И вновь гудел очаг, вновь красные отблески ложились на стены, вновь у открытого горна, словно сами духи огня, возвышались две черные фигуры.

Тилоттама и Дайярам священнодействовали, перебрасываясь короткими фразами. Сейчас они были не возлюбленными или соперниками в удивительном мастерстве, сейчас они были партнерами. И понимали друг друга с полуслова или вовсе без слов.

Бедр-ад-Дин, словно завороженный, следил за их работой. И досадовал, что ничего не понимает в этом. Увы, так часто бывает, когда профан смотрит на работу истинного мастера – детали ускользают от взора, все кажется таким непонятным… Словно мастер – не человек. Не такой человек, как остальные.

Выкованные тонкие прутья расплющивались молотом до необыкновенно малой толщины, потом погружались в холодную воду, потом вновь разогревались, чтобы соединиться с другими прутьями. И вот наконец готовая ловушка появилась на огромном камне у горящего очага. Более всего она походила на клетку для птицы. Хотя вряд ли найдется птица, которая бы чувствовала себя вольготно в клетке с длинными шипами, обращенными внутрь.

Последние приваренные прутья еще рдели, когда Тилоттама сняла тяжелый кожаный фартук – совсем как тот, что был на ней в уже далекую лунную ночь.

– О боги! Никогда не думала, что могу так устать от такой простой работы!

– О нет, звезда моя! – заметил подошедший Дайярам. – Работа вовсе не была простой. Ибо мы с тобой собрали не птичью клетку, а клетку для дочери магического народа. И потому волшебства в нашей работе было не меньше, чем ремесла.

– Должно быть, ты прав, мой прекрасный!

Дайярам нежно улыбнулся вновь обретенной любимой.

– Ты вскоре отдохнешь, моя единственная! Ведь, надеюсь, ты не исчезнешь утром, как сладкий сон?

– Быть может, и исчезну… Если у тебя недостанет сил удержать меня…

– Моя звезда, ты еще успеешь убедиться, что у меня сил предостаточно. И все они, да и сама жизнь, принадлежат одной тебе. Так было раньше, так есть сейчас и так будет всегда.

Тилоттама покраснела от удовольствия. Множество испытаний выпало на ее долю, но она осталась такой же, как была – отчаянно влюбленной в своего мастера из мастеров.

– Ну что ж, юноша, пора нам оплетать клетку конским волосом… Теперь настал черед твоего прекрасного пленника.

– Но как же мне отобрать у него его роскошную гриву?

Дайярам рассмеялся.

– А ты попроси! Думаю, что своему хозяину он не откажет.

Бедр-ад-Дин недоуменно посмотрел на мастера, пытаясь понять, шутит он или говорит серьезно. Тилоттама, увидев, что юноша не понимает, что же теперь делать, молча вытащила из пучка смоляно-черных волос изогнутый костяной гребень и протянула его Бедр-ад-Дину.

– Тебе трудно понять мастера из мастеров. Но думаю, что сейчас я могу помочь. Вот этим гребнем несколько раз прочеши изумительную гриву коня. И конечно, не забудь шепотом попросить о помощи. А потом, когда волоски останутся на гребне, обязательно поблагодари за щедрый дар.

«Мальчик мой, слушайся этой мудрой женщины, – проговорил Тети. – Клянусь, очень скоро ее станут называть мастером из мастеров – ибо в ней есть и умения, и знания. Но есть в ней и добрая магия…»

Бедр-ад-Дин кивнул сразу всем и взял в руки костяной гребень, который протянула Тилоттама. Несколько неуверенных шагов привели его к коню, который стоял у стены мастерской.

«Ну что ж, даже если это и шутка, то она не унизит меня…» – подумал юноша, приблизившись вплотную и почти ощущая теплую кожу коня, аккуратно опустил гребень ему на гриву. Белоснежный красавец не шелохнулся, лишь скосил огромный карий глаз в его сторону.

– О прекрасный друг мой, подари мне несколько волосков из своей роскошной гривы, – прошептал Бедр-ад-Дин. И конь ответил едва слышным ржанием.

