АШОТ ШАЙБОН: ЧЕРЕЗ ТЕРНИИ - К ЗВЕЗДАМ!

Об армянской фантастике почти нечего сказать. И в то же время есть что. Как ни странно, мы, армяне, не очень склонны к мечте - не сиюминутной, а далекой, можно сказать, звездной. Удивительно и то, что те армянские фантасты, которые достигли успеха - писательского и читательского, - преимущественно авторы русскоязычные. Ну не любят у нас фантастику! Да и нельзя сказать, что ее у нас особо популяризировали или рекламировали. Впрочем, и профессиональная литературная критика к отечественной фантастике практически не обращалась - разве что в виде рецензии… Представления о фантастике у подавляющего большинства армян не простираются дальше Жюля Верна и Беляева, - о фэнтези, альтернативной истории и разных попаданцах многие вообще представления не имеют. При всем этом любители фантастики в Армении никогда не переводились: читают - и охотно! - а вот своих писателей раз-два и обчелся… Однако, как сказал Хоренаци, мы хоть народ и маленький, но и нам есть чем гордиться.

Армянский фантаст Ашот Шайбон (Ашот Гаспарович Гаспарян) - основоположник армянской научной фантастики - ныне практически забыт. О его романах сегодня вспомнят разве что историки литературы да немногие люди старшего поколения - те, кому в 1950-х годах было лет 15-18.

Что представляла собой в середине прошлого века советская фантастика? К этому времени коммунистическая идеология превратилась уже в несокрушимый монолит. Идеологические установки регламентировали всю жизнь страны и народа - от что производить до что читать. Не избежала давления этого монолита и фантастика. И хотя, по утверждению Ленина, фантазия - «качество чрезвычайной важности», аккуратно подрезали крылья и ограничили «сиюминутностью»: чтобы она вдруг не вздумала залететь куда-то «не туда». Со смелыми мечтами и взглядом в далекое будущее, характерными для первых двух десятилетий советской страны, пришлось распрощаться. Перед страной стояли конкретные задачи, а значит, и писателям, в том числе фантастам, надлежало освещать и вдохновлять, ни в коем случае, однако, не «перебарщивая». Так оформилась в 1940-50-е годы фантастика ближнего предела. Она возникла из крайне однобокого представления, будто чуть ли не единственная задача научной фантастики - строить прогнозы, и, следовательно, ее реализм измеряется точностью гадания. «Ближним» фантастам казалось, что на короткой дистанции меньше опасность ошибиться. Это была чистая иллюзия, ибо попадание в цель прямо пропорционально широте взгляда в будущее. «Даже пророки могут ошибаться, когда им изменяет способность к воображению», - констатирует Артур Кларк в своей книге «Черты будущего».

Установки «ближних» фантастов фактически вели к ликвидации фантастики как таковой. Теоретики поучали писателей, чтобы они изображали не какие-то дали, а непременно ближайший завтрашний день: «…именно завтрашний, отделенный от наших дней одним-двумя десятками лет, а может быть, просто годами», - требовал один из маститых критиков. Этот регламент взят был из «исторических» указаний о… полезащитных лесных полосах, рассчитанных на пятнадцатилетний срок. Отход от этих сроков квалифицировался как отход к буржуазной фантастике. А уж темы, относящиеся к космической фантастике, служили предлогом для обвинения в космополитизме.

Послевоенная советская фантастика в значительной степени превратилась в своего рода производственный роман. И теперь она основывалась не на том неведомом, что вдохновляло Александра Беляева, Жюля Верна и Герберта Уэллса, а на более или менее известном, заманчивым скорее своей осуществимостью. Фантастические допущения хоть и имели место, но на самой грани возможного. Количественное наращивание, увеличение масштабов до практически глобальных утвердилось как принцип. А «мелкость» самой мысли густо замешивалась на бытовых деталях, подробностях технологии, причем все это сдабривалось натужными приключениями и все еще неизменной шпиономанией.

Однако практика показала, что относительного ближайшего будущего сюжетная научная фантастика совершенно избыточна: с задачей ближайшего прогнозирования гораздо лучше справляется научно-художественный очерк. В художественной же литературе принцип «на грани возможного» привел к довольно скучному описательству открытий и изобретений, которых можно назвать фантастическими лишь с большой натяжкой. И даже если на книгу бывал спрос, у читателей возникал естественный вопрос: «Почему она называется научно-фантастической?..» Фантастика «ближнего предела» обуславливала будущее с открытиями и реалиями, основанными на уже известных принципах, тогда как сам прогресс шел по пути обновления самих принципов и путей развития наук (характерный пример: даже в сугубо научных экономических прогнозах атомная энергия появилась лишь ПОСЛЕ ее практического применения!). О применении кибернетических устройств и вообще компьютерной техники в фантастике «пределыциков» смешно даже заикаться - никаких «персоналок», искусственного интеллекта и даже сотовых телефонов! Впрочем, и сама кибернетика считалась буржуазной лженаукой… Популяризация, морализаторство и приключения - вот общий смысл фантастики «ближнего предела».

Нехватка больших идей, подмеченная А. Беляевым еще в 1930-е годы, вылилась в мировоззренческий изъян. Писатели были озабочены главным образом тем, чтобы половчее нанизать популярные объяснения и описания на приключенческий стержень. Отсюда и та армия шустрых и назойливых пионеров-сорвиголов, которые тем или иным путем оказываются в лаборатории, тайком пробираются на подводные лодки или какие-либо «подземоходы», чтобы выслушивать долгие и нудные лекции автора, а заодно и спасают всех остальных во время неизбежных катастроф…

К началу 1950-х годов научно-фантастический роман забуксовал у «грани возможного». Авторы по-прежнему лезут в облака, под землю, в Арктику и Антарктику, под воду и т. д. Темы повторялись, кочевали от одного писателя к другому, многие авторы занимались переделкой и «осовремениванием» своих романов. Однако, декларируя на словах свою приверженность будущему, они на деле цеплялись за твердь современности, потому что отказались от больших дальних ориентиров и просто побаивались туманной неизвестности будущего.

И здесь самое время вернуться к Ашоту Шайбону. На первый взгляд кажется, что его романы - совершенно в русле фантастики «ближнего предела». В них мы увидим и процветающую, безусловно, страну Эсесерию, и героические свершения советского народа, и достаточно бесконфликтную борьбу прогрессивного с рутинерством, и неизменные происки всяческих вражеских сил. И естественно, чудесные машины и механизмы, созданные советскими гениями. А поскольку автор этих романов армянин, то и гении эти в большинстве своем наши соотечественники. С сегодняшней точки зрения в романе Шайбона можно найти множество огрехов и недостатков. Скажем, одно лишь то, что автор протягивает по всей Луне телефонные кабели, а люди общаются друг с другом при помощи телефонных штекеров, втыкаемых в особые гнезда скафандров, ныне может вызвать разве что смех: кому неизвестно, что радио и в космосе радио?! Некоторое недоумение вызывает и то, что все герои книги от мала до велика обращаются друг к другу исключительно по имени-отчеству. Да и сами герои, признаемся, достаточно ходульны, многие их поступки психологически немотивированны, речь зачастую напыщенна и риторична. Просто смешными выглядят и прямолинейно-злодейские заграничные враги-бяки со своими шпионскими «летающими теннисными мячиками» и рациями, спрятанными в молитвеннике, невразумительно описаны и сами инопланетяне, за исключением разве что «красавицы» Ика Оки… Хватает и всяких роялей в кустах. Ни о каких компьютерах, разумеется, и речи нет - одни лишь электрические реле и прочие приборы.

Связь с Луной - через радиолокационную установку. Наличествуют, естественно, и некие секретные Х-лучи, с помощью которых сбиваются вражеские космические торпеды. А еще комендант дома в лунном поселении Гримальди - ну как может советский поселок обойтись без комендантов?! В общем, как с содержательной, так и с художественной точки зрения роман «Капитаны космического океана», построенный по определенным и предписанным стандартам, достаточно уязвим (впрочем, это относится ко всей советской фантастике того периода).

Все это так. За исключением одного, но решающего обстоятельства: Ашот Шайбон первым, наверное, в послевоенной советской фантастике оторвался от планеты под названием Земля и вышел в космос. В его книге была Мечта - то, чего так не хватало советской фантастике. «Капитаны космического океана» - таково название второй книги своеобразной трилогии, в которую входят также романы «В мире белых теней» и «Тайны планеты Земля». Мало того, Шайбон самым «кощунственным» образом презрел не только запрет на космос - он осмелился ввести в свой роман инопланетян! Каким образом советская цензура пропустила такой «криминал», приходится только гадать. Скорее всего, свою роль здесь сыграло то, что это произведение вышло в Армении, на периферии Союза, да еще на армянском языке, и всесоюзного резонанса не имело, а значит, его вполне можно было и проглядеть. Тем не менее на русский оно все же переведено не было - при всем тогдашнем спросе на все фантастическое. А вот другой роман Шай-бона - «В стране белых теней» (под названием «Победители тьмы») - на русский был все же переведен, поскольку полностью вписывался в эти самые пресловутые рамки «на самой грани»… К слову: первая в новейшей армянской истории фантастическая повесть «Ночная радуга» Ашота Шайбона вышла в свет аж в 1942 году (по другим данным - в 1936-м!). С нее, можно сказать, начинается армянская научная фантастика.

Роман «Капитаны космического океана» был закончен в 1955-м, а вышел в свет в 1957 году. Чуть позже в этом же году вышла в свет книга Ивана Ефремова «Туманность Андромеды». Но если «Туманность Андромеды» вышла в центральном советском издательстве, сразу получила мощный резонанс и стала знаменитой, то трилогия Шайбона увидела свет в маленькой Армении и стала достоянием лишь нашей читательской пу-блики. А ведь будь чуть-чуть иначе, и начало новой - космической - эры! в советской фантастике начиналось бы именно с «Капитанов…» Шайбона. Повторимся: как бы ни уходила корнями книга Ашота Шайбона в предыдущую эпоху «ближнего предела», в фантастику производтвенно-приключенческую, кроной своей она вырвалась во Вселенную. Пока еще холодную и чуждую людям. Это потом космос освоят, обживут и очеловечат другие, превратив его в новый дом человечества. Но ведь кто-то должен был пройти первым, кто-то должен был проложить тропинку, по которой пройдут потом братья Стругацкие и другие писатели. Таким первопроходцем - и не только в армянской, но и во всей советской фантастической литературе - был Ашот Шайбон.

Однако, как говорится, записанное не пропадает, и имя Ашота Шайбона не кануло в Лету. Российское издательство «Престиж Бук» основало новую книжную серию - «Ретробиблиотека приключений и научной фантастики» (помните знаменитые книги «Библиотеки приключений» в обложках с золотым тиснением?..). И первой книгой в этой серии стало переиздание «Победителей тьмы» Ашота Шайбона. Остальные романы трилогии - «Капитаны космического океана» и «Тайны планеты Земля» в настоящее время переводятся и также будут изданы в этой серии.

Нельсон АЛЕКСАНЯН

 

ПУТИ БЕСКОНЕЧНОСТИ

На востоке уже занималась заря. С увитого плющом балкона своего дома на вершине холма Гаспар Гай смотрел на еще тонущие в голубой дымке Масисы.. Такова была его давняя привычка: просыпаться ранним утром и любоваться великанами, царствующими над Араратской равниной, просыпающейся от ночного сна столицей и до самого восхода сохранявшей звездную россыпь своих ночных огней.

Люди уже привыкли видеть его каждое утро на балконе - в одной и той же позе.

Приветствовав восход солнца, Гаспар Гай шел в кабинет, к своему письменному столу.

Его стихией была вся Вселенная, а его пытливая мысль блуждала в мирах звезд, Солнца и Луны. Он чувствовал перспективы власти человека над ними и любил человека в его смелой борьбе.

«Человек - вот имя того гиганта, перед которым должны открыться тайны Вселенной. Со времени зарождения органической жизни на Земле до появления современного человека прошло около двух тысяч миллиардов лет. И я, представитель коммунистической эпохи человеческого общества, должен распространить свою власть на все планеты нашей галактики! Пусть придет, пусть как можно скорее наступит этот день!» - восклицал один из героев научно-фантастического романа Гаспара Гая «Инопланетяне».

Точно так же пылко мечтал и сам автор в свои отроческие годы. Со школьной парты до университетской скамьи он был свидетелем все новых и новых открытий и достижений науки, усвоил все полезные знания и в своих произведениях стремился предвосхитить героические пути человечества в безднах космоса.

Гаспар Гай объездил все континенты планеты, исплавал все ее моря, не раз летал за пределы атмосферы Земли и, будучи одним из членов советской космической экспедиции, высадился на Луне. И сейчас он желал вновь побывать на Луне, где уже существовал целый поселок исследователей. Там был построен гигантский телескоп, оборудован космодром, работали десятки лабораторий, имелись своя клиника и больница. Мощный завод по производству сталолита - этого невероятно прочного материала - выпускал прозрачные и полупрозрачные несокрушимые плиты, из которых на Луне возводились здания и купола складов, научных институтов, теплиц и даже садов и парков.

И все это - за каких-то три года!

И вот сейчас он приступил к второму после книги «Люди чужой планеты» роману. Однако жизнь менялась с такой скоростью, что проблему Луны он осветит как уже прошедший этап. В новой книге речь будет идти о покорении Марса и Венеры - тем самым путь к осуществлению его мечты «распространить власть человечества на все планеты галактики» станет чуточку ближе.

Гаспар Гай спешил на Луну - он был первым писателем, который хотел завершить свое новое произведение на Луне. И вовсе не исключено, что еще до завершения книги ему доведется слетать на Венеру или Марс… Исходя именно из этих соображений, он описывал покорение Марса и Венеры с такими жизненными и достоверными деталями, что его книга почти переставала быть научно-фантастическим произведением. Именно поэтому в письме своему близкому другу Денису Петровичу Харбинину Гаспар Гай писал:

«Дорогой друг, мы живем в удивительные времена: фантастике приходится отказываться от своих жанровых привилегий. Сейчас невозможно заниматься даже непроясненными еще научно-техническими проблемами прошлого и нынешнего этапов, что уж тогда говорить о фантастических проблемах будущего! Только представьте себе, Денис Петрович: проблема покорения Луны, служившая неисчерпаемым источником вдохновения для великого множества писателей, в том числе и для меня, сейчас становится уже примитивной и анахронистичной. Моя новая книга, над которой я сейчас работаю, все еще претендует, по моим прикидкам, быть научно-фантастической. Но, уверяю Вас, я вовсе не уверен, что мне действительно удастся ввести в нее какой-либо действительно фантастический элемент. Удивительное дело: несмотря на все мои усилия, книга явно уклоняется в реализм - я подмечаю там даже некоторые элементы техницизма и натурализма. Это плохо, Денис Петрович, я недоволен. Думаю, правильнее будет отправиться на Луну, где сейчас идет активная подготовка к полетам на Марс и Венеру. Думаю, что общение с нашими героическими космонавтами придаст мне новые творческие импульсы. Поэтому свою книгу я решил пока назвать «История о космонавтах». Конечно, название никакое, но что поделать?

Денис Петрович, я уже слышал, что Вы завершаете работу над своим шагающим «Космическим разведчиком». Нельзя ли поподробней? Вполне возможно, что мы сможем полететь на Луну вместе…»

Гаспару Гаю выпало счастье стать первым писателем, описавшем взлет с Земли, полет в космосе и посадку на Луне.

«…Толчок… Вздрогнула вся огромная масса космического корабля «Галактика-1», его тело сотрясла дрожь.

«Последний толчок!» - мелькнуло в голове, а глаза мои успели заметить появившуюся на экране гигантскую пропасть.

Покачнулись плотно обхватывающие нас сетчатые коконы… Погас свет… Тьма навалилась чудовищным драконом, захохотала зловеще…

«Все кончено…» - подсказал мне перепуганный мозг, но вспыхнувший вновь яркий свет молниями блестящих лезвий изрубил и изгнал дракона…

Космический корабль «Галактика-1» выполнил свою историческую миссию.

Мы были на Луне!»

Так завершался очерк Гаспара Гая о первом полете и посадке на Луну. Это было три года назад.

 

УЧИЛИЩЕ КОСМОНАВТОВ

От космовокзала на берегу лазурного озера круто устремлялась к вершине горы железнодорожная эстакада.

Советский космический корабль «Галактика» готовился к своему очередному рейсу с этого космодрома, пока единственного на Земле. Большая группа молодежи готовилась к своему первому космическому путешествию. Это были выпускники различных институтов и университетов Москвы, Киева, Еревана, Баку и других городов Союза. Молодым специалистом предстояло отправиться Луну и поступить в распоряжение первого лунного строителя Мирона Максимилиановича Смерчкова - вот уже третий год на Луне разворачивалось широкомасштабное строительство.

Вплотную к космодрому примыкали великолепно оборудованные тренажерные залы: физические упражнения помогали преодолеть различные нагрузки, связанные с полетом в космос, а самое главное - привычку цепляться за поверхность Земли. Будущие обитатели Луны учились противостоять перегрузкам при преодолении первой и второй космической скорости, действовать в безвоздушном пространстве и в невесомости, учились работать в скафандрах.

Собравшись в одном из лекционных залов, около двадцати юношей и девушек внимали очередной лекции-беседе профессора-инструктора Красовского. Профессор вновь и вновь напоминал своим «студентам» об особенных трудностях космических полетов. Все они были облачены в тонкие, эластичные сталолитовые скафандры, способные противостоять как сверхнизким, так и сверхвысоким температурам, космическому вакууму и всем видам излучений и полей. Сейчас «студенты» были без шлемов и перчаток, которые можно было надеть в одно мгновение, и тогда они оказались бы полностью защищенными практически от всех внешних воздействий.

- Человеку свойственно мечтать о Луне, - говорил профессор. - Но когда эта мечта обретает конкретность, когда человек оказывается на космодроме, у него возникает так называемый синдром страха перед космосом. Примерно то же самое было на заре воздухоплавания и авиации, когда оторваться от земли было для людей нелегко чисто психологически. Правда, «отрыв» от земли был тогда в значительной степени понятием условным, и даже полеты в стратосферу еще не означали «ухода» от земли. «Все равно, так или иначе мы вернемся на землю», - думали воздухоплаватели, и это в какой-то степени позволяло снять синдром. Но когда человек, оказавшись в космосе, вдруг осознает, что «земли нет», что даже атмосфера осталась позади, что ракета забрасывает невесть куда, в бесконечную пустоту его невольно охватывает ужас, который порой может становиться чуть ли непреодолимым: Даже самая смелая мысль отказывается верить в то, что, оторвавшись от родной планеты, человек снова может вернуться к надежной тверди. Этот иррациональный ужас охватывает все сознание человека, пронизывает его до мозга костей. Мы называем такое состояние космофобией. Вот почему мы строим специальные учебные центры и тренажеры, где будущие космонавты учатся преодолевать психологические трудности космических полетов. В дальнейшем в таких тренировках уже нет нужды - после первого полета на Луну у человека возникает непреодолимое стремление вновь и вновь преодолеть однажды уже побежденное пространство…

- То есть землянин приобретает своеобразный космический иммунитет? - спросил парень по фамилии Зимин.

«Студенты» засмеялись - определение им понравилось.

- Да, разумеется, человек действительно приобретает сначала психологический, а затем и чисто физический иммунитет, - подтвердил профессор и, обращаясь к тому же Зимину, спросил: - А вот сможете ли вы сказать, Павел Зимин, что вы почувствуете уже на Луне, если вам предложат там совершить полет уже на Марс или Венеру?

- Я думаю, Афанасий Эммануилович, что этот же иммунитет позволит мне не колебаться. Я войду в космический корабль без психологического шока, пусть даже мне предстоит полететь аж на Меркурий! - смело ответил Зимин, не отрывая взгляда от профессора.

Красовский кашлянул. На его красивом, хотя и строгом лице появилась улыбка, которая обычно пряталась под небольшими усиками. Оглядев свою аудиторию, он снова спросил, обращаясь уже ко всем:

- А что скажете вы, дорогие мои, что бы почувствовал Зимин во второй раз?

Павел Зимин понял, что его ответ не удовлетворил профессора, поэтому оглянулся на остальных, желая услышать, что скажут они.

Одна из девушек подняла руку.

- Говори, Анюточка! - поощрил профессор. За то время, что он работал с ними, он успел узнать их всех и искренне полюбил этих прекрасных молодых людей и гордился ими.

- Мне кажется, что и на Луне придется преодолевать психологическую привычку «цепляния» за твердь, пусть даже уже на новой планете! - ответила Анюта.

- Так-так, продолжай, Белякова! - кивнул профессор Красовский, еще более прищурив свои черные, с монгольским разрезом глаза. Анюта поняла, что придется разъяснить свою мысль, хотя ей и показалось, что она сказала все.

- Я думаю, что человек изначально привык ощущать под ногами твердь, - снова заговорила она. - И если он живет на планете Земля, а перед ним стоит задача добраться до другой планеты, то он должен прежде преодолеть свое инстинктивное «цепляние за твердь». И если он совершает посадку, скажем, на Луне, то у него сразу же возникает новый инстинкт, связывающий его уже с этой планетой. И для него гораздо проще снова вернуться на Землю, чем полететь к какой-нибудь другой планете. И я считаю, что если уж ему надо полететь на другую планету, то ему вновь придется учиться преодолевать этот инстинкт, поскольку его новое местожительство становится не менее надежным и родным, чем сама Земля.

Анюта замолчала. Она была очень красива в плотно облегавшем ее прекрасную фигуру серебристом скафандре, щеки ее покраснели от волнения. Взмахнув небрежно собранным в пучок на затылке «хвостом» - лишь пара локонов выбивалась у висков, - она украдкой бросила взгляд на Павла Зимина. Поняв, что ее ответ понравился ему, она покраснела еще больше и опустила голову.

- Все верно, Белякова, - произнес профессор.

- А я считаю, что Анюта неправа! - воскликнул парень с чуть приплюснутым носом - Дмитрий Ушко.

Остальные, уже хорошо знавшие Дмитрия, поняли, что сейчас он полезет спорить, и зашумели, пытаясь заставить его замолчать.

- Не начинай, Дима, а то сейчас такое брякнешь, что на Луне станет одним кратером больше! - крикнул небольшого роста, юркий, как капелька ртути, Клим Зрачков.

- Сам помолчи, Клим, потому что мне уже разрешили говорить! - отпарировал Дмитрий и повернулся к профессору: - Не так ли, Афанасий Эммануилович?

- Ну-ну! - кивнул профессор.

Похоже было, что природа не лепила, а вырубила фигуру Дмитрия Ушко, заодно наделив его необычно большими, всегда широко распахнутыми глазами и толстыми мясистыми губами. А вот голос его, приятный и бархатный, невольно заставлял прислушаться.

- Никакого страха я не приемлю, - громко заявил Дмитрий, - да и всяких там психологических привыканий и инстинктов! За всю историю космонавтики ни один человек, покидая этот ничтожный земной шар, не испугался и не пришел в ужас! Возьмем хотя бы древнегреческого писателя и философа Лукиана или француза Сирано де Бержерака, да и всех прочих, которые ни разу даже не заикнулись ни о какой космофобии! Только отвага и ничего больше! Лично я готов хоть сейчас полететь в объятия Солнца. Вот!..

- Ты споришь со мной, Дима? - с улыбкой спросил профессор.

- Не знаю, Афанасий Эммануилович, но когда я слушал Белякову… Она хочет доказать, что и на Луне тоже придется тренироваться… Неужели вы согласны с этим?

- Да, согласен, - совершенно серьезно ответил Красовский.

- А я не хочу мириться с этим - у меня прирожденный иммунитет к космофобии! И именно поэтому я подал рапорт на имя начальника Главного космического управления Яна Яновича Сланцева, чтобы меня отправили на Луну обычным автоматическим транспортным кораблем. Я согласен лететь в полном одиночестве, потому что уже не могу ждать!

Дмитрий Ушко встал со своего места, подошел к профессору и передал ему свой рапорт.

Дело оказалось гораздо серьезнее, чем показалось сначала, в особенности любившему беззлобно пошутить Климу Зрачкову.

Профессор Красовский отпустил всех и очень любезно взял под руку Дмитрия Ушко, увел с собой.

Когда все вышли, Павел Зимин остался в зале, что-то торопливо занося в свой блокнот. Это не прошло мимо внимания Клима Зрачкова и Анюты Беляковой. Они подружились с Зиминым и Ушко еще в институте, а здесь сдружились еще теснее.

У дверей Клим остановил Анюту:

- Послушай, Анюта…

- Да?

- Анюта, ты знаешь, что Дмитрий любит тебя, а…

- Знаю, - прервала его Анюта.

- …а Павел может посоперничать с ним, - продолжил Клим. - Как ты, наверное, догадываешься, он не может уступить тебя Диме. Он тоже любит тебя. Значит…

- И это знаю. Так что «значит»?

- Значит, что я тоже тебя люблю! Ты это знаешь?

- Это тоже знаю, Клим, - совершенно серьезно ответила Анюта.

- Поэтому чтобы не осложнить еще больше наши взаимоотношения уже на Луне, давай прямо здесь решим все наши проблемы, - картинно принял рыцарскую позу Клим.

- Давай, - согласилась Анюта.

- И это должна сделать именно ты, Анюточка!

- Я ничего не могу поделать, Клим…

- Почему это не можешь? Выбери кого-нибудь одного из нас, и вопрос будет решен! Потом будет поздно, Анюта, запутаешься совсем… Черт побери, выбери ты хоть меня!

- Спасибо, Клим, но пока не могу, ты это можешь понять?

- Ну почему ты такая безвольная, Анюта? Почему не можешь?

- Послушай, Клим, может, ты оставишь меня в покое? А то ведь я могу сказать и правду!

- Говори, выслушаю со всей покорностью.

- Что ж, ты сам напросился, Клим… Я знаю, ты хороший, и если мы останемся друзьями, то и Луна покажется нам такой же родной, как и Земля.

- Я тебя понимаю, Анюта, продолжай терзать мое сердце!.. - с артистическим пафосом воскликнул Клим.

- Ах, Клим, думаешь это так легко - признаться, что я люблю не только тебя, но и Павла, и Диму?..

- Черт побери, всех троих сразу?! С ума сойти! - не выдержал Клим.

- Лучше не сходить. Вот люблю вас, и все! Так что пойди и найди Пашу и Диму!

- Зачем?

- Решите меж собой, чье предложение я должна принять!

Клим картинно схватился за голову:

- Вот так и решить?

- Вот так и решить!

- А не слишком ли ты усложняешь, Анюта? И что, другого выхода нет? Ты любишь нас одинаково?

- Я уже сказала, что да! И кончим на этом - ты уже начинаешь сердить меня!

Клим с безнадежным видом развел руками:

- Ну, в таком случае я попытаюсь уговорить Павла.

- Уговори.

- А потом Диму…

- А дальше?

- А дальше мы примем такое совместное решение, такое…

- Какое?

- Мы все трое откажемся от тебя! Вот!

Анюта от души расхохоталась:

- И ничего-то у вас не получится - вы каждый по отдельности будете тайно ухаживать за мной на Луне, но это будет уже нечестно. Лучше решите здесь.

- Это верно, - согласился Клим. - Так будет вернее.

А в это время Павел Зимин записывал в своем дневнике:

«Дима прав - не своей бестактностью, а непосредственностью. Он вовсе не отрицает само явление космофобии и ее психологическое обоснование. И он вовсе не пытается спорить с Афанасием Эммануиловичем. Я прекрасно понимаю его: Дима - человек сильной воли, поэтому страх перед космофобией просто чужд ему. Может быть, профессор Красовский и остальные не так поняли его. В таком случае я поговорю с Яном Яновичем. Я и Дима вместе полетим на Луну - одним и тем же транспортных кораблем! Я Диму одного не оставлю!..»

Когда Павел Зимин решительно направился к двери, в коридоре его встретил ждавший Павла Клим. Анюта уже ушла.

- Что с тобой, Клим, ты чего такой кислый? - поинтересовался Павел.

- Да вот, Паша, - грустно произнес Клим, - я ведь тоже, знаешь ли, решил подать рапорт, чтоб мне разрешили вместе с Димой лететь транспортным кораблем. Мне на Земле жить уже невмоготу!

- Почему?

- Да так…

- Значит, ты тоже думаешь, что Дима прав? - спросил Павел, не догадываясь, что побудило Клима принять то же решение, что и он.

В свою очередь и Клим не понял смысла вопроса Зимина.

- Ну конечно же прав! И правильно сделал, что решил лететь на корабле-автомате. Транспортные корабли летают раз в неделю и прибывают в целости и сохранности. И нет ничего страшного в том, что вместе со стройматериалами и всякими продуктами на нем впервые полетят и люди!

- Надо же, Клим, я ведь тоже только что решил просить Яна Яновича не ждать полета «Галактики», ведь с транспорт-ными кораблями действительно ни разу ничего не происходило! А ты твердо решил, Паша?

- Да, твердо. Дима прав - мы тут совсем закисли…

- И не говори! А ведь интересно получается, - засмеялся Клим, - очень даже интересно! Мы все трое улетим, и пусть тогда Анюта почувствует, что означает любить сразу троих!

- Постой, - встрепенулся Павел, - что ты сказал?!..

- Дело в том, что… - смущенно замямлил Клим. - В общем, ты зря себя заранее списываешь со счета… Ты сам должен понимать, что… Я прекрасно знаю, что Дима не нравится поведение Анюты, да и мне тоже не нравится… Вот мы и улетим все вместе, и пусть она тогда наслаждается своей уникальной любовью…

- Так что же выходит - Дима просто бежит от Анюты?.. - изумился Павел.

- Ну да! Он думает о том же самом, что я и ты, вот и решил первым сделать решительный шаг, думая, что тем самым избавит Анюту от…

- Вот оно что!..

- Вот-вот! Я честно могу признаться, что и сам ничего не требую от Анюты. В общем, Паша, все решено: ты остаешься здесь и предъявляешь ей «ордер на замужество». Ну а я и Дима улетим на Луну, чтобы все подготовить к прилету новобрачных!

- Ну и ну!.. - протянул Павел, только сейчас поняв истинные причины торопливости Дмитрия Ушко. «И все равно Дима космофобией не страдает, - подумал он, - а поторопиться с решением его заставило нерешительное поведение Анюты. Он разочарован, больше не может ждать, вот и решил не дожидаться рейса «Галактики»…» - и обратился к Климу: - Нет, Клим я тоже лечу с вами! Мы люди простые, и Анюта тоже. Будем жить себе на Луне, а со временем все наладится…

Клим порывисто обнял Павла:

- Ты намного лучше, чем я или Дима!.. Только не спорь! Эта пресловутая земная ревность в тебе отсутствует напрочь. Мы ведь знаем, Паша, что ты любишь Анюту, да и она тебя… Пошли поищем Дмитрия: я и Дима должны вместе поздравить тебя!

- Клим!..

- Помолчи, Паша! Вот поженим вас, и все будет нормально.

- Нет, Клим, на Луну мы полетим вместе, ясно? - смущенно сказал Павел.

- Ясно.

- И не смейте оставлять меня одного, ясно?

- Ясно, да еще как ясно! - засмеялся Клим, беря друга под руку.

 

БУДНИ КОСМОДРОМА

На берегу армянского озера Лазурач, средь высоких, достигающих неба гор, был построен первый в мире космодром.

Он был расположен на ровном горном плато и представлял собой окруженный тополиными рощами квадрат площадью пять квадратных километров, выложенный гигантскими подвижными гранитными и железобетонными плитами, скрывавшими под собой гигантские цеха и ангары. Само здание космостанции и десятков других зданий трудно было назвать иначе, чем архитектурными шедеврами.

От главного подземного ангара тянулась прямая линия рельсов, взбегающая по изящной эстакаде на самую вершину горы. Именно по этой рельсовой эстакаде разгонялись до необходимой скорости космические корабли.

Одной из важнейших элементов космодрома была мощная радиолокационная станция - своего рода глаза и уши, позволявшие с недосягаемой до того точностью и надежностью направлять и контролировать полет космических ракет, направлявшихся большей частью на Луну.

Первый полет на Луну завершился благополучно в значительной мере случайно. Во время своего пологого спуска космический корабль «Галактика-1» пропорол толстый слой лунной пыли и проскользил более пятидесяти километров, лишь чудом проскочив между двумя гигантскими гранитными скалами. Окажись путь корабля чуть правее или чуть левее, авария - пусть не смертельная, но все же весьма неприятная, - была бы неизбежной. Теперь же различные умные приборы позволяли совершить посадку совершенно безопасную посадку без участия человека даже в условиях самого сложного лунного рельефа.

В громадном цирке Гримальди диаметром почти в две с половиной сотни километров было основано первое лунное поселение, теперь уже выросшее из простой научной станции в укрытый несокрушимым сталолитовым куполом целый город Гримальди - со своими жилыми кварталами, заводами, лабораториями, спортзалами и даже парками и прудами. Ну и, естественно, с космодромом.

Космодром в Армении также представлял собой такой же город.

В подземных помещениях располагались всевозможные мастерские, лаборатории, учебные, спортивные и жилые помещения, где жил и работал многочисленный «экипаж» космодрома. Здесь будущие космонавты и пассажиры космических кораблей учились обращаться с различными видами скафандров, работать в невесомости. С этой точки зрения особый интерес представлял так называемый «Магнитный зал». Именно здесь будущие космонавты, облаченные в металлизированную одежду, «осваивали» невесомость. Стены, пол и потолок «Магнитного зала» были выложены особыми панелями, генерирующими магнитное поле. Его напряженность и силу можно было менять, и специальные операторы за своими пультами могли как угодно вертеть в воздухе студентами и кандидатами в пассажиры, притягивать их к стенам, потолку или же подвешивать в воздухе…

Одним из важнейших объектов космодрома был сборочный цех, где сейчас шло строительство нового космического корабля «Комета». Его длина составляла сто девяносто метров, ширина - тридцать пять. По сравнению с ним «Галактика-1» напоминала скорее простенькую механическую игрушку. Над строительством «Кометы» работали десятки заводов и фабрик, трудились сотни ученых, инженеров и техников.

Осуществление проекта Абека Аденца, его сына Григория Аденца и Андрея Андреевича Шувалова открывало доселе невиданные перспективы перед космонавтикой. «Комете» предстояло стать тем мостом, который должен был связать Землю с Марсом и Венерой. Оснащенная самыми современными средствами управления и связи, она располагала колоссальной мощности атомной станцией, а также множеством разведывательных ботов, которыми можно было управлять даже на удалении в сотни тысяч километров.

Строительство «Кометы» близилось к концу, и сейчас отец и сын Аденцы вылетели на Луну, чтобы подготовить там все необходимое для приема «Кометы».

Широковещательно заявлять о новом космическом корабле сочли пока преждевременным, поскольку работы на нем предстояло еще немало, а кроме того, еще не были выполнены расчеты полетов к Марсу и Венере - над этим как раз занимался на лунной обсерватории Труберанц со своей командой.

А кроме того, «Комете» предстояло еще пройти испытания. После завершающего полета вокруг Земли ей предстояло навсегда покинуть родную планету - отныне ее «портом приписки» становилась Луна.

Начальник космодрома Ян Яныч Сланцев был интересным человеком. Внешне суровый и нелюдимый, он мрачным взглядом взирал на собеседников из-под очков. Но стоило ему заговорить самому, как вся его мрачность и нелюдимость исчезали.

Его страстью и любовью были космонавтика и космические корабли. Любой, даже самый дежурный полет на Луну он называл «паломничеством», а самым счастливым моментом за всю свою шестидесятилетнюю жизнь считал состоявшийся три года назад старт «Галактики-1». А первых космонавтов, совершившихся посадку на Луну, считал героями, покрытыми бессмертной славой.

Свое хозяйство Ян Сланцев знал в совершенстве, а за свои знания и опыт пользовался заслуженным уважением. Каждый новый день приносил новые заботы и проблемы, и начальник космодрома не упускал из виду ни одной мелочи.

И сейчас, когда к нему пришли ученый-инструктор Афанасий Красовский и Дмитрий Ушко, Ян Сланцев понял, что речи пойдет о чем-то важном.

- Что, терпение иссякло? - спросив он, ткнув пальцем в сторону юноши.

- Да, Ян Яныч, иссякло, - добродушно сообщил Красовский, бросив быстрый взгляд на смутившегося парня.

После чего вкратце рассказал о случившемся и положил на стол заявление Ушко.

Сланцев поднес к глазам листок, прочитал и чуть ли не сурово произнес:

-  Очень вовремя. Готовьтесь, завтра летите на Луну!

Эти слова начальника космодрома оказались для посетителей столь неожиданными, что оба они недоуменно и растерянно переглянулись. А Сланцев уже нажал кнопку селектора, связывавшего его со всеми службами космодрома. На экране появилось изображение локаторного зала.

- Семен Аркадьич, - негромко произнес Сланцев, - передайте на Луну сообщение следующего содержания…

Оператор Горб мгновенно произвел необходимые манипуляции, настраивая аппаратуру на Луну, где в такой же операторской находился его учитель, изобретатель радиолокационного телефона Иван Петрович Зарубин.

- Алло, это Земля, Луна, ответьте Земле!

- Земля, это Луна, мы вас слышим, говорите! - тут же же последовал ответ.

На экране появилось лицо Зарубина.

- Здравствуй, Горб! - приветствовал он.

- Здравствуйте, учитель, - ответил тот. - Примите сообщение.

- Давай.

- Завтра, в 23:00 по земному времени обычным рейсом вылетает на Луну транспортная ракета «Урал-5». Груз - главным образом кислород, оборудование для обсерватории, продовольствие, книги, специально обработанные саженцы яблонь из «Садов изобилия», лекарства, а также аквариум с рыбками. Сообщаем также, что в ракете могут быть пассажиры. Подробности - позже. Все, Иван Петрович.

- Сообщение принято, Горб, спасибо и до свидания.

Сланцев отключил операторскую, и как раз в эту минуту

дверь в его кабинет открылась, и вошли и в нерешительности встали у порога Павел Зимин и Клим Зрачков.

- Вы ко мне? - спросил Сланцев.

- Да, Ян Яныч, - ответил Зимин.

- Что у вас?

- То же самое, что у Димы Ушко…

- Это-что же, демонстрация такая? Ну-ка объяснитесь, а то что-то в толк не возьму.

Парни молчали.

Сланцев встал и прошелся по кабинету, затем обратился к Красовскому:

- Афанасий Эммануилович, вы не поясните, что случилось? Форменный мятеж какой-то!.. - Эти последние слова он произнес добродушно, даже с какой-то теплой интонацией.

- Ян Яныч, - ответил Красовский, - если честно, то такая торопливость парней неожиданна и для меня тоже…

- Мы не хотим оставлять Диму одного, - заговорил, наконец, Клим Зрачков. - Я знаю, вместе будет даже лучше! Я и Павел обдумали все как следует…

- Эх, ребята, вы же и меня подставили!.. - в сердцах произнес Дмитрий и, коротко поклонившись, вышел из кабинета.

Сланцев снял очки и стал протирать их платком.

- Ян Яныч, - очнулся Красовский, - все-таки надо что-то решить…

- Все дело в том, - заговорил Сланцев, - что там появилась нужда в нескольких энергичных молодых людях, так что желание этих парней совпало с необходимостью. Но… - Он надел очки и повернулся к парням. - Найдите своего друга и будьте рядом. Я вас вызову.

Парни тут же кинулись искать Дмитрия.

- Кажется, выгорело, Паша! - ликующе воскликнул по дороге Клим.

- Я тоже так думаю, - ответил Павел. - Прекрасный все-таки человек Ян Яныч!

- Значит, летим?

- Наверное…

- Да какое там «наверное»? Точно летим!

- Кажется, да. Только вот что подумает Анюта?..

- А пусть думает что хочет! Мы подождем ее на Луне.

- Через три месяца, не раньше…

Клим резко остановился и посмотрел в глаза товарищу.

- Слушай, я во второй раз тебе предлагаю: оставайся здесь с Анютой!

- Нет уж, - улыбнулся Павел. - Не торопись принимать решения. Я считаю, что остаться должен ты!

- Ну уж спасибо! Хороший друг, нечего сказать! Я ведь себя уже на Луне ощущаю. А кроме того, мне хочется вырваться из этого лирического водоворота…

- Хорошо сказано - из лирического водоворота, - тихо повторил Павел и двинулся дальше.

- Куда мы идем? - спросил Клим.

- В общежитие. Дима сейчас наверняка там. Эй, а вон и он, побежали, а то не успеем! Он хочет улететь один!

- Где, где? - закрутил головой Клим, но тут же увидел Дмитрия Ушко - тот направлялся к ракетоплану.

- Дима, стой, остановись, - закричал Павел, видя, как за другом закрывается герметическая крышка люка. - Стой, это приказ Сланцева!

Но Дмитрий Ушко их не слышал, да и не хотел слышать.

Ракетоплан дрогнул и, набирая скорость, пополз по рельсовой дорожке.

Когда парни очнулись, рядом с ними стоял начальник ангара Хорен Хоренович Амбакумян, которого все почему-то звали дядя Харитон.

Дядя Харитон был ракетостроителем, работал еще над «Галактикой-1», а сейчас являлся одновременно одним из трех официальных заместителей Сланцева.

С самого же первого дня появления молодежи здесь Дмитрий Ушко особенно приглянулся дяде Харитону. И очень скоро он заразил этого порывистого парня любовью к небу и космосу.

- Помогите мне, дядя Харитон, я хочу стать пилотом-космолетчиком, - признался он как-то Амбакумяну. - Профессия механика-инженера где-нибудь на Луне или Марсе меня не особенно привлекает…

- Что ж, посмотрим, одно другому не помешает, - рассудительно ответил дядя Харитон.

Несколько месяцев он «прощупывал» Дмитрия, проверял его знания и все более убеждался, что у парня достаточно воли, смелости и умений, чтобы стать космолетчиком. Этот парень просто рожден был летать!

И Дмитрий стал летать. В качестве штурмана он выполнил несколько спецзаданий - дважды летал в Арктику, дважды в Антарктиду, один раз пересек Тихий океан…

Дмитрий Ушко был доволен тем, что Сумел сохранить эту свою маленькую тайну от друзей и даже от Красовского.

Впрочем, он ошибался: Ян Яныу Сланцев и Красовский были в курсе всего происходящего. Именно поэтому Сланцев и дал свое разрешение на полет Ушко на Луну. Таким образом, судьба его определилась - на Луну! На Луну, где шли широкомасштабные приготовления для первого пилотируемого полета на Марс. И на Венеру!

В тот самый день, когда Красовский вместе с Ушко спешили в кабинет Сланцева, дядя Харитон получил распоряжение выслать в Австралию ракетоплан, чтобы срочно доставить из Сиднея в Москву видного ученого-планетолога Аполлона Альбертовича Славянского.

Как назло, свободных летчиков на космодроме не оказалось, а дело было действительно спешным - присутствие ученого было связано с решением очень важного вопроса всемирного значения.

И тогда дядя Харитон предложил кандидатуру Дмитрия Ушко. Сланцев согласился. Маршрут был известен, расстояние тоже: путь от Лазурача до Сиднея и затем Москвы составлял двадцать пять тысяч километров. Еще четыре тысячи - от Москвы до Лазурача. Через стратосферу для ракетоплана этот составляло пятьдесят минут полета…

- В чем дело, ребята? - спросил парней дядя Харитон.

- Это разве не Дима Ушко был, дядя Харитон? - спросил Клим.

- А вы как думаете? - вопросом на вопрос ответил дядя Харитон.

- Нам показалось, что он…

- Ах, показалось? Ну, в таком случае могу сказать, что ракетоплан вылетел в Австралию. Что скажете?

- Ничего! - засмеялся Павел.

Часа через полтора их нашел сам Дмитрий.

Когда друзья спросили его, где он пропадал, Ушко ответил, что смотрел фильм. Тогда те вполне естественно поинтересовались, какой именно фильм он смотрел.

- «В небе Австралии», - совершенно спокойно ответил Ушко.

 

ОДИНОКИ ЛИ МЫ ВО ВСЕЛЕННОЙ?

Еще чуть ли не на заре цивилизации человечество волновал вопрос о том, одиноко ли оно во Вселенной. А с выходом человека в космос вопрос этот обрел невиданную до того остроту. Впрочем, для этого имелись и определенные основания.

Первоначально многие сходились на той мысли, что где-то в нашей Солнечной системе есть планета, населенная высокоразумными существами, овладевшими многими тайнами природы и достигшими высочайшей степени развития. И вот теперь эти существа стараются наладить связь с обитателями Земли.

Серьезным доводом в пользу этой гипотезы стали радиосигналы загадочного и явно неземного происхождения, которые улавливались многими земными радиостанциями. Искусственное происхождение этих сигналов представлялось настолько явным, что не раз разрабатывались программы по определению источника этих радиосигналов и их расшифровке. Многие ученые даже прямо утверждали, что сигналы эти идут с Марса.

Увы, эта гипотеза так и не подтвердилась. Тогда была предложена другая версия: планета с разумными существами находится за пределами Солнечной системы. Но даже это не привело оптимистов в отчаяние. «Придет день, и мы обретем своих братьев по разуму!» - утверждали они.

Второй аргумент базировался на самом факте так называемых «падающих звезд». И хотя не только ученым-астрономам, но даже простым обывателям было ясно, что падающие звезды - это всего-навсего метеориты, каменные или железные обломки, сгорающие в атмосфере нашей планеты и лишь изредка достигавшие земли, это не охлаждало пыл сторонников инопланетного разума.

Они верили, что среди великого множества метеоритов, падавших на Землю, могут быть и искусственные - исследовательские зонды или даже вообще пилотируемые корабли. За год на Землю падает около двух тысяч метеоритов, лишь ничтожная часть которых попадает в руки ученых - до сих пор известно и исследовано лишь около двух тысяч метеоритов, получивших, кстати, собственные имена. Известны даже годы, когда не было найдено ни одного метеорита. Такими «скудными» были 1906, 1907, 1908 и 1909 годы. Вот с этими-то годами и был связан основной предмет горячих споров, отсюда торчал кончик нити, ведущий/может быть, к разгадке вековой тайны…

К числу самых известных метеоритов принадлежит найденный на юго-западе Африки, в Намибии небесный пришелец, известный как Гоба и весящий около 60 тонн. Вторым по величине является найденный в Гренландии метеорит Кейп-Йорк весом 33 тонны. Кроме них известно множество метеоритов меньших размеров - их находили на всех континентах и чуть ли не во всех странах.

Гигантские метеориты, падая на Землю, вызывали подлинную катастрофу, а если они врезались не в океан, а в сушу, образовывали порой гигантских размеров кратеры. Самый древний из таких кратеров обнаружен в Австралии, а самый свежий - в Сибири. Вот только от самих этих метеоритов не осталось и следа. Поскольку со времени их падения прошли миллионы и десятки миллионов лет, то исчезновение метеоритов можно объяснить обычной эрозией: их просто съела ржавчина. Вторая причина - взрыв, разметавший и испаривший их остатки. Причем взрыв этот мог быть вызван аварией ядерного реактора космического корабля, который по тем или иным причинам не смог совершить нормальную посадку… Поэтому ученые и не исключали, что некоторые из имеющихся на земле гигантских кратеров и являются как раз следами такой аварии.

Именно на созванном по этому вопросу в Москве международном конгрессе и должен был выступить профессор Аполлон Славянский.

Предварительно ученый решил еще раз досконально исследовать места падения крупнейших метеоритов. Начал он с места падения загадочного небесного тела в пустынном районе Сибири - в районе речки Подкаменная Тунгуска. О характере этого небесного тела у профессора было свое особое мнение.

Загадка Тунгусского метеорита давно уже интересовала профессора Славянского. Он трижды бывал на месте его падения: в первый раз еще студентом, во второй раз - когда всерьез заявил о себе как о планетологе, а в третий - когда слыл уже корифеем своей науки. Сейчас ему было семьдесят лет.

С юношеской убежденностью Аполлон Альбертович верил в то, что в Тунгусский метеорит не что иное, как потерпевший катастрофу космический аппарат высокоразвитых инопланетных существ. Причем не простой разведывательный зонд, а пилотируемый корабль.

Во время трех своих посещений он с замиранием сердца исследовал место падения, но отнюдь не для того, чтобы найти остатки метеорита. Нет - он боялся их найти! Боялся разочарования, крушения своих надежд. Славянский прекрасно знал о результатах предыдущих экспедиций, и ничто в них не говорило о том, что он ошибается… Выписывая в свой рабочий дневник свидетельства очевидцев падения Тунгусского метеорита и исследователей этого феномена, он приводит описание Флетчера Стевенса:

«Несмотря на силу чудовищного взрыва, в результате которого воздушная волна через пять часов достигла Англии, пройдя 5500 километров, тем не менее Тунгусский кратер - самый маленький из всех известных метеоритных кратеров. Это очень удивительно и странно. Почему исследовательские экспедиции не находят метеорит? Да и метеорит ли это?..» Напротив последней фразы Славянский написал на полях: «Нет, конечно же, нет!»

 

У ЗАВЕТНОЙ МОГИЛЫ. ЛУННОЕ ВИДЕНИЕ

Все аллеи кладбища вели в Пантеон. По одной из аллей, осененной плакучими ивами, шла пожилая женщина с дочерью.

Седые волосы женщины были убраны под синий платок, строгое, со вкусом сшитое платье плотно охватывало все еще стройный стан женщины. Лицо женщины хранило следы былой красоты. Взгляд ее был задумчив, шаги неспешны.

Дочь, унаследовала красоту матери - гибкая, стройная, она была в широкополой соломенной шляпке, из-под которой до самой талии спускались две золотисто-русые косы. Столь же элегантным было и ее простенькое на первый взгляд платье.

- Наверное, в этом году я в последний раз навещаю папу, - сказала девушка.

- Наверное, Мари…

- Если Елена Николаевна будет не очень строга, я попрошу у нее разрешение несколько раз в году навещать тебя.

- Это много.

- Но я ведь буду тосковать!

- Все равно много! Несколько раз в году оставлять работу - это плохо.

- Понятно - Елена Николаевна не разрешит…

- Дело не в этом. Елена - моя подруга детства, она очень любит тебя и и относится к тебе как к родной дочери. Твой отец и муж Елены тоже были большими друзьями. Абек Аденц ценой своей жизни спас твоего отца из подводной темницы организации «Белые тени». Елена Николаевна оттягивала свою с Абеком свадьбу до тех пор, пока я не нашла твоего отца…

- Мама, не надо плакать… Мама, ну прошу тебя!..

- Да-да, вот здесь нам поворачивать…

Они свернули с широкой аллеи на тропку и вскоре вышли к белому мраморному надгробию в виде взлетающей ракеты. Чуть выше пьедестала была высечена надпись:

Летчик-космонавт

СЕРГЕЙ АНТОНОВИЧ ЗОРЬКИН

Родился на Земле, умер на Луне

Мать и дочь долго молча стояли перед могилой, погруженные в свои мысли. Вера Павловна вспоминала о трагической гибели мужа три года назад, во время одного из испытательных полетов.

Гибель космонавта Зорькина была первой тяжелой потерей в ходе освоения Луны.

После первой посадки на луне Зорькин, несмотря на свой немалый возраст, принял самое активное участие в исследованиях спутницы Земли, облетал Луну, совершал посадки в разных местах и внес немалый вклад в создание точной географической карты Луны. Во время одного из таких полетов в его ракету в момент приземления попал метеорит. Ракета рухнула на вершину знаменитой лунной горы Арагац, своей высотой не уступавшей Эвересту. Довольно долго не могли определиться, где должен быть похоронен Сергей Зорькин - на Земле или на Луне. Решением правительства прах Зорькина был доставлен на Землю, а на горе Арагац решено было в память о космонавте построить первый мощный радиомаяк…

Вера Павловна вспомнила торжественную церемонию похорон. Тогда рядом с ней стояли самые близкие ей люди - друг ее мужа, знаменитый Абек Аденц и его жена Елена Николаевна. Абек Аденц вместе с Сергеем Зорькиным прошел, как говорится, огонь, воду и медные трубы - глубины океанов, земной атмосферы и космоса. Вместе со знаменитым ученым был и его сын Григорий. Вера Павловна и Елена Николаевна не могли не заметить, с какой нежностью относится Григорий к Мари и как пытается утешить ее…

Мать и дочь поставили принесенные с собой розы в специальные вазоны и долго молча сидели на маленькой металлической скамеечке внутри ограды. Мари чувствовала, что мать что-то хочет сказать ей, но все как-то не решается.

- Мари, - наконец заговорила мать, - если нужно будет, ты полетишь на Луну?

- Нет.

- Почему?

- Не хочу - мне все время будет вспоминаться отец…

- А если так захочет Елена Николаевна?

- Откажусь, - потупив взор, ответила Мари. - Что мне делать на Луне?

- Ну а если он попросит? - спросила мать, особо выделив слово «он».

- Кто «он»?

- Григорий. Что с тобой, Мари, почему ты так побледнела?..

- Не знаю, - быстро произнесла Мари и встала. Подошла к могиле отца, поправила розы

- Мари, - снова заговорила мать, - я знаю, ты гордая и самолюбивая девушка, но твоя скрытность и молчаливость серьезно тревожат меня… Ты меня понимаешь?

- Понимаю, мама. Если хочешь, я все расскажу, только ответь сначала на один вопрос.

- Говори, чтобы мы могли уйти отсюда с облегченным сердцем.

- Скажи, зачем Григорию звать/меня на Луну, где моя профессия никому, наверное, не нужна?

- Потому что сейчас я выполняю роль посредницы, - с легкой улыбкой ответила Вера Павловна.

- Посредник? Не понимаю…

- Если Григорию желательно твое присутствие на Луне, то, значит, он уверен, что ты сама догадаешься почему… и не откажешь.

- Значит, это как испытание - хочет убедиться, люблю ли я его?

- Да.

- А сам он не мог сказать об этом сам?

- Сам?

- Да, сам, лично! Или я не права?

Вера Павловна негромко рассмеялась:

- Все верно, только дело все в том, что Григорий - точная копия своего отца. Абек был точно таким же. Послушала бы ты Веру Павловну - она так переживает за тебя: «Мари, бедная девочка, надо бы подсказать ей…»

- Почему она должна переживать за меня?

- Потому что Григорий безумно любит тебя, но просто не умеет этого сказать! А ты все ждешь, ждешь, когда он сделает признание, мучаешься… А Григорий ведь и сам ждет! Да, это кажется странным, но что поделаешь - он таков… И сейчас зовет тебя с собой на Луну. Так что, дочка, решай.

- Мама, может, ты сама решишь за меня?

- А вот это уже неправильно. Подумай как следует и скажи мне о своем решении, а я уж передам Елене Николаевне.

- Хорошо… - Бледность так и не сошла с лица Мари. - Я приму решение… И скажу о нем. Но не вам - ему. Прямо там, на Луне!

- Молодец, доченька! - Вера Павловна прижала к себе и поцеловала дочь. - А уж как обрадуется Елена Николаевна!..

Мать и дочь встали и двинулись к выходу с кладбища. На асфальтированной площадке за воротами их ждала машина. Вера Павловна села за руль, надела очки…

Дома Вера Павловна обнаружила в почтовом ящике открытку, адресованную Мари, и невольно прочитала записку:

«Дорогая Мари Сергеевна!

Пишу в полной уверенности, что Вы захотите со мной встретиться. Приветы с Луны.

Андрей Шувалов.

Р.8. Встретимся вечером у Ольги Михайловны. А. Ш.»

Мари что-то весело напевала в соседней комнате, и Вера Павловна улыбнулась. Мари наверняка обрадуется этой встрече, подумала, ведь Андрей прилетел от Григория!

Да она и сама горела нетерпением поделиться с Еленой Николаевной последним разговором с Мари, Лишь одно смущало ее: а вдруг ее дочь внушила какие-то надежды другому молодому человеку, скажем, тому же Андрею?

Мари вышла из своей комнаты, и Вера Павловна инстинктивно спрятала открытку.

- Мама, - возмутилась Мари, - ты еще не переоделась? А я думала, ты хочешь выйти…

- Куда?

- К Елене Николаевне.

- Успею, Мари, - ответила мать и после недолгой паузы спросила: - Мари, зачем Андрей хочет встретиться с Ольгой? С тобой-то понятно - ты тоже летишь на Луну. А Ольга?

- Потому что Ольга тоже поступает в распоряжение Елены Николаевны. А почему ты спрашиваешь, мама?

- Да так… Скажи, Мари, у Ольги есть кто-то близкий?

- Есть.

- Андрей?

- Нет.

- А кто же?

- Какой-то Кнорре Шуйский, не то архитектор, не то литературовед или еще кто… - с недовольной гримасой ответила Мари.

- Не обижайся на меня, дочка, за расспросы, я ведь просто так…

- Я не .на тебя сержусь, мама, а на Ольгу! Ведь она, бросив такого замечательного парня, как Андрей, прилипла к этому Шуйскому… Как плохо, мама, что Ольга так злоупотребляет благородными чувствами Андрея!..

- Погоди-погоди, - прервала Мари Вера Павловна, - почему ты так болеешь за Андрея?

- Потому что Шуйский даже ногтя мизинца его не стоит! А почему это так интересует тебя, мама?

- Скажу, только должна сообщить сначала, что Шувалов уже в Москве и попросил тебя встретиться с ним у Ольги, - и Вера Павловна передала дочери открытку.

Прочитав записку, Мари сначала нахмурилась, потом звонко и весело рассмеялась:

- Ой, мам, я уверена, что он опять зовет меня мирить его с Ольгой!

Этот смех рассеял все сомнения и смутные тревоги Веры Павловны относительно отношений Мари и Андрея. Облегченно вздохнув, она пошла переодеваться.

- Мама, передай от меня приветы Елене Николаевне! - крикнула Мари, выходя из квартиры.

…Ольга Сальникова была внешне эффектной девушкой, но постоянно старалась производить как можно большее впечатление. Мари дружила с ней еще со школы.

Будучи совершенно разными по характеру, они тем не менее были искренне связаны друг с другом. И связывали их именно искренность и бескорыстие. Вот только Ольга очень любила диктовать другим - в том числе и Мари - свою волю, свои вкусы и свои капризы.

Что и говорить, они давно уже должны были, наверное, рассориться и разойтись, если б только Ольга каждый раз не просила первой прощения. Девушка эта была в высшей степени непосредственной и чужда болезненного самолюбия.

Именно через Мари познакомилась Ольга со знаменитыми космонавтами. Среди этих космонавтов были Григорий Аденц, Андрей Шувалов, Борис Луньков и многие другие. Круг этих людей просто очаровал Ольгу, и она создала для себя целый романтический мир, решив, что и сама достойна быть рядом с такими людьми.

Андрей Шувалов принял Ольгу совершенно всерьез и в один прекрасный день сделал ей предложение.

Впрочем, главной побудительной причиной этого стала, как ни странно, сама Мари. Именно она оказалась впоследствии невольной причиной последующих неожиданных и непонятных ссор и размолвок между молодыми людьми.

Мари глубоко уважала Григория. Его она знала еще с детства. Та доля близости, которая имелась в их детских взаимоотношениях, со временем поставила их в довольно строгие рамки. И для того, чтобы выйти за привычные рамки чуть ли не родственной дружбы и признаться в тех новых чувствах, что рождались в юных сердцах, требовалась немалая смелость.

Мешал этому и характер работы, на долгое время разлучавший их.

Григорий с головой ушел в свою работу, поэтому они встречались лишь раз в год, а порой и еще реже. Писем они друг другу не писали, зато активную переписку вели Вера Павловна и Елена Николаевна. Из этих писем и узнавали Мари новости о Григории.

Строительство «Кометы», которое все еще продолжалось в Армении, заставляло Григория все время бывать либо на космодроме у озера Лазурач, либо на Луне. В Москве он был редко и лишь наездами.

В Москве уполномоченным лицом по проекту «Кометы» был Андрей Шувалов. Он размещал заказы, которые выполняли чуть ли не все отрасли экономики Советского Союза.

Именно это присутствие Андрея в Москве давало ему возможность часто встречаться с Мари и Ольгой. А год назад он даже счел нужным посоветоваться с Мари по поводу предложения, которое он собирался сделать Ольге. Мари горячо поддержала его: «Ольга - светлая личность, Андрей, вы не пожалеете!»

Через несколько подруги снова встретились.

- Мари, можешь меня поздравить: Андрей сделал мне предложение! - сказала Ольга и хихикнула.

- А что тут смешного? - удивилась Мари.

- Понимаешь, я его не хотела, - призналась Ольга. - Мне казалось, что я когда-нибудь надоем этому Эзопу, и он сделает предложение тебе! - И засмеялась.

- Ты ему отказала? - ужаснулась Мари.

- Да нет, зачем? Пускай помучается!

С того самого дня Мари почувствовала себя виноватой перед Андреем за то, что Ольга не говорила ему ни «да», ни «нет». Андрей терпеливо ждал. А ё тех самых пор, как Андрей начал ухаживать за Ольгой, Кнорре Шуйский больше не появлялся. Мари подозревала, что Ольга отправила его в глубокое «подполье».

И вот теперь, вызванная запиской Андрея, она спешила к дому Ольги, у которой они договорились встретиться.

Но не успела Мари подойти к дому, как из подъезда торопливо выбежал Андрей.

- Ой, Андрей! Надо же, вызвали меня сюда, а сами убегаете? - удивилась Мари.

- Мое почтение, Мари Сергеевна… - смутился Андрей. - Честно говоря, я напрасно вас побеспокоил… Давайте уйдем отсюда, да-да, и поскорей! Вы меня простите, я очень обижен, так что, думаю, вы поймете меня…

Мари поняла, что на этот раз между Андреем и Ольгой случилось нечто более серьезное, чем их обычные размолвки.

- Но что случилось, Андрей?

- Я все расскажу, только не здесь…

- Может, мне подняться к Ольге? - предложила Мари.

- Нет-нет, не нужно этого делать!

- Но почему?

- Словом, я не хочу больше ее видеть - если таково ее желание, но если вы обязательно хотите подняться к ней…

- Да, хочу!

- Только давайте договоримся сегодня встретиться еще раз, - предложил Андрей. - Я хочу предложить вам полюбоваться одной очень интересной картиной.

- Я вижу, вы действительно не хотите, чтобы я поднялась к Ольге… - сказала Мари. - Что ж, пойдемте!

Были приятный вечер. Они уже довольно долго бродили по улицам, как Андрей вдруг сказал:

- Я обещал кое-что показать вам… Только давайте пройдемте чуть дальше: отсюда Луна плохо видна - деревья мешают.

Они вышли на небольшую площадь с круглым бассейном и фонтаном в виде взлетающей ракеты. Площадь и улочки были пусты, никто не мешал им.

- Внимательно смотрите на Луну, - сказал Андрей. - Сейчас вы увидите чудо!

- Чудо?

- Да, чудо! Или почти что чудо!

Было тихо. Лишь чуть слышно шелестела листва на деревьях.

- Ой, Андрей, мне страшно, какая странная Луна!..

- Не бойтесь, ничего страшного не будет, - успокоил девушку Андрей. - Вот, сейчас…

На диске Луны начал проявляться человеческий профиль.

- Посмотрите, Андрей, это же лицо Григория! - вскричала Мари. - Каким образом, что за чудо?! Мне это кажется, или?..

- Какой молодец, а?! - восхитился Андрей. - Опыт удался!

- Ой, лицо пропало… - с сожалением произнесла Мари. - Почему?

- Чудо продлилось пятьдесят восемь секунд, - констатировал Андрей. - Какой великолепный опыт провели на Луне!

- Но как это было возможно?

- Простите, Мари, но мне надо посмешить - я должен обязательно поздравить гримальдийцев с потрясающей удачей! Ведь на этой площади мы двое, наверное, единственные, кто увидели это техническое чудо…

- Вы ошиблись, нас трое! - вдруг раздался рядом женский голос. Мари и Андрей обернулись. Из своего убежища в тени деревьев с веселым смехом вышла Ольга…

 

«АЛЬФА ЦЕНТАВРА»

Международное акционерное астрономическое общество «Альфа Центавра» возникло несколько лет назад в Западном полушарии. Поддержку этой организации оказали власти и магнаты Генбалии, а также ряда других государств Европы и Азии.

Под этим внешне невинным названием крылась тайная организация, целью которой являлось «упорядочение» политической жизни мира с помощью новейших достижений науки и техники, в том числе и энергии освобожденного атома. Кроме того, члены «астрономического» общества самым серьезным образом намеревались распределить между собой и членами «свободного мира» космические объекты Солнечной системы. При этом они руководствовались принципом «льву - львиная доля, а шакалам - шакалья».

С помощью прессы, радио и телевидения целых две недели велась широковещательная реклама выставляемых на аукцион «прелестей» и «достоинств» тех или иных планет и их спутников и их предполагаемой прибыльности и выгодности - точь-в-точь как если б речь шла о каких-либо бытовых предметах или мебели…

Сам аукцион происходил на одной из площадей столицы Генбалии. Здесь с помощью технических средств был устроен настоящий планетарий на открытом воздухе, а также сооружен специальный помост, на котором в окружении многочисленных сенаторов, лордов и высокопоставленных государственных деятелей расположился президент «Альфы Центавра» космофизик Чарльз Меркинг. Многочисленные кафе и рестораны были переполнены разношерстной публикой. К этому дню были придуманы всевозможные костюмы и наряды с «астрономическими» названиями. Так, особо модными оказались широкополые мужские шляпы, получившие название «Сатурн». Тут и там мигали разноцветными огнями рекламы различных закусок и яств - «Уран-соте», «Нептун-филе», многие известные спиртные напитки стали называться по-другому: «Элгуль», «Агаир», «Мицар», «Алиот»…

Мало того, с некоторых пор даже новорожденным начали давать «космические» имена - «Плутоний», «Нептунос», «Ураниус». Девочек старались называть более благозвучно, причем по большей части по буквам греческого алфавита: Альфа, Бета, Гамма, Зета, Омикрон и даже Фи и Пси.

На аукцион приехали представители различных заинтересованных стран - сейчас они тоже заняли почетные места на помосте.

Позже всех прибыли почетный председатель правления общества, известный дипломат и бессменный сенатор Клод Клан и его помощник, телохранитель и советник Майкл Дуде, лицом более всего смахивающий на жабу. После того как они заняли свои места, президент Меркинг торжественной речью открыл этот «вселенский» праздник, который должен был подтвердить власть «Альфы Центавра» над всем космическим пространством.

- Леди и джентльмены, наша западная цивилизация обязывает нас сосредоточить все свое внимание на Солнечной системе. Покорение Луны Советским Союзом заставляет нас быть более чем бдительными и не позволить попрания общечеловеческих космических прав! Односторонняя оккупация Луны государствами Восточного полушария вынуждает нас установить над ближайшими к Земле планетами гегемонию тех государств Западного полушария, права которых попираются коммунистами. Священный долг и право нашего общества «Альфа Центавра» - по справедливости распределить космические объекты нашей Солнечной системы. Именно поэтому мы призываем соответствующие государства не скупиться и заранее приобрести эти планеты вместе с их спутниками в национальную или частную собственность. Рано или поздно, но власть человечества распространится и на них, и тогда потомки благословят своих дальновидных предков за то наследие, которое они оставили им! Ну а мы постараемся сделать так, чтобы ничье национальное достоинство не было ущемлено. Та или иная планета может быть приобретена как одним государством, так и принадлежать нескольким нациям одновременно, ибо так повелевают нам действовать исповедуемые нами демократические принципы. Итак, господа, выбор за вами! - Отпив из стакана глоток воды, председатель продолжил: - Космические объекты могут быть приобретены как за международные платежные средства, так и быть оплачены территориальные и иные, в том числе и политические национальные ценности, которые перейдут в собственность общества «Альфа Центавра». Наша организация гарантирует неприкосновенность прав собственности той или иной приобретенной на данном аукционе космической недвижимости или, если хотите, движимости. Для этого «Альфа Центавра» располагает необходимым военным потенциалом, обеспеченным самой современной техникой! На этом я заканчиваю свою речь и^еще раз призываю вас не скупиться и не дрожать над своими национальными доходами и средствами, ибо то, что вы приобретете сегодня, принесет вам тысячекратную прибыль завтра! Ну а могущие возникнуть споры будут рассмотрены международным арбитражным судом в составе национальных представителей всех акционеров нашего общества!

Речь господина Меркинга была встречена бурными аплодисментами. Далее началось само аукционное действо. Специально назначенный аукционер воздел руку над головой, в сторону своеобразного планетария. Неторопливое вращение планет остановилось, и ярким светом озарилась самая близкая к Солнцу планета - Меркурий.

- Итак, господа, перед вами Меркурий - самая маленькая и самая быстрая планета нашей Солнечной системы. Она пробегает вокруг Солнца всего лишь за восемьдесят восемь дней, причем, обратите внимание, оборот вокруг собственной оси она делает за такое же время! Сила притяжения на Меркурии намного меньше, чем у Земли: если ваш ребенок весит здесь тридцать килограмм, то на Меркурии - всего лишь чуть больше восьми. Планета эта покрыта высокими горами и ужасающими пропастями, а поскольку Меркурий, как и наша Луна по отношению к Земле, обращен к Солнцу всегда одной стороной, то на одной ее половине царит жара, достигающая четырехсот градусов, а на другой - космический холод. По данным науки, там нет или почти нет атмосферы. А расстояние от Меркурия до Земли составляет от восьмидесяти миллионов до почти двухсот двадцати километров. Итак, как вы видите, это очень бойкая, теплая и многообещающая планета…

- Стоимость, назовите цену! - закричали со всех сторон.

- Начальная цена - сто долларов!.. - провозгласил аукционер. Не успел он даже закончить, как раздался возглас:

- Пятьсот!..

- Тысячу! - тут же перебил эту цену кто-то.

Ну а дальше понеслось…

- Десять тысяч! - объявил один из членов правления «Альфы Центавра».

- Пятнадцать тысяч! - крикнул представитель одного из европейских государств.

- Тридцать! - вскочил с места Клод Клан.

- Пятьдесят! - не уступил европеец.

Аукционер бросил взгляд на председателя акционерного общества и получил от него соответствующий знак: мол, не торопись, мы еще раскрутим этого дурака.

- Пятьдесят тысяч раз… - провозгласил аукционер. - Пятьдесят тысяч два…

- Сто тысяч! - крикнул Клод Клан.

- Сто пятьдесят! - мгновенно отозвался Майкл Дуде.

Европеец заколебался.

- Не уступай! - закричали ему со всех сторон. - На таких планетах радий не граммами добывать можно.

- Сто восемьдесят тысяч! - рискнул европеец.

- Сто восемьдесят тысяч раз! Сто восемьдесят тысяч два! Сто восемьдесят тысяч… - И аукционер вновь бросил вороватый взгляд на председателя.

«Другого такого дурачка больше не будет, продавай!» - дал понять ему Меркинг.

- Сто восемьдесят тысяч - три! - грохнул молотком аукционер. - Продано!

На европейца посыпались поздравления с великолепным приобретением. Грянул национальный гимн его государства, все встали. Председатель «Альфы Центавра» самолично надел на него широкую пеструю ленту с надписью «Меркурий» и соответствующим изображением. Представитель европейского государства в свою очередь вручил господину Меркингу чек своего национального банка и получил красочное свидетельство, подтверждающее неотъемлемое право его народа и государства на данный космический объект.

Итак, начало положено, первый лот продан.

Следующим вспыхнуло изображение Венеры.

- Леди и джентльмены, - вновь заговорил аукционер, - перед вами - почти что двойник Земли. Один килограмм на Земле будет весить на Венере всего восемьсот сорок грамм. Это очень яркая, просто прекрасная планета, которой мож-но полюбоваться на восходе или на закате, благодаря своей яркости Венера не случайно получила имя богини красоты. Но поскольку лик ее вечно закрыт облаками, то мы не имеем ее точной карты. Известно, однако, что Венера богата углекислым газом, что, скорей всего, свидетельствует о пышной растительности. А это значит, леди и джентльмены, что на Венере вполне вероятна и другая жизнь. Единственное, что не вызывает сомнений, это наличие на ней невероятных богатств. Поэтому ее первоначальная стоимость - тысяча долларов!

- Эй, не торопись, - послышался голос одного из лордов. - А как там насчет туземцев?

- Вполне вероятно, что они там есть, - ответил аукционер.

- Вы что, кота в мешке продаете? - раздраженно спросил лорд. - Ответьте прямо: люди там есть?

- Может быть, - занервничал аукционер, - вероятность этого достаточно велика…

- Темное дело, - поддержал лорда кто-то из той же группы. - И даже опасное… Скажите, а какой там строй?

- Да, да, какие там порядки, какой строй? - заинтересованно зашумели все вокруг.

- А кроме того, не мешало бы узнать о численности населения и военном потенциале! - подал голос кто-то из военных.

Аукционер лишь растерянно оборачивался то на тот, то на этот голос. Положение спас председатель «Альфы Центавра».

- Леди и джентльмены, - сказал Чарльз Меркинг, - я вас прекрасно понимаю. Что и говорить, рискованно приобретать собственность, фактически ничего не зная о ней. С этой точки зрения Венера, а также Марс выглядят сомнительными планетами. Поэтому я предлагаю не выставлять их на аукцион. Вы согласны с этим?

На некоторое время все задумались, обдумывая эту мысль. Затем кто-то пробился к микрофону.

- Да, их не следует выставлять, - заговорил он. - Если там имеется собственное население с собственным строем, то мы не имеем права игнорировать их! Да и они не согласятся добровольно признать гегемонию Земли, а значит, вспыхнет война, мы же не можем воевать вслепую, да к тому же эти люди могут быть вооружены до зубов!..

- Ни о каких людях не может быть и речи! - взвизгнул кто-то из высших духовных лиц. - Во-первых, в космосе не может быть никакой иной жизни, но даже если попущением Божьим и найдется, а Ватикан признает это, то ни о каких людях и речи быть не может! Это ересь! Можно говорить о бесах, скотах, чудовищах или адских созданиях - с этим наше религиозное сознание еще как-то может примириться. А потому долой Венеру, долой Марс!..

Страсти, возможно, накалились бы еще больше, однако слово тут взял сенатор Клод Клан.

- Господа, господа, хочу уверить вас, что населенные кем-то или чем-то планеты Венеру и Марс я возьму под свой особый надзор. Посему считаю, что они целиком и полностью переходят в распоряжение «Альфы Центавра». Обещаю, что на этих планетах мы не допустим никаких социальных потрясений, никаких революций…

После пышных шествий и демонстраций господин сенатор был провозглашен национальным героем, и в связи с состоявшимися торжествами продолжение аукциона было отложено на следующий день

На второй день аукциона всех потряс патриотический поступок француженки мадам Руже, которая на собственные сто тысяч долларов приобрела три кольца Сатурна. Сама же планета досталась группе состоятельных космополитов, которые решили оставить ее в своем частном владении и не связываться ни с каким государством. С легкостью отступив от своих же заявлений, «Альфа Центавра» утвердила это решение. Очень скоро все планеты, за исключением самого Солнца, оказались распроданы. Был продан даже Плутон - самая далекая от Солнца планета. Аукционер до такой степени расхвалил эту планету, что счет «Альфы Центавра» пополнился на целых полмиллиона долларов. Однако под конец случилась-таки неприятность: покупатель пожаловался представителям международной прессы, что его попросту надули.

- Как выяснилось, - сказал он, - этот Плутон настолько медлителен, что один оборот вокруг Солнца он совершает аж за двести пятьдесят лет! Так что же получается? Ведь если предположить, что на Плутоне есть население и тамошние обитатели живут столько же лет, сколько люди на Земле, то даже проживший пять тысяч лет по земным меркам может считаться всего лишь молодым человеком… Но это же противоестественно!

Впрочем, так или иначе, но это шоу - аукцион по продаже космических объектов - так или иначе завершилось.

Таким образом, «Альфа Центавра» фактически объявила себя хозяином всей Солнечной системы. Из состава ее руководства была создана «могучая кучка» - состоящее из трех членов бюро, которому предстояло координировать всю самую прибыльную и многообещающую работу. В состав «тройки» вошли сам Чарльз Меркинг, глава вооруженных сил акционерного общества Клод Клан, а также молодой по сравнению с ними Майкл Дуде - как ответственный за космическую разведку. Бюро начало работу с самым дальним прицелом: сделать все возможное, чтобы хотя бы в течение ближайших ста лет основать свои базы на подступах к планетам Солнечной системы.

Первое секретное заседание, с участием научной секции, возглавляемой космофизиком Хавенайром, было посвящено самым неотложным вопросам. Уже по ходу заседания возникло множество животрепещущих проблем, которые ранее не принимались в расчет, но сейчас требовали неотложного решения.

Прежде всего выявилась необходимость вступить в дипломатические переговоры с Советами о разрешении получить доступ на Луну, после чего можно было подумать и о том, чтобы захватить первенство в тех областях, где уже показали себя коммунисты.

- Боюсь, что нам не удастся убедить русских и двери Луны так и останутся закрытыми для нас, - пожаловался Хавенайр.

- Сенатор Клан сумеет найти дипломатические пути для проникновения на Луну. С нашей стороны упор будет делаться на научных исследованиях на Луне. Нам достаточно малейшей лазейки, чтобы диверсионные отряды Майкла Дуде пробрались на Луну, доставив туда оружие под маской научно-исследовательской аппаратуры.

- Все дело в наших недоделанных космических аппаратах, которые сами до Луны долететь не могут, а русские вряд ли согласятся сами доставить их… - заметил Дуде.

Это действительно был вопрос вопросов, ибо у «Альфы Центавра» не было возможности самим выйти в космос.

- Потому что будь у нас такая возможность, не пришлось бы просить этих русских допустить нас на Луну. Иначе мы бы сами заявились туда, не спрашивая ничьего разрешения! - констатировал начальник разведки.

- А без летательных аппаратов мы будем там совершенно беспомощны, даже вернуться обратно не сможем, не говоря уже о каких-либо военных операциях… - печально подтвердил помощник Хавенайра, низкорослый, плюгавый, с крысиным лицом инженер Покар.

Пришлось бюро смириться с тем, что доставить на Луну свои летательные аппараты, пусть даже в разобранном виде, все равно не удастся.

- Придется ограничиться лишь самым минимумом, - вздохнул господин Хавенайр. - Думаю, что в ближайшее время Майклу Дуде удастся все же забросить на Луну своих агентов, после чего для русских там начнут всяческие неприятные сюрпризы. Что же касается наших собственных космических кораблей, то, думаю, инженер Покар имеет сообщить нам что-то обнадеживающее.

- Господа, - посветлел ликом Покар, - наконец-то пришло время, а точнее - тот счастливый миг, когда мы сможем перехватывать в пути советские космические аппараты с помощью своих ракетных мин! Уж это-то мы сейчас в силах!

Выпалив это, Покар сделал драматическую паузу и остался доволен произведенным впечатлением. Чарльз Меркинг хотел что-то сказать, но так и застыл с открытым ртом. Не меньше были поражены и остальные. А Клод Клан и Майкл Дуде с горделивым видом взирали на ошарашенного председателя «Альфы Центавра».

- Вы имеете в виду торпедные атаки в космосе? - наконец очнулся Чарльз Меркинг.

- Да, причем аварии будут восприниматься как происшедшие по совершенно «естественным» причинам, так что никто ни о чем даже не догадается! - подтвердил Покар.

- Вот это вы нас обрадовали! - не стал скрывать своего восторга Меркинг.

- Однако нам понадобится с точностью до секунды знать, когда именно с космодрома «Лазурач» будут стартовать пассажирские и грузовые ракеты, - продолжил Покар. - Тут уж должен расшибиться в лепешку господин Дуде со своими агентами, а все остальное сделает наша радарная служба.

- Мы уже работаем в этом направлении, - решил похвастаться и Майкл Дуде, - так что, думаю, в ближайшее время и у нас найдется, чем порадовать вас!

После этого бюро обратилось к следующему вопросу. Докладывал Хавенайр.

- Господа, вольно или невольно, но следует признать, что предположения русского ученого Славянского находят подтверждение. Сегодня на нашей планете живет существо с иной планеты. Мне жаль, что раньше к такого рода сообщениям мы относились с недоверием. Однако сегодня мы вынуждены признать эту неоспоримую истину. Наши друзья обнаружили некоего норвежского учителя по имени Уайд Бранд, преподающего в школе географию и природоведение. В то же время известно, что он интересуется также астрономией. Словом, этому дураку посчастливилось обнаружить на Лофотенских островах некое разумное существо, оказавшееся в положении Робинзона Крузо… Боясь нежелательной огласки, Бранд скрыл этот факт. А сейчас, когда профессор Славянский готовится доказать, что на Землю могли попадать инопланетяне, Бранд решил явить на свет божий того, кого так тщательно скрывал. И совершенно не исключено, что он может отправиться в Москву, где собираются организовать конгресс космогеологов. Там же будет и профессор Славянский, который завершает свой визит в Австралию. Мы никак не должны допустить, чтобы Уайд Бранд добрался до Москвы.

- Нейтрализовать его будет весьма сложно, - заметил Чарльз Меркинг.

- Более того: если окажется, что Бранд не шарлатан, то крайне важно заполучить его в свои руки. Ну а уж у «Альфы Центавра» найдется достаточно тайных убежищ, где он исчезнет навсегда.

- Думаю, что уже очень скоро на Острбве Грез «Альфа Центавра» найдет уютные места для всех, кто мешает нашей деятельности, - подал голос Клод Клан. - Было бы неплохо вместе с ними упрятать. туда и самого Славянского!

- Не против! - согласился Хавенайр. - Только давайте послушаем сначала, что обо всем этом скажет нам наш дорогой Дуде.

- Мне все это прекрасно известно, - ответил Дуде. - Господин сенатор может быть уверен, что этот самый норвежец никак и ничем не сможет поддержать Славянского. Что же касается самого Славянского, то тут надо как следует подумать, прикинуть…

Третий вопрос был чисто политического характера, но все равно требовал немедленного решения. Представил его Клод Клан.

- Господа, - начал он, - речь пойдет об автономном статусе и образе действий «Альфы Центавра». У нее нет какой-либо государственной подчиненности - она сама по себе. Наша деятельность распространяется на весь мир, но наш географический адрес - Остров Грез. Ход международных взаимоотношений в последние годы заставляет нас отделить наши действия от политических и иных рекомендаций тех государств, которые стоят за нашей спиной. Если говорить проще, то мы являемся государством в государстве, поэтому какие-либо официальные власти и конституции не обязательны для нас и не отвечают за наши действия. Это нужно для того, чтобы коммунисты не могли обвинить наши государства, так сказать, в пособничестве «незаконной деятельности «Альфы Центавра». Думаю, господа, это всем понятно…

- Разумеется, господин Клан, продолжайте.

