— Варь, нас же там наверняка записывали, — слабо возмутился я, вновь обретя способность говорить.

— Конечно, — беззаботно согласилась Варька. — Сначала наверняка, а когда дядя Сережа пришел, он мог съемку остановить. Да ты не волнуйся, пленки он потом непременно уничтожит. Я его знаю.

Я опять впал в прострацию.

— Варя, — осторожно начал я. — Когда операция спланирована хорошо, ее выполнение преследует много целей. Ты сама это говорила. И чем грамотней профессионал, тем больше этих целей и тем труднее в них разобраться. А ты очень грамотная, я знаю. Одну цель ты мне сказала — Вику подразнить. А остальные?

— Вик, я правда по ней до сих пор скучаю, — созналась она и вдруг лукаво стрельнула глазами в мою сторону. — А если бы она согласилась с нами пойти, а?

— Варька, не отвлекай меня! — потребовал я. — Колись, кому говорят!

— Ты же детектив! — кокетливо надулась «сестренка». — Сам и угадывай.

Пришлось идти за новой сигарой.

— Ничего в голову не лезет, кроме того, что тебе нужно было предупредить меня заранее!

— Я предупреждала.

— Когда это? — я чуть зажигалку не выронил.

— Как только мы оказались в заведении, я использовала в обращении к тебе лишь те слова, что мы всегда используем при Дрожко. Ты сразу стал «милым», «любимым». Неужели не догадался от чего? — моя начальница изобразила искреннее удивление.

— Варька не ври! Ты знала что я не догадаюсь!

— Скажем, я предполагала, что подобное может произойти, — нахально ухмыльнулась она. — Но ты не можешь обвинить меня в том, что я использовала тебя «в слепую». Я тебя честно предупредила. Хотя, может, это и к лучшему, что ты не догадался.

— Почему это?

— Ты вел себя естественно и теперь мои милые родственнички ломают голову: или их взбалмошная Варюша вдруг почему–то изменила своим принципам и начала использовать «в слепую» самых близких. А я себе такого никогда не позволяла и никогда не позволю этого другим. Или… — она томно потянулась. — Или ее избранник настолько хорошо владеет собой, что может с самым невинным видом заявиться в вотчину дяди Сережи и не моргнув глазом выложить, что считает его бестолковым стариканом, которому не только дела нашего рода, но и щенков–то доверить нельзя. А потом…

— Врька, я — труп! — вспомнив что было потом содрогнулся я.

— Ну почему же, — пожала плечами она. — Ты им всем доказал, чего стоишь. Ты даже сумел убедить их в том, что радеешь о зачатии моего ребенка побольше дядюшкиного. И что, у кого у кого, а у тебя–то есть шанс повлиять на меня в этом направлении. А он стоял перед мониторами, в окружении своих сотрудников — может, и мамочка, была. Все они стояли и слушали, что он лох вокзальный, и что, если бы не его «заботы», мы бы с тобой ребенка хоть завтра завели!

Я посмотрел на ее милую, такую родную, такую довольную сейчас физиономию и вдруг содрогнулся от ужаса.

— Варька, а ты ведь, и правда, очень опасна!

— Не для тебя, во всяком случае, — выпустив несколько колечек дыма серьезно ответила она.

— Он стоял там, в окружении, тех, кого, возможно, выучил, как и тебя. Стоял и смотрел, как мы на глазах у них втаптываем его в грязь. Стоял и ничего не мог сделать. Ты знала, что так произойдет! — я вскочил с дивана. — Именно поэтому ты и говоришь, что не собиралась со мной там… Ты знала, что он не выдержит, а после его смерти все это потеряет всякий смысл! Ты просто приехала туда и убила дядю Сережу!

— Сердце старенького дядюшки не выдержало, когда он увидел свою голенькую племянницу в объятиях поливающего его грязью мерзавца! — негромким смешком ответила мне Варька и вдруг не сдержавшись громко расхохоталась.