Нескольких движений широким костяным гребнем было довольно, чтобы длинные серебрящиеся волоски из гривы остались на зубьях.

– Благодарю тебя, моя крылатая мечта! – тихо произнес Бедр-ад-Дин.

– Теперь тебе, юноша, надо оплести этими волосками ловушку. Я помогу тебе, но ты должен сделать это сам.

И пришлось юноше осторожно, почти не дыша, оплетать конским волосом клетку, завязывая узелки на крошечных крючочках так, как подсказывал Дайярам.

Вскоре ловушка была готова. Все трое замерли.

– Но что делать теперь, о мастера?

Ответа на этот вопрос не знал никто. Молчал и мудрец Тети. Хотя, быть может, он и подсказал бы.

Долгую паузу нарушил серебристый смех Тилоттамы.

– О мастер из мастеров! Оказывается, есть то, чего ты не знаешь…

– Увы, теперь я тоже знаю, что есть такие удивительные вещи… Я знал, что такую ловушку можно создать, я знал, как изготовить каждый прут. Но что сделать для того, чтобы призвать сюда дочь магического народа, я не ведаю.

И тут Бедр-ад-Дин услышал голос Тети. Но, к его удивлению, сегодня все было иначе: голос этот был слышен не ему одному. Сейчас в мастерской его слышали все.

– Смертные! Отойдите в стороны! Закройте глаза, спрячьте в ладонях лица. Страшной магии призыва не должен видеть ни один живой человек…

«Аллах милосердный! Да будет с тобой сила всех богов, о мудрец из мудрецов!» – подумал Бедр-ад-Дин, закрывая лицо ладонями. Но был он молод и потому решил подсмотреть, что же будет происходить с железной клеткой, опутанной серебристо-белым конским волосом.

«Не подсматривай, мальчик…» А вот эти слова мудреца были слышны только юноше. Тети не вещал, а, скорее, бурчал.

И Бедр-ад-Дин послушно закрыл глаза.

В воздухе запахло свежестью. Юноше показалось, что вот-вот сверкнет молния. Странное шипение сменилось свистом, который становился все громче. И наконец свист этот оборвался. Тишина после него казалась просто оглушительной.

– Открой глаза, зачарованный путник! – услышал Бедр-ад-Дин. – Вы, смертные, тоже можете смотреть.

Юноша поднял взгляд на ловушку и удивился тому, что каждый волосок из тех, что опутывали клетку, горел своим особым светом. Будто тысячи солнечных лучей запутались в прутьях волшебной клетки.

– Подойди ближе, Бедр-ад-Дин! А теперь возьмись за любые два прута клетки. Не бойся, ты не обожжешься – этот огонь смертелен только для детей магического народа. Правоверным вреда причинить он не может.

Юноша словно одеревенел. Он, как огромная кукла, сделал несколько шагов и послушно взялся за два прута клетки.

– А теперь вспомни свою обидчицу! Вспомнив ее лик, произнеси вслух ее имя! И что бы ни случилось, не отрывай рук от ловушки!

Бедр-ад-Дин, прикрыв глаза, вспомнил обольстительно прекрасную, но такую коварную джиннию. И произнес ее имя, стараясь успеть, пока перед глазами стоит ее образ.

– Зинат…

О нет, в мастерской не сверкнула молния, не ударил гром, лишь резкий порыв обжигающего, будто зимнего, ветра влетел в распахнутые ворота. Качнулось пламя в факелах, поежилась от безжизненного холода Тилоттама. Потом ветер замер прямо напротив Бедр-ад-Дина. И из холода соткалась прекрасная джинния, обольстительная Зинат. Именно такая, какой запомнилась она Бедр-ад-Дину.

Юноша хотел дотронуться до нее, но вспомнил слова мудреца и удержал руки на прутьях ловушки.

И в этот миг джинния взлетела в воздух и… исчезла. Юноша с изумлением перевел глаза на ловушку и окаменел. Ибо Зинат была там. Крошечная, она старалась стоять неподвижно, ибо при малейшем движении ее касался один из длинных, загнутых шипов.

