведено не ею, так общепринято, особенно в те годы, когда мужчины женились чаще всего в возрасте, обеспечив себе определённое положение в обществе. Но тут положение обеспечилось с рождения. Ведь возлюбленный – великий князь. Впрочем, никто из великих князей не сидел и не почивал на лаврах. Все служили Отечеству.
Конечно, она балерина, она красива. Но у него столько соблазнов.
Было о чём переживать Матильде. Недаром она признавалась, что очень сильно ревновала великого князя, оставшегося в Париже, где соблазнов ещё больше, нежели в России. Всю дорогу она переживала, мучилась, ну и, как призналась сама, «вернувшись домой, считала дни до его возвращения».
А дома – новые испытания. Великий князь Владимир Александрович, отец Андрея, буквально проходу не давал. Матильда недоумевала: отчего вдруг такой бурный натиск?
Что было у него на уме? Быть может, он сделал попытку помешать стремительному развитию отношений сына с балериной, понимая, что ни к чему хорошему они привести не могут, а только поломают молодому ещё совсем человеку всю жизнь. И действительно, создание семьи великого князя и балерины было проблематично, к тому же он знал, чьей возлюбленной была Матильда. Как отнесётся к такому роману государь?
А может, всё было проще и банальнее. Ведь и сама Матильда не раз отмечала очень внимательное и доброе отношение к ней великого князя Владимира Александровича. Быть может, увидев, что балерина понемногу отходит от печальных воспоминаний, от грусти по своему роману с цесаревичем, а ныне государем, он решил, что настала пора попытать счастья пробиться к её сердцу самому?
А не означало ли это – перейти дорогу сыну? Наверное, всё-таки нет. Великий князь не рассматривал балерину как объект создания семьи. Роман с цесаревичем, роман с великим князем Сергеем Михайловичем! И вот теперь роман с молодым человеком, который на семь лет моложе? Это что же, путь к созданию семьи? Нет, это уже что-то иное. Вряд ли в мыслях у великого князя Владимира Александровича были какие-то недобрые определения поведения балерины. Он, возможно, понимал её трагедию, связанную с тем, что обстоятельства оборвали страстную связь с действительно любимым человеком. Но как человек, не лишённый мятежных порывов и страстей, скорее всего, решил воспользоваться удобным моментом и пробиться к сердцу женщины, которая, безусловно, привлекала его. Ну а что касается сына, так он вполне мог убедить себя, что действует не вопреки, а во имя сына, спасая его от порочного увлечения, которое в конце концов помешает в дальнейшем создать хорошую семью. Конечно, он понятия не имел о той силе чувств, которые влекли балерину к его сыну, и о том, что чувства эти далеко не безответны.
И великий князь начал действовать. Кшесинская так описала начало ухаживаний за ней великого князя Владимира Александровича:
«После первого представления “Конька-Горбунка” он пригласил меня с сестрой, мою подругу Маню Рутковскую, которая ему очень нравилась и забавляла его своим разговором с сильным польским акцентом, Великого Князя Сергея Михайловича и барона Зедделера ужинать в одном из ресторанов, который он любил. Этот ужин был очень весёлый, все себя чувствовали непринужденно, так милый хозяин умел всех расположить к себе. Потом эти ужины стали довольно часто повторяться: иногда, если задумывал это Великий Князь в последнюю минуту, он присылал мне в уборную записку с приглашением, а иногда ужины устраивались заблаговременно, тогда я получала приглашение на дому. Великий Князь стал бывать и у меня в доме. На Пасху он прислал мне огромное яйцо из ландышей с привязанным к нему драгоценным яичком от Фаберже».
Доподлинно неизвестно, чем окончился роман. Конечно, злые языки приписали отношениям великого князя Владимира Александровича и Матильды особый статус: мол, появился у балерины очередной любовник дома Романовых. Но так утверждать едва ли имеют право биографы и исследователи всякого рода. Идя подобным путём, они превращаются из биографов в пасквилянтов. Сама Кшесинская, которая в мемуарах своих очень и очень откровенна, которая не скрывала близких отношений с великим князем Сергеем Михайловичем и юным великим князем Андреем Владимировичем, ограничила рассказ об отношениях с великим князем Владимиром Александровичем лишь вечерами в ресторанах, да к тому же в присутствии многих приглашённых. О встречах наедине она не говорила, а следовательно, говорить о них, домысливая в силу своих вожделенных способностей к выдумкам, никто не вправе.
Особенно неприятно читать всякие сладострастные выдумки, написанные авторами-мужчинами. Ещё куда ни шло, если пишут женщины, хотя женщины обычно находятся ближе к пониманию поведения Кшесинской, из чего можно сделать вывод, что женское сердце честнее и больше и тоньше понимает сердце любящей женщины. Когда же над тайнами постели женщины рассуждает мужчина, от этого, извините за грубость, причем с оговоркой, мягко говоря, тошнит. Увы, иначе не скажешь.
Тут можно применить известные слова адмирала Павла Васильевича Чичагова, адресованные пасквилянтам другой подвергавшейся клевете, великой женщины-императрицы Екатерины Великой:
«Нелепой мужской натуре свойственно выказывать строгость в отношении слабого, нежного пола и всё прощать лишь своей собственной чувственности. Как будто женщины уже недостаточно наказаны теми скорбями и страданиями, с которыми природа сопрягла их страсти?.. Эти самые ярые обвинители обоих полов именно те, которые имеют наименее прав обвинять, не краснея за самих себя».
Увы, пасквилянты никогда не краснеют, клеветники чувствуют себя в безопасности, особенно если клевещут на тех, кто давно перешёл в мир иной. И невдомёк им, что подлость и клевета всегда наказуемы… Православная Церковь учит: «Клевета является выражением недостатка любви христианской или даже обнаруживает ненависть, приравнивающую человека к убийцам и поборникам сатаны: “Ваш отец – дьявол, и вы хотите исполнять похоти отца вашего; он был человекоубийца от начала и не устоял в истине, ибо нет в нём истины; когда говорит он ложь, говорит своё, ибо он лжец и отец лжи (Ин. 8,44)”; “Дети Божии и дети дьявола узнают так: всякий, не делающий правды, не есть от Бога, равно и не любящий брата своего” (1 Ин. 3,10); “Всякий, ненавидящий брата своего, есть человекоубийца; а вы знаете, что никакой человекоубийца не имеет жизни вечной, в нём пребывающей” (1 Ин. 3,15). В то же время клевета – порождение зависти, гордости, стремящейся к унижению ближнего, и других страстей. Поэтому-то дьявол и называется в Священном Писании клеветником».