Наконец они остались одни. Мария-Эстефан улыбнулась мужу. И от этой улыбки голова Анхеля закружилась.

— Как я ждала этого мига, — сказала она и счастливо вздохнула. Анхель не мог отвести от нее глаз.

О, он мечтал лишь об одном — насладиться ее любовью, насладиться мигом соединения. Но чем больше он об этом думал, тем более страшился даже потревожить ее чистую душу, не говоря уже о том, чтобы осквернить ее совершенное тело.

«Нет, — внезапно решил он. — Я не сделаю этого. С меня довольно уже и того, что она по закону принадлежит мне. Довольно… Я не могу оскорбить ее совершенство, не могу надругаться над ее чистотой».

— Ну что же ты, мой желанный? Почему ты столь далеко?

Мария слегка повернулась, соблазняя его своим видом. В ее глазах зажглись озорные искорки. О, сейчас она была столь прекрасна, столь… аппетитна. Он почувствовал, как нарастает его желание. Но вместе с желанием росла и его уверенность в верности принятого решения. Он не коснется ее. И пусть его осмеют все мужчины мира, пусть над ним посмеются даже небеса… Она останется невинной. А он будет ей служить, беречь ее, лелеять ее покой и молиться. Молитва укрепляет дух. А сейчас стойкость ему была более чем необходима.

— Я думала о вас, Анхель.

Она плавно прошла мимо, чуть слышно шелестя своим изумительным платьем. К счастью, она не стала приближаться, а лишь оперлась о чудесный резной столик.

Он оглянулся. Теперь он мог уйти. Но куда он пойдет? Как покинет женщину, от которой не может отвести глаз? Мария молча следила за ним. Всем своим видом она, казалось, бросала ему вызов. Господи, у него не было сил, чтобы сбежать от нее! Но он должен — о нет, он просто обязан удержаться от этого соблазна! Она не заслуживает столь низкой доли — служить ему на ложе. Она станет его богиней, и он будет обожать ее издали, как обожал бы саму Пресвятую Деву.

— Почему вы не приближаетесь ко мне, муж мой? Почему стоите так далеко? Неужели вы не мечтали об этом миге так, как мечтала я?

Мария оттолкнулась от столика и принялась медленно двигаться по комнате, вынуждая его наблюдать за ее соблазнительными изгибами, за тем, как плавно развеваются складки платья. О да, он мог представить, что скрывается под этими пышными юбками, как круто изгибаются ее бедра, сколь изумительно тонка ее талия. Он пытался не смотреть на нее. Он даже закрыл глаза, однако шуршание одежды, запах ее волос и особый, только ей одной присущий аромат не давали ему переключиться на что-нибудь другое.

— Мария, — сдавленно произнес Анхель, снова пытаясь заговорить. — Мария, послушайте…

Если она и слышала мольбу в его голосе, то ничем не выдала этого. Девушка остановилась за спиной Анхеля, положила руки ему на плечи и прильнула к нему, увеличивая его муку. Ее нежные пальцы скользнули по его груди и проникли под камзол.

— Я мечтала о вас, мой Анхель, с того самого дня, как увидела вас впервые. Тогда вы были моим любимым старшим братом. Потом вы стали моим наваждением.

Ее пальцы ласкали через рубашку его грудь. О, то была истинная пытка. Тело Анхеля пронзило острое желание, его ноги подались вперед.

— Я видела вас во сне. Я готовилась к этому вечеру, мой прекрасный.

Он чувствовал тепло ее руки сквозь шелк рубахи. Тело его горело желанием, но, удивительно, это лишь укрепляло его уверенность. Нет, он не надругается над ней.

— Вы слышите меня, Анхель? — спросила Мария, продолжая медленно поглаживать его.

Он молчал, сцепив зубы. Нет, у него не было сил, чтобы сказать ей хоть слово.

— Анхель, муж мой, что с вами?

Ужасно, ее рука все так же лежала у него на груди. Он чувствовал, что еще миг — и он не сможет сопротивляться. И тогда он хрипло проговорил, почти простонал:

— Уберите руку, Мария. Я не коснусь вас ни сейчас, ни вообще когда-либо.

— Вы не любите меня? — На глаза девушки навернулись слезы.

— Я люблю вас, люблю больше жизни. Я любил вас всегда. Но не могу оскорбить вашей чистоты низменным желанием земного мужчины. Я решил, что сохраню вашу чистоту, что вы останетесь невинной.