- Одновременно мы избавимся от нападок международной организации «Омега», ратующей за прогресс науки. Таким образом, де-юре «Альфа Центавра» перестанет существовать, хотя де-факто она, естественно, продолжит свою деятельность. Ведь, в конце концов, «Альфа Центавра» всего лишь международное научное астрономическое общество…

В ходе дальнейшего заседания была разработана организационно структура «Альфы Центавра», которую планировалось согласовать с властями заинтересованных государств. Ну а принадлежавший Генбалии Остров Грез становился базой для деятельности общества.

 

ПРИКЛЮЧЕНИЯ МАДАМ РУЖЕ НА ЛАЙНЕРЕ «СТЕЛЛА»

Норвежский лайнер «Стелла», направлявшийся в Ленинград, входил в воды Финского залива.

Был тихий и вполне теплый вечер. Большая часть пассажиров находилась на верхней палубе. Вдалеке виднелись берега Эстонии.

В числе пассажиров было немало ученых из разных стран, спешивших на международный научный конгресс в Москве, где профессор Славянский должен был выступить с докладом о том, что некоторые падающие на Землю метеориты на самом деле представляют собой космические корабли, запущенные разумными существами с других планет.

Страсти на корабле вспыхнули нешуточные.

- Это просто невероятное предположение, - горячо убеждал нескольких обступивших его пассажиров главный редактор французского научного издания «Болид» Луи Кайтель, также приглашенный на московский конгресс. Это был невысокого роста и весь совершенно круглый человек с подпрыгивающей походкой и свистящим голосом.

- Мне кажется, вы совершенно напрасно едете в Москву, ибо в таком случае вам совершенно незачем выслушивать невероятные предположения, - возразил Кайтелю ученый из Швеции, даже не вынимая трубку изо рта.

- Да я бы именно так и поступил, если б докладчиком был не сам знаменитый Аполлон Славянский! - ответил Кайтель.

- А значит, в этом что-то да есть! - констатировала женщина с монументальной грудью и большим родимым пятном под носом.

- Вы правы, мадам Руже, - согласился редактор французского журнала. - Я надеюсь вернуться обратно в полной убежденности, что господин Славянский пойдет не далее смелых утверждений, - прижал руку ^ груди Кайтель.

- Но разве это не значит, что господин Славянский должен подтвердить то ставшее расхожим мнение, что некие инопланетные существа пытаются посетить нашу планету? - снова подал голос шведский ученый, ткнув в небо длинным тонким пальцем.

- Именно! - подхватил высокий худощавый голландец. - И я, дамы и господа, верю в это предположение!

Все удивленно воззрились на голландца, на лице которого застыло какое-то странное и непонятное выражение. Да и вообще он оставлял странное впечатление: брови его казались тоненькими полосками, вырезанными из спелой желтой дыни, волосы и маленькие усики были совершенно бесцветными, так что даже возраст его было трудно определить. Казалось бы, у такого человека даже имени и фамилии не должно было быть, точнее - никому и в голову не пришло бы ими интересоваться. Тем не менее у голландца имелись и имя, и фамилия - Биан Мьялол. А слова его прозвучали так, что под ними явно чувствовалась некая тайна - так и казалось, что он знает гораздо больше, чем сказал.

- Вы, наверное, из «Альфы Центавра»? - спросил его редактор «Болида».

- О нет! Позвольте представиться - я «веганец».

- И у вас есть что добавить в связи с нашим разговором? - поинтересовался Луи Кайтель.

- Более того: могу вас заверить, что разумное существо с иной планеты уже находится на нашей Земле! Он живет среди нас, ходит по планете, дышит одним воздухом с нами и даже пользуется теми же транспортными средствами!

- О боже! - вскричала мадам Руже.

Еще несколько человек, внимательно прислушивавшихся к этой беседе, выразили свое удивление.

- Мы действительно живем во времена буйного воображения! - не выдержал один из них.

- А точнее сказать - в мире болезненного воображения, - поправил его кто-то.

- С ума сойти, инопланетянин среди нас! - произнес швед.

- А можно узнать, каким экспрессом он прибыл? - поинтересовался один из пассажиров, который до этого спокойно сидел в плетеном кресле и взирал в бинокль на далекий берег.

- Не знаю, но могу сказать, что этот самый инопланетянин в данный момент находится на одном с нами корабле! - заявил бесцветный голландец.

Это сенсационное известие мгновенно разнеслось по всему лайнеру. Мало того, голландец даже назвал номер каюты инопланетянина - 79.

- Эту каюту занимает некий норвежский ученый, сопровождающий инопланетянина, - объяснил голландец. - Днем они не выходят из каюты, чтобы случайно не столкнуться с кем-либо. Но вчера поздно ночью они вышли на палубу, и мне выпало счастье увидеть их во время прогулки.

- Вы что, специально следили за ними? - поинтересовался швед.

- Да нет, это вышло чисто случайно. Я просто вышел подышать свежим воздухом, ибо весь день готовил свой доклад к московскому конгрессу и очень устал. Позвольте представиться - физик-математик Биан Мьялол!

- Очень приятно, господин Мьялол, - поклонился в ответ швед, - но вы продолжайте, расскажите о вашей встрече с этим инопланетным существом!

- Да-да, расскажите! - послышалось со всех сторон.

- Увы, дамы и господа, мне это запретили! - развел руками голландец.

- Но ведь вы уже фактически все поведали нам! - не выдержал швед.

- Да это так, но подробности вы можете выяснить сами. Я же рассказал все это лишь для того, чтобы вы поняли: на Землю падают не только метеориты, но и прилетают космические корабли.

- Значит, вы утверждаете, что в каюте первого класса номер 79 живет самый настоящий инопланетянин? - спросил кто-то.

- Именно.

- И вы поняли это из их слов?

- Да.

- Это значит, что инопланетянин вполне способен изъясняться на нашем языке?

- Да, но не вести разговоры, а, как вы совершенно правильно заметили, именно кое-как изъясняться.

- Вам удалось рассмотреть его?

- Да.

- Опишите нам его, просим вас, мы все сгораем от любопытства!

- Ну, описать его легче легкого, стоит лишь увидеть себя в кривом зеркале.

- О ужас, с ума можно сойти! - воскликнула мадам Руже и повернулась к редактору-соотечественнику. - Мсье Луи, я падаю в обморок!..

- Не время для этого! - невозмутимо парировал Луи Кайтель и пару раз обмахнул мадам Руже своей широкополой шляпой.

- О, благодарю вас, мсье Луи, - сразу пришла в себя мадам Руже. - Вы меня простите, но я на секунду представила вас в кривом зеркале… Такой ужас!..

Вокруг все захохотали.

- Но почему именно меня? - обиженно спросил редактор научного издания.

- Ах, мсье Луи, давайте лучше не будем касаться этой темы, - проворковала не менее пышная француженка и положила руку на свою монументальную грудь. - Пусть это будет моей тайной!..

Заинтригованные, но отнюдь не утолившие своего любопытства постепенно разошлись. Палуба опустела.

…Мадам Руже вышла из своей каюты поздно ночью. На верхней палубе было безлюдно. Ветер посвежел, и мадам Руже накинула на плечи шаль. Любопытство просто снедало ее - она решила любой ценой увидеть пассажиров каюты номер 79. Она выбрала укромное место на палубе, откуда хорошо просматривался вход в коридор, ведущий как раз к каютам первого класса. Хотя Луи Кайтель и пообещал составить мадам Руже компанию, однако так и не появился. Другие «охотники» хоть и появились на короткое время, но вскоре исчезли. Мадам Руже осталась одна.

Мадам Руже успела немало попутешествовать, поскольку в средствах не нуждалась, ну а авантюризм был ее второй натурой. Увлекшись космическими тайнами, она теперь жаждала новых приключений, а то, что она на недавнем «космическом аукционе» на собственные средства приобрела кольца Сатурна и стала первой женщиной-акционером «Альфы Центавра», сделало ее достаточно влиятельной дамой, с мнением которой считались многие.

Сейчас она в статусе вдовы переживала своего рода вторую молодость. Ее четвертого мужа, очень состоятельного француза, фамилию которого она носила, постигла трагическая смерть, причем, как поговаривали, в немалой степени именно благодаря ее стараниям. Ее первым мужем был ловец животных. Он тоже принял свою смерть благодаря капризу жены: ей захотелось, чтобы он любой ценой убил леопарда, осмелившегося проникнуть в их охотничий лагерь и сожрать ее любимую кошку… Вторым мужем был циркач - знаменитый и ловкий гимнаст-канатоходец. Он сверзился из-под купола цирка после того, как его супруга вместо виноградного сока подсунула ему полный бокал вина… Его отчаянный прыжок с трапеции после антракта стал последним… Третий ее муж прожил несколько дольше других, однако конец его также был трагическим: он сгорел вместе со своим реактивным болидом во время гонок ракетных автомобилей, поскольку он поддался на уговоры жены и сам сел за штурвал состязаться с профессионалами… Четвертым мужем мадам стал генерал криминальной полиции Пьетро Руже. Всего через несколько месяцев после женитьбы он после неудачной операции по поимке известного преступника вернулся в расстроенных чувствах домой и, к своему изумлению, обнаружил на своем супружеском ложе этого самого преступника. На следующий день все газеты сообщили о том, что генерал скончался от апоплексического удара, оставив молодую жену в слезах и со всеми его сбережениями…

Ныне мадам Руже продолжала украшать свою биографию все новыми приключениями. А с поездкой в Советский Союз она даже лелеяла надежду, что ей удастся даже полететь на Луну.

Рассказ голландца всколыхнул всю душу мадам Руже. Воображение ее разыгралось невероятно, а в голове у нее роились просто грандиозные планы - ведь вполне возможно, что теперь ее ждет совершенно новая жизнь, совершенно не связанная с жалким подобием жизни на Земле. Ведь вполне возможно, что этот инопланетянин именно с Сатурна, а может, даже с тех самых принадлежащих теперь ей прекрасных колец. Господи, как это будет прекрасно и на зависть всем - выйти замуж за инопланетянина!.. Тем более что она знала: даже оказавшись на Сатурне, она не почувствует особых изменений веса, пусть даже эта планета в сто шестьдесят раз больше и в девяносто пять раз тяжелее Земли. Немного нервировало лишь то, что там довольно холодно - около минус ста пятидесяти градусов… Впрочем, мадам Руже надеялась поселиться в каких-нибудь сатурнианских тропиках, где температура примерно такая же, как и на лучших курортах Земли… Лишь одно смущало эту необыкновенную женщину - то, что год на Сатурне равняется тридцати земным годам, а значит, она по меркам этой планеты будет чуть ли не годовалым ребенком, тогда как ее муж наверняка явится молодым красавцем, едва-едва перевалившим за несколько сот лет… Будет ли он ждать совершеннолетия мадам Руже?..

Морские волны тихонько раскачивали лайнер, невольно убаюкивая мадам Руже. Она уже почти совсем стала засыпать, как вдруг почувствовала чье-то дыхание чуть ли не самой своей щеке. Открыв глаза, она увидела склонившегося над ней инопланетянина… Это было воистину какое-то невероятное уродство, подлинное чудовище: голова вдвое больше человеческой, но какая-то плоская, глаз не различить, лишь из глубоко запавших глазниц бьют два луча синевато-зеленого цвета, лоб узкий, но вытянутый вдоль, нос опять-таки вдвое больше нормального, плоский и широкий - почти на две трети рта, толстая мощная шея, длинные сильные руки, плечи острые, какие-то сутулые, зато грудь здоровенная, словно бочка…

У мадам Руже хватило смелости не отвести взгляда. Инопланетное существо было облачено в европейский костюм, поэтому нижняя часть тела не выглядела страшной - брюки сидели на нем очень хорошо. Руки и лицо его были чистыми, безволосыми, а голову покрывали густые белые волосы. Брови его напоминали не дуги, а почти полный круг вокруг глаз - страшных и оттого еще более чуждых. Их взгляд магнетизировал и приводил в ужас мадам Руже. Она инстинктивно закрыла лицо руками, но ладони ее словно стали прозрачными - она по-прежнему ощущала на себе пламя этих обжигающих глаз.

Нервы ее наконец не выдержали, и мадам Руже попыталась крикнуть, позвать на помощь, но из ее уст вырвалось лишь невнятное «а-а-а!..»

И в этот самый миг с другого конца палубы раздался крик:

- Аки Оки, берегись!..

Инопланетянин, сидевший рядом с мадам Руже, при этих словах вскочил с устрашающим ревом.

Но было уже поздно. Наброшенная на него металлическая сеть сковала его руки, и тут же на ногах защелкнулись автоматические оковы. Несколько неизвестных мужчин в масках потащили инопланетянина к ограждению палубы. Практически то же самое постигло и мадам Руже - она не успела даже вскрикнуть, как ей зажали рот. И тут же знакомый голос шепнул ей в самое ухо:

- Не сопротивляйтесь, вам ничто не угрожает!

Через несколько секунд палуба лайнера опять оказалась безлюдной. Самое интересное, что никто из команды так и не появился и даже не поинтересовался шумом на верхней палубе. Таинственная подводная лодка, всплывшая совсем рядом с лайнером, невидимкой растворилась в ночи, унося свою добычу…

И лишь после того, как красный огонек на рубке исчез во мраке, на корабле зазвучали сигналы тревоги, перебудившие всех пассажиров. Никто так и не понял, что именно произошло и почему сыграли тревогу. И лишь один человек знал, что именно случилось. Этот человек занимал каюту номер 78 и точно так же скрывался от всех, как и обитатели каюты 79.

На следующий день на лайнере появился еще один человек, которого никто не знал. Однако благодаря свой веселой и жизнерадостной натуре он вскоре привлек всеобщее внимание.

Именно от него узнали пассажиры, что каюту под номером 79 занимал профессор Остин Шток и его чудовищный спутник Аки Оки.

Редактор журнала «Болид» Луи Кайтель, потерявший мадам Руже, забеспокоился и начал наводить справки по всему кораблю. Добрался он и до капитана «Стеллы».

- Господин Кайтель, могу лишь сообщить вам, что мадам Руже покинула наш лайнер на специально вызванном ею из ближайшего порта катере, - проинформировал его капитан. - Вместе с ней покинули наш корабль и пассажиры из каюты номер 79.

Господин Кайтель ни на секунду не засомневался в сказанном: авантюристичная натура мадам Руже была ему прекрасно известна.

Так или иначе, похищение мадам Руже, профессора Штока и инопланетянина Аки Оки так и осталось тайной для всех, кроме его организаторов.

Ближе к полудню лайнер «Стелла» пришвартовался к пирсу Ленинградского порта.

 

ИЗВЕСТИЕ С ЛУНЫ

- Итак, уважаемые участники и гости, мне мало что осталось сказать. Я подробно изложил вам выводы своих исследований и ответил на ваши вопросы. Да, я твердо убежден, что где-то во Вселенной существует планета, обитатели которой желают установить с нами связь. Однако каждый раз их попытки идут прахом при столкновении с атмосферой Земли. Видимо, существует некая проблема, связанная именно с несовершенством их техники. Но каждый раз они упорно стремились к нам, словно бабочки на огонь! И я считаю, что они сознательно идут на трагические жертвы отнюдь не ради праздного любопытства. У меня есть все основания считать, что цивилизация Земли несколько отстает от уровня той планеты. Но отчаиваться от того, что они опередили нас в межзвездных полетах, не следует, ибо вскоре и сами отправимся к другим планетам, а кроме того, мы предпримем все усилия, чтобы уточнить адрес братьев по разуму. Покорение Луны позволит нам полететь на Марс и Венеру, где возможно - да, только возможно! - наличие растительной и животной жизни.

Правда, это не означает, что именно там мы найдем останки потерпевших крушение, поскольку последняя из этих катастроф случилась именно на Земле, в районе Подсменной Тунгуски. Да, мы обязательно найдем их! Но, скорее всего, не на самой Земле. Для наших братьев по разуму гораздо проще было достичь Луны, так что, пожалуй, у нас имеется немало шансов найти где-то в метеоритных кратерах разбившийся космический корабль с останками его экипажа… Именно ради этих поисков и решил я провести экспедицию. И я надеюсь, что уже вскоре мы встретимся скоро, ибо с Луны я вернусь не с пустыми руками!

Профессор Славянский сошел с трибуны под гром аплодисментов. Международный конгресс, посвященный исследованиям космоса, завершил свою работу.

Проводив своих многочисленных гостей, Славянский уже поздно вечером вышел на улицу, чтобы пройтись немного пешком и подышать свежим воздухом.

Он вышел на площадь, посреди которой возвышался памятник основателю Москвы. Облаченный в броню всадник указывал десницей, казалось, прямо на луну, и профессор мимолетно удивился такому совпадению.

И тут какой-то человек, уже довольно долго следовавший за профессором, легонько коснулся его плеча:

- Простите, можно вас на минутку?.. - Незнакомец говорил по-русски с сильным акцентом.

Славянский обернулся. Со вкусом одетый мужчина приподнял шляпу и улыбнулся. Гладко выбритые щеки чуточку обвисали двумя складками, словно бы особо выделяя довольно массивный подбородок.

- Я могу вам чем-то помочь? - спросил Славянский.

- Позвольте представиться - Уайд Бранд, учитель географии из Норвегии, член астрономического общества «Вега», - уже на английском произнес незнакомец.

- Это мне мало что говорит, - ответил профессор также на английском. - А кроме того, извините меня, но я очень Устал…

- О, я вас понимаю, - поспешно сказал Бранд, - но Дело в том, что я хочу поведать вам одну очень важную тайну.

- Тайну?

- Да, именно! Дело в том, что благодаря мне наше от-деление общества заполучило обитателя иной планеты целого и невредимого!

- Если это шутка, то очень неудачная… - нахмурился Славянский.

- Отнюдь, господин профессор! Не соблаговолите ли убедиться в истинности моих слов? Каждый раз, когда я хотел раскрыть эту тайну, убеждался, что никто мне не поверит, - улыбнулся норвежский учитель.

- И вы теперь пытаетесь уверить меня? - смягчился и профессор.

- Я могу поклясться чем хотите! - пылко произнес Бранд. - Поедемте со мной!

- Куда?

- В Норвегию.

- Вы участвовали в нынешнем международном конгрессе?

- Да.

- Почему же не выступили там?

- Испугался, что меня сочтут сумасшедшим…

- Ну а почему молчит «Вега»? - поинтересовался Славянский. - Насколько мне известно, это весьма авторитетная и прогрессивная организация.

- Дело в том, господин Славянский, что «Вега» об этом ничего не знает. Я скрыл это даже от членов своего общества…

- Знаете, меня это начало заинтересовывать, - признался Славянский. - Давайте пойдем ко мне в гостиниц} и поговорим подробнее.

- Благодарю вас! - явно обрадовался норвежец.

Через несколько минут такси доставило их к гостинице.

Профессор Славянский и норвежец Бранд беседовали до поздней ночи. И если даже все то, что рассказал норвежец, было лишь плодом его яркого воображения, профессор уже не считал его сумасшедшим или шарлатаном.

- Если начать издалека, - рассказывал Бранд, - то я с юности интересовался естественными науками и особенно географией. Этот интерес привил мне отец, сам исходивший чуть ли не всю Арктику, Антарктику и Гренландию. Но в силу неких обстоятельств мне не довелось закончить учебу в университете, поэтому я стал всего лишь скромным Школьным учителем. А членом «Веги» я стал совершенно случайно. Как-то раз во время отпуска я попал в одно из ущелий в наших норвежских горах и случайно стал свидетелем падения целого метеоритного дождя - небесные камушки буквально испятнали весь снег чуть поодаль от меня. Ощущение было такое, что кто-то из-за облаков бомбардирует именно этот небольшой участок. Порывшись в первой же лунке, я нашел еще горячий камешек, потом еще и еще, всего тринадцать штук. Самый большой из них был с кулак. Я никому об этом не говорил, а через некоторое время показал один из этих камешков знакомому учителю в соседнем поселке и рассказал об обстоятельствах его находки, правда, без указания места. Каково же было мое удивление, когда этот человек буквально выхватил у меня этот камешек, а потом сунул мне стодолларовую купюру. «Вот, возьми и молчи! - велел он мне. - А если найдешь еще такие метеориты, то сразу неси ко мне!» Все это показалось мне очень подозрительным - сто долларов за кусочек железа, пусть даже и метеоритного? Через некоторое время я отнес ему еще один метеорит, правда, сочинив, что показал его одному своему другу-химику и тот якобы сказал, что он наполовину состоит из платины. «Соврал этот твой друг!» - раздраженно ответил мне знакомый, но на этот раз заплатил мне пятьсот долларов. Третий кусочек я отвез в столицу и показал одному из видных членов астрономического общества «Вега». Без всяких лишних слов этот метеорит у меня купили за десять тысяч долларов, а меня приняли в почетные члены «Веги». С этого все и началось. Газеты написали о моем активном содействии обществу, о метеорите, правда, без всяких упоминаний о его химическом составе и физических свойствах. Поскольку у меня появились довольно приличные деньги, то мои прогулки в горах стали более целенаправленными. У меня появилась даже своя небольшая коллекция, а хранящиеся в ней метеориты я подразделяю на три вида - обычные, содержащие до 90 процентов чистого железа, «благородные» и «полублагородные». В этих последних двух типах встречаются уникальные метеориты, в состав которых входят золото и платина.

Мне известно, - продолжал далее господин Бранд, - что в метеоритах отсутствуют осадочные породы - такие, как глина, песок или мел. Однако в моей коллекции есть метеорит, в котором химический анализ обнаружил углерод и воду. А это означает, что он являет сс/бой обломок планеты, на которой некогда существовала жизнь…

- Но, думаю, свои «платиновые» метеориты вы включаете не в число «обычных»? - улыбнулся профессор Славянский.

- Разумеется, нет! Я их отношу к числу благородных и уникальных, можно сказать, даже суперуникальных!

- Это намек на нечто неожиданное, господин Бранд?

- Вы угадали, господин профессор!

- Значит, вы утверждаете, что эти необычные метеориты, позволившие вам устроить свою жизнь, есть не что иное, как обломки потерпевшего крушение инопланетного корабля?

- Именно! Мало того, через несколько лет я поблизости от тех мест нашел в горах останки одного из этих астронавтов, а точнее - его скелет.

- Вы меня почти убедили, дружище Бранд, - признался Славянский. - Скелет, вы говорите? - Он вскочил и нервно забегал по комнате, нервно теребя свою длинную бороду и что-то тихо шепча себе под нос.

В дверь постучали.

- Заходите! - крикнул Славянский.

На пороге появилась могучая фигура, облаченная в мундир летчика. Это был уже знакомый нам Дмитрий Ушко.

- А-а, мой дорогой пилот! - узнал его Славянский. - Чем объяснить твое неожиданное появление из самого космодрома «Лазурач»? Да ты входи, входи!

Ушко сделал несколько шагов и вручил Славянскому запечатанный пакет.

- Садись пока, - пригласил профессор, вскрывая конверт.

- Да нет, товарищ Славянский, думаю, не стоит - у вас и самого времени нет. Мне приказано сразу после вручения пакета доставить вас на аэродром! Машина ждет внизу.

Профессор вскрыл пакет.

«Радиограмма с Луны

Профессору Славянскому Аполлону Альбертовичу

По счастливому совпадению, в то самое время, когда мы слушали Ваш доклад на конгрессе, удалось обнаружить на Луне необычное раненое существо странного вида. Судя по всему, это разумное инопланетное существо, причем, как видно, женского рода. Анатомическое строение этого существа поразило профессора Галкина. Ваше присутствие крайне необходимо. Разрешен внеочередной рейс на Луну. Вылетайте немедленно!

С уважением, М. М. Смерчков».

- Вы поняли, что это? - Профессор горящим взглядом впился в лицо Бранда.

- Да, вы читали вслух, - потрясенно ответил норвежец.

- Тогда мы продолжим нашу беседу позже, - предложил Славянский. - А пока - до свидания!

- Нет, я не буду прощаться, - ответил Бранд, - потому что вы возьмете меня с собой!

- Как? Сейчас?

- Да, прямо сейчас!

- Но это невозможно!

- Если вы захотите, то возможно станет все!

Профессор Славянский ненадолго задумался, потом повернулся к летчику:

- Всего пять минут…

Он ушел в соседнюю комнату. Ушко и Бранд некоторое время молчали, потом Дмитрий вдруг спросил норвежца:

- Вы коммунист?

Бранд на миг смутился, потом недвусмысленно поинтересовался:

- Сожалею, но нет. А разве это обязательно для того, чтобы попасть на Луну?

- Конечно! - не допускающим возражений тоном ответил Ушко.

- Да, об этом я как-то не подумал, - обреченно вздохнул Бранд. - Так что вашим спутником я никак не смогу стать…

- Как видно, вы нас плохо знаете, - заменил Ушко, но на этот раз тон его был добродушный и снисходительный. - Если вам окажут доверие, то все окажется возможным.

К ним вышел профессор Славянский.

- Поздравляю, вы приглашены на Луну, - весело обратился он к Бранду. - Будете нашим гостем.

- Профессор, я безмерно благодарен и признателен! - воскликнул норвежец и повернулся к Дмитрию Ушко. - Давайте познакомимся…

- Дмитрий Ушко, - представился летчик.

- Уайд Бранд, - в свою очередь назвал себя первый приглашенный на Луну иностранец.

 

НЕБОЛЬШОЙ ПЕРЕПОЛОХ НА КОСМОДРОМЕ

На космодроме «Лазурач» царило необычное оживление.

Ракетоплан «Галактика-2» вывели из подземного ангара и установили на стартовой аппарели. Он был готов к полету. Сигарообразное, словно выкованное из единого куста металла серебристое тело длиной около сорока метров плавно заострялось к носу. Небольшие крылья-«плавники» могли убираться, но сейчас они были нужны для полета в атмосфере.

Профессор Славянский и его норвежский друг Уайд Бранд уже прибыли. Пользуясь неожиданной оказией, вместе с ними готовилась отбыть на Луну и группа молодежи. Профессор представил им Бранда:

- Уайд Бранд - очень интересный человек и, думаю, окажется нам очень полезен. Его познаниям в космобиологии могут позавидовать многие!

Разговор этот происходил в приемной кабинета начальника космодрома Яна Яновича Сланцева. Здесь же присутствовали все ответственные работники космодрома. Все сидели за большим столом и пили чай с пончиками и печеньем.

- Аполлон Альбертович, ваши предсказания сбылись с удивительной точностью, - заметил Сланцев, протирая очки.

- А вы поверите, если я скажу, что наш друг Бранд нашел на Земле скелет одного из собратьев этих астронавтов? - спросил Славянский, улыбаясь в усы. Все удивились, хотя многие даже не поняли, о каком скелете речь.

- Неужели? - откликнулся начальник атомной электростанции Ступеньков. - Но ведь это позволяет предположить, что таких экспедиций было немало…

- Именно так и следует предполагать, - откликнулся норвежец.

- Вы уверены?

- Совершенно.

- А это действительно скелет инопланетянина? - в свою очередь спросил Афанасий Красовский.

- Без всяких сомнений, - ответил Бранд, почувствовав, что хозяева космодрома все еще сомневаются.

- Вы еще не видели обнаруженное на Луне существо, - сказал дядя Харитон, - интересно было бы сравнить…

- Кстати, друзья, - вдруг посерьезнел Бранд, - думаю, вы не откажетесь помочь мне в одном деле. Поскольку я имею счастье стать вашим спутником, то хочу попросить…

- Говорите, говорите! - послышалось со всех сторон.

- Я хочу, чтобы вы отправили небольшую экспедицию в Норвегию и нашли там скелет инопланетянина…

- Как это «нашли»? - удивился Славянский. - Разве вы его уже не нашли?

- Да, все так, - подтвердил Бранд, - но в то же время и не так… В отличие от случая с платиновыми метеоритами, я никому не говорил о находке скелета в самом этом месте.

Поскольку никто, кроме Славянского и Бранда, ничего не знал о платиновых метеоритах, профессор счел нужным кратко ввести собеседников в суть дела.

- И зачем же нам посылать экспедицию? - спросил Юрий Ступеньков.

- По очень простой причине. Я спрятал этот скелет. По моим данным вы обнаружите эти останки инопланетянина и сообщите всему миру об этом. Я простой учитель, и мне вряд ли поверят, а вот серьезной экспедиции… А еще я желаю, чтобы приоритет принадлежал именно Советскому Союзу!

- Вы благородный и честный человек, господин Бранд, - покачал головой Красовский, - но наши вряд ли согласятся на ваше предложение.

- Почему?

- Очень просто. Потому что вы фактически предлагаете мошенничество, а это не приличествует нашей стране, - объяснил Славянский.

- Да и куда спешить? - веско заметил дядя Харитон. - А вот когда вы вернетесь с Луны, сообщить о такой находке станет намного легче.

- Это верно! - поддержал его Горб.

- Действительно, Уайд, спешить незачем, - дружески заметил и профессор Славянский.

- Но… - замялся норвежец, потом продолжил: - Видите ли, дело в том, что я уже не смогу вернуться на родину… А теперь, после полета на Луну, - тем более.

- Вы преувеличиваете! - воскликнул дядя Харитон.

- Нет, нисколько, - ответил Бранд и вдруг побледнел и покачнулся, его вдруг охватила сильная дрожь.

- Что с вами? - встревожился Красовский. - Врача!..

- А-а, знакомые симптомы, - сказал капитан Луньков, до этого не проронивший ни слова.

- Бедняга Уайд, - сочувственно произнес Славянский, - как некстати его прихватило!

- А вы сами как себя чувствуете, профессор? - вдруг неожиданно обратился к нему Сланцев.

- Я? - удивился профессор. - Прекрасно! Хотя… Хотя мне что-то… Со мной что-то происходит… ничего не пойму… - растерянно произнес старый ученый и тяжело сел в кресло.

Немедленно позвонили в космодромную клинику, и уже через несколько минут в приемную начальника космодрома вошла заведующая клиникой Татьяна Андреевна Галкина, муж которой также работал на Луне - женщина среднего роста, всегда приветливая и жизнерадостная.

- Татьяна Андреевна, что-то нашему гостю, господину Бранду, нездоровится, - объяснил Сланцев с какой-то необычной интонацией.

Галкина подошла к нему, пощупала пульс. Норвежец открыл глаза, огляделся мутным взглядом, словно никого не узнавая.

- Ян Яныч, вашего гостя надо доставить в клинику - он не может лететь на Луну, - распорядилась врач и подошла к телефону.

Через несколько минут подъехала машина, и Бранда увезли.

- Объясните же мне в конце концов, что произошло с Брандом! - потребовал профессор Славянский. Он раздраженно встал с кресла, но тут же покачнулся и рухнул обратно.

- Вам бы тоже не мешало успокоиться, Аполлон Альбертович, - произнес Луньков.

- Да что же это такое?.. - вконец растерялся профессор.

Доктор Галкина подошла к нему, села в кресло рядом

и ласково взяла его за руку.

- Я все объясню, - сказала она. - Дело в том, что полчаса назад вы приняли лекарство, которое в обязательном порядке положено всем тем, кто летит на Луну. Это профилактическое средство, призванное отрегулировать физиологические реакции организма и избавит человека от некоторых неизбежных на Луне неудобств. Условно мы пока дали ему название антисферин. Обычно он усваивается организмом легко и без проблем, но изредка встречаются люди, как, например, ваш друг норвежец, у которых прием антисферина вызывает определенные, хотя и временные, побочные явления - слабость, головокружение… Лишь через три дня он будет полностью готов к полету. Вот и все.

- Да, нечего сказать, на славу вы приготовили угощение, Татьяна Андреевна! - пошутил Борис Луньков.

- Да уж такова наша докторша, - вмешался дядя Харитон. - Как бы ни любил и не уважал ее, а при случае все равно накормит пончиками с антисферином! Так что берегись, Боря!

- Мне уже нечего бояться, я свои пончики еще три года назад съел! - засмеялся Луньков.

Засмеялись и все остальные.

- А мне эти пончики так понравились, что я съел аж несколько штук! - признался сквозь смех профессор Славянский.

- Антисферин был только в первом, - успокоила его доктор Галкина. - Вы этого почти не почувствовали… Кстати, - повернулась она к начальнику космодрома, - Ян Яныч, четверо из наших молодых людей тарсе вынуждены будут отложить свой полет на Луну.

- Кто именно? - спросил Сланцев.

- Павел Зимин, Анюта Белякова, Алим Мустабаев и Илико Картладзе.

- Что ж, жаль, но придется им ждать следующего рейса, - ответил Сланцев.

- Значит, норвежец тоже останется? - спросил профессор Славянский.

- Да, ваш гость пока подлечится.

- За час до вылета все должны занять свои места на «Галактике», - напомнила Галкина. - За это время советую всем принять душ и подготовиться.

Профессор поднялся, за ним потянулись и все остальные, кроме начальника космодрома и трех его заместителей.

Инженеры и техники проводили последнюю проверку и тестирование систем ракетоплана. Молодежь, давно уже готовая, шутила и развлекалась как могла. Не в настроении были лишь Дмитрий Ушко и Клим Зрачков, да и то лишь потому, что четверо их друзей из-за антисферина вынуждены были пока остаться на Земле.

- Вот такие пончики, Димка! - двусмысленно произнес Клим Зрачков.

- Во-первых, пока мы не сядем на Луну, я для тебя не Димка, а первый помощник командира корабля «Галактика-2»!

- Есть, товарищ первый зам! - шутливо козырнул Клим, и они оба засмеялись.

- Надо бы попрощаться с ребятами, - сказал Дмитрий.

- Да, и успокоить немножко, - согласился Клим, и они пошли в сторону гостиницы.

- Послушай, Клим, - вдруг неожиданно сказал Дмитрий, - ты можешь поклясться?

- Поклясться? - удивился Клим. - В чем?

- В том, что ты нормальный парень!

- Конечно могу! Да, я приличный человек, и это все знают. - И улыбнулся. - Ну, в чем дело?

- Кто?

- Да хотя бы ты, например! - И улыбнулся: - Ну в чем дело, колись, наконец!

- Понимаешь, Клим, доктор Галкина сказала, что нам придется влюбиться на Луне…

- Как это? А если мы не захотим?

- Знаешь, я ей так и сказал, Дима, а она ответила, что там на Луне такие девочки - просто загляденье!

- Ну а ты бы ей намекнул, что мы уже влюблены…

- Я даже не намекнул, а прямо ей об этом сказал. Честное слово! А она знаешь, что сказала? Что из всех нас по-настоящему влюблен только Павел Зимин…

- Так прямо и сказала?

- Ну да.

- Вот оно как…

- Именно! Так что в этом смысле нам на Земле делать нечего, придется нам рассчитывать на космических невест!

- Как вижу, деваться нам некуда - женитьба неизбежна! - трагически вздохнул Дмитрий и тут же захихикал.

- Да еще и лунная! - простонал в ответ Клим и тоже вздохнул: - Ну да против судьбы не попрешь!..

 

САД ИЗОБИЛИЯ

Знаменитый на весь мир Сад изобилия привольно раскинулся в долине на площади в сто тысяч гектаров. Круглый год здесь цвели и плодоносили самые разнообразные фруктовые деревья мичуринских сортов. Огромное хозяйство располагало десятками взлетных площадок для винтокрылых машин, развозящих продукцию Сада изобилия по самым дальним уголкам Советского Союза, а также поселение на Луне. По всему его периметру шла дорога магнитопоезда с пятьюдесятью девятью станциями. Радиальные линии связывали эти станции с двадцатью внутренними секторами.

Селекционные работы Сада изобилия возглавляла академик Елена Николаевна Аспинедова, известная во всем мире своими уникальными гибридами фруктовых деревьев, способных расти и плодоносить даже в приполярных зонах.

Именно в ее распоряжение прибыли из Москвы молодые биологи Мари и Ольга. Елена Николаевна приехала лично встретить их.

Первой к ней подбежала Мари, обняла и горячо расцеловала. Елена Николаевна познакомила девушек с группой сопровождавших ее молодых специалистов.

И сразу же на Мари и Ольгу посыпался град вопросов:

- Как там наша Москва?

- Что вы думаете о нашем саде?

- А вы уже пробовали наш виноград?

Елена Николаевна с доброй материнской улыбкой смотрела на Мари и невольно вспоминала себя молодой, Веру Павловну и покойного Сергея Зорькина… Вспомнила их свадьбу, которую справили тогда же, когда поженились она сама с Абеком Давидовичем. Первой родила она - сына Григория. Радовались все и особенно Сергей Зорькин.

- Ну, Верочка, - сказал он тогда жене, - давай и ты поскорее роди, только уже девочку, ибо я знаю, что потом будет!

- Что, что именно? - заинтересованно набросились на него друзья.

- А то, что моя красавица-дочь вырастет вместе с Гришей, будут вместе играть, влюбятся друг в друга и заставят нас поиграть в сватовство. Именно так все и будет - запомните мои слова!

«Как жаль, что ему не довелось испытать это счастье…» - часто делились друг с другом Елена Николаевна и Вера Павловна.

И сейчас, глядя, как Мари весело щебечет со своими новыми друзьями, Елена Николаевна не могла не признать, что девочка выросла действительно красавицей - точь-в-точь как и ее мать.

Но вот наконец все сели в машину. Ольга устроилась на переднем сиденье.

Елена Николаевна взяла в свои руки ладонь Мари и спросила:

- С Григорием часто видишься, Мари?

Мари не сразу поняла:

- Как мы можем часто видеться, если он на Луне?

- Но разве ты не увидела его лицо на диске Луны? - лукаво улыбнулась Елена Николаевна.

- Это вам, наверное, Андрей сказал?

- Да нет, не Андрей. Григорий. А что тут удивительного? И почему ты так смутилась? Он мне сам сказал: «Мама, я с Луны улыбнусь Мари!»

- Я никогда не забуду эту улыбку!

- Ну ладно, успеем еще об этом. А теперь посмотри, в какой рай мы приехали!

Машина проехала под аркой и оказалась на небольшой площади, в центре которой возвышался памятник Мичурину.

- Здесь располагаются наши административные службы, - объяснила Елена Николаевна.

От площади лучами разбегались улицы с белыми трехэтажными коттеджами и аккуратными палисадниками перед ними.

- В этом поселке нашего сектора проживает около двадцати тысяч специалистов и технических работников, - продолжала Елена Николаевна, когда они вышли из машины. - И таких поселков у нас пять, можно сказать, целое небольшое государство!

К ним подошла женщина средних лет с тронутыми сединой волосами.

- Агриппина Потаповна, - обратилась к ней академик, - это мои новые сотрудники. Попрошу вас устроить их и позаботиться как положено.

- Конечно, Елена Николаевна! Радость-то какая - наконец-то довелось увидеть этих красавиц! - ответила женщина, не отрывая глаз от девушек. - Просто чудо какие девушки!

- А в чем тут чудо, Агриппина Потаповна?

- И вы еще спрашиваете, Елена Николаевна? Разве не эти красавицы полетят на Луну?

- Да, они.

- Вот и я о том же. Разве это не чудо?

- Вот вы удивляетесь, Агриппина Потаповна, - с улыбкой сказала Елена Николаевна, - а ведь то, что вы сами пилотируете вертолет, девушкам может показаться не меньшим чудом!

- Правда? - изумилась Мари. - В одиночку?!

- Единолично, - засмеялась Елена Николаевна, - причем вот уже третий год.

- Не может быть!

- Так ведь на Земле же, - смутилась Агриппина.

- А вы как-нибудь возьмите девушек с собой в полет, покажите им сверху наш сад, - предложила Елена Николаевна. - Ну что, девушки, согласны?

- Конечно! - воскликнула Мари.

- А я нет, - сказала Ольга.

- Надо же, на Луну лететь не боишься, а на Земле полетать…

- Я не боюсь, просто как-то не верится, что вы… - стала оправдываться Ольга.

- А-а, тогда понятно! Ну что ж, пойдемте, а уж я покажу, как умеет удивлять Агриппина Потаповна!

И все засмеялись.

Агриппина проводила девушек к одному из коттеджей и показала им их комнаты.

- Девушки, а вы не замужем? - как бы между прочим поинтересовалась любопытная Агриппина.

Подруги переглянулись, и более смелая Ольга улыбнулась смешливо:

- Почти что.

- Это она почти что! - тут же вспыхнула Мари.

- Да она тоже, - не поддержала подругу Ольга. - Дело в том, что наши женихи на Луне - туда нас и заберут!

- Ну и ну! - всплеснула руками Агриппина. - И когда же?

- На седьмую фазу Луны! - шутливо ответила Ольга.

- И кто же этот твой суженый? - не отставала Агриппина.

- Да вы его не знаете, тетя Агриппина…

- И все-таки? Фамилия у него есть?

- Шувалов…

- Шувалов? Андрюша Шувалов?! - изумилась Агриппина. - Погоди-погоди, неужто ты и есть та стервозная Ольга, что всю душу ему истерзала? Ну-ка дай я рассмотрю тебя как следует! Вон, значит, ты какая… стервозная!..

- Именно! - засмеялась уже Мари.

- Ну а ты, девушка? - обратилась к Мари Агриппина. - Наверное, и ты тоже, как и она, - «почти что»?

- Да…

- А почему «почти что», а не наверняка?

- А вы это у Елены Николаевны спросите, она объяснит, - выдала подружку Ольга.

- Почему она? - не поняла Агриппина.

- Потому что у вас нет сына, которому пора жениться, а у нее есть!

- Неужто Григорий Абекич? Наш Гришенька? - не поверила Агриппина. - Вот воистину чудные дела!..

- Вот именно Гришенька и нужен нашей Мари! - «добила» подругу Ольга и засмеялась, но в голосе ее и во взгляде чувствовалась некая зависть…

Агриппина обняла Мари за плечи, прижала к себе.

- Так вот ты какая, Мари! - воскликнула она с нежностью. - Та самая Мари, по которой сохнет наш Гришенька?

- Она, она! - подтвердила Ольга.

- А Елена Николаевна тоже хороша - познакомила только и ничего не сказала!

Она снова всплеснула руками, прокачала головой и неожиданно заторопилась:

- Ой, заболталась я с вами, а дел еще столько!..

Елена Николаевна позвонила, как раз когда девушки переоделись и привели себя в порядок.

- Генеральный директор Сада изобилия академик Никита Степанович Мшецян желает видеть вас, - несколько официально сообщила она. - Машина будет через пять минут.

За ними приехала сама Елена Николаевна.

- Я немного боюсь это встречи… - неожиданно призналась Ольга.

- Ну что ты, Никита Степаныч очень простой и добрый человек, - успокоила ее Елена Николаевна. - А разговор с ним, девушки, наверняка пойдет о вашей будущей работе на Луне

- Он такой знаменитый! - не выдержала Мари. - Мне довелось послушать несколько его лекций в Москве…

Академик Мшецян действительно принял девушек очень радушно, и разговор - искренний и интересный - завязался словно сам собой. Речь, естественно, шла о растениях, которых девушкам придется акклиматизировать на Луне.

- Выращенные в наших питомниках и на опытных делянках новые сорта пока не вышли из стадии эксперимента, - пояснила Елена Николаевна. - Доказать на практике, насколько они пригодны, придется вам, девушки!

- О, я думаю, что наши прелестные барышни в полной мере осознают важность предстоящей им работы и готовы к любому подвигу! - пошутил академик. - Не так ли?

- Ой, мы сделаем все! - заверила его Ольга.

- Хотя неожиданности наверняка будут, - подала голос Мари.

Академик согласно кивнул им, а Елена Николаевна, в свою очередь, решила поддержать девушек:

- Никита Степаныч, я действительно связываю с ними большие надежды!

В ходе беседы обговорили и конкретные вопросы: какие именно и как будут доставлены на Луну экспериментальные образцы, какой за ними потребуется уход, и так далее.

Девушки вышли из кабинета академика Мшецяна в радужном настроении.

- Полдень уже миновал, - сказала им Елена Николаевна, - а вам, наверное, хочется еще и погулять, посмотреть наше хозяйство. Я бы посоветовала воспользоваться магнитным поездом… Ой, погодите… Я забыла вам сказать, что тут у нас еще и иностранные гости - вон они, идут в нашу сторону под присмотром профессора Тутчина… Вы меня простите, девушки, но я… Кирилл Афанасьич, я здесь! - крикнула она и пошла навстречу гостям

Они встретились, поздоровались, и Елена Николаевна представила девушек:

- Познакомьтесь - Мари и Ольга, наши биологи и будущие жители Луны!

Иностранные гости тут же окружили девушек.

- Скажите, мисс, что вы сможете делать в безвоздушном пространстве? - поинтересовался у Мари биолог из Швейцарии профессор Огюст Пирандоль.

- В принципе то же, что и на Земле.

- Но, насколько я понимаю, вы собираетесь выращивать там растения, не так ли?

- Да, разумеется, господин Пирандоль. Начало этому на Луне уже положено, нам остается лишь продолжать начатое.

- Речь, наверное, об определенных видах мхов или плесени? - закинул удочку Пирандоль.

- Да нет, господин профессор. Мы будем акклиматизировать там дыни, тыкву, арбузы, а потом и виноград, вишню…

Пирандоль лишь саркастически хмыкнул и повернулся к профессору Тутчину:

- Мне кажется, коллега, эта милая барышня обладает немалым чувством юмора!..

- Она сказала истинную правду, - вежливо ответил Тутчин.

- Виноград на Луне? Не представляю! - презрительно оттопырил губу профессор Пирандоль. - Хотя могу представить, какая это будет жуткая гадость!

- Вы ошибаетесь, - опять очень вежливо ответил Тут-чин. - На Луне уже выращивали виноград, и очень неплохой. Вот завтра вы посетите наши теплицы и увидите экспериментальные сорта… Но нам пора на станцию - вот-вот подойдет магнитопоезд…

Вдали послышался легкий звенящий гул. Хозяева и гости только-только успели взойти на платформу, как возле них с негромким рокотом остановился вагон магнитопоезда. Сам магнитопоезд ехал через ажурную сетчатую трубу, не касаясь стенок, и лишь на станциях, замедляя ход, опускался на втяжные небольшие ролики. Машиниста в поезде не имелось - все движение было автоматическим.

Всего иностранных гостей было пятеро - четверо мужчин и женщина. Вместе с ними в вагон вошли и Ольга с Мари.

Поезд с легким рокотом набрал скорость и вскоре уже летел с неимоверной быстротой.

- Боже мой, мы же разобьемся на такой скорости! - испуганно взвизгнула худая женщина, которую все звали мадам Скальпи.

- Успокойтесь, - ответил ей профессор Тутчин, - скорее Земля сойдет со своей орбиты, чем этот поезд потерпит аварию.

- Нет-нет, я хочу выйти, я должна выйти!.. - почти в полуобморочном состоянии ныла женщина и вдруг резко повернулась в сторону Пирандоля. - Это вы во всем виноваты, вы затащили меня сюда! Если я погибну, то лишь по вашей вине!..

- Зря тревожитесь, - совершенно хладнокровно ответил ей швейцарец. - Вы не умрете, мадам Скальпи, я вам это обещаю.

- Как это не умру?! - вскричала мадам Скальпи. - Вы слышите, господа, он говорит, что я не умру! Но как я могу не умереть, если мы сейчас, наверное, летим прямо на Луну?!..

- На Луну?! - неверяще ужаснулся мужчина с женственными повадками.

- Нас что, похитили? - безмятежно спросил один из иностранных гостей и выглянул в иллюминатор. - Не заметно, что снаружи стратосфера, - спокойно констатировал он, после чего достал из внутреннего кармана плоскую фляжку, отвинтил пробку и сделал хороший глоток.

- Я тоже думаю, что ничего страшного не произошло, - заметил еще один гость.

Но мадам Скальпи не слушала их: открыв свой молитвенник, она, закатив глаза, шептала какую-то молитву.

- А знаете, госпожа Скальпи, вам не мешало бы побывать на Луне, - обратилась к ней Мари. Чем-то эта женщина со своими чопорными манерами раздражала ее, так что ей захотелось позлить ее. Да и чувствовалось, что эта мадам явно играет какую-то определенную роль. - Там и здоровье бы ваше поправилось, сердце перестало бы шалить, да и от некоторых вредных привычек тоже избавились бы, например, от подозрительности и истеричности…

- Я вижу, нынешняя молодежь совершенно не понимает шуток! - поджала губы мадам Скальпи.

- Тогда не надо было переигрывать со своими штучками, а то кто-то мог действительно всерьез принять вашу недавнюю истерику!

- Надеюсь, вы не станете прямо сейчас перевоспитывать меня? - злобно блеснула глазами мадам Скальпи, давая тем самым понять, что не собирается продолжать разговор.

- О, разумеется! - саркастично заметила Мари. - Мне такое и в кошмарном сне не могло бы присниться!

Поезд начал постепенно замедлять ход, с легким толчком опустился на опорные ролики и застыл на последней станции. За иллюминаторами сверкала синь озера Лазурач.

Пассажиры вышли из вагона на перрон, и в этот самый миг на космодроме стартовала ракета. Захваченные феерическим зрелищем устремляющегося в космос корабля, никто не заметил, как мадам Скальпи, отойдя в дальний угол платформы, включила замаскированную под молитвенник миниатюрную рацию, с помощью которой держала связь с организацией «Альфа Центавра». Правда, она и сама не видела, что за ней внимательно наблюдает пара зорких глаз.

 

ПЕРВЫЙ БАНДИТСКИЙ ВЫХОД В КОСМОС

Взлет космического корабля «Галактика-2» был похож на волшебство: вот он был - и уже его нет. Только расплывается в небе белая туманная полоска…

Ян Яныч Сланцев весь день до поздней ночи работал в своем кабинете. На большом экране отображалась диаграмма полета «Галактики-2», и то, что полет проходил без каких-либо сбоев и неожиданностей, радовало его, хотя Сланцев и знал, что никаких неожиданностей быть не может.

А сейчас он, устало откинувшись в кресле, думал о тех молодых и не очень людях, кому именно он дает путевку не просто в жизнь, а - в космос. И в голову начальника космодрома приходили странные и по-своему смешные мысли. А поскольку он был сейчас один, то вполне мог и посмеяться над собой. Ведь можно представить такое: приходит к нему некий комендант Земли и говорит «Ян Яныч, с Земли исчез один человек - вот данные о нем. Вы его знаете?» Но откуда же ему знать каждого из миллиардов жителей планеты? «У нас имеются подозрения, что он сбежал с Земли!» - говорит комендант. «Вы плохо меня знаете, товарищ комендант! - хмурится Сланцев. - Без моего разрешения никто не может покинуть планету. Можете не опасаться: ключ от дверей в космос - в надежных руках!» Вот такая вот воображаемая сценка…

Сланцев встал, прошелся по кабинету. Тихий шорох работающей аппаратуры навевал дремоту, но случись что, и приборы тут же забьют тревогу. Можно было бы пойти поспать, однако здесь, в Лазураче, с давних пор прижилась традиция: пока космический пассажирский корабль находится в пути, никто на космодроме не сомкнет глаз. Сланцев знал, что сейчас и дядя Харитон, и Семен Горб, и Юрий Ступеньков тоже не спят и время от времени поглядывают на экраны следящей аппаратуры. Ян Яныч подошел к широкому окну, взглянул на диск Луны, и тоска вновь объяла его. Лишь один раз бывал Сланцев на Луне, да еще один раз покрутился вокруг нее во время беспосадочного полета. Он вспомнил, как выглядела с Луны Земля - картина эта могла впечатлить кого угодно! «Какое полноземлие!» - как-то охарактеризовал вид висящей над головой Земли Григорий Аденц.

Люди тысячи лет лет произносили «полнолуние» и привыкли к этому выражению. А сейчас вот - полноземлие. И полноземлие это не только восхищало, но и невольно устрашало людей - во много раз больше, чем Луна, видимая с Земли, она нависала, словно грозя рухнуть на головы. Голубовато-серебристая, с тонким полупрозрачным флером, она, как и Луна, проходила через различные фазы и время от времени устраивала для обитателей Луны солнечные затмения…

Громкий зуммер селектора прервал размышления Сланцева. Звонил его заместитель Семен Горб.

- Что случилось, Семен Аркадьич?

- Товарищ Сланцев, взгляните на трассу полета «Галактики-2», - обеспокоенно заговорил Горб. - Ничего не замечаете?

Сланцев бросился к экрану. На первый взгляд ничего необычного: серебристая нить продолжала свое неуклонное движение вверх.

- Ничего не замечаю, - сказал Сланцев. Не то бессонная ночь, не то нервное напряжение притупило восприятие.

- Дайте увеличение, товарищ Сланцев, - подсказал Горб. - У нашей «Галактики-2» появился какой-то непонятный спутник!

Сланцев торопливо покрутил верньер, потом быстро протер очки. Ничего!

- У моей аппаратуры разрешение слабее вашего, я ничего не вижу, - передал он Горбу. - Я немедленно иду к вам!

Через три минуты он был уже в хозяйстве радиоэлектронщиков. Пискнуло сигнальное реле и, опознав машину начальника космодрома, пропустило его в подземный гараж.

Дядя Харитон и Юрий Ступеньков уже были в центральной операторской.

- Вот уже сколько-то времени непонятный объект преследует наш космический корабль, - объяснил Горб.

- На моем экране я ничего не смог увидеть - отметка «Галактики» как-то странно расплывалась… - ответил ему Сланцев.

- У меня то же самое, - вступил в разговор Ступеньков, - поэтому я и решил прийти сюда, чтобы выяснить, в чем дело.

- Вспоминается прошлогодний случай, когда «Галактика-1» чуть не столкнулась с блуждающим метеоритом, - заметил дядя Харитон. - Чуть ли не прятки в космосе случились…

- Сейчас тут что-то другое, дядя Харитон, - недовольно произнес Горб. - Не похоже это на блуждающий метеорит!

- Но что тогда? - не выдержал Сланцев.

- Затрудняюсь сказать… Во всяком случае, не метеорит или какое-то другое мертвое небесное тело.

- Посмотрите, этот непонятный объект постепенно приближается к кораблю справа и начинает выходить на его трассу…

- Да, вы правы, дядя Харитон, - подтвердил Горб, - я тоже это заметил.

- Что дало спектральное сканирование? - спросил Сланцев. - Есть результаты?

- Вот, - протянул листок Горб. - Это металлический контейнер с радиоактивной начинкой…

- Это уже попахивает диверсией! - не выдержал Сланцев.

- Могу сказать лишь, что этот непонятный объект, определив, скорее всего, нашу радиочастоту, начал наводиться на «Галактику-2», - подтвердил Горб.

- Смотрите, Ян Яныч, какие равномернее импульсы! - воскликнул дядя Харитон. - Космическое тело не способно подавать такие сигналы!

- Да, это определенно реактивные двигатель, иное просто невероятно, - подтвердил Горб.

- Неужели с Земли? - поразился Ступеньков.

- Видимо, наши враги задумали нечто очень серьезное, - предположил Сланцев.

- Но кто из них способен на такое? - не поверил Ступеньков.

- Мне почему-то кажется, что тут не обошлось без «Альфы Центавра». Видно, они добились определенных успехов…

- Но если эта ракета была запущена сразу же, как стартовала «Галактика-2», то мы заметили бы ее сразу, а не несколько минут назад, - ответил Горб. - И сомневаться тут не приходиться: эта ракета-перехватчик была запущена вскоре после старта «Галактики-2»…

- Вы уверены?

- Не меньше вас самих! Они решились на диверсию в космосе, но, как видим, просчитались… Посмотрите, их ракета постепенно теряет скорость и начинает отставать от «Галактики»… Уже очевидно, что он сходит с траектории!

- Однако опасность еще велика, - заметил Сланцев, - ведь если прямое попадание становится маловероятным, то остается возможность дистанционного подрыва…

- При опасности столкновения аппаратура нашего корабля автоматически скорректирует курс «Галактики-2», - согласился Горб. - Но не исключено и то, что этот перехватчик просто не успеет взорваться в опасной близости от нашего корабля… Сейчас мы попробуем подтолкнуть этого преследователя…

Семен Горб был действительно мастером своего дела. Отдавая быстрые команды и лично склонившись над пультом, он подключил к локатору секретный до того генератор, до предела усилил мощность его луча, свел его в узкий пучок и ударил этой энергонасыщенной «плетью» по чувствительным датчикам космической торпеды. Люди не отрывали напряженных взглядов от экрана.

- Смотрите, получилось! - воскликнул вдруг Горб.

- Что это, взрыв? - не сразу понял дядя Харитон. - Эта штука исчезла!

- Да, взорвалась, - с облегчением произнес Горб. - Причем на безопасном расстоянии от «Галактики-2». Я думаю даже, что ее экипаж и не заметил преследования! А вообще-то, будь расчеты наших врагов поточнее, все могло бы кончиться иначе…

- Этот случай должен стать уроком для нас, - заговорил Сланцев. - Наши враги из «Альфы Центавра» сумели запустить в космос торпеду… А это значит, что мы не должны исключить и минирования наших космических трасс, и всякого рода бандитских нападений и атак, в том числе и на наши космические корабли… Рано или поздно, но они тоже выйдут в космос, и нам придется с этим считаться. Поэтому нам надо создавать и крепить свою космическую оборону. Да, сегодня наш секретный генератор лучей успешно сдал экзамен, но успокаиваться нам рано, пусть даже «Альфа Центавра» в любом случае получит достойное возмездие!

 

СОБЫТИЯ НА БЕРЕГУ ОЗЕРА ЛАЗУРАЧ

Профессор Афанасий Красовский сидел за своим письменным столом в кабинете и работал, время от времени бросая быстрый взгляд на экран с траекторией движения космического корабля «Галактика-2». Он ничего не знал о той опасности, которая угрожала ракетоплану: руководство космодрома решило не извещать его, опасаясь, что профессор может слишком переволноваться.

Дописав строчку, профессор вышел на балкон. Уже светало. В круглом бассейне внизу серебряными блестками переливалась вода.

В дверь позвонили. Недоумевая, кого принесло в такую рань, профессор прошел в прихожую и открыл дверь.

На пороге стояли Алим Мустабаев и Илико Картладзе.

- Заходите, молодые люди, - пригласил профессор и добавил: - Хотя и удивлен вашим столь ранним визитом…

Он провел их в кабинет, показал на диван, а сам занял привычное место в кресле за письменным столом.

- Впрочем, - словно бы продолжая, сказал Красовский, - я могу вас понять, ведь я и сам огорчен тем, что вы вынуждены были расстаться с друзьями и полететь на Луну позже. Но разве это повод для уныния?

- Товарищ Красовский, - ответил ему Картладзе, - мы пришли к вам вовсе не по этому поводу, а по другому, но тоже очень важному делу… Алим, расскажи ты!

- Товарищ профессор, - продолжил Алим Мустабаев, - на нашем космодроме появился враг!

- Враг? - не поверил Красовский. - И кто же он?

- Уайд Бранд! - коротко ответил Алим.

- Как так?

- Он был врагом… - как-то странно пояснил Алим, - но теперь нет… То есть его уже нет… Профессор, можно стакан воды?..

Красовский налил в стакан воды из графина, подал Алиму и только тут обратил внимание на внешний вид парней.

- Это что у вас на рукаве? Кровь?..

- Разрешите, я расскажу о том, что произошло на рассвете, - вновь вступил в разговор Илико Картладзе.

- Да-да, конечно!

- Я и Алим проснулись в клинике почти одновременно, - начал рассказывать Картладзе. - Было еще темно. В смежной палате лежал этот норвежец Бранд. Никого из обслуживающего персонала не было - наверное, были в комнате врачей. Вдруг из палаты Бранда послышался какой-то шлепок, потом вроде бы шарканье. Первым вскочил Алим, потом я, хотели пройти в палату, где лежал Бранд, но дверь оказалась запертой. Тогда мы вышли в коридор, но оттуда входа в смежную палату не было. Мы встревожились, потому что там что-то явно происходило или уже произошло, потому что оттуда больше не доносилось ни звука. Мы вернулись обратно, и Алим с размаху ударил плечом в дверь смежной комнаты. Она распахнулась. Койка Бранда была пуста, но зато окно оказалось открытым. Мы выглянули наружу, но ничего разглядеть не смогли. Однако то, что Бранд почему-то вышел через окно, насторожило нас. Мы по-быстрому оделись и через то же окно спустились вниз со второго этажа. Это было нетрудно - как раз рядом проходила водосточная труба. Когда спустились, увидели в нескольких шагах от нас Уайда Бранда, который поджидал нас.

«Мне не нравятся ваши порядки, - заявил он, - вы шпионите за своими гостями… то есть я хотел сказать - слишком оберегаете…»

«Мы услышали шум, вот и решили проверить, - сказал я, - тем более что вы заперли дверь».

«Зачем вам было запирать дверь?» - спросил и Алим.

«Просто захотелось погулять одному, вот и закрыл, чтоб никто не мешал», - ответил Бранд.

«Ну, если все в порядке, то мы можем вернуться», - сказал я.

«Ты иди, а я останусь, тоже хочется погулять», - с какой-то особой интонацией предложил Алим, и я понял, что он что-то задумал.

«Только никому ничего не говори», - предупредил меня Алим.

Я согласился и тем же путем вернулся в палату. Ну а теперь расскажи сам, что произошло дальше, - повернулся к Мустабаеву Картладзе. - Дело в том, профессор, что я подоспел в тот момент, когда этот Бранд собирался сбросить Алима со скалы в озеро…

Алим задумался на минутку, потом начал свой рассказ:

- Когда Илико ушел, между мной и Брандом завязался разговор.

«Ваш друг хороший человек?» - спросил Бранд.

«Да», - ответил я.

«Да и вы сами отличный парень, - продолжил Бранд. - Вы не против прогуляться?»

«Нет, а куда?»

«Туда, к скалам. Оттуда открывается прекрасный вид на озеро Лазурач, - сказал Бранд. - А то на космодроме скучно».

«Далеко слишком, не стоит туда, - возразил я. - Да и не стоит так - сначала надо предупредить космодромное начальство, иначе нас будут искать».

«Как можно в такой поздний час беспокоить господина Сланцева? - ответил Бранд. - Лучше потом, когда мы вернемся, я извинюсь за эту самостоятельную прогулку. Пойдемте!»

Вот так, беседуя, мы покинули территорию клиники. В правой руке Бранд держал обыкновенную на вид толстую трость, а в левой у него был такой сетчатый чемоданчик с мячиками.

«Что это за мячики?» - спросил я.

«Для игры, - ответил Бранд. - Вы таких и не видели…»

Достав из чемоданчика один из мячей, он произвел с ним какие-то непонятные манипуляции и с силой бросил его вверх. Мячик взлетел очень высоко, сделал несколько кругов над одним из ангаров, потом вернулся, словно бумеранг, и закружился над нашими головами. Бранд поднял свою трость, и мячик опустился прямо на его кончик.

«Вот такой забавный фокус!» - похвастался Бранд.

А я подумал, что здесь что-то нечисто, и решил не терять бдительности. Когда Бранд убирал мячик обратно, то я заметил, что он опять что-то сделал с ним.

«Очень интересно, - сказал я. - Дайте и мне бросить!»

«Пожалуйста, - протянул мне мячи Бранд. - Кстати, как вас зовут?»

«Алим Аскярович Мустабаев», - представился я по-полному.

«Это слишком длинно, - усмехнулся Бранд. - Можно, я буду называть вас просто Алим?»

«Конечно, - ответил я. - А вот скажите, товарищ… вернее, господин…»

«Нет-нет, просто Уайд и никаких господ и тем более товарищей!»

Мяч, который он мне дал, был похож на обычный теннисный мячик. Мы как раз проходили мимо атомной электростанции, когда он сказал:

«Бросайте вон туда, в сторону высоковольтной линии!»

Я нарочно бросил мячик прямо в противоположную сторону и очень удивился, когда мячик, пролетев всего несколько метров, вернулся обратно - прямо на трость Бранда.

«Я же велел в ту сторону!» - злобно прошипел он.

«Почему именно в ту сторону?» - прикинулся я непонятливым.

«Потому что мяч нужно бросать против ветра», - объяснил он, и это объяснение показалось мне довольно убедительным.

На этот раз мяч бросил он. Тот взлетел высоко вверх и исчез из виду. Вернулся он лишь через минуту или две. А, и еще: когда он бросал мячи, мне казалось у них вырастают почти невидимые прозрачные крылышки… Все это все больше настораживало меня: что это за фокусы, да еще в такое время и таким странным образом?.. И я решил быть постоянно настороже.

Мы уже довольно далеко ушли от жилой зоны космодрома. Скалистый берег озера Лазурач был от нас в паре километров. Бранд снова предложил мне подняться на скалы и оттуда полюбоваться озером. На этот раз я согласился. По дороге мы беседовали о том о сем.

Бранд поинтересовался моим образованием, расспрашивал о родителях. Я решил не говорить ему правды, поэтому врал как мог. Сказал, что окончил лишь четыре класса начальной школы, что родители у меня пастухи, что полечу на Луну как чернорабочий… Постепенно отношение Бранда ко мне стало меняться. Если раньше он обращался ко мне на «вы», то теперь перешел на «ты», начал говорить в приказном тоне, потом вообще перестал обращать на меня внимания, обогнал меня и шел не оглядываясь.

Когда мы были неподалеку от берега озера, я заметил, что за нами незаметно следует Илико.

Но вот, наконец, мы и дошли. Поднялись на высокую береговую скалу. У ее подножья шумели волны. Тут Бранд развернулся по полной. Мячи летели во всех направлениях и возвращались теперь лишь минут через пять-десять. Я предложил возвращаться, потому что уже рассветало и нас могли хватиться.

Бранд бросил на меня злобный взгляд и процедил:

«Возвращайся один! Я и сам найду дорогу, а сейчас не мешай мне!»

«Господин Бранд, вы переходите все границы, - ответил я и подошел к нему. - Я призываю вас к порядку!»

Бранд удивленно воззрился на меня, улыбнулся и выругался на английском, думая, что я не понимаю этого языка.

«Ты, лунный чернорабочий, не думаешь, что я могу бросить тебя со скалы, как я бросаю свои мячи? - угрожающе сказал он. - Только мячи вернутся, а ты - нет!» - И снова выругался на английском.

Я подошел к нему вплотную и на том же английском вернул ему его ругательства, да еще и кое-что добавил от себя… Бранд настолько опешил, что невольно попятился и прижался спиной к скале.

«Так ты скрывал, что знаешь английский?..» - прошипел он.

«Именно так - чтобы понять, какими это «фокусами» вы занимаетесь!» - не выдержал я.

Он выронил трость с чемоданчиком и неожиданно прыгнул на меня. В руке у него сверкнул нож.

Я сильным ударом выбил у него нож, который взлетел в воздух и, ударившись о скалу, канул вниз, в воду. И тут он левой рукой нанес мне сильный удар в грудь. Я с трудом удержался на ногах. Мне кажется, он специально привел меня на эту крошечную площадку на вершине скалы, где было просто не развернуться - стоит только оступиться, и я или он полетим прямо в пропасть. А может, и оба вместе…

Мне все же удалось пару раз врезать ему в челюсть. Бранд упал, но тут же вцепился в мою ногу и дернул ее. Я упал на него и оказался наполовину висящим над пропастью… И тут подоспел Илико… Мы вдвоем одолели Бранда и оттащили его от края площадки. Он не шевелился. И тут я вспомнил о его вещах.

«Илико, - крикнул я, - прибери его трость и чемоданчик!»

В этот самый миг Бранд вдруг ужом выскользнул из моих руки, рванулся в сторону и… исчез!.. Спрятаться ему было негде, убежать тоже, поэтому остается лишь предположить, что он бросился со скалы…

- Не может быть! - воскликнул профессор.

- Вне всякого сомнения, профессор!

- Вы еще не докладывали Ян Янычу?

- Нет, - виновато опустил голову Алим Мустабаев. - Все равно его уже не вернуть, а его трость и мети мы принесли.

- И еще авторучку, - добавил Илико.

- Мы оставили их в прихожей, - сказал Алим. - Сейчас принесу…

Красовский немедленно позвонил Сланцеву.

- Ян Яныч, я прошу немедленно принять, тут такие неприятности произошли… - сказал он.

Когда Алим вернулся с вещами Бранда, Красовский положил трубку и повернулся к парням:

- Ян Янович Сланцев ждет нас.

 

ДАЛЬНЕЙШИЕ ПОДРОБНОСТИ. ДОЧЬ САДОВОДА КУЛУМДАРА

- Вы не ошибаетесь, Мустабаев?

- Нет, Ян Яныч. Он вскочил и тут же бросился вниз. Я видел, как он падал, ударяясь о камни, и упал в воду. Потом всплыли пузыри и, кажется, его соломенная шляпа, только я в этом не уверен - далеко было…

Сланцев, все это время нервно расхаживавший по кабинету, сел в свое кресло. На столе перед ним лежали чемоданчик Брайда, трость и авторучка.

- Больше там ничего не было? - спросил Сланцев.

Илико и Алим переглянулись.

- Была еще пустая коробка из-под сигарет, товарищ Сланцев, но мы оставили ее там, - ответил Картладзе.

- Да нет, я ее тоже прихватил! - вспомнил Мустабаев, покопался в карманах и протянул Сланцеву яркую коробочку.

Тот взял ее, внимательно оглядел, открыл крышечку, но тут же закрыл так стремительно, словно увидел там какую-то ядовитую тварь.

- Вы ее открывали? - глянул он на парней.

- Я поднял, посмотрел, увидел, что пустая, и выкинул, - ответил Алим. - Потом зачем-то снова поднял и сунул в карман…

Сланцев помрачнел.

- Мне очень жаль, ребята, - сказал он, - но я вынужден временно взять вас под стражу.

- Ян Яныч, за что? - удивился Красовский.

- Пока не могу сказать, но поймите - эта необходимо.

Впрочем, ничего странного в этом решении не было.

В конце концов, произошло самоубийство, а может, и просто убийство. Так или иначе, но нужно было разобраться в сути происшедшего. В любом случае смерть иностранного гражданина грозила немалыми неприятностям, в том числе политическими.

- Значит, вы не знаете, что в этой пачке? - снова спросил Сланцев.

- Нет, - ответил Мустабаев.

- И я тоже не знаю, - добавил Картладзе.

- Там написано: «Погибаю безвинно. Уайд Бранд», - вздохнул Сланцев.

- Провокация! - воскликнул Алим.

- И сомневаться не стоит! - горячо поддержал друга Илико.

- Может быть, - согласился Сланцев. - Однако самоубийство становится весьма сомнительным. - И повернулся к Красовскому. - Видишь, как оно выходит?..

- Тем не менее я могу поручиться за ребят! - эмоционально ответил профессор.

Сланцев задумался, потом наконец решил.

- Ладно, можете возвращаться в общежитие, - сказал он парням. - Но считайте себя под домашним арестом за самовольный уход с территории космодрома. Да, накладываю на вас домашний арест сроком на пять дней. Будьте добры доложить об этом коменданту!

- Есть доложить коменданту! - по-военному откликнулись парни и вышли.

- Ребята влипли в глупую ситуацию, - заметил Красовский, оставшись наедине со Сланцевым.

- Дело не только в ребятах, - отозвался Сланцев. - Это вообще какая-то темная история…

- Я понимаю, Ян Яныч… Как вы думаете, чем она может закончиться?

- Да она только еще начинается! - махнул рукой Сланцев. - К нам ведь запрос поступил из нашего МИДа…

- Какой запрос? - удивился профессор.

- Насчет этого самого Бранда… Профилактический препарат антисферин, с одной стороны, воспрепятствовал его отлету на Луну, а с другой - стал причиной его гибели - убийства или самоубийства…

- Устное сообщение Аполлона Альбертовича о том, что насчет Бранда получено официальное разрешение, дало нам основание считать, что все в порядке. Однако в последний момент у нас возникли сомнения, так что нам пришлось задержать его отлет…

- Так, значит, его задержали специально? - удивился Красовский.

- Уж слишком невероятными были рассказы этого Бранда, а кроме того, выяснилось еще кое-что…Только вот действие антисферина было не таким, чтобы не позволить ему лететь. Мы заподозрили, что он и сам не особо стремится оказаться на Луне… Вот только свой багаж он успел отправить! И даже не заикнулся об этом…

- Да, действительно странно, - вынужден был согласиться Красовский.

- После старта «Галактики-2» я навестил Бранда в клинике, - продолжил Сланцев. - Он чувствовал себя превосходно и поинтересовался, когда сможет полететь на Луну. Месяца через полтора-два, ответил я. «Тогда я успею съездить на родину и вернуться с сюрпризом», - сказал он. «С каким сюрпризом?» - поинтересовался я. «Я привезу и представлю Аполлону Альбертовичу и вам живого инопланетянина!» На это я заметил, что, кажется, описанный им скелет инопланетного существа начал, видимо, потихоньку облекаться плотью. Бранд сделал вид, будто оскорблен моим недоверием. «Такое тоже случается!» - ядовито ответил он. Я переменил тему разговора и спросил, не следует ли вернуть его чемоданы обратно на Землю? Это можно сделать следующей же транспортной ракетой. «Лучше пусть они останутся там - мне же все равно потом лететь на Луну!» - ответил он. На этом наш разговор завершился.

- А что вы ответите на запрос Москвы? - поинтересовался Красовский.

- Для этого к нам направляют следователя. Самого Станислава Ярцева!

- Ого, - удивился Красовский, - вон оно, значит, как все серьезно! А ведь они еще не знают о гибели Бранда.

- В том-то и дело, - вздохнул Сланцев. - Ярцев прибудет лишь через два часа.

- А сейчас я бы хотел навестить ребят, - сказал Красовский. - Что скажете, Ян Яныч?

- Не помешает. Мустабаев вообще-то парень горячий, поэтому трудно сказать, что у него за схватка была с этим Брандом… Впрочем, самоубийства норвежца я вовсе не исключаю. И эта его запись на пачке - об этом тоже следует задуматься…

- Я тоже так думаю, Ян Яныч, - согласился Красовский и встал. - Ну, я пошел. Потом расскажу вам о нашей встрече.

После ухода Красовского Сланцев долго не отрывал глаз от предметов на столе. Потом вызвал радиостанцию:

- Семен Аркадьич,.это Сланцев. Как можно быстрее свяжите меня с Луной, вызовите Смерчкова.

- Через четверть часа соединим, Ян Яныч!

- Спасибо. Как там наша «Галактика-2»?

- Она уже на орбите Луны, все нормально.

Через пятнадцать минут Сланцева соединили с Мироном Максимилиановичем Смерчковым.

- Как там у вас дела, Мирон? - спросил Сланцев. - Как будете встречать гостей?

- Все в порядке, Ян Яныч, комнаты готовы, обставлены, обеспечены воздухом, водой, теплом… Еды много, надолго хватит. Кстати, спасибо за свежую рыбу - очень вкусная, так что продолжайте в том же духе!

- Мирон, ты, наверное, знаешь, что вместе с остальными прилетает и некий норвежский ученый Уайд Бранд…

- Знаю! Только, Ян Яныч, зря вы его отправили, я не собираюсь потакать капризам этих иностранцев!.. Да и помещений для гостей пока нет… Вот достроим третий и четвертый корпуса - тогда пожалуйста!

- Ты дослушай меня, Мирон… Дело в том, что Бранд не прилетит… А как и почему - сейчас не время объяснять. Твое дело сейчас - убрать два его чемодана подальше от жилых секторов.

- А каким образом чемоданы прилетели, а он - нет? - удивился Смерчков.

- Об этом тоже потом! Тут попахивает чем-то нехорошим…

- Так бы сразу и сказал! Что, чемоданы могут рвануть?

- Не думаю, ведь не собирался же этот Бранд взлететь на воздух вместе с ними! Я думаю, в чемоданах мячики. Теннисные мячики. До старта ракетоплана никто ничего не подозревал. Но сейчас на моем столе лежат эти мячики. Странные, скажу тебе, мячики - самостоятельно летающие… Не знаю, смогут ли летать на Луне в вакууме, но на всякий случай их следует изолировать в надежном месте. Ясно?

- Ясно.

- Вот и хорошо. Да, не исключено, что заняться этими чемоданами прилетит сам следователь Ярцев. Мы тебя заблаговременного уведомим об этом.

- Понятно…

- Ну, раз понятно, то до свидания! Всем нашим приветы! Да, кстати, можешь по секрету сообщить Аденцу-старшему, что его будущая невестка вскоре прибудет на Луну с огромадным приданым - она везет с собой целый сад!

- С садом погодите пока - теплицы еще не готовы. А невесточку нашу присылайте! Да и сам подумай, что нужно к свадьбе, чтобы все было чин чином. Не забывай, я ведь сам посаженым отцом буду!

- Слушаю и повинуюсь, Мирон! - засмеялся Сланцев. - До свидания!

- До свидания!

Закончив разговор, Сланцев вышел в приемную.

Секретарша, только-только вернувшаяся из отпуска, разбиралась с поступившей корреспонденцией.

- Полный завал, Катерина?

- Ох, Ян Яныч, накопилось за время моего отпуска!..

- Ну вот видите теперь, что я без вас как без рук? - улыбнулся Сланцев, зная, что секретарше Катерине Куранкиной нравится, когда ее хвалят.

- Да я и не хотела в отпуск, это же вы меня заставили! - улыбнулась она в ответ. - Вот и возникло это вавилонское столпотворение…

- Ничего страшного, вы и не с таким справлялись! - засмеялся Сланцев и вышел.

Катерина проводила его ласковым взглядом. «Вот же душа человек!» - подумала она. Куранкина работала у Сланцева вот уже второй год. С мужем она рассталась уже давно, и никто не думал, что эта моложавая сорокалетняя женщина, всегда улыбчивая и обладающая отменным вкусом, захочет во второй раз испытать прелести семейного счастья. И лишь один человек думал иначе - сам Сланцев.

Катерина действительного готова была связать свою судьбу со Сланцевым - человеком, не мыслящим себя вне работы. Жена его умерла десять лет назад, две взрослые дочери давно были замужем и сами уже обзавелись детьми, но Катерина замечала в нем затаенную тоску по налаженному семейному быту…

«Его личная жизнь в таком же беспорядке, как и все эти бумажные завалы, а сам он с этим справиться не может…» - продумала она. Катерина даже представить не могла, что и сам Ян Яныч не раз задумывался о неустроенной судьбе своей секретарши, но все никак не мог собраться с духом и сделать ей предложение.

Успокоив парней и уверив, что домашний арест скоро будет отменен, профессор Красовский направился к себе домой.

Алим и Илико понимали, что им грозит обвинение в убийстве Уайда Бранда.

- Может быть, он действительно ни в чем не был виноват? - грустно предположил Мустабаев, располагаясь на кровати.

- Невиновные люди с кинжалами на других не бросаются! - ответил Илико и резко сел на кровати. - Алим, а он действительно хотел тебя убить или ты это придумал?

- И ты тоже?! - даже подскочил на кровати Алим. - Вспомни - ты же собственными глазами видел, как он хотел столкнуть меня в пропасть!

- Тоже верно… - Картладзе лег и закинул руки за голову. - Эх, не везет, так не везет! Улети мы вчера, ничего бы этого не случилось!..

- Я и сам об этом подумал… Но зато теперь тут интересные дела намечаются, так что Луна вынуждена будет подождать.

Они некоторое время лежали молча, потом Мустабаев не выдержал.

- Хочешь, я тебе кое-что расскажу? Будешь слушать? - спросил он.

- Ты начни, а там посмотрим, - засмеялся Картладзе.

Алим тоже засмеялся и по-турецки сел на кровати.

- Это история о любви, - сказал он.

- О твоей, что ли? Ну так я знаю, кто из девушек тебе нравится, - ответил Илико.

- Одно дело, когда нравятся, и совсем другое - когда любишь! - философски заметил Мустабаев. - Ну вот, слушай. Жила-была девушка невероятной красы, обожающая природу…

- Сказка, значит… - хмыкнул Илико.

- Ничего подобного! Это девушка из моего родного села! Она могла сказать солнцу: можешь не восходить - сама могу светить! Могла сказать цветам: вы можете не расцветать, потому что я уже есть!.. Вот какой была Асли, дочь садовода Кулумдара! Тысячи глаз не отрывались от нее, тысячи сердец заставляло трепетать ее имя! Когда она проходила по улице, все парни выходили из домов в надежде поймать ее взгляд. Но немногие осмеливались заговорить с ней, потому что ее глаза обладали какой-то невероятной силой и благодаря особой магнетической силе и всякими альфа, бета и гамма-лучами заставляла онеметь языки!..

- Ого, становится интересно! - не выдержал Илико.

- Не перебивай! Так вот, все мечтали об Асли, она же никак не могла найти самого желанного, так что излучаемая ею эманация пропадала напрасно, и ионизированные сердца молодых парней не могли уловить ее бета-электронное излучение…

- Послушай, Мустабаев, - сел в кровати Илико. - Ты можешь попроще - без всяких этих «ионизированных сердец» и «бета-электронов»?

- Тебе не нравится научное обоснование любовных томлений? - с недовольным видом спросил Алим.

- Конечно не нравится! Там, где властвуют чувства, науке делать нечего! Наши деды прекрасно обходились без всей этой научной зауми, а ты, я гляжу, готов перемести любовь на язык тригонометрических функций или геометрии! Поэтому если хочешь, чтобы я дослушал твою историю, рассказывай ее по-человечески!

- Эх ты, ретроград и обскурант! - вскинулся Алим. - Узко мыслишь!

- Да я со своим узким мышлением лучше тебя понимаю, что за счастье любить эту твою Асли!

- А она и есть моя любимая девушка, - горячо заговорил Алим. - Мы любим друг друга. После школы я уехал учиться в Москву, а она осталась в Ташкенте и поступила там в вуз! И вот я в качестве инженера-электронщика лечу на Луну, а она учится в аспирантуре на планетолога. Она отвергла тысячи парней, которые были ничем не хуже, и выбрала из всех меня! И знаешь, самое интересное в другом: между нами существует некая мысленная связь - стоит мне подумать о ней, как она сам не понимаю как улавливает мои мысли! И наоборот. Мы никогда не переписывались, да и сейчас не пишем друг другу, но вот смотри - я записывал все то, что Асли мысленно адресовала мне…

Мустабаев спрыгнул с кровати, подбежал к тумбочке и стал-то искать в ней. Илико с удивлением наблюдал за ним. Но вот Алим вытащил какую-то толстую тетрадь и протянул ее Илико:

- Здесь все те письма, которая она мысленно диктовала мне! Точно такая же тетрадь с моими письмами в кавычках есть и у нее. Прочитать?

- Прочти, - кивнул Илико. - Только успокойся сначала, я ведь никак не хотел обидеть тебя или тем более оскорбить… Откуда я мог знать, что она твоя любимая? Хочешь, извинюсь перед тобой? На вот, - протянул он другу пачку сигарет, - закури, успокойся…

- Ты тоже меня прости, Илико, - сказал Алим, закуривая. - Может быть, сказанное мной и выглядит глупо, но это чистая правда! Я рассказал тебе об Асли и нашей телепатической связи, потому что мой лучший друг. Если ты не веришь мне, значит, никто другой и не поверит! А значит, мы опять вынуждены будем скрывать эту нашу странную тайну…

- Ты знаешь, действительно, как-то не особо верится, но я думаю, что какая-то мысленная, телепатическая связь между людьми действительно может существовать. Наука ведь всерьез этим не занималась…

- Мне кажется, все дело тут в каком-то неизвестном излучении…

- Вполне вероятно, - согласился Илико.

