Начало октября на средиземноморском побережье Турции радовало по-летнему жаркой погодой. Невероятной красоты пейзажи преследовали по всему побережью Анталии от аэропорта до самой Аланьи. Змейка дороги, бегущая то вдоль моря с рядами отелей, то уходящая вглубь к заросшим зеленью городкам, петляла ведомыми только ей путями. Поля, полные урожая со смешными машинами, снующими между рядами деревьев и растений. Горы, покрытые лесом. И бездонная синь в вышине. После холодного, почти зимнего Архангельска это был нереальный контраст.

Айрин с Дэниелом доехали до самой Аланьи, до знаменитой крепости, каменной громадой возвышающейся над морем – неприступный форт на фоне безоблачного неба.

Их отель, расположившийся на ее территории – «Вилла Турка» – утопал в зелени. Каменные ступени бежали вниз, унося к пляжу сквозь цветущий кустарник с опьяняющим запахом. Деревянные стены и терраса, старинная мебель и кровать с балдахином – настоящая восточная сказка.

Каждое утро, просыпаясь, Айрин видела в свое окно необъятную гладь воды, горы, маленькие домики, приютившиеся на берегу, пронзительно голубое небо – и ее сердце замирало от восторга. Даже непривычный для ее вкуса, привыкшего к европейской еде, завтрак как нельзя лучше подходил к этому месту и являлся его гармоничным дополнением. Без всего, что она ежедневно видела, слышала и чувствовала, Турция не была бы Турцией.

На море был бархатный сезон, и туристов было достаточно много. Но им с Дэниелом каким-то чудом удавалось не видеться ни с отдыхающими, хотя отель был полон, ни с обслугой. Даже завтракали они в одиночестве. Едой, неведомо как появлявшейся в ресторане.

Вилла, находящаяся на территории замка Аланья, как нельзя лучше подходила для их расследования. По мнению Айрин, одобренному Дэниелом, человек, бывший моряком, если и мог проживать где-то на побережье Анталии, то только здесь.

Лишь провидение было не согласно с ними. Они находились в этом городе-крепости уже четвертый день, но ни на миллиметр не приблизились к цели своего визита – не нашли ни строчки об интересующем их человеке. Странностей не случалось, просмотренные архивные документы ничего не дали.

Вечером, устав от поисков, они ужинали в одном из ресторанов, непременно выбирая каждый раз новое блюдо и неизменно удивляясь его гармоничному, хотя и непривычному вкусу. А потом гуляли по набережной, всматриваясь в море на то и дело появлявшиеся огоньки прогулочных яхт и корабликов. И гадали, что же может скрываться за этими маленькими желтыми точками, появляющимися в беспросветной мгле. Хранящими за собой, как и много лет назад, людские судьбы, мечты и надежды.

Утром они смотрели архивы, а день проводили на пляже. Но когда все уже было проверено по нескольку раз, отправляться к морю стали сразу после завтрака, находясь около воды почти целый день.

– Возможно, он и не был ни моряком, ни кораблестроителем, когда жил здесь? – произнесла Айрин, в очередной раз выйдя из моря, в котором проводила все время, внезапно освободившееся в связи с отсутствием иных занятий.

– А кем тогда? – Дэниел чуть поднялся с лежака и посмотрел на нее, опершись на локоть. Стекавшие по коже Айрин капельки морской воды отвлекали его, но не так, чтобы он потерял нить разговора.

– Не знаю, но вот приехал же он в Америку и стал простым плотником… – протянула девушка.

– Так уже и возраст должен был дать о себе знать. Трудно ему было строить корабли. И он занялся более спокойным ремеслом.

– Хорошо. Пусть так. Но почему между этими событиями такая пропасть?

– Пропасть? – спросил Дэниел, внимательно взглянув на Айрин.

Он понимал – в том, что касается истории, она превосходит его, а уж в истории России – и подавно. Она часто видел, как она замолкала, когда девочки и парни на конкурсах начинали рассуждать на тему танцев, того, откуда они возникли, и кто и почему стал заниматься ими. И теперь осознавал, почему – ко всему этому у нее было особое отношение, – она вспоминала свою семью, прабабушку и то, почему не пошла по ее стопам, но все же стала заниматься этим. Он давно понял, что Айрин любит танцы. Но ей хотелось чего-то большего, чем простое восхищение публики ее плавными, оточенными движениями. И было в этом еще что-то неуловимое – то, почему она не выбрала эту судьбу. Словно боялась чего-то, хотела защитить себя. И пожалуй, он понял от чего – Айрин не желала, чтобы ее считали просто марионеткой, выполняющей нужные движения. Она мечтала жить своей жизнью.

После ее рассказа в Архангельске он четко осознал, что этот шаг был обдуманным. Она изучила многое, чтобы понять мотивы прабабушки, то, почему она отказалась от балета, в том числе и историю той страны, откуда ее родственница прибыла. Чтобы разобраться в прошлом, попытаться понять причины, почему ее прабабушка избрала другую жизнь. И выбрать свой путь.

– Дэниел, понимаешь, – протянула Айрин, – эти события в Архангельске… помещики, дворяне. Все это было до революции. То есть больше века назад. Дом в Нью-Йорке пустует меньше тридцати лет… хотя коммунальная компания видела его собственника около десяти лет назад. Что-то все в этой истории не сходится.

– Возможно, нашего героя уже давно нет на этом свете. А в Нью-Йорке, в его городской квартире, жил кто-то из его семьи. Соседи же не берутся описать ее обитателя. Пусть мы примерно знаем, как выглядел Вандеринг, но родные люди похожи. А потом жилец переехал и новых не появилось. У проживавшего не обязательно же должны быть права на квартиру?

– Конечно, нет. Он мог жить в ней, и не являясь собственником. Просто вносил деньги, чтобы не было долгов по коммунальным платежам. Я думала об этих временных несостыковках еще в Архангельске. Жилец мог быть кем угодно, имея ключ и не встречая возражений со стороны собственника. Внуком нашего Вандеринга. Или племянником. Сделок по квартире не оформлялось, и Винд Вандеринг до сих пор числится ее владельцем.

– А если хозяина не было на этом свете, то и возражать некому. Так? И наш таинственный племянник мог делать, что ему хочется, – продолжил за нее Дэниел.

– Есть один не очень понятный момент. Я искала возможных наследников. Но ничего – на территории США, конечно. Запись о смерти Винда Вандеринга тоже отсутствует. Я говорила об этом еще в первый твой день в Мэджик Индастриалс.

– Я помню, – Дэниел чуть кивнул и задал вопрос: – Получается, если их нет на территории США, то и в другой стране – тоже?

– Нет, это не равнозначно, – Айрин отрицательно головой.

– Получается, что Вандеринг мог сложить голову где угодно. А наследник просто не стал заморачиваться переводом собственности на себя. Мы не знаем, что это за люди. И что ими двигало.

– Возможно, ты и прав. Но что тогда мы будем делать дальше? Искать его родственников? Но где? – Айрин задумчиво чертила на песке узоры пальцем ноги, а тот чуть обжигал кожу и отгонял все мысли. Думать о деле не хотелось совсем. Хотелось просто загорать, купаться в море, а к вечеру выбираться к ужину в ресторанчики на набережной, чтобы есть удивительно вкусную еду и смотреть, как волны упорно накатывают на берег, стараясь утащить его в морскую пучину.

– Мы перерыли архивы Аланьи – и ничего! – Дэниел взглянул на узор, явившийся творением Айрин, и распознал в нем цветок под солнцем, а после продолжил: – Возможно, попробуем еще раз? Или наведаемся в библиотеку. Ты возьмешь планшет и будешь переводить, а я буду искать знакомое имя в столбцах непонятных букв и знаков.

