- Нет, дорогой друг, вы обязательно должны повидаться перед отъездом с дядей! И не будем дискутировать по этому вопросу. Готовьтесь вылететь в Ереван завтра же утром! - настаивал Аспинедов, обращаясь к Абэку.
В каюте Абэка, кроме Аспинедова, находились также Елена и Дерягин.
- Да, конечно, неплохо было бы повидаться, подбодрить дядю, - кивнул Дерягин: - Тем более, что вы вызваны срочно. Видимо, все-таки болезнь не шутит со стариком.
Откинувшись в кресле, Елена молча прислушивалась к их беседе.
- Ну, раз вы находите, что это не отразится на работе, я, конечно, буду очень рад повидаться с дядей. Побуду денек-два и вылечу обратно.
- Да, дорогой друг, да! - кивнул Аспинедов.
- Ну, наконец-то сам себе дал поблажку! - засмеялся Дерягин.
- Но я надеюсь, что за время моего отсутствия… - с легкой тревогой в голосе начал было Абэк.
- Можете надеяться, Абэк Давидович, - все будет в порядке! - заверили его Дерягин и Аспинедов.
- А вы, Елена Николаевна, почему так упорно молчите? - обратился к девушке Абэк.
Елена вздрогнула, точно ее внезапно разбудили. Аспинедов повернул голову к Абэку и вновь невольно обратил внимание на подмеченное и раньше сходство его с Дерягиным, сходство, выражавшееся, скорее, в манере держаться, чем в чертах лица.
- Да так. Сижу, вот, и слушаю, как уговаривают упрямца… - отозвалась она шутливо.
- Но неужели вам также не захотелось дать мне какой-либо совет? - улыбнулся Абэк, заглядывая ей в глаза.
- Какой совет? - несколько удивленно переспросила Елена, смущенно оглянувшись на отца и на Илью Григорьевича.
- Совет… или пожелание. Я охотно выслушал бы их! - дополнил Абэк.
Наступило короткое молчание.
- В самом деле, почему вы не хотите посодержательней провести этот вечер? - спросил Дерягин. - Елене Николаевне, видите, что-то взгрустнулось. Предложили бы вы ей, Абэк Давидович, какую-нибудь небольшую прогулку! Николай Львович, я уверен, не станет накладывать запрет, а Елена Николаевна…
- А Елену Николаевну не придется особенно уговаривать, - она согласна, если только он… - Елена кивнула на молодого конструктора.
- Ну, а я и подавно согласен! - оживился Абэк.
- Итак, вставайте же все! Собирайтесь! - предложила Елена.
- Думаю, что вы разрешите мне и Николаю Львовичу на сей раз отказаться от участия в прогулке, - отказался Дерягин. - У нас с ним очень неотложное дело.
- Да, да! - подтвердил Аспинедов.
- Ой, отец, но в таком случае мы все очень заняты. Ну, конечно, я ведь тоже занята. Совсем вылетело из памяти! - встрепенулась Елена.
- Знаю, знаю! - отмахнулся Аспинедов. - Нестор Атба вполне заменит тебя, так что ты свободна. Абэк Давидович, - шутливо обратился он к Адэнцу, - терпеть не могу таких хмурых и вечно нестерпимо занятых людей! Уведите ее на прогулку, прошу вас. Я отдам все распоряжения относительно вашего вылета. Ну, Илья Григорьевич, давайте перейдем ко мне… - с этими словами Аспинедов поднялся с места, и вдвоем с Дерягиным они вышли из каюты. Уже в коридоре Аспинедов, понизив голос почти до шепота, спросил Дерягина:
- Илья, ты ничего не замечаешь?
- Замечаю.
- Между Еленой и Абэком?
- Ну да.
- Значит, продолжается… Все это замечают, вот и ты тоже… А поговорить с ними, - отрицают…
- По наивности, Николай Львович, по простоте душевной. И разве не этот неожиданный отъезд Абэка Давидовича так испортил настроение твоей дочери? Эх, молодость, молодость…
- Да, Илья, стареем мы с тобой, стареем… - протянул Аспинедов. - И теперь нам остается одно: радоваться, глядя на счастье молодых, да еще надоедать им своими стариковскими советами…
- Я не согласен с тобой, Николай. Не могу я примириться со старостью! И мое мнение полностью разделяет доктор медицинских наук, наш уважаемый Корней Гранович Беленчак. А вот, кстати, и он самолично! Спроси его мнение, если хочешь… - повысил он голос, обернувшись к подходившему начальнику подводной клиники.
