Sutta pitaka. Khuddaka nikāya. Jātaka. Visati-Nipata. 504 Bhallatiya-Jataka.

Перевод с пали: В. Эрман, А.В. Парибок, 2002 г. выполнен по изданию В. Фаусбёля, опубликованному в Лондоне в 1877-1897 гг. По этому же изданию указан и порядковый номер джатаки.

"Жил в Каши царь по имени Бхаллатия…" – это произнёс Учитель, пребывая в роще Джеты, по поводу царицы Маллики, супруги царя Кошальского. Однажды у неё с царём произошла в постели супружеская ссора. Царь обиделся, даже смотреть на неё не захотел. "Наверное, Татхагата не знает, что царь на меня сердит", – думала она, однако Учитель знал о происшедшем. Назавтра после ссоры он в сопровождении многих монахов вошёл в Шравасти за подаянием и остановился у врат дворца. Царь вышел ему навстречу, ввёл во дворец сначала самого Учителя, а потом – по старшинству – и бывших с ним монахов, предложил им воду для омовения, угостил их всех изысканной едой и после трапезы присел подле Учителя. "Что это, государь, царицы Маллики не видно?" – спросил Учитель. "Избаловалась она слишком". – "А знаешь ли ты, государь, что прежде ты был рождён киннаром? Однажды тебе случилось провести ночь в разлуке с твоей супругой – так ты потом семьсот лет об этом горевал!" – и по просьбе царя Учитель рассказал о былом.

"Некогда в Варанаси правил царь Бхаллатия. Как-то раз ему захотелось отведать жаренной на углях дичи, да так, что он оставил царство на советников, а сам в полном вооружении, со сворой хорошо натасканных породистых охотничьих собак ушёл из города в Гималаи. Направился он вверх по течению Ганга. Добравшись до теснины, где дороги дальше не было, он свернул в сторону и пошёл вверх по берегу притока; странствуя по лесам, стрелял он оленей, кабанов и иную дичь, жарил их на костре, ел и незаметно для себя забрался в самые верховья. Река сузилась и превратилась в живописный ручей; воды в нём в паводок бывало по грудь, а сейчас – всего по колено. Водились в том ручье рыбы и черепахи; берега ручья плотным серебристо-белым слоем устилал песок, а над водой свисали ветви, обременённые всевозможными цветами и плодами. Между деревьев порхали стаи птиц и роились пчёлы, слетавшиеся на аромат, а под их сенью бродили олени, антилопы и косули. А на берегу того ручья, что нёс воду из-под ледника, стояла парочка киннаров. Они ласкались и целовались, но, странное дело, о чём-то горько плакали и причитали. Поднимаясь вверх по ручью к подножию горы Гандхамаданы, царь заметил их и удивился: "Отчего это киннары так горько плачут? – подумал он. – Спрошу-ка я их".

Жил в Каши царь по имени Бхаллатия;

Покинув город, он ушёл охотиться.

Забрёл к подножию вершины Гандхамаданы,

Где всё цветёт и где живут кимпуруши.

Он своре гончих псов залечь велел,

А лук с колчаном положил под деревом

И осторожно подошёл к кимпурушам.

"Ответьте мне, не бойтесь: вы живёте здесь –

На горном склоне, у реки Химаваты?

Вы так похожи на людей! Скажите мне,

Как называют вас на нашем языке?"

Киннар ничего не ответил царю, а жена его заговорила:

"Здесь горы: Малла, Белая, Трёхглавая;

По горным речкам между ними бродим мы,

И на людей, и на зверей похожие,

А люди называют нас кимпуруши".

Тогда царь спросил:

"Друг друга обнимаете вы с нежностью

И безутешно оба причитаете.

Как вы похожи на людей! Скажите мне:

О чём вы плачете, горюете, печалитесь?"

Она ответила:

"Однажды мы всю ночь в разлуке провели,

И каждый думал о другом и тосковал.

Об этой ночи до сих пор горюем мы,

Нам так печально, что её не возвратить".

Царь:

"Вы о ночной разлуке так печалитесь,

Как о потерянном добре иль смерти родича.

Вы так похожи на людей! Скажите мне,

Из-за чего вы ночь в разлуке провели?"

Она:

"Ты видишь эту речку быстроструйную,

Под сенью множества дерев текущую,

Бегущую из ледяной расселины?

Тогда была пора дождей. Любимый мой

Решил через неё вброд переправиться.

Он думал, что и я за ним последую.

А я бродила и цветы искала:

Кураваку, уддалаку, анколу;

Хотелось мне убрать себя цветами

И подарить любимому гирлянду.

Потом метёлки риса собирала,

Раскладывала их пушистый ворох,

Готовила обоим нам подстилку:

"На ней сегодня мы переночуем".

Потом между камнями растирала

Кусочки благовонного сандала:

Хотелось мне получше умаститься

И мужу приготовить притиранья.

Но с гор сбежал внезапно быстрый паводок,

Он все цветы унёс, что были собраны.

А речка вздулась вдруг, водой наполнившись,

И стала для меня непроходимою.

Остались мы тогда на разных берегах,

Друг друга видим, да не можем сблизиться,

То засмеёмся оба, то заплачем вдруг –

Нам очень нелегко та ночь далась.

К восходу солнца спало наводненье,

Мой муж пришёл ко мне по мелководью.

Мы обнялись, и снова, как и ночью,

То засмеёмся оба, то заплачем.

Семь сотен лет без трёх годов минуло

С тех пор, как ночь мы провели в разлуке.

Твоя жизнь, государь, короче нашей.

Как можешь ты вдали жить от любимой?"

Царь вопросил:

"А ваш век на земле как долго длится?

Быть может, тебе старшие сказали,

И знаешь ты об этом понаслышке ).

Прошу тебя, ответь мне, не колеблясь!"

Она ответила:

"Мы на земле живём столетий десять.

Болезни раньше срока нас не мучат.

Приятна жизнь у нас, несчастья редки.

Мы с сожаленьем расстаёмся с жизнью".

"Они ведь даже и не люди, однако не переставая плачут семьсот лет, оттого что довелось им разлучиться всего лишь на одну ночь! – подумалось царю. – А что же я! Покинул для чего-то своё царство, простёршееся на три сотни йоджан, позабыл свою великолепную столицу и скитаюсь здесь по лесам! Напрасно, совсем напрасно!" И он повернул к дому. По возвращении в Варанаси советники его спросили: "Скажи нам, государь, с чем удивительным довелось тебе повстречаться в Гималаях?" Царь рассказал им о киннарах и с тех пор стал наслаждаться жизнью, не забывая и о дхарме.

И понял царь, её словам внимая,

Что быстротечна жизнь, недолго длится.

Из леса возвратился он в столицу,

Стал одарять нуждающихся щедро

И пользоваться благами земными.

И вы словам кимпурушей внемлите,

В согласии живите и не ссорьтесь,

Чтоб горевать потом вам не пришлось,

Как им, о ночи, проведённой врозь".

Когда Татхагата кончил своё наставление в дхарме, царица Маллика встала, молитвенно сложила руки и, воздавая Десятисильному хвалу, произнесла:

"Всегда твои беседы наставительные

Я слушаю внимательно и с радостью.

Твой голос гонит прочь мои невзгоды.

Да будет долгой жизнь твоя, о шраман!"

И Учитель отождествил перерождения: "Киннаром был тогда кошальский царь, его женой – царица Маллика, я же был тогда царём Бхаллатией".