– Вот мы и спустились, о прекраснейшая… Теперь ты позволишь нашим страхам поговорить с нами?

Ли рассмеялась.

– О нет, достойный лекарь. Теперь, когда мы твердо стоим на земле, не следует вновь вспоминать о старых страхах…

– Но тогда они когда-нибудь к нам вернутся, дабы услышать наш голос.

Девушка нежно улыбнулась Рахману.

– О нет, к нам придут другие. И мы их обманем так же, как сейчас.

Рахман не мог не поразиться тому, как эта тоненькая, будто травинка, девушка оказалась столь сильна душевно и столь вынослива, что смогла успокоить двоих мужчин, прошедших немало испытаний. «Аллах милосердный, поверь: лучше, умнее, тоньше, нежнее этой удивительной красавицы не найти мне во всем мире под твоей рукой, о повелитель правоверных!»

Да, в этот миг Рахман излечился от своего отвращения к женщинам. И теперь совсем иная цель предстала перед ним – во что бы то ни стало увезти Ли с собой. Сейчас юноше было неясно, как найти слова, дабы уговорить красавицу последовать за ним. Но уже было понятно, что без нее нет ему ни радости, ни счастья, сколько бы он ни искал.

– Аллах милосердный, – пробормотал Сейид. – Я грязен, как сам Иблис Проклятый, который, по слухам, не мылся никогда за все тысячи лет своего бессмертия. Я бы отдал половину своей жизни за то, чтобы смыть с себя хоть часть этой страшной каменной пыли.

– Давай! – Ли шутливо протянула руку. – Перед тобой водопад. Его воды чисты, он смоет не часть, а всю каменную пыль. Смоет он и усталость, ибо воды текут по бесценным травам, дарующим молодость и красоту.

– О волшебница! Молодость и красоту? – переспросил Рахман. – А дарует ли эта вода благосклонность прекрасных женщин?

Прекрасная Ли обернулась к юноше и окинула его долгим оценивающим взглядом.

– Не ищи благосклонности женщин в водах мира, ищи ее в своем сердце, открытом прекрасному.

Рядом с водопадом нашлась и пещерка, где можно было без опасения оставить свою поклажу. И вот миг отрады наступил. Неизвестно, правду ли говорила девушка – действительно воды текли по травам, дарующим молодость и красоту. Но это было не так и важно – чуть теплая вода омыла усталые тела и изнуренные души, даровав момент чистой радости и незамутненного удовольствия.

Первым вышел из-под теплых струй Сейид. Разложив платье сушиться в нежных солнечных лучах, он прикорнул у скалы, опершись на заросший мхом камень. И, да поможет ему Аллах всесильный, этот камень показался ему куда мягче и желаннее любого роскошного дворцового ложа.

Рахман же не мог отвести взора от тоненькой девичьей фигурки, нежащейся в теплых струях водопада. Необыкновенная красота, удивительная душевная сила и стойкость прекрасной Ли сейчас не значили ничего по сравнению с тем чувством, что рождалось в его душе. «Она должна стать моей! Эту женщину Аллах великий создал для меня! Нет и не будет лучше ее, красивее и мудрее малышки Ли!»

Но сейчас, любуясь прекрасной женщиной, Рахман ощутил и жгучее желание, какое объяло его с невиданной ранее силой. О нет, никогда расчетливые объятия не могли дать такой невероятной жажды соединиться немедленно, в тот же миг!

Рахман шагнул под струи водопада и взял девушку на руки. Она нежно улыбнулась, провела рукой по лицу юноши и проговорила:

– Наконец ты смог договориться со своим страхом.

– О, звезда моей жизни, больше нет и не будет страхов. Если ты останешься со мной.

Ли не ответила ни слова, лишь позволила Рахману унести ее в уют крошечной пещерки, вход в которую скрывали лианы.

До слуха Ли доносилось нежное журчание воды. Солнечный свет, проникавший сквозь густую сеть лиан, позволял видеть красивое лицо юноши, его яркие глаза, сиявшие в полутьме.

Рахман, однако, лишь задумчиво смотрел на Ли, пока та первой не нарушила молчание.

– Ты мечтал сорвать с моих уст поцелуй?

Юноша медленно, сладострастно окинул Ли взглядом.

– Пожалуй, я начну с иного. Одного поцелуя мне будет мало. Я хочу показать тебе, прекраснейшая, и силу прикосновения.

Ли на миг стало не по себе.

– Рахман…

– Я мечтал прикоснуться к тебе с того самого мига, как увидел. Мне кажется, о единственная девушка в мире, что в любовных делах ты не столь сведуща, как в знании природы.

– Увы, Рахман, – Ли повесила голову. – Ты прав, ибо я знаю о соитии мужчины и женщины лишь по рассказам и книгам.

