— Когда началась эпидемия, я была в Зоне.

Говорила дочь Ворона, которую оставили лежать со мной по соседству. Голос ее глухо звучал из-под усеченного конуса «сушилки», который так и не сняли с ее головы. Джу бредила. И темнота добавляла ее бреду особой пикантности.

Какая еще эпидемия?! О чем она?! Я все еще нем, как Герасим, но, к сожалению, со слухом у меня полный порядок. Раскоряченный в неудобном кресле, я вынужден внимать откровениям вздорной бабенки.

— Все обошлось… тогда. Александр Арманович, начлаб, спасибо ему большое… У них там система защиты — обалдеть просто. Радиационная, биологическая опасность — по максимуму. Поэтому, когда Джульбарс сдох и началась аномальная чума, ребята сумели не допустить утечки вируса. Лабораторию запечатали. Навечно. Вместе с теми, кто в ней находился…

Если Джу хотела поднять мне настроение, то ей не удалось. Я не желал слушать о жертвах экспериментов. У меня своих проблем три вагона и тачка. Через час-два меня сделают безмозглым кретином. Не то чтобы я считал себя большим умником, но все-таки…

— Я не думала, что так все обернется. Поначалу я отлично справлялась. — Девушка говорила сбивчиво, перескакивая с одной темы на другую. — Джульбарс, так звали лабораторного псевдопса. Его Лесник поймал по заказу Александра Армановича… Я работала в той лаборатории. Сама пришла, напросилась. Думала: деньги нам не помешают. И вот — из-за меня…

Я изо всех сил пытался выдавить из себя хоть звук. Не получалось. Но язык начал шевелиться — уже хорошо. Голова раскалывалась от боли, словно с бодуна. Мне бы таблеточку, доктор. Или сотню перцовки и тут же повторить.

— Я умею… меня девчонки из лаборатории аккумулятором называли. Джу-аккумулятор, забавно, да? Могу долго обходиться без пищи: неделю, две, три… в Зоне. Я родилась в Зоне. Беру энергию из воздуха, из земли, воды… просто беру. Она же везде. И я могу ее отдавать. Джульбарсу отдавала. Эксперимент, прямо в Чернобыле-четвертом. Я ему энергию, а он не умирал без Зоны…

Понятно. У девочки особый талант: она может накачивать мутантов аномальной хренью, которая не дает им разлагаться за Периметром. Забавное умение и очень опасное. Эдак можно псевдогиганта — да того же Тьяцци! — переправить за тридевять земель от Зоны и выпустить на прогулку в центре Москвы или Нью-Йорка. Ох, зверюга дров наломает, пока менты с нацгвардией не завалят!..

На самом деле я даже и близко не угадал степень опасности. Талант Джу был равносилен сотне ядерных боеголовок.

— Мне пропуск выписали, чтобы я могла туда и обратно ходить. Чтобы военные меня не доставали. Я ведь без Зоны долго не могу… Я давала Джульбарсу энергию. И все было хорошо, а потом он начал расти. Почти вдвое больше стал. Но он безобидным был. Его кормили хорошо, он даже гладить себя разрешал. Я в Зоне была, когда все случилось. Я не хотела, честное слово! Я не знала!..

Послышались рыдания. Впрочем, девушка быстро взяла себя в руки.

— С Джульбарсом случилось нечто ужасное. Я смотрела видеозапись, Александр Арманович показывал. Он хороший человек, не то что некоторые… Джульбарс вдруг принялся сам себя рвать. Он выгрызал куски плоти, а потом его скрючило судорогами. И он начал разлагаться. Это очень быстро произошло. И это выглядело…

Я пытался выдавить из горла хоть одно слово, но получалось лишь мычание. Уже прогресс.

— Вирус. Так проще. Но на самом деле это что-то другое. Александр Арманович назвал это аномальной чумой. Смертность среди зараженных — сто процентов.

Сто? На миг я замер. Кого я слушаю в темноте лаборатории?! Это же не человек рядом, не симпатичная девчонка, а монстр какой-то! Тьяцци ей в подметки не годится. Ведь она — она! — из него сделала ходячее оружие массового уничтожения. И может еще сотню таких бомб сделать! Тысячу!..

