Первая профессия, упоминаемая в Библии, — профессия Авеля, сына Адама и Евы, о котором сказано, что «был Авель пастырь овец», то есть пастух (Быт. 4, 2). Сразу затем, в той же фразе, упоминается и первый земледелец — им был брат Авеля Каин. За ними, незадолго до конца той же главы, появляются еще трое «первых» — скотовод Иавал, который назван «отцом живущих в шатрах со стадами», музыкант Иувал — «отец всех играющих на гуслях и свирели» и кузнец Тувалкаин, которого Библия именует «ковачом всех орудий из меди и железа». Иувал и Тувалкаин представляют для нас особый интерес — это первые люди, наделенные профессиональными знаниями, творческими способностями и созидательным талантом, которых не было у их предшественников. Они первыми вырвались из описанного в первой главе Библии скучного круга человеческого существования, сводившегося к власти над животными и растениями и к аппетитному их пожиранию.

Тувалкаин был отцом человеческой технологии, а Иувал — первым артистом (я лично рад, что речь идет именно о музыке), и оба они подарили нам фантазию, творчество, взволнованность, взлет над тем примитивным существованием, которое Бог назначил людям при их сотворении.

Далее, уже после потопа, упоминается первый охотник — царь Нимрод и первые строители — люди, возводившие Вавилонскую башню. Затем, в связи с приходом Авраама в Египет, упоминается еще один вид профессионалов, без которых никак нельзя обойтись: «вельможи фараоновы», то бишь министры, и только после всех вышеперечисленных появляется, наконец, и та профессия, которая почему-то считается древнейшей, — проституция. Само слово «проститутка», или «блудница», появляется первый раз в связи с Диной, дочерью Иакова, а потом в связи с Фамарью, женой Ира, и, дабы снять этот навет с их доброго имени, подчеркну, что обе они проститутками на самом деле не были. Братья Дины, объясняя свою страшную месть за ее изнасилование, всего лишь сравнили ее с блудницей, сказав: «А разве можно поступать с сестрою нашею, как с блудницею!» — а овдовевшая Фамарь лишь нарядилась блудницей, да и то потому, что хотела забеременеть от своего тестя Иуды, чтобы продолжить его род (Быт. 38).

В истории продажи Иосифа в рабство впервые появляются купцы, а потом, уже в рассказе о жизни Иосифа в Египте, упоминаются различные чиновники, жрецы и советники. Сам Иосиф получает звание «второго после фараона», то есть «вице-фараона», и он же впервые упоминает ту профессию, о которой я хочу поговорить подробнее, — профессию «соглядатая», то есть лазутчика, разведчика или шпиона.

«Вы соглядатаи, — обвиняет Иосиф своих братьев, когда те приходят в Египет в голодные времена, — вы пришли высмотреть наготу земли сей!» (Быт. 42, 9).

Мы понимаем отсюда, что шпионаж — это тоже древняя профессия, если уж она была так хорошо известна, а значит, и распространена на Ближнем Востоке даже в те времена, и что лазутчики и шпионы уже тогда занимались тем же, чем они занимаются сегодня: тайным собиранием информации. Библейский язык Иосифа использует для описания их деятельности красивый эротический образ — лазутчики приходят «высмотреть наготу земли», то есть раскрыть нечто запретное для обозрения. Подсматривание и обнажение наготы обычно связаны в Библии с сексуальным контактом, который, как нам уже известно, именуется также «познанием». Выходит, и у шпионажа есть прямая связь с познанием (то есть опять-таки с информацией), и это подтверждается словами Иоава, сына Саруи, который обвинил Саулова военачальника Авенира, сына Нирова, в шпионских намерениях, уверяя Давида, что визит Авенира в Хеврон имел целью «узнать выход твой и вход твой» (2 Цар. 3, 25). В наше время это узнавание, или познание, уже спряталось внутрь сухого слова «разведка», но приятно вспомнить его первые шаги.

Шпионаж, разведка (а также контрразведка) упоминаются в Библии и во многих других местах. Так, в те дни, когда колено Дана искало себе удела, «послали сыны Дановы […] пять человек, мужей сильных […] чтоб осмотреть землю и узнать ее» (Суд. 18, 2). Много позже аммонитяне заподозрили дипломатическую делегацию Давида, что она прибыла к ним исключительно затем, «чтобы осмотреть город, и высмотреть в нем, и после разрушить его» (2 Цар. 10, 3). Да и сам Давид занимался шпионажем и разведкой, когда следил за передвижениями Саула, который преследовал его в пустыне. А позже, убегая от взбунтовавшегося Авессалома, он сам оставил в Иерусалиме тайного агента. В памяти читателей наверняка сохранились и те два шпиона, которых Иисус Навин послал в Иерихон и которые спрятались в доме блудницы Раав, но о них я расскажу чуть позже.

Однако самые-самые знаменитые из всех библейских шпионов — это, несомненно, те двенадцать лазутчиков, которых Моисей послал со стоянки в пустыне Фаран (нынешний Южный Негев, в северной части Синайского полуострова), чтобы «высмотреть» землю Ханаанскую. Причем их поход — не только самая знаменитая и подробно описанная, но и самая первая в истории провальная шпионская операция. Рассказ о ней стоит перечесть внимательно — он проливает свет на некоторые профессиональные стороны шпионского ремесла, а заодно — и на запутанные отношения между политиками и профессионалами во все времена и в любых местах

 

«Пошли от себя людей»

«И сказал Господь Моисею, говоря: пошли от себя людей, чтобы они высмотрели землю Ханаанскую, которую Я даю сынам Израилевым».

Так начинается рассказ о двенадцати лазутчиках (Числ. 13), и у читателя сразу может возникнуть вопрос: зачем вообще нужны лазутчики, если во главе народа стоит пророк? И зачем обходить и осматривать Землю обетованную, если Бог уже сообщил, что она течет молоком и медом? И зачем, наконец, готовиться к войне за нее, если Бог все равно ее обещал?