Он мысленно вздохнул, вспоминая, как ее голова склонялась к нему, когда он находил какое-то имя в тексте, как ее волосы касались его щеки, а дыхание обжигало кожу. Как хорошо, что он уже не маленький мальчик и научился контролировать свои порывы и не вздрагивать, когда ее рука случайно касалась его, водя пальцем по тексту или беря очередной листок бумаги.

– Ты видишь в этом смысл? – скептически отозвалась Айрин. – В поиске там, где уже просмотрено несколько раз.

– Никакого, – произнес он так быстро, что она подумала – Дэниел знал ответ уже в тот момент, когда задавал вопрос. И задал его, только чтобы немного приободрить ее в зашедших в тупик поисках.

Айрин прилегла на полотенце и закрыла глаза. Их с Дэниелом лежаки были разделены лишь стержнем зонта, и потому даже с закрытыми глазами она ощущала его присутствие. Перед ее взором тут же побежали ряды цифр и букв – имена, даты. Но ни одного упоминания о моряке, кораблестроителе, плотнике, владельце типографии или просто человеке, – неважно какой профессии и рода деятельности, – под именем Винд Вандеринг не обнаруживалось.

И Айрин чуть качнула головой, прогоняя эти мысли.

Думать не хотелось. Как же давно она не отдыхала! Айрин никак не могла вспомнить, когда она последний раз вот так лежала на солнышке у воды. Когда же это было? Ах да, почти перед самым выпускным.

Они отправились в поход с ночевкой. Несколько девочек и мальчиков из их класса – последние беззаботные деньки перед взрослой жизнью.

Дэниел попросился с ними. Он вообще почти всегда участвовал во всех их забавах, хоть и учился в другом классе. Но так было всегда, с самого детства и никто не делал различий между ним и старшими, даже когда они были совсем детьми.

Со временем эта грань совсем стерлась. Только иногда кто-то подтрунивал над его возрастом. Но мальчишки всегда такие – им только дай повод подшутить друг над другом.

А Айрин в душе всегда считала Дэниела своим ровесником – слишком уж мала была эта разница в возрасте, а по развитию и знаниям младший Брукс мог дать фору некоторым более старшим товарищам.

Они поехали на озера на машинах. Пара ночей с палатками. Родителей даже упрашивать не пришлось – все решили, что немного отдыха перед выпускными экзаменами не повредит. И даже возможные ситуации, кои бывают с повзрослевшими детьми, их не смущали. Возможно, взрослые доверяли своим детям или понимали, что рано или поздно это должно было произойти – противься ты этому или нет.

Там она и загорала – расстелив полотенце на берегу, почти у самой кромки воды, облачившись в свой новый купальник, – голубой с золотыми пряжками.

Днем они плескались в озере, а вечером сидели у костра, рассказывая разные страшилки и смешные истории. Над ними мерцало звездами бескрайнее небо, поленья чуть потрескивали в костре, а неподалеку слышались тихие всплески воды, отражавшей и лунный свет. Айрин уютно куталась в объятьях Райана, попивая сладкий какао, и ей казалось, что этому счастью не будет конца.

И как ни странно, ничего такого, чего могли опасаться или на что надеяться родители, в этом путешествии не было. Ночью все мирно спали в своих палатках – мальчики в одной, а девочки в другой.

Они пробыли на озерах уже два дня и следующим утром собирались уезжать. Им оставалось провести здесь только одну ночь – почти все вещи были уже собраны и погружены в машины. На берегу оставалось только самое необходимое.

И тут Айрин решила прогуляться по окрестностям. Она сама потом не смогла объяснить себе, чем было вызвано это желание. Просто решила посмотреть лес и горы вокруг – когда еще представится такая возможность. Это потом она осознала, что при желании могла бы приезжать сюда хоть каждые выходные и любоваться видами, но тогда она была очень юна, и ей хотелось впечатлений здесь и сейчас.

Что сделано, то сделано. Была вторая половина дня, уже скоро должны были спуститься сумерки, что делало такую прогулку не слишком приятной, особенно в лесу, где кроны деревьев даже днем поглощают солнечный свет. Она позвала желающих, но их не оказалось – все хотели отдохнуть перед дорогой и пораньше лечь спать – выезд предстоял ранний. Даже Райан отказался, как она его ни просила.

За ней отправился только Дэниел – и то, как потом поняла Айрин – не потому, что ему нужна была эта прогулка: он заботился о ее безопасности.

Когда они ушли уже довольно далеко, начал накрапывать дождь, однако Айрин не повернула назад. Ей непременно хотелось взобраться на гору и посмотреть оттуда на округу. Дэниел упорно шел следом, хотя она предлагала ему вернуться к остальным. Но он не послушал ее, чему позже Айрин была безмерно благодарна.

Они уже спускались вниз, когда пошел ливень, потоки воды намочили землю, и нога Айрин поехала при спуске. Дэниел двигался чуть впереди. После Айрин поняла, насколько верен был его выбор местоположения – он поймал ее, когда она полетела вниз.

Айрин упала на него сверху, повалив на землю – Дэниел подставил себя под удар.

Если бы не это, она непременно себе что-нибудь сломала. И не смогла бы участвовать в конкурсе. Не было бы у нее этой точки – прекрасной завершающей точки в их с Райаном победах. Но все обошлось, благодаря Дэниелу, не побоявшемуся пойти с ней.

У Дэниела был ушиб ноги и сильно содрана кожа на руке, как она потом поняла. Но несмотря на это, он молча поднял ее, поставил на ноги. И осмотрел – не повредила ли она себе чего-то. Айрин не видела этого, лишь почувствовала, закрыв от страха глаза и пытаясь понять, все ли цело.

А когда открыла – поняла, как сильно пострадал Дэниел. Но он молчал, не ругая ее и вообще не произнося ни слова, просто смотрел.

В тот момент она была так расстроена всем на свете – и что поход не удался, и правотой Райана, не желавшего пускать ее на гору. А еще она была очень грязной и не хотела показываться на глаза в этом виде.

И Дэниел все понял без слов. Они прошли под ветки дерева и переждали дождь. Когда ливень закончился, то направились к озеру с другой стороны от их маленького лагеря, и смыли всю грязь. Дэниел даже постирал ее и свою грязную одежду и все высушил. Им, правда, пришлось ждать почти до утра, пока вещи не будут висеть на них мокрыми тряпками. Но это была такая мелочь по сравнению с тем, что было до этого.

Порванную куртку Дэниел выкинул там же, на другом берегу, чтобы не осталось следов падения. Ее падения – в прямом и переносном смысле слова.

К друзьям они вернулись под утро. Все мирно почивали, не почувствовав в их ночной прогулке ничего интимного. Даже Райан не ревновал, доверяя то ли брату, то ли ей.

Но не это удивило Айрин. Она задумалась – почему ее отсутствие не лишило Райана сна. Пусть она находилась под защитой Дэниела, но это отнюдь не причина ложится отдыхать, пока девушка ходит где-то по лесу. Мало ли что могло в этой прогулке случиться.

А еще после этого случая Айрин стала серьезнее относиться к своим поступкам, продумывая их последствия. Ведь рядом могло не оказаться такого верного друга, как Дэниел.

Поэтому-то он так внимательно следил за ней в Тоскане – боялся, как бы она не упала с той горы. И она уже инстинктивно бралась за его руку – помня о давней истории.

* * *

Айрин не знала, сколько пролежала так, загорая. Только в один момент вдруг почувствовала холодок по коже – немного странно для солнечного дня. Она открыла глаза и увидела, что небо заволокло тучами, а море начало штормить.

– Ну вот, даже поплавать вдоволь сегодня не удалось, – проворчала Айрин и села на лежаке, свесив ноги на все еще теплый песок. – Нужно возвращаться в отель. Думаю, осадки здесь тоже совсем не плохи.

