Опочивальню Сафият заливало безжалостное солнце.
Девушка потянулась и перевела взгляд, чтобы ответить улыбкой на улыбку Недиса. Но постель была пуста – лишь сброшенные простыни указывали, что колдовская ночь ей не пригрезилась.
– Вчера было то же самое, – пробормотала девушка. – Похоже, мой герой не любит перемен.
Сафият еще раз потянулась и неторопливо встала. Набросила халат, собрала волосы и спустилась вниз. Она была уверена, что возлюбленный будет там: она увидит его затягивающим пряжку на туфле франкской работы… или поправляющим неизменный черный плащ. Так оно и оказалось.
Недис поправлял пряжки на башмаках.
– Ты вновь спешишь? Торопишься сбежать?
Сафият еще не договорила, но уже знала ответ. Неприятное ощущение, что сегодняшнее утро до мелочей повторяет утро вчерашнее, холодком скользнуло по спине.
Предчувствия ее не обманули.
– Ну что ты, моя мечта. Разве бы я смог? Ты подарила мне такую страсть, что теперь я до конца своих дней буду помнить каждый ее миг…
Недис, это было видно, вовсе не лгал. Он чуть ревновал и немного печалился о том, что больше не увидит эту красавицу. Во всяком случае, до того мига, пока она не подаст Амулет Пророчества.
Полуночный гость с улыбкой указал на пергамент, который так и остался лежать на столике. Он был исписан едва ли на треть.
– Я заберу его с собой. – Свиток плотно стянула лента. – А вечером принесу… Сказку нужно дописать. Половина сказки – как половина любви: пугающа и безнадежна…
«Вчера он говорил то же самое… Слово в слово!»
– Вечером? Ты придешь вечером? – переспросила Сафият.
– Да, моя звезда. – Недис пожал плечами. – Вечером, когда закончу свои торговые дела, я приду к тебе, чтобы рассказать новую сказку… Может быть, на этот раз ты сможешь дописать ее…
Под его откровенным взглядом Сафият смутилась. «Я бы смогла… Если бы ты не опутал меня своими сладкими речами… Мне кажется, что ты, мой странный гость, не тот простой купец, каким желаешь казаться… Или я уже так стара, что ничего не понимаю ни в мужчинах, ни в их повадках…»
– До вечера, желаннейшая из женщин мира…
Калитка тихо закрылась.
Сафият, не двигаясь, смотрела вслед гостю.
– А вчера ты захлопнул калитку с грохотом… Но что со мной? Отчего я стою посреди двора, отчего пялюсь на калитку? Ушел – и слава Аллаху.
И вновь пренеприятнейшее ощущение, что повторяется день вчерашний, окатило Сафият холодной волной.
Мысли о ласках уже более не тревожили девушку. Она старательно вспоминала речи, движения, улыбки… Они были не просто одинаковыми, они были какими-то старательно, нарочито одинаковыми. Но, вспоминая о словах и движениях, Сафият, конечно, вспомнила и о ласках – таких же необыкновенно похожих, о движениях и прикосновениях – словно отрепетированных. Да, и сегодняшние поцелуи были липкими, и объятия теперь казались не сильными, а судорожными. А тело, которое ночью виделось ей таким прекрасным, пожалуй, самым прекрасным во всем мире, вновь вспоминалось с дрожью – узкие плечи, впалая грудная клетка, заметное брюшко, светлая кожа…
Девушка присела на подушки.
– Но что двигало мною вчера? Почему я вновь поддалась чарам? Ведь я уже знала, что он немолод, совсем не красив, утомительно велеречив…
Сафият даже подумала, что единственным достоинством ушедшего Недиса была новая сказка – столь же печальная, как и первая, столь же безнадежная, столь же… не сказочная.
– Но почему же он начал с той, другой? Со сказки, которую рассказывал в первый вечер? Неужели забыл, как рассказывал ее?..
Сафият замерла в размышлениях. Минуты текли, девушка почти не двигалась. Неизвестно, сколько бы она просидела вот так, вспоминая и сопоставляя, если бы прямо перед ней не появился Улугбек.
– Котенька… – Девушка с трудом подняла на руки кота. – Ты проголодался, мой хороший? Уже поздно, пора бежать?
Кот боднул хозяйку, однако урчать не стал, лишь на мгновение прижался к ее шее.
