Их встретил старый слуга в скромных белых одеждах.

– Мой господин, благородный и мудрый Тивиад Второй ибн Анвар ас-Саббади, храни его Аллах и даруй долгую жизнь, уже ждет вас. Проходите.

Хамида, все еще нетвердо стоящая на ногах, и Юсуф в сопровождении согнувшегося под тяжестью прожитых лет старика вошли в просторный, с высокими потолками, зал. Старик передвигался с трудом, очень медленно, и у Хамиды появилась возможность полюбоваться великолепием убранства. Стены были увешаны коврами изумительной работы, такие же ковры покрывали пол. Огромные и крошечные, они слагались в пестрый, но гармоничный узор. Громадные украшенные разноцветными камнями масляные лампы из меди на толстых цепях свисали с потолка. Каждая из них была настоящим произведением искусства. Таких Хамида еще не видела в своей жизни. В высоких треногих курительных сосудах дымился фимиам. Его пряный запах смешивался с ароматом благородного дерева, из которого были изготовлены низкие столы и лари, расставленные по всему помещению. Наверное, Тивиад Второй ибн Анвар ас-Саббади (долгое имя вряд ли означает долгий разум) увлекался игрой в шахматы – то тут, то там Хамида видела шахматные доски самой разной величины, а рядом – раскрытые ящики с богатой отделкой для хранения шахматных фигур. Хамида насчитала как минимум семь разложенных на столах досок, причем не было и двух, изготовленных из одинакового материала. Наконец старый слуга остановился перед высокой дверью в дальнем конце огромного зала. Он постучал три раза и открыл.

– Господин, женщина с полуночи здесь, – с поклоном произнес слуга и замолчал в ожидании ответа, разобрать который ей так и не удалось. – Да, мой господин!

Слуга обернулся к девушке.

– Иди, женщина, его величество Тивиад Второй ибн Анвар ас-Саббади, султан и властитель, ждет тебя. А ты останься у двери, – резко приказал он евнуху, подтолкнул Хамиду вперед и плотно закрыл за ней дверь.

Сразу же при входе она почувствовала тяжелый сладковатый аромат жасмина. От этого запаха перехватило дыхание, на глаза навернулись слезы. Кто-то, должно быть, целыми ведрами разливал здесь духи. Хамиде захотелось настежь распахнуть окна и двери, чтобы впустить хоть немного свежего воздуха. Однако ни окон, ни дверей в опочивальне не было. Стены были задрапированы темной тканью, роскошно вышитой золотой нитью и украшенной многочисленными кистями. Приглушенный свет масляных ламп не оставлял сомнений в намерениях султана. Впечатление усиливало чудовищно огромное ложе с красными шелковыми простынями и неимоверным количеством подушек.

Хамида была ошеломлена открывшимся зрелищем. Голова, толком не пришедшая в себя после усилий карие Айши, закружилась от приторного жасминового аромата. Неудивительно, что девушка не заметила султана.

Тот словно прятался в тени собственного ложа – темно-фиолетовый халат был наброшен на черную шелковую рубаху. Миг – и она рассмотрела его прямо посреди россыпи подушек. Хамида сосредоточилась и разглядела золотое блюдо со сластями, имеющими двусмысленные формы, которое стояло на маленьком столе, и ей стало нехорошо. Султан же благосклонно и игриво взирал на свою новую наложницу. Толстыми, как сардельки, пальцами, унизанными кольцами с драгоценными камнями, он отщипывал от булочки, очень напоминающей мужское орудие, по небольшому кусочку и отправлял в рот. Дав Хамиде полюбоваться собой, он встал и пошел ей навстречу. Туго завязанный в виде пояса шарф не мог скрыть огромного чрева, и он величественно нес его перед собой, как бесценный трофей.

Не произнеся ни слова, султан взял Хамиду за руку и повел к кровати. Левой рукой, омерзительно влажной и теплой, он крепко сжимал руку девушки, не оставляя ей даже надежды на возможность освободиться от этой хватки. Внутренне сопротивляясь, она опустилась на край кровати. Кажется, сбывались ее самые дурные предчувствия. Как переживет она все это? Что делать, когда Тивиад приблизится к ней? Ведь не для легкой болтовни он повелел доставить ее сюда!

Султан минуту постоял рядом с ложем, покачиваясь с носка на пятку, а потом сел рядом. От него исходил тяжелый запах жасмина – казалось, он искупался в духах. Хамида попыталась дышать ртом. Она тихо радовалась тому, что такой запах не вызывает у нее отвращения – иначе она бы упала замертво, лишь войдя в опочивальню. Мечта о том, что ей удастся избежать близости с султаном, покинула Хамиду навсегда. Выхода не было – она выйдет отсюда только после того, как султан познает ее.

Тивиад же, судя по всему, чувствовал себя рядом с новой наложницей просто великолепно. Он так тесно прижался к ней, что она ощущала жировые складки под его одеждой и слышала его учащенное дыхание. Хамида проклинала свой наряд. Почему шелк так тонок? С таким же успехом можно было не надевать ничего. И почему она не попросила карие Айшу нарядить ее в платье из плотной шерсти? Или в длинный, до самых пят, медвежий тулуп?

