В небе Ханоя временное затишье. Не слышно звуков сирен о воздушной тревоге, не было объявлений по городской радиосети: «Граждане, внимание, граждане, внимание! Американские самолеты приближаются… Расстояние — 50–30 километров. Так было в первые месяцы нашего пребывания во Вьетнаме. Не было тревог, не было и отбоя воздушной тревоги: «Май бай ми да бай са» (американские самолеты улетели). Но были еще радостные возгласы на стартовых позициях: «Бан жой!» (Сбит!), так как постоянно летали разведчики.

Я сижу в номере гостиницы один. Жду появления генерала Кульбакова. Это он вызвал меня в Ханой. По какому вопросу — пока мне неизвестно. В штабе мне передали, чтобы я его ждал в гостинице. Сейчас он занят, а вечером сам меня найдет. Жду.

Около шести часов раздается стук в дверь и тут же открывается: в двери Владимир Михайлович Журавлев, подполковник, командир группы при «морском полку». Остатки рыжих волос на лысой голове растрепаны. Видно: уже выпивший.

— Привет земляку!

— Привет! Откуда, куда?

— Откуда — известно, куда тоже — домой, в Союз. Чего не заходишь? Я ведь давно здесь. Жду самолет.

— Я не знал, что ты уезжаешь. — Он приехал месяца на три раньше нас, значит, и уедет раньше. Вообще Владимир Михайлович сначала был старшим в нашей группе и готовился и курсы вместе проходил, потом его внезапно отправили раньше нас. Дело в том, что он бывший морской офицер, окончил высшее морское училище. При реорганизации Армии и Флота попал в ПВО, окончил командир академию. В 1967 году было принято решение о формировании полка с уклоном стрельбы по надворным целям. Больно уж близко стояли и подходили вражеские корабли к берегам Вьетнама, обстреливали побережье и дорогу номер один. Вот и назначили в этот полк бывшего моряка. С Журавлевым мы иногда встречались на совещаниях, но поговорить о его делах как-то не получалось. О пусках ракет по кораблям я не слышал, но факт остается фактом: корабли отошли от берега на безопасное расстояние. Как летит незаметно время: он уже уезжает!

— Давай выпьем! Посидим, поговорим…

— Не могу, Володя, жду генерала Кульбакова.

— А жаль, хотелось о будущем поговорить. Скучно здесь. Все вокруг заняты делом, а мне нечего делать. В полку другое дело. Но в полку меня проводили. С подарками, добрыми словами. Устроили грандиозный прием в мою честь, остальные ребята-то из группы еще раньше заменились. Этим я доволен. Но многим другим — нет.

— Например…

— Например тем, что я малообразованный командир по технической части. Имел бы инженерное образование, было бы гораздо интереснее. Как командир, я хорошо знаю театр военных действий. Где и сколько войск, их вооружение, систему управления. Знаю место и количество средств воздушного нападения: на авианосцах, островах Окинава, Гуам, Утопао, Филиппинах, Тайланде; типы самолетов: Б-52, Ф-4, Ф-105, Ф-111, палубных штурмовиков А-4,6 и т. д., тактику их действий… Но не знаю, что такое АЛКю-51, КюРСи-160. Плохо представляю и различаю каналы цели и ракеты. Не интересно воевать против них, не зная четко, что они из себя представляют. (Это Володя по памяти называет марки передатчиков помех, применяемых на американских самолетах).

— Вас же учили в академии и по части техники.

— А-а, ерунда это, не знания. Только по верхушкам. Да и отношение наше было плевое, лишь бы сдать экзамен. Теперь я уверен, будущий командир должен быть одновременно и инженером. Тогда он настоящий командир.

— Это твой главный вывод, Володя?

— Да, это самый главный вывод. Приехав домой, об этом буду непрестанно твердить во всех инстанциях. — Он замолчал. — Ладно, поговорили. Встретишься с Кульбаковым, заходи ко мне — буду ждать. — И ушел.

Генерал Кульбаков приехал только часов в десять. Уставший, видно много работы у него. Разговор поэтому длился не долго. Мне поручалось написать Дополнение к инструкции по поведению контроля функционирования станции наведения ракет, с раскрытием каждого действия, каждой операции, их физического смысла.

— Я не могу поручить эту работу только что прибывшим инженерам. Малограмотным тоже, несерьезным и ненадежным людям — тем более. Срок — как можно скорее. Имейте ввиду, оно должно быть обсуждено, принято, переведено на вьетнамский язык, распечатано. Это очень важный и необходимый для войск документ. Привлекайте кого угодно, посещайте любое подразделение — Вам будут предоставлены все права, созданы все условия. Не спрашиваю: справитесь ли? Знаю — справитесь. Есть вопросы?

— Никак нет, товарищ генерал. Спасибо за доверие.

— Я так и думал, что Вы не откажетесь. С утра за работу. До свидания, спокойной ночи.

Это было ответственейшее поручение. Очень, но как откажешься?

На второй день я опять пошел в посольство. Нужно встретиться с подполковником Румянцевым. Хотелось заручиться и его поддержкой. Но он только отмахнулся.

— Не могу я отвлекать людей своих на такую работу. Я ему уже докладывал. И доказал, что у моих инженеров по горло своей работы. Пусть привлекает преподавателей из академии. Они теоретики, это их дело. — Я понял, что от него помощи не дождешься.

Старший группы преподавателей при академии полковник Антонов, которого встретил во время обеда в ресторане, тоже не поддержал. «У меня преподаватели больше соображают по части стрельбы, и то в теоретической части. Не можем ничем помочь…»

Идти к Кульбатову и отказаться? Нет уж, будем делать своими силами. Я, Алмаз Закеиевич, остальные ребята.

Вообщем, поехал я в группу, собрал ребят и передал приказ генерала. И пошла работа…

Не буду описывать как мы напряженно работали. Это была одна из ответственных работ, которую мы с честью выполнили. Не досыпали, не доедали, но работали самоотверженно. Она была вкладом в успех всеобщей победы. Это не высокопарные слова, это и не бахвальство. В особой необходимости этой работы мы были уверены, поэтому так увлеченно работали.

Наш проект был обсужден в широком кругу (до утверждения этот документ был проектом) и передан на суд Командования ПВО-ВВС. К сожалению, дальнейшей судьбы нашего творения мы не знаем. Во-первых, потому что вместо Кульбакова прибыл другой, генерал Стучилов Александр Иванович. Во-вторых, в начале февраля нам прибыла замена. Чтобы не случилось резкой перемены взаимоотношений между сторонами (а это тоже случается), мы вместе с вновь прибывшими должны были некоторое время отработать вместе. Этого желало и командование полка. Мы старались как можно быстрее ввести новых товарищей в курс дела.