Я питаю пристрастие к красным коврам и обожаю наблюдать, как заезжие именитые особы, будь то короли, королевы или премьер-министры, наши или ихние, озирают надраенный почетный караул, пожимают бесчисленное количество рук, стоят по стойке «смирно», пока не отгремит двадцать первый орудийный залп. И просто наслаждаюсь, когда распорядитель церемонии нервно и тактично делает знак следующему министру, стоящему в очереди. И я пытаюсь вообразить, как все это выглядело три тысячи лет назад, когда царица Савская нанесла официальный визит нашему достославному царю Соломону в Иерусалиме.

К сожалению, телевизионных камер в то время не было, а скудный репортаж, имеющийся в нашем распоряжении, исчерпывается несколькими абзацами в Третьей книге Царств и в Паралипоменоне. Тем не менее экзотический привкус этого визита каким-то чудом сохранился: таинственная царица пришла «в Иерусалим с весьма большим богатством: верблюды навьючены были благовониями и великим множеством золота и драгоценными камнями». Визит включал все ингредиенты увлекательнейшего бестселлера: богатство, приключения, секс и политику, так что писатели и художники с тех пор использовали этот материал по-всякому.

Тайна, окружавшая царицу, становится очевидной с первой же строки: «Царица Савская, услышав о славе Соломона во имя Господа, пришла испытать его загадками». Библия не озаботилась сообщить нам имя царицы или хотя бы намекнуть на ее внешность. Нам известно только, что безымянная царица из далекой страны в окрестностях Йемена, известной своими редкостными и драгоценными товарами, а также сказочным богатством, услышала про мудрость Соломона и прибыла проверить, насколько слухи соответствуют действительности.

Причина, кроющаяся за этим визитом, — вот ключ к истории. Комментаторов никогда не удовлетворяло объяснение, данное в тексте. Иными словами, интеллектуальное любопытство царицы. И взыскательные умы требуют чего-то «более основательного». Царица, говорят они, прибыла в Иерусалим, чтобы подписать торговое соглашение. Бесспорно, Соломон торговал со странами к югу от Красного моря через порт в Ецион-Гавере на его северном берегу. Тем не менее государственный визит ради подписания торгового соглашения? Крайне неубедительно. В те дни шляющиеся по всему миру августейшие особы были не правилом, а редким исключением, и по веской на то причине. В их распоряжении ведь не было реактивных самолетов с кондиционерами или лимузинов. Царское турне, укомплектованное советниками, министрами, ослами, солдатами, любовницами и верблюдами, было долгим и сложным делом. Скорость передвижения определялась самым медлительным из вьючных животных; на пути подстерегали всевозможные опасности; места для сносных ночлегов были крайне малочисленны и разделены большими расстояниями. К тому же не следует забывать, что надолго оставлять престол было чревато огромным риском. Неудивительно, что библейские цари и царицы явно предпочитали оставаться на месте. Отличным примером тому может послужить описание отношений между Соломоном и Хирамом, царем Тира.

Экономические связи Тира с Иерусалимом были разнообразными и интенсивными: «И давал Хирам Соломону дерева кедровые и дерева кипарисовые, вполне по его желанию. А Соломон давал Хираму двадцать тысяч ко́ров пшеницы, для продовольствия дома его, и двадцать тысяч ко́ров оливкового выбитого масла. Столько давал Соломон Хираму каждый год». Вдобавок Соломон дал Хираму земли в Галилее. Кроме того, между обеими странами был налажен обмен специалистами. «Ибо ты знаешь, — сказал Соломон Хираму, — что у нас нет людей, которые умели бы рубить дерева так, как Сидоняне». И сидонские профессионалы валили деревья и отправляли их в Иудею и Израиль. Специалист из Тира, чья мать, между прочим, была еврейкой, заведовал литьем меди для Храма. Помимо всего прочего торговые моряки Хирама, «корабельщики, знающие море», служили во флоте Соломона, а сидонские мастера были заняты на строительных работах, затеянных Соломоном в Иерусалиме.

Тем не менее, несмотря на столь интенсивные торговые связи и близкое географическое соседство, Библия не сообщает ни о единой личной встрече между царями. Все соглашения подписывались послами. То же самое было и в его отношениях с фараоном, царем Египта. Соломон женился на дочери фараона и поддерживал с ним оживленную торговлю лошадьми и боевыми колесницами, но в Библии нет ни одного упоминания о том, что Соломон хотя бы раз лично увиделся с тестем. Короче говоря, ни подписание торговых соглашений, ни заключение военных союзов не требовало личного присутствия обоих монархов и не давало на то оснований. Так что нам придется поискать более убедительную причину для долгого, утомительного и опасного путешествия царицы Савской, путешествия, которое должно было занять по меньшей мере полгода, причем главным образом по труднопроходимым пустыням.