И она мечтательно замолчала, думая о том, как хорошо будет сидеть на террасе отеля, пить чай и смотреть на море, пьющее капли дождя.

– Полагаешь, погода испортится? – Дэниел посмотрел на нее, сняв темные очки. Он загорал, лежа на животе, и его кожа была все еще в капельках воды, из чего Айрин заключила, что он недавно появился из моря. – Но ведь буквально минуту назад ничего не предвещало. Я совсем недавно закончил плавать, и все это время светило солнце.

Он перевернулся на спину, продемонстрировав превосходный пресс, и с удивлением посмотрел на небо.

– Учитывая происходящее с нами в последнее время, такое вполне возможно, – улыбнулась Айрин.

Да, причуды погоды в последние пару недель ее совсем перестали удивлять. Ей даже начало казаться, что если через какое-то время все пойдет как прежде – она удивится этому больше.

Айрин поднялась с лежака, с наслаждением закопав ноги поглубже в песок, и собрала вещи. Дэниел последовал ее примеру.

Подъем к отелю шел по живописной мощеной дорожке, окруженной зарослями невероятно красивого кустарника и апельсиновыми деревьями. Айрин бодро шагала вверх, подгоняемая мыслями о возможном дожде.

– Айрин, – окликнул Дэниел, когда они уже почти достигли цели, – а может, прокатимся? Раз уж так получилось, и возможность позагорать вряд ли представится. – Неизвестно зачем начал оправдываться он.

– Я согласна. – Его иногда удивляло, с какой легкостью она соглашалась на его предложения.

– Куда бы ты хотела?

– Не имеет значения.

Да, мысли о чае на веранде под звуки дождя ей нравились, но еще больше привлекала возможность посмотреть прекрасную Турцию. Ведь на сегодняшний день, кроме дороги к отелю, крепости Аланьи да многочисленных бумаг она ничего и не видела.

– Тогда, возможно, Сиде?

– Сиде? Где это? – к своему сожалению, Айрин почти ничего не знала о стране, в которой они сейчас находились.

– К западу отсюда. Там красивая архитектура. Античные колонны, амфитеатр, порт, мощеные улочки и каменные дома.

– А ты, похоже, бывал там, – поднимавшаяся по ступеням Айрин остановилась и посмотрела на Дэниела, чуть возвышаясь над ним. Ровно на пару ступеней.

– Нет, но очень много читал, учась в университете. Даже писал работу по архитектуре этого города. По памятникам и планировке улиц.

– Индивидуальная экскурсия от одного из лучших архитекторов страны. М-м-м! Звучит заманчиво, – она улыбнулась ему. – Я буду готова через пятнадцать минут. Только переоденусь и смою песок.

И Айрин быстро, почти танцуя, вбежала наверх исчезла за дверью своего номера. И потому, как легко ей это удалось, у Дэниела закралось подозрение, что она ночами танцует у себя в номере. Или занимается еще каким-нибудь спортом.

– Я тоже переоденусь и подожду тебя в машине, – произнес Дэниел ей вслед.

И как только ей удается приводить его в замешательство одними только словами! Хотя услышать от нее комплимент, конечно, было приятно.

Маленький турецкий «Тофас Сиена», взятый ими еще в аэропорту, стоял на стоянке отеля. Эта машинка оказалась единственно свободной, когда они обратились в прокат. Она так удивительно гармонировала названием с тем местом, где начались их поиски на этом континенте, что это было похоже на знак свыше, и они решили ее арендовать, несмотря на то, что никто из них доселе не видел подобный автомобиль и не представлял, как им управлять. «Тофас Сиена» довез их до отеля и безропотно дожидался на стоянке все четыре дня, пока они сидели в архивах, плавали и загорали, и кажется, даже был рад завершению вынужденного безделья. Мотор машинки радостно заурчал, подгоняемый ключом зажигания, который повернул Дэниел, как только Айрин опустилась на переднее сиденье рядом с ним.

Как только Айрин сняла солнечные очки и улыбнулась ему, Дэниел подумал, что за последние несколько недель, похоже, сбылись почти все его школьные мечты. Кроме одной – она так с ним и не потанцевала.

Дорога до Сиде хоть и была длинной, но совершенно не утомительной. Они опять созерцали красивые пейзажи на протяжении всего пути. А Сиде был просто великолепен. Древний амфитеатр с огромными каменными сиденьями, остатки старого порта с высоченными белыми колоннами, каменные остовы магазинов, принимавших покупателей много веков назад и современные – маленькие кафе и лавки – все слилось в единый гармоничный хоровод.

Мощеная улочка с разрушенными лавками древних торговцев взбиралась вверх к амфитеатру, ныряла в арку и поворачивала налево, плавно перерастая в современные магазины. Современными они были только потому, что торговали в них люди, живущие в дне сегодняшнем, а вовсе не потому, что состояли из стекла и бетона, как магазины Нью-Йорка или другого большого города. Время в этом мире остановилось. И здесь, как и сто лет назад, продавали почти те же товары, стояли те же дома. Конечно, не такие древние как лавки торговцев в начале улицы, но и не современные, а маленькие, колоритные – непривычные взгляду Айрин.

Безумство красок и запахов, состоящих из цветов и острых специй, ярких, как сама Турция, сменялось невообразимо синей гладью моря с покачивающимися на ней рыбацкими лодками и яхтами для прогулок туристов.

Кафе на набережной, манящие вкусным запахом жареного мяса и свежезаваренного кофе, вперемешку с непередаваемым морским бризом, словно часовые вели до арок старинного порта – к простору водной стихии.

Они дошли до входа в гавань, и Айрин захотела сделать фотографии – слишком красивы были белоснежные колонны на фоне пронзительно-голубого неба.

Она забралась по каменным ступеням вверх и протянула Дэниелу фотоаппарат. Несколько щелчков – и техника запечатлела ее для истории, – ее личной истории.

– Еще фото? – спросил он.

– Нет, – Айрин качнула головой. – Боюсь упасть. Помоги мне спуститься.

И Дэниел выполнил ее просьбу – обхватил за талию, легко поднял, подождав, пока она обопрется ладонями на ее плечи и опустил рядом, тут же разжав объятья. И ему вдруг показалось, что Айрин не слишком довольна этим обстоятельством – что его прикосновения были такими недолгими.

О его думах она и не догадывалась, но если бы он озвучил их, ей бы пришлось признать, что он прав. Она вдруг захотела прикоснуться к нему. Почувствовать силу его рук на своей талии, ощутить бугорки мышц под майкой. Неужели недавние воспоминания навеяли это? Или жара действовала на нее так странно? Ей вдруг пришла в голову мысль, что нега гаремов – это то, что могло возникнуть только на юге. Интересно, а была ли в них хоть капля любви? Или только накал страстей, вызванный палящим южным солнцем.

На удивление, в Сиде, в отличие от Аланьи, не упало ни капли дождя.

Айрин, надевшая длинную шелковую юбку, изнывала от жары и поражалась мужеству женщин, носивших длинные платья и юбки круглый год. Но ее самочувствие, по счастью, никак не повлияло на восприятие того, что она видела и слышала вокруг. Дэниел оказался прекрасным рассказчиком, превосходно знающим не только архитектуру, но и историю страны, и Айрин слушала его, затаив дыхание от восторга. Они дошли до бывшего порта и уже повернули назад, когда небо над ними заволокло невесть откуда взявшимися тучами. Начал накрапывать дождь.

– Странная погода, ты не находишь? Дождь не может двигаться по побережью таким образом. Это нарушает все законы, – только и пробормотала Айрин, забираясь в машину, оставленную на стоянке снизу, у подъема к древнему городу.