Тивиад тем временем придвинулся еще ближе. Хамида попыталась что-то сказать, но язык прилип к нёбу. Она попыталась сбросить его руку. Тщетно. Он повис на ее плечах, как мокрый и потому тяжелый куль с мукой. От возбуждения султан вспотел. Он обнял ее другой рукой и приблизил свое красное лицо к ее губам. Застывшее похотливое выражение его маленьких, налитых кровью глаз не предвещало ничего хорошего.

Хамиду охватила паника. Она пыталась вырваться из его объятий, но чем больше сопротивлялась, тем сильнее он притягивал ее к себе. Кричать было бесполезно. Плотные ткани и ковры на стенах и на полу будто специально были созданы для того, чтобы за пределы любовного гнездышка не просочилось ни звука. Никто ее не услышит и не поспешит на помощь. Это была ловушка, хитрая и продуманная. О, как бы она закричала, если бы видела в этом хоть крошечную толику смысла!

В это мгновение горячие слюнявые губы султана коснулись губ Хамиды, и ее вырвавшийся крик захлебнулся, наткнувшись на толстый мясистый язык. Она что было сил укусила его, рывком высвободила голову и отвернулась. Султан издал короткий стон и тыльной стороной кисти так ударил ее по лицу, что она, оглушенная, навзничь упала на кровать. На губах появился вкус крови. Вся правая половина лица казалась онемевшей.

Уже в следующую секунду над ней нависла туша султана, стало трудно дышать – пять десятков лет утонченного поглощения яств превратили Тивиада в настоящего борова. На долю секунды ее будто парализовало, но, почувствовав, как влажные руки ощупывают ее, скользя по всему телу, она, собрав последние силы, вновь стала сопротивляться. Ухватившись за оба уха круглой султанской головы, она повернула их по часовой стрелке с такой силой, что раздался хруст. Тивиад взвыл от боли и схватил ее за руки.

Чего-то подобного она и ожидала. Согнула ногу в колене и изо всех сил ударила султана прямо в пах. Он взревел, как разъяренный раненый бык, и скатился в сторону, от боли судорожно хватая ртом воздух. Хамида быстро выбралась из подушек, но не успела соскочить с кровати, как султан снова схватил ее. Она отбивалась, пиналась, но лишь порвала платье. Навалившись огромным животом, он так сильно прижал ее, что Хамида чуть не задохнулась.

– Ты останешься здесь! Придется с тобой повозиться… – Он с трудом перевел дыхание, приподнял ее и с нечеловеческой силой вновь бросил на постель. – Вдвоем мы испытаем много приятных минут.

К своему ужасу, Хамида поняла, что Тивиаду пришлась по душе ее строптивость. В отчаянии она принялась изо всех сил размахивать кулаками. И наконец угодила прямо в нос. Кость треснула со страшным хрустом, и из разбитого носа хлынула кровь. В глазах султана застыло изумление.

Хамида отодвинулась, освободилась от цепких лап и вскочила с кровати. И даже подумала, не спрятаться ли ей в одном из шкафов. Кровь заливала лицо властителя Верхней Анатолии, пачкая рубашку из дорогого шелка.

Тивиад, словно не веря сам себе, ощупывал распухший нос, удивленно рассматривая свежую кровь на пальцах. Так продолжалось несколько долгих минут. И лишь потом он взглянул на Хамиду.

Этот взгляд сказал все – и девушка мысленно распрощалась с жизнью. Тивиад Второй ибн Анвар ас-Саббади, всемогущий повелитель, вершитель судеб людей в обширном княжестве, не привык к сопротивлению и неповиновению. Теперь-то уж он точно прикажет отрубить ей голову, если не убьет на месте.

Не успела Хамида опомниться, как с диким ревом, от которого у нее затрещали барабанные перепонки, Тивиад выскочил из постели. Он бросился за ней с такой быстротой, какую при его габаритах представить было просто невозможно. Не в состоянии пошевелиться или закричать, Хамида смотрела на то, как приближается к ней сама смерть. Но в последний момент, когда султан готовился схватить ее и швырнуть на пол, дверь распахнулась. Две сильные руки подхватили девушку и выволокли из комнаты. Она услышала сильный грохот, с которым Тивиад барабанил в запертую снаружи дверь. За толстыми палисандровыми створками его крики были едва слышны.

– Исчезни, если тебе дорога жизнь, – прошипел Юсуф старому слуге и закрыл дверь на задвижку. Тот поспешно удалился без лишних слов.

Юсуф сгреб Хамиду в охапку и поволок за собой. Словно завороженная, она торопилась за евнухом. И лишь перед дверью своей комнаты смогла окончательно прийти в себя.

– Спасибо за помощь, – чуть дыша, прошептала она, только сейчас осознав, что тот для нее сделал.

– Не благодари заранее, – мрачно возразил Юсуф. – Гнев султана пройдет не так скоро, как ты думаешь. Иди в комнату, я запру тебя. Так надежнее. Когда Тивиад разгневан, он неуправляем. Пережди, пока он не успокоится. – Юсуф подтолкнул Хамиду к двери.

Едва войдя, она услышала, как повернулся ключ в замочной скважине и опустилась задвижка. Она знала, что ключи от всех комнат гарема хранились у Юсуфа, – такой привилегии не было больше ни у одного евнуха, но все же закрыла на всякий случай дверь еще и изнутри. Только так она чувствовала себя в безопасности.