Воображение нарисовало псевдогиганта, шагающего по Крещатику, потом внезапно падающего на асфальт и умирающего в корчах. Мутант мгновенно разлагается. От него остается лишь куча костей и комья странного желе. Все это неимоверно смердит, и люди вокруг валятся замертво, сталкиваются автомобили, за рулем которых сидят мертвецы, с неба падают птицы. Всё. Апокалипсис. Спустя какое-то время люди в белых воздухонепроницаемых скафандрах устанавливают на улицах Киева таблички — «Biohazard».12

Мертвый город. Как Припять.

Вы не хотели идти в Зону? Зона пришла к вам!

— Ты помнишь, кто ты?.. — просипел я. — Мать, отца, Игоря?..

Это были первые внятные звуки, которые сгенерировал мой голос с тех пор, как Макса Края слегка «подсушили». Время идет — скоро минуют два часа, отпущенные мне на восстановление. Я дернулся, и опять, и еще. Бесполезно. Крепкие ремни — не кожа, материал вроде нейлона, так просто не порвешь. Надо что-то придумать. Вот только что?!..

— Ей не впервые почистили память, — шепнули мне из темноты, и я почувствовал знакомый аромат духов. — Удивляюсь, что она еще помнит, как завязывать шнурки.

— Милена?.. — выдохнул я.

— Ну а кто еще? Давно не виделись, Максим. Припять — славный городок, верно?

Узкий луч фонаря копьем метнулся ко мне, пронзив мрак лаборатории. Милена шагнула к креслу, в котором я ждал своего последнего часа.

В руке ее блестел скальпель.

Как она вошла в лабораторию, я не заметил. Был занят исповедью Джу. А если бы и услышал ее приближение, то что? Подал бы руку, уступил место, пригласил на танец? Насчет места — с удовольствием. Насчет остального — жаль, но время нашей любви истекло. Скальпель тому подтверждение.

— Славный город, да. Я едва там не остался навсегда. С твоей помощью, дорогая.

Напрасно я злю ее. Ой, напрасно!

Лезвие метнулось к моему горлу, коснулось кожи, оставив неглубокий, но болезненный надрез. Я стиснул зубы, чтобы не выдать криком свой страх. Не дождешься, милая, я не стану молить тебя о пощаде!..

— И не надо.

Еще несколько взмахов скальпелем — и я почувствовал, что могу вертеть головой. Лезвие мелькало у моих рук, резало ремни вдоль тела. Я поверить не мог: Милена спасает меня от отчима?! Что она задумала? Вряд ли она хочет убить меня. Для этого ей вообще ничего не нужно делать. Со мной и так разделается Профессор: пытаясь выведать нужную информацию, он отправит меня к праотцам одним лишь легким движением. Если захочет.

— Мой отец сошел с ума, — сказала Милена, когда больше не осталось ни одного целого ремня. — Артефакты, которые день и ночь ныряльщики достают из Янтаря. Винтовки Гаусса, которые он мечтает найти. Мутанты, заряженные девочкой… С помощью всего этого он собирается захватить Украину, а потом Россию. И даже весь мир.

Милена замолчала, луч света скользнул по моему лицу — она желала знать, как я отреагировал на ее тайну.

А никак. Нечто подобное я предполагал. Уж слишком круто Профессор обосновался в Зоне. А когда Джу принялась тараторить о своих научных подвигах, я сразу понял, чем она заинтересовала безумного гения. Чертова кукла с напрочь выжженными мозгами; прости, Ворон, что я так о твоей дочке…

— Его безумие становится все очевидней для окружающих. Друзья и партнеры боятся его. Не единожды подсылали убийц. — Милена замолчала, многозначительно взглянув на меня.

Я качнул головой: мимо. Меня никто не подсылал. Я сам по себе такой хороший.

— А твой товарищ сказал иначе.

— Родин? Игорь? Да какой он мне товарищ? Так, случайный попутчик.

— Я говорю не о беглом ныряльщике. Его отправят обратно в отряд, он отработает весь причиненный ущерб. Будет нырять с цепью на шее. Я говорю о Чингизе.

Милена замолчала, испытывая мое терпение.

— Он жив?

