Взошедшее солнце с любопытством заглянуло в опочивальню Сафият.
Девушка улыбнулась робкому лучу и повернула голову туда, где всего несколько мгновений назад лежал возлюбленный. Увы, лишь вмятина на подушке указывала, что его присутствие ей не пригрезилось.
Сафият вскочила и, набросив тонкий шелк халата, сбежала вниз по лестнице.
Недис торопливо затягивал ремни на башмаках франкской работы.
– Ты хотел сбежать? – Обида невольно прорвалась в ее голосе.
– Ну что ты, моя мечта. Разве бы я смог? Ты подарила мне такую страсть, что теперь я до конца своих дней буду помнить каждый ее миг…
Недис, что удивительно, совсем не лгал. Более того, он даже немного печалился о том, что больше не увидит эту красавицу. Во всяком случае, до того мига, пока она не найдет Амулет Пророчества.
Полуночный гость опустил глаза на пергамент, который так и остался лежать на столике, прижатый чернильницей.
– Я заберу его с собой, – гость аккуратно свернул пергамент в трубочку. – А вечером принесу… Сказку нужно дописать. Половина сказки – как половина любви: пугающа и безнадежна…
– Вечером? – переспросила Сафият.
– Конечно. – Недис пожал плечами. – Вечером, когда я закончу свои торговые дела, я приду к тебе, чтобы рассказать новую сказку… Может быть, на этот раз ты сможешь записать ее до конца…
Под его откровенным взглядом Сафият покраснела. Хотя отчего было бы краснеть? Не она же соблазнила его…
– До вечера, прекраснейшая из женщин мира…
Калитка захлопнулась.
Сафият еще миг, не двигаясь, смотрела вслед. Затем оцепенение оставило ее.
– Что со мной? – Девушка недоуменно оглянулась по сторонам. – Отчего я стою посреди двора, как полоумная дурочка. Отчего пялюсь на калитку? Ушел – и ушел.
Воспоминания о ласках теперь были не такими сладкими. Скорее наоборот – поцелуи казались липкими, объятия – не сильными, а судорожными. А тело, которое еще мгновение назад девушка назвала бы прекрасным, вспоминалось иначе – узкие плечи, впалая грудная клетка, брюшко, светлая кожа…
Девушку передернуло от отвращения.
– Какой стыд! Какое безрассудство. Немолодой, некрасивый, болтливый…
Теперь Сафият показалось, что единственным достоинством ушедшего Недиса была сказка – печальная, не столько мудрая, сколько горькая, не повествующая о добре и зле, но рассказывающая о наваждении и смерти.
– Должно быть, он меня околдовал… – пробормотала Сафият и принялась собираться. – Солнце уже высоко, должно быть, я не просто опоздала, а катастрофически опоздала… Малика с ума сходит, мудрый Галиль злится…
– Не беспокойся, прекраснейшая, сейчас еще совсем рано. Ты никуда не опоздала. И ничьих планов не нарушила…
Сафият оглянулась на голос. Но рядом никого не было. Лишь Улугбек смотрел на нее с высокой ступеньки.
– Рано? – голос девушки задрожал.
– Рано. – Кот кивнул. – Солнце взошло совсем недавно. А мудрый Галиль сегодня торопиться не будет – он поспорит о причинах грозы с Мирзой-звездочетом. И будет спорить почти до полудня…
– Откуда ты знаешь?
Осведомленность кота изумила девушку куда больше, чем внезапно обретенный им дар человеческой речи.
– Знаю. – Кот улегся на камни двора. – Так что ты успеешь все.
– Вот и отлично… – Сафият сделала пару шагов и опустилась на скамью. – Значит, можно выпить кофе…
– С лепешками? – Улугбек вскочил на скамью рядом и потерся о руку хозяйки.
– Конечно, с лепешками, – рассеянно ответила Сафият. – Подожди, они совсем скоро будут готовы…
Привычные утренние дела до какой-то степени успокоили девушку. Печь послушно согрела воду в котелке, лепешки подрумянились словно сами… Сафият отпила первый, самый вкусный глоток кофе. Она уже почти пришла в себя, лишь едва заметно подрагивали руки.
– Слишком много событий… для меня… Слишком… непривычная сказка… слишком… предприимчивый гость… слишком странное утро…
– Не беспокойся, мудрейшая. Ничего ужасного пока не случилось… А ты сегодня хороша как никогда.
