Через прогал в пещере Элизабет и Орхидея попали в замок Демона. Он уже ждал их и успел подхватить бывшую узницу, когда от перемещения сквозь стену, разделяющую мир живых и мертвых, она потеряла сознание.

– Луиза, Учитель проследил Вас? – спросил он у прежней возлюбленной.

– Если бы это случилось, мы не стояли бы сейчас перед тобой, Эдмонт.

– Ты бы не стояла. Орхидея в обмороке.

– Тебе нужно закрыть портал, пока Его демоны не очутились здесь.

– Я знаю. Мне не удалось привлечь на свою сторону хотя бы одного демона. Слишком ничтожными, бездушными и бессердечными они были людьми, чтобы отказаться от Его покровительства.

– Ты же понимаешь, что нам тоже не слишком нужно рассчитывать на покровительство Всевышнего, Эдмонт. Мы предали его один раз. Почему он должен давать нам другой шанс?

– Потому, что мы с тобой искренне раскаялись в содеянном и готовы понести наказание. Только перед этим я хочу, чтобы он принял Орхидею под свою защиту.

– Ты любишь ее? – вдруг спросила Элизабет.

– Ты хочешь узнать, люблю ли я ее так, как любил когда-то тебя? – уточнил Демон.

– А как ты любил меня тогда?

– Так, что продал душу Дьяволу и позволил себя завербовать на служение силам зла.

Элизабет опустила глаза, но не голову.

– Перед тем, как выполнить Его задание, я совсем тебя не знала. Прошу принять это в счет, – пыталась оправдаться она.

– Но обида у меня осталась. Прошу тебя тоже принять это в счет.

– Когда ты увидел меня брюнеткой, я, в свою очередь, увидела разочарование в твоих глазах. Значит, ты полюбил оболочку, созданную когда-то Деймосом, а не меня.

– Я лишь удивился, как из ангелоподобного создания моя возлюбленная преобразилась в роковое оружие соблазна.

– Мне нужно твое прощение, Эдмонт!

– Луиза…

– Нет! Не отвечай пока! Сначала спасем Орхидею от мести Белла.

– Мы не сможем долго прятать ее здесь.

– Попробуй обратить ее в себе подобную! Тогда Его прислужники не смогут обнаружить ее по запаху.

– Смогут. Она осталась чиста от греха, а этот аромат ни с чем не спутать.

Элизабет задумалась. Она перебирала в памяти все вещи, которые Орхидея взяла с собой, надеясь, что какая-нибудь из них пригодится. Но тщетно. Полезных предметов среди них она не вспомнила.

– Почему ты отпустил ее? – спросила она Демона.

– От ее присутствия во мне стало просыпаться все человеческое. А тогда я был слишком предан Учителю.

– Но ведь она твоя собственность, – возразила Элизабет. – Почему ты просто не уничтожил ее?

Эдмонт, за все время беседы ни разу не взглянувший на собеседницу прямо, посмотрел на нее в упор.

– Она подарила мне миг твоего присутствия на балу, позволив обратить ее в тебя, – ответил он. – Почти забытое ощущение счастья захлестнуло меня тогда.

– Прости меня, – произнесла Элизабет. – Из-за меня ты стал приспешником темных сил.

– Ты не виновата в том. Это был мой выбор, Луиза. Ты лишь обнажила мои тайные пороки.

– Вот в том-то я и виновата, что со мной ты обнажил свою темную сущность, а с ней, – Элизабет указала на спящую Орхидею, – раскрылась твоя светлая сторона.

Эдмонт улыбнулся, взглянув на свою бывшую узницу.

– Да. Она перевернула мое существование.

– Ты хочешь быть с ней?

– Да, – признался Демон. – Она мое спасение. Она мой путь к обретению Бога.

Элизабет отвернула голову. Нет, она не любила Эдмонта так, как любила его Орхидея. Но ей было больно, что именно эта девушка стала для него путеводной звездой.

– Эдмонт! – произнесла мисс Скалли, проснувшись. – Элизабет? Как мы здесь очутились?

– Я провела тебя сквозь завесу, – коротко ответила та.

– Завесу чего?

– Ты снова в моем замке, Орхидея, – вмешался Демон. – Пока нас не обнаружат, ты в безопасности.

– Мне все равно. Главное, я с тобой. Эдмонт, я должна сказать, должна признаться…

– Я знаю, – перебил ее любимый. – Ты уже призналась мне во сне, когда я проник туда.

– Значит, это был не сон?

– Это был сон. Но только через сны я мог с тобой общаться.

– Надолго мы здесь, Эдмонт?

– Пока нас не обнаружит Учитель.

– Деймос Белл? – уточнила Орхидея.

– Да, он.

– Он хочет навредить мне?

