– Смерть выглядит так, как ее рисуют, и обязательно с косой. Место ее жительства – ад. Она – подручная дьявола. Но почему она успевает приходить одновременно к сотням тысяч людей в разных частях света? Это связано с тем, что смерть может бесконечно делиться, не теряя при этом своей силы. Смерть пришла в этот мир вместе с грехопадением Адама и Евы. Не будет греха – не будет и смерти. Если приходит смерть и становится в ногах у больного, то человек будет жить, а если в изголовье – умрет. Основная масса людей считает, что ад, преисподняя, пекло и геенна огненная – одно место. На самом деле это не так.
– О Аллах, да разве это урюк?!
– Это золото, а не урюк! Как ты, презренный, можешь не видеть ясных лучей солнца, что подарили этому благословенному лакомству свои силы?! Как ты можешь не видеть драгоценные соки прекрасного древа, что напоили его сладчайшим ароматом?!
– Притирания для здоровья колена и локтя!.. Мази из грязи и глины!..
– Ад есть место, где живут нечистые, а земля – место их работы. У них есть искусственное солнце, которое не дает тепла, а лишь освещает. Каждый вид нечистых живет обособленно от другого вида. Ад можно сравнить с многоэтажным домом. Только этажи считаются в этом доме сверху вниз. Чем ниже живут нечистые, тем они знатнее.
«Мое терпение воистину на исходе!.. Я буду ждать до полудня – и если он к этому мгновению не скажет хоть слова по делу, я его просто убью, клянусь Аллахом всесильным!..»
– На восьмом этаже ада находится пекло. Пеклом оно называется потому, что там пекутся, но не сгорают человеческие души. Размерами этот этаж страха превосходит все виденное любым из людей (хотя, конечно, я не испугался). В котлах кипит различного цвета смола, ибо добывается она из недр земли на различной их глубине. А потому и жар у этих котлов разный – одни могут сварить корову, а иные подобны вулкану. Котлы же сами различной вместимости: на несколько сот человеческих душ или всего лишь на несколько душ. В воскресные дни, а также по всем двенадцати годовым церковным праздникам котлы не топят. Кроме того, не топят котлы за неделю перед Пасхой и на Пасху. В эти дни грешные души отдыхают. В настоящее время в аду находится чуть более пяти миллиардов человеческих душ.
«Откуда он все это знает?»
– Ты, должно быть, желаешь узнать, откуда это мне известно, – в первый раз прервал свой монолог знахарь. – Отвечу, раз уж ты не решаешься спросить сам: я там был, я все это видел. Но я был там гостем, а потому остался жив. Если же спросишь ты, как случилось мне получить такое приглашение, я честно отвечу, что мне, единственному и неповторимому, удалось обмануть самого дьявола. Я сделал вид, что согласен на его условия, что продам ему душу. Но в обмен попросил не высокие должности, не сундуки с камнями самоцветными и не деву, прекрасную телом и разумом. Я, ибо мудр не по годам, попросил странствия по всем кругам ада и знакомства со всеми его обитателями.
– Зачем? – спросил Синдбад.
– Но как же они смогут мне навредить, если я знаком с каждым из них и выпил не один ковш крепчайшей браги за содружество чистых и нечистых?! Неужели трудно самому сообразить?…
– Воистину трудно, ибо сие есть хитрость, недоступная пониманию простого смертного…
Однако то был ответ не Синдбада, который лишь пожал плечами. За юношу-кузнеца ответил другой обитатель этого престранного квартала – такой же оборванный и с таким же отстраненным взглядом. К груди он прижимал толстенную книгу, а у пояса болталась чернильница. Синдбад подумал, что этот несчастный бездомный зарабатывает на хлеб насущный писанием жалоб в присутствия.