Больше сказать она ничего не успела. Автомобиль, управляемый Дэниелом, начал движение. Они проехали буквально пару метров, когда дождь полил стеной, не оставляя им возможности возвратится в Аланью.

– Нужно встать обратно на площадку в Сиде и переждать, – сказал Дэниел.

– Конечно, – кивнула Айрин, – лучше остаться в городе, чем застрять где-то в дороге.

Сквозь потоки воды машина медленно вернулась на стоянку, которая на удивление оказалась пустой, насколько это можно было разобрать сквозь дождь. Хотя еще несколько минут назад была наполнена автобусами и автомобилями. Дождь лил не переставая, а ветер словно бросал целые ведра воды на машину, не оставляя надежды на то, что стихия скоро смилостивится. Но как только Дэниел выключил мотор, дождь рассеялся.

И они оказались на площади, наполненной повозками с лошадьми и осликами. И людьми, спящими в этих повозках. Стояла глубокая ночь. По ощущениям Айрин – прошло не больше пяти минут, как они вернулись на стоянку, но все вокруг говорило о том, что они просидели в этой машине под потоками дождя несколько часов.

На небе не было ни облачка, и только звезды в вышине сверкали холодным светом. Эти звезды, возможно, и видели всякое, но Айрин открывшаяся картина поразила.

– Уже нужно начинать удивляться? – спросила она Дэниела. За эти дни она так и не смогла привыкнуть к происходящим переменам места и времени их нахождения, в отличие от странностей погоды.

– Думаю, да, – произнес Дэниел.

Только вот его голос, в отличие от ее, был спокоен. И Айрин поразилась его выдержке. Сколько она помнила Дэниела, он всегда был хладнокровным и рассудительным. Именно такой скалой надежности, которая ей и нужна. Ее жизнь временами была не слишком размеренна, вызывая в ней бурю эмоций. И мужчина, не теряющий голову в самой непредсказуемой ситуации – именно то, что она всегда искала.

Но нет, сейчас не время думать об этом. Нужно как-то разобраться с тем, где они находятся и почему.

Айрин еще раз взглянула в темноту, надеясь найти подтверждение тому, что они просто свернули не туда с непроглядном потоке дождя и оказались в каком-то поселке. Как объяснить, что день вдруг превратился в ночь – она пока не думала.

Но нет, вокруг определенно была та же площадь, где они оставляли машину перед тем, как пойти гулять в город. Вот только все вокруг было иным. И дома были все целы. Они словно перенеслись на несколько веков назад.

Вдруг от одной из повозок отделилась фигурка и тут же поспешила под сень другой. Судя по наряду – длинному платью, слабо поблескивающему в свете луны холодным светом – это была девушка.

– Пойдем за ней, – произнесла Айрин.

– Айрин, – с укором произнес Дэниел. – Твой авантюризм иной раз меня поражает. Зачем нам идти за девушкой?

– Я чувствую, что надо пойти. В любом случае, сидение в автомобиле среди повозок с лошадьми и ослами, предположительно лет этак триста-четыреста назад от того времени, в котором мы жили еще с утра – более опасное занятие, чем хождение ночью по темному городу. Тем более что и наряд у меня подходящий, – и она указала рукой на свою длинную юбку.

Они выбрались из машины, постаравшись аккуратно закрыть дверь. Но все равно звук закрывшегося замка прорезал звенящую тишину словно выстрел. Айрин взглянула на повозки, между которыми все так же пробиралась тень, боясь спугнуть незнакомку или кого-то еще, кто мог не спать в эту теплую звездную ночь. Но никто словно и не слышал непривычного для этой эпохи звука.

Айрин проследила за девушкой, пытаясь определить, от кого та прячется и куда направляется – и тут же обернулась назад. Машина исчезла. На том самом месте, где она должна была стоять, находилась повозка, запряженная парой удивительной красоты лошадей. Думается, по тем временам подобные лошади были большой роскошью. Да и повозка была добротной, принадлежащей явно не бедному человеку. Айрин заглянула вовнутрь – пусто.

– Думается, это теперь наше, – усмехнулась она. – Бонус, так сказать, за пропавший автомобиль. – Айрин покачала головой. – И как только удивительной неведомой силе удается забрасывать нас в такие дали!

И Айрин, надевшая длинную юбку и свободную блузку, удивительным образом напоминавшие наряд местной девушки, впервые за сегодняшний день действительно образовалась, что выбрала в шкафу именно эти вещи.

Фигурка продолжила движение, и Айрин с Дэниелом двинулись за ней, боясь упустить из вида.

Все трое – незнакомка чуть впереди, а Айрин с Дэниелом сзади, прячась в тени построек – проследовали мимо каменных магазинчиков с закрытыми окнами и дверями, мимо домов, стойко охранявших сон своих владельцев – к самому порту. Все это сейчас было совершенно цело, еще не превратившись под бременем лет в развалины.

В гавани стояло несколько кораблей, совершенно одинаковых на взгляд Айрин. Но девушка уверенно пошла к одному из них.

– Медифь, доченька! – вдруг тихо воскликнул чей-то голос и девушка, услышав, обернулась и бросилась на зов.

Дэниел и Айрин взглянули туда, куда кинулась незнакомка. И увидели, что девушка достигла цели – через несколько секунд ее уже сжимал в объятьях какой-то мужчина в белой восточной одежде.

– Не очень хорошая идея для маскировки, – кивнула Айрин в сторону необычной парочки. – Слишком яркие одежды для ночи, когда белоснежные наряды отражаются в свете звезд и луны.

Они с Дэниелом стояли метрах в двухстах от них, в тени небольшой лавки с наглухо закрытыми ставнями.

– Тсс, нас могут услышать, – тихо ответил тот.

– Вряд ли. Эти двое так поглощены друг другом, что не замечают ничего вокруг.

Словно подтверждая слова Айрин, с той же стороны, что пришли все присутствующие на этой странной встрече, показалось двое мужчин. На них была форма древних османских солдат или стражников, – Айрин точно не помнила. Но могла поклясться, что видела ее на картинке в музее. При себе у них были мечи. Мужчины прошли мимо Айрин и Дэниела и спрятались около соседней лавки, чуть ближе к странной парочке, не обратившей никакого внимания на подошедших людей.

Айрин посмотрела на подоспевших и чуть не подпрыгнула, узнав в одном из двоих охранников Винда Вандеринга.

– Это же тот, кто нам нужен, – сказала она Дэниелу и сделала шаг вперед. Нужно подойти поближе.

– Даже не думай! – Дэниел успел удержать ее за плечи одной рукой.

И тут же притянул к себе. Ее спина уткнулась ему в грудь, а волосы легко коснулись губ, словно при поцелуе.

И он сразу ощутил запах луговых трав и персика – так пахли волосы Айрин.

– Но почему? – возмутилась Айрин шепотом. – Тот, кого мы искали столько дней, стоит рядом, а ты не даешь мне поговорить с ним!

– Еще неизвестно, чем открывшаяся нам встреча может кончиться, – спокойно возразил Дэниел. – Ты не знаешь намерений никого из присутствующих и думаешь только о своих. Поступаясь всеми иным обстоятельствами.

– Пусти! – Она попыталась высвободиться, подвигав плечами. Но попытки оказались бесполезны – слишком силен был ее соперник.

– Веди себя потише, – назидательным тоном прошептал Дэниел. – Или ты хочешь погибнуть в неизвестном месте в неизвестной эпохе? Посмотри, какие у них мечи. И подумай, почему они не назначили свою встречу днем, а предпочли красться сюда под покровом ночи, как какие-то преступники.

– Я не уверена даже, что они нас видят. Прошли же рядом и даже не посмотрели в нашу сторону. Как будто мы пустое место.