- Вот послушай, это последнее письмо Асли, которое я записал еще вчера…

- Вчера?

- Ну да! Я читаю: «Алим, милый, все эти дни я почему-то думаю о тебе и очень тревожусь… Мне кажется, что тебе грозят какие-то неприятности. Будь осторожен! А еще мне кажется, Алим, что ты по каким-то причинам не полетишь на Луну, а останешься на космодроме… Но мне кажется, что все окончится благополучно, так что не отчаивайся…»

- Ты знаешь, мне кажется, что это диктовала не твоя аспирантка Асли, а твое собственное подсознание, - осторожно заметил Илико. - Ведь может же такое быть, а?

- Нет-нет, тут другое, ведь ты еще не знаешь нашей техники, - покачал головой Алим.

- Какой техники?

- Взгляни на почерк, - Алим протянул другу тетрадь. - Разве это моя рука?

- Да нет… - растерянно ответил Илико.

- Это почерк Асли! Погоди, я сейчас все тебе объясню. Дело в том, что когда мы хотим связаться друг с другом, то словно бы получаем особый сигнал…

- Какой сигнал? - невольно заинтересовался Илико.

- У меня, например, начинает дрожать веко, а у Асли начинают гореть щеки…

- Ну и ну! А потом?

- Потом мы спешим уединиться, открываем тетрадь и сосредотачиваемся. Очень скоро на чистом листе словно бы проецируется текст письма, и нам остается лишь обвести буквы ручкой, иначе говоря, просто нарисовать его… Но это еще не все. Когда мы хотим передать друг другу что-то, то обязательно надо это сначала записать, а потом прочитать вслух - тогда текст будет передан…

- Вот это действительно сказка про дочь садовода Кулумдара!

- Ты все-таки не поверил, да, Илико? Жаль… Но когда-нибудь ты убедишься в том, что это истинная правда! Но погоди… Я вижу ее… Я вижу ее, Илико, она здесь, совсем рядом!.. Она очень встревожена…

Алим беспокойно заметался по комнате. «Уж не заболел ли? - невольно подумал Картладзе. - Может, врача вызвать?..»

В это самое время в коридоре послышался какой-то шум. Алим застыл с растерянным видом, потом повернулся к другу:

- Илико, мне кажется, что сейчас откроется дверь, и…

Он не успел договорить: дверь распахнулась настежь и на

пороге появилась девушка необыкновенной красоты. За ее спиной маячили Анюта Белякова и Зимин.

- Асли! - вскричал Мустабаев.

- Алим! - воскликнула девушка и, ничуть не смущаясь, повисла на шее Алима.

Картладзе так и застыл на месте.

- Я уже все знаю, - сказала Асли, уткнувшись лицом в грудь Алима. - Твои друзья мне все рассказали!

- Я вижу, что ты уже познакомилась с двумя из них, - нежно улыбнулся Алим. - А вот и третий! Илико, ты чего застыл? Познакомься же с дочерью садовода Кулумдара!

- Асли! - протянула руку девушка. - А я тебя знаю! Уже много лет - со времен учебы в институте. Алим делился со мной. Но что с тобой? Тебе плохо?..

- Нет, просто ошарашен, поверить не могу, - промямлил Илико. - Неужели ты прилетела навестить Алима?

- Нуда! Проснулась утром, и вдруг… «Поспеши, Асли! - словно прошептал мне некий голос. - Алим в большой беде, он чудом спасся от смерти…» Сразу бросилась в аэропорт, просила, умоляла, но добилась своего - меня посадили в самолет

- А ты вчера диктовала послание Алиму?

Асли бросила на Алима быстрый взгляд и поняла, что он все рассказал другу.

- Алим, где мое вчерашнее письмо? - спросила она. - Ты записал его?

- Конечно, вот оно! - Алим раскрыл тетрадь на нужной странице. - Жаль только, что ты не прихватила свой текст…

- Ты знаешь, оно случайно осталось со мной - вчера была одна в деканате, там и написала… - Она достала листок и протянула его Алиму.

Тот передал листок и тетрадь Картладзе.

- Ну что, Илико, убедился, что почерк один и тот же?

- Да, - неверяще прошептал Илико и вдруг, резко повернувшись к Анюте и Павлу Зимину, воскликнул: - Вот с кого надо брать пример!

- Ты знаешь, - улыбнулся Павел, - мы с Анютой уже объяснились, так что тоже можно поздравлять!..

- Вот! - многозначительно поднял палец Илико. - Любовь должна быть не спонтанным всплеском неконтролируемых эмоциональных побуждений, а научно обоснованным комплексом чувственных стремлений, не терпящих никаких случайных флюктуаций!

Мустабаев от души расхохотался.

Друзья, наверное, еще долго бы веселились, если б им не позвонили и не сообщили, что только что прибывший следователь Станислав Ярцев вызывает к себе Алима Мустабаева и Илико Картладзе…

 

НОЧНОЙ ФОКУСНИК. ТАИНСТВЕННЫЕ СОБЫТИЯ

В течение первых трех дней предварительного расследования следователь Ярцев занимался незначительными на первый взгляд делами.

В первый же день Мустабаев и Картладзе рассказали ему все, что уже известно читателю. Ярцев вместе с ними побывал в клинике, прошел тем же путем, по которому прошли и Мустабаев с Брандом, уходя с космодрома, тщательно осмотрел само место происшествия. После этого он отпустил парней, сказав, что в случае необходимости вновь вызовет их. Домашний арест с парней был, разумеется, снят.

За это время Асли успела познакомитьс^ с профессором, который произвел на нее неизгладимое впечатление.

- Товарищ Красовский, а можно мне тоже полететь с Алимом на Луну? - как-то поинтересовалась она.

- Думаю, ваша профессия будет там весьма востребована и даже необходима, - ответил Красовский.

Той ночью, накануне странного самоубийства Уайда Бранда на космодроме произошло еще кое-что. Ведь именно той ночью в окружавшем клинику парке состоялось объяснение Анюты и Павла. И когда они счастливые возвращались с этой своей ночной прогулки, то заметили мелькнувшую в предрассветных сумерках тень.

- Кто бы это мог быть? - удивилась Анюта.

- Скорее всего, кто-то из наших, - предположил Павел.

- Да нет вроде… Смотри, Павел, он кидает мячики и снова их ловит… Ну и ну!.. Странно это как-то…

Павел пригляделся.

- Надо бы проверить, вроде похож на того иностранца.

- Ты думаешь? Но ведь он вроде приболел!

- Как видишь, не слишком сильно… Смотри, Анюта, он уходит все дальше. Мне это кажется весьма подозрительным… Он вот-вот пересечет сигнальную линию!

- Ой, да ведь тревога поднимет весь космодром! - переполошилась Анюта. - Надо остановить его! Побежали!..

Они кинулись вперед и скоро настигли ночного гуляку. Это действительно оказался Бранд.

- Эй, господин, остановитесь! - крикнул Зимин.

Норвежец остановился, и Павел с Анютой подошли поближе.

- Господин Бранд, дальше нельзя, прошу вас вернуться, - сказал Павел.

- Вы тоже просите? - обратился к девушке Бранд.

- Я не прошу, а просто предлагаю, - сухо ответила Анюта.

- Я вижу, язычок у тебя лучше подвешен, красавица! - улыбнулся Бранд.

- Ваши слова бестактны, господин Бранд!.. Я предлагаю вам вернуться в палату.

- У меня бывают приступы головной боли, а игра с мячами мне помогает. Или игры с мячом у вас запрещены?

- Для игр с мячом у нас имеются специальные спортплощадки!

- А я предпочитаю это не менее великолепное поле, поэтому оставьте меня в покое, - тоже нахмурился норвежец. - Я ведь тоже могу пожаловаться кому нужно на вашу грубость! - Сказав как отрезав, Бранд опять двинулся вглубь космодрома.

Зимин встал перед ним: этот иностранец уже переходил все границы!

- Господин Бранд, вы нарушаете правила! - настойчиво напомнил он. - Надо подчиняться внутреннему распорядку!

- Ха-ха-ха! - вдруг рассмеялся этот непонятный иностранец. - Как вижу, вы не умеете и не любите шутить! А это нехорошо, дорогие мои… Или вы думаете, что я ничего не понимаю?

- Если вы действительно шутили, то зачем было упорствовать? - не поняла Анюта.

- Вся соль шутки кроется именно в этом упорстве!..

Не успел он еще договорить, как откуда-то сверху упали сразу несколько мячей и запрыгали вокруг них. Бранд ловко похватал их все и спрятал неведомо куда.

- А вот и мои мячики вернулись, - объявил он, - так что теперь можно и возвращаться!

- Вы фокусник? - искренно удивилась Анюта.

- Можно сказать и так, - снова засмеялся Бранд. - Вот смотрите - алле-оп, и у меня в руках мячик! - И подкинул мяч. - Але-оп, и он снова исчез!

Они все вместе пошли обратно. Бранд все смеялся и шутил, и Зимин подумал, что и он сам был достаточно груб с иностранцем. А вот у Анюты настороженность не исчезла.

- А почему этот мячик не вернулся? - поинтересовалась она.

- Как же не вернулся? Вот он! - Бранд показал им свою трость, которую он держал за спиной, и Анюта с Павлом увидели словно бы прилипший к ее кончику мяч.

- Подарите мне один такой мяч! - вдруг попросила Анюта. Она думала; что Бранд начнет юлить и отнекиваться, но тот лишь воскликнул свое «але-оп» и протянул девушке возникший в его ладони мячик. Потом второй, третий…

- Берите, - сказал он, - дарю от души! Всегда сможете поиграть, если захочется поразвлечься. У меня таких мячей целых два чемодана - везде играю и всем дарю!

- Зачем вам так много мячей? - не скрыла удивления Анюта.

- Болезнь, юная мисс, азарт, хобби, развлечение - считайте как хотите. Одним словом, такова моя странность. Меня часто об этом спрашивали, и я всегда отвечал русской поговоркой: каждый человек по-своему с ума сходит.

И Уайд Бранд снова засмеялся, да так весело и от души, что Павел и Анюта позабыли о своих подозрениях.

Когда они уже выходили из парка, Анюта спросила:

- А мои мячики тоже могут летать?

- Нет.

- А ваши?

- А разве вам не все равно, красавица вы моя? Они ведь все одинаковы. Были мои, стали ваши.

- Но ведь они летали…

- Ну, при большом желании они могут и полететь.

- Тогда пожелайте, чтобы мои мячики полетели! - попросила Анюта.

- Я обещаю, что завтра, когда мы с вами, то есть мы втроем снова выйдем на прогулку, ваши мячики полетят… Ну а сейчас пойдем спать, молодые люди… - сказал Бранд и вдруг вздохнул: - Вы знаете, надо бы попросить, чтобы меня как можно скорее отправили на Луну, пусть даже транспортной ракетой… Как вы считаете, попутчики найдутся?

- Если вам это удастся, то обязательно найдутся! - враз повеселел Зимин. - Да хотя бы мы!

- Действительно, господин Бранд, если вы будете очень настаивать, то вас отправят транспортной ракетой, ну а мы воспользуемся такой приятной оказией! - засмеялась Анюта.

- Вы пролили бальзам на мою душу! - воскликнул Бранд. - Прямо утром же пойду просить! А теперь спать! Спать, спать, спать!..

Они пересекли парк и вышли к клинике.

Здесь Бранд попрощался с молодыми людьми и вошел в подъезд, а Зимин пошел провожать Анюту…

Но, как мы уже знаем, той же ночью под утро Бранд попытался тайно покинуть космодром, что закончилось для него трагически.

На следующий день выяснилось, что ночью на космодроме произошло еще несколько непонятных случаев. Во-первых, поступило сообщение о попытке убийства близ космодрома сотрудницы Сада изобилия по имени Агриппина. Не менее странное происшествие случилось с начальником атомной электростанции Юрием Ступеньковым. Он как раз проверял температуру реактора в циклотронном зале, когда в открытое окно влетел вдруг непонятный предмет, несколько напоминающий летучую мышь. Эта штука пролетела настолько близко от Ступенькова, что тот невольно даже отшатнулся. Ударившись об одну из колонн, летающий предмет упал на пол, запрыгал как мячик, затем снова взлетел и опять же исчез за окном.

Той же ночью дядя Харитон дежуривший в диспетчерской подземного ангара, из которой открывался вид на выстроившиеся рядышком огромные туши грузовых ракет «Урал-5», услышал вдруг непонятное жужжание и увидел невесть откуда появившийся предмет, похожий на мяч. Стукнувшись несколько раз о стены и отскочив, предмет этот затем полетел вглубь ангара. Дядя Харитон бросился за ним, но так и не сумел поймать. А летающий мячик, сделав круг над ракетами, вновь вернулся в диспетчерскую и вылетел в окно.

Почти то же самое случилось и с Семеном Аркадьевичем Горбом - за тем лишь исключением, что летающий предмет он заметил с опозданием, поскольку как раз в это время напряженно следил за объектом, преследующим «Галактику-2»…

Обо всем этом стало известно лишь потом, после приезда следователя Ярцева.

Убедившись, что Алиму ничего не грозит, Асли собралась обратно. Перед отъездом она попросила встречи с профессором Красовским и напомнила о своем желании работать на Луне. Профессор пообещал замолвить за нее словечко.

Провожать Асли кроме Алима разрешили также Илико и Павлу с Анютой. Лететь Асли предстояло через Ереван, и друзья, воспользовавшись случаем, напросились в гости к писателю Гаспару Гаю, который охотно согласился принять их.

Устроились на веранде, где хозяйка накрыла стол и откуда открывался великолепный вид на Арараты.

- Товарищ Гай, а вы уже закончили свой новый роман? - поинтересовалась Анюта.

- Нет, он еще пишется, - ответил Гай. - Да и как я мог его закончить, если только-только знакомлюсь с вами - героями моего романа!

- Разве мы и есть герои вашего романа? - удивился Илико Картладзе. - Мы же просто…

- Не надо недооценивать себя, - серьезно ответил Гаспар Гай. - Вы - готовые образы, а ваш пример может воодушевить многих. Или вы думаете, что у нас мало людей, не желающих даже слышать о космосе и космических путешествиях. Да они даже за пределами собственного города не бывали, где уж там мечтать о космосе!

- Да, есть и такие, - согласилась с писателем Асли.

Завязалась оживленная беседа, во время которой молодые люди рассказали писателю о возникшей между Асли и Алимом загадочной телепатической связи. Гаспар Гай очень заинтересовался эти.

- Думаю, наука когда-нибудь разгадает эту тайну, - сказал он. - А я, если вам не будет скучно, хочу рассказать вам одну не менее странную историю…

- Конечно, расскажите! - радостно воскликнула Асли.

- Этот случай я включил в свой роман, - начал писатель, - а поведал мне его мой друг профессор Никифор Евгеньевич Галкин, с которым вы еще успеете познакомиться на Луне. Так вот, он рассказал мне, что как-то к нему пришел человек среднего возраста, который пожаловался на то, что не помнит своих поступков. При этом он не злоупотреблял спиртными напитками. После расспросов оказалось, что этот человек время от времени возвращается домой лишь под утро, причем не помнит, где был и что делал. При этом он зачастую оказывается в свежевыглаженной рубашке, в начищенных туфлях и даже благоухает хорошими духами… Профессор предложил этому человеку лечь в клинику, на что тот согласился. Первые несколько дней ничего не происходило, а на четвертую ночь моему другу позвонили из клиники и сообщили, что пациент собирается выйти. Никифор Евгеньевич тут же поехал в клинику. Он увидел, как пациент выходит из дверей, но тот даже не увидел профессора, просто легонько оттолкнул его и пошел к стоянке такси. Насколько мог заметить мой друг, пациент его был словно под гипнозом - торопливыми шагами подошел к машинам и сел в первое же такси, причем все произошло настолько быстро, что мой друг чуть не упустил его. Сев в другую машину, он последовал за пациентом. Они выехали из центра Москвы и направились в пригород, где пациент вышел возле окруженного садом особняка. Профессор не стал следить за ним дальше и вернулся обратно. А на следующий день поехал к тому дому сам. Каково же было его удивление, когда он увидел в саду двоих. Одним из этих двоих был его пациент. Все так же окинув профессора невидящим взглядом, он сел в поджидавшее его такси и уехал. Второй была женщина, моложавая и весьма интересная. Сначала она испугалась, когда мой друг начал расспрашивать ее, а потом призналась, что вызывает этого мужчину неким телепатическим образом. «В первый раз мы встретились в театре, - рассказала она, - и я влюбилась в него. Наверное, и он в меня тоже, потому что он каждый день пишет мне письма и предлагает познакомиться поближе, причем даже не осознает, что чуть ли не все ночи проводит у меня…» Вот такая история. Вернувшись обратно в клинику, профессор обо всем рассказал своему пациенту. То не поверил, решил, что профессор все это придумал…

- И чем же закончилась вся эта история? - спросил Алим, когда Гаспар Гай замолчал.

- Они поженились, - коротко ответил тот.

- Ой как здорово! - восхищенно воскликнула Анюта.

- Да, действительно, - подтвердил писатель. - И таких загадок науке предстоит решить еще немало. И телепатическая связь между Алимом и Асли - одна из таких загадок. И об этом я тоже напишу…

Гости засиделись у писателя до позднего вечера, а потом проводили Асли до аэропорта и вернулись на космодром.

 

ЗА ВОДЯНЫМ ПОЛОГОМ. БРАТЬЯ ЗВОНАРЕВЫ. РАЗОБЛАЧЕНИЕ МАДАМ СКАЛЬПИ

Место, где произошло последнее столкновение парней с норвежцем, стало для Ярцева объектом самого пристального изучения. Было во всей этой истории некое «но», заставлявшее следователя предположить, что Уайд Бранд вовсе не канул в глубинах Лазурача.

Это «но» было связано с тем, что трасса магнитопоезда по большой дуге охватывала также южный берег озера Лазурач и границу Сада изобилия. Сетчатый цилиндр, по которому мчался поезд, опирался на железобетонные колонны высотой от пятнадцати до тридцати метров. И одна из таких колонн примыкала к той самой прибрежной скале, с которой вроде бы бросился в воду норвежец. «Если норвежец смог влезть на колонну, то он легко мог по узкому ремонтному мостику добраться до недалекого Сада изобилия, - рассуждал Ярцев. - Ну а в саду можно жить месяцами, питаясь даже одними фруктами и никому не попадаясь на глаза». Имелось и еще одно обстоятельство, вроде бы подтверждающее предположения Ярцева. Буквально в нескольких шагах от места происшествия ступеньками низвергался с вершины водопад. Затем вода широким веером исчезала в одной из узких трещин и больше уже не появлялась на поверхности.

А кроме того, выброшенная норвежцем пустая пачка из-под сигарет, найденная поблизости, носила следы воздействия воды - некоторые буквы расплылись так, что даже прочитывались с трудом. Авторучка Бранда лежала ближе к обрыву, почти на самой тропе и носила след сильного удара, так что даже треснула.

Еще до вылета из Москвы Ярцев знал, что ему придется заняться очень сложным делом, поэтому взял с собой двух своих помощников - братьев-близнецов Звонаревых. Братья, оба в звании майоров с прозвищами Силич и Костич, давно уже работали с Ярцевым и прекрасно понимали друг друга. После прилета на космодром Ярцев организовал все так, что на виду оставался он один, а что касается братьев Звонаревых, то где они и чем занимаются, знал сам их начальник.

Лично досконально обследовав место происшествия, следователь убедился, что Бранд никак не мог скрыться по тропинке, поскольку дорогу ему перекрывал Илико Картладзе. Шагах в десяти выше находилась та самая небольшая площадка, на которой произошла схватка, а дальше - обрыв.

В первый же день после его приезда Зимин и Белякова рассказали Ярцеву о своей ночной встрече с Брандом. Мячи, подаренные Брандом Анюте, следователь послал на экспертизу в Москву. Встретился Ярцев и с Агриппиной Потаповной, расспросил ее о нападении на нее и выяснил, что вертолет, который она пилотировала, исчез.

Район космодрома и Сада изобилия был негласно объявлен на особом положении, а все виды транспорта находились под строгим контролем. Из озера Лазурач достали даже шляпу и пиджак норвежца. На них имелись инициалы У.Б.

- Какая удивительная предусмотрительность! - заметил по этому поводу майор Силич.

- Ну а ты как думал, не с дилетантами работаем! - ответил Костич.

Братья были настолько похожи, что зачастую их путал даже сам Ярцев.

- Следует предположить, что Уайд Бранд до сих пор скрывается в Саду изобилия, - предположил Силич. - Что скажете, товарищ полковник?

- Может быть, - ответил полковник и повернулся к Костичу. - А ты как думаешь?

- Думаю, что у него уже оскомина от фруктов! - усмехнулся тот.

- Вот и я считаю, что он еще не успел уйти далеко. Только вот пока мы не узнаем, каким образом он умудрился ускользнуть от Мустабаева и Картладзе, все остальные вопросы имеют пока второстепенное значение…

- А если он умудрился переплыть на дальний берег? - спросил Костич.

- Там сплошные скалы и уступы, так что Бранд неизбежно не раз стукнулся бы о них при падении, так что даже если б остался жив, то вряд бы уплыл далеко, - покачал головой Ярцев.

Полковник и оба его помощника в очередной раз обследовали место происшествия.

- Погодите, погодите! - вдруг встрепенулся Силич. - А ведь когда этот Бранд делал запись, пачка уже была мокрой!

- Ну да, он писал на влажном, - подтвердил Костич.

Ярцев вмиг уразумел, что хотел сказать Силич. Водопад тоже не раз приходи ему на ум, только вот как его связать со всем остальным? А тут вдруг начали складываться кусочки мозаики…

Силич торопливо направился к водопаду, сплошным белопенным веером низвергавшемуся со скалы и исчезавшему в бездонной узкой трещине.

- Ищешь вход? - поинтересовался Костич.

- Да.

- Я бы тоже поискал, если б был уверен, что Бранд уже хоть раз бывал здесь…

- Тоже верно, но ведь ему могли и рассказать о тайном убежище, так что ему незачем было долго стоять тут и озираться… - И Силич, перескочив трещину, исчез за пологом воды.

- Здорово! - воскликнул Костич и, тоже перескочив трещину, протиснулся между скалой и ниспадающим водяным пологом, успев предупредить полковника: - Мы быстро!

Минут через пять, когда Ярцев уже сам собирался последовать примеру своих подчиненных, из-за водяного занавеса появились сначала Силич, за ним два незнакомых человека с закрытыми капюшонами лицами, а за ними - и Костич.

- Познакомьтесь, товарищ полковник, мы нашли пещерных жителей! - воскликнул майор Силич и сдернул с незнакомцев капюшоны.

- Ого! - изумился Ярцев. - Если не ошибаюсь, имею честь познакомиться с господином Пирандолем и мадам Скальпи, вот уже месяц исследующим флору и фауну Армении?

- Да, господин… не знаю вашего имени… Именно исследуем, да… - произнес Пирандоль, потом вдруг вздернул подбородок. - А ваши люди с исключительной грубостью выгнали нас из этой пещеры, которую нам удалось обнаружить вчера!..

- Да, ваши люди очень грубы, они просто несносны и… - взмахнула своим молитвенником мадам Скальпи.

- Мадам Скальпи, вы верующая? - прервал ее полковник Ярцев.

- Странный вопрос…

- Может быть. Но я хотел бы узнать, помогают ли вам молитвы в вашей работе?

- Вы довольно бестактны, господин… э-э-э…

- Можно ваш молитвенник? - подошел к ней вплотную майор Силич.

- Дикарь!.. - взвизгнула мадам Скальпи.

И тут вдруг на нее набросился с кулаками профессор Пирандоль.

- Вы меня погубили, мадам Скальпи!.. - почти рыдал он. - Верните мне мое доброе имя!..

- Тряпка, боже мой, какая же вы тряпка, - в свою очередь хлестнула его по лицу мадам Скальпи.

- Спасите, она убьет меня!.. - заверещал Пирандоль, хватаясь за разбитый нос.

Братья отобрали у мадам Скальпи молитвенник и маленький стилет, который она успела выхватить из складок одежды.

- Ай-ай-ай, мадам Скальпи, - укоризненно покачал головой Ярцев. - Неужели двадцать лет шпионской работы не научили вас быть поосмотрительней? - И одним ловким движением снял с ее шеи цепочку с довольно массивным золотым распятием с замаскированной внутри рацией. Мадам Скальпи враз остыла и бессильно уронила руки. В этот момент она удивительно напоминала грифа-стервятника, из-под самого носа которого увели добычу.

Через пятнадцать минут обоих шпионов уже сажали в вызванный с ближайшей стоянки вертолет. Демонстративно достав из кобуры автоматический пистолет, прилетевший в вертолете сотрудник показал его мадам Скальпи:

- Давайте без шума и сцен, мадам. Так будет лучше, не правда ли?

Вертолет улетел, а полковник с помощниками решил более обстоятельно исследовать тайное убежище, тем более что с вертолетом им прислали мощные фонари и веревки. Судя по всему, подземные пещеры хранили еще немало сюрпризов.

- И все равно тут надо обследовать все гораздо тщательней, - резюмировал полковник Ярцев, когда после нескольких часов блужданий они выбрались на поверхность уже в границах Сада изобилия. - Мне кажется, мы найдем тут еще не один тайник!

- Да, тем более что мы искали Остина Штока, а нашли его жену! - засмеялся Силич.

- А как вы узнали, товарищ полковник, что эта мадам Скальпи - жена Остина Штока? - поинтересовался Костич.

- Стоило приглядеться к лицу на золотом медальоне, и вы узнали бы Остина Штока, - ответил Ярцев. - Мадам Скальпи вряд ли могла предположить, что найдется кто-то, кто узнает его в лицо, сведет воедино почти не связанные друг с другом факты и придет к верному предположению. Я предполагаю также, что этот украшение служило также опознавательным знаком для агентуры «Альфы Центавра».

- Но мы все равно еще далеки от поимки самого Штока, - вздохнул Костич. - Ясно лишь одно: он жив. А вот где он и что замышляет, мы, увы, не знаем…

- Перед нами была поставлена задача разобраться в происшедшем, и мы справились с ней, - успокоил его Ярцев. - Свою задачу мы выполнили. Что же до его жены и остальных завербованных этой парочкой лиц, то они будут выдворены из нашей страны - пусть даже они в той или иной степени обладают дипломатической неприкосновенностью.

- Однако Остин Шток проник в нашу страну под чужой личиной - под видом норвежца Уайда Бранда, поэтому никакая неприкосновенность спасти его не может, - заметил майор Костич.

- Но для того, чтобы наказать его, нужно сначала найти самого Уайда Бранда, которого, несомненно, похитили агенты «Альфы Центавра». Ибо в противном случае доказать, что он не Уайд Бранд, а Остин Шток, будет очень непросто.

- Так что же вы предлагаете?

- Искать Остина Штока, чтобы найти Уайда Бранда! Думаю, найти Штока нам поможет мадам Скальпи, а настоящего Уайда Бранда - сам Остин Шток!

- Если только он еще не успел скрыться за границей, - заметил майор Силич.

- Это не суть важно - возможность выявить правду найдется! - усмехнулся полковник Ярцев и перешел на шутливый тон: - Я понимаю, что вы не слишком охотно следили за этой слишком набожной дамой и даже не раз ругали меня за эту скучную работу…

- Нет-нет, - запротестовал Костич, - я просто с удивлением говорил брату: и что такого нашел товарищ полковник в этой мымре, что заставляет нас четко фиксировать, сколько раз в день, когда и где она молится?

- Да, Станислав Юрьевич, до того, как мы поняли, что вы подозреваете регулярные сеансы радиосвязи, было неинтересно… Ну а потом, когда нам сказали, что мадам Скальпи и ее спутники вылетели в Москву, а на самом деле перешли на нелегальное положение…

Ярцев вдруг нахмурился, лицо его стало задумчивым.

- Друзья, - сказал он своим помощникам, - мне кажется, что Остин Шток уже выскользнул из нашего кольца, так что в наших краях искать его бессмысленно…

Братья насторожились: их командир пришел к какому-то важному умозаключению.

- Когда произошло нападение на ту женщину из Сада изобилия? - спросил полковник и сам же ответил: - Двенадцать дней назад. А значит, Остин Шток уже почти две недели назад улетел из Сада изобилия на ее вертолете! - Ярцев задумался на миг, потом решил: - Майор Силич, через два часа вы должны быть в Москве!

- Есть через два часа быть в Москве! - по-военному отрапортовал майор. - Разрешите идти?

- Выполняйте!

Через четверть часа дядя Харитон отправил майора Силича Звонарева в Москву.

Майор Костич получил приказ заняться остальными «биологами».

Когда полковник Ярцев вернулся к себе в гостиницу, ему позвонили и сообщили, что на его имя пришли посылка и пакет из Москвы. Ярцев обрадовался: это наверняка результаты исследования мячей и трости «норвежца».

…Полковник Ярцев расположился в кресле Яна Яныча Сланцева. Тот разместился рядом с ним, а с другой стороны сел профессор Красовский. Тут же были другие ответственные работники космодрома. Мустабаев, Картладзе, Зимин и Белякова, вновь вызванные на беседу Яриевым, разместились на стульях вокруг покрытого синим бархатом стола. Поскольку дело касалось секретных материалов, то Ярцев сказал несколько напутственных слов и особо поблагодарил Мустабаева и Картладзе, которые помогли обезвредить очень опасных врагов, после чего отпустил молодежь.

- Итак, друзья, - обратился к Сланцеву и Красовскому, когда за молодыми людьми закрылась дверь, - нам стало известно, что норвежский учитель Уайд Бранд похищен международной бандитской организацией «Альфа Центавра», а под его именем в нашу страну проник матерый шпион Остин Шток. Ему было дано задание любой ценой попасть на Луну. У него были с собой мячи, которые на первый взгляд не вызывали никаких подозрений. Как показало исследование этих мячей, Остину Штоку удалось сфотографировать ряд важных объектов космодрома, кусок трассы электромагнитного поезда, прибрежные электростанции плотины, метеостанции, порт, а также «Комету» и так далее. Эти шпионские мячи проникали также внутрь различных помещений. В частности, были сфотографированы ангар с транспортными ракетами «Урал-5»…

При этих словах дядя Харитон резко вскочил и снова сел.

- Был сфотографирован и циклотронный зал атомной электростанции…

У Ступенькова исказилось лицо.

- Кроме того, - продолжил Ярцев, - эти шпионские аппараты проникли в жилые здания, во многие лаборатории и на радиолокационную станцию. Система управления этими мячами была смонтирована в трости. Особое устройство мячей позволяло им летать на расстояние до полукилометра, снимая все на своем пути, и по сигналу возвращаться обратно…

Полковник достал из объемистой папки целую пачку фотографий и раздал присутствующим. Чего только не было на них - и первая «чайная» встреча у начальника космодрома, и даже обнимающиеся Павел и Анюта в ночном парке!..

Ярцев подождал, пока все не ознакомились с фотографиями, затем продолжил:

- Комментарии, я думаю, излишни. Наши враги не дремлют, и в этом нет ничего удивительного. И нам надо быть готовым к новым и постоянным поползновениям наших недругов. Впрочем, нет худа без добра. Эти же самые мячи-шпионы помогли нам выяснить, что Остин Шток вовсе не покончил с собой и не был убит. Дело в том, что в конце своего полета они фиксируют и своего, так сказать, «оператора». - Полковник достал из папки еще одну фотографию и снова пустил ее по кругу. - Посмотрите - на ней изображен сам Остин Шток, причем на ремонтном мостике трассы магнитопоезда. Вы видите и автоматически поставленную дату момента съемки. Теперь никто не сможет обвинить нас в том, что Уайд Бранд, то есть Остин Шток, стал жертвой кровожадных коммунистов. А его уловка с надписью на сигаретной пачке есть не что иное, как провокационная попытка пустить расследование по ложному следу…

Полковник обвел взглядом собравшихся в кабинете людей.

- Вот так-то, дорогие друзья! А чтобы быть всегда во всеоружии и впредь не допустить подобного, принято решение оставить вам в помощь майора Константина Мироновича Звонарева…

 

ДИПЛОМАТИЯ. ГРОБ С ДАТСКИМ ДОГОМ

Покорение Луны Советским Союзом переполошило весь реакционный западный мир. Путем различных закулисных соглашений и договоренностей они всячески стремились не допустить, чтобы Луна осталась «на балансе» одних лишь коммунистов, поскольку покорение Луны давало им невероятные стратегические преимущества.

Всего несколько лет прошло с тех пор, как первая советская экспедиция ступила на этот спутник Земли, а сейчас на ней были созданы все условия для нормальной жизни и работы - чуть ли не каждый день на Луну отправлялись все новые группы различных специалистов и работников.

Если покорение океанов на Земле, как нам известно из истории, продвигалось медленно и потребовало великое множество жертв, то покорение околоземного пространства прошло намного легче, ибо советская космическая техника в максимальной степени обеспечивала безопасность космонавтов и пассажиров космических кораблей.

Все это бесило реакционеров всех мастей, которые никак не могли смириться с мыслью, что им так и не удалось добраться до Луны. Впрочем, один из так называемых либеральных западных обозревателей логически обосновал причины этого отставания западного мира. «…Отчего бесится западный мир и против кого он бесится? - писал он. - Ведь наша экономика, не увидев прибылей в покорении космоса, увязла в собственных мелких дрязгах и мучается от внутренних противоречий. Мы сами создали эту самую ядовитую атмосферу нагнетания международной напряженности, при этом самым нелепым образом переоценивая свои силы и недооценивая целеустремленность социалистического лагеря, который в лице Советского Союза раз за разом наносит более убийственные удары нашим недальновидным лидерам. Было время, когда мы упивались мыслью, что нам отныне навсегда принадлежит монополия атомной энергии. Но пока мы лелеяли свои атомные бомбы, они построили атомные электростанции. Мы думали, что постоянно будем впереди, но злостно ошибались, и вот коммунисты на Луне, а мы пытаемся выклянчить у них хоть какой-то «мандат», который позволил бы нам обрести свой уголок на Луне… Просто смешно - ведь для того, чтобы что-то требовать, надо иметь хоть что-то, что можно предъявить!»

На одной из международных встреч некий американский дипломат в частной беседе высказал свои опасения представителю советского МИДа. «Сегодня Советский Союз может совершенно безбоязненно закрыть перед всеми нами двери на Луну, отказываясь от любых предложений о сотрудничестве…»

«Мы твердо придерживаемся той позиции, что ухудшать международные отношения до такой степени крайне нецелесообразно», - ответил ему советский дипломат.

Этот частный, но очень быстро ставший широко известным разговор неожиданно имел весьма серьезные последствия. Заявление советского представителя стало лучом надежды для западного мира, и кое-кто решил, что на Луну можно попасть если не мытьем, так катаньем: если не удастся настоять на своем «праве» владеть Луной, то, может, удастся проскользнуть туда под видом ученых и исследователей…

* * *

В Москве наступила ночь.

Из здания Министерства иностранных дел СССР вышли два человека и с мрачным видом направились к ожидавшей их машине.

Сенатор Клод Клан был одним из директоров-распорядителей международной астрономической организации «Альфа Центавра». Он и его помощник Майкл Дуде были широко известны в ряде европейских стран и за океаном. Сейчас они прибыли в Москву, чтобы провести переговоры по проблеме Луны, и теперь были более чем обескуражены, ибо фактически провалили свою миссию.

Молодой советский дипломат Володин, которому поручили провести эти переговоры, буквально прижал их к стене и разгромил в пух и прах…

Приняв гостей, Володин первым делом объяснил, что по ряду причин ни министр, ни его заместители не могут принять представителей «Альфа Центавра», поэтому беседовать с ними уполномочен он. Если же останутся какие-то непроясненные вопросы, то тогда, возможно, их примут на более высоком уровне.

Клод Клан про себя решил, что справиться с «желторотым юнцом» будет достаточно просто.

Сама беседа началась с того, что Володин придвинул к гостям коробку с дорогими сигарами. Клод Клан взял одну из них. Володин зажег спичку, но Клан не стал закуривать и лишь легонько размял сигару в пальцах.

Майкл Дуде сигару брать не стал - сев в предложенное кресло, он лишь подался вперед, уперев локти в колени, давая понять, что будет только слушать.

Таким образом, в «поединке» участвовали лишь молодой Володин и старик Клод Клан.

- Я вас слушаю, - произнес Володин.

- В ходе всей мировой истории, во время всех общественных формаций человеческого общества единственной и истинной опорой людей и народов была планета Земля, - начал Клод Клан, все-таки закурив и выпустив ароматный клуб дыма. - Именно на ней в эпохи страшных войн и в редкие периоды мира сменяли друг друга общества и государства… Вся человеческая история постепенно подвела нас к осознанию той истины, что Земля в конечном счете неделима и принадлежит всему человечеству. Я подчеркиваю - всему человечеству! Человеческие интересы едины и неделимы. Именно человек является тем символом, который и придает смысл понятию «земляне». Луна же, как свидетельствует наука, является спутником Земли…

Клод Клан улыбнулся и сделал секундную паузу, но Володин лишь улыбнулся в ответ, давая понять, насколько смешны философствования собеседника.

Клод Клан улыбнулся еще шире, показывая, что он настроен исключительно дружески, и продолжил:

- Луна неотделима от Земли, поэтому общечеловеческие законы не могут не относиться и к ней. Думаю, вы согласитесь со мной, - вдруг резко наклонился он к Володину.

- Распространение общечеловеческих принципов в отношении Луны, а также других планет я тоже считаю теоретически верным и обоснованным, - кивнул Володин.

- После этого вашего заявления я считаю предварительный разговор оконченным, - сказал Клод Клан. - А теперь, господин Володин, ответьте: как вы представляете действие общечеловеческих принципов и интересов в отношении Луны?

- Как вам уже известно, Советский Союз от имени всего человечества уже предпринял и еще предпримет определенные шаги в этом направлении, - ответил Володин.

Майкл Дуде откинулся на спинку кресла, а Клод Клан решил перейти в наступление:

- Господин Володин, но разве эти шаги от имени человечества не кажутся вам несколько односторонними?

Володин изобразил легкие недоумение:

- Видимо, вы, господин Клан, хотите намекнуть на то, что вы не принимали участия в этой великой миссии?

- Да, именно! Вы понимаете, что я имею в виду не лично себя, а Западное полушарие, и…

- Да-да, я именно так и понял, - наклонил голову Володин. - Извините, что перебил вас. Но почему же вы не приняли в этом участие? Ведь космос открыт перед всеми - летите куда хотите и сколько хотите, распространяя общечеловеческие ценности и принципы по всей Вселенной!

Клод Клан несколько раз затянулся потухшей сигарой. Именно этой отповеди он боялся больше всего, поэтому решил зайти с другой стороны,

- Но разве вы не считаете, господин Володин, что совместные действия и шаги в деле покорения Луны гораздо выгодней и эффективней одиночных?

- Разумеется, это так, - согласился Володин.

- Но пока что только вам удалось преодолеть технические трудности, связанные с полетами на Луну. Завтра их преодолеем и мы…

- Я в этом уверен, господин Клан. И тогда мы самым радушным образом приветствуем вас на Луне! - улыбнулся Володин.

- Но мы хотим ускорить этот процесс и думаем, что вы посодействуете нам в этом деле…

- Насколько я понимаю, вы считаете, что этот день уже близок, и просите нас лишь чуточку подтолкнуть вас?

- Да. Так или иначе, сегодняшняя помощь может оказаться намного выгодней, чем завтрашнее радушное приветствие, - внушительно произнес Клод Клан.

- Прекрасно сказано! - засмеялся Володин. - Жаль только, что слишком смахивает на афоризм.

- За эту помощь вы вправе ожидать более чем весомой компенсации!

- А чем же мы можем помочь, господин Клан? - спросил Володин.

- Мы бы охотно приобрели один или два из ваших космических кораблей… Пусть даже транспортные…

- Вы просите невозможного, господин Клан. Такого рода предложения Даже несерьезны!

- Но ведь всегда можно как-то договориться! - воскликнул Клод Клан.

- Только не в этом случае, - покачал головой Володин, - и не сейчас, так что, думаю, дальнейший разговор на эту тему не имеет смысла.

- Это ваше личное мнение или официальное, господин Володин?

- Меня уполномочили иметь личное мнение.

Клод Клан и Майкл Дуде переглянулись.

- Мы готовы уступить вам всю Луну и довольствоваться лишь крохотным ее кусочком… - вновь попытался уговорить Володина Клод Клан.

- Уступить или не уступить нам Луну вы не вправе и не можете, - ответил Володин. - Луна свободна от всяческих земных территориальных претензий и вожделений.

- Вот, значит, как… - произнес Клод Клан и с ехидцей в голосе добавил: - Вас, наверное, уполномочили также отвергать все - и хорошее, и плохое, и справедливое, и несправедливое!

- Можете быть уверены, что я весьма как раз настроен на «хорошее» и «справедливое», поэтому хочу попросить вас ответить на несколько вопросов, - ответил Володин.

- Если только эти вопросы не направлены на торпедирование наших переговоров, - согласился Клод Клан.

Володин на секунду задумался, потом взглянул в глаза Клану:

- Ответьте, господин Клан, какой вы представляете свою миссию на Луне?

- Научная работа! - мгновенно отреагировал Клан.

- Сколько пространства необходимо вам для развертывания научной работы?

- Вы понимаете, господин Володин, в данном случае мы представляем целый ряд государств, поэтому вопрос о пространстве надо рассматривать с более широкой точки зрения… Так сказать, в смысле неограниченных прав…

- А значит, речь идет о неограниченных пространствах, а вовсе не о лаборатории, - констатировал Володин. - Вы не могли бы сформулировать вашу мысль более точно?

- Нам кажется, что на Луне следует разрешить определенное административно-территориальное разделение, без которого умрет здоровая конкуренция, пусть даже в одной лишь научной области, - ответил Клод Клан.

- Мировая наука не признает никаких административно-территориальных разделений, - резко ответил Володин. - Во всяком случае - на Луне! Или вы не согласны с этим?

- Но ведь это противоречит сложившемуся на Земле порядку!

- Крайне уязвимому порядку! - заметил Володин. - Целый ряд существующих на Земле государственных и общественных реалий и институтов представляют собой умирающие категории, и недопустимо насаждать их ни на Луне, ни на других планетах! Их, кстати, запрещает само наше время.

- Но разве можно запрещать свободную человеческую инициативу? - возмутился было Клод Клан.

- Мы завоевали Луну не в административно-территориальном смысле, господин Клан. Луна для нас - лаборатория, в которой мы постигаем тайны Вселенной на благо всего человечества, и ваша свободная инициатива будет только препятствовать этому.

- А вам не кажется, что если б первыми на Луну удалось попасть нам, то вы бы не стали настаивать на всех этих ваших запретах? - не выдержал Клод Клан.

- Может быть, поэтому все и сложилось так, чтобы на Луне первыми оказались мы? - улыбнулся Володин.

После этого замечания советского дипломата переговоры можно было считать завершенными.

Сенатор встал. Встал и Володин. Майкл Дуде продолжал нахохлившись сидеть в своем кресле. Разговор продолжился на ногах

- Если б мы первыми покорили Луну, то не стали бы прятать ее за железным занавесом, - едко произнес Клод Клан.

- Кстати, господин Клан, мы в ближайшее время собираемся открыть Луну для всех, - заметил Володин. - Во всяком случае, для тех, кто способен хотя бы лояльно оценивать наш приоритет и наши интересы. Для наших друзей двери на Луну всегда открыты. И пусть об этом всерьез задумается международная астрономическая организация «Альфа Центавра»!

Майкл Дуде тоже встал. Сочтя разговор оконченным, Клод Клан и его помощник направились к двери.

Когда они сели в машину, Клан повернулся к Майклу Дуде:

- Ты все время молчал, Майкл…

- В Генбалии мало кто сомневался в вашем поражении, - ответил Дуде.

- Ты считаешь меня безнадежно проигравшим?

- Более того, сенатор, вы выставили всех нас на посмешище, не сумев продемонстрировать им нашу силу и решимость!

- Вы обвиняете меня в том, что я говорил с ними не с позиции силы и не угрожал им?

- Да!

- Тогда почему вы сами не сделали этого?

- Неужели вы думаете, что в вашем присутствии неопытный дипломат Майкл Дуде мог произвести хоть какое-то впечатление?

- Но и ваше молчание не стоило ни гроша, Майкл!

- Мое молчание заставляло Володина серьезно выслушивать ваши смешные аргументы, господин Клан! - цинично засмеялся Майкл Дуде.

Клод Клан лишь в ярости скрипнул зубами.

Машина остановилась у трехэтажного особняка.

Когда они вышли, сенатор, олицетворявший собой всю верхушку «Альфа Центавры», невольно бросил взгляд на луну, и Майкл Дуде понял, что его шеф смертельно обижен на спутницу Земли, столь охотно покорившуюся коммунистам…

Когда они подходили уже к подъезду, из-за тонувших в темноте деревьев выскользнула какая-то тень и преградила им дорогу.

- Мистер Клан? - шепнула тень.

- Шток?! - негромко воскликнул изумленный Клод Клан и сразу толкнул обретшего плоть и кровь шпиона в открывшуюся уже дверь.

Чуть погодя они находились уже в роскошно обставленном кабинете.

Майкл Дуде и на сей раз стал лишь молчаливым свидетелем, правда, на этот раз того, как разъяренный Клод Клан буквально набросился на своего провалившего задание агента.

- Почему ты не на Луне? - яростно вопросил сенатор Клан.

- Непредвиденные затруднения, - тихо ответил Остин Шток, поднимая на шефа свои совиные глаза.

- Что значит «непредвиденные»? - издевательски спросил Клан, весь дрожа от злости.

- В тот самый день, когда я должен был лететь на Луну, меня отравили…

- Что?!

- Да, мистер Клан, - понурился Остин Шток.

- Кто отравил?

- Они… Наверное…

- Как это - «наверное»? - не понял сенатор. - Так отравили или нет?

- Не знаю… Наверное…

- Да он же пьян! - не выдержал в своем углу Майкл Дуде.

- Это так? - грозно воззрился на Остина Штока Клод Клан.

- Да… Наверное… - пробормотал шпион, снова роняя голову на грудь и закрывая глаза.

- Вы идиот, Шток, полный идиот! - взорвался сенатор и пихнул Штока в грудь. - Проснись же наконец и рассказывай!

- Что вы от меня хотите?.. - пробормотал Шток.

- Почему ты не полетел с профессором Славянским?

- Я отравился… Наверное, они уже подозревали меня… Поняли, что я не Уайд Бранд… Ничего не помню… Утром, когда проснулся, мой багаж уже летел на Луну…

- Дальше!

- Там, на озере, все и закончилось, я еле унес ноги… Дайте мне передохнуть, мистер Клан… Посмотрите, у меня даже руки в крови…

- Откуда кровь?

- Кажется, я кого-то убил…

- Что?! - взвился сенатор и повернулся к своему помощнику. - Ты слышал?

- Да, - ответил Майкл Дуде и подошел вплотную к шпиону. - Где это произошло, Шток?

- В садике консульства… Оставьте меня в покое, я хочу спать!..

- Тебя преследовали?

- Да… Наверное… Как всегда…

- И ты привел их прямо сюда?!

- Не помню… Он напал, и я ударил его кинжалом… Я ничего не соображаю, не понимаю, почему меня не схватили, дали уйти…

- А где труп?

- Там…

- Ты понимаешь, идиот, что подставил не только себя, но и нас?

- Да, наверное… - устало пробурчал Шток и снова провалился в сон. На следующие вопросы он просто мычал что-то бессловесное.

Клод Клан выжидательно посмотрел на своего помощника. Тот с равнодушным видом зевнул и достал из ящика стола пистолет. Прицелился в голову Остина Штока, и если б Клод Клан промедлил еще секунду, со шпионом было бы покончено раз и навсегда.

- Стой, Остин! - вскрикнул сенатор. - Не надо!

- Почему это? - не понял тот.

- Очнитесь, мы не у себя дома!

- Какая разница?

- И мы еще не допросили его как следует…

- А толку-то? Он все равно провалился, его ищут… Надо замести следы.

- Он нам еще пригодится, Майкл!

- Я не хочу рисковать собственной головой, господин Клан! Отойдите в сторону…

- Хорошо, Майкл, только не здесь! В подвале хотя бы… здесь могут услышать, - почему-то шепотом произнес сенатор.

- Ладно, в подвале так в подвале, - ответил Дуде, пряча пистолет в карман. Потом он подошел к Остину Штоку и небрежно пнул его ногой. Тот вскочил спросонья, нервно огляделся налитыми кровью глазами и пробормотал:

- Сволочи, свиньи, оставьте же меня в покое!..

Лицо Майкла Дуде исказилось от ярости. Он снова выхватил пистолет и навел его на Штока.

- Господин Дуде, вы с ума сошли?! - вдруг послышалось от дверей. Сенатор и его помощник резко обернулись в ту сторону.

Кричал маленький толстый человечек с заплывшими жиром глазками, что делало его похожим на раскормленного бульдога. Это был консул Ричардсон.

- Что здесь происходит? - уже спокойнее спросил Ричардсон.

- Господин консул, этот тип, - Майкл Дуде небрежно ткнул пистолетом в сторону Штока, - только что сбил в вашем садике человека!

- Не может быть! - воскликнул Ричардсон.

- Его преследовали всю дорогу, и он рванул через садик, - добавил Клод Клан.

- Но позвольте, господин Клан, в таком случае мой пес спокойно и без шума придушил бы этого преследователя! - огорошил всех господин Ричардсон, потом задумался на миг и торопливо выкатился из кабинета.

Сенатор и его помощник непонимающе переглянулись, и Майкл Дуде лишь недоуменно пожал плечами.

Когда консул Ричардсон вернулся, на нем лица не было.

- Этот ваш плебей зарезал моего датского дога, который был более благородных кровей, чем многие знатные дома Европы!.. - простонал он.

- Я очень сожалею, - только и смог вымолвить ошарашенный сенатор.

- Чтобы справиться с вашим псом, нужна была поистине дьявольская ловкость! - хмыкнул Майкл Дуде. - Я не могу не выразить своего восхищения умениями нашего Штока!

- Вы жестоки и бестактны, Майкл, - заметил сенатор. - У господина Ричардсона такое горе, а вы…

- Я понимаю, господин сенатор, но не стоит сожалеть о гибели здоровенного пса, который не смог за себя постоять, - опять усмехнулся Дуде. - Значит, это был не настоящий пес, а драная кошка, господин Ричардсон.

…На следующий день через задние ворота консульства вывезли гроб, на котором лежал венок с надписью: «Спи спокойно, мой верный друг!» На одной боковине гроба сияли золотом буквы «Мустанг» (так странно звали датского дога), а на другой - «Генбалия».

Так или иначе, но Остину Штоку удалось спастись - благодаря зарезанному им датскому догу, место которого он и занял в гробу. Хозяин пса выразил пожелание, чтобы Мустанга похоронили в родной земле - в Генбалии.

Что же касается Уайда Бранда, то следы его затерялись, казалось бы, окончательно.

А Клод Клан предложил Ричардсону официально потребовать от Советского Союза вернуть норвежского учителя и ученого Уайда Бранда, которому по просьбе профессора Славянского разрешили полететь на Луну…

 

В ЛУНОГРАДЕ

«Галактика-2» плавно опустилась на поле космодрома, где уже ждал ее гусеничный тягач, который должен был отволочь корабль в герметичный ангар. Обслуживали тягач два молодых техника - Федор Козлов и Василий Милютин. Как только корабль оказался в ангаре, тут же закрылись створки и заработали механизмы, нагнетающие в ангар воздух. Как только атмосфера стала пригодной для дыхания, люк космического корабля открылся и вниз по трапу спустились его пассажиры, по правилам безопасности облаченные в скафандры. Первым шел Борис Луньков, за ним - доктор Галкина вместе с профессором Славянским. Далее следовала молодежь, мечта которых наконец-то исполнилась - они на Луне! Они вошли в узкий коридор и направились в следующий отсек. Здесь уже можно было снять шлемы. Прибывших встречала целая делегация - Мирон Максимилианович Смерчков, Абек Аденц и Григорий Аденц, Иван

Зарубин, Никифор Галкин, Труберанц, Савелий Калугин, Кузьма Филимонов и большая группа свободной от работы молодежи.

Встреча была очень теплой. Под радостные веселые восклицания новоприбывшие передали лунным старожилам подарки от родных и близких, сообщили самые последние новости. Наконец все немного успокоились, и хозяева решили, что пора бы уже разместить гостей. Старожили разобрали гостей и вышли на небольшую площадку. Подъехал местный трамвай - транспортное средство, представлявшее собой открытую платформу с сиденьями.

- Размещайтесь, - сказал Козлов. - Мы сейчас поедем на второй ярус северного сектора Гримальди. Оттуда открывается совершенно потрясающий вид, жаль только, что нельзя открыть окна, чтобы подышать свежим воздухом!..

Все засмеялись. По пути то и дело мелькали надписи над дверями: «Почта», «Музей Луны», «Химическая лаборатория», «Кабинет космологии» и т. д. Местами улица-коридор расширялась, превращаясь в своего рода небольшую площадь. Вагончик быстро катил по дороге, время от времени делая короткие остановки.

- Наш Гримальди растет преимущественно в длину, - рассказывал по пути Василий Милютин. - Сейчас он тянется в длину почти на три километра, тогда как в ширину - едва полкилометра. А состоит наш город из трех этажей…

- Это как понять - из трех этажей? - не понял Дмитрий Ушко.

- Да так и надо - город из трех этажей, - объяснил Федор Козлов.

- А население Гримальди составляет уже девятьсот человек! - продолжил Милютин.

- И что делает столько людей в этом маленьком городке? - поинтересовался Клим Зрачков.

- Неужели непонятно? - в свою очередь удивился Козлов. - В наших оранжереях и питомниках работают около девяноста человек. Постоянно действуют пять научных экспедиций - это еще сто пятьдесят человек. А кроме того - сталолитовый комбинат, обсерватория, радиолокационная станция, коммунальные службы, энергетики… Еще кухни, столовые, музей, прочие городские инфраструктуры, в том числе клиника, библиотека, десятки лабораторий… А не будь тут у нас все по возможности автоматизировано и механизировано, потребовалось бы, наверное, вдвое-втрое больше народа!

- Ну вы тут и размахнулись! - восхищенно произнес Зрачков.

- А где эти ваши питомники и оранжереи?

- Они дальше, но почти вплотную примыкают к городу, - сказал Милютин.

- Ой, я слышу птичьи голоса! - вдруг воскликнула Мари.

- Да, - довольным тоном произнес Федор Козлов. - У нас тут есть и скворцы, и ласточки, и даже соловьи!

Вагон снова остановился.

- Выходим, - сказал Милютин. - Десятая остановка от космодрома.

Все вышли. В вагоне остались лишь обитатели лунограда, севшие по дороге.

Новоприбывшие оказались на небольшой, окаймленной пышными пальмами площади. На одном из зданий горела надпись - «Кинотеатр «Москва».

- На каком мы сейчас этаже? - спросил Зрачков, увидев высоко над головой блестящий сталолитовый потолок.

- На первом, - объяснил Милютин. - Мы миновали все три этажа.

- А я даже не заметил… - растерянно признался Зрачков.

- Это неудивительно для новичка, - улыбнулся Милютин. - Спуски и подъемы у нас очень плавные, и так сразу их не почувствовать.

Они пошли дальше по гладкому матовому тротуару. Идти было легко - словно летишь.

- Как здорово, - засмеялся Зрачков. - От моих шестидесяти пяти кило осталось всего одиннадцать! Сейчас я готов побить рекорд мира по прыжкам в высоту!

- Это запросто, - засмеялся Козлов. - Чтобы спрямить путь, срежем дорогу! Вася, давай вперед! - обратился он к другу и сам ускорил шаги.

- Постарайтесь не отставать! - крикнул, обернувшись, Милютин.

Как раз в этот момент перед ними оказались двое луноградцев. Увидев несущихся навстречу людей, они неожиданно прыгнули, взмыв метров на пять и, пролетев над головами новоприбывших, плавно опустились позади них. Это было так неожиданно, что все невольно пригнулись.

- Добро пожаловать в наш город! - послышалось за их спинами, и раздался веселый смех.

- Такой прыжок у нас - знак вежливости, - тоже со смехом объяснил Милютин. - Так у нас уступают дорогу.

- Просто потрясающая вежливость! - не удержался от шутки Зрачков, и все засмеялись.

- Каковы условия бытия, такова и вежливость, - ответил на шутку Милютин.

- А мы тоже можем таким же образом проявлять вежливость? - поинтересовался Дмитрий Ушко.

- Конечно, - кивнул Козлов, - но только не сегодня.

- А почему не сегодня?

- А вы разве не заметили, как они одеты?

- Ничего, сейчас мы тоже попробуем так в этих тяжелых скафандрах, - предложил Милютин и ускорил шаги. Ушко и Зрачкову ничего не оставалось, как попытаться не отстать от них - иначе они просто заблудились бы в этом лунном городе. Вскоре они уже достаточно приноровились и сами совершали лихие прыжки. Через несколько минут, перескочив несколько мостиков и переходов, они оказались на довольно широкой улице с аккуратными коттеджами.

- Это двадцатый жилой квартал, - пояснил Козлов. - Вы будете жить тут.

Когда они оказались перед домом номер четыре и свернули на ведущую к нему аллею, раздался звонок.

- Что это? - не понял Ушко. - Мы ведь ничего не коснулись…

- Это автоматическое реле подало знак управдому о том, что появились гости, - объяснил Милютин.

Двери дома распахнулись, и появился местный начальник - довольно молодой еще человек. За ним показалась симпатичная девушка.

- Добро пожаловать! - с улыбкой приветствовали они гостей, а мужчина протянул парням руку и представился: - Николай Бардин, - затем пропустил вперед женщину. - А это моя сестра Раиса. Она всего год как с Земли и очень огорчена тем, что у нас до сих пор нет соседе^… Если вдруг задумаете ухаживать за Раей, то предупреждаю сразу - я насчет этого дела малость щепетилен!

- Николай! - укоризненно одернула брата Рая.

- Дмитрий Ушко, Клим Зрачков, - представились и парни.

- Давай, Николай, размещай ребят, а нам надо поспешить, - вступил в разговор Козлов. - И смотри, не обижай наших друзей!

- Да мы будем часто навещать их в порядке шефской помощи и проверять! - засмеялся Милютин.

- Не беспокойтесь, с завтрашнего дня они будут чувствовать себя как на Земле в родном доме! - ответил Николай Бардин.

- Ну, пока, ребята! - попрощались Милютин с Козловым и пошли назад.

- Спасибо! - запоздало крикнули им вслед парни и вместе с Николаем и Раисой вошли в дом.

Коридор делил одноэтажный когтедж на две части. В одной жили Николай с сестрой, а вторую отвели гостям. Отведенные им «апартаменты» состояли из двух комнат, кухни и ванной комнаты с туалетом. Обстановка была стандартной - кровати, стол, стулья, шкафы и пара полок на стенах.

Вскоре прибыл багаж парней, и они разместились более основательно. Вскоре из соседних коттеджей пришли проведать новоприбывших старожилы Луны. Успевшие распаковать чемоданы Дмитрий и Клим угостили их разными домашними вкусностями. Было даже вино. Словом, все было очень хорошо и приятно. Единственное, что пока еще мешало, - лунные условия, к которым невозможно было привыкнуть сразу. Все казалось таким легким, таким хрупким - тронь, и рассыплется… Приходилось все время контролировать себя, а это сильно напрягало и нервировало. Да, видно, долго им еще придется адаптироваться к новой жизни, и лишь со временем их движения станут плавными и даже нежными - как у местных жителей…

* * *

Аполлон Альбертович Славянский разместился в уютной двухкомнатной квартире неподалеку от дома, занимаемого Комитетом по исследованию Луны.

Первым его вопросом Смерчкову сразу по прибытии на Луну стал вопрос об инопланетном существе - он хотел увидеть его немедленно.

Поскольку на Земле этот факт держали пока в секрете, то даже на Луне мало кто знал об этой невероятной находке, поэтому неожиданный прилет Славянского удивил жителей Гримальди.

Смерчков объяснил, что следует подождать ночи - тогда они посетят клинику Галкина, и профессор наконец-то увидит инопланетного гостя.

А происходило все так.

Как только стало известно о падении на Луну большого болида, Смерчков, Абек Аденц и Труберанц немедленно вылетели на челноке к месту падения. Каково же было их изумление, когда в центре свежей воронки они увидели ослепительно блестевший под солнцем неизвестный космический корабль небольших размеров.

- Эта ракета явно не с Земли! - удивленно воскликнул Смерчков.

- Да и сплав, из которого он сделан, вряд ли знаком нашим металлургам, - подтвердил Аденц. Обследовав снаружи корабль, они не смогли обнаружить ни люков, ни иллюминаторов. Сам неизвестный корабль напоминал по форме вытянутую каплю. В кормовой части виднелись отверстия дюз и небольшие рули.

- Интересно, есть внутри кто-либо живой? - вслух подумал Смерчков.

- Может и есть, но вряд ли живой после такого падения, - усомнился Аденц.

- Надо бы вытащить этот корабль и доставить его в Гримальди, - предложил Смерчков.

Дали знать в Гримальди, попросили людей и технику. Оставив Абека Аденца возле космического корабля, Смерчков и Труберанц отправились в Гримальди, а Абек Аденц приступил к более тщательному наружному осмотру корабля. Он даже постучал по металлу корпуса, надеясь получить ответ - если, конечно, внутри кто-то был. Напрасно прождав некоторое время, он вернулся в челнок и погрузился в размышления, а когда отвлекся от них, потрясенно увидел на обзорном экране стоящее возле челнока и очень похожее на человека существо, облаченное в незнакомого вида скафандр.

Пока Аденц терялся в догадках и решал, как ему быть, инопланетянин вынес из своего корабля своего спутника. Второе существо выглядело более хрупким и не могло стоять на ногах. Положив его на землю, первый инопланетянин подошел к челноку и, подняв обломок породы, застучал по обшивке челнока - точно так же, как это несколько раньше делал сам Аденц.

Абек Аденц сразу же вышел из челнока и остановился прямо напротив инопланетянина, который жестами указывал то на своего лежащего спутника, то на Аденца. Тот сразу понял, что второй инопланетянин нуждается в помощи, подошел к нему и опустился на колени. Каково же было его изумление, когда сквозь прозрачное забрало шлема он увидел удивительно нежное и прекрасное женское лицо. Вместе с инопланетянином он перенес раненую в челнок и разместил ее поудобнее в кресле. Первый инопланетянин вышел из челнока и, отойдя в тень, вдруг засверкал там короткими вспышками. Аденц догадался, что он что-то пишет на ровной поверхности скалы. Вскоре он различил несколько геометрических фигур, потом с удивительной быстротой схематически изобразил Солнечную систему и обвел кружочками Марс и Венеру. После этого инопланетянин вновь вошел в челнок и стал что-то горячо и взволнованно говорить что-то Абеку Аденцу на совершенно непонятном тому языке. Закончив свою речь, инопланетянин снова покинул челнок и забрался в свой корабль. К великому изумлению Аденца, инопланетный корабль, совершенно неожиданно полыхнув огнем из дюз, взмыл в небо и серебряной каплей исчез в космической черноте…

А час спустя оставленную на попечение Абека Аденца инопланетянку со всеми предосторожностями доставили в Гримальди.

 

ИНОПЛАНЕТЯНКА

Ровно через неделю после «Галактики-2» посадку на Луне совершил транспортный корабль «Урал-5», доставивший на спутницу Земли четырех молодых специалистов - Павла Зимина, Анюту Белякову, Алима Мустабаева и Илико Картладзе. Встречали их чуть ли не все свободные от работы жители Гримальди - такой полет был своего рода историческим: никогда до этого люди не прибывали на Луну грозовыми ракетами.

После горячих объятий и приветствий Клим и Дмитрий на правах чуть ли не старожилов посадили новоприбывших на местный «трамвай». Клим Зрачков пристроился рядом с Анютой, посмотрел в ее радостно блестевшие глаза и спросил:

- Можно вопрос, Анюта?

- Нет, Клим, нельзя!

- Почему?

- Потому что и без того ясно, о чем ты хочешь спросить. Да, мы с Павлом уже объяснились!

Клим помолчал секунду, потом вскочил и крикнул во весь голос:

- Так давайте же поздравим Павла Зимина и Анюту Белякову - они прилетели на Луну уже как муж и жена!

Все вокруг радостно зашумели, посыпались веселые шутки и искренние поздравления и пожелания.

* * *

Новичков поселили в том же квартале Гримальди. Мустабаев и Картладзе решили жить вместе - пока Асли не разберется со своими делами и не прибудет на Луну. Вечером собрались все вместе, и новички рассказали друзьям о том, что происходило на космодроме после их отлета.

А утром их пригласил к себе Мирон Максимилианович Смерчков, обстоятельно поговорил с молодыми людьми и определил их на работу. Как только новички освоятся в городе, для них будет организована экскурсия к месту гибели Сергея Зорькина, ставшему своеобразным мемориалом, а затем и на астрономическую обсерваторию, которая также располагалась вне города.

Новички посетили также профессора Славянского и рассказали ему о том, чем кончилась вся эта история о фальшивом Уайде Бранде.

Старый ученый очень болезненно переживал происшедшее.

- Никак не могу простить себе, что ходатайствовал за шпиона!.. - сокрушался он.

- Не надо переживать, Аполлон Альбертович, - ответил ему Смерчков, - с каждым могло случиться. Важно лишь то, что он уже обезврежен.

- И все равно - как подумаю, что он мог проникнуть на Луну…

- Ну, это вряд ли! - усмехнулся Смерчков.

Вот уже неделя, как Славянский находился на Луне. И предметом всех его мыслей и забот была обитательница другой планеты. Уходом за ней и лечением занимались врачи - супруги Галкины.

Обследование инопланетянки выявило у нее целый ряд физиологических отличий от человека. На фалангах пальцев рук у нее имелись пучочки нежных, мягких волос. Густой покров из таких же мягких шелковистых волос покрывал ее руки от запястий до локтей и от щиколоток до колен, а остальное тело было почти лишено волос. Цвет кожи инопланетянки отдавал бронзой. По мнению профессора Галкина, это была молодая женщина лет двадцати.

Что касается местоположения ее родины, то по этому поводу возникали оживленные споры.

- Судя по схеме, оставленной на скале, ее родной планетой определенно является Венера, - утверждал Абек Аденц.

- Вы не правы, Абек Давидович, - возражал ему Труберанц, - это результат путаницы! Она с Марса!

- Но как может космонавт перепутать родную планету, Никита Гаврилович? - парировал Аденц.

- Очень даже может! В тот день Марса даже не было видно на здешнем небосводе, так что он мог принять яркую Венеру за Марс!

- А по-моему, мы просто неверно расшифровываем схему, - вмешался в разговор Григорий Аденц.

- Я тоже так думаю, - ответил сыну Аденц-старший. - Только вот окончательную ясность может внести лишь сама инопланетянка… Вот если б…

- Нет-нет! - живо возразила Галкина. - Ее сейчас нельзя трогать!

-  Жаль, - промолвил Григорий Аденц, - это разрешило бы все споры…

На минуту повисло молчание, затем разговор возобновился. Всех очень интересовало, почему инопланетный космонавт бросил свою спутницу и исчез. Навсегда ли?..

- Он вернется, я в этом не сомневаюсь, - сказал Труберанц.

- Я тоже не сомневаюсь, - поддержал его профессор Галкин. - Моя подопечная в последние пару дней часто вскакивает с кровати и долго вглядывается через иллюминатор в небо - словно ждет кого-то…

- Ага, значит, вы уже разрешаете ей вставать! - засмеялся Смерчков. - Ну тогда мы можем собраться и попробовать расспросить ее. Уж как-нибудь сможем понять друг друга!

- Нет-нет, пока нельзя! - замахал руками Галкин. - Моя Танечка попыталась было наладить контакт с ней, и я заметил, что у нашей гостьи очень переменчивый характер. Она то сторонится всех, то сама стремится к близости. Разве что одному Аполлону Альбертовичу удалось в определенной степени завоевать ее симпатии, так что, думаю, вскоре они совсем подружатся.

- Да, мы почти что друзья, только что от этого толку, если не понимаем друг друга!.. - сокрушенно вздохнул Славянский. - Разве что Татьяне Андреевне удалось узнать, что ее зовут Ика Оки - она откликается на это имя.

И действительно, к супругам Галкиным инопланетянка относилась более-менее дружелюбно.

А профессору Славянскому действительно удалось наладить определенный контакт с Ика Оки. Правда, это проявлялось лишь в том, что инопланетянка не чуралась его. Профессор заходил в ее палату, садился у кровати Ика Оки и мог так сидеть часами - молча и недвижно, время от времени улыбаясь и глядя в ее глубоко посаженные глаза, горевшие каким-то странным сине-зеленым огнем. Как удалось выяснить, Ика Оки обладала очень острым слухом и зрением - голоса супругов Галкиных она различала через несколько стен и перегородок. Удалось узнать также, что Ика Оки не умеет ни улыбаться, ни смеяться - как не умеет также хмуриться и плакать. Когда она спала, то лицо ее становилось равнодушно-спокойным, а если бодрствовала, то оно казалось злым и жестоким - возможно, из-за необыкновенно глубоко посаженных глаз.

У Ика Оки было несколько пар грудей, однако развитой была лишь одна пара. У нее был звучный, но не резкий голос, а речь - плавной и четкой, с богатыми оттенками и обилием свистящих и носовых звуков.

Каждый раз, когда профессор Славянский приходил в клинику, инопланетянка несколько оживала и даже начинала хлопать в ладоши, что было признаком удовольствия.

Вот и сейчас при виде вошедшего к ней Аполлона Славянского и супругов Галкиных она живо вскочила с кровати.

- Айагга! - воскликнула Ика Оки, делая шаг им навстречу.

- И что же мне ответить? - растерянно спросил Славянский, ибо сегодня Ика Оки впервые приветствовала его вслух.

- Она здоровается с вами и выражает свое удовольствие, - объяснила Татьяна Галкина. - Поздоровайтесь и вы с ней.

- Здравствуй, Ика Оки! Айагга, Ика Оки! - приветствовал инопланетянку профессор на русском и на ее языке.

- Йокайакибро Ика Оки! - произнесла инопланетянка.

- Что бы это могло значить? - спросил Славянский.

- Мне кажется, что Йокайакибро - это название ее родной планеты, - предположила Татьяна Андреевна. - Вот уже который раз она повторяет это слово…

- Вполне вероятно, - согласился Славянский.

- Аполлон Альбертович, а давайте организует Ика Оки экскурсию за пределы Гримальди, - предложил Галкин. - Только без всякой шумихи. Надо бы немножко растормошить ее, вывести из этой закукленности. Мы с Таней будем сопровождать вас, проследим. Да и к нашим скафандрам она привыкнет…

- А что, разве у нее не было своего скафандра? - удивился Славянский.

- Был, конечно, да только забрали его наши физики-химики - мол, исследовать надо!

Ика Оки напряженно прислушивалась к разговору, словно стараясь уловить смысл сказанного.

С надеванием скафандра никаких проблем не возникло. Ика Оки очень быстро освоила его. Пробные проверки в шлюзе с откачанным воздухом показали, что она вполне готова к экскурсии по поверхности Луны.

На прогулку они вышли дня через четыре. К ним присоединились и другие люди - и экскурсанты, и те, которые в этот день работали на поверхности. Движения Ика Оки были столь красивыми и грациозными, что им невольно позавидовала бы и земная гимнастка.

Все разбились на группы по три-четыре человека. Ика Оки, профессор Славянский и супруги Галкины также шли отдельно. Поскольку до мемориала Зорькина было больше сотни километров, в их распоряжение выделили отдельный челнок с Иваном Зарубиным - он ждал их километрах в десяти от входного шлюза Гримальди. Остальных ждали еще два челнока, но большей вместимости. А что челноки располагались не так близко, так на то была своя причина - практически всем выходившим из Гримальди нравилось пройтись пешком и полюбоваться на лунные пейзажи.

Мертвый, пустынный мир, черные беспросветные тени, причудливой формы скалы, слепящий солнечный свет… И по этому мертвому, безмолвному миру идут неровной цепочкой группки людей, оставляя на лунной почве следы, которые сохранятся на целые тысячелетия…

Алим Мустабаев, Илико Картладзе, Федор Козлов и Василий Милютин шли отдельной тесной группкой.

- И как только ты выдержал здесь три года, Федя? - спросил Мустабаев.

- Как видишь, выдержали, - ответил Козлов.

- На Землю не тянет?

- Тянет, но мы с Васей поспорили на то, что проживем на Луне целых десять лет.

- Стойте, трещина! - вдруг воскликнул Мустабаев и испуганно отпрянул в сторону.

- Да нет тут никакой трещины, - засмеялся Козлов, - это просто тень такая черная от скалы.

- А вот пройдем дальше, так там будет целый лабиринт из скал и ущелий, - дополнил Милютин. - Вот там действительно придется смотреть в оба, чтобы не свалиться в трещину!

И в самом деле - вскоре они дошли до диких нагромождений камня и остановились.

- А где все остальные? Что-то я их не вижу… - испуганно спросил Картладзе. - Чертова Луна, неужели здесь нет никаких других цветов, кроме черного и белого?!

- Они, как и мы, оказались в тени и остановились, - объяснил Козлов. - Сейчас Николай Бардин проинструктирует новичков, если они вдруг заблудятся.

«Друзья, - раздался в шлемофонах голос Бардина, - начинается самый трудный участок нашей прогулки. Постарайтесь идти на сигналы челноков, а если вдруг заблудитесь, то поднимитесь на ближайшую скалу и увидите огни Гримальди. Ну а те, кто не желает идти пешком, могут дойти до челноков или вызвать их сюда».

- Что, Алим, устал? Вызвать челнок?

- Нет, не устал. Хочу попрыгать по скалам, я по натуре человек авантюрный.

- А ты, Илико?

- Я тоже хочу своими ножками!

- Тогда пошли. Если вдруг захотите попить или перекусить, то в скафандре все есть, - напомнил Козлов.

И они снова двинулись вперед. Все это время никто из экскурсантов не догадывался, что рядом с ними идет человек с другой планеты. Впрочем, в скафандрах трудно было узнать кого-либо. Тем не менее об Ика Оки вскоре стало известно всем. И вот как это произошло.

Профессор Славянский ни на шаг не отходил от инопланетянки. Впрочем, это было нелегко сделать: Ика Оки, прекрасно чувствовавшая себя на этой прогулке, взяла его под руку и буквально вела за собой, так лихо прыгая по скалам и перескакивая через трещины, что возглавлявший группу

Николай Бардин подошел к супругам Галкиным и простодушно поинтересовался:

- Не скажете, кто спутник профессора Славянского?

Ответ он получил неопределенный и уклончивый. Это еще больше возбудило любопытство Бардина,/и он кинулся за профессором и его спутником. Увидев это, Ика Оки отпустила профессора и рванула вперед так, что Бардин просто опешил. До сих пор никто еще не мог сравниться с ним в беге и прыжках на Луне. «Да кто же это?» - терялся в догадках Бардин, медленно, но верно настигая инопланетянку.

- Он ее догонит, - сказал Славянский Галкиным, переходя на особую частоту.

- Надо бы предупредить Николая, - ответила Татьяна Андреевна, - не дай бог, Ика Оки в спешке перепутает команды управления скафандром.

Как раз в эту минуту стайка девушек-экскурсанток, в шутку преследуемых парнями, допрыгала до Галкиных со Славянским. Татьяна Андреевна подозвала к себе одну из девушек.

- Рая, - сказала она, - ты должна быстро настичь своего брата - вон он, видишь, перескочили на ту сторону ущелья… Скажи ему, чтобы оставил в покое нашу инопланетянку, а то как бы с ней чего не случилось!

- Это та самая венерианка?! - неверяще воскликнула Рая. - Без шуток?

- Не до шуток мне! Поспеши же!

Тут подоспели и парни, и разговор Раи с Татьяной Галкиной стал известен всем.

- Друзья, - крикнула Рая Бардина, - кто хочет увидеть Ику Оки, бегом за мной!

- Стойте, - остановил их порыв профессор Галкин. - Ика Оки впервые окажется в окружении стольких людей, так что будьте очень осторожны!

Мчась вслед за Ика Оки, Николай Бардин все никак не мог понять, почему эта незнакомка так стремится ускользнуть от него. Она была так легка и стремительна, что Бардин понял - вполне возможно, он даже не догонит ее… И та время от времени останавливалась и оглядывалась на преследователя. Пару раз Николай тоже останавливался и даже ложился на землю, давая понять, что сдается и даже вымотался.

Он так и лежал, облокотившись, и ждал, а незнакомка, застыв вдалеке на скале, и не думала подходить к нему.

«Что означает это ее безразличие? - думал молодой человек, регулируя поступление кислорода. - Или она не верит, что мне может быть плохо?» Он закрыл глаза и глубоко вздохнул, стараясь отдышаться. Вдруг он почувствовал, что его касаются, открыл глаза и замер - на него глядело совершенно незнакомое и очень чуждое лицо, на котором серо-зеленым пламенем мерцали глубоко посаженные глаза.

- Ты кто? - неожиданно даже для самого себя спросил Николай.

- Йокайакибро! - прозвучало в ответ.

Николай догадался, что перед ним та самая инопланетянка, о которой он хоть и слышал уже, но еще не видел. Еще он слышал, что супруги Галкины держат ее в отдельной дальней палате и оберегают от всех, ну а поскольку все сведения об инопланетянке были секретом, то никто не знал, правда ли все это или нет.

- Ика Оки… - произнесла инопланетянка. - Йокайакибро.

- Николай Бардин, - ошеломленно выдавил из себя парень и почему-то добавил: - Из Москвы…

Наступило неловкое молчание. Нарушила его инопланетянка.

- Ника Барди, Моска… - произнесла она и повторила эти слова еще пару раз.

- Ика Оки хорошо, Йокайакибро тоже хорошо, - как можно более спокойно и ласково ответил Бардин, радуясь тому, что налаживается хоть какой-то диалог.

И как раз в этот момент подоспела вся группа парней и девушек… Первой прибежала сестра Бардина Рая и с ходу выпалила:

- Николай, что, как?!

Но вместо него отозвалась Ика Оки.

- Ника айик, айик! - словно бы пропела она.

- Что она говорит, Николай? - спросила Рая.

- Говорит, что я хороший. «Айик» на их языке означает хороший, - наобум ответил Николай.

- Откуда ты знаешь? - подозрительно уставилась на него сестра, и все вокруг засмеялись.

- Ика Оки Йокайакибро! - с ноткой нежности произнесла инопланетянка.

- Она говорит, что Ика Оки - с планеры Йокайакибро, - перевел Николай и добавил: - А чтобы подружиться с ней, достаточно сказать, что Ика Оки хорошая, что Йокайакибро тоже хорошо планета. Только не надо всем скопом… Сначала я произнесу, а потом повторите вы - сначала Рая, потом Аня Белякова, затем Маша, а в конце Зимин и Ушко…

Все были согласны.

- Ика Оки айик, айик, Йокайакибро айик, айик, - сказал Николай, и вслед за ним эти слова произнесли все остальные.

Ика Оки подошла к ним и по очереди прикоснулась забралом своего шлема к их забралам.

После этой дружеской церемонии знакомства они присоединились к остальным экскурсантам.

Славянский и супруги Галкины не скрывали своего удовлетворения тем, что все обошлось как нельзя лучше.

…За несколько километров до мемориала Зорькина все вышли из челноков и пошли пешком. Местность эта представляла собой огромный кратер-котлован, окаймленный высокими холмами. Один из холмов, самый высокий, назывался Арагац - такое имя дали ему отец и сын Аденцы. У подножья этого Арагаца и разбился три года назад на своем корабле Сергей Зорькин.

Здесь у памятника космонавту Никифор Евгеньевич кратко рассказал о жизни и деяниях Сергея Зорькина, поведал о том, как трагически оборвалась жизнь знаменитого космонавта-первопроходца…

…Все уже рассаживались по челнокам, когда вдруг выяснилось, что нет Клима Зрачкова и Зины Трофимовой. Как оказалось, они исчезли еще во время преследования Бардина и Ики Оки. Неужели случилась беда?..

Связались с комендантом Гримальди Филимоновым - в надежде, что они вернулись обратно в город, - но оказалось, что нет, они не возвращались.

Неужели действительно произошла трагедия?..

 

ТРЕВОГА

Клим Зрачков отделился от остальной группы, догонявшей Николая Бардина и Ики Оки. Он уже вполне освоился с лунными условиями - прыжки его через широкие трещины стали более смелыми и точными, сами эти огромные скачки доставляли ему истинное удовольствие, порождая ощущение истинного полета. Но особенно ему хотелось поразить своим умением Зину Трофимову, к которой был неравнодушен. Кстати, это обстоятельство не ускользнуло от внимания остальных девушек.

Рая Бардина устремилась было в сторону парня, нарушавшего общую дисциплину, но, приблизившись и увидев его сияющее лицо, все поняла. Вернувшись обратно, она со смехом сказала подругам:

- Девочки, Клим Зрачков решил свести С ума нашу Зиночку и только потом умыкнуть ее!

- А с чего он вдруг решил сводить меня с ума, если я и так согласна? - засмеялась в ответ Зина.

- И правильно сделаешь, Зиночка, - включилась в разговор Маша Софронова, - так он хоть без пригляда не останется и не сверзится в какую-нибудь яму!

- И вправду, - поддержала ее Анюта Белякова. - Я его хорошо знаю - он слишком смел и чуточку безрассуден, так что, Зиночка, лучше будет вернуть его обратно.

- Сейчас приведу! - ответила Зина и отделилась от группы.

- Если ты будешь с ним, то он вряд ли захочет присоединиться к нам! - смешливо кинула ей вслед Рая Бардина.

Зина довольно быстро настигла Клима

- Почему вы отделились от остальных? - спросила она. - У нас не принято нарушать дисциплину!

- Потому что я надеялся, Зиночка, что ты не оставишь меня одного!

Зиночка была польщена таким ответом, и она ласково улыбнулась Климу.

- И все же давайте вернемся к остальным, - сказала Зина.

- А стоит ли? - ответил Клим и после короткой паузы как-то просительно добавил: - Может быть, мы побудем вместе?

- А мы и так вместе, да и отделяться от остальных не стоит.

-  Ну тогда пошли, - вздохнул Клим. - Только поспешим - они уже далеко отошли…

Они быстро нагнали группу, а потом снова обогнали ее.

- А знаешь, Зиночка, если мы еще чуть-чуть наддадим, то первыми догоним Бардина! - предложил Клим. - Надо только срезать путь.

- Ну, если тебе так хочется… - согласилась Зина.