Картинка перед глазами: сети в несколько слоев… падающая лестница…

— Пока — да. Ты знал, что он человек Кажана? Кажан послал его, чтобы он узнал, куда ты дел гауссганы. Майор не по чину зарывается в последнее время…

Я мотнул головой. Быть такого не может. Ты все врешь, стерва! Не мог боевой товарищ меня предать! Не мог, и всё!

— Он сказал, тебя ждали на базе. Все было подстроено с самого начала. Тебя встретили, провели и отпустили с миром. Чингиз твой знал, что на квартиру вышлют отряд бойцов и патроны в автоматах будут холостые. Знал, что вскоре приедет ОМОН. Было такое? Были бойцы и ОМОН?

«Были. Я еще удивился, что мы всех так просто уделали, а у самих — ни царапины», — хотел сказать я, но не смог. А ведь голос уже восстановился. Как же так, а?

Ведь Чингиз… ведь я нес его на себе… банановый рай…

— ОМОН был бутафорским. Лейтенант Бондарев еще получит нагоняй. Ему велели нацепить маску, потому что рожа приметная. Кажан знал о твоем визите и успел к нему подготовиться. Да, майор рисковал, но…

Меня накрыло . «Кто не рискует, тот не пьет коньяк!» — я вдруг увидел, как Чингиз произносит эти слова. Выплевывая зубы, с восхищением и горящими глазами, будто Кажан — пример для подражания. Чингиз… Растерзанный Чингиз… Его пытали дедовским способом — избивая до полусмерти и не давая потерять сознание…

Я вспомнил черный джип у ворот военной базы. Джанки хотел предупредить меня о Чингизе, о том, что майор приготовил мне неприятный сюрприз. Но не успел.

И как я проглядел все это, а?! Так обрадовался встрече с боевым товарищем, единственным своим другом?! А друг — давно уже враг…

Грабли — мой тотем. Сначала Милена, теперь Чингиз…

Помнится, я хотел послать открытку родителям на Новый год… Я не стану этого делать.

Если и они предадут меня, я этого просто не переживу.

* * *

Я бежал по узкому коридору, схватив за руку Джу. Девушке было все равно куда идти и что делать. Не человек, а биоробот с поврежденной материнской платой.

Бежал — не совсем верное слово. Скорее — протискивался, развернувшись боком и склонив голову к плечу. Путь я освещал фонарем, который мне выдала Милена. Это был тот самый коридор, по которому она тайно пробралась в лабораторию.

Опасаясь, что дочь Ворона расшибет себе башку, я постоянно уговаривал ее двигаться осторожнее. Девушка, казалось, вообще меня не замечала, но при этом умудрялась не навредить себе. Зато я, такой умный и рассудительный, набил уже пару шишек. И поделом, не буду задаваться.

Перед глазами то и дело возникал образ Милены. Я одергивал себя: поменьше мечтай, бродяга. Сначала выберись отсюда, найди гауссганы, возьми с боем Чернобыль-4. Вот тогда сядешь у зомбоящика с трехлитровой банкой «жигуля» и будешь вспоминать, как Милена поцеловала тебя на прощание и попросила выжить. Так и сказала: «Ты только выживи. У нас даже ничего не начиналось еще, Край. Только выживи!»

Не начиналось?! Да, моя Королева! У нас все впереди!..

Я с разбегу ткнулся лбом в железный прут, торчащий на пути. Зашипел от боли. Рассадить черепушку по глупости — это мы умеем. Вот Профессор обрадуется — не надо трепанацию делать, Край сам расстарался.

— Вперед! — рявкнул я на бедную девушку, будто она виновата в моей неосторожности.

Милена всю жизнь активно помогала отчиму. Но теперь она попросту его боялась. До умопомрачения! Понимая, к чему может привести безумие этого человека, она не хотела, чтобы планы Профессора осуществились. «Он — гений. Он самый умный человек на планете. Уж я-то знаю, о чем говорю».

Она знает. Тяжело с этим спорить. Мне под ноги кинулся здоровенный паук. Я буцнул его. Кубло таких же повстречалось мне в заброшенном коллекторе на краю Зоны. Так что опыт боевых действий против пауков у меня имеется. Монстр улетел во мрак впереди. Не останавливаясь, я изготовился к следующей встрече, но паук раздумал нападать — понял, что добыча ему не по жвалам. Разумно. Нынче никто не сможет остановить Макса Края!