– Вот и не нужно это проверять. Не видят – и славно. Мы здесь не за этим. Нам не важно, что делал наш герой триста лет назад. Нам важно, где он в наше время. А по тому, что нас окружает, понятно, что мы либо находимся очень далеко от нашего века, либо случайно попали на съемки какого-то фильма. Ты какой вариант предпочитаешь? – спросил Дэниел, чуть вздернув бровь. – Только давая свой ответ, подумай, что ни в том, ни в другом случае нашего появления никто не ждет.

Айрин ничего не ответила – лишь недовольно посмотрела на него. А Медифь с отцом тем временем продолжали свой тихий разговор под присмотром двух стражников, стоящих чуть поодаль.

– Но почему нас забрасывает в неведомые дали? – тихо спросила Айрин не в силах бездействовать и пытаясь занять себя хотя бы разговором, раз другое было недоступно – Дэниел все еще сжимал ее в объятьях, оставляя свободу для движения, но не давая в то же время наделать, по его мнению, глупостей – отправится к Вандерингу и поговорить с ним.

– Я это тоже хочу выяснить. И самый лучший способ – не вмешиваться в историю.

Айрин раздражал его спокойный тон и невозмутимое лицо. И по большей части потому, что заставлял думать о нем как о мужчине, – мужчине, которого она всегда искала. Ведь на самом деле она понимала, что он прав. Абсолютно прав!

В это время их знакомый повернул голову и в упор посмотрел на Айрин и Дэниела. Его примеру последовал второй охранник.

– Что ты там увидел? – спросил второй. – Какой смысл пялиться в темноту, разглядывая пустой угол дома? Смотри лучше за нашей Медифь.

Айрин затаила дыхание – луна была над их головой и прекрасно освещала их с Дэниелом. Но ничего не произошло – никто не накинулся на них, не подошел и даже не окликнул. Похоже, их действительно словно бы не было – в этом времени для этих людей. И она обратила взор на девушку, все еще стоявшую в объятьях отца посреди порта.

– Доченька, – наконец произнес тот, кого обнимала Медифь. – Вот уж не думал когда-то увидеть тебя. Когда в тот страшный день османские войска увезли тебя, мы так горевали! Я написал Селиму, но он ни за что не хотел отдавать тебя назад, не соглашался ни на какие деньги. Не понимаю, зачем ты была нужна ему. – И он с опаской всмотрелся в лицо дочери.

– Полно, отец, сейчас все в прошлом. Моя честь не запятнана. А то, что было – больше не повторится.

– Как я рад это слышать! И видеть тебя живой и здоровой. – И он опять внимательно осмотрел дочь, отстранив ее от себя на длину вытянутых рук. – Уедем скорее! Я попрошу капитана тотчас же отчалить. Уплывем и забудем все как страшный сон. Найдем тебе мужа – родятся дети, и ты станешь счастливой.

– Но я уже счастлива, – возразила девушка. – Я выхожу замуж за того, кого люблю.

– Нет, нет, не могу в это поверить! Не может быть, чтобы твое письмо было правдой, – покачал головой мужчина. – Ты остаешься с сыном нашего мучителя, державшим тебя взаперти столько дней! Это Сулейман тебя заставил? Или Селим? Но Селим мертв, его не стоит бояться! А если ты говоришь, что Сулейман не такой, он с легкостью отпустит тебя.

– Но я не хочу уезжать. Сулейман добрый, и я его люблю.

– Не может быть, чтобы ты сама это говорила! Это он тебя заставил? Скажи мне!

– Нет, папа, меня никто не заставлял. Он отпустил меня. И сказал, что если я вдруг, поговорив с тобой, передумаю оставаться с ним, он не станет удерживать меня. Так что я могу уехать… но я не хочу. Я наконец встретила свою любовь и хочу провести с этим человеком всю жизнь.

– Но тогда почему мы встречаемся не в Стамбуле, а здесь? Если ты говоришь, что нужна Сулейману и он любит тебя, то и принимать твоих родственников он должен у себя во дворце!

– Ой, папа! – Медифь вздохнула. – Ты, конечно, прав. И про дворец, и про Стамбул. Но пока это невозможно. – Медифь и без того говорила тихо, а теперь и вовсе перешла на шепот – ее было еле слышно. – Он опасается за твою и мою безопасность – не все одобряют наш брак.

– Ты тут не останешься! – Отец Медифь побледнел. Было видно, что это его и беспокоит. – Я не хочу опасаться за жизнь своей дочери! Не такое будущее я для нее планировал! Дома тебя все ждут. Уедем, уедем из этой страны! Она принесла нам столько стараний.

– Папа, скоро все успокоится. Не волнуйся за меня. Я под надежной защитой.

– Но если он такой хороший и так о тебе заботится, почему ты не желаешь встретиться со мной днем, а крадешься среди ночи?

– Тут другое. Понимаешь, папа, Сулейман приставил охранников, чтобы со мной ничего не случилось. Один из них очень хороший, оберегает меня. А один явно задумал недоброе. Не хочу, чтобы он видел, к кому я пошла. Скажу, что ты не приехал, и я передала подарки с капитаном судна. На всякий случай.

– Ты сбежала от них сейчас?

– Да, – девушка кивнула и добавила: – вот, возьми! – Медифь осмотрелась по сторонам, быстро вынула из складок платья сверток и протянула его отцу. – Здесь подарок от Сулеймана, – тебе, маме и всем моим сестрам. Так он подтверждает серьезность своих намерений.

В это же мгновенье один из стражников, который был не знаком Айрин и Дэниелу, взял в руки меч и подлетел к Медифь и ее отцу.

– Ты не посмеешь! – крикнул он и замахнулся на них. Девушка отпрянула от неожиданности и этим спасла себе жизнь. В мгновение ока возле нее оказался второй охранник и закрыл ее собой, выставив вперед меч. Медифь прильнула к отцу, и тот обнял ее одной рукой, прижав к себе. Даже в сумрачном свете луны было видно, как она дрожит всем телом. Несколько мучительно долгих минут охранники сражались, после чего тот, что напал на отца и дочь, рухнул камнем у ног Винда Вандеринга.

– Все кончилось, – обратился победивший к девушке. – Не нужно бояться.

Отец Медифь встрепенулся, взял дочь за руку и потянул за собой. Несколько шагов она покорно шла за ним, а потом вдруг отняла руку и остановилась.

– Нам нужно уплыть из этой страны как можно скорее, – твердо сказал мужчина.

– Не волнуйтесь, ваша дочь в безопасности, – как можно убедительнее произнес Вандеринг.

– Да как ты смеешь говорить такое после всего, что произошло! – накинулся было отец на охранника, но бросив быстрый взгляд на меч, который тот и не думал использовать, осекся и снова переключил внимание на дочь. – Пойдем, Медифь, нам надо спешить.

– Папа… – произнесла девушка и остановилась в нерешительности.

– Идем со мной, – заговорил ее отец быстрее, – сядем на корабль и уедем. Сколько еще подобного может произойти с тобой в этой стране!

Девушка нерешительно посмотрела сначала в сторону корабля, а потом в сторону выхода из порта.

Охранник вдруг почтительно поклонился Медифь и начал свою речь, не слишком привычную для простого стражника:

– То, что сейчас произошло – явление вполне закономерное. Есть недовольные властью нашего правителя. Некоторые из них готовы на многое, чтобы насолить ему, заставить страдать. Сулейман… он так любит Медифь, что не заметить это невозможно. И все понимают: если с ней что-то случится, он будет очень страдать. Но сегодняшнее происшествие связано совсем не с обладанием Сулейманом престолом. Тот, что погиб, – Вандеринг указал на охранника, – не простой человек. Сулейман приставил смотреть за вашей дочерью лучших, но немного не рассчитал. Павший в бою мечтал выдать за Сулеймана свою племянницу, но тот выбрал вашу дочь – Медифь. И этот не мог ей просить. Простить, что она тоже полюбила. Так что причина не в Сулеймане и его правлении – дело в вашей дочери.