– Тогда в этом странствии я стану твоим проводником. Ты согласна, звезда моего сердца?

– Да.

– Научу тебя всему. А сейчас я хочу показать, сколь сильные ощущения могут возникнуть между мужчиной и женщиной всего лишь от легкого касания.

– Но это же, должно быть, и так понятно.

Рахман лукаво улыбнулся.

– Но ты должна не знать, а почувствовать.

В ярких глазах юноши появился вызов, только усиливший лихорадочную дрожь, изнутри снедавшую тело Ли.

Ли замерла, когда Рахман взял ее правую руку и повернул запястьем вверх, но отвести взгляд было выше ее сил. Девушка зачаровано наблюдала, как Рахман кончиком пальца рисовал на ее ладони причудливые узоры, следуя капелькам, оставшимся на кисти после омовения в водопаде.

Когда Рахман достиг самой чувствительной точки, простое касание пальца заставило Ли затрепетать всем телом.

Девушке казалось, что нужно как можно скорее вырвать руку. И тем не менее продолжала поддаваться ласкам Рахмана, который касался нежной плоти. Кожа молодой женщины запылала огнем.

Ли в испуге попыталась освободить руку.

– Не двигайся, – приказал Рахман.

– Мне щекотно.

– О прекрасная, тебе не просто щекотно.

Юноша поднял голову и посмотрел в глаза Ли. В его взгляде танцевали игривые огоньки. Он знал, он прекрасно знал, как на нее подействуют его умелые ласки!

Рахман оставил ее запястье и продолжил чувственную пытку: кончики его пальцев стали медленно подниматься к плечу. Ли почувствовала, какая дикая жажда обладания таится за этими легкими прикосновениями. А когда пальцы Рахмана поднялись до самого горла и нашли беззащитную ключицу, девушку захлестнула горячая волна доселе неизвестных ощущений. Лихорадочный жар только усилился, когда палец Рахмана заскользил по впадинке между ее грудями.

– Ли… – едва слышно проговорил Рахман, когда девушка сделала попытку вырваться.

Ли шумно сглотнула, ей показалось почти невозможным оставаться спокойной, когда этот смуглый, стройный юноша продолжил свои нежные действия. Самым удивительным было то, что ей нравились эти прикосновения, она хотела, чтобы Рахман к ней прикасался.

Его рука заскользила вверх по ее коже, лаская нежную шею.

– Признайся, ведь тебе это очень нравится.

Его голос бархатом услаждал слух, а пальцы наслаждением воспламеняли кожу.

Да, Ли было хорошо, она не могла этого отрицать. Возбуждающие ласки Рахмана заставляли ее тело трепетать от удовольствия, обжигая страстью все ее существо, от кончиков мокрых волос до пальцев на ногах.

Ответа не последовало, и Рахман медленно поднял палец от шеи к подбородку и заставил Ли посмотреть ему прямо в глаза. Когда она встретила взгляд юноши, ее сердце забилось так, словно хотело выскочить из груди, кровь с бешеной скоростью понеслась по жилам.

Рахман снова прикоснулся к шее Ли, слегка придавив уязвимую ложбинку в основании. Затем, скользнув выше, провел большим пальцем по ее скуле. Ли вздрогнула от сладости ощущения.

Потом опытный юноша еще дважды неторопливо, вызывающе провел большим пальцем по скуле девушки, а затем с завораживающей медлительностью перешел к ее щеке.

Пристальные глаза Рахмана приковывали взгляд Ли, а нежные пальцы дразнили ее горящую кожу. Ли не в силах была отвернуться. Она зачарованно смотрела на юношу, отдаваясь нежной атаке его пальцев. Ли почти перестала дышать, когда Рахман большим пальцем провел по ее влажным, полуоткрытым губам, а потом надавил немного, чтобы проникнуть в уголок ее рта.

Сердце до боли отчаянно забилось в груди, и Ли на мгновение показалось, что Рахман собирается поцеловать ее. Но его рука оставила ее щеку и снова опустилась к шее. Его ладонь легко заскользила по обнаженной коже, даря восхитительные ощущения, оставляя за собой огненный шлейф.

Когда Рахман обольстительно повторил пальцем очертания ключицы, кожа Ли воспламенилась. Однако он остановился, как только достиг возбужденно припухшей груди. Вместо того чтобы продолжить движение вниз, его теплые руки властно легли на плечи Ли. Рахман приблизился еще на шаг.

Ли резко вдохнула, когда юноша притянул ее к себе вплотную. Его тело было теплым, мускулистым, сильным.

– Ты говорил, что хочешь лишь прикоснуться ко мне, – едва дыша, вымолвила Ли.

– Объятия это тоже прикосновение. Разве тебе не нравится, когда наши тела вот так прижаты друг к другу?