– Боюсь, он желает уничтожить всех нас за то, что не смог влюбить тебя в себя и проиграл Всевышнему.

– Неужели Бог стал бы устраивать пари с Сатаной? – недоумевала девушка.

Элизабет рассмеялась.

– А ты думала, человек сам вершит свою судьбу? – спросила она у Орхидеи. – Не только Дьявол играет людскими судьбами! Просто все называют эту игру испытаниями, которые посылает Господь.

Орхидея не стала отвечать на выпады бывшей возлюбленной Эдмонта.

– А если поговорить с Деймосом? – предложила она Демону, но он лишь покачал головой.

– Ты не удовлетворила его тщеславие, Орхидея. Уязвлена его гордость, и Учитель не успокоится до тех пор, пока не сотрет нас в пыль.

– А если Вы отдадите ему меня? Добровольно.

– Даже, если бы мы с Луизой пошли на это, он не из тех, кто соглашается на сделки.

– Почему ты называешь Элизабет Луизой?

– Это производное от моего имени, – ответила крестница Белла. – Сокращенная версия.

В этот момент в замке запахло серой, и собеседники переглянулись.

– Деймос! – испуганно воскликнула Элизабет, и пока Демон укрывал Орхидею своим плащом, исчезла.

На пороге зала появился Белл и с улыбкой, напоминающей оскал, произнес:

– Не ждал меня, Ученик мой?

– Ждал, – коротко ответил Эдмонт.

– А где же моя Ученица?

Демон промолчал, а Дьявол словно подлетел к фигуре в плаще и сбросил черное покрывало. Орхидея открыто смотрела на него без страха в глазах.

– Вот оно, мое поражение, – произнес Деймос, касаясь тыльной стороной руки ее лица.

Девушка не отвела взгляд, лишь пристальней всмотрелась в адские огоньки черных глаз. Прежде она тоже их замечала, однако они были не так выражены. Видимо, Люцифер подобрал для себя идеальную человеческую оболочку. Она взяла его ладонь и крепко сжала.

– Пощадите их! – попросила она. – Я приму любое Ваше наказание, только не губите его.

Белл отнял свою руку и, отвернувшись, уселся в кресло из черной парчи.

– Жаль, что мне не дано испытать такие же чувства, милая Орхидея, которые ты испытываешь к этому смазливому прислужнику Дьявола, – то бишь меня. Не хочу тебя огорчать, но он не способен так же пылко ответить на твою любовь, как ответил в свое время моей – он рассмеялся – крестнице Элизабет.

Орхидея сжала губы и опустила глаза.

– Ты для него значишь не больше червя под ногами, – продолжал Деймос.

В этот момент Демон подлетел к Учителю и схватил его за лацканы пиджака. Но тот лишь дунул на Эдмонта, и Ученик был прижат к противоположной стене.

– Не надо! – воскликнула Орхидея.

Однако прежде, чем она успела подбежать к любимому, Белл схватил ее за шею и поднял над собой. На лице у него зашевелились желваки, а роговица глаз приобрела сплошной черный цвет.

– Не смей… мне… перечить! – процедил он сквозь заточенные зубы и бросил ее о землю.

Из глубины пещеры выползли, словно живые, лианы и обвились вокруг конечностей и шеи девушки. Ей стало тяжело дышать, но она не заплакала, лишь виновато смотрела на Эдмонта.

– Пусти ее! – приказывал Демон. – Ты сам виноват, что не смог влюбить в себя – опытного векового стража Тьмы – простую человеческую душу!

Тески вокруг шеи Орхидеи ослабли, и она глубоко вздохнула. Люцифер медленно побрел в сторону Ученика, снова принимая облик Белла.

– Ты думаешь, если бы Он, – Деймос поднял указательный палец, – позволил мне использовать мои чары, она бы устояла?

– Устояла, – ответил Демон и улыбнулся.

Как раз во время этого диалога, незаметно для обоих Орхидея освободилась от тисков. Элизабет обрубила лианы, и показала девушке стеклянный шар. «Папин подарок! – шепотом произнесла Орхидея. – Ты нашла его в моих вещах? Он поможет нам?» Бывшая прислужница Дьявола кивнула и хотела увести девушку, но не успела. Белл заметил ее и двинулся в их сторону. В этот момент Элизабет со всей силы ударила шар о землю, и из него вырвался наружу плотный туман, играя разноцветными искрами.

– Где вы? – нечеловеческим голосом завопил Деймос. – Я все равно Вас обнаружу и накажу!

Сквозь пыль он увидел удаляющуюся фигуру Элизабет и пытавшуюся догнать ее Орхидею. Но вторая не успела скрыться: Сатана настиг ее и бросил в образовавшуюся в земле воронку. Внутри были демоны, длинными когтями вцепившиеся в девушку и затянувшие ее в преисподнюю.