На все эти вопросы Библия еще даст свои ответы. Пока же я предлагаю читателю хорошенько запомнить, кто был инициатором отправки лазутчиков, потому что в будущем, как это принято во всех случаях провала, мы назначим комиссию по расследованию. И в будущем, как это всегда бывает в таких ситуациях, обязательно возникнет вопрос: «Кто дал указание?» Поэтому лучше, чтобы ответ на него был ясен с самого начала: это указание дал Господь. Он Сам и никто иной. Именно так сказано в приведенной мною фразе, и я повторю ее для пущей надежности: «И сказал Господь Моисею, говоря: пошли от себя людей, чтобы они высмотрели землю Ханаанскую».

Господь, однако, этим не ограничился. Он снизошел до конкретных оперативных деталей, наказав Моисею послать в разведку не простых людей, а вождей каждого колена: «По одному человеку от колена отцов их пошлите, главных из них». Таким образом, указание послать в разведку «главных» от каждого колена тоже принадлежало Господу. Это очень важно. Если бы назначить в разведку «главных» людей решил обычный смертный, мы, скорее всего, сразу бы сказали, что речь идет об ошибочном решении. Но коль скоро так порешил сам Господь Бог, кто мы такие, чтобы обсуждать его указания?

В результате получилось, что обследовать Ханаан была отправлена не просто группа непрофессионалов, но к тому же группа слишком большая, слишком заметная и, что хуже всего, выбранная из «главных», из вождей, то есть из людей, действия которых, как правило, продиктованы политическими страстями, личными интересами и задачами, взаимной конкуренцией. Почему же Господь выбрал именно их? Мне кажется, что автор рассказа — который, без сомнения, знал его горький конец — хотел показать, что каждый из этих незадачливых лазутчиков внес свою долю в окончательный провал всей затеи, так что вину и ответственность следует разделить между ними поровну.

Перед отправкой Моисей дал лазутчикам наставление: «Пойдите в эту южную страну, и взойдите на гору; и осмотрите землю, какова она, и народ живущий на ней, силен ли он или слаб, малочислен ли он или многочислен? И какова земля, на которой он живет, хороша ли она или худа? и каковы города, в которых он живет, в шатрах ли он живет или в укреплениях? И какова земля — тучна ли она или тоща? есть ли на ней дерева или нет? Будьте смелы, и возьмите от плодов земли» (Числ. 13, 18–21).

Инструкция, прямо скажем, весьма запутанная. Моисей явно не был профессионалом в вопросах шпионажа. Он начинает с вопроса о качестве страны, перепрыгивает к силе ее жителей и их численности, потом снова возвращается к свойствам страны, опять перепрыгивает к ее городам и укреплениям, в третий раз вопрошает об особенностях страны, а под конец еще и просит лазутчиков зачем-то принести с собой «плодов земли» в качестве свидетельств ее плодородности. Эта странная просьба тоже выдает непрофессионала. Ценность таких плодов — чисто демонстративная, а не разведывательная, в остальном же это просто тяжесть, которая только обременит лазутчиков.

А кроме того, можно повторить наш главный вопрос: к чему все эти хлопоты? Ведь Бог уже задолго до отправки лазутчиков дал ясные и исчерпывающие ответы на все перечисленные выше вопросы. По поводу свойств Ханаанской земли он сообщил: «Если вы будете поступать по уставам Моим, и заповеди Мои будете хранить и исполнять их: то Я дам вам дожди в свое время, и земля даст произрастения свои, и дерева полевые дадут плод свой. И молотьба хлеба будет достигать у вас собирания винограда, собирание винограда будет достигать посева, и будете есть хлеб свой досыта» (Лев. 26, 3–5). Иными словами, если сыны Израиля будут соблюдать заповеди, земля Ханаанская будет хорошей, жирной и урожайной, а если не будут слушаться гласа Божьего, то и «земля ваша не даст произрастений своих, и дерева земли не дадут плодов своих» (Лев. 26, 20).

Нет также никакой нужды разведывать и военную силу этой страны, поскольку Бог давно уже обещал своему народу, что если они будут верить в Него и слушаться Его, то победят врагов вне всякой связи с их военной мощью: «И будете прогонять врагов ваших и падут они пред вами от меча» (Лев. 26, 7). А не будете выполнять заповеди, тогда «падете пред врагами вашими, и будут господствовать над вами неприятели ваши» (Лев. 26, 17). Короче, не было никакой нужды посылать шпионов проверять, плодоносна ли земля, укреплены ли ее города и сильны ли ее жители, — ответы на все эти вопросы были известны заранее.

 

«Понесли ее на шесте двое»

Таким образом, уже отправка лазутчиков вызывает немало недоумений и вопросов. Но рассказ об их возвращении порождает их куда больше. Как известно, шпионы, или разведчики, вернувшись с задания, уединяются, как правило, с пославшими их руководителями и сообщают им — и только им — собранную информацию во всех ее деталях. В данном случае, однако, наши лазутчики, непонятно почему, докладывают об увиденном в Ханаане перед всем народом: «И пошли и пришли к Моисею и Аарону и ко всему обществу сынов Израилевых в пустыню Фаран, в Кадес, и принесли им и всему обществу ответ, и показали им плоды земли» (Числ. 13, 27).

Непонятная публичность отчета в сочетании с непрофессиональностью посланной группы и затруднительным требованием непременно принести для всеобщего обозрения «плоды земли» — все это неизбежно вызывает подозрение, что лазутчики были посланы не только «высмотреть землю». А последовательность их отчета, равно как и его последствия, это подозрение подтверждают. Лазутчики начали с того, что расхвалили Страну. Затем они показали всем ее плоды — огромную гроздь винограда, которую принесли оттуда, такую тяжелую, что им пришлось нести ее, подвесив на шесте: «И понесли ее на шесте двое […] Место сие назвали долиною Есхол».