Было какое-то коварное наслаждение в том, чтобы прижиматься к его крепкому, надежному телу. Ли чувствовала, как стучит ее кровь, как дрожь пробегает по телу. Но она попыталась поиграть в эту игру чуть дольше, чем готова была выдержать.

– Нет, Рахман. Не нравится.

– Коварная лгунья, – тихо пробормотал он.

К удивлению и разочарованию Ли, юноша отпустил ее. Но не отступил. Он просто легко провел по кончикам грудей, заставив девушку затаить дыхание от сладостного ощущения, искрами рассыпавшегося по телу.

Рахман же изо всех сил старался усилить ее желание, медленно скользя кончиками пальцев по нежной влажной коже девушки. Когда он бережно взял в руку одну спелую грудь, у Ли подкосились ноги. Рука, обхватившая ее пульсирующую плоть, излучала жар, и этот жар разгорался с новой силой между ее бедер. Ли никогда не думала, что ей дано будет испытать эти невероятные ощущения.

Девушка закрыла глаза от удовольствия. Медлительность, с которой Рахман дарил ласки, сводила Ли с ума, но ей не хотелось, чтобы он останавливался. Его прикосновение было таким нежным, таким… правильным. Ураган ощущений заставил ее дрожать всем телом, разжег неутолимую боль глубоко внутри…

– А теперь, о несравненная, я буду учить тебя, как заниматься любовью.

Сердце Ли отчаянно забилось в груди. В наступившем молчании Рахман пристально изучал выражение лица напуганной красавицы.

– Ты готова отдаться мне, прекраснейшая?

– Рахман… – вскрикнула Ли, когда он поднял ее, охватив сильными и жаждущими руками.

Улыбка, которой Рахман наградил ее, была такой прекрасной и такой сводящей с ума.

– Любимая, позволь себе лишь наслаждаться… Забудь обо всем.

Не дав девушке ступить и шагу, Рахман перетащил ее к себе на колени и заключил в объятия. Ли хотела вскрикнуть, но юноша пылко завладел ее губами. Удерживая твердой рукой затылок Ли, Рахман стал медлительно, откровенно жаждуще целовать ее, разжигая огонь в крови, заставляя сердце биться в безумном колдовском ритме.

Ли задыхалась, когда Рахман наконец оторвался от ее губ, чтобы заглянуть в глаза.

– О Аллах милосердный, прекраснейшая. Сколько в тебе огня и страсти!

Юноша снова наклонил голову, на этот раз с гораздо большей нежностью касаясь губ Ли. Голова ее сладко кружилась, и в этот момент Ли почувствовала, что ее опускают на расстеленную кошму. У девушки почти не осталось сил, чтобы этому удивиться. Рахман растянулся рядом, наполовину прикрывая ее тело своим.

Ли уперлась руками в грудь юноши, надеясь хоть слегка прийти в себя от этого головокружительно сладкого падения, призывая на помощь силу воли, но он поймал зубами ее нижнюю губу и стал легонько покусывать и тянуть ее к себе. Когда Ли тихонько вздохнула, Рахман успокоил языком чувствительную плоть, перед тем как медленно, настойчиво проникнуть в ее рот.

Поняв, что сопротивляться бесполезно, Ли чуть неумело, но пылко стала отвечать на поцелуи юноши.

«О, эти поцелуи Рахмана были волшебны… как и его прикосновения» – думала Ли. Теплые губы околдовывали, руки касались шеи, а потом заскользили ниже. Длинные пальцы ласкали кожу, повторяя контуры груди.

Вскоре Ли вздрогнула, почувствовав, что Рахман все смелее ласкает ее изумительную, такую ждущую грудь, но дразнящие ласки его пальцев успокаивали, ладонь нежно закрывала поднявшиеся груди, а горячие губы заклинали довериться. Ли обнаружила, что выгибается навстречу прикосновениям юноши, всем свои существом желая восхитительного наслаждения, обещанием которого горели его глаза.

Спустя некоторое время Рахман прервал обольстительные ласки и поднял голову, пристально глядя на Ли. Он остановил откровенный, абсолютно мужской взгляд на обнаженных грудях, любуясь высокими холмиками, увенчанными розовыми сосками.

Ли покраснела. Она лежала в сладострастной неге, принимая жадное внимание Рахмана.

– О прекрасная, изумительнейшая, я хочу смотреть, я хочу любоваться тобой.

Ли почувствовала, что даже когда Рахман смотрит на ее тело, это само по себе ее возбуждает. Она никогда бы не поверила, что простой взгляд может обладать таким сильным воздействием. Огонь, пылавший в глазах Рахмана, и пробивающиеся сквозь пелену лиан теплые лучи солнца предали ее тело лихорадке.

