Лунный луч скользнул по стене. Причудливая игра теней разбудила задремавшего Шахрияра. Никогда еще он, считавший себя более чем опытным любовником, не испытывал такой чистой радости. Его тело наконец насладилось сполна, и насладилась сполна его душа. Неудовлетворимый огонь, что терзал его каждую ночь до самого рассвета, наконец погас. Сладость этого спокойствия была столь необыкновенна и столь желанна… Шахрияр возблагодарил Аллаха, даровавшего ему эту передышку.

Принц повернул голову и взглянул в лицо Шахразады, прикорнувшей у него на плече. Щеки девушки, вечером бледные, окрашивал легкий румянец, а волосы, с вечера собранные в сложную прическу, сейчас растрепались. В покое девушки, должно быть, жила какая-то волшебно чистая вода, которая омыла очерствевшую душу принца.

Взгляд принца разбудил Шахразаду. Ленивая истома все еще владела ею; казалось, что даже просто раскрыть глаза будет невозможно.

Но поцелуй принца вернул Шахразаде силы.

– Что же было дальше, моя волшебница? – нежно спросил он.

Девушка хотела было подняться, чтобы прикрыть наготу, но принц, улыбаясь, удержал возлюбленную.

– Не уходи, колдунья.

И Шахразада, глядя в глаза Шахрияра, продолжила рассказ.

Магия его была столь сильна, что в ушах принца вновь зазвучал хрипловатый голос Синдбада-купца, повествующего о своей необыкновенной жизни.

После того, как стала Лейла моей женой, понял я, что теперь имя мое Синдбад-счастливейший из смертных. Ибо не было на свете женщины лучше, чем моя прекрасная жена.

Помните, что я в те дни был совсем молод. Хотя и сейчас еще не стар…

Теперь дни мои были быстры, как лани.

На заре Лейла будила меня лаской, или я, просыпаясь, дарил ей любовь, которую она принимала и которой отвечала со всем пылом прекрасной и умелой дочери Востока. А после дневных трудов, возвратясь домой, находил я его уютным и гостеприимным. Глаза моей жены всегда загорались огнем радости, стоило лишь мне ступить на порог.

Думал я, что судьбе было угодно оставить меня на острове Кассиль до заката дней. Но стали мне сниться удивительные сны. В них я пробирался сквозь заросли невиданных растений, плыл на неизвестных суденышках, боролся бок о бок с незнакомыми людьми, летал по воздуху на чудовищных огромных птицах… Остров волшебника аль-Михрджана подсказывал мне, что я ошибаюсь и жизнь, полная чудес, только начинается.

Прошел год. Как-то по дороге домой встретил я своего друга Джафара, который рассказал мне о новом чуде: теперь над нашим островом частенько кружат крылатые кони, обороняя его от врагов и показывая потерявшим дорогу в океане путь к обитаемой земле. Джафар уже знал историю появления Касима и Лейлы на острове. И потому появление в небе крылатых коней смог истолковать мудро и правильно.

С радостной вестью мы отправились к царю. Ведь такое необыкновенное событие, как появление хранителей острова в небе не могло не порадовать нашего владыку.

Царь принял нас радушно. Но наша весть, как показалось мне, его не удивила. Он лишь сдержанно усмехнулся в усы. И опять я вспомнил, что царь был волшебником. «Быть может, – подумал я, – сам он когда-то уже предвидел появление крылатой охраны. Ведь не только ради золота стали разводить волшебных коней».

– Да, – голос царя прозвучал ответом на мой незаданный вопрос, – мы давно уже ждали подобных известий. Крылатые кони стали нашими защитниками. Но тебе, Синдбад, рано радоваться – мы ждем появления в наших водах страшных чудовищ… Был нам сон, который рассказал, что они могут уничтожить все живое не только в море, но и на берегу нашего прекрасного острова. Мы решили поручить тебе набрать учеников и обучить их всем премудростям твоего ремесла. А сами мы собираемся учить их магии, которая поможет оборонить наш дом от разорения и бед.

– Я согласен, о царь. Твои повеления всегда мудры…

Он усмехнулся:

– Просто мы давно живем на этом свете… Знай же, Синдбад, ты должен выучить воинов-стражей быстро, ибо нам ведомо, что не пройдет и двух лун, как ты и твоя прекрасная жена покинете нас.

– Но как… – Голос мой пресекся, в голове закружились и надежды, и опасения.