Потом они перечислили племена обследованной Страны, назвав их по местам жительства, и только после этого перешли к описанию их военной мощи. Народ, населяющий Землю обетованную, заключили они, сильный и смелый, а города у них большие и укрепленные. И добавили: «И сыновей Енаковых мы видели там». Услышав эти слова, народ заволновался и начал роптать. Тогда один из лазутчиков, Халев сын Иефонниин, глава колена Иуды, попытался успокоить собравшихся, бросив в массы стандартный патриотический призыв, который многие ура-патриоты выкрикивают в подобных случаях и сегодня: «Пойдем и завладеем ею (этой землей), потому что мы можем одолеть ее» (Числ. 13, 31). Однако его слова только осложнили ситуацию. Ведь от лазутчиков требовалось всего лишь сообщить факты, полученные при обследовании Страны. Их не просили высказывать свои оценки. И как бы ни были нам симпатичны гордые и смелые евреи, вроде Халева, мы вынуждены заметить, что призывам такого рода не место в речах людей, посланных в разведку. Халев с этим его «пойдем и завладеем» превысил свои полномочия, и с этого момента рухнули все плотины. Другие лазутчики тоже перестали говорить о фактах и перешли к личным оценкам, при этом весьма отличавшимся от таковых Халева. «Не можем мы идти против народа сего, ибо он сильнее нас», — заявили они и добавили, что это «земля, поедающая живущих на ней», и есть в ней такие «исполины, сыны Енаковы», что «мы были в глазах наших пред ними, как саранча, такими же были мы и в глазах их».

Охотно признавая несомненный литературный талант и удачные энтомологические сравнения, продемонстрированные здесь лазутчиками, нельзя, однако, не заметить, что все они, подобно Халеву, разом забыли, что они — всего лишь лазутчики. Они снова превратились в политиков и теперь руководились теми соображениями, которые свойственны политикам. И это вполне естественно. Ведь они выступали перед всем народом, и им не терпелось позаботиться о своем имидже, о своих интересах и об интересах своего колена.

Это ярко проявляется в поведении того же Халева. Как уже сказано, он был главой колена Иуды, а маршрут лазутчиков, судя по описанию («пошли в южную страну, и дошли до Хеврона»), проходил в основном по той территории, которой предстояло стать владением этого колена. Именно оттуда они принесли свою знаменитую гроздь винограда. Вполне возможно, что именно эти обстоятельства повлияли на то, как он увидел ситуацию, и подсказали ему поскорее перейти от фактического отчета к патриотическим декларациям и воинственным призывам.

Бог, равно как и библейский автор, а также комментаторы во всех поколениях, — все они хвалят Халева и осуждают его оппонентов. Но в действительности тот публичный спор, который Халев породил своим призывом, так устрашил сынов Израиля, что вызвал у них тяжелый упадок духа. Они стали стенать: «О, если бы мы умерли в земле Египетской, или умерли бы в пустыне сей! И для чего Господь ведет нас в землю сию, чтобы мы пали от меча? Жены наши и дети наши достанутся в добычу врагам. Не лучше ли нам возвратиться в Египет? И сказали друг другу: поставим себе начальника и возвратимся в Египет» (Числ. 14, 2–4).

При виде такого пораженчества, которое могло стоить ему будущих владений, Халев возбудился снова. На этот раз к нему присоединился его коллега Иисус Навин. Он тоже не был простым лазутчиком, потому что ему предстояло впоследствии сменить Моисея. Понятно, что и он имел свои расчеты, — не говоря уже о резонах автора, который его описывает.

Эти двое разорвали на себе одежды в знак траура и горя и воскликнули: «Земля, которую мы проходили для осмотра, очень, очень хороша. Если Господь милостив к нам, то введет нас в землю сию и даст нам ее — эту землю, в которой течет молоко и мед. Только против Господа не восставайте, и не бойтесь народа земли сей, ибо он достанется нам на съедение: защиты у них не стало; а с нами Господь, не бойтесь их» (Числ. 14, 7–9)

Выразительные и вдохновляющие слова. Они даже слегка снижают накал демагогии того «пойдем и завладеем», которое выкрикнул тот же Халев прежде. Но в этих словах нет ничего нового. Начало речей Халева и Иисуса Навина: «Земля, которую мы проходили для осмотра, очень, очень хороша» — практически идентично тому, что сказали десять других лазутчиков, а их продолжение: «С нами Господь, не бойтесь их» — повторяет то, что уже было многократно сказано в Библии раньше, в том числе в книге Левит, откуда мы цитировали, что если сыновья Израиля будут вести себя хорошо в глазах Господа и пойдут по Его пути, то Он даст им эту землю и поразит ее жителей перед ними. И коль скоро дело обстоит таким образом, можно снова спросить: для чего нужно было вообще посылать лазутчиков? И зачем нужно было заслушивать их отчет перед всем народом? И к чему было заставлять их тащить виноградные гроздья из Хеврона до самой пустыни Фаран? Вполне естественно, что в ответ на все эти слова сынам Израиля захотелось тут же побить Халева и Иисуса Навина камнями. Вот до чего дошло.

В истории Израиля этот эпизод считается одним из наиболее плачевных и, безусловно, самым тяжелым из всего, пережитого народом в пустыне. Недаром лазутчики, «распустившие худую молву о земле» — так определяет Библия тех десятерых, которые возражали Иисусу Навину и Халеву (Числ. 14, 37), — входят в список самых дурных вождей Израиля. Но если читатель проанализирует представленные ему факты и, в отличие от лазутчиков, не будет торопиться со своими оценками, он, скорее всего, найдет, что не только эти десятеро виноваты в случившемся. Такого финала не избежать, если посылать в разведку непрофессионалов, давая им к тому же путаные инструкции, а потом вынуждая отчитываться перед всем народом.

Но даже поведение лазутчиков — ничто в сравнении с тем странным поведением, которое автор приписывает Богу. Господь у него немедленно демонстрирует Свою обиду и возмущение. «Доколе будет раздражать Меня народ сей? — раздраженно вопрошает Он Моисея. — И доколе будет он не верить Мне при всех знамениях, которые сделал Я среди его?» (Числ. 14, 11) Иными словами — что за неблагодарные люди эти сыны Израиля, если, несмотря на все знаки, которые Я им дал, и все чудеса, которые Я для них совершил, они по — прежнему подвергают сомнению Мою силу!

Увы, не все авторы Библии талантливы и умны в равной мере. Господь не раз оказывается жертвой неуклюжих писаний самых незадачливых из них, и тут перед нами как раз один из наиболее огорчительных тому примеров. Бог представлен здесь обидчивым и ворчливым. Ему надоели сомнения в Его всемогуществе. Ему надоело недоверие к Его знамениям и чудесам. Автор приписал Богу такую острую обиду, что даже вложил Ему в уста декларацию о намерении тут же истребить весь этот народ и создать Себе новый из семени Моисея (Числ. 14, 12)!

