Диалог из «Бренды Старр»

Длинные разговорные вставки без малейшего описания места действия, физических условий или персонажей. Подобный диалог, оторванный от места действия, обычно отдается в ушах читателя эхом, словно подвешенный в воздухе. Назван в честь одноименного американского комикса, в котором нарисованные кружочки со словами персонажей часто, точно воздушные шарики, парили в небе над Манхэттеном.

Синдром «дюжего сыщика»

Этот нужный термин заимствован у близкого родственника НФ, бульварного детектива. Халтурщики–авторы серии о Майке Шейне почему‑то с большой неохотой употребляли собственное имя Шейна и подменяли его эвфемизмами вроде «дюжий сыщик» или «рыжеголовый соглядатай». Причина данного синдрома кроется в ошибочном убеждении, что якобы нужно избегать частых повторений одного и того же слова. Это правило действует только в отношении особенно сильных и заметных слов, таких, как, например, «головокружительный». Лучше повторять раз за разом неброское словцо или определение, чем изобретать неуклюжие способы их обойти.

Этот сБРЕНДивший мир

Упоминание в тексте названий различных брендов, неподкрепленное конкретным описанием предмета, с целью создать видимость правдоподобия. Можно населить будущее многочисленными «Хондами», «Сони» и «Майкрософтами» и при этом не иметь ни малейшего понятия, как всё это выглядит.

Переименовать кролика в смирпа

Дешевый фокус для нагнетания ложной экзотики. Берутся повседневные элементы нашего мира, переименовываются и переносятся в некое фантастическое место действия, причем без малейших изменений в их природе или поведении. «Смирпы» особенно распространены в литературе фэнтези, где герои часто разъезжают верхом на экзотических зверях, которые выглядят и ведут себя ну совершенно как лошади. (Авторство приписывается Джеймсу Блишу)

Кружева

Не служащие никакой цели литературные украшательства — например, цветистое многосложное слово, заимствованное из латыни (или английского — прим. пер.) там, где сошло бы родное и коротенькое. Начинающие авторы часто пользуются кружевами в надежде замаскировать недостатки и придать сочинению видимость утонченности. (Авторство приписывается Деймону Найту)

Последовательность действий

Неправильное употребление деепричастий настоящего времени — обычная синтаксическая ошибка начинающих авторов. «Распахивая дверь, он рванулся вверх по ступенькам и выхватил револьвер из ящика стола.» Увы, не мог наш герой этого сделать, даже если у него руки были по 10 метров каждая. Эта ошибка может перерасти в «деепричастную болезнь», т. е. потребность приправлять предложения деепричастными оборотами, которые часто вызывают невнятицу в последовательности происходящих действий. (Приписывается Деймону Найту)

Слова–рефлексы

Слова, используемые с целью вызвать дешевую эмоциональную реакцию, не трубующую участия интеллекта или критического мышления. Часто встречается в названиях рассказов и включает в себя такие образчики фальшивой лирики, как «звезда», «танец», «песнь», «слезы» и «поэт» — расчетливые штампы с целью вызвать у читателей НФ мечтательный туман в глазах и приятное щемление сердца.

Синонимания

Патологическое злоупотребление эффектными, но приблизительными прилагательными, превращающее произведение в зловонную, вонючую, болезнетворную, гнойную, грязную, заразную кучу синонимов. (Приписывается Джону У. Кэмпбеллу)

Сказализм

Неестественный глагол, употребляемый с целью избежать слова «сказал(-а)». «Сказал» — это одно из самых незаметных слов в английском языке, и им практически невозможно злоупотребить. Оно гораздо меньше отвлекает от чтения, чем «он парировал», «она вопросила», «он изрыгнул» и прочие дикости. Термин родился под влиянием брошюрок, которые перед второй мировой войной продавались начинающим авторам через разделы частных объявлений американских журналов. Брошюрки эти содержали словарики с сотнями цветистых синонимов глагола «сказать».