– Сие еще не открылось нам. Знаем лишь, что это произойдет, и в указанный срок. А потому расскажи все жене и помни о защитниках…

Я отправился домой и поведал жене о пророчестве царя аль-Михрджана. Ее радости не было границ. Ведь она, как и я, мечтала вернуться в Багдад. Нет, не потому, что здесь нам было плохо…

Почему изгнанники мечтают о возвращении на родину? Потому что это их дом, их родной воздух. Там их ждут близкие или просто люди, такие же, как они сами…

Лейла не раз говорила мне, что теперь у нее словно две родины. Одна – наш остров, который дал ей семью и любовь. А второй оставался Багдад – обитель мира.

Теперь забот у меня стало много больше. Я по-прежнему был начальником охраны порта. Но теперь рядом со мной всегда были мои ученики – одиннадцать достойных уважения юношей, которым я должен был передать все знания, которые у меня накопились за мои, пусть и недолгие, но насыщенные событиями годы.

Ученики радовали меня своим умом и прилежанием. Сам же царь аль-Михрджан учил их таинственному мастерству защитной магии, куда мне, понятно, ход был закрыт.

Дни следовали за днями, часы за часами, но в жизни моей пока ничего не менялось. Уже истекали две луны, о которых говорил царь, но не происходило ровным счетом ничего…

Дни мои принадлежали труду, а вечера и ночи – прекраснейшей Лейле. Ей я открыл, что должно истечь две луны, и ее снедало нетерпение. Хотя, как все женщины, она лучше умела скрывать свои чувства. Но трудно скрыть даже самое потаенное от истинно родной души, ведь я чувствовал ее, как себя самого.

Но этот день все же настал. С самого утра все шло не как обычно. На безоблачном ранее небе носились тучи, грозившие разразиться дождем. Птицы не пели, в природе все как будто замерло.

– Проснись, Синдбад, свет очей моих, – так разбудила меня Лейла. – Я чувствую, сегодня что-то произойдет. К добру ли, к худу ли, но наша жизнь сегодня изменится. Знай же, о мой муж и повелитель, ты всегда будешь самой большой радостью моей жизни!

Ее поцелуй был долгим и горячим, а на губах я почувствовал соль ее слез.

– Что ты, прекраснейшая! Не плачь, ничего не бойся. Боги не дадут нам расстаться. Что бы сегодня ни произошло, ты всегда будешь рядом со мной. Это так же неизбежно, как восход солнца утром и заход вечером.

Говорил я уверенно, но и у меня на душе поднялась буря. День обещал быть необычным. Но в словах моих не было лжи – Лейла стала частью меня самого, и даже сам Аллах теперь не мог разлучить нас.

Как всегда, я отправился в порт. Мои ученики, как и в любой другой день, были рядом со мной, и началась наша ежедневная и вместе с тем необычная работа.

В гавани показался корабль. Его очертания были мне смутно знакомы, но откуда, понять не мог. Я уговаривал себя не думать о нем, не пытаться вспомнить. За год перед моим взором прошли купеческие корабли всех стран подлунного мира и даже корабли стран, что прячутся от взора Аллаха, – стран магических.

Спустили сходни. На берег сошли люди. Теперь уже и их облик показался мне знакомым… И вдруг я вспомнил, где видел обводы этого корабля и плутоватые глаза его капитана. Ведь это же он кричал нам тогда: «Спасайтесь, правоверные!»

Значит, он не погиб в водовороте! Значит, выжили и другие мои товарищи, что успели взбежать на палубу!

Отбросив всякое достоинство, задрав повыше полы халата, я бросился со всех ног к кораблю. Сердце от волнения готово было вырваться из груди.

Не успел я добежать, как раздался крик:

– Синдбад! Синдбад, пройдоха! Ты жив!

Навстречу мне бежал бородач. Он крепко обнял меня и начал трепать по плечу. Я узнал своего друга детства.

– Фарух!

– Узнал, бродяга! Теперь я – уважаемый Фарух, владелец и этого корабля, и многих товаров, что привез он.

– Как ты попал сюда? Найдешь ли дорогу обратно? – перебил я его.

– Найду ли? Да что с тобой? Наш капитан найдет дорогу потому, что он привел нас сюда. Мы же шли за предсказанием и ловили легенду.

– Ты о чем?