Приветливо поздоровавшись, Беленчак обратился к Дерягину.
- Поздравляю от души, Илья Григорьевич! Значит, вы вернулись к нам, чтобы, как говорят, грызть зубами гранит науки?
- Как видите, Корней Гранович! И крепко надеюсь, что зубы у меня выдержат.
- Не сомневаюсь в этом, Илья Григорьевич, нисколько не сомневаюсь!
- А вот Николай Львович находит, что мы уже стары для этого - и точка.
- Вы понимаете, Корней Гранович, наш уважаемый Илья Григорьевич обижается, что я помню его годы…
- А-а… - протянул профессор, по привычке подергивая уже значительно поседевшую бородку. Затем, как бы найдя в запутавшемся клубке волос нужный ему кончик нити, он покрутил этот волосок несколько раз и серьезно посоветовал: - А вы бы, знаете, забыли о чужих годах, да и о своих, кстати! Да-да!..
Три старых друга от души расхохотались, и все вместе направились к диспетчерской центрального управления, в которой, не покладая рук, работали ассистенты Резцова.
- Корней Гранович, я вам нужен? - справился Аспинедов.
- Нужен, да еще как. Ведь мне было обещано, Николай Львович, что моя клиника и больница на «Октябриде» будут оборудованы и укомплектованы по моему желанию.
- Совершенно верно, а разве вы чем-либо недовольны? Чего же именно вам недостает? - удивился Аспинедов.
- Помнится, вы обещали пригласить ко мне на работу молодого невропатолога Эрделя Манна, профессора окулиста Семена Лапова и достаточный обслуживающий персонал!
- И все это будет, - обещаю вам. Вооружитесь только терпением! Лапов и Манн уже вернулись, из отпуска.
- Значит, я могу не тревожиться? - просиял Беленчак.
- Абсолютно!
- Смотрите же, чтоб этот вопрос разрешился мирно между нами, а не то…
- Нет, нет, - войны не будет! - засмеялся Аспинедов.
Довольно теребя бородку, Беленчак повернул к себе.
- Все такой же задира! - кивая на удалявшегося профессора, с удовлетворением заметил Аспинедов.
- И ведь этот задира - такой специалист в своей области, каких днем с огнем не сыскать! - с теплой ноткой в голосе отозвался Дерягин. - Его труды в области борьбы с нервным параличом и поражениями мозга и сердца за годы второй Отечественной войны потрясли весь медицинский мир…
- А если б вы знали, как он воевал за приглашение Лапова и Манна! И я уверен, что с такими специалистами наш «Октябрид» вскоре же станет очагом самых замечательных научных открытий! Вот увидите.
- Не сомневаюсь в этом! - ответил Дерягин.
- Вы не войдете? - спросил Аспинедов, когда они были уже перед диспетчерской.
- Нет. Я хочу проверить, как разместились наши корреспонденты. Да, между прочим, они просят вас принять их.
- Завтра, Илья Григорьевич, завтра. Я уже распорядился.
- Я так и передам им.
- И, вообще, я думаю, что неплохо было бы посоветовать им воздержаться от чрезмерного любопытства.
- Понятно. Ну, а мне, сами понимаете, приходится в порядке общественной нагрузки взять шефство над ними.
- Да, придется уж, Илья. Ну, спокойном ночи!
- Спокойной ночи, Николай!
Они расстались, и Дерягин поспешил на телевизорную станцию подводного города. Перед самым входом в камеру сообщений он столкнулся с заведующим станцией.
- Илья Григорьевич, работа в вашей каюте закончена. Вы уже можете пользоваться вашим персональным аппаратом, - доложил заведующий станцией.
- А-а, вот спасибо, - кивнул Дерягин, повернувшись, чтобы уйти к себе.
Через несколько минут он уже говорил из своей каюты с майором Лазридзе.
- Я считаю, что во время полета на Кавказ лейтенанту Зарубину следовало бы сопровождать товарища Аденца. Не годится отпускать нашего астероидинолога одного…
- Совершенно правильно, Илья Григорьевич. Абэка Аденца следует обезопасить от всяких неожиданностей. Лейтенант Зарубин полетит вместе с ним.