Свифтики

Достойная лучшего применения страсть приправлять глагол «сказал» эффектным наречием, как, например, «Нам лучше поторопиться," — сказал Том стремительно. «Стремительный» по–английски «свифт», и подобная манерная игра слов в свое время была отличительной чертой копеечных «романов» о приключениях Тома Свифта. Хороший диалог говорит сам за себя и не нуждается в бутафорских нагромождениях наречий.______________________________________________________________

(Прим. переводчика. Почему‑то именно эти два правила часто вызывают возмущение начинающих русских авторов: английский язык объявляют «сухим» и «лишенным эмоций», в противовес богатому и эмоциональному русскому языку. А смысл‑то тут вовсе не в богатстве языка. Суть запрета на сказализмы и свифтики в следующем: Если автору нужно пояснять, КАК именно произнес персонаж свою реплику, это означает только то, что автор не сумел передать его эмоций в самой речи персонажа. Нужда в «эмоциональных» авторских ремарках возникает тогда, когда сам диалог написан плохо, неэмоционально! Пусть герои говорят сами за себя, и пусть читатель поймет, что каким тоном было сказано, из прямой речи, а не из ремарки автора. Только и всего.

И не забудьте, что речь тут идет только о действительно безвкусных, безобразных репликах: «изрыгнул», «сказал стремительно». «Нормальные» глаголы (а какие это «нормальные», каждый автор решает сам) в английском языке никто не запрещает. Конечно, писать «она спросила», когда фраза героини и так оканчивается вопросительным знаком, — неразумное излишество. Но можно и нужно время от времени подменять авторские ремарки описанием действия, совершаемого в этот момент персонажами, причем не любого действия, а такого, которое характеризует их внутреннее состояние и возможную тайную подоплеку диалога. Вот это как раз очень обогащает произведение.

А цветистые авторские ремарки рекомендуется приберечь для особых случаев: как элемент характеризации (когда сам герой, от лица которого идет повествование, говорит цветисто), как требование конкретного жанра (детские произведения и дамские романы, как правило, пользуются именно сказализмами и свифтиками — как поправка на уровень аудитории? : — )), или когда слова персонажа комически контрастируют с настроением, в котором они произнесены («Как я тебя ненавижу!» — проворковала она.)

Бафос

Неожиданная, настораживающая смена стилистики. «Пацаны, ща они всех порежут, а обстановка во вверенном нам регионе уже и так достигла критического уровня напряженности.»

Ремарки для тупых

Разновидность тавтологии, при которой действие, ясно обозначенное в диалоге, повторяется в ремарке автора. «Нам нужно скрыться отсюда," — молил он ее уйти поскорее.

Дишизм

Необдуманное вторжение душевного состояния автора или окружающего его мира в текст произведения. Авторы, которые курят или пьют во время занятий литературой, часто душат или топят своих героев в неограниченных количествах курева или выпивки. В более тонких случаях дишизм проявляется как жалобы персонажей на непонимание ситуации или на неспособность принять решение — когда в действительности это состояние автора в процессе сочинения, а вовсе не самих персонажей. «Дишизм» получил свое название в честь критика, диагностировавшего этот синдром. (Приписывается Томасу М. Дишу)

Ложная человечность

Болезнь, свойственная всей жанровой литературе вообще, когда злободневные человеческие проблемы, поданные на уровне телесериала, впихиваются в произведение произвольно, без особой связи с идеей или сюжетом. Действия персонажей в таких случаях вызывают зудящее ощущение бессмысленности, ибо автор измыслил их проблемы единственно для того, чтобы влезть на трибуну и произнести речь.

Куриная слепота

Дешевый прием для ленивых, когда автор, которому в лом описывать место действия, завязывает герою глаза, или устраивает ему приступ морской болезни на борту звездолета, или заставляет пол–книги резаться в вист в курительной комнате.

Туман в голове

Недостающий элемент мотивировки действий персонажа, который автор поленился придумать. Словечко «почему‑то» должно насторожить: данный фрагмент произведения наверняка плавает в тумане. «Она почему‑то забыла захватить пистолет.»