Милена хотела убить Джу.

«Слишком опасно оставлять ее в живых», — говорила она. Зная, что спорить бесполезно, я соглашался. Но в последний момент встал между Снежной Королевой и беззащитной девушкой. «Убьешь ее — и отчим не поверит, что это сделал я. Он начнет искать виновного. Вряд ли он обрадуется, узнав, что дочь предала его. Мы уйдем вместе, а потом я сам…»

Милена наотрез отказалась пойти со мной. Она не могла оставить отца одного. «Он сойдет с ума от боли». Я пожал плечами: «А разве он уже не безумен?..»

Снежная Королева показала мне тайный ход, ведущий из купола на берег озера. «Там есть все необходимое». Я кивнул, мол, спасибо, вовек не расплачусь. «Ты прости меня. За то, что я бросил тебя в Припяти». И вот тогда она поцеловала меня.

Я постараюсь выполнить твою просьбу, Милена. Это ведь и в моих интересах, не так ли?

— Ты действительно хочешь меня убить?

Вопрос остановил меня не хуже удара ногой в пах и заряда дроби в живот.

— Ты сказал своей крашеной блондинке, что убьешь меня. Сделаешь так, чтобы на нее не пало подозрение.

Еще не обернувшись, я уже знал, что у меня проблема. Девчонка, способная превращать мутантов в аномальные бомбы, захотела сыграть в собственную игру. Ей надоело быть пешкой в чужих руках. Похвально, да. Но почему именно сейчас, когда дорога каждая секунда?..

— Они действительно мертвы? Мои родители?

— Я видел, как погиб Ворон, — очень медленно кивнул я. Не надо резких движений, это может напугать Джу. — О смерти твоей матери я знаю лишь со слов Ирода.

— Кто такой Ирод?

Вопрос застал меня врасплох.

— Ну… он твой парень вообще-то. Был. До того как тебе прочистили мозги. Но ты его вспомнишь, верно?

Не знаю, как она раздобыла скальпель, но сейчас он упирался мне в бедро. Очень неудачно упирался. Одно неосторожное движение, и я истеку кровью за минуту. И никакими жгутами не поможешь.

Хирургических инструментов в лаборатории было бери не хочу. И почему я не додумался ими вооружиться? М-да, с зажимом наперевес и ватным тампоном я был бы грозой окрестных мутантов. Спешите видеть: Макс Краевой спасает мир стетоскопом!

— Деточка, убери игрушку, а то можешь поранить дядю. И вообще отдай мне ножик, он тебе ни к чему.

— Ты ведь не убьешь меня? — Джу вовсе не спешила расставаться с лезвием.

— Нет, конечно! Боже упаси!

В тот момент я действительно в это верил.

Если кто не в курсе, я отлично метаю ножи.

В перерывах между патрулированием джунглей заняться было нечем, и потому я, солдат срочной службы, оттачивал свое умение днями напролет. Что я только не швырял: перочинное баловство, приборы из офицерской столовой, мачете и полноценные топоры. А вот скальпель не доводилось. Дрянная штуковина, признаюсь я вам. Совсем не сбалансированная. Как только коновалы этими резцами потрошат пациентов? Они достойны уважения. Если б я не угодил в армию, а оттуда в тюрягу, то пошел бы в институт на доктора учиться. Работка, конечно, не такая сытная, как у повара ресторана, но тоже вполне.

И все же хорошо, что Джу прихватила скальпель. Еще лучше, что я его отобрал.

Кишка коридора неожиданно закончилась тупиком.

— И что теперь, а?!.. — Я беспомощно обернулся к девчонке.

Она пожала плечами: ты ведущий, ты и решай.

— Отойди-ка назад.

Отошла.

Я чуток, насколько можно было, разбежался — и впечатался плечом в тупик. А болт мне без гайки! А то и целую шпильку метр длиной! Даже не пошевелилось ничего. М-да, это не есть гуд. Эдак можно в колобок расшибиться, а толку — с гулькин кактус.