- Ну, спокойной ночи, майор! - попрощался Дерягин, выключая телевизорный экран. Затем, откинувшись на спинку кресла, он задумался. И тут непривычная усталость овладела им.
В мыслях его царила странная путаница. Ему никак не удавалось ухватиться за какую-либо определенную нить. Было что и решить, и обдумать, однако он находился в ка-ком-то неопределенном состоянии, и сам не мог бы объяснить - что же, собственно, его тревожит. Быть может, то, что переменился характер работы? Да, конечно, было и это. Но разве раньше он мало был связан с этой якобы новой областью работы? Нет, дело тут, пожалуй, не в этом… Или, может быть, его волнует вопрос о судьбе семьи? Ведь при расставании жена как-то проговорилась: «Феликс растет, не зная непосредственной заботы и ласки отца. Он завидует ребятам, которые по воскресеньям выходят на прогулку с отцами…» Разумеется, это было сказано без какого-либо умысла. Бедная Ирина уже давно примирилась со своим положением. Ведь сколько перенесла в прошлом! Все одна и одна… Ну а потом? Или хотя бы вот сейчас… Ведь теперь-то он работает на поприще науки! Значит, мог бы находиться с семьей. А вот, извольте, снова ничего не получается!
Вдруг вспомнился ему тот высокий юноша, который оказался его попутчиком во время последней поездки в Москву. Как добросовестно снабжал он всеми топографическими справками! «Вот Енисей… Пролетаем над Обью…» А он даже не удосужился рассмотреть как следует лицо этого попутчика! В памяти запечатлелся лишь его низкий, медлительный голос.
Дерягин рассмеялся при воспоминании о вторичной встрече с этим услужливым и весьма немногословным спутником. «Илья Григорьевич, вы помните, как мы беседовали с вами всю дорогу до Москвы? Но вы тогда даже не спросили мою фамилию. Разрешите же представиться хотя бы теперь: Бабин, Борис Панкратович - наборщик линотипа издательства подводной лодки «Октябрид»!» - «Очень рад познакомиться, товарищ Бабин. Но зачем ездили вы в Москву?» - «Был командирован за латинским шрифтом».
Этим, собственно, и ограничилась вся их вторая беседа. И все же Бабин оставался в памяти, не забывался.
Дерягин улыбнулся и потянулся в кресле. Нужно было навестить переводчиц и корреспондентов… Он уже собирался выйти из каюты, когда в дверь постучали.
- Войдите!
Дверь открылась, и на пороге показался Ваня Зарубин.
- Ваня!.. Дорогой!.. - с радостным возгласом кинулся к нему Дерягин.
- Илья Григорьевич!.. Илья Григорьевич!.. - вопил уже в воздухе бедный лейтенант.
Наконец Дерягии выпустил из рук изрядно помятого лейтенанта.
- Садись, садись, Ваня! Вот и хорошо, что пришел!
- Да, как же, придешь тут к вам. Экое легкое дело! Вконец извелся, пока допустили…
- Извелся, говоришь? Почему же?
- «Ты, говорят, видно порядков наших не знаешь. Ничего, мы тебя поучим…» Ага. Так и сказали!
Дерягин рассмеялся.
- И что ж, научили?
- Вызвали к аппарату Николая Львовича Аспинедова. Ну, объяснился я с ним по экрану, вот только после этого и разрешили пройти к вам.
- А почему ты мне сам не позвонил?
- Пробовал. Ничего не вышло. В комендантской так прямо и сказали: «Забудьте о Дерягине! Теперь он - деятель науки, и его нельзя беспокоить».
- Так и сказали? - смеялся Дерягин.
- Так и сказали.
- Не узнали тебя, что ли?
- Преотлично узнали.
- Так и чем же дело?
- Вот послушайте, Илья Григорьевич, какой я получил ответ на мой вопрос.
- Ну, ну?
- «Лейтенант Зарубин, мы теперь страдаем сильной забывчивостью. Вообще никого не помним, пока товарищ Аспинедов или его заместитель не прикажут главному коменданту восстановить нашу память!» После всего этого мне, понятное дело, оставалось лишь одно - сложить оружие. К тому же я ведь догадался, что тут и ваш палец замешан…
Дерягин продолжал хохотать.