«Аллах великий! – Алим с трудом сдерживал ревность. – Ты так прекрасна, ты так нежна… И так легко подпадаешь под влияние этого чудовища… О, с каким бы удовольствием я бы явился перед тобой в собственном обличье! Но, увы, пока я не пойму, как поступить, могу прикидываться лишь твоим котом…»
– Не беспокойся, хозяйка, сейчас еще совсем рано. Ты не опаздываешь… Как не опаздывала и вчера…
Сафият взглянула в глаза любимцу. Нет, сегодня она не испугалась – должно быть, к мысли о том, что теперь ее кот разговаривает, причем более чем разумно, она за вчерашний день уже успела привыкнуть.
– Но ты голоден, мой Улугбек?
– Скажу так, прекраснейшая… – Кот задумчиво наклонил башку набок. – Я не голоден, но от чего-нибудь вкусненького не отказался бы…
И это была чистая правда. Не в силах прислушиваться к тому, как Недис-колдун обольщает девушку, ночью Алим покинул тело Улугбека и ненадолго стал самим собой. Ревность и, что греха таить, зависть терзали его – и ему пришлось «заесть» эти недостойные мага чувства изрядным ужином. Более чем изрядным, говоря уж откровенно – не всякий великан бы одолел такое количество мяса и плова, и овощей, и фиг в меду, и сладких пирожков с персиками, и соленых с зеленью и сыром, и…
Одним словом, ужин получился достойным не только одного Гаргантюа, но и с Пантагрюэлем вместе…
«О нет, – подумал Алим, обозревая опустошенные блюда. – Даже эти достойные всяческого уважения господа не справились бы со всем, съеденным мною!»
– Вкусненьким? – улыбнулась Сафият. – Теплого молочка?
Кот кивнул.
– Только совсем немного…
Сафият хлопотала у плиты.
– Так, говоришь, еще рано?
– Да, мудрейшая. Петухи у почтенного Сафира Хавата еще не пропели в третий раз… И до призыва к первой молитве еще есть время.
– Отлично… – Сафият поставила плошку с молоком в тени. – Вот молоко.
«Со стороны, – думал Алим, – все происходящее выглядит настоящей идиллией – кот лакает молоко, его хозяйка лакомится фруктами и присматривает за тем, как варится в песке кофе. Вот только обычно коты не беседуют с хозяевами. А хозяева не воспринимают это как само собой разумеющееся».
– Едва ли сегодня появится Галиль-сказитель, – рассеянно пробормотала Сафият. – Вчера он был определенно недоволен всем миром… Да и я не выказывала ему обычного почтения.
– О нет, госпожа, – отвечал Улугбек-Алим. – Его напугала гроза. И он вспомнил предания о давней уже грозе в прекрасном Багдаде, после которой миру явился Инсар-магрибинец, пожелавший власти над всем миром…
Сафият с интересом посмотрела на кота, который умывался как ни в чем не бывало.
– Откуда ты знаешь? И откуда ты знаешь эту историю?
– Сам Галиль пробурчал что-то такое под нос, пока ты очищала пергамент. Я слышал это собственными ушами…
Отвечать на второй вопрос Алим не торопился. А Сафият не переспросила. Быть может, если бы она проявила хоть немного больше любопытства, весь дальнейший ход событий был бы совершенно иным. Но, увы, привычные утренние дела отвлекли внимание Сафият.
«Как всегда, – подумал Алим. – Женщинам интересно не то, что важно, а то, что происходит сию минуту…»
– Ну вот… – Сафият с удовольствием огляделась. – Теперь все в порядке. Можно отправляться на встречу хоть с сотней сказителей.
Ее руки привычно закалывали шаль вокруг затейливо сложенных кос. Улугбек не мигая смотрел на хозяйку. А Алим не мог отвести глаз от ее милого сосредоточенного лица. «Ах, моя красавица… Как же ты хороша… Как жаль, что мне приходится быть с тобой лишь твоим домашним любимцем…»
– Позволю себе заметить, уважаемая, что сегодня ты во сто крат краше, чем вчера…
– Ты мне льстишь, глупый зверь. – Сафият улыбнулась.
– Вовсе нет, мудрейшая. Просто ты еще слишком юна, чтобы прислушиваться к словам кота, – пробурчал Алим.
Да, сегодня он не пытался заворожить Деву Пророчества. Напротив, сегодня она заворожила его своей красой. Утро разгладило морщинки усталости, глаза сияли, румянец вновь вернулся на щеки девушки.