— Но я мечтаю о вас, муж мой. Мечтаю о нашей близости.

— Что вы можете знать о ней, глупая девчонка? Что вы знаете о страсти, которая низвергает душу человека на самое дно преисподней?

— Я знаю лишь одно, Анхель. Что я мечтаю насладиться вами и тем, что отныне принадлежу вам. Что перед Богом и людьми я ваша жена. И я прошу, о нет, я требую, чтобы вы стали моим мужем. Настоящим, земным, желанным.

Он застонал.

— И пусть моя душа низвергнется с вершин, на которые вы мечтаете ее возвести, но низвергнется вместе с вашей душой.

Она вышла из-за его спины и замерла перед ним. Ее взгляд был сосредоточенным. Мария, казалось, изучала его.

— Насладитесь мной, молю вас. И дайте насладиться вами!

Она взяла его руки и прижала их к своим грудям.

Не отдавая себе отчета, Анхель нежно сжал и принялся ласкать их. Мария застонала и выгнулась от удовольствия. Она откинула голову, подставляя нежный изгиб шеи его жадным губам. Анхель даже не успел понять, что он делает, и уже в следующее мгновение стал страстно целовать ее атласную кожу.

Прикосновение к ее телу было таким прекрасным, таким волшебным. Одна часть его души желала, чтобы это длилось вечно. Но его разум, быть может, сейчас лишь его безумие, подсказывал: «Беги от нее! Оставь ее в покое!»

Анхель, собравшись с духом, сделал два широких шага.

— Нет, моя мечта… Вы не сможете отвратить меня от принятого решения. И наш брак будет лишь записью в приходской книге…

— С самого начала, — перебила она его, — с первого дня, когда я лишь ступила под ваш кров, я боялась этого… Я боялась того, что умру, так и не испытав наслаждения любви. Не насладившись вами. Ибо только вы, вы один нужны мне, Анхель. И только вас вижу я своим мужем. Неужели вы совсем не любите меня?

Тогда он решился. Он сказал то, чего никогда прежде не говорил, во что никогда не верил. Или же настолько боялся, что не осмеливался произнести эти слова вслух.

— Любви не существует, Мария! Существуют только похоть и желание.

Он грубо схватил ее, и она вскрикнула. Но не отпрянула. Даже не вздрогнула. Вместо этого она прильнула к нему и стала гладить его по руке, плечу, пока не коснулась лица.

— Я знаю, как любить, Анхель. Я знаю, что это такое.

Мария глубоко вдохнула, чувствуя, что его хватка слабеет. Она нежно разжала его руку и вложила в нее свою ладонь. Их пальцы переплелись.

— Я могу вам это показать.

Анхель почувствовал, как слезы застилают ему глаза. Неужели она говорила правду? Неужели он все эти годы страстно тосковал по этому? Неужели и она томилась по этому — они оба томились, но так и не нашли его?

— Вы предназначены для другого, Мария.

— Нет, это вы в своем слепом обожании предназначили меня для другого. Я предназначена для вас, — прошептала девушка.

Он судорожно сглотнул, но это не ослабило напряжения в горле.

— Я ничего не могу изменить, как бы мне ни хотелось.

Анхель увидел, что она кивнула. Но в ее глазах не читалась покорность судьбе.

— Вы можете и должны изменить. И лишь одно — свое решение. Мы любим друг друга. И вот этого вы изменить не можете. Вам необходимо лишь почувствовать это, согласиться с этим. И в тот же миг все изменится.

— О да — изменится. Вы возненавидите меня, проклянете! — жестко возразил Анхель. — Ваша так называемая любовь, — он едва ли не выплюнул эти слова, — превратится в полную свою противоположность. А желание увидеть меня на своем ложе исчезнет навсегда. Уж лучше я уйду сейчас, оставив вас нетронутой. Когда-нибудь, через много лет, вы поймете, что сегодня я был прав, а вы, настаивая на своем, глубоко заблуждались.

— Вы — тот мужчина, которого я люблю. И которому хочу принадлежать и сейчас и всегда.

Даже если бы Мария вонзила нож ему в грудь, он не испытал бы такой боли, как сейчас. Она не могла любить его! У нее не должно было быть таких чувств!

— Нет! — не выдержав, крикнул Анхель и развернулся, направляясь к двери. — Я не сделаю этого!

