- Вы не ошибаетесь, Мустабаев?
- Нет, Ян Яныч. Он вскочил и тут же бросился вниз. Я видел, как он падал, ударяясь о камни, и упал в воду. Потом всплыли пузыри и, кажется, его соломенная шляпа, только я в этом не уверен - далеко было…
Сланцев, все это время нервно расхаживавший по кабинету, сел в свое кресло. На столе перед ним лежали чемоданчик Брайда, трость и авторучка.
- Больше там ничего не было? - спросил Сланцев.
Илико и Алим переглянулись.
- Была еще пустая коробка из-под сигарет, товарищ Сланцев, но мы оставили ее там, - ответил Картладзе.
- Да нет, я ее тоже прихватил! - вспомнил Мустабаев, покопался в карманах и протянул Сланцеву яркую коробочку.
Тот взял ее, внимательно оглядел, открыл крышечку, но тут же закрыл так стремительно, словно увидел там какую-то ядовитую тварь.
- Вы ее открывали? - глянул он на парней.
- Я поднял, посмотрел, увидел, что пустая, и выкинул, - ответил Алим. - Потом зачем-то снова поднял и сунул в карман…
Сланцев помрачнел.
- Мне очень жаль, ребята, - сказал он, - но я вынужден временно взять вас под стражу.
- Ян Яныч, за что? - удивился Красовский.
- Пока не могу сказать, но поймите - эта необходимо.
Впрочем, ничего странного в этом решении не было.
В конце концов, произошло самоубийство, а может, и просто убийство. Так или иначе, но нужно было разобраться в сути происшедшего. В любом случае смерть иностранного гражданина грозила немалыми неприятностям, в том числе политическими.
- Значит, вы не знаете, что в этой пачке? - снова спросил Сланцев.
- Нет, - ответил Мустабаев.
- И я тоже не знаю, - добавил Картладзе.
- Там написано: «Погибаю безвинно. Уайд Бранд», - вздохнул Сланцев.
- Провокация! - воскликнул Алим.
- И сомневаться не стоит! - горячо поддержал друга Илико.
- Может быть, - согласился Сланцев. - Однако самоубийство становится весьма сомнительным. - И повернулся к Красовскому. - Видишь, как оно выходит?..
- Тем не менее я могу поручиться за ребят! - эмоционально ответил профессор.
Сланцев задумался, потом наконец решил.
- Ладно, можете возвращаться в общежитие, - сказал он парням. - Но считайте себя под домашним арестом за самовольный уход с территории космодрома. Да, накладываю на вас домашний арест сроком на пять дней. Будьте добры доложить об этом коменданту!
- Есть доложить коменданту! - по-военному откликнулись парни и вышли.
- Ребята влипли в глупую ситуацию, - заметил Красовский, оставшись наедине со Сланцевым.
- Дело не только в ребятах, - отозвался Сланцев. - Это вообще какая-то темная история…
- Я понимаю, Ян Яныч… Как вы думаете, чем она может закончиться?
- Да она только еще начинается! - махнул рукой Сланцев. - К нам ведь запрос поступил из нашего МИДа…
- Какой запрос? - удивился профессор.
- Насчет этого самого Бранда… Профилактический препарат антисферин, с одной стороны, воспрепятствовал его отлету на Луну, а с другой - стал причиной его гибели - убийства или самоубийства…
- Устное сообщение Аполлона Альбертовича о том, что насчет Бранда получено официальное разрешение, дало нам основание считать, что все в порядке. Однако в последний момент у нас возникли сомнения, так что нам пришлось задержать его отлет…
- Так, значит, его задержали специально? - удивился Красовский.
- Уж слишком невероятными были рассказы этого Бранда, а кроме того, выяснилось еще кое-что…Только вот действие антисферина было не таким, чтобы не позволить ему лететь. Мы заподозрили, что он и сам не особо стремится оказаться на Луне… Вот только свой багаж он успел отправить! И даже не заикнулся об этом…
- Да, действительно странно, - вынужден был согласиться Красовский.
