Тем временем в центре Лос-Анджелеса, где в одном из небоскребов располагался офис «Луис Энтерпрайзиз», Эдвард вел изнурительное совещание с Филипом Стаки и другими сотрудниками.

Особенно жаркое столкновение мнений вызвал вопрос о том, надо ли продолжать дело Морриса. Джейк по-прежнему считал, что если Джим Моррис предъявит им слишком крутые финансовые требования, то дело необходимо сворачивать. Филип Стаки яростно спорил с ним. Он хотел заключить сделку любой ценой, не гнушаясь для достижения цели никакими средствами.

Двое других сотрудников, Вэнс и Марк, подходили к вопросу более взвешенно, с учетом всех «за» и «против», и тоже несколько раз схватывались с Филипом Стаки.

В обеденное время Эдвард прервал заседание, предложив продолжить его во второй половине дня.

— Не будем спешить с решением, — сказал он, но Стаки был несогласен с ним.

— Друзья, с этим надо кончать сегодня же!

— Хорошо, — согласился Джейк, направляясь вместе с другими к выходу.

Стаки, разгоряченный спором, пошел за ними.

— Джейк, — сказал он, — передайте Блэр, что она мне нужна. Я хотел бы с ней встретиться с двух до половины третьего.

— Хорошо, — снова сказал молодой человек. Закрыв за ними дверь, Стаки, потирая ладони, вернулся к Эдварду. Ему довольно легко удалось раздобыть информацию, которая интересовала Эдварда. У Филипа были обширные связи, благодаря им он в любую минуту мог разузнать что угодно. В данном случае речь шла о том, где собирался Джим Моррис взять деньги для спасения идущего ко дну концерна.

— Ты был прав, — смеясь, сказал Филип Стаки, — старик Моррис скоро отдаст концы. Он заложил все, что мог, до последних трусов. Собирается взять кредит, и не где-нибудь, а, кажется, в «Плимут Траст»… По-моему, нам это на руку.

Он сел рядом с Эдвардом, который пробормотал ему что-то невнятное, занятый изучением аэрофотоснимков с изображением верфей Морриса.

— Не мне тебе объяснять, что как клиент ты намного важнее для банка, чем мистер Моррис. Надеюсь, тебе не трудно позвонить в банк?

Филип подвинул к нему телефон, но Эдвард не реагировал. Взяв стоявший у него под рукой стакан, он перевернул его и, поставив на стол вверх дном, снова что-то пробормотал, что можно было расценивать и как согласие, и как возражение.

Фил уставился на него, с изумлением вскинув брови.

— Слушай, Эдвард, — вскочил он, — ты извини, но я не пойму, черт возьми, что с тобой происходит!

Ответом было молчание. Эдвард подвинул к себе поднос со стаканами для минеральной воды и, сосредоточенно глядя на каждый стакан, стал строить из них пирамиду.

— Ведь мы же упустим Морриса!

— Ты знаешь, чем я больше всего увлекался в детстве? — спросил вдруг Эдвард, продолжая возводить пирамиду, как будто сейчас это было самое важное дело на свете.

— Не знаю, — с плохо скрываемым раздражением сказал Стаки.

— Кубиками. Я из них строил огромные башни.

Адвокат провел ладонью по редеющим волосам.

— Лично мне больше нравилась «Монополия», которая учит зарабатывать много и быстро. — Он нервно взглянул на Эдварда. — Послушай, что ты хочешь этим сказать?

На лице Эдварда появилось задумчивое выражение. Он вспомнил, что говорила Вивьен по поводу его бизнеса.

— Мы ничего не строим, Фил, ничего не производим.

— Мы делаем деньги, — сказал Филип Стаки с той злостью, которая иногда прорывалась сквозь его мальчишеские повадки.

Однако во взгляде Эдварда что-то насторожило его, и он сменил тон.

— Мы работали целый год, — начал он уговаривать Эдварда. — Успех тебе обеспечен, я тебе старика на блюдечке подношу, он полностью в твоей власти. Осталось лишь нанести последний удар, чтобы прикончить его. Так чего мы ждем? Звони в банк!