Клим с Зиной снова свернули в сторону и стали выискивать более удобную дорогу. Но, как назло, путь им преградила широкая трещина.

- Стой, Зиночка, - сказал подруге Клим, останавливаясь на самом краю, - эту трещину мы вряд ли перепрыгнем…

- Значит, зря только оторвались от своих! - вздохнула Зина.

- Ничего страшного, пройдем немного вдоль трещины, где-то она ведь должна сузиться - там и перепрыгнем! - С этими словами Клим схватил Зину за руку и потащил ее за собой.

Вскоре они действительно дошли до места, где трещина сужалась, и спокойно перескочили на ту сторону.

- Мы сильно отклонились в сторону, - сказала Зина, оглядевшись, - никого из наших не видно…

- Ничего, вот поднимемся на тот холм и сразу увидим, - успокоил ее Клим.

- Ой, Клим, посмотри, мы же почти дошли до домика для туристов!.. - воскликнула вдруг Зина. - Ужасно хочется пить, а мой термос уже пустой…

- Ну, теперь уже незачем спешить, - резюмировал Клим.

Вскоре они дошли до сталолитового купола аварийного домика для туристов с обозначением над дверью: «Аварийная база № 21». Клим открыл дверь, и вскоре они, пройдя шлюз, вошли внутрь.

Здесь было все аккуратно разложено по полкам от шкафам - продукты, различные напитки, запасные скафандры, лекарства, различные приборы и инструменты, аккумуляторы и кислородные батареи, фонари, мотки веревок…

- Да, тут целой роте на месяц хватит! - обрадовался Клим. - А напитков сколько!..

- Ты с таким восторгом это сказал, словно собираешься устроить целый пир! - засмеялась Зина.

- Пир не пир, а от яичницы с колбасой я бы не отказался!

Клим по-быстрому набрал несколько упаковок, всучил их Зине, а сам открыл герметичный люк в полу и, взяв несколько пакетов с соками, спустился вниз - в жилую часть базы. Здесь он быстро наладил наиболее комфортный тепловой и кислородный режим, и оба они сняли гермошлемы.

- А теперь сидите смирно и дожидайтесь завтрака! - приказала Зина, становясь к плите.

- Слушаюсь! - охотно подчинился Клим. - Может быть, музыку?

- С удовольствием! - откликнулась Зина, нарезая колбасу.

Зазвучал мелодичный женский голос, исполнявший народную песню.

- Других приказов не будет? Помощь не нужна? - снова спросил Клим.

- Нет, сиди спокойно и жди!

«Момент удобный, давай же смелей!» - подбодрил себя Клим.

- Зина…

- Да?

- Зиночка…

- Я слышу, Клим!

- Думаю, было бы неплохо каждый день приходить сюда… И что ты делала для нас яичницу с колбасой…

- Ради яичницы не стоит переться в такую даль! - засмеялась Зина.

- Да, действительно… - промямлил Клим и виновато улыбнулся.

«Ну давай же смелее!» - приказал он самому себе.

- Зина…

- Да?

- Зиночка…

- Я слушаю!

- Это… ведь и в Гримальди можно, наверное, с такими же удобствами…

- А что, разве ты там без удобств живешь? - делано удивилась Зина. - Ведь в Гримальди у всех такие удобства!

- А у меня нет…

- Как это?

- А вот так… Дима не умеет готовить яичницу, а кроме того, он все время свистит - и днем, и особенно ночью… Ну, Зиночка, ты, наверное, понимаешь, что я хочу сказать…

- Понимаю, - ответила Зина и звонко рассмеялась. - Ты хочешь сказать, что было бы лучше, если б вместо Димы Ушко яичницу тебе готовила я?

- Ага, конечно! - обрадовался Клим.

- Ты это серьезно обдумал? - поинтересовалась Зина.

- Да, конечно! - обрадовался Клим.

- Тогда позволь и мне серьезно подумать!

- Но ты же против меня будешь думать! - вдруг переполошился Клим.

- Да нет, постараюсь подумать в твою пользу! - снова засмеялась Зина. - Ну а поскольку твоя яичница с колбасой готова, то приказываю завтракать!

- Зиночка, - просительно сказал Клим, - знаешь, я хотел бы все же услышать, что ты не в последний раз готовишь мне яичницу…

- Не спеши, Клим! Хотя надо бы поспешить - наши, наверное, уже беспокоятся…

- Да, конечно… - задумчиво промолвил Клим, выключил музыку и сел за стол.

Они молча принялись за еду.

- Клим… - вдруг произнесла Зина.

- Да?

- У тебя на лбу морщинки появились… Наверное, яичница не понравилась?..

- Зиночка, такой вкусной яичницы я в жизни не ел, честное слово!

- Тогда я постараюсь быстрее принять решение…

- В мою пользу? - обрадовался Клим.

- Да, в твою…

- Прямо сейчас?! - вскочил Клим.

- Нет, попозже, когда вернемся в Гримальди.

Покончив с яичницей, они сделали запись в журнале и рука об руку покинули базу.

- Действительно, надо поспешить, - на этот раз согласился с Зиной Клим. - Может быть, еще догоним наших!

Они припустили почти бегом, совершая огромные прыжки, перепрыгивая трещины и уже не останавливаясь перед угольно-черными тенями, почти неотличимыми от трещин. Обоих переполняла радостное настроение. Вот и на этот раз они, ни на мгновенье не задержавшись, прыгнули в тень, чтобы следующим скачком оказаться на освещенной поверхности, но…

Прыгнули и почувствовали, что падают…

- Клим!.. - только и успела вскрикнуть Зина, инстинктивно хватаясь за спутника.

Пропасть казалась бездонной, они падали, ударяясь о стенки трещины и выпирающие с боков глыбы, тщетно стараясь извернуться, схватиться за что-нибудь и удержаться, однако все их усилия пропадали даром. Так они и падали, держась за руки, пока, не ударившись очередной раз о стенку, не покатились вдруг по какой-то гладкой поверхности…

…Клим не знал, сколько он пробыл в беспамятстве. Но даже придя в себя, долго еще не мог опомниться, мысли разбегались. И вдруг он вспомнил…

- Зина, Зиночка! - закричал он, лихорадочно шаря руками вокруг себя. Когда он выпустил руку Зины? Он не знал. Где-то на периферии сознания мелькнула мысль, что раз он еще дышит, то, значит, кислородная батарея цела. «Надо включить фонарь!» - пришла следующая мысль. Клим нашарил на поясе скафандра нужную кнопку, нажал. Перед ним на камне возникло пятнышко света. В безвоздушном пространстве свет не рассеивался и освещал лишь тот пятачок, на который падал. Надо было встать, обшарить все вокруг, но Клим боялся пошевельнуться - а вдруг снова полетит вниз?..

«Ну и пусть! - решил он. - Если даже Зина скатилась ниже, то все равно’ найду ее!» Клим сделал над собой усилие и сел. И тут же увидел Зину - она лежала рядом с ним, глаза ее были закрыты…

- Зина, - снова закричал Клим, - Зиночка, милая, очнись!

Зина слабо застонала, и тихий этот звук показался Климу божественной музыкой.

- Говори, Зиночка, говори, родная!.. Скажи хоть что-нибудь!.. - умоляюще прошептал он.

- Клим… - с трудом произнесла Зина. - Клим, где мы?..

- Мы свалились в трещину, Зина… Но ничего страшного, не думай! Ты со мной, значит, выберемся. Как ты? Встать сможешь?

- Не знаю…

- Постарайся, моя хорошая, мы должны как можно скорее выбраться отсюда…

С помощью Клима Зина встала на ноги. Кажется, ни она, ни Клим ничего не сломали - скафандры спасли их от верной смерти.

- Все тело болит, - пожаловалась Зина, - как будто меня избили… И ноги дрожат…

- Ничего, Зиночка, это пройдет, все будет хорошо, - успокоил девушку Клим и зажег ее фонарь.

Зина нащупала нужную кнопку, сделала несколько глотков… Она была очень слаба и еле стояла на ногах.

- Надо бы осмотреться как-нибудь, - произнес Клим, поддерживая Зину.

Совершенно очевидно, что они провалились в одну из глубоких трещин. Тьма царила кромешная, ни зги не видно - ни вокруг, ни над головой. Свет их фонарей высвечивал странно гладкие, словно отполированные боковины трещины.

- Как зеркало, - растерянно произнесла Зина, - мы не сможем подняться по ним…

- Все будет в порядке, Зиночка, что-нибудь придумаем, - обнадежил девушку Клим. - Ведь мы же вместе!

- Да, Клим, как хорошо, что ты со мной!..

Взявшись за руки, они пошли вперед, тщательно ощупывая кружочками света дно трещины под ногами…

Пока они шли, блуждая во тьме, в Гримальди уже подняли тревогу. С момента потери связи с Зрачковым и Трофимовой прошло уже двенадцать часов. Мирон Максимилианович объявил в городе чрезвычайное положение, мобилизовал всех, кого можно было, на поиски пропавших. Поисковые группы, в общей сложности более ста человек, под руководством коменданта города Кузьмы Макаровича Филимонова тщательно обследовали те места, где в последний раз видели Клима и Зину.

Два десятка челноков пытались прощупать прожекторами дно самых глубоких и широких трещин. За всю историю Гримальди это был первый случай пропажи людей.

Штаб поисковиков, возглавляемый Григорием Аденцем, разместился на аварийной базе у горы Арагац. Круг поисков охватывал значительную территорию, хотя многие и сомневались, что Клим с Зиной могли удалиться аж на сотню километров.

Мирон Максимилианович сидел перед детальной картой нужного участка Луны и внимательно следил за поисковыми партиями. Каждый обследованный участок тут же окрашивался отдельным цветом.

Поиски были трудными и сложными, люди быстро выматывались, от постоянного напряжения внимание их невольно рассеивались, и тогда они приходили отдохнуть и перекусить в густо разбросанные вокруг Гримальди аварийные базы.

Группа, в которую входил Алим Мустабаев, как раз зашла на базу № 21. Оглядевшись, Алим вдруг воскликнул:

- Ребята, а ведь они были здесь! - и указал на пустующие гнезда с продуктами и пакетами с напитками.

Немедленно сообщили об этом в штаб. Наблюдательность Алима позволила в значительной степени сузить район поисков.

Разумеется, о всяком отдыхе немедленно забыли. Сотни людей тщательно обследовали каждую трещину, каждый холмик, мощные прожектора заливали светом черные провалы и тени.

- Найдем, обязательно найдем! - твердил Козлов. - Не может быть, чтоб не нашли!

- Вот что любовь делает! - философски отозвался Илико Картладзе и продолжил полушутливо-полусерьезно: - Да, аукнулась нашему Климу любовь к Зиночке! Прямо-таки убийственная любовь!

- Любовь не может быть убийственной, она всегда спасительна, - возразил ему Алим Мустабаев. - Могу поклясться именем Асли, что оба они живы-здоровеньки! Любовь спасла их!

- Тут я согласна с вами, Алим, - вступила в разговор и Рая Бардина.

- Ох, лишь бы с Зиночкой ничего плохого не стряслось! - воскликнула Маша Софронова, лучшая подружка Зины.

Вскоре к ним присоединились еще несколько поисковых групп, в числе которых были и Николай Бардин и Ика Оки.

Тревога и напряженность, охватившие Гримальди, подействовали и на инопланетянку. Когда экскурсанты вернулись в Гримальди за снаряжением, Ика Оки начала страшно нервничать. Не умея дать понять охватившие ее чувства и желания, она с громкими восклицаниями металась по своей комнате и чуть ли не лезла на стены. Ика Оки то и дело хватала за руку Николая Бардина и неожиданно яростно отталкивала Славянского и супругов Галкиных. Дело дошло до того, что с всеобщего согласия инопланетянку оставили на попечении Николая. Но как только все покинули город и вышли на поиски, Ика Оки вмиг успокоилась, и Николай вновь услышал обращенные к нему ласковые слова:

- Ника Барди айик, айик, Йокайакибро айик, айик!..

Каким-то чудом Николаю удалось донести до нее мысль

о том, что пропали люди. Ика Оки как-то странно встревожилась, задумалась и начала с большим вниманием наблюдать за тем, как люди обыскивают и проверяют трещины и нагромождения скал.

Со времени исчезновения Клима и Зины прошло уже двадцать два часа. Людей все больше начало охватывать отчаяние…

 

ЛАБИРИНТЫ ЛУНЫ

По возможности обследовав дно трещины, Клим и Зина убедились, что по стенкам им не подняться, а ведущий наверх путь так загроможден камнями, что им просто не хватит сил разобрать эти завалы. Оставалось лишь одно: идти под уклон - может быть, там найдется более или менее пологий склон.

Настроив свои фонари на самый широкий луч, они двинулись вперед, внимательно глядя под ноги.

- …Неужели мы больше не выберемся отсюда? - спросила Зина, устало опускаясь на камень.

- Выберемся, пусть и не так скоро, - обнадежил девушку Клим.

- А сколько времени прошло с тех пор, как мы провалились сюда?

- Одиннадцать часов с минутами, - ответил Клим.

- А сколько пробыли без сознания?

- Чуть больше двух часов…

- Значит, бродим уже девять часов… - вздохнула Зина. - Ты знаешь, Клим, мне кажется, что мы поступили неправильно… Ведь если так идти и дальше, то дойдем до самых недр Луны!..

- Это будет только здорово! Да я только и мечтаю об этом! Не забывай, что я все-таки геолог… ну, сейчас селенолог, и недра Луны для меня не менее интересны, чем поверхность.

Зина только вздохнула - попытка Клима пошутить не успокоила ее. Она устала, проголодалась, была очень испугана - а вдруг их не найдут?..

Клим достал из кармашка скафандра плоский пакетик, нажал нужную кнопку, и вскоре пакетик превратился в прозрачный сталолитовый пузырь - прочную и надежную палатку, в которой легко могли расположиться два-три человека. Клим с Зиной вползли в палатку и герметично задраили ее, после чего наполнили ее воздушной смесью, а батареи скафандра быстро создали комфортную температуру. Теперь можно было снять шлемы. Они попили немного виноградного сока из термосов и открыли входившую в обязательный набор скафандра коробку с НЗ. Поели очень скромно: оба понимали, что нужно растянуть небольшой запас продуктов как можно на большой срок, да и воды у них оставался небольшой термос.

Несмотря на всю свою жизнерадостность и оптимизм, Клим все-таки тревожился, поскольку стены трещины, как видно, экранировали радиоволны. Между собой-то они еще могли общаться, а вот связаться со своими… Хорошо, если спасатели найдут место, где они свалились в трещину, - тогда они могут пойти по их следам, которые навечно отпечатались в пыли на дне трещины. А если нет? Тогда ему и Зине остается лишь спускаться дальше по крутому дну трещины - в надежде, что где-то можно будет подняться наверх.

- Клим! - подала голос Зина.

- Да, милая!

- Скажи что-нибудь, говори, а то это молчание так давит… На Земле никогда не бывает такой тишины, такой абсолютной, холодной, стылой тишины…

- Но зато какая картина - мы с тобой в этом прозрачном коконе, в самом сердце Луны, Луна на орбите Земли, а Земля бежит по своей орбите вокруг Солнца. Разве эта космическая картина не воодушевляет тебя?

Однако .попытка Клима вновь пошутить оказалась напрасной.

- Не воодушевляет! Ненавижу эту проклятую Луну, пусть бы она пропала пропадом!..

- Ладно, согласен, устрою ей небольшую космическую катастрофу - специально для тебя. Вот возьму и подожгу ее!

- На Луне нечему гореть, а кроме того, тогда на Земле не будет лунных ночей, - слабо улыбнулась Зина. - И еще много чего еще не будет… Поэтому не хочу катастрофы, тем более что ты собираешься устроить ее ради меня…

- Зато будут светлые и теплые ночи - ведь Луна превратится во второе солнце…

- И ночей тоже уже не будет, ни лунных, ни других…

- Ладно, уговорила… Ну, тогда пусть живут!

Зина, уже немного успокоившаяся, повернулась на спину, заложила руки за голову и вдруг завопила:

- А-а-а, чудовища!.. Клим, там чудовища!..

Клим вскинул голову, вгляделся через прозрачный потолок. А там, вне палатки, действительно шевелились какие-то смутные тени.

- Это наши, Зиночка, мы спасены! - радостно воскликнул Клим. - Они нашли нас!

Он быстро подал Зине шлем, загерметизировал свой и резко дернул шнур клапана. Воздух мгновенно морозным облачком вырвался из палатки, и гибкая прочная ткань туго облепила обоих. Спасатели со смехом и шуточками освободили Клима и Зиночку из сталолитового плена. Очень быстро установили вторую палатку, в которой свободно поместились уже все. А были тут чуть ли не все их друзья - и Федор Козлов, и Вася Милютин с Павлом Зиминым, и Рая Бардина с Машей Софроновой, и Анюта Белякова, и Дима Ушко с Илико Картладзе и Алимом Мустабаевым…

- Все радостные излияния по поводу спасения этих заблудших оставим на потом, когда вернемся в Гримальди, - серьезным тоном заявил Федор Козлов. - Ну а если кому-то невтерпеж, то можно просто поговорить.

Когда пыл молодежи несколько поостыл, Федор Козлов рассказал о том, как все-таки удалось найти пропавших.

Здесь и выяснилось, что Клим и Зина провели в лунной теснине не десять-пятнадцать часов, как им казалось, а почти трое суток - видимо, от ударов испортились часы их скафандров. Когда разобрались с этим, Анюта Белякова о чем-то пошепталась с Зиной и во всеуслышание объявила:

- Можете их поздравить, товарищи! Клим и Зиночка воспользовались подходящим случаем и сбежали, чтобы объяснить без помех!

На влюбленных тут же посыпались перемешанные с добрыми шутками поздравления.

- Теперь наша очередь прыгать в пропасть! - заявил, обращаясь к Рае Бардиной, Дима Ушко. Смущенная девушка спряталась за спинами захихикавших подруг…

После короткого отдыха свернули палатку и двинулись в путь. При выборе направления решающим оказалось мнение Зрачкова. Возвращаться прежним путем было долго и трудно, поэтому решили идти дальше, как шли и Клим с Зиной, тем более что дно трещины все так же с уклоном шло вниз, да и сама она стала больше напоминать ущелье. А это означало, что дорога, так или иначе, выведет на поверхность, ибо сам Гримальди находился на возвышенном лунном плато. В свое время первые экспедиции составили детальные карты, и сейчас они показывали, что выйдут они к месту, которое называлось Море Надежды, а оттуда до Гримальди было всего около сотни километров. Впрочем, была и еще одна серьезная причина, заставившая не возвращаться прежним путем, - завалы, причем один из них полностью перекрывал трещину.

В путь пустились с хорошим настроением. Шли цепочкой, страхуя друг друга. Первым шел Федор Козлов, за ним - Вася Милютин, потом все остальные.

Шли уже два часа, и никто еще не подавал признаков усталости. И вдруг шедший впереди Федор Козлов резко остановился, с изумлением наблюдая, как вдруг возникла некая громадная стена, совершенно перекрывшая трещину.

- Только что произошел обвал, - сообщил он остальным. - Пока что объявляю привал!

Все постепенно сгрудились вокруг него.

- Отчаиваться не будем, - сказал Козлов. - Василий, ставь палатку, чтобы можно было устроиться поудобнее. Потом я, ты и Павел пойдем разведаем дорогу.

- Слушаюсь! - по-военному ответил Зимин.

Через пару минут восемь человек уже располагались в палатке. Несмотря на оптимизм Козлова, все были немного встревожены - дело становилось если не безнадежным, то все равно очень серьезным.

- Наверное, им надо было и нас взять с собой, - недовольно произнес Илико Картладзе, сквозь прозрачную стенку палатки наблюдая за уходившими разведчиками.

- Они все равно скоро вернутся, - заметил Дима Ушко.

В сплошном завале, перекрывшем дорогу, удал ось-таки найти узкий проем, в котором видна была половинка нависшей над Луной Земли.

Разведчики поспешили обратно.

- Земля, ребята, там наша Земля! - радостно возопил Зимин, как только оказался в палатке.

- Идем тем же порядком, - распорядился Козлов и повел колонну к спасительному лазу. Он, однако, оказался слишком узким, поэтому пришлось его расширить, чтобы в него можно было протиснуться. К счастью, это оказалось не очень трудно. Первым, как старший, пошел опять же Козлов. Извилистый ход вел наверх, на самый гребень ущелья. Выбравшись, Федор Козлов невольно замер: от самых его ног скала обрывалась отвесно вниз… Немного покрутившись, он с трудом расчистил небольшую площадку, на которой могли разместиться все, и только потом вызвал остальных.

Для спуска воспользовались тонким, но невероятно прочным сталолитовым тросиком. Первыми спустили девушек, потом других. Последним спустился Козлов.

…С каким ликованием и облегчением увидели они перед собой сияющие огни Гримальди, а дальше, уже на самом горизонте, яркий маяк мемориала Сергея Зорькина!..

 

НЕРАСШИФРОВАННЫЕ ИЕРОГЛИФЫ

С тех пор как наши знакомые молодые люди прилетели на Луну, случай с Климом Зрачковым и Зиной Трофимовой уже почти позабылся, тем более что они успели уже к тому времени пожениться и основать в Гримальди новую молодую семью. Клим начал работать в агрохимической лаборатории города как старший геохимик, Зина вместе с Раей Бардиной же по-прежнему работала лаборанткой на одной из опытных делянок. Кстати, роман Раи Бардиной с Дмитрием Ушко также получил свое благополучное разрешение, однако оба они изъявили желание официально оформить свои отношения на Земле. Кроме того, Ушко, по-сыновьи любящий дядю Харитона, хотел, чтобы тот обязательно присутствовал на его свадьбе.

К событиям со счастливым концом следует отнести и прибытие на Луну Асли Кулумдаровой, поступившей в распоряжение Мирона Смерчкова. Сам Алим работал с инфракрасным телескопом, при помощи которого исследовалась различные метеорологические явления в атмосфере Земли.

Илико Картладзе, как подававшего большие надежды астрофизика, взял к себе на главный радиолокатор Никита Труберанц.

Павел Зимин и Анюта Белякова занимались исследованием недр Луны и разведывали запасы полезных ископаемых. Дело это было очень перспективным, тем более что на ночной спутнице Земли было уже обнаружено немало залежей различных и минералов. Не исключалась также вероятность находки воды - естественно, в виде льда. Уже было доказано, что в свое время на Луне существовала атмосфера, а значит, и воды. Лунные породы, укрытые слоем пыли, хранили ее следы.

Все эти работы возглавлял молодой талантливый ученый Николай Бардин. Потеря его оказалась серьезным ударом… Его похитили, причем произошло это довольно странным и таинственным образом, при деятельном участии также исчезнувшей инопланетянки Ика Оки, а само похищение состоялось буквально на глазах Павла Зимина и Анюты Беляковой - они как раз работали возле шахты № 6, где снимали показания приборов.

Похищение это потрясло всех и вызвало искреннее недоумение: неужели земляне столкнулись с некими космическими бандитами или пиратами? Так или иначе, было очевидно, что Николая Бардина и его похитителей следовало искать на одной из ближайших к Земле планет Солнечной системы.

Спешным порядком на Луну прибыли Сланцев, Шувалов и Красовский - чтобы лично узнать все детали и подробности этого невероятного события. Само исчезновение Бардина, естественно, тоже надо было держать в тайне, чтобы избежать вполне вероятного шума.

…Профессор Аполлон Славянский не мог смириться с происшедшим. Он, доказавший наконец, что земляне не одиноки в космосе, что братья по разуму действительно существуют, сейчас чувствовал себя обокраденным - ведь Ика Оки могла послужить той путеводной звездой, которая покажет дорогу к другим обитаемым мирам…

…На совещание у Смерчкова слушали доклад Ивана Зарубина о перехваченных радиосигналах.

- Сначала нам казалось, что эти радиосигналы - специфический эффект применяемой нами аппаратуры, - рассказывал он, - или же отзвуки происшедших где-то во Вселенной магнитных и космических катаклизмов. Однако нам удалось выяснить, что не каждый посланный нами в глубины космоса луч отражается обратно. Примерная картина выглядит вот так… - Зарубин заглянул в свои бумаги и продолжил: - Через несколько секунд возвращается пять процентов излучения, через десять минут - пятьдесят процентов. Через месяц возвращается восемьдесят процентов, за год - девяносто процентов. Вернувшееся отражение невозможно спутать с каким-либо другим, поскольку наши лучи сформированы из частиц, условно названных нами электриодами, и строго структурированы по частоте и амплитуде. Однако как у нас, так и на Земле принимающая аппаратура время от времени фиксирует совершенно непонятное излучение. И хотя оно соответствует диапазону чувствительности наших приборов, тем не менее имеет иную частоту и спектральную картину. Именно эти непонятные сигналы и стали предметом нашего пристального излучения. Надо было выяснить их источник и прочие детали, услышать, так сказать, и понять их «голос». С этой целью нам прислали с Земли усовершенствованные приборы со специальной телевизионной аппаратурой. Но не буду вдаваться в различные технические подробности, скажу лишь, что после долгих поисков нам удалось наладить связь с инопланетной передающей станцией и так сказать «вживую» увидеть обитателя иной планеты, удивительно напоминающего Ика Оки!..

Это сообщение вызвало большое оживление, хотя и до того все были уверены, что у Ика Оки где-то в космосе действительно имеется родина.

Под конец своего сообщения Иван Зарубин пригласил всех в операторскую радиолокационной станции, где как раз намечался очередной прием загадочных сигналов.

На совещании вновь зашел разговор об исчезновении Бардина и Ика Оки.

- Судя по всему, за последние несколько столетий обитатели иной планеты не раз пытались достичь Земли, - заметил Никита Труберанц. - И то обстоятельство, что Ика Оки достаточно хорошо чувствовала себя на Луне и была знакома со звездными картами, свидетельствует в пользу этого.

- Полностью согласен с мнением Никиты Гавриловича, - поддержал его Альберт Аполлонович Славянский. - Замечу только, что до недавних пор все их попытки достичь Земли завершались трагично. Крушение инопланетного космического корабля в 1908 году в Подкаменной Тунгуске я считаю предпоследней такой попыткой. Последней же можно назвать появление Ика Оки на Луне и, я бы добавил также, еще одного представителя инопланетной цивилизации уже на нашей планете. Причем, я думаю, их оба доставил один и тот же космический корабль.

- Как это? - удивился Григорий Аденц.

- Скорее всего это был крупный корабль, своего рода корабль-матка, с которого могли стартовать более мелкие корабли. Именно так оказалась Ика Оки на Луне, а ее соотечественник - на Земле. Однако этот космический путешественник похищен террористической организацией «Альфа Центавра», а вместе с ним - и норвежский учитель Уайд Бранд…

- Прочтите, перебью вас, - вступил в разговор Ян Сланцев. - Можно вопрос?

- Да, конечно, Ян Яныч!

- А не может ли такого случиться, что этот самый корабль-матка или базирующиеся на нем малые ракеты совершили посадку на Луне?

- Это вполне вероятно, - подтвердил Славянский.

- Но тогда нам надо как можно скорее приступить к поискам возможного места этой посадки - это одновременно поможет выяснить и судьбу Николая Бардина!

- Что я тут могу сказать? - пожал плечами старый ученый. - Это должны решать люди, больше меня сведущие в этом деле.

- Я тоже считаю, что корабль-матка находится на Луне, - сказал Григорий Аденц. - Давайте вспомним все обстоятельства появления у нас Ика Оки. Ведь со времени ее появления и до момента исчезновения прошло никак не больше месяца, а за это время пилот, который и оставил ее на Луне, никак не мог слетать на свою планету и вернуться, чтобы снова забрать ее!

- Верно! - согласился Труберанц.

- А вот я хотел бы возразить, - обратился к Григорию Аденц-старший.

- Слушаю тебя, папа!

- Ты забываешь, что этот самый пилот за это время мог запросто несколько раз слетать на Землю и вернуться.

- Да нет же - инопланетянин на такое не мог пойти, папа!

- Почему?

- Почему же? - поинтересовался Смерчков, склонный согласиться со старшим Аденцем.

- Да, действительно, почему? - подал голос и профессор Славянский.

- Потому чго на том крошечном кораблике, который нам известен, невозможно было летать с планеты на планету! Вспомните: ведь даже их прошлый корабль, который должен был быть намного надежней и больше, разбился в сибирской тайге! И то, что Остин Шток рассказал многоуважаемому Альберту Аполлоновичу об аварии, кажется мне вполне вероятным. Нет ведь дыма без огня!..

- Хорошо, предположим, твое суждение верно, и что тогда? - поинтересовался Абек Аденц.

- А если верно, то верно и то, что капитан корабля на Луне получил сообщение о происшедшем на Земле!

- Но могло быть и иначе: капитан корабля на Луне не получил никакого сообщения! - не согласился отец.

- Тоже не исключено, - улыбнулся Григорий. - Только все дело в том, что в этом случае они не послали бы на Землю второй корабль - чтобы избежать новой трагедии! Но это лишь одна сторона моего суждения. А вторая заключается в том, что им необходимо было вернуть заболевшую Ика Оки, а для этого космический корабль должен был быть где-то поблизости, причем, я думаю, где-то совсем рядом с Гримальди. Иначе как они смогли точно вовремя появиться точно в том месте у шахты № 6, когда там находились Ика Оки и Николай Бардин?

Наступило недолгое молчание: все обдумывали слова Григоря Аденца.

- Позвольте мне высказать свое возражение касательно вашего предположения, - заговорил молчавший до этого Афанасий Красовский. - Ведь не исключено, что кораблей могло быть несколько: один вернулся на свою планету, еще один разбился на Земле, а третий остался, чтобы забрать Ика Оки…

- В этом случае получается целый флот, что крайне маловероятно, - не согласился Григорий Аденц. - Павел

Зимин и Анюта Белякова свидетельствуют, что в момент похищения Ика Оки несколько раз назвала другого инопланетянина, Кани Оки…

- Да, действительно… Супруги Галкины также рассказывали, что в моменты грусти Ика Оки в нашей клинике часто называла это имя - Кани Оки…

В конечном счете все пришли к мнению, что Николай Бардин с большой долей вероятности все еще находится на Луне - может быть, в положении своего рода заложника у инопланетян, которым, не исключено, что-то нужно от жителей Гримальди.

Однако прошло еще два месяца, а о пропавшем Бардине не было ни слуху ни духу… Зато на Луне и на Земле за эти два месяца случилось немало событий.

На Земле подходило к концу строительство «Кометы». Вскоре должны были состояться испытательные полеты, после чего космическому кораблю предстояло отправиться на Венеру.

С этим полетом, кстати, связывали и разгадку одной из загадок.

Как уже говорилось, сразу после памятного заседания его участники собрались в операционной астрофизической радиолокационной станции, чтобы ознакомится с этими сигналами. Каково же было их удивление, когда на экране появилась сначала бегущая строчка с чем-то напоминающим иероглифы, а затем они стали появляться по очереди, затем раздался приятный мужской голос, словно бы комментировавший каждый из знаков. Создавалось полное впечатление, что некий далекий диктор демонстрирует звучание каждого из них. Иероглифы возникали на экране постепенно, с большими паузами, да и сам диктор не торопился, по нескольку раз называя каждый из них, каждую такую демонстрацию завершая странным горловым звуком - нечто вроде «гм»…

Эти иероглифы были точь-в-точь похожи на те, что вырезал на скале Кани Оки.

- Вот оно как!.. - вздохнул Зарубин. - Придется нам потрудиться, ведь без расшифровки этих иероглифов мы вряд ли узнаем, что с нашим товарищем и где он…

Передача с неведомой планеты повторялась много раз, причем в точности. И началась напряженная работа по расшифровке иероглифов. Большая часть ученых вернулась на Землю с записями этих передач. Вплотную занялся этой загадкой и Аполлон Славянский. Но уже через неделю он попросил Смерчкова отправить его на Землю, причем как можно скорее. Поскольку следующего пассажирского корабля следовало ждать еще не скоро, он готов был лететь даже грузовой ракетой. Смерчков вынужден был согласиться, однако на всякий случай решил не отправлять старого ученого одного. Удалось уговорить полететь с ним Дмитрия Ушко, причем вместе с ним согласилась лететь и Рая Бардина.

А профессор Славянский действительно торопился: ему хотелось как можно скорее отправиться в заграничную командировку, причем в Генбалию. Именно там надеялся он все-таки найти инопланетянина и с его помощью расшифровать загадочное послание.

 

ДЕНИС ХАРБИНИН И ЕГО ПОМОЩНИК ЧВАН ЧУ

Стратосферный лайнер Пекин-Москва совершил посадку на одном из московских аэродромов. На этом лайнере прибыли в Москву знаменитый инженер-конструктор Денис Петрович Харбинин и его ассистент Чван Чу.

Пять лет назад его пригласили в Китай для преподавания в Пекинском машиностроительном институте, а также в качестве конструктора-консультанта.

- А вот и наша Москва, Чван Чу! - с ностальгической ноткой воскликнул, сходя с трапа лайнера, истосковавшийся по родному городу Харбинин.

- Да-да, наша Москва, Денис Петрович! - столь же радостно поддержал Харбинина его помощник.

Распорядившись относительно багажа, они взяли такси и направились в город. Под Москвой у Харбинина был свой собственный особняк, где жили его супруга и двое детей. По дороге внимание конструктора привлек огромный плакат с надписью «Гаспар Гай».

- Ого, Гаспар Гай, оказывается, в Москве! - обрадовался Харбинин.

- Наконец-то и я с ним познакомлюсь, - отозвался Чван Чу. - Но, может, он еще в Москве?

- Нет, он наверняка здесь - в Москве должно состояться обсуждение его последнего научно-фантастического романа «Инопланетяне», - ответил Харбинин.

- А вы, наверное, будете присутствовать на этом обсуждении? - поинтересовался ассистент.

- Всенепременно!

Машина остановилась у подъезда гостиницы, где должен был остановиться Чван Чу. Договорившись встретиться назавтра, они расстались, и Харбинин поехал к себе домой.

Как конструктор Харбинин обладал смелой и удивительной фантазией. В основу некоторых его изобретений, кстати, легли идеи, почерпнутые из книг Гаспара Гая. Так, воплотилась в жизнь фантастическая идея создания в пустынных местностях электростанций на основе искусственных циклонов - такие электростанции, кстати, были уже построены на Дальнем Востоке, в Средней Азии, в Китае, Монголии и других странах.

Вот и сейчас он создал аппарат, идея которого была почерпнута именно из книги Гаспара Гая «Инопланетяне». Аппарат этот, построенный им вместе с талантливым инженером Чван Чу и названный им «Косморазведчик», представлял собой автономный шагающий механизм, который мог быть использован в качестве мобильной лаборатории: он производил аудио-и видеозапись, с помощью различных манипуляторов мог делать химический и спектральный анализы, различные измерения, накапливать и передавать собранную информацию. При необходимости им можно было управлять и дистанционно. Особенно полезными такие аппараты могли быть на Луне и в других небезопасных для человека местах, поскольку ему не страшны были ни высокие, ни низкие температуры, а также различные жесткие излучения. Сначала Харбинин собирался было оснастить эту машину гусеницами, однако решил все-таки остаться верным авторскому замыслу, тем более что шагающая многоногая машина обладала определенными преимуществами над гусеничной.

Два таких полностью готовых механизма Харбинин и привез в Москву, где они должны были быть рассмотрены на специальной экспертной комиссии. В случае успеха машины будут запущены в массовое производство и окажутся как нельзя кстати на Луне и Венере.

Обладающий легким добрым нравом и любящий различные шутки ученый мог превратить даже самое серьезное научное обсуждение в веселое представление. Так, однажды он принес в Московский зоопарк свой прибор, воспроизводящий крики, рев и звуки различных животных. Те, кто в тот день оказался в зоопарке, немало повеселились возникшим среди животных переполохом…

…Утром следующего дня Чван Чу подъехал к дому Харбинина, где его встретила хозяйка - Екатерина Васильевна. Радушно приветствовав молодого ученого, с которым познакомилась в прошлом году, когда съездила к мужу в Пекин, она проводила Чван Чу в кабинет мужа.

Когда они разместились в удобных креслах, Харбинин спросил:

- Ты в курсе, какой шум подняли за границей вокруг Аполлона Славянского?

- Да, успел почитать об этом. Их особенно взбесило его заявление о том, что он вскоре определит планету, с которой ведется передача. Но в сегодняшних газетах есть кое-что поважнее этого зарубежного шума… - И Чван Чу достал из портфеля и протянул Харбинину несколько газет.

- Что же это? - поинтересовался тот.

- Правительственное решение о беспрепятственном доступе на Луну каждому желающему!

Харбинин схватил первую же попавшуюся газету и вперился взглядом в первую полосу.

- Вот это да!.. - воскликнул он. - Вот так-то, так им и надо, теперь-то уже они заткнутся!..

- Да, теперь эти заграничные крикуны поумерят пыл, - согласно кивнул Чван Чу.

- И не говори! Это решение нашего правительства - полная неожиданность для них! Все время драли горло, пытаясь доказать, что мы строим на Луне военные базы, а теперь - на тебе: приглашение посетить лунные лечебницы, заняться лунным туризмом… Воистину как гром с ясного неба! - Харбинин встал и прошелся по кабинету, по ходу помахивая газетой. Потом продолжил: - Сегодня Ватикан вздымает против нас крест и меч, пытаясь уверить весь мир, что Советы строят на Луне ракетные базы. И вдруг - на тебе: каждый желающий может прилететь и своими глазами увидеть, что мы там строим! А помнишь, не так давно Чарльз Меркинг, президент некоей организации «Альфа Центавра» дал интервью группе журналистов? Все вопросы журналистов крутились вокруг одной темы - чем заняты Советы на Луне? И что ответил им этот идиот? «Вполне возможно, что в ближайшие столетие все коммунисты переселятся на Марс, Венеру и Луну, и тогда с помощью атомных бомб они покончат со всей жизнью на Земле, чтобы заодно уничтожить и капитализм!» - Харбинин от души рассмеялся. Подхватил его смех и Чван Чу. - А на вопрос одного из журналистов, на чем именно основано это ужасающее предположение, этот господин ответил: «Ватикан, этот оплот католической мысли, бдительно следит за событиями в мире. А кардинал Моронти, являющийся бесспорным и абсолютным авторитетом, не только обосновывает истинность этой гипотезы, но и указывает на скорый Страшный суд и конец света». Но разве нельзя избежать такой страшной участи путем переговоров с СССР, спрашивает его журналист. «До тех пор, пока Москва не разрешит Папе Римскому лично убедиться в том, что на Луне не замышляется ничего противного замыслу Божьему, все наши подозрения следует считать обоснованными», - заявил Меркинг. - И Харбинин снова засмеялся: - Представь только, Чван, теперь Римскому Папе, этому наместнику Бога на земле, придется отправляться на Луну, причем с благословения коммунистов!

- Да, действительно смешно, - согласился Чван. - При этом из-за отсутствия собственного транспорта ему придется доверить свою жизнь нашим безбожным капитанам космического океана!

- Воистину мы живем в удивительные времена!

В это время открылась дверь и вошла Екатерина Васильевна с подносом в руках.

- Ай да молодец Катенька! - весело воскликнул Харбинин. - А я уж было подумал, что ты о нас позабыла! И чем же ты нас порадуешь?

- Всем твоим любимым, - улыбнулась супруга ученого. - Вот рыба, ветчина, колбаса, свежие огурцы, соль, хлеб, сыр…

- А также перец, уксус и горчица, - подхватил супруг. - И все это называется просто легкий завтрак! Ну что ж, для начала просто великолепно! Но ты посмотри, Чван, ничего ведь не забыла - вилки, ножи, салфетки, чашки, рюмочки… Даже рюмочки!

- Какой ты нетерпеливый, Денис! - улыбнулась Екатерина Васильевна. - Всему свое время!

- Ты главное, главное неси - во-о-одочку! - нарочно растягивая «о», шутливо потребовал Харбинин.

Екатерина Васильевна вышла и вскоре принесла симпатичный лафитничек с водкой.

- А вот и она! - потер руки Харбинин. - Ну, Катенька, сядь и ты с нами, позавтракаем вместе.

- Нет, я уже, Денис, а кроме того, я сегодня хочу сама обедом заняться, так что вы меня простите…

- Ого, ты слышал, Чван? Нас сегодня чем-то особенным угощать будут!

- Спасибо вам заранее, Екатерина Васильевна, я очень тронут.

Супруга Харбинина вышла, а сам Харбинин разлил водку по стопочкам.

- Давай, Чван, начнем с этой волшебной влаги!..

- Вы давайте начинайте, но я… - стал было отказываться Чван Чу.

- Ну хотя бы маленькую стопочку, и все будет в порядке!

Они уютно разместились за кофейным столиком и приступили к завтраку.

- В интересные времена мы живем, - сказал Харбинин, опрокинув стопочку. Ну кто бы мог представить, что Луна когда-нибудь станет знаменитым санаторием?

- Позвольте мне немножко пофантазировать на тему лунного лечения, - сказал Чван Чу, взял со столика газету и сделал вид, будто зачитывает статью: - Вот, например, реклама лунной клиники: «На Луне действует прекрасно оснащенная санаторно-туристическая база «Интуриста», располагающая собственной великолепной гостиницей. На обратной стороне Луны имеется специальная клиника «Юпитерианская лучетерапия». Здесь излечиваются все патологические инстинкты земного происхождения»…

- Ну-ну, - хмыкнул Харбинин, - это уже интересно. Инстинкты, говоришь? И какие же?

- «…Коренным образом и навсегда излечиваются следующие унаследованные от капитализма болезни: человеконенавистничество, зависть, милитаризм, высокомерие, тщеславие, пресмыкательство, а также прочие патологии…»

- Молодец, это ты хорошо придумал! - воскликнул Харбинин, вновь наполняя рюмки.

- «Особенно эффективно излечиваются такие болезни, как человеконенавистничество и милитаризм, представляющие собой целый букет патологических явлений. Так, в частности, человеконенавистничество включает в себя болезненный эгоизм, манию стяжательства, скопидомство… Милитаризм предполагает такие составляющие, как жажду разрушения, страсть к массовым убийствам, пироманию, а также мародерство. Метод лечения заключается в особом воздействии на ту часть мозжечка, которая отвечает за шестое чувство и воспаление которой приводит к возникновению вышеназванных болезней…»

Чван Чу отложил газету в сторону.

- Это все, разумеется, шутка, Денис Петрович, - сказал он. - А вот что вы думаете о шестом чувстве?

- Думаю, что оно как-то связано с высоким уровнем интеллекта…

Харбинин вдруг замолчал и надолго задумался.

- Чван, - наконец заговорил он, - мне в голову пришла одна мысль… Скажи, наш багаж уже получен?

- Да.

- Я хочу сегодня же вечером испытать нашего «Косморазведчика»!

- Прямо сегодня?

- Да, сегодня же вечером! Клянусь, это действительно прекрасная мысль!

- Где же мы проведем испытания?

- Наш «Косморазведчик» выступит прямо на литературном вечере!

- На литературном вечере?..

- Да, это будет воистину фантастическое зрелище: космический робот Гаспара Гая, произносящий речь во время обсуждения книги! Жаль только, что самого автора нет в Москве…

Чван Чу не стал возражать: знал, что если Харбинин что-то решил, то отговаривать его бесполезно.

- Ну так что, будем готовиться? - спросил помощника Харбинин.

- Будем, Денис Петрович! - улыбнулся Чван Чу.

 

ЛИТЕРАТУРНЫЙ ДИСПУТ

Автоматический грузовой корабль «Урал-5» благополучно приземлился, доставив с Луны на землю Аполлона Славянского, Дмитрия Ушко и Раю Бардину.

Спешное возвращение Славянского заинтриговало всех. Люди с нетерпением ожидали его заявления и подтверждения того факта, что инопланетяне действительно пытались посетить нашу планету. Ведь он торжественно поклялся доказать это, причем был настолько воодушевлен и уверен в себе, что сразу же обрел великое множество соратников, готовых дать гневную отповедь любому оппоненту.

Но были и люди, активно не принимающие позицию знаменитого ученого.

Одним из таких людей был Кнорре Шуйский, имевший отношение к строительству космического корабля «Комета».

Он довольно часто появлялся в литературных и околитературных кругах и даже снискал определенное положение благодаря своим выступлениям, связанным с освещением технических вопросов в художественной литературе. В чисто технической сфере Кнорре Шуйский был вполне профессионалом, однако по натуре своей был скорее педантом, иногда ударялся в малопонятные непосвященным техницизмы, да и вообще видел жизнь только в свете «всемогущей техники».

Но так или иначе, Кнорре Шуйский считался вполне современным и прогрессивным человеком.

Однако его выступление по поводу романа Гаспара Гая «Инопланетяне» обернулось для Шуйского жестоким провалом. В своем фантастическом романе Гаспар Гай описывал первую встречу землян с братьями по разуму, совершившими аварийную посадку на Луне. Говоря о технических достижениях инопланетян, писатель заметил, что «способы использования атомной энергии были известны им уже давно».

Прицепившись именно к этому положению, Шуйский обвинил Гая в защите антинаучных концепций. Однако вместо того, чтобы анализировать сюжет и образы романа, Шуйский попытался высмеять саму идею того, что некие инопланетяне, да еще венериане, могут по своему умственному развитию и техническим достижениям стоять на одном уровне с землянами.

«Почему автор переносит на жителей иной планеты человеческую психологию, эстетические восприятия и мораль? - восклицал Шуйский. - Тем более что даже само существование инопланетян никак и ничем не подтверждено!» И это утверждал человек, который лишь недавно рукоплескал Аполлону Славянскому!..

…Зал, в котором проходило обсуждение, был переполнен - люди теснились даже в проходах и у дверей. А у входа в здание сидел в машине Чван Чу с «Косморазведчиком» - в ожидании сигнала профессора Харбинина. Сам же Харбинин сидел на одном из балкончиков и внимательно слушал разглагольствования Кнорре Шуйского.

Народ волновался: выступление Шуйского накалило атмосферу. Со всех сторон в адрес Шуйского летели язвительные реплики.

Шуйский же, упершись кулаками в трибуну, словно собираясь прыгнуть в зал, совсем разгорячился.

- Итак, товарищи, я вновь повторяю, что наша читающая общественность и в особенности молодежь, ознакомившись с книгой Гаспара Гая «Инопланетянин», придет к тому печальному выводу, что в космосе действительно есть населенные разумными существами планеты, обитатели которых не менее развиты, чем мы. Герберт Уэллс не был марксистом, поэтому ему дозволительно было заниматься самодельными фантазиями. Но даже он поступил верно, населив Марс чудовищами. Признать обитателей иных планет разумными означает унизить нашу земную цивилизацию, а именно это позволил себе Гаспар Гай в своем антинаучном романе. Сообщество обитателей других планет можно представить в любом виде, но только не как человеческое общество! Я очень сожалею по тому поводу, что Аполлон Альбертович Славянский замутил умы множества людей и поддержал фантазии Гаспара Гая о том, будто обитателям иных планет давно известны способы использования атомной энергии и что они даже превзошли наш современный технический уровень! И уж кто-кто, а знаменитый ученый Аполлон Славянский должен был быть более осмотрительным и относительно неведомых нам пока тайн не высказывать необдуманных мыслей, которые могут быть только продолжением фантазий Гаспара Гая!

Зал взорвался. Отовсюду послышались гневные крики:

- Земной шовинизм!..

- Мракобесие!..

- Какая узость мышления!..

- Куда вы катитесь, товарищ Шуйский?!

- Ни один разумный обитатель других планет не сказал бы такого о вас!

- Стыд и позор!..

Шуйский попытался было что-то возразить, но не смог перекричать зал.

И в этот самый момент дверь в зал вдруг распахнулась, и по проходу двинулся вперед «Косморазведчик», облаченный в какой-то смешной балахон.

- Ой, что это?!.. - взвизгнула какая-то женщина.

- Небось тоже выступить хочет! - захохотал кто-то рядом.

А «Косморазведчик», на «голове» которого красовалась широкополая шляпа с плюмажем-антенной, напоминающей павлиний хвост, мерно и гордо шел к сцене.

Вот он остановился у самой рампы, затем повернул направо и поднялся по ступенькам на сцену и повернулся «лицом» к залу.

Народ с напряженным вниманием ждал продолжения.

А машина подошла к самому краю сцены, и из ее динамиков грянуло «Да здравствует Гаспар Гай!».

Затаивший дыхание зал взорвался бурными аплодисментами.

А машина, дождавшись относительной тишины, вновь выдала:

- Я появилась на свет для работы на чужих планетах. Так пожелал мой создатель, писатель Гаспар Гай, а воплотили его идею в жизнь конструкторы Денис Харбинин и Чван Чу!

Профессор Славянский не мог скрыть довольной улыбки…

Кнорре Шуйский так и не закончил свое выступление. Под ехидные замечания участников обсуждения он буквально сбежал и кинулся прочь - как можно дальше, унося с собой все разочарование и свой позор. Поймав первое же попавшееся такси, Шуйский назвал адрес.

Последние несколько месяцев он координировал поставки смежников, также принимавших участие в строительстве «Кометы». Поэтому почти все время находился в разъездах. Являясь одним из ответственных работников Министерства машиностроения, он в силу должности был знаком со всеми знаменитыми космонавтами.

Выйдя у своего загородного дома, он не стал даже заходить, а решил прогуляться пешком. Впрочем, в этом доме он ночевал разве что пять-шесть раз в месяц. Шуйский был убежденным холостяком, к тому же достаточно нелюдимым, поэтому предпочитал гостиницы. Да и жизнь его была какой-то хаотичной и неустроенной. Немного дани Бахусу, немного времени бильярду, сколько-то времени флирту - вот и вся его жизнь.

Время было около полуночи, и Шуйский направился в ближайший ресторан поужинать. Не успел он занять столик, как в зал вошла молодая интересная женщина в красивом плаще. В руках у нее была сумочка, напоминавшая маленький чемодан. Устроившись за соседним столиком, она дождалась официанта и бросила на Шуйского пристальный взгляд. Затем официант подошел к Шуйскому и передал ему розовый конвертик.

«Инженер Шуйский, - прочитал он, - ужин уже заказан. Пройдите, пожалуйста, в пятый кабинет. Это ненадолго».

Кнорре Шуйский лишь растерянно улыбнулся официанту. Тот улыбнулся в ответ и ушел. Незнакомой женщины в зале уже не было.

Поколебавшись немного, Шуйский все-таки направился к указанному отдельному кабинету. Женщина была уже там и улыбнулась Шуйскому улыбкой давнишнего друга.

- Вы разрешите? - спросил Шуйский.

- Пожалуйста, проходите, садитесь! - ответила женщина.

Плащ она уже скинула. На ней было голубое платье с короткими рукавами и довольно большим декольте. Темно-каштановые волосы были подняты и заколоты двумя гребнями, открывая высокую красивую шею.

- Вы знаете меня? - спросил Шуйский.

- Да.

- Значит, мы знакомы?

- Нет.

- Тогда как же все это понимать?

- Сегодняшний литературный диспут оказался неудачен для вас, - уйдя от ответа, сказала женщина, не сводя с Шуйского глаз.

Шуйский помолчал немного, пытаясь вспомнить, мог ли он где-либо видеть эту женщину, потом нехотя промолвил:

- Да, не совсем хорошо…

- Мне почему-то захотелось встретиться с вами, - сказала женщина, - и я решила подойти к вам, но вы сбежали, и тогда я последовала за вами.

- Зачем?

- Ну, скажем, вовсе не для того, чтобы посочувствовать вам или утешить.

- Спасибо!

- Мне нужен текст вашего сегодняшнего выступления против Гаспара Гая.

- Текст? - изумился Кнорре Шуйский.

- Да, именно. И вы получите за него самый высокий гонорар!

- Вы преследовали меня, даже невзирая на то, что мы совершенно незнакомы… - осторожно произнес Шуйский - ему очень понравилась эта незнакомка, и он не хотел лишаться общества приятной собеседницы и…

Вошел официант и быстро сервировал стол. Шуйскому хотелось выпить - как можно скорее, даже напиться, чтобы заглушить неприятное впечатление от диспута.

- Знакомыми мы можем стать, а вот больше - вряд ли, - произнесла незнакомка, сама наполняя бокалы. - Ваше здоровье, Кнорре Шуйский!

Женщина одним махом опустошила бокал, и Шуйский охотно последовал ее примеру.

«Но откуда она меня знает?» - эта мысль не давала Шуйскому покоя.

- А теперь познакомимся, - сказала незнакомка. - Я иностранка. Меня зовут Нетти Вудкок.

Шуйский облегченно вздохнул и теперь сам уже наполнил бокалы.

- Туристка? - спросил он.

- Нет.

- Журналист?

- Я пока что не буду говорить об этом.

- Но вы же преследовали меня!

- Да, преследовала.

- Значит, вполне естественно, что я хочу узнать, кто преследует меня и зачем, не так ли?

- Я хочу с вашей помощью полететь на «Комете» к Венере!

- Ого!

- Откажут?

- Ничего не могу сказать… Да и вас я совершенно не знаю…

- Ваше здоровье! - Нетти Вудкок коснулась своим бокалом бокала Шуйского и продолжила: - Но разве это важно? - Помолчала немного, покрутила бокал в руках и продолжила: - Ваше выступление было очень смелым.

- Смелым?

- Сейчас мало найдется людей, которые осмелились бы отрицать возможность жизни на других планетах. Но вы… Вы сделали просто оригинальный шаг, господин Шуйский! - Нетти Вудкок улыбнулась своей самой обаятельной улыбкой.

- Да, вы действительно вправе высмеять меня, госпожа Вудкок…

- Я вовсе не высмеиваю вас! Просто меня удивило то, что вы согласились продать свои принципы.

- Продать свои принципы?! Почему вы так решили, госпожа Вудкок?

- Думаю, «Альфа Центавра» все-таки бодрствует. Ваши принципы, господин Шуйский, представляют собой определенную ценность. Признайтесь, что вы оказали «Альфы Центавра» немалую услугу!

- Я свои принципы и убеждения не продаю! Диалектический материализм…

Нетти Вудкок от души расхохоталась:

- Ах-ах-ах! Нуда, конечно… Однако ваше выступление никак не вытекало из духа и буквы диалектического материализма! Современная наука не может не отвергнуть ваши взгляды! Так что ответьте - чей заказ вы выполняли? Не «Альфы Центавра» ли? Или «Веги»? А может, «Болида»?..

- Я не знаю таких научных организаций!

- Но ведь слышали?

- Я не обязан отчитываться перед вами, госпожа Вудкок!

- А что вы думаете обо мне самой? - вдруг резко переменила тему Нетти Вудкок.

- Я думаю, что вы… что вы просто шпионка!

- Вполне возможно. Но, надеюсь, вы не считаете меня обычным промышленным или политическим шпионом? Сфера моих интересов - обретение гегемонии в борьбе за внеземное пространство!

- И на кого же вы работаете? - поинтересовался Шуйский, ошеломленный этим признанием.

- Не на кого. А ради чего! Как и вы, я заинтересована в уникальном месте нашей планеты и абсолютной власти Земли во Вселенной! А Славянский и Гаспар Гай являются нашими врагами!

- Вы слишком опасный союзник…

- Да, опасный! Но тем не менее мы единомышленники. И, клянусь, вы будете нашим! И моим, моим!.. - И Нетти Вудкок обдала Кнорре Шуйского таким многообещающе-пламенным взглядом, что того даже в пот бросило.

Шуйский снова налил себе и опустошил бокал одним махом. А Нетти Вудкок достала из сумочки блокнот и ручку и протянула их Шуйскому.

- Пишите!

- Что?

- Напишите, что ваше сегодняшнее выступление явилось плодом ваших собственных раздумий и убеждений. Это станет своеобразным залогом нашего союза!

- Ну, это можно…

Шуйский взял ручку и начал писать, не вполне уже соображая, что пишет и зачем.

…Его разбудил официант:

- Товарищ, мы закрываемся, вам пора…

Шуйский поднял голову. Он был в том же кабинете. Нетти Вудкок исчезла. Кнорре Шуйский крепко прижимал к щеке пустую бутылку, а губы его горели…

Официант передал ему еще один розовый конвертик.

«Жаль, что ты заснул… А мне надо спешить. Встретимся завтра в гостинице «Савой», 212-й номер». Подписи не было.

Шуйский с трудом поднялся на ноги, потянулся за бумажником, но официант сказал, что за все заплачено.

Кнорре Шуйский вспомнил все, что ним произошло здесь… Но вместо того, чтобы возмутиться, преисполнился неким удивительно волнующим и возбуждающим предвкушением скорой встречи…

 

РЕВНОСТЬ

Когда на следующий день Шуйский нашел в гостинице «Савой» нужный номер, Нетти Вудкок уже ждала его.

В цветастом шелковом платье Нетти была даже соблазнительней, чем вчера.

- О-о, а вы пунктуальны, это очень хорошо, - лениво произнесла она, протягивая Шуйскому изящную белую кисть. Кнорре несмело коснулся ее губами и сел на краешек дивана, не выпуская ее руки.

- Я знала, что вы непременно придете, - кокетливо улыбнулась Нетти, отнимая у него свою руку. Книга, лежавшая у нее на коленях, соскользнула на покрывавший пол ковер.

Шуйский автоматически поднял ее и взглянул на название. «Инопланетянин»!

- Читаете? - спросил он.

- Да, - ленивым тоном ответила Нетти. - Удивлены?

- И да, и нет…

- Не понимаю…

- Я вижу утомленность в ваших прекрасных глазах. Вам не жалко тратить свое время на подобные бредни?

- Неужели вы думаете, что я могла пройти мимо этой вещи?

- Но после всех ваших объяснений… - Шуйский не закончил фразу.

- Великолепная книга! Каждый день перечитываю, чтобы ярость во мне не угасла. Враги тоже бывают полезны…

- Враги? - удивился Шуйский.

- Не подумайте чего, я просто так выразилась о человеке, взбаламутившем мне душу… Это просто личная злость на Гаспара Гая.

- Но я все равно не стал бы называть его врагом, Нетти…

- Все дело в восприятии…

Шуйский словно бы невзначай положил руку на колено женщины.

- Нетти!..

- Да?

- Нетти, Нетти!.. - прошептал Шуйский, пытаясь обнять ее.

- Не слишком ли вы спешите, - легонько оттолкнула его Нетти.

- Вы совершенство, Нетти, я люблю вас! - воскликнул Шуйский и в отчаянии сжал голову руками.

- Неужели? - улыбнулась Нетти. - И не боитесь? Ведь моя красота убийственна!

Шуйский порывисто вскочил и поцеловал ее.

- И все равно опасайтесь… - прошептала Нетти в его объятиях.

И в это самое мгновенье вдруг послышалось деликатное предупредительное покашливание. Шуйский очнулся и вскочил на ноги.

Из-за портьеры, закрывавшей дверь соседней комнаты, появился Майкл Дуде, все это время следивший за происходящим.

- Прошу простить, но больше я не выдержал, господин Шуйский, - насмешливо улыбнулся Дуде.

Шуйский перевел взгляд на Нетти Вудкок. Она была бледна.

- Мне только и оставалось, что заснять эту последнюю чудную картину. Я назову ее «обморок прекрасной дамы у ног любимого», - и Майкл Дуде щелкнул затвором миниатюрного фотоаппарата.

- Кто вы такой? - растерянно пробормотал Шуйский.

- Ответственный работник организации «Альфа Центавра» Майкл Дуде, прибывший в Москву с научной миссией, - четко выделяя слова, ответил Дуде.

- Зачем вы следили за нами?

- Из чистого любопытства.

Нетти Вудкок лишь молча следила за их диалогом.

- Вы нас снимали?

- Да, господин Шуйский. И записывал тоже.

- Подлец!

- То же самое собирается сказать мне и Нетти Вудкок! - цинично заржал Майкл Дуде.

- Господин Дуде, оставьте нас одних, - слабо подала голос Нетти Вудкок.

Майкл Дуде, насвистывая какой-то веселенький мотивчик, неспешно вышел из комнаты.

- Нетти, зачем вы так поступили со мной? - не выдержал Шуйский.

Нетти лишь молча понурилась.

- Красота и коварство несовместимы! - с высокопарной горечью продолжил Шуйский.

Нетти подняла на него глаза. По ее щеке скатилась слезинка.

- Дайте мне воды, пожалуйста… - слабым голосом попросила она.

Шуйский торопливо кинулся к графину. Когда он повернулся к Нетти со стаканом, она уже сдержанно всхлипывала.

«Искренни ли эти слезы?..» - невольно подумал Шуйский.

- Простите меня за неуместную дерзость, - сказал он.

- Все правильно - ваш укор был совершенно справедливым… - вздохнула женщина и закрыла глаза.

Некоторое время оба они молчали.

- Нетти, вы собирались втянуть меня в какие-то темные делишки? - наконец нарушил молчание Шуйский.

- Еще минуту назад - да.

- Что же заставило вас передумать?

- То чувство, которое вы пробудили во мне… - прошептала Нетти.

- Могу ли я поверить, что вы не собираетесь превращать меня в своего покорного агента?

- Да, - ответила женщина, все еще не открывая глаз. - Я никому вас не отдам… Никому! Хватит! - Она широко распахнула глаза и снова села на диван. - Они сломали мне всю жизнь!.. - Шуйский взял у нее из рук стакан, отпил глоток и поставил на столик. - Садитесь, Кнорре, и я поведаю вам всю правду…

Шуйский вновь примостился на краешке дивана.

- Только прошу вас: не заставляйте меня сказать больше, чем услышите от меня, хорошо? - предупредила Нетти.

- Пусть будет по-вашему, Нетти, - сухо ответил Шуйский.

- Как вы не понимаете!.. - воскликнула Нетти. - Поймите - только вы можете спасти меня из лап Дуде! Я его безвольная рабыня, поймите это!

- Вы шпионите для него? - спросил Шуйский.

- Да, так желает «Альфа Центавра».

Шуйский даже побагровел от гнева:

- Если это так, то Дуде будет немедленно арестован!

Он вскочил было, но Нетти удержала его за руку:

- Подождите, Шуйский… Прошу тебя, любимый!..

- Ждать? Чего ждать, если и так все ясно? Надо действовать быстро, нельзя терять время!..

Но Нетти повисла у него на шее, не давая уйти.

- Если вы уйдете, я пропала!.. Вы меня слышите, сердце мое? Сядьте же, сядьте, прошу вас!..

Шуйский сел и достал из кармана портсигар.

- Дайте и мне, - попросила Нетти.

Шуйский прикурил от спички, затем протянул ей портсигар.

- Нет, дайте вашу, зажженную! - потребовала Нетти и тут же, не дожидаясь согласия, выхватила у него сигарету.

Шуйский достал новую сигарету. Некоторое время они курили молча.

- Спасите меня из лап Дуде!.. - с мольбой прошептала Нетти Вукдкок.

- Что? - удивился Шуйский. - Я правильно понял вас?

- Да, я страдаю, Кнорре!..

- Вы искренни, Нетти?

- Ах, вы все еще подозреваете меня!..

- Ваши мысли и желания неизвестны мне. Я не знаю, каковы ваши цели.

- Я не хочу возвращаться обратно! Они изуродовали всю мою жизнь… А вдвоем мы можем справиться с Майклом Дуде.

Тут в комнату бесшумными шагами вошел сам Майкл Дуде.

- Думаю, вашу близость можно считать окончательной и неразрывной, - усмехнулся он и продолжил равнодушным тоном: - Разрешите вас поздравить, господин Шуйский.

- Да, особенно после того, как вы тайком фотографировали нас! - язвительно произнес Шуйский.

- Меня вынудила к этому исключительно необходимость - чтобы потом вы не пробовали отнекиваться, - ответил Дуде. - Моя родственница не обязана служить предметом ваших преходящих прихотей!

- Господин Дуде, я не нуждаюсь в вашем разрешении, так что оставьте нас в покое!

- Какая отвага! - усмехнулся Дуде.

- Вы ставите себя в опасное положение, господин Дуде! - со скрытой угрозой парировал Шуйский.

- Разве? - язвительно улыбнулся Дуде.

- Ваше вмешательство нервирует госпожу Вудкок, к которой, многоуважаемый родственник, я, замечу, питаю определенные чувства. А поэтому избавьте нас от своего вмешательства!

- Ах, какое благородство!.. Как прекрасно и возвышенно!.. Что ж, наслаждайтесь своей девственной любовью! - И Майкл Дуде, весело насвистывая, ушел в смежную комнату.

На некоторое время повисло тяжелое молчание.

- Эта сволочь влюблена в меня… - упавшим голосом произнесла наконец Нетти.

- Ах вон оно что! Ревнует?

- Не знаю, боже мой, не знаю!.. - всхлипнула Нетти.

- Может, вы давали к этому повод? - спросил Шуйский.

- И вам не стыдно задавать мне такой вопрос? - обиделась женщина.

- Простите меня, Нетти!..

- Нет-нет, Кнорре, ты совершенно прав, это ты прости меня…

- За что, Нетти?

- За то, что позволила Майклу Дуде прятаться в моем номере…

«Значит, это с ее разрешения был здесь этот негодяй, - невольно задумался Шуйский. - Но как она могла так поступить?.. А сейчас раскаивается… Но искренно ли? Что-то мало верится в такое…»

- Сядь ко мне поближе, - попросила Нетти, а когда Шуйский выполнил ее просьбу, сказала: - А теперь посмотри мне в глаза.

Шуйский подчинился. Голос этой красивой женщины начисто лишал его воли.

Шуйский резко обнял Нетти и стал целовать ее - страстно и безумно. Нетти не сопротивлялась, более того, отвечала на его поцелуи.

Так за взаимными ласками они провели не один час. За этот время Нетти успела рассказать Шуйскому историю. Ее отец, политэмигрант из Польши, бежал сначала во Францию, затем перебрался в Северную Генбалию. Уйдя из политики, Вудкок-старший занялся фермерством и достаточно преуспел на этом поприще. Именно благодаря нажитому отцом состоянию Нетти удалось поступить на географический факультет одного из парижских университетов и получить определенные знания в области астрофизики. Вернувшись в Генбалию, она вскоре оказалась вовлечена в деятельность организации «Альфа Центавра» и стала одним из агентов Майкла Дуде.

После этих признаний Кнорре Шуйский стал склоняться к мысли, что Нетти Вудкок действительно хочет покончить с прошлым и любит его. Тем более что она поклялась, что навсегда порвет с «Альфой Центавра», подаст в отставку и останется в Советском Союзе.

- Как видишь, милый мой Кнорре, моя биография не очень запятнана, - сказала Нетти и взглянула на него заплаканными печальными глазами.

- Да, не очень, - согласился Шуйский.

- И мне можно поверить, правда?

- Нетти, я не собираюсь и не хочу копаться в твоей биографии. Я хочу полностью довериться тебе.

- Спасибо, любимый, я ничего не скрыла от тебя! - радостно воскликнула Нетти.

Но тем не менее сотрудница журнала «Альфа Центавра» все-таки кое-что скрыла. Скрыла самое главное и существенное. Откуда было знать бедняге Шуйскому, что Нетти Вудкок лелеяла даже более ужасные замыслы, чем даже сам Майкл Дуде. А именно - пусть даже ценой собственной жизни не дать «Комете» полететь на Венеру. И в качестве своеобразного «трамплина» для достижения своих целей она выбрала Кнорре Шуйского - именно через него она намеревалась установить знакомство с экипажем «Кометы». И в этом деле она надеялась на свое главное оружие - на красоту и умение обольщать. В первую очередь Нетти Вудкок интересовали Григорий Аденц и Шувалов.

Решив не откладывать дело в долгий ящик, Нетти в тот же день заговорила о Шувалове.

- Кнорре, ты обязательно должен познакомить меня с Шуваловым! - почти потребовала она.

- Шувалова сейчас нет в Москве, - довольно резко ответил Шуйский, давая тем самым понять, что просьба Нетти Вудкок ему не очень нравится. Пойдя на попятную, Нетти ради успокоения Шуйского пообещала выступить в прогрессивном журнале «Вега» с обличительной статьей против «Альфы Центавра».

Распрощались они вполне мирно. Когда Шуйский покинул гостиницу, к Нетти Вудкок сразу же зашел Майкл Дуде.

- Для чего ты так долго возилась с ним? - недовольно спросил он.

- Как можно сразу же гнать человека, в которого влюблена? - ответила Нетти, направляясь к туалетному столику.

- Нетти, если ты еще раз заикнешься про любовь, то я прирежу этого твоего Шуйского!

- Вы несносны, Майкл! Уж лучше сами поберегитесь Шуйского! Где пленка?

- Пленка? - ехидно протянул Дуде. - У мистера Ричардсона. И вскоре вы получите возможность полюбоваться собственной фотографией в объятиях Шуйского!

«Господи, - подумала Нетти, - этот идиот и впрямь ревнует!..»

- Я терпеть не могу этого Шуйского, - продолжил Майкл Дуде, - но что поделать - я понимаю, что вы действительно влюблены в него…

- Замолчите, хватит! - не выдержала Нетти. - Доверенный агент «Альфы Центавра» не может допустить подобную глупость!

Тут Нетти Вудкок резко повернулась, и Майкл Дуде, уже шагнувший было к ней, увидел в ее руке миниатюрный бесшумный пистолет.

- Без глупостей, Дуде! А теперь быстро отсюда! Жди меня в машине - мы поедем к мистеру Ричардсону!

Дуде ничего не оставалось, как повиноваться. В машине ему пришлось ждать довольно долго: сменить туалет для женщины - дело не быстрое…

- Не стоить ехать к мистеру Ричардсону, - сказал Дуде, когда машина тронулась. - Пленка у меня. Может, вернемся и поговорим?

- Мне все равно нужно встретиться с Ричардсоном, - отрезала Нетти Вудкок.

Всю остальную дорогу они проехали молча.

Машина остановилась у трехэтажного особняка. Вудкок и Дуде вошли в мрачно обставленный холл.

- И все же, зачем мы здесь? - спросил Майкл Дуде.

- Я не собираюсь отчитываться перед вами!

- Не забывайтесь, я все же ваш начальник!

- Это вы не забывайтесь! Или не знаете, что я выполняю и приказы мистера Ричардсона?

-  Значит, будете кляузничать на меня… Мятеж? А все из-за какого-то дурака Шуйского!..

- Вы несносны, Дуде! Опять?

- Да, опять, опять! - воскликнул Дуде.

- Вы рехнулись, Дуде, - с отвращением в голосе констатировала Нетти.

- Совершенно согласен с вами! - вместо Майкла Дуде ответил сенатор Клод Клан, незаметно вошедший в холл.

- Господин Клан, - взвился Майкл Дуде, - если еще могу простить колкости женщине, то вас я не прощу!..

- Вы больны, Майкл, и нам следует как следует подумать о вас, - сухо ответил Клод Клан. Майкл Дуде рухнул в кресло. Нетти Вудкок демонстративно зевнула.

- Что это значит?.. - растерянно промямлил Майкл Дуде.

- Это значит, что президент «Альфы Центавра» господин Меркинг получил из высших кругов страны определенные указания, которые доведены до мистера Ричардсона - с целью уведомить вас. Дело в том, что мы уже не в состоянии прикрывать вас.

- О каком прикрытии речь, господин сенатор?

- От обвинений в совершенных вами преступлениях.

Майкл Дуде съежился в своем кресле.

- Я вынужден сообщить вам неприятные вещи, Дуде, - продолжил сенатор. - Вы обвиняетесь в провале задания Остина Штока, из-за чего была арестована и выслана мадам Скальпи. Там самым мы лишились возможности узнать точное время старта советских ракет…

- Что еще?..

- Фарс с датским догом Мустангом был разоблачен советской разведкой. Остина Штока сфотографировали в этом собачьем гробу, а фотография с соответствующей нотой была вручена господину Ричардсону. Вы виновны и в замене Нетти Вудкок Остином Штоком. А то, что под именем Уайда Бранда скрывался именно Остин Шток, было изначально известно советским властям! А следовательно, требование найти и вернуть нам Уайда Бранда вновь сделало из нас посмешище. Мало того, нам продемонстрировали все содержимое чемоданов «Уайда Бранда», а также его расшифрованный дневник с описанием известных вам событий в Финском заливе. И теперь советские власти уже от нас требуют вернуть похищенного норвежского учителя Уайда Бранда, причем указывая даже место его содержания! В противном случае они обещают предать все это гласности! - Сенатор Клод Клан сделал небольшую паузу, затем продолжил: - А посему имею честь сообщить вам, что с сегодняшнего дня вы у нас больше не работаете.

- Это все?

- Нет. Вам выписан штраф в сто тысяч долларов в пользу «Альфы Центавра», а кроме того, вы взяты под арест!

- Нетти, вы знали обо всем этом? - повернулся к Нетти Майкл Дуде.

- Скажем так - догадывалась, - ответила Нетти.

- Что ж, происшедшее можно исправить очень легко! - С этим словами Майкл Дуде выхватил из кармана пистолет. Нетти Вудкок отшатнулась. Негромко хлопнул выстрел. Пуля прошла через пышную прическу женщины и вдребезги разнесла дорогую фарфоровую вазу. Мгновенно оказавшиеся в комнате Ричардсон и несколько охранников в секунду скрутили Дуде и повели его к выходу.

- Вы чудом избежали смерти, - сказал Ричардсон. - Поздравляю с новым рождением!

- Благодарю вас. У вас есть что-то для меня?

- Вы назначаетесь моим доверенным агентом, - сказал Ричардсон. - И теперь вас ничто не связывает с «Альфой Центавра».

- Неужели вы заберете ее от нас? - с сожалением в голосе спросил Клод Клан. - «Альфа Центавра» связывала с ней большие надежды…

- Соответствующее распоряжение я получил только сегодня, сенатор. Отныне госпожа Вудкок подчиняется только мне.

- Что ж… - Сенатор легонько поклонился Нетти Вудкок. - Я тоже поздравляю вас и льщу себя надеждой, что вы меня не забудете…

Когда сенатор Клод Клан попрощался и ушел, Нетти Вудкок доложила Ричардсону о своих планах и о своем знакомстве с Кнорре Шуйским.

- И все-таки мне вас жаль, - не смог сдержаться Ричардсон. - В столь цветущем возрасте твердо решить пожертвовать жизнью ради достижения цели…

- Это мое осознанное решение, мистер Ричардсон! - ответила Нетти.

Нетти вернулась в гостиницу совершенно разбитой.

Вспомнила Шуйского и, пожалуй, впервые в жизни заколебалась. «Обреченная…» - подумала она о себе самой и помолилась перед сном.

 

РЫЦАРЬ СЛЕПОГО ЗАБЛУЖДЕНИЯ

Кнорре Шуйский влюбился безоглядно. Теперь ему даже в голову не приходило пойти на попятную. А частые встречи с Нетти Вудкок побудили его всерьез подумать о возможности войти в экипаж космического корабля «Комета».

Самым близким ему знакомым из космонавтов был Андрей Шувалов. Шуйскому оставалось только убедить его, что он и Нетти собираются пожениться и навсегда поселиться на Венере, и попросить его содействия.

После своего возвращения с Луны Андрей Шувалов уехал на Урал, где советские металлурги создали новые сплавы, которые при великолепной теплостойкости и жаропрочности оказались даже легче знаменитого сталолита.

Когда Шувалов вернулся в Москву, его сразу же навестил Кнорре Шуйский.

- Надо же, Кнорре! - искренне обрадовался Андрей Шувалов. - Каким ветром тебя ко мне занесло? Если не ошибаюсь, ты в моем доме был разве что лет десять назад?

- Да уж так получилось, - засмущался Кнорре, - я и сам корю себя за это…

Сев в предложенное ему кресло, Кнорре улыбнулся, сам не зная чему.

- Сердце мне вещает, что ты у меня неспроста! - засмеялся Шувалов. - Дай-ка попробую угадать причину. Ага - ты либо женился, либо собираешься жениться!

- Ну ты прямо мысли читаешь… - еще больше засмущался Шуйский и просительно взглянул на Андрея.

Тот посерьезнел и надел очки, что вообще-то делал очень редко.

- Решился наконец? Мама, Даренька, бегите сюда скорей!

Из соседней комнаты вышла Софья Антоновна, убеленная сединами женщина, - мать Шувалова, за ней прибежала сестра Дарья.

- Мама, ты представляешь, этот бирюк наконец-то решил жениться! - воскликнул Шувалов. - Просто поверить не могу!

Шуйский встал, галантно поцеловал руку Софьи Антоновны.

- Андрей совершенно не умеет хранить тайны, - в шутку пожаловался он, чтобы хоть что-то сказать

- И вовсе нет, - засмеялась Софья Антоновна. - О своей Оле он до сих пор ничего путного нам не поведал. Правда, мы и так все знаем, но все же… Андрей тоже вскоре женится, мы тоже ждем. Как хорошо, Кнорре, что вы зашли к нам, а то я думала, что вы давно уже забыли свою институтскую дружбу!..

- А мы и сейчас вместе - я выполняю задания Андрея, - оправдался Кнорре.

- До седых волос дожили, а жениться только сейчас надумали! - ласково укорила их Софья Антоновна.

- И вовсе не до седых волос, - в шутку возмутился Андрей, - а как раз вовремя!

- Мама права, вы и так опоздали! - поддержала мать Дарья и ушла с заливистым смехом.

Пообщавшись немного с Адреем и Кнорре, Софья Антоновна встала:

- Вижу, у вас серьезный разговор намечается, так что мешать не буду. Если разговор о девушках, то потом обязательно мне все расскажите. А ты, Кнорре, останешься на обед!

- Я его удержу! - пообещал Андрей.

- Ну смотрите… Вообще-то мы и Андрея редко видим - все какие-то дела, дела, дела!.. У меня и так шея затекает - столько на Луну смотрю, а что будет, когда он к звездам улетит?!

Она бы, наверное, еще долго сетовала, но тут ее позвала дочь.

- Ох, заболталась я с вами, - всполошилась Софья Антоновна. - Только ты, Кнорре, никуда Андрюшу не забирай, он обещал весь день с нами провести!

Андрей и Кнорре остались одни.

- Мы можем поговорить наедине? - спросил Кнорре. - И я закрою дверь, ладно?

- Я сам, - ответил Андрей.

Когда он вернулся, Кнорре приступил к своему рассказу.

- Прости, что оторвал тебя от работы, но в моей жизни произошли серьезные изменения, - несколько издалека начал он.

- Работа не убежит, Кнорре. Говори, в чем дело.

- Андрей, беда!.. Одна женщина вскружила мне голову, поэтому я женюсь!

- Молодец эта женщина, - засмеялся Андрей, - а эта беда давно еще должна была приключиться с тобой!

- Короче говоря, я влип, Андрей! Погряз, как в болоте…

- Не понимаю… Ты ее любишь?

- Безумно!

- А она тебя?

- По ее словам - да.

- Так в чем же дело? Или она уродина?

- Ты что, прекрасна, как Венера Милосская!

- Тогда действительно не понимаю…

- Дело в том, что она иностранка!

- Ну и где ты ее откопал? Прости, что я так грубо, Кнорре…

- Ну и правильно. Это она меня откопала. В тот злополучный вечер диспута… Ты ведь в курсе?

- Да, слышал, что тебя буквально разгромили.

- Ну да… Тем же вечером и познакомились…

- Познакомились? Но ты говоришь о женитьбе! Ты что, хочешь жениться на ней, совершенно ее не зная?!

- По-другому я не могу, Андрей…

- Кнорре, ты, по-моему, просто спятил! - не выдержал Шувалов.

- Так оно и есть…

- Я даже не знаю, что сказать…

- Андрей, ты должен мне помочь! - взмолился Шуйский. - Я не в силах отказаться от нее!

- Тогда в двух словах расскажи, что и как.

Шуйский рассказал все, что знал о Нетти Вудкок, правда, кое-что подредактировав - в частности, ни словом не упомянув о Майкле Дуде.

- Вот и все, - наконец завершил он свой рассказ. - Теперь ты понимаешь, что я не смогу жить без нее!

- Да-а, - протянул Андрей, - вижу, что действительно влип… Ты веришь, что она окончательно порвет с «Альфа Центаврой» и согласится жить и работать у нас?

- Верю! Только она хочет жить и работать не здесь, а на Луне или Венере…

- Это не имеет значения, Кнорре, Луна ведь тоже наша земля!

- Я знаю, но она в шутку говорит, что Луна ни к какой нашей земле отношения не имеет…

- А ты уверен, что она это в шутку?

Шуйский понял, что проговорился, и решил снять подозрения, возникшие у Шувалова в отношении Нетти.

- А разве это не так? - спросил он.

- Кнорре, ты, видно, убедил себя в ее безупречности? В том, что она превыше всяких подозрений?

Кнорре не ответил. Наступило долгое и тягостное молчание.

- Андрей, - не выдержал наконец Кнорре, - ты должен сам увидеться с Нетти!

- Зачем?

- Она хочет лично попросить тебя помочь нам улететь на Венеру!

Шувалов никак не отреагировал на это.

- Почему ты молчишь, Андрей? Даже если она враг, с чем я никак не согласен, то на Венере она будет совершенно беспомощна и ничего не сможет нам сделать! Прошу тебя, встреться с ней, а дальше сам знаешь…

- Успокойся, Кнорре. Хорошо, я встречусь с ней.

- Спасибо, Андрей, ты настоящий друг!

- Давай договоримся так, Кнорре: завтра воскресенье, мы поедем за город, и там ты представишь мне эту свою красавицу.

- Отличная мысль, так и сделаем! - радостно воскликнул Кнорре и встал. - Тогда я побежал, ладно?

От радости и волнения Кнорре Шуйский забыл даже попрощаться с Софьей Антоновной…

А Андрей уже не смог заняться какой-либо работой. Мысли о Шуйском не давали ему покоя. Из глубин памяти начали всплывать разные малопонятные события и случаи, связанные с Кнорре…

Весь день прошел впустую. Беспокойные мыли не отпускали его. На встревоженные вопросы матери ответил, что разболелась голова.

Лег он раньше обычного, но еще долго не смог уснуть.

А в это время мистер Ричардсон вводил Нетти Вудкок в курс дела, связанного с Остином Штоком.

- Я лично заинтересован в том, чтобы вы знали все, мисс Вудкок, - сказал Ричардсон. - Начну с Остина Штока. Он уже на космодроме догадался о том, что его подозревают. Эти сомнения привели его к мысли, что пора уносить ноги. Сославшись на какую-то болезнь, Шток попал в клинику и не полетел на «Галактике-2», однако по-идиотски послал на ракету свой багаж с этими шпионскими мячиками. Потом он столкнулся с каким-то молодым человеком, результатом чего стала дурацкая имитация самоубийства. Поддерживая связь со своей женой, Шток узнал о тайной пещере за водопадом и спрятался там… Вы меня слушаете, мисс Вудкок?

- Да-да, продолжайте, мистер Ричардсон!