«Клянусь, в один прекрасный день я приду к тебе в своем собственном теле! И постараюсь сделать так, чтобы более никогда ни один другой мужчина не был тебе столь нужен и желанен…»
Сафият уже привыкла, что кот с ней беседует, что отвечает ей вполне мудро и спокойно, словно знает ответы на все вопросы своей хозяйки.
Сборы подошли к концу.
– Ну что ж, почтенный Улугбек. Я ухожу. Ты остаешься дома или отправишься со мной, как вчера?
Кот потерся о ногу Сафият.
– Тебе нужна охрана, моя прекрасная… Я отправлюсь с тобой и не спущу с тебя глаз…
Сафият пожала плечами. Охрана, кто спорит, вещь неплохая. Однако, девушка призналась себе, не она сама нуждается в телохранителях, а ее разум, безусловно, с которым в последние дни явно не все в порядке.
Прохожие, совсем немногочисленные в этот ранний час, уже не провожали глазами почтенную книгочею, которая в сопровождении крупного и очень пушистого серого кота неторопливо шествовала в сторону Библиотеки – сие уже не было новостью для Медного города, как почти забылась и страшная черно-сиреневая гроза.
Сказитель Галиль явился, как и в прежние дни, ровно через час после утренней молитвы. Сегодня он был сух и сосредоточен.
– Достойнейшая, – начал он, едва переступил порог. – По трезвом размышлении я решил на время прекратить наши утренние штудии…
– Отчего же, уважаемый? – Сафият была искренне изумлена.
– Боюсь, что истории, которые я диктую тебе, каким-то дивным образом сбываются. Вернее, они начинают сбываться, едва я их вспоминаю. И это меня столь сильно пугает, что я решил какое-то время не думать о преданиях и легендах вообще. Чтобы попытаться обмануть шутницу-судьбу…
Сафият с интересом взглянула в хмурое лицо сказителя.
– Почтеннейший, позволь поинтересоваться, когда это началось? И о какой сказке ты тогда думал?
– Я боюсь отвечать тебе, мудрая дева. Боюсь, что это произойдет снова…
Сафият пожала плечами. О, она отлично знала, что если бы настойчиво начала расспрашивать уважаемого Галиля, тот бы замкнулся в себе. А вот так, делая вид, что ей вовсе не интересны чьи-то страхи, она могла заставить сказителя рассказать все с куда большими подробностями.
Малика косо взглянула на Сафият, но промолчала. А вот на кота она посмотрела внимательно.
– Похоже, мне не привиделось… Он и вчера был здесь…
Сафият кивнула.
– Да, это мой кот, почтенный Улугбек. Я решила, что не будет ничего дурного, если он поохотится в нашей уважаемой Библиотеке. Могу спорить, что в нижних этажах мыши чувствуют себя полновластными хозяевами.
– Должно быть, так…
«Не бойся, красавица. – Алим не мог не улыбнуться. – Еще до заката пара-тройка мышей украсят твой стол…»
«Ты прав, мудрый маг, – согласился Улугбек. – Спать на книгах, конечно, славно. Но мышки, которые чувствуют себя хозяевами Библиотеки, – это непорядок. И мы с тобой, полагаю, должны что-то изменить…»
«Только есть мышей будешь ты!» – Алиму трудновато было представить, что он сможет съесть хоть крошечный кусочек чего-то в ближайшую тысячу лет.
Тем временем Галиль решился.
– Нет, все же я тебе расскажу… Пусть это и не так интересно, как сказания о Торе и Одине, древе Игдрассиль и прекрасных валькириях…
– Я вся внимание. – Сафият знала, что именно так и будет.
В ее руки удобно лег калам, а очищенный свиток занял свое место на столе. Галиль вздохнул и…
– Нет, еще не время… – сказитель отчаянно потряс головой. – Я боюсь, что новые бедствия могут разрушить сей чудный град… Что слова мои навлекут гнев всех богов мира… И тех, коим еще предстоит родиться в пылком человеческом воображении…
«Да, почтенный, ты боишься. Не просто боишься, ты трясешься от ужаса… Ну что ж, я подожду… Когда-то же ты успокоишься и сможешь поведать нам «сию страшную» историю…»
Сафият мягко улыбнулась Галилю. Но тот уже ничего не видел – он уходил из Библиотеки не победителем, мудрым сказителем, знатоком всего на свете, а глупым мальчишкой, который испугался даже не сказки, а только воспоминаний о ней.