– Да как ты смеешь говорить со мной таким тоном! – вскипел отец.

– Прошу, дослушайте меня, – продолжил Вандеринг. – Да, вы можете сейчас уехать, забрав девушку. Посчитав, что этим спасаете ее. Только опасности могут подстерегать где угодно. Ваша дочь очень красива и умна… – Он почтительно поклонился. – А ревность и зависть – неизбежные спутники этих достоинств. Где бы человек, ими обладающий, ни находился. И от чего вы собираетесь ее сейчас спасти? От любви? Но гарантировать спокойной жизни на родине, с другим мужчиной, при таких данных – ей также никто не сможет. Да и будет ли счастлива Медифь вдали от того, кого любит – неизвестно.

– Полюбит еще кого-нибудь, – уже не так решительно произнес отец Медифь.

– Нельзя быть уверенным в этом абсолютно. Подобные чувства встречаются нечасто. На что вы обрекаете свою дочь – на страдания? На жизнь без любви?

– Там я смогу защитить ее!

– Сможете? Вы испугались моего меча, что уж говорить, если их будет несколько. А Сулейман ее точно защитит. Поверьте мне.

– Но сейчас… – начал отец Медифь.

– Сейчас? Разве он только что не защитил ее от человека, пытавшегося лишить ее жизни? И как бы ни хотелось мне вам напоминать, сделал он это не вашими руками.

– Да как ты смеешь! Простолюдин будет указывать мне!

– Папа! – назидательно произнесла Медифь. – Этот господин – родственник Сулеймана, поэтому он выше тебя по статусу.

– Не поверю, что он послал охранять кого-то из знати!

– Не можете уверовать, что Сулейман настолько любит вашу дочь, что отправил с ней особ королевской крови? Зря.

– Это так, папа, – кивнула Медифь. – И я думаю, он прав. Что ждет меня там, на том берегу моря? Жизнь, в которой, возможно, никогда не будет любви? Нет, я остаюсь здесь. Я провожу тебя на судно, и ты поедешь домой и скажешь, что со мной все хорошо и я счастлива.

Медифь повернулась в сторону одного из кораблей и молча пошла к тому месту, где он покачивался на волнах, убаюкивая находившихся на борту. Отец несколько секунд смотрел на нее, потом чуть качнул головой и устремился за дочерью. А когда догнал, просто молча пошел рядом. В молчании они прошли те несколько шагов, что оставались до судна. После чего девушка остановилась и обняла мужчину на прощанье. Разомкнув длившиеся несколько секунд объятья, она что-то быстро сказала ему и чуть подтолкнула к трапу. Подождала, пока он поднимется на борт, и помахала рукой. А потом развернулась и быстро-быстро пошла к выходу из порта. Охранник пошел следом.

Айрин с Дэниелом двинулись за ними. Ряды лавочек немного посветлели, разбуженные начинающимся восходом солнца. Но их обитатели все еще спали перед длинным трудовым днем. Медифь не плакала. Айрин могла сказать это с полной уверенностью, так как девушка прошла мимо нее, когда выходила из порта. Да и потом Айрин шла с ней очень близко, чтобы заметить слезы, если бы те непрошенными ручейками устремились из глаз Медифь.

Неожиданно, почти у самого конца торгового ряда, из рукава следовавшего за Медифь Вандеринга что-то выпало. Да так и осталось лежать на каменной дорожке, незамеченное обладателем.

Айрин, шедшая следом, увидела пропажу и наклонилась, чтобы поднять. В ее руках оказался небольшой золотой кружок на цепочке – что-то вроде монеты с дырочкой.

Она хотела догнать охранника, чтобы вернуть ему потерю, но того и след простыл. Тогда она поравнялась с Медифь. И, несмотря на все протесты Дэниела, которые он молча выказывал, окликнула девушку. Медифь не отозвалась. Тогда Айрин забежала вперед и встала перед ней. Бесполезно. Медифь ее не слышала и не видела.

А как только они подошли к площади с повозками, невеста Сулеймана и вовсе словно испарилась в предрассветной дымке.

Айрин поозиралась по сторонам, но ничего не увидела. И решила, что лучшим сейчас будет сесть в повозку, спрятавшись от посторонних глаз. Ведь неизвестно, сколько им еще предстоит пробыть в этом городе и на этой площади. И стоит ли двигаться в Аланью в надежде, что они преодолеют не только несколько километров, но и несколько веков.

Да, ночью их не замечали, но что будет, когда совсем рассветет – неизвестно. А их одежда хоть и была похожей на ту, что носили в этом столетии, но все же не полностью соответствовала ей.

Но все проблемы неожиданно рассеялись сами собой – как только они сели в повозку, она тут же превратилась в автомобиль, а на улице вновь засиял красками день.

Они несколько минут сидели молча – Айрин задумалась над произошедшими переменами. А Дэниел не хотел нарушать это ее уединение в собственных мыслях.

– Мы понимаем все языки? – решилась спросить Айрин после молчания. – Просто поразительно!

– Только в этих странных происшествиях, как я понимаю. Да и то – не во всех. Вспомни хотя бы Россию, – отозвался Дэниел.

– Ты прав. Теперь я опять не смыслю ни слова, – сказала Айрин, улыбаясь турецкому водителю, явно недовольному, что их «Сиена», приехавшая в потоках дождя на стоянку, перекрыла выезд его автобусу с туристами.

Дорога обратно в Аланью оказалась на удивление спокойной. Машин было мало, и Айрин с Дэниелом быстро добрались назад в отель. «Вилла Турка» встретила их особым состоянием сонливости, которое бывает только после дневного сна и перед ужином, когда все дела уже сделаны и впереди только вкусная трапеза, тихие прогулки перед сном да спокойная ночь.

Поднявшись в номер, Айрин сняла юбку, накинула ее на плетеный стул и осталась с одной блузе и трусиках, решив отправится в ванную после путешествия и там уже окончательно раздеться и спокойно подумать под струями воды. Но как только она сделала несколько шагов, юбка тихой волной соскользнула на пол, издав при этом странный металлический звук.

«Должно быть, застежки звякнули», – подумала Айрин. Она подняла юбку на стул и опять попробовала отойти.

Но не тут-то было. Ткань повторила маневр и с металлическим звуком опять легла на пол. «Монетка!» – воспоминание промелькнуло в голове Айрин.

Она вернулась к стулу и запустила руку в карман, вытащив на свет нежданно приобретенное сокровище.

Золотая монетка блеснула в лучах заходящего солнца, словно подмигнув ей. А потом отразилась на стенах и мебели. Айрин пригляделась – на ней была надпись и какой-то рисунок. Интересно, что это могло значить?

«Похоже на монету, но с прорезью. Такие иногда носят на шее, – подумалось Айрин. – Нужно поговорить с Дэниелом. Но сначала – принять душ».

Современная ванная комната, представляющая собой разительный контраст со спальней, являвшей собой образец исторического наследия Турции, скрыла ее от действительности. Струйки воды сбегали и удалялись в трубе, но облегчения не приносили. Странная монетка не давала ей покоя. Почему она не исчезла вместе со всем, что их окружало в Сиде? Откуда этот золотой кусочек и какие тайны он хранит? И случайно ли то, что она выпала из кармана Вандеринга и Айрин захотелось ее подобрать – ведь могла же просто пройти мимо и не вмешиваться в ход истории, как советовал Дэниел.

