Подводной лодке «Акула» нашлось соответствующее место во внутреннем бассейне «Октябрида», а экипаж ее, во главе с капитаном, был изолирован.
Поздно ночью в командный пост «Октябрида» поступило донесение о том, что капитан «Акулы» требует немедленного свидания с Николаем Львовичем Аспинедовым.
Встреча, при которой присутствовали также братья-близнецы, произошла в командирской каюте.
Когда в каюту ввели капитана «Акулы», он деловито оглядел всех присутствующих и, прихрамывая, направился прямо к Дерягину с уверенностью давнишнего знакомого.
- Как видите, Илья Григорьевич, спустя тридцать лет нам снова привелось встретиться по пути к «Умирающему лебедю»! - заявил он и, не ожидая ответа, повернулся к Аспинедову:
- И почти столько же лет протекло и со дня нашей первой встречи, Николай Львович, не так ли? Разрешите присесть…
- Садитесь, пожалуйста, - холодно проговорил Аспинедов, стараясь припомнить - где же именно встречал он этого человека.
А хромой капитан тем временем обратился к братьям-близнецам:
- Весьма признателен вам, многоуважаемые юноши: вы дали мне возможность встретиться с моими давнишни-ми приятелями. Теперь я даже готов безропотно погибнуть вместе с ними! И уверяю вас, жалеть не буду…
- Погибнуть?! Почему вы говорите о гибели? Неужели после встречи с приятелями люди непременно погибают? - спросил Дерягин, уловивший какой-то намек и последних словах капитана.
- Да, случается, что и погибают… Что ж, мы уже достаточно прожили на свете! - хмуро ответил капитан «Акулы».
- Пессимизм?
- Нет! Установление реального события, которое должно неминуемо произойти! - мрачно отозвался хромой капитан.
Все присутствующие с недоумением переглянулись.
- Но из ваших слов следует, что вы - плохой друг, - равнодушно сказал Аспинедов.
- Мое вмешательство уже не может помочь вам, уважаемый Николай Львович! Не сердитесь поэтому, если я предпочел смерть здесь, в вашем приятном обществе, а не в мрачной каюте подлодки, за запертой дверью, словно попавшая в западню крыса…
Братья-близнецы обменялись тревожными взглядами. Это обстоятельство не ускользнуло от внимания Аспинедова. Обращаясь к ним, он спросил:
- Вы, кажется, хотели бы высказаться, не так ли?
- Да, хотел бы… - пробормотал Зунд и, подняв руку, начал рассеянно приглаживать спутанные каштановые кудри.
- Я также хотел бы сделать одно предупреждение… - заявил Полло, бросив полный ненависти взгляд на усевшегося в кресле против Аспинедова хромого незнакомца.
- Говорите же, господа. Я вас слушаю.
- Господин Аспинедов, этот субъект - настоящее чудовище! - взволнованно заговорил Зунд, указывая на хромого капитана.
- Да, да! И он должен быть известен вам, господин Аспинедов. Ведь…
Но хромой капитан не дал ему докончить.
- Николай Львович, не тратьте времени даром, и слушайте только меня! - почти повелительным тоном произнес этот представитель подводного царства, оскалив испорченные зубы под приподнявшимися густыми усами.
На заросшем полуседыми волосами бледном лице его резко выделялись густые черные брови, нависшие над неестественно сверкавшими острыми глазами.
- Вы, стало быть, торопитесь? - справился Аспинедов.
- Да. Не хочу терять ни минуты! - кивнул незнакомец.
- Причина?
- Мне хочется, чтоб перед гибелью вы все-таки вспомнили меня…
Аспинедов пристально взглянул на незнакомца и, помолчав, сказал:
- Что ж, говорите. И, в первую очередь, о той гибели, в неизбежности которой вы так убеждены.
- О нет, я хочу сейчас говорить не об этом!
- О чем же?
- Вы сейчас узнаете - кто я.
Он умолк.
И вдруг Дерягин, давно уже пристально разглядывавший капитана, с силой ударил кулаком но ручке своего кресла, воскликнул:
- А-а… Бенарель?!
- Мы узнали вас, Бенарель, - кивнул головой Аспинедов.
- Совершенно правильно. Перед вами человек, который предательством и злодеяниями осквернил дружбу с отцом Ильи Дерягина, с братьями Аденц и с вами… Тот самый человек, которого вместе с вами присудили к расстрелу еще задолго до революции, который лишь благодаря волшебным пулям Дерягина спасся от неминуемой смерти… Глядите, вот шрамы от тех пуль!..
Лихорадочным движением Бенарель рванул рубашку, обнажив костлявую грудь.