Эдвард медленно, но решительно покачал головой.

В этот день он вернулся в «Риджент Беверли Уилшир» совсем поздно.

Вивьен заказала в апартаменты ужин на две персоны. На празднично накрытом столе горели свечи и красовались цветы. Вивьен сидела, ни к чему не притрагиваясь: она ждала Эдварда. Девушка была совершенно голая, если не считать повязанного на шею галстука, который еще недавно носил продавец обувного отдела.

Свечи уже наполовину сгорели, и праздничный ужин остыл. В номере было тихо. Вивьен включила было приемник, но тут же выключила его: слушать музыку не было никакого желания. Ей хотелось, чтобы, наконец, пришел Эдвард. Весь день она жила ожиданием этой встрече.

Но вот послышался звук открывающейся двери. Вивьен встрепенулась и, положив на стол ноги, обутые в босоножки на шпильках, приняла эффектную позу. Лицо и прическа Вивьен были приведены в полный порядок, и вся она была очень хороша и эффектна в мерцающем свете свечей.

Эдвард с папкой под мышкой вошел в гостиную и, заметив в раскрытые двери столовой голую Вивьен, замер от неожиданности.

— Ну, как прошел день, дорогой? — мило поинтересовалась она, как любящая супруга, встречающая с работы своего благоверного. В кино она слышала эту фразу тысячу раз.

Озабоченное лицо Эдварда осветилось улыбкой.

— Какой симпатичный галстук, — сказал он, приблизившись.

— Это тебе, — поднялась Вивьен.

Серебристые нити галстука сверкали в свете свечей, а глаза ее спрашивали: «Ты рад? Тебе нравится? Не правда ли, я удачно выбрала?»

И он сделал то, чего она ожидала: нежно обнял ее и поцеловал в обе щечки.

Позднее, когда был уже съеден остывший ужин, Вивьен наполнила ванну и первой нырнула в воду, покрытую шапкой душистой пены. Эдвард последовал за нею.

Ванна была просторной, свободно вмещавшей двоих. Расположившись позади Эдварда, Вивьен намылила ему спину и, тихонько смеясь, большими пальцами ног открыла позолоченный кран, чтобы добавить горячей воды.

Мужчина, расслабившись и полузакрыв глаза, откинулся назад. Вивьен намылила банную рукавицу и, просунув руку ему под мышку, мягкими круговыми движениями потерла Эдварду грудь.

Это было приятно. Эдвард почувствовал вдруг, что он хочет ей рассказать обо всем, что весь день занимало его, отвлекая от переговоров, расчетов и споров: о своем прошлом, о тех поворотах судьбы, которые сделали из него сегодняшнего Эдварда Луиса.

Он вовсе не собирался что-либо менять в своей жизни, но все же ему не давали покоя вопросы и сомнения по поводу всего, чем он занимался до этого. Возможно, Фил Стаки прав: с ним что-то произошло за последние дни. Что-то в нем изменилось.

Может быть, из-за Джима Морриса? Или из-за Дэвида, который так откровенно гордился и восхищался своим любимым дедом? Ответа на этот вопрос у Эдварда не было.

Когда-то давно он мечтал об отце, которым можно было бы гордиться и восхищаться. Но у мальчишки, любившего строить из кубиков башни и пирамиды, отец был совсем не такой. И это отразилось на всей его жизни.

— Моя мать, — стал он рассказывать Вивьен, нежно ласкавшей его тело, была учительницей музыки. Она вышла за моего отца, отпрыска очень богатой семьи, который бросил ее ради другой женщины. И забрал все деньги.

Вивьен молчала. Сняв банную рукавицу, она взяла губку и стала смывать пену с груди мужчины.

Эдвард устроился поудобней в ее объятиях. Он знал, что история, которую он рассказывает, довольно банальна. Подобные происходят сплошь и рядом, калеча людские судьбы и множа число одиноких женщин и несчастных детей, которым трудно смириться с уходом отца, неожиданно оказавшегося вовсе не тем героем, каким он им виделся.

Одни рано или поздно примиряются с этим, другие — нет. Эдвард был из числа последних.