Лесть всегда была сильным оружием. Быть может, поэтому Сафият не бросилась вон из собственного дома с криком, что ее кот стал разговаривать с ней. Более того, слова Улугбека были откровенно приятны девушке.
– Отрадно слышать это, почтенный Улугбек. Я рада, что хоть кто-то находит меня привлекательной…
– Весьма привлекательной, моя звезда, – пробурчал Алим. Он с превеликим трудом удерживал себя от ревности и зависти. А потому не видел ничего дурного в том, чтобы слегка заворожить Деву Пророчества.
Ибо оказалось, что она не просто, а необыкновенно, сказочно хороша. Утро разгладило все морщинки, глаза сияют, щеки цветут нежным румянцем, длинные черные косы на концах распушились.
Сафият рассеянно кивнула. Ее уже ничего не могло удивить. Пусть кот беседует с ней, пусть называет прекраснейшей, величает звездой.
– Тогда, о пушистый мудрец, быть может, ты знаешь, отчего гость с далекой полуночи показался мне таким… прекрасным… Вернее вчера вечером я бы назвала его прекраснейшим из мужчин. А сегодня поутру я едва сдерживаю удивление, пытаясь понять, на что польстилась…
– То были лишь чары ночи, достойная Сафият. – Кот лег на стол, что ему делать было категорически запрещено. – Обычные колдовские чары. Утром они рассеялись и ты стала самой собой – рассудительной и сдержанной…
«Прости меня, прекрасная дева, за эту ложь… Хотя это ложь лишь наполовину. Чары-то действительно были и действительно рассеялись… Хотя чары совсем иные…»
– Отлично. – Сафият попыталась улыбнуться. Но губы еще не очень слушались. – Раз так, то я могу спокойно отправиться в Библиотеку. И без страха ждать прихода Галиля-сказителя.
– Конечно, уважаемая хозяйка.
Сафият было немного странно видеть, как кот с ней беседует, оставаясь при этом все тем же огромным пушистым баловнем и любимчиком.
Вскоре сборы были закончены.
– Ну что ж, почтенный Улугбек. Я ухожу. Ты остаешься за старшего.
Кот потерся о ногу Сафият.
– Должно быть, уважаемая, лучше будет, если я отправлюсь с тобой. После грозы в городе небезопасно… тебе нужна охрана…
– Охрана так охрана. – Девушка пожала плечами. Отчего-то ей и в голову не пришло думать, какой охраной может стать обычный домашний кот, пусть даже и обретший дар речи.
Немногочисленные прохожие провожали глазами почтенную книгочею, которая в сопровождении крупного и очень пушистого серого кота неторопливо шествовала в сторону Библиотеки.
Достойный Галиль явился действительно в полдень и был удивительно рассеян. Попытался рассказать сказку, вконец запутался и, не дойдя до середины, ретировался, дабы не опозориться сильнее.
День, обычно такой интересный, сегодня казался долгим и странным. Но и он подошел к концу. Грозы более не шумели над Библиотекой, не пугали девушек, заставляя их закрывать окна от ветра и сырости.
Малика, усердная помощница Сафият, почему-то не обратила ни малейшего внимания на кота, который сопровождал подругу. Вернее, она увидела, что в зале появился какой-то кот, но не сказала ни слова.
«Думаю, она бы и книжку с полки для меня сняла, – подумал Алим. – Если бы я попросил, конечно…»
Жизнь в теле кота нравилась магу необыкновенно. Однако он находил очевидные неудобства в том, что приходится ходить босиком. Не говоря уже о запахах, которые не просто оглушали, а поистине сводили с ума.
«Потерпи, почтенный маг, – отвечал ему Улугбек. – Ничего страшного в этом нет. Куда более странно было бы, если бы ты попытался найти на меня сандалии…»
И с этим трудно было не согласиться. Так или иначе, но этот странный, заколдованный день подошел к концу. Сафият с видимым удовольствием простилась с Маликой и отправилась домой.
Она мечтала только об одном – увидеть вокруг родные стены и хоть немного прийти в себя.
– Надеюсь, что больше никаких сюрпризов недалекий Ас-Саббах мне не преподнесет, – проговорила девушка, когда за ней, наконец, закрылась калитка.
Тишина и покой царили в доме. Столик вновь занял свое место у стены, пиалы выстроились на верхней полке. Привычный уют почти успокоил девушку. Почти вернул ей природную рассудительность.