Она наскоро вытерлась полотенцем и закуталась в белоснежный халат.

Ей нужно обсудить все с Дэниелом, иначе она сойдет с ума от этих мыслей. Сейчас ей как никогда нужны были его спокойствие и рассудительность.

Он был у себя в номере, уже успев принять душ, и сидел за столом, что-то чертя на листе бумаги.

– Дэниел! – Айрин обрадовалась, увидев его, и подбежала к столу, собираясь показать находку. Как хорошо, что он не отправился куда-то по делам. – Посмотри, что это?

Она протянула ему золотой кружок. Дэниел взял его и принялся внимательно рассматривать. Его немного смущал вид Айрин с полотенцем на голове и в махровом халате, совершенно бесполезном, так как когда его полы распахивались, было видно ее стройные загорелые ноги. Но эти обстоятельства ничуть не умерили его интереса к вещи, которую ему принесла Айрин.

– Это же какая-то денежка, да? – радостно-заинтересованно спросила Айрин. Сейчас она была совершенным ребенком, вдруг обнаружившим новую интересную игрушку.

Дэниел еще немного повертел золотой кусочек в руках, а потом сказал:

– Больше похоже на подвеску. А где ты это взяла?

– Нашла сегодня… – И, помолчав, добавила: – Когда мы были в этом странном времени. В Сиде. Помнишь, ты еще делал мне знаки, чтобы я не гналась за Медифь? Я как раз хотела отдать это, – Айрин указала рукой на золотой кружок. – Не ругай меня. Сначала я хотела отдать ее тому стражнику, Вандерингу – это он ее потерял. Но он неожиданно куда-то исчез. Я подошла в Медифь, но она меня не заметила. Может, это поможет нам в разгадке тайны?

– Я думал, ты оставила ее там, – проворчал Дэниел.

– И где?

– Например, на пороге одной из лавок. Думаю, какой-нибудь торговец или покупатель был бы рад.

– Я думаю, это не случайно, что она оказалась у меня.

– Конечно, не случайно, если ты ее взяла. Не взяла бы – не оказалась.

– Дэниел! – недовольно воскликнула Айрин. – Я не это имела в виду! Да, я схватила ее не случайно. Но я хотела отдать! Просто у меня не получилось. А монетка не исчезла вместе со всеми этими повозками, лошадьми и людьми на площади. Значит, это имеет какой-то смысл, раз она осталась со мной. Нам нужно понять, в каком веке могли производить такие монетки. И это выведет нас к Вандерингу. Возможно, это было в Турции в то время, что правил этот Сулейман. Помнишь, Медифь произносила его имя?

– Мне кажется, если мы будем искать место, где их чеканили, это еще больше нас запутает. Но попробовать разобраться в надписях можно.

– Хорошо, прочитай их. А я посмотрю, кто таков был этот Сулейман.

В процессе поисков по просторам Интернета они переместились на уютную террасу у отеля, где заказали кофе, гезлеме и пахлаву. Обжигающе-горячий кофе с теплыми лепешками с начинкой из картофеля, толченого со специями, и ветер, приносящий морской бриз, напоминали своим запахом прогулку по набережной Сиде. И Айрин не понимала, чем она наслаждается больше – историей Турции, заточенной в маленький прямоугольник планшета, который был явно мал для такого длинного, древнего и, несомненно, увлекательного повествования, из каждой строчки которого сквозило величием страны, или этим невообразимо вкусным ужином вперемешку с прекрасным видом на море, усыпанное белыми барашками.

Она ела, пила кофе и читала, болтая ногой в золотистой босоножке с тоненькими ремешками. А полчаса спустя, когда дошла до удивительно вкусной пахлавы, с которой золотистыми капельками стекал мед, подняла голову и посмотрела на Дэниела:

– Правитель Сулейман правил в далеком 1520 году, а его жестокий и деспотичный отец Селим – еще раньше. Селим держал у себя в подземельях богатую египетскую знать. Которую Сулейман и отпустил, как только пришел к власти. Так что все прояснилось – и кто была Медифь, и почему ее отец был так недоволен ее общением с Сулейманом.

– И то, что Вандеринг жил в 1520 году… – протянул Дэниел.

– Ох! – Айрин как-то не осознавала, как это давно, пока читала информацию о Сулеймане.

– Ничего, – проговорил Дэниел, когда увидел, как Айрин пришла в замешательство. – Возможно, это какой-то его родственник.

– Но я видела его! Ты же помнишь фото, которое пришло на почту из офиса. Это точно был он! Одно лицо.

– Согласен, что человек на фото и тот, кого мы видели в Сиде, очень похожи. Но там было темно, Айрин! И я же не говорю, что это был кто-то посторонний. Прадедушка или прапрадедушка нашего Вандеринга, например.

Айрин чуть задумалась. Потом качнула головой, отгоняя какие-то свои мысли и спросила:

– А что ты узнал про монетку?

– Я думаю, не монетка это вовсе. А что-то наподобие кулона или подвески.

– Почему ты так решил?

– Я не нашел ничего похожего в валютах разных стран. И потом полагаю, на деньгах не могло бы быть выгравировано такое.

– А что там написано? – с любопытством поинтересовалась Айрин.

– «Ты мое счастье».

– Да, – протянула Айрин. – Пожалуй, ты прав, и вряд ли находка является монеткой. А на каком языке надпись?

– На чешском. А посередине нанесен какой-то герб… предположительно. Я не очень знаком с геральдикой, а похожих гербов по описанию нашлось много.

– Чешская республика. Что ж, это хороший вариант.

– Полагаю, я знаю, куда мы отправимся дальше? – Дэниел посмотрела на Айрин.

– Прага, – произнесла Айрин и улыбнулась.

Но от Дэниела не так-то легко было что-то утаить.

– О чем ты еще думала? – спросил он.

– О путешествии, – немного помолчав, ответила она.

– Путешествии?

– Вернее – пути. Нашем пути. Сиде – это не середина, это начало, если верить датам жизни тех людей, которых мы встретили. Время Византии – это было раньше, чем Контандино отправился покорять Южную Америку. Все перепутано. Почему, Дэниел? Почему мы движемся не по порядку?

– А это имеет значение? Если мы в итоге придем туда, куда нам нужно, – успокаивающее произнес он, понимая, что она нервничает.

– Нет, – Айрин покачала головой, успокоившись. – Определенно, нет.

Вечером того же дня они отправились в город, чтобы немного пройтись перед долгим перелетом. На дома уже начали спускаться сумерки, солнце грело не так, как днем, и отдыхающие облачились во что-то более существенное, чем шорты и майки.

Через полчаса прогулки Айрин с Дэниелом набрели на хорошенький ресторанчик с деревянными столами и стульями с коваными железными ножками и решили поужинать, выбрав столик на улице. Окруженный цветущей бугенвиллией и овеваемый морским бризом он был чистым воплощением того, что Айрин так полюбила здесь – покоя и неспешности с неповторимым восточным колоритом.

За пару столиков от них сидела супружеская пара, которой уже принесли заказ. Он выглядел очень аппетитно – мясо с большим количеством овощей. И внешний вид блюда стал еще одним фактором, повлиявшим на выбор ресторана. Они присели за столик, и официант принес им меню. Было тихо – никакой музыки, лишь мерный шум голосов, – все, как любила Айрин.

Но через несколько секунд, даже не напрягая слух, она услышала недовольные возгласы – мужчина, еда которого так понравилась Айрин, стал возмущаться по поводу ее непривычности и остроты. И она внезапно задумалась.

Как часто мы сами создаем рамки, не желая понять то новое, что окружает нас. Думая, что наше мнение единственно верное, и никто не может изменить его. Живем в своем мире, не замечая людей вокруг – того, что они отличаются от нас и их мнение, образ жизни, эмоции и желания тоже нужно учитывать.