— Моя мать умерла, — продолжал он. — Я был страшно зол на отца. Позднее мне пришлось заплатить моему психологу десять тысяч долларов, чтобы избавиться от этого комплекса.

Согласись, ежеминутно испытывать злость к отцу — это что-то клиническое. «Здравствуйте, меня зовут Эдвард Луис, я страшно зол на своего отца…»

Вивьен засмеялась и выжала воду из губки Эдварду на плечо.

— Лично я, выложив десять тысяч, злилась бы еще больше.

— Мой отец был президентом компании, — в его голосе зазвучали торжествующие нотки, — которую я, завладев контрольным пакетом, продал по частям.

Не оборачиваясь, Эдвард нашел руки девушки, и его длинные сильные пальцы сплелись с ее пальцами.

— И что на это сказал психолог? — спросила Вивьен.

— Что я выздоровел, — пожал он плечами.

— Серьезно? Значит, ты расквитался с ним. И теперь наверняка счастлив.

Эдвард, продолжая сжимать ее руки, взглянул на Вивьен. Это еще вопрос, расквитался ли. А может, то, чем он занимается до сих пор, — не что иное как бессознательное сведение счетов… с отцом?

— Что молчишь? — улыбнулась Вивьен и, не дождавшись ответа Эдварда, обхватила его ногами. — А ты знаешь, какие длинные у меня ноги? Метр десять от бедра до кончиков пальцев. Так что ты сейчас получаешь терапию длиной в два метра двадцать сантиметров. Причем почти даром. За каких-то три тысячи долларов.

Эдвард, наконец, рассмеялся.

— Три тысячи. Это неплохо, — сказал он, похлопав Вивьен. И подумал: «Хорошо, черт возьми. Как здорово — быть с этой девчонкой! Вивьен просто чудо!»

Следующий день для элитарного местного клуба любителей поло был днем знаменательным: в Беверли Хиллз состоялся очередной матч.

По этому случаю был установлен специальный шатер для буфета. Публика толпилась у кромки поля, наблюдая за игроками, которые, горяча лошадей, гонялись по зеленой траве за мячом.

Одна команда вышла на поле в красно-белой форме, другая — в белой, с зеленой полосой вдоль плеч. Молодые мужчины смотрелись на лошадях замечательно. Захватывающее состязание сопровождалось комментарием из открытой кабины:

— Итак, игрок «Соколов» Эберсон в одно касание отдает мяч Кинану. Говорит Билл Фрикер, рядом со мной в кабине находится Гвен Ол-сен, вместе с которой мы будем помогать вам следить за матчем.

Искаженный динамиками голос был еле слышен сквозь топот конских копыт.

Команды только что вышли на поле, начав первый восьмиминутный тайм.

Филип Стаки прибыл вскоре после начала и, оставив на стоянке машину, направился к полю, таща в руках огромную корзину с припасами для пикника. Супруга его, шествуя впереди, несла плед. В Беверли Хиллз клуб любителей поло занимал обширную территорию. На роскошной зелени газона там и тут разбросаны были купы кустарников и деревьев, в тени которых тоже расположились зрители те, кто предпочитал наблюдать состязание издали.

Самые заядлые болельщики сидели или стояли на трибунах либо у кромки поля, сопровождая игру комментариями. Каждую удачную передачу, жаркую схватку из-за мяча или забитый гол публика встречала овацией.

День был жаркий, но легкий ветерок несколько остужал раскаленный воздух.

Элизабет Стаки, шедшая впереди мужа, споткнулась о кочку.

— Смотри под ноги, а то испачкаешь туфли, натащишь мне грязи в машину, со злостью заметил Филип.

Женщина только пожала плечами и направилась к раскидистому дубу, чтобы расстелить под ним яркий плед.

— Не так близко к стволу, — брюзжал муж, — там, наверно, полно муравьев.

Элизабет молча переместила плед, но так, чтобы он оставался все же в тени. Филип поставил корзину на землю. Неподалеку они обнаружили знакомую пару и, поздоровавшись, обменялись обычными в таких случаях дежурными фразами.