Отвлекающий маневр

Попытка отвести читателю глаза ослепительной прозой и прочими словесными фейерверками, чтобы отвлечь его внимание от дыры в логике повествования.

Смех под фонограмму

Персонажи встают в позу и дергают читателя за рукав с целью выжать из него определенную эмоциональную реакцию. Они хохочут над собственными шутками, рыдают от собственной боли и лишают читателя всякой возможности самостоятельно им сопереживать.

Показывать, а не рассказывать

Кардинальный принцип истинной литературы. Читатель должен иметь возможность самостоятельно реагировать на представленные в произведении факты, а не слушаться указаний автора. Конкретность ситуаций и наблюдательность к детали сводят на нет необходимость в авторских лекциях. Например, вместо того, чтобы говорить читателю: «У нее было трудное, несчастное детство», покажите некий конкретный момент ее детства, скажем, случай про запертый чулан и две банки меда.

Но слишком рьяное соблюдение требования показывать, а не рассказывать тоже можно довести до абсурда. Незначительные события и факты иногда лучше преподносить в краткой, голословной манере.

Это я, совесть твоя

Комическая разновидность дишизма, когда обеспокоенное слабым уровнем сочинения подсознание автора начинает встревать с комментариями: «Все это так странно», «Ну и скукотища», «Прямо как в плохом кино».

Каракатица во рту

Неспособность автора осознать, что его своеобразные идеи и понятные только ему шутки широкому кругу читателей неинтересны. И что вместо того, чтобы аплодировать остроумию и проницательности автора, широкий круг читателей будет стоять в недоумении и беспокойстве за его здоровье, как будто у него живая каракатица во рту.

Но поскольку писатели–фантасты как класс вообще народ довольно дурковатый и этим зарабатывают на жизнь, «каракатица во рту» также может означать неохотный, скрепя сердце, комплимент неотъемлемой, неумалимой, божественно непредсказуемой дурковатости истинного писателя–фантаста.

Каракатица над камином

Чехов сказал, что если в первом акте над камином висит ружье, в третьем оно должно выстрелить. Другими словами, некий элемент сюжета нужно ввести в действие в наиболее подходящий момент и соответственно его обыграть. Однако в НФ движущие сюжет прибамбасы иногда достигают такого масштаба, что банальные сюжетные перипетии могут обрушиться под их тяжестью. Не так просто бывает непринужденно обыграть, скажем, семейные последствия финансовых проблем папаши, когда гигантский извивающийся спрут–кракен крушит весь город. Подобное несоответствие между прилично–банальными сюжетными ходами и экстремальной, гротесковой или провидческой тематикой научной фантастики известно как «каракатица над камином».

Синдром белой комнаты

Явный, широко распространенный признак того, что у автора отказало воображение. Как правило, встречается в самом начале произведения — до того, как оформилось место действия, предыстория и персонажи. «Она проснулась в белой комнате.» «Белая комната» — это безликое место действия, подробности которого еще предстоит придумать — и которые не смог придумать автор. Персонаж «просыпается» для того, чтобы осмыслить нечто новое — опять‑таки, как и автор. За подобным «началом в белой комнате» обычно следует глубокомысленное размышление над сложившейся ситуацией и бесполезная экспозиция, и все это можно вымарать без всякого вреда для произведения.

Любопытно посмотреть, что станется со штампом «белой комнаты» теперь, когда большинство авторов таращатся не на чистый лист белой бумаги, а на светящийся экран компьютера.

Принципиальная схема

Болезнь жанровой литературы, родственная «ложной человечности». «Принципиальные схемы» населены персонажами, вообще не демонстрирующими никаких убедительных эмоциональных реакций, до того эти персонажи захвачены авторской любовью к техническим примочкам и нравоучительным лекциям.