– Да, это была моя хитрость, – самодовольно кивнул говорливый Феодор и почесал безволосую грудь. – И она оправдала себя. Видите же, сижу здесь, перед вами, живой и здоровый, а ведь за мной гоняются все бесы мира! Так вот, продолжим… Ниже ада – в пропасти – находится геенна огненная. Преисподняя – это самый низ, место, где живет только один дьявол.
– Сладкий, говорю тебе! Воистину наполненный соком самого солнца!
– Черный! Гнилой и старый!
– Сюда, все жаждущие славы и денег! Сюда, все ищущие работу по душе!
– Бесы, полубесы и черти смертны, так как состоят только из тела и духа, души у них нет. Ведьмы и колдуны, кто они такие, как ими становятся и для чего? Человек в том случае становится ведьмой и колдуном, если он продает свою душу дьяволу и отказывается от Бога. Как правило, эта сделка происходит со вторника на среду в самый глухой час ночи. Этот договор обязательно подписывается кровью человека из мизинца левой руки. Ведьмы и колдуны бывают родовые, когда колдовство передается из поколения в поколение, непотомственные, которых научили колдовать другие ведьмы или колдуны. Родовые ведьмы и колдуны начинают осваивать свою «профессию» в двенадцать, а то и в неполных одиннадцать лет.
– Юноша, что ты здесь делаешь? – шепотом спросил у Синдбада подсевший к нему бездомный писец. – Что за надобность привела тебя к этому поистине безумному гению?
– Быть может, он найдет способ излечить мою жену от вечного сна… – прошептал в ответ Синдбад.
– Он?… Да он даже не подумает над твоим вопросом – ты же видишь, он слышит только себя!
– Я все-таки дождусь окончания его речи. Возможно, в ней я сам смогу найти ответ…
Собеседник пожал плечами, а Синдбад постарался сосредоточиться на словах знахаря, который, похоже, ушел в своем рассказе уже далековато.
– Людям, обычным людям, не мне, конечно, кажется, что колдунья – это обязательно неграмотная баба с клюкой. На самом же деле «ремеслом» сим занимаются лекари и артисты, зодчие и пекари, властители и рабы, священнослужители самых различных вероисповеданий. Зависть и злость, жажда богатства, славы, желание продвинуться вверх по ступеням должностей – вот побудительные мотивы для продажи души дьяволу. И все это они от него получают. Но какой ценой?! Земная жизнь быстро пролетает, а после смерти начинается расплата за грехи. Но самое страшное то, что страдают их потомки. Впервые я услышал рассказы о ведьмах и колдунах в детстве от бабушки и мамы. С годами пришло понимание того, что ведьмы и колдуны – страшная быль нашего дня. Сейчас, если я слышу слова «ведьма» или «колдун», то знаю, что каждый из них – настоящий убийца.
– Сюда, все уставшие от скуки! Сюда, все любящие драку!
– Когда же подписан договор человека с нечистым, то на духовном уровне у человека, продавшего душу дьяволу, вырастают рожки, хвост и копыта. В подчинение колдуна или ведьмы передают определенное количество чертей, бесов и полубесов. На каждого нового колдуна или ведьму заводится дело, куда до самой смерти нечистые заносят все черные дела колдуна или ведьмы. В тот самом, видимом лишь нечистым и мне, гениальному, четвертом измерении человеку присваивают звание черта. Чем больше ведьма или колдун сделают гадостей людям, тем больше им дают в подчинение бесов. У ведьм и колдунов аура вокруг головы черная или серая. Как бы ведьмы и колдуны себя ни называли – белыми или черными, – они слуги дьявола.
