— Сегодня вечером они его найдут, — сказала Варька когда мы вышли из здания ОВД.

— Ты уверена?

— Вик, они нормальные ребята, не кретины. Тем более наводка такая четкая.

— А мы?

— А мы будем проверять твою информацию и немножко поищем в типографии.

— Даже не представляю, где начать, если на работе у Хорькова все уже проверено, — сознался я, когда машина остановилась у дверей серого массивного здания из стекла и бетона.

— Дома искать бесполезно, правильно? Там жена, и потом, там тоже искала милиция. Кстати, у Хорьковых дома видика нет. Если и на работе, то не в сейфе. Вокруг любопытные сотрудники, мало ли что. Он может заболеть, а им потребуется ключ. Я бы на его месте выбрала место общего пользования, такие, куда можно зайти не привлекая внимания, положить что–то в тайник или извлечь из него.

— Одно место и остается, — сообразил я. — Вот только, вдруг какой–то ремонт или мало ли что…

— Можно загружать тайник только на ночь, а днем держать его содержимое при себе, — выбираясь из машины пояснила Варька. — Пойдем, на месте разберемся.

Поиски мы начали со второго этажа, того самого на котором находилась редакция «Степаныча», направившись первым делом в расположенный неподалеку от курилки мужской туалет.

— Знаешь, Вик, — покуда я запирал дверь, Варька натянула на руки тонюсенькие полиэтиленовые перчатки чем–то похожие на те, что кладутся в наборы по дозаправке струйных картриджей, и встала на края унитаза. Легко дотянулась до жестяного вентиляционного короба под потолком. Приоткрыла на нем решетку. — Я не удивлюсь, если…

Удивиться я тоже не успел, а моя начальница уже извлекла из короба небольшой целлофановый пакет.

— Вот это да! — согласился я. — А мне ты такие перчатки дашь?

— Дома возьмешь, — согласилась Варька. — Тут четыре малых кассеты и две больших. Естественно, у нас нет оснований быть, уверенными в том, что они принадлежали именно Хорькову. Поэтому нам просто необходимо их просмотреть.

— И сделать это лучше всего у нас дома, — радостно подхватил я. — Так мы и скажем потом Дрожко.

— Совершенно верно, — сняв перчатки кивнула владелица «Санта — Барбары». — А если мы найдем здесь кассету с гражданкой Ракитиной, о ней ведь можно будет и не упомянуть. Все будет зависеть от того, относится ли эта кассета к делу, Ватсон.

— Холмс, вы гений! Сделайте, пожалуйста, развратную мордашку, как никак мы с вами из мужского туалета выходим.

— Я вот тебе дам когда–нибудь по твоей развратной мордашке за такие шуточки, — беззлобно огрызнулась Варька. — Давай поспешим.

Несколько успевших собраться в курилке мужиков проводили нас недоуменными взорами и, выбравшись из здания, мы загрузились в машину и отправились домой.

То, что моя начальница приняла сначала за вторую кассету, оказалось переходником, для того чтобы просматривать малые кассеты на стандартном видике. Именно этим переходником я и воспользовался, загружая малые кассеты — а начать мы решили именно с них — в приемник нашего, подключенного к красавцу–телевизору с почти метровой диагональю, видика.

На первой кассете Хорьков упражнялся с тощей плоскогрудой девицей, такой же, видать, дурой, как и Верка. Просматривали ее в ускоренном режиме. Две кассеты оказались посвящены Люде — Наде и мы просмотрели их как следует.

— Заметил, она несколько раз спросила его, когда он вернет «кино», и каждый раз он начинал юлить, — обратила внимание Варька.

— Шантаж? — догадался я.

— Я с самого начала так думала, — призналась моя начальница. — Не случайно же, Надя сразу обвинила Хорькова именно в шантаже.

Последняя из малых кассет была именно той, которую так жаждала уничтожить Верка. Снято было бездарно, как и все предыдущее. Порнуха — порнухой. Единственное, в чем я убедился: на Верку бывшие сотрудницы явно наговаривали. Работать Верка умела, не одним местом, а тремя… Нет, четырьмя.

А потом пришло время большой кассеты.