Обратная дорога показалась Сафият удивительно короткой. А вот достойный Алим мучился от боли в уставших лапах – мышей оказалось на диво много. Почтенный же Улугбек задремал – ибо мыши, изловленные магом, были более чем упитанны и на диво вкусны.
Сафият свернула кошму, чтобы коту было уютнее в тени.
– Должно быть, сегодняшний вечер пройдет без чудес… – задумчиво проговорила девушка. – Во всяком случае, мне бы этого так хотелось…
Едва она успела это проговорить, как калитка распахнулась и гость с далекой полуночи, Недис-купец, по-хозяйски вошел во двор.
– Вот и я, прекраснейшая. Соскучилась?
Сафият улыбнулась вошедшему.
– Я не ждала тебя, мой друг. Но рада, что ты нашел для меня время…
Улугбек вскочил с кошмы и зашипел, согнув дугой спину.
– Хорошая кошечка, – пробормотал гость. – Наверное, она не очень любит гостей?
– Я же тебе говорила, говорила дважды, – холодно процедила сквозь зубы Сафият. – Это кот! Кот по имени Улугбек. Мой друг и защитник…
– Прости, прекраснейшая, я запамятовал… Слишком много дел, суета… Все суета! Суета сует… Счастье, что свиток не забыл с собой взять.
Девушка улыбнулась. Вот точно так же ее гость принес свиток вчера и таким же движением протянул ей.
«Нет, я не ошибся! Этот гость похож на вчерашнего, но он другой… От него иначе пахнет…»
Черный лаковый столик вновь ломился от угощений. В кумгане сегодня исходил холодом розовый шербет. Фрукты теснились на черном обсидиановом блюде.
Едва это блюдо появилось из ларца, как Улугбек вспрыгнул на скамью у стола и более не сводил глаз ни с хозяйки дома, ни с ее гостя.
– Прекраснейшая… – заговорил Недис. – Я не зря говорил, что знаю необычные сказки. Должно быть, тебе ведомо, что почти все сказания всех народов заканчиваются победой добра над злом… И потому они все, сколь бы различными ни были, похожи друг на друга, как капли воды из одной лужи. Мои же истории иные. В них ты не найдешь вознагражденной любви или преданности, смертные обретут свой конец, а зло расхохочется в лицо добру, чувствуя свое превосходство…
Сафият не столько озадаченно, сколько испуганно посмотрела на гостя. Однако смогла произнести лишь дежурное:
– Ты уже говорил все это, уважаемый…
– Ах да… Все дела, дела… Даже вечером, с прекраснейшей из женщин мира, я не могу забыть о них… Прости. Итак, моя греза, я расскажу тебе историю, которую поведал мне умирающий менестрель в далеком варварском замке. Это повествование о рыцаре Убальдо и осеннем колдовстве. Внимай же истине без прикрас…
– Прости меня, мой заботливый гость. Но и это ты уже рассказывал. Печальна судьба друга рыцаря Убальдо, с этим более чем трудно спорить…
Гость взглянул девушке в лицо и потер лоб.
– Должно быть, сегодняшнее солнце сыграло со мной злую шутку. Я словно позабыл все, что было накануне.
– Только накануне? Все, что было? – Сафият была изумлена куда больше, чем обижена.
Все это уже было. А гость, похоже, пытается вести себя так, словно все в первый раз.
– О нет… – Губы Недиса растянулись в коварной улыбке. – Не все, конечно… Почти все.
Сафият взглянула на гостя. Сейчас ей было видно, как отчаянно он роется в мозгах. И как ничего найти там не может – ибо там, кроме пыли, нет и не было ничего.
«Истинно так, моя греза: ubi nil vales, ibi nil velis…» – молча согласился с девушкой Алим.
– Тогда, моя прекрасная дева, я расскажу тебе историю, которую поведал мне сказитель на далеких Фарерских островах, отделенных от всего мира густыми туманами и высокими скалами. Это рассказ о рыцаре Синяя борода и печальной судьбе его любви. Внемли же горькой истине…
Сафият вновь странно взглянула на гостя.
– Ты и это уже поведал мне, уважаемый…
– Ох, нет мне прощения… Дела купеческие столь обширны… Даже вечером, с прекраснейшей из женщин мира, я не могу забыть о них… Стократно прощу простить меня, изумительнейшая.
Недис мягко опустил руку на колено девушки.
«Да, этот посмелее будет…»