- Так вот, далее он, кажется, с помощью убийства завладел в Садах изобилия вертолетом, пересек озеро Лазурач и после долгих перипетий добрался до нас. Прокрадываясь в дом, он столкнулся в саду с моим псом Мустангом и убил его… Для меня было невыносимо потерять Мустанга…

- Расскажите об этом чуточку подробнее, мистер Ричардсон, - попросила Нетти. - Как Остин Шток…

- О, это было благороднейшее существо!..

- Остин Шток?

- Какой еще Остин Шток - я говорю о Мустанге! Не нашли ничего лучше, чем переправить шпиона-неудачника за океан в гробу для моего Мустанга!.. И снова провалились…

- Какая глупость! - заметила Нетти.

- Да, все вышло очень глупо… Вот, кстати, фотографии, которые здешние власти любезно направили нам… Они угрожают опубликовать всю эту историю, если только мы отпустим настоящего Уайда Бранда и его орангутанга Аки Оки, которого почему-то считают существом с другой планеты!..

- Ужас! - передернула плечами Нетти Вудкок.

- А еще говорят, что эта обезьяна смыслит в математике…

- Однако, мистер Ричардсон, могу сказать, что этот Аки Оки действительно инопланетянин, - вдруг совершенно иным тоном произнесла Нетти.

Мистер Ричардсон даже отшатнулся.

- Да-да, - подтвердила Нетти Вудкок. - В настоящее время, кстати, в Генбалии готовится суд над Аки Оки, причем в процессе будет принимать участие представитель Ватикана кардинал Моронти. Цель суда состоит в том, чтобы этот инопланетянин сам признался в своем земном происхождении и преступной мистификации. А потом… Я вижу этого несчастного прикованного к столбу посредине вязанок хвороста, в окружении собравшихся толп зевак…

- Но разве есть факты, которые могут подтвердить его инопланетное происхождение? - все никак не мог поверить Ричардсон.

- Есть такие факты, есть и люди. Аки Оки с помощью своего учителя в достаточной степени овладел нашим языком и может сам во всеуслышание заявить о том, что он инопланетянин.

- Но, может быть, это только предположения?..

- Сожалею, мистер Ричардсон, но я знаю нечто такое, что вам неизвестно. Именно поэтому я и решила пусть даже ценой своей жизни не дать взлететь «Комете»!

- Вы следите за подготовкой «Кометы»? - спросил Ричардсон.

- Разумеется, - кивнула Нетти.

- Значит, ваш брак с Шуйским - дело решенное?

- Не напоминайте мне об этом, мистер Ричардсон!

- Наверное, в ближайшее время у вас будут для меня еще какие-то новости? - спросил напоследок Ричардсон.

- Нет, не будет! - довольно резко ответила Нети Вудкок.

Покинув особняк консула, Нетти Вудкок направилась к ближайшей станции метро. У входа, пряча в сумочку платок, она выронила зеркальце в серебряной оправе. Покатившись по гранитному полу, оно остановилось у ног какого-то молодого мужчины. Тот поднял зеркальце и протянул его Нетти.

- Надеюсь, ничего непоправимого не произошло? - с улыбкой спросил он.

- Нет, конечно, - ответила та и добавила: - Спасибо.

- Что-то не то? - поинтересовался парень. - Вы так странно посмотрели на меня…

- Из чистого интереса. Я вас знаю - мы часто встречались. Вы ведь левша?

- Не помню, - засмеялся парень. - Может быть.

Через минуту они уже сидели рядышком в поезде метро и негромко беседовали, заглядывая друг другу в глаза.

- Вы все время следите за мной, я знаю, - сказала Нетти.

- А если даже так? - снова улыбнулся парень.

- Мне сейчас выходить…

- Я тоже выхожу на этой станции.

Они вышли из вагона и вместе с остальными направились к эскалаторам.

- Я всюду натыкаюсь на вас, - сказала Нетти. - Такое впечатление, что от вас можно спрятаться только на Луне.

- Думаете? - засмеялся парень. - А ведь я только что с Луны!

- Правда?!

- Истинная правда!

- Тогда скажите, как вас зовут?

- Звонарь Сильченко. Теперь узнали?

- Нет, я никогда не бывала на Луне, - ответила Нетти, мрачнея про себя.

- Но, так или иначе, я мы познакомились, Нетти Вудкок… Вы ничего не хотите мне сказать?

- Хочу. Когда увидимся на Луне! - И Нетти протянула ему руку для прощания.

- А может, и на «Комете»! - нежно пожал тонкую руку Сильченко, он же - Силич Звонарев.

Когда уставшая от всех сегодняшних передряг Нетти Вудкок вернулась в гостиницу, Кнорре Шуйский уже ждал ее.

Слова Шуйского о том, что Андрей Шувалов готов встретиться с ней, вновь подняли настроение Нетти Вудкок.

 

НЕЖДАННЫЙ СОЮЗНИК

Утром, когда Андрей только-только успел привести себя в порядок, зазвонил телефон. На экране появился Кнорре Шуйский.

- Я звоню тебе из машины, - сказал он. - Мы тут, на углу, ждем тебя.

Охватившее было Шувалова тягостное настроение рассеялось, как только он вышел на улицу. Было чудесное прохладное утро, да и день обещал быть превосходным. Уже пересекая улицу, Андрей вспомнил, что забыл взять сигареты, и, повернувшись, направился к киоску. Именно тут он и столкнулся с Силичем Звонаревым.

- Мое почтение, Андрей Андреич! - приветствовал Шувалова Звонарев. - Вижу, вы куда-то собрались?

- Здравствуй, Силич, - пожал ему руку Андрей. - Да, а что?

- Не на встречу ли с Кнорре Шуйским?

- Да, - несколько даже растерялся Андрей. - Хотим прокатиться по Москве-реке…

- А с вами будет еще Нетти Вудкок, с которой вы еще не знакомы.

- Ну да, Кнорре так и сказал… Силич, вы знаете, кто эта женщина?

Звонарев на секунду задумался, потом ответил:

- Научный сотрудник из Генбалии.

- Шпионка?

- Пока еще неизвестно, Андрей Андреич.

- И что же требуется от меня?

- Ничего особого. Постарайтесь сблизиться с ней, а если удастся, попросите ее вернуться в Генбалию.

- Не понимаю…

- Нетти Вудкок должна проникнуть в место заключения Уайда Бранда и привезти ключ к нерасшифрованным космическим иероглифам.

- Но разве это ей под силу? - удивился Шувалов.

- Только она и сможет это сделать. Профессору Славянскому за границу выехать не разрешат, да если и отправят, ему вряд ли удастся попасть туда, где содержат Аки Оки. Так что мы очень надеемся на вас, Андрей Андреич.

- А разве Шуйскому не легче уговорить ее?

- Он может только спутать все. Кстати, Шуйский ни о чем не должен знать! Сблизьтесь с Вудкок, никто вас в этом ничем не ограничивает.

- Но как я могу ухаживать за ней при Шуйском?

- Шуйский вам не помешает и никаких сцен ревности не устроит! - засмеялся Звонарев. - Будьте спокойны и успеха вам!

Когда Шувалов подошел к стоявшей на углу машине, ее дверца распахнулась, и Андрей увидел Нетти Вудкок.

- Садитесь, садитесь, Андрей Андреич, - нежно и кокетливо проворковала она. - Мы уже заждались вас!

- Нетти Вудкок, если не ошибаюсь? - Шувалов галантно пожал изящную тонкую руку.

- Ну что, поехали? - спросил сидевший за рулем Шуйский.

Нетти на заднем сиденье приняла непринужденно-соблазнительную позу. Она уже думала о том, как постепенно будет поддаваться под ее атаками Андрей Шувалов. Жаль только, что они не одни… Шувалов же весь был в напряжении - по его мнению, без определенных моральных потерь ему вряд ли удастся уговорить Нетти на столь серьезное задание. Кнорре Шуйский мечтал лишь о том, чтобы поездка оказалась удачной.

- Вы знаете, Кнорре уговаривает меня выйти за него замуж, - нарушила молчание Нетти Вудкок.

- Он уже говорил мне об этом, - отозвался Шувалов.

- И что вы об этом думаете?

- Вообще-то я думаю, что брак - это хорошо.

- Ах, вообще?.. - наморщила носик Вудкок.

Шувалов увидел в зеркальце, как Шуйский недовольно скривил губы.

- Могу лишь просто поздравить вас с принятием такого решения, - примирительно сказал Шувалов, желая смягчить некоторую двусмысленность своего ответа.

- Ну, жениться требую не я, а Кнорре, - фыркнула Нетти. - А мне это все равно.

- Нетти!.. - умоляюще и встревоженно воскликнул Шуйский.

- Кнорре! - решительно остановила его Нетти с едва заметной ноткой пренебрежения и снова повернулась к Шувалову. - Знаете, Андрей Андреич, я думаю, что мне придется выйти замуж исключительно из чувства долга. - Она засмеялась. - Ваш Кнорре Шуйский упрямо твердит, что любит меня. Но все дело в том, что я просто умею удивительным образом сочувствовать людям - даже если они лгут или фальшивят.

Шувалов почувствовал себя оскорбленным вместо своего друга.

- Сочувствие вовсе не свидетельство любви, мисс Вудкок, - довольно резко сказал он. - Сочувствовать можно многим, причем без всякой любви.

- Совершенно с вами согласна, - ответила Нетти.

- И что же тогда получается?

- А мне все равно!

Машину резко кинуло в сторону. Шуйский резко нажал на тормоза.

Шувалов укоризненно взглянул на Вудкок, но та лишь скривила губы в равнодушной улыбке:

- Теперь вы убедились, как он на самом деле любит меня?

Не сказав ни слова, Шуйский снова тронул машину.

Доехав до порта, они оставили машину на площадке

и пошли к кассам. Им повезло: удалось взять билеты на прогулочный теплоход «Победа», который отправлялся минут через пятнадцать.

Одета была Нетти очень просто и почти не отличалась от остальных женщин. В блузке с короткими рукавами, в голубом шелковом платье, с роскошными локонами, забранными в сетку с блестками, она тем не менее, была удивительно хороша и прекрасно понимала это.

Теплоход уже готовился отплывать и начать свой обычный путь по сияющему под утренним солнцем московскому морю. Как и многие другие пассажиры, они вышли на палубу и любовались проплывающими мимо окрестностями.

И в этот самый момент Шуйского окликнули. Он обернулся.

- Извините, Кнорре Хортич, можно вас на минутку? - произнес оказавшийся за ними Звонарев.

Шуйский подошел к нему, и они быстро перебросились несколькими словами. Затем Шуйский подошел к Андрею и Нетти.

- Меня срочно вызывают в министерство, - раздраженно сообщил он, - причем министр специально прислал за мной человека!.. - И добавил: - Но, может, это даже и к лучшему, прокатитесь без меня…

Шувалов не ответил.

- Кнорре, без тебя Андрей Андреевич будет чувствовать себя неловко, - с показной заботливостью сказала Нетти. - Но если надо…

Шуйский сразу успокоился и, тронутый словами Нетти, быстро сошел с теплохода.

Судно постепенно набирало ход. Встречный ветер овевал лица пассажиров. Один из роскошных локонов Нетти вырвался из-под сетки и коснулся щеки Шувалова. Тот невольно подумал, что если б даже его друг Кнорре решил бросить эту женщину, у него ничего бы не получилось. Очевидно было также, что эта красавица нисколько не влюблена в Шуйского и очень сильно себе на уме. Однако ее женственность, красота и умение пользоваться ими были столь велики, что ни Ольга, ни даже Мари не в силах были тягаться с той, с кем Андрей Шувалов неожиданно оказался один на один.

Поэтому он решил действовать в лоб и без всяких обиняков спросил:

- Так для чего вам нужен Шуйский?

- Мне нужно ускорить свою погибель, - серьезно произнесла Нетти Вудкок и тихонько вздохнула.

- Довольно странный ответ… - только и нашелся сказать Шувалов.

- Сейчас для меня все едино, Андрей Андреевич, но я сказала правду. Что еще интересует вас?

- Шуйский сказал мне, что вы желаете принять участие в готовящейся космической экспедиции. Чем же объясняется ваше стремление примкнуть к ней, полной неведомых опасностей?

- Андрей Андреевич, - пылко воскликнула Нетти Вудкок, - я просто желаю часом раньше вернуть Творцу ту душу, которой он наделил меня!.. И я прошу вас не смеяться над моими религиозными убеждениями! - И она несколько раз подряд перекрестилась.

- И в мыслях не было, - даже растерялся Шувалов.

Нетти снова отвернулась к борту и устремила рассеянный взгляд на живописные берега. Как-то незаметно оказалось, что она склонила свою прелестную головку на плечо Шувалова, не отрывая глаз от проплывающих мимо зеленых лесов.

- Мне так хочется, чтобы на «Комете» вы оказались моим другом и покровителем!.. - прошептала она.

- То же самое вы сказали и моему другу Кнорре, - заметил Шувалов.

- Может быть, не помню… Но если даже так, то что из этого? - Нетти подняла глаза и прямо взглянула в глаза Шувалова.

- Но разве его поддержки вам недостаточно? - спросил Шувалов.

- Он надоел мне своей водянистой любовью! - фыркнула Нетти.

- Мисс Вудкок, я удивлен…

- Ради бога, если вам так нравится!

- Вы больше не увидите Шуйского! - решительно сказал Шувалов.

- Почему?

- Вы оскорбляете моего друга, и я не смогу не сказать ему об этом!

- Мне все равно… Когда речь идет о выборе, красивая женщина не обязана руководствоваться жалостью!

- Вы обезоружили меня этими словами, - вдруг улыбнулся Шувалов, вспомнив, что сейчас вовсе не время читать мораль.

На губах Нетти появилась победная улыбка.

- Мой прекрасный Андрей Андреич! - прошептала она, прижимаясь к Андрею и глядя ему прямо в глаза.

Они поднялись на верхнюю палубу, где располагалось уютное кафе, заняли столик в углу, заказали выпечку и какао, а затем и по коктейлю. Андрей Шувалов одним махом опустошил свой стакан и потребовал еще один коктейль.

Шувалов уже понял, что Кнорре Шуйскому не суждено было жениться на этой женщине. Да Нетти и сама призналась ему в том, что Шуйский стал для Нетти всего лишь трамплином, мостиком к нему самому - Андрею Шувалову. И ему оставалось лишь полностью завоевать ее доверие и как-нибудь уговорить вернуться в Генбалию.

- Мисс Вудкок… - начал он.

- Просто Нетти! - перебила его Нетти.

- Нетти, я искренне рад был познакомиться с вами и надеюсь, что в дальнейшем мы сблизимся еще больше.

- Спасибо, Андрей Андреич, - ответила Нетти и вдруг залилась веселым смехом.

- Не верите? - насупился Шувалов.

- Дело не в этом, - ответила Нетти, не переставая смеяться. - Просто одной близости слишком мало. Я хочу, чтобы и вы тоже полюбили меня!

- Тут вы опоздали, - вымученно улыбнулся Шувалов. - Дело в том, что я… э… уже занят…

- Андрей Андреич, я не дам вам жениться на Ольге Сальниковой! Скажу сразу, что я посвящена во все подробности ваших отношений - Кнорре достаточно просветил меня. Как видите, я следила за вами и буду следить и дальше!

- Давайте не будем об этом, - смутился Шувалов.

- Как хотите, - серьезно ответила Нетти. - Но я уберу Ольгу Сальникову с вашего пути точно так же, как вы убрали с моего Кнорре Шуйского!

Шувалов молча смотрел на Нетти Вудкок. Ему были чужды все эти малопонятные игры, однако на него надеялись, и он должен был как-то оправдать доверие друзей. Без рас-шифрованных иероглифов, без инопланетянина полет «Кометы» оказывался во многом бесполезным…

И он решил взять быка за рога.

- Вы предпочли бы лететь на Марс или на Венеру? - спросил он.

- Мне все равно, главное - этот путь в бесконечность, который мы проделаем вместе и без всякой Ольги Сальниковой!

- И без Кнорре Шуйского! - невольно вылетело у Шувалова.

- Значит, мы договорились? - спросила Нетти Вудкок.

- Да, договорились, - нехотя произнес Шувалов.

- Без всяких условий и недоговоренностей?

- Да…

- Завтра вы произнесете это слово с гораздо большей уверенностью и радостью, - засмеялась Нетти.

- И все равно это как-то все очень странно… и неожиданно… - вздохнул Шувалов.

Нетти тоже вздохнула, и Шувалов решил, что более удобного момента больше не представится.

- Нетти, вернитесь в Генбалию! - решительно произнес Андрей.

- В Генбалию? - даже подскочила от неожиданности Нетти и нахмурилась. - Вы решили, что это самый простой путь избавиться от меня?

- Нет-нет, Нетти, просто это очень-очень важно и именно от этого зависит сам полет «Кометы»!

- Но что вам нужно в Генбалии? - все еще сомневалась Нетти.

- Только вы сможете выполнить это задание, Нетти!

- Ну, если так, то просто прикажите, Андрей Андреич!

- Никаких приказов, Нетти, это всего лишь просьба…

И он рассказал обо всем случившемся на Луне, умолчав лишь о существовании инопланетян.

После недолгого раздумья Нетти охотно согласилась выполнить задание - ведь в случае успеха она самым естественным образом оказывалась в числе экипажа космического корабля, тогда как сейчас она вынуждена была искать всевозможные обходные пути.

На ближайшей остановке они сошли на пристань - погулять в загородном лесу. Эта их прогулка завершилась лишь поздно вечером.

 

ПРИБЫТИЕ «ГАЛАКТИКИ-1»

Мари никогда не забудет ту ночь, когда космический корабль «Галактика-2» прилетел с Луны на Землю.

Еще задолго до посадки на космодроме оживленная суета. Множество людей, работников космодрома и встречающих, с нетерпением ждали посадки. Мощные прожекторы доставали, казалось, до самой стратосферы.

Как всегда при приеме космических кораблей, одна из гигантских железобетонных плит покрытия космодрома с рокотом отъехала в сторону, открыв громадный, наполненный водой бассейн, соединяющийся с озером Лазурач прямым каналом. Именно в этот бассейн и опускались прибывающие с Луны ракеты - все, кроме «Кометы».

Елена Николаевна вместе с Мари пришли встречать Григория и мужа. С ними вместе были также Ольга Сальникова и Агриппина Потаповна. Через толпу встречавших к ним пробралась Надежда Куранкина - и сразу начала жаловаться на непоседливый характер своего начальника:

- Каждый раз он страшно волнуется, хотя и знает, что все будет в порядке… Я пытаюсь уговорить его не переживать так, а он меня не слушается, говорит, что у него характер такой, не может к чему-то относиться равнодушно…

- А ты его не уговаривай, Катенька, - сказала Агриппина Потаповна.

- А как? - удивилась Куранкина.

- Да просто прикажи! Нельзя быть всегда ласковой с мужчинами - это их портит. Порой невредно и прикрикнуть!

- А ведь и правда! - засмеялась Куранкина. - Раньше, когда я была только секретаршей, иногда даже приказывала ему, и он меня слушался!

А между Мари и Ольгой начался неприятный напряженный разговор. В последнее время отношения между ними почему-то ухудшились, причем именно из-за Ольги. Она то начинала бессмысленно ревновать Мари, то обвинять ее во всех своих бедах и неудачах, не слушая никаких доводов и не упуская ни одного случая позлословить или обидеть Мари. Да и на космодром Ольга пришла ни у кого не спросясь.

Мари никак не могла понять свою подругу, особенно ее стремление рассорить Мари с Григорием. Отношения между подругами становились почти невыносимыми.

Многоопытная Агриппина Потаповна давно поняла, что между девушками произошел разлад, и не одобряла поведение Ольги.

- Я человек не злой, - сказала она как-то Елене Николаевне, - но что-то не к добру Ольга крутит… Как только Мари оказывается с Гришей, она тут как тут, повсюду таскается с ними. Как бы чего не вышло плохого…

Несмотря на скорое прибытие Григория Аденца, Мари сейчас была печальна, сердце ее сжималось от какого-то недоброго предчувствия.

- Грустишь? И напрасно! - язвительно произнесла Ольга. - А я бы на твоем месте ходила бы задрав нос!

- Почему это? - подняла голову Мари.

- Потому что ты станешь женой капитана космического океана!

- Вот и задирай сама нос - ведь твой Андрей - капитан ничуть не хуже!

- Нашла кого сравнивать! Ну, если Андрей так тебе нравится, то можешь забирать его себе!

Ехидный шепот Ольги заставил насторожиться Агриппину Потаповну.

А Ольга все не унималась.

- Вот смешно будет, если Григорий откажется жениться на тебе! - со смешком произнесла она.

- Такого не может быть, - только и нашлась что ответить Мари.

- Ну а вдруг?

- Не знаю… Наверное, я не смогла бы простить его…

- И все? - хмыкнула Ольга. - Думаешь, он очень огорчится?

- Неужели ты хочешь, чтобы такое случилось? - растерянно спросила Мари.

- Очень! - прошипела с откровенной злостью Ольга. - Очень хочу!..

Глаза Мари наполнились слезами. Но она не успела ответить. К ним решительным шагом подошла Агриппина Потаповна.

- Ольга, - сурово произнесла она, - веди себя как подобает! И оставь Мари в покое, слышишь? Иначе… Я ведь могу и рассердится! А Григорий Абекич - не предмет для твоих досужих измышлений!

От этой неожиданной отповеди Ольга даже растерялась, не зная, что ответить, лишь нервно теребила в пальцах кружевной платочек. А Мари даже опешила от такого неожиданного вмешательства.

И именно в этот миг в небе послышался далекий рокот. В черноте ночного неба появилось крошечное светлое пятнышко, начало постепенно расти, обретая удивительную яркость. Затем в скрещении прожекторных лучей засверкала серебристая капля, обрамленная потоками огня. Мерцающие сполохи охватили облака. Рокот усилился, превратился в громовой рев; опираясь на пышный огненный хвост, космический корабль плавно и величественно опустился прямо в центр гигантского бассейна и сразу исчез в клубах раскаленного пара. Нахлынули на бетонные берега и тут же снова откатились огромные волны. Грянула бравурная музыка.

Елена Николаевна, все это время неподвижно замершая на опоясывающей зал ожидания галерее, облегченно перевела дух. Мари молча встала рядом с ней.

- Сынок мой прилетел! - негромко произнесла Елена Николаевна, и в этих трех простых словах выразилась вся ее материнская гордость и любовь.

Ольги Сальниковой нигде не было видно.

Открылись двери, и в зал вошли пассажиры и экипаж «Галактики-2». Многие были незнакомы Елене Николаевне. Но вот она увидела сына и мужа, и сердце ее забилось радостно.

А Мари так и осталась стоять на галерее. Почему-то она чувствовала себя виноватой в чем-то и даже чуть ли не преступницей, а почему - и сама не могла понять. Глаза ее неотступно следили за Григорием Аденцем, который в окружении друзей и родных, радостно улыбаясь, медленно шел по залу. «Только бы Ольга не сделала какую-нибудь гадость!..» - чуть ли не в отчаянии подумала Мари.

Елена Николаевна и Мари одновременно увидели Ольгу Сальникову. Расталкивая толпу встречавших, она подошла к Григорию, что-то сказала ему и тут же ушла.

Мари не расслышала, что сказала Ольга, увидела лишь, как лицо Григория на миг омрачилось, затем он поднял глаза, посмотрел на галерею и снова улыбнулся.

- Нас искал! - довольным тоном произнесла Елена Николаевна.

- Точно! - подтвердила Агриппина Потаповна.

Григорий помахал матери рукой, затем в сопровождении

коменданта космодрома Звонарева направился в их сторону, взбежал по лестнице.

- Мама, родная!

- Гришенька, сыночек!.. - Елена Николаевна обняла сына, затем подтолкнула вперед Мари: - А вот и наша Мари! А это - Агриппина Потаповна!

Григорий подал руку Агриппине Потаповне, затем повернулся к Мари и посмотрел ей прямо в глаза.

- Мари, я обязательно должен забрать тебя на Луну, - сказал он. - А то на Земле кое-кто начал надоедать тебе!

Мурашки побежали по телу Мари, все поплыло перед глазами, закружилось…

Ольга Сальникова, притаившаяся поблизости за одной из колонн, услышала слова Григория, смертельно побледнела и торопливо ушла - почти побежала.

На лице увидевшей все это Агриппины Потаповны расцвела довольная улыбка.

 

СОБЫТИЯ РАЗВИВАЮТСЯ

Перед отъездом Нетти Вудкок решила встретиться с мистером Ричардсоном. Встреча носила чисто деловой характер.

- Все-таки решили ехать? - спросил Ричардсон.

- Да, - кивнула Нетти.

- Не может ли это быть какой-то хитрой игрой с их стороны - чтобы увести вас в сторону какими-то иероглифами? - поинтересовался Ричардсон. - Или это окончательная проверка на верность им? Мне почему-то кажется, что они расшифровали эти иероглифы…

-  Может быть, но это ничего уже не значит, - ответила Нетти. - Мне нужно ехать. Главное - обеспечить мне встречу с Уайдом Брандом.

- Сомневаетесь?

- Боюсь, что «Альфа Центавра» после последних событий может перестать доверять мне. Ведь чтобы втереться здесь в доверие, я даже написала целую статью против этой организации…

- Думаю, там все поймут правильно, - обнадежил Нетти мистер Ричардсон.

- А по возвращении мне предстоит еще заявить, что я отказываюсь от подданства Генбалии и остаюсь здесь.

- Безусловно, - согласился Ричардсон, - это окончательно избавить вас от всех возможных подозрений. Мы уже подготовили текст заявления, вам останется только подписать его.

- Спасибо, мистер Ричардсон! После гибели «Кометы» вы, наверное, будете единственным, кто будет вспоминать обо мне…

Простившись с мистером Ричардсоном, Нетти Вудкок направилась на встречу с профессором Аполлоном Славянским, которую организовал для нее Андрей Шувалов.

С момента их первой встречи прошло уже две недели. Шуйского по важным делам вызвали из Москвы, так что вместо него навещал Нетти уже Шувалов, и эта ситуация нравилась им обоим.

Возвращение Шуйского ожидалось через несколько дней, поэтому Шувалов, опасаясь возможных неприятностей, спешил как можно скорее отправить Нетти в Генбалию.

В связи с окончанием строительства «Кометы» правительственная комиссия через два дня направлялась на космодром «Лазурач». В состав комиссии входили также Смерчков, Труберанц и Зарубин.

В первом испытательном полете «Кометы» принимал участие и Гаспар Гай, который почти наверняка войдет в основной состав экипажа космического корабля и полетит к Венере - судя по всему, именно к этой планете направится «Комета». Так или иначе, вопрос этот будет окончательно решен после расшифровки иероглифов. Этой задачей занимались десятки ученых и специалистов, в том числе и Аполлон Альбертович Славянский.

Когда Андрей Шувалов вместе с Нетти Вудкок зашли в кабинет Славянского, старый ученый уже ждал их. Он связывал большие надежды с Аки Оки и рассчитывал на его помощь. С этой точки зрения содействие Нетти Вудкок также было весьма желательным, поэтому Славянский и решил лично познакомиться с ней.

Личностью Нетти Вудкок заинтересовались также Харбинин и Гаспар Гай. Именно поэтому почти одновременно с Андреем и Нетти в кабинете Славянского появились также Гаспар Гай с Харбининым, а также помощник последнего Чван Чу.

Нетти Вукдкок оказала на мужчин ожидаемое впечатление, тем более что Шувалов, представляя ее, заметил:

- Мисс Вудкок автор той самой статьи, которая в последнее время наделала столько шума за границей!

- Я восхищен вашей смелостью, мисс Вудкок! - галантно склонился перед девушкой профессор Славянский.

Нетти села в предложенное ей кресло и обвела взглядом присутствующих.

- Я и мой друг Чван Чу только сегодня прочитали вашу статью в «Веге», - в свою очередь сказал Харбинин. - Очень убедительная статья!

- А мне очень понравился сарказм, с которым вы высмеяли луноненавистников, - добавил Чван Чу.

- Думаю, что никто из болтунов «Альфы Центавра» не осмелится полететь на Луну, даже если ему предоставят такую возможность! - непринужденно поддержала разговор Нетти. - Я просто решила по мере сил своих помочь науке.

- Когда вы собираетесь ехать? - поинтересовался Славянский.

- Завтра. Я и так задержалась, - ответила Нетти и лукаво улыбнулась. - Мистер Ричардсон никак не хотел расстаться со мной. Мне кажется, что он влюбился в меня. Но, кажется, тайна иероглифов зацепила и его…

Все засмеялись.

Общая беседа длилась довольно долго, потом Нетти Вудкок встала:

- Благодарю вас за теплую встречу и доброжелательность. Когда вернусь из Генбалии, мы снова встретимся, и я все расскажу в подробностях. Пойдемте, Андрей Андреич!

Они ушли.

- Трудно сказать, кто из этих двоих больше влип - Андрей или эта красавица, - усмехнулся Харбинин.

- Я думаю, они оба, - заметил Гаспар Гай, который до этого не произнес ни слова. - Андрей силен! Если уж он сумел убедить ее выполнить задание…

- А если допустить, что она просто обольстила Андрея, то в ловушке оказался именно он, - ответил Харбинин.

- А я убежден, что как бы там ни вышло, Андрей с честью выйдет из положения! - уверенно заявил профессор Славянский. - А теперь, надеюсь, вы не откажетесь пообедать со мной?

- С превеликим удовольствием, - откликнулся Харбинин, - тем более что и Андрей скоро вернется.

- Это вряд ли, - покачал головой Чван Чу.

- Да нет, друг мой, вернется, я Андрея хорошо знаю, его не так-то легко окрутить, - сказал Гаспар Гай.

Как раз в это время вернулся Андрей Шувалов.

Все сели за стол и продолжили беседу за обедом. Естественным образом речь зашла о предстоящем полете и связанных с ним проблемах.

- Расшифровка этих иероглифов оказалась очень трудной задачей, - заметил Славянский.

- Чертовски трудной! - согласился Гаспар Гай. - А еще мне хотелось бы знать, где сейчас находится наш молодой лунный геолог Николай Бардин - на Марсе или на Венере? Во время полета на Луну мы с ним сошлись накоротке. Хороший парень! Жив ли он еще?

- Я думаю, что Николай Бардин жив, - убежденно произнес Славянский. - Вы не видели Ика Оки, поэтому не знаете, как сильно она была привязана к Бардину. Уверен, Ика Оки сможет спасти парня, на какой бы планете он ни оказался!

- Прямо сказка какая-то, волшебная сказка! - хмыкнул Харбинин. - Только вот концовка этой сказки мне не очень нравится!

- Денис Петрович, Ика Оки обладала не меньшим очарованием, чем наши земные женщины, - покачал головой Славянский.

- Неужели? - заинтересованно воскликнул Чван Чу. - Аполлон Альбертович, вы можете рассказать о ней, описать?

- Ика Оки небольшого роста, но очень гибкая и напоминает хищную лесную кошку, особенно когда сидит. А сидит она как сидят люди на Востоке. Когда она двигается, ощущается некая несоразмерность между длинными конечностями, коротким туловищем и маленькой головкой на длинной шее. Талия у нее почти как у муравья, отчего грудная клетка кажется выпирающей. Удивительно нежная и тонкая коже - порой кажется даже, что она просвечивает насквозь. Волосы на голове до такой степени курчавые, что похожи на искусственный каракуль. Губы аккуратные, чуть выпуклые, но не мясистые, нос маленький и чуточку плоский. Над верхней губой золотистого цвета пушок, как, впрочем, и на некоторых других частях тела. Но самое удивительное - это ее глаза! Чуть голубоватые глазные яблоки словно бы испускают синее пламя, а еще они могут уходить вглубь и возвращаться обратно. Ика Оки прекрасно видит даже в темноте!

- Ого! - воскликнул Гаспар Гай.

- А кроме того, у нее также просто поразительные слух и обоняние. Ика Оки слышит на огромном расстоянии даже шепотом произнесенное слово. Однажды в доме Галкиных провели такой эксперимент: Ика Оки вместе со мной отвели в дальнюю комнату и закрыли дверь. Так вот, я заметил, что Ика Оки время от времени подходила к двери, прислушивалась и растерянно возвращалась обратно. Оказалось, это Галкины тихонько зовут ее по имени. Ика Оки показывала мне пальцем на свои ушки, давая понять, что все слышит… В другой раз я спрятал в ее комнате наручные часы, причем

обмотал их тряпками, чтобы не было слышно тиканья. И что? Вернувшись с прогулки и оставшись одна, Ика Оки начала беспокоиться, а Галкины потом рассказали, что она всю ночь то и дело вставала и начинала снова и снова искать источник мешающего ей заснуть шума. /

- Очень необычные способности, - согласился Шувалов, - я тоже немало думал об этом. Видно, на ее родной планете атмосфера, да и вся остальное настолько спокойны и бесшумны, что у ее обитателей выработались столь обостренные чувства.

- И все-таки это варварство - не пускать меня в Генбалию! - взорвался вдруг Аполлон Альбертович. - Как можно держать в заключении единственное на всю планету инопланетное существо?!.. Ах, Андрей Андреич, если этой вашей красавицей удастся выполнить задание, то я готов ее расцеловать и даже…

При этих словах Харбинин вдруг раскатисто захохотал.

- Смеетесь, Денис Петрович? - обиженно повернулся в его сторону Славянский.

- Не обижайтесь, Аполлон Альбертович, прошу вас, - заговорил Харбинин..- Я тоже думаю, что эта девушка будет достойна любой награды. Просто я подумал, что наш молодой друг Андрей уже успел пообещать ей нечто подобное, поэтому она ничего не пожалеет для того, чтобы помочь расшифровке ваших иероглифов!

Тут уж засмеялись все.

- Оставьте, друзья, - сказал Шувалов, когда все отсмеялись, - ничего я Нетти не обещал…

- И очень зря! - воскликнул Гаспар Гай, и все снова засмеялись.

Через некоторое время Андрей Шувалов вдруг забеспокоился.

- Прошу меня простить, но мне надо спешить - я и так уже задержался, - сказал он, вставая с кресла.

- Понимаем - дело молодое! - улыбнулся Славянский.

В номере Нетти Вудкок Шувалов неожиданно увидел Кнорре Шуйского. На некоторое время возникло тягостное молчание, затем Шуйский самым ледяным тоном поздоровался с Андреем. Нетти Вудкок, подавив зевок, смотрела на них, словно желая определить степень отчуждения, возникшего между двумя бывшими друзьями.

- Вы куда-то спешите, Шуйский? - спросила она.

- Да, мисс Вудкок, меня ждут…

- А-а, верно, вы уже говорили, что спешите на встречу с Ольгой Сальниковой. Что ж, вы должны быть довольны: я передала вам фотографии, сделанные Майклом Дуде. Кстати, он так и не сумел ими как-то распорядиться, так что ваша репутация не пострадала. Что же касается вашего выступления на литературном диспуте, то он целиком опубликован в последнем номере научного журнала «Альфа Центавра». Желаю вам счастливой семейной жизни с Ольгой, Шуйский! Итак, прощайте - завтра я отбываю в Генбалию!

Кнорре Шуйский удалился, не произнеся больше ни слова.

Все это время Андрей Шувалов молча стоял у дверей. Он начал понимать, что Нетти Вудкок та еще ведьма. А кроме того, он был оскорблен в своих лучших чувствах.

- Мисс Вудкок, вы можете не выполнять порученное вам задание! - сухо бросил он и повернулся, чтобы уйти.

- Почему? - Нетти вскочила и одним прыжком преградила ему путь.

- Пропустите меня, дайте пройти!

- Не дам, Андрей Андреич! Останьтесь со мной, я ведь так ждала вас!.. Ольга все равно уже потеряна для вас, а я смогу вас утешить!

- Вы худшая из женщин, мисс Вудкок!

Нетти Вудкок, казалось, вот-вот готова была заплакать, и вдруг глаза ее яростно блеснули.

- Сядьте и выслушайте меня в последний раз! - повелительным тоном и даже с оттенком пренебрежения сказала она. - Да, в последний раз! Я вас задержу ненадолго. А потом можете уходить куда хотите - вы просто перестанете для меня существовать!

Шувалов не смог отказать ей. Мысли в голове путались, а неожиданный порыв гнева и обиды вроде бы начал стихать. Он сел.

- Несколько минут назад Кнорре Шуйский на коленях умолял меня забыть все то, что было между нами, - начала

Нетти Вудкок. - Он корил себя за то, что позволил себе увлечься мною. Он признался, что никак не может связать свою судьбу с моей - хотя бы по той причине, что желает жить в тиши и покое, а меня тянет в космос. Сказал, что космические бездны всегда ужасали его, и он никогда, никогда не покинет Землю! Он даже поделился со мной личной тайной: вчера с ним встретилась Ольга Сальникова и поклялась, что навсегда выбрасывает вас из своей жизни!.. - Нетти замолчала, переводя дыхание.

- Продолжайте! - бросил Шувалов.

- Я почти закончила, Андрей Андреич. Вам остается лишь припомнить давнюю связь между Шуйским и Сальниковой и не корить меня за вашу разбитую судьбу. Шуйский сказал даже, что они собираются пожениться и уехать в один из приполярных городов, чтобы спокойно наслаждаться счастливой семейной жизнью.

Шувалов молчал. Нетти искоса взглянула на него, потом делано зевнула, прикрыв ладонью рот.

- А теперь можете уходить, - бросила она. - Прошу простить меня, но ко мне сейчас должен прийти один молодой человек, которого тоже интересует тайна иероглифов. И пусть ваша совесть будет спокойна - я выполняю его задание, а не ваше!

- Я хочу сказать вам несколько слов… - начал было Шувалов.

- Нет! - Нетти демонстративно глянула на часы. - У меня нет времени. Прощайте!

Шувалов вышел в коридор. Дверь громко хлопнула за ним. Что-то заставило Андрея остановиться. Он обернулся: в дверь номера Нетти Вудкок тихонько стучался какой-то молодой мужчина. Он стоял к Шувалову спиной, но тем не менее Андрей узнал его.

Это был Силич Мироныч Звонарев…

 

«КОМЕТА»

Космический корабль «Комета» был готов к испытательным полетам. Более месяца ответственная государственная комиссия скрупулезно проверяла все узлы и оборудование корабля. И вот теперь уже все готово. Командиром «Кометы» был назначен Григорий Аденц, а Андрей Шувалов и Борис Луньков стали его заместителями. Могучий ядерный реактор «Кометы» был доверен многоопытному ученому-инженеру Юрию Ступенькову, а электронной начинкой корабля был назначен заведовать Иван Зарубин.

Несмотря на то, что Григорий Аденц за весь этот напряженный месяц сильно вымотался и устал, он, как ни странно, чувствовал себя на подъеме и бодро. Высокая оценка, данная комиссией детищу советских конструкторов и ученых, не могла не радовать его.

Все этапы пробного полета были тщательно распланированы, и Григорий был уверен, что корабль с честью выдержит испытание. Разрешение принять участие в испытательном полете было дано и Абеку Давидовичу Аденцу.

В последнее время Григория Аденца мучил ряд проблем личного характера. Одной из них стала болезнь его отца - Абека Аденца. Благодаря хитрости старому ученому удалось обмануть медицинскую комиссию т получить разрешение на полет. Вообще-то в последние годы Абек Аденц несколько сдал, и врачи советовали ему полететь на Луну и поселиться там в городе Гримальди. Хлопоты, связанные с участием в комиссии, потребовали от Аденца-старшего много сил, и вот уже несколько дней он находился на постельном режиме.

Елена Николаевна часто навещала его, и каждый раз, как правило, ее сопровождала Мари.

Григорий Аденц крайне неодобрительно отнесся к мысли об участии отца в испытательном полете, а что касается путешествия к Венере, то тут он был вообще категорически против.

Вот и в это посещение Елена Николаевна была вместе с Мари.

- Гриша еще не вернулся, - сказал им Абек Давидовыч, - и, думаю, ждать его не стоит: он часто остается ночевать на «Комете».

- Вот мы и опять не увидим его, Мари, - вздохнула Елена Николаевна и виновато глянула на будущую невестку.

- Наверное, он слишком занят, - заметила девушка.

- Занят, конечно, доченька, все сильно заняты, - подтвердил Аденц-старший, который любил Мари, как родную дочь, и про себя злился на холодность сына-недотепы. Он давно знал, что Григорий неравнодушен к Мари, и, как и Елена Николаевна, всем сердцем желал/их брака.

После встречи на космодроме, когда все вместе устроили веселое застолье, Елена Николаевна испытала большое разочарование: молодые так и не объяснились, а состоявшийся между ними разговор оказался для всех загадочным. На осторожные расспросы матери Григорий только буркнул:

- Оставьте нас в покое, мама!

И вот теперь два прекрасных человека, Елена Николаевна и Абек Давидовыч, невольно чувствовали себя виноватыми перед Мари. И сейчас оба они окружали девушку нежностью и теплотой, стараясь, чтобы ее недоумение не переросло в отчуждение.

- А давайте прямо сейчас все вместе отправимся на «Комету» и встретимся с Гришей! - предложил вдруг Абек Давидович.

- Прекрасная мысль! - поддержала его супруга. - Ни я, ни Мари не были еще на корабле и не видели «Комету» изнутри. Ты ведь пойдешь с нами, Мари?

- Как скажете, Елена Николаевна…

Мари прекрасно понимала, в каком состоянии находятся сейчас родители Гриши. Сама она уже не задумывалась об этом. С каким-то удивительным и непонятным спокойствием воспринимала она странную холодность Григория в отношении себя, но решила отнестись к этому если не с пониманием, то хотя бы философски: «Ну нет у него времени заниматься мной, и что с того?..»

На следующее утро после того памятного застолья, когда Мари и Григорий ненадолго остались одни, Григорий был с ней очень любезен. Просто любезен - не более того. Но что-то подспудное волновало и тревожило его, что-то заставляло хмуриться и надолго задумываться. Этого Мари не могла не заметить и вполне резонно предположила, что какую-то не совсем благовидную роль тут сыграла ее подруга Ольга. Ведь Григорий не мог не знать, что Мари ждет его, и как ждет!.. И если молчит, значит, для этого были свои причины.

«Мари, я обязательно должен забрать тебя на Луну, а то на Земле кое-кто начал надоедать тебе!» - сказал Григорий Мари в тот день на космодроме. И все. Разве это похоже на признание в любви?..

- Ну вот я и готов! - провозгласил Абек Давидович. - Мари, бери Елену под руку, а я ухвачусь за тебя, и двинемся!

Мари и Елена Николаевна засмеялись.

Выйдя из дома, они пошли по широкой аллее, кольцом опоясывавшей космодром. Был прекрасный день - солнечный и теплый. Договорились пройтись пешком, любуясь действительно прекрасным видом - уж в очень красивом месте был расположен космодром. Абек Давидович, несмотря на годы не утративший молодецкую осанку и орлиный взгляд, постоянно шутил, говорил комплименты Мари и собственной жене, заставляя их смущаться и смеяться.

Огромное серебристое тело «Кометы» на краю космодрома ярко сверкало под солнцем. Даже сейчас, в покое, межпланетный этот корабль казался устремленным вперед и ввысь.

Аденц-старший был одним из создателей «Кометы» - одним из тех ученых и конструкторов старшего поколения, благодаря усилиям которых была создана и развита совершенно новая отрасль - индустрия космических полетов. По стопам отца пошел и сын, о чем Абек Давидович не раз по-стариковски хвастался. Впрочем, Григорий действительно внес очень немалый вклад в строительство космических кораблей. Острый ум и огромные знания помогли ему решать даже неразрешимые, казалось бы, проблемы. Одной из таких проблем стала двигательная установка «Кометы». Ядерная установка, спроектированная под руководством Григория Аденца, давала «Комете» возможность развивать скорость свыше двадцати шести километров в секунду.

Именно об этом рассказывал сейчас будущей своей невестке Аденц-старший, не вдаваясь, впрочем, в технические детали.

- Очень сложной проблемой была разработка защиты всех двадцати одного члена экипажа от космического и ядерного излучения, - говорил он. - Не менее важными являлись и вопросы компоновки, размещения оборудования и запасов… И надо сказать, что Григорий и другие его коллеги очень изящно справились со всем этим…

«Наверное, именно поэтому Грише все это время было не до меня», - подумала Мари.

- Да вы посмотрите, - воскликнул вдруг Аденц-старший и протянул руку, - как красив этот корабль, как он прекрасен и совершенен!

Когда они подошли чуть ближе, сработала автоматическая система охраны.

- Придется‘подождать, пока нам дадут разрешение, - объяснил Абек Давидович. - На борт корабля пускают, разумеется, не всех.

И действительно, вскоре в открытом люке появился Константин Звонарев. Узнав посетителей, он махнул им рукой, приглашая заходить.

Все трое подошли к опорным тележкам, на которых покоилось девяностометровое тело «Кометы», и по лесенке поднялись наверх.

- Здравствуй, Мироныч, - приветствовал Звонарева Аденц-старший. - Видишь, привел вот экскурсию. Пустишь?

- Что за вопрос! Проходите, пожалуйста, Елена Николаевна! И вы тоже, Мари!

Они вошли в ярко освещенный многочисленными плафонами, обитый мягким материалом коридор.

- Мы в жилом отсеке, - стал объяснять Абек Давидович. - Эти двери ведут в каюты экипажа, а там находится рубка управления со всеми необходимыми приборами, - можно сказать, мозг нашего корабля.

- Ой, мне даже страшно! - невольно поежилась Мари от обилия блеска, света и многочисленных приборов и панелей.

- Ничего страшного тут нет, представь, что ты просто в вагоне электрички, только очень уютном, - ответил Константин Звонарев.

Они шли, внимательно выслушивая разъяснения Звонарева и Аденца о назначении и принципах работы того или иного прибора и аппарата. Под самый конец осмотра хозяева привели женщин в рубку управления. Это был обширный зал с полусферическим потолком. Покрывавший его купол был настолько прозрачным, что показалось, будто его вообще нет. И всюду приборы, панели, пульты…

Мари до того загляделась на все это, что даже не заметила, что оказавшийся в рубке Григорий повернулся к ним и с удивлением взирает на гостей. Потом он быстрыми шагами подошел к родным, ласково улыбнулся Мари и с легкой укоризной обратился к отцу:

- Теперь я вижу, насколько скрупулезно ты выполняешь предписания врачей!..

- Ты не обо мне думай, сынок, - остановил его отец. - Смотри, кого мы привели - это же Мари!

- Я очень рад, действительно рад! - снова улыбнулся Григорий.

- Поскольку ты все никак не найдешь времени навестить нас, то мы решили на сей раз сами прийти к тебе, а заодно и привести Мари, - добавила Елена Николаевна.

Константин Звонарев извинился, сказал, что у него еще полно дел, попрощался и ушел. А Григорий повернулся к Мари.

- Вот видишь, Мари, мама ругает меня… А ты что скажешь?

- Ну, не буду же я тоже ругать тебя, Гриша, думаю, одной материнской укоризны вполне достаточно, - ответила девушка.

- Спасибо за то, что защищаешь меня, Мари. Ну а с мамой мне легко найти общий язык!

- А с отцом? - прищурился Абек Давидович.

- С ним труднее, особенно если он не слушает советы врачей, - усмехнулся Григорий.

- Мари решила посмотреть, чем ты так занят все время, - сказал Аденц-старший. - Ясно? А теперь мне надо встретиться с Иваном Зарубиным, маму же и Мари оставляю на твое попечение. Надеюсь, они будут довольны. Понял? - И он решительным шагом удалился.

- Отец хитроумно воспользовался вашим желанием, лишь бы не лежать в постели, - обращаясь к Мари, сказал Григорий и повернулся к матери. - Я готов, мама. Что вас особенно интересует?

- Ох, сынок, я бы с удовольствием отдохнула бы в какой-нибудь каюте, а вот Мари еще многое хочется посмотреть… Покажешь?

- Конечно, мама! Что ж, тогда следуйте за мной…

Они прошли в кают-компанию, и Елена Николаевна тут же устроилась в одном из удобных кресел.

Выйдя из кают-компании, они чуть не столкнулись с Андреем Шуваловым и Борисом Луньковым.

- Посмотрите, кто сегодня пришел к нам в гости! - весело приветствовал их Григорий Аденц.

- Здравствуйте, - поздоровалась Мари.

Встреча с Шуваловым оказалась для нее неожиданной, и она чувствовала себя неловко.

- Рад снова видеть вас, Мари, ведь мы так давно не встречались, - ласково пожал ей руку Шувалов. В глубине его глаз затаилась печаль.

Бегство Ольги Сальниковой с Кнорре Шуйским произвело тяжелое впечатление на Мари. С тех самых пор, как Ольга объявила о своем неожиданном замужестве с Шуйским и исчезла из Садов изобилия, глубокая симпатия Мари к Андрею Шувалову дополнилась искренним сочувствием. А ведь Шувалов наверняка делился с Григорием Аденцем всеми подробностями своих нелегких взаимоотношений с Ольгой, а может быть, и о том, как часто по этому поводу возникали стычки и даже серьезные ссоры между подругами. Не повлияло ли все это на отношение Григория к ней, к Мари?..

Поговорив немного о разных пустяках, коснулись темы болезни Абека Давыдовыча, посетовали на то, что он не слушается врачей, и сообща решили ввести в действие «тяжелую артиллерию» - Елену Николаевну и Мари.

- Ну а теперь продолжим наше путешествие по «Комете», - сказал Григорий.

- Если только я не отрываю вас от дел, - ответила Мари.

- Да нет, ничуть! - поспешил заметить Борис Луньков.

Но тут Шувалов многозначительно кашлянул и дернул

Лунькова за руку.

- Прошу простить, Мари, но мы не сможем сопровождать вас - дела! - улыбнулся Андрей, и они ушли куда-то дальше.

- Когда я представляю, что вся эта огромная махина не только сдвинется с места, но и полетит, то меня охватывает какой-то чуть не мистический ужас, - призналась Мари.

- Говорят, Ольга Сальникова тоже испытывала ужас, - задумчиво проговорил вдруг Григорий.

- Может быть, - посмотрела ему в глаза Мари, - но это не давало ей права поступить с Андреем настолько нечестно!

- Ты не права, Мари. Ольга просто не могла выйти за Андрея, предвидя ситуацию, которая была всем чужда ее натуре.

- Это предположение, Гриша?

- Нет, я просто передаю тебе то, что она написала мне в записке, когда уже точно решила порвать с Андреем.

- Эту записку ты получил от нее в день прибытия с Луны?

- Да, точно… И как только ты умудрилась заметить?.. Она передала мне записку и… не только записку и сразу же ушла. Я все время собирался дать ее тебе прочитать, но все как-то не получалось…

- А надо ли, Гриша?

- Вне всякого сомнения, ведь в ней речь шла и о тебе…

- В записке?

- Да.

- Неужели? - Мари была явно смущена.

- Давай пройдем в мою каюту, - предложил Григорий Аденц.

Он взял Мари под руку и привел ее в свою командирскую каюту. Пол и стены каюты были обиты мягким упругим материалом, потолок был частично накрыт прозрачной полусферой. Кресла, стол, кровать и шкафчики были прочно прикреплены к полу. По стенам располагались несколько панелей с разными приборами. Таких кают было всего пять - для командного состава. Остальные члены экипажа размещались по трое в одной каюте.

Усадив Мари в кресло, Григорий достал из ящика стола сложенный лист бумаги и протянул его девушке. Мари сразу узнала почерк подруги.

«Уважаемый Григорий Абекич, - писала Ольга, - я решила написать это письмо, чтобы навсегда покончить с моими муками и страданиями Андрея. Меня всегда тянуло к известным людям, знаменитостям. Я хотела связать свою судьбу с Андреем Шуваловым и в то же время ревновала Мари. Ужас перед космической бездной всегда преследовал меня. И когда я очнулась от грез, поняв, что вынуждена буду покинуть Землю, все мои романтические мечты пошли прахом. Я любила Шувалова с каким-то болезненным воображением и с таким же болезненным воображением ревновала Мари, которой предстояло быть женой знаменитого космонавта… Та разница в славе, которая имелась между Вами и Андреем, существовала опять же благодаря моему болезненному воображению и этой ревности. И когда я окончательно очнулась, осознав всю свою незначительность, ничтожность и ненужность, то поняла, что никак не могу стать для Шувалова спутницей жизни. Я ненавижу себя, ненавижу Шувалова и ненавижу Вас! Простите меня за такую злую искренность, молю Вас! Я считаю, что такие, как я, недостойны быть рядом с Вами и Андреем и тем более стать спутницей жизни. Есть много других достойных, честных, преданных, а главное - бесстрашных женщин, достойных Вашей самой возвышенной любви. Мари - такая. Ее не ужасает мысль покинуть Землю. Она не боится космоса и может смело стоять рядом с вами.

Я знаю, Андрей никогда не встанет между вами - он до сего дня не злоупотребил тем сочувствием и вниманием, которое уделяла ему Мари. Поэтому теперь лишь в Вашей воле уступить или не уступить Мари Андрею Шувалову…

Ольга Сальникова».

-  Зачем ты дал мне это письмо? - спросила Мари потрясенно.

- Чтобы ты решила сама, Мари. Ведь ты, наверное, уже задумывалась над выбором?

- Я не понимаю тебя…

- Ольга не обвиняет тебя за те чувства, которые ты испытываешь к Андрею… А вот и доказательство… - Григорий достал из ящика стола небольшую фотографию и протянул Мари.

Мари бросила на фотографию беглый взгляд и не смогла удержаться от крика.

- Господи, какая подлость, какая подлость!.. - задыхаясь, с трудом произнесла она. Слезы душили ее. - Теперь я понимаю, почему ты был так холоден…

- Мари, любимая моя, это вовсе не оттого, что я возненавидел Андрея, но я хочу услышать и его! А он молчит!.. Пойми, Мари, ты должна быть или со мной, или с ним, и в обоих случаях мы вместе полетим на Венеру!

- Нет, Гриша, я останусь на Луне. Это мое окончательное решение. Останусь и буду ждать решения Андрея.

- Спасибо, Мари… Я все же надеюсь, что он найдет в себе силы благословить наше единство.

- Да, Гриша. Если же он этого не захочет, то прости, но я не смогу быть твоей женой. Но я буду ждать.

- До каких пор?

- Пока он сам не поймет, насколько он жесток к нашей любви. Только так смогу я исправить невольно допущенную ошибку, когда по наивности дала ему больше, чем надежду на более чем дружеские чувства…

- Пусть будет так.

- Тогда на этом завершим наш разговор?

- Да, завершим.

Григорий встал на колено и нежно поцеловал руку Мари.

- А эту фотографию… Я ее порву!

- Нет, надо сохранить ее, потому что когда-нибудь в будущем она родит в нас сладкие воспоминания. Я ведь никогда не забуду, как поздно ночью я и Андрей сидели в городском парке и любовались полной луной, на которой был запечатлен твой портрет…

- Я этого не знал, Мари… Неужели это было в тот самый день?

- И даже в тот самый миг…. Только вот тогда фотографировались не мы - это Ольга сама тайком сфотографировала нас.

- Ольга?!..

- Да, она постоянно следила за нами.

- Теперь мне все понятно…

То спокойствие и облегчение, которое Андрей Шувалов увидел на лицах Григория и Мари, искренне обрадовало его.

 

ДНЕВНИК СТАНИСЛАВА ЯРЦЕВА

Станислав Ярцев, братья Силич и Костич Звонаревы продолжали внимательно отслеживать события, происходящие на Луне и Земле. Козни «Альфы Центавра» не достигали своей цели: Ярцев крепко держал в своей руке те звенья, с помощью которых эта организация пыталась противодействовать советской космической программе. Свои мысли и умозаключения он заносил в дневник, который сильно отличался от тех дневников, которые зачастую заводят себе люди. В дневнике Ярцева начисто отсутствовало все, что касалось личной жизни. В нем встречались лишь имена людей, с которыми он сотрудничал или против которых боролся:

Границы Советского Союза были открыты для всех иностранных гостей. Однако наряду с увлеченными наукой учеными и честными туристами в СССР пытались проникнуть и замаскированные враги.

Именно с такими людьми приходилось иметь дело Станиславу Ярцеву. В его дневнике прочно «прописались» самые разные люди - начиная от консула Генбалии Ричардсона, авантюристки Нетти Вудкок, доморощенной шпионки мадам Скальпи и кончая шпионом и убийцей Майклом Дуде.

Перелистаем лишь несколько страниц из этого дневника.

Страница 405:

«Остин Шток - опытный шпион. Он поднялся на лайнер «Стелла» вместе с Уайдом Брандом и странным джентльменом, которого он сопровождал. Шток имел генбалийский паспорт и разрешение на въезд в Советский Союз. Похищение в море было тщательно спланировано. Если б оно не удалось, имелся запасной план - похищение в Москве. В первом случае руководителем был Остин Шток, который с самого начала поддерживал связь с неизвестной подводной лодкой. О готовящемся на борту «Стеллы» похищении мадам Руже ничего не знала. Она даже не подозревала, что Остин Шток находится на одном с ней корабле. Однако она знала, что в Москве надо будет похитить некоего «орангутанга» вместе с Аполлоном Славянским. К этому похищению она относилась лишь как к забавному приключению. При этом ей обещали весьма приличный гонорар от «Альфы Центавра», да и «орангутанг» потом достался бы ей. Однако похищение в море состоялось, чем он нанес мадам Руже ощутимый ущерб. А чтобы она случайно не помешала Штоку, ее насильно вернули в Генбалию.

Похищенных - Уайда Бранда и «орангутанга», а именно Аки Оки, а заодно и мадам Руже передали с подводной лодки на генбалийский корабль, который направился на Остров Грез».

Страница 406:

«Остин Шток появился в Москве под именем Уайда Бранда. Братья Силин и Костич Звонаревы взяли его под наблюдение. За пять дней конгресса астрофизиков он встретился с Нетти Вудкок, Майклом Дуде и Клодом Кланом. Похищение Аполлона Альбертовича было отменено, поскольку с похищением Уайда Бранда и Аки Оки профессор Славянский лишился самых веских доказательств своей теории.

В последний день конгресса, когда Славянский вышел на ночную прогулку, я незаметно проследил за ним и стал свидетелем его «случайной» встречи и Остина Штока. Они вернулись в гостиницу вместе. Славянского срочно приглашали вылететь на Луну. Из соседнего номера я явственно услышал, как Остин Шток уговаривает Славянского взять с собой и его. В своем докладе начальству я предложил не препятствовать этому. Согласие Володина было получено, и той же ночью Славянский и Шток вылетели на ракетоплане Дмитрия Ушко. Через три часа вслед за ними вылетел и Костич Звонарев, который должен был взять под наблюдение целую группу чересчур задержавшихся иностранных гостей, затеявших геологическое и иное научное исследование окрестностей озера Лазурач. Среди них была и шпионка мадам Скальпи, истинная фамилия которой, как выяснилось впоследствии, была Шток.

Вместе с профессором Славянским на космодроме оказался и Остин Шток. Яна Яныча заранее предупредили, что со спутником профессора надо быть особенно осторожным и не терять бдительности.

Как доложил Костич Звонарев, иностранные «геологи» ведут себя весьма подозрительно. В день прибытия ему не удалось найти гостей, а осторожные расспросы ничего не дали. Это позволяет предположить, что они занимались не слишком благовидными делами.

Майор Костич доложил мне свои соображения. Он предложил помешать Штоку попасть на Луну - таким путем удастся найти кончик ниточки и распутать весь клубок задуманных «гостями» темных делишек, да и замыслы самого Штока. Рад, что его раздумья совпали с теми, которые уже начали формироваться у меня. Радировал ему свое согласие, предупредив, что операцию надо провести очень осторожно и с тактом. Нам очень помогла процедура с антисферином, которую очень аккуратно провела доктор Галкина. Шток остался на Земле. Как потом выяснилось, и сам Шток решил отсрочить свой вылет на Луну, так что невольно подыграл нам в этом деле.

Как оказалось, мадам Скальпи получила приказ связаться с «Альфой Центавра» и сообщить им время вылетов наших ракет. Это позволило бы им запускать в космос автоматические ядерные торпеды, которые на основе точных расчетов могли бы перехватить и уничтожить наши космические корабли.

Еще по дороге из Москвы в Ереван Шток уведомил мадам Скальпи, что следующая советская ракета должна быть уничтожена. Ядерная торпеда была запущена, но попытка перехвата провалилась. Зато мы получили необходимые данные, позволившие нейтрализовать целый ряд других попыток.

Процедура с антисферой одновременно не позволила Остину Штоку забрать свой багаж с шпионскими «теннисными мячиками». Изучение содержимого обоих его чемоданов также многое дало нам».

Страница 411:

«В тот самый момент, когда профессор Славянский отбыл на Луну, мадам Скальпи как раз завершила свою экскурсию по Садам изобилия. Выходя из электропоезда, она увидела стартовавшую ракету. Не справившись с волнением, она раскрыла свой молитвенник и начала что-то бормотать - словно бы читая молитву. Это не ускользнуло от внимания Костича Звонарева. Он сразу доложил мне. Таким образом мы раскрыли секрет «молитвенника» мадам Скальпи».

Страница 415:

«…Нас заинтересовала скрытая водопадом пещера на берегу озера Лазурач, где скрывались мадам Скальпи и ученый Пирандоль.

Пирандоль ученый и историк и прибыл в Армению вместе с молодыми геологами из организации «Вега». Сама мадам

Скальпи маскировалась под «вегаянку», хотя на самом деле являлась не последним лицом в «Альфе Центавра».

Открытие входа в пещеру принадлежит Пирандолю, хотя и произошло это чисто случайно. Сам Пирандоль целиком находится под воздействием мадам Скальпи, которая назначена контролировать «либерала» Пирандоля.

Во время допроса Пирандоль признался, что обнаружил в пещере древние пергаментные рукописи, предметы утвари и оружие, серебряные и медные монеты. Подчинившись приказам мадам Скальпи, он умолчал о находках и тайно переправил эти ценные исторические материалы в Генбалию.

Мадам Скальпи использовала эту пещеру как тайник и убежище для своего мужа: после стычки с Алимом Мустабаевым пещера оказалась как никогда удобна для «загадочного исчезновения» Остина Штока.

Однако Шток не согласился с доводами жены: ему нужно было исчезнуть как Уайд Бранд - чтобы иметь возможность впоследствии обвинить советские власти в похищении и убийстве норвежского ученого. И он решился на смелый шаг - украсть вертолет Агриппины Потаповны и исчезнуть часом раньше. Скрываясь несколько дней в Садах изобилия, он все же сумел осуществить этот план. Проследив за женщиной, он дождался момента, когда она, завершив проверку одной из теплиц, села в вертолет и приготовилась взлететь. В тот самый момент, когда вертолет оторвался от земли, он запрыгнул в кабину. Между ним и Агриппиной Потаповной завязалась отчаянная борьба. Гораздо более сильный и умелый Шток выбросил женщину из вертолета. К счастью, она упала на плотные кроны вишневых деревьев и лишь потом скатилась на землю. Потом бедной женщине долго пришлось лечиться в больнице…

Остин Шток приземлился на другом берегу озера, на поляне в лесу. Он сильно осторожничал, и не зря: лес был плотно оцеплен. Однако мы, учитывая, что арест Штока может помешать выявлению остальных звеньев преступной цепочки, выпустили его из леса, не переставая наблюдать за ним, так что всю дорогу до Москвы мы не выпускали его из поля зрения. Завершение «путешествия» стало подлинной трагикомедией. В полночь, когда он, уже чувствуя себя в полной безопасности, проник в сад консульства Генбалии, Силич Звонарев стал свидетелем необычного зрелища. Собака консула, гулявшая в саду, набросилась на Остина Штока и наверняка загрызла бы его, если б тот не умудрился ударить ее в сердце кинжалом.

Таким образом, пес по имени Мустанг генбалийского консула дал возможность Остину Штоку сбежать из СССР. Впрочем, Силич Звонарев сумел заснять на особую пленку гроб, в котором вместо убитого пса лежал шпион Остин Шток…»

Страница 421:

«Вынужден был вместе с двумя экспертами отправиться на Луну для исследования чемоданов Остина Штока, находящихся у Смерчкова. Их опасное содержимое нейтрализовано. Один из чемоданов действительно принадлежал Уайду Бранду - об этом явно свидетельствует наклейка «Уайд Бранд» с некоторыми его личными вещами. Этот чемодан заинтересовал нас более всего, ибо Уайд Бранд прихватил с собой несколько фотографий, неопровержимо свидетельствующих о гибели на нашей Земле, конкретно в Норвегии, инопланетного космического корабля. Одним из доказательств является нечто похожее на наши парашюты, которым воспользовался для своего спасения инопланетянин Аки Оки. Другие фотографии рассказывают о том, каким образом Уайд Бранд нашел и приютил инопланетянина.

В чемодане имелись также небольшие, величиной с грецкий орех, оплавленные кусочки, которые Бранд считал остатками потерпевшего крушение космического корабля. Химический анализ показал, что они преимущественно состоят из титан-платинового сплава с вкраплениями бериллий-алмазных кристаллов. Это говорит о том, что инопланетяне владеют металлургией высокого уровня и умеют создавать сплавы, выдерживающие страшный космический жар и холод.

В чемодане были найдены и принадлежавшие руке Уайда Бранда записи, из которых видно, насколько он был озабочен и взволнован своими находками. Из записей явствует, что о его открытиях стало известно «Альфе Центавра». Бранд сильно опасался того, что Аки Оки похитят или тем или иным образом отберут у него.

Второй чемодан, принадлежавший уже самому Остину Штоку, также содержал немало любопытного, в том числе все то, что надлежало иметь матерому шпиону-диверсанту: рация, кислородная маска, фотоаппарат, атомный пистолет, бинокль, яды и разное прочее. Это - не считая тех мячиков, образцы которые у нас уже имелись.

Эти мячи представляли собой великолепно задуманные и исполненные летающие фотоаппараты с хитроумной начинкой, которая позволяла отдавать им команды с помощью миниатюрного радиопередатчика, который, как оказалось, был вмонтирован в набалдашник трости Остина Штока. Однако главным было то, что отправленные на Луну мячики отличались от тех, что уже были известны нам. Эти мячики из чемодана были предназначены отнюдь не для фотографирования, а были начинены атомной взрывчаткой, так что попади Остин Шток на Луну, в городе Гримальди начали бы взрываться атомные гранаты…

Таким образом, нам удалось предотвратить очередной коварный замысел альфа-центавровцев».

Страница 421:

«…Исключительный интерес представляет Нетти Вудкок, которую направили в СССР с целью уничтожить космический корабль «Комета».

Ее невозможно считать политическим преступником, как и вменить какое-либо уголовное деяние. Она просто страдает ужасной болезнью. Эту женщину невозможно понять, если не обратиться к психологическому анализу, однако с совершенно иной точки зрения. Дело в том, что известно множество случаев самопожертвования, когда люди идут на этот поступок, побуждаемые также аморальными соображениями. Однако эта молодая красавица относится вовсе не к этой категории.

Нетти Вудкок руководствуется не какими-то сторонними побуждениями - просто вся она целиком представляет собой некий и только ей одной понятный порыв, упорное стремление к навязчивой цели. Она хочет быть убеждена, что она и только она призвана помешать человечеству вырваться в космос, открыть новые планеты, найти братьев по разуму. Это и составляет всю ее мораль и философию. Она попросту не приемлет самой мысли о космических полетах. И для нее неважно, на пользу это человечеству или нет.

Нетти Вудкок - исключительно опасная преступница…

Об этом и зашел у меня разговор с иностранным ученым Пирандолем.

- Как бы там ни было, Нетти Вудкок действует в пользу наших врагов, в пользу «Альфы Центавра». Н(г так ли, мистер Пирандоль? - спросил я его.

- Нет, она действует по собственному убеждению, по воле своего болезненного, извращенного воображения, - ответил он.

- Хотите сказать, что она безумна?

- Отнюдь! Я просто хочу сказать, что она человек исключительной воли - воли, которая руководствуется яростью цели. Поэтому если б «Комету» создали бы не вы, а ваши враги, она могла с той же яростью стремиться к его уничтожению.

Последующие события показали, что Пирандоль верно охарактеризовал Нетти Вудкок.

Мы решили прибегнуть к помощи Нетти Вудкок, поскольку она уже не представляла для нас опасности. Более того, если б она вернулась из Генбалии с расшифрованными иероглифами, мы могли бы удержать ее от самоубийственного и фанатичного стремления.

Этим направлением занимается Силич Звонарев, который жаждал лично познакомиться с Нетти Вудкок».

Страница 433:

«…Нетти Вудкок следует опасаться лишь в одном случае: если по неосторожности не спугнуть ее и не разочаровать.

Если она узнает, что нам известна подлинная причина ее желания попасть на борт «Кометы», то мы лишимся очень важного союзника. Она должны быть уверена, что мы доверяем ей.

Вудкок действует исключительно осторожно. Чтобы подобраться к Шувалову, она начала любовную игру с Шуйским. Пытаясь обмануть нас, она одновременно обманывает и альфа-центавровцев. Она поступает очень умно. В противном случае «Альфа Центавра» может заподозрить ее и отменить поставленную ей задачу. А значит, сейчас Вудкок идет на хитрость и тем самым играет в нашу пользу.

А вот для того, чтобы обмануть нас, она пытается показать, будто рвет все свои связи с «Альфой Центавра». Всю эту сложную игру она ведет очень тонко и продуманно. Эта красавица шажок за шажком приближается к «Комете».

Шуйский ей уже неинтересен и забыт, ибо Нетти Вудкок добралась до очередной вершины. Сейчас она не только знакома с Андреем Шуваловым, но и близка с ним. А Шувалов вынужден мириться с ней и приспосабливаться к ней, поскольку этого желает сама Нетти Вудкок. Ведь благодаря Шувалову она окажется в экипаже «Кометы», и тогда перед ней откроется заветная перспектива… А обеспечить все это может только Шувалов. Вот почему Нетти готова даже выйти за него замуж.

Честно говоря, Силича Звонарева мучают угрызения совести за то, что он поручил Андрею Шувалову уговорить Нетти Вудкок. А теперь назревает малоприятная «семейная драма». Шувалов связан с другой женщиной, на которой собирается жениться. Благодаря Кнорре Шуйскому об этом знает и Нетти Вудкок. А этот дурак Шуйский, по уши влюбленный в Нетти Вудкок, сейчас, будучи отвергнут, вполне может пойти на какую-нибудь глупость. Я посоветовал Силичу Звонареву серьезно поговорить с Шуйским…»

Страница 440:

«Нетти Вудкок отбыла в Генбалию. Личные контакты, завязанные ею с некоторыми будущими членами экипажа «Кометы», заставили ее поверить, что ей доверяют полностью. Шувалов ей теперь не нужен, так что она сочла необходимым прекратить ломать любовную комедию и бросить его.

Силич Звонарев доложил, что весь поток любви и обожания сейчас целиком обрушился на него. Ему выпало счастье стать на борту «Кометы» самым дорогим и близким ей человеком.

Шувалову же недолгая близость с Нетти Вудкок обошлась довольно дорого. Ольга и Андрей окончательно рассорились.

К сожалению, разговор Силича Звонарева с Шуйским состоялся слишком поздно. Мое предположение оказалось верным: разочарованный, брошенный и оттого пришедший в ярость Шуйский совершил не одну глупость, а целых две. Еще до встречи со Звонаревым он нашептал Ольге, что Андрей Шувалов изменяет ей. Пользуясь давнишним знакомством, он сделал ей предложение, и Ольга Сальникова приняла его.

Силин Звонарев не перестает считатъ себя виновным во всем этом. Он изо всех сил стремится понять те быстротечные события, которые произошли между Шуйским, Шуваловым и Сальниковой, поскольку Нетти Вудкок просто не могла быть причиной столь резкого расхолаживания…»

Страница 442:

«…Давно уже я не видел Силича Звонарева в таком приподнятом настроении.

- Станислав Юрьевич, - сходу выпалил он, - я наконец-то убедился, что причина бытовых неурядиц Андрея Шувалова вовсе не Нетти Вудкок!

- Неужели?

- Да, я связался с Лазурачем, посоветовался с Костичем и попросил его заняться личностью Ольги Сальниковой. Он рассказал мне важные вещи. Скажем, о том, что Ольга Сальникова обладает очень неустойчивым характером. Она целых три года самым легкомысленным образом крутила с Андреем Шуваловым.

- Давайте выводы!

- А вывод такой, что Андрей Андреич не только морально не пострадал, но и оказался в выигрыше!

- В бытовых делах выводы со стороны вовсе не обязательны - здесь вполне возможно злостно ошибиться, считая, что Андрей Шувалов думает об Ольге Сальниковой точно так же, как и вы, майор.

Силич ненадолго задумался, затем суверенностью продолжил:

- Да нет же, Станислав Юрьевич! Во время беседы с Андреем Шуваловым он признался мне, что сожалеет о том, что не распознал вовремя «легкомысленную и несерьезную женщину, которая отнимала у него драгоценное время и постоянно играла на его нервах»!

- И вы думаете, что он был искренен?

- Исключительно искренен!А когда я попытался извиниться, он прервал меня: «Дорогой мой Силич, мне бы очень хотелось, чтобы меня обидела женщина посерьезней!.. Не стоит говорить о ней - я уже спасен!»

- А где сейчас эти скоропостижно женившаяся парочка ?

- Уехали в полярную зону.

- Ну и бог с ними!

Силич Звонарев пристально глянул на меня. Не знаю, понял ли он, что эту парочку не следует оставлять без пригляда?

Мне кажется, что понял».

Страница 476:

«…Очень странно: мадам Руже изъявила желание полететь на Луну. Пирандоль уверен, что мы многое можем узнать от нее. А главное - вызнать, в каком уголке земного шара прячут Уайда Бранда и Аки Оки».

 

КОЗНИ И ПРИГОТОВЛЕНИЯ К КАЗНИ

Нетти Вудкок прибыла в Генбалию в те самые дни, когда «Альфа Центавра» готовилась к судилищу над представителем иной планеты.

Все прогрессивные силы Земли во главе с научным обществом «Вега» встали на борьбу против столько позорного процесса.

Вызванный в Ватикан кардинал Моронти уже вернулся на Остров Грез с воинственной буллой наместника бога на земле, Папы Римского, в которой он призвал устроить аутодафе Аки Оки, дабы пламя и дым этой казни «достиг трона вселенского царствия небесного - во устрашение и предупреждение всех тех планет, на которых, вопреки воле божией имели несчастье появиться иные твари». Такой же позорный столб был приуготован и норвежскому учителю и ученому Уайду Бранду, осмелившемуся поддержать гипотезу Славянского о множестве обитаемых миров.

А вообще-то на Острове Грезе готовились сразу к трем знаменательным мероприятиям: судилищу над Аки Оки, уничтожению города Гримальди на Луне с помощью атомной торпеды и к возведению Нетти Вудкок в ранг святых - после того, как она уничтожит «Комету».

Уничтожение Гримальди взял на себя Майкл Дуде, который по примеру Нетти Вудкок решил обессмертить свое имя. О чем-то подобном подумывали также Остин Шток и мадам Скальпи.

Возвращение кардинала Моронти подстегнуло приготовления к досрочной службе за помин души Нетти Вудкок Майкла Дуде, в ходе которой они должны были получить благословение на свой подвиг.

Собор Острова Грез был переполнен. Первые ряды занимали, естественно, руководители организации «Альфа Центавра», а также «владельцы» различных планет и других космических объектов. Места вслед за ними занимали ученые организации «Вега», пришедшие дать бой обскурантам из «Альфа Центавра». В числе «веганцев» были и бывшие альфа-центавровцы Огюст Пирандоль, Биан Мялоль, редактор научного журнала Луи Кайтель, все еще поддерживавший контакты с мадам Руже и остальными.

Кардинал Моронти благословил стоявших перед ним и чем-то похожих на новобрачных Нетти Вудкок и Майкла Дуде. После того как смолкли торжественные звуки органа, он обратил свой пылающий взор на Нетти Вудкок.

- Нетти Вудкок! - прогремел в соборе мощный голос кардинала. - Нетти Вудкок, Господь желает услышать ваш голос, говорите же с ним!

В разом наступившей тишине голос Нетти Вудкок был слышен ясно и четко:

- О всеблагой творец, я добровольно принимаю предначертанную мне провидением смерть, пусть даже безвременную. Душа моя чиста и свободна и отныне принадлежит одному тебе!

- Аминь! - воскликнул кардинал Моронти.

- Аминь! - откликнулся народ в соборе.

- Я, Нетти Вудкок, - взволнованно продолжила девушка, - своими глазами видела и своими ушами слышала существо, называемое Аки Оки. Не хочу быть клеветницей и говорить ложь, господь мой, но само существование Аки Оки убеждает меня в том, что вне нашего мира существует другой мир, другая планета, с которой и явился он!..

Трудно представить, что началось в соборе после этих слов.

Самым первым раздался визг мадам Скальпи, вслед за которым послышались ликующие крики представителей «Веги». Их заглушили яростные вопли и проклятья руководителей «Альфы Центавра». В соборе началось подлинное столпотворение, все кричали и никто никого не слушал.

Чтобы навести порядок, кардинал Моронти прибег к последнему средству. Отбросив в сторону молитвенник, он выхватил из кармана пистолет и навел его на толпу.

- Замолчите, во имя Господа! - взревел он.

Через какое-то время в соборе установилось относительное спокойствие.

- Нетти Вудкок не могла произнести те слова, что вырвались из ее уст, - заговорил кардинал, сверля собравших яростным взглядом. - Сейчас сия девица продолжит свою покаянную речь, и мы убедимся, что ее устами говорит сам Господь…

Не успел он закончить, как раздался отчаянный голос Нетти Вудкок:

- Тогда замолкните и вы, кардинал Моронти! Я буду говорить как истинно верующая в Господа нашего! Поймите же наконец, если только вы не патологические глупцы и действительно желаете воспрепятствовать вторжению науки в пределы божественной власти, - поймите, что существование Аки Оки это смерть богов на Земле!..

- Она безумна! - крикнули из толпы.

- Ее заслали те, кто ныне господствует на Луне! - поддержал крикуна Чарльз Меркинг.

- Заткните ее, заставьте ее замолчать!.. - истерично взвизгнула мадам Скальпи.

- Дайте ей договорить! - громогласно потребовали «веганцы».

Кардинал Моронти растерянно пытался найти выход из ситуации. Пистолет уже никого не пугал.

А Нетти Вудкок, приникнув к колонне и крепко обхватив его руками, билась в нервных конвульсиях. Волосы ее разметались, лицо покрылось капельками пота.

- Почему и за что должна умереть Нетти Вудкок?! - с яростным хрипом выдохнула она, и шум и гам в соборе сразу же стих.

Кардинал Моронти решил не препятствовать ей говорить - по его мнению, это было наилучшим выходом.

- Да, зачем, ради чего должна умирать Нетти Вудкок? - раздавался в тишине напряженный голос девушки. - И да, прав господин Меркинг: я пришла из мира, где существование Аки Оки совершенно естественно. И именно они попросили меня уточнить местоположение планеты Аки Оки… А назвать этот адрес может только он, и никто другой! Как вы не можете понять, что я должна увериться в существовании Аки Оки, чтобы всей душой возненавидеть его и породившую его планету?! Поэтому подумайте, кому я бросаю вызов и ради чего жертвую своей молодой жизнью! Аки Оки должен быть приговорен к сожжению как разумное существо, как врага человечества, как разрушителя веры и религии, как врага, явившегося с другой планеты!.. И правы мы или неправы, прогрессивны или ретрограды, но Аки Оки никогда больше не должен вернуться на свою планету - именно в этом случае наша Земля еще на многие тысячелетия будет избавлена от инопланетного вторжения!

Тишина стояла каменная. Слепая вера Нетти Вудкок вкупе с такой же слепой фанатичностью поражала своей жестокой логичностью. И кардинал Моронти не мог не воспользоваться этим.

Как только Нетти замолчала, кардинал подал знак, и зазвучал орган. Когда смолкли его торжественные звуки, кардинал величественным шагом приблизился к Нетти Вудкок.

- О дочь моя, наша святая великомученица, твоими устами глаголет сам наш Господь всевышний, - произнес он, и эти его слова сразу примирили всех альфа-центавровцев с Нетти Вудкок.

Злобу затаила одна лишь мадам Руже. Значит, эти дураки с помощью истерички Нетти Вудкок решили возвести Аки Оки на костер, чтобы лишить ее, мадам Руже, обещанного ей «орангутанга»! И это притом, что Нетти Вукдкок прекрасно понимает, насколько это огорчит мадам Руже. Что ж, у мадам Руже достанет сил спасти Аки Оки и вырвать его из тенет «Альфы Центавра»! А на костер пусть отправляется сама эта идиотка Вудкок!

Торжественная церемония продолжилась. Майкл Дуде уже без всяких скандалов сообщил, что прямо сейчас готов лететь на Луну, чтобы вместе с атомной торпедой обрушиться на проклятый Гримальди.

Особого ажиотажа его клятва не вызвала.

Напоследок выступил сам кардинал Моронти, однако мадам Руже не стала дожидаться окончания его речи и ушла. Ушла, чтобы обдумать свои собственные планы и придумать такую ловушку, из которой Нетти Вукдкок уже не выбраться.

Однако тут следует разъяснить, в силу каких именно причин мадам Руже решила расстроить замыслы «Альфы Центавра».

Дело в том, что После своего возвращения из Москвы Нетти Вудкок встретилась с мадам Руже, и та ей призналась, что Аки Оки весьма благовоспитанное, доброе и умное существо… Словом, поведала о своих чувствах и переживаниях. А под конец в виде шутки заметила, что вовсе не зазорно полюбить столь разумного инопланетянина. Вполне серьезно восприняв слова мадам Руже, Нетти Вудкок даже заинтересовалась некоторыми интимными подробностями - тем, о которых могут поговорить меж собой только женщины.

- Он умеет говорить? - удивилась Нетти Вудкок.

- Конечно! - без колебаний ответила мадам Руже.

- И вы понимаете его?

- Ну, не всегда… Я просто чувствую его.

- Он может любить?

- Разумеется!

- Познакомьте меня с ним.

- О…

- Неужели ревнуете? - засмеялась Нетти Вудкок.

- А ведь можно и возревновать, - согласилась мадам Руже.

На следующий день Нетти Вудкок встретилась с Аки Оки, которого сопровождали мадам Руже и Уайд Бранд.

- Киа, киа, киа! - сразу выкрикнул Аки Оки, увидев Нетти Вудкок.

- Вы ему не понравились, вы плохая, - разъяснил Уайд Бранд.

- Дело вкуса, - как бы пошутила мадам Руже, не скрывая своего удовлетворения.

Во время следующей встречи она попыталась примирить Аки Оки с Нетти Вудкок. Нетти попросила одну ее впустить в камеру, где содержали Аки Оки. Там они, вопреки ожиданиям мадам Руже, оставалась довольно долго.

- Ваш Аки Оки - опасная скотина, - сказала Нетти Вудкок, прощаясь.

