Гости, которые приходят ко мне летом, выражают разочарование.

— Это и есть твой сад? — говорят они. — Но тут же все сухо, ничего нет.

И указывают на ухоженный сад соседей — с травой и поливалкой, с культурными цветами и каменным забором, с профессиональным садовником, который спланировал этот сад, сажал и сеял в нем, а теперь ухаживает за ним, подрезает и стрижет, подправляет недостатки, собирает и вывозит упавшие листья, программирует систему орошения.

— Да, это очень красивый сад, — соглашаюсь я, — но мой сад — дикий. Зимой он зеленый, а потом — красный, желтый, синий, розовый, фиолетовый и белый. А сейчас лето, и он сухой.

Но на самом деле дикий сад и летом не умирает полностью. В нем расцветают и распускаются вышеупомянутые свадебные гости, которые всюду суют свои носы, и плодятся грошовые специалисты, которые смотрят на меня и мой сад со снисходительной жалостью.

А кроме того, деревья в нем зеленые и летом, и вдобавок ко всему в нем растут несколько героических и непобедимых диких растений, которые игнорируют сухость и смеются над жарой. Я уважаю их стойкость и завидую их выносливости. Легко цвести и приносить плод свой во время свое, когда ты посажен при потоках вод и весеннее солнце ласкает твой хлорофилл, — но весна проходит, тучи рассеиваются, солнце пылает и жжет, вода испаряется, земля трескается, и у большинства растений появляются признаки скорой смерти: головки цветков опускаются, лепестки опадают, зеленое выцветает, желтое торжествует повсюду, — и именно в эту пору, когда все вянет, вдруг зацветают штокроза и ломонос, песчаная лилия, морской лук и кустарниковый вьюнок. Этот последний, несомненно, заслуживает того, чтобы расти в каждом саду в Израиле, — как по праву красоты, так и из-за его необыкновенной выносливости.

Этот вьюнок можно увидеть в мае и июне, когда он цветет на холмах Менаше, на дорогах Нижней Галилеи и на Голанских высотах: низкие округлые кусты, покрытые маленькими розовыми и фиолетовыми цветами. Это густое и красивое цветение может продолжаться и в начале июля, а в хорошие годы можно наблюдать, как последние цветы вьюнка передают эстафету первым цветам морского лука. Глаз тянется к приятному цвету вьюнка, а сердце благодарит его за волю и силу, необходимые для цветения именно в этот тяжелый сезон. Однажды, радуясь его цветению, я даже принес ему в подарок прозвище «вьюнец-молодец», но он отнесся к этой похвале равнодушно, и она — впрочем, как и он сам, — остались в пределах моего сада.

В чем секрет этой жизненной силы? Я, к сожалению, не специалист по ботанике и не проводил научное исследование механизма приспособляемости тех или иных растений к сухости и жаре, но и такой обыкновенный любитель, как я, не мог не заметить, что зимой у вьюнка появляются листья, а летом он их сбрасывает. Видимо, таким способом он предотвращает потерю влаги в жару. Но я думаю, что истинное благословение вьюнка — в его укрытой от глаз особенности: у этого нежного на вид растения имеется могучий корень, который, судя по его строению и толщине, способен запасти много воды и пищи, а судя по длине, достигает таких глубоких пластов земли, где даже летом есть влага.

У меня в саду есть несколько вьюнков. Два из них я спас на участке, который впоследствии стал водохранилищем на холмах Менаше, а остальные посеял и вырастил сам. Их семена я собрал на обочинах дороги на Иокнеам, по которой ездил из Иерусалима к себе в Долину, там было много вьюнка и он радовал мой глаз в течение нескольких лет, а потом вдруг — к большому моему сожалению и удивлению — разом исчез, непонятно, как и почему. Очень жаль.

Но как бы то ни было, семена, которые я собрал там, я упрятал в маленькие горшки, а когда некоторые из них проросли, перенес на постоянное место в земле. Это звучит очень легко: «взял и перенес», — но в действительности вьюнок очень трудно и прорастить, и вырастить. В ходе этого занятия я заметил, к своему удивлению, что лучше всего прорастают как раз те вьюнки, которые я посадил на открытом солнце. Они и росли быстрее, и цвели более бурно. Тогда я и другие вьюнки пересадил туда же — и они были очень рады, и сказали мне «спасибо» тем единственным способом, каким растение может поблагодарить своего хозяина: цветут теперь под солнцем из года в год во всей своей красоте, довольствуются малым и легко обходятся без поливки даже в тяжелое израильское лето. Им достаточно считанных капель росы и той влаги, которую они запасают на глубине и извлекают из глубин, чтобы пережить любую засуху, хамсин и даже скупость Управления водных ресурсов Израиля. И поскольку они так хорошо справляются с трудностями, я решил доверить им самим и важнейшее дело оплодотворения и размножения. Поэтому я больше не собираю их семена и не сею их. Они сами сбрасывают семена в отведенных им местах в моем саду, и я уже не раз обнаруживал рядом с ветеранами их потомков. Так что если в один прекрасный день на дороге в Иокнеам решат снова высадить кустарниковые вьюнки, я могу предоставить для этого дела семена потомков их тамошних исчезнувших прародителей.