- Вижу! - холодно кивнул Аспинедов, отводя блеснувшие презрением глаза.
Бенарель устало и безнадежно опустился на сидение кресла.
- И все же, несмотря на это, я… я изменил вам. Рассказ мой будет недолог. Накануне революции я бежал за границу, захватив с собой принадлежавший Григорию Дерягину «солнечный кристалл», которым я овладел хитростью. Там, за границей, я встретил бывшего прокурора царской охранки, эмигранта Жабова. С этого дня я поставил крест на всем своим прошлым. Первое предательство толкнуло меня в мир грязных авантюр и заставило избрать путь легкой и беспечной наживы. Так прошли годы. Я нашел пристанище в подводных тайниках «Умирающего лебедя», окончательно связав свою судьбу с шайкой пиратов-человеконенавистников фон Фредерикса. Конечно, я очень скоро осознал свою роковую ошибку, но было уже поздно… слишком поздно!.. Как оторвавшийся от скалы камень, я катился в пропасть, катился с головокружительной скоростью, пока не достиг дна…
- Запоздалое раскаяние? И кому оно нужно?!
- Никому, Николай Львович. Никому! Особенно теперь, когда все идет к концу…
- Не понимаю, о каком конце вы все твердите. Может быть, о том, что вы Бенарель, исчерпали до конца все возможности осквернить человеческий образ. Для вас, действительно, настал конец!
- Значит, не о чем и жалеть! - с яростью воскликнул Бенарель. Он умолк, задумался и вдруг громко расхохотался.
- Да, подобный конец для вас вполне закономерен, - спокойно заключил Аспинедов.
- Почему?! - крикнул хромой капитан. Он заикался от охватившего его бешенства. - Рр-азве все это так уж закономерно?! Н-нет, я пр-ротестую…. вы не имеете пр-рава, Николай Львович!.. Н-не имеете пр-рава!.. Значит, во мне еще н-не ум-мерло б-благородство, ес-сли я п-позволил с-себе п-представиться м-моим дав-ниш-ним д-др-рузьям!..
- Неужели вы сами не сознаете всей бессмысленности своих слов, Бенарель?
- Р-разрешите…
Однако Бенарель не сумел закончить свою фразу. Громовой грохот потряс весь корпус «Октябрида». Аспинедов быстро повернул голову, прислушиваясь.
- А-а!.. - завопил хромой капитан и вскочил с моста. - Столпотворение началось!.. - Затем, подавив овладевший им ужас, он снова обратился к Аспинедову. - Если я сошел с правильного пути и грешил, а вы оставались правы и чисты, то ведь вставшая на пороге смерть через несколько минут равно заключит нас обоих в свои объятия! Протяните же мне руку на прощанье, Николай Львович…
- Оставьте меня в покое!
- Не хотите? Ну, что ж…
Вновь оглушительно загремели недра океана.
С бессмысленным смехом хромой капитан оглянулся, как затравленный, и, вновь овладев собой, серьезно произнес:
- Готовьтесь, конец близок! Взорвется земной шар… Погибнет человечество… Всему конец!
Аспинедов заметил, что Бенарель медленно вытащил серебряные часы луковицей и, глядя на циферблат, застыл в ожидании.
- Не напрасно ли вы встревожены, Бенарель?
- Николай Львович, я молчу - и жду… Но хотелось бы жить, хотелось бы… О, боже!.. Но есть ли бог?!
Аспинедов счел лишним расспрашивать его дальше.
Чудесный подводный город, рассекая волны океана, продолжал стремительно мчаться вперед.
И вдруг дно океана словно поднялось на дыбы. Гороподобные волны взметнулись высоко вверх. Казалось, весь Тихий океан собирался перелиться во вселенную.
А затем какая-то сила сорвала огромный корпус «Октябрида» с его пути и, взметнув на гребни вздыбившихся волн, повлекла за собой.
За первым оглушительным грохотом последовали второй, третий, и все они слились в длительный, невыносимый гул. Казалось, тысячи вулканов извергались одновременно лавой и пламенем из недр земли.
- Вот видите, - земной шар распадается на части! Повелитель тьмы обрек весь мир на гибель! - И хромой капитан в отчаянии схватился за волосы. С уст его срывались слова, похожие на бред:
- Человек - враг себе… Человек сам установил порядок жизни на земле, и сам же предопределил гибель жизни на земле! Освобожденная атомная энергия погубил нашу планету… Верните жизнь ей, люди добрые!.. Я жить хочу!., жить!..
«Октябрид» был во власти тревоги. Океан оглушающе грохотал. Разгулявшиеся стихии бушевали вокруг подводного города, грозя ему гибелью.