Но Мария была уже там. Она схватила его за руки и не пускала к выходу. Ее тело превратилось в своеобразную преграду, к которой он боялся даже прикоснуться.

— Почему бы и нет? — вызывающе воскликнула Мария. — Почему вы убегаете? Неужели вас пугают собственные чувства?

Анхель застыл, пристыженный ее словами. Мария гордо выпрямилась, всем своим видом демонстрируя, что у нее нет ни малейшего желания соблазнять его. И все же она никогда еще не выглядела такой чувственной.

— Позвольте мне оказаться правой, друг мой, — сказала она. — Только один раз, Анхель, показать вам, что такое моя любовь.

Мария протянула свою тонкую руку и положила ему на грудь — туда, где билось сердце.

— Позвольте мне показать вам, что я чувствую, — проникновенно произнесла она, подавшись к нему.

Ее дыхание словно огонь обожгло ему щеку.

— Позвольте мне стать вашим учителем.

Анхель взглянул на нее. В ее глазах блестели слезы, но сквозь них он видел ее страстное стремление раскрыть ему свои чувства. Показать их. И возможно, научить его…

Как он может отказать? Как он может отвергнуть то, чему так радовался, обретя? Раньше он не осознавал того, что она сумела разглядеть в нем.

Плечи Анхеля поникли, голос охрип.

— Я не знаю, что мне делать, — признался он и обреченно махнул рукой.

Она вошла в его объятия, и невыносимая боль, наполнявшая его сердце, постепенно утихла.

— Зато я знаю, — прошептала Мария.

Она поцеловала его в губы.

Он не сразу позволил ей обнять себя. «Да, — подумала Мария, — с ним будет нелегко». Но ей так хотелось этого! Она нуждалась в этом точно так же, как ее телу необходимо было дышать. Несмотря ни на что, ей нужно было показать Анхелю, как сильно она его любила.

О да, она знала, что Анхель не отказывал себе в удовольствиях, она знала, сколько у него было женщин. Но сейчас все это не имело ни малейшего значения. Он был с самого рождения предназначен ей. И сейчас он узнает, почувствует, как женщина может целовать мужчину, которого любит. Именно это и составляло суть того, что она искала, желая обрести свободу. Она знала, что ей нужна любовь. Даже если завтра она утратит ее, по крайней мере, сегодня вечером они поделятся этим чувством друг с другом и будут счастливы.

Любовь…

Мария повела себя не так, как все его любовницы. Она была настоящей, пылкой и желанной. Она и в самом деле любила его. И эта любовь, горевшая в ее глазах, обезоружила, отняла у него всякое желание сопротивляться. Да, он почувствовал, что она никогда не целовалась раньше, что в ее движениях не было никакой опытности. Она просто встретилась с ним губами, и теперь их губы терлись друг о друга. Нежно и ласково.

Затем она лизнула его. Это прикосновение было робким и неуверенным, и она почувствовала, как Анхель напрягся от удивления. Он даже пытался отодвинуться от нее, но она крепко обвила его шею руками.

— Я люблю вас, — прошептала она у самых губ Анхеля.

Затем, когда он изумленно раскрыл рот, Мария прижалась к нему губами и почувствовала дрожь, охватившую все ее тело. Но она не знала, что делать дальше, и тогда он показал ей. Сначала неуверенно, затем все смелее он стал ласкать ее языком. Они соприкасались языками, как бы дразня один другого, и этот прекрасный танец, игривый и чудесный, захватил их. Мария с радостью заметила, что он улыбается ей.

— Я люблю вас, Анхель, — снова прошептала она, чувствуя, как его руки прижались к ее телу.

Своим бедром она ощущала его желание, но поцелуи и движения Анхеля по-прежнему были испытующими и осторожными. Заглянув ему в глаза, она произнесла и в третий раз:

— Я люблю вас. — И снова поцеловала его.

На этот раз встреча их губ была неистовой, они все глубже и сильнее проникали друг в друга; теперь их поцелуй больше напоминал сражение, а не танец; каждый из них стремился больше взять, чем отдать. Их встреча была полна желания и силы, и вскоре Мария уступила и открылась, так что его язык заполнил ее рот. Откинувшись назад, она дала ему насладиться сполна, позволив получить то, чего он желал.

Внезапно Анхель оторвался от нее. Дыхание, которое вырывалось из него толчками, стало хриплым.

— Я хочу вас, — выпалил он. — Я слишком сильно хочу вас.