— Вы не видели Эдварда? — спросил у них Стаки.

— Нет, — ответили те.

Адвокат начинал нервничать. С Эдвардом они договорились встретиться на матче, но как знать, не передумал ли он? В последнее время от него можно было ожидать любых сюрпризов.

Но напрасно он беспокоился: вскоре после Филипа Стаки к клубу подъехал и Эдвард. Он прибыл на лимузине отеля вместе с Вивьен.

На девушке было одно из ее новых платьев — коричневое, в крупный белый горошек. Белая соломенная шляпа была повязана широкой лентой из того же материала, что и платье. Волосы она заколола наверх.

Когда перед выходом из гостиницы Вивьен посмотрелась в зеркало, то даже сама удивилась, как прелестно она выглядит. Но теперь, увидев множество шикарных машин на стоянке и разодетую публику — костюмы и платья были из льна и шелка, и даже спортивные, но в любом случае дорогие и элегантные, — девушка снова почувствовала себя неуверенно и подумала, может, ей лучше остаться в машине.

— А что если меня здесь узнают? — спросила она испуганно.

Эдвард, одетый в подходящий случаю однобортный серый костюм с серебристым отливом, поспешил успокоить ее:

— Едва ли. Ты думаешь, они бывают на Голливудском бульваре?

— Но ты же бываешь, — возразила она. Эдвард обнял ее за плечи.

— Не бойся, пошли. Ты выглядишь потрясающе. Как настоящая леди! Вот увидишь, тебе здесь понравится.

Но Вивьен, туча тучей, стояла у лимузина, судорожно сцепив за спиной пальцы. Эдвард взял ее за руку.

— Выше голову. А ну, улыбнись!

И увлек ее за собой. Девушка, пытаясь изобразить на лице сияющую улыбку, выглядевшую довольно комично и жалко, последовала за ним.

Эдвард направился к кабине радиокомментатора. Поблизости, почти у самого заграждения, проскакали два игрока из разных команд. Один из них отбил мяч назад товарищу по команде.

Рядом с комментатором в кабине сидела Гвен Олсен, очаровательная блондинка в розовой шляпке. Другая красавица стояла снаружи, прислонившись к белой крашеной стенке кабины.

— Гвен и Гретхен, знаменитые сестры Олсен. Непревзойденные охотницы за сердцами богатых мужчин, — шутливо сказал Эдвард и представил двум молодым женщинам свою спутницу.

Те засмеялись и небрежно глянули на Вивьен, не оставив, однако же, без внимания ни одну деталь ее внешности и изысканного туалета. Гвен Олсен кокетливо улыбнулась Эдварду.

— Ах, Эдвард!.. — начала она, но тот перебил ее с виноватой улыбкой:

— Я сейчас, — сказал он и, кивнув им, пошел к двум пожилым господам, разговаривавшим неподалеку.

Не успел Эдвард отойти, как улыбка фотомодели исчезла с лица Гвен Олсен, и она с нескрываемой насмешкой смерила взглядом Вивьен.

— Так вот кто, оказывается, очередная милашка Эдварда!

Гретхен, ее сестрица, рассмеялась жеманным смехом:

— Ах, дорогая, если б вы знали, как мы завидуем вам! Мы давно уже положили на него глаз. Заполучить Эдварда — это мечта всех женщин.

— Ошибаетесь, — мило ответила им Вивьен. — Я вовсе не собираюсь заполучить его. Он мне нужен только для секса.

И, повернувшись, пошла за Эдвардом. Гвен и Гретхен, совершенно ошеломленные, уставились ей вслед.

— Ну и бесстыжая! — засмеялась Гретхен. Эдвард тем временем направился к шатру, чтобы взять что-нибудь из напитков. Вивьен догнала его на полпути к буфету.

Рядом с ними, с невероятной ловкостью ведя мяч, проскакал один из спортсменов. Публика наградила его аплодисментами. Вивьен, хотя и понятия не имела о поло, тоже захлопала, замахала руками и восторженно, как на футбольном матче двух школьных команд, завопила:

— Это класс! Молодец! Молодец! Но поймав на себе недоуменные взгляды зрителей, тут же умолкла и взяла Эдварда под руку.