«До полудня остаются минуты… Пора, должно быть, уже выбираться из этой клоаки…»
– Один раз в году, не пороге весны, в тринадцатый день марта по календарю папы Григория, самые сильные ведьмы и колдуны со всего света «слетаются» в ад. Они рассказывают об уже содеянном, награждаются за дела черные и получают планы на год следующий. Многие из людей, наверно, заметили, что в високосный год больше всего происходит несчастий, чаще умирают люди. Это связано с тем, что високосный год – год нечистых. В этот год нечистые в два раза больше высасывают энергию из людей. Как правило, ведьму или колдуна после смерти так распирает, что они не помещаются в гробу. Это происходит за несколько часов до выноса тела. Умирают они тяжело, если не успевают передать свое черное дело. Перед смертью они стараются взять человека за руку с той целью, чтобы дух ведьмы или колдуна через середину ладони, место уязвимое и открытое всему – и белому, и черному, – зашел в него. И через некоторое время человек под давлением духа умершего колдуна сам начинает заниматься черными делами. Самое страшное, что порча передается по крови от родителей к детям. Уже не один десяток лет я наблюдаю многочисленных больных с новой, невиданной ранее немощью. Сия болезнь видна и одновременно не видна – она в отвращении к работе и желании переместиться в тихий уголок, дабы слиться с природой.
Ученый люд не может объяснить природу этого недуга, а на самом деле, я более чем убежден, это есть результат колдовства и порчи.
– О, это гениальное прозрение… – прошептал писец, все так же сидящий рядом с Синдбадом на корточках. – Поистине, только человеку, побывавшему во всех кругах ада, под силу прозреть эту великую истину.
«Ох, это не квартал циркачей и повивальных бабок! Это квартал безумцев всех мастей… Как, должно быть, прекрасен мир человека, единственной заботой которого стал поиск ответов на никому не нужные вопросы. Ведь, готов спорить на собственный тюрбан, этот болтливый знахарь в жизни своей не заработал достойным трудом ни одного медного фельса! А этот полубезумный писарь, должно быть, тяготится тем, что ему приходится зарабатывать, дабы не умереть с голоду…»
– Особенно неправдоподобным многим людям кажется то, что ведьмы и колдуны могут превращаться в кошек, собак, свиней, колеса от телеги и т. д., что могут поднимать свое тело в воздух, то есть летать. Но это реальность, а не досужий вымысел.
«Когда же ты, наконец, закончишь свою бесконечную лекцию?! Когда скажешь хоть слово, которое можно истолковать как ответ на мой вопрос?»
– У порченого больного, как правило, наблюдается упадок сил. Ему не хочется двигаться и возникает большое желание поскорее лечь в постель. Это связано с тем, что из стоящего человека труднее сосать энергию, чем из лежащего. Чтобы побольше высосать энергии, нечистые стараются разозлить человека, довести его до «белого каления». Когда человек начинает злиться, его защита от всех нечистых истончается, а может даже и прорваться… Очень хорошо чувствуют присутствие нечистых в доме кошки и собаки. В том месте, где находится нечисть, собаки и кошки не могут находиться. Собаки начинают лаять, шерсть у них, как и у кошек, на загривке поднимается дыбом, они стараются убежать. Некоторые кошки из-за этого уходят из дома навсегда… Даже спящие нечистые продолжают изводить человека, мучить его. Они вселяют в него сомнение и желание немедленно помочь, бежать на край света за неведомым лекарством…
– Аллах всесильный… – простонал вконец измученный этой бесконечной лекцией Синдбад, – наконец ты добрался до сути! Так все же, что произошло с моей женой? Отчего она спит который уже день? Отчего лучи солнца не способны пробудить ее?
Феодор посмотрел на Синдбада так, словно увидел его первый раз в жизни. Более того, знахарь перестал вдохновенно вещать и наконец присел на перевернутый казан.
– А кошки? Кошки у вас есть дома?… – вполголоса спросил он, сменив и тон с менторского на обычный человеческий.
Синдбад пожал широченными плечами.
– И кошки, и коза, и собака…
– И коза, значит…
Эти слова болтливый знахарь почти прошептал. Его «водопад мудрости» иссяк столь стремительно, что Синдбаду даже стало страшно – не померещилась ли эта бесконечная болтовня.