И в этот миг калитка распахнулась и вчерашний гость, Недис с полуночи, мечтавший, чтобы его звали Старцем Пустыни, страшным Шаи-Хулудом, по-хозяйски вошел во двор.
– Вот и я, прекраснейшая. Соскучилась?
И вновь на Сафият пали чары. Она широко улыбнулась вошедшему.
– Я считала минуты до того мига, когда ты придешь…
Улугбек вскочил и зашипел, согнув дугой спину.
– Хорошая кошечка, – пробормотал Недис.
– Я же тебе говорила, – укоризненно ответила Сафит. – Это кот по имени Улугбек. Мой друг и защитник…
– Прости, прекраснейшая, я запамятовал… Слишком много дел… Счастье, что свиток не забыл с собой взять.
Девушка благодарно улыбнулась и положила свиток на полку с пиалами.
«Неужели я ошибся? – с тревогой подумал Алим. – Неужели это просто сказитель? Который и в самом деле занят торговыми делами в поисках хлеба насущного? Отчего не видны сегодня столь заметные… отличия сего гостя от любого обычного человека?»
Черный лаковый столик вновь был заставлен угощениями. В кумгане исходил холодом мандариновый шербет. Фрукты теснились на ярком блюде.
Сафият молча сидела напротив гостя. Тот, это было отлично видно, напрочь лишен каких-то понятий о достоинстве и обходительности. Ибо он, взяв по яблоку в каждую руку, приступил к рассказу.
Сафият заскрипела пером.
– Прекраснейшая… – заговорил Недис. – Я не зря говорил, что знаю необычные сказки. Должно быть, тебе ведомо, что почти все сказания всех народов заканчиваются победой добра над злом… И потому они все, сколь бы различными ни были, похожи друг на друга, как капли воды из одной лужи. Мои же истории иные. В них ты не найдешь вознагражденной любви или преданности, смертные обретут свой конец, а зло расхохочется в лицо добру, чувствуя свое превосходство…
Сафият озадаченно подняла голову и взглянула на гостя.
– Ты уже говорил все это, уважаемый…
– Ах да… Все дела, дела… Даже вечером, с прекраснейшей из женщин мира, я не могу забыть о них… Прости. Итак, моя греза, я расскажу тебе историю, рассказанную мне умирающим менестрелем в далеком варварском замке. Это повествование о рыцаре Убальдо и осеннем колдовстве. Внимай же истине без прикрас…
– Прости меня, мудрый сказитель, добрый гость. Но и это ты мне уже рассказал. Печальна судьба друга Убальдо, но уже известна. Как известна и судьба всех рыцарей и волшебниц…
Гость поежился, взглянул девушке в лицо, потер лоб.
– Должно быть, сегодняшнее солнце сыграло со мной злую шутку. Я словно позабыл все, что было накануне.
– Все? – в голосе Сафият зазвучала обида.
– О нет… – Тут губы Недиса-гостя растянулись в сухой улыбке. – Не все, конечно… Почти все.
«Вот и понимай как знаешь…»
Алим все еще терялся догадках, пытаясь понять, кто перед ним – вчерашний ли иноземец или его брат-близнец. Другой колдун или тот же. Быть может, долгие годы спокойствия притупили его колдовское чутье. Или, что было куда вероятнее, за те же бесконечные столетия научились пять Недисов скрывать свои колдовские умения, притворяясь одним и тем же человеком.
– Тогда, моя сладкая греза, я расскажу тебе историю, которую поведал мне сказитель на далеких Фарерских островах, отделенных от всего мира густыми туманами и высокими скалами. Это рассказ о рыцаре Синяя борода и печальной судьбе его любви. Внемли же горькой истине…
Сафият опустила голову и поудобнее взяла в руки калам.
– За редким березовым леском, окаймлявшим город с севера, до самого моря тянется холмистая равнина, кое-где покрытая кустарником и низкорослыми соснами. От пролома в городской стене до берега моря не более двух часов ходьбы, но дороги, что вела бы через равнину прямо к морю, проложить еще не успели. В бесчисленных ложбинах стояло болото, черное и вязкое, словно клей. Здесь водились жабы и крысы, временами, словно проталкиваясь сквозь густой воздух, залетала сойка и, подхватив моллюска, улетала прочь.