– Знай же, дружище, сбылось предсказание Хасана Басрийского – мудреца, почитаемого, как царя. Он предсказал, что в один день появится у берега потрепанный корабль с командой, более похожей на разбойников, чем на людей достойных. И что этот корабль привезет с собой славу и легенду и что ведомый крылатыми конями корабль вернет на родину самого великого путешественника по имени Мореход. Слава этого странника переживет века и станет легендой, а рассказы о его приключениях будут более ценными, чем иные сокровища, и переживут и его, и всех, кто будет знать его, а также его детей и внуков.

– Удивительное пророчество…

– Удивительное и непонятное. Но нам оно было только на руку. Нас приняли как ближних из близких. Мы починили корабль, распродали товары, что по-прежнему лежали у нас в трюмах, и стали воистину богачами. Ведь никто не подозревал, что когда-то встретим мы тебя и других наших товарищей.

– Так ты теперь богач?

– Да, у меня много кораблей, много домов… Но я разделю с тобой по чести. Все до последнего медяка я тебе верну, да еще с процентами. Фарух некогда был воином, потом стал купцом. И, быть может, станет еще кем-то… Но он был и остался человеком честным.

Я рассмеялся. Огромный камень упал с моей души. Значит, вот так сбылось пророчество царя аль-Михрджана. Вот почему мне надо было подготовить себе смену. Значит, скоро домой… И в этот момент тучи разошлись, яркое солнце радостно осветило все вокруг.

– Идем же, Фарух, в мой дом! Там ты мне расскажешь и то, как сюда попал, и то, какие новости у нас на родине – в обители правоверных, прекрасном Багдаде…

– А-а-а, так ты не забыл нашего детства!

– Ну что ты, я помню все! Идем же!

Мы поспешили в мой дом. А прекрасная Лейла уже вышла нам навстречу. И был Фарух изумлен и домом моим, и таким приемом, и более всего тем, как радостно, открыто и необычно ведут себя женщины на улицах города. Он прошептал мне на ухо: «Клянусь Аллахом, уже к вечеру я стану женатым человеком! Никогда я еще не видел таких красавиц!»

Нас ждало щедрое угощение. Насытившись, Фарух продолжил свой удивительный рассказ.

– Итак, мы распродали товары, починили корабль. Капитан нанял команду, и мы отправились домой. А впереди нас бежала слава корабля из пророчества. И в Багдаде стали нас осаждать любопытные и безумцы. Все жаждали услышать еще раз эту историю и самим рассказать то, что слышали от кого-то… Так в один из дней на порог моего дома ступил Хасиб-странник, о котором рассказывали множество непонятных историй, но который сам историй никогда не рассказывал. Выпив с десяток пиал сладкого чая, он вдруг заговорил. И его повесть была удивительной и длинной. А заканчивая ее, сказал, что нам предстоит долгое странствие вслед за крылатыми конями, которое принесет нам небывалую славу и вернет в Багдад самого знаменитого горожанина. Меня так поразили слова Хасиба-странника, что я сразу начал собираться в новое путешествие. Мы терялись в догадках: что это за крылатые кони, кто этот знаменитый горожанин, но согласились отправиться вместе с капитаном.

Путешествие было странно быстрым. Уже на одиннадцатый день пути увидели мы в небе черную точку, что стремительно приближалась. Замечу (тут голос Фаруха стал тише), мы сначала испугались, что нас выследила легендарная птица Рух, которая больше горы и страшнее преисподней. Точка быстро приближалась. Бойся или не бойся, но с палубы корабля бежать было некуда… Мальчишка, что сидел в бочке на мачте, вдруг закричал: «Конь! Крылатый конь!» В этот момент я понял, что все время нас вела судьба. Конь кружил над нами, словно звал куда-то. И уже наутро мы увидели остров и порт. А в порту я встретил тебя. Похоже, что ты и есть тот самый горожанин из пророчества…

Я засмеялся.

– Что ты, Фарух. Теперь я просто смогу вернуться домой. А со мной, если ты согласишься отправиться прямиком в Багдад, поедет и моя жена, прекрасная Лейла.

Распахнулась дверь, и вбежал мальчишка.

– Синдбад-стражник, тебя и твоего гостя зовет к себе царь аль-Михрджан!

Фарух посмотрел на меня удивленно:

– Почему ты стражник?

– Потому что я служу начальником охраны порта. Эту почетную обязанность мне поручил сам царь острова, великий маг и мудрец, который призывает сейчас нас к себе.

Мы поспешили во дворец.

В обычно пустом зале приемов я увидел всех тех, кто стал за этот год моими добрыми соседями и соратниками. Увидел и царя. Глаза его, обычно скрытые под бровями, в этот раз смотрели прямо:

– Здравствуй, Синдбад-мореход!