- После старта «Галактики-2» я навестил Бранда в клинике, - продолжил Сланцев. - Он чувствовал себя превосходно и поинтересовался, когда сможет полететь на Луну. Месяца через полтора-два, ответил я. «Тогда я успею съездить на родину и вернуться с сюрпризом», - сказал он. «С каким сюрпризом?» - поинтересовался я. «Я привезу и представлю Аполлону Альбертовичу и вам живого инопланетянина!» На это я заметил, что, кажется, описанный им скелет инопланетного существа начал, видимо, потихоньку облекаться плотью. Бранд сделал вид, будто оскорблен моим недоверием. «Такое тоже случается!» - ядовито ответил он. Я переменил тему разговора и спросил, не следует ли вернуть его чемоданы обратно на Землю? Это можно сделать следующей же транспортной ракетой. «Лучше пусть они останутся там - мне же все равно потом лететь на Луну!» - ответил он. На этом наш разговор завершился.
- А что вы ответите на запрос Москвы? - поинтересовался Красовский.
- Для этого к нам направляют следователя. Самого Станислава Ярцева!
- Ого, - удивился Красовский, - вон оно, значит, как все серьезно! А ведь они еще не знают о гибели Бранда.
- В том-то и дело, - вздохнул Сланцев. - Ярцев прибудет лишь через два часа.
- А сейчас я бы хотел навестить ребят, - сказал Красовский. - Что скажете, Ян Яныч?
- Не помешает. Мустабаев вообще-то парень горячий, поэтому трудно сказать, что у него за схватка была с этим Брандом… Впрочем, самоубийства норвежца я вовсе не исключаю. И эта его запись на пачке - об этом тоже следует задуматься…
- Я тоже так думаю, Ян Яныч, - согласился Красовский и встал. - Ну, я пошел. Потом расскажу вам о нашей встрече.
После ухода Красовского Сланцев долго не отрывал глаз от предметов на столе. Потом вызвал радиостанцию:
- Семен Аркадьич,.это Сланцев. Как можно быстрее свяжите меня с Луной, вызовите Смерчкова.
- Через четверть часа соединим, Ян Яныч!
- Спасибо. Как там наша «Галактика-2»?
- Она уже на орбите Луны, все нормально.
Через пятнадцать минут Сланцева соединили с Мироном Максимилиановичем Смерчковым.
- Как там у вас дела, Мирон? - спросил Сланцев. - Как будете встречать гостей?
- Все в порядке, Ян Яныч, комнаты готовы, обставлены, обеспечены воздухом, водой, теплом… Еды много, надолго хватит. Кстати, спасибо за свежую рыбу - очень вкусная, так что продолжайте в том же духе!
- Мирон, ты, наверное, знаешь, что вместе с остальными прилетает и некий норвежский ученый Уайд Бранд…
- Знаю! Только, Ян Яныч, зря вы его отправили, я не собираюсь потакать капризам этих иностранцев!.. Да и помещений для гостей пока нет… Вот достроим третий и четвертый корпуса - тогда пожалуйста!
- Ты дослушай меня, Мирон… Дело в том, что Бранд не прилетит… А как и почему - сейчас не время объяснять. Твое дело сейчас - убрать два его чемодана подальше от жилых секторов.
- А каким образом чемоданы прилетели, а он - нет? - удивился Смерчков.
- Об этом тоже потом! Тут попахивает чем-то нехорошим…
- Так бы сразу и сказал! Что, чемоданы могут рвануть?
- Не думаю, ведь не собирался же этот Бранд взлететь на воздух вместе с ними! Я думаю, в чемоданах мячики. Теннисные мячики. До старта ракетоплана никто ничего не подозревал. Но сейчас на моем столе лежат эти мячики. Странные, скажу тебе, мячики - самостоятельно летающие… Не знаю, смогут ли летать на Луне в вакууме, но на всякий случай их следует изолировать в надежном месте. Ясно?
- Ясно.
- Вот и хорошо. Да, не исключено, что заняться этими чемоданами прилетит сам следователь Ярцев. Мы тебя заблаговременного уведомим об этом.
- Понятно…
- Ну, раз понятно, то до свидания! Всем нашим приветы! Да, кстати, можешь по секрету сообщить Аденцу-старшему, что его будущая невестка вскоре прибудет на Луну с огромадным приданым - она везет с собой целый сад!