– О Аллах милосердный, свершилось!.. – почти простонал Бедр-ад-Дин. Ибо только сейчас он понял, какую страшную силу разбудил своим желанием освободиться от проклятия коварной Зинат.

– О боги, свершилось… – вслед за юношей проговорил Дайярам.

– Нет, смертные, ничего еще не свершилось. Просто джинния попалась в клетку. – В голосе мудреца звучала хорошо различимая насмешка. Но смеялся он не над смертными, а над дочерью магического народа. – Она еще не знает, что попала сюда навеки, она еще попытается выскользнуть между прутьями клетки, ибо ее сила осталась при ней. Но путанка удержит ее. И в тот момент, когда обожжется она о горящий колдовским огнем конский волос, поймет, что это навсегда.

– Но почему говоришь ты, о неизвестный? И почему молчит джинния?

Голос Дайярама предательски дрожал. Ведь мастер из мастеров был всего лишь человеком, пусть и самым умелым.

– Мое имя тебе, мастер, ничего не скажет. Я – древний маг, о котором ты вспомнил и которого когда-то пленил. И потому я знаю, как избежать твоих ловушек. Но знаю я и то, как такая ловушка может захлопнуться. Причем захлопнуться навсегда.

Бедр-ад-Дин вовремя сообразил, что мудрецу Тети перечить не следует. Ибо ясно, что говорил он более всего для самой джиннии. Юноша же прекрасно помнил рассказ мага о таком же пленении. И о том, что магический металл преградой для него не стал.

– Юный смертный, сейчас ты можешь снять ладони с ловушки. Джинния поймана, и ты можешь смело требовать для себя всего, что тебе хочется от этой несчастной дочери магического народа. Быть может, тебе нужны алмазы? Изумруды? Реки серебра? Любовь прекрасных женщин? Сейчас она отдаст тебе все. Верно, слабая джинния?

– О нет, кто бы ты ни был! Я ничего не сделаю для этого презренного глупого мальчика!

– Ты хочешь спорить с великим магом… Ты не боишься боли? Не знаешь страха заточения? – Голос мудреца сейчас звучал даже нежно. Но от этой нежности веяло невероятным холодом и почти вселенским ужасом. – Тогда я покажу тебе, что стоит мне только захотеть, и ты не сможешь произнести и простейшего заклинания. Твоя магия останется лишь в тебе, будет заключена внутри тебя. Она разъест тебя изнутри, словно кислота. Ты хочешь этого, глупая джинния?

Джинния посмотрела по сторонам со страхом. Но ее характер не позволял ей сдаться вот так сразу, без боя.

– Кто ты, невидимый? Почему грозишь мне вещами столь страшными? Даже если ты в силах сделать это, то знай, что я тебя не боюсь…

Джинния пыталась сказать еще что-то, но более не было слышно ни слова. И очень скоро она поняла, что невидимый враг лишил ее голоса. Глаза джиннии расширились от ужаса.

– Так ты хочешь узнать, кто я? Или теперь тебе нужен только твой голос? Быть может, ты хочешь также испытать и проклятие неподвижности?

Джинния так отчаянно начала жестикулировать, что любому стало бы ясно, что ей необыкновенно страшны и неподвижность и молчание.

– Ну что ж, юный Бедр-ад-Дин. Чего же ты хочешь от этой джиннии?

– О невидимый всесильный маг, – с дрожью в голосе произнес юноша. – Я хочу лишь одного. Я хочу только, чтобы эта коварная джинния, которая некогда прокляла меня заклятием половины, теперь сняла свои чары. Более ничего мне от нее не понадобится.

– Да будет так! И, о глупая колдунья, я советую тебе более не спорить с теми, кто заведомо сильнее тебя!

Джинния кивнула, соглашаясь.

«О Аллах, – пронеслось в голове Бедр-ад-Дина. – Сейчас! Это свершится сейчас!»