Она приподняла его за подбородок, чтобы они смотрели в глаза друг другу, и с пронзительной нежностью произнесла:

— Мужчина, которого я люблю, ничего не может желать слишком сильно. Позвольте себе любить меня, позвольте мне любить вас.

Он вздрогнул всем телом и, сделав над собой усилие, сказал:

— Я причиню вам боль. В первый раз всегда больно.

Мария покачала головой.

— Только не с мужчиной, которого я люблю. А я люблю вас. Позвольте мне подарить вам себя.

Она снова поцеловала его. На этот раз ее поцелуй был более властным и требовательным. Она впилась в губы Анхеля, и он почувствовал силу ее желания и неудовлетворенность. Ее тоску по нему.

Он покачал головой и, невольно отстранившись, потрясенно произнес:

— И все же я не понимаю.

Мария придвинулась к нему вплотную, захватив его в плен, зажав между собой и столом. Анхель стоял с поникшей головой и до боли в пальцах сжимал столешницу. Его поражение было очевидным. Мария смотрела на него, и ее сердце наполнялось жалостью.

— Любовь нельзя понять, Анхель. Ею можно делиться. Она или есть, или ее нет, — сказала Мария и нежно провела рукой по его груди. — Вы чувствуете?

Анхель посмотрел на нее затуманенным взглядом. Его руки дрожали.

— Я чувствую вас. Только вас, — прошептал он.

Слезы заполнили ее глаза, и Мария, моргнув, ответила:

— Это хороший знак. — Крепко прижавшись к нему, она, казалось, больше не собиралась отпускать его.

Анхель рассмеялся, потешаясь над собой.

— Я не смогу справиться с вами, Мария. Не могу справиться с собой.

— Не боритесь с собой, наслаждайтесь, сегодня мы по праву принадлежим друг другу. Радуйтесь же этому!

И, подняв руку, стала расстегивать пуговички на его высоком вороте.

— Позвольте мне показать вам, Анхель, и рассказать, чего я хочу.

Мария сняла с него рубашку, и он наконец расслабился, полностью подчиняясь ее воле. Она же наслаждалась, любуясь его широкой грудью и ласково поглаживая ее.

— Я хочу всю свою жизнь провести с вами, Анхель, — сказала Мария и легко толкнула его на твердую поверхность стола. — Я буду помогать вам, буду жить вашей жизнью…

Когда она целовала его грудь, жесткие волоски легко покалывали и щекотали ей щеку, и она улыбалась, радуясь этому ощущению. Затем она провела руками по его широким плечам, лаская мышцы, которые сжимались от прикосновений ее нежных пальцев, и наконец поцеловала его плоский сосок.

— Я хотела бы носить ваших детей, Анхель. Я бы растила их, воспитывала, учила и смеялась, глядя, как вы играете с ними.

Мария исследовала языком грудь Анхеля, покусывая там, где ей хотелось, и наслаждалась, ощущая, как она вздымается при каждом вдохе. Тем временем ее руки добрались до пояса, удерживающего широкие кюлоты. После неловкой попытки она наконец расстегнула пряжку.

— Я хочу будить вас каждое утро и засыпать рядом с вами каждую ночь, — говорила она. Ее язык дразнил завитки волос у его живота. — А днем я буду слушать, как вы честите вашего управляющего или проклинаете плохую погоду, которая наносит урон посевам…

Ее пальцы сами собой опустились к самому источнику его желания, но сразу отпрянули. Она старалась осторожно снять с Анхеля оставшиеся детали одежды. Он попытался помочь ей, действуя неловко и торопливо, но Мария остановила его, прижав его руки к столу, и сама закончила это томительное раздевание.

Когда она заглянула ему в лицо, он приподнялся и, блестя глазами, полными восторга и желания, страстно произнес:

— Я хочу обнять вас. Я хочу прикоснуться к вашему телу.

Мария кивнула и отступила. Она медленно завела руки назад и стала расстегивать крючки на своем платье. Увидев, что Анхель с вожделением смотрит на нее, она улыбнулась.

— Мои груди вскормят ваших детей, — прошептала Мария, и ее поразило, какая страсть загорелась в его глазах.

Ее платье упало на пол, и она предстала перед ним обнаженной. Когда она вошла в его объятия, он услышал:

— Я буду рядом с вами каждый день жизни, отпущенной нам, помогая и любя вас. Я никогда не покину любимого человека.