Предупреждающий удар

Попытка заранее рассеять неверие читателя в происходящее — как будто, предвидя возражения читателя, автор мог заранее их как‑нибудь отразить. «Я бы никогда этому не поверил, если бы не увидел собственными глазами!» «Такие совпадения бывают только в жизни!» «Шанс один на миллион, но идея настолько сумасшедшая, что, может быть, и сработает.» Удивительно распространненная ошибка, особенно в НФ. (Приписывается Джону Кесселу)

Адам и Ева

До тошноты распространенный подвид сюжета «про бородатого Боженьку», в котором после ядерной катастрофы, крушения звездолета и т. п. выживают только двое, мужчина и женщина, которые и оказываются родоначальниками человечества.

Нестрашненькая катастрофа

Рассказ, в котором на человеческую цивилизацию обрушиваются все мыслимые и немыслимые напасти, но сюжет фокусируется на небольшой группе чистеньких, благополучных, англоговорящих представителей белой расы. Смысл нестрашненькой катастрофы состоит в том, что герой вовсю пользуется жизнью на халяву (девушка, бесплатные апартаменты в пятизвездном отеле, брошенные автомобили — выбирай не хочу), пока все остальные подыхают.

Синдром Денниса Хоппера

Сюжет, основанный на некоем эзотерическом научном или околонаучном факте и представляющий собой поток зауми, время от времени разражающийся непонятными событиями. Затем в рассказ вламывается придурковатый персонаж (обычно таких хорошо Деннис Хоппер играет) и, выпуча глаза, в длинном занудном монологе внаглую объясняет главному герою всю подоплеку происходящего.

Deus ex machina

, или Бог из машины

Рассказ, заканчивающийся чудесным разрешением конфликта, словно сотканным из воздуха и лишающим смысла все сюжетные перипетии. Г. Дж. Уэллс предостерегал против любви НФ к подобным концовкам и даже высказался по этому поводу: «Когда всё возможно, ничто не интересно.» А поскольку научная фантастика специализируется на том, чтобы выдать невозможное за вполне вероятное, она легко пленяется портативными богоподобными устройствами. Искусственный разум, виртуальная реальность и нанотехнология — вот три современные НФ–примочки, дешевые карманные источники неограниченных чудес.

Рассказ про облезлую каморку

Близкий по типу к рассказам «бедный я, несчастный», этот автобиографический опус повествует о полуопустившемся псевдобогемном сочинителе, живущем в облезлой каморке посреди бетонных джунглей большого города. Как правило, в основных ролях заняты слегка видоизмененные друзья автора — в том числе его собратья по литклубу, к их законному беспокойству.

Консервная банка

«Дело в том, видите ли, что мы все живем в консервной банке» или «Дело в том, видите ли, что я — собака!» Сюжет, вымученный таким образом, чтобы автор мог в конце преподнести глупый сюрприз и раскрыть истинное место действия. Стандартный прием в старом сериале «Сумеречная зона». Целая бессмысленная история, измышленная только ради того, чтобы автор мог в конце воскликнуть: «Попались!» Пример: события рассказа разворачиваются в пустыне из грубого оранжевого песка, окруженной непроницаемой оболочкой; в финале сюрприз! наши герои — микробы в банке растворимого апельсинового напитка.

Это классический пример различия между высосанным из пальца бзиком и идеей. «Что, если бы мы все жили в консервной банке?» — пример первого; «Что, если бы шестидесятники сумели основать свое общество?» — пример второго. Хорошей НФ нужны идеи, а не бзики. (Приписывается Стивену П. Брауну)

Когда подобный тип рассказа написан не ради преходящего бзика, а с серьезными глубокими намерениями, он может получить благородное звание «сюжета скрытых обстоятельств» (Приписывается Кристоферу Присту)

Псевдо–взаправдоподобие

Фантастический рассказ, который заимствует с минимальными поправками весь антураж примитивного приключенческого чтива. Звездолет у них совсем как «взаправдашний» океанский пароход, вплоть до карикатурного инженера–шотландца в грузовом отсеке. Инопланетная колония совсем как взаправдашняя Аризона, разве только в небе две луны. Наиболее распространенные варианты — «космический вестерн» и крутые футуристические детективы.

Короли и капуста

Рассказ, отягощенный всем множеством разнообразных идей, пришедших автору в голову во время написания. (Приписывается Деймону Найту)

Берегите Землю, мать вашу!