— Ты можешь мне все-таки объяснить, зачем мы сюда приехали? — спросила она.

— У меня здесь дела.

— Здесь? Дела? — изумленно переспросила она.

— Именно так, — кивнул Эдвард. Закончилась очередная восьмиминутка, и комментатор сообщил по громкоговорителю промежуточные результаты:

— Дамы и господа! Счет семь-четыре в пользу команды «Соколов».

Обе команды под аплодисменты публики стали покидать поле.

Неожиданно Эдварда кто-то окликнул. Это был Филип Стаки, который, стоя в мужской компании около бара, увидел, наконец, Луиса.

Извинившись перед собеседниками, он замахал руками:

— Эдвард, Эдвард! Иди сюда!

Взяв два фужера шампанского, Филип стал пробираться к расставленным под большими тентами столам. Элизабет на один из них выкладывала еду из корзины.

Эдвард дал знать Филипу, что заметил его и, обняв Вивьен, направился ему навстречу.

— Я так рад, что нашел тебя, — встретил его повеселевший Стаки.

Один из фужеров он подал Элизабет и с нескрываемым любопытством окинул взглядом Вивьен.

Эдвард легонько сжал локоть девушки.

— Познакомься, Фил, — сказал он, — это моя подруга Вивьен Уорд.

— Добрый день, — вежливо поклонился Фил. — Меня зовут Филип Стаки, а это моя жена Элизабет.

— Приятно познакомиться с новой девушкой Эдварда, — сказала мисс Стаки, подавая руку Вивьен.

Мимо них прошествовала невероятно стройная и симпатичная особа, завидев которую, Элизабет встрепенулась.

— О Боже, да это же Тейт Уитли Уоллингтон! — манерно вскричала она. Тейт! Это я, Элизабет из клуба «Уоркаут Уорлд»!

Она устремилась за стройной дамой.

— Некоронованная королева шейпинга! — саркастически пояснил Филип. Друзья, я могу предложить вам по бокалу шампанского? Вивьен, вы можете взять этот фужер. Я сейчас.

Вручив девушке фужер с шампанским, он двинулся было к бару — принести шампанское для себя и Эдварда, но внезапно остановился.

— А, кстати, ты знаешь, что сенатор Адаме здесь?

— Знай, — невозмутимо ответил Эдвард. — Это я его пригласил.

— Отлично, старик! — хлопнул его по плечу Стаки. — За это я буду благодарен тебе до гроба!

Он ушел. Вивьен проводила его прищуренным взглядом. Филип Стаки почему-то не понравился, ей, но говорить о своем впечатлении открыто она не хотела и потому спросила:

— Кто этот замечательный тип?

— Мой адвокат, — просветил ее Эдвард и, почувствовав неприязнь Вивьен, добавил:

— Хороший парень.

— А жена у него холодная, как лягушка, — все же вырвалось у нее, на что Эдвард шутливо заметил:

— Сейчас мы ей скажем об этом Но Вивьен его шутку не поддержала.

— И это твои друзья?

— Да, — признал он, — я общаюсь с ними довольно часто.

— Тогда все понятно, — кивнула Вивьен и сочувственно посмотрела на Эдварда.

Из динамиков во время перерыва лились мелодии диксилендов. Но вот к микрофону в кабине подошла Гвен Олсен.

— А сейчас, дамы и господа, я хотела бы попросить вас о небольшой любезности, — закричала она, и все головы повернулись в ее сторону. Многие, разумеется, знали, о какой любезности идет речь, поэтому несколько молодых мужчин, поднявшись с мест, побежали на поле.

— Давайте поможем привести в порядок игровое поле, — продолжала Гвен высоким повизгивающим голосом. — За время игры оно несколько пострадало.

Ее призыв подхватил сидевший рядом с ней комментатор:

— Прошу, прошу, дамы и господа, помогите нам выровнять травяной покров. Вы знаете, это старая традиция, такая же старая, как сама игра в поло. В свое время даже короли помогали игрокам поправлять газон.