В этом мужчине не было ничего – он был эгоистичен и считал, что мир сконцентрирован на нем. Зачем этому человеку ехать куда-то? Он не только не увидит ничего по-настоящему нового, он попросту не захочет это увидеть. Даже краешком глаза.

Как же глупо! Айрин было жаль его. Он сам себя наказал. Неужели не понимает, что перед ним целый мир? Такой разнообразный, страстный, увлекательный.

Раньше, чтобы преодолеть даже незначительное расстояние и увидеть другую культуру, уходили годы. Сейчас же мы имеем практически неограниченные возможности. А этот человек засадил душу в клетку и не понимает, что мир нужно познавать. Не просто смотреть – но и видеть. Не просто слышать – но понимать.

Не нужно ждать, что все и всегда будет похоже на то, к чему ты привык. Так ведь это и хорошо! Люди боятся нового, думая, что оно принесет им негативный опыт, и обращаются к привычному.

Нет, речь не о нормах морали и правилах поведения – это останется незыблемым. Любовь мужчины и женщины, где даже третий, не говоря о четвертом и пятом – лишний. Дети. Семья. Настоящая. Со своими ценностями и устоями. Это должно быть неизменно.

Но новые города и страны. Новые люди. Их нравы и обычаи. Новая кухня. Хочется увидеть все это. И понять. Понять этих людей. То, что движет ими. Сейчас и много лет назад. Нужно делать шаг навстречу неизведанному. Научиться смотреть вокруг. Видеть людей. То, что они на самом деле из себя представляют. Что ложно, а что нет.

Как порой мы боимся любви! – как этот мужчина боится сейчас попробовать новое блюдо – так, как это принято в стране, в которой он находится. Придумывая отговорки. Мы не видим людей вокруг, хотя точно могли их заметить. И пусть они так не похожи на то, что у нас было раньше, но это-то как раз и замечательно.

Пройдя через боль неудавшихся отношений не с тем человеком, поняв, что эти отношения могут привести не к тому, что нужно тебе – из этой пустоты есть два пути. Или остаться в прошлом со своей болью, или открыться новому чувству. Поняв и исправив ошибки. И пусть это не то, что ждут окружающие.

Эти пары, повстречавшиеся им в путешествии, выбрали явно не то, что им привычно. Лиза, вышедшая замуж не за того молодого человека, каких она привыкла встречать на приемах. Жена Умберто Контандино, решившаяся на брак с иноземцем. Медифь, не испугавшаяся сложностей, которые несут в себе отношения с султаном. Они стали счастливыми, забыв об условностях окружения.

Сама Айрин выбирала тех, кто восхищался ее внешностью, грацией, умением танцевать – ее внешней оболочкой. И каждый раз это оказывался неверный выбор – никто из них не замечал ее душу. Не знал ее настоящую.

А когда сталкивался с ней реальной – с ее слабостями, слезами, капризами и страхами – предпочитал этого не замечать, оставляя ее один на один с ними, пережидая, пока она справится со всем этим сама и снова станет веселой и беззаботной.

Как в тех словах – «и в горе, и в радости». Только вот никто «в горе» с ней не был. Никто, кроме Дэниела.

Мужчина за соседним столиком заговорил громче, ругая еду и жену, которая невесть зачем притащила его «в эту страну», и Айрин вздрогнула. Она действительно не понимала, как этот человек может обижать женщину рядом. А тем более – жену. Для настоящего мужчины подобное поведение немыслимо. Да и какие глупости он говорит! Как можно куда-то «притащить» человека в его возрасте, да еще и обладающего немалыми «габаритами».

Его бедная жена уже не пыталась утихомирить мужа, как делала несколько минут назад, спокойно убеждая в том, что любому взрослому и здравомыслящему человеку и так было известно – каждая кухня имеет свои особенности, и нужно их учитывать. Тем более что еда была совсем не остра, если есть ее правильно – так, как делают местные жители. Перед ним лежит кусок мяса, – да, он со специями, но в стране, в которой большую часть года тепло – это вынужденная мера, иначе еда повредит здоровью. Только вот эту остроту принято «разбавлять» овощами, рисом, нутом.

Сейчас женщина просто опустила голову и вжала ее в плечи – слишком некультурным было поведение человека напротив нее. На этого мужчину смотрели почти все, кто слышал этот странный и непонятный для любого рассудительного и благоразумного человека разговор – смотрели с явным осуждением. И в то же время им было жаль его, застрявшего в своих комплексах.

Да, пусть он был дорого одет, но весь его пафос перекрывало недостойное поведение – рядом с таким человеком Айрин точно не хотела бы быть.

Ей нужен настоящий мужчина, который будет защищать и оберегать, а не устраивать скандалы из-за собственной ограниченности.

Она взглянула на Дэниела и поняла, что тот уже давно пытается поймать ее взгляд.

– Хочешь, уйдем отсюда? – тихо спросил он, в тоже время, передвинув стул так, чтобы оградить ее от дебошира, если тот вдруг начнет буянить.

– Нет, не хочу портить вечер. Да и ресторан не виноват, что сегодня им попался такой клиент.

– Хорошо, – Дэниел кивнул и чуть улыбнулся. Но стул оставил на прежнем месте.

И Айрин вдруг почувствовала себя в полной безопасности за его широкими плечами и спокойным взглядом. Спокойной рядом с человеком, готовым защитить ее от любых невзгод, какими бы они ни были. Человеком, который не только не даст ее в обиду, но и сам никогда не причинит вреда – ни словом, ни делом.

Через пару минут дебошир успокоился, выплеснув на окружающих то ли свое плохое настроение, то ли свой характер, требующий периодического выражения недовольства без повода, и они спокойно поужинали.

За едой Айрин поняла, что именно она видела все это время в глазах Дэниела – нежность и готовность оградить ее ото всех опасностей мира. И этот взгляд не исчезал ни на минуту, сколько бы она ни заглядывала в них – явно или с утайкой.

Они поели и спустились на пирс. Широкий настил уходил в море, где тихо плескались волны, отражая лунный свет. Айрин отправилась по нему, чувствуя, что хочет провести еще немного времени рядом с морем прежде, чем отправится дальше.

Дэниел отправился за ней на расстоянии нескольких шагов, словно почувствовав, что она хочет побыть одна. Только вот пройдя немного, Айрин осознала, что его присутствие нисколько не мешает ей чувствовать себя в одиночестве, когда ей это нужно. Даже если она совсем близко с ним – в одной комнате, например. Или – в его объятьях.

Она остановилась, не дойдя пару метров до края пирса, и посмотрела на него. Дэниел стоял чуть поодаль.

– Холодно немного, – произнесла Айрин, удивившись нежности в своем голосе.

– Подожди.

Дэниел стянул с себя толстовку и накинул ей на плечи, задержавшись на них руками. И она, сама не понимая, зачем это делает, прислонилась спиной к его груди, а Дэниел заключил ее в кольцо своих рук. Так они и простояли почти полчаса, под темным покрывалом неба с тысячами звезд, погруженные каждый в свои мысли, пока так же молча не отправились каждый в свой номер в отеле. И сказали друг другу этим молчанием что-то такое, что и тысячами слов не объяснишь.

Утром следующего дня, едва только за окном забрезжил слабый рассвет, они отправились в аэропорт. Дэниел вел автомобиль, а Айрин смотрела в окно на влажные от росы поля, на сады, полные фруктов и на маленькие коробочки хлопка, грозящие вот-вот высыпать на землю свое белое и невесомое, как облака на небе, содержимое.

«Тофас Сиена» показал им все красоты пробуждающейся страны перед тем, как они пустились в дальнейший путь.