Фантастический рассказ, который открывается серьезной угрозой всему человечеству, кратко упоминает о возможных последствиях и быстренько переходит к восхвалению традиционно–благочестивых человеческих ценностей, таких, как тепло семейного очага и счастье материнства. Грег Иган как‑то заявил, что секрет написания по–настоящему убедительной НФ кроется в том, чтобы сознательно «изгнать из нее хвалу матерям». (Приписывается Грегу Игану)

Бедный я, несчастный

Автобиографическое произведение, главный герой которого ноет, какой он урод и почему его девушки не любят. (Приписывается Кейт Уилхельм)

Изобретение велосипеда

Начинающий автор из кожи вон лезет, чтобы описать фантастическую ситуацию, уже до одури знакомую опытному читателю. Изобретение велосипеда в свое время было типичной ошибкой писателей–реалистов, пытающихся себя попробовать в НФ. В наши дни также часто заметна у авторов, плохо знакомых с историей жанра и вдохновленных на написание НФ влиянием НФ–фильмов, НФ–телесериалов, НФ–комиксов, а также ролевых и компьютерных НФ–игр.

Комикс с картинками Рембрандта

Рассказ, в котором изумительное литературное мастерство растрачивается на тему или идею либо банальную, либо недостойную стать произведением литературы, и которая трещит под тяжестью великого и могучего художественного слова.

Рассказ про бородатого Боженьку

Произведение, в котором механистически пересказывается какая‑нибудь история из Библии или мифологии и предлагается научно–фантастическое «объяснение» религиозных происшествий. (Приписывается Майклу Моркоку)

Слипстрим

Произведение, не являющееся НФ, но в котором либо картина мира настолько искажена, либо само оно написано в настолько нереалистической манере, что как коммерческая реалистическая проза оно не прокатит, а посему и ищет пристанища в мире НФ или фэнтези. Приемы постмодернизма и постмодернистская критика особенно постарались в насаждении слипстрима.

Фабрика по производству дырок на паровом ходу

Нравоучительный фантастический рассказ, представляющий собой экскурсию по некой обширной и сложной системе. Обычный прием фантастических утопий и антиутопий. (Приписывается Гарднеру Дозуа)

Газетный бред

Рассказ, в котором перепутаны принципы НФ и фэнтези — точнее, перепутаны представления об их картине мира. Газетный бред получается, когда сам автор неспособен отличить рациональную, ньютонианско–эйнштейновскую вселенную, которой правит закон причины и следствия, от вселенной иррациональной, сверхъестественной и фантастической. То есть пусть либо ФБР у вас охотится за мутантом, сбежавшим из генетической лаборатории, либо пусть нефтяники в вашем рассказе добурились до ада — но нельзя их смешивать в одном произведении. Даже законы миров фэнтези требуют некоторой последовательности, поэтому рассказ про снежного человека, заключившего сделку с чертом, также попадает в категорию газетного бреда: даже в чисто юмористических целях смешивать суеверия христиан и криптозоологию в лице снежного человека довольно безвкусно.

Медведь на коньках

Рассказ, написанный в такой вычурной, заумной или вымученной манере, что впечатляет сам труд, вложенный в это сочинение, но который как рассказ ничего из себя не представляет. Он подобен медведю на коньках: удивительно, конечно, что зверюга может на них кататься, но катается‑то, чего там говорить, плохо.

Изыди, НЛО!

Берет свое имя от реалистического рассказа о жизни средневекового монастыря, который удалось продать в НФ–журнал благодаря тому, что в самом конце очень кстати появляется НЛО. По тому же принципу название это перешло на всякое реалистическое произведение, в котором используется первый попавшийся элемент НФ или фэнтези только ради того, чтобы пристроить его в печать.

Сюжет, еще сюжет

Авантюрный сюжет, в котором сначала происходит это, а потом происходит то, а потом происходит еще что‑нибудь, и все это в конечном итоге ни к чему не приводит.