Читатель будет рад узнать, что ради этой главы я занялся интенсивными розысками с помощью моих друзей. Мне хотелось узнать поточнее, как именно представляется им появление на сцене таинственной царицы. При полном отсутствии фактов мои друзья дали волю своей фантазии, черпая материал из легенд и сказок о героинях и принцессах, от Золушки до принцессы Ди. Большинство видело ее высокой, величавой, с волнами темных шелковистых волос, ниспадающих на стройную гибкую фигуру. Глаза и волосы у нее, по большинству отзывов, были цвета воронова крыла. Ее вступление во дворец, считали они, было исполнено достоинства и чувственности: даже евнухи, вероятно, испытали возбуждение. И уж конечно, стены царского гарема эхом отзывались на пересуды сотен завистливых языков. Соломон ожидал ее, сидя на пышно изукрашенном троне, и хитро улыбался в свою темную бороду. Он был облачен в великолепный плащ из египетского полотна и выглядел этаким атлетом, сошедшим с полотна Тициана. И пока царица шла через зал, между ними возникло явное эротическое влечение.

Мои друзья выбрали ту же тропу, что и большинство художников слова, которые, разрабатывая эту тему, угодили в ту же ловушку, подчеркнув сексуальную сторону визита. Именно так поступили эфиопы, утверждая, что их первый легендарный царь Менелик был потомком этой августейшей пары. Такова суть комментария в мидрашской антологии «Таргум Шени», созданной более тысячи лет назад, а также арабской легенды про Соломона и Балкис (имя царицы по этой легенде). Той же колеей следуют как поэма Роберта Браунинга «Царица Савская», так и «Посещение царицы Савской» Иегуды Амихая.

Выдающийся поэт нынешнего ивритского ренессанса Хаим Нахман Бялик адаптировал и версию «Таргум Шени», и арабскую легенду и включил эти две истории в один из своих сборников. В обоих утверждается, что Соломон хитро ожидал ее в зале со стеклянным полом. Когда царица вошла, ей померещилось, будто пол залит водой, и она приподняла юбки, чтобы подойти к царю. «Таргум Шени» сообщает, что «она открыла свои ноги, пока шла к нему, и он (Соломон) увидел, что они обросли волосами. Царь сказал: «Твоя красота — красота женщины, твои волосы — волосы мужчины. Волосы — украшение мужчин и позор женщин!»

Царица не ответила на оскорбительное высказывание царя, доказав, что она если и уступала Соломону в мудрости, зато была куда воспитаннее. Бялик также счел стиль «Таргум Шени» оскорбительным и в своей адаптации изменил эту сцену. «Царица приподняла свои юбки, чтобы пройти. Соломон увидел красоту ее тела и отвернул голову». Так Бялик превратил Соломона из воплощения свинского мужского шовинизма в целомудренного молодого человека. В адаптации арабской легенды Бялик пишет, что «она приподняла край своего платья. А Соломон засмеялся и встал, приветствуя ее». Ни малейшего намека на необходимость депиляции.

«Таргум Шени» писалась в одной из стран изгнания, и, видимо, ее целью было укрепить еврейскую национальную гордость под игом неверных. И вот Соломон рисуется уверенным в себе еврейским государем, который сидит на сказочно изукрашенном троне, укрощает диких зверей, владычествует над демонами и духами — и унижает приезжих высокопоставленных особ. В противоречии с библейским текстом, указывающим, что царица прибыла испытать мудрость Соломона, «Таргум Шени» безапелляционно утверждает, что Соломон принудил царицу прибыть к нему, чтобы изъявить покорность.

В любом случае все три версии так или иначе принижают царицу с той секунды, когда она вошла во дворец. Она унижена и как женщина, и как царица, причем оскорблению придаются явно сексуальные обертона, как и вообще всей этой встрече. К этому я еще вернусь, а пока обратимся к бяликовской кульминации: «И Соломон ввел ее в свой дворец, и устроил ей большой пир, и был счастлив с ней много дней». Заключительная фраза — бяликовский эвфемизм для обозначения того, что происходило в царской опочивальне.