К нашему большому удивлению и счастью, тот же самый автор приписал Моисею больше рассудительности, логики и зрелости, чем Властителю мира. Моисей не только не испугался этой вспышки Божественного гнева, но, напротив, терпеливо объяснил Всевышнему то, что очевидно любому разумному человеку: истребление Господом сынов Израиля нанесет ущерб, прежде всего, Его собственному престижу. Другие народы скажут, что Бог истребил свой народ, потому что оказался не способен привести его в Землю обетованную: «Господь не мог ввести народ сей в землю, которую Он с клятвою обещал ему, а потому и погубил его в пустыне» (Числ. 14, 16).

Интересно, что этот довод, как правило, влияет на Всевышнего. Так уже было однажды, после истории с золотым тельцом. Господь и тогда угрожал, что истребит сынов Израиля и сотворит Себе новый народ из семени Моисея, и тогда Моисей тоже предостерег Его, что в таком случае египтяне со злорадством скажут: «На погибель Он вывел их, чтобы убить их в горах и истребить их с лица земли?» (Исх. 32, 12)

В обоих случаях Моисей попал в точку. Уловив душевное состояние Господа, он с большим искусством использовал Его обостренную чувствительность к Своему престижу и авторитету. И действительно, в обоих случаях Господь явно забеспокоился, что скажет мировое общественное мнение и как это отразится на Его престиже. И в обоих случаях, тотчас отказавшись от позы «держите Меня», в которую загнал Его незадачливый автор, поспешил раскаяться в Своем намерении.

«Прощаю по слову твоему», — сказал Он Моисею и на этот раз (Числ. 14, 20), но не преминул сообщить, что Его слава еще наполнит мировые просторы, а все, кто сомневался в Нем, будут теперь сорок лет скитаться в пустыне и никогда не удостоятся войти в Землю обетованную. Войдут (из этого поколения) только Халев и Иисус Навин. И Халев, подчеркнул Он при этом, даже получит во владение землю, высматривать которую он ходил: «За то, что в нем был иной дух, и он следовал слову Моему, введу его в землю, в которую он ходил, и семя его наследует ее» (Числ. 14, 24).

 

«И он следовал слову Моему»

На первый взгляд кажется, что главное в этих словах Господа — выражение «иной дух». На самом деле это не так. Самое важное тут — это «следовал слову Моему», что означает: Халев отличался от других лазутчиков тем, что буквально следовал словам Господа. Это разом устраняет все недоумения, которые с самого начала возникли у читателя в связи с миссией израильских лазутчиков, ибо показывает, что Бог хвалит Халева вовсе не за достоверность и точность добытой информации или за целеустремленность и отвагу. Он хвалит его потому, что Халев в своем отчете слово в слово подтвердил все прежние высказывания Бога о Земле обетованной. В свете этого нам становится ясным также и смысл требования принести «от плодов земли», из-за которого лазутчикам пришлось тащить тяжеленную гроздь винограда из самого Хеврона. Оказывается, миссия, ради которой Бог приказал послать лазутчиков в Землю обетованную, вообще не имела целью обследование этой Земли, ее укреплений и ее армии в предвидении последующего завоевания. Она была призвана всего лишь подтвердить предшествующие рассказы Господа об этой земле — что это земля хорошая и жирная, текущая молоком и медом.

Интересно, что выражение «следовать слову Господа» еще раз повторяется — на этот раз в словах самого Халева — много лет спустя, во время событий, описанных в книге Иисуса Навина (14, 7–12). Накануне дележа завоеванной Земли обетованной между различными коленами Израиля Халев обратился к Иисусу Навину и напомнил ему тот поход лазутчиков, в котором они оба когда-то принимали участие. «Я был сорока лет, когда Моисей, раб Господень, посылал меня из Кадес-Варни осмотреть землю; и я принес ему в ответ, что было у меня на сердце. Братья мои, которые ходили со мною, привели в робость сердце народа; а я в точности следовал словам Господа, Бога моего».

Он даже процитировал тогдашнюю клятву Моисея: «И клялся Моисей в тот день и сказал: „земля, по которой ходила нога твоя, будет уделом тебе и детям твоим навек; ибо ты в точности следовал слову Господа“». И затем очень взволнованно потребовал от Иисуса Навина выполнить это обещание Моисея: «Теперь, вот, мне восемьдесят пять лет. Но и ныне я столько же крепок, как и тогда, когда посылал меня Моисей: сколько тогда было у меня силы, столько и теперь есть для того, чтобы воевать, и выходить и входить. Итак дай мне сию гору, о которой говорил Господь в той день».

Оставим библиеведам анализировать исторический фон всей этой истории с лазутчиками: была она на самом деле или нет, а если была, то не кроется ли за ней рассказ о самостоятельном захвате и заселении земель, предпринятом коленом Иуды, вроде тех самочинных захватов, о которых рассказывается потом, в связи с коленами Восточного Заиорданья? А может, речь идет лишь о попытке такого захвата — о попытке, которая не удалась и закончилась поражением? У меня, к сожалению, нет ни знаний, ни исследовательского аппарата, чтобы обсуждать эти вопросы во всей их глубине. Но фраза Бога относительно Халева, дважды повторенная самим Халевом и означающая, что он хорош тем, что подтвердил оценки, желательные для Высшего Руководства, дважды демонстрирует, что подлинная цель Господа при посылке лазутчиков была чисто престижной. Не для того были посланы эти лазутчики, чтобы собрать факты, а лишь для того, чтобы подтвердить перед всем народом: все, что Господь не раз говорил им о Земле обетованной, — истинная и святая правда. И, читая это, невольно испытываешь неловкость. Ибо обычно ведь ситуация обратная. Это люди должны просить подтверждений и знамений у Бога, а не Бог у людей.

 

«Иди, возьми»

Как я уже отметил, Моисей был тогда единственным, кто сохранил хладнокровие и логику. Но дальнейшее показывает, что и ему не удалось забыть эту историю. Спустя сорок лет, незадолго до перехода Иордана и вступления израильтян в Землю обетованную, он снова вспомнил о походе лазутчиков. Событие это описано в 32–й главе книги Чисел, подробно рассказывающей о попытке самочинного захвата земель Восточного Заиорданья, о которой я только что мельком упомянул.