- С садом погодите пока - теплицы еще не готовы. А невесточку нашу присылайте! Да и сам подумай, что нужно к свадьбе, чтобы все было чин чином. Не забывай, я ведь сам посаженым отцом буду!
- Слушаю и повинуюсь, Мирон! - засмеялся Сланцев. - До свидания!
- До свидания!
Закончив разговор, Сланцев вышел в приемную.
Секретарша, только-только вернувшаяся из отпуска, разбиралась с поступившей корреспонденцией.
- Полный завал, Катерина?
- Ох, Ян Яныч, накопилось за время моего отпуска!..
- Ну вот видите теперь, что я без вас как без рук? - улыбнулся Сланцев, зная, что секретарше Катерине Куранкиной нравится, когда ее хвалят.
- Да я и не хотела в отпуск, это же вы меня заставили! - улыбнулась она в ответ. - Вот и возникло это вавилонское столпотворение…
- Ничего страшного, вы и не с таким справлялись! - засмеялся Сланцев и вышел.
Катерина проводила его ласковым взглядом. «Вот же душа человек!» - подумала она. Куранкина работала у Сланцева вот уже второй год. С мужем она рассталась уже давно, и никто не думал, что эта моложавая сорокалетняя женщина, всегда улыбчивая и обладающая отменным вкусом, захочет во второй раз испытать прелести семейного счастья. И лишь один человек думал иначе - сам Сланцев.
Катерина действительного готова была связать свою судьбу со Сланцевым - человеком, не мыслящим себя вне работы. Жена его умерла десять лет назад, две взрослые дочери давно были замужем и сами уже обзавелись детьми, но Катерина замечала в нем затаенную тоску по налаженному семейному быту…
«Его личная жизнь в таком же беспорядке, как и все эти бумажные завалы, а сам он с этим справиться не может…» - продумала она. Катерина даже представить не могла, что и сам Ян Яныч не раз задумывался о неустроенной судьбе своей секретарши, но все никак не мог собраться с духом и сделать ей предложение.
Успокоив парней и уверив, что домашний арест скоро будет отменен, профессор Красовский направился к себе домой.
Алим и Илико понимали, что им грозит обвинение в убийстве Уайда Бранда.
- Может быть, он действительно ни в чем не был виноват? - грустно предположил Мустабаев, располагаясь на кровати.
- Невиновные люди с кинжалами на других не бросаются! - ответил Илико и резко сел на кровати. - Алим, а он действительно хотел тебя убить или ты это придумал?
- И ты тоже?! - даже подскочил на кровати Алим. - Вспомни - ты же собственными глазами видел, как он хотел столкнуть меня в пропасть!
- Тоже верно… - Картладзе лег и закинул руки за голову. - Эх, не везет, так не везет! Улети мы вчера, ничего бы этого не случилось!..
- Я и сам об этом подумал… Но зато теперь тут интересные дела намечаются, так что Луна вынуждена будет подождать.
Они некоторое время лежали молча, потом Мустабаев не выдержал.
- Хочешь, я тебе кое-что расскажу? Будешь слушать? - спросил он.
- Ты начни, а там посмотрим, - засмеялся Картладзе.
Алим тоже засмеялся и по-турецки сел на кровати.
- Это история о любви, - сказал он.
- О твоей, что ли? Ну так я знаю, кто из девушек тебе нравится, - ответил Илико.
- Одно дело, когда нравятся, и совсем другое - когда любишь! - философски заметил Мустабаев. - Ну вот, слушай. Жила-была девушка невероятной красы, обожающая природу…
- Сказка, значит… - хмыкнул Илико.
- Ничего подобного! Это девушка из моего родного села! Она могла сказать солнцу: можешь не восходить - сама могу светить! Могла сказать цветам: вы можете не расцветать, потому что я уже есть!.. Вот какой была Асли, дочь садовода Кулумдара! Тысячи глаз не отрывались от нее, тысячи сердец заставляло трепетать ее имя! Когда она проходила по улице, все парни выходили из домов в надежде поймать ее взгляд. Но немногие осмеливались заговорить с ней, потому что ее глаза обладали какой-то невероятной силой и благодаря особой магнетической силе и всякими альфа, бета и гамма-лучами заставляла онеметь языки!..