Эти слова оскорбили мадам Руже. После встречи с Нетти Вудкок Аки Оки стал раздражительным, встревоженным и беспокойным. Он хотел видеть только Нетти. Все это заставило мадам Руже преисполниться ненавистью к девушке. А после того, как она предложила сжечь инопланетянина, мадам Руже сказала Чарльзу Меркингу:

- Я не дам сжечь Аки Оки - он мой, он моя собственность!

- Мы его выкупим у вас, госпожа Руже, - ответил глава «Альфы Центавра».

- А я не собираюсь его продавать! - бросила мадам Руже и величественно покинула резиденцию организации.

После ее ухода Меркинг созвал совещание «могучей тройки», пригласив также Клода Клана и кардинала Моронти. После долгих споров приняли решение всем вместе явиться в секретный замок-убежище мадам Руже, где содержались пленники, и уговорить ее уступить Аки Оки. Да, собственность священна, однако об аутодафе Аки Оки было уже широко объявлено по всему миру, и опозориться «Альфе Центавра» очень не хотелось… Тем не менее был подготовлен и запасной вариант: в крайнем случае осудить как шарлатана самого Уайда Бранда, пусть даже вся прогрессивная научная общественность и выступала в его поддержку.

А ведь к этому времени население Острова Грез возросло во много раз. Тысячи и тысячи людей со всего света стремились сюда - кто насладиться давно не виданным зрелищем сожжения на костре, кто возмутиться возрождением средневекового варварства. Мест в гостиницах, отелях и мотелях уже не хватало - люди размещались в наскоро устроенных палаточных лагерях или даже просто под навесами. Возникла даже целая индустрия по обслуживанию прибывших на Остров Грез людей - открылись множество всевозможных кафе и ресторанов, казино, кинотеатров и всяческих злачных мест. А яростная дискуссия, не смолкавшая с подконтрольных «Альфе Центавра» и «Веге» средствах массовой информации, лишь подогревала ажиотаж и нездоровый интерес зевак со всего мира.

…Дожидаясь в приемной мадам Руже, когда их примет хозяйка, Чарльз Меркинг делился своими сомнениями с кардиналом и сенатором Клодом Кланом.

- А если вдруг в защиту Аки Оки выступит не только мадам Руже, но и вся эта шушера, что слетелась на Остров Грез?.. - в тревоге вопрошал господин Меркинг. - А вдруг процесс провалится? Что тогда? Ведь уже потрачены миллионы долларов, причем не только «Альфы Центавра», однако отвечать-то придется нам!.. А если процесс окажется действительно интересным, то что для нас будет выгодней - отрицать инопланетное происхождение Аки Оки или подтвердить его? Объявить его просто обезьяной или все-таки человеком?..

- Никаких компромиссов! - потрясая кулаком, прошипел кардинал Моронти. - Католическая церковь не может позволить, чтобы какая-то ничтожная тварь была объявлена разумным существом! Моя договоренность с Нетти Вудкок была всего лишь ловким маневром, чтобы возбудить всю эту «Вегу»!

- Кардинал прав, - кивнул Клод Клан. - Но с Аки Оки надо бы поосторожней. Думаю, его надо возвести на костер скорее символично. Это станет своего рода моральной демонстрацией против чужака, якобы явившегося с иной планеты. Чарльз, вы любой ценой должны доказать, что Аки Оки не более чем хорошо обученная сообразительная обезьяна!

- Вы забываете, сенатор, что такого рода символическая демонстрация попросту не удовлетворит жаждущих необычного зрелища людей. Наверное, интересней для них и выгодней для нас будет, если они увидят в Аки Оки действительно пришельцы с другой планеты. Нетти Вудкок права, и мы не должны игнорировать ее объяснение. Таким образом мы и удовлетворим жажду зрелищ толпы, и растянем сам судебный процесс, что принесет дополнительную прибыль.

- Нет-нет, нельзя зацикливаться на чем-то одном, - возразил кардинал. - Нам надо действовать так, чтобы в случае необходимости иметь возможность поддержать как одну, так и вторую точку зрения.

- Как это? - удивился Чарльз Меркинг.

- Действительно, объясните, пожалуйста, - вставил и Клод Клан.

- Считаю, что в ходе этого серьезного исторического процесса мне следует выступить как духовному прокурору, - сказал кардинал Моронти. - Я даже подготовил некоторые тезисы своей речи. Вот послушайте… «О богобоязненное человечество, лучшие представители которого сегодня собрались здесь! Вот здесь перед вами на скамье подсудимых сидит жалкое существо, с которым связывают нелепую мысль о его инопланетном происхождении. Это могло бы показаться даже убедительным, если б захватившие Луну коммунисту не завезли туда множество животных с Земли, в том числе и десятки человекообразных обезьян, над которыми производили всяческие эксперименты. Не из числа ли этих обезьян это существо, которого вернули обратно на Землю в качестве разумного обитателя иных планет? Но посмотрите на него - разве он сильно отличается от человекообразных обезьян? Но даже если он инопланетного происхождения, то человечество должно возмутиться таким издевательством над природой! И в любом случае мы должны избавиться от этой твари, воплощающей в себе богомерзкую идею жизни на других планетах! Наша цель - предать сожжению эту тварь, одним своим видом порочащую божественное происхождение человека!..» - Моронти сделал небольшую паузу, затем спросил: - Ну, что скажете?

- Неплохо, неплохо! - одобрил сенатор Клод Клан. - Вполне достойные резоны для аутодафе!..

В это самое время вошла мадам Руже, и открывший было рот Чарльз Меркинг не успел высказать свои соображения.

Таинственная хозяйка Острова Грез прекрасно сознавала, что принимает самых влиятельных руководителей организации «Альфа Центавра». Но знала она и то, что и сама является не менее влиятельным ее членом. Мало того что она на аукционе приобрела аж три кольца Сатурна, так еще ее собственностью являлся Аки Оки и пленником - Уайд Бранд. Не следует забывать также, что мадам Руже была весьма экстравагантной женщиной, а вся ее жизнь представляла собой один сплошной авантюризм.

Вот почему не следует удивляться тому, что Аки Оки стал для нее своего рода забавной игрушкой, способом скрасить досуг - наподобие того отнюдь не маленького зверинца, который располагался рядом с ее замком. Этот зверинец представлял собой огромное мрачное здание, разделенное на множество клеток-вольеров, с цирковыми аренами и глубокими подвалами. Мадам Руже содержала целую армию служителей и дрессировщиков, а кроме того, все эти многочисленные львы и тигры напоминали ей те самые джунгли и саванны, где по ее же прихоти Сгинул ее первый муж. Ну а собственный цирк как бы увековечивал память знаменитого по всей Европе акробата, бывшего ее вторым мужем и ставшего второй жертвой мадам Руже.

Мадам Руже была достаточно влиятельной фигурой криминального мира Генбалии, хотя по возможности старалась не светиться. И впрямь, мало кто знал, что ничем вроде бы не примечательная пассажирка лайнера «Стелла» являлась одной из главных организаторов похищения Уайда Бранда и Аки Оки.

Именно по этим и многим другим причинам «могучая троица» организации «Альфа Центавра» хоть и не боялась мадам Руже, однако все-таки малость опасалась ее.

- Садитесь, садитесь, господа! - произнесла хозяйка замка, увидев вскочивших при ее появлении мужчин.

Переговоры оказались тяжелыми.

Мадам Руже потребовала за Аки Оки тройную цену, на что Чарльз Меркинг ответил, что «Альфа Центавра» не настолько богата.

- Если б эта игрушка уже не надоела мне, то я бы попросила вас вообще забыть мой адрес! - озлилась мадам Руже. - Но деньги - это только первое условие. А теперь послушайте второе. Аки Оки и Уайд Бранд лишились моего благорасположения, поэтому я перевела их в одну из клеток зверинца, рядом с хищниками. И даже если мы договоримся, я передам вам Аки Оки только в день суда!

- С Уайдом Брандом вы поступили несколько жестоко, - заметил Меркинг.

- Он сам так захотел! - парировала мадам Руже.

- Нельзя так унижать достоинство человека, - фальшиво посетовал кардинал Моронти. - Передайте его нам, мы хотя бы поместим его в тюремную камеру.

- Забирайте на здоровье, - пожала плечами мадам Руже. - Но Аки Оки я вам не отдам, хотя это просто бессердечная и неблагодарная тварь! После того, как его посетила Нетти Вудкок, он гонит меня, хотя я относилась к нему с такой теплотой!.. - Мадам Руже даже сделала вид, будто взволнованно промокает платочком глаза. - Этого я Нетти Вудкок не прощу! - прошипела она злобно.

Так или иначе, мадам Руже согласилась предоставить Аки Оки на судилище.

Пришлось пойти на хитрость, чтобы выманить Уайда Бранда из клетки, где он пребывал вместе с Аки Оки. Когда инопланетянин понял, что остался один, он испустил столь отчаянный жалобный крик, что хищники соседних клетках поддержали его рыком и воем…

…Нетти Вудкок встретилась с Уайдом Брандом в тюрьме и имела с ним долгую беседу. Она показала норвежцу обнаруженные на Луне иероглифы. По словам Бранда, Аки Оки постоянно занимался какими-то вычислениями, очень похожими на дифференциальные и интегральные уравнения. Однако непонятные и, как считал Бранд, математические значки, которые использовал Аки Оки, не позволяли понять, что именно он решал. А сам Аки Оки из-за незнания языка не мог научить Бранда. Увидев иероглифы, которые показала ему Нетти Вудкок, норвежец воскликнул:

- Они мне знакомы! Аки Оки постоянно использует их!

Уайд Бранд попытался написать, а точнее - нарисовать

записку для Аки Оки. Нарисовал Солнце, Землю и Луну, затем тщательно перерисовал полученные от Нетти Вудкок иероглифы, а затем соединил стрелкой Луну с иероглифами, давая понять, что они были обнаружены именно там,

Норвежец искренне хотел помочь Нетти Вудкок. Он очень тепло отозвался о профессоре Славянском и с горечью поведал о том, как его и Аки Оки похитили прямо с корабля. Впрочем, история эта была прекрасно знакома Нетти.

Тем же вечером Нетти Вудкок попросила мадам Руже принять ее. Та приняла ее очень любезно - как чуть ли не лучшую подругу, никак не выдавая тщательно лелеемую в душе жажду мести. Следует отметить также, что после ухода «могучей троицы» мадам Руже вновь попыталась наладить отношения с «этой неблагодарной тварью Аки Оки», но потерпела неудачу, и это привело ее в еще большее бешенство.

И лишь одно в какой-то степени тешило ее душу: Аки Оки напрочь отказался общаться не только с ней, но и со всеми остальными. Даже те ее слуги и работники, кто успел завоевать симпатии или дружбу инопланетянина, каждый раз вылетали из клетки Аки Оки как ошпаренные.

Сейчас, когда Нетти Вудкок опять была здесь, мадам Руже решила проверить, какое впечатление произведет эта красавица на Аки Оки теперь. Она решила, что встретятся они на небольшой тренировочной площадке, со всех сторон огороженной высокой, до потолка, решеткой, к которой примыкали клетки хищников.

Мадам Руже провела Нетти Вудкок на площадку, на которую выходила и дверца клетки Аки Оки.

Как только Аки Оки увидел Нетти Вудкок, он издал пронзительный крик. Затем, демонстрируя неподдельную радость от встречи, он заговорил, и в потоке его горячей, бурной, сбивчивой и непонятной речи явственно зазвучали те немногие слова, которым успел научить его Уайд Бранд, - Аки Оки просил ее, звал, ждал…

Этого было вполне достаточно для мадам Руже. Все ее работники и сотрудники были выдрессированы в духе абсолютной преданности хозяйке, приучены «ничего не видеть» и «ничего не слышать» и беспрекословно выполнять все ее капризы. Вот и теперь главный дрессировщик зверинца по фамилии Бурбон поймал многозначительный взгляд мадам Руже и ее тайный жест…

- Как мне его жалко! - притворно вздохнула она, обращаясь к Нетти Вудкок. - Это животное искренне привязалось к тебе… Если б он не стоил все пятьдесят миллионов, я бы просто подарила его тебе!

- О, благодарю вас, мадам, - ответила девушка. - Однако я все же постараюсь примирить вас…

Бурбон, лицо которого, как и все тело, было исполосовано шрамами от клыков и когтей его злобных подопечных, подошел к клетке Аки Оки, открыл дверцу и пригласил его выйти.

Аки Оки спокойно вышел из клетки и сразу же обнял Нетти. Затем подхватил ее на руки, поднял над головой,

то касаясь ее головы своим лбом, то снова чуть отдаляя. После такого столь необычного приветствия он осторожно опустил Нетти Вудкок на землю и застыл, словно в ожидании чего-то. Нетти Вудкок погладила Аки Оки по голове и ласково взглянула на полыхнувшие синим пламенем глаза. Затем они вышли на середину площадки. Бурбон запер дверцу и ушел. Они остались одни. Середина площадки была накрыта большим ковром, стояли столик и два стула. Никого не было рядом, никто не следил за ними… Разве что мадам Руже, спрятавшаяся за портьерой балкончика на втором этаже…

Несмотря на весь свой беззаботный и веселый вид, Нетти Вудкок боялась Аки Оки - боялась как кролик удава. Он действительно был огромен, двигался легко и плавно, словно осознающий свою силу хищный зверь. Собрав в кулак все свои силы, она достала письмо-рисунок Уайда Бранда, но затем решила сначала показать Аки Оки листок с найденными на Луне иероглифами.

Аки Оки пристально следил за всеми движениями Нетти Вудкок и выхватил листок у Нетти с такой быстротой, что девушка просто окаменела. А инопланетянин словно сошел с ума. Он снова подхватил Нетти на руки, поднял над собой, несколько раз коснулся лбом и лишь потом опустил на землю. И только потом поднес к глазам смятый листок и уставился на иероглифы.

- Йокайакибро! - вдруг ликующе воскликнул Аки Оки. - Йокайакибро! Айик, айик!

А потом он заметался по площадке, словно исполняя некий танец, не переставая выкрикивать какие-то непонятные слова… И вдруг застыл, воздев вверх руки.

Нетти Вудкок положила на маленький столик записку-рисунок Уайда Бранда и позвала Аки Оки. Тот подошел, буквально вперился взглядом в листок и долго стоял так в неподвижности, и только движение глаз выдавало, что это не статуя. Так прошла минута, две… Какое-то смутное беспокойство объяло Нетти Вудкок.

И как раз в этот миг одна из клеток распахнулась и огромный лев совершил гигантский прыжок. А в следующий миг Нетти Вудкок затрепетала в его лапах…

Потом лев повернулся в сторону Аки Оки и приготовился снова прыгнуть… Глаза инопланетянина полыхнули синим огнем, и огромный хищник, даже не успев оторваться от земли, повалился на землю и забился в агонии… Аки Оки бросился к Нетти Вудкок и подхватил на руки потерявшую сознание девушку…

 

ОДУРАЧЕННЫЕ ИНКВИЗИТОРЫ

Незадолго до трагических событий в замке-поместье мадам Руже Уайд Бранд внезапно оказался на свободе. Его выпустили из камеры и посоветовали в течение двадцати четырех часов убираться как можно дальше. Откуда было знать простому норвежскому учителю, что освободили его благодаря настойчивым требованиям Советского Союза, самым резким образом предупредившему власти Генбалии, что если Уайд Бранд и Аки Оки не будут освобождены, то СССР немедленно обнародует все неприглядные делишки главарей как «Альфы Центавра», так и самой Генбалии.

Чарльз Меркинг оказался в безвыходной ситуации, причем ни кардинал Моронти, ни сенатор Клод Клан ничем не могли ему помочь. Еще обидней было то, что в заявлении советского правительства содержалось и требование к «Альфе Центавра» «немедленно прекратить позорное судилище над инопланетным гостем Аки Оки». Легко сказать «немедленно прекратить». А как быть с тем, что о суде над Аки Оки уже был оповещен весь мир и на Остров Грез съехались сотни тысяч людей?.. Но выхода не было, и Чарльз Меркинг вместе с письмом для мадам Руже вручил норвежскому учителю чек на пятьдесят миллионов - вместе с пожеланием, чтобы тот вместе с «инопланетной обезьяной» как можно скорее убрался с Острова Грез.

…Была уже поздняя ночь, когда Уайд Бранд покинул переполошенный замок мадам Руже. Полузадушенная, она почти ничего не соображала, а тут еще убитый любимый Бурбон и еще одна львица. Плюс ко всему невесть куда исчезли Нетти Вудкок и сам Аки Оки…

Сам инопланетянин не мог покинуть Остров Грез, поскольку не знал ни местности, ни местных реалий. Тогда где же он мог скрываться? Единственное, что приходило в голову Уайду Бранду - это горы: Аки Оки очень любил горы и море. И Уайд Бранд направился в сторону побережья, где сразу за узкой полоской пляжей вздымался горный хребет.

В связи с широко разрекламированным судилищем над Аки Оки и Уайдом Брандом на Остров Грез хлынула масса зевак и любопытствующего народа. Естественно, в связи с таким наплывом повсюду на острове открылась масса увеселительных заведений, ресторанов, закусочных, кафе и гостиниц.

В один из таких попавшихся ему на пути рестораций с претенциозным названием «Уголок необузданных страстей» и зашел Уайд Бранд. Прежде всего он хотел, поесть, а кроме того, намеревался прикупить кое-какой запас продуктов - поиски могли затянуться не на один день… Несмотря на то что время было к полуночи, огромный, аляповато украшенный зал был полон.

Пробившись сквозь праздношатающуюся толпу, Уайд Бранд нашел более-менее спокойное место и сел за столик с автоматическим обслуживанием, считающимся последним писком моды. Не успел он сесть, как на небольшом экранчике высветилось меню. Норвежский учитель нажатием кнопок выбрал понравившиеся блюда, и почти сразу в центре столика откинулся люк, и ленточный транспортер одну за другой выдал заказ. Уайд Бранд с легкой печалью подумал о том, что впервые за долгое время ужинает по своему выбору… «Бедный Аки Оки, - мелькнуло в голове, - если он еще жив, то, наверное, так и бродит где-то голодным…» И действительно, если его и увидит кто-то, то наверняка примет не за разумное существо, а за какое-нибудь кошмарное чудовище. И скорее завопит в ужасе или позовет на помощь, нежели протянет кусок хлеба… «А может, его уже и в живых уже нет - застрелили или просто даже камнями забили…» - подумал Уайд Бранд и сам ужаснулся этой мысли.

Он оглядел зал. Некоторые тихо-мирно сидели за своими столиками, вкушая еду, но были и шумные компании, - не обращая внимания на соседей, громко и яростно обсуждали что-то, спорили, кричали, потрясая кулаками. Уайд Бранд, на некоторое время отвлекшись от печальных мыслей об Аки Оки, прислушался к разговорам.

- Где оно, всеочистительное атомное 4шамя, которое должно выжечь всю нечисть на нашей планете?!.. - с пафосом восклицал тощий лысый коротышка за одним из ближних столиков.

- Пощадите хотя бы наш континент, - возразил ему громадный здоровяк, - я не хочу потерять все свои фермы и обанкротиться!

- Никаких исключений! - вновь возопил коротышка. - Пусть сгинет даже Генбалия, и тогда вы получите возможность сделать своей фермой хоть половину планеты!..

- Какая чушь, - пробурчал здоровяк вполголоса, но коротышка услышал его.

- Вы сами идиот, - истерично вскричал он, - а в ваших жилах не кровь, а гнилая водичка!..

- Сейчас на всей планете царит мир, - вмешался третий сотрапезник, - так против кого вы хотите воевать? И зачем?

- Есть смысл, есть, - все никак не мог утихомириться коротышка. - Надо начать войну против этого самого мира! Мы должны пробудиться во имя священной ярости, должны спасти свои души от сковывающих нас оков мира, превращающих нас в рабов!

- О, я, кажется понимаю вас, - вдруг громко заявил здоровяк, и стало понятно, что он весьма прилично набрался. - Я только сейчас понял всю мудрость ваших слов. Да, нужна война, ибо нет ничего лучше хорошей драки! А поэтому - все за мной, джентльмены!.. Бей их!

Проорав эти слова, здоровяк одним махом вспрыгнул на стол. Ножки того подломились, а из столешницы испуганно пискнул динамик: «Прекратите, сэр, вы пьяны!..»

- Я тоже хочу поучаствовать в войне! - взвизгнул какой-то мужчина за соседним столиком, вскочил, столкнул здоровяка со стола и сам попытался взгромоздиться на покосившийся стол, но тут же получил в ухо и свалился.

- Бей всех, да здравствует благородная ярость! - зарычал еще один и кинулся во вспыхнувшую драку…

Через секунду началась общая свалка - хоть и недолгая, но яростная. Вызванные администрацией вышибалы быстро навели порядок. Только самого первого оратора пришлось долго приводить в чувство: ему досталось, наверное, больше всех.

Однако не успели горячие головы охладиться, когда за дальним столиком объявился еще один подвыпивший милитарист.

- Генбалия и ее президент Драплсон ведут себя подобно трусам! - заявил он. - И только мы, альфа-центаврийцы поступаем истинно по-мужски, и именно мы определим судьбу планеты. У нас есть такие могучие умы, как Чарльз Меркинг, Майкл Дуде, Остин Шток, Клод Клан, кардинал Моронти и славная мадам Руже, которым разные там драплсоны и в подметки не годятся! Долой трусов и да здравствует «Альфа Центавра»!

Побитый первый оратор воспрял духом..

- Я с вами, мой воинственный друг! - крикнул он и начал пробиваться вперед. - Война назрела, господа! Есть и повод для нее: коммунисты наводнили нашу землю всякими инопланетными выродками! Наша Земля оказалась под пятой человекообразных обезьян!.. В бой, господа, я призываю вас в бой!..

И тут дверь заведения вдруг распахнулась настежь, и в зал ввалился какой-то мужчина в запыленном и измятом костюме и мокрыми от пота прядками длинных, сейчас похожих на крысиные хвостики волос.

- Джентльмены… господа, - прохрипел он, с трудом переводя дыхание. - Случилось кошмарное… Мадам Руже задушена, первая красавица мира Нетти Вудкок похищена!.. Зверски убит укротитель Бурбон, а инопланетное чудовище вступило в бой с африканским львом и растерзало его, как котенка!..

Повскакавшие с мест посетители ресторана окружили горе вестника, кто-то сунул ему в руку стакан минеральной воды, и через минуту он оказался в состоянии продолжить свое повествование. Для пущего впечатления мужчина сжал голову обеими руками и обессиленно упал на стул.

- Ах, господа, - горестно простонал он, - это просто ужасно, мы пропали!.. Уже к утру Остров Грез превратится в кладбище с десятками тысяч непогребенных трупов! Смерть бродит по нему в облике человекообразного монстра!.. Я случайно увидел его, но судьба благоволила ко мне - я чудом остался жив!.. Но идет вслед за мной! Заприте все двери, погасите свет, ибо он не пощадит никого!..

Уайд Бранд застыл: не такие новости об Аки Оки хотел он услышать…

Вспыхнувшая было паника была быстро погашена. Владелец заведения вместе со своими людьми быстро заперли все окна и двери, потушили свет - остались лишь тонкие люминесцентные трубочки вдоль стен. Вооружившись кто чем, прислуга ресторана и гостиницы заняла посты в зале и на этажах здания. Именно в это время выяснилось, что телефонная связь не работает.

А все еще не отошедший от пережитого ужаса вестник продолжал делиться подробностями.

- Я увидел ужасное существо, похожее и на обезьяну, и на человека… - чуть не шепотом рассказывал он сгрудившимся вокруг людям. - Перекинув через плечо какую-то женщину, он бегал по улицам, время от времени заходя в дома… Мне рассказали, что каждый, кто посмотрит ему в глаза, тут же падает, словно пораженный молнией! Это чудовище носится по городу и с жуткими воплями зовет некоего Уайда Бранда… Мне собственными глазами довелось лицезреть десятки смельчаков, которые, решив схватить его, тут же падали замертво… Повсюду вопли, крики, плач, паника!.. Это страшно, господа, невероятно страшно!.. Эта инопланетная тварь вырвалась из узилища и ныне сеет смерть и разрушения!..

Пока люди переживали эти ужасные новости, вдруг включился молчавший до того репродуктор.

«Внимание, внимание, - прохрипел полузадушенный голос. - Леди и джентльмены, говорит радиостанция Острова Грез. Несколько часов назад на острове произошли ужасающие события. Сломав клетку, из зоопарка мадам Руже сбежала человекообразная обезьяна по имени Аки Оки. Вступив в схватку с одним из львов, Аки Оки убил его, а затем напал на людей. Первыми его жертвами стали Нетти Вудкок, мадам Руже и укротитель Бурбон. Затем эта человекообразная обезьяна схватила бездыханное тело Нетти Вудкок и исчезла с территории зоопарка. Через два часа в порту Острова Грез вспыхнула страшная паника, вызванная тем, что на территории порта появился Аки Оки. Он держал на вытянутых руках над головой бессознательное тело Нетти Вудкок. Сотни людей упали без сознания в результате магнетического действия взгляда Аки Оки, что еще более усилило панику. На место происшествия были вызваны боевые отряды «Альфы Центавра», а также военные, усиленные танками и бронетехникой… Тем не менее паника продолжала распространяться. Все находившиеся в порту суда оказались переполненными паникующими гражданами, которые заставили вывести суда в море. Все поезда направляются с железнодорожных вокзалов только в порт. Каждые пять минут в порт направляются по три поезда…

Внимание, внимание! Только что получены дополнительные сведения. Как передает наш собственный корреспондент, паническое бегство с острова продолжается. Сообщается также, что в некоторых местах вспыхнули стихийные демонстрации, организованные предпринимателями, приехавшими на процесс Уайда Бранда и несущими крупные убытки. Разъяренные демонстранты и примкнувшие к ним люди напали на поместья Чарльза Меркинга, Клода Клана, кардинала Моронти. Боевые отряды «Альфы Центавра» вынуждены были применить оружие, имеются убитые и раненые…»

Последовала недолгая пауза, затем диктор продолжил:

«Как выяснилось, еще до этих событий обвиняемый Уайд Бранд был освобожден из тюрьмы решением Сената Генбалии, однако его местонахождение его в настоящее время неизвестно, хотя его присутствие позволило бы предотвратить все эти ужасные события. Только что получено сообщение: Аки Оки арестован. Тело все еще находящейся в обмороке Нетти Вудкок вырвано из рук монстра, однако состояние ее крайне тяжелое, а лицо изуродовано навсегда. Внимание, внимание! Получено еще одно сообщение. Руководитель организации «Альфа Центавра» Чарльз Меркинг в отчаянии покончил с собой. Его временно замещает сенатор Клод

Клан. На Острове Грез объявлено осадное положение, на всем острове наведен порядок…»

Последним покинул ресторан Уайд Бранд - он шел спасать Аки Оки…

 

СОСЛАННЫЕ

На следующее утро агенты «Альфы Центавра» нашли Уайда Бранда в одной из маленьких полупустых гостиниц. Насколько понял норвежский учитель из их достаточно вежливых, хотя и не слишком вразумительных объяснений, с ним хотел лично встретиться новый глава «Альфы Центавра» Клод Клан.

Встреча эта состоялась в тот же день.

В большом кабинете Клода Клана собрались все высшие руководители «Альфы Центавра». Настроение у них было мрачным и подавленным: широко разрекламированный процесс над Аки Оки позорно провалился, Чарльз Меркинг покончил с собой…

«Альфа Центавра» никогда не была научной организацией, но сегодня собравшиеся в штаб-квартире организации Клод Клан, кардинал Моронти, Майкл Дуде, Хавенайр, Покар, Остин Шток, мадам Скальпи, Содд и Смигс решили абстрагироваться от искусственно созданной шумихи вокруг инопланетянина и выслушать от Уайда Бранда именно научные обоснования того, что Аки Оки действительно представитель инопланетной цивилизации. Одновременно они собирались окончательно решить судьбу Уайда Бранда и Аки Оки, поскольку не были согласны с решением президента Драплсона об их освобождении и выполнили его чисто формально, тем более что освобождение их привело к совершенно непредвиденным событиям.

Хуже всего было то, что теперь никак нельзя было доказать, что Аки Оки действительно является некоей человекообразной обезьяной, а сам Уайд Бранд - самым обычным шарлатаном. Ситуация усугублялась и предательством Нетти Вудкок. Как сообщал из Москвы консул Ричардсон, своими демонстративными заявлениями об уничтожении «Кометы» Нетти Вудкок просто маскировала свое стремление перейти на сторону коммунистов. Она фактически свела на нет все приготовления «Альфы Центавра», в частности, своими многочисленными разоблачительными статьями в различных иностранных газетах и журналах, а также широко распространенным своим интервью. По уверениям Ричардсона, своими действиями Нетти Вудкок сыграла на руку СССР и стала причиной провала многих тайных операций организации. «Как мне удалось выяснить, Нетти Вудкок поддерживала связь и личные отношения с капитаном советской разведки Силичем Звонаревым, - писал Ричардсон. - Именно благодаря ей то, что под личиной Уайда Бранда действовал наш агент Остин Шток, стало своевременно известно советской разведке, так что согласие Славянского на его полет на Луну был лишь одним из шагов игры против нас… Точно так же исключительно предательству Нетти Вудкок стали известны советской разведке обстоятельства бегства Остина Штока с космодрома «Лазурач» и его переправка в Генбалию в собачьем гробу. Помимо того, воспользовавшись простодушием мадам Руже, она выяснила точное место содержания Уайда Бранда и Аки Оки, и нота советского правительства о немедленном их освобождении является еще одним свидетельством ее предательства…»

В связи со всем этим господин Ричардсон предлагал немедленно арестовать Нетти Вудкок. В числе других его выводов была и рекомендация воспользоваться решением советского правительства о свободном посещении Луны и засылать на нее своих агентов под видом туристов. При этом Ричардсон советовал засылать на Луну хорошо подготовленных смертников.

Собравшиеся в штаб-квартире «Альфы Центавра» были ознакомлены с секретной докладной Ричардсона и необходимыми дополнительными указаниями самого президента Драплсона.

- …Господин Уайд, мы пригласили вас как бывшего альфа-центавровца, чтобы вы разъяснили нам некоторые вопросы, - начал беседу Клод Клан. - До сих пор наша организация не призывала вас к ответственности за ренегатство, хотя могли сурово наказать вас.

- Что вы хотите знать? - спросил Уайд Бранд.

- Кто такой на самом деле Аки Оки?

- Не знаю.

- Это не ответ!

- Позвольте мне задать вам один вопрос, господин сенатор: кого вы собирались сжечь на костре?,

- В лице Аки Оки мы хотели осуществить аутодафе над болезненными и опасными идеями профессора Аполлона Славянского, - вместо Клода Клана ответил Майкл Дуде. - Аки Оки - всего лишь необычная человекообразная обезьяна и не более того!

- Более того, - заговорил наконец и сенатор, - мы хотели подвергнуть очистительному пламени не менее возмутительную и опасную книгу Гаспара Гая «Инопланетянин»!

- Однако ничего у вас не получилось, - хмыкнул Уайд Бранд. - Вы просто лжецы и обманщики! Вы и сами прекрасно знаете, что Аки Оки не обезьяна. Он настолько же обезьяна, насколько и каждый из вас! Приведите его сюда и взгляните ему в глаза - если, конечно, у вас хватит на это смелости. Если б у него на руках не было потерявшей сознание Нетти Вудкок, он бы наделал таких дел!.. В моменты эмоционального возбуждения он может быть поистине страшен своей неведомой силой. Но он хотел всего лишь спасти девушку…

- Сотни жертв этого вашего Аки Оки сегодня лежат в больницах! - крикнула мадам Скальпи. - Бедняжка Руже тоже находится в летаргическом сне! И слава богу, что удалось избежать смертных случаев!..

- И только это частично смягчает вашу вину, господин Бранд, - заметил Клод Клан. - Не будем тянуть. Вы сейчас подпишете один документ, гарантирующий жизнь вам и Аки Оки, и после этого можете уйти с Острова Грез куда хотите!

- Куда хотим?..

- Да, за исключением Советского Союза и Норвегии. Под запретом также Канада, Южная Америка, Египет, Новая Зеландия, Австралия… Словом, выберите себе такое место, которое устроит «Альфу Центавра»…

- По всей видимости, на Земле мне вряд ли найдется место, устраивающее «Альфу Центавра», - усмехнулся норвежский учитель. - Поэтому я хочу, чтобы нас сослали на Луну!

- Нет, нет!.. - раздались возмущенные крики. - Луна оккупирована Советским Союзом, - снизошел до объяснений Клод Клан. - Кроме того, мы не сможем контролировать там вас и Аки Оки, так что Луна также отпадает.

- Тогда выберите подходящее место сами, - не выдержал норвежец. - Я и Аки Оки согласны на любое место, лишь бы подальше от вас!..

- Я уже нашел такое место, - угрожающе произнес Клод Клан. - Мы отправим вас на Тасманию, в самый глухой угол этого острова. Пожизненно! Да и соплеменников обезьяны вашего Аки Оки там немало!

- Что ж, пусть будет Тасмания, сенатор…

- Однако вы подпишете заявление о том, что все ваши мысли и идеи относительно инопланетного происхождения Аки Оки были ошибочными, что он просто является необычной человекообразной обезьяной, которую вы выкупили у мадам Руже чисто из любопытства и желания поразвлечься. Подпишите - и вы свободны.

- Я этого не подпишу!

- Почему же?

- Потому что это ложь! - ответил Уайд Бранд. - И к тому же…

- Ну-ну… - ухмыльнулся Клод Клан.

- Потому что Аки Оки имеет те же гражданские права, что и каждый из вас!

- Это каким же образом? - изумился миллионер Сойд, растерянно взглянув на остальных.

- По-моему, этот господин просто издевается над нами! - не выдержал и Остин Шток. - Он нас оскорбляет, а мы сидим и просто хлопаем ушами…

- Сейчас я заткну его поганый рот!.. - потянулся к пистолету Майкл Дуде.

- Сын мой, вы предназначены для более великих деяний, - миролюбивым тоном остановил его кардинал Моронти. - Может быть, господин Бранд соизволит как-то объяснить свои дерзкие слова?

- Не надо принимать оскорбленный вид, - спокойно заявил Уайд Бранд. - В соответствии с законами Генбалии Аки Оки получил полноправное гражданство этой страны. Паспорт гражданина Генбалии выправила ему сама мадам Руже - это очень легко проверить. Скорее всего, на родной планете Аки Оки царят иные порядки, но для постоянного жительства в Генбалии нужен соответствующий документ, и мадам Руже по собственной инициативе выправила ему паспорт. И пусть Аки Оки не совсем понимал, что это такое, но формально и официально он - гражданин этой страны!

Руководители «Альфы Центавра» растерянно переглянулись. Официальное гражданство Аки Оки несколько путало карты. Совещание пришлось отложить… Вновь они собрались в том же кабинете через несколько дней - после того, как пришлось в срочном порядке решить кое-какие вопросы.

Прежде всего было составлено и широко распространено заявление о том, что процесс над Аки Оки не отменен, а просто перенесен из-за внезапной болезни обвиняемого. «Судя по всему, длительное недомогание отсрочит процесс на неопределенное время», - обтекаемо говорилось в заявлении. Это шаг спас «Альфу Центавра» от колоссальных штрафов, которые она вынуждена была бы заплатить по многочисленным судебным искам.

Следующим важным шагом стала речь Клода Клана вовремя похорон Чарльза Меркинга.

- Покойтесь в мире, наш дорогой господин Меркинг, ибо «Альфа Центавра» и в дальнейшем пойдет по тому пути, который предначертали вы, и мы не разочаруем вас! - с пафосом витийствовал сенатор. - Мы, ваши последователи и соратники, обязуемся высоко держать незапятнанную честь планеты Земля! В ее лоно вернется оккупированная коммунистами Луна - очищенная от скверны и вновь обретшая свой изначальный вид, который она обрела промыслом Божьим. Луна была пустыней, пустыней она и останется - так желает Господь и так желаем мы!

А вот расправа, которую Клод Клан собирался совершить над предательницей Нетти Вудкок, сорвалась. Нетти Вудкок скончалась в больнице от полученных ею тяжелых ран. Эта смерть несколько успокоила ненависть альфа-центавровцем, поскольку Нетти Вудкок оставила предсмертную записку следующего содержания:

«Будучи покорной воле Творца, я была полна решимости уничтожить готовящийся к полете на Венеру космический корабль «Комета». Да, я уничтожила бы его, но мне это не удалось - смерть оказалась быстрее меня… А поскольку все сложилось так, то сейчас я без всякой опаски могу признаться: я лично и прекрасно узнала и до глубины души поверила Аки Оки и убедилась, что он действительно прибыл с иной планеты. И сейчас я прошу: не дайте убить его, спасите Аки Оки!..»

Сколь бы дилетантски и опрометчиво ни действовала в Советском Союзе Нетти Вудкок, эта записка сняла с нее обвинение в предательстве, хотя, разумеется, и не обелила ее окончательно.

…На очередном собрании руководства «Альфы Центавра» на этот раз присутствовала и мадам Руже.

На заседание привели и Уайда Бранда - чтобы сообщить ему о решении, принятом руководством «Альфы Центавра» и одобренном президентом Генбалии.

Клод Клан торжественно зачитал решение, в соответствии с которым Уайд Бранд и Аки Оки ссылались на остров Тасмания. Для их содержания мадам Руже выделяла довольно внушительную сумму. Взамен Уайд Бранд обязался поддерживать связь с мадам Руже и уведомлять ее о состоянии здоровья Аки Оки.

«Если же вышеупомянутые Уайд Бранд и Аки Оки будут замечены в любой другой географической точке, то их настигнет карающая длань организации «Альфа Центавра», - гласил последний пункт этого документа.

Уайд Бранд подписал это решение…

На следующий день из порта Острова Грез вышло среднего тоннажа судно, которое везло всего двух пассажиров. Провожала их одна лишь мадам Руже, да и то инкогнито.

Когда пароход скрылся за окутывавшей горизонт дымкой, мадам Руже со слезами на глазах прошептала:

- Боже милостивый, сбереги Аки Оки!..

 

«КОМЕТА» ВЗМЫВАЕТ ВВЫСЬ

Наконец-то наступил тот долгожданный день, когда специальное правительственное сообщение возвестило о пробном полете межпланетного корабля «Комета»:

«17 сентября в 6 часов по московскому времени с космодрома «Лазурач» стартовал космический корабль «Комета». В программе полета выход на гелиоцентрическую орбиту в качестве искусственного спутника Земли.

В ходе испытательного полета экипаж корабля проведет ряд научно-исследовательских работ. На борту «Кометы» находится двадцать один член экипажа - советские ученые и научно-технические сотрудники.

С экипажем космического корабля «Комета» поддерживается постоянная связь».

Как и во время самого первого полета на Луну, на старте «Кометы» присутствовало множество людей.

Из Москвы приехали Аполлон Славянский и Вера Солнцева вместе с Мари. В ночь на 17 сентября Абек и Григорий Аденцы попрощались с родными и близкими и перебрались на «Комету». Как ни пытались уговорить отговорить Абека Давидовича от участия в испытательном полете, он настоял на своем.

Еще до старта «Кометы» было решено, что Елена Николаевна и Мари полетят на Луну и поселятся в Гримальди. Как оказалось, так же решила и Вера Павловна, которая в связи с этим завершила все свои дела в Москве.

Вера Павловна очень беспокоилась в связи с некоторым охлаждением между своей дочерью и Григорием Аденцем. В своих письмах и в разговорах с матерью Мари избегала касаться этой темы, да и в письмах Елены Николаевны не было ничего утешительного.

В первый же день по прибытии из Москвы между матерью и дочерью состоялся серьезный разговор.

- Ты поссорилась с Григорием? - напрямую спросила Вера Павловна.

- Ну что ты, мама! - воскликнула Мари.

- Тогда почему Григорий летит на Венеру один?

- Он сам так захотел. Да и я тоже…

- Почему?

- Не знаю… Может быть, он все еще сомневается, люблю ли я его… Мамочка, только не пойми меня неправильно - я тоже хочу окончательно убедиться в том, любит ли он меня…

- Что-то странно все это… Но поступайте как знаете, - с сокрушенным сердцем произнесла Вера Павловна.

- Спасибо, мама, все будет хорошо! - прильнула к матери Мари.

После этого Вера Павловна поговорила с Еленой Николаевной, и обе матери решили, что их дети должны сами разобраться со своими чувствами. Разговора о Шувалове не было. Ни Елена Николаевна, ни Вера Павловна не были уверены в том, что Андрей тут ни при чем…

Предстартовое волнение не обошло никого. Было вполне вероятно, что после испытаний полет «Кометы» к Венере продлится, может быть, все три года. И хотя экипаж был уверен в своих силах и надежности корабля, космос таил в себе бесчисленное множество тайн и опасностей. И вовсе не исключена была возможность, что в силу неодолимых препятствий и неведомых причин «Комета» может вообще покинуть саму Солнечную систему, став вечным странником в бесконечных лабиринтах космоса…

«А может быть, нам удастся решить одну из самых волнующих задач - выигрыш времени за счет скорости, - писал в своем дневнике Гаспар Гай. - Да, за одну секунду свет пролетает триста тысяч километров. Когда-нибудь и мы научимся лететь на крыльях света, но даже этой невероятной скорости недостаточно для преодоления космических бездн. Человеческой жизни еще хватит, чтобы долететь до ближайших звезд, но дальше… И все же я верю, что придет время, когда даже скорость света покажется ничтожной для астронавтов. Ведь для человеческого разума нет ничего невозможного! Да, конечно, я понимаю, что это будет очень нескоро - может быть, даже тысячи поколений не хватит, чтобы научиться летать даже со скоростью света. А пока что… А пока что нынешнее поколение вынуждено довольствоваться той скоростью, которую может обеспечить сегодняшний уровень науки и техники. Признаемся, однако, что для решения наших сегодняшних задач она вполне достаточна…»

…После испытательного полета Абек Аденц должен был остаться на Луне - решением правительства ему было запрещено участие в космической экспедиции. Вместе с ним на Луне оставались еще несколько человек, а экипаж «Кометы» должен был’ пополниться новыми членами, в основном молодежью.

Через день после старта «Кометы» на Луну отправлялся космический корабль «Галактика-2», на борту которого вместе с десятками других пассажиров летели также Вера Павловна, Елена Николаевна, Мари и… Агриппина Потаповна. Агриппина Потаповна была вне себя от счастья и преисполнена благодарностью к Елене Павловне и Мари, которые походатайствовали за нее перед Григорием Аденцем и помогли осуществить мечту Агриппины Потаповны - жить и работать на Луне.

- Я уверена, доченька: если Григорий Абекич не откажет, то все у вас будет хорошо, - как-то сказала она Мари.

- Откуда вы знаете? - засмеялась Мари.

- Сердце вещает, Мари… Ведь получается, что ты приказываешь, а он выполняет ваше распоряжение.

- Да не приказывала я, просто попросила!..

- Ну, это даже лучше, доченька: ты попросила, а он выполнил!

Мари ничуть не обиделась на такое искреннее участие. Еще больше доверившись этой славной женщине, она честно поведала ей о своих тревогах и сомнениях. С тех самых пор между ними установились близкие и доверительные отношения. О девичьих тайнах Мари Агриппина Потаповна знала даже больше, чем Елена Павловна или Вера Николаевна.

Первым пилотом «Галактики-2» на этот раз был Дмитрий Ушко, а вторым - дядя Харитон. Именно он с сознанием полной ответственности за свои слова рекомендовал поставить Дмитрия первым пилотом. Ян Яныч Сланцев прислушался к рекомендации столь опытного человека.

Последние пару месяцев дядя Харитон пребывал в неизменно прекрасном настроении. Во-первых, свадьба Дмитрия Ушко и Раи Бардиной состоялась согласно армянским канонам и традициям. Именно так захотел Хорен Хоренович Амбакумян, он же - дядя Харитон. Веселую и шумную свадьбу, продлившуюся целых два дня, справили на живописном берегу озера Лазурач, близ Садов изобилия. Дмитрий никак не мог обидеть дядю Харитона, которого любил как родного отца.

- Ты даже не представляешь, какой он славный человек, - рассказывал Дмитрий Рае. - В моей жизни он сыграл самую решающую роль. Он был моим учителем, он помог мне выйти на широкую дорогу жизни, именно с его благословения я стал пилотом, прошел первое крещение как на Земле, так и в космосе! Ах, Раечка, если б не он, я бы, наверное, даже мечтать не мог о космосе!..

Рая была совершенно согласна с Димой.

Между прочим, дядя Харитон тоже поговорил с Раей.

- Люби его крепко, доченька, - наставлял он девушку. - Твой Дима - уникальный человек, и поверь, что он еще много достигнет! И знай, что первым землянином, который поднимется в воздух Венеры, наверняка будет Дмитрий Ушко!

…За стартом «Кометы» наблюдали тысячи людей - работники космодрома, представители правительства, родные и близкие космонавтов. Рядом с Еленой Павловной, Верой Николаевной, Мари и Агриппиной Потаповной стояла и Катерина Куранкина. После того как корабль исчез в глубинах неба, между женщинами завязался задушевный разговор, в котором приняла участие и Катерина Куранкина.

- Улетели… И Ян Яныч тоже… - с легкой печалью и нескрываемой нежностью произнесла она. - «Катенька, - сказал он мне перед полетом, - ты не волнуйся, смотри, чтобы на космодроме все было в порядке. Меня заменит Красовский, но ты должна помочь ему, работайте до моего возвращения вместе…» И еще он обещал постоянно звонить мне. И представляете, сказал, что не глаженные платочки взял с собой… А ведь он не привык к скафандру, вдруг вспотеет, вдруг простынет…

- Минуточку, - с улыбкой прервала ее Агриппина Потаповна. - Вместо наглаженных платочков вы бы просто запретили ему ходить в скафандре! Да и Яну Янычу было бы проще…

- Ну как же так? - всплеснула руками Куранкина. - Ведь это же порядок такой - ходить в скафандре. А вдруг что случится?..

- А что может случиться? - спросила Мари.

- Ну, - смутилась Куранкина, - я не знаю… То только Яну Янычу ведомо…

- Ну, вряд ли одному Яну Янычу, - улыбнулась Елена Николаевна. - Вот мне, например, известно, что в космосе иногда приходится выходить из корабля, а это невозможно без скафандра.

- Выходить наружу? В этот холод?! - ужаснулась Катерина Куранкина. - Нет-нет, надо обязательно сообщить ему, чтобы даже не вздумал!..

- Я думаю, учитывая почтенный возраст Яна Яныча, его вряд ли будут выпускать в космос! - засмеялась Вера Павловна.

- Да какой там у него почтенный возраст? - с жаром возразила Куранкина. - И все равно, это будет его последний полет! Я ему так и скажу: «Душечка, отныне ты с Земли ни ногой, иначе…» - Тут Куранкина запнулась, внезапно покраснела и, торопливо попрощавшись, ушла, скрывшись в толпе провожающих.

- Интересная женщина эта Катерина, - задумчиво произнесла Вера Павловна.

- Верно. И кроме Яна Яныча ее ничто больше не интересует, - подтвердила Агриппина Потаповна.

- Значит, они уже как-то сговорились, - заметила Мари.

- Завидуешь? - засмеялась Потаповна.

- Да я просто так сказала… - смутилась Мари.

Навстречу неспешно идущим женщинам вышел дядя Харитон.

- Мое почтение! - приветствовал он их. - Наши улетели. Завтра наша очередь. Представляете: впервые даю разрешение на взлет кораблю, на котором полечу сам!

- Да, действительно, Хорен Хореныч, - ответила Елена Николаевна. - Акакнаши саженцы, которые мы везем на Луну?

- Будьте спокойны, Елена Павловна, упакованы в лучшем виде! А пока прошу пройти в поликлинику - принять антисферин. И потренироваться напоследок со скафандрами.

- Разумеется, Хорен Хореныч. А как себя чувствует Аполлон Альбертович?

- Превосходно. Он как раз пошел в гостиницу - собрать вещи и отправить их на ракету. Ну, мне пора - дела!..

 

ИССЛЕДОВАНИЯ И ОТКРЫТИЯ

Вот уже третий день кружилась вокруг Земли «Комета». Сорок тысяч километров отделяли ее от поверхности планеты. И все эти дни ни на минуту не прекращалась научная работа на борту космического корабля. Прежде всего были проверены маневренные и силовые качества «Кометы», не прекращались наблюдения за атмосферой Земли, с помощью различных приборов исследовались ее поверхность, моря и океаны.

Вот и сейчас после напряженного рабочего дня члены экипажа «Кометы» собрались в кают-компании, чтобы обсудить результаты проделанной работы.

Первым свои соображения сообщил Григорий Аденц.

- Друзья, - начал он, - как показали проведенные испытания корабля, «Комета» полностью оправдала наши ожидания. Беспосадочные спуски в атмосферу Земли безоговорочно доказали, что наш корабль отныне не зависит от притяжения планеты: мы, в отличие от космических кораблей серии «Галактика», в любой момент и с любой позиции можем преодолеть ее притяжение, а также свободно маневрировать как в атмосфере, так и в космосе. Мощности наших реакторов с лихвой хватает для этого. Это показывает также, что мы вполне можем обойтись без такой промежуточной станции, как Луна…

- Уникальная маневренность «Кометы» и легкость управления рулевыми механизмами практически гарантирует нам безопасность от метеоритов на всем пути от Луны до Венеры, - дополнил Григория Аденца Шувалов.

- Мне кажется, наибольшая опасность нам будет грозить не от одиночных метеоритов, от которых мы можем уклониться, а от достаточно плотных и обширных метеоритных потоков, - заметил Григорий. - И, я думаю, таковые нам обязательно встретятся.

- Почти наверняка, - согласился с ним Труберанц. - На сверхдальних расстояниях наши локаторы бессильны. Что же касается встреч с кометами, то они представляются мне маловероятными. Мы знаем, однако, что через нашу Солнечную систему ожидается проход комет Оруф и Зумар. Вполне вероятно, что нам придется пересечь хвосты этих комет…

После краткого обсуждения ученые пришли к выводу, что кометная опасность для их космического корабля представляется маловероятной.

Затем слово взял Труберанц.

- Как известно, основными «фабриками погоды» на Земле являются Арктика, Антарктида, пустыни, в том числе Сахара, и океаны. В связи с этим я хотел бы высказать некоторые свои соображения, появившиеся в результате наших исследований. Это связано с пространственными пределами земной атмосферы. Как мне представляется, при прогнозировании погоды следует учитывать также стратосферные слои. Мы обнаружили мощные тепловые потоки не только в плотных слоях тропосферы, но и в ионосфере. Помимо того, сильные теплообменные процессы протекают даже там, где само слово «воздух» теряет свой смысл, где он отсутствует, так сказать, физически. И прежде всего следует определить ту границу, после которой атмосферы уже нет. Раньше считалось, что земная атмосфера простирается на тысячу километров, может, чуть больше. Однако наши приборы зафиксировали тепловые следы атмосферы на нашей орбите - в сорока тысячах километрах от Земли!

- Как это? - удивился Абек Аденц.

- Разве такое возможно? - растерянно оглянулся молодой инженер Чван Чу.

- Мои слова может подтвердить Яков Самуилович Пеклов, которому удалось провести спектральный анализ этих космических облаков.

- Облака на высоте сорока тысяч километров? - не поверил Шувалов.

- Именно! - вступил в разговор и молчавший до этого Пеклов. - Еще столетие назад такие облака обнаружил в высоких слоях стратосферы знаменитый русский астроном Цебарский. Следовательно, можно было предположить, что подобного рода облака могут образовываться и на еще больших высотах.

- То есть фактически определить верхнюю границу атмосферы? - спросил Гаспар Гай.

- Да,- подтвердил метеоролог Крамер, - логически можно представить, что именно с того места, где притяжение планеты не может уже удерживать частицы атмосферы, и начинается космическая «пустота».

- А теперь позвольте ознакомить вас с еще одним научным открытием, сделанным нашим многоуважаемым Иваном Петровичем Зарубиным.

- Наверное, еще рано называть это научным открытием, - улыбнулся Зарубин, - но поскольку речь зашла об атмосфере и атмосферных явлениях, то скажу, что обнаруженное нами в какой-то степени связано с закономерностями поглощения определенной части радиоизлучений. С помощью радиолокатора нам в свое время удалось «ощупать» планеты и другие тела Солнечной системы. Теперь с помощью нашей гораздо более усовершенствованной аппаратуры мы научились модулировать в составе радиолокационного луча определенные частоты и колебания, отвечающие за передачу звуковой информации. И вот какое любопытное явление мы обнаружили. Повторное «прощупывание» нашей аппаратурой показало, что при лоцировании некоторых космических тел каким-то образом вернувшаяся часть излучения от луча отсекается или поглощается. Причем отсекается или поглощается именно та часть, которая связана с передачей звуковой информации! Таким образом получается, что имеются планеты, которые как бы «съедают» часть полученного «эха». Чем можно объяснить это явление? Вот вопрос, который долгое время напрягал всех нас.

- Да, действительно загадка! - заметил Семен Горб. - И что, вы разобрались в причинах этого явления?

- Да, - ответил Зарубин. - Мы выяснили, что часть радиолокационного луча поглощают именно те планеты, у которых имеется атмосфера. Это доказано.

- Ого, ну и перспективы же открываются! - воскликнул Гаспар Гай. - Это значит, что отныне мы можем находить в космосе планеты, обладающие атмосферой и, возможно, даже жизнью!

- Да, к вящей радости вас и Аполлона Альбертовича! - улыбнулся Зарубин.

- А звезды? - поинтересовался Пеклов. - Или наше Солнце? Вы пробовали проверить его?

- Разумеется! Звезды или, по крайней мере, наше Солнце отражает радиолокационный луч хоть и ослабленным, но целым. Точно так же без «изъятий» возвращают радиолокационное «эхо» Плутон, Нептун, Уран, Сатурн, Юпитер и Меркурий. И только Земля, Марс и Венера поглощают часть излучения.

- А как же тогда мы переговариваемся с Землей и Луной? - усомнился Пеклов.

- Все дело в том, что на Земле и Луне имеются специальные приемники и передатчики - вот и весь секрет, - объяснил Зарубин. - Будь такие же на Марсе и Венере, мы получали бы радиоэхо без искажений.

На этом обсуждение было закончено, и все готовились разойтись по своим каютам. Работа на сегодня была окончена, «Комета» как раз находилась над Западным полушарием Земли. Назавтра предстояла проверка энергетически наиболее выгодных орбит - «обкатка» их близ Земли позволяла выйти на венерианскую орбиту с минимальным расходом ресурсов «Кометы». И в этот самый миг вдруг громко и резко зазвучал сигнал тревоги.

Все так и замерли на своих местах…

 

ПОГОНЯ В КОСМОСЕ

Экипаж «Кометы» был в напряжении. Большинство людей оставались в кают-компании, кое-кто вышел в коридор. Комендантская команда пребывала в полной готовности и ждала дальнейших распоряжений.

На Землю немедленно было послано сообщение о нападении, после чего все быстро разошлись по своим местам.

В рулевой рубке вместе с командиром находились Сланцев, Смерчков, Аденц-старший, Харбинин, Калугин, Шувалов, Луньков, Ступеньков и Зарубин.

Вся информация о происходящем за пределами корабля выводилась на обзорные экраны.

«Комету» преследовали атомные торпеды - они стремились со всех сторон охватить космический корабль и не дать ему вырваться из клещей. «Комета» маневрировала, не давая окружить себя. Она уже сошла с геостационарной орбиты, хотя и находилась все на той же высоте в сорок тысяч километров.

Как только прозвучал сигнал тревоги, автоматические системы корабля немедленно задействовали программы уклонения, затем управление перешло к людям.

- Судя по всему, это радиоуправляемые торпеды, - заметил Григорий Аденц, - хотя не исключено, что некоторые из них пилотируются людьми, которые и наводят остальные.

- Готов поспорить на что угодно - это «птички» «Альфы Центавра»! - воскликнул Ян Сланцев.

- Что-то они слишком расхрабрились… - пробормотал Харбинин.

- Этим международным бандитам следует преподать хороший урок, - вступил в разговор Абек Аденц. - Григорий, с ними надо покончить как можно быстрее!

- Не будем спешить, отец, - ответил сын. - Всему свое время! Андрей, - обратился он к Шувалову, - держитесь на том же курсе, оставайтесь над Тихим океаном, пока все не закончится.

- Посмотрите, Григорий Абекич, вон та тройка то и дело отрывается от остальных и маневрирует самостоятельно, тогда как остальные девять держатся за нами как приклеенные!.. Эти трое наверняка пилоты-наводчики!

- В этом никто и не сомневается, - подтвердил Шувалов.

- Григорий Абекич, разрешите открыть огонь, - попросил Луньков. - Хотя бы по одному!..

Командир не ответил, только улыбнулся, не отрывая глаз от экрана.

…Гонка со смертью продолжалась вот уже больше часа. Несмотря на молодость, Григорий Аденц был человеком отважным и выдержанным, но, так или иначе, необходимо было избавиться от преследователей. А кроме того, следовало преподать хороший урок не только тем, кто, сидя в кабинах ракет, наводил атомные торпеды на «Комету», но и тех, кто из своих уютных кабинетов в Генбалии руководил пилотами-смертниками.

Высота орбиты составляла уже пятьдесят тысяч километров.

- Интересно, долго еще они будут гоняться за нами? - поинтересовался Труберанц.

- Важный вопрос, - ответил Григорий Аденц, - и сейчас, пользуясь случаем, мы просто обязаны проверить это.

- Мне кажется, они вскоре выдохнутся, и тогда у них сработают дистанционные взрыватели или самоликвидаторы…

- Но ведь тогда радиоактивная пыль осядет на Землю! - встревожился профессор Галкин. - А это очень опасно…

- Верно, - подтвердил Зарубин, - поэтому надо постараться сбить их хотя бы над океаном.

- А еще лучше поднять еще выше, и пусть они испустят свой дух на безопасной высоте, - предложил Харбинин.

- Ничего, эта высота тоже вполне подходит, так что вы зря беспокоитесь, Никифор Евгеньевич. Радиоактивная пыль вряд ли достигнет Земли, - сказал командир.

- О-о, смотрите, смотрите, Григорий Абекич, ракеты-наводчики отворачивают в сторону! - воскликнул Лунько. - Какая жалость! А вот остальные набирают скорость - наши приборы отмечают их резкое ускорение!..

- Да, торпеды приближаются, - встревожился и Шувалов, - они уже почти в ста километрах от нас!..

- Внимание! - скомандовал Григорий Аденц. - Включить излучатель! Полный охват торпед!

- Есть! - немедленно откликнулся Луньков и нажал на кнопку.

На пульте управления вспыхнула красная лампочка. Все девять атомных торпед, преследовавших «Комету», мгновенно потонули в яростном ядерном пламени…

- Найти пилотируемые ракеты! - вновь приказал Григорий Аденц.

Луньков перекинул тумблер, и на экране появились три стремительно удаляющиеся точки.

- Ага, вот они! - воскликнул командир. - Наверное, удирают на полной скорости! Я думаю, нам нет смысла преследовать или сбивать их…

В командный пункт космодрома на Земле передали сообщение о том, что нападение отбито, а корабль и экипаж не пострадали и находятся вне опасности, после чего Григорий

Аденц запросил инструкции относительно дальнейшей программы полета.

На высоте ста тысяч километров экипаж «Кометы» собрался в кают-компании на обед. На всякий случай все по-прежнему были облачены в скафандры.

- Наверное, нам предложат вернуться на Землю, - предположил Сланцев.

- А мне кажется, что нам дадут дополнительные задания или изменят прежние, - не согласился с ним командир.

- Вам, наверное, что-то известно, раз вы так говорите? - спросил профессор Галкин.

- Что-то знаю, еще о чем-то догадываюсь! - улыбнулся Григорий.

- Что же это может быть? - не выдержал Луньков.

- Погодите, пошла передача с Земли! - воскликнул Труберанц. - Интересно, что они скажут?

Земля действительно передала новые инструкции. Первым делом руководители СССР поздравили экипаж с удачным отражением атаки, после чего сообщили, что испытательный полет можно считать завершенным, поскольку «Комета» показала себя во всем великолепии и превзошла все ожидания. Поэтому возвращение космического корабля на Землю не имеет смысла. Полет «Кометы» на Венеру в принципе одобрен - Григорий Аденц получил задание проложить маршрут к этой планете Солнечной системы. Пока же «Комета» должна направиться к Луне, где ученые из состава экипажа проведут определенные исследования, после чего последуют дополнительные инструкции.

- Итак, - подытожил Григорий Аденц, - курс на Луну!

Через некоторое время космический корабль покинул

околоземную орбиту и взял курс на Луну.

 

ЛУННЫЕ БУДНИ

Уже девятый день находилась в полете «Комета». За это время она намотала в космосе уже больше миллиона километров и теперь направлялась к Луне, где все с нетерпением ожидали ее посадки.

К этому времени «Галактика-1» уже благополучно достигла лунного города Гримальди.

…Если смотреть сверху, то Гримальди напоминал сияющую ярким светом гигантскую полусферу, под которой мог укрыться не самый маленький район Москвы. Лунный комбинат, где из лунных ресурсов выплавляли несокрушимые сталолитовые плиты, выдавал столько продукции, что в скором будущем можно было покрыть сплошным колпаком весь кратер Гримальди, а это уже, считай, целая Швейцария!

Первые люди, обживавшие Луну, жили и работали словно водолазы - в громоздких и тяжелых скафандрах. Им грозило множество опасностей - от космического холода и вредных излучений до метеоритных дождей. Первопроходцам спутницы Земли грозило множество смертельных опасностей, поэтому, что и говорить, случались и трагедии, особенно в начальный период освоения. Одной из таких жертв стал и космонавт Сергей Зорькин.

Он погиб недалеко от строящегося Гримальди. Крошечный метеорит прошил его ракету именно в тот момент, когда Зорькин заходил на посадку. Разумеется, ничего страшного бы не произошло, если б пилот не сидел в кабине с поднятым забралом. Именно после этой трагедии было принято решение - вне надежных стен герметизировать скафандры полностью.

Устройство в Гримальди всевозможных плантаций, а также озеленение самого города в значительной степени решало вопрос снабжения жителей воздухом - теперь уже не надо было доставлять на Луну просто невероятные количества жидкого кислорода и воды. Лунные огороды оказались удивительно эффективными. Так, например, ботва тыквы и некоторых других видов овощей вырабатывала с квадратного метра столько кислорода, что его хватало для нормального дыхания двух человек. А ведь были еще и сады, и просто декоративные насаждения, не говоря уже об огромных вырабатывающих кислород бассейнах с особыми водорослями.

Прибытие каждого нового корабля было подлинным праздником в Гримальди. Согласно уже устоявшейся традиции, к посадке очередного корабля на космодром собиралась чуть ли не половина населения Гримальди - всем, кому это позволяла работа.

Торжественно встретили и «Галактику-1». Как уверяли старые гримальдийцы, встречая и обнимая гостей, они избывали свою тоску по Земле и со всей серьезностью утверждали, что ощущают исходящий от них аромат Земли.

Вот и сейчас молодежь окружила Раю Бардину, Диму Ушко и остальных, у которых, кстати, на Луне было немало друзей и знакомых. Рая немедленно познакомила Мари со своими друзьями и подругами, а обнимая Машу Софронову, что-то тайком шепнула ей на ушко и познакомила с Мари.

- Ах, я так мечтала познакомится с вами!.. - воскликнула Маша.

- Почему? - удивилась Мари.

- Вы потом узнаете… Я очень хочу подружиться с вами, вы не против?

- Ничуть! - улыбнулась Мари, от которой, однако, не укрылись заинтересованные взгляды и шепотки.

«Неужели они все знают обо мне и Григории?» - мелькнуло в голове.

Оживленное общение началось и в другой группе, собравшейся вокруг Елены Николаевны, Веры Павловны, Аполлона Славянского и Силича Звонарева.

- Рад, что вы здесь, - сказал, пожимая руку Звонареву, Филимонов. - Я вас ждал, Силич Миронович. - И обратился к присутствующим: - Кстати, друзья, позвольте представить вам нового коменданта Гримальди!

Со всех сторон посыпались поздравления.

- Ага, - шутливо погрозил Звонареву пальцем Аполлон Славянский, - так вот почему ты всю дорогу сидел у себя в каюте взаперти! Наверное, не хотел являться на глаза своим будущим подопечным!..

- Ну что вы, Аполлон Альбертович, почему же взаперти? - возразил Звонарев. - Мы даже с вами в шахматы играли! Два раза…

- И ничего не взаперти, - поддержала Звонарева Агриппина Потаповна. - Он даже мне помог, когда настала невесомость, и я закувыркалась без опоры…

Все засмеялись.

Новоприбывших устроили со всем возможным комфортом. Кузьма Филимонов расселил их по свободным помещениям. Отдельное жилье получили Елена Николаевна и Вера Павловна. Потаповна временно поселилась у Елены Николаевны. Вскоре она, как и другие специалисту, должна была поселиться в жилых комнатах тепличного отсека.

- Ну спасибо, Агриппина Потаповна, вы просто спасли меня! - с улыбкой произнес Звонарев.

После того как все устроились, многие из новоприбывших захотели прогуляться по городу, осмотреть его достопримечательности, поскольку те беглые впечатления, которые они получили по дороге от космодрома в Гримальди, никого не удовлетворили.

- Я не успокоюсь, пока не исхожу его вдоль и поперек! - в частности, решительно заявила Потаповна.

- Вполне естественное желание, - заметил Лев Касаткин, которого Филимонов выделил для сопровождения гостей.

После первой экскурсии Мари и остальные вернулись домой довольно поздно, уставшие, но в отличном настроении. Время, проведенное с коллегами и местной молодежью, было наполнено весельем и радостью. Весьма довольны были и все остальные.

- Здесь я словно сбросила двадцать лет, - восторгалась Агриппина Потаповна. - А воздух здесь какой - совсем как в наших Садах изобилия! Я как заново родилась!

- Да, действительно, здесь действительно словно перерождаешься, - согласилась с ней Елена Николаевна.

На следующий день Елена Николевна, Мари и Потаповна направились в оранжерейный отсек, чтобы посадить привезенные с собой саженцы персиков.

Лев Касаткин уже ждал их.

Оранжерейный отсек представлял собой гигантскую искусственную пещеру с пышной разнообразной растительностью и сложной системой ламп и поливальных автоматов. Почва, в которой росли растения, лишь частично была земной - саженцы привозили на Луну вместе с предохранявшим корни черноземным «коконом». Оранжерею можно было бы устроить и под прозрачным куполом вне Гримальди, но тогда беспощадное солнце выжгло бы все… Здесь же, в пещере, растения жили в привычной им атмосфере, с регулярным чередованием «дней» и «ночей». А специальные таймеры и светофильтры обеспечивали наиболее комфортный режим для каждого вида и сорта растений.

- Елена Николаевна, мы с нетерпением ждем вашего мнения, - не выдержал Лев Касаткин, когда они наконец обошли все участки огромного оранжерейного отсека.

- Моего мнения? - переспросила Елена Николаевна. - Позвольте пожать вам руку, Лев Александрович, все просто великолепно - вот мое мнение!

- Невероятно! - поддержала Елену Николаевну Мари.

- Я решила, что буду жить и работать здесь до самой своей смерти! - восторженно заявила и Потаповна.

Касаткин был чрезвычайно доволен столь лестной оценкой своей работы.

Откуда-то появились Рая Бардина, Зина Трофимова и Маша Сафронова. Здесь, как на Земле, не было нужды в белых халатах - девушки были в легких скафандрах, шлемы которых сейчас были просто откинуты назад - здесь было совершенно безопасно.

Первый их вопрос касался именно защитной одежды.

- Как вы себя чувствуете в этом скафандре, Елена Николаевна? - поинтересовалась Рая.

- Очень неплохо, доченька, - улыбнулась Елена Николаевна. - Он такой легкий и удобный, что я даже не чувствую его! Ведь когда-то мне приходилось носить и прежние модели - тяжелые, грубые…

- А вы, Агриппина Потаповна?

- Не привыкла еще, да и не приходилось мне ни в стратосферу подниматься, ни на дно моря спускаться…

Все засмеялись.

- А Мари мгновенно освоилась! - заметила Маша Сафронова.

Лев Касаткин, исчезнувший было, вновь появился - уже за рулем электрокара, тащившего за собой парочку открытых вагончиков с саженцами привезенных с Земли персиковых деревьев. Вместе с Касаткином приехали и несколько молодых парней.

- Елена Николаевна, я наметил участок для ваших саженцев, это недалеко, шагов пятьдесят отсюда, - сказал Касаткин. - Лунки уже выкопаны! Мы можем пройти туда вот по этой дорожке.

- Тогда пойдемте, - ответила Елена Николаевна и направилась вслед за Касаткиным. Остальные остались ждать их возвращения.

- Просто чудесный человек наш Лев Александрович, а специалист какой!.. - воскликнула Маша Софронова. - Посмотрите, какой подвижный - даже не скажешь, что человеку под шестьдесят!

- Неужели? - удивилась Потаповна. - Я бы дала ему лет сорок, не больше.

Девушки переглянулись с лукавыми улыбками.

- Ну ладно, не сорок, а ближе к пятидесяти, - засмеялась Зина.

- Ну что вы, девушки, я же вижу - волосы черные, да и лысины нет… - возразила Потаповна и тут же засмущалась.

- Честное слово, Агриппина Потаповна, это он здесь помолодел! - заверила Рая. - А помните, девочки, когда он только-только прилетел с Земли, у него и лысинка было небольшая, и волосы с проседью?

- Да, действительно, - подтвердила Зина. - Лев Александрович действительно сильно переменился. Раньше он все сутулился, был нелюдим, а теперь посмотрите - настоящий живчик, весельчак, за сорокалетнего сходит!

- Ну ты и хитрованка, Зина, - покачала головой Потаповна. - Ну зачем при мне расхваливать женатого человека? Что за намеки?..

- Да никакой он не женатый! - воскликнула Маша. - Вдовец он, да еще со стажем!

Тут уже никто не выдержал. Хохотали девушки, смеялась Агриппина Потаповна, засмеялись и незаметно появившиеся Дмитрий Ушко и Клим Зрачков.

- Ох, девки, - вытирая выступившие от смеха слезы, - произнесла Потаповна, - ну что ж, как говорится, поживем - увидим!

За разговорами и весельем они даже не заметили, как появился Касаткин.

- Друзья, - прервал он разговор, - все за мной - саженцы сажать!

- Мы тоже? - спросил Дмитрий, показывая на себя и Клима.

- Всенепременно! - заявил Касаткин. - Ну, пошли!

И первым двинулся к электропоезду. Остальные тоже быстро сели в вагоны…

…В этот день Вера Павловна, дядя Харитон, профессор Славянский посетили научно-исследовательские лаборатории Гримальди. Вместе с ним были и оба коменданта - старый и новый. Руководители лабораторий и отделов рассказали им о своей работе, проинформировали об успехах и открытиях.

Последующие несколько дней знакомство с Гримальди и экскурсии по окрестностям города продолжились…

 

ТРЕВОЖНЫЙ СИГНАЛ ИЗ ГРИМАЛЬДИ

Гримальдийцы с нетерпением ждали посадки «Кометы», которая вот уже третий день кружилась над Луной. Несколько раз она проходила над куполом Гримальди. Исследования, связанные с Луной, особенно невидимой с Земли ее стороной, составляли важную часть испытательного полета «Кометы».

Но вот наконец командир «Кометы» сообщим примерное время посадки на космодроме Гримальди, и хотя до самой посадки еще оставалось несколько часов, почти все свободные гримальдийцы пришли на космодром - никому не хотелось оставаться за стенами в столь торжественный момент.

Пользуясь тем, что до прибытия «Кометы» оставалось еще достаточно времени, группа молодых гримальдийцев пригласила Мари посетить оздоровительный комплекс города. Экскурсия предстояла столь интересная, что к ней решили присоединиться также Елена Николаевна с Потаповной и Вера Павловна.

Лунная здравница «Интурист» давно уже была готова к приему гостей с Земли. Как недавно стало известно, Министерство здравоохранения СССР получило уже из-за рубежа первые заявки на лечение в лунной здравнице. Правда, желающих пока было всего трое. Однако их имена Земля пока не сообщала.

Санаторий «Интурист» располагался несколько поодаль от самого Гримальди и был защищен собственным куполом. С Гримальди его соединял подземный туннель.

…Раскрылись массивные ворота, и экскурсанты вступили в широкий и высокий, словно городской проспект, ярко освещенный сталолитовый туннель. По обе стороны этого «проспекта» были высажены незнакомые, все в цвету деревья, источающие приятный аромат.

- Как здесь приятно! - удивилась Вера Павловна.

- У каждого, кто хоть раз побывал здесь, навсегда остаются самые приятные воспоминания об этом месте, - пояснила Маша Софронова.

- Да, это действительно так, - поддержала ее Асли Кулумдарова.

Вскоре проспект-аллея расширился, и перед глазами экскурсантов возник сад, сейчас окутанный искусственным туманом. Все здесь дышало какой-то романтичной загадочностью.

- Ой, как красиво, девочки! - не выдержав, воскликнула Мари. - Мы как будто где-то на кавказском побережье!..

Особенно поразила новичков причудливая кактусовая роща. Девушки попросили Елену Николаевну рассказать им о кактусах. Елена Николаевна прочитала им целую лекцию, особо подчеркнув, что благодаря обработке особыми изотопами и специально разработанному режиму питания кактусы на Луне прижились идеально и по красоте и уникальным формам далеко превзошли все, что было известно на Земле.

- А кроме того, кактусы, являясь обитателями засушливых, пустынных районов, обладают способностью накапливать в себе значительные запасы влаги, что позволяет им переживать периоды засухи, - добавила Елена Николаевна. - Вот посмотрите… - Она подошла к одному из гигантских кактусов и прикоснулась к могучему стволу. - Плотная кора и воскоподобная пленка на нем препятствуют испарению воды, а мощные многочисленные колючки - от повреждения животными…

Девушки ходили между напоминающими великанские подсвечники катусами-цереусами, достигающими на Луне двадцатиметровой высоты, удивлялись огромным, похожим на гигантские зеленые ежи эхинокактусам, каждый из которых вмещал две, а то и три тонны воды.

- Ух ты. Настоящее водохранилище! - воскликнула Мустабаева.

- Да, - кивнула Елена Николаевна. - Между прочим, кактусы могут служить не только для утоления жажды, но и как еда: их плоды и мягкую сердцевину употребляют в пищу, особенно в Мексике. Кроме того, кактусы обладают и целебными свойствами. Кстати, мы здесь изготавливаем из них различные лекарственные препараты, обладающие уникальным лечебным эффектом, особенно при сердечно-сосудистых заболеваниях. Есть и такие, которые содержат готовые противоядия и вещества, помогающие при кожных заболеваниях…

Естественно, что новичкам захотелось непременно выпить хотя бы глоток живительной кактусной влаги. Елена Николаевна охотно пошла им навстречу. По ее просьбе двое сотрудников оздоровительного центра спилили верхушку небольшого бочкообразного кактуса, и каждый желающий вдоволь напился прохладного освежающего сока, удивительно приятного на вкус. Кроме того, каждому досталось по кусочку мякоти, по вкусу напоминающему спелую дыню.

Но вот экскурсанты покинули кактусовую рощу, занимающую немалую площадь этого удивительного сада-парка, где по отдельности и группками располагались клинические лаборатории и уютные палаты для больных, оснащенные самым современным медицинским оборудованием.

Но вот перед ними открылся сосновый лес, рассеченный неширокими прямыми аллеями.

- А сейчас я покажу вам по-настоящему уникальное место! - похвасталась Маша Софронова. - Этот сосновый лес насыщен специальными приборами и аппаратами, каждый из которых излучает особые лучи. Каждая тропинка здесь воздействует на больного излучением, предназначенным для лечения той или иной болезни. Вот на этой аллее, например, лечат остеоревматические болезни, на той - различные нервные патологии… Правда, - спохватилась Маша, - сейчас у нас нет времени испытать все их, но мы обязательно прогуляемся по Аллее смеха. Между прочим, с точки зрения медицины смех - очень полезное лечебное средство!

- А если эти лучи не заставят меня смеяться? - спросил Павел Зимин.

- Такого просто не может быть, Павел!

- Ну что, попробуем, Анюта?

- Нет уж, мне уже сейчас смешно! - засмеялась Анюта Белякова.

- А вот я попробую, - завил Клим Зрачков.

- Ну а я погляжу со стороны, - заявила Зина и встала рядом с Анютой.

- Асли, ты тоже отойди в сторонку, а мы, мужчины, пройдемся и попытаемся не засмеяться, - вступил в разговор и Мустабаев.

- Ну и я от вас не отстану, - присоединился к парням Картладзе.

- Где наша не пропадала! - решительно заявила Агриппина Потаповна. - Я тоже пройдусь!

- Я вас одну не оставлю! - воскликнула Мари и присоединилась к группе.

- Молодец, девочка, - похвалила ее Потаповна. - Пошли, от смеха вреда нет!

Сотрудники оздоровительного центра включили и настроили соответствующие приборы.

- Все, можете идти, - сказала Маша. - Победителем будет считаться тот, кто трижды пройдет по аллее и не засмеется!

Вдоль каждой аллее с обеих сторон оказались две почти неприметные тропинки, по которым и двинулись те, кто не участвовал в споре.

Не успели парни вместе с Мари и Потаповной сделать и несколько шагов по аллее, как поведение их резко изменилось. Они прилагали неимоверные усилия, чтобы сдержать так и рвавшийся наружу смех. Зато их друзья на боковых тропинках себя не сдерживали.

Первой не выдержала Мари. Звонко хохоча, она сбежала с аллеи и упала прямо в объятия Маши Софроновой.

- Меня словно щекотали чьи-то невидимые руки, - все еще смеясь, сказала Мари. - Это было просто невероятно!

Потаповна с сурово напряженным лицом следовала следом за группкой парней, которые время от времени издавали странные нечленораздельные звуки. Вскоре парни, пытаясь заглушить смех, начали просто орать во весь голос.

Но вот завершился первый проход. Достигнув конца аллеи, «испытатели» повернули обратно. Потаповна глухо выла какую-то печальную песню и время от времени хихикала. Картладзе, сразу же переставший сопротивляться, хохотал от души, хотя и не сходил с аллеи, но вскоре не выдержал и сбежал. За ним последовал Мустабаев, затем «дистанцию» оставил Зрачков.

Остались только Зимин и Потаповна, но вид у них был такой, что все так и покатывались с хохоту. Но вот и Потаповна прервала свою «песню» и буквально закудахтала изо всех сил. Этого Зимин уже не выдержал и кинулся прочь от аллеи. Победа осталась за Потаповной, которую и приветствовали бурными аплодисментами.

Пошли дальше, посетив по дороге лабораторию «земных и небесных стихий», как со смехом объяснила Маша. Здесь они воочию убедились, как с помощью различных технических средств сотрудники лаборатории меняют погоду, устраивая то проливной ливень, то адскую жару, а то и снег. Но вот все опять привели в норму, и птицы вновь завели свое нескончаемое переливчатое пение.

- Надо же какие удивительные чудеса научились делать, - изумилась Потаповна. - Все, я точно решила - буду работать здесь!

На этом прогулку-экскурсию пришлось прервать - «Комета» была уже на подлете.

Еще задолго до посадки космического корабля чуть ли не все население Гримальди высыпало на космодром. Из своих ангаров выползли и машины обслуживания.

Стоял полдень - лунный звездный полдень.

Столпившиеся по краям космодрома люди в сверкающих сталолитовых скафандрах казались некими фантастическими рыцарями. К стоявшему чуть поодаль начальнику астрономической обсерватории Карену Дебетуни подбежал один из сотрудников обсерватории:

- Карен Арсенич, - торопливо сказал он, - вы срочно нужны в обсерватории - мы засекли комету!

- Как? - удивился Дебетуни. - Комету?..

- Да, комету… Вы должны взглянуть, Карен Арсенич… В созвездии Ориона…

К ним быстро подошли Силич Звонарев и Кузьма Филимонов и тут же присоединились к разговору.

- Вам надо поспешить, Карен Арсенич, с «Кометы» вас непрерывно вызывает Никита Гаврилович, говорит, что срочно! - выпалил Звонарев.

Все вместе поспешили к шлюзу, и десять минут спустя они были уже в локаторной.

- Карен Арсенич, - сообщил с «Кометы» Труберанц, - обнаружена совершенно неизвестная комета, которая, по моему мнению, принадлежит к краткопериодичным. Необходимо классифицировать ее, измерить эллипс, определить траекторию, словом, выяснить все, что только можно. Мы будем на Луне через час.

Не прошло и нескольких минут, как комету можно было различить уже невооруженным глазом. Она летела, оставляя за собой туманный хвост,, а в голове ее поблескивало яркое ядро.

Через час над Гримальди появилась «Комета». Устремив острый нос в зенит, она медленно опускалась на огненном хвосте, и в последний момент выпустив опорные лапы, мягко опустилась на космодром.

Встреча была хоть и сумбурной, но все равно торжественной. Однако уже через час космодром был пуст.

Смерчков передал на Землю радиосообщение следующего содержания:

«Земля, СССР, Академия наук

«Комета» благополучно прибыла на место.

В ответ на ваш запрос уточняем ваши данные касательно появившейся кометы. Комета представляет собой космический объект шестой звездной величины, диаметр ядра - тысяча двести метров, траектория движения гиперболическая. Тенденция - склонение в сторону Земли, к Солнцу. Проход через нашу галактику. Предположительная парабола полета - в сторону созвездия Альфа Центавра».

 

О НИКОЛАЕ БАРДИНЕ И ЕЩЕ О КОЕ-ЧЕМ ВАЖНОМ

Если б не загадочная и трагичная история похищения Николая Бардина, никто бы, наверное, не поверил, что на луне были обнаружены два инопланетных существа - Ика Оки и Кани Оки.

То же самое можно было бы сказать об Аки Оки и нашедшем его норвежском учителе Уайде Бранде.

…Аполлон Славянский был весь погружен в раздумья - тайна удивительных иероглифов не давала ему покоя.

В советской прессе появились несколько публикаций, которые привлекли внимание мировой научной общественности к загадке иероглифов и немедленно возбудили яростную активность «Альфа Центавра». Они тут же обвинили профессора Славянского и писателя Гаспара Гая в том, что вся эта история с иероглифами является не более чем фальшивкой, раздутой ими из чисто корыстных интересов.

Гаспара Гая связали с именем Аполлона Славянского по той простой причине, что писатель выступил со страстными эмоциональными статьями об истинности иероглифов. Правда, сам Гаспар Гай инопланетян не видел, однако он просто не мог не верить тем десяткам и сотням людей, которые видели их и даже общались с ними в лунном городе Гримальди. А кроме того, Абек Аденц и Смерчков воочию видели инопланетный космический корабль, внешне довольно сильно напоминавший советские ракеты.