И тогда руки присоединились к взгляду. Рахман провел кончиками пальцев по твердым, как мрамор, соскам, заставив Ли тихо вскрикнуть.

Глаза Рахмана загорелись от этого беспомощного ответа. Ли почти стонала от сладкой пытки.

– Рахман… от твоих прикосновений мне так…

– Так что?

– Жарко… словно все мои чувства пылают огнем.

Его взгляд потемнел.

– Я знаю.

Он хотел ее, она это знала. Эта мысль принесла с собой изумительное ощущение силы, способное побороть чувство уязвимости, которое Ли испытывала, лежа у ног Рахмана, всецело в его власти.

Ли замерла, и юноша снова прильнул к ее губам.

– Просто расслабься, любимая, и дай мне доставить тебе удовольствие, – прошептал юноша, обжигая дыханием нежную шею, а его руки бесчинствовали, лаская ноги, бедра, добираясь до самых потаенных уголков ее тела. И наконец, розовая жемчужина ее страсти открылась ему, словно самая большая драгоценность этого мира. Страшное, горячее, обжигающее, лихорадочное пламя охватило девушку.

Щеки Ли стали пунцовыми, она сладострастно облизывала губы. Пальцы Рахмана наконец нашли вход в ее потаенную пещеру и начали там дивный, сводящий с ума танец. Ли замотала головой, постанывая и повизгивая от наслаждения. Лепестки ее распустившегося бутона стали толще, потоки нектара обильнее. Ли извивалась и изгибалась, пытаясь облегчить сладкую боль, чувствуя, что вот-вот потеряет сознание.

– Я вижу, теперь ты готова меня принять, счастье всей моей жизни! – с восторгом вскричал Рахман и с наслаждением вошел в ее росистое горячее лоно.

Захваченная неописуемыми ощущениями, Ли уставилась полубезумным взглядом на юношу, не в силах издать ни одного звука. Рахман слегка вышел из ее горячих объятий и тотчас же вошел вновь, столь глубоко, сколь только мог. Ли ахнула, пронизанная страхом и вожделением одновременно. Он принялся ритмично двигаться, все ускоряя темп своего движения, и постепенно Ли успокоилась и начала двигать бедрами в одном темпе с ним.

– Отдайся мне, почувствуй меня, звезда моя! – шептал Рахман.

Слезы чистой радости брызнули у нее из глаз при этих словах. Она замерла, наслаждаясь ощущением желанности своего лона, его прекрасным предназначением, и выдохнула:

– Да, о да!

Он нежно поцеловал ее, и проговорил:

– Теперь нам нужно лишь стать единым целым, прекраснейшая! Слиться в сладостном сне, превратиться в один организм!

Юноша еще глубже проник в податливые глубины Ли, она сладострастно задрожала, чувствуя, как бежит по телу огонь, высеченный его силой и страстью. В глазах у нее потемнело от стремительно приближающегося шквала огненных чувств. Она изо всех сил ногами прижала юношу к себе и, впившись ногтями в его спину, вскричала:

– Рахман!

Он воспринял этот возглас как мольбу и начал сокрушать ее первую крепость неутоленной страсти с удвоенной силой. Под этими мощными ударами панцирь ее неуверенности дал трещину. Ли взвизгнула, но Рахман запечатал ее уста поцелуем и продолжил свой штурм. Широко раскрыв глаза, она упивалась видом его искаженного страстью лица, теряла рассудок от его властных и сильных ударов по самому центру ее существа. Он стал для нее осью вселенной, центром мироздания, властелином всех ее чувств.

Его ненасытный горячий рот жадно всасывал ее прерывистое дыхание, бедра ходили ходуном, хриплый голос приводил ее в неистовство. Ли смутно осознавала, что рыдает от счастья. Рахман все быстрее и быстрее двигался внутри нее, словно бы задавшись целью разрушить ее до основания, дыхание его стало тяжелым и горячим. Вдруг где-то в глубине ее помутившегося сознания что-то взорвалось – и мириады сверкающих искр закружились у нее перед глазами. Она пронзительно вскрикнула, пронзенная блаженством, словно клинком, и затряслась в конвульсиях, чувствуя, что умирает в его объятиях.

Лицо Рахмана исказилось сладострастной болью, и в тот же миг он излил в нее весь пыл, скопившийся в чреслах.

Они еще долго лежали обнявшись, прежде чем Рахман перекатился на бок и, сделав глубокий вдох, спросил у рыдающей Ли бархатным голосом:

– Почему ты плачешь, прекраснейшая? Я причинил тебе боль?

– Да, но мне это было приятно, – теплым и довольным голосом ответила она, ласково глядя на него из-под ресниц.

Слезы радости катились по щекам, на губах блуждала блаженная улыбка, а в глазах светилось счастье.