- Ого, становится интересно! - не выдержал Илико.
- Не перебивай! Так вот, все мечтали об Асли, она же никак не могла найти самого желанного, так что излучаемая ею эманация пропадала напрасно, и ионизированные сердца молодых парней не могли уловить ее бета-электронное излучение…
- Послушай, Мустабаев, - сел в кровати Илико. - Ты можешь попроще - без всяких этих «ионизированных сердец» и «бета-электронов»?
- Тебе не нравится научное обоснование любовных томлений? - с недовольным видом спросил Алим.
- Конечно не нравится! Там, где властвуют чувства, науке делать нечего! Наши деды прекрасно обходились без всей этой научной зауми, а ты, я гляжу, готов перемести любовь на язык тригонометрических функций или геометрии! Поэтому если хочешь, чтобы я дослушал твою историю, рассказывай ее по-человечески!
- Эх ты, ретроград и обскурант! - вскинулся Алим. - Узко мыслишь!
- Да я со своим узким мышлением лучше тебя понимаю, что за счастье любить эту твою Асли!
- А она и есть моя любимая девушка, - горячо заговорил Алим. - Мы любим друг друга. После школы я уехал учиться в Москву, а она осталась в Ташкенте и поступила там в вуз! И вот я в качестве инженера-электронщика лечу на Луну, а она учится в аспирантуре на планетолога. Она отвергла тысячи парней, которые были ничем не хуже, и выбрала из всех меня! И знаешь, самое интересное в другом: между нами существует некая мысленная связь - стоит мне подумать о ней, как она сам не понимаю как улавливает мои мысли! И наоборот. Мы никогда не переписывались, да и сейчас не пишем друг другу, но вот смотри - я записывал все то, что Асли мысленно адресовала мне…
Мустабаев спрыгнул с кровати, подбежал к тумбочке и стал-то искать в ней. Илико с удивлением наблюдал за ним. Но вот Алим вытащил какую-то толстую тетрадь и протянул ее Илико:
- Здесь все те письма, которая она мысленно диктовала мне! Точно такая же тетрадь с моими письмами в кавычках есть и у нее. Прочитать?
- Прочти, - кивнул Илико. - Только успокойся сначала, я ведь никак не хотел обидеть тебя или тем более оскорбить… Откуда я мог знать, что она твоя любимая? Хочешь, извинюсь перед тобой? На вот, - протянул он другу пачку сигарет, - закури, успокойся…
- Ты тоже меня прости, Илико, - сказал Алим, закуривая. - Может быть, сказанное мной и выглядит глупо, но это чистая правда! Я рассказал тебе об Асли и нашей телепатической связи, потому что мой лучший друг. Если ты не веришь мне, значит, никто другой и не поверит! А значит, мы опять вынуждены будем скрывать эту нашу странную тайну…
- Ты знаешь, действительно, как-то не особо верится, но я думаю, что какая-то мысленная, телепатическая связь между людьми действительно может существовать. Наука ведь всерьез этим не занималась…
- Мне кажется, все дело тут в каком-то неизвестном излучении…
- Вполне вероятно, - согласился Илико.
- Вот послушай, это последнее письмо Асли, которое я записал еще вчера…
- Вчера?
- Ну да! Я читаю: «Алим, милый, все эти дни я почему-то думаю о тебе и очень тревожусь… Мне кажется, что тебе грозят какие-то неприятности. Будь осторожен! А еще мне кажется, Алим, что ты по каким-то причинам не полетишь на Луну, а останешься на космодроме… Но мне кажется, что все окончится благополучно, так что не отчаивайся…»
- Ты знаешь, мне кажется, что это диктовала не твоя аспирантка Асли, а твое собственное подсознание, - осторожно заметил Илико. - Ведь может же такое быть, а?
- Нет-нет, тут другое, ведь ты еще не знаешь нашей техники, - покачал головой Алим.
- Какой техники?