Ко всему этому следует добавить, что Николай Бардин исчез буквально на глазах Павла Зимина и Анюты Беляковой. Именно об этом был доклад молодой пары, касавшийся этого загадочного случая. Содержание этого доклада было известно лишь очень ограниченному кругу людей.

«Николай Бардин руководил буровыми работами в окрестностях Гримальди, расположенной в экваториальной зоне Луны, - говорилось в докладе. - Наш шурф был расположен неподалеку от вершины «Арагац». Работа велась возле радиоретранслятора, возле которого располагалась запасная база, где иногда оставались на ночь лаборанты. Сам Николай не раз связывался с сестрой и говорил, что из-за обилия работы не будет возвращаться в город, так что пусть она не беспокоится. Николай Бардин довольно часто оставался на базе и в одиночку занимался исследованием образцов, тогда как все остальные возвращались в Гримальди.

Ика Оки сильно привязалась к Николаю и была его верным стражем, и когда Бардин решал не возвращаться в город, она переживала за него даже больше Раи Бардиной. Именно поэтому супруги Галкины и профессор Славянский просили Бардина быть более внимательным к Ика Оки. Поэтому Бардин часто навещал клинику Галкиных, где Ика Оки продолжала жить после выздоровления под опекой Татьяны Андреевны.

Сама Ика Оки относилась к остальному своему окружению безразлично. Ее ничто не интересовало, и она даже не делала попыток сблизиться с нами; она попросту избегала нас. В последнее время Ика Оки требовала оставить ее в покое, а когда мы все вместе выходили из Гримальди, она отделалась от всех и убегала. Когда такое случилось в первый раз, все очень встревожились, но потом к этим ее отлучкам привыкли. Впоследствии комендант Филимонов разрешил ей свободный выход из города, и Аки Оки часто выходила гулять одна. Однажды она оказалась у шурфа номер четыре и увидела там Николая Бардина. Потом, как мы узнали, она стала часто навещать его, причем как раз в то время, когда он был один. У нее было какое-то особое чутье: она появлялась как раз в тот момент, когда мы, распрощавшись с Бардиным, возвращались в Гримальди. Правда, после первого ее посещения мы больше ее не видели, однако Николай Бардин каждый раз сообщал в город, что Ика Оки с ним.

- Чем вы с ней занимаетесь, Николай Антонович? - часто спрашивали мы его наполовину в шутку, наполовину всерьез.

- Во всяком случае не флиртом! - отшутился Николай потом стал рассказывать: - Она поднимает забрало, садится напротив и пристально и не моргая смотрит мне прямо в глаза - час, два, три, все то время, что я работаю. Иногда я даже пугаюсь этого ее пылающего взгляда… Я улыбаюсь ей, что-то говорю, разговариваю, опять улыбаюсь… А она лишь изредка печально так произносит: «Йокайакибро, йокайакибро…» Потом я ощущаю какую-то странную усталость, начинаю зевать и невольно засыпаю под этим ее магнетическим взглядом. Просыпаюсь, когда в Гримальди наступает условное утро. А она все так же сидит прямо передо мной, в той же позе и смотрит на меня даже как бы удивленно. Потом, словно понимая, что пора уходить, герметизирует шлем и исчезает…

По словам Николая Бардина, Ика Оки прекрасно умеет обращаться со всеми теми предметами и приборами, которыми пользовалась хотя бы раз, в том числе и с оборудованием наших баз - именно поэтому мы и не беспокоились за нее, когда она уходила из города гулять в одиночестве. Как рассказывал Николай Бардин, при встречах и расставаниях Ика Оки иногда повторяла какой-то текст, причем с теми же интонациями - такими же, какие услышал Зарубин во время передачи загадочной станции:

«Бану Оки, Фану Оки, Кани Оки, Аки Оки, Ика Оки Йокайакибро фырр!

Краа Йокайа Йокайа фырр!

Аки Оки Фану Оки, Бану Оки, Кроо Йукайа фырр!

Нмнфриа-орб, бррка кайа фырр!..»

- Превалирование звука «а», занимающего столь важное место речи инопланетян, ощущается лишь при произношении, - объяснял нам Бардин.

Так, по его мнению, так часто повторяемое Ика Оки слово «йокайакибро» состоит из двух отдельных слов: «йокайа» и «кибро», имеющих разный смысл и значение. При произношении эти слова сливаются, дополняются звуками «а» и звучат уже как «айайокайкаиабарао». Бардин утверждает также, что сумел разобрать смысл некоторых слов. Так, Ика Оки, показывая на звезды, произносит «кайа» или «кайа-кайа» - звезда или звезды. Солнце на ее языке - «нмнфра-орб», Земля - «Йуукайа». «Айик» означает хорошо, «айик-айик» - очень хорошо. «Киа» - плохо, «киа-киа» - очень плохо.

Со временем Николай Бардин, несомненно, сумел бы лучше разобраться в языке инопланетян, однако его загадочное похищение спутало все карты…

Похищение это оказалось столь неожиданным и стремительным, что мы просто не смогли предотвратить его. А произошло все так.

Когда мы закончили работу, попрощались с Бардиным и собирались уже возвращаться в Гримальди, вдруг появилась Ика Оки. Не обращая на нас никакого внимания, она схватила его за руку и чуть не насильно потащила за собой. Мы даже пошутили по этому поводу, пока не увидели, что они с сумасшедшей скоростью бегут в сторону маяка базы «Арагац». Чуточку терзаемые беспокойством, мы решили проследить за ними, поскольку раньше ничего такого не было. Минут через десять мы преодолели скальный гребень и остановились пораженные: там, внизу на ровной площадке стояло нечто огромное, отливающее серебряным блеском. Мы увидели, как Бардин и Ика Оки вплотную подошли к этой штуке. Мы тоже решили спуститься и посмотреть, что же это такое. Но не успели мы сделать и несколько шагов, как вдруг Николай и Ика Оки исчезли внутри этой штуки, а сама она вдруг оторвалась от поверхности Луны и с невероятной скоростью исчезла в небе…»

Свидетельства остальных очевидцев похищения не дали ничего нового…

…После посадки «Кометы» на Луне произошло немало интересного. Самым главным было, пожалуй, появление кометы. Это внезапно появившееся небесное тело относилось скорее всего к числу «пропавших», а то и вовсе доселе неизвестных. По своим параметрам она напоминала хорошо известную ученому миру комету Галлея, однако не фигурировала ни в одном из каталогов звездных тел.

Одновременно с ее появлением на Луну обрушилось несколько метеоритных потоков, но, к счастью, никакого ущерба они не нанесли.

Подготовка к полету на Венеру шла полным ходом. Экипаж пополнялся новыми членами, при этом основной его костяк предпочитал жить на самом корабле, а не в Гримальди.

Отдавая дань памяти космическому первопроходцу Сергею Зорькину, Григорий Аденц совершил своеобразное паломничество к его могиле. К мемориалу его сопровождали Елена Николаевна, Мари и Агриппина Потаповна! Всю дорогу Григорий не отходил от Мари. Беседа, которую они вели между собой, была хоть и сдержанной, но искренней.

Когда они вернулись в город, Андрей Шувалов предложил Григорию:

- Может быть, ты и Мари побудете пока вместе в Гримальди?

Самое интересное, что то же самое предложила Аденцу-младшему и Елена Николаевна. И Григорий решил начистоту переговорить с Андреем о том, что волновало и смущало его больше всего. Именно поэтому он, в свою очередь, предложил Мари прогуляться вечером по Гримальди.

- Если ты не против, а зайду за тобой, - сказал он Мари.

- Пожалуйста, - только и смогла произнести Мари, до крайности удивленная тем, что Григорий впервые за все время их знакомства напрашивается на свидание.

Вернувшись на «Комету», Григорий и Андрей уединились в одной из кают. Разговор, естественно, зашел о Мари, Ольге и вообще об их сложных, запутавшихся взаимоотношениях.

- Я, наверное, был слеп, как и все влюбленные, - признался Андрей Шувалов, - Ольга не любила меня, а кроме того, она легко поддавалась наушничеству Шуйского… А когда он намекнул, что я будто бы влюблен в Нетти Вудкок, это стало для неуравновешенной Ольги последней каплей… Я был действительно слеп, Григорий, иначе не пытался бы связать свою жизнь с этой ветреной женщиной и не проглядел бы ту, которая все это время думала обо мне и молча любила меня… Если честно, то оба мы - и я, и ты - были полными дураками и барахтались словно дети в своих отношениях, видя сложности там, где их просто не было… Знаешь, Гриша, меня часто просто бесило твое холодное отношение, твое безразличие к Мари…

- Ты прав, Андрей, но я бы не назвал это безразличием…

- Ну конечно! Ты так тщательно прятал свою любовь, что Мари надо было быть очень искушенной в таких делах, чтобы распознать ее! - засмеялся Андрей.

Григорий Аденц тоже улыбнулся.

- Да, - произнес он, - это я сейчас понял, что Мари могла просто не понять меня… Что поделать - характер у меня такой… Да и Ольга постоянно нашептывала мне о твой близости с Мари. Она чуть было не убедила меня в этом! Да я бы и не поверил, если б не разрыв твоих отношений с Ольгой. Но последнее письмо Ольги открыло все скобки…

Они помолчали некоторое время.

- Я сегодня встречаюсь с Мари, - нарушил молчание Григорий и неожиданно предложил: - А давай пойдем вместе!

- В моем присутствии нет смысла, тем более сегодня, - отказался Андрей. - Побудьте вдвоем, поговорите без лишних свидетелей…

- Хотел бы я, чтобы Мари присутствовала при нашем сегодняшнем разговоре! - вздохнул Григорий.

- Думаешь, она не поверить твоим объяснениям? - спросил Андрей.

- Кто знает?.. Мари чувствует себя виноватой в том, что не смогла помочь тебе понять всю сущность Ольги, что всякий раз старалась помирить вас и поддерживала свою подружку…

- Давай закончим на этом, - решительно встал Андрей. - И обязательно передай Мари, что я желаю вам обоим огромного счастья!

- Если б ты пошел со мной в Гримальди, то смог бы сказать это Мари сам!

Раздался звонок телефона. Григорий поднял трубку. Звонили из Гримальди. В трубке послышался голос Мари:

- Гриша?

- Да, Мари, это я!

- Ты придешь к нам?

- Конечно, ведь мы же договорились! Что-то случилось?

Мари замешкалась с ответом.

- Алло, алло, Мари!.. - встревожился Григорий.

- Гриша, - негромко произнесла Мари, - захвати с собой и Андрея, хорошо? Ты меня слышишь?

- Да-да, слышу! Обязательно прихвачу!

- Здесь есть человек, которому будет приятно его присутствие… Ты понял?

- Да, конечно!

- И скажи Андрею от моего имени, чтобы не смел отказываться!

- Он уже сам все услышал! - засмеялся Григорий. - Так что ждите, Мари!

- Хорошо, тогда до встречи!

Григорий положил трубку и взглянул на несколько смущенного Андрея. ‘

- Ну что, - улыбнулся Аденц-младший, - пошли?

- Пошли…

Они быстро облачились в скафандры и покинули «Комету». Спешили так, словно спасались от погони…

В нескольких километрах от космодрома сиял купол лунного поселения. Миновав главный шлюз Гримальди, Григорий и Андрей вошли в коридор, ведущий к комендатуре. Их встретил встревоженный Силич Звонарев. Как только новоприбывшие подняли забрала, комендант Гримальди сообщил им тревожную новость:

- С Земли к Луне направляются весьма подозрительные ракеты, Григорий Абекич! Они уже прошли полпути…

- Опять?! - гневно воскликнул Григорий.

- Судя по всему, это опять ракетные атомные торпеды, с которыми нам уже приходилось сталкиваться, - заметил Андрей Шувалов.

- Абек Давидович ждет вас, - продолжил Звонарев. - Мы сразу сообщили на «Комету», а оттуда сказали, что вы уже вышли.

- Тогда поспешим!

Через несколько минут они были уже в одном из конференц-залов, где уже собрались все те, кого новость касалась непосредственно.

Когда установилась полная тишина, Абек Давидович Аденц сделал сообщение:

- Население города уже извещено о возможном нападении. По нашим данным, ракеты вышли на орбиту Луны и через несколько часов вынырнут с невидимой стороны Луны. Судя по всему, их целью является Гримальди. Здесь на экране вы видите четыре объекта, скорее всего являющиеся атомными ракетами. Трудно сказать, как именно они будут атаковать, но мы в любом случае не можем сидеть сложа руки. Поэтому я предлагаю немедленно взлететь им навстречу и нейтрализовать эти торпеды до того, как они окажутся в нашем полушарии…

- Правильно! - раздалось со всех сторон.

- Мне кажется, что мы можем расстрелять их и отсюда, с поверхности, - подал голос Харбинин.

- Я думаю, - поднял руку Луньков, - что лишь три из этих объектов являются ракетами-автоматами с ядерным зарядом, четвертая же - пилотируемый корабль с наводчиком. Вот посмотрите, сейчас картинка стала четче, и можно заметить, что три из этих объектов меньше размерами, да и летят они впереди… Они наверняка управляются и направляются с четвертого, который намного больше остальных…

- Вы правы, - подтвердил Аденц-младший. - Не исключено, что, направив ракеты в цель, пилот-наводчик развернется и полетит обратно на Землю. Мы должны заставить его сесть!

- Разумнее всего воспользоваться для этого кораблем «Галактика-2», поскольку сейчас он находится в полной готовности, - вступил в разговор Андрей Шувалов.

- Итак, - подытожил Абек Аденц, - поскольку время не ждет, предлагаю задействовать также «Косморазведчики» Дениса Петровича, которые прикроют главные подходы к Гримальди. Кроме того, с их помощью мы постараемся ослепить вражеские ракеты и сбить торпеды с курса. Объявляю о введении трехчасовой полной светомаскировки Гримальди. «Галактике-2» приказываю взлететь и сразиться с пилотируемым вражеским кораблем или принудить его к посадке. Коменданту Гримальди Силичу Звонареву - обеспечить поддержание внутреннего порядка в городе, а также привести в готовность все транспортные средства. Командиром «Галактики-2» назначаю Бориса Лунькова, численность экипажа - семь человек!

- Есть, Абек Давидович! Разрешите выполнять? - поднялся с места Луньков.

- Нет, погодите пока, - ответил Аденц-старший и продолжил: - Григорю Аденцу и Андрею Шувалову приказываю отправиться на «Комету» и быть в готовность атаковать противника. Экипаж сократить до семи человек, всех остальных переправить в Гримальди! Ждать распоряжений Мирона Максимилиановича Смерчкова.

- Слушаюсь! - отрапортовал Григорий.

- Ивану Петровичу Зарубину обеспечить бесперебойную связь с «Галактикой-2» и «Кометой», а также с Землей.

- Будет сделано!

- Денису Петровичу и Чван Чу перебазировать «Косморазведчиков» на «Арагац» по указаниям Звонарева и Филимонова.

Звонарев прикинул дальность, на которой можно будет уничтожить атомные торпеды без опасности для Гримальди. Подлетное время к этому рубежу составляло два часа. Четвертый, пилотируемый вражеский корабль, отставал от них по времени на час.

- Штаб будет располагаться здесь, - уточнил под конец Абек Аденц. - Своими заместителями назначаю Смерчкова, Труберанца и Крамера. Боевую тревогу объявить ровно в 22:00 по московскому времени. На этом все. По местам, товарищи!

Совещание закончилось, люди начали расходиться по своим местам.

Григорий Аденц и Андрей Шувалов улучили минутку и все же встретились с Мари и Машей Софроновой.

- Поскольку обстоятельства сложились таким образом, разрешаю отложить наше свидание до более удобного момента, - тепло улыбнулась Мари Григорию.

- Увы, к великому нашему сожалению! - вздохнул Григорий.

- Я тоже очень огорчен, - признался Андрей Шувалов, бросив ласковый взгляд на Машу.

Когда зазвучала тревожная сирена, все были уже на своих местах. Впервые за всю свою не очень долгую историю город Гримальди погрузился во мрак.

Скользнув по направляющей эстакаде, скользнула в небо «Галактика-2».

Погасив все свои огни, замерла в полной готовности «Комета»…

 

СРАЖЕНИЕ НА ЛУНЕ. ВЫНУЖДЕННАЯ ПОСАДКА МАЙКЛА ДУДЕ И ОСТИНА ШТОКА

Генбалийский Остров Грез стал средоточием всех темных сил планет, их главным штабом.

Встав во главе организации «Альфа Центавра», сенатор Клод Клан не жалел усилий, позволивших бы даже не поднять, а хотя бы восстановить пошатнувшийся престиж «Альфы Центавра», так позорно утраченный в результате неумных действий Чарльза Меркинга. Теперь уже всему миру было очевидно, что задуманное было и разрекламированное широкомасштабное судилище над Аки Оки окончательно провалилось.

И теперь новый глава организации Клод Клан буквально из кожи лез, пытаясь придумать нечто такое, что позволило бы переломить ситуацию в их пользу. Но ничего иного, кроме идеи уничтожения Гримальди с помощью автоматических атомных ракет, ему в голову не пришло. Под постоянным давлением сенатора инженер Покар все совершенствовал и совершенствовал конструкцию своих атомных торпед, которые хоть и неудачно, но уже прошли кое-какое испытание. Да, конечно, попытка атаковать и уничтожить «Комету» оказалась неудачной, но зато кое-какой опыт все же был приобретен, и руководство «Альфы Центавра», в которое входили Клод Клан, Покар, Моронти, Смигс, Содд и еще несколько человек, уверилось, что атака на лунное поселение СССР вполне осуществима, и теперь активно разрабатывало тактику и стратегию этого нападения.

И вот с космодрома Острова Грез в небо взмыли три автоматические атомные торпеды. Минуту спустя за ними последовал четвертый космический корабль, пилотируемый Майклом Дуде и специально натасканным наводчиком, завербованным из осужденных на смертную казнь преступников. В случае успеха ему обещали свободу и щедрое вознаграждение.

Еще через час с острова стартовала еще одна группа, причем экипаж пилотируемой ракеты-наводчика составляли Остин Шток, мадам Скальпи и еще один смертник.

На первоначальном отрезке пути группы направлялись с радиолокационной станции Острова Грез, а затем наводчики взяли управление атомными торпедами на себя. Руководители «Альфы Центавра» рассчитывали, что если группа Майкла Дуде не достигнет цели, то все равно отвлечет на себя внимание и защитные системы гримальдийцев, и тогда удар нанесет уже Остин Шток. Координаты цели были тщательно проверены и перепроверены, так что промаха быть не должно. В случае необходимости ударные силы могли достаточно долго оставаться на орбите Луны, чтобы подгадать самый удачный момент для удара по городу. После атаки пилотируемые корабли должны были вернуться на Землю.

Советское правительство вовремя получило достоверные данные о готовящемся нападении и сразу же предупредили Гримальди о том, что за первой атакой последует и вторая, и теперь жители лунного поселения находились в полной готовности к отражению нападения.

…Абек Аденц, получив сообщение о второй атаке, решил несколько изменить тактическую схему обороны. Экипаж «Кометы» получил приказ стартовать через пять минут после взлета «Галактики-2» и пресечь действия второй группы альфа-центавровцев.

Штаб обороны в обзорном зале внимательно отслеживал действия как своих, так и врагов.

- Прежде всего следует разделаться с этими чертовыми атомными торпедами, - вслух подумал Абек Аденц.

- И еще очень важно не позволить наводчикам удрать, - не отрывая глаз от экрана, произнес Смерчков.

- Я не вижу наших, они что, опаздывают? - не выдержал Гаспар Гай.

- Время еще есть, - успокоил его Аденц-старший. - Нашим нужно еще сделать огромную петлю и выйти в тыл нападающим. Скоро мы увидим, что и как…

- Вот они! - воскликнул Труберанц. - Я уже вижу «Галактику»!..

- Да, она уже выходит на боевую позицию, - кивнул Аденц. - Скоро наши подойдут на дистанцию уверенного удара лучами 410-АК, и все сразу кончится.

- Они в пятистах километрах от Гримальди, немного отклонились, сейчас подкорректируют курс! - доложил Зарубин.

- Опаздывают, опаздывают наши! - заволновался Смерчков. - Надо атаковать, иначе они сейчас обрушатся на Гримальди!..

- Приготовились! - скомандовал Абек Аденц и сразу же крикнул: - Атака!

- Ого, какой взрыв, - не выдержал Гаспар Гай, - даже экран на секунду отключился!.. А вот и вторая торпеда рванула! Осталась последняя?

- Точно, последняя! - подтвердил Смерчков.

- А вот и она взорвалась! - воскликнул Зарубин. - Поздравляю всех с победой!

- Да, молодцы! - раздалось со всех сторон.

- А сейчас нам необходимо перехватить пилотируемую ракету с наводчиками, - сказал Аденц-старший. - Ага. Вот и «Комета»… А «Галактика» уже разворачивается навстречу второй группе. Все как и ожидалось!

- Вы посмотрите, по сравнению с нашей «Галактикой» вражеский корабль кажется просто мошкой! - восторженно воскликнул Труберанц.

В этот момент в зале раздался спокойный голос командира «Кометы» - это он пытался связаться с пилотируемым кораблем альфа-центавровцев.

«Алло, здесь «Комета»! Приказываю вам идти на посадку! На выполнение приказа отвожу тридцать секунд! В случае неповиновения приму соответствующие меры!»

- Молчат враги, - прокомментировал Смерчков, - не хотят подчиняться!

- Тем хуже для них, - хмыкнул Зарубин. - Сейчас…

- Погодите, они вроде отвечают! - прервал Зарубина Абек Аденц.

И действительно…

«Алло, «Комета», схожу с орбиты Луны, иду на посадку… Не стреляйте, мы беззащитны! Господи, спаси наши души!..»

И пилотируемый корабль-наводчик, сойдя с орбиты, набрал огромную скорость и нацелился на Гримальди.

- Он что, собирается идти на таран?! - изумился Аденц-старший. - Какая же он сволочь!..

- Нет, просто спешит, - засмеялся Смерчков, - вот уже сбросил скорость, тормозит!..

Пилотируемый корабль «Альфы Центавра» закатился за край экрана и исчез.

- Так, он сел примерно в тысяче километрах от Гримальди, - быстро сориентировался Зарубин.

- Ну вот и спасай теперь их души! - недовольно буркнул Гаспар Гай.

- Все зависит от того, как они сели. Если удачно, то спасем и их души, и шкуры!

- Иван Петрович, передайте на «Комету» благодарность штаба обороны! - распорядился Абек Аденц.

- Слушаюсь, Абек Давидович!

А Зарубин в это время водил радиолокационным лучом по небу, пытаясь обнаружить вторую вражескую группу. Вот поймал и четко повел ее. На экране ясно светились метки трех атомных торпед, корабля-наводчика пока не было видно, наверное, еще не вышел из-за горизонта. Не были видны также «Комета» и «Галактика-2».

- Вражеские атомные торпеды вышли на окололунную орбиту, - доложил Зарубин. - Они и на этот раз ошиблись и отклонились от точного курса, а значит, не смогут оказаться точно над Грималди!

- Тем лучше, - заметил Абек Аденц. - Это говорит о том, что полная светомаскировка Гримальди сбила их с толку…

- В Генбалии сейчас, наверное, сплошной вой и плач, - заговорил Труберанц. - Представляете, какая сейчас там паника!

- Однако и нам ликовать пока рано, - заметил Смерчков. - Давайте подождем еще немножко. Судя по всему, они больше рассчитывали на второй удар.

- Подождать, конечно, можно, - весело отозвался Гаспар Гай. - Чего ж не подождать, если их судьба теперь абсолютно ясна?

- «Комета» вышла навстречу вражеским атомным торпедам! - доложил Звонарев.

- Почему навстречу? - встревожился Гаспар Гай.

- Сейчас «Комета» ударит про ним лучами 407-СЬЮ, - объяснил Смерчков. - Вот… Удар!

На экране возникли ослепительно-яркие сполохи.

- Бесподобно! Сразу двоих! - воскликнул Труберанц. - И сразу третий! Вы гений, Юрий Степанович, ваши лучи - это нечто невероятное!..

- А теперь действительно все, - сказал Абек Аденц. - И сын мой тоже молодец…

Излишне говорить, что все гримальдийцы через телеэкраны следили за всеми перипетиями боя. Восторг от одержанной победы охватил всех.

Мари и Маша наблюдали за битвой из своей квартиры. Мари была в большой тревоге за Григория, и Маша старалась успокоить ее:

- Не надо беспокоиться, мы же все равно победим!

- Но ведь это война, настоящая война!..

- Я понимаю, что ты боишься за него, но не следует так метаться и убиваться».

- Да-да, ты права, но…

- Внимание, - послышался с экрана голос Зарубина. - Вы видите на своих экранах второй пилотируемый корабль «Альфы Центавра». Вот он по приказу «Кометы» идет на посадку!

Полная и окончательная победа гримальдийцев позволила Мари взять себя в руки.

Затем появившийся на экранах Абек Аденц подтвердил, что бой закончен и враг разгромлен. А тут и комендант Гримальди объявил, что тревога отменяется, а город возвращается к мирной жизни. Гримальди вновь засиял всеми своими огнями, опять превратившись в некий феерический лучезарный кристалл.

Еще через час на космодром Гримальди опустились «Комета» и «Галактика-2». Жители города встретили экипажи кораблей как героев.

На следующий день начались поиски севших на Луне пилотируемых кораблей-наводчиков. Как оказалось, ракета наводчиков второй группы села в южном полушарии Луны, а первая - в северном.

Мало сказать, что весь мир был возмущен этим провокационным нападением. Печать, радио и телевидение самых разных стран разразились гневными передачами и статьями. Даже достаточно консервативный журнал «Болид» опубликовал редакционную статью.

«…Выражая волю народов планеты, прогрессивные силы поставили священный барьер перед атомной войной, - писал главный редактор журнала Луи Кайтель. - Обуздав в свое время аппетиты воинствующих милитаристов, Всемирный Совет Объединенных наций стал одной из величайших побед человечества. Генбалия - эта двуличная и насквозь фальшивая Генбалия - била себя в грудь и громче всех вопила: «Долой атомную войну!» Однако это осталось всего лишь пустыми словесами… А сегодня он строит козни против единственного пока оплота человечества на Луне!..»

Гримальдийцы приступили к поискам альфа-центавровцев сразу же после победы. Этого требовало хотя бы простое человеколюбие - ведь потерпевшие поражение враги молили спасти их души… Были организованы два спасательных отряда, направившихся в южное и северное полушария Луны. Несмотря на солидное техническое и материальное обеспечение, поиски в практически неисследованных областях спутницы Земли были связаны с определенным риском. Поэтому Григорий Аденц был немало изумлен, когда Мари и Маша попросили включить их в состав спасательных отрядов. Он всячески пытался отговорить девушек от этой мысли, утверждая, что они даже еще не освоились с лунными условиями. Но девушки настаивали.

- А ты подумала, каково будет Вере Павловне? - в отчаянии прибег к последнему аргументу Григорий.

- Это несерьезные отговорки! - тряхнула головой Мари. - Чего-нибудь более убедительного у тебя не нашлось?

И Григорий уступил.

- Видишь, Маша? - повернулась к подруге Мари. - А ты сегодня укоряла, что я вообще трушу перед Гришей и боюсь перечить ему!

Когда девушки вышли, Григорий повернулся к присутствовавшему при этом разговоре Шувалову:

- Андрей, тебе не кажется, что они замышляют против нас некий заговор?

- Об этом мы поговорим позже! - ответил Шувалов и многозначительно хмыкнул.

 

СПАСАТЕЛЬНЫЕ ЭКСПЕДИЦИИ

Экспедиция, возглавляемая Мироном Максимилиановичем Смерчковым, вышла из Гримальди в полдень следующего дня. Помимо чисто поисковых работ предполагалась также обширная программа научно-исследовательских работ в полосе от 75-го до 85-го градуса северной широты - именно в этой полосе предположительно совершил посадку космический корабль альфа-центавровцев. Излишне говорить, что экспедиция была оснащена всем необходимым техническим и научным оборудованием.

В тот же день проводили и южную экспедицию.

- Денис Петрович, - обратился к инженеру Харбинину Абек Аденц, когда группа провожавших уже возвращалась в Гримальди, - у меня есть для вас одна новость…

- Слушаю вас, Абек Давидович.

- Получено новое задание правительства, которое внесет значительные изменения во все наши планы.

- Интересно, интересно!..

- Это касается и полета «Кометы».

- Неужто откладывается?

- Именно так, Денис Петрович, причем на неопределенное время. Мы должны еще раз проверить и внести коррективы в программу полета «Кометы».

- И что об этом думают наши и сам Григорий?

- Вы третий человек, который знает об этом. Пока что об этом распоряжении знали лишь я и Мирон Максимилианович.

- В чем смысл такой секретности, Абек Давидович?

- Возникли определенные беспокойства относительно безопасности полета. Это не приказ, а рекомендация.

- Неужели вся проделанная ранее работа не обеспечивает надлежащей безопасности?

- Видимо, нет… Так или иначе, возникла необходимость в рассмотрении этого вопроса со всех сторон.

- И сколько времени это займет?

- А что, вы так спешите? - засмеялся Абек Аденц.

- Ну, как сказать, не терпится же полететь…

- Я понимаю, однако дело в том, что лично вам придется еще надолго задержаться на Луне…

- Как, почему?!

- Вам поручено разработать программу строительства на Луне двух очень важных объектов - наземного магнитного электропоезда и давно предложенной вами системы противометеоритной защиты вокруг Гримальди. Это приказ Москвы, Денис Петрович!

- Ах так? Значит, двери Венеры передо мной закрываются?! - возмутился Харбинин. - Что ж, тогда я сделаю все, чтобы «Комета» вообще не стартовала! Я всей душой ратую за оба этих строительства, Абек Давидович, но Венера!.. Понимаете, Венера!..

- Однако никто не запрещает вам лететь на Венеру, Денис Петрович, - мягко заметил Аденц.

- Как это не запрещает? Строительство потребует огромных усилий и времени, а «Комета» вскоре покинет Луну!

- Подождет ваша «Комета»… Как вы считаете, сколько времени займет строительство?

- Ну, примерно год…

- Это слишком долгий срок… Так вот, прикиньте, какое огромное количество материалов, оборудования и всего прочего придется доставить с Земли на Луну - ведь здесь мы не можем все произвести сами…

- И что же? - заинтересовался Харбинин.

- Это особенно касается систем противометеоритной защиты. Дело, однако, в том, что доставку всего потребного для строительства не смогут обеспечить ни грузовые «Урал-5», ни «Галактики». Именно поэтому «Комета» сначала послужит на благо Луны и лишь потом отправится к Венере. Естественно, вместе с вами.

- А-а, вот теперь понял! - обрадовался Харбинин. - Я не я буду, если через три месяца по Луне не будут раскатывать электропоезда, а противометеоритная защита - не ловить и уничтожать все, что грозит Гримальди!

И он тут же ускорил шаги, выглядывая среди возвращавшихся в Гримальди людей своего друга и соратника Чван Чу.

…Через некоторое время они пришли в кабинет Абека Аденца для более обстоятельного и конкретного разговора.

Строительство электромагнитной дороги действительно имело крайне важное значение. Сама идея принадлежала Смерчкову, который еще два года назад представил на утверждение правительства соответствующую программу. Мирон Максимилианович возглавил спасательную экспедицию еще и для того, чтобы осмотреть и исследовать будущую трассу магнитопоезда, которая должна была связать Гримальди с местами добычи полезных ископаемых. Излишне говорить, какое большое экономическое значение имело это строительство. Уникальные лунные условия - отсутствие атмосферы и низкая гравитация - сделали возможным образование множества редких или уникальных минералов и соединений, крайне заинтересовавших химиков и физиков Земли. Особый интерес вызвал минерал бардинид, названный так по имени его первооткрывателя Николая Бардина. Внешне бардинид напоминал земной кокс, однако при сгорании выделял удивительно большое количество тепла, а кроме того, его излучение обладало сильным лечебным свойством. В одной из лунных клиник, где намеревалась работать Вера Павловна, шло всестороннее исследование уникальных свойств, да и основой всех профилактических и лечебных процедур служил именно бардинит.

Не менее важным делом была и противометеоритная защита Гримальди. Многослойная купольная защита лунного поселения с успехом противостояла падающей на Луну с космическими скоростями мелкой космической пыли и крошечным частичкам, однако ударов более крупных метеоритов могла и не выдержать, так что, можно сказать, лишь случайность спасала гримальдийцев от серьезнейшей опасности. Почти одновременно со Смерчковым свой проект противометеоритной защиты подал в правительство и Харбинин. Техническое решение состояло в возведении по окружности цирка Гримальди пятидесятиметровых башен с установленными на них атомными пушками. Локаторы должны были «ловить» все опасные для города метеориты и наводить на них пушки, которые и должны были еще в космосе уничтожать их.

Проекты как Смерчкова, так и Харбинцна были одобрены, и правительство сочло, что в данный момент они вполне осуществимы.

Разговор Харбинина и Чван Чу с Абеком Аденцем уже заканчивался, когда Аденц получил сообщение о том, что обе экспедиции благополучно движутся дальше.

Абек Аденц сделал первую пометку на карте.

- Интересно, когда вернется Мирон Максимилианович? - сказал Харбинин. - С нетерпением жду его!

- Все зависит от того, как скоро удастся найти альфа-центавровцев, - ответил Аденц. - Что же касается самого Смерчкова, то он вряд ли вернется вместе со спасателями, поскольку будет обследовать трассу будущего магнитопоезда. Скорее всего, здесь его кто-то заменит. Вы будете работать вместе, а вообще-то начинать надо немедленно, время не ждет!

Они уже прощались, когда Абек Аденц, вспомнив что-то, обратился к Чван Чу:

- Кстати, в каком состоянии ваши косморазведчики?

- Мне кажется, они уже истосковались по работе! - вместо Чван Чу ответил со смехом Харбинин. - Думаю, пора бы уже запрячь в работу и их!

- Ничего не имею против, - улыбнулся в ответ Аденц-старший. - У меня есть конкретные предложения. Во-первых, подберите из комендантской команды несколько человек и потренируйте их, чтобы они могли управлять косморазведчиками. Несколько таких аппаратов выделите в наше распоряжение. Думаю, они могут также успешно проявить себя и в шахтах - для проведения замеров, наблюдений…

- Именно на этих позициях и находятся несколько наших косморазведчиков, Абек Давидович, - доложил Чван Чу.

- Как это?

- Несколько косморазведчиков уже в шахтах и используются Павлом Зиминым и Анютой Беляковой. А что до новых «пилотов», то можно начать хоть завтра: подготовка их - дело нескольких дней.

- Ах, даже так? - приятно удивился Аденц. - Это очень хорошо, что вы не даете им скучать! Правда, я слышал, что два ваших косморазведчика уже умерли от скуки!

- Как это умерли? - недоуменно остановился на пороге Харбинин. - Как могут умереть наши косморазведчики?

- Просто вышли из строя и теперь валяются где-то на аварийной базе возле «Арагаца».

- Такого не может быть! - возмутился Чван Чу. - Они не могут выйти из строя просто так, их наверняка сломали нарочно! Разрешите мне все проверить и доложить! Я прямо сегодня…

- Проверьте, конечно, - кивнул Абек Аденц, - только сломали их вовсе не нарочно. Просто ими управляли не слишком умело. Кстати, я говорил об этом с Калугиным. Поговорите с ним, у него есть дельные предложения по этому поводу…

Харбинин и Чван Чу ушли, и почти сразу же в кабинет супруга вошла Елена Николаевна:

- Абек, я к тебе по делу!

- По делу? Что ж, садись, Лена. Ну что там у тебя?

- Мы все - и я, и Вера Павловна, и Потаповна - глубоко обижены тем, что вы все еще считаете нас за гостей!

- Но…

- Вы даже не подумали включить нас в состав экспедиций, просто забыли о нас…

- Лена…

- Там ведь Гриша с Мари! Ты подумал, каково будет нам, матерям, что мы будем словно на иголках все время, пока они там!.. А кроме того, это ведь и исследовательские экспедиции, и наши знания тоже могут быть в какой-то степени полезными!

- Елена, милая, минуточку… В чем-то ты, конечно, права, однако ни я, ни Мирон Максимилианович вовсе не намеревались обижать вас! Ну просто так получилось… А кроме того, Мари включили в экспедицию в самый последний момент…

- Да что уж теперь спорить? - махнула рукой Елена Николаевна. - Какие-нибудь новости уже есть?

Словно подслушав эти ее слова, с Аденцем связался Зарубин и сообщил последние полученные сведения:

- Южная экспедиция достигла тридцатой параллели, все в порядке, поиски продолжаются, все живы и здоровы. Северная экспедиция достигла сороковой параллели. Возле аварийной базы № 95 обнаруженные многочисленные следы человеческих ног. Склад разграблен… (

- Что?!.. - даже подскочил на месте Абек Аденц. - Иван Петрович, ну-ка повторите! Как ограблен? Зачем? Кем ограблен?..

- Да я и сам в растерянности, Абек Давидович…

- Иван Петрович, прошу вас немедленно связаться с Мироном Максимилиановичем и комендантом Силичем Звонаревым и попробуйте выяснить все! И свяжите меня с кем-нибудь из них!

- Слушаюсь, Абек Давидович!

- Свяжитесь также с южной экспедицией и уведомите обо всем Филимонова. Может быть, склад № 95 вообще был изначально пуст, поэтому и оставил впечатление ограбленного? Вы меня слышите?

- Да, конечно, Абек Давидович…

- И вот еще что, Иван Петрович: передайте обеим экспедициям, чтобы тщательно проверяли все аварийные базы на своем пути, и постоянно уведомляйте меня.

- Слушаюсь, Абек Давидович!

Закончив разговор с Зарубиным, Аденц позвонил Савелию Степановичу Калугину и поделился с ним новостями. Тот тоже был крайне удивлен.

- Неужели эти чертовы генбалийцы смогли не только уцелеть после посадки, но даже в качестве своего первого шага на Луне заняться грабежом? - попытался пошутить он.

- Да, очень странно, Савелий Степанович… Как только к вам зайдут Харбинин и Чван Чу, займитесь проверкой всех аварийных баз и складов вокруг Гримальди.

- Они уже здесь, Абек Давидович, сейчас договоримся…

Не прошло и нескольких минут, как Абека Аденца вызвали с Земли. Это был заместитель начальника Управления межпланетных сообщений.

- С Земли на Луну желают прибыть трое иностранных граждан - норвежец Уайд Бранд, мадам Руже и Пирандоль. Их сопровождает полковник Станислав Ярцев. На космодроме «Лазурач» к ним примкнет Костич Звонарев. Посещение это имеет совершенно особое значение. С подробностями вас ознакомит полковник Ярцев.

Абек Аденц ответил, что гостей примут как положено, и выразил радость по поводу освобождения Уайда Бранда.

- Интересные времена начинаются, - завершив разговор, весело обратился Аденц к Елене Николаевне. - Уайд Бранд именно тот человек, который поможет разгадать тайну иероглифов! И не только, не только…

Потом поднял трубку телефона и набрал номер.

- Алло, Аполлон Альбертович? Да, это я. У меня для вас хорошая новость. Да, очень важная и совершенно неожиданная! Да нет, лучше не гадать - скажу сразу: на Луну летит Уайд Бранд!..

 

НЕВЕДОМЫЙ ЛУННЫЙ СЕВЕР. ОГРАБЛЕННЫЙ СКЛАД

Путешественники продвигались к неведомому пока лунному северу. Первая тысяча километров не представляла каких-либо трудностей: еще в первые годы освоения Луны ближайшая округа Гримальди была детально исследована и картографирована. Тогда же здесь были построены ретрансляционные станции и аварийные базы-склады. Сейчас экспедиция проходила через лунные Апеннины и Тавр. Далее по пути будут Рифейские, кратер Герц, Кавказ, совершенно еще неисследованные лунные Альпы с их бесчисленными отрогами, «морями» и «цирками».

Обе экспедиции, продвигаясь, насколько возможно, по прямой, должны были преодолеть две тысячи километров каждая - в сторону северного и южного полюсов Луны. После обнаружения и спасения генбалийских вояк южная экспедиция должна была вернуться обратно, а северная - пройти дальше, обследуя по пути трассу будущего магнитопоезда.

Грозно вздымавшиеся ввысь пики с черными на освещенном фоне или сияющими отраженным солнечным светом вершинами, созданные причудливой природой конусы, параллелепипеды, кубы и прочие геометрические формы по-ражали своей оригинальностью и причудливостью, приводя путешественников то в восторг, то в трепет…

Высоченные металлические башни с сияющими наверху прожекторами еще издали указывали местоположение аварийных баз.

«Есть во всем этом какая-то жестокая красота, - писал в своем дневнике Гаспар Гай во время своего «перехода через Альпы». Каменный хоровод Апеннин, которые подобно почти все остальным лунным горам, заключает в себе самого разного вида окружности, окаймленные остроконечными скалами, кажется мне похожим на целую цепь рассеченных корон. Эти короны, представляющие собой вулканические или метеоритные кратеры, очень похожи на земные, обнаруженные на Земле…»

Экспедиция, возглавляемая Смерчковым, миновала уже три четверти известного пути, на котором размещались аварийные склады номера 85-99. Когда объявили очередной привал у базы № 95, в глаза сразу бросились многочисленные следы вокруг нее. А внутри… Склад был разграблен, но частично, внутри был беспорядочно разбросаны банки и коробки, тут и там валялись какие-то объедки, а запасы воды и воздуха были чуть ли не ополовинены.

Немедленно созванное Смерчковым совещание не смогло прийти ни к каким определенным выводам. В соответствии с внутренним регламентом Гримальди самым тяжким проступком на Луне считалась безответственность. Это объяснялось тем, что безответственное поведение представляло опасность не только для данной личности, но и угрожало всему коллективу. Так или иначе, но то, что путешественники увидели в складе № 95, так и осталось для них загадкой.

Продолжив путь, участники экспедиции очень скоро убедились, что и все остальные аварийные базы на пути также ограблены, а сами базы даже разгромлены. В некоторых даже вывели из строя системы водо и воздухообеспечения…

Смерчков все никак не мог успокоиться. «Кто же эти негодяи, так нагло грабящие наши базы?» - тщетно ломал он голову и не находил ответа.

- Вряд ли в этом можно подозревать землян, - как-то в разговоре со Смерчковым заметил Силич Звонарев. - Ско-рее всего, это дело местных человекоподобных существ, которых мы пока еще не обнаружили.

- Сколько времени мы не появлялись в этих местах? - задумчиво спросил Смерчков.

- Не знаю, - ответил Звонарев, - я и сам здесь новенький…

Запросили Гримальди. Как оказалось, по северной трассе вот уже два года никто не ходил.

- Значит ли это, что нам придется обшаривать все лунные горы и ущелья в поисках существ, больше двух лет успешно скрывающихся от наших глаз? - спросил Смерчков.

- Что касается лично меня, то мои подозрения больше касаются некоей личности, которая и по сей день остается загадкой для нас.

- Речь об Ика Оки?

- Да, Мирон Максимилианович.

- Бардин вряд бы вступил в сговор с инопланетянкой против нас… - задумчиво произнес Смерчков с таким выражением, будто нашел-таки кончик ниточки от клубка с загадкой.

- Все возможно, - ответил Звонарев и вдруг горестно вздохнул и пристально посмотрел на Раю Бардину. - Ах, женщины, женщины!..

- При чем тут женщины? - раздраженно бросила Рая. - Или вы намекаете на ту дружбу, которую мой брат сумел наладить с инопланетянкой? Вам не кажется, что для меня оскорбительно слышать такое, пусть даже в шутку?

- Простите меня, Рая, я давний друг вашего брата, и вы это знаете. Его исчезновение столь же горестно для меня, как и для вас. Только хочу все же сказать, что склады наши были разгромлены и разграблены при непосредственном участии вашего брата…

- Замолчите! - гневно крикнула Рая.

Расслабленно следившие за беседой члены экспедиции повскакали на ноги. Наступила тяжелая, давящая тишина.

- Силич Миронович, вы не объясните ваши слова? - с каменным выражением на лице спросил наконец Дмитрий Ушко.

- А признайтесь, Дима, что мое заявление обоснованно, - спокойно сказал Звонарев.

- Обоснованно?.. - переспросила явно смущенная чем-то Рая Бардина.

- Давайте разберемся спокойно, - вмешался Смерчков. - Ведь очевидно же, что Звонареву что-то известно!

- Рая, - обратился Звонарев к девушке, - какие у вас новости о брате?

Рая побледнела, оглянулась растерянно и уткнулась взглядов в пол. Дмитрий Ушко выглядел потрясенно.

- Рая, - сказал он, - почему ты молчишь? Говори же!

Рая подняла глаза на Звонарева, собралась с силами и заговорила:

- Ребята, товарищи… это все произошло вчера, только вчера, клянусь вам!.. До этого я ничего не знала…

- Я подтверждаю это, - кивнул Звонарев. - Продолжайте.

- Я понимаю, что совершила серьезный проступок, да еще при свидетелях - Павле Зимине и Анюте Беляковой…

Все взоры обратились на парочку, имена которых только что прозвучали.

- Да, все произошло именно вчера, - уже спокойнее начала рассказывать Рая. - За день до этого я занималась в одной из лабораторий нашего дендропарка, когда мне позвонили. Я подняла трубку, но на мое «алло» никто не ответил, хотя я чувствовала, что меня слышат, но молчат. Я и решила, что кто-то решил подшутить надо мной - такое бывало нередко… «Дима,.брось свои дурацкие шутки!» - сказала я, но опять не получила ответа. Я рассердилась и уже хотела бросить трубку, как вдруг экран осветился. И… И я ясно и четко увидела на экране своего брата - Николая Бардина…

- Невероятно! - воскликнул Мустабаев.

- Может, тебе показалось, что увидела? - ласково спросил Труберанц.

- Нет-нет, это точно был он!.. Потом экран снова погас, но на этот раз я услышала его голос. «Хочу втайне от всех в последний раз встретиться с тобой, сестричка, - сказал брат. - Ты не против?» Я не выдержала. «Где ты, Коля?» - закричала я во весь голос, и в этот самый момент ко мне зашли Павел и Анюта… Представляете, он мне сказал, чтобы втайне от всех, а тут Павел и Анюта… Я не смогла сдержать волнение. «Нас никто не слышит?» - вдруг спросил Коля. Я не знала, что сказать, но все же ответила, что нет. «Это хорошо, - продолжил брат. - Пусть никто не знает, все равно никто не сможет мне помочь. Надежды на возвращение у меня нет - это просто невозможно. Но я еще могу встретиться с тобой и попрощаться. Ты сможешь прийти ко мне… Но только ты… В противном случае, Рая, смерть и тебе, и мне, и тем, кто придет с тобой… Запомни: база 99, пятьдесят километров на северо-запад, небольшой кратер с одиннадцатью выделяющимися зубцами, спуститься к подножью, с южной стороны…» - «Коля, я не смогу найти тебя одна, мое отсутствие заметят… Как быть, Коля?..»

Услышав имя, Павел и Анюта, до этого не знавшие, с кем я говорю, все поняли и тут же отобрали у меня телефон. «Николай Антоныч, это я, Павел! - закричал он в трубку. - Николай Антоныч, отзовитесь!..» Никакого ответа. Я снова взяла трубку. «Коля, - кричу, - что мы можем сделать, как тебе помочь, Коля?!» Мой брат… Я знала, что он еще там, я слышала его дыхание… От отчаяния я не смогла сдержать рыдания, и тогда он снова заговорил: «Прощай, Раечка, все закончилось… Они уже идут… Рая, я оставляю свой дневник в сияющем гроте. Мы покидаем Луну. Найдите мой дневник! Завтра в это же самое время посмотри на север…» Вот и все…

- Раиса, прошу простить меня за то, что я вынужден был раскрыть вашу тайну, - слегка склонил голову Звонарев. - Мы слышали весь ваш разговор в то же самое время, когда он позвонил вам. Мне просто непонятно только, почему вы все это время молчали, зачем вынудили нас раскрыть все это?

- Когда мы только пришли сюда, я первым делом просмотрела журнал базы и нашла на первой же странице записку Николая. Она была адресована Мирону Максимилиановичу…

Рая Бардина расстегнула скафандр и достала листок бумаги. Смерчков прочитал ее вслух:

- «Мирон Максимилианович, ваша задержка оказалась очень кстати. Подойди вы сюда чуть раньше, и с экспедицией случилось бы большое несчастье. В первую очередь они расправились бы со мной, решив, что я специально привел их в засаду. Я вынужден подчиняться их законам. Когда вы будете читать эту записку, я, наверное, буду уже на пути к Йокайакибро… Сожалею, что все сложилось именно так. Все подробности - в дневнике. Посетите скалу возле Гримальди, где обнаружили иероглифы, и увидите, что там добавился еще один абзац. Это слова благодарности (прочитайте дневник!). Ика Оки сказала мне, что люди с планеты Йокайакибро очень признательны нам и что навсегда запомнят многих, в том числе и вас. Именно из чувства признательности и грабят они наши базы. Вы этого пока не поймете (прочитайте дневник!). Они ускорили свое отбытие, чтобы не столкнуться с вами. Прощайте! Отныне я тоже житель Йокайакибро. Ика Оки счастлива, что недавно с Земли вернулся ее родной брат Аки Оки. Прощайте еще раз. Ваш Николай Бардин»…

- Теперь вы знаете, Силич Миронович, почему я молчала, - снова заговорила Рая. - Расскажи я все, это не помогло бы спасти брата, да и сами попали бы в беду. А сейчас нам осталось только увидеть, как они вместе с моим братом улетят на Йокайакибро - это недалеко отсюда…

И действительно, времени оставалось совсем немного. Все торопливо застегнули скафандры и вышли с базы. Ничего вокруг не изменилось. Был еще лунный день, но Солнце уже закатывалось за далекие горы, а с противоположной стороны неторопливо всплывал серп Земли.

Но вот Солнце окончательно закатилось за горизонт, и мгновенно пала тьма, лишь вершины гор засверкали отраженным светом.

Люди стояли молча, неторопливо капали секунды и минуты…

Николай Бардин готовился навсегда распрощаться не просто с домом, Луной, Землей - он навсегда покидал и Солнечную систему…

И в торжественном и скорбном молчании ждали этого трагического мига. Рая Бардина со слезами на глазах окаменела, прижавшись к мужу.

И вот… Светлая капелька взмыла над Луной и, превратившись мгновенно в раскаленную иглу, пронзила небосвод и исчезла…

 

СТИХИЙНОЕ БЕДСТВИЕ

Продолжая идти вперед, спасательная экспедиция во главе с Григорием Аденцем достигла предположительного места посадки генбалийской ракеты. Это было обычное лунное плато - с неизменными пиками и трещинами, безжизненное, неприютное и жутковатое.

Мари была очень довольна путешествием. Она с легкостью переносила перепады невесомости и увеличения веса при прыжках ракет-челноков и толчки и удары при посадках, когда, казалось, вот-вот случится непоправимое. Григорий был в восхищении от него. Каждый раз он оказывался возле нее, задавал свой неизменный вопрос: «Как ты, Мари?» и снова убегал по делам - чаще всего к Дебетуни, который был, так сказать, глазами экспедиции: именно он заведовал всей поисковой техникой и аппаратурой. Постоянно рядом с Аденцем-младшим были его друзья - Луньков и Шувалов.

- Если б не моя страсть к космонавтике, то я бы, наверное, всю жизнь посвятил бы путешествиям по Луне!

- Да и я тоже, - поддержал его Шувалов. - После Луны экспедиция на любую другую планету показалась бы легкой прогулкой!

- Ага, даже с завязанными глазами смогли бы пройти! - засмеялся Луньков.

После обследования местности Дебетуни предложил переместиться.

- Стоило бы подняться вон на ту вершину, - сказал он, - оттуда открывается лучший обзор.

Переместились, доставили туда же аппаратуру поиска. Безрезультатно.

- Надо поискать другое место, - не успокаивался Дебетуни. - Ну что, согласны, Григорий Абекич?

И так километр за километром, от одной аварийной базы до другой.

Кроме самого Дебетуни еще два отряда добровольцев вели относительно самостоятельные поиски, обшаривая места, которые оказывались вне зоны обзора приборов. Порой эти группы удалялись на сотню-другую километров от основной экспедиции. Лишь после тщательного осмотра местности Григорий Аденц отдавал приказ на новый прыжок.

Более или менее обжитая и известная зона осталась позади - впереди были неисследованные районы, полные неизвестности и опасностей.

Переданное Смерчковым сообщение об ограбленных аварийных складах поразило всех, но более всего огорчило Филимонова.

- Никак не могу поверить, что на Луне есть не только свои обитатели, но даже грабители! - сокрушался он.

- Кузьма Макарович, неужели ограбление складов более удивительно, нежели то, что на Луне появились живые существа? - как-то спросил его Андрей Шувалов.

- Появились? - удивился Филимонов. - И откуда же они появились?

- А откуда появилась Ика Оки? - вопросом на вопрос ответил Андрей.

- Ах вон оно что!.. - даже подпрыгнул на месте Филимонов. - Да тут наверняка не обошлось без этой девки - она ведь знала, как открывать двери!..

- Однако Ика Оки вряд ли могла в одиночку опустошить четыре громадных склада, где десять человек запросто могли прожить хоть два года! - заметил Луньков.

- Разумеется, Ика Оки была не одна. С ней был Николай Бардин, которого насильно удерживают у себя соплеменники Ика Оки.

- Откуда это вам известно? - спросил Григорий.

- Просто предполагаю, Григорий Абекич, так, размышления вслух…

Вот уже два дня члены экспедиции безуспешно обшаривали безжизненную поверхность, заглядывая во все большие и малые кратеры, обшаривая все клочки тени, заглядывая в трещины и пропасти. Все напрасно…

Наконец по распоряжению начальника экспедиции все отдельные группы собрались в последней на этом пути аварийной базе. Люди были настолько вымотаны, что многие из них, избавившись от скафандров, сразу завалились спать. Кто-то негромко беседовал о чем-то. Впрочем, многие из членов экспедиции не пожелали оставаться в замкнутом пространстве и снова вышли на поверхность.

Утолив жажду и перекусив, Мари и Маша также решили выйти наружу. Григорий не стал возражать.

- Только прошу не отдаляться от базы, - предупредил он и пошел сообщать в Гримальди о результатах поисков. Впрочем, особо докладывать было нечего. Мало утешительного сообщил и Смерчков.

Аденц-старший распорядился не рисковать зря, дать людям отдохнуть, после чего возвращаться в Гримальди, ибо генбалийцы вряд ли выжили, тем более после двух суток пребывания на Луне.

Члены экспедиции вольготно разместились на камнях рядом с базой. Мари сидела чуть поодаль от остальных. Немножко в стороне от нее рядышком сидели Маша Сафронова и Андрей Шувалов и о чем-то тихо переговаривались. Также покинувший подземный бункер Григорий подсел к Мари, и между ними тоже завязался негромкий разговор.

Филимонов, Луньков и Крамер вышли чуть позже и тут же примкнули к Дебетуни, заснувшему прямо рядом со своими приборами.

Вася Милютин и Федор Козлов все последние два дня без устали рыскали вокруг основной группы, стремясь первыми обнаружить севшую ракету генбалийцев. Вот и сейчас они, хоть и вымотанные до крайности, не прекращали наблюдений. Устроившись вдали от остальных, они не отрывали глаз от окуляров и полусонно переговаривались. Реплики, которыми они обменивались, со стороны могли бы показаться истинным бредом.

- Вот ты мне скажи - если генбалиец свалился с высоты в пятьсот километров, то он мог ведь уцелеть?

- Мог, Вася.

- А значит, мог ведь двигаться и показаться нам?..

- Мог бы, наверное…

- А почему тогда не появляется?

- Кто?

- Да генбалиец этот!..

- Ну как же не появляется, если я его вижу?

- Где?!

Мгновенно стряхнув полудрему, Вася Милютин приник к телескопу.

- Возьми чуть правее, вон туда, почти у подножья… - подсказывал тоже уже вполне пришедший в себя Федор Козлов. - Видишь, шевелится что-то…

- Да, действительно, это он!.. Федя, надо…

Но Федор уже огромными скачками несся к базе - сообщить долгожданную новость.

Вася порывался было кинуться за ним, но передумал: надо было не потерять из виду генбайлица. Уже через несколько секунд за его спиной собрались все члены экспедиции. Аденц и Дебетуни навели телескопы в указанном направлении и вскоре сами убедились в верности предположения Феди Козлова.

- Это километрах в пятистах, - прикинул Дебетуни.

- Да, верно, - согласился с ним Григорий и повернулся к Филимонову. - Думаю, двух челноков будет достаточно. Один поведу я, второй - вы.

- Слушаюсь, Григорий Абекич! - расцвел Филимонов.

Через несколько минут вверх взмыли два ракетных челнока. Каждый прыжок был рассчитан на сто километров, так что надо было сделать пять прыжков.

Первый прыжок длился семь минут. Члены экспедиции увидели, как Аденц и Филимонов приземлились у подножья одной из гор. Через три минуты челноки совершили второй прыжок и исчезли из вида.

Мари прижалась к Маше Софроновой и зашептала:

- Ой, Маша, чует мое сердце, случится что-то нехорошее…

- Да успокойся ты, что страшного может произойти?

Прошло сорок минут. Телескопы неотрывно следили за генбалийцем. Тот, пройдя еще сколько-то, вдруг упал и перестал шевелиться.

- Вряд ли скафандр этого бедолаги рассчитан на лунные условия, - поделился Шувалов с Луньковым.

- Интересно, где же села его ракета? Вынужденная посадка на Луне - это ведь впервые!..

- Так или иначе, но мы научили генбалийцев одному из способов посадки! - засмеялся Шувалов.

Ожидание становилось невыносимым. Но вот в поле зрения приборов вновь попали ракеты-челноки Аденца и Филимонова. Они шли на посадку, хотя довольно далеко от спасаемого.

И в этот самый миг земля дрогнула и горы закачались… Все произошло мгновенно. На глазах людей что-то огромное ударило в грудь огромной клиновидной горы. От удара гора расселась надвое, окутавшись мутным не то паром, не то дымом, не то пылью. Чуть ли не в мгновенье ока огромная гора канула в недра Луны. А еще через несколько секунд на людей, из которых мало кто остался на ногах, обрушился каменный град. Во все стороны полетели обломки приборов и аппаратуры.

И все это - в полной тишине, причем настолько стремительно, что мало кто понял, что произошло.

Первым встал Андрей Шувалов, растерянно обвел взглядом лежащих людей. Понимая, что случилось ужасное несчастье, он все никак не мог сосредоточиться. Словно сквозь сон услышал голос Лунькова: «Андрей, очнись! Помоги, есть раненые, а может, и погибшие!.. Их надо срочно перевести в бункер!..»

Шувалов кинулся помогать тем, кто нуждался в помощи.

Вон лежит Мари, над ней склонилась Маша Софронова… Вот лежит еще кто-то, кажется, Федор Козлов… А вон Дебетуни… И еще двое из комендантской команды… Сразу пятеро… Живы ли, дышат еще?..

На руках перенесли всех в герметичный бункер.

- Жизнь Мари вне опасности, - обрадовала Андрея Маша.

Возле Феди Козлова хлопотал Вася Милютин. Первую помощь оказывали также Дебетуни и двум другим членам экспедиции.

Вскоре выяснилось, что сильнее всего пострадал Федор Козлов. Огромный обломок скалы, ударивший его по голове, хоть и не расколол шлем, однако буквально вбил его в лунный грунт. Судя по всему, парень получил сильнейшее сотрясение мозга.

Мари уже пришла в сознание, Дебетуни тоже. Оба они обошлись без ран и переломов. Одного из комендантской команды еле успели спасти от удушья: от ударов камней вышла из строя система подачи воздуха, и парень чуть не задохнулся. Второй жаловался на боль в ногах - видимо, переломы. Маша, обладающая навыками врача, с помощью имеющихся в аварийной базе лекарств облегчила положение раненых, и теперь им ничто не угрожало.

И только теперь на людей обрушился страх: с ними-то все более или менее обошлось благополучно, а что с Аденцем и Филимоновым?

Несмотря на все уговоры, Мари отказалась лежать.

- Гриша, что с Гришей?!.. - спрашивала она Машу Софронову.

- Тебе нельзя вставать, Мари!

- Я в порядке, обо мне не беспокойтесь!

Она рвалась из рук подруги, стремясь к дверям бункера. Поскольку природа вроде успокоилась, решили ей не препятствовать, только проверили скафандр и на всякий случай заменили новым из склада.

- Я же говорила, Маша, что случится что-то нехорошее, - прошептала Мари подруге. - Чуяло ведь сердце…

Она подошла к дверям шлюза, но тут оказалось, что дверь блокирована - шлюз… был занят! Через минуту дверь распахнулась. Ко всеобщему ликованию, в бункер ввалились Шувалов, Луньков, Григорий, Филимонов, два пилота челноков и некто, запеленутый в скафандр…

- Он без сознания, - объяснил один из пилотов.

И тут Григорий увидел Мари - она стояла совсем рядом, с заплаканными глазами, бледная от переживаний, с ожиданием и надеждой в глазах… Он шагнул к ней и на глазах у всех прижал девушку к своей груди:

- Любимая моя, не плачь!..

Выяснив общее положение дел, все несколько успокоились.

По словам Крамера, на Луну упал огромный метеорит. Такое бывало нередко. Силой взрыва от Луны отрывались немалые массы камней и грунта. В силу слабого притяжения спутника Земли, эти массы буквально вышибались в космос и сами уже становились метеоритами…

В самый разгар его красочного рассказа спасенный генбалиец вдруг расхохотался.

Шувалов узнал его: это был Майкл Дуде - один из главарей «Альфы Центавра».

- Позвольте представить, - обратился он к членам экспедиции. - Майкл Дуде, всю свою сознательную жизнь посвятивший козням, заговорам и мятежам!

- Жаль, что он свихнулся, а то я бы с удовольствием разделался с ним! - угрожающе произнес Вася Милютин.

- Да он и так уже наказан! - сказал кто-то.

- И то верно!

К тому времени Григорий Аденц связался с Гримальди и сообщил все новости. В ответ сообщили, что в результате падения метеорита на Луне было зафиксировано землетрясение силой девять баллов.

 

ОШИБКА СЛАВЯНСКОГО

Никогда еще в Гримальди не бывало такой суматохи.

Вернувшаяся экспедиция под руководством Григория Аденца принесла с собой тревожные домыслы и слухи. Состояние Федора Козлова оставалось крайне тяжелым, чуть получше чувствовал себя Дебетуни. Двое других пострадавших из комендантской команды также находились под наблюдением врачей, однако их жизням ничто не угрожало.

Мари чувствовала себя неплохо, хотя последствия обморока еще сказывались. А вот Дебетуни на обратном пути стало хуже, он почти совсем потерял зрение, что привело его просто в отчаяние. Впрочем, после прибытия в город слепота прошла, что очень обрадовало ученого.

Главной заботой врачей клиники стал Федор Козлов. Татьяна Галкина почти не отходила от его кровати. Все ждали Никифора Галкина, который должен был вернуться со Смерчковым.

Обстоятельства сложились так, что северная экспедиция вынуждена была вернуться, оставив поиски совершивших вынужденную посадку генбалийцев, а следовательно, и исследования другого полушария Луны. Несмотря на нарушение планов, Смерчков не согласился на роспуск экспедиции. Сам он согласился на возвращение в Гримальди лишь при условии, что назначат нового руководителя экспедиции, большая часть которой останется на месте. Во-первых, следовало как можно скорее восстановить разграбленные склады, а кроме того - все-таки отыскать дневник Николая Бардина, который тот оставил где-то возле аварийной базы № 99.

Абек Аденц согласился с соображениями Смерчкова. Новым руководителем экспедиции назначили Бориса Лунькова, в распоряжении которого оставили несколько молодых специалистов и человек десять из комендантской команды во главе с Силичем Звонаревым. Им же оставили все техническое снаряжение и припасы, предназначенные для исследования северного полюса Луны. Помимо полагавшихся экспедиции ракетных челноков им предоставили также пятьдесят гусеничных транспортеров. Эти машины, загруженные продуктами, водой и сжиженным кислородом, предназначались для восстановления запасов аварийных баз. После этого они должны были доставлять в район базы № 99 оборудование для определения и разметки будущей трассы электромагнитопоезда.

Известие о том, что Николай Бардин жив и, возможно, находится в плену инопланетян, вызвало большое оживление в Гримальди и всплеск надежд. Огромный интерес возник и в связи с оставленным им дневником.

Дни шли за днями, однако Смерчкову так и не удалось найти кратер с одиннадцатью характерными зубцами. Может быть, виной тому была сама лунная природа. Игра света и теней сильно искажала контуры ландшафта - днем и ночью лунный пейзаж выглядел по-разному, так что запутаться было немудрено. Смерчкову страстно хотелось обнаружить «сияющую пещеру», которая, по словам Бардина, находилась у подножья горы с одиннадцатью зубцами. По его мнению, именно там находилась база или убежище инопланетян.

Опытный пилот-челночник Серафим Мужайко доставил в Гримальди Никиту Труберанца и профессора Галкина, а обратным рейсом доставил нового руководителя экспедиции - Бориса Лунькова.

По дороге Мужайко в подробностях рассказал Лунькову о перипетиях последних дней, связанных с Николаем Бардиным.

- Я никак не могу простить этого твоего Николая Бардина! - с присущей ему прямотой заявил в ответ Луньков. - Где это видано, чтобы советский человек, коммунист, покоритель природы, не смог найти выход из всех тех ситуаций, которые остальным кажутся безвыходными?!.. Да и как можно стерпеть, что инопланетяне из-под самого нашего носа похищают землянина? Это просто позор, о котором лучше помалкивать!

- Вы правы, Борис Владимирович, - согласился Мужейко, - действительно нехорошо получается…

…Абек Аденц и профессор Славянский готовились встретить гостей с Земли. С ними был и Григорий - хотя ему очень хотелось побыть с Мари.

Дело в том, что с Земли потребовали доставить в Москву Майкла Дуде, который должен был предстать перед специальной международной следственной комиссией. Однако состояние здоровья Майкла Дуде оставляло желать лучшего. Прежде чем судить этого террориста и убийцу, следовало подлечить его. Острие процесса против Майкла Дуде было направлено, разумеется, против властей Генбалии, которые не считались и не хотели считаться с мировым общественным мнением. Формально ссылаясь на свою непричастность к «Альфе Центавра», они под прикрытием этой организации вели войну против прогрессивных сил Земли. Однако на этот раз Советский Союз представил таких свидетелей, не поверить которым было просто невозможно. Это были бывшие альфа-центавровцы мадам Руже и Пирандоль, которых никак нельзя было обвинить в излишних симпатиях к Советскому Союзу. И они готовы были раскрыть всю подноготную «Альфы Центавра», во всеуслышание заявить о всех ее провокациях и кознях. Третьим свидетелем был Уайд Бранд, немало настрадавшийся в плену у «Альфы Центавра». Именно благодаря этому норвежскому учителю произошел переворот в воззрениях мадам Руже. Немалое влияние оказал на нее и Аки Оки. Так или иначе, у мадам Руже пробудилась совесть и некая тяга к восстановлению справедливости.

Что и говорить, мадам Руже никак нельзя было назвать борцом за свободу, да и никаких особых политических взглядов она не придерживалась. Она была просто женщиной, в полной мере вкусившей прелестей жизни, и пока с нею были ее молодость и красота, - в высшей степени безалаберной и легкомысленной эгоисткой. Ныне же, все потеряв, она вдруг ощутила в себе тягу к чистому, возвышенному, прекрасному… Аки Оки и Уайд Бранд стали ее своеобразными учителями.

А вот Пирандоля-то отказаться от былых заблуждений заставили сложные жизненные обстоятельства. Немаловажную роль в этом деле сыграл и кинжал мадам Скальпи.

Что же касается Уайда Бранда, то этот простой норвежский учитель был подлинным гуманистом, человеком обширных познаний и острого ума, а кроме того - пламенным мечтателем, твердо придерживающимся своих принципов.

Именно на эти темы шел разговор, когда в приемную вошел профессор Галкин.

- Ну, что новенького вы можете нам сообщить, Никифор Евгеньевич? - спросил Абек Аденц, когда все перездоровались.

- Сомнения вашего сына вполне обоснованны, - ответил Галкин. - Я снова осмотрел якобы впавшего в безумие Майкла Дуде. Обман есть обман и легко распознается. Он совершенно здоров!

- Неужели?

- Именно так!

- Я так и знал! - воскликнул Аденц-младший. - Когда мы его нашли, я сказал Филимонову, чтобы он был поосторожней. Если Дуде действительно спятил, то вполне мог воспользоваться оружием. И он действительно угрожал нам, размахивал пистолетом, но когда я приказал, он все-таки бросил его. Дурак, он должен был только радоваться, что мы все-таки нашли его!.. Когда мы уже в челноке сняли шлемы, он бросил на нас взгляд, полный страха и ненависти, потом вдруг начал биться в конвульсиях и даже пытался что-то петь. Возле аварийной базы я приказал ему надеть шлем и закрыть забрало, он сначала упорствовал, но все-таки послушался. А когда мы вышли у базы, он снова упал и начал биться. Мы вынуждены были связать его и так затащить в убежище. Еще тогда у меня сложилось впечатление, что он просто симулирует безумие.

- Ничего, ему недолго осталось симулировать! - засмеялся Галкин.

- Майкл Дуде… Майкл Дуде… - медленно произнес профессор Славянский. - Я что-то слышал об этом бандите… Говорят, он даже доктор наук… Или я ошибаюсь?

- Скорее не доктор наук, а кандидат в отпетые бандиты! - пришлепнул Григорий Аденц.

- Не хотите посмотреть на него? - спросил профессор Галкин.

- Нет-нет, пусть лучше на него посмотрят те, кому он хорошо знаком! Сегодня как раз прилетают ваши иностранные пациенты, Никифор Евгеньевич.

- Знаю. Это мадам Руже, а второго не припомню. Говорят, пока что лишь эти двое получили разрешение побывать на Луне. А всего в Москву поступило семнадцать заявок.

- Второй - археолог Пирандоль, он уже бывал у нас, - разъяснил Абек Аденц. - Если не ошибаюсь, даже довольно долгое время провел в Армении… Но есть еще и третий…

- А-а! - вспомнил профессор. - Бранд! Знаю, конечно же знаю! По-моему, он не меньше остальных нуждается в основательном лечении - мой заочный друг немало настрадался от рук генбалийцев. Я всегда относился к Уайду Бранду с большим уважением.

- Ну как же его не помнить? - поддакнул Галкин. - Это ведь под его именем на космодром «Лазурач» проник какой-то иностранный шпион!

- Ну да, а я имел глупость поверить, что имею дело с настоящим Уайдом Брандом, о котором слышал немало хорошего, - согласился Славянский. - Никак не забуду этого мерзкого негодяя Остина Штока, который умудрился уверить меня, что он и есть Уайд Бранд!..

- Лучше забудьте! - рассмеялся Григорий Аденц. - В настоящее время он находится на Луне, причем попал сюда точно так же, как и Майкл Дуде.

- Как?! Вы уже арестовали его? - вскинулся профессор. - Покажите мне его, и я как следует надеру ему уши!..

- Это вряд ли, Аполлон Альбертович, - ответил Аденц-старший. - Он навеки похоронен в одной из лунных пропастей!

Тут Галкина позвали в клинику - Майкл Дуде вновь начал симулировать сумасшествие. А Григорий с Мари отправились на «Комету».

Мари уже начала работу по организации на «Комете» оранжереи, которая должна была дополнительно снабжать экипаж корабля кислородом. Елена Николаевна была искренне рада за девушку.

- Помню, Мари, - рассказывала она, - что перед нашим путешествием на подводной лодке «Октябрид» я тоже занималась ее озеленением. Как я была счастлива и воодушевлена тем, что мне оказали такое доверие!.. Так что, девочка, я сейчас очень хорошо понимаю тебя!

Славянский и Абек Аденц остались в комнате одни. Аденц взглянул на часы и повернулся к профессору:

- Вы пойдете на космодром или уже передумали?

- Непременно поеду! - воскликнул Славянский. - Мне очень хочется наконец-то встретиться с настоящим Уайдом Брандом! Нам еще столько предстоит сделать!..

В последнее время старый ученый немного сдал. И действительно, сейчас ему приходилось нелегко. Широковещательные заявления о возможности инопланетной жизни, в том числе и разумной, следовало подкрепить неопровержимыми доказательствами. И такие доказательства у него были - в лице Ика Оки. И вдруг в одночасье все изменилось: научно обоснованная теория в наличии имелась, а вот конкретные аргументы в ее пользу исчезли… Остались лишь кое-какие косвенные свидетельства, однако они вряд ли были способны убедить научный мир. Да и какие это были свидетельства? Иероглифы, выжженные в камне? Так их легко можно было выдать за подделку… Скафандр Ика Оки, который сейчас тщательно исследовали советские ученые? Фотографии Ика Оки? Но и это тоже можно было счесть подделкой и мистификацией… Рассказать ученому сообществу о том, как Ика Оки похитила Николая Бардина? Но разве не сочтут это за элементарную выдумку?.. Живые свидетели существования Ика Оки в Гримальди? Так на советской Луне можно найти свидетелей чего угодно… И к одному фальсификатору Аполлону Славянскому всего лишь добавятся несколько сотен лжецов…

Эти тяжкие мысли не давали покоя старому ученому, поэтому он в последнее время все чаще бывал у Абека Аденца - искал помощи и поддержки. И сейчас, когда все остальные ушли, они вновь начали обсуждать эту тему.

- Все дело в том, что упрямый и косный человеческий мозг непременно требует четких и ясных доказательств, - говорил Абек Аденц. - И пока не будет таких неопровержимых доказательств, в инопланетян никто не поверит. В ничем не подтвержденные гипотезы никто не поверит. Люди, Аполлон Альбертович, могут не поверить даже в самое очевидное - если это не подтверждается понятными им фактами!

- Вы хотите сказать, что они не поверят даже в венерианское происхождение Ика Оки?

- Именно! Тем более сейчас, когда Ика Оки вообще исчез! Впрочем, даже будь он сейчас перед нашими глазами, как можно будет доказать, что он именно венерианец? Да возьмите хотя бы историю с Уайдом Брандом и Аки Оки! Хотя они и обратили на себя внимание всего мира, однако дальше утверждений, что Аки Оки человекообразная обезьяна, дело не пошло. Даже в очевидное никто не поверил!

- Тогда где же выход, Абек Давидович? Неужели выхода нет? - растерялся профессор.

- Ошибаетесь, Аполлон Альбертович, есть выход! Просто людям нужны неопровержимые аргументы, иначе они не поверят. Представляете, даже наши не верят - примером тому моя жена! И чтобы быть предельно честным, признаюсь, что даже я сам не верю.

- Как - не верите?..

- А вот так! Хотя и собственными глазами видел этого инопланетянина. Вот только объясните, пожалуйста, откуда он взялся?

- Вы шутите?

- Отнюдь! А вы-то сами верите?

- Конечно! Я верю, что…

- Дальше, дальше, Аполлон Альбертович!

- Я верю, что Ика Оки - инопланетянин…

- Ах, дорогой мой Аполлон Альбертович, - рассмеялся Аденц, - неужели вы считаете свою веру неопровержимым доказательством? Но ведь мы оба, воочию видевшие инопланетное существо, не можем в это поверить и тем более уверить других! Почему? Потому что главного-то доказательства нет! Если «Альфа Центавра» была свободна в своих действиях и могла обвинять вас в обмане и прожектерстве, а Уайда Бранда посадить за шарлатанство, то мы-то сами почему скрывали существование Ика Оки не только от ученых и людей всего мира, но даже от наших же гримальдийцев, среди которых и жила Ика Оки?! А знаете, почему скрывали? Потому что не могли доказать, откуда она появилась!..

- Да, вы правы… Выхода действительно нет…

- Мне кажется, что вы не хотите мыслить логически, Аполлон Альбертович, ибо выход все-таки есть!

- Не понимаю…

- Чтобы доказать реальность Ика Оки и Аки Оки, необходимо найти, открыть ту планету, откуда они прибыли. Это и станет неопровержимым доказательством. Покажите им эту планету, и всем все станет очевидно!

Старый ученый схватился за голову:

- Ах, каким же дураком я был!..

- Дураком? - удивился Абек Аденц.

- Ну конечно! Мне казалось, что если логическим путем доказать истинную возможность прибытие на нашу планету инопланетян и их пребывание на Земле, то мне просто не смогут не поверить - ведь это же логически обоснованно и так очевидно!.. Мне-то самому казалось, что это само собой разумеется. В поисках доказательство я исходил всю нашу планету, ну а появление Ика Оки я посчитал царицей доказательств! Только, как оказалось, главное-то я упустил! В этом и заключается моя преступная ошибка…

- Ошибка - может быть, но ни о каком преступлении и речи нет, - покачал головой Абек Аденц.

- Абек Давидович, - после некоторой паузы снова заговорил профессор, - на Земле мне делать нечего. Мне надо искать свою царицу доказательств, а потому я тоже должен лететь на «Комете». И вы должны помочь мне в этом! Всенепременно!

Абек Аденц взглянул на посветлевшего профессора.

- Будьте уверены, Аполлон Альбертович, вы непременно полетите. Вот вам моя рука!..

Затрезвонил телефон. С космодрома передали, что прибывший с Земли космический корабль вот-вот совершит посадку.

 

У ПОДНОЖЬЯ КЛЫКАСТОЙ ГОРЫ

Мирон Максимилианович Смерчков вернулся в Гримальди.

Луньков остался продолжать поиски Сияющей пещеры и восстановление разграбленных аварийных баз.

Из Гримальди одна за другой выползали колонны гусеничных транспортеров, везущих на север все необходимое - продукты, воду, кислород. В районе аварийной базы № 99 складировались также оборудование и техника, необходимые для прокладки будущей трассы магнитопоезда.

Восстановление базы № 95 Луньков поручил Арегу Степаняну, базы № 96 - Серафиму Мужайко, № 97 - Симу Хлебникову, № 98 - Мустабаеву. Ключевой базой № 99 занимался сам Луньков, взяв себе в помощники Диму Ушко и Павла Зимина.

Были созданы также две группы поисковиков, которые каждый день выходили с базы № 99 по разным маршрутам и искали тот самый кратер с одиннадцатью бросающимися в глаза зубцами. Но несмотря на все их усилия, кратер этот найти так и не удавалось. А значит, и дневник, спрятанный Николаем Бардиным, оставался по-прежнему недосягаем.

С этим дневником было связано множество надежд - именно с его помощью надеялись разгадать тайну Аки Оки и Ика Оки.

Вот и сейчас обе поисковые группы, выйдя с базы, направились обследовать участок, расположенный к западу от бункера. По их прикидкам, удастся обшарить район на протяжении примерно сотни километров. И хотя в этом районе на первый взгляд не было ничего похожего на указанный Бардиным кратер, отнюдь не исключалось, что он мог прятаться где-то в складках местности.

После завтрака обе группы покинули базу и почти сразу разделились. Главным координатором поисковых работ Силич Звонарев назначил жизнерадостного и опытного сотрудника комендантской службы Поседова, которого друзья и коллеги с первого же дня прозвали Посейдоном, на что тот нисколько не обижался.

Каждой группе полагался ракетный челнок и гусеничный транспортер. Люди, однако, двигались пешком - стокилометровый путь по Луне не представлял особой трудности, если только не приходилось карабкаться по скалам или прыгать через трещины.

Прикинули маршруты и решили пройти по двум гигантским «долинам», которые подобно чудовищным скобкам охватывали с севера и юга приметную остроконечную гору. По первоначальным расчетам, путь до точки общего сбора должен был занять около трех часов.

…Гаспар Гай и Лев Касаткин шли сразу за Луньковым, за ними парными цепочками следовали остальные. В самом конце следовал транспортер, который в случае необходимости своими мощными прожекторами освещал теневые участки.

Когда группа Лунькова прошла уже километров пятьдесят и двигалась через узкое, загроможденное огромными камнями ущелье, шедший первым парень из комендантской службы обратился к Лунькову:

- Скоро транспортер уже не сможет следовать за нами, Борис Владимирович. Какие будут распоряжения?

- Пока что идем дальше, а там видно будет, - ответил Луньков.

- Есть! Пилоту челнока будут какие-нибудь распоряжения?

- Передайте, чтобы двигался вперед километровыми прыжками.

Замерший было на ровной вершине одного из холмов челнок брызнул огнями из дюз и прыгнул вперед.

Через каждые километр-два экспедиция останавливалась, и поисковики тщательно осматривали местность, пытаясь найти тот самый пресловутый кратер, у подножья которого находилась Сияющая пещера, где Николай Бардин оставил свой дневник.

Примерно так же обстояли дела и в поисковой группе, возглавляемой Силичем Звонаревым.

Когда группа Лунькова остановилась на очередной привал, со стороны остроконечной горы, где уже находился челнок, поступил световой сигнал.

- Ого, кажется, мы сейчас услышим приятные новости! - сказал Гаспар Гай своему напарнику Касаткину.

И действительно: с челнока передали, что кратер с одиннадцатью зубцами обнаружен и Силич Звонарев предлагает встретиться около него.

Люди сразу оживились, воспряли духом.

- Я и несколько человек из комендантской службы пойдем пешком, а все остальные пусть сядут в транспортер и следуют за нами! - распорядился Луньков. К счастью, дальнейший путь оказался относительно ровным, так что транспортеру пришлось даже прибавить скорость, чтобы не отставать от передовой группы во главе с Луньковым, которые неслись вперед огромными прыжками.

С обоих краев узкого каньона угрожающе нависали скалы, то погруженные в непроницаемый мрак, то отсвечивающие тусклым серебром.

Хотя Николай Бардин и говорил, что от аварийной базы до остроконечной горы не более полусотни километров, путь на самом деле оказался более чем вдвое длиннее.

- Наверное, Николай имел в виду путь по прямой, - предположил Силич Звонарев. - Это говорит о том, что эту дорогу он преодолевал вовсе не пешком.

- Вполне вероятно, - согласился его напарник Горгиз.

Получив ответ от Лунькова, Звонарев также посадил всех на транспортер. Где-то через час обе группы почти одновременно прибыли в назначенную точку и вскоре были уже у не очень большого кратера с отвесными стенами. По «ободу» кратера торчали одиннадцать ясно различимых высоких скал. Чем-то кратер этот был похож на мрачный средневековый замок, окруженный зубчатой стеной.

После короткого совещания Луньков и Звонарев решили, что первым делом следует оборудовать у кратера надежную и безопасную базу и только после этого приступить к поискам Сияющей пещеры.

Так и сделали. Под защитой транспортеров и ракетных челноков возвели прочный сталолитовый купол, в котором со всеми удобствами и разместились порядком уставшие члены экспедиции.