Дело было так. Колена Гада и Рувима, а также половина колена Манассии просили у Моисея разрешения остаться к востоку от Иордана, поселиться там на обещанных им землях и не участвовать вместе с другими в завоевании западной части Страны.

Моисей вознегодовал: «Братья ваши пойдут на войну, а вы останетесь здесь? Для чего вы отвращаете сердце сынов Израилевых от перехода в землю, которую дает им Господь? Так поступили отцы ваши, когда я посылал их из Кадес-Варни для обозрения земли. Они доходили до долины Есхол, и видели Землю, и отвратили сердце сынов Израилевых, чтобы не шли они в землю, которую Господь дает им» (Числ. 32, 6–9).

В порыве гнева Моисей назвал все поколение лазутчиков «отродием грешников». А затем снова похвалил Халева и Иисуса Навина, употребив уже знакомую нам формулировку: «Ибо они следовали слову Господа». И гнев Моисея, и эта формулировка свидетельствуют о том, что история с лазутчиками не забыта и не прощена. Но стоит обратить внимание еще на одну деталь: Моисей немного, но весьма существенно исказил тогдашний ход событий. Он повторил, как и написано там, что послал лазутчиков, однако обошел молчанием тот факт, что это Бог велел ему так поступить.

Еще любопытнее, что вскоре после этого, в начале Второзакония, появляется куда более пространное и куда более «отредактированное» изложение той же историй. Накануне вступления в Землю обетованную Моисей снова делает перед народом обзор событий, произошедших со времени выхода из Египта. Это особенно любопытно, потому что книга Чисел написана в третьем лице, как некий рассказ, тогда как Второзаконие — в первом, как отчет самого Моисея. Иными словами, автор здесь получает возможность вложить в самые авторитетные уста в Библии — в уста Моисея — те слова, которые для него особенно важны.

И вот в этом отчете нам сообщается совсем иная и более удобная для Моисея версия истории с лазутчиками. Вопреки тому, что написано в книге Чисел (согласно которой отправка лазутчиков перед первой попыткой захвата Земли была инициирована Богом, а Моисей всего лишь выполнил Его указание), здесь Моисей заявляет, что вообще не намеревался посылать лазутчиков, а напротив — побуждал народ подняться и немедленно захватить Землю: «Вот, Господь, Бог твой, отдает тебе землю сию, иди, возьми ее во владение, как говорил тебе Господь, Бог отцов твоих, не бойся и не ужасайся» (Втор. 1, 21).

Интересно. Это «иди, возьми», сказанное Моисеем во Второзаконии, подозрительно напоминает «пойдем и завладеем», сказанное Халевом в книге Чисел. Автор Второзакония явно знал версию предшествующей книги и приписал своему Моисею тогдашнюю решимость Халева. Но далее нас ждет еще больший сюрприз, и он касается того вопроса, с которого мы начали: кто же дал указание? Моисей говорит: «Но вы все подошли ко мне, и сказали: пошлем пред собою людей, чтоб они исследовали нам землю и принесли нам известие о дороге, по которой идти нам, и о городах, в которые идти нам» (Втор. 1, 22). Иными словами, не он, Моисей, дал это указание, но и не Господь Бог. Это сам народ задумал и потребовал послать лазутчиков.

Но автор Второзакония не удовлетворяется этим своим исправлением истины и вносит еще несколько, впрочем уже более мелких, «улучшений».

В книге Чисел лазутчики были «главными» в каждом колене: «По одному человеку от колена отцов их пошлите, главных из них». Во Второзаконии лазутчики — не вожди, а просто представители колен: «И я взял от вас двенадцать человек, по одному человеку от каждого колена».

В книге Чисел указаны имена всех лазутчиков. Во Второзаконии упоминаются только имена Халева и Иисуса Навина.

В книге Чисел лазутчики дают отчет всему народу. Во Второзаконии это не отмечается явным образом.

В книге Чисел лазутчики начали с сообщения фактов и тут же перешли к военным оценкам и политическим декларациям. Во Второзаконии они ограничились одними лишь фактическими сообщениями.

В книге Чисел Халев и Иисус Навин сказали народу, что благодаря Божьей помощи захват Земли окажется успешным: «Не бойтесь народа земли сей, ибо он достанется нам на съедение: защиты у них не стало; а с нами Господь, не бойтесь их». А во Второзаконии это говорит Моисей: «Не страшитесь и не бойтесь их. Господь, Бог наш, идет перед вами; Он будет сражаться за вас» (Втор. 1, 29–30). Точно так же, как в своем «иди, возьми», Моисей и тут присвоил себе слова Халева из книги Чисел, их смелость и их убежденность.

Но самая большая и существенная разница заключается в том неотвязном вопросе, который я уже упоминал раньше и который задается после всякого провала: кто же все-таки приказал? Я снова подчеркиваю, что в книге Чисел ясно сказано: посылку лазутчиков инициировал Бог: «И сказал Господь Моисею, говоря: пошли от себя людей, чтобы они высмотрели землю Ханаанскую», — и Моисей сделал, как Он сказал. А во Второзаконии Моисей утверждает, что это сыны Израиля требовали отправить лазутчиков и он согласился. Бог в этой связи здесь вообще не упоминается.

Моисей из Второзакония провозглашает, следовательно, более пристрастный и своекорыстный принцип, чем наше нынешнее «все мы виноваты», по которому виноваты и вожди, и народ. У этого Моисея вожди поступают хорошо, виноват только народ. Народ виноват, что предложил послать лазутчиков, народ виноват, что отверг их рекомендации, народ виноват в неверии, народ виноват в пораженчестве. И поскольку все это говорится от первого лица, автор позволил себе приписать все эти коррективы самому Моисею. Моисей из Второзакония даже использует свое положение, чтобы обвинить народ в том наказании, которое вынес Бог ему лично, — не входить в Землю Израиля: «И на меня прогневался Господь за вас, говоря: и ты не войдешь туда» (Втор. 1, 37).