Мария потянулась к нему, и их губы снова встретились. Нежно целуя его, она прошептала свое последнее желание:

— Вы навсегда забудете, что такое одиночество, потому что я во всякий день вашей жизни буду с вами.

Она почувствовала, как от ее последних слов его тело вздрогнуло, словно плотина, готовая вот-вот прорваться. Поскольку ему нужно было дать выход своим чувствам, дать своей боли вырваться наружу, она повторила клятву:

— Я буду вместе с вами. Всегда.

Анхель больше не мог сдерживаться. Он прижал ее к себе и погрузил лицо в ее груди. Он сосал их, гладил, сжимал, но этого было недостаточно. Через секунду Анхель поднялся, меняя положение, и, все еще сжимая ее в своих объятиях, продолжал целовать, лизать, гладить везде, где только мог. Мария с удовольствием подчинялась этому исступленному порыву. Она открылась, выгибаясь всем телом, и он стал захватывать ртом ее соски, а потом уложил ее на спину и принялся целовать живот. Медленно опускаясь, он нежно развел ей ноги.

Его руки, губы и язык были повсюду и неистовствовали на ее теле. Это было чудесно. Когда руки Анхеля проникли в нее, она изогнулась ему навстречу.

— Мария! — крикнул он, и она улыбнулась, зная, чего он хотел, зная, что было нужно им обоим.

Она лежала на краю стола, ее ноги были широко разведены. Он стоял между ними, лаская и целуя. Но это было не то, чего она хотела. Поэтому она подалась вперед, схватила его руками и принялась ласкать его так же, как это делал он.

— Пожалуйста, Анхель, — умоляюще простонала она.

— Это причинит вам боль, — ответил он. Его лицо исказила гримаса отчаяния. Он хотел отойти.

Но Мария не позволила. Она обвила Анхеля ногами, привлекая его к себе, и сжала их. В этот миг он наконец проник в нее.

Она закричала. Боль была такой сильной и невероятной, что ей показалось, будто ее обожгло огнем.

— Мария? — спросил Анхель. В его голосе слышались напряжение и страх.

Но она не ответила. Она не могла думать ни о чем другом, кроме как о чувстве простора, которое он подарил ей. Было так восхитительно ощущать его внутри себя, ощущать, как он заполняет ее, как он сливается с ней и они становятся единым целым. Она не сразу смогла привыкнуть к этому. Но постепенно это пришло к ней, и ей захотелось большего.

— Мария, — выдохнул Анхель, — я больше не могу.

Она открыла глаза и увидела, что он весь взмок, заставляя себя сдерживаться и стоять неподвижно.

— Я хочу ощутить вас, — прошептала Мария.

Застонав, Анхель схватил ее за бедра и слегка приподнял над столом, чтобы ей было удобно. Сначала медленно, а потом все быстрее и быстрее он стал погружаться и выныривать.

Она тоже начала двигаться, выгибаясь и еще сильнее открываясь ему, чтобы насладиться каждым его толчком. Мария чувствовала, как растет напряжение. Анхель все чаще и плотнее сталкивался с ней. На этот раз страстный порыв охватил их обоих.

Она слышала его прерывистое дыхание и знала, что вот-вот это должно свершиться.

— Боже мой! — выкрикнула Мария, потрясенная тем, что происходило с ней сейчас. Она ошеломленно прислушивалась к себе, напуганная всем этим накалом, ритмом и биением, когда он снова и снова погружался в нее.

— Я люблю вас, — прошептала она, и внутри нее произошел взрыв.

Сознание ее помутилось. Анхель закричал. Он весь сжался и тоже взорвался. Их взгляды встретились, сливаясь точно так же, как и их тела. Когда он расслабился, она увидела в его глазах удивление. Их тела, медленно остывая, подрагивали.

Он произнес одно-единственное слово, которое прозвучало как клятва:

— Всегда?

Она кивнула.

— Всегда.

И не было в жизни дона Лопеса-Анхеля-Педро дель Кастильо-и-Фернандес-Барредо вечера, счастливее этого. Ибо он предвкушал долгие ночи любви и долгие годы счастья, не зная тогда о свирепой болезни, которая выкосит весь его старинный род, не подозревая о том часе, когда своими руками опустит он в могилу тело жены и за ним навсегда закроются ворота древнего замка Фернандес-Барредо.

Не знал он и о том, что превратится в Малыша Анхеля, грозу вод на закат от его родины, и соперника именитого сэра Фрэнсиса Дрейка.