Теперь оставалось только отдохнуть как следует и найти в конце концов Сияющую пещеру с вожделенным кладом - дневником Николая Бардина…

 

ТАЙНА СИЯЮЩЕЙ ПЕЩЕРЫ

Цель - кратер с одиннадцатью зубцами - была достигнута. Оставалось только найти пещеру, которую Николая Бардин назвал Сияющей. Луньков счел, что дальнейшие действия двумя группами нецелесообразны. Надо было просто обойти кратер вкруговую вдоль подножья, причем, если повезет, даже не придется обходить весь кратер полностью.

- Но даже если придется обследовать все, не беда, - сказал Луньков. - Ведь это один из самых интересных участков лунной поверхности.

Шли не торопясь, обследуя каждую трещину, каждый грот, каждый скальный навес. Людям не раз казалось, что вот она, наконец, Сияющая пещера, но всякий раз оказывалось, что это не то…

Почти всю дорогу Рая Бардина плакала - молча, незаметно от остальных. Только Силич Звонарев догадался, как нелегко приходится девушке, и несколько раз подходил к ней, утешал, успокаивал.

- Надеюсь, вы не ревнуете, - наполовину всерьез, наполовину в шутку обратился Звонарев к Дмитрию Ушко.

- Разве я не понимаю, Силич Миронович, - ответил Ушко. - Фактически Рая сама виновата. Целый день молчала вместо того, чтобы сразу сказать нам… Представьте, Николай все это время был на базе, а мы и не знали!

- Да, знай мы это, можно было бы что-то придумать, - согласился Звонарев.

- Мне так жаль, что он пропал, - вздохнул Дмитрий. - Я это говорю не просто как родственник, но и как друг - мы ведь так сблизились с Николаем!..

Павел и Анюта также говорили о Бардине.

- В том, что случилось с ним, есть и наша вина, Анюта.

- Да, я себя чувствую прямо преступницей. Не верила, что его еще можно спасти. Да и за тебя я боялась - а вдруг они и тебя бы похитили…

- Эх, зря я послушался тебя, Анюта, и никому ничего не сказал. А когда сообразил, что к чему, было уже поздно…

Впереди всех шли Луньков, Звонарев, за ними опытные селенологи Горгиз и Рубан. И вдруг они остановились.

- Следы! - воскликнул Рубан.

И действительно, в лунной пыли четко виделись следы ног. Эта весть мгновенно передалась по цепочке всем. Рая Бардина схватилась за сердце. Нашлемные фонари сошлись в одну точку.

- Наверное, мы просто проглядели эти следы раньше, - вслух подумал Рубан. - Борис Владимирович, я вернусь проверю!

- Не имеет смысла, - ответил Луньков, - скорее всего, мы их просто затоптали. Уж лучше проверить, куда ведут эти следы.

Дальше пошли цепочкой, внимательно глядя под ноги и по сторонам, чтобы ничего не пропустить.

Следов было много, и впечатление создавалось такое, будто кто-то уже протоптал тут настоящую дорожку, причем следы шли в обе стороны. Вскоре стало очевидно, что от «дорожки» отделяются и исчезают во тьме отдельные «тропки». Проигнорировать эти боковые «тропки» было бы неразумно, поэтому Луньков приказал установиться на каждом ответвлении специальные светящиеся вешки, которые как раз для этой цели и прихватили из Гримальди. Вскоре следы привели к довольно большой и глубокой нише в скальной стенке кратера и исчезли в ней.

- Силич Миронович, - обратился к Звонареву Луньков, - всем вместе нет смысла идти туда. Возьмите несколько человек и продолжайте обходить гору, проверьте, идут ли следы дальше. Если они и там разветвляются, то установите вешки. Слишком далеко не заходите! А Рубан и Горгиз пусть вернутся и попробуют найти начало следов.

Звонарев быстро отобрал трех человек и вместе с ними двинулся в обход горы.

- Видимо, это как раз главный ход, - кивнул на пещеру Гаспар Гай. - Так чего же мы ждем, Борис Владимирович?

- А может, лишь один из входов, - заметил Касаткин. - Вот вернутся наши, узнаем.

Прошло довольно много времени, а группа Звонарева все не появлялась.

- Опаздывают что-то… - хмуро констатировал Касаткин.

- Наверняка на то имеется причина, - отозвался Луньков. - Может, они нашли еще какие-то ходы?

На некоторое время воцарилось молчание.

- Думаю, они уже нашли Сияющую пещеру, - нарушил тишину Павел Зимин.

- Скорее всего, - согласился Дмитрий Ушко.

Снова замолчали, не отрывая глаз от беспросветно-черного зева пещеры.

- Разве в этой темени разглядишь что-либо… - снова заговорил Касаткин.

- А меня больше интересует то, почему Бардин назвал пещеру Сияющей, - подал голос Гаспар Гай. - Не могу представить, что сияющего здесь может быть…

- Скоро узнаем, - ответил Луньков. - Раз следы привели нас сюда, значит, здесь и кроется разгадка.

Прошло еще несколько минут. Луньков взглянул на фосфоресцирующие стрелки нарукавных часов и вздохнул:

- Что-то действительно задерживается Звонарев!.. Неужели…

Не успел он договорить, как из пещеры-входа вышел Звонарев. Всем показалось, что он словно бы чем-то озабочен.

- Борис Владимирович, мы нашли неповрежденную генбалийскую ракету, - доложил Звонарев. - Пустую. Люди исчезли, а куда - неизвестно. Ракета села ближе, чем мы могли предположить, причем ее довольно долго тащило по земле. Мы видели следы двух-трех, а может, и четырех человек, трудно сказать…

- Куда они ведут? - спросил Луньков.

- Прямо загадка какая-то, Борис Владимирович, они ведут к подножию горы и сразу обрываются…

В темноте пещеры вдруг блеснули какие-то непонятные огоньки. Все мгновенно насторожились.

- Там вроде люди, - нерешительно произнесла Анюта.

- Это инопланетяне! - панически выкрикнула Рая Бардина. - Николай предупреждал, что это опасно!..

- Успокойся, Рая, незачем паниковать, никаких инопланетян здесь нет! - попытался успокоить девушку Луньков.

Огоньки, которые сначала показались очень далекими, стали постепенно приближаться.

- Вроде удаляются, - сказал кто-то.

- Да нет, приближаются, - возразили ему.

- Они наверняка заметили наши фонари…

- Точно, приближаются! - воскликнул Дмитрий Ушко.

Огоньки вдруг сразу стали как-то ближе, и все увидели выходящих из тьмы Рубана, Горгиза и их спутников.

- Разрешите доложить, Борис Владимирович, - начал Рубан и, получив согласие Лунькова, продолжил: - Мы вернулись километра на два, и там дорожка вдруг оборвалась прямо перед скалой. Сначала мы даже опешили, потом нашли разгадку: в скале были вытесаны незаметные ступени!

- Ступени? - изумился Звонарев. - Ах вот почему мы дальше не обнаружили следов!..

- Мы поднялись по ступеням, их было штук тридцать, - продолжил Рубан, - и вышли на небольшую площадку. И вот там-то и обнаружили отверстие в скале. Мы решили проверить, что там…

- Я предлагал вернуться, - перебил его Горгиз, - но Рубан возражал. «Кто не трус - за мной!» - сказал он. Ну как тут можно было отказаться?.. Мы и пошли. И, как видите, ход вывел нас оттуда прямо к вам.

- А что было там внутри?

- Внутри? Ничего, сплошная темень.

- Вы как следует обследовали дорогу?

- Нет, слишком торопились, хотели поскорее… - признался Рубан.

Посовещавшись, решили идти через пещеру, из которой вышли Рубан и Горгиз с напарниками.

Транспортеры вместе с двумя членами экспедиции оставили возле пещеры, после чего связались с базой и передали, что все нормально и они близки к цели.

Пещера оказалась не единичной, а фактически представляла собой целый лабиринт ходов. По предложению Звонарева определили наиболее четкие следы и пошли по самой натоптанной «дорожке». Через каждые сто метров ставили специальные светящиеся метки.

По мере продвижения потолок пещеры все повышался, а сама она становилась шире.

- Этот ход напоминает мне внутренности гигантского дракона, - не выдержал Силич Звонарев.

- А как вы думаете, Силич Миронович, куда могли исчезнуть генбалийцы? - поинтересовался Луньков.

- Думаю, что они где-то здесь, - ответил Звонарев. - Да нет, даже уверен!

Луньков вдруг резко остановился. Вслед за ним встали и остальные.

- Вам не кажется, что у нас под ногами что-то взблескивает? - спросил Луньков. - Ну-ка сделайте шаг!

Звонарев отошел от группы метров на десять.

- Так оно и есть! - воскликнул Луньков. - Можете возвращаться!

- Что именно? - поинтересовался Звонарев.

- Сейчас я отойду в сторону, а вы внимательно смотрите мне под ноги, - ответил Луньков и сделал несколько шагов.

Из-под сталолитовых подошв его скафандра сыпался целый рой искр.

- Видите?

И тут всем стало ясно, что они находятся уже в преддверии Сияющей пещеры.

Люди двинулись дальше. И с каждым шагом рои искр под их ногами становились все ярче, а тьма пещеры озарялась все более продолжительными вспышками света. Вскоре всем казалось уже, что они идут сквозь радужно сияющую огненную реку или даже через поток пламени, разбрасывающий во все стороны яркие протуберанцы.

Пещера резко сузилась, так что теперь рядом с трудом могли идти два человека. Потоки света вспыхивали уже не только под ногами, но и от стен - стоило только коснуться их руками. Потолок тоже понизился и точно так же реагировал на прикосновения. А стены пещеры становились гладкими, без ответвляющихся ходов и отдельных отнорков и ниш.

Ход неожиданно раздвоился. Пришлось остановиться и решать, по которому из них пойти. Выбрали правый. Двинулись вперед и через десяток шагов остановились в благоговейном молчании. Перед членами экспедиции открылся огромный подлунный зал, весь озаренный мягким серебристым светом. Люда довольно долго стояли в немом восторге, не желая входить в этот зал. Но вот наконец Луньков и Звонарев сделали первый шаг, и за ними потянулись остальные.

Так они шли сквозь сплошное сияние, пока не наткнулись вдруг на полусферическую стандартную палатку-убежище, в которой обнаружился некто в скафандре.

Услышав удивленные голоса, человек в палатке шевельнулся и сел. Забрало его шлема было открыто, лицо его было измождено, а сам человек казался полностью обессилевшим. Члены экспедиции окружили палатку, не отрывая глаз от человека, который показался им удивительно знакомым. В следующий миг напряженную тишину разорвал крик Раи Бардиной:

- Коля, брат, Коля!..

И действительно, это был Николай Бардин. Осунувшийся, обессилевший, но живой…

 

ИНТЕРЕСНЫЕ ПОДРОБНОСТИ

В Гримальди царило ликование. Николая Бардина несли буквально на руках. После его краткого выступления на общегородском митинге ему пришлось еще не раз рассказывать о своих приключениях, припоминая мельчайшие детали. Друзья не отходили от него ни на шаг, а Гаспар Гай и профессор Славянский чуть ли не насильно выпытывали у него всяческие подробности.

Не отставали от них и члены экипажа «Кометы», пристававшие с требованиями рассказать об инопланетянах все, что он знал.

- Если я сейчас нахожусь с вами и на Луне, то за это я должен быть благодарен Ика Оки и Аки Оки. Лишь счастливая случайность избавила меня от принудительного полета на планету Йокайакибро. В последний день, когда я был на аварийной базе № 99, инопланетяне, числом десять, опустошали склад, забирая все. Из их объяснений я понял, что все то, что они забирают, берут не только из любопытства. Во многом это делалось ради Аки Оки и Ика Оки, которые уже привыкли к нашей пище, а кроме того, они, в особенности Ика Оки, в какой-то степени умели обращаться с нашими инструментами и приборами. Кстати, особенно им нравилась наша рыба. Именно поэтому со складов они в первую очередь забирали рыбные консервы. Когда Ика Оки организовала мое похищение и я очутился в Сияющей пещере, мне пришлось поголодать пару дней. Отсюда у них и возникла мысль воспользоваться нашими складами. Это дело взяла на себя Ика Оки. Между прочим, она командовала всеми, и все инопланетяне подчинялись ей. В последнее время, когда она организовала похищение Аки Оки с Тасмании, проблема с продовольствием стала острее. Следует сказать, что за те сто десять дней, которые я был у них, я так и не привык к их пище, что сильно тревожило Ика Оки. Беспокоило ее и то, что с точки зрения объема наша еда занимала слишком много места, так что их корабль не мог взять нужное количество продовольствия.

Скажу несколько слов и об их нравах и обычаях, - продолжил Бардин. - На Йокайакибро царит матриархат. Каждый житель планеты мужского пола обязан приложить все свои силы и способности во благо родины, однако степень его полезности должна оценить именно женщина, которая, так сказать, и дает ему путевку в жизнь. Женщины этой планеты свободны в своих желаниях держать при себе мужчину или дать ему свободу. Если же мужчина покидает женщину без ее согласия, то его могут даже приговорить к смерти, и эта норма общественной жизни считается незыблемой нормой. Если и есть право выбора, то им обладает только женщина - мужчина не может выбирать. Выбор принадлежит женщине, ибо именно она отвечает за потомство. Именно в соответствии с обычаями своей планеты и поступила Ика Оки со мной - предварительно присвоив мне права жителя Йокайакибро.

После того как Ика Оки похитила меня, я увидел, что она прекрасно знает, как следует обращаться с нашими аварийными базами. Все эти месяцы мы жили на наших разных базах - вплоть до того дня, когда появился их третий корабль с Ука Оки - тем самым инопланетянино^, который в свое время доверил нам больную Ика Оки. Кроме Ика Оки были еще четыре инопланетянина, и со всеми ими я очень быстро сдружился, поскольку они поняли, что я достоин внимания Ика Оки.

Я слишком поздно понял, что пути назад для меня нет и что меня больше не выпустят. Ика Оки отключила всю связь на наших аварийных базах. Когда я более или менее освоил их язык и смог общаться с ними, Ика Оки разъяснила мне, что я являюсь ее ююкри, то есть любимым мужчиной. Остальные подтвердили это, а заодно и дали понять, что если я не покорюсь ей, то меня ждет крюкрюкри. Чуть позже то же самое сказал и Аки Оки. Кстати, у него в речи иногда проскальзывают английские слова, которых он поднабрался во время своей ссылки на Тасманию от Уайда Бранда. К слову сказать, господин Уайд Бранд, с которым я уже имел честь познакомиться, может быть уверен, что Аки Оки никогда не забудет его. Аки Оки честный и благородный йокайаки-бросец, да они и все такие. Он сказал, что не стал похищать своего друга и учителя с Земли, поскольку понимал, что на Йокайакибро ему придется тяжело - так же, как самому Аки Оки на Земле.

Время поджимало инопланетян, и они собирались как можно раньше покинуть Луну. Аки Оки очень не понравились жители Земли, поэтому он так рвался обратно. Все уверения Ика Оки, что гримальдийцам можно доверять, не оказали на него воздействия. Он называл только одно имя - Уайд Бранд. Если б Аки Оки знал, что его друг находится на Луне, то наверняка постарался бы встретиться с ним…

В предпоследний день я, хитростью сумев остаться один, каким-то чудом сумел связаться с Гримальди и поговорить с Раей. Я очень торопился и не хотел, чтобы меня увидели - тогда бы я утратил доверие Ика Оки. Но когда я уже говорил с сестрой, дверь бункера вдруг открылась, и вошли

Аки Оки и Ика Оки. Ика Оки подошла ко мне и впилась взглядом мне в глаза. Я потерял сознание… Назавтра, в последний день, я очнулся в Сияющей пещере. Ика Оки сидела у моего изголовья, остальные стояли рядом. И тут я вдруг увидел двух незнакомцев и очень удивился. Один из них был женщиной, второй мужчина, причем оба - земляне… Да, забыл сказать, что Ика Оки до самого конца была в нашем скафандре, и в этот день тоже. Увидев, что я очнулся, она сказала: «Нико, ты не полетишь на Йокайакибро, ты останешься здесь!» Потом ткнула пальцем вверх и добавила: «Ика Оки будет ждать тебя на Йокайакибро». - «Айик, айик, - ответил я. - Ика Оки айик, айик!..» Потом мы обнялись - на глазах у всех. Она смотрела на меня добрым, ласковым взглядом, а я повторял все те слова и предложения, с помощью которых хотел дать ей понять, что я согласен с ней, что я покорен ее воле, признаю ее власть над собой, что она - моя жизнь и моя душа… И что я обязательно прилечу на Йокайакибро вместе со своими братьями-землянами. И еще говорил, что она мое солнышко… Ика Оки ответила, что верит мне. Потом показала на обоих незнакомцев и сказала, что они оба земляне. «С Луны?» - спросил я. Нет, ответила она, с большой Земли. Я удивился: каким образом они попали с Земли на Луну, да еще и попали к инопланетянам? Их скафандры были совсем непохожи на наши, да и связаться с ними мне не удалось.

После того как мы переговорили, Ика Оки о чем-то долго говорила со своими, что-то пыталась объяснить. Я внимательно вглядывался в их лица и очень обрадовался, увидев, что они ее поняли и настроены доброжелательно.

Наступил миг прощания. Каждый из инопланетян подходил ко мне и по примеру Ика Оки несколько раз ласково касался своим забралом моего забрала. А Аки Оки даже поднял меня на руках и коснулся лбом. И так несколько раз… Потом они ушли, а Ика Оки все чего-то ждала. Потом подошла ко мне и отвела в одну из ниш пещеры, где они оставили часть взятых ими вещей. Тут были и палатки, и аккумуляторы, и баллоны с воздухом, и многое другое - все, кроме так необходимого мне скафандра… Тут Ика Оки в последний раз коснулась забралом моего забрала и ушла. Оба незнакомца так и остались лежать скорчившись в одном из углов пещеры и лишь со страхом поглядывали на меня.

Сколько времени прошло, я не знаю. Клонило в сон - не то слишком устал, не то сказывались последствия обморока. Кое-как взял себя в руки, подошел к неподвижно лежащим незнакомцам, потряс их. Они не шевелились. «Либо мертвы, либо потеряли сознание», - решил я. Надо было что-то делать. Быстро притащил из ниши одну из палаток, надул ее, подключил воздух, подсоединил тепловую батарею, затащил внутрь баллоны с водой, пакеты с едой. Кое-как удалось через тамбур затащить в палатку тощую женщину, а вот с мужчиной пришлось повозиться. Он неожиданно очнулся и начал яростно сопротивляться, но был слишком слаб, так что вскоре снова потерял сознание, и я затащил его в палатку. Так или иначе, мне удалось привести их в чувство. Как вы знаете, это были генбайлицы Остин Шток и его жена мадам Скальпи. В последний день инопланетяне нашли их неподалеку от пещеры.

На следующий день я решил вместе с супругами Шток добраться до базы № 99 и дать о себе знать, но с ужасом обнаружил, что подача кислорода в моем скафандре работает с опасными перебоями, так что отправляться в путь с поврежденным прибором было слишком опасно. Так что мне оставалось просто сидеть и надеяться, что по моим подсказкам меня все-таки найдут… От отчаяния пытался заговорить с генбалийцами, но они лишь грубо отшивали меня: «Отстаньте, вы и так уже все знаете!» Но я-то ничего не знал!

Скафандры генбайлицев были очень примитивны, и им раз в день приходилось подзаряжать свои кислородные баллоны. Я помогал им. После вынужденной посадки они два дня оставались в своей ракете. И если б не инопланетяне… Как нехотя признались мне супруги, они решили выйти из ракеты и открыть забрала. Космический холод убил бы их в мгновение ока.

Я был очень удивлен, когда Остин Шток на второй день вдруг решил заговорить. «Я знаю одну из этих человекообразных обезьян!» - заявил он. «Откуда вы могли их знать?» - рассмеялся я. «Я видел одного из них на Земле, на Острове Грез», - ответил он. «Вы наверняка ошибаетесь», - возразил я. «Нет, не ошибаюсь, я хорошо знаю Аки Оки!» Меня удивило, что он назвал даже имя, но тут вмешалась его тощая жена. «Ты ошибаешься, - сказала она, - так что помолчал бы лучше!» - «Может быть», - ответил он и замолчал.

Но тут со мной завела разговор мадам Скальпи.

«Гримальди далеко отсюда?» - спросила она.

«Примерно в тысяче километров», - ответил я.

«Далеко, - вздохнула она и поинтересовалась: - А почему вы здесь, а не в Гримальди?»

«Здесь удобней», - сказал я.

На этом и завершился наш разговор.

Мы пробыли вместе три дня. Им было непонятно мое положение, мне - их. Но вот наконец-то прибыли вы и избавили меня от дурацкой ситуации.

Николай Бардин с нескрываемым удовлетворением воспринял известие о замужестве своей сестры, а также о том, что Григорий Аденц вскоре женится на Мари. Порадовали его и другие новости - о том, что лунные здравницы вскоре примут первых пациентов, что будет строиться магнитоэлектрическая дорога… А вот попытки «Альфы Центавра» уничтожить лунное поселение вызвали его сильный гнев.

Двуличная политика Генбалии, всячески потакавшей террористическим действиям организации «Альфа Центавра», возмутила мировую общественность. По требованию Совета Объединенных наций перед международным судом должны были предстать организаторы и непосредственные участники покушения на Гримальди. На Луне ждали специальных наблюдателей, которым предстояло убедиться в том, что в заявлениях советского правительства содержится одна только правда.

Кроме того, спасение Николая Бардина привело к целому ряду других событий. Во-первых, местоположение планеты Йокайакибро было уже фактически известно, оставалось только уточнить, какое именно из небесных тел являлось этой планетой. Во-вторых, близилась разгадка тайны иероглифов.

Николай Бардин должен был в скором времени выступить с докладом на научном совете города Гримальди. Свой доклад должен был зачитать на нем и Уайд Бранд.

 

НАБЛЮДАТЕЛИ

Прибывшая на Луну комиссия должна была детально ознакомится с фактами нападений и допросить пленников. Состояла она из трех авторитетных ученых-астрофизиков: Арчибальда Мейзингера от Европы, Халеда Халара от Азии и Андора Мосала от Генбалии.

Первое же сообщение комиссии, отправленное на Землю, не оставляло никаких сомнений в ее беспристрастности.

«Ознакомившись с инфраструктурой лунного города Гримальди, а также с расположенными вне его базами-складами, мы нашли, что все они имеют исключительно мирную направленность и представляют собой чисто гражданское и научное назначение и служат на благо человечества.

Горечью и гневом наполнились наши сердца, когда мы познакомились с преступными личностями, которые после неудачного коварного нападения совершили вынужденную посадку на Луне.

С помощью организации «Альфа Центавра» мракобесы Генбалии направили на Луну атомные и водородные заряды, которыми управляли пилотируемые космические корабли. Гримальдийцы уничтожили атомные ракеты и заставили пилотов-наводчиков совершить посадку.

Благодаря спасательным экспедициям из Гримальди преступникам - Остину Штоку, мадам Скальпи и Майклу Дуде - удалось спастись от неизбежной гибели.

Следствие по делу осуществлялось представителями администрации и следственных органов Советского Союза.

Обвиняемые признались в подготовке со стороны организации «Альфа Центавра» новых преступлений против СССР.

Как сообщил Остин Шток, «Генбалия планирует создать вокруг Земли сеть орбитальных космических станций, которые станут складами и носителями ядерных ракет. С помощью небольших атомных торпед с их помощью окажется возможным взять на прицел любые точки на земном шаре».

Мадам Руже, которая в последнее время порвала с организацией «Альфа Центавра», подтвердила показания пленников.

«Для действий на искусственном спутнике назначены особые люди. Асиюл и Покар будут обслуживать специальные телескопы, радарные устройства и фотоаппараты, связанные с большими оптическими экранами. С их помощью они будут постоянно держать в поле своего зрения большие города Советского Союза.

Таким образом, - говорилось далее в заявлении комиссии наблюдателей, - всяческие утверждения властей Генбалии о мирном назначении орбитальных станций являются ложью. Истина же состоит в том, что Генбалия намеревается создать вне пределов Земли космические военные базы.

По признанию Майкла Дуде, если б Генбалии удалось создать базу на Луне, то их дело стало бы намного проще - не только Земля и Луна, но и вся Солнечная система оказалась бы под властью Генбалии.

Таким образом, мы подтверждаем, что факт нападения на Луну полностью соответствует действительности.

Мы также считаем, что вся прогрессивная общественность Земли должна возвысить свой голос против чудовищных планов «Альфы Центавра» и Генбалии».

Следующее сообщение комиссии было полностью посвящено проводимым на Луне научным экспериментам и их результатам.

«…На Луне ведется плодотворная работа по выяснению ряда вопросов, до сих пор остающихся загадкой для земных физиков и астрономов.

Здесь исследуются проблемы преобразования материи при сверхвысоких и сверхнизких температурах, которые практически недостижимы в земных условиях. А на Луне уже фактически получают сверхвысокие и сверхнизкие температуры, в условиях которых и изучаются различные состояния материи.

Радиоактивные изотопы произвели подлинную революцию в различных областях науки. Так, давно было известно, что клетки мягких органов человеческого тела постоянно обновляются, однако о костных клетках ничего не было известно. Теперь же неопровержимо установлено, что и клетки человеческого скелета регулярно обновляются раз в год.

В Гримальди живут и работают сотни ученых из самых разных областей науки.

На высокий уровень вышло изучение Земли из космоса и с Луны.

Помимо того, здесь изучают особенности воздействия на живые организмы повышенной и пониженной гравитации, интенсивного солнечного света, ультрафиолетовых, инфракрасных лучей и космического излучения. Собран огромный научный материал о процессах, происходящих в самых высоких слоях земной атмосферы, благодаря чему становятся возможными точные прогнозы погоды. В Гримальди вскоре будет запущена межпланетная телевизионная станция, благодаря которой жители Земли смогут увидеть на своих телевизионных экранах пейзажи иных планет - начиная от Меркурия и кончая планетами-гигантами и их спутниками…»

Комиссия наблюдателей провела на Луне немало времени, ознакомилась, осмотрела и изучила многие достопримечательности Гримальди и самой Луны, после чего приготовилась отбыть на Землю.

Казалось бы, все ясно и понятно.

Оставалась, однако, еще одна животрепещущая тайна - тайна появления Аки Оки и Ика Оки, а затем и целой группы других йокайакибровцев, о которой ныне говорили все. Это обстоятельство крайне поразило членов комиссии и вызвало немало споров.

- Я хочу окончательно убедиться в их существовании! - заявил на расширенном заседании ученого совета Арчибальд Мейзингер.

После показаний Абека Аденца, профессора Славянского, супругов Галкиных, Николая Бардина и многих других, контактировавших с инопланетянами, члены комиссии решили заслушать также Уайда Бранда, мадам Руже и всех трех пленников из «Альфы Центавра».

Истории, рассказываемые ими, как и свидетельства других очевидцев, вгоняли членов комиссии в ступор: им и хотелось верить во вроде бы очевидное, и одновременно они боялись поверить в столь необыкновенное чудо, как существование инопланетного разума.

И когда они, уединившись, попытались свести услышанное к единому знаменателю, это привело к неизбежному столкновению мнений.

- Как можно усомниться в словах столь известных людей, как отец и сын Аденцы, Труберанц, Славянский?! - восклицал Халид Халар.

- Наконец, существуют и вещественные доказательства - те же самые иероглифы, выжженные на скале! - подхватывал Андор Мосал.

- Да и рассказ Николая Бардина вряд ли является плодом его фантазии, - соглашался и Арчибальд Мейзингер.

Но уже минуту спустя они бросались в другую крайность.

- Устные показания еще ничего не доказывают, - хмуро заявлял Андор Мосал.

- Мало того, откуда нам знать, что эти иероглифы на скале - не шутка какого-нибудь весельчака-гримальдийца? - робко предполагал Халед Халар.

- И все это словно бы делается исключительно ради подтверждения гипотезы Славянского! - изрекал Арчибальд Мейзингер.

- Но, господа, мне кажется, что мы все слишком вдаемся в сомнения, - после недолгой паузы вновь подавал голос Халар.

- Надо непременно поговорить с Уайдом Брандом, - тут же предлагал Халар. - Говорят, он целых два года прожил бок о бок с этим йокайакибровцем!..

- Да, непременно! - соглашался Мейзингер. - И с этой мадам Руже тоже!

На следующем заседании первое слово предоставили Уайду Бранду.

Он начал очень издалека. Рассказал о том, как нашел сначала в заснеженных горах осколки непонятного метеорита, а затем и самого Аки Оки - рядом с телами двух его погибших товарищей. Рассказал и о том, что осколки «метеорита» представляли собой смесь платины с драгоценными камнями, благодаря чему он сумел значительно увеличить свое благосостояние. Рассказал и о некоем аппарате Аки Оки, который они спрятали в горах перед тем, как отправиться в Москву. Аппарат этот очень напоминал радиопередатчик… Рассказал норвежский учитель и о том, что произошло на Острове Грез, а также о «великодушии» мадам Руже, когда он и Аки Оки, проживая в ее зверинце, вынуждены были сносить все капризы этой женщины…

На этот фрагмент рассказа Уайда Бранда присутствовавшая на заседании мадам Руже никак не отреагировала.

- Таким образом, единственным человеком, который пришел проводить меня и Аки Оки, была мадам Руже, - тем временем продолжал рассказывать норвежец. - Корабль был зафрахтован специально для нас и был нагружен всем тем, что могло понадобиться нам для отшельнической жизни на Тасмании. Во время плавания я понял, что после смерти Нетти Вудкок Аки Оки возненавидел меня, а если даже не возненавидел, то по крайней мере начал презирать… Экипаж нашего судна боялся Аки Оки и старался не встречаться с ним. Каждый вечер с наступлением темноты Аки Оки выходил из своей каюты на палубу, поднимался на мачту и, разместившись на рее, смотрел в звездное небо. Он мог очень долго сидеть вот так - совершенно неподвижно.

Наша размолвка страшно мучила меня, я просто места себе не находил от обиды. Шли дни. Я сам кормил Аки Оки, принося ему в каюту еду, которую забирал у юного помощника кока. Как-то однажды этот бедный мальчик осмелился заговорить со мной.

«Сэр, - сказал он, - наши матросы говорят, что этот ваш человекообразный приятель когда-нибудь просто растерзает нас!..»

Я стал успокаивать его, говоря, что Аки Оки очень добрый человек.

«Человек?!» - выпучил глаза мальчик и сразу убежал.

Прошло еще несколько дней. Экипаж стал относиться ко мне неприязненно. Я попытался сблизиться с ними, но безуспешно. Вскоре капитан прямо предупредил меня:

«Сэр, если вы дорожите своей жизнью, то вам лучше избегать общества матросов».

«Почему?» - спросил я.

«Ваш спутник, которого вы считаете человеком, оскорбляет их чувства и самолюбие…»

Я понял, что тучи сгущаются, что матросы готовы взорваться. Жизнь Аки Оки находилась в опасности.

Только одно успокаивало меня: две трети своего вознаграждения капитан и экипаж должны были получить от мадам Руже только по возвращении, да и то если я напишу письмо о том, что все прошло благополучно.

Я не спускал глаз с Аки Оки, а по ночам выходил вслед за ним на палубу и постоянно следил за ним.

А вскоре после этого произошел один случай, который изменил все, а матросы поняли, что Аки Оки намного умнее и благороднее, намного человечнее, чем все мы.

Была лунная ночь, наше судно лениво качалось на волнах. Я вслед за Аки Оки вышел на палубу. Неприязнь Аки Оки ко мне все еще сохранялась. Да, не забыть бы сказать, что при всей своей неприязни ко мне в эти дни Аки Оки тоже не переставал следить за мной.

Когда я вышел на палубу, мне показалось, что я заметил несколько теней, мелькнувших вслед Аки Оки. Тот в это время расположился на носу корабля и смотрел на расходящийся от форштевня белопенный бурун.

Все произошло в одно мгновенье. Вдруг раздался яростный крик, и я узнал голос мальчишки-поваренка.

Тут же словно из ничего появились матросы, вооруженные кто чем.

«Бей его! - закричал кто-то. - Он выбросил за борт мальчишку!..»

Я был всего в нескольких шагах от Аки Оки и видел все собственными глазами. О самих подробностях покушения на Аки Оки я узнал, конечно, позже… Мальчишка вдруг оказался за спиной Аки Оки. В руках у него был металлический прут. Поваренок размахнулся, издал вопль, и в это мгновенье Аки Оки повернулся. Его глаза полыхнули синим огнем. Железный прут со звоном выпал из рук мальчишки, а сам он упал и скатился с палубы в воду…

В тот же миг я крикнул Аки Оки:

«Кийака кибро айик, айик! (Мальчишка хороший, хороший!)»

Не успел я договорить, как Аки Оки одним прыжком перемахнул через борт…

«Разверните корабль, спасите его!» - закричал я, в отчаянии заламывая руки.

Наше судно замедлило ход, стало разворачиваться…

Я в отчаянии вглядывался в сплошную темень, но ничего не мог разглядеть. Капитан выскочил на мостик, и по его яростным командам я понял, что покушение было организовано без его ведома. Заговорщики, боясь напасть на Аки Оки, подговорили поваренка. Или, может быть, заставили, а то и просто подпоили и уговорили…

«Все пропало, все пропало!..» - в отчаянии твердил я. Корабль повернул и лег на обратный курс. Вот мы подошли к месту трагедии… Я первый увидел горящие синим огнем глаза Аки Оки. Он крепко прижимал к себе мальчишку.

Матросы стали бросать за борт спасательные круги с привязанными к ним веревками, но Аки Оки все никак не мог поймать их. Но вот наконец он ухватился за веревку, и надо было видеть, с каким страхом матросы вытаскивали его на палубу!.. И если б не решительность капитана, они бросили бы веревку и разбежались кто куда. Как только Аки Оки поднялся на палубу, я тут же дружески обнял его. Аки Оки постепенно успокоился, ео горящие колдовским огнем глаза погасли.

А мальчишка… Мальчишка был спасен, и ему уже ничто не угрожало.

С этого самого дня мальчишка стал любимцем Аки Оки. Да и отношение матросов к нему изменилось - страха уже не было. Через три дня мы достигли места назначения. Выбрав один из небольших островков, нас высадили на берег. Так началась наша робинзонада.

Не забыть бы сказать, что в своем письме мадам Руже я попросил ее выполнить одну мою просьбу. После нашего похищения Аки Оки постоянно беспокоился о том своем приборе, который мы спрятали в одной из пещер горы Анйохета. Я чувствовал, что этот прибор имел огромное значение для Аки Оки. Теперь я понимаю, каким уникальным аппаратом был этот портативный прибор и какой значительный интерес мог он представлять для развития радиолокационных систем!..

- Да, это так, - подтвердил Николай Бардин. - Я тоже знаком с этим аппаратом. Именно с его помощью Аки Оки связывался с планетой Йокайакибро прямо с Луны!

- Вы подтверждаете, что такой аппарат действительно существовал и что этим сложным устройством управлял Аки Оки? - спросил Арчибальд Мейзингер.

- Да, разумеется! Это был настоящий ускоритель космических лучей… Благодаря ему Аки Оки мог направлять в космос радиолуч…

- Какую потрясающую новость сообщили вы нам, господин Бардин! - воскликнул Халед Халар.

- Должен сказать, что инопланетяне, обитавшие в Сияющей пещере, также имели подобный прибор, - вспомнил

Бардин. - Аки Оки часто запускал его. Еще я заметил, что йокайакибровцы очень осторожно обращались с ним, опасаясь, как бы не повредить…

- Очень хорошо, но давайте дослушаем господина Уайда…

- Я передал капитану письмо, в котором просил связаться с помощью капитана с моим хорошим другом Юлом Сконтом, который хорошо знает все окрестности горы Анйохета, и с его помощью достать прибор. Так прошел месяц. Мы уже приспособились к отшельнической жизни. Тот клочок суши, на который нас высадили, был почти не населен. Ближайший остров, на котором жило одно из тасманийских племен, находился в пятидесяти километрах от нас. До большого острова Тасмании, где проживало около двадцати тысяч человек и который являлся административным центром архипелага, было около двухсот пятидесяти километров. Все эти острова находились под контролем Генбалии. На нашем острове выращивали коноплю и производили гашиш. Единственный фермер и фактический владелец острова, генбалиец Гарри Бард, встретил нас крайне неласково. Его мрачная физиономия не предвещала нам ничего хорошего. Однако благодаря впечатляющему облику Аки Оки он несколько поостыл и разрешил нам поселиться на острове. Я выбрал красивое место на восточном берегу. Кстати, должен признаться, что благодаря мадам Руже с нами отправили полугодовой запас продовольствия. В общем, мы устроились даже лучше, чем я мог предполагать. Близость океана оказала благотворное влияние на Аки Оки. Он попросту влюбился в океан и чуть ли не весь день проводил в воде. Устраивал игры и гонки с дельфинами, чем вызывал даже удивление Гарри Барда, также любившего море. Аки Оки мог нырять очень глубоко и на удивление долго оставаться под водой. Он удивительным образом изменился и больше не чурался людей. Кроме того, Аки Оки удивительным образом привязался к детям островитян, водил их с собой купаться и плавать, причем довольно далеко от берега. Работники-островитяне были просто в ужасе, видя, как их дети плещутся вместе с инопанетянином, играют с ним, пытаются в шутку утопить и даже залезают на него, чтобы нырнуть с него, как с плотика…

Но вот однажды с соседнего острова к нам приплыло парусное судно. На нем оказался почтовый работник/который привез нам посылку. Мадам Руже в точности выполнила мою просьбу.

Увидев содержимое посылки, Аки Оки^чуть не потерял голову от радости. От восторга он даже несколько раз поднял меня и приложил к своему лбу.

«Айик, айик!» - все повторял он.

Аки Оки снова изменился: он перестал ходить плавать, больше не играл и не занимался с детьми, снова стал замкнутым и вновь погрузился в свои бумаги, рисуя непонятные схемы и свои загадочные иероглифы. Несколько дней он возился со своим прибором, видимо, приводя его в порядок и настраивая. А порой вдруг застывал и оставался таким задумчивым и сосредоточенным целые часы кряду. А через несколько дней я увидел, что прибора в нашей хижине нет - Аки Оки унес его, а я даже не заметил, когда и куда. Такое недоверие было очень обидно для меня, однако я ничего не мог поделать. Чуть ли не целую неделю Аки Оки пропадал в прибрежных скалах и не возвращался в хижину даже ночевать. Но однажды ночью он разбудил меня и позвал с собой. Было полнолуние, достаточно светло. Аки Оки привел меня на небольшую площадку на вершине одного из утесов, и я увидел тот самый аппарат. А еще через некоторое время - и его действие.

На каких-то стержнях торчали похожие на тарелочки диски, в верхней части аппарата ходил взад-вперед и тоже вращался какой-то полуцилиндр с несколькими сквозными отверстиями… Аки Оки отвел меня за каменную стенку, напоминающую окоп, и запустил свой аппарат. Из отверстий в полуцилиндре вырвались вертикально вверх красные лучи, а диски-тарелочки, внутренняя сторона которых словно состояла из множества крошечных алмазов, тоже завертелись вокруг своей оси, отражая эти красные лучи. А потом… Все вокруг нас словно заволок красноватый туман, и туман этот распространялся все дальше и дальше, приобретая более густой и насыщенный цвет. Вот туман покрыл весь берег, наполз на океан, стал ярко-красным. И вдруг океан стал прозрачным!.. В это самое мгновенье Аки Оки показал мне на

Луну. К своему великому изумлению, я увидел на Луне крошечную точку, однако она сверкала словно настоящая яркая звезда. Свет ее был прерывистым - впечатление было таким, словно на поверхности Луны лежит и переливается настоящая жемчужина!.. Эти прерывистые вспышки явно что-то означали, потому что Аки Оки шевелил губами, словно читая что-то. И вдруг все кончилось. Прибор перестал работать, и все вокруг вернулось к прежнему состоянию.

После этого прошло около недели. Все это время Аки Оки так и не появился в хижине. Я очень беспокоился за него, поэтому решил навестить его тайное убежище. И каким было мое удивление, когда я так и не нашел его!.. Прибора тоже не было, каменная стенка была развалена… Аки Оки исчез бесследно! Я обошел весь остров, расспросил всех, кого мог, но никто не смог мне ничего сказать… А однажды меня позвал к себе Гарри Бард. Когда я пришел к нему, он лежал в постели. Он выглядел похудевшим, глаза его запали…

«Господин Бранд, - начал рассказывать он, - однажды поздно вечером я возвращался домой и стал очевидцем подлинного чуда. Весь наш остров потонул в розовом тумане, а потом все затянула кроваво-красная тьма. Океан тоже будто горел в огне… Я просто онемел от ужаса, не в силах был ни крикнуть, ни позвать на помощь. И тут с неба в океан словно бы пала гигантская звезда, прочертив в красном небе сверкающую белую линию. В месте ее падения океан взбурлил, в небо поднялись огромные клубы пара… Из этих клубов появилось что-то страшное и чудовищное и поползло на берег. Когда эта сверкающая словно алмаз махина оказалась на берегу, в ее боку вдруг открылась дверь, и я увидел бегущего к этой махине Аки Оки, который нес в руках что-то большое. Из двери вылезли такие же существа и завели Аки Оки внутрь… Я не верил своим глазам! Через некоторое время лежащая на берегу махина вдруг стала вертикально, и я понял, что это огромное сигарообразное тело. Потом земля под моими ногами дрогнула, раздался страшный грохот, и больше я ничего не помню… С того самого дня я не могу подняться с постели, и если не умру вскоре, то это будет еще одно чудо…»

…Вот и весь мой рассказ, господа. Оставляю вам самим судить, откуда прилетел к нам Аки Оки и куда исчез потом.

Господин Николай Бардин утверждает, что вместе с двумя инопланетянами был в том самом космическом корабле, который по сигналу с тасманийского острова поспешил спасти Аки Оки…

- Да, это так, - подтвердил Николай Бардин, когда Уайд Бранд завершил свой рассказ. - И родина этих существ - Йокайакибро! Вот вам и разгадка иероглифов, оставленных ими на Луне… Оставленная инопланетянами надпись гласит: «…Оки Оки, Куни Оки, Фуни Оки, Бану Оки и Ика Оки прилетели с Йокайакибро. Они с планете Йокайа, побывали на Земле, опускались на Луну. Аки Оки, Фуни Оким и Бану Оки потерпели крушение при посадке на Землю. Йокайакибро - третья планета от Солнца… Ика Оки прекрасный человек, берегите ее!» Впоследствии, когда йокайакибровцы собирались покинуть Луну, они добавили новое сообщение: «Земля хорошая, Луна хорошая. Йокайакибро очень ждет Николая Бардина и Уайда Бранда».

- Простите, господин Бардин, - не выдержал Арчибальд Мейзингер, - как они назвали Венеру?

- Йокайа.

- Тогда почему же они называют себя не йокайцы, а йокайакибровцы?..

- На их языке «кибро» означает «дух», «душа», и название планеты вкупе с ее душой и дает «йокайакибро», то есть живая душа с Йокайи, обитатель этой планеты.

- Что ж, кажется, на сегодня мы полностью удовлетворены! - объявил Мейзингер от имени комиссии. - На следующем заседании мы обсудим прочие детали…

 

ПОЦЕЛУЙ МАДАМ СКАЛЬПИ

Мы, наверное, не стали бы углубляться в различные мелкие подробности, если б не тот большой судебный процесс, когда на скамью обвиняемых сели главари организации «Альфа Центавра» и их высокопоставленные покровители, - все те, кто готовил гибель лунного города Гримальди.

Главными персонажами этого процесса были Остин Шток и мадам Скальпи. Всех любопытных, несомненно, заинтересует тот факт, что несмотря на свою трагическую гибель, они тем не менее стали своеобразными «гвоздями» этого процесса - настолько велики и многочисленны были их преступления.

А еще, несомненно, любопытным захочется узнать, какой смертью погибли Остин Шток и мадам Скальпи.

Для удовлетворения этого вполне понятного любопытства мы вынуждены будем несколько вернуться назад.

В последний день пребывания комиссии наблюдателей в Гримальди, когда она, практически завершив свою работу на Луне, готовилась к отбытию на Землю вместе с пленными генбалийцами, в одном из актовых залов состоялось последнее заседание, на котором присутствовали рукодство Гримальди, а также представитель следственных органов СССР Ярцев. В ходе этого заседания состоялась очень интересная очная ставка.

Под конвоем братьев Звонаревых в зал ввели Остина Штока, Майкла Дуде и мадам Скальпи. Их усадили перед столом председательствовавшего Арчибальда Мейзингера, а прямо напротив них разместились господин Пирандоль и мадам Руже.

- Мадам Руже, - обратился к женщине председатель, - обвиняемые Остин Шток, Майкл Дуде, а также мадам Скальпи подали письменную жалобу, в которой указывают, что вы не менее виновны, чем они сами. Нам желательно выслушать вас, поскольку ваши показания могут сыграть важную роль в ходе международного судебного процесса, а мы - составим ясное представление о вашем гражданском поведении, связанном с известными вам тяжкими преступлениями. Что вы можете сказать нам?

На некоторое время воцарилось молчание, затем мадам Руже начала говорить.

- Господин председатель, Остин Шток, Майкл Дуде и мадам Скальпи должны знать, что я аплодисментами приму приговор, осуждающий эту троицу. Что же касается меня, то, уверяю вас, одной скамьи подсудимых мало для осуждения всех тех преступлений, которые я совершила ради собственных капризов!

Эти слова мадам Руже повергли всех в изумление. Майкл Дуде, не выдержав, просто заржал, мадам Скальпи уставилась на мадам Руже своими глазами-пуговками, только Остин Шток, сидевший в расслабленной позе и слушавший с полузакрытыми глазами, не шевельнулся.

- Можете продолжать, мадам Руже, - мягко произнес Мейзингер.

-  О нет, господин председатель! - воскликнула мадам Руже. - Прежде чем разоблачить все гнилое нутро этой гнусной троицы, я хочу узнать, какие еще пожелания имеются у них!..

- О господи, - возопила, вскакивая, мадам Скальпи. - Попридержи свой язык, я не хочу тебя слушать!..

- Сядь! - грубо прикрикнул на жену Остин Шток.

- Что, господин Шток, вам тоже хочется, чтобы я замолчала? - иронично спросила мадам Руже.

- Нет, не хочется, но вы продолжайте - моя жена еще много о нас не знает, - спокойно ответил Остин Шток и повернулся к председателю Мейзингеру. - Разрешите закурить?

- У нас на Луне не курят! - подал голос Абек Аденц.

- На Луне не курят! - повторил Мейзингер.

Мадам Скальпи села на свое место, но все никак не могла успокоиться.

- Тряпка! - крикнула она. - Это я вас не знаю?! Да я знаю эту Руже как облупленную и нисколько не боюсь ее! Мои капризы ни в чем не уступают ее капризам!..

- За одним небольшим исключением, госпожа Скальпи, за небольшим исключением, - произнесла мадам Руже. - И если вы закроете свой рот, я скажу, что это за исключение.

- Пожалуйста, ради бога, говорите что хотите! - снова крикнула мадам Скальпи, однако было видно, что она всерьез опасается мадам Руже.

- Да заткнись ты! - снова грубо бросил Остин Шток.

Мадам Скальпи яростно повернулась к Майклу Дуде.

- А вы ведете себя как холоднокровная жаба, мистер Дуде! - яростно накинулась она на соседа. - Где же ваша хваленая непримиримость? Вас называют гнусным и презренным, да еще кто!..

- Кто? - усмехнулся Дуде.

- Та, чьим пособником в неприглядных делишках были лично вы!

- А ваш достопочтенный муж? - ухмыльнулся Дуде.

- Он тоже!..

- Ну а вы сами? - прервала ее мадам Руже. - Разве и вы сами не были моим верным пособником во всех неприглядных и гнусных делишках? Разве эти слова могут быть оскорбительными для вас или задевают вашу совесть? Да вы давно уже распродали последние остатки своей совести, причем продавали и мне тоже! Видите, я вовсе не стыжусь этих слов. Гнусность и неприглядность отнюдь не кажутся мне оскорбительными. Так что еще вы можете сказать, чтобы заставить меня замолчать? Нет, господа Остин Шток и Майкл Дуде, да и вы тоже, госпожа Скальпи, - вы больше не можете заставить меня молчать! - Мадам Руже повернулась в сторону Мейзингера и продолжила: - Я хочу рассказать вам о главарях «Альфы Центавра» и о себе тоже… Ведь вы хотите составить предварительное мнение и обо мне и совершенных мною преступлениях, не так ли? Я попала на Луну совершенно законно, хотя и знала о готовящемся нападении. Мне больно видеть живыми этих людей, спасшихся от неминуемой смерти благодаря исключительно вашему великодушию, и мне противно сидеть рядом с ними и рассказывать о совершенных нами преступлениях. Позволено мне будет говорить и дальше?

Члены комиссии сочли необходимым посовещаться по этому поводу. Мейзингер тихо переговорил с Халедом Халаром и Андором Мосалом, затем кивком разрешил мадам Руже продолжать.

- Господа, - начала она, вздохнув, - моя биография складывалась в самых темных закоулках жизни. Были у нее свои корни и свои ветки и веточки. К самым тонким веточкам относятся Остин Шток, Майкл Дуде и мадам Скальпи. Более толстыми ветвями являются нынешний президент Генбалии Драплсон и бывший руководитель организации «Альфа Центавра» покойный Чарльз Меркинг, ее нынешний президент Клод Клан… Ах да, забыла упомянуть еще двоих - это кардинал Моронти и консул Генбалии в СССР Ричардсон…

Не хочу слишком углубляться во все это, чтобы не надоесть вам картиной всех своих пороков и капризов. Однако поскольку моя личная биография формировалась под различными тайными пологами, я все же хочу открыть некоторые из них - чтобы вы смогли как следует узнать этих трех сидящих перед вами личностей, да и меня саму…

Не знаю, остались ли еще люди, которые смогут подтвердить, что в свое время я была красивой женщиной. Думаю, что мадам Скальпи хоть и сквозь зубы, но, согласится со мной, ибо и я могу подтвердить, что в свое время она была невероятно красива и сумела соблазнить и привлечь в «Альфа» кардинала Моронти…

Остин Шток удивленно взглянул на мадам Скальпи, затем снова принял равнодушный вид. Сама мадам Скальпи никак не отреагировала на слова мадам Руже.

- Организация «Альфа» возникла раньше, чем астрономический союз «Кентавр», а организация «Вега» - еще позже. Эти две последние организации сумели достаточно быстро объединить вокруг себя ученых свободной воли, причем людей самых разных принципов. Среди них были и прогрессивные ученые, и дремучие консерваторы, люди с новаторскими идеями и те, кто желал любой ценой добиться известности… «Кентавру» вскоре удалось добиться большего авторитета - главным образом за счет Чарльза Меркинга, который выдавал программу своей деятельности, приправленную левацкими идеями, как чуть ли не революционный прорыв… «Вега» же встала на путь практического исследования космического пространства и проблем практической космонавтики. Ее члены занимались настоящей наукой и оставались вне поднимаемой «Кентавром» шумихи.

Как бы там ни было, победителем оказался «Кентавр». Членство в этой организации стало престижным и модным. Вопрос завоевания Луны стал самым актуальным и превратился в предмет различных сделок и махинаций. Под подозрительные гарантии начали брать всевозможные кредиты, началось строительство липового космодрома с таким же липовым космическим кораблем, широковещательная кампания касательно скорого полета на Луну… В казну «Кентавра» потекли большие деньги. Под весь этот шум Чарльз Меркинг тихой сапой пролез в руководители организации. Для начала он сблизился с примкнувшим к «Кентавру» известным астрофизиком Дербо Лансом - единственно для того, чтобы потихоньку устранить его и завладеть двумя неопублико-ванными работами этого выдающегося ученого. С помощью Майкла Дуде и Клода Клана Меркинг и осуществил свои намерения. Всем известна история трагической гибели Дербо Ланса. Чарльз Меркинг не пожалел сил и энергии, посмертно всячески возвеличивая Дербо Ланса, отдавая ему такие почести, которых несчастный ученый никогда не удостоился бы при жизни… Бедняга Ланс сгорел в своей лаборатории сразу после того, как передал свои неопубликованные труды «меценату-издателю» Меркингу… Ну а вскоре после того, как весь архив Ланса перешел к «Кентавру», ученый-астрофизик был окончательно забыт!

Еще несколько слов об организациях «Альфа» и «Кентавр».

Следует сказать, что «Альфа» не имела никакого отношения к настоящей науке. По заказу своих тайных клиентов она через своих агентов скупала открытия и научные секреты ученых-одиночек. Порой это были действительно очень значимые открытия. Ну а в тех случаях, когда ученые начинали что-то подозревать или отказываться, их ждала умело подготовленная гибель, а их труды все равно доставались «Альфе». Словом, это была очень опасная организация, завлекавшая в свои сети простодушных, а порой и вовсе не наивных ученых. Признаюсь честно: я была одной из ее пайщиц, а точнее - владелицей трех четвертей «Альфы»…

Клод Клан некогда работал в дипломатической службе Генбалии, однако самым позорным образом провалился в одной из восточных стран и был отозван. С дипломатического поприща он ушел, однако темные таланты этого человека упорно искали выхода, и он нашел себе новое занятие - занялся подделкой документов и фальшивомонетничеством. Клод Клан собрал вокруг себя таких же «деятельных людей», и вскоре на свет появилась «Альфа» под невинной вывеской «Юридические и иные услуги». «Альфа» занималась всяческими темными делишками, поэтому неудивительно, что орудовавшие в Генбалии бандиты, убийцы и воры стали предлагать Клоду Клану свои услуги. Столь притягательная «магнетическая» сила этого человека объяснялась тем, что за его спиной стоял новоизбранный президент Генбалии Драплсон.

И как Чарльз Меркинг благодаря украденным рукописям прослыл серьезным ученым-астрофизиком, точно так же стал сенатором и Клод Клан.

Господа, посмотрите на этого человека - Майкла Дуде… Это человек, смысл жизни которого состоит в том, чтобы пакостить! Это гнездо и скопище всевозможных пороков и гадостей. Так вот, знайте, что этот человек обменял свое имя и сенаторское звание на имя другого человека, причем за весьма приличное вознаграждение. Некогда сидящего перед вами человека звали сенатор Клод Клан, ныне же - Майкл Дуде!..

Мадам Скальпи вскрикнула в ужасе.

- Заткнись! - проревел Остин Шток, замахиваясь на нее громадным кулаком. После того как их обоих утихомирили, мадам Руже продолжила свой рассказ:

- Недавно мадам Скальпи обрушилась на, как она считала, Майкла Дуде за то, что он промолчал в ответ на мое заявление. Он, однако, оказался умнее и решил промолчать. А вот мадам Скальпи молчать не захотела! Почему вы не хотите молчать, мадам Скальпи, если даже ваш муж предпочитает помалкивать? Ведь вы же прекрасно знаете, что, когда говорит мадам Руже, всякие там мадам Скальпи и Остины Штоки вынуждены молчать!..

Ну а теперь посмотрим, отчего молчит Остин Шток.

Организации «Альфа» и «Кентавр» не имели себе равных одна - в сфере преступности, вторая - в научном обмане. Сферой деятельности «Кентавра» были космос и вопросы космонавтики - та самая область, где можно было развивать демонстративную активность и с серьезным видом пускать людям пыль в глаза. Однако тут появился новый фактор - открытия в области ядерной физики, которые открыли перед наукой самые широкие возможности. «Кентавр», называвший себя научной организацией, с помощью обмана и запугиваний привлек в свои ряды многих талантливых и честных ученых, рядом с которыми орудовали всяческие шарлатаны и преступники.

Но вот правящие круги Генбалии при непосредственном участии президента Драплсона объединили «Альфу» и «Кентавр» в одну организацию и поставили перед ней конкретные задачи. «Альфа Центавра» должна была повести борьбу с научным прогрессом, причем как легальным, так и нелегальным путем. Остров Грез стал средоточием шпионско-диверсионной деятельности «Альфы Центавра». Мой статус, кстати, не изменился: я по-прежнему оставалась пайщицей этой компании и получала свои дивиденды.

Постепенно сложилась мощная группа - троица Чарльз Меркинг, Клод Клан и Майкл Дуде. Но поскольку существовала еще мадам Руже, троица эта вынуждена была с ней считаться.

Хотя «Альфа Центавра» в свете последних достижений советской науки и техники и несколько поумерила свой пыл, ничего, в сущности, не изменилось. Однако ясно было одно: действовать теперь надо было на уровне государства.

С первого же дня объединения двух организаций Остин Шток создал в ней особое разведывательно-диверсионное подразделение, которое возглавил бывший сенатор Клод Клан, или, иначе говоря, - Майкл Дуде. В руководство этого подразделения вошли также Остин Шток, мадам Скальпи, Ричардсон, Содд, Нетти Вудкок, Смигс, а впоследствии - и кардинал Моронти. Эта шпионская организация широко раскинула свои сети по всему миру, хотя главным объектом ее интереса являлся, разумеется, Советский Союз.

До покорения Луны Советским Союзом «Альфа Центавра» пережила немало неудач. Но приход в нее кардинала Моронти в значительной степени помог ей повести борьбу в новом направлении - на сей раз с теологических позиций. Ради привлечения кардинала пришлось уговорить мадам Скальпи стать на время любовницей Моронти. Я сама заплатила Остину Штоку, мужу мадам Скальпи, чтобы он «благословил» эту акцию. Затея удалась, и кардинал Моронти повел яростную борьбу с научным атеизмом профессора Славянского, теория о множественности миров и инопланетном разуме начисто разрушала богословские мифы о божественности и уникальности Земли. Между прочим, кардиналом Моронти стал уже после того, как вступил в «Альфу Центавра». Это было одним из условий согласия этого хитрого и пронырливого человека. Прекрасно зная, что при желании «Альфа Центавра» может легко уничтожить его, Моронти тем не менее сумел договориться с главарями организации и выторговал себе не только кардинальскую шапочку, но и мадам Скальпи!..

- А ты? - не выдержав, взвилась мадам Скальпи. - А ты сама разве…

- Я? - усмехнулась мадам Руже. - Я просто не могла постоянно платить Остину Штоку такие деньги. Да и зачем, если сам он был неравнодушен ко мне? Мы с ним договорились полюбовно, дабы ты не испытывала укоров совести… - Мадам Руже расхохоталась: - Тебе еще есть что сказать?

- Есть! - злобно ощерилась мадам Скальпи. - Еще я хочу знать, успешно ли проходит твое лечение на Луне?

- На редкость успешно, мадам Скальпи, - спокойно ответила мадам Руже. - Разве что не удастся вылечить одно - способность забывать. Ну а поскольку это так, то будьте уверены: на международном процессе я вспомню еще много чего, в том числе о ваших бесславных шпионских похождениях! Надеюсь, это позволит более полно раскрыть ваш мерзкий внутренний облик… А еще я могу сказать, что ваше добровольное и самоотверженное участие в нападении на Луну объясняется не принципиальностью и беззаветной отвагой, а тем простым обстоятельством, что вы уже не представляли никакой ценности, а ваше физическое тело больше никому не нужно, ибо уже гниет заживо! Вы где-то подцепили проказу, мадам Скальпи! А вы, Остин Шток, давно уже больны хорошо известной мне болезнью! Что же касается вас, Майкл Дуде…

Мадам Руже не успела договорить. Майкл Дуде затрясся в приступе неудержимого припадочного смеха. Мадам Скальпи лишь заскрипела зубами, да так, что всех присутствующих передернуло. Потом мадам Скальпи, сорвавшись с места, бросилась к мужу, крепко обняла его и впилась своими губами в его губы. Остин Шток лишь безнадежно забился в могучих объятиях супруги…

Ее поступок потряс всех.

Майкла Дуде, у которого произошел нервный срыв, успокоила охрана. Она же оторвала друг от друга мадам Скальпи и Остина Штока. Но было уже поздно.

Мадам Скальпи, разбив спрятанную в фальшивом зубе ампулу с мгновенно действующим ядом, отравила и Остина Штока.

 

ПРОЩАНИЕ НА ЗЕМЛЕ И НА ЛУНЕ

Генбалия подверглась всемирному моральному осуждению. Международное общественное мнение приковало к позорному столбу руководителей Генбалии и главарей «Альфы Центавра», поджигателей новой мировой войны.

Всего шесть месяцев прошло с того времени, как комиссия наблюдателей от Международного комитета астронавтики прибыла с Луны на Землю.

Президента Генбалии Драплсона сменил на этом посту Бьян Малол - один из ветеранов Прогрессивной партии страны, который в самом начале судебного процесса обратился к суду с требованием назначить достойную кару всем преступникам.

В число обвиняемых вошли бывший президент Драплсон, посол Ричардсон, президент «Альфы Центавра» Клод Клан, кардинал Моронти, Смалак, Смите, Сойд, Майкл Дуде, Покар, Ассиул, а также посмертно осужденные Остин Шток и мадам Скальпи.

Суд вызвал дать показания сотни свидетелей, в том числе мадам Руже, Пирандоля, Хавенайра, Уайда Бранда, Андора Мосала, Луи Кайтля, Аполлона Славянского, Абе-ка Аденца, Николая Бардина, Юло Сектти из Норвегии, а также фермера Гарри Барда с острова, на котором были заточены норвежский учитель Уайд Бранд и инопланетянин Аки Оки, полковника Станислава Ярцева и многих других.

Всего шесть месяцев прошло с того дня, однако в международной жизни изменилось очень и очень многое.

Луна была объявлена международным научным центром, двери которого открылись перед всеми честными учеными. Дух всеобщего сотрудничества охватил все научное сообщество Земли. Десятки и сотни ученых - астрофизиков, ядерных физиков, врачей, биологов, инженеров - уже работали на Луне плечом к плечу с советскими специалистами.

Космический корабль «Комета» совершал уже свой семидесятый полет на Луну, в строй вступили «Галактика-3» и «Галактика-4», а число грузовых ракет «Урал» более чем удвоилось.

Каждый день с Земли на Луну отправлялось несколько ракет. Поезда один за другим подавали к космодрому «Лазурач» огромное количество грузов, отправляемых со всех концов Земли на Луну.

Да и на Луне многое изменилось. Через мертвые лунные горы и долины были проложены трассы на север, юг, восток и запад от Гримальди, основаны новые поселения, базы и центры. Мирон Максимилианович Смерчков был в своей стихии - его практическое руководство и вдохновляющий дух ощущались во всем. Чуть ли не две трети обитателей Гримальди жили и работали вне пределов города, ночуя в надежных базах-убежшцах, построенных рядом с возводимыми объектами. Не менее энергично вели строительство противометеоритных станций инженер Харбинин и его неизменный помощник Чван Чу. Активно велось также строительство двух новых подземных кварталов самого Гримальди.

Немалые усилия были предприняты по изучению невидимой стороны Луны. Пытливая инженерная мысль Харбинина позволила в значительной степени усовершенствовать созданных им роботов-косморазведчиков.

В области науки и техники нередко бывает так, что ищешь что-то или бьешься над какой-то проблемой и вдруг находишь совсем другое либо находишь разгадку совсем другой проблемы. Так произошло и с Харбининым.

Он решил сделать из своих косморазведчиков искусственные спутники Луны - своего рода подвижные станции, которые могли бы регистрировать различные параметры окружающей среды. Они могли бы замерять интенсивность магнитного поля, космического излучения, светового потока, траектории метеоритов, а также заодно исследовать рельеф Луны, оказывать различную поддержку прилетающим на Луну космическим кораблям и так далее. А при необходимости также совершать посадки на поверхность Луны.

В связи с этим возник вопрос создания в условиях невесомости гравитации, соответствующей силе притяжения Земли или Луны. Именно этим вопросом и занялся Харбинин. И решил его очень оригинальным способом.

Чтобы в невесомости возник вес, надо заставить станцию вращаться вокруг своей оси. Если станция находится на таком расстоянии от центра вращения, чтобы делала в минуту определенное число вращений, то этого хватит для создания веса, достаточного, чтобы станция стала медленно опускаться.

Решение Харбинин нашел удивительно легко,, так что уже через месяц был готов модифицированный робот-косморазведчик. К одному из своих косморазведчиков он приделал длинную штангу, а на конце ее разместил уравновешивающий металлический шар, который мог вращаться по внешнему радиосигналу.

И вот один из кораблей типа «Галактика» с несколькими модернизированными косморазведчиками на борту вышел на окололунную орбиту и быстро достиг невидимой с Земли стороны Луны. На высоте десяти тысяч километров открылся люк, и по команде Харбинина Чван Чу выпустил в космос первый пробный косморазведчик. Тот медленно поплыл рядом с космическим кораблем. Теперь следовало проверить, как он «наберет вес» и опустится ли на поверхность. Зарубин нажал кнопку радиопередатчика и послал кодовый сигнал. Уравновешивавший косморазведчика металлический шар начал вращаться и вращать вокруг себя самого робота. Их спутник начал отставать от них и медленно опускаться.

Вот выпущен второй косморазведчик. Тот тоже повел себя итак же, как и первый. До выхода с невидимой стороны Харбинин и Чван Чу выпустили оставшиеся пять косморазведчиков.

Испытания завершились блестящим успехом.

Последний из выпущенных аппаратов остался висеть на орбите: он должен был выполнять роль ретранслятора и передавать в Гримальди полученную от остальных роботов информацию.

…А теперь пора рассказать о том, что происходило на «Комете», которая находилась уже в полной готовности к межпланетному путешествию. За время своих челночных рейсов от Земли до Луны и обратно «Комета» преодолела примерно такое расстояние, как от Земли до Венеры. Это дало возможность проверить и обкатать материальную часть, а заодно подтвердило полную возможность столь длительного полета. За это время были проверены и уточнены все детали полета, определена наиболее выгодная траектория выхода к Венере.

…Экипаж «Кометы» прощался с остававшимися на Земле родными и близкими.

- Не в первый раз лечу, - утешал жену и детей Гаспар Гай. - Но и обещать, что в последний, тоже не могу…

- Спасибо, утешил, - со слезами на глазах произнесла супруга. - До седин дожил, а все как ребенок!..

- По-другому я и не могу, - улыбнулся Гаспар Гай, - тянет - просто сил нет!.. - Потом, словно вспомнив, сказал жене: - Кстати, не забудь в следующем году сделать прививку к тому лимону! Я ведь даже с Венеры спрошу!

…Харбинин вместе с Чван Чу совсем недавно вернулся с Земли после двухнедельного отпуска.

Чван Чу, посетивший родину, осторожно уведомил мать о том, что отправляется в мир звезд. Мать Чван Чу, старенькая Ли То-ун, видимо, несколько по-своему восприняла слова сына.

- Москва воистину мир звезд, - сказала она, - все верно… Но если пробудешь там слишком долго, то не забывай меня, пиши почаще. Твои письма я буду отдавать Цза Син-ли - он хорошо умеет читать, а твои письма он читает с такой душой!.. А еще он говорит, что ты выбрал звездную дорогу и что ты свои письма пишешь прямо с Луны. Вот какие слова находит он, чтобы похвалить тебя, ведь Син-ли очень любит и уважает тебя!

Все, весь мир знал, что Чван Чу летит на Венеру, - все, кроме Ли То-ун. Но это не мешало матери гордиться сыном, радоваться его успехам и тому, что он вновь отправляется в Москву, причем на этот раз - надолго, ибо там его ждут важные дела…

…Харбинин, этот всегда полный энергии и жизнерадостности великан, на сей раз удивительным образом не смог сдержать бушевавшие в нем чувства, когда напоследок расцеловывал своих маленьких сыновей. Жена Харбинина Катя, понимая состояние мужа, постаралась утешить и подбодрить его.

- Мой герой, - ласково сказала она, - ты ведь привык ходить нехожеными тропами, но всегда возвращался к нам. Поэтому я считала и всегда буду считать себя самой счастливой женщиной на свете!

- Папа, а Венера ведь ближе к Солнцу, правда? - спросил Харбинина его десятилетний сын Валерий.

- Да, ближе, - подтвердил отец.

- Тебе там будет жарко? - наивно поинтересовался второй сын, Володя.

- Да, сынок, жарковато…

- Так я и знал! - по-взрослому констатировал сын и добавил участливо: - Тогда возьми с собой мамин зонтик, пригодится!

…Луньков отправил отцу на Урал телеграмму: «Я жив и здоров. Лечу на Венеру. Береги свою старушку, мою мать. Ваш Борис».

…Аполлон Славянский долго думал, но все же придумал, каким образом попрощаться со своими бесчисленными друзьями, знакомыми и родными, от которых поступало великое множество телеграмм. Единственным способом ответить всем им была печать. К Славянскому решил присоединиться и Красовский. Затем их общее открытое письмо подписали также Григорий Аденц, Смерчков, Зарубин, Труберанц, Калугин и супруги Галкины.

Письмо было коротким и душевным:

«От всего сердца выражаем глубокую благодарность всем нашим родным и близким, друзьям и знакомым, которые пожелали нам счастливого пути и благополучного возвращения. До встречи, друзья!»

…Андрей Шувалов написал сестре и зятю короткое письмо:

«Дорогие мои, с постройкой «Кометы» наш многолетний труд увенчался блестящим успехом, поэтому вы давно уже должны были смириться с моими постоянными отлучками. Единственное, чем могу порадовать вас, это сообщением, что отправляюсь в космические дали женатым. Самые теплые приветы передает вам моя супруга Маша Софронова. Кажется, вы ее знаете. Сейчас я абсолютно счастлив. Горячо обнимаю и целую. Ваш Андрей».

…Николай Бардин, Дмитрий Ушко и Рая Бардина навестили дядю Харитона. Тот тепло принял своих воспитанников и очень обрадовался, увидев, что Николай Бардин жив и здоров. Погостив у старика несколько счастливых дней, молодые улетели.

- Смотрите не слишком заноситесь, - сказал им на прощанье дядя Харитон. - Это я особенно тебе говорю, Дима, я ведь хорошо знаю тебя! Для первого раза Венеры вполне достаточно. Возвращение свое рассчитайте так, чтобы я еще оставался на своем посту… пока еще не ушел в отставку по смерти…

- Ну, дядя Харитон, такое тебе вообще не подобает! - взволнованно произнес Дмитрий Ушко, а Рая даже прослезилась.

- Я долго удерживать их не буду - мы, йокайакибровцы, баловать гостей не любим, - полусерьезно-полушутливо сказал Николай Бардин, - так что заставим их скоренько вернуться на родную планету!

…Последние месяцы сильно изменили Мари. Она убедилась, что ее сил достаточно, чтобы стать верной спутницей жизни Григорию Аденцу. Теперь она могла смело взглянуть в глаза родных и близких - робость и нерешительность исчезли навсегда. Теперь, вспоминая, как мучительно переживала она перипетии отношений между Андреем Шуваловым и Ольгой Сальниковой, она невольно краснела от стыда. Да и себя корила за то, что готова была отказаться от любимого Гриши лишь ради того, чтобы другие обрели свое счастье… Как хорошо, что Андрей поступил благородно, ибо понял - Мари готова выйти за него лишь из-за жалости и сочувствия… И по искренней любви женился на Маше Софроновой, обретя свое счастье…

Благодаря усилиям Мари теплица-сад на «Комете» в буквальном смысле слова процветал. Из питомника Гримальди на борт корабля перенесли несколько виноградных лоз того самого сорта, который еще на Земле вывела сама Мари.

- Интересно, Маша, есть ли на Венере виноград? - как-то спросила она подругу.

- Не знаю насчет винограда, Мари, - ответила та, - но айвы там точно нет, а я так ее люблю!..

- Будет, будет, даже чего нет, все равно там вскоре будет! - обнадежила Мари. - Я взяла с собой семена двухсот разных растений, даже картофельную рассаду! Дай только добраться, и йокайакибровцы увидят, что мы можем!

Все в радостном предвкушении ждали старта к Венере. Один только Николай Бардин был не в духе. Он правильно расшифровал иероглифы, смысл которых сейчас был созвучен тому пути, по которому они собирались направиться. Путь «Кометы» был верен и определен, вот только Бардин сомневался: удастся ли ему встретиться на Венере с Ика Оки? И вообще суждено ли ему еще раз встретиться с ней?..

Да и действительно ли Венера - это Йокайакабро? А если нет?..

 

В БЕСКОНЕЧНОСТЬ!

«Завтра, седьмого норября 19.. года, в двенадцать ноль-ноль по московскому времени космический корабль «Комета» полетит на Венеру.

Человечество навсегда сохранит признательную и благодарную память о математиках, инженерах, конструкторах, астрономах, химиках, физиках, врачах, рабочих предприятий нашего времени, соединенными усилиями которых был создан этот великолепный корабль, которому суждено преодолеть бездны пространств между Землей и Венерой…»

Далее в сообщении перечислялись имена тех, кто составлял экипаж межпланетного корабля.

…Лунный космодром был полон народа. Все последние дни гримальдийцы почти не уходили отсюда, желая вновь и вновь видеть своих знакомых, родных и близких, уже полностью обосновавшихся на «Комете» и готовых к беспримерному полету.

Близился час прощания. Волнение охватило всех. Ответственность тяжким грузом легла на плечи Григория Аденца. Между его бровями легла суровая складка, да и говорить он стал короткими, рублеными фразами, не терпящим возражений тоном. Сосредоточенность командира передавалась и окружающим. Неудивительно поэтому, что, увидев подходящего к нему Григория Аденца, старик Славянский невольно встал и пригладил свою бороду.

- Ну что вы, Аполлон Альбертович, - ласково улыбнулся ему Григорий, - садитесь, да садитесь же!

И прошел дальше - дел было невпроворот.

Но вот наступил последний день. На одной из площадей Гримальди установили на возвышении трибуну, украсили ее цветами. У трибуны встали Смерчков, Григорий Аденц, Мари, Андрей Шувалов с женой Машей, Луньков и другие.

Зазвучал гимн, и шум и суета мгновенно затихли. После того как отзвучала величественная музыка, с коротенькой речью выступил Абек Аденц.

- Я приветствую и поздравляю всех вас и желаю вам стойкости, несгибаемой воли и благополучного полета! - сказал он, и слова его потонули в приветственных кликах.

Абек Давидович обнял и поцеловал сына. Космонавтов обступили со всех сторон, обнимали их, желали счастливого пути и благополучного возвращения.

На трибуну вышел Григорий Аденц.

- Товарищи, друзья, - заговорил он, - мы прощаемся с вами в уверенности, что наше возвращение будет еще более триумфальным! От имени всего нашего экипажа я говорю вам - спасибо! Счастья вам и до свидания, дорогие гримальдийцы! Слава нашей Родине!

Громогласное «ура!» и бурные аплодисменты взметнулись под своды Гримальди.

- Мама! - раздался возглас Мари.

- Мама! - замахал рукой Григорий.

Елена Николаевна и Вера Павловна стали пробиваться к ним, обняли своих ненаглядных чад, затем обнялись сами. Чуть поодаль стояла Агриппина Потаповна. Мари первой подошла к ней, успев шепнуть Григорию на ухо: «Подойди и поприветствуй ты тоже, ведь если б ты знал, какое у нее золотое сердце!..»

Потаповна со слезами на глазах расцеловала Мари, а когда к ней подошел и пожал ей руку Григорий, она поцеловала его в лоб.

«Внимание, внимание! - вдруг донеслось из громкоговорителей. - Говорит Москва, говорит Москва!»

Громадный экран, висевший на стене зала, осветился, на нем возникла фигура взволнованного диктора.

- Главный зал Академии наук СССР переполнен, здесь яблоку негде упасть! - торжественно начал он. - Представители науки, культуры и искусства, писатели и журналисты пришли сюда, чтобы приветствовать жителей славного Гримальди и отважный экипаж «Кометы». Мы все убеждены, что посланцы Земли с честью выполнят свою миссию - задание Родины - и покорят Венеру! Да здравствуют советские космонавты!..

После того, как Земля отключилась, слово взя^ комендант Силич Звонарев.

- Гримальдийцы, внимание! - громко объявил он. - От имени председателя городского совета и руководителя ученого совета Гримальди Абека Давидовича Аденца приказываю:

Первое: с десяти ноль-ноль по московскому времени завершить в Гримальди церемонию прощания с космонавтами.

Второе: экипажу космического корабля «Комета» в десять часов десять минут покинуть город Гримальди и быть на космодроме.

Третье: родным, друзьям и близким космонавтов отныне запрещается пребывать на космодроме и близ космического корабля «Комета».

Четвертое: командиру космического корабля «Комета» Григорию Аденцу ровно в двенадцать ноль-ноль по московскому времени без каких-либо предупреждений стартовать с Луны и взять курс на Венеру!

Председатель городского совета и руководитель ученого совета Гримальди Абек Аденц.

Комендант города Гримальди Силич Звонарев.

Народ начал неторопливо расходиться. Экипаж «Кометы» собрался вокруг своего командира. По распоряжению Филимонова для них открыли коридор, чтобы космонавты могли спокойно покинуть Гримальди. На космонавтов посыпался подлинный дождь из цветов, вновь раздались аплодисменты. Послышались последние прощальные напутствия.

Через несколько минут за членами экипажа «Кометы» медленно закрылись герметические двери шлюза, словно ножом отрезав все городские шумы.

Лунный пепел мягко проседал под ботинками скафандров.

Но вот и корабль.

Через пятнадцать минут экипаж «Кометы» занял свои места. Наглухо захлопнулись люки. Лишь кабели питания и радио связывали корабль с внешним миром. Но вот и кабели и шланги втянулись в свои гнезда…

. Спокойно стоявшая на стартовой эстакаде «Комета» бесшумно стронулась с места. Еще миг - и она исчезла с глаз!

«Комета» устремилась в космическую бесконечность.

 

ВМЕСТО ЭПИЛОГА

Старт «Кометы» ознаменовал начало изучения и покорения космического пространства и Солнечной системы. А люди… Люди начали мечтать уже не только о межпланетных, но и о межзвездных полетах в дальние неведомые дали!

Но насколько реальными были надежды на полеты к другим звездам? Смелые люди считали: да, реально! Об этом можно мечтать и стоит мечтать!

Десятки триллионов километров отделяют нашу Солнечную систему от ближайшей звезды. Казалось бы, никакой человеческой жизни не хватит на преодоление этой космической бездны.

Однако так только казалось!..

Для достижений других звезд требовались совсем иные, почти световые скорости.

«Комета» могла развивать скорость до тридцати километров в секунду, но этого хватало лишь, чтобы достигнуть ближайших к Земле планет.

Однако наука и техника, прирученная атомная энергия со временем сделают преодолимыми даже самые невероятнее расстояния. И это время - время околосветовых скоростей - непременно наступит!

Скептики могут спросить: «Техника ладно, но вот как смогут люди выдерживать такие невероятные скорости?»

На этот вопрос можно ответить языком физики. Страшна не сама скорость - мы ее даже не заметим. Опасно ускорение, перемена скоростей. Мы ведь и сейчас, живя на Земле, являемся космическими путешественниками - ведь мы вместе с нашей планетой вращаемся вокруг Солнца со скоростью тридцать километров в секунду. Ну а само Солнце вместе со своими планетами, со страшной силой вращается вокруг центра Галактики. Но, как видим, человек прекрасно переносит эту скорость. И большие скорости могут обеспокоить людей не больше, чем сегодня беспокоит их скорость полета Земли.

Наука говорит, что. при скоростях, близких к скорости света, начинают действовать фундаментальные законы мироздания. Но и у скорости света есть свой предел. Никакое материальное тело не может превысить скорость света - триста тысяч километров в секунду. И когда скорость тела приближается к этому пределу, вес тела начинает расти. И если вдруг «Комета» будущих времен разовьет такую скорость, то ее командир поймет, что время на Земле и на космическом корабле течет с разной скоростью. Так, если на Земле пройдет целых полвека, то космонавты проживут в своем корабле едва ли лет пять. Это значит, что в будущем звездолеты смогут замедлять время и таким образом достичь других звезд, «перескочив» через века.

Трудно поверить? Кажется чудом? Но никакого чуда тут нет!

Правда, пока скорость «Кометы» очень далека от межзведных скоростей, так что преодолеть галактические пространства она не в состоянии. Вернувшись домой, экипаж «Кометы» не ощутит никакого разрыва во времени.

Пока же перед ним стоит одна задача: найти Йокайакибро - если, конечно, эта планета находится в Солнечной системе. Если же нет, то тогда придется думать уже о межзвездном путешествии, что станет делом достаточно отдаленного будущего.

Зачем искать Йокайакибро? Затем, что следует доказать гипотезу о многих обитаемых мирах, ибо не следует думать, что Земля - уникальное явление во Вселенной. В космосе мириады звезд, и у многих из них есть планеты, хотя бы у части которых имеются свои спутники-луны. И среди таких планет, несомненно, есть и похожие на Землю - с атмосферой и водой.

То, что в одном из дальних уголков космоса произошло с Землей, могло повториться и в других местах и с другими планетами. Жизнь - привилегия не одной лишь Земли. Бесспорно, что развитие жизни, от ее низших форм к высшим, неизбежно приводит к появлению высшей формы материи - разума.

И как интересно было бы знать, какие отличия могут быть между различными разумными существами - пусть хотя бы внешне? Будут ли другие разумные существа человекообразными, антропоморфными, как, например, йокайакибровцы? В конце концов, ведь вовсе не обязательно, чтобы разумные обитатели иных планет обязательно происходили от какого-то вида приматов. А как интересно было бы узнать, не посещали ли саму Йокайакибро обитатели иных планет?

По поводу этих мыслей Николай оставил весьма примечательные соображения в своем дневнике. Своими размышлениями он поделился с профессором Славянским и Уайдом Брандом.

Стоит привести эти строки из дневника Бардина:

«Из-за недостаточного знания языка мне никак не удавалось спросить йокайакибровцев, бывали ли на их планете существа с иных миров. Мне все же кажется, что бывали. Чем дольше жизнь звезды, тем больше вероятность появления жизни, а значит, и разума на ее планетах. Предположив, что Альфа Центавра или Проксима Центавра старше нашего Солнца, следует предположить также, что Йокайакибро относится к одной из этих двух систем и должна иметь больше соседей, чем мы…»

Как Славянский, так и Бранд согласились с умозаключениями Бардина. Однако, так или иначе, многие из этих вопросов получат свои ответы лишь после того, как «Комета» достигнет Венеры и вернется назад.

Прогресс человеческой науки и техники вовсе не означает борьбы с фатализмом жизни. Нет, человеческая мысль всегда естественным образом стремится вперед, и то, что некогда казалось невозможным и непреодолимым, покоряется воле и разуму человека!

Наш век - век атома, и разве то, что происходит и свершается на наших глазах, не кажется подлинным чудом?

Наука способна творить реальные чудеса, - наука, которая разгоняет нашу жизнь до скорости света!

А значит, пожелаем доброго пути нашим отважным и бесстрашным капитанам космического океана!

1954-1955