- Взгляни на почерк, - Алим протянул другу тетрадь. - Разве это моя рука?
- Да нет… - растерянно ответил Илико.
- Это почерк Асли! Погоди, я сейчас все тебе объясню. Дело в том, что когда мы хотим связаться друг с другом, то словно бы получаем особый сигнал…
- Какой сигнал? - невольно заинтересовался Илико.
- У меня, например, начинает дрожать веко, а у Асли начинают гореть щеки…
- Ну и ну! А потом?
- Потом мы спешим уединиться, открываем тетрадь и сосредотачиваемся. Очень скоро на чистом листе словно бы проецируется текст письма, и нам остается лишь обвести буквы ручкой, иначе говоря, просто нарисовать его… Но это еще не все. Когда мы хотим передать друг другу что-то, то обязательно надо это сначала записать, а потом прочитать вслух - тогда текст будет передан…
- Вот это действительно сказка про дочь садовода Кулумдара!
- Ты все-таки не поверил, да, Илико? Жаль… Но когда-нибудь ты убедишься в том, что это истинная правда! Но погоди… Я вижу ее… Я вижу ее, Илико, она здесь, совсем рядом!.. Она очень встревожена…
Алим беспокойно заметался по комнате. «Уж не заболел ли? - невольно подумал Картладзе. - Может, врача вызвать?..»
В это самое время в коридоре послышался какой-то шум. Алим застыл с растерянным видом, потом повернулся к другу:
- Илико, мне кажется, что сейчас откроется дверь, и…
Он не успел договорить: дверь распахнулась настежь и на
пороге появилась девушка необыкновенной красоты. За ее спиной маячили Анюта Белякова и Зимин.
- Асли! - вскричал Мустабаев.
- Алим! - воскликнула девушка и, ничуть не смущаясь, повисла на шее Алима.
Картладзе так и застыл на месте.
- Я уже все знаю, - сказала Асли, уткнувшись лицом в грудь Алима. - Твои друзья мне все рассказали!
- Я вижу, что ты уже познакомилась с двумя из них, - нежно улыбнулся Алим. - А вот и третий! Илико, ты чего застыл? Познакомься же с дочерью садовода Кулумдара!
- Асли! - протянула руку девушка. - А я тебя знаю! Уже много лет - со времен учебы в институте. Алим делился со мной. Но что с тобой? Тебе плохо?..
- Нет, просто ошарашен, поверить не могу, - промямлил Илико. - Неужели ты прилетела навестить Алима?
- Нуда! Проснулась утром, и вдруг… «Поспеши, Асли! - словно прошептал мне некий голос. - Алим в большой беде, он чудом спасся от смерти…» Сразу бросилась в аэропорт, просила, умоляла, но добилась своего - меня посадили в самолет
- А ты вчера диктовала послание Алиму?
Асли бросила на Алима быстрый взгляд и поняла, что он все рассказал другу.
- Алим, где мое вчерашнее письмо? - спросила она. - Ты записал его?
- Конечно, вот оно! - Алим раскрыл тетрадь на нужной странице. - Жаль только, что ты не прихватила свой текст…
- Ты знаешь, оно случайно осталось со мной - вчера была одна в деканате, там и написала… - Она достала листок и протянула его Алиму.
Тот передал листок и тетрадь Картладзе.
- Ну что, Илико, убедился, что почерк один и тот же?
- Да, - неверяще прошептал Илико и вдруг, резко повернувшись к Анюте и Павлу Зимину, воскликнул: - Вот с кого надо брать пример!
- Ты знаешь, - улыбнулся Павел, - мы с Анютой уже объяснились, так что тоже можно поздравлять!..
- Вот! - многозначительно поднял палец Илико. - Любовь должна быть не спонтанным всплеском неконтролируемых эмоциональных побуждений, а научно обоснованным комплексом чувственных стремлений, не терпящих никаких случайных флюктуаций!
Мустабаев от души расхохотался.
Друзья, наверное, еще долго бы веселились, если б им не позвонили и не сообщили, что только что прибывший следователь Станислав Ярцев вызывает к себе Алима Мустабаева и Илико Картладзе…