Амихай, как упоминалось, пошел по тому же пути. Он очень смело использовал стеклянный пол, опустив прелиминарии о ее приподнятых юбках: «Роскошь ее гениталий удвоилась в зеркале пола». Царица, по Амихаю, воспылала похотью к Соломону даже прежде, чем пустилась в путь. Ее сексуальные потребности и любопытство колоссальны. «Вся непристойность ее чувств озарялась красным светом». Его царица плывет в Иерусалим через Красное море, и капитаны благополучно доставляют ее в порт под аккомпанемент изящнейших непристойных метафор и каламбуров.

Я как-то спросил Амихая про эту поэму, и он сказал мне, что древнюю легенду про стеклянный пол он знал, но истолковал ситуацию на свой лад. Соломона он представил себе похотливым стариком, пялящимся на половые органы царицы. Что до царицы, то он видел в Лондоне картины эпохи Возрождения, на которых она изображена чернокожей красавицей, и именно этот образ использовал в своей поэме. По моему чисто личному мнению, Амихай стал жертвой стереотипа сексуальной ненасытности чернокожих. В любом случае он взял сердцевину легенды про стеклянный пол и отбросил кожуру: его царица не глупа и не унижена Соломоном.

Библейский текст не дает никаких оснований исходить в нашей интерпретации из чего-либо вышеупомянутого. Насколько мы можем судить, она с тем же успехом могла быть уродливой сварливой старухой, засыпавшей Соломона глупыми вопросами. Царь же, наоборот, мог проявить редкую терпеливость в общении со своей настырной гостьей, так как хотел расширить торговлю с богатыми странами юга. Такая точка зрения не менее правдоподобна, чем стеклянный пол и царская оргия.

Будь у меня под рукой машина времени Уэллса, я бы с восторгом совершил на ней несколько поездок. Во-первых, я отправился бы на три тысячи лет назад посмотреть, что на самом деле произошло между Соломоном и царицей, а затем слетал бы на три тысячи лет вперед, чтобы посмотреть, какую романтическую лабуду и эротическую поэзию породили, скажем, визит Голды Меир к Ричарду Никсону или смелая верховая прогулка Рональда Рейгана с королевой Елизаветой. Но до тех пор, пока эта фантастическая игрушка не поступит в массовое производство, мне придется удовольствоваться тем, что написано в Библии.

Да, конечно, имеются косвенные данные в пользу популярной версии, однако ни к чему не обязывающие. Соломон приобрел репутацию Казановы. Никто не вступает в брак с тысячей жен по принуждению родителей. И не случайно именно ему приписывают авторство «Песни Песней». Далее, всем известно, что у него была слабость к женщинам, не исповедовавшим истинной веры. «И полюбил царь Соломон много чужестранных женщин». Наконец, несколько стихов текста действительно поддаются подобной интерпретации: «И увидела царица Савская всю мудрость Соломона… И не могла она более удержаться». Или: «И царь Соломон дал царице Савской все, чего она желала и чего просила, сверх того, что́ подарил ей царь Соломон своими руками».

Однако есть нечто более глубокое, что лежит в основе такой интерпретации, и, чтобы это понять, мы должны вернуться к причине визита, как она представлена в тексте. Царица Савская приехала к Соломону «испытать его загадками». Иными словами, она ставила под вопрос мудрость Соломона. Пока «все цари земли искали видеть Соломона, чтобы послушать мудрости его», царица приезжает, чтобы испытать его. Она приходит к нему не в самоуничижении, а желая бросить ему вызов.

С самого начала царица представлена как гордая, свободная духом женщина. Она царствует по собственному праву; она дерзает усомниться в превосходстве Соломона; она предпринимает долгую, опасную поездку в Иерусалим, чтобы удовлетворить свое любопытство. Интеллектуальная конфронтация подобной женщины с правителем мужского пола была на протяжении веков совершенно неудобоваримой для комментаторов мужского пола. Вот тут-то и скрыт корень всех эротических интерпретаций. Победа Соломона над наглой царицей была бы полной, только если бы он поимел ее как следует, указав ей, так сказать, ее место.

Из этой истории можно почерпнуть и еще один урок. Получается, что давным-давно у нас был лидер до того мудрый, что люди стекались со всех сторон, чтобы погреться в лучах его мудрости. Пусть даже это уникальный момент в истории израильского народа, но все равно приятно сознавать, что так было.