Несуществующие альтернативы

Список действий, которые герой мог предпринять, но не предпринял. Часто с описанием причин. Нервный автор демонстративно останавливает действие, чтобы за счет читателя распутать сюжетные проблемы. «Если бы я пошла в полицию, у меня бы обнаружили в сумочке пистолет. И к тому же пришлось бы ночевать в участке. Хотя зачем мне вообще понадобилось угонять джип — могла ведь просто убежать. Но тогда…» и т. д., и т. п. Лучше всего вымарать целиком и сразу.

Карточные фокусы в темноте

Автор вымучивает из себя навороченный сюжет, который оканчивается: а) никому не понятным намеком или шуткой, или б) банальным научным фактом, представляющим важность только для автора. Этот фокус может быть очень хитроумно притянут за уши и может приносить автору чувство глубокого удовлетворения, но к литературе он не имеет сколько‑нибудь заметного отношения. (Приписывается Тиму Пауэрсу)

Заговор идиотов

Сюжет, который развивается только потому, что все имеющие к нему отношение персонажи — идиоты. Вместо того, чтобы действовать согласно своим логическим потребностям, они ведут себя так, как удобнее для автора. (Приписывается Джеймсу Блишу)

Сорняк

Сюжет, который, словно ядовитый вьюн, завивается, переплетается и закручивается, и повсюду пускает новые стебли, душа на своем пути всё живое.

Сюжетные купоны

Основа любого сюжета в стиле фэнтези–квест. «Герой» должен собрать требуемое количество сюжетных купонов (волшебный меч, волшебная книга, волшебный кот), чтобы автор наконец смог закончить произведение. Стоит обратить внимание, что слово «автор» в подобном сочинении можно везде заменить на слово «боги»: «велением богов он отправился в поход». Ну–ну. Велением автора он отправился в поход — до тех пор, пока автор не наберется наглости просить аванс под количество исписанных листов. (Приписывается Дейву Лангфорду)

Заговор идиотов второй степени

Сюжет, в котором целое НФ–общество функционирует только потому, что каждый представитель этого выдуманного автором общества — идиот. (Приписывается Деймону Найту)

Особо тлетворная разновидность инфосвалки как попытка протащить ее через диалог, в котором персонажи сообщают друг другу то, что им всем давно известно, к вящему удобству читателя. Этот очень распространенный прием также известен как «диалог Бима и Бома» (припис. Деймону Найту) или «диалог дворецкого и горничной» (припис. Алгису Будрису).

Периферия идеи

Решение проблемы инфосвалки (как преподнести читателю свою картину мира). Принцип тут такой: сам механизм действия межзвездного двигателя (центр идеи) не так важен: важно то, как он затрагивает жизни людей — они могут, скажем, долететь до других планет за считанные месяцы, а еще, представьте только, они во время полета начинают вспоминать свою жизнь в прошлых инкарнациях. Или еще конкретнее: если центр идеи — это теория телевизионного вещания, то на ее периферии находятся люди, постепенно превращающиеся в придатки к дивану, потому что им больше незачем выходить из дома. Или еще откровеннее: нам вообще не нужны инфосвалки. Нам нужна ясная картина, как данная ситуация изменила жизнь людей. Этот прием также известен как «экстраполяция в повседневный быт».

Стрельба глазами

Живые, яркие сравнения, которые в барочно–навороченном контексте НФ могут, будучи восприняты буквально, создавать феерический эффект одушевления неодушевленных предметов. Одним из идеалов НФ–киберпанка было «писать так, чтобы каждое слово стреляло глазами». (Припис. Руди Рюкеру)

Перекорм

Навалить столько вступительной информации в начале произведения, что читать почти невозможно — до того всё невразумительно и сухо.

Инфосвалка

Большой кусок неудобоваримой информации, необходимой для понимания происходящего. Инфосвалки бывают скрытые — как, например, статья в выдуманной газете или «Галактической энциклопедии», — или же явные, в которых действие останавливается, автор влезает на кафедру и читает всем лекцию. Инфосвалки также известны под названием «ком экспозиции». Умение создавать краткие, искусные, неброские инфосвалки известно как «каттнеринг», в честь Генри Каттнера. Когда информация ненавязчиво вплетена в ткань произведения, это называется «хайнлайнинг».