И тут меня осенило. Милена воспользовалась этим ходом потому, что о нем никто не знал. Иначе смысл все затевать? Очень похожие коридорчики я делал в своем клубе, который перешел во владение к Джанки. Милена была в курсе основных заморочек. Уверен, купол отчима она продырявила аналогичной системой ходов. Авось пригодятся. И о защите от дурака, попавшего на тайную тропу, ей известно. А значит, надо искать Что-то крохотное, какой-нибудь выступ, рычажок…

Через полчаса я сдался. Устало отвалился от тупика. Спина болела, мышцы ныли — в узком проходе я изворачивался, чтобы добраться до потаенных мест и стыков стен. Мысленно я ругал Милену самыми последними словами и тут же извинялся перед ней. Тоже мысленно. Могла ведь предупредить, что так просто нам не выбраться. Почему промолчала? Забыла? Или это месть за Припять?..

Милены рядом нет, спросить не у кого. Скоро Профессор и кодла лаборантов притопают, чтобы сделать трепанацию Максу Краю. Не обнаружив подопытного кролика на месте, Хозяин Янтаря поднимет хай. И тогда выбраться из купола станет намного сложнее.

Как сглазил.

Надрывно взвыла сирена. К ней присоединилась вторая. Дружно залаяли десятки псов. Ну и акустика здесь! Кто чихнет — я услышу. Будем надеяться, что сам я чихаю тихо, и меня не засекут.

Топот сотен ног, крики команд… Суета закончится, когда в лабораторию приведут пару ищеек и те сразу учуют, куда просочилась беглая парочка. У Милены будут проблемы. Все равно будут, как ни извернись. И она с самого начала знала, что ее легко вычислят.

Девочка моя, ну почему ты отказалась уйти со мной?!

Тогда, отчаявшись выбраться из темной узкой щели, я и не предполагал, что сам вынудил Милену остаться. Сам!..

Я посветил на Джу. Мордашка смазливая. Был бы свободен, приударил бы. Плейбой из меня никудышный, но попробовать стоит. А вдруг?..

— Никаких вдруг. Не о том думаешь, Край. Выбираться надо. И поживей.

С каких это пор у нее проснулась тяга к жизни? Выбираться ей надо… Пыхтела на Профессора, ходячие контейнеры с заразой готовила, а теперь…

Оп-па, а что это у нас такое?

Я еще раз осветил тупик. Моргнул. Протер глаза. И опять направил туда свет фонаря. Так и есть: «паутинка» мишени. Едва заметная, выцарапанная на камне. Ну Милена, ну шутница!..

Я швырнул скальпель что называется «от бедра». Крохотное лезвие вошло в «яблочко» и, дрогнув, сломалось у основания. Одноразовый ключ. Да и замочек теперь придется менять.

Тупиковая плита буквально вывалилась наружу. В лицо мне пахнуло озерной свежестью. Я кинулся вперед, Джу за мной. И вот мы в курортной зоне — на берегу Янтаря.

Как и обещала Снежная Королева, в траве у кромки воды лежали гидрокостюмы. Два комплекта. Рядом — оружие в промасленных чехлах: автоматы Калашникова. Милена помнит мои пристрастия, приятно. А это трубки подводных ружей. Без них соваться в Янтарь — самоубийство. И водонепроницаемые рюкзаки есть — надо понимать, с припасами?.. Королева приготовила все необходимое, чтобы перебраться на ту сторону озера и дойти до Периметра.

Спасибо, Милена! Выручила!

Весь берег был освещен прожекторами, установленными на стенах, но я все равно проморгал опасность, грозящую нам.

— Мы спасены! — Порывисто обняв Джу, я почувствовал, как она напряглась.

«Да ладно тебе, — хотел сказать я. — Что ты как девственница после семи абортов?» Но не сказал. Потому как понял, что причина не во мне. Хрустнула ветка. Я резко обернулся — и наткнулся на прищур бандюги в потертой кожаной куртке. Едва дымящая сигарета прилипла к губе. Ба, да это мой старый знакомец крысюк. Вот и свиделись. Опять.

— Не говори гоп, Край. — Крысюк навел пистолет на меня, все еще сжимавшего девчонку в объятиях. — Примета плохая.

Точно. Приметы — знаки судьбы.

А против судьбы не попрешь.