Это было бы очень трогательно, когда б не входило в явное противоречие с написанным в 20–й главе книги Чисел, где это же наказание объясняется совершенно иначе. Бог велел Моисею обратиться к скале со словом Господним, чтобы она источила воду. Моисей вместо слов просто ударил по скале посохом, и тогда Бог, по Своему обыкновению, обиделся — мол, сыны Израиля могут подумать, что это Моисей извлек воду, а не Он, — и наказал его и брата его Аарона. «За то, что вы не поверили Мне, чтоб явить святость Мою пред очами сынов Израилевых, — прогремел Он, — не введете вы народа сего в землю, которую Я даю ему» (Числ. 20,1 2).

Короче говоря, перед нами весьма проблематичные автор и редактор, которые по своему скудоумию заставили Бога постоянно обижаться по мелочам, а пророка Моисея принудили то и дело неумело подчищать историю. К большому моему сожалению, это не единственное подобное место в Библии. Мы еще увидим, что и Давид из 1-й книги Паралипоменон (Хроник) — это не Давид из книг Царств. Он тоже претерпел ряд подчисток — замазывание, заделку, подштукатуривание, побелку и удаление пятен. Но автор Хроник хотя бы не приписал эти подчистки самому Давиду, как это сделал с Моисеем автор Второзакония.

 

«Двух соглядатаев тайно»

Но вот — время прошло, поколение пустыни вымерло, а с ним умер и Моисей. Предводителем народа стал Иисус Навин, один из главных участников той неудачной шпионской операции. И теперь, готовясь к переходу через Иордан и последующему завоеванию Земли, он тоже посылает разведчиков, тех двух всем известных «соглядатаев», что затем заночевали у иерихонской блудницы Раав. История эта описана во 2–й главе книги Иисуса Навина, и сейчас читатель обнаружит, что если предыдущая история двенадцати лазутчиков была интересна только с политической точки зрения, то рассказ об этих двух соглядатаях представляет интерес также с точки зрения оперативной. Более того, ему станет ясно, что Иисус Навин хорошо помнил шпионскую акцию, в которой участвовал за сорок лет до того, и даже извлек из нее уроки.

Во-первых, он послал всего двух лазутчиков, а не целую дюжину. Во-вторых, он послал в разведку не группу вождей, а «двух соглядатаев тайно», иными словами — двух тайных разведчиков, для которых шпионаж — это специальность. Об их профессионализме свидетельствует и приказ, который он им дал: «Пойдите, осмотрите землю и Иерихон». Им этого достаточно. Они не нуждаются в смехотворно примитивных разъяснениях, которые получили двенадцать лазутчиков Моисея — осмотреть, тучная земля или тощая, укреплены города или нет и тому подобные, само собой разумеющиеся, элементарные вещи. Им также не вменили в обязанность нелепые задачи, вроде доставки гроздьев винограда.

Поведение этих двух людей в ходе разведки тоже свидетельствует о профессионализме и находчивости. Придя в Иерихон, они направились к одной из местных блудниц, женщине по имени Раав. Я позволю себе предположить, что это не случайно выбранное автором имя, а реальное прозвище, имевшее отношение к профессии этой дамы. И интересно, что оно напоминает столь же грубое прозвище broad, на английском сленге означающее «распутная женщина».

Как у профессионалов, у них было три причины направиться к блуднице. Первая — здесь они привлекут меньше внимания. У блудниц чаще можно встретить пришедших в город иноземцев. Это естественно — мужчины, пришедшие издалека, ищут такого рода услуг. Вторая причина — там, где живут блудницы, ведутся всякие разговоры, которые можно подслушать и, участвуя в них, получить ценную информацию. И третья — им наверняка рассказывали, что Раав живет «в стене», а это означало, что из окна ее жилья можно выбраться прямо за пределы города даже после закрытия городских ворот. Я позволю себе напомнить читателю другой библейский визит к другой блуднице в другом вражеском городе — визит Самсона к проститутке в Газе. Жители Газы подстерегали его тогда в засаде, и, чтобы выбраться из города, Самсону пришлось выворотить из земли городские ворота. Лазутчики Иисуса Навина не были наделены силой Самсона, но они были умнее и дальновиднее, чем он. Жилище Раав, расположенное во внутреннем пространстве крепостной стены, давало им возможность бежать через окно.

Несмотря на все эти предосторожности, царь Иерихона все же узнал о приходе в город двух подозрительных чужестранцев. Это свидетельствует о высоком уровне готовности, объявленной в городе в связи с приближением израильтян со стороны Восточного Заиорданья. Царские слуги потребовали от Раав выдать пришельцев, но она спрятала их в кучах льна, которые сушились у нее на крыше, и сказала воинам, что эти люди действительно были у нее, но уже ушли своей дорогой.

Раав была умна. Полное отрицание вызвало бы подозрение, поэтому она предпочла кое-что признать и даже подтолкнула людей царя преследовать лазутчиков. Те немедленно направились в очевидную сторону — на восток, в сторону Заиорданья, а Раав поднялась на крышу и рассказала лазутчикам, какой страх вызвало у жителей Ханаана приближение сынов Израиля. Она вспомнила их переход через Красное море и военные победы, которые они уже одержали, и даже сообщила: «Все жители земли сей пришли от вас в робость […] и ни в ком из нас не стало духа против вас» (Иис. Н. 2, 9–11).

Вообще, во всем, что касается народа Израиля и даже Бога Израиля, Раав проявила впечатляющую осведомленность, много большую, чем можно было бы ожидать от рядовой ханаанской проститутки. Автор рассказа позаботился вложить в ее уста вызывающие изумление слова: «Я знаю, что Господь отдал землю сию вам» и даже: «Ибо Господь, Бог ваш, есть Бог на небе вверху и на земле внизу» (Иис. Н. 2, 9–11). Сомнительно, чтобы в этот напряженный момент Раав и вправду занялась изложением всей еврейской религиозно-политической концепции, но даже если читатель проигнорирует эти натужные усилия автора, нет сомнения, что эта блудница была сообразительной и инициативной женщиной. Она рассказала лазутчикам, что их преследователи направились на восток, и сама порекомендовала им подняться в горы: «Идите на гору, чтобы не встретили вас преследующие, и скрывайтесь там три дня, доколе не возвратятся погнавшийся за вами; а после пойдете в путь ваш» (Иис. Н. 2, 16).