Видя, что на поле устремляется все больше и больше публики, Вивьен вопросительно посмотрела на Эдварда и, когда тот кивнул ей, присоединилась к всеобщему действу. Усердно пихая на место ошметки дерна, выбитые копытами лошадей, и утаптывая их подошвами, она то и дело оборачивалась к Эдварду и махала ему рукой.

Вскоре к мужчинам вернулась Элизабет.

— Она и правда очень мила, — сказала она, имея в виду Вивьен. — Где ты нашел ее, Эдвард?

— Пусть это останется моей тайной, — ответил он и в неожиданном для себя порыве, нырнув под ограждение, побежал вместе с остальными выравнивать поле.

Элизабет оторопело уставилась ему вслед, а Вивьен взяла его за руку, и они вместе стали утаптывать дерн.

Филип, вернувшийся из бара с двумя фужерами шампанского, тоже смотрел на них, причем, как с неудовольствием отметила про себя Элизабет, за Вивьен он наблюдал с чисто мужским интересом. Кстати, Филип был далеко не единственным, кто с интересом следил за Вивьен.

Глядя на Эдварда, адвокат просто диву давался, насколько раскованно вел себя его друг. Обычно сдержанный и уравновешенный, он был похож сейчас на мальчишку, впервые пришедшего на свидание.

Вскоре Эдвард с Вивьен уже возглавляли группу энтузиастов, в основном молодых, занятую утаптыванием поля. Филип тем временем размышлял о том, не под влиянием ли Вивьен столь разительно изменился его друг Эдвард. Он буквально помолодел и, возможно — да что там возможно, наверняка! — был счастлив. Филип даже отсюда слышал басистый смех Эдварда, которому вторил звонкий голос Вивьен.

Позднее, поскольку Эдвард с Вивьен во всеобщей сутолоке потеряли друг друга, кто-то из членов клуба отвел девушку в сторону конюшен, чтобы очистить ей туфли.

Вивьен села на багажник красной спортивной машины, и молодой человек, став перед ней на колени, начал снимать с нее туфли.

— Не удивляйтесь, это тоже традиция, — сказал он. — Член клуба должен почистить даме туфли. По-моему, у меня в машине есть тряпка.

— Спасибо, — поблагодарила она, и мужчина с ее светлыми туфельками в руках пошел искать тряпку.

В эту минуту в дверях конюшни появился Дэвид.

На юноше была красно-белая форма его команды, под мышкой он держал шлем. Заметив Вивьен, он с изумлением замахал ей рукой.

— Вивьен! Вы меня помните? Я Дэвид Моррис.

— Привет, Дэвид! — сразу узнала его девушка и, спрыгнув с багажника, босиком подбежала к нему.

Дэвид явно обрадовался неожиданной встрече.

— Как дела? — спросил он.

— Превосходно!

— Я вас сразу узнал, — сказал, улыбаясь, Дэвид и рукавом красно-белой футболки отер пот со лба. — У вас красивая шляпа, — показал он на головной убор девушки, который она держала в руках.

— Новая! — гордо сказала Вивьен.

— В самом деле? Мне нравится.

— Мне тоже.

— Пойдемте, я покажу вам красивую лошадь, — сказал он и подал ей руку.

Однако Вивьен в нерешительности остановилась.

— Даже не знаю… Меня ждет Эдвард.

— Да она рядом! — Он показал на гнедую кобылу, привязанную у конюшни.

— Ну, хорошо, — согласилась Вивьен. — Только на одну секунду.

Перед тем как отправиться с ним, Вивьен оглянулась на шатер, но в толпе спешащих к буфету людей не заметила Эдварда. Вместе с другими жаждущими членами клуба он в этот момент уже вошел внутрь.

Вместе с ним был и Филип, который, лопаясь от любопытства, хотел во что бы то ни стало побольше узнать о Вивьен. Как и Элизабет, его прежде всего волновали обстоятельства их знакомства.

— Скажи, Эдвард, где ты все-таки познакомился с этой красоткой?