- Ладно уж, Ванюша! Ты мне скажи - как там у тебя, что поделываешь, когда сдаешь государственные?
- Кончаю в этом году.
- Ого. Значит, имею дело с будущим конструктором радиолокаторов? - лукаво спросил Дерягин.
- Точно так, товарищ полков… то есть, профессор! И надеюсь, что вы не забудете меня, как эти ваши…
- Не забуду, Ванюша, не забуду!
- Да ведь я и не очень-то многого желаю. Вот хотел бы только, когда будут организовываться научно-исследовательские экспедиции этак, примерно, на Луну или на Марс, чтобы оттуда связывались с Землей радиолокационным аппаратом моей собственной конструкции. Разве это так уж много?
- Получится, Ванюша, это у тебя обязательно получится!.. Хотя, надо бы признаться, не такое уж это скромное желание… Смотри же, Ваня, не зевай, - твое изобретение очень пригодится для астероидинного ракетолета Абека Аденца! - уже серьезно проговорил Дерягин. - Да, кстати, тебе уже известно, что ты должен сопровождать Абэка Аденца?
- Точно так, товарищ полковник!
- Хорошо. Ну, а теперь, если ты располагаешь временем, пойдем-ка, побродим с тобой по нашему чудесному подводному городу. Думаю, это заинтересует тебя. А поужинаем здесь же, в кафе.
Через час, когда они, сидя за столиком в кафе, ждали заказанного ужина, Ваня Зарубин хлопнул себя по лбу:
- Илья Григорьевич, ведь я забыл сообщить вам очень любопытную весть. На днях один из голландских пароходов, направлявшихся в Америку, погиб в Тихом океане, охваченный внезапно вспыхнувшим вокруг него пожаром…
- Это весьма возможно. И что же?
- Вы, очевидно, хотите узнать, почему именно должен был этот факт заинтересовать меня?
- Точно.
- Могу доложить: небезызвестные нам мистеры Стивенс и Петерсон были в числе жертв этого океанического пожара.
- Так, так… вот оно что, - помрачнел Дерягин. В его глазах блеснула искра интереса.
- А вот и само сообщение, помещенное в еженедельнике «Британский союзник»… - добавил Ваня, доставая из кармана страницу еженедельника, аккуратно вырезанную и сохраненную.
Дерягин быстро пробежал заметку глазами и, откинувшись на спинку стула, задумчиво произнес:
- Н-да… Явные враки!
- А я вот и не подумал об этом, - признался Зарубин.
Из установленных на стенах кафе усилителей полились звуки мелодичной танцевальной музыки.
Ужинающие вставали из-за столиков и принимались танцевать.
Один из зарубежных корреспондентов - Джек Веллингтон - пригласил сидевшую с ним за одним столиком Беату Черулини. За ними заскользила по паркету вторая пара - Жак Анжу танцевал с Эвелиной.
Группа молодых лаборантов и лаборанток, занявшая несколько сдвинутых вместе столиков, заметно оживилась. Еще несколько пар начали танцевать вперед за первыми.
Ваня весь превратился в зрение. Он не отводил глаз от последней пары танцующих, и уже вполуха слушал Дерягина.
Быстро обведя глазами танцующих, Дерягин заметил среди них рыжекудрую Нину - личного секретаря Аспинедова.
Нина должна была остаться в городе. Она появлялась на «Октябриде» лишь для выполнения текущих поручений Николая Львовича, связанных с учреждениями Октября.
- Ты почему так внимательно разглядываешь нашу Нину, Ваня? - неожиданно спросил Дерягин.
Ваня Зарубин так сильно смутился, что выронил из рук вилку.
Заметившая Зарубина девушка тотчас же вышла из круга танцующих и, со смущенной улыбкой ответив на поклон Вани, вернулась к столику, за которым сидели ее подруги.
- Любишь, да? - настойчиво допытывался Дерягин. - Так вот для чего ты пожаловал сюда… Хитрый ты у меня парень, Ванюша!
- Да нет, честное слово… Я просто… - бормотал Ваня.
- Ладно уж, ладно. Нина - девушка славная. Она остается в городе. Смотри же, будь к ней внимательней. А вернемся из экспедиции, может, и поженим вас! - расхохотался бывший начальник, ласково похлопав лейтенанта по плечу.
Ваня Зарубин молчал, словно воды в рот набрал. Его «преступление» было доказано.