Тот, кто знаком с топографией этого района, знает, что «идите на гору» означает в этих местах «идите на запад» — иными словами, в сторону, обратную той, куда пошли преследователи. А кроме того, в отличие от равнины, которая тянется к востоку от Иерихона в сторону Иордана, к западу оттуда местность пересечена скалами и ущельями, где лазутчики смогут относительно легко укрыться и даже наблюдать сверху за городом.

В оплату сведений о положении в Иерихоне, которые Раав передала лазутчикам, и в обмен за их спасение она попросила, чтобы члены ее семьи и их имущество не пострадали, когда израильтяне захватят город. Лазутчики обещали, что ее просьба будет выполнена. Она спустила их из окна, и они последовали ее совету и три дня скрывались в горах к западу от Иерихона. А когда преследователи вернулись в город, эти двое проскользнули на восток, в лагерь израильтян за Иорданом, и тут читатель обнаруживает, что Иисус Навин заучил и запомнил еще один важный урок из давней истории с двенадцатью лазутчиками: его агенты не предстали перед всем народом, как это сделали те, за сорок лет до того. Они отчитались только перед ним.

Автор так сильно хотел подчеркнуть этот факт, что упомянул о нем три раза в одном и том же предложении: «И пришли к Иисусу, сыну Навину, и пересказали ему все, что с ними случилось, и сказали Иисусу». А сказали они Иисусу точную цитату из речей Раав: «Господь предал всю землю сию в руки наши, и все жители земли в страхе от нас» (Иис. Н. 2, 23–24). Это показывает, насколько надежным и важным в их глазах было ее свидетельство.

И действительно, Иерихон был захвачен с помощью особого маневра, основанного как раз на информации, которую лазутчики получили от Раав. Израильские священнослужители, неся в руках священный ковчег и трубя в рога-шофары, каждый день обходили город кругом, раз в день, семь дней подряд, а израильская армия шла за ними в полном молчании. На седьмой день они обошли город семь раз подряд, а потом затрубили в рога, и тогда все израильтяне вскричали разом — и стена пала. (Отсюда пошло выражение «Иерихонская труба».)

Это событие можно трактовать двояко. Обычная трактовка объявляет его еще одним чудом, которое совершил Господь. Но если принять такой подход, то возникает тот же вопрос, который мы уже задавали по поводу лазутчиков, посланных Моисеем: зачем Иисус Навин вообще посылал своих разведчиков в Иерихон? Достаточно было «следовать словам Господа» и полагаться на Его чудо.

Другая трактовка говорит, что на седьмой день, после громких трубных звуков, израильская армия попросту штурмовала стену и разрушила ее. Это означает, что семь предыдущих обходов были психологической атакой и предназначались для того, чтобы сломить и без того упавших духом жителей Иерихона. Если это верно, то выходит, что Иисус Навин заранее рассчитывал на такое психологическое воздействие, полагаясь именно на рассказ Раав. И значит, он не случайно дважды и очень настоятельно повторил, что нужно позаботиться о ней и спасти ее. Один раз он сказал это всему народу перед тем, как прозвучали последние трубы, а второй раз — своим двум лазутчикам уже после захвата города.

И так получилось, что в благодарность за измену своему городу Раав и все члены ее семьи были спасены от смерти, «и она живет среди Израиля до сего дня: потому что она укрыла посланных, которых посылал Иисус для высмотрения Иерихона». Так что вполне возможно, что немалое число сегодняшних граждан Израиля, а быть может, даже некоторые из читателей и как бы не сам пишущий эти строки являются потомками блудницы Раав. Лично я не вижу в этом ничего зазорного. Напротив — ведь речь идет об умной и смелой женщине, а наши мудрецы к тому же хвалили ее красоту, причем в таких выражениях, которые свидетельствуют, что она пробудила не только их уважение, но и некоторые основные инстинкты. Не случайно они утверждали даже, будто она перешла в иудаизм и стала женой Иисуса Навина и что пророки Иеремия и Иезекииль и пророчица Олдама (4 Цар. 22) были ее потомками.

 

«Совет Ахитофела»

Шпионы и тайные агенты появляются также во время мятежа Авессалома. Здесь они не только собирают информацию, но и весьма активно вмешиваются в происходящее. Читая 15–ю и последующие главы 2–й книги Царств, читатель видит, что свой мятеж Авессалом готовил тщательно и долго. Вначале он постарался оговорить отца и вкрасться в сердца его подданных. Потом послал тайных агентов во все колена Израиля. Но не затем, чтобы собирать информацию, а дабы ждать его сигнала и тогда объявить, каждый на своем месте, что Авессалом сверг отца и занял его трон. Кроме того, мятежный сын тайком мобилизовал многочисленных сторонников и среди них — главного и самого важного из советников Давида, Ахитофела Гилонянина, который славился своим беспримерным умом и совет которого в те дни почитался словом Божьим.

Организация и подготовка мятежа увенчались успехом, и, когда он начался, Давид оказался в таком жалком положении, что вынужден был бежать из Иерусалима. Он оставил в городе десять наложниц — охранять дворец, и нескольких мужчин: священнослужителей Садока и Авиафара, их сыновей Ахимааса и Ионафана и еще одного человека по имени Хусий Архитянин. Хотя возле его имени не стоит пояснение «шпион» или «разведчик», этот Хусий был самым удачным секретным агентом во всей Библии. Он руководил куда более серьезной шпионской сетью, чем любая другая в Библии, проник в верхушку новой власти и в конечном счете разрушил планы мятежников. Кроме того, он собирал информацию для Давида и посылал ему сообщения со своими посыльными.

Давид очень опасался присоединения Ахитофела к Авессалому. Он велел Хусию притвориться одним из сторонников мятежного сына и возложил на него два задания. Первое — расстроить «совет Ахитофела». Второе: «Всякое слово, какое услышишь из дома царя, пересказывай Садоку и Авиафару, священникам. Там с ними и два сына их: Ахимаас, сын Садока, и Ионафан, сын Авиафара; через них посылайте ко мне всякое известие, какое услышите» (2 Цар. 15, 35–36).

Хусий был известен как друг Давида. Тем не менее он появился перед Авессаломом с возгласом: «Да живет царь!»