Искусство требует жертв (и теперь твоя очередь)

Разновидность инфосвалки, когда автор пихает в горло читателю сведения, с трудом добытые в процессе сбора материала для рассказа, но не имеющие к нему особого отношения.

Рассказ про неизвестно где и когда

Нехватка нужной информации в начале, когда действие во вроде бы читабельном рассказе разворачивается точно в вакууме и не удерживает читательский интерес.

Онтологическое отступление

Краткий пассаж в НФ–рассказе, намекающий на то, что все наши самые заветные убеждения о природе действительности, пространства–времени или сознания были кем‑то извращены, или подверглись технологической трансформации, или просто находятся под большим вопросом. Произведения Г. Ф. Лавкрафта, Баррингтона Бейли и Филипа К. Дика переполнены «онтологическими отступлениями».

Космический вестерн

Самый тлетворный б/у набор (см. ниже). Поседевший в странствиях космический капитан вваливается в космобар пропустить стаканчик иовианийского бренди, затем тратит кредит–другой на пару световых часов в обществе космошлюхи.

Короче, Склифософский!

Прозвище «Склифософский» присваивается тому персонажу, который влезает на кафедру читать лекцию. Обычно используется как имя нарицательное, напр.: «А сейчас этот склифософский нам объяснит, как эта штуковина действует, вместо того, чтобы дать героям самим сообразить».

Б/У

Когда обстоятельства рассказа берутся напрокат во второсортной голливудской студии. Чем мучиться придумывать свой мир и объяснять его читателю (к тому же с риском изобрести велосипед), давайте его стырим! Все у нас будет как в «Стар Треке», только вместо «Федерации» назовем этот мир «Империей».

Придурок в шляпе

Персонаж, обладающий одной–единственной бросающейся в глаза чертой — или он носит странную шляпу, или он хромой, или шепелявый, с попугаем на плече, и проч.

Миссис Браун

Маленькое, забитое, безнадежно банальное и ничем не выделяющееся из толпы существо, которое тем не менее воплощает в себе некую краеугольную истину о сути человека. «Миссис Браун», однако, как НФ–персонаж встречается редко — ее вечно затмевают субмифические искатели приключений, выполненные автором из наилучшего позолоченного картона. В своем знаменитом эссе «Научная фантастика и миссис Браун» Урсула К. Ле Гуин горько сетовала на отсутствие в жанре НФ миссис Браун. (Приписывается Вирджинии Вулф)

Субмиф

Классические типы НФ–персонажей, которые как ни стараются, а до архетипа все‑таки не дотягивают, например, сумасшедший ученый, сбрендивший суперкомпьютер, бесчувственный аналитик–инопланетянин или движимый жаждой мести ребенок–мутант. (Приписывается Урсуле Ле Гуин)

Глюк точки зрения

Автор путается, от чьего собственно лица ведется повествование, без особой причины начинает описывать происходящее глазами другого персонажа или сообщает нам что‑то, чего этот персонаж никак не может знать.

АМ/FM

Инженерный термин, употребляемый для различения правдоподобного, дребезжащего, вечно глохнущего и заедающего мира Автоматизированных Механизмов от самоуверенной непогрешимости техно–грез мира Фантастической Муры.

Консенсус по объективной реальности

Этот нужный термин служит для условного обозначения того мира, в котором большинство разумных, современных людей уславливаются принять за данность тот факт, что они живы — в противоположность, к примеру, абстрактным мирам фортеанцев, семиотиков или квантовых физиков.

Сексуальность интеллектуальности

Опьянение блистательностью новой научной идеи — в отличие от ее истинной интеллектуальной ценности, которой еще только предстоит подтвердиться (или нет) когда‑нибудь в будущем.

Массовое изготовление лапши на уши

Научная фантастика как издательско–рекламное явление в мире коммерции.