От такого обращения я вздрогнул, вспомнив первую часть рассказа Фаруха. Так, значит, вот о каком Мореходе говорило пророчество…

– Здравствуй и ты, Фарух, сын почтенной Мариам. Знаем, что еще до заката ты заберешь с собой нашего брата, Синдбада. Сбылось пророчество, стражник. Ты подготовил охранников порта, теперь мы можем отпустить тебя. Служба твоя закончена, но наши пути еще пересекутся. А пока нам осталось только проститься с тобой и сказать, как мы счастливы тем, что некогда тебя прибило к берегу нашего острова. Помни, мы всегда тебе рады. Здесь был твой дом, здесь ты нашел свою любовь. Сюда тебе еще предстоит вернуться… А пока да хранит тебя Аллах, да раскроет он над тобой длань и продлит твои годы без счета в довольстве и счастье!

Фарух молчал, не в силах пошевелиться. Молчал и я.

Значит, дорога к дому мне открыта. Я могу плыть на родину, но теперь у меня есть место, куда можно вернуться и где осталась частица меня самого.

Тем же вечером мы с женой собрались и ступили на корабль. Фарух, как и обещал, до медяка рассчитался со мной. Теперь я был богат по меркам любого купца.

И последнее, что я сделал перед тем, как на следующий день корабль отплыл от причала острова Кассиль, я послал дар Джафару-конюху. Это была золотая статуэтка крылатого коня.

Нам сопутствовала удача и помогала судьба. Со мной была моя прекрасная жена, друг Фарух и достаток, которому я обязан отчасти собственным усердием, а отчасти – честностью моего друга Фаруха. Я прошел по улицам родного города в свой квартал. Тот дом, который я некогда продал, стоял нежилым… Мальчишки на улице мне сказали, что его хозяин исчез уже давно, а слуги султана не смогли войти даже в его ворота. Ни пламя, ни топоры, ни воры – ничто не коснулось его.

– Это твой дом, – услышал я откуда-то издалека голос аль-Михрджана, – он будет всегда только твоим. Войди и назови его «Обитель Морехода».

Вот так я попал домой и зажил богато и спокойно. А рядом со мной теперь была моя жена, которая подарила мне счастье любви.

Шахразада замолчала. Молчал и Шахрияр. Он чувствовал, что всего миг назад вернулся в свою курительную комнату.

Принц видел перед собой привычные стены и ковры, древний трон более не пугал его резным узором. Но самое удивительное, что только сейчас ощутил Шахрияр, – это то, что необыкновенный, долгожданный мир царил в его душе. Она не клокотала ненавистью к женщине, лежащей рядом с ним, воспоминания о страсти не вызывали у него отвращения, и он не был противен самому себе, как это бывало прежде не одну сотню раз. И главное, что там, где царствовали прежде одни лишь холодные далекие звезды, светило солнце. Утро пришло в мир, но рассвет сегодня не заставил его, принца, призывать палачей…

– Какая удивительная история, – наконец нарушил молчание Шахрияр.

Шахразада, всего мгновение назад приготовившаяся к самому худшему, расслабленно улыбнулась.

– Я рада, мой повелитель, что смогла порадовать тебя. Но, поверь, эта история не столь необыкновенна, как рассказ о храбром Куакуцине, готовом отдать свою жизнь ради мира, который любил всем сердцем.

Шахрияр посмотрел на Шахразаду, и в его глазах девушка увидела вновь разгоревшийся огонь.

– А ты расскажешь мне об этом?

– Если ты пожелаешь, мой принц…

– Тогда повелеваю: поведай мне об этом замечательном бойце и о том, что с ним случилось.

Шахразада опустила глаза.

– Прости меня, повелитель, но я прошу у тебя позволения немного отдохнуть, привести себя в должный вид, дабы предстать перед тобой, как подобает смиренной рассказчице и твоей гостье.

Шахрияр и сам уже чувствовал, что более всего на свете хочет просто уснуть. И спать до самого вечера…

«Аллах великий, неужели ты пощадил меня? Неужели мне вновь даровано счастье просто спать и просыпаться не от ненависти или неутоленного желания?»

Но ответа на этот вопрос пока не было. И тогда Шахрияр решил вновь испытать судьбу – быть может, едва появившаяся надежда превратится в уверенность.

– Да будет так, Шахразада, дочь визиря. Повелеваю тебе вернуться в эти покои сегодня вечером и поведать мне историю об удивительном храбреце и о том, что случилось с ним.