Авессалом заподозрил его: «Таково-то усердие твое к твоему другу! Отчего ты не пошел с другом твоим?»

Хусий сказал, что предпочитает идти за тем, кого выбрали Бог и весь народ. Он знал Авессалома и знал, как действуют на него почести и восхваления. И действительно, вождю мятежников понравилась эта лесть, и он разрешил Хусию остаться в Иерусалиме.

Тем временем Ахитофел стал главным советником Авессалома. Первым делом он посоветовал ему возлечь с наложницами, которых Давид оставил во дворце. Благодаря этому весь народ поймет, что разрыв между сыном и отцом окончателен и обратного пути нет, а это сильнее сплотит людей вокруг нового вождя. Авессалом последовал совету и даже превысил его: он не просто переспал с наложницами отца — он возлег с ними прямо на крыше царского дома, «пред глазами всего Израиля», чтобы ни у кого уже не осталось сомнений (2 Цар. 16, 22).

Затем Ахитофел дал Авессалому второй совет: поторопиться и начать преследование Давида, прежде чем тот успеет собрать новые силы. «Выберу я двенадцать тысяч человек, — предложил он, — и встану и пойду в погоню за Давидом в эту ночь». Это, сказал он, позволит настичь Давида, пока «он утомлен и с опущенными руками», и убить только его одного. Тогда все приверженцы Давида несомненно присоединятся к мятежу.

Если бы Авессалом послушался совета Ахитофела, мятеж наверняка закончился бы успешно. Но Авессалом захотел услышать также мнение Хусия, а тот сказал: «Не хорош на этот раз совет, который дал Ахитофел». И высказал свое мнение: Давид и его люди сейчас раздосадованы и потому будут сражаться до последнего, поэтому отряд Ахитофела вполне может потерпеть поражение, а при вести об этом сторонники Авессалома падут духом. Напугав Авессалома такой перспективой, Хусий предложил взамен объявить всеобщую мобилизацию, собрать «весь Израиль […] как песок при море» и самому пойти во главе его полномасштабной войной против Давида.

Хусий не превосходил Ахитофела в качестве стратега и тактика, но у него было более глубокое понимание человеческой психологии и душевных стимулов, которые побуждают людей к тем или иным действиям. Он знал, что Авессалом, этот избалованный и не имеющий боевого опыта царский сын, побоится отца и его силы. Он знал, что Авессалом, для которого очень важны почет и слава, предпочтет сам появиться во главе огромной армии, а не посылать против отца Ахитофела с его небольшим специальным отрядом. Так Хусий обеспечил Давиду жизненно важную передышку, ибо всеобщая мобилизация и подготовка большой армии — дело нескольких недель, а не дней или часов.

Но продолжение его речей свидетельствует еще об одном: Хусий знал также, что Авессалом ко всему еще и глуп. Поэтому он позволил себе добавить совсем уж нелепую идею: если Давид укроется в каком-нибудь городе, защищенном стеной, сказал он, «то весь Израиль принесет к тому городу веревки, и мы стащим его в реку, так что не останется ни одного камешка» (2 Цар. 17, 13).

Это был не просто нелепый совет. Это был гениально глупый совет. Такому совету мог бы позавидовать сам автор «Хелмских мудрецов».

Предлагая этот вздор, Хусий хотел не только дезавуировать рекомендации Ахитофела, но заодно показать сторонникам самого Авессалома, какого болвана они готовы возвести на свой престол. Как ни странно, Авессалом принял и этот его совет. И не он один, но вместе с ним — все сыны Израиля. Это было настолько удивительно, что автор рассказа счел нужным объяснить, что так повернул дело сам Господь, желавший, чтобы Авессалом был побежден своим отцом.

Хусий немедленно сообщил о результатах своих интриг Садоку и Авиафару, которые, в свою очередь, немедленно переслали эту весть с одной из служанок двум своим сыновьям, Ионафану и Ахимаасу, ожидавшим за стенами города, чтобы те доставили эту информацию Давиду вместе с настоятельной рекомендацией самого Хусия: не задерживаться в пути, а в ту же ночь перейти Иордан и расположиться на его восточном берегу.

Хотя агенты Давида приняли все меры предосторожности, уход посыльных все же был замечен. Авессалом послал за ними преследователей, но, как и в истории с двумя лазутчиками, спрятавшимися у Раав, двух посланных к Давиду людей тоже спасла некая женщина, которая спрятала их от преследователей, а потом отправила дальше. Давид получил сообщение и еще до зари сумел переправить всю свою армию через Иордан.

В отличие от Авессалома, Ахитофел был человек умный. Когда его совет был отклонен, он тотчас понял, что Авессалом глуп, а потому обречен на поражение, что мятеж будет подавлен, а он сам подвергнется страшному наказанию. Он «собрался, и пошел в дом свой, в город свой, и сделал завещание дому своему, и удавился, и умер, и был погребен в гробе отца своего» (2 Цар. 17, 23). Так он избежал мучений, постыдной смерти и позорного погребения. Он был наказан иным способом: его совет Авессалому, «совет Ахитофела», стал, без всякой на то причины и оправдания, символом дурного совета.

Так Ахитофел получил наказание, которого даже он, при всем его уме, не предвидел. Но история не пощадила и Хусия. Его имя было забыто. И не по прошествии времени, не в наши дни, но уже тогда. В своем предсмертном наказе Соломону Давид упомянул разных людей, принимавших участие в событиях времен мятежа Авессалома. Своего верного военачальника Иоава, который прикончил Авессалома, он завещал убить, хотя сделал вид, что не по этой причине. Сыновьям Верзеллия Галаадского, который принимал и снабжал его за Иорданом, он наказал «оказать милость». Семея, сына Геры, который поносил его, когда он бежал от своего сына, и которого он позже простил, теперь он велел умертвить. А что с Хусием? С тем, который, подвергая себя смертельной опасности, спас его от мятежного сына? Как ни странно, Хусий вообще не упоминается в завещании Давида. Впрочем, несколько позже какой-то человек по имени «Баана сын Хусиин» упоминается как один из дюжины военачальников Соломона. Кто знает, может быть, это был сын того самого Хусия Архитянина. Это означало бы, что сын Давида все-таки вознаградил Хусия — через его сына — за верную службу и неоценимую помощь своему отцу