Эдвард решил признаться только наполовину и рассказал, как он безнадежно заблудился в Голливуде, возвращаясь на спортивной машине Стаки с его вечеринки, не скрыв и того, как он с этой машиной намучился…

— В общем, мне нужно было узнать дорогу, а она оказалась поблизости.

— Просто так подвернулась? — Стаки даже языком прищелкнул:

— Ну и везет же тебе!

— Это уж точно, — рассмеялся Эдвард.

— А чем она днем занимается? — не унимался Фил. — Работает где-нибудь?

Чтобы выиграть время, Эдвард протиснулся ближе к буфетной стойке, осаждаемой членами клуба.

— Да… Она по торговой части, — сказал он не очень уверенно.

— Это какая-то фантастика! Просто сказка! — с утрированным восторгом воскликнул Филип.

Скрытность Эдварда его удивляла. Это тоже было на него не похоже. Каждое слово из него приходилось буквально тащить клещами.

— И чем же она торгует?

Эдвард с видимым интересом почему-то стал наблюдать, как официанты за стойкой наполняли бокалы.

— Почему ты об этом спрашиваешь? Филип наклонил голову набок.

— Нет, старик, меня не обманешь, — пристально посмотрел он на своего друга и шефа, — мы ведь знаем друг друга не первый год. Я все вижу… Тебя будто подменили.

Он показал на прошитый серебристыми нитями галстук Эдварда:

— Даже галстук на тебе необычный! Может, все из-за этой девчонки?

С этими словами он повернулся в сторону выхода.

— А она, между прочим, общается с Дэвидом Моррисом!

Эдвард посмотрел в проем шатра и действительно увидел неподалеку Вивьен и Дэвида, стоявших возле лошади юноши. Они о чем-то оживленно беседовали. Вивьен смеялась, кивая Дэвиду Моррису.

Эдвард даже не подозревал, как он изменился в лице.

Зато Фил сразу понял, что друг его поражен увиденным и душу его обуревают сомнения. Правда, его сомнения Стаки истолковал по-своему.

— Я познакомил их вчера на ужине, — нарушил, наконец, молчание Эдвард, про себя же подумал: «Какого черта ей нужно от этого парня? Уж не присматривает ли себе очередного клиента?»

— А сегодня их уже водой не разлить?! — язвительно бросил Стаки. — Взялась неизвестно откуда и, нате вам, сразу сошлась с человеком, чью фирму мы как раз собираемся покупать!

— Ну, хватит! — прервал его Эдвард, но Филипа остановить было невозможно.

— Нет, тут явно что-то не так. Может, Моррис ее специально тебе подсунул, чтобы выведать наши планы.

Эта мысль показалась Эдварду полным абсурдом. Он пытался переубедить Фила, но тот был уверен в своей правоте.

— Это же элементарно, старик! Да сегодня промышленный шпионаж…

— Но послушай, Фил, послушай же! — с трудом остановил его Эдвард.

— Ты что, мне не веришь?

Эдвард взглянул на Вивьен, которая все еще разговаривала с Дэвидом, и сцена эта настолько смутила его, что он выложил Филипу то, чего не должен был доверять ему ни в коем случае.

— Вот что, Стаки! Никакая она не шпионка! Эта девушка проститутка.

Адвокат замер в недоумении.

-,Ну тогда все в порядке, — выдохнул он с облегчением.

— Да, она проститутка. Все началось на Голливудском бульваре, где я посадил ее в твою машину.

Стаки захохотал. Только теперь до него, наконец, дошло, что сказал ему Эдвард. Он смеялся от всей души, до слез, истерическим хохотом.

— Быть такого не может! — простонал он.

— Это так, — кивнул Эдвард, и Филип заржал еще громче.

— Ты единственный миллионер из моих знакомых, который снимает шлюх на бульваре!

Эдвард понял, какую ужасную, непоправимую ошибку он совершил, посвятив в свою тайну Фила.

— Глупо это, что я сказал тебе, — с досадой проговорил он и хотел было взять с Фила слово ни в коем случае не распространяться о том, что узнал от него, но сделать этого не успел.

— Эдвард! — окликнул его небольшого роста лысый господин.