Дело приблизилось к полудню, жара усиливалась. Странный знахарь наконец снял свои не менее странные сапоги из валяной шерсти.
– Как ты уже понял, выслушав меня и мои выстраданные годами скитаний соображения, твоя жена не имела дел с нечистыми, не была она и одержима бесами. Думаю, к ней не прикасался ни ифрит, ни джинн, ни иной маг…
«Ох, дурачок, как же ты ошибаешься… И зачем я только пришел сюда? Зачем слушал тебя? Отчего не сбежал, едва ты раскрыл свой рот?»
– Единственный выход, который я вижу, о вопрошающий, это излечение ее водой жизни из источника жизни…
Синдбад опешил. Надо было высидеть на солнце от рассвета до полудня, выслушать долгую лекцию о породах нечистых, куда более похожую на бред одержимого, чтобы получить вот такой совет?!
– Но что значит, уважаемый, вода жизни из источника жизни? – Юноша решил, что он сдержит свой гнев… Хотя бы до того мига, когда получит ясный ответ.
– Мне это уже неинтересно, ничтожный. Твоя жена больна, а не одержима, – вот ты и думай, что значит «вода жизни из источника жизни».
Гнев заполонил душу Синдбада. Пальцы его, доселе спокойно сплетающие тонкие проволочки в ажурную полосу, сжались (а кулакам юного кузнеца мог бы позавидовать любой воин) – и ажурное украшение превратилось в сморщенный комок.
– Ах ты унылый болтун! Пустой бурдюк! Ему неинтересно! Должно быть, поэтому тебя и изгоняют от всякого человеческого жилья вот уже который год!
– Отчего ты кричишь, ничтожный? – Выражению лица знахаря мог позавидовать любой монарх, столько в нем было изумления и презрения. – Ты же получил совет – вот и радуйся, ибо сам Феодор-умнейший снизошел до услуги к тебе.
– Снизошел, говоришь? – Синдбад нашел в себе силы улыбнуться.
И было в этой улыбке столько яда, что Феодору, всего миг назад надменному, как оракул в далеких Дельфах, стало страшно.
– И ответ, говоришь, получил… Отлично! Я принимаю твой совет. И совершенно бесплатно, заметь, не желая получить из твоих вонючих рук даже медного фельса, даю тебе свой. Убирайся сей же час из моего города! Да так, чтобы стражники, коих я вскоре приведу, не нашли ни тени твоих тряпичных башмаков, ни даже тени от твоего смрада!
И Синдбад встал во весь свой гигантский рост.
Должно быть, Феодору только сейчас удалось рассмотреть своего «вопрошающего». Или, что тоже возможно, уже не раз бывало, что неверный совет, неумное слово вызывали гнев в душах тех, кто пытался припасть к сухому источнику «его мудрости». Так или нет, сейчас сие было несущественно. А вот то, что через несколько минут здесь могут появиться стражники, и без того уже не раз пытавшиеся изгнать говорливого знахаря, было более чем очевидно. И пугало гораздо сильнее.
– Ну что ты, о мудрый вопрошающий? – залебезил Феодор. – Не стоит кричать – ты задал вопрос, я дал на него ответ. И мы квиты. Иди своей дорогой… Не мешай моим размышлениям.
– О да, – ухмыльнулся Синдбад, – я сейчас уйду. Я даже стражу звать не буду – лишь пущу слух, сколь верным и нужным оказался твой никчемный бред. А все потому, что ты испугался моего «холодного железа», настоящего, наговоренного истинными магами против таких неумелых колдунов, как ты…
Вот это был настоящий удар. Ибо если «холодное наговоренное железо» способно оказалось испугать его, знахаря, то никакой он вовсе не знахарь, защитник всех недужных и немощных, смелый воин, что противостоит злу, а сам – воплощение этого зла, бесенок, умеющий только болтать своим глупым языком.