Стаки продолжал смеяться. Оставив его, Эдвард подошел к невысокому господину.

— Сенатор Адаме, как я рад, что вы нашли время приехать!

Сенатор подал ему руку.

— Ну как, помогла вам моя информация?

— Я вам очень признателен за нее, — сказал Эдвард. — Надеюсь, с тех пор в этом деле никаких перемен?

— Пока все в подвешенном состоянии.

Эдвард удовлетворенно кивнул. Он знал, что на сенатора Адамса вполне можно положиться, так что с заказом военно-морского ведомства у старика Морриса в ближайшее время дело не выгорит.

Пока они разговаривали, Филип Стаки заметил, что Вивьен уже попрощалась с Дэвидом и ищет Эдварда. Она стояла в тени под деревом, беспокойно оглядываясь по сторонам.

,Фил с широкой ухмылкой подошел к девушке.

— Ну, как вам здесь нравится, Вивьен?

— О, здесь так интересно, — повернувшись к нему, ответила девушка.

В ухмылке Стаки мелькнуло коварство.

— Не то что на Голливудском бульваре, не так ли? — сказал он.

Вивьен будто током ударило.

— Что, что? — ошеломленно переспросила она.

— Эдвард мне все рассказал, — ответил Фил и, заметив застывший ужас в ее глазах, добавил бесцеремонно:

— Ладно, ладно, ты не волнуйся, я никому не скажу.

Вивьен, словно в каком-то тумане, невидящим взором уставилась на траву. Губы ее дрожали.

Фил, подойдя еще ближе, дужкой темных очков, которые только что снял, пощекотал голый локоть девушки.

— Может, встретимся как-нибудь, когда Эдвард уедет в Нью-Йорк? — спросил он игривым тоном.

Лицо девушки передернулось. Она медленно повернулась к Стаки, который был настолько толстокож, что понятия не имел о творящемся в эту минуту в ее душе, и потому самодовольно заулыбался, услышав внешне спокойный ответ Вивьен:

— Встретимся… Почему бы и нет?

— Да, да, — потрепал он ее по плечу, — обязательно выберем время.

В этот момент его позвала жена, и Стаки поспешил ретироваться, на прощание еще раз улыбнувшись ей, чего девушка даже не заметила.

Ее душили слезы, и весь этот день, такой яркий, веселый и праздничный, казалось, окутался мраком. Эдвард, Эдвард, как он мог это сделать?!

К микрофону вновь подошла Гвен Олсен, и голос ее, заглушая болтовню и смех зрителей, заполнил все окружающее пространство. Публика постепенно затихла. Близился конец перерыва, с минуты на минуту должен был продолжиться матч.

— А теперь я хотела бы назвать спонсоров нашего клуба, — услышала Вивьен голос Гвен. — Компания «Джейкобз»! Фирма «Норелл», производитель упряжи! И, наконец, особую благодарность следует выразить нашему генеральному спонсору компании «Луис Энтерпрайзиз»!

Раздались аплодисменты. В этот момент Вивьен увидела стоящего у шатра Эдварда. Он тоже заметил девушку и кивнул ей.

К горлу Вивьен подкатил комок. Она отвернулась и опустила голову, сдерживая слезы. А, собственно, с какой стати ей плакать? В конце концов Эдвард сказал своему другу Филипу чистую правду. Да, она проститутка с Голливудского бульвара, которой Эдвард платит. Как будут платить и другие мужчины после него. Такие, как, например, Филип Стаки…

Вивьен съежилась, обхватив себя руками. Несмотря на жару, ее бил озноб. «Не реви, не реви же ты, дура!» — сказала она себе, но слезы неудержимым потоком уже текли по ее щекам.

Игроки на своих лошадях снова выстроились на поле. Звук трубы возвестил о начале четвертого, решающего раунда состязаний.

— Итак, мы начинаем последнюю восьмиминутку! — прокричала в микрофон Гвен Олсен.

И в следующее мгновение всадники сорвались с места. А Вивьен, вытерев рукой